Онтология постсовременного мышления
На правах рукописи
БУШМАКИНА Ольга Николаевна
ОНТОЛОГИЯ
ПОСТСОВРЕМЕННОГО МЫШЛЕНИЯ
Специальность 09. 00.01 - онтология и теория познания
Автореферат
диссертации на соискание ученой степени
доктора философских наук
Москва - 1998
Работа выполнена на кафедре философии Удмуртского государственного университета.
Официальные оппоненты:
доктор философских наук, профессор Махлин В.Л.
доктор философских наук, профессор Кайдаков СВ.
доктор философских наук, ведущий научный сотрудник Гиренок Ф.И.
Ведущая организация - Ижевская государственная сельскохозяйственная академия
Защита диссертации состоится «____» _____________________ 1999 года
в ________ часов на заседании диссертационного совета Д 053.01.05 в
Московском педагогическом государственном университете по адресу:
117571, Москва, проспект Вернадского, 88, ауд. 818.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке МПГУ по адресу:
119882, Москва, Малая Пироговская, д. 1.
Автореферат разослан «___» _________________ 1999 года
Ученый секретарь
Диссертационного совета Михайлов В.В.
Общая характеристика работы
Актуальность темы исследования.
Постоянные изменения современного мира приводят к тому, что человек оказывается не в состоянии успеть за темпом преобразований. Возникает явление отставания от времени, которое порождает феномен экзистенциальной "нехватки", сопровождающийся чувствами пустоты и усталости. Ощущение потери собственной сущности воспринимается как исчезновение смыслов существования (В. Франкл).
Чувство недостаточности расширяется на весь мир, провоцируя представления о всеобщем декадансе, кризисе культуры, производства, обнаруживает признаки тлена во всем сущем. Возможность смерти подвергает радикальному сомнению все, что ранее казалось незыблемым. Генеральная критика ценностей всей современной культуры осуществляется методом деконструкции, который становится основным способом философского анализа (Ж. Деррида).
Область существования философии тоже подвергается радикальной деконструкции в такой степени, что объявляется "конец метафизики" (Ф. Гваттари, Ж. Делез, Ж. Деррида и др.) и невозможность вообще какого бы то ни было философского дискурса (Ж. Батай, Ж. Бодрийяр, П. Клоссовски, Ю. Кристева, М. Фуко и др.)
Вместе с тем, современная философия заключает в себе и другую позицию, более позитивную, которая существует в рамках иной философской традиции. Мы имеем ввиду герменевтическую традицию философствования в стиле М. Хайдеггера и Г.-Г. Гадамера Для нее характерно представление современности как способа открывания человеческой сущности, когда человеческое бытие должно состояться в своем существе (М. Хайдеггер). Современная философия должна быть направлена в область существования человеческой сущности или в область человеческого бытия, которая сбывается в языке. Обращенность к сокровеннейшим смыслам слов как к основанию человеческого бытия, несомненно, завершает классический стиль философствования, заданный миром или объектом, но открывает перед философией сущностные проблемы человеческого существования, формируя позитивный стиль философствования.
Современность, представленная с двух полюсных позиций, обретает неоднозначный смысл. Ее существование становится пространством "мерцающих" смыслов, которое замыкается точками полюсных позиций герменевтики и деконструкции. Пространство современности означивается, существуя как знаковое пространство или текст, имеющий метафорический смысл. Исследование современности как метафорического текста становится актуальным в связи с проблемой прояснения ее смыслов и разрешения кризисных состояний в сфере философского дискурса. Тем самым, прояснятся основания и способы существования современного мышления в границах новых методов.
Степень изученности и разработанности проблемы.
Исследование оснований современного мышления необходимо связано с изменением ситуации в отечественной философии, а также с радикальным кризисом онтологии в зарубежной философии. Анализ проблемы, в первую очередь требует обращения к работам отечественных исследователей в области онтологии и теории познания. Поскольку онтология в отечественной философии понималась как учение о материи и способах ее существования, постольку стало насущным привлечение корпуса текстов связанных с этим представлением. В частности, это работы В.Г. Афанасьева, В.Н. Демина, СТ. Мелюхина, В.В. Орлова, И.Д. Панцхава, Б.Я. Пахомова, Г.А. Свечникова, Е.Ф. Солопова и др. Кроме того, обращение к основаниям потребовало рассмотрения представлений о материи как самоосновной сущности, существующей в самой себе и самой для себя. Материя как субстанция исследуется в работах М.С. Орынбекова, Д.И. Широканова, Г.А. Югая, А.И. Юрченко и др. Ее система и структура описаны в трудах А.Н. Аверьянова, В.И. Кремянского, В.П. Кузьмина, А.И. Уемова, Б.Г. Юдина и др.
Отождествление бытия и материи, несомненно, приводит к полной объективации бытия, познание которого возможно только объективным методом материалистической диалектики. Развитие отечественной философии преимущественно в русле марксизма предопределило приоритетную разработку именно этого метода. Количество работ по данной проблематике велико и представить их все практически невозможно. Наиболее значимыми являются исследования Б.В. Ахлибининского, B.C. Барулина, В.П. Бранского, Ф.Ф. Вяккерева, В.Г. Иванова, Р.С. Карпинской, М.Л. Лезгиной, И.С. Нарского, B.C. Овчинникова и др.
Метод материалистической диалектики раскрывается в учении о противоречии как основном принципе развития. Концепция противоречия представлена в работах Г.С. Батищева, Ф.Ф. Вяккерева, Э.В. Ильенкова, Б.М. Кедрова, З.М. Оруджева, В.Н. Поруса и др. Принцип противоречия становится основой диалектической логики, которая развивается в трудах К.С. Бакрадзе, Ф.Ф. Вяккерева, Э.В. Ильенкова, Е.Ф. Солопова и др.
Теория познания диалектического материализма разрабатывается такими авторами как П.В. Копнин, A.M. Коршунов, В.А. Лекторский, В.В. Мантатов, B.C. Степин, B.C. Швырев и др. Направленность процесса познания на поиск объективной истины с необходимостью определяет структуру философского знания по типу научного. Исследование структур научного мышления осуществляется в работах А.Н. Елсукова, А.Ф. Зотова, B.C. Степина и др. Существование научного знания реализуется в объяснительных конструкциях. Исследованию объяснения в науке посвящены работы А.Н. Елсукова, В.И. Кураева, Е.П. Никитина и др. Следует отметить однако, что последние отечественные разработки в области познания с необходимостью обращены к проблемам понимания и смысла. Здесь выделяются работы В.У. Бабушкина, А.А. Брудного, С.С. Гусева, В.В. Налимова, Р.И. Павилениса, М.В. Поповича, В.Н. Поруса, Г.И. Рузавина, Г.П. Щедровицкого.
Ориентация философии на идеалы научного знания приводит к приоритету элементаристского подхода над целостным. Анализ элементаристских концепций в познании производится в работах Н.Г. Белянкиной, Д.П. Горского, Д.В. Пивоварова, Н.И. Степанова, А.В. Тягло, В.А. Чудинова, Ф.М. Эфендиева и др.
Реализация принципа целостности в познании чаще всего связана либо с концепциями научной картины мира, представленными в работах Е.Д. Бляхер, В.П. Бранского, Л.М. Волынской, П.С. Дышлевого, И.Я. Лойфма-на, Л.А. Микешиной, М.В. Мостепаненко, B.C. Степина, В.Ф.Черноволенко и др., либо с идеями универсального взаимодействия: И.И. Жбанкова, В.И. Жог, P.O. Курбанов, А.Р. Чусовитин и др.
Кризис марксизма, вызванный ориентацией на научное знание и предельную объективацию мышления совпал с общей идеей кризиса современной культуры и традиционных принципов научного мышления, заданных гегелевским дискурсом (на Западе) и марксистской идеологией у нас. Кризис научного знания раскрывается в ряде работ связанных с проблемами "философии науки", в частности, таких авторов, как Т. Кун, И. Лакатос, М. Полани, К. Поппер и др. С наибольшей остротой он выражен и обоснован в исследованиях П. Фейерабенда. В связи с этим стало насущным обращение к работам, анализирующим кризис культуры как в нашей стране, так и за рубежом. Поскольку кризис культуры сопровождается появлением постмодернистских идей в различных сферах мышления, постольку критика культуры переплетается с критикой различных направлений постмодернизма. Истоки постмодернизма связывают с областями литературы и искусства, поэтому существует ряд работ отечественных исследователей, посвященных анализу данного явления именно в этих аспектах. Здесь известны имена М. Айзенберга, Л.Г. Андреева, Т.В. Балашовой, О.Б. Вайнштейна, Д. Затонского, Вяч.Вс. Иванова, И. Ивбулиса, И.П. Ильина, Г.С. Кнабе, В. Кривулина, В. Курицына, Ю.М. Лотмана, В. Руднева, О. Седаковой. Е.Г. Трубиной, О.Э. Тугановой, В.Л. Хаита, М. Эпштейна, В.А. Эшпая, А. Якимовича.
Философский постмодернизм исследуется в работах таких авторов как А.В. Гараджа, А.А. Грякалов, А. Гулыга, И.П. Ильин, С.Н. Некрасов. В.Н. Рыбников, М.К. Рыклин, З.А. Сокулер, М.М. Субботин, Л.И. Филлипов, Э.Г. Фрейберга, А.А. Френкин и др. Следует отметить, что феномен философского постмодернизма исследован в меньшей степени, чем литературного. Вероятно это связано с тем, что сами философы - постмодернисты, за редким исключением, предпочитают обращаться к нефилософским формам дискурсивности.
Кризис культуры и его проявление в постмодернистских направлениях представлен достаточно широко в зарубежных исследованиях таких авторов как Т.В. Адорно, Д. Белл, В. Беньямин, Ф. Гваттари, Б. Гройс, Ф. Джеймисон, Ч. Дженкс, Т. Иглтон, X. Кюнг, Г. Рормозер, В. Страда, Л. Фидлер и др. Кроме того, все философские представители так называемой "новой волны" начинают радикальную критику современности с констатации культурного кризиса.
Выбор герменевтической традиции в качестве основы данного диссертационного исследования обусловил обращение к анализу этого направления в работах отечественных и зарубежных авторов. Среди отечественных исследователей можно отметить таких авторов как Н.С. Автономова, Е.К. Быстрицкий, Т.Е. Васильева, И.С. Вдовина, П.П. Гайденко, А.А. Гулыга, А.Ю. Дегутис, А.Л. Доброхотов, В. Калиниченко, В.Г. Кузнецов, С.А. Кошарный, В.Г. Кутлунин, А.А. Михайлов, В.И. Молчанов, Н.В. Мотрошилова, В.А. Погосян, М.А. Рубене, Г.И. Рузавин, Э.Г. Фрейберга и др. Как правило, исследования косят историко-философский характер и поэтому используются в контексте данного исследования в качестве комментирующего материала к герменевтической традиции. Тем не менее, ряд отечественных исследователей усвоив герменевтическую традицию, включаются в нее и работают в ее русле. Это такие авторы как В.В. Бибихин, B.C. Библер, В. Руднев. В последнее время началась разработка проблем онтологии в русле герменевтической традиции С.С. Хоружим и А.Г. Черняковым.
Поиск оснований постсовременного мышления с необходимостью обращает к проблеме смысла бытия. Бытие в тождестве с мышлением в аспекте смысла предстает как самоосновное и самоопределяющееся. Процесс самоопределения бытия осуществляется в языке. С необходимостью исследование оснований бытия приводит к поиску языковых оснований, которые обнаруживаются в инвариантных или базисных структурах. Метафора как фундаментальная структура языка, в которой наиболее полно проявляется проблема смысла вызывает большой исследовательский интерес не только у отечественных авторов таких, как К.И. Алексеев, Г. Амелин, В.Ю. Апресян, Н.Д. Арутюнова, Н.Н. Вересов, С.С. Гусев, Е.Н. Калмыкова, Г.Г. Кулиев, Э.А. Лапиня, В.В. Петров, В.Н. Телия, но и у зарубежных: Д. Бикертон, М. Бирдсли, К. Бюлер, А. Вежбицкал, Н. Гудмен, Д. Дэвидсон, Дж. Лакофф, М. Джонсон, Дж.А. Миллер, Э. Ортони, П. Рикер, А. РичарД, Дж.Р. Серль и др.
Необходимость обращения к языковым основаниям бытия как мышления потребовала более глубокого изучения лингвистических проблем в трудах основоположников теоретической лингвистики Э. Бенвениста, К. Бюлера, В. фон Гумбольдта, Дж. Лайонза, Э. Сепира, Ф. де Соссюра, Н.С. Трубецкого, P.O. Якобсона и др.
Кроме того, были приняты во внимание труды современных отечественных философов, занимающихся философскими проблемами языка. Это исследования К.К. Жоля, М.С. Козловой, Р.И. Павилениса, М.К. Петрова, М.В. Поповича, В.И. Постоваловой, Г.А. Чупиной и др. Их работы написаны в рамках научной традиции и потому не могли быть использованы достаточно полно, скорее, для обозначения границ исследуемой проблемы и используемого метода.
Обозначение языкового ракурса проблемы было бы неполным без представления философских проблем языка в зарубежных исследованиях, которые широко представлены в аналитической философии, структурализме и постструктурализме. Аналитическая философия представляется такими именами, как А. Айер, Д.М. Армстронг, Л. Витгенштейн, Г.К. Вригт, Д. Дэвидсон, Н. Малкольм, Д.Э. Мур, Дж. Остин, Б. Страуд, Р. Чизолм, М. Шлик. В отечественной философии это направление исследуется в работах А.Ф. Грязнова, М.С. Козловой и др. Поиск предельных оснований смысла языковых высказываний из области аналитической философии переходит в область структурализма и постструктурализма, где он расширяется на область мышления в целом. Концепции Р.Барта, М. Фуко, К. Леви-Строса, Ж. Деррида, Ж. Лакана и У. Эко критически рассматриваются в отечественных исследованиях Н.С.Автономовой, В.П. Визгина, М.Н. Грецкого, А.А. Грякалова, Ю.Ю. Дорохова, А.Ю. Дегутиса, Т.А. Клименковой и др.
Цель и задачи исследования.
Целью исследования является философско-герменевтический анализ самоопределяющихся оснований целостного бытия субъективности в познавательных структурах. Выбор цели обусловлен необходимостью определения границ существования смыслов философской дискурсивности в пределах современной онтологии. Решение проблемы существенно для исследования возможностей существования философской онтологии в связи с радикальной критикой декартовского дискурса в постмодернистской философии и ее стремлением к полной деконструкции бытия мышления через элиминирование субъекта как основания субъективности из философского дискурса. Достижение этой цели предполагает решение следующих задач:
- Исследовать способы объективации субъективности в познавательных структурах, ориентированных на поиск предельного элемента в анализе объекта и их взаимосвязей для определения границ применимости элементаристского подхода в познании.
- Проанализировать декартовский тезис "ego cogito, ergo sum" в аспекте возможности субъекта быть основанием субъективности в точке
смысла мышления как сущности существования. - Выявить философские основания для представления исследователя
в качестве базисного принципа системы знания "Я есть", или "точки зрения"
субъекта в потоке субъективности.
4. Рассмотреть самоопределение тавтологии существования "Я" в
движении саморазворачивающихся структур знания как процесса самоименования субъекта в границах принципов "Бог есть" и "мир есть", то есть самопредставленности субъекта в "у-знавании".
- Представить знание как виртуальную реальность мышления само
определяющуюся на пределе существования бытия в точке со-в-местности
пространства "Я" и "Другого". - Раскрыть способы самоопределения базисной структуры мышления
в инвариантности языковых структур, существующих в самообращении
языка как "отсутствующего собеседника", объективированного в расстановке знаков текста между "над-писью" и "под-писыо", смысл которого выявляется между "при-сутствием" и "от-сутствием".
Методологической базой и источниками исследования являются концепции, направления и философские труды, где исходным служит целостный подход к бытию, раскрывающемуся в аспекте субъект-объектного тождества. Концепции современной философии, даже если в них открыто отрицается влияние классического дискурса, тем не менее, существуют на классических основаниях. В этой связи, особенно, в аспекте представления субъект-объектного тождества, необходимо обращение к фундаментальным идеям Г. Гегеля и Ф. Шеллинга. Выбор шеллингианского подхода обусловлен возможностью представить реальность мышления как систему знания, самоопределяющегося в потоке интеллектуальной интуиции через точку субъекта как основания субъективности. Вместе с тем, поскольку шеллингианская идея субъект-объектного самоопределения целостности мышления опирается на принцип Р. Декарта "Я мыслю, следовательно, существую", постольку стало необходимым исследование картезианской системы с различных позиций. В этом отношении, безусловно, интересны "Картезианские размышления" Э. Гуссерля, а в отечественной философии работа М.К. Мамардашвили. Роль этих работ важна, но данное диссертационное исследование посвящено не столько критике системы Декарта, сколько возможностям использования его основоположений в современном философском дискурсе. Недостаточность концепции Гегеля в аспекте предложенной работы заключается в том, что гегельянская позиция апеллирует к методу противоположностей, а значит, субъект-объектное тождество нарушается. Идеи И. Фихте отсылают к позиции абсолютного "Я", что неприемлемо в контексте данного исследования.
Шеллингианская традиция философствования развивалась преимущественно в русской философии в работах Н.А. Бердяева, П. Флоренского и, особенно, в трудах С.Л. Франка. Идеи С.Л. Франка в значительной степени позволили проанализировать концепцию тождества в аспекте целостности самоопределяющегося бытия. В частности, его представления о бытии знания сыграли существенную роль в контексте данного исследования. Тем не менее, использование их представлений в значительной мере было осложнено наличием религиозного аспекта в традиции русского философствования.
Западная онтологическая традиция условно разделяется на позитивную и негативную онтологии. Если первая апеллирует к бытию, то вторая, в равной степени, к небытию. Линия позитивной онтологии прослеживается в именах С. Кьеркегора, М. Бубера, Ж. Маритена, Г.-Г. Гадамера, М. Хайдеггера. Негативная онтология начинается с критики классической традиции у Ф. Ницше, развивается в некоторых идеях Ж.-П. Сартра и завершается в деконструктивистском постмодернизме Ж. Батая, М. Бланшо, Ж. Бодрийяра, Ж. Делеза, Ж. Деррида, П. Клоссовски, Ю. Кристевой, Ж.-Ф. Лиотара, Р. Рорти, М. Фуко.
Герменевтическая традиция наследуется в идеях П. Бергера, Т. Лукмана, Ж.-Л. Нанси, П. Рикера в оппозиции к деконструктивистскому постмодернизму. Но особенно ярым противником постмодернистских посягательств на рациональный философский дискурс является Ю. Хабермас. Его трудно отнести к последователям герменевтики, но в контексте критики их позиции сходятся.
Непрекращающийся спор между представителями позитивной и негативной онтологии вызван логической равнозначностью позиций в отношении вопроса, поставленного еще Ф. Шеллингом и затем возобновленном М. Хайдеггером: "Почему есть собственно бытие, а не ничто?" Постановка вопроса в паре противоположностей "бытие - небытие" предполагает взаимообращение и взаимообращенность смысла представленных категорий. Это означает, что их противоположение устанавливается через "границу" или "предел", то есть присутствие бытия и небытия взаимотрансцендентально. Тем не менее, несмотря на условную логическую равнозначность рассуждений исходя из категорий бытия или небытия, оказывается, что путь построения философского дискурса небезразличен к выбранному началу. Базисная категория бытия позволяет сохранить субъект-объектное тождество, а вместе с ним субъекта и субъективность, тогда как категория небытия "разрывает" единство субъекта и объекта, существенно нарушая смысловую связность философского дискурса. Соблюдение выбранного в данном исследовании базисного принципа субъект-объектного тождества в границах целостного подхода обусловливает выбор позитивной онтологии как традиции философствования, в которой ведется рассуждение.
Серьезный исторический анализ категории "бытие" представлен в книге А.Л. Доброхотова "Категория бытия в классической западноевропейской философии". Эта работа в значительной мере облегчает труд понимания бытия в концепциях классической философии. Однако автор в пределах заданной цели ограничился классическими представлениями, а современные концепции бытия оказались вне сферы его внимания. В некоторой степени этот исследовательский пробел сокращается в работах В.В. Калиниченко, В.И. Молчанова, посвященных критике буржуазной онтологии, но вряд ли их можно использовать в теоретическом аспекте данного диссертационного исследования. Интересна работа Б.Г. Нуржанова, который анализирует представление о бытии как тексте в деконструкции и герменевтике.
Новая онтология XX века в ее связи с идеей трансцендентного рассматривается в достаточно полном историко-философском представлении в книге П.П. Гайденко. Ее исследование позволяет расценивать герменевтику М. Хайдеггера и Г.-Г. Гадамера как движение в границах трансцендентального метода. Но за пределами анализа остается философский деконструктивизм постмодернистских концепций.
Выбор онтологического подхода в исследовании влечет рассмотрение бытия в аспекте целостности посредством метода субъект-объектного тождества, который представлен в современной философии как герменевтический. Этим обусловлен выбор конкретных работ и персоналий, работающих в заданной традиции. В первую очередь, имеются ввиду фундаментальные работы Ф.Й.В. Шеллинга и труды Г.-Г. Гадамера, М. Хайдеггера. В отечественной философии герменевтическая традиция разрабатывается B.C. Библером ( концепция мышления как диалога) и В.В. Бибихиным (концепция тождества бытия и языка).
Разработка концептуальной схемы диссертационного исследования была бы невозможна без анализа таких категорий как субъективность, мышление, действительность, реальность, смысл, субъект, самоидентичность, тавтология, тождество, парадокс, нонсенс, текст, язык, метафора и др. Особенную значимость в разработке механизмов самоопределения целостности бытия обретают категории граница или предел. В отечественной философии нет специальных трудов, посвяшенных анализу последних категорий, кроме отдельных замечаний в исследованиях Д.П. Горского, А.С. Кармина, В. Подороги и в лингвистических работах В.Н. Топорова и Т.В. Цивьян (имеющих, скорее, культурологическое, нежели философское значение). В философии постмодернизма им уделяется значительно большее внимание в связи с поиском предельных оснований бытия как текста (у Ж. Деррида), предельного значения ( у Ж. Бодрийяра), предельного смысла (у Ж. Делеза). При этом всякий раз граница понимается как "разрыв" или "поверхность". Такое представление нарушает принцип тождества субъекта и объекта и приводит к полной объективации субъективности, "опространствливанию" бытия, обессмысливанию смысла.
Вполне удовлетворительным с позиций соблюдения целостного подхода оказывается философское положение Ф. Шеллинга о границе как точке тождества субъекта и объекта. Это представление берется за основу в данном исследовании. В аспекте предложенной концепции граница задается во временном ракурсе через категорию состояние или событие, а в пространственном - через категорию со-в-местность, которая разрабатывается в исследованиях Ж.-Л. Нанси.
Целостный подход в онтологическом представлении структур субъективной реальности с использованием метода субъект-объектного тождества вполне реализуется только тогда, когда преодолевается разрыв между субъектом и объектом, когда исследователь может быть введен в действительность мышления. В этом случае, мышление существует как субъективная деятельность по конструированию реальности, а исследователь должен присутствовать в ней как основание или начало, базисный принцип конструирования, или "точка зрения". В философии источником подобной позиции можно считать концепцию Ф. Шеллинга, который задавал самоопределение потока субъективности через точку тождества, или точку самоконструирования "Я". Анализ "точки зрения" в той или иной мере представлен в лингвистических работах Ф. де Соссюра, которые стали опорными для дальнейшей разработки концепции в аспекте конструирования социальной реальности современного социолога П. Бурдье. В предложенном диссертационном исследовании развивается философская позиция Ф. Шеллинга с использованием отдельных положений Ф. де Соссюра, идеи П. Бурдье принимаются во внимание, но представления данной работы обосновываются вполне самостоятельно и независимо от последнего.
Психоанализ Ж. Лакана в той мере, в которой он следует герменевтической традиции М. Хайдеггера, дал возможность рассматривать самоопределение бытия в структурах языка через метонимию и метафору. Это стало основой для представления метафоры в аспекте метода тождества.
Текст данного диссертационного исследования выполнен в стиле герменевтической традиции, то есть принимается представление о философии
как философствовании, ориентированном на самоопределение смыслов
философских категорий в процессе разворачивания философской дискурсивности. Это означает, что построение и уточнение категорий не являются целью работы, но скорее, ее исполнение направлено на самоконструирование системы знания через самоопределение смыслов центральной категории бытия в границах соблюдения выбранного целостного подхода, конкретизированного в исходном субъект-объектном тождестве, аксиоматизирующем существование исследователя как базисного принципа в
тезисе "Я есть".
Научная новизна работы заключается в постановке проблемы постсовременного мышления в онтологическом аспекте. Герменевтический подход в границах принципа целостности позволяет рассматривать бытие в его тождестве с мышлением, а метод субъект-объектного тождества дает возможность устанавливать структуры самоопределяющейся субъективности. К существенной новизне данной работы можно отнести то, что она выполнена в герменевтической традиции и использует метод тождества, тогда как традиции отечественной философии долгое время ограничивались рамками научно-материалистической марксистской парадигмы, которая развивалась преимущественно методом противоположностей. Проясняется метафорический смысл постсовременного мышления.
Выделяются следующие положения, содержащие конкретную новизну:
1. Выявлено, что основным способом объективации бытия является
его «опространствливание», которое сопровождается появлением
«нулевых» конструктов мышления, когда на месте субъекта оказывается
«ничто».
2. Установлено, что в границах тождества бытия и мышления декартовский тезис «ego cogito, ergo sum» сохраняет свою эвристичность в
пределах современной философской дискурсивности, ориентированной на
целостный подход в познании.
- Определено, что основным условием введения исследователя в
конструкции мышления является его представление в качестве саморефлектирующей «точки зрения», существующей в границах основополагающего принципа системы знания. - Показано, что бытие теоретической системы знания самоопределяется в процессе структурирования языковой деятельности «Я», которое
самоидентифицируется в ситуации возможного выбора себя в качестве
объекта исследования только из самого себя. - Доказано, что объективация языковой деятельности в тексте приводит к парадоксу существования не-существования, который разрешим
при условии представления смысла текста как виртуальной реальности, ограниченной пределами языкового пространства.
6. Проявлено, что метафорический смысл бытия самоопределяется
между при-сутствием и от-сутствием через инвариант метаморфозы базисного образа исследователя в структуре самопонимающего знания, самоименуюшегося в диалогических конструктах языка как «отсутствующего
собеседника».
Практическая ценность полученных результатов определяется постановкой проблемы, заявленной в области онтологии, заданной как теоретический раздел философии, или метафизика. Представление субъективной реальности как бытия мышления, самоопределяющегося в субъект-объектных отношениях может оказать существенное влияние на эпистемологию. Разработка исследования в методе субъект-объектного тождества способна повлиять на ряд представлений в диалектической логике. Ряд промежуточных теоретических результатов могут быть использованы при исследованиях в социальной философии. Кроме того, может послужить общим методологическим основанием при анализе проблем бытия в аспекте целостности и элементаризма, а также содействовать решению ряда проблем в области философских проблем языка. Теоретический характер работы не предполагает непосредственного практического использования в решении конкретных жизненных задач, но допускает применение материалов и выводов диссертации в разработке лекционных курсов по гуманитарным дисциплинам.
Апробация исследования.
Основные идеи и результаты исследования излагались автором в спецкурсах "Проблема структурирования бытия и познания", "Язык и бытие: проблемы структурирования", которые читались на философско-социологическом и филологическом факультетах Удмуртского государственного университета и в ряде статей, выступлений на региональных, российских и международных конференций: "Историческое познание: традиции и новации"(Ижевск, 1993), 2-й Российской университетско-академической научной практической конференции (Ижевск, 1995), "Критерии социального прогресса" (Ижевск, 1996), "Культура и прогресс общества" (Ижевск, 1996), "Преемственность поколений: диалог культур" (Санкт-Петербург, 1996), "Роль и место образования в постмодернистский период современной европейской цивилизации" (Ижевск, 1997), "Российское государство: прошлое, настоящее, будущее" (Ижевск, 1997), 3-й Российской университетско-академической научно-практической конференции (Ижевск, 1997), "Женщины и общество: вопросы теории, методологии и социальных исследований" (Ижевск, 1997), "Человек-Философия-Гуманизм" (Санкт-Петербург, 1997), "Гуманитарное познание на пороге XXI века" (Ижевск, 1997), Logik Colloquium'97: European summer meeting of association for symbolic logic (Leeds), "Женщины и общество: вопросы теории, методологии и социальных исследований"(Ижевск, 1998), "Возрождение России: общество - образование - культура - молодежь" (Екатеринбург, 1998), "Удмуртия накануне третьего тысячелетия" (Ижевск, 1998), "Российское государство: прошлое, настоящее, будущее" (Ижевск. 1998).
Структура диссертации. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения и списка использованной литературы.
Во «Введении» обоснована актуальность темы исследования, представляется степень ее разработанности в литературе, формулируются цель и задачи диссертационной работы, отмечается ее научная новизна, практическая значимость, охарактеризована методология и изложены основные источники данной работы.
В главе первой «Постмодернизм как переживание кризиса» постмодернизм рассматривается в аспекте самоопределения и саморефлексии бытия культуры как целого, которое переживается в разорванности состояний, выявляются способы их объективации, определяются основные подходы в его представлении, обосновывается методологический аспект исследования данной проблемы.
В параграфе первом «Постмодернизм как культурная парадигма эпохи» дается общая характеристика постмодернизма как явления, направленного на опровержение приоритета разума в культуре, которое сопровождается отрицанием тотальности истины, разрушением нарративности, сведением бытия к «ничто», обессмысливанием смысла и элиминацией субъекта из центра философской дискурсивности. Все эти особенности отмечают существование негативного или деконструктивистского постмодернизма, в отличие от позитивного постмодернизма, который сопровождается движением к целостности на основе мифа. В дальнейшем, предметом анализа выбирается только деконструктивизм, так как существование ревизионерского постмодернизма достаточно спорно.
Проведенное нами исследование показало, что постмодернизм является результатом объективного процесса развития бытия культуры, который сопровождается автономизацией сфер мышления от сфер практики. Дифференциация мышления приводит к разделению его тотальности, которое переживается как отчуждение и как благо. В контексте современной эпохи оно прочитывается как отделение от тотальной власти, традиционных дискурсивных практик, основанных на примате разума мыслящего и говорящего субъекта. Мы рассматриваем кризис как точку границы или точку перехода от одного состояния культуры к другому, в которой определяется сущность происходящего движения. В точке кризиса модернизм и постмодернизм сходятся, встречаются и отождествляются. Кризис единства может переживаться как требование целостности, отказ от разума - как требование предельной рациональности, уход от субъективности и желание крайней объективации может представать как скрытое требование всеобщей субъективации без явленного, открытого взгляду субъекта.
Соглашаясь с мнением о современной эпохе как эпохе постмодерна, мы полагаем проводить последующий анализ этого понятия исходя из метода тождества. Наш выбор обусловлен тем, что новое направление культуры пытается саморефлектировать, отвлекаясь от традиционного анализа в диалектике противоположностей, и утверждает идею неразличимости субъекта и объекта. В точке кризиса происходит самопонимание и самоопределение культуры как целого, в которой происходит поиск смыслов существования. Существование в точке границы есть себетождественное состояние культуры и должно рассматриваться в аспекте ее тождества.
В параграфе втором «Определение постмодернизма в движении от «пост»- к «мета»- постмодернизм рассматривается через обращение к смыслам самого этого слова, то есть герменевтически. Он задается как поток самоопределяющегося времени в трех основных состояниях «прошлое в прошлом», «прошлое в настоящем» и «прошлое в будущем». Состояние «прошлое в прошлом» в самотождественности существования превращается в «прошлое в настоящем». Существование времени в состоянии самоопределения трактуется двумя способами. В первом случае, непрерывное бытие культуры определяется в произвольной точке настоящего и исчерпывается этим определением, переходя в следующее состояние через саморефлексию как «мета». Во втором случае, возможна объективация состояния определения, тогда происходит «разрыв» непрерывности и возникает оппозиция прошлое - настоящее, а содержание постмодерна полностью определяется модерном. «Прошлое в будущем» идентично повороту направления времени, которое представляется как «забегание впереди прогресса». Возникает утопия полной переделки современности, происходит пересмотр правил конструирования, в котором субъект становится абсолютным законодателем «нового» порядка мира.
Возможность самоопределения целостности культуры мы связываем только с ее существованием как «прошлое в настоящем» при условии, что в точке перехода будет осуществляться саморефлексия культуры как целого. Постмодернизм как точка перехода оказывается всегда в состоянии «между» или «мета», являясь метафорой культуры, в которой она пытается определить смыслы собственных состояний в процессе философской дискурсивности. Это перевод с языка философской классики на язык постклассической философии. В этом аспекте постмодернизм предстает как самоименование метафизики на современном этапе ее существования.
Глава вторая «Проблема самоконструирования систем знания» посвящена исследованию субъективных оснований мышления, выраженных декартовским тезисом «ego cogito, ergo sum» и способам самоопределения потока субъективации в конструктах познания и языка.
В параграфе первом «Объективация мыслительных структур в топосах современного мышления» представляется, что деконструкция тезиса Декарта в современной философии вызвана прежде всего возможностью критики, которая определяется условной формой его выражения. «Зачеркивание» мышления в постмодернизме сопровождается появлением «соблазна» как «пустого» мышления на пределе его существования. В результате, возникает «пустая» замкнутая в себе форма, которая не содержит в себе ничего, существуя как закрытое пустое пространство существования. Происходит нигилизация реальности мышления, вместе с которой появляются пустые конструкции: «нулевая степень структуры» (К. Леви-Строс, Р. Барт), «нулевая степень письма» (Ж. Деррида), «нулевая степень дискурсивности» (М. Фуко), «нулевая степень смысла» (Ж. Делез), симуляционная реальность «пустых знаков» (Ж. Бодрийяр). Мышление, не имея глубины, становится поверхностным, топологичным.
Возможность «опространствливания» мышления обусловлена тем, что классическая философия, начиная с Декарта, представляет субъекта в противоположность объекту. Объект задается как «все, что не-субъект», а субъект как «все, что не-объект». Взаимное определение категорий адекватно их взаимоотрицанию. Взаимоотрицание предъявляет существование объекта и субъекта в их взаимоположении как рас-положении, или раз-положении, то есть различенности. Определение, следовательно, существует как пространство положений, которое разграничено линиями демаркации. Принцип взаимоопределения как взаимоотрицания показывает, что субъект ограничен объектом, который определяется как не-субъект. Субъект ограничен не-субъектом, а объект - не-объектом. Негативное определение через отрицание утверждает содержание понятия в форме парадокса S = не- S. Позитивное понятие определяется на пределе собственного существования, когда оно исчерпывается и становится «пустым». Тогда нечто существует там, где его нет. Субъект выбрасывается в сферу не-субъекта, а объект в область не-объекта. Сохраняется только само отрицание как граница, смысл которой утрачивается вместе с исчезновением отрицаемых величин. Происходит полное «опространствливание» мышления, которое предъявляется как «пустое» пространство или расстановка пустых мест. Вместе с опустошением смысла основных понятий происходит опустошение бытия, оно превращается в не-бытие.
Мы связываем подобное положение дел с принципом элементаризма, то есть разбиения целого на части, которое понуждает рассматривать существование частей в их отдельности и предельности. Пределом всех пределов оказывается «ничто», или «пустое», которое не содержит в себе ничего и потому не может быть разрушено. Пределом принципа деконструкции оказывается принцип целостности. Деконструкция доводит существование до предела и, останавливаясь на этом, объективирует мышление, опространствливая его. Для преодоления деконструктивизма необходимо перейти от принципа элементаризма к принципу целостности, а от метода противоположностей к методу тождества.
В параграфе втором «Самопредставленность исследователя в структуре знания» методом тождества задается существование как целое, которое самоопределяется, не выходя за собственные пределы. В тавтологии «Я», его существование предъявляется как бесконечная самоосновная деятельность или чистая субъективация. В точке самоопределения потока субъективности принцип «Я есть» реализуется в точке субъекта как «субъект есть». Субъект есть «все», нет ничего, кроме субъекта, то есть объект равен «нолю». Субъект, представленный через объект, равный «нолю», обнаруживает самого себя через (сквозь) прозрачность «ноля», то есть двигаясь «от» самого себя, в акте самообнаружения, оборачивается «к» самому себе. Это значит, что «ноль» существует как точка «поворота» в системе самопознания или самоопределения субъективности. В точке поворота, которая одновременно есть объект, равный нолю, субъект предстает перед собой как «пустой» объект в пространственной расстановке. «Ноль» существует как граница между субъектом и объектом, что адекватно «точке отсчета». Это позволяет включить рефлексию, которая фиксирует поток в определенности пространственных структур в состояниях «от» и «к», в определенности временных структур как «до» и «после». Саморефлексия позволяет сохранить их субъективный характер, задавая как конструкции мышления субъекта.
Существование субъекта в потоке субъективности всегда длится в его неограниченности как бесконечный переход сквозь самого себя через «ноль» как точку определения. В этой точке субъект совмещается с самим собой, устанавливая тождество субъекта и объекта в акте саморефлексии.
Движение познавательных структур развивается от тавтологии существования исходного принципа системы, достигает предела, выражая себя в парадоксальном утверждении, доведенном до состояния абсурда или нонсенса, и затем, в акте саморефлексии возвращается к себе как «точка зрения» исследователя. Система знания разворачивается от интеллектуальной интуиции мышления как безусловного принципа к языковым конструкциям текста исследования, которые предстают как дискурс исследователя. Процесс познания отождествляется с деятельностью мысленного самоконструирования существования исследователя в системе знания.
В параграфе третьем «Самоопределение субъективных оснований бытия в декартовском тезисе», исходя из тавтологии существования доказывается, что точка «Я» является необходимым моментом самоопределения потока субъективации, в которой происходит самоименование мышления, его переход в языковые конструкции. Точки «Я» оказывается сущностью существования, или смысла мышления, в которой осуществляется самоименование мышления в местоименных структурах языка.
Выявлено, что возможны два способа самоопределения существования: негативный и позитивный. Первый из них приводит к самоопределению существования как мышления через пустую сущность или пустое мышление, нонсенс или парадокс, выражающиеся как введение в мышление «ничто» или точки «О». Этот способ мышления условно можно назвать научным, так как он всегда ориентирован на поиски точки отсчета рассуждений, или предельного элементарного начала, которое исключало бы всякую неопределенность и субъективность утверждений. Предельная объективация требует полного исключения субъекта из области познавательных построений, поэтому место субъекта занимает точка отсчета, или «О». Происходит децентрирование субъективности, место субъекта оказывается пустым. Философский дискурс теряет содержательность и смысл, исчерпываясь в научных построениях.
Второй способ настроен на сохранение возможности философствования. Он оставляет бытие как содержание мышлений, заявляя существование посредством бесконечной возможности продолжения и самоопределения сущности в точке «Я». Тождество сущности и существования реализуется в тождестве понимания и понятия, в точке самопонимающего знания, то есть в точке смысла мышления.
Приведенный нами способ рассуждения с необходимостью доказывает, что наличие «Я» в структуре мышления как существования столь существенно, что определяет его как сущность существования. Субъект предстает здесь как существенный момент самоопределения субъективации, без которого субъективация невозможна как поток мышления или самоконструирования.
Глава третья «Проблема реальности познавательных структур» посвящена анализу представления системы знания через тавтологию существования «Я=Я». В ней рассматриваются способы существования субъективности в пространственных и временных структурах бытия, самоопределяющегося «рез точку реальности.
В параграфе первом «Определение самоидентичности «Я» в тавтологии существования» показано, что отождествление «Я» с «ничто» приводит к уничтожению бытия, а вместе с ним к разрушению реальности, смысла, языка и философствующего субъекта. Чистая негативность философского постмодернизма оказывается малоэвристичной, так как тавтология заменяется парадоксом и вступает в силу мышление в парах противоположностей, что ведет к логической регрессии в бесконечность.
Мы задаем существование «Я» в потоке субъективности как точку местоимения, где «Я» «имеет-себя-у-самого-себя» в определенной полноте своего существования. Относительно этой точки весь поток существования «Я» рассматривается в состояниях «до» «Я» и «после» «Я» как «имение-себя-в-самом-себе» и «имение-себя-для-самого-себя», соответственно. Первое состояние переходит во второе и возвращается к себе как имя, которое переобозначает имя «Я», или переименовывает. Имя «Я» становится предметом для именования или означающим для означивания. Местоимение, которое указывает на предмет, называется «Он». Совпадение сущности и существования устанавливает отношение тождества «Я=Он», а состояния мышления обозначаются этими именами.
Поворот «Я» к себе в имени «Он» является процессом или состоянием возвращения как состоянием существования. Оно есть «имение-себя-у-самого-себя», которое должно обозначиться в имени. Как вернувшееся, оно оказывается ближайшим к себе. Местоимение, которое обозначает существование «Я» как ближайшее, называется «Ты». Процесс именования совпадает с процессом существования, поэтому имя «Ты», обозначая состояние «имение-себя-у-самого-себя» переводит его в состояние «имение-себя-в-самом-себе». Имя «Ты» отождествляется именем «Он» через тождества «Я=Он» и «Я=Ты». Акт отождествления делает предмет «Я» имени «Он» ближайшим, стягивая, сближая все имена в точку «Я» до полного со-в-падения. Их существование в-месте означает, что само «Я» существует как простое целое под разными именами, которые означают один и тот же смысл. Тавтология существования «Я» разворачивается в тождествах «Я=Он», «Он=Ты», «Ты=Я» и вновь сворачивается, возвращаясь к себе «Я=Я».
Аналогично, тавтология существования «Я» представляется как интеллектуальная интуиция существования, которая самоопределяется как «знание-в-себе», «знание-для-себя» и «знание-у-себя», или «у-знавание». Самоидентификация потока мышления как потока существования самоопределяется в точке смысла или сущности существования, то есть принципа самоидентичности «Я есть», или тождества «Я=Я». Движение звания раскрывается в движении этого принципа.
В параграфе втором «Виртуальное существование мышлении в структурах знания» исследуется метонимическая тавтология существования «Я», которая самоопределяется в метафоре зеркального шара в точке фокуса «это есть», или «Я есть». Саморазворачивание принципа «это есть» может вести как в область объективации «вещь есть», так и в область субъективации «Я есть», а может задаваться в местоименной структуре языка. Всякий раз, когда происходит самоопределение состояний потока существования, тождественного бытию или языку, метонимическая тавтология преобразуется в метафору. Механизм перехода представляется как движение языка и познания от тавтологии «это есть» к принципу «все есть», или «мир есть», а от него к принципу «Бог есть», который самоопределяется в местоименной структуре языка «Он есть», «Ты есть» и фокусируется в центральной точке шара «Я есть».
Самоопределение потока проходит через этап нонсенса как возможную не-возможность или существование несущего, фокусируется в точке парадокса и обращается к самому себе как проблема, в которой язык обнаруживает себя в качестве объекта исследования. «Я» после точки поворота обнаруживает себя в качестве желанного объекта, движется к себе, но не обнаруживает себя в том месте, в котором ожидало себя найти. Самопознание «Я» движется через самообнаружение собственных пределов путем установления границ незнающего о себе знания, а затем в определении собственных предельных значений возвращается к самому себе. Самоименование «Я» определяется в границах сферы мышления, которая «схлопывается» в точке с-мысла в соединении двух имен, то есть в метафоре. Смысл метафоры существует виртуально, проявляя себя в парах имен. Это проявляется в системе знания как стягивание принципов в «точке зрения» исследователя.
В параграфе третьем «Бытие мышления на пределе» раскрываются способы самоопределения мышления в пространственных и временных структурах языка. Тавтология существования «Я» представляется как удвоение реальности, что позволяет провести познавательные операции по разграничению и последовательному ограничению пространства нереальности. Ограниченное пространство не-реальности сводится к точке реальности, при этом оказывается, что в познавательном пространстве реальность существует как реальность принципа познания, или реальность вопрошания, которая актуализируется в развернутом дискурсе.
Тиражирование точки реальности приводит к геометризации познания и объективации реальности, то есть ее «опространствливанию». Измерение конфигурационного пространства реальности адекватно «приведению реальности к нолю». Система, которая разворачивалась через парадокс, приводится к пределу или нонсенсу. Операция измерения точек реальности переводит пространство реальности в симметричное ему пространство не-реальности. Измерение завершается приведением всех точек системы ж «точке отсчета» как «приведенному качеству системы». Качество реально, когда система рассматривается в смене состояний. Это возможно только при наличии единственной точки реальности. Качество системы как имя системы существует как точка реальности в потоке действительности. Измерение точки как смена периодов ее появления и исчезновения в смене имен точки понимается как время. Пространство как принцип множественности или элементаризма разворачивается в виртуальной реальности и, сворачиваясь, оказывается временем. Существование точки реальности как актуализация действительности является «настоящим», которое может оставлять поименованные «следы» в «прошлом», разворачивая себя в пространственных расстановках. Тавтология «Я» в пространственном отношении представляется как расстановка множества имен «других» в социальном пространстве. Определение значений имен возможно при измерении социальных позиций, посредством приведения каждой из них к пределу или к «О». Движение измерения можно понимать как метонимию власти в тексте социума. Метонимия превращается в метафору при переходе из пространства власти в пространство смысла, то есть при «сворачивании» пространства в точку «Я».
В главе четвертой «Самоопределение базисной структуры мышления» исследуются инварианты языковых структур, объективирующиеся в знаковых расстановках текста, и изучаются основные способы самоопределения бытия в герменевтике и деконструкции.
В параграфе первом «Самоопределение мышления в инвариантности языковых структур» множество имен «Я» объективируется в знаковой расстановке текста социума, предъявляя себя как множество имен «других». Смысл текста определяется на границах текста, который заключен между над-писью и под-писью. Если подпись текста именуется «Я», то надписью оказывается имя «Ты». Оборачиваемость надписи и подписи означает, что текст или «письмо» можно рассматривать как «сообщение», которое имеет определенную направленность. Замкнутость надписи и подписи, их схождение в одной и той же точке, представляет го общение как самообращение «Я» в именах «Ты». В этом случае, само сообщение выступает в качестве «отсутствующего собеседника», к которому обращается «Я», обнаруживая себя в именах «Ты».
Замкнутое сообщение «отсутствующего собеседника» проявляется в смене имен «Ты». Определенный смысл сообщения постоянно переопределяется при смене направленности смысла. Текст сообщения разворачивается в цепи метафор, каждая из которых образуется при определении смысла А через исчерпание не-А и именовании замкнутого смысла как «В», «С», «Д» и так далее. Точка А становится «приведенной метафорой» текста. Образ «отсутствующего собеседника» в процессе метаморфозы имен «Ты» постепенно проявляет черты «базисного образа», или черты авторского «Я».
Движение смысла текста в замкнутом пространстве существования «между» границами надписи и подписи, выражается в смене имен и может быть представлено как язык. Развитие языка осуществляется в пространственном удвоении через установление антонимов, смысл которых замыкается установлением синонимов и определяется метафорически. Сам язык понимается как «отсутствующий собеседник», к которому постоянно обращается «Я» в поисках смысла.
В параграфе втором «Самоопределение бытия «между» при-сутствием и от-сутствием» анализируются основные представления о бытия в герменевтике и деконструкции и выясняется, что оба подхода используют метод трансцендирования, когда бытие определяется через не-бытие и, наоборот. Его недостатком является регрессия в бесконечность, которая возникает при определении того, что находится по «ту» или по «эту» сторону границы. Граница превращается в самостоятельную сущность, обладающую бесконечными характеристиками, которая существует всегда за пределами определяемой величины или познавательной системы и оказывается неспособной выступать в качестве фактора определения. Предложенная нами модель взаимодействия предполагает возможность самоопределения бытия посредством самого себя. Бытие прочерчивает в самом себе границу, которая является «местом определения», или «местом положения». Граница бытия существует в самом бытии, когда бытие существует на пределе, находясь в состоянии со-бытия или со-в-местности. Co-бытие предела показывает, что бытие существует в предельной полноте своего существования, исчерпывая его. Оно одновременно «пусто», являясь «местом», или «нолем», и полно, оказываясь целостной точкой. Это некий «прокол», через который бытие может протягиваться, заполняя его полностью. Бытие, протягиваясь «сквозь» самого себя как точку «Я» существует как самоопределяющийся языковой поток, который обнаруживается как процесс смены метафор относительно базисной, или приведенной метафоры «Я». «Я» существует как бесконечно изменчивая метафора бытия, смысл которой бесконечно самоопределяется в цепи имен.
В заключении подводятся итоги исследования, делаются выводы, намечаются дальнейшие направления работы по теме исследования. Положения, выносимые на защиту:
- Мышление как теоретический конструкт понимается в аспекте самоопределяющейся целостности бытия, объективация которого приводит к
геометризации познания и опустошению смысла.
2. Самоопределение бесконечного потока субъективности представляется через субъекта как точку сущности существования мышления, самопонимающегося в точке смысла и задается в местоименных структурах языка.
- Бытие знания отождествляется с потоком субъективности, самоопределяющимся через «точку зрения» исследователя как точку саморефлексии познающего субъекта, или базисный принцип системы.
- Самоидентификация «Я» осуществляется в местоименных структурах языка, которые возникают в процессе самоопределения языковой
деятельности самопознающего субъекта, способного к самоузнаванию в
потоке знания. - Виртуальная реальность существования «Я» устанавливается на
пределе мышления и предъявляется в объективированном пространстве
существования «Другого» как текста.
Собственное имя «Я» определяется в «подписи» со-общения как самообращения текста, метафорический смысл которого самоопределяется в движении бытия «сквозь» самого себя.
Основные идеи диссертации отражены в следующих публикациях:
- Онтология постсовременного мышления. (Метафора постмодерна).
Ижевск, 1998. 272с. 14 п.л. - Кризис культуры в аспекте деконструкции // Тезисы международной
научной конференции «Кому принадлежит культура? Общественные науки
и перспективы исследования социокультурных перемен». Казань, 1998.
С.90. 0,15 п.л.
- Онтология субъективной реальности // Материалы третьей научной
конференции «Российское государство: прошлое, настоящее, будущее».
Ижевск, 1998. С.71-72. 0,1 п.л. - Проблема самоконструирования познавательных систем //Тезисы
докладов научно-практической конференции «Удмуртия накануне третьего
тысячелетия». Ижевск, 1998. С.106-108. 0,1 п.л. - Метонимия власти в тексте социума //Материалы научно-
практической конференции «Возрождение России: образование - культура -
молодежь». Екатеринбург, 1998. С.7-8. 0,1 п.л. - Бушмакина О.Н., Семакина И.А. Текст бытия: проблема субъективных оснований // Женщины и общество: вопросы теории, методологии
и социальных исследований. Материалы традиционной (IV) Всероссийской
конференции с международным участием. Ижевск, 1998. С.138-141. 0,15 п.л. - Роль образования в становлении национального самосознания //
Женщины и общество: вопросы теории, методологии и социальных исследований. Материалы традиционной (IV) Всероссийской конференции с международным участием. Ижевск, 1998. С. 133-134. 0,1 п.л.
8. Национальный менталитет: пространство национальной самоидентичности // Женщины и общество: вопросы теории, методологии и социальных исследований. Материалы традиционной (IV) Всероссийской конференции с международным участием. Ижевск, 1998. С.128-129. 0,1 п.л.
9. «Нулевые» конструкты мышления // Современная логика: проблемы теории, истории и применения в науке. Материалы V Общероссийской научной конференции. СПб,1998. С.56-58. 0,1 п.л.
- Философский постмодерн: переживание кризиса // 3-я Российская
университетско-академическая научно-практическая конференция. Ижевск,
1997. С.97-98. 0,05 п.л. - Соблазн и женственность в постмодернизме // Женщины и общество: вопросы теории, методологии и социальных исследований. Материалы Ш Международной научно-практической конференции. Ижевск, 1997.
С.105. 0,05 п.л. - Преодоление нигилизма: тождество мышления и существования
// Вестник Удмуртского университета. 1997. №5. С.23-32. 0,35 п.л. - Поиски самоидентичности «я» в постмодернизме //Вестник Удмуртского университета. 1997. №5. С.33-40. 0,3 п.л.
- Оппозиция мужского и женского в постмодернистской философии
//Женщины и общество: вопросы теории, методологии и социальных исследований. Материалы Ш Международной научно-практической конференции. Ижевск, 1997. С. 100-101. 0,1 п.л. - Парадоксальность смысла//Человек - Философия -Гуманизм: тезисы докладов и выступлений Первого Российского философского конгресса. СПб, 1997. Т.З. С.154-156. 0,15 п.л.
- Язык в зеркале метафоры // Научный и информационный бюллетень. Ижевск, 1997. С. 108-109. 0,1 п.л.
- Idea of Negative Ontology // Logic Colloqiiium'97, European summer
meeting of the association for symbolic logic, University of Leeds, 1997. 0,05
п.л. - Problem of reality of hypertext // Материалы международной научной конференции «Гуманитарное знание на пороге XXI века». Ижевск -
Огайо, 1997. С.248. 0,05 п.л. - Текст социума: утопия, миф, идеология // Материалы второй научной конференции «Российское государство: прошлое, настоящее, будущее». Ижевск, 1997. 0,1 п.л. С.70-71
- Проблема реальности гипертекста //Материалы международной
научной конференции «Гуманитарное знание на пороге XXI века». Ижевск
- Огайо, 1997. С.7. 0,05 п.л. - Критика идеи прогресса в постмодернистской философии // Материалы Российской зональной научной конференции «Критерии духовного
прогресса». Ижевск, 1996. С.7-8. 0,05 п.л. - Философия о философии. Философия о мире (главы в учебном пособии «Философия: опыт самоопределения»;. Ижевск, 1996. С.7-109. 5 п.л.
- Бушмакина О.Н., Сабурова Л.А. Самоопределение национального
менталитета: проблемы национальной самоидентичности // Материалы
международной научно-практической конференции «Диалог поколений:
преемственность культур». СПб, 1996. С.8-10. 0,15 п.л. - Парадоксальность прогресса //Материалы Российской зональной
научной конференции «Критерии духовного прогресса». Ижевск,
1996. С.40-41. 0,05 п.л. - Пределы деконструкции: о проблеме реальности в постмодерне //
2-я Российская университетско-академическая научно-практическая конференция. Ижевск, 1995. Вестник Удмуртского университета, 1995, № 7. С.52-55. 0,15п.л. - Постмодерн: парадигма эпохи // Вестник Удмуртского университета, 1995, № 6. С.35-42. 0,3 п.л.
- Язык как проявление «Я», сознания, ума, мысли // Человек: сознание и мысль (Философско-экономический подход). Ижевск, 1994. С. 79-87.
0,4 п.л. - Язык как исторический феномен: проблема базисной структуры //
Вестник Удмуртского университета. Ижевск, 1994, № З. С. 19-25. 0,3 п.л. - Бушмакина О.Н., Чиркова Н.И. От интуиции бытия к языку //
Международная теоретическая конференция «Историческое познание: традиции и новации». Ижевск, 1993. 4.2. С.255-257. 0,15 п.л. - Оппозиция «научности» и «диалогичности» в философии // Вестник Удмуртского университета. Ижевск, 1992, № 4. С. 16-27. 0,5 п.л.
