Клинические, психологические и социальные характеристики участников боевых действий и их динамика в процессе групповой психотерапии

На правах рукописи

КОЛОВ Сергей Александрович

КЛИНИЧЕСКИЕ, ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ И СОЦИАЛЬНЫЕ

ХАРАКТЕРИСТИКИ УЧАСТНИКОВ БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ И ИХ

ДИНАМИКА В ПРОЦЕССЕ ГРУППОВОЙ ПСИХОТЕРАПИИ

Специальность: 19.00.04 — Медицинская психология

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата медицинских наук

Санкт-Петербург

2007

Работа выполнена в Волгоградском областном клиническом госпитале ветеранов войн.

Научный руководитель: доктор медицинских наук, профессор

Александров Артур Александрович

Официальные оппоненты: доктор медицинских наук, профессор

заслуженный деятель науки РФ

Борис Дмитриевич Карвасарский,

доктор медицинских наук, профессор

Курпатов Владимир Иванович

Ведущая организация: Санкт-Петербургская государственная медицинская академия им. И. И. Мечникова

Защита диссертации состоится 18 октября 2007 г. в 13 часов на заседании диссертационного совета Д 208.093.01 по защите докторских диссертаций при Санкт-Петербургском научно-исследовательском психоневрологическом институте им. В.М. Бехтерева (192019, Санкт-Петербург, ул. Бехтерева, д. 3).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке института.

Автореферат разослан 11 сентября 2007 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

доктор медицинских наук, профессор

Тупицын Юрий Яковлевич

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность проблемы. Отдаленные последствия боевой психической травмы (БПТ) составляют от 10 до 50% всех медицинских последствий участия в войне (Armfield F., 1994). Этим определяется особая социальная значимость лечения и реабилитации ветеранов (Шевченко Ю.Л., Захаров В.И., Шанин Ю.Н., 1995; Archibald H.C., Tuddenham R.D., 1965; Hobfoll S.E. et al., 1991). Хотя в последние десятилетия участниками боевых действий стали тысячи наших соотечественников, высоко эффективных методов лечебного вмешательства, способных устранять хроническую постстрессовую симптоматику, до сих пор не создано. Отсутствует и общесогласованная феноменология, на которой такая терапия могла бы основываться (Глушко А.Н. и др., 1994; Курпатов В.И., 1994; Александров А.А., 2001; Hobfoll S.E. et al., 1991; Everly G.S. Jr., 1993).

Все ветераны подвергаются боевому стрессу (БС) который затрагивает все уровни человеческого функционирования (физиологический, личностный, уровень межличностного и социального взаимодействия) и в ряде случаев приводит к формированию патологического состояния центральной нервной системы (ЦНС) боевой психической травме, сопровождаемой нарастанием специфических личностных дисгармоний и готовности к психопатологическому синдромообразованию (Литвинцев С.В., Снедков Е.В., Резник А.М., 2005). Официальные критерии посттравматического стрессового расстройства (ПТСР) не учитывают, что БС отражается у ветеранов в клинической картине не только в виде репереживаний и эхомнезий, но и в структуре приобретенных личностных изменений. К тому же, концепция ПТСР игнорирует несопоставимый со всеми прочими экстраординарными событиями психологический аспект боевого стресса: санкционированное истребление одних людей другими (Снедков Е.В., 1997).

Отечественные психиатры видят основу хронических последствий БПТ именно в формирующейся в условиях продолжительного участия в войне характерной личностной трансформации. П.Б. Ганнушкин (1926) ядром клинической картины, названной им «одной из форм нажитой психической инвалидности», считал эпилептоидные изменения личности. О.Н. Кузнецов и В.М. Лыткин (1995) обозначили эти изменения «комбатантной акцентуацией». Е.В. Снедков (1997) установил типичные черты нажитой личностной дисгармонии, проявляющейся у ветеранов своеобразным сочетанием хронической тревожности и импульсивности. Компенсаторно-приспособительные трансформации эмоционально-поведенческого реагирования в последующем резко контрастируют с требованиями мирной жизни и становятся ведущей причиной социально-психологической дизадаптации бывших участников боевых действий (Маклаков А.Г., Чермянин С.В., Шустов Е.Б., 1998). Однако дальнейшая динамика приобретенных изменений личности под влиянием «вторичных стрессоров» мирной жизни детальному научному анализу прежде не подвергалась. Одно из характерных социальных проявлений у ветеранов является стремление к формированию «фронтового братства» и эта тенденция настолько значительна, что некоторые исследователи говорят о формировании новой популяции со своими собственными групповыми нормами (Бай-Балаева Е.К., 1989). В такой групповой структуре социальная энергия может поддерживать, усиливать неконструктивные, морбидные личностные характеристики с помощью создания деструктивных и дефицитарных полей (Аммон Г., 2000).

В литературе освещается широкий набор психотерапевтических методов лечения ПТСР у ветеранов войн. Используются кризис-ориентированная интервенция, гештальт-терапия, гипноз, наркопсихотерапия, семейные методы, психообразовательные программы (Danieli Y., 1988; Kolb L.C., 1987; Weisaeth L., 1990; Cozza K.L., Hales R.E., 1991; Rabin C., Nardi C., 1991; Smith W.H., 1991; Motta R.W., 1993). Описываются разные варианты методик поведенческой терапии, способствующих десенситизации к представлениям и стимулам, напоминающим о пережитом (Пушкарев А.Л., Доморацкий В.А., Гордеева Е.Г., 2000; Александров Е.О., 2001; Scurfield R.M., Wong L.E., Zeerocah E.B., 1992). Применение перечисленных методов у лиц с ПТСР, пострадавших в экстремальных ситуациях мирного времени, приносит ощутимую пользу, но их эффективность при лечении «военного» ПТСР оказывается ограниченной (Оливие Е.Дж.Ф., 1995; Shalev A.Y. et al., 1996; Foa E.B. et al., 1999). Хотя деструкция социальных отношений у ветеранов диктует необходимость использования групповых форм психотерапии (Allen S.N., Bloom S.L., 1994), отечественных публикаций по данному вопросу найти не удалось. Мнения зарубежных исследователей о результативности данного метода довольно противоречивы. Одни специалисты (Schnurr P.P. et al., 2003) признают безуспешность групповой психотерапии ветеранов, другие же (Koller P., Marmar C.R., Kanas N., 1992) констатируют положительный эффект, но основывают такой вывод лишь на данных о редукции симптомов ПТСР, не оценивая динамику личностных изменений.

Таким образом, имеется целый ряд теоретических предпосылок к применению у ветеранов более эффективного, патогенетически обоснованного метода психотерапии, нацеленного на коррекцию осевой симптоматики отдаленных последствий БПТ, такого как методика групповой личностно-ориентированной (реконструктивной) психотерапии Б.Д. Карвасарского, Г.Л. Исуриной, В.А. Ташлыкова.

Целью исследования явились изучение клиники и динамики постстрессовых изменений личности у ветеранов боевых действий, уточнение мишеней для психотерапевтического вмешательства, модификация метода групповой личностно-ориентированной (реконструктивной) психотерапии, наиболее адекватного для данного контингента больных, и анализ его эффективности.

Задачи исследования:

1. Изучить клинико-динамические особенности и структуру постстрессовых изменений личности у различных категорий ветеранов боевых действий.

2. Провести сравнительную клиническую оценку отдаленных последствий БПТ в зависимости от продолжительности периода времени, прошедшего после возвращения ветеранов из зоны боевых действий, их профессионального и социального статуса.

3. Оценить основные показатели психического здоровья и личностного статуса исследуемых групп ветеранов.

4. Определить задачи и мишени психотерапии при работе с ветеранами боевых действий.

5. Установить эффективность модифицированного метода групповой личностно-ориентированной (реконструктивной) психотерапии непосредственно по завершении курса лечения и спустя шесть месяцев.

Научная новизна результатов исследования. Впервые с позиций системного динамического подхода проанализирована структура личности ветеранов боевых действий, ее конструктивные, деструктивные и дефицитарные составляющие. Конкретизированы мишени для психотерапевтического вмешательства. Создан вариант групповой личностно-ориентированной (реконструктивной) психотерапии, специализированный для использования при комплексном лечении и реабилитации участников войн. Произведена дифференцированная оценка эффективности личностного подхода в психотерапии изученных категорий ветеранов.

Практическая значимость и внедрение. Полученные данные позволяют усовершенствовать клинико-патопсихологическую диагностику отдаленных последствий БПТ. Предложенная модификация метода групповой личностно-ориентированной (реконструктивной) психотерапии с установлением прогностических факторов его эффективности открывает новые возможности при оказании психолого-психиатрической помощи участникам боевых действий, способствует улучшению их адаптированности и психосоциального функционирования в условиях мирной жизни. Результаты исследования внедрены в практику работы психотерапевтического отделения Волгоградского областного клинического госпиталя ветеранов войн, научной и лечебной работы Санкт-Петербургского научно-исследовательского психоневрологического института им. В. М. Бехтерева, в том числе, учебного центра института и используются в учебном процессе кафедры медицинской психологии Санкт-Петербургской медицинской академии последипломного образования.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Долговременная адаптация к боевой обстановке сопровождается формированием специфических постстрессовых изменений личности, которые впоследствии под влиянием психосоциальных условий мирной жизни с определенной закономерностью претерпевают свою дальнейшую трансформацию.

2. Избрание мишенями психотерапевтического воздействия структурных особенностей постстрессовых изменений личности, вместо отдельных симптомов ПТСР, позволяет оптимизировать лечебно-реабилитационную тактику в отношении ветеранов войн и является более результативным.

3. Применение метода групповой личностно-ориентированной (реконструктивной) психотерапии участников боевых действий способствует коррекции деструктивных и дефицитарных центральных Я-функций в структуре личности, а в итоге существенному улучшению состояния их здоровья и качества реадаптации.

Апробация работы и публикации. Материалы работы доложены на Российской научно-практической конференции «Психосоциальные проблемы психотерапии, коррекционной педагогики, социальной психологии» (Курск, 20 23 октября 2003 г.) и на XXXXI межрегиональной научно-практической конференции «Модернизация здравоохранения и совершенствование охраны здоровья населения» (Ульяновск, 18 мая, 2006 г.). По материалам диссертации опубликованы пять работ, в том числе три в рецензируемом издании.

Структура и объем. Работа состоит из главной части и приложения. Главная часть включает введение, 5 глав, выводы и список литературы. Диссертация изложена на ___ страницах машинописи, содержит ____ таблиц. Список литературы включает ___источников ___ на русском и ___на иностранных языках.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Материал и методы исследования. За период с февраля 2003 г. по февраль 2004 г. из больных, находившихся на стационарном лечении в отделении психотерапии Волгоградского областного клинического госпиталя ветеранов войн, методом случайной выборки были отобраны 90 пациентов участников локальных боевых действий. Для проведения исследования из них выделены две основные и одна контрольная группы, в каждой по 30 человек.

В 1-ю, основную, группу вошли пациенты, которые в прошлом проходили службу в зоне боевых действий на территории Афганистана и Чечни; 76,6% из них в качестве военнослужащих срочной службы. 83,3 % пациентов этой группы принимали непосредственное участие в боевых действиях. Со времени возвращения их к мирной жизни, к моменту участия в исследовании прошло от 3 месяцев до 21 года (в среднем 10,1).

2-я, основная, группа кадровые военнослужащие силовых ведомств офицерского состава (83,3%) и рядовые-контрактники (16,7%), периодически (с интервалами от 6 до 12 мес.) командируемые в зону боевых действий на Северном Кавказе на сроки от 3 до 12 мес. Из них непосредственное участие в боевых действиях принимали 53,3%.

Средний возраст обследуемых 1-й группы составил 31,7±1,5 года; 2-й группы 34,6±1,1 года. Пациенты 1-й и 2-й групп различались между собой по объему социального опыта и военной подготовки перед направлением в зону боевых действий. Суммарная продолжительность предшествующего пребывания в зоне боевых действий оказалась выше у пациентов 2-й группы (в среднем 17 мес.), у пациентов 1-й группы в среднем 9 мес. 54% пациентов 1-й группы и 61 % 2-й группы перенесли боевые ранения (статистически значимых межгрупповых различий не выявлено). Контрольная (3-я) группа была использована для изучения эффективности применявшейся методики групповой личностно-ориентированной (реконструктивной) психотерапии. В 3-ю группу включались как бывшие участники боевых действий (18 чел.), так и военнослужащие, продолжающие периодически принимать в них участие (12 чел.). Контрольная группа была репрезентативной по среднему возрасту пациентов (35,6±1,3 года), суммарной экспозиции боевого стресса (8 мес. в среднем) и удельному весу лиц, перенесших боевые ранения.

В исследование не включались пациенты с наличием каких-либо нарушений психосоциального функционирования в довоенном периоде своей жизни, с психоорганическим синдромом или деменцией, а также с серьезными нестабильными соматоневрологическими заболеваниями.

Все обследуемые проходили стандартное лечение: фармакотерапию, физиотерапию, индивидуальное консультирование с использованием поведенческой психотерапии и гипнотерапии. Пациентам основных групп, помимо этого, проводилась групповая личностно-ориентированная (реконструктивная) психотерапия по разработанной нами модификации общепринятой методики.

Все исследуемые основных и контрольной групп с их добровольного согласия дважды подвергались комплексному обследованию: перед началом курса лечения, продолжавшегося 30 дней, и по его завершении.

Использовались следующие методы исследования: клинико-патопсихологи­ческий; экспериментально-психологический; клинико-анамнестический; структурированное интервью (опросник) на основе критериев МКБ-10 и DSM-IV-R, специально разработанный для комбатантов при проведении настоящего исследования с целью получения клинико-психологической и социальной характеристики комбатантов; симптоматический опросник SCL-90 – R: самоотчет пациентов, позволяющий оценивать выраженность показателей по 9 клиническим шкалам, а также разграничивать симптомы невротического и психотического регистров.

Экспериментально-психологическое исследование включало:

Я-структурный тест Аммона (ISTA). Личностнaя методика, разработанная на основе концепции динамической психиатрии G. Ammon. Русскоязычная версия теста создана сотрудниками НИПНИ им. В.М. Бехтерева при участии специалистов ГНЦС и СП им. В.П. Сербского (Тупицын Ю.Я., Чуркин А.А., Положий Б.С. и др., 1998).

Методика Оценки Психического Здоровья (МОПЗ). Многомерный нелинейный тест, позволяющий интегрально оценить значимые показатели психического здоровья: величину адаптационных возможностей, выраженность психопатологической стигматизации, психической реализованности личности (Бочаров В.В., Тупицын Ю.Я., 1999). На способ оценки психического здоровья получен российский патент на изобретение № 2162657 от 10.02.2001 г. (Тупицын Ю.Я и др., 1998).

Катамнестическое исследование было проведено спустя шесть месяцев после лечения пациентов основных и контрольной групп. Для этих целей использовалась специально разработанная унифицированная анкета.

Статистический анализ полученных результатов работы осуществлялся с помощью табличного редактора Excel и пакетов программ по статистической обработке данных: Statistica for Windows и SPSS. Использовались методы дескриптивной статистики, хи-квадрат, факторного анализа, а также t-критерий Стьюдента для определения достоверности межгрупповых различий и отличий от нормативных показателей.

РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

Социальная адаптация. Социальная дезадаптация ветеранов максимально проявлялась в их семейной жизни. Тенденция в различиях была установлена в отношении доли женатых ветеранов (0,1>р>0,05) между 1-й и 2-й и 2-й и 3-й группами. Во 2-й группе было выявлено значительно больше женатых ветеранов (80%), чем в 1-й (55,2%) и 3-й (46,7%). Во всех группах преобладал стресс, связанный с разводом, неожиданным уходом партнера, конфликтными семейными отношениями. В 1-й группе 63,3%, во 2-й 56,7%, в 3-й 60,0%. Таким образом, более половины обследованных отметили нарушение межличностных отношений, что является значимым не только для психического здоровья, но и социальной адаптации. Психическое состояние ветеранов, особенно 1-й группы, отрицательно сказывалось на семейных отношениях, при этом стресс, связанный с разводом и конфликтами в семье ухудшал их психическое состояние, что создавало своеобразный порочный круг. При опросе выявлено нарушение самооценки ветеранов, непонимание взаимосвязи участия в боевых действиях, измененного психического здоровья и семейных трудностей. В 1-й группе только 23,3% считали, что участие в боевых действиях повлияло на развод, во 2-й группе 10%, в 3-й 20%. Высокий процент женатых во 2-й группе, возможно, связан с тем, что ветераны 2-й группы периодически находились в длительных командировках, а это исключало выраженный кризис в семье, создавало периоды семейного благополучия в момент возвращения их из длительной командировки. Имело значение и более стабильное финансовое состояние и льготы, которые получает семья военнослужащего.

Результаты клинического исследования. У значительной части обследуемых ветеранов обнаруживались личностные изменения (табл. 1, статистически значимых межгрупповых различий не выявлено). Чаще всего у них преобладали черты эксплозивного (возбудимого) круга. В 1-й группе таких расстройств личности меньше: 1-я группа 30%, 2-я группа 53,3%, 3-я 46,6%. Они были склонны к агрессивному и саморазрушающему поведению, импульсивности, непредсказуемости. Обнаруживалась специфика эксплозивности. На незнакомых людей агрессия часто изливалась сразу же, как при лабильных акцентуациях, не отличаясь большой силой. По отношению к родным и близким аффект, часто накапливаясь, отличался большей силой и брутальностью, что сближало этих лиц с эпилептоидами. Одновременно отмечалась низкая толерантность обследуемых к внешним, обычным жизненным стрессам, повышенная обидчивость. Эти симптомы проявлялись не во всех сторонах жизни ветеранов. В своем кругу они демонстрировали терпимость, понимание, сочувствие, конструктивность, тогда как к родным и близким у них максимально проявлялась агрессия и импульсивность.

Во всех группах ветеранов выявлены астенические проявления: в 1-й 26,6%, 2-й 23,3%, 3-й 20%. Главной их чертой являлось быстрое истощение, повышенная утомляемость, раздражительность с аффективными вспышками, которые также легко истощались и сменялись раскаянием.

Возникли трудности при дифференциации ветеранов, у которых доминирующими чертами являлись крайне недоверчивое, враждебное отношение к окружающим с ощущением угрозы, исходящей от них, и отчужденность, негативизм, чувство внутренней пустоты, тенденция к социальной изоляции. Эти черты могут быть отнесены к параноидному и хроническому расстройству личности после переживания экстремальной ситуации. Поскольку по полученным анамнестическим сведениям изменения возникли после участия в боевых действиях, то они были квалифицированны как хроническое расстройство личности. В 1-й группе 16,6%, 2-й 6,6%, 3-й 10%. Истерические нарушения личности установлены в 1-й группе у 6,6 %, 2-й 3,3%, 3-й 6,6%, диссоциальные в 1-й группе – у 6,6 %, во 2-й и 3-й не выявлены.

Таблица 1

Изменения личности у комбатантов

Расстройства личности	Шифр	1-я группа (N 30)		2-я группа (N 30)		3-я группа (N 30)
		Абс. число	%	Абс. число	%	Абс. число	%
Эмоционально неустойчивое (расстройства эксплозивного, аффективного, возбудимого, эпилептоидного круга)	F.60.3	9	30	16	53,3	14	46,6
Хроническое после переживания экстремальной ситуации	F.62.0	5	16,6	2	6,6	3	10
Органическое эмоционально-лабильное (расстройства астенического круга)	F.06.6	8	26,6	7	23,3	6	20
Диссоциальное расстройство	F.60.2	2	6,6	0	0	0	0
Истерическое расстройство	F.60.4	2	6,6	1	3,3	2	6,6

Как видно из приведенных данных, количество эксплозивных больше во 2-й группе, в 1-й больше хронических расстройств личности после переживания экстремальной ситуации.

По анамнестическим данным после возвращения со службы у большей части ветеранов 1-й группы (76,6%) в течение года отмечались признаки эксплозивного расстройства личности. Можно предположить, что эксплозивные нарушения личности являются адаптивными для боевой обстановки, поэтому они в значительной степени сохраняются у 2-й группы и преобладают у 1-й сразу после возвращения из зон боевых действий. В условиях мирной жизни личностные характеристики ветеранов 1-й группы видоизменяются и трансформируются в соответствии с требованиями окружающего их социума. У ветеранов 2-й группы такой трансформации не отмечается. Травма выступает как динамический процесс.

У большинства комбатантов (61,1%) выявлено наличие в клинической картине тревожных и депрессивных состояний. Их тяжесть по критериям МКБ-10 соответствует легкой и умеренной. У ветеранов с эксплозивным чертами личности преобладает ажитированный вариант депрессии, в группе астенических тоскливый, однообразный, маловыразительный с витальным оттенком, ипохондричностью. Депрессивные состояния ветеранов характеризует небольшая аффективная насыщенность, часто отсутствуют характерные для эндогенных депрессий суточные колебания настроения или витализация аффекта. Так как традиционное клиническое исследование, определив некоторые особенности депрессивного синдрома у обследованных ветеранов, не дифференцировало их в достаточной степени, с целью объективизации клинических данных была использована шкала Гамильтона (HDRC).

Выявилась различная структура депрессий у ветеранов с эксплозивными расстройствами в 1-й и 2-й группах. Во 2-й группе большее значение отмечено по шкале 2 «чувство вины»: 1,78 и 3,13 (p<0,01), и шкале «сексуальные расстройства»: 0, 2 и 0,63 (p<0,01).

Проведенный клинический анализ ветеранов с использованием клинического структурированного интервью, разработанного на основе классических критериев ПТСР МКБ-10 и DSМ- IV выявил наличие ПТСР только у 10% обследованных ветеранов. В 1-й группе 10,0%, во 2-й 13,3%, в 3-й 6,7%.

При этом симптомы ПТСР на субклиническом уровне были у всех ветеранов. Чаще всего отмечались симптомы физиологической возбудимости (группа Г 58,1%), далее симптомы эхомнезий (группа Б 41,7%), реже симптомы избегания (группа В – 14,9%). Отмеченные выше соотношения сохранились в группах: в 1-й Б 49,5%, В 21,3%, Г 61,3%, алкоголизация 51,7%; во 2-й Б 42,4%, в 3-й 13,0%, Г 59,2%, алкоголизация 35,0%, в 3-йБ33,3%, В10,3%, Г 53,8%, алкоголизация 47,5%.

В настоящем исследовании ПТСР как самостоятельная диагностическая категория не играла определяющей роли.

В условиях продолжительного участия в войне закрепляются специфические компенсаторно-приспособительные изменения, которые определяют характерные черты нажитой личностной дисгармонии у комбатантов. У ветеранов, реадаптирующихся к мирной жизни, выявлена большая, чем во 2-й группе, дисгармония по типу хронической личностной девиации после переживания экстремальных событий с эксплозивными напластованиями, которая со временем трансформировалась из эксплозивной дисгармонии. При этом сохранялся выраженный тревожный радикал. У ветеранов 2-й группы личностные дисгармонии формировались чаще по эксплозивному типу с выраженным тревожным радикалом.

Результаты экспериментально-психологического исследования

Структурный анализ личности с помощью опросника ИСТА. Во всех группах выявились изменения основных функций «Я». При этом максимальные изменения были выявлены в 1-й группе: достоверное снижение по сравнению с нормой по всем шкалам конструктивности: агрессии 8,13 (р<0,05), тревоги 7,03 (р<0,05), внешнего 6,90 (р<0,05) и внутреннего Я-отграничений 8,10 (р<0,05), нарциссизма 7,30 (р<0,05), исключение составила шкала сексуальности, при одновременном увеличении показателей по сравнению с нормой по шкалам деструктивности: агрессии 6,63 (р<0,001), тревоги 3,63( р<0,05), внешнему 5,03 (р<0,05) и внутреннему 4,90 (р<0,05) Я-отграничениям, нарциссизму 5,50 (p<0,001), а также увеличение по некоторым шкалам дефицитарности: тревоги 5,47 (р<0,05), внешнего 5,07 (р<0,05) и внутреннего Я-отграничения 6,17 (p<0,05). Во 2-й группе снижение показателей по сравнению с нормой относилось к меньшему количеству шкал конструктивного выражения Я-функций: агрессия 8,20 (p<0,05), внешнее 6,87 (p<0,01) и внутреннее 8,03 (p<0,01) Я-отграничение, нарциссизм 7,00 (p<0,05) с одновременным увеличением по шкалам деструктивности: агрессии 6,43 (p<0,01) и сексуальности 5,97 (p<0,05).

Достоверные различия между 1-й и 2-й группами выявились по шкалам дефицитарности: агрессии 4,70 и 3,23 (p<0,05), внешнего Я-отграничения 5,07 и 3,43 (p<0,05), внутреннего Я-отграничения 6,17 и 4,73 (p<0,05), а также шкалам деструктивности: тревоги 3,63 и 2,03 (p<0,05), внешнего Я-отграничения 5,03 и 3,83 (p<0,05), нарциссизма 5,50 и 4,00 (p<0,05). По этим шкалам испытуемые 2-й группы ближе к нормативным данным, чем 1-й группы. По шкале деструктивной сексуальности показатели ветеранов 2-й группы достоверно дальше от нормы, чем ветеранов 1-й группы (5,97 и 4,47 p<0,05).

Таким образом, для 1-й группы характерна более выраженная, чем во 2-й и 3-й группах, дефицитарная агрессия, понимаемая как запрет на реализацию любой конструктивной активности, в том числе и в области межличностного взаимодействия. Это подтверждает клинические данные ветераны 1-й группы в большей степени отличаются недоверчивостью, отчужденностью, чем ветераны 2-й и 3-й групп.

Изменению показателей агрессивности соответствует изменение параметра тревоги. В 1-й группе значительно выше показатели, чем во 2-й и 3-й группах деструктивной тревоги, что также может быть причиной негативного контакта и отказа от сотрудничества с окружающими.

В 1-й группе выше показатели деструктивного и дефицитарного внешнего Я-отграничения. Это означает большее, чем во 2-й и 3-й группах, снижение способности дифференцировать и интегрировать свой жизненный и военный опыт, снижение эмоционального контроля за своим состоянием и поведением, непоследовательного и непредсказуемого. Снижена способность ветеранов адекватно воспринимать как собственные чувства и потребности, так и эмоции и потребности окружающих.

Так же как и при клиническом анализе, в тесте ИСТА у ветеранов 2-й группы выявились сексуальные проблемы. Во 2-й группе значительно больше показатели деструктивной сексуальности и ниже показатели конструктивной, чем в 1-й и 3-й группах. Возможно, у них это связано с повышенной соматизацией.

По методике SCL-90 установлено, что во всех трех группах результаты значительно отличаются от нормы по всем шкалам. В 1-й группе в большей мере увеличены показатели по шкалам: «тревога» 1,11 (р<0,05), «агрессивность» 1,19, (р<0,05), «фобии» 0,77 (р<0,05), «дополнительная» 1,04 и «общий симптоматический индекс» 0,95 (р<0,01). Во 2-й группе значительно увеличены показатели шкал: «соматизация» 1,28 (р<0,01), «тревога» 1,11 (р<0,05), «агрессивность» 1,22 (р<0,05), «дополнительная» 0,98 (р<0,05). В 3-й группе больше всего увеличены показатели по шкале «агрессии» 1,18 (р<0,05) и «тревоги» 0,99(р<0,05). Таким образом, полученные по симптоматическому опроснику данные подтверждают преобладание у ветеранов тревожного радикала с повышенной агрессивностью, импульсивностью. У ветеранов 2-й группы тревожный радикал часто проявлялся соматизацией.

Результаты исследования по методике МОПЗ. Эти данные приведены в табл. 2. Полученные показатели по шкалам конструктивности, деструктивности, дефицитарности, индексам «» и «» сравнивались с нормативными.

Таблица 2

Результаты исследования комбатантов методикой МОПЗ (до психотерапии)

Шкала	Группы				Достоверность различий
	Норма (А) M±m	1-я гр (Б) M±m	2-я гр (В) M±m	3-я гр (Г) M±m
S1	53,80 ± 0,31	45,70 ± 2,45	46,4 ± 2,21	45,87 ± 2,18	А>Б, р<0,01; А>В, р<0,01; А>Г,р<0,001
S2	20,60 ± 0,30	30,17 ± 2,05	26,77 ± 1,78	25,50 ± 1,99	А<Б, р<0,001; А<В, р<0,01; А<Г, р<0,05
S3	20,30 ± 0,32	27,30 ± 2,63	21,30 ± 1,69	21,90 ± 2,05	А<Б, р<0,05; А<В, НЗ; А<Г, НЗ
S4	33,20 ± 0,47	15,53 ± 3,48	19,63 ± 2,72	20,37 ± 3,19	А>Б, р<0,001; А>В, р<0,001; А>Г, р<0,001
S5	33,40 ± 0,52	18,40 ± 4,00	25,1 ± 2,89	23,97 ± 3,36	А>Б, р<0,001; А>В, р<0,01; А>Г, р<0,01

Условные обозначения: S1 шкала конструктивности (А); S2 деструктивности (В); S3 дефицитарности (С); S4 индекс «»; S5 индекс «».

Показатели МОПЗ во всех трех группах выходят за рамки нормы, но в 1-й группе эти изменения наиболее выражены. Оценки интегральных шкал А, В, С, индексов «» и «» показывают, что состояние психического здоровья пациентов 1-й группы при первом исследовании значительно хуже, чем психическое состояние пациентов 2-й и 3-й групп и это определяется наличием трех неблагоприятных тенденций: низким адаптационным потенциалом (низкие показатели шкалы А, р<0,01); выраженной психопатологической стигматизацией (высокие значения по шкале В, р<0,001); недостаточным уровнем психической активности (высокие показатели шкалы С, р< 0,05).

В 1-й группе также более выражено снижение уровня психической компенсации относительно нормы (индекс «», p < 0,001) и снижение уровня психической активности (индекс «, p<0,001).

Таким образом, в структуре личности участников локальных войн преобладают деструктивно-дефицитарные выражения Я-функций при сильном снижении их конструктивных показателей, что указывает на разрыв отношений с самим собой, с другими людьми, с окружающим миром. Наиболее выражены эти изменения в 1-й группе, свидетельствующие о закрепленных после участия в боевых действиях психических изменениях, контрастирующих с требованиями мирной жизни, и что является источником дополнительного стресса и причиной трансформации клинических и личностных проявлений боевой психической травмы у ветеранов. Изменения являются отражением глубинных и трудно курабельных проблем личности, следовательно, терапия должна быть направлена на преодоление чувства отчуждения, невозможности восстановить полноценное личностное функционирование при более активных попытках коммуникации. Это требует стимулирования инициативы, настойчивости, конструктивной дискуссии, эмоционального отреагирования, прежде всего, с помощью механизма конфронтации. Именно такой подход практикуется в личностно-ориентированной (реконструктивной) психотерапии, определивший выбор методики психотерапии ветеранов боевых действий.

Методика психотерапии. Основными целями (мишенями) групповой личностно-ориентированной (реконструктивной) психотерапии после проведенного психолого-психиатрического обследования комбатантов являлись коррекция центральных личностных функций «Я»: агрессии, тревоги, нарциссизма (патологического личностного статуса), максимальное восполнение имеющегося адаптационного дефицита, дефицита коммуникативных и других социальных навыков, деформированных отношений в микросоциуме. По классификации специальной Комиссии совета директоров Международного общества по исследованию травматического стресса применявшийся метод групповой личностно-ориентированной (реконструктивной) психотерапии относится к комбинированному методу, «поддерживающему» и «вскрывающему», где терапевтические интервенции направлены на работу с эмоциями и поведением, возникающими «здесь-и-сейчас», но могут переходить в плоскость «там-и-тогда» при работе с травматическим воспоминанием. Учитывая особенности контингента, например, трудности в контролировании таких сильных эмоций, как гнев и агрессия, повышенную недоверчивость и отчужденность, большое внимание уделялось подготовке к групповой работе. С одной стороны, это создавало мотивацию к занятиям, с другой позволяло избежать негативных последствий при применении конфронтационных и «вскрывающих» техник. Перед групповой работой с каждым участником проводилось индивидуальное мотивационное интервью. При этом демонстрировалось видеоинтервью предыдущих членов групп, где они обращались к будущим участникам, объясняя важность и эффективность этих занятий, и то, как себя следует вести в группе и каких эффектов ожидать.

В разработанном нами краткосрочном (интегративном по своему содержанию) варианте группового метода психотерапии использовались отдельные технические приемы экзистенциальной и гештальт-терапии, вскрывались экзистенциальные проблемы смерти, вины, ответственности, смысла. С целью интенсификации лечебного процесса применялись такие приемы как установление лимита времени с постоянным напоминанием об этом: «Осталось шесть занятий. Достигли ли вы своих целей? Как и на что вы тратите свое время?». Острую конфронтацию осуществляли посредством интенсивной обратной связи и насыщенной эмоциональной поддержки. Конфронтация была направлена не только на поведение и межличностные отношения комбатантов, но на их отношение к смерти, одиночеству, чувству вины, физическим симптомам.

Перед окончанием групповой психотерапии пациентам предлагалось подвести итоги работы в группе и сформулировать те выводы, к которым они пришли (групповой вариант экзистенциальной техники «Эпитафия на Вашем могильном камне, характеризующая вашу жизнь?»). Пациенты могли также видеть материалы, оставшиеся от других групп. С целью интенсификации механизмов конфронтации и эмоциональной поддержки предусматривалась активная позиция психотерапевта.

Результаты экспериментально-психологических исследований участников боевых действий после окончания психотерапии

Результаты исследования по методике SCL-90. От 1-го ко 2-му исследованию достоверно уменьшались следующие показатели. В 1-й группе: выраженное уменьшение по шкалам «агрессия» 1,19 и 0,65 (р< 0,001); «дополнительная» 1,04 и 0,61(р< 0,01); «индекс выраженности дистресса» GSI 0,95 и 0,70 (р< 0,01); «соматизация» 0,99 и 0,76 (р< 0,01); «депрессия» 0,94 и 0,70 (р< 0,05); «тревожность» 1,11 и 0,89 (р< 0,05). Тенденция к достоверности различий установлена по шкалам «фобия» 0,77 и 0,51(р<0,1); «паранояльность» 0,84 и 0,64(р<0,1); «психотизм» 0,65 и 0,47(р<0,1). По другим шкалам изменения не достигали достоверных различий.

Во 2-й группе максимальное уменьшение показателей отмечено по шкале «соматизация»: в 1-м исследовании 1,28, во 2-м 1,06 (р<0,05); «паранояльность» 0,78 и 0,55 (р<0,05); «обсессивность – компульсивность» 1,07 и 0,81 (р< 0,05). Меньшая динамика выявилась по шкале «тревожность» 1,11 и 0,93 (р<0,1). В меньшей степени изменились показатели по шкалам «межличностная сенситивность» на 17,89%, «индекс выраженности дистресса» GSI на 17,02%, «депрессия» на 14,89%, «агрессия» на 13,11%, динамика показателей по этим шкалам статистически недостоверна.

В 3-й группе достоверное уменьшение показателей установлено по шкалам «соматизация» 1,12 и 0,74 (р<0,05), «тревожность» 0,99 и 0,77 (р<0,05) и «дополнительная» 1,0 и 0,75 (р< 0,05). Меньшие изменения произошли по шкалам «агрессия» на 17,82%, «депрессия» 14,29%, «индекс выраженности дистресса» GSI на 10,98%, динамика показателей по этим шкалам статистически недостоверна.

Таким образом, результаты исследования показали, что в процессе групповой психотерапии отмечено статистически достоверное снижение показателей шкал симптоматического опросника SCL-90, что является объективным подтверждением клинико-симптоматического улучшения. Однако исследование динамики шкальных показателей в процессе психотерапии указывает на неравномерность их снижения. Наибольшее улучшение отмечено в группах, которые участвовали в психотерапии. В 1-й группе статистически достоверное улучшение установлено по 9 шкалам. При этом в большей степени это относится к шкалам так называемого невротического регистра. В меньшей степени была затронута шкала «психотизма, но и там отмечается положительная динамика. Во 2-й группе статистически достоверное улучшение отмечено по 4 шкалам. В 3-й группе достоверные изменения произошли по 3 шкалам.

Следует отметить различную динамику изменения шкалы «агрессивность» в 1-й и 2-й группах. Агрессия и способы ее контроля это наиболее заявляемая проблема у комбатантов в групповой работе, много времени уходило на проработку именно этой темы и это касалось как комбатантов 1-й, так и 2-й группы. Но во 2-й группе шкала «агрессивность» изменилась значительно меньше, что, по-видимому, связано с важностью этого свойства психики в условиях боевых действий, а также с тем, что комбатанты 2-й группы могут пользоваться приобретенными психологическими «военными» навыками в условиях мирной жизни, это не требует от них реадаптации.

Результаты исследования по методике ИСТА. При изучении динамики показателей личностных характеристик было выявлено следующее.

Наибольшая положительная динамика была отмечена у ветеранов 1-й группы, выразившаяся в росте значений по 3 шкалам конструктивного выражения Я-функций: агрессии 8,13 и 9,33 (p<0,05), тревоги 7,03 и 8,27 (p<0,05), внешнего Я-отграничения 6,90 и 7,87 (p<0,05), с одновременным снижением показателей по шкалам деструктивности: агрессии 6,63 и 5,83 (p<0,1), нарциссизма 5,50 и 4,10 (p<0,01), а также показателей шкалы дефицитарного внутреннего Я-отграничения 6,17 и 4,60 (p<0,05).

Во 2-й группе после психотерапии отмечено увеличение показателей по шкалам конструктивного выражения Я-функций: внешнего Я-отграничения на 11,08%, нарциссизма на 9,57%, с одновременным снижением показателей по шкале дефицитарной сексуальности на 13,04% и дефицитарного внутреннего Я-отграничения на 9,09%, а также снижение по шкале деструктивного нарциссизма на 10%. При этом не было выявлено статистической значимости по всем шкалам.

В 3-й группе установлено увеличение показателей конструктивной тревоги на 5,4% и конструктивного нарциссизма на 10,34%.Но статистической достоверности изменения этих показателей нет. При этом увеличились показатели шкал деструктивной тревоги 1,93 и 3,33 (p<0,01), дефицитарной сексуальности 1,73 и 2,33 (p<0,01) и дефицитарного нарциссизма 2,83 и 3,43 (p<0,1).

Изложенная динамика структуры личностного статуса ветеранов до и после психотерапии является отражением позитивного эффекта групповой психотерапии. Уменьшаются деструктивно-дефицитарные факторы, укрепляются конструктивные. В 1-й группе изменения наиболее выражены.

Возросла способность к дифференциации и интеграции жизненного опыта. Усилился эмоциональный контроль за своим поведением, способность адекватно воспринимать свои собственные чувства и потребности, а также эмоции и потребности окружающих, следовательно улучшилось социальное функционирование. Выросла самооценка пациентов, уменьшилась зависимость от окружающих, возможность установления и поддержания межличностных контактов и отношений без ущерба своим интересам, критика стала восприниматься без угрозы, окружающие перестали казаться чужими и враждебными. Возросла толерантность к переживанию тревоги. Редуцировалась конфликтность и собственно агрессивность, снизилась склонность к брутальности, взрывам насилия, склонность к обесцениванию других людей и межличностных отношений. Уменьшилась возможность аутоагрессии. Все эти изменения в большей степени произошли у ветеранов 1-й группы, в меньшей во 2-й. В 3-й группе, наряду с положительными тенденциями, выявлено и усиление напряженности патологического личностного статуса за счет усиления деструктивного страха, дефицитарных нарциссизма и сексуальности. Это может быть обусловлено тем, что ветераны 3-й группы воспринимали ситуацию, когда они не участвовали в групповой психотерапии как «несправедливую» по отношению к себе, пытаясь решить ее за счет усиления сформировавшихся негативных личностных паттернов.

Результаты исследования по методике МОПЗ. 1-я и 2-я группы после проведенного лечения с помощью психотерапии были повторно обследованы МОПЗ. Были выявлены изменения по всем измеряемым шкалам (табл. 3). По сравнению с обследованием до проведения психотерапии (табл. 2) в 1-й группе значительно увеличились показатели уровня психической компенсации индекс «» (тенденция к достоверности различий обследований до и после психотерапии оценивалась разностным методом, используемым для связанных выборок, p<0,05) и уровня психической активности индекс «» (p<0,05).

Хотя показатели по-прежнему не достигли нормы и практически сравнялись с аналогичными показателями 2-й группы, которые также увеличились по индексу «» (достоверность различий между данными до и после психотерапии, 0,1>р>0,05) и по индексу «» (достоверность различий между средними значениями до и после психотерапии, p<0,05). Во всех группах уровень индекса «» меньше значений индекса «» (р<0,001). В первом исследовании такая значимая разница отмечалась только во 2-й группе. В 3-й группе во втором исследовании значения индекса «» понизилось на 12,57% и индекса «» на 7,64%, но изменение этих значений статистически недостоверно (табл. 3).

Таблица 3 Результаты исследования комбатантов методикой МОПЗ (после психотерапии)	Группы	р<	НЗ	0,1	НЗ	НЗ	НЗ
		3-я ретест M±m	45,73 ± 2,08	27,93 ± 1,73	23,60 ± 2,21	17,80 ± 2,98	22,13 ± 3,49
		3-я тест M±m	45,87 ± 2,18	25,50 ± 1,99	21,90 ± 2,05	20,37 ± 3,19	23,97 ± 3,36
		р<	0,1	НЗ	НЗ	0,1	НЗ
		2-я ретест M±m	49,17 ± 1,79	25,80 ± 1,64	20,93 ± 1,66	23,37 ± 2,61	28,33 ± 2,72
		2-я тест M±m	46,4 ± 2,21	26,77 ± 1,78	21,30 ± 1,69	19,63 ± 2,72	25,1 ± 2,89
		р<	0,05	НЗ	НЗ	0,05	0,05
		1-я ретест M±m	51,17 ± 2,52	28,10 ± 2,12	23,37 ± 2,53	23,07 ± 3,65	27,80 ± 4,02
		1-я тест M±m	45,70 ± 2,45	30,17 ± 2,05	27,30 ± 2,63	15,53 ± 3,48	18,40 ± 4,00
		Шкала	S1	S2	S3	S4	S5

Статистически значимые различия были отмечены в динамике показателей по шкале конструктивности (А). После проведения психотерапии в 1-й и 2-й группах показатели по этой шкале по сравнению с периодом до психотерапии возросли. Достоверность различий по этой шкале в 1-й группе p<0,05, во 2-й в тенденции 0,1>р>0,05.

По шкалам деструктивности (В) и дефицитарности (С) в 1-й и 2-й группах после проведенной психотерапии по сравнению с периодом до психотерапии отмечалось снижение данных: 1-я группа В на 6,86%, С на14,4%, 2-я группа В на 3,62%, С на1,75%, но их различия статистически незначимы. В 3-й группе (психотерапия не проводилась) отмечалось повышение показателей по шкале деструктивности (р<0,1) и статистически недостоверное по шкале дефицитарности (на 7,2%).

Таким образом, состояние психического здоровья ветеранов по значениям интегральных шкал А, В, С и индексов «» и «» в наибольшей степени улучшилось в 1-й и в меньшей степени во 2-й и 3-й группах.

Уровень психического здоровья по методике МОПЗ во 2-й группе пациентов был исходно выше, чем в 1-й, но ниже нормативных показателей. Динамика показателей в процессе психотерапевтического лечения ниже, чем в 1-й группе, и выше, чем в 3-й.

В 3-й группе выявилась наименьшая динамика положительных изменений.

Результаты катамнестического исследования. Через 6 месяцев после окончания психотерапии проводилось третье исследование. Результаты оценивались по специальному опроснику, в котором выяснялись наличие и динамика изменений соматического и психического состояния, субъективное мнение комбатантов о причинах произошедшей динамики, а также наличие более глубоких изменений, связанных с гармонизацией системы отношений ветеранов боевых действий после лечения.

По результатам опроса получены следующие данные. В 1-й группе отмечено значительное улучшение 70,0%, во 2-й 39,9%, 3-й 46,6%.

Рецидивы установлены в 1-й группе 26, 6%, во 2-й 60%, в 3-й 40,0%.

Динамика улучшения у комбатантов 1-й группы свидетельствует о позитивном влиянии групповой психотерапии. Некоторое ухудшение состояния установлено сразу после выписки с последующим стойким улучшением у 30% 1-й группы, 3,3% 2-й, 0% 3-й.

Не изменялось по субъективным оценкам до и после лечения состояние у больных в 1-й группе (3,3%), 2-й 0%, 3-й 13,3%.

Улучшение состояния сразу после выписки отметили большинство пациентов, но во 2-й и 3-й группах намного больше рецидивов, чем в 1-й группе. Во 2-й группе, возможно, это связано с тем, что комбатанты продолжали участвовать в боевых действиях и у них возникли устойчивые дезадаптивные состояния, которые, с одной стороны, удерживали их психику в определенном стабильном (хотя и дезадаптивном состоянии), с другой стороны, приводили к ослаблению адаптационных возможностей личности. Это можно сравнить с патологической адаптацией, например, феноменом госпитализма у психически больных. В 3-й группе высокий риск рецидивов можно объяснить отсутствием психотерапии и связанных с ней позитивных изменений в структуре личности. Обращает на себя внимание, что в 1-й группе высок показатель «ухудшение, с последующим улучшением»; это может быть связано с проведением групповой психотерапии, когда конфронтация с неадаптивными отношениями личности вначале приводит к ухудшению психического состояния с последующим стойким улучшением.

Улучшение своего состояния часть обследованных связывают с проведенной фармако- и физиотерапией. В 1-й группе 23,3%, во 2-й 33,3%, в 3-й 63,3%. С отдыхом (своеобразным «отпуском») в 1-й группе 23,3%, во 2-й 46,6 %, в 3-й 36,4%. С проведенной групповой психотерапией свое улучшение связывают 53,3% в 1-й группе, во 2-й 20%, в 3 0%. Таким образом, ветераны 2-й и 3-й групп считали, что улучшение их состояния связано с фармакотерапией и отдыхом (временный уход от жизненных проблем), 1-я группа делает выбор в пользу психотерапии и именно с ней связывала улучшение своего состояния.

Изменили в ряде позитивных аспектов свое отношение к жизни за время лечения 80% пациентов из 1-й группы, 63,3% из 2-й, 3,3% из 3-й. Не отмечено никаких изменений у 20% в 1-й группе, 36,6% 2-й, 96,6% 3-й. Можно с большей долей вероятностью утверждать, что эти изменения определялись проведенной психотерапией.

ВЫВОДЫ

1. В условиях продолжительного участия в войне закрепляются специфические компенсаторно-приспособительные изменения, которые определяют характерные черты нажитой личностной дисгармонии. У комбатантов, реадаптирующихся к мирной жизни (1-я группа), больше, чем у комбатантов 2-й группы, наблюдаются изменения по типу хронической личностной девиации после переживания экстремальных событий с эксплозивными проявлениями и с сохраняющимся выраженным тревожным радикалом; для лиц, продолжающих военную службу, более характерны нарушения по эксплозивному типу с выраженным тревожным радикалом.

2. Усиление формирующихся в боевой обстановке изменений личности является у комбатантов фактором социально-психологической дезадаптации при возвращении к мирной жизни, при этом расстройства личности видоизменяются и трансформируются под воздействием социальной среды эксплозивные расстройства замещаются хронической личностной трансформацией после экстремальных событий. Боевая психическая травма является динамическим процессом, клинические и психологические особенности которой определяют специфичность внешних этиологических причин и изменяющихся под их воздействием внутренних условий.

3. Показатели клинико-психологического состояния комбатантов значительно отличаются от нормы. У ветеранов в 1-й группе выявлено преобладание показателей по шкалам «агрессивность», «тревожность», «фобии» методики SCL-90, во 2-й группе более высокие показатели по шкале «соматизация», «тревожность», «агрессия».

4. У комбатантов 1-й группы по сравнению со 2-й группой отмечены более низкие показатели по «Методике определения уровня психического здоровья». Личность их характеризуется более низким адаптационным потенциалом, выраженной психопатологической стигматизацией, недостаточным уровнем психической активности.

5. В группах выявлена разная сохранность и функциональная организация центральных личностных функций. Деструктивно-дефицитарные показатели в большей степени выражены у комбатантов 1-й группы.

6. Психотерапия ветеранов боевых действий была направлена на изменения личностного статуса, выявленного как клиническим, так и экспериментально-психологическим методом.

7. Разработанный вариант личностно-ориентированной (реконструктивной) психотерапии с интегрированными элементами экзистенциального анализа и гештальт-терапии является наиболее действенным инструментом воздействия на такие центральные личностные функции комбатантов как агрессия, тревога, нарциссизм.

7.1. Личностно-ориентированная (реконструктивная) психотерапия, направленная преимущественно на патологические паттерны поведения, которые дезадаптировали комбатантов, достоверно улучшила психосоциальные параметры личностной структуры комбатантов1-й группы: увеличились показатели по шкалам конструктивного выражения Я-функций (агрессии, тревоги, внешнего Я-отграничения), уменьшились показатели по шкалам деструктивности (агрессии, нарциссизма), а также показатели шкалы дефицитарного внутреннего Я-отграничения. Во 2-й группе после психотерапии также отмечалась положительная динамика, но изменения не достигли степени достоверности. У комбатантов 3-й группы выявилась лишь незначительная положительная динамика.

7.2. После лечения у ветеранов значительно улучшились показатели психического здоровья по всем интегральным шкалам А, В, С и индексов «» и «». В наибольшей степени показатели улучшились в 1-й группе, в меньшей степени во 2-й и 3-й группах.

7.3. Под влиянием психотерапии выявлена значительная динамика шкальных показателей методики SCL-90. Наибольшее улучшение отмечено в группах, в которых проводилась разработанная нами психотерапия. В 1-й группе в большей степени изменились показатели невротического регистра, во 2-й группе психотического. В 3-й группе выявлены наименьшие изменения, близкие по структуре к изменениям шкал во 2-й группе.

8. При катамнестическом исследовании через 6 месяцев наиболее устойчивый эффект от психотерапевтического воздействия с меньшим количеством рецидивов установлен у комбатантов 1-й группы, у которых наряду с улучшением психического и соматического здоровья, отмечено изменение системы представлений об окружающем мире и самооценки.

9. Функциональная организация и динамика центральных личностных функций у комбатантов 2-й группы по сравнению с 1-й группой диктуют необходимость дифференцированной направленности, интенсивности и длительности психотерапевтического воздействия.

Список работ, опубликованных по теме диссертации

1. Колов С.А. Динамика показателей методики SCL-90 у участников боевых действий после прохождения курса лечения / Колов С.А., Остапенко А.В., Кривцов А.Г. // Материалы III съезда Российской психотерапевтической ассоциации и научно-практической конференции. — Курск, 2003. — С. 56 – 60.

2. Колов С.А. Динамика клинико-психологических характеристик участников боевых действий в процессе личностно-ориентированной психотерапии / Остапенко А.В., Колов С.А., Кривцов А.Г. // Вестник психотерапии. — 2004. — №11 (16). — С. 69 – 81.

3. Колов С.А Психологические исследования при посттравматическом стрессовом расстройстве: обзор / Колов С.А., Остапенко А.В., Кривцов А.Г. // Вестник психотерапии. — 2005. — № 13 (18). — С. 23 – 35.

4. Колов С.А. Эффективность краткосрочной групповой личностно-ориентированной психотерапии у ветеранов войн/ Колов С.А. // Материалы ХХХХI научно-практической межрегиональной конференции врачей. — Ульяновск, 2006. — С. 110 – 111.

5. Колов С.А. Эффективность краткосрочной групповой психотерапии у ветеранов войн / Колов С.А. // Вестник психотерапии. — 2006. — №17 (22). — С. 9 – 15.