Субъектный подход в психофизике
Институт психологии Российской Академии Наук
На правах рукописи
Скотникова Ирина Григорьевна
СУБЪЕКТНЫЙ ПОДХОД В ПСИХОФИЗИКЕ
специальность 19.00.01 –– общая психология,
психология личности, история психологии
Автореферат диссертации
на соискание ученой степени доктора психологических наук
Москва, 2009
Работа выполнена в лабораториях психофизики, когнитивной психологии,
системных исследований психики
Института психологии Российской Академии Наук
Официальные оппоненты: доктор психологических наук, профессор
Наталья Ивановна Чуприкова
доктор психологических наук, профессор
Алексей Николаевич Гусев
доктор психологических наук, профессор
Андрей Иванович Худяков
Ведущая организация: Московский Государственный Гуманитарный Университет
им. М.А. Шолохова
Защита состоится «___»_____________________ 2009 г. в ____ часов на заседании диссертационного совета Д 002.016.02 при Институте психологии РАН по адресу: 129366, г. Москва, ул. Ярославская, 13.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ИП РАН
Автореферат разослан «___»_______________2009 г.
Ученый секретарь
диссертационного совета
кандидат психологических наук, доцент Т.Н.Савченко
Актуальность проблемы исследования.
Предметом психофизики, сохраняющим свое значение, исходно является выявление базовых количественных закономерностей сенсорного процесса на основе предъявления строго контролируемой экспериментатором стимуляции. Фундаментальные исследования в развитие этого классического направления ведутся в российской науке: на факультете психологии МГУ, в Институте проблем передачи информации РАН, в Институте физиологии РАН. За рубежом на протяжении всей полуторавековой истории психофизики и поныне большинство исследований по-прежнему представляет собой количественный анализ результатов сенсорных измерений в зависимости от заданных факторов. В пороговой психофизике Г.Т. Фехнера и субъективном шкалировании С.С. Стивенса –– это факторы, определяющие сенсорное впечатление (величины стимулов); в современной психофизике, основанной на теории обнаружения сигнала, также и внешняя несенсорная информация (о вероятностной структуре стимуляции, значимостях разных категорий ответов, обратная связь), которая детерминирует процессы принятия наблюдателем решения о характере сенсорного впечатления. Испытуемый выступает как пассивный объект воздействий со стороны экспериментатора, прямым результатом которых рассматривается его поведение, а его собственную активность как субъекта сенсорных измерений не принято учитывать. Поэтому методический подход к психофизическому измерению предполагает максимально устранить влияние психологических свойств наблюдателя и работать с одним-тремя высокотренированными испытуемыми. Таким путем исследователи пытались получить «чистые» показатели чувствительности, а далее и критерия принятия решения у «идеального наблюдателя». Однако в ходе развития психофизики и ее применения на практике (особенно в прикладных массовых сенсорных обследованиях) накопились сведения о том, что подобные представления упрощают реальные соотношения. Отмечались изменения сенсорных показателей в зависимости от «переменных субъекта» (его установок, предпочтений определенных категорий ответа, степени уверенности в сенсорных суждениях, внимания, психологических защит, индивидуальных особенностей), не сводящихся к возможностям анализатора и двигательного аппарата. Однако, в целом, исследования «переменных субъекта» носили эпизодический и разрозненный характер.
Большинство текущих материалов журнала «Perception & Psychophysics», издаваемого Международным Обществом по Психофизике, а также ежегодных конференций этого Общества отражают изучение функциональных зависимостей индексов сенсорного исполнения от заданных параметров стимуляции и решения. Исследований же роли субъектных факторов (внимания, свойств индивидуальности, уверенности в сенсорных суждениях) по-прежнему гораздо меньше (хотя потребность в них отмечается все чаще), и они по-прежнему ведутся раздельно, не интегрируясь в целостный методологический подход. Кроме того, известные авторы указывают на зависимость критерия решения от всего прошлого опыта наблюдателя (Ratcliff, 1987), на потребность повысить экологическую валидность психофизических исследований (Ward, 1981), анализировать в них не только результативные пропорции ответов, но и их время как характеристику функционирования внутренних когнитивных структур (Luce, 1986). Однако и в подобных случаях исследователи тяготеют к традиционной методологии. Даже критики «машинного подхода» и изучения «идеального» наблюдателя» в психофизике анализируют «переменные субъекта» (внимание, уверенность, стратегии, субъективную неопределенность) как функции стимуляции и инструкций (Arnold et al., 1992;Vickers, Lee, 1998; Bonnet, Paulus, 2004; Johnson, Norman, 2004).
В российской психофизике последовательно реализуется фундаментальный теоретико-методологический принцип отечественной психологии: о единстве сознания и деятельности, разработанный в школах С.Л. Рубинштейна и А.Н. Леонтьева. Соответствующий подход в психофизике заложен в 40–60-х гг. XX в. исследованиями влияния произвольной регуляции человеком своей сенсорной деятельности на пороги чувствительности (в школах С.В. Кравкова, А.В. Запорожца, Б.Г. Ананьева), развит в 70–80-х гг. исследованиями влияния структурных и динамических характеристик этой деятельности, свойств индивидуальности наблюдателя на составляющие порога: чувствительность и критерий решения, их динамику (в школах Ю.М. Забродина, К.В. Бардина, М.Б. Михалевской, Н.Н. Корж). На том этапе изучавшиеся «переменные субъекта»: индивидуальные особенности, деятельность, динамика, патологии в явном виде не объединялись в целостную активность субъекта; эти категории и их значение для психофизики систематически не анализировалась, хотя Ю.М. Забродин (1981) ввел новое определение предмета психофизики как поведения и деятельности человека при непосредственно чувственном восприятии объектов в ходе решения сенсорных задач. Специально роль собственной активности наблюдателя для психофизики выделил К.В. Бардин (1988), введя терминологическую оппозицию двух ее взаимодополняемых исследовательских парадигмах: объектно- и субъектно-ориентированной. Бардин суммировал полученные в его исследовательской группе факты, свидетельствующие о проявлении и роли этой активности в психофизическом эксперименте. Но эти факты еще оставались рядоположными т.е. он сделал первый шаг: заявил идею субъектного подхода в психофизике. Далее потребовалось провести специальную теоретическую работу с целью раскрыть психологическое содержание проявлений в сенсорных измерениях активности субъекта как целостной системы и систематически разработать заявленный подход как новое научное направление. Этой актуальной задаче и посвящено настоящее исследование.
Объект исследования: процессы решения человеком сенсорных задач.
Предмет исследования: индивидуально-психологическая активность субъекта при решении им сенсорных задач и ее значение для получаемых психофизических показателей.
Цель работы: экспериментально-теоретическая разработка субъектного подхода в психофизике.
Конкретные задачи работы.
1. Проанализировать современное состояние исследований категории «субъект» в психологии и выявить те ее характеристики, которые наиболее значимы для психофизических исследований.
2. Определить психологическое содержание активности субъекта в психофизических измерения, выявить возможности объединения отдельных изучаемых проявлений этой активности в целостную систему.
3. Систематизировать виды этой активности, проявляющиеся в ходе сенсорных измерений. Соответственно определить структуру субъектной психофизики как нового научного направления: ее основные разделы и направления исследований, их соотношения между собой.
4. Проанализировать полученные автором за 35 лет работы экспериментальные и теоретические материалы с позиций субъектного подхода в психофизике. На этой основе верифицировать теоретически выделенную структуру активности субъекта в сенсорных измерениях и соответствующую структуру субъектной психофизики.
Основная гипотеза: Психофизические показатели, получаемые в результате сенсорных измерений и исходно призванные количественно оценивать величины сенсорной чувствительности человека и критерия принятия им решения в зависимости от внешне заданных факторов, отражают также характеристики его собственной индивидуально окрашенной активности как полноправного субъекта измерений, а не только объекта воздействий экспериментатора. Такая активность представляет собой структурированную систему, в которой можно выделить взаимосвязанные иерархически соподчиненные компоненты. Их значение для названных показателей можно оценить путем комплексного методического подхода к экспериментальному исследованию. Изучение этих компонентов должно отразить направления исследований в русле субъектного подхода в психофизике и тем самым определить его структуру как научного направления.
Основные научные парадигмы, на которых базируется работа: системный и субъектно-деятельностный подходы в психологии, психофизическая теория обнаружения сигнала, концепции когнитивных стилей, парадигма реализма уверенности.
Методическое обеспечение исследования. Использованы методы: психофизические как базовые для изучения поведения субъекта в сенсорных задачах: классические методы — средней ошибки, границ и современные — да-нет, вынужденный выбор; дифференциально-психологические — для выяснения роли интериндивидуальных особенностей в решении сенсорных задач: диагностика 3-х когнитивных стилей по 8-ми методикам: поле(не)зависимости по тесту Уиткина; ригидности-флексибильности по тестам Струпа и Коуэна, опросникам Бренгельманна и Айзенка-Белоуса; рефлективности-импульсивности по тестам Кагана и Азарова, опроснику Азарова; диагностика склонности к риску по опросникам Когана-Валлаха и Мерца; процессуальный анализ деятельности — чтобы выявить построение субъектом ее индивидуальной операциональной структуры: регистрация движений руки при подравнивании стимулов; регистрация состояний уверенности-сомнений наблюдателя как интраиндивидуальных характеристик решения им сенсорных задач.
Эксперименты проводились на материале зрения как ведущей сенсорной модальности у человека и задачи различения как общей по отношению к двум остальным видам сенсорных задач (обнаружение и опознание) психофизики–I (Забродин, 1981), изучающей чувствительность и процессы решения. Использованы оба основных типа психофизических задач (по характеру стимуляции и деятельности испытуемых): непрерывная (подравнивание стимулов) и дискретные (простые моторные ответы на краткое их предъявление). В качестве стимулов применялись основные виды характеристик объекта (Ананьев, 1977; Boring, 1963, Hensell, 1966): пространственные (наклон и длина линий), временная (длительность световых сигналов), интенсивностная (их яркость), входящие в оба класса сенсорных признаков: качественный и
количественный (Стивенс, 1961).
Этапы исследования.
Целью первого этапа работы стало экспериментальное развитие фундаментального положения отечественной науки о том, что психофизическое измерение — это решение наблюдателем сенсорной задачи, организующей функционирование сенсорного процесса. Изучалась роль разных вариантов одной и той же задачи, возможных при различных субъективных интерпретациях инструкции. Т.е. уже в замысле работы и в ее осуществлении заложен субъектно-деятельностный подход к исследованию. На втором этапе внутренняя логика работы поставила вопросы о том, как в зависимости от требований задачи к операциональному составу деятельности наблюдателя он строит ее инструментальную структуру. Когда же полученные результаты обнаружили различие используемых операциональных приемов не только в разных задачах, но и в одних и тех же задачах у разных наблюдателей, закономерно сформировалась необходимость поиска взаимосвязей между этими различиями и обоими видами индивидуальных особенностей субъекта: интер-и интраиндивидуальными. На третьем этапе изучались первые из них: дифференциально-психологические особенности наблюдателей (когнитивные стили), на четвертом этапе — вторые: в нашем случае: состояния уверенности-сомнений, типичные для решения задач порогового типа. На пятом этапе исследовались субъектные факторы асимметрии сенсорных суждений о равенстве и различии сенсорных признаков и на шестом обобщались и систематизировались полученные материалы с целью теоретической разработки субъектного подхода в психофизике.
Итак, развивалась субъектная парадигма исследования с акцентом на анализе собственной активности наблюдателя в сенсорных измерениях как его индивидуально-психологической сенсорно-перцептивной деятельности.
Основные положения, выносимые на защиту
1. Психологическое содержание активности субъекта психофизических измерений выступает как целостная система его индивидуальной сенсорно-перцептивной деятельности. Ее внутренняя структура включает задачу, принятую субъектом, его интер- и интраиндивидуальные свойства и состояния, определяемый задачей и индивидуальностью операциональный состав деятельности. Изучение этих составляющих характеризует линии исследований в рамках субъектного подхода в психофизике, т.е. структуру этого научного направления, являющегося субъектно-деятельностным. Экспериментально установлено значение выделенных компонентов деятельности для результатов сенсорных измерений.
2. Сенсорная задача, принятая наблюдателем, определяет критерий принятия им решения, а он, в свою очередь, показатели порога. Существенными условиями достижения целей являются разные рабочие участки припороговой зоны, предъявляющие разные требования к организации деятельности. Ее операциональные средства, определяемые задачей и индивидуальностью наблюдателей, выполняют функцию компенсаторного механизма, позволяющего им преодолевать дефицит сенсорной информации и решать пороговые задачи. Использование соответствующих задаче операциональных средств значительно улучшает результаты пороговых измерений.
3. Когнитивный стиль сравнительно неспецифичен относительно задачи субъекта и является более широким понятием, в сравнение со стратегиями познавательной деятельности. Индивидуальный когнитивный стиль в разных задачах проявляется в разных стратегиях. Когнитивный стиль и стратегии являются психологическими механизмами, опосредующими значение свойств индивидуальности и структур когнитивного опыта для дифференциально-психологических различий результатов познавательной деятельности.
4. Когнитивно-стилевые особенности субъекта вносят существенный вклад в результаты решения им сенсорных задач. Эти результаты лучше у представителей ряда когнитивно-стилевых свойств за счет самостоятельного нахождения ими более рациональных способов организации сенсорно-перцептивной деятельности, по сравнению с носителями противоположных свойств. Такие различия обусловлены психологической спецификой обеих групп когнитивно-стилевых особенностей, дающих разные возможности для эффективного инструментального обеспечения деятельности, включающего ее оперативные трансформации при необходимости, и характеризуют разные уровни субъектности по параметрам активности и автономности у наблюдателей, которым свойственны те и другие особенности.
5. Уверенность в суждениях –– это полифункциональное системное психическое образование, выполняющее и когнитивную функцию (вероятностный прогноз правильности решений), и метакогнитивную (рефлексия субъекта, осознанная либо нет, о полученной информации, своих знаниях), и регулятивную (переживание и состояние, связанные с этими процессами и влияющие на латентность и результат решения: выбор той или иной гипотезы в зависимости от прогноза ее правильности), и когнитивно-регулятивную (оценка правильности выбора и внутренняя обратная связь, позволяющая корректировать решения). В силу всех этих функций уверенность является существенным субъектным механизмом как приема и переработки информации, так и принятия решения.
6. Типичная, но малоизученная задача сенсорного различения с ответами «одинаковые-разные» и ранее изученная задача различения с ответами «больше-меньше» характеризуются разным психологическим содержанием, связанным с неупорядоченным и упорядоченным типами различения соответственно. Это обуславливает разные уровни различимости и адекватности оценок уверенности в обеих задачах. Все три характеристики сенсорных суждений: правильность, скорость и уверенность системно взаимосвязаны. Соотношения между ними свидетельствуют о более выраженных колебаниях человека при вынесении ошибочных суждений в задачах порогового типа, в сравнение с вынесением верных суждений, и проясняют психологическую природу ошибок.
7. Психологическими механизмами частотной асимметрии суждений человека о равенстве и различии сенсорных признаков объектов являются характеристики критерия и уверенности принятия решений о равенстве, а также специфика восприятия временного чередования объектов. Эти факторы носят субъектный характер, поскольку наблюдатели самостоятельно, а не по внешнему заданию выбирают критерий и соответствующую стратегию решения о равенстве и различии, уверенность –– внутреннее психологическое состояние человека, восприятие временного чередования стимулов сопровождается систематической субъективной ошибкой.
Обоснованность, достоверность и надежность полученных результатов и сделанных выводов обеспечивается: 1. опорой на фундаментальные теоретические концепции и экспериментальные парадигмы, разработанные в отечественной и зарубежной психологии; 2. использованием комплексного методического подхода: классических и современных методов психофизики, психологии деятельности, дифференциальной психологии, изучения рефлективных переживаний; 3. большой статистикой психофизических измерений (сотни проб), проводившихся с каждым испытуемым; 4. использованием для анализа данных непараметрических показателей (мер критерия решения YR и CER) и статистических методов (Манна-Уитни, Вилкоксона, знаков, ранговой корреляции), а также параметрических (b-индекса критерия решения, интегральной теоремы Лапласа); 5. сопоставлением каждого полученного результата с данными других авторов.
Новизна исследования определяется тем, что впервые выявлена психологическая структура активности субъекта в психофизических измерениях как целостной системы, в отличие от изучавшихся ранее отдельных проявлений этой активности, и на конкретно-экспериментальном материале раскрыты роль в измерениях основных компонентов этой структуры и их взаимные соотношения.
Впервые в психофизике установлено влияние когнитивных стилей человека на результаты сенсорного исполнения. Новым является исследование уверенности в сенсорных суждениях для задачи различения по типу «одинаковые-разные», широко распространенной в практике, поскольку допускает не только количественное, но и качественное сравнение между собой любых объектов, субъектов и событий, однако наименее изученной. Впервые определены индексы реализма уверенности в данной задаче и установлено (с привлечением литературных данных), что уверенность в ней выше и менее адекватна, чем в другой типичной задаче различения: по типу «больше-меньше», в силу разного психологического содержания этих задач. Предложены показатели уверенности, позволившие оценить ее более дифференцированно, чем ранее, и выявить в пороговых задачах большую латентность и сомнительность ошибочных ответов, в сравнении с правильными. Впервые проведено экспериментальное исследование межкультурных различий уверенности в сенсорных суждениях и получены прямые свидетельства этих различий. Для различения временных интервалов установлен новый факт более частых суждений о равенстве, чем о различии, и выявлены субъектно-психофизические детерминанты этого эффекта.
Теоретическое и методологическое значение работы в том, что субъектная психофизика строится на комплексном объединении исследований: психофизических, структурно- и процессуально-деятельностных, дифференциально-психологических, психофизиологических, изучении функциональных состояний и рефлективных переживаний. Поэтому подход является многофакторным, многоуровневым и междисциплинарным, т.к. обеспечивает методическую многомерность психофизики за счет использования методов из смежных дисциплин. Выявленные на такой основе зависимости результатов сенсорных измерений от активности и индивидуальности субъекта характеризуют внутренние механизмы его поведения и деятельности в этих измерениях. Все перечисленные аспекты наших работ позволила свести воедино категория субъекта, объединяющее значение которой для психологических исследований наиболее системно раскрыл А.В. Брушлинский в развитие традиций С.Л. Рубинштейна, и которая реально оказалась интегрирующим основанием наших исследований, их системообразующим фактором. В наших материалах проявилось и утверждение этой категорией инициативности человека как творца психического, и ее системность, в силу чего субъектная психофизика позволяет выявить многомерную регуляцию сенсорной деятельности. Полученные материалы стали одним из фактологических оснований для разработки на современном этапе субъектного (субъектно-деятельностного) подхода в психологии (Брушлинский, 1991, 1994, 1996, 2002, 2003, 2006).
Научно-практическое значение работы в том, что субъектная психофизика, в отличие от традиционной, позволяет изучать не только сенсорное исполнение абстрактного «идеального наблюдателя», но и поведение реального человека в единстве всех его психических свойств и в системе его сенсорной деятельности. Поэтому выявленные закономерности позволяют повысить экологическую валидность лабораторных психофизических процедур и корректировать их с целью использования в прикладных массовых обследованиях людей, не прошедших длительную тренировку, для которых велик разброс индивидуальных особенностей и приемов работы, в отличие от систематически обученных испытуемых в лабораторных экспериментах.
Оптимизирован для пороговых измерений классический метод средней ошибки, что позволяет правомерно сравнивать индивидуальные данные и получать на их основе показатели, сопоставимые с данными современных психофизических методов. Обнаруженная более рациональная организация сенсорной деятельности у поленезависимых, а также флексибильных лиц указывает на целесообразность учета этих когнитивно-стилевых свойств при профотборе операторов, работающих в режимах сложного сенсорного и сенсомоторного поиска в экстремальных, меняющихся условиях, при дефиците времени, высокой ответственности. Выяснение проблем оценки уверенности человека в правильности своих решений поможет корректировать типичные искажения таких оценок (их завышение либо занижение). Это важно для принятия решения в сенсорных задачах порогового типа рентгенологами, операторами технических систем, где подобные искажения могут стать причиной ошибок в диагнозах и управленческих действиях.
Результаты работы включены в справочное руководство «Психология ХХI века» (М.: ПерСэ, 2003) и используются в программе учебного курса «Психофизика» на факультете психологии ГУГН.
Публикации. По теме диссертации опубликовано 77 работ, в том числе: две монографии; главы в пяти коллективных монографиях; глава в справочном руководстве; 9 статей в научных журналах, рекомендованных ВАК; 33 статьи в других рецензируемых журналах и сборниках, в том числе 13 англоязычных, изданных за рубежом; 27 тезисов, в том числе 8 англоязычных, изданных за рубежом.
Апробация работы проходила при выступлении автора с докладами на 18 Международных и 10 Всесоюзных и Всероссийских конференциях и съездах, а также на 4 научных сессиях Института психологии РАН (АН СССР), не имевших международного статуса (см. раздел о публикациях по теме работы в конце автореферата).
Исследования, вошедшие в диссертацию, были поддержаны грантами следующих организаций: РГНФ, РФФИ, DAAD.
Структура диссертации.
Основное содержание диссертации представлено в трех разделах. В шести главах первого и второго разделов рассматриваются теоретические вопросы, связанные с состоянием проблемы исследования. В трех главах первого раздела освещаются теоретические и обзорно-аналитические материалы, характеризующие категорию «субъект», субъектный подход в психофизике и перекликающиеся с ним по смыслу психофизические исследования. В трех главах второго раздела представлены теоретический анализ и систематизация исследований индивидуально-психологических механизмов решения сенсорных задач. В экспериментальную часть работы также вошло шесть глав, объединенных в третий раздел, отражающий проведенное автором исследование индивидуально-психологической системы сенсорной деятельности субъекта. Объем работы более 400 страниц, в ней 19 рисунков и 19 таблиц. Список цитированной литературы содержит 476 источников, из них 153 иноязычных.
Содержание диссертации
Первый раздел. В главе 1 говорится о том, что в рамках одного из ведущих теоретико-методологических направлений современной отечественной психологии системность исследований осуществляется на основе категории «субъект», а развитием системной парадигмы в психологии (Ломов, 1974, 1996) стал субъектно-деятельностный подход (Брушлинский, 1994, 2003). Характеризуются принципиальные дискуссионные, а также перспективные направления исследований данной категории, с акцентом на значимых для психофизики.
Основная характеристика психики — ее принадлежность субъекту (Рубинштейн, 1973). В главе выделены 2 развитые философско-психологические традиции в понимании категории «субъект», ставшие продуктивными в объективном психологическом изучении субъекта в его деятельности, которое проводится и в диссертации. В современной отечественной литературе более представлена антропоцентрическая традиция, в сравнение с эволюционно-генетической. Поэтому актуализируются ключевые моменты последней. Ведь понимание субъектности и механизмов психического полноценно тогда, когда рассматривается их возникновение и развитие (Пиаже, 1969).
Истоки эволюционно-генетической линии в классической философии XYIII–XIX вв. прослежены Филипповой (1999, 2004). Это разработанное Кантом, Фихте, Шеллингом, Спинозой учение о субъекте и объекте как сторонах единой системы: без объекта нет субъекта, что, развито Рубинштейном (1957, 1973); Леонтьевым (1972, 1975) и добавим, Ильенковым (1979), Лекторским (1980), а в последнее время Барабанщиковым (2002), Пановым (2004), Нартовой-Бочавер (2005), Носуленко (2007). В разделении субъекта и объекта имманентно заложена их непосредственная взаимосвязь. Гегель (1934, 1937) в наиболее развитом виде разработал концепцию о возникновении из не-субъектной материи качественно нового образования: субъекта — характеристики индивидуальной жизни организма, обладающего психикой (начиная с ее исходной формы у простейших животных). Основные свойства субъекта — управляемая его потребностями активность по отношению к себе и к объекту и ее ключевое проявление: способность переживать в специфической форме (психическом отражении) внешние и внутренние воздействия и изменения своего физиологического состояния, т.е. наличие субъективности. Это создает условия для саморазвития субъекта. Таким образом, субъект определяется как носитель психики. В русле этого учения последовательно обосновано положение об эволюционном развитии качества субъектности (самости) в живой природе по усложняющимся уровням. Классическая идея, развитая в настоящее время, состоит в том, что в качестве меры субъектности выступает степень активности, самоорганизации, саморазвития, саморегуляции. В диссертации на материале психофизики выясняется, проявляются ли разные степени активности индивидуального субъекта в сенсорных задачах, способен ли он самостоятельно организовать эту активность и обеспечить ее саморегуляцию.
В отечественной психологии категория «субъект» более всего изучается в школе Рубинштейна, который перевел в психологический план анализа категории «субъект», «бытие», а также «жизнедеятельность», которую далее разработала Абульханова, разграничив в ней уровни позиции и диспозиции субъекта. Брушлинский обосновал ключевое значение категории «субъект» и построил «Психологию субъекта». Знаков раскрывает субъектность в связи с психологией бытия и ценностно-смысловым пониманием. Рубинштейн и его ученики, отправляясь от философских представлений о субъекте в отношении не только к человеку, но к любому уровню бытия, и о мере субъектности (см. Абульханова, 1973), конкретно-психологически изучали мышление взрослого человека. Онто- и филогенез психики не исследовались, и потому эволюционная линия в трактовке субъектности не актуализировалась. Субъект стал трактоваться как человек сознательный и ответственный (Рубинштейн, 1973), способный разрешать противоречия (Абульханова, 1991), человек на высшем уровне развития (Брушлинский, 2003), способный к самопознанию (Знаков, 2005), осознанной саморегуляции (Моросанова, 2008), созданию смыслов (Рябикина, 2008). Это важнейшие проявления высших уровней субъектности, для которых возможны и другие критерии, сужающие смысловое поле категории «субъект». Вместе с тем Брушлинский (2002) выделяет онтогенетические уровни субъектности, Абульханова (2002) возвращается к идее ее меры.
Позиция автора диссертации в признании субъектом не только человека, имеющего такие способности, но всех людей и животных (по критерию наличия психики), различающихся степенью самоуправляемой активности. Извлечение из эволюционной линии человека с определенными способностями искусственно разрывает ее. При этом (Максимова и др., 2004) из исследований субъектности исключаются животные, дети ранних возрастов, психически больные, люди с девиантным поведением. Напротив люди и животные (от простейших до приматов) –– носители моделей информационного взаимодействия, продуктов эволюционного и индивидуального развития. Такие модели, фиксируясь, образуют системы (Александров, 2006).
Эволюционная линия в анализе субъектности развивается в школе Выготского- Леонтьева-Гальперина в контексте изучения онто- и филогенеза психики. Леонтьев (1972) проследил усложнение форм субъектности в эволюции. Он разрабатывал категорию психической деятельности, но в ней как субъект-объектном взаимодействии исходно содержится категория «субъект». «Внутреннее (субъект) воздействует через внешнее и этим само себя изменяет» (Леонтьев, 1975, с. 181). Именно субъект у Леонтьева первичен: его потребности и мотивы –– исходные побудители деятельности. Первичные потребности не выводятся из предшествующих, а определяются состоянием субъекта, в процессе же деятельности формируются новые потребности, мотивы и цели. Вместе с тем при изучении культурно-исторических детерминант психического недооценивалась роль индивидуальных особенностей субъекта, их биологической обусловленности, что активно изучается ныне в русле системно-деятельностного подхода (Давыдов, 1983; Петровский, 1996; Леонтьев, 2001; Асмолов, 2002; Гусев, 2004). Выявлена сложная природа побудителей деятельности, которая может даже противоречить внешним условиям (Петровский, 1996). Гегелевские идеи о субъектности как универсальном свойстве живого, о самодвижении психического как проявлении субъектной активности продолжают Татенко (1995, 1996), Филиппова (1999, 2004).
Конструктивным разрешением дилеммы в понимании категории «субъект» стали исследования уровней субъектности. Выделены 5 их предметных областей.
1. Филогенетические исследования (Леонтьев, 1972; Гальперин, 1976; Филиппова, 2004).
2. Онтогенетические исследования. В возрастной психологии выделяются различные по содержанию и числу стадии развития субъектности, возникновение которой относят к разным постнатальным периодам (Божович, 1968; Чудновский 1988, 1993; Слюсарев, 1994; Слободчиков, 1996; Варенова, 2001; Селиванов, 2005). Помимо такой периодизации признается появление первичной субъектности пренатально: на 7–8 неделе жизни плода, когда у него появляется психическая саморегуляция (Татенко, 1995, 1996; Филиппова, 1999, 2004; Сергиенко, 2000, 2002), что, по сути, развивает философскую идею возникновения субъектности как самоуправляемой активности. Системно-субъектный подход разрабатывает Сергиенко (2000, 2002, 2005, 2006), изучая онтогенез субъектности и его ранние этапы. Она выделяет уровни развития субъекта от пренатальной протосубъектности до собственно субъектности в 5 лет, ставит ключевой вопрос о критерии субъектности и предлагает в качестве такового способность иметь «модель психического» Другого. Селиванов (2005) содержательно вычленяет специфику 9-ти (!) стадий субъектогенеза, но с его идеей об инволюции субъектности у пожилых людей (тж. Татенко, 1996) трудно согласиться. Активное и инициативное творчество, психологическая зрелость как проявления субъектности не знают возрастных границ (Голубева, 2005; Русалов, 2006).
3. Социальная психология. Категорию коллективного субъекта разрабатывает Журавлев (2000, 2002). В теоретической модели предложены 3 его критерия: взаимосвязанность членов группы, их совместная жизнедеятельность, способность группы к саморефлексии. Степень выраженности этих признаков определяет уровень субъектности группы.
4. Психология труда. Голиков и Костин (1995, 1999) выделяют уровни субъектной активности на материале регуляции деятельности при разрешении проблемных ситуаций в технике, соотнесенные с классами таких ситуаций. Ермолаева (2004) предлагает 3 критерия уровня субъектности: степени произвольности, активности, автономности и раскрывает их как параметры профессиональной идентичности.
5. Психофизика — работы автора диссертации (гл. 9, 10).
Поскольку в диссертации изучаются индивидуальные особенности субъекта, соотносятся категории «индивид», «индивидуальность», «личность» и «субъект», разграниченные Ананьевым (1967, 1968). Анализируются позиции Леонтьева (1972), Ганзена (1984), Мерлина (1986), Анцыферовой (2000), Петровского (1996), Асмолова (2001), Русалова (2006). В психофизике свойства индивидуальности в системе сенсорной деятельности изучаются Скотниковой (1988, 1990, 1998, 1999) с субъекно-деятельностных позиций, Гусевым (2002, 2004) с системно-деятельностных. Анализ литературы укрепил у автора диссертации обоснованное Брушлинским (2003, 2006) понимание субъекта (на уровне человека) как интегративного, системного психического образования, объединяющего индивида, индивидуальность и личность. Вместе с тем понятно выделение Ананьевым (1968) как интегрирующих образований и индивидуальности, и субъекта. Эти категории сопоставимы по объему (тж. Богданович, 2005).
В силу направленности нашей работы на выявление активности субъекта сенсорных измерений, рассматриваются теоретические представления о природе субъектной активности. В психологических энциклопедиях (2002, 2004) активность определяется как всеобщая характеристика живых существ, их собственная динамика, источник преобразования себя и взаимодействия с миром; а деятельность как динамическая система взаимодействия субъекта с предметной действительностью, в ходе которого возникает психический образ. Анализ представлений об активности и деятельности, развитых Выготским (1982), Узнадзе (1961), Рубинштейном (1973), Леонтьевым (1975), Джидарьян (1988), Абульхановой-Славской (1991), Брушлинским (1996), Петровским (1996), приводит к заключению об активности как родовом понятии, включающем деятельность как один из видов. Прослежена общность в выделении рядом авторов ключевой характеристики активности ––– как источника саморазвития субъекта (Мерлин, 1986; Джидарьян, 1988; Брушлинский, 1996; Панов, 2004).
Для понимания природы активности субъекта в сенсорных задачах важны исследования перцептивной активности как многомерной, полимотивированной, гетерогенной, самоорганизующееся системы (Барабанщиков, 2002, 2004). Воспринимаемое представлено как объект-ситуация, что включает характеристики объекта, условий его восприятия и интенции субъекта. Развиты представления ряда авторов об акте восприятия как перцептивном событии. Оно раскрыто как целостный фрагмент бытия субъекта. Данный подход теоретически и экспериментально развивается в психофизике (Носуленко, 2007). Эти представления близки идеям экологической психологии восприятия (Панов, 2004), развивающей концепцию о восприятии как активном (т.е. субъектном) конструировании образа (Миракян, 1999, 2004). В системно-генетической теории зрительного восприятия (Митькин, 1988, 1997) для нашей работы принципиально представление о переходе от линейных иерархических систем к их гетерархической организации: лабильности психических иерархий в зависимости от задачи субъекта. Изучение реализации перцептивной активности взором субъекта как перцептивно-моторным функциональным органом выявило системное единство его функций: интенциональных, ориентировочных, поисковых, коммуникативных (Белопольский, 2007). Субъектно-средовой подход (Нартова-Бочавер, 2005) позволяет изучать психологическое пространство личности: субъективно значимый фрагмент бытия, определяющий ее деятельность и стратегию жизни.
В завершение главы подчеркивается значение выделенных Брушлинским коренных характеристик субъекта: его системности, активности и автономности. Именно они более всего проявились в настоящей работе, как и уровни субъектности, различающиеся по степени самоуправляемой активности, что освещено ниже.
В главе 2 изложены зарубежные и отечественные предпосылки субъектного подхода в психофизике и его теоретическое обоснование.
Стремление психофизики к оценке «чистой чувствительности» и естественно-научным сенсорным измерениям, приобрело крайнее выражение, по сравнению с другими областями психологии. Исследование строится по схеме «стимул –– реакция» в рамках всех методологических подходов к измерению: порогов чувствительности (Fechner, 1860), сенсорных расстояний (Thurstone, 1927), надпороговых ощущений (Stevens, 1957), сенсорной чувствительности и критерия принятия решения (Green, Swets, 1974). Экспериментатор задает входную информацию и определяет зависимость от нее ответов испытуемого. Психофизика стала «бессубъектной» наукой (Бардин, 1993), где испытуемый — пассивный объект внешних воздействий, а его собственная активность в сенсорных измерениях не учитывается. В последнее время происходит отход от этих представлений. «В таком смысле the Subject… — это не испытуемый, а the Self (самость) как целостность, как the Actor (деятель) и т.п.» (Брушлинский, 2002, с. 73). Все чаще «subject» в смысле «испытуемый» заменяется на «participant» в смысле «участник общего с экспериментатором дела».
Влияние на результаты сенсорных измерений «переменных субъекта» (установок, предпочтений категорий ответа, степени уверенности в суждениях, внимания) отмечалось в психофизике (обзоры Корсо, 1974; Асмолова, Михалевской, 1974). При восприятии отвергаемой личностью информации пороги повышаются, что выполняет функцию психологической защиты. Теория обнаружения сигнала (Green, Swets, 1974; Иган, 1983) выделила в ответах наблюдателя процессы принятия решения помимо чувствительности, но тоже как обусловленные внешней информацией. На Западе усиливается интерес к изучению роли в сенсорном исполнении внимания (шире –– активированности), уверенности, свойств индивидуальности. Все же эти работы менее типичны, чем традиционные, фрагментарно направлены на какую-либо одну «переменную субъекта» или один их класс и не объединяются в общий психофизический подход. Так среди публикаций в журнале «Perception & Psychophysics» за 2004 г. 67 отражают роль экспериментальных факторов, 28 (в 2,4 раза меньше) –– внимания и памяти испытуемого, 10 –– восприятие сложных объектов, в отличие от простых стимулов, но по стандартной психофизической методологии. В материалах конференции Международного Общества по психофизике за 2006 г. 49 публикаций освещают роль внешних факторов, 3 (в 16 раз меньше) –– «переменных субъекта»: внимания и уверенности; 4 –– восприятие сложных объектов.
В отечественной науке на основе ее теоретико-методологических позиций наряду с традиционным направлением изучается роль организации наблюдателем своей деятельности в сенсорных измерениях. В школах Теплова, Кравкова, Ананьева, Запорожца установлено влияние произвольной регуляции деятельности на пороги чувствительности (обзор Чуприковой, 1980), в школах Забродина, Бардина, Михалевской, Корж, Индлина — на составляющие порога: чувствительность и критерий решения. Обоснован переход «от психофизики чистых ощущений к психофизике сенсорных задач» (Асмолов, Михалевская, 1974). Забродин (1977, 1981, 1985) интегрировал психофизическое знание в общей теории психофизики. В лаборатории психофизики ИП АН СССР изучались проявления активности наблюдателя, интерпретируемые в категориях нестационарности, динамичности и адаптивности его поведения. Забродин (1981) инициировал изучение индивидуально-психологических механизмов решения сенсорных задач. Объединение же этих феноменов в целостную активность субъекта было намечено, но в явном виде не проработано; эти категории и их значение для психофизики не анализировались.
Специально роль собственной активности испытуемого в сенсорных измерениях выделил Бардин (1988, 1991, 2003). Он предложил другой интегративный теоретико-методологический подход: анализ феноменов активности наблюдателя как его проявлений самостоятельным субъектом сенсорных задач и сформулировал терминологическую оппозицию двух взаимодополняемых исследовательских парадигм психофизики: традиционной объектной и субъектной. Субъектная психофизика вводит количественный психофизический анализ в контекст качественного изучения внутренней детерминации сенсорных измерений собственной активностью субъекта, т.е. «психологизирует» психофизику.
В работах Бардина проявления активности наблюдателя были просто перечислены и выступали как рядоположные, т.е. он положил начало: сформулировал идею субъектного подхода в психофизике. Скотникова (1991/2008) провела специальную систематическую работу, подробно проследив предпосылки и развитие исследований, содержание которых отвечает субъектному направлению в психофизике. Автор теоретически систематизировала, структурировала и обобщила проявления переменных субъекта, наблюдавшиеся в отечественной и мировой психофизике, показав, что они не рядоположны, но объединяются в целостную систему. В результате раскрыто психологическое содержание активности субъекта в сенсорных измерения как его индивидуально своеобразной сенсорно-перцептивной деятельности. Т.е. обоснованное Бардиным представление об активности наблюдателя «расшифровано» категориями его деятельности и индивидуальности. Выделены следующие ее проявления. Сенсорная задача, принятая и реально выполняемая субъектом; его интериндивидуальные характеристики: типологические свойства нервной системы, особенности темперамента, личности, психологических стилей, и интраиндивидуальные: функциональные состояния, рефлективные переживания, обеспечивающие саморегуляцию процесса решения задачи (степень уверенности в его правильности), обусловленные задачей и индивидуальностью операциональные средства деятельности по приему и переработке информации, принятию решения (как внутренние, так внешне выраженные сенсомоторными компонентами), вербальному или моторному исполнению (рис. 1). Эти психические образования автор и рассматривает как составляющие системы индивидуально-психологической деятельности по решению сенсорной задачи, организуемой самим наблюдателем и специфичной для него — средства преодоления дефицита сенсорной информации в задачах порогового типа. Названные компоненты можно объединить в иерархически организованные структурные уровни деятельности: мотивационно-целевые, индивидуально-психологические, когнитивно-инструментальные. Выделены экспериментально выявленные автором субъектные факторы, влияющие на психофизические показатели. Другими специалистами изучается участие в решении сенсорных задач памяти, мышления, мотивационно-волевых диспозиций, психофизиологических механизмов, что отражено в гл. 3, 4.
Рис. 1. Выявленные в работе компоненты индивидуально-психологической структуры сенсорной деятельности субъекта, влияющие на результаты психофизических измерений.
Автор формулирует предмет своего исследования как изучение собственной активности субъекта в сенсорных измерениях с целью раскрыть психологическое содержание и структуру этой активности как деятельности по решению сенсорных задач, которые он принял на себя в ходе измерений; определить специфику субъектной психофизики по отношению к объектной, где рассматриваются внешне организованные измерения, а не принятые наблюдателем задачи. Формулировка же «Анализ роли задачи и деятельности субъекта в решении им сенсорных задач» была бы тавтологичной.
Субъектный подход в психофизике строится на комплексных исследованиях, ведущихся в русле разных методологических направлений и предметных областей: психофизических, процессуально- и структурно-деятельностных, дифференциально-психологических, психофизиологических, изучении функциональных состояний и рефлективных переживаний. Т.е. подход имеет междисциплинарное значение, обеспечивая методическую многомерность психофизики. Обеспечить более тесные взаимосвязи и взаимопроникновение перечисленных аспектов исследований позволила категория субъекта как их системообразующий фактор; в них проявилась и ее интегративность, и утверждаемая ею инициативность человека как автора своей психической деятельности. Категория же задачи выступает как подчиненная категории субъекта, т.к. детерминирующую функцию выполняет задача, принятая субъектом, его собственное представление о цели.
Наш подход объединяет методологию Рубинштейна: изучение индивидуального субъекта в процессе психической деятельности, и Леонтьева: выявление ее структурных компонентов. Указанное понимание активности субъекта сенсорно-перцептивных задач наиболее адекватно для данной работы в сравнении с другими дополняющими друг друга парадигмами изучения перцептивной активности: как поведенческого акта, верификации гипотез, научения и коммуникации (Барабанщиков, 2002, 2004). Сказанное определяет суть субъектной психофизики как субъектно-деятельностной по психологическому содержанию, развивающей наследие С.Л. Рубинштейна, А.Н. Леонтьева, К.В. Бардина, А.В. Брушлинского.
К субъектному близок системно-деятельностный подход в психофизике (Асмолов, 2002, Гусев, 2002, 2004), предполагающий снятие оппозиции объектной и субъектной психофизики изучением роли задачи наблюдателя в единстве с его свойствами и состояниями. Однако она снимается и нашей парадигмой: изучением операционального состава деятельности наблюдателя, определяемого принятой им задачей и индивидуальными факторами, т.е. категория задачи соподчинена категории субъекта. Различия этих подходов в понимании генеральной детерминанты сенсорного процесса: как сенсорной задачи (цели в условиях) либо самого субъекта, от которого зависит понимание задачи, ее принятие или нет, выполнение в заданной либо трансформированной форме, т.е. различаются акценты, а также (на уровне конкретных методологий) в преимущественном привлечении ресурсно-активационного подхода либо концепций когнитивных стилей и реализма уверенности.
В гл. 3 представлены новые направления в отечественной психофизике, перекликающиеся по содержанию с субъектной психофизикой.
1. Дифференциальная психофизика сенсорных задач (Гусев, 2002, 2004). Выявлена их специфика, требующая концентрации внимания и произвольных усилий наблюдателя. Разработан ресурсный и активационный подходы к анализу динамики выполнения сенсорной задачи. Для зрения и слуха установлено влияние на уровень активации и далее на обнаружение сигналов сложности задачи, времени суток, длительности опыта, депривации сна, экстра/интроверсии. Выделены 6 типов совместной динамики психофизических показателей, связанных с уровнями усилия и активации, влияние которой на сенсорные показатели опосредовано индивидуальными особенностями. Изменение чувствительности и ВР отражается в динамике активации вегетативной (по ЧСС) и центральной нервной (по ВП) систем. Разработан подход к изучению разноуровневых механизмов (активационных, когнитивных, индивидуальностных и мотивационно-волевых) межсистемной регуляции сенсорно-перцептивного процесса.
В развитие этой работы выделены 2 вида неопределенности: степени различимости сигнала и шума и пространственной локализации сигнала (Уточкин, 2006). Решение сенсорной задачи проанализировано как функциональная система, в структуру которой включены блок активации и внимания (ориентировка и бдительность). Закон Йеркса-Додсона соблюдается лишь в задачах средней трудности, т.к. легкие решаются и без активации, а в трудных она не помогает. При усложнении задачи росла левополушарная асимметрия в силу включения скрытой вербализации и фокусировки внимания на одном из каналов восприятия. У лиц с разной энергетической активацией подсказка по-разному влияла на критерий и скорость решения.
2. Выделены Психофизические исследования целостных образов, включающие 2 направления.
а) Психофизика обобщенного образа. Для преодоления разрыва между психофизикой и психологией ощущения и восприятия предложена познавательная модель, в основе которой понятие обобщенного образа как базовой структуры в системе психики (Худяков, 2000; Худяков, Зароченцев, 2000). Обобщенный образ (как и психика) активен, целостен, динамичен, что сходно с ведущими характеристиками субъектности (т.е. психического): целостности, активности, автономности.
При изучении микродинамики формирования обобщенного образа воспроизведение размеров стимулов в ходе бимодального тахистоскопического их предъявления (зрительного и тактильного) было точнее, чем при унимодальном. Это объяснено формированием амодального обобщенного образа, субъективный размер которого иной, чем для зрительного и тактильного образов. Выявлена 3-этапная динамика построения визуального образа: формирование сенсорной модели, выдвижение гипотезы об увиденном, идентификация образа. Установлено, что в структуре обобщенного образа возможны адекватные операции с числовыми представлениями характеристик стимулов. При измерении тембральных характеристик многокомпонентных звуковых сигналов критерии оценки активизировали разные системы обобщенного образа.
Авторы концепции обобщенного образа, включающей анализ роли факторов индивидуальности в его формировании и функционировании, указывают на большую интегративность своего подхода в сравнении с нашим дифференциально-психофизическим: изучением индивидуальных особенностей и стратегий в сенсорном исполнении (Бардин и др., 1991, 2003; Скотникова, 1991; 1998, 2003). Однако в нашей работе дифференциальная составляющая — часть субъектной психофизики, интегративность которой в изучении индивидуально-психологическую системы сенсорной деятельности. Приведенная концепция близка к перцептивной психофизике (количественному анализу целостных перцептивных образов), обогащая ее включением в анализ субъектных характеристик образа. Это сближает данный подход и с субъектной психофизикой, различие же в изучении в 1-ом случае обобщенных, активно-динамических и индивидуально-личностных характеристик целостного чувственного образа, во 2-ом — субъектных детерминант системы деятельности по решению сенсорных задач.
б) Экологический подход, развивающийся по двум линиям.
Психофизика восприятия естественной среды. Экологический подход в отечественной психофизике введен при исследовании взаимодействия человека с акустической средой, близкой к реальной (Носуленко, 1988, 1991; Епифанов, 1991). Трансформирован экологический подход к зрительному восприятию (Гибсон, 1988). Изучалось восприятие сложных предметных звуков (музыкальных аккордов, ударов колокола и др.), в отличие от простых тональных посылок, т.е. в основу анализа слухового восприятия положены понятия предметности и целостности слухового образа. Установлено, что при шкалировании сенсорно-перцептивных признаков общение влияет и на стратегии решения, и на изменение сенсорных эталонов (Носуленко, 1988). Экологическая парадигма развита в новом научном направлении: «Психофизике восприятия естественной среды» (Носуленко, 2007), включающей целостные жизненные ситуации. Разрабатывается перцептивно-коммуникативный подход: системное объединение методологии психофизики, вербализации образа, обычного и включенного наблюдения. Центральный теоретический конструкт — воспринимаемое качество события: система субъективно значимых его свойств и деятельности, в которую оно включено, «ядро» перцептивного образа. Предложена продуктивная (в духе субъектности) идея начинать исследование восприятия целостных событий в среде с выяснения субъективно значимых ее качеств, затем оценивать их количественные параметры и далее психофизические характеристики восприятия. Это реализуется в 3-х предметных областях. 1. Психофизика восприятия простого и сложного звука. Обнаружено, что восприятие сложных звуков, в отличие от простых, зависит более от их пространственно-временных параметров, чем от интенсивности. 2. Восприятие акустических и полимодальных событий жизни: шумов и вибраций в салоне автомобиля, шумов при доставке грузов в магазин. Установлена связь между вербальными описаниями предметного содержания звуковых событий, психофизическими характеристиками восприятия и параметрами звуков, что подтверждено распознаванием образов событий по описаниям. 3. Восприятие человеком своей деятельности, общения и средств их осуществления в расширенной среде: при проведении интернет-конференций, посещении выставок и т.п. Характеристики вербальных портретов ситуаций коррелировали с параметрами действий по использованию информационно-коммуникационных средств. Физическая модель такой среды разрабатывается.
В данном исследовании системно объединены теория, эксперимент и практика, чего нет в других экологических подходах в психофизике.
Экологический подход к исследованию восприятия времени. За рубежом он развит фрагментарно в прикладных работах с применением простых диагностических методик, фундаментальных же разработок нет. Такая разработка ведется путем сравнения оценки естественных интервалов и искусственных, задаваемых простыми сигналами. Есть основания для гипотез о большей успешности восприятия как тех, так и других интервалов. Предложена оригинальная процессуальная концепции восприятия времени (Sadov, 1993): понимание временных интервалов как реальных процессов, психологические механизмы отражения которых — это восприятие их как целостных процессов, а не только как ряда дискретных событий, и предметное содержание сенсорно-перцептивной информации. Изучается, при какой степени естественности звучаний точнее воспринимается их длительность. На основе вербальных описаний звуковых фрагментов и семантического дифференциала выявлены латентные психологические переменные, определяющие восприятие предметных звуковых временных интервалов: смысловые характеристики, семантика, эмоциональный тон, акустические признаки. Вариативность воспроизведения меньше для естественных интервалов, чем для искаженных (Епифанов, Садов, Шпагонова, 2000, 2002), что согласуется с устойчивым восприятием экологически валидных звуков речи (Weiler et al., 2001). Аналогичные эксперименты ведутся для зрительных сцен (падения камня, плеска воды и т.п.).
Сходство экологической парадигмы в психофизике с субъектно-психофизической в изучении поведения не «идеального наблюдателя», а реального человека. Вместе с тем наш подход субъектно-деятельностный, а экологический — перцептивно-коммуникативно-семантический.
3. Изучается поведение необученного наблюдателя, т.е. не специально тренированного, а обычного человека при имитации массовых прикладных сенсорных экспресс-обследований (Дубровский, Лови, 1996, 1997). Обнаружено, что почти в 50% случаев стратегия «наивного» наблюдателя отличается от стратегии «идеального», для которого разработаны психофизические методы. Ответ обычно зависит от предыдущего, чувствительность и критерий меняются в разных сериях, часты стратегии случайного угадывания и домысливания, ошибки отвлечений внимания и утомления. Поэтому разрабатываются модификации традиционных методов для «наивного» наблюдателя, устойчивые к его ошибкам, т.е. экологически валидные. Изучение стратегий «наивных» наблюдателей лежат в русле субъектной психофизики.
Второй раздел. В главе 4 систематизированы литературные материалы о роли в сенсорных измерениях индивидуальных особенностей человека. Они изучались при шкалировании ощущений с 1960-х гг., а в процессах порогового типа с 1970-х. Дифференциально-психофизические особенности наблюдателя Е.З. Фришман разграничила на интериндивидуальные (свойства индивидуальности) и интраиндивидуальные (функциональные состояния) и выделила новую научную дисциплину: дифференциальную психофизику, рассматриваемую нами как раздел психофизики субъектной (Бардин и др., 1991). Ко 2-му классу относятся и рефлективные переживания (Скотникова, 2002, 2005). Зарубежные исследования остаются разрозненными, одновременные с ними отечественные ведутся систематически.
В обоих классах характеристик автор диссертации вычленила следующие группы.
1. Интериндивидуальные факторы.
1.1. Психофизиологические особенности, связанные: а) с уровнем активированности, влияющим на величину и стабильность показателей обнаружения сигналов (обзор Фришман, 1979); б) с типологическими свойствами нервной системы (НС; Чуприкова, Ратанова, 1983). У лиц со слабой НС уровень возбуждения выше для слабых и средних стимулов, которые они лучше различают и оценивают, а у лиц с сильной НС эти характеристики выражены для сильных стимулов, что вызывает индивидуальные различия шкал ощущений (Ратанова, 1990, 1991).
1.2. Психологические особенности. Когнитивно-стилевые, проявляющиеся: в сенсорных задачах, входящих в тесты по диагностике ряда когнитивных стилей (КС); в сенсорно-перцептивных и сенсомоторных стратегиях (обзор в главе 5 и работы автора — гл. 9, 10, 11); в результативных характеристиках сенсорных процессов: оценке временных интервалов (Васильев, 1984), громкости (Иванов, 1989), сенсомоторном слежении (Сергеев, 1984). Индивидуально-личностные. а) Взаимосвязи свойств личности с конечными результатами сенсорного исполнения. Психофизиологическая активированность проявляется в параметрах Г. Айзенка. При добавочных активациях пороги сильнее меняются у низкоактивированных лиц (причем критерий у экстравертов, чувствительность у невротичных), чем у высокоактивированных (интровертов и эмоционально-устойчивых; Фришман, 1981; Голубинов, 1987). Критерий зависит от ориентации на действие либо состояние (по: Kuhl, 1984) и толерантности к неопределенности. У лиц, ориентированных на задачу и действие, гибкая эффективная регуляция критерия, а у ориентированных на состояние ригидная стационарность исполнения (Голубинов, 1987). У нейротичных меньшая чувствительность к временным интервалам, чем у эмоционально устойчивых (Garriga-Trillo, et al., 1987, 1994).
б) Влияние свойств личности на сенсорное исполнение, опосредованное операциональными приемами деятельности. Низко тревожные лица быстрее и точнее обнаруживают пороговый сигнал, чем средне- и высокотревожные за счет рациональных глазодвигательных тактик осмотра поля (Бороздина, 1985). Точнее оценивают длины линий экстраверты и нетревожные за счет сенсорно-симультанной стратегии видения объекта в целом. Неадекватная же вербально-аналитическая стратегия интроровертов и тревожных огрубляет оценки (Журавлев, Августевич, 1984).
Межиндивидуальные механизмы сенсорной деятельности обсуждаются в связи с исследованиями произвольной и непроизвольной активности человека в парадигме «Психологии целостной индивидуальности» (Базылевич, 1998).
2. Интраиндивидуальные факторы.
2.1. В отсутствие внешних воздействий на принятие решения (ПР) обнаружены: флуктуации критерия наблюдателя (самообучение), ведущие к изменению порогов (Индлин, 1974, 1993); динамика активированности, вызывающая изменения чувствительности и вторично критерия. Колебания критерия и чувствительности (Пахомов, 1979, 1984) были результатом цикличных снижений ЭЭГ-активированности (Дикая и др., 1987; Гусев, 2002). При учете «провалов» обнаружения сигналов индекс чувствительности d’ оказывается индивидуально постоянным, что обосновывает существование предельных возможностей сенсорной системы, установленное также иным способом (Индлин, 1974). «Конструктивные провалы» активации — защитный механизм восстанавления ресурсов организма и продолжения деятельности, обнаружены лишь у лиц, мотивированных на достижение успеха. У мотивированных же на избегание неудачи при снижении активации чувствительность монотонно уменьшалась, т.е. не работал этот механизм (Шапкин, 1991). В задачах на бдительность чувствительность снижалась из-за падения активированности при монотонной работе с низкими вероятностями сигнала (Swets, 1977; Parasuraman, Moulona, 1987). При монотонии и утомлении чувствительность уменьшалась, а критерий повышался в первом случае (для поддержания бдительности в монотонной работе) и снижался — во втором (для поддержания частоты ответов «да»). Это позволило развести поведенчески неразличимые состояния монотонии и утомления (Фришман, 1991).
2.2. Внешние воздействия на ПР вызывали изменения критерия и вторично — чувствительности. Запрет пропусков сигнала либо ложных тревог, ложная обратная связь вели к смещениям критерия. Эта нагрузка стрессировала испытуемых, что вызывало снижение либо колебания их чувствительности (Матвеева, 1976; Шаповалов, 1984), особенно у высокотренированных (Михалевская, Финкель, 1985) за счет нарушения первичных фаз корковой обработки информации (судя по ВП: Михалевская и др., 1988).
3. Взаимосвязи между сенсорной чувствительностью и интеллектом. Чем выше уровень интеллекта, тем лучше оценки длин линий (Borg, 1993) и их различение, видимо, за счет неспецифической нисходящей активации (Забродина, 1988), а у мужчин также шкалирование величин сложных объектов (Borg, 1992). Данные о высоких корреляциях между слуховой различимостью и IQ (Рац и др., Спирмен, Лайн) приводит Чуприкова (1997), рассматривая различительную чувствительность как проявление дифференцированности познавательных структур.
Проявления индивидуальности субъекта в решении сенсорных задач можно рассматривать как выражение одной из его дефинитивных характеристик: автономности по отношению к заданной сенсорной и несенсорной информации.
В главе 5 теоретически рассмотрена роль индивидуальных особенностей субъекта, специфичных для познавательной сферы и ее базового, сенсорного уровня: когнитивных стилей (КС). Анализируются соотношения между ними и познавательными, в частности сенсорными стратегиями. И стили, и стратегии — индивидуализированные системы когнитивных операций, и потому в литературе они нередко смешиваются. Однако это разные психические образования, изучавшиеся в Меннингерской и Брунеровской школах. КС — относительно устойчивая характеристика индивидуальности, предрасположенность к использованию определенных способов взаимодействия с информацией, проявляющаяся при решении широкого класса познавательных задач. Стратегия же — индивидуализированная система способов оперирования информацией, направленная на решение конкретной задачи (его основной принцип). Стратегия двояко детерминирована: факторами задачи и свойствами индивидуальности. Автор выделяет 4 условия, определяющие соотношения обеих групп детерминант стратегий: тип задачи, степень ее новизны для субъекта, характер деятельности по решению и фаза решения. Наибольшее влияние свойств индивидуальности ожидается либо наблюдается в задачах вероятностных, требующих эвристических стратегий, в сравнении с задачами детерминистскими, где стратегии алгоритмические; в новых для субъекта задачах; в сукцессивной деятельности по решению с внешними компонентами, в сравнении с интериоризованной, симультанной; на ранних стадиях решения.
КС в разных задачах проявляется в различных познавательных стратегиях. Напр., глобальный и дифференцированный типы взаимодействия с информацией, (поле(не)зависимый КС) обнаруживаются в 2-х видах его инструментального обеспечения (в активном переструктурировании информации либо пассивном ее использовании), которые конкретизируются в стратегиях, специфичных для разных задач. В зрительных задачах стратегия полезависимых — пассивное «фотографирование» визуального поля, поленезависимых — активное выдвижение и проверка гипотез (Witkin, 1974, 1977; Nevelkoph, Drayer, 1973; Adejumo, 1983); в мнемических — ориентация на внешние признаки стимулов либо их дифференцированное декодирование (Hеnessey, Nahinsky, 1980); при подравнивании линий — подходы к разным точкам припороговой области однотипно либо с разных сторон (Скотникова, 1998); при различении громкостей пассивный сдвиг чувствительности в ходе тренировки либо активный поиск оптимального критерия решения (Войтенко, 1989). У поленезависимых, в сравнении с полезависимыми стратегии более рациональны и потому более успешны, т.е. это психологический механизм, опосредствующий влияние стиля на уровень когнитивного функционирования. Переходная форма между стилем и стратегией — метастратегия, проявляющаяся на ранних фазах решения, а при неадекватности сменяющаяся другими метастратегиями.
Автором предложена иерархическая схема детерминации КС и познавательных стратегий особенностями индивидуальности и структурами когнитивного опыта. Первые: типологические свойства нервной системы, темперамент и индивидуально-личностная организация, вторые (по Холодной, 1997): когнитивные структуры, база знаний и ментальное пространство. Оба потока детерминант формируются в жизнедеятельности человека (индивидуальностный базируется также на биологических особенностях организма) и конвергируют в КС. Стили обусловливают формы репрезентации объекта, стили и задача — познавательные стратегии. Формы репрезентации и стратегии непосредственно влияют на дифференциально-психологические различия результатов когнитивной деятельности, так сенсорные стратегии –– своими структурными особенностями (операциональным составом, сложностью, развернутостью) и функциональными (степенью адекватности задаче, рациональности).
Автором выделены 6 направлений исследований зависимостей результатов когнитивной деятельности (прежде всего сенсорно-перцептивной) от перечисленных детерминант: типологических свойств нервной системы; индивидуально-личностных свойств; этих свойств, опосредствованных стратегиями; КС; КС, опосредствованных стратегиями; когнитивных стратегий.
Исследования реализации КС в стратегиях позволили подойти к проблеме соотношения КС и продуктивности деятельности. Анализ автором проблемы показал, что до середины 1980-х годов стили прямо соотносились с продуктивностью целостной деятельности, что привело к выводу об их формально-динамическом характере и нейтральности относительно ее успешности. Более же тонкие исследования обнаружили, что стиль может быть нейтрален относительно конечной эффективности деятельности, но влиять на результаты ее этапов и компонентов (Колга, 1976), и выявил процессуальные и результативные аспекты, различные для разных КС. Обнаружены взаимосвязи когнитивной успешности и поле(не)зависимости, ригидности-флексибильности, рефлективности-импульсивности, менее тесные — для диапазона эквивалентности. В зависимости от психологического обеспечения деятельности оба полюса когнитивной простоты-сложности могут быть успешными и неуспешными (Кочарян, 1986). Влияние на успешность обусловлено: для поле(не)зависимости — выраженностью контролирующих стратегий, для импульсивности-рефлективности — эффективностью механизмов сканирования, для ригидности-флексибильности — интегрированностью познавательного опыта, для диапазона эквивалентности — сформированностью способности к обобщению (Холодная, 1990, 2002). Выделение операциональных средств деятельности как психологических механизмов, опосредующих воздействие КС на результаты, сходно с данными автора диссертации о том, что такими средствами выступают стратегии приема и переработки информации, принятия решения и исполнения (гл. 9, 10). Одинаковая эффективность обеспечивается разными психическими затратами у лиц с разными КС (Южанинова, 1985). КС, влияющие на продуктивность, могут быть жесткими в зоне низкоуровневых индексов и мобильными в зоне высокуровневых (Witkin, 1974), но умеренных (Шкуратова, 1994). При успехе в мыслительных задачах растет поленезависимость, при неуспехе полезависимость (Селиванов, 2003).
Ключевые проблемы изучения КС: формальный-содержательный их характер, отношение к когнитивной эффективности, устойчивость-изменчивость конструктивно решены Холодной (1990, 2002). Выявлен феномен «расщепления» полюсов поле(не)зависимости, ригидности-флексибильности, рефлективности-импульсивности, диапазона эквивалентности, когнитивной сложности-простоты. Субполюса этих стилей и различались по устойчивости-мобильности, формальности-содержательности, наличию-отсутствию влияния на продуктивность.
Рис. 2. Возможные соотношения детерминант когнитивных стилей и индивидуально-специфичных результатов познавательной деятельности.
Наряду с когнитивной выделяется регулятивная функция КС. В разных стилях соотношение этих функций различно. Соответственно разграничены когнитивные и аффективные стили (Royce et al., 1978, 1983), когнитивные стили и когнитивные контроли (Колга, 1986), выделены когнитивно-аффективные стили (Стеценко, 1983). Наши данные о взаимосвязи импульсивности и ригидности с психофизическими характеристиками принятия решения (Скотникова, 1990) согласуются с классификацией Ройса.
Проявления КС человека в свойственных ему стратегиях решения познавательных задач отражают его принципиальные характеристики как субъекта их выполнения: активность и автономность. Субъект самостоятельно, автономно выбирает конкретную стратегию, специфичную именно для него в силу его КС-особенностей (в рамках обшей стратегии, обусловленной задачей, но ведь нельзя абсолютизировать автономность, как и любое понятие: в реальности нет места абсолютному). Степень активности разных субъектов различна в зависимости от их КС. Для поле(не)зависимости это указано выше.
Флексибильные лица перестраивают стратегии при необходимости, ригидные же и неинтегрированные инертно повторяют стереотипы. В таком индивидуально-различном проявлении самоуправляемой активности можно видеть отражение разных уровней субъектности.
Глава 6 содержит теоретическое рассмотрение проблемы уверенности в суждениях, прежде всего в сенсорных как важного интраиндивидуального механизма решения пороговых задач. В них велика субъективная неопределенность в силу дефицита входной информации. Поэтому для наблюдателя типична сомнительность решений, характерная и для сложных видов практической деятельности. Исследования механизмов принятия решения (ПР) и уверенности (Ув) в нем бурно развиваются за рубежом. В отечественной науке разграничены и изучаются во взаимосвязях 2 аспекта Ув (Серебрякова, 1955; Вайнер, 1990, 1991; Скотникова, 1996, 2002, 2003, 2008; Высоцкий, 2001; Головина, 2004, 2006, 2008), исследуемые раздельно за рубежом. Ув в себе как личностная характеристика — принятие себя, своих действий, решений, навыков как уместных, адекватных; изучается по опросникам; ситуативная Ув в правильности своих суждений, исследуется на когнитивном уровне знаний (по опросникам) и на сенсорном уровне (в психофизических задачах). Автор диссертации полагает, что определение Ув в себе распространяется также на Ув в суждениях (как принятие своих решений), отражая психологическое содержание целостного конструкта Ув. Убедительно представление об Ув в себе как производной от ситуативной, но обобщенной на всем опыте субъекта (Высоцкий, 2001).
Ув в суждениях понимается в отечественной психологии как характеристика ПР, регулятивное (по Ломову, 1999) состояние, внутренняя обратная связь, определяющая готовность человека к взаимодействию со средой (Конопкин, Жуйков, 1973; Забродин, 1976). В развитие идей Ломова процесс ПР рассматривается как когнитивно-регулятивный в силу включенности в него рефлексии (Карпов, 2003). В зарубежных работах Ув трактуется как аспект ПР и как когнитивный (оценка вероятности события; Лихтенштейн и др., 2005) и метакогнитивный процесс (отражение правильности своих впечатлений, решений, знаний; Bjorkman, 1994; Gregson, 1999), один из источников когнитивного контроля над суждением (Vickers, Lee, 1998). Теоретический анализ (Скотникова, 2002) показал, что каждая из этих трактовок подчеркивает лишь один из аспектов Ув в суждениях. Обосновано, что это полифункциональное системное психическое образование, выполняющее и когнитивную функцию (вероятностный прогноз правильности решений), и метакогнитивную (рефлексия знаний), и регулятивную (переживание и состояние, связанные с этими процессами и влияющие на латентность и результат решения: принятие той или иной гипотезы в зависимости от прогноза ее правильности), и когнитивно-регулятивную (оценка правильности решения).
За рубежом дискутируется, возникает ли Ув после решения (Audley, 1960; Vickers, Lee, 1998; Лихтенштейн и др., 2005), или в его процессе (Bjorkman et al., 1993; Gregson, 1999; Caroll, Petrusic, 2006), или в обоих случаях в зависимости от задачи (Baranski, Petrusic, 1998; Petrusic, Baranski, 2000). Автор диссертации полагает, что при этом не разводятся исходное бессознательное переживание Ув, непосредственно включенное в «психологическую ткань» процесса решения (продуцирование гипотез, их сравнение и выбор) и выполняющее в его структуре регулирующую функцию (какая гипотеза будет принята и насколько быстро) и конечная осознанная оценка степени уверенности, когда это требуется.
Ведется полемика о ПР как выборе из альтернатив. Обосновано, что такой выбор завершает сколь угодно длительную и сложную подготовку ПР (Tversky, 1972; Анохин, 1978; Карпов, 2003; Тверски, Канеман, 2005). Козелецкий (1979) называет ее предрешением, выделяя 3 стадии приема и переработки информации и 4-ую — собственно решение как выбор из альтернатив. Корнилова (2003) полагает, что в интеллектуальных решениях не всегда есть выбор, т.к. субъект сам вырабатывает альтернативы, а критерии их правильности могут не быть определены. Но она не избегает представления о выборе как завершении процесса ПР (с. 9, 17, 119). Знаков (2005), Брушлинский и Темнова (2006) считают, что моральные решения — это не выбор из альтернатив, т.к. для честного человека нет выбора бесчестного поступка. Однако, альтернативы (совершать его или нет) есть, но нет развернутого процесса выбора: он редуцирован до мгновенного принятия одной альтернативы.
Индивидуально-личностными коррелятами Ув в себе выявлены 14 свойств, вошедших в 4 фактора: аффективный, когнитивно-социальный, нарциссизм-эксгибиционизм, социабельность (Wolf, Grosh, 1990). Для Ув в сенсорных суждениях такие корреляты — мотивация достижений (Вайнер, 1990), поведенческая импульсивность (Garriga-Trillo, 1994), а для Ув в интеллектуальных — мотивация достижений, волевой самоконтроль, тревожность (Высоцкий, 2001). Социально-психологические факторы Ув в себе — инициатива и смелость в социальных контактах (Ромек, 1996, 1997). Автор диссертации впервые исследовала когнитивно-стилевые (КС) корреляты Ув в сенсорных суждениях, поскольку они специфичны для познавательной сферы. Среди КС выбрана рефлективность-импульсивность, т.к. этот стиль более других затрагивает ПР в ситуациях с неопределенностью, где типичны сомнения.
Взаимосвязи между Ув и правильностью суждений неоднозначны. Разноречивы данные о соотношении Ув учащихся (в своих знаниях и себе) и их успеваемостью (обзор Вайнера, 1990). Ув в правильности решения мыслительных задач зависит не от результатов решения, а от Ув себе (Высоцкий, 2001). Уравнивание длин незаполненных отрезков оптимально при сочетании высокой личностной Ув с низкой ситуативной в силу устойчивости стратегий (Вайнер, 1990).
Ув изучается в психофизике преимущественно в задаче различения, где испытуемый дает 2 ответа: больше или меньше (или равен: «>,<,=») тестовый стимул по отношению к эталону, и какова степень его Ув в правильности 1-го ответа. Ключевая проблема и ведущая парадигма исследований — изучение «реализма уверенности»: соотношения между Ув в правильности решения и его фактической правильностью. Ув повышается монотонно с ростом правильности ответов, но «отстает» от нее: феномен «недостаточной Ув», устойчивый в шведских работах (Bjorkman et al., 1993; Juslin, Ollson, 1997; Olsson, Winman, 1996), где он считается коренным свойством сенсорного различения, что следует из теории субъективных расстояний (Bjorkman et al., 1993). Однако анализ этой теории (Скотникова, 2002) выявил неаргументированное равноделение интервала сомнения между верными ответами и ошибками, противоречие в отнесении теории лишь к задаче «>,<,=», но обобщение ее на любое различение. Канадские же (Baranski, Petrusic, 1994, 1995, 1999), американские (Ferrel et al., 1995) и австралийский (Stankov, 1998) авторы обнаружили парадоксальный «эффект трудности-легкости» (ЭТЛ): недостаточную Ув при легком различении, надпороговом, где пропорция верных ответов (PC) превышает 0,8, и напротив, сверхуверенность при трудном различении, пороговом и подпороговом, где PC не превышала 0,8. ЭТЛ получен и в опросниках на знания (Лихтенштейн и др., 2005) и объясняется «стягиванием» субъективных вероятностей к среднему (Козелецкий, 1979). Автор диссертации полагает также, что человек недооценивает сложность трудных задач и потому переоценивает свою Ув в их решении, но переоценивает сложность легких задач и оттого недооценивает свою Ув, решая их. В литературе дискутируется проблема реализма Ув. Трансатлантические расхождения данных, перекликающиеся с различиями вероятностного прогнозирования и бытовыми, позволили высказать гипотезу о межкультурных различиях Ув в сенсорных суждениях (Baranski, Petrusic, 1999). В диссертации изучалась проблема реализма уверенности и проверялась эта гипотеза при сравнении российской и немецкой выборок. Противоречивы и данные о соотношениях между индексами реализма Ув (Ronis, Yates, 1987; Keren, 1988; Crowford, Stankov, 1996; Vickers, Lee, 1998). Эта проблема изучалась в нашей работе.
Обычно с ростом правильности и Ув ответов их скорость растет, но влияют условия наблюдения. Связь между Ув и ВР обратная, когда время на ответ не ограничивается, и прямая в противном случае (Petrusic, Baranski, 1997). Для опознания стимулов установлено «правило Свенссона» (1972): в трудной задаче и при установке на точность решения ошибочные ответы медленнее верных, в легкой задаче и при установке на скорость — наоборот. В нашей работе изучались взаимосвязи между скоростью решений, их правильностью и Ув. Правильность и Ув повышаются с ростом длительности стимулов, задаваемых экспериментатором, и снижаются, когда она регулируется испытуемым (Vickers, Lee, 1998).
За рубежом разработаны концептуально-математические модели, позволяющие компактно формулировать рабочие гипотезы о механизмах Ув, их роли в структуре и динамике ПР в сенсорном различении. В стационарных моделях, разработанных в русле теории обнаружения сигнала (ТОС) степень Ув определяется расстоянием от величины сенсорного впечатления до критерия ПР (Ferrel et al., 1980, 1995; Treisman, Faulkner, 1984; Bjorkman et al., 1993; Balakrishnan, Ratcliff, 1996). В динамических моделях ПР описывается как стохастический путь, на малых шагах которого копятся свидетельства в пользу каждой из альтернатив ответа на общем счетчике (модели случайных блужданий: Link, Heath, 1975; Heath, 1984; Link, 2003) либо на раздельных (наиболее проработанная аккумуляторная модель: Vickers et al., 1998, 2000, 2003 и модель выборочных окон: Juslin, Ollson, 1997). Ув определяется как разность сумм свидетельств для этих альтернатив (в моделях блужданий и аккумуляторной) и как отношение этой разности к общей сумме свидетельств (в модели окон). Аккумуляторный и нейросетевой подходы используются в других моделях (Baranski, Petrusic, 1998; Lacouture, Marley, 2000; Van Zandt, Maldonado-Molina, 2000; Usher, McClelland, 2001).
Перечисленные модели предлагают продуктивные подходы к формальному описанию ПР и Ув. Однако, модели, основанные на ТОС, не описывают временные характеристики ПР, а важнейшее в моделях блужданий и аккумуляторной понятие свидетельств недостаточно прояснено содержательно и математически. Нами совместно с Шендяпиным разрабатывается математическая модель ПР и Ув сенсорном различении.
Рассмотренные материалы позволяют заключить, что Ув является важной детерминантой как приема и переработки информации субъектом, так и ПР, что весьма выражено в ситуациях с неопределенностью, имеющей место в задачах порогового типа.
Третий раздел. Логика, структура, этапы, методическое обеспечение экспериментального исследования представлены в главе 7. Ее содержание отражено в вводной части автореферата.
Глава 8 освещает значение для сенсорных измерений задачи субъекта и операциональных средств ее решения. При измерении дифференциальных порогов методом средней ошибки существует диапазон значений переменного стимула, которые испытуемый воспринимает одинаковыми. Стандартная инструкция «подравнять по величине переменный стимул к эталонному» не указывает ему, какую точку диапазона воспроизводить. Психофизический смысл среднего результатов подравнивания трактуется как точки: субъективного равенства — ТСР (Энген, 1974; Fullerton, Cattell, 1892; Woodworth, Schlosberg, 1963), едва незаметного различия — ЕНЗР (Fechner, 1860; Rubin, Walls, 1969), едва заметного различия — ЕЗР (Osgood, 1953), любая из этих точек при разных интерпретациях инструкции (Бардин, 1976). Вопрос о смысле среднего принципиален, т.к. в случае поиска испытуемыми разных точек сравнение индивидуальных данных неправомерно. Кроме того, в литературе подвергалась сомнению способность человека устойчиво дифференцировать их. Гипотеза Бардина о том, что такая способность существует, а результаты зависят от понимания субъектом своей задачи, проверялась в нашей работе.
Чтобы развести возможные разные толкования наблюдателем задачи, в экспериментах по зрительному уравниванию наклонов и длин линий вместо неопределенной инструкции вводились «открытые»: воспроизводить ТСР, нижнюю и верхнюю точки ЕНЗР, аналогичные точки ЕЗР. В дополнительном эксперименте по уравниванию яркостей световых полей выяснялось, различаются ли в пороговых задачах «количественные и качественные» сенсорные признаки, разграниченные Стивенсом (1974) в задачах шкалирования. Для этого достаточно было воспроизводить точки ЕНЗР. В каждой пробе предъявлялись эталонный и переменный стимулы. Наклонные линии задавались с помощью осциллографа С1–33. Плавность регулировки переменной составляла 0,7%. Процесс подравнивания (движения руки испытуемого) и его результаты регистрировались на самописце КСП-4; общая погрешность измерений не превышала ±1,5%. При подравнивании длин линий стимулами были отрезки прямых, расположенные на обороте длинной линейки. Длину переменного стимула испытуемые меняли движками. При подравнивании яркостей предъявлялись 2 смежных голубых электролюминесцентных индикатора размером по 1 угл. град. каждый. Плавность регулировки переменной яркости составляла 7,5%. Процесс и результаты подравнивания регистрировались на осциллографе Н-700. Яркость стимулов оценивалась измерительным устройством производства НИИАА. Общая погрешность измерений не превышала ±2%. Эталонами были: для наклонов линий 17°, для длин 17 см (14 угл. град.), для яркостей 27,5 нит. Переменные стимулы изменялись в диапазонах: наклоны линий — 3–31°, длины —2–32 см, яркости — 12–43 нит. Подравнивания велись поочередно от 3-х заметно меньших и 3-х заметно больших, чем эталон, исходных значений переменного стимула, чередовавшихся в случайном порядке. Время и направление подравниваний не регламентировались.
Испытуемыми были мужчины и женщины с нормальным зрением: в опытах с наклонами и яркостями — студенты в возрасте 20–26 лет, в опытах с длинами — операторы космической техники в возрасте 26–39 лет. Специфика психофизического исследования требует большой статистики материала для каждого испытуемого, поэтому, как обычно, участников было немного, но высоко тренированных. Статистический объем материала составил: для наклонов линий 7 испытуемых, 210 полученных распределений результатов по 50 подравниваний каждое; для длин 8 испытуемых, 156 распределений по 24 подравнивания; для яркостей — 5 испытуемых, 33 распределения по 50 подравниваний. Тренировочные опыты включали 100 проб для наклонов, 24 для длин и 50 для яркостей. Для каждого распределения вычислялись средние арифметические значения и стандартные отклонения () результатов подравниваний. Достоверность различий между средними для пар соседних искомых точек проверялась по критерию Стьюдента, различий между величинами по критерию Фишера.
Обнаружено, что все испытуемые устойчиво воспроизводили 5 характерных точек припороговой области, значимо разведенных между собой (p<0,001 для наклонов линий, p<0,05–0,01 для длин). Расстояния между нижней и верхней точками ЕЗР составили для наклонов линий 3–8,5°, для длин 4–7 см, т.е. 17–88% от величин эталонов. Т.об. была определена структура этой области: центр зоны неразличения — ТСР, ее границы — точки ЕНЗР, границы зоны перехода от неразличения к различению — точки ЕЗР. В итоге вместо метода средней ошибки с неопределенной инструкцией предложены 3 его строгих варианта: с воспроизведением ЕНЗР для измерения дифференциального порога, ТСР для задач шкалирования, ЕЗР для разграничения различения и сенсорной памяти. Это позволяет также правомерно сравнивать индивидуальные данные.
Результаты означают, что сенсорная задача, принятая наблюдателем и указывающая цель его деятельности в конкретных условиях (по Леонтьеву, 1972), определяет критерий принятия решения, а он — индексы порога, основанные на среднем значении. В этих результатах проявились активность и автономность человека как субъекта сенсорных измерений. В качестве условий достижения целей (искомых точек) выступили разные рабочие участки припороговой зоны, предъявлявшие разные требования к сенсомоторной деятельности субъекта. Эти данные строго обосновывают положение о принципиальной роли задачи субъекта в сенсорных измерениях (Fernberger, 1931; Corso, 1963; Асмолов, Михалевская, 1974; Бардин, 1976; Забродин, 1985) и о необходимости однозначных инструкций (Edwards, 1961; Чуприкова, 1976; Luce, 1986). Аналогично нашей работе (Скотникова, 1981), при субъективном шкалировании громкостей прослежена роль инструкции в формировании у испытуемых разного понимания стимуляции, задачи, установок на исполнение (Sebald, 1991).
При уравнивании яркостей нижняя и верхняя точки ЕНЗР также были достоверно разведены: в среднем на 4,5 нит или 16% от величины эталона. В этом эксперименте тоже проявились субъектные факторы: при повторении опытов испытуемые самостоятельно смещали распределения подравниваний по оси стимулов, что отражало поиск впечатлений ЕНЗР. В этом выразился процесс самообучения, значение которого обосновано Забродиным (1976) и Индлиным (1976).
При анализе процессов подравнивания наклонов установлено, что даже в случае общности задач для разных наблюдателей индивидуально различалась операциональная структура их деятельности: ее стратегии и способы. Это заметно отразилось на пороговых индексах, основанных на мерах вариативности: эффективные операциональные средства улучшали исполнение, являясь механизмом компенсации дефицита сенсорной информации. Более точные (менее вариативные: = 40’–50’) результаты имели испытуемые, адекватно и достаточно осознанно (судя по самоотчетам) менявшие свои зрительно-двигательные стратегии в соответствии с изменением сенсорных задач. Они совершали финальные подходы к точкам ЕЗР от впечатлений равенства стимулов, к точкам ЕНЗР — от впечатлений неравенства, к ТСР — с возвратными ходами между границами зоны неразличения. Менее же точные (более вариативные: = 60’–73’) результаты получены у испытуемых, неосознанно применявших одни и те же стратегии в разных задачах. Т.е. первые использовали стратегии на уровне самостоятельных действий, вторые — на уровне операций (по Леонтьеву, 1975). Итак, в деятельности наблюдателей с внешними компонентами выделены структурные единицы: ее операциональные средства, отражающиеся на показателях исполнения. Эти результаты перекликаются с данными об использовании наблюдателями внутренних средств оперирования сенсорной информацией (дополнительных сенсорных признаков) как компенсаторного механизма, улучшающего различение громкостей звуков (Бардин, 1982, 1993; Войтенко, 1986, 1989).
Глава 9 освещает изучение проявления когнитивных стилей (КС) в непрерывных сенсорных задачах. Причины межиндивидуальных различий сенсорных стратегий в одних и тех же задачах автор искала в КС (как инструментальных характеристиках познавательных процессов), роль которых наиболее теоретически ожидалась, что подтвердилось для поле(не)зависимости. Испытуемые, перестраивавшие сенсомоторные стратегии адекватно изменению сенсорной задачи (поиску ЕЗР, ЕНЗР либо ТСР) показали лучший (низкий) разброс результатов ( = 40’–50’) и были в среднем вдвое более поленезависимы, чем использовавшие во всех задачах одну и ту же стратегию, что вело к большей вариативности результатов ( = 60’–73’). Проявилась склонность поленезависимых активно переструктурировать проблемную ситуацию при необходимости, что обеспечило им более успешное исполнение. Приведены сходные данные для других стратегий (Blowers, O’Connor, 1979; Henessey, Nachinsky, 1980; Ohlmann, 1981; Лебедева, 1986; Сергеев, 1986).
Более полезависимые испытуемые чаще использовали стереотипные кинестетические операции: одинаковые повороты регулятора переменного стимула независимо от его исходных значений. Неосознанная ориентировка на эти стереотипы подменяла зрительный контроль, что привело к их «загрубляющему» влиянию на результаты подравнивания: «эффекту стартовой позиции» (ЭСП), вносившему в них дополнительный разброс. Вычисление средних разностей результатов подравниваний для 6-ти исходных значений переменного стимула показало, что среднее различие (32’) этих средних, превышавших критическое значение в 10’, у них было выше, а само превышение вдвое чаще (в среднем в 58% случаев), чем у более поленезависимых (22’ и в среднем 27% случаев). В контрольной серии полезависимые научались стратегии поиска ЕНЗР и преодолению кинестетических стереотипов, что снизило частоту стереотипов в 1,6 раза и сократило разброс результатов на четверть. Это привело к сопоставимости пороговых индексов всех испытуемых с мерами чувствительности, по данным строгого метода вынужденного выбора (соотношение значений составило 2/3). Т.е. оптимизировать воспроизведение стимулов и получать корректные показатели можно, формируя рациональные способы деятельности на уровне осознанных действий.
ЭСП, обнаруженный нами при установке наклона линии, ранее был известен для воспроизведения вертикали. Его относят за счет формирования стимулом сенсорно-тонического состояния, в зависимости от которого воспринимается следующий стимул (Werner, Wapner, 1952), либо за счет пути, пройденного при подравнивании (O’Connel, Weintraub, 1967), что сходно с нашим представлением о моторно-кинестетическом стереотипе. Видимо, он формируется при малых различиях исходных величин стимула, а сенсорно-тонический фактор — при больших, индуцирующих заметно разные состояния анализаторной системы. Это следует иметь в виду при объяснении данным фактором феноменов контекста, перцептивной индукции, установки (Baker, Ledner, 1990).
Итак, операциональная структура сенсорной деятельности — психологический механизм, опосредствующий влияние КС на психофизические показатели. Наши данные отражают большую активность поленезависимых лиц в построении своей сенсорной деятельности и ее требуемых трансформациях в соответствии с изменяющимися требованиями в сравнение с полезависимыми. В этом можно видеть проявления большего и меньшего уровней субъектности наших испытуемых по параметрам активности, а также автономности, т.к. в определение поленезависимости входит автономность от внешних референтов (Witkin et al, 1974).
Индивидуальная длительность подравнивания положительно коррелировала с уровнем рефлективности (р < 0,05), и отрицательно со склонностью к риску (р = 0,05). Т.е. с ростом рефлективности и осторожности, проявляющихся в тщательном обдумывании решения, растет и требуемое для него время. Анастази (1982) отмечает тесную связь временных характеристик перцепции со свойствами личности.
Глава 10 посвящена роли КС в дискретных сенсорных задачах, где деятельность наблюдателя внутренняя, симультанная и потому труднодоступная для изучения. С этой целью мы исследуем динамику критерия наблюдателя, ВР и уверенность-сомнения его ответов.
Часть методики и обработки данных — общая для гл. 10, 11 и 12. Изучалось различение длительностей в парах последовательных вспышек яркостью 20 нит и угловым размером 11,5° на экранах компьютеров. В основном эксперименте использован метод «да-нет» с ответами «одинаковые-разные» («=,»), в предварительном — техника «лестниц». Длительность одного сигнала (t): 600 мс, длительность другого: (600 мс t) подбиралась индивидуально. Погрешность формирования длительностей не превышала 8 мс (1–2% от их значений). Интервал между вспышками в паре составлял 1 с. Пары одинаковых (по 600 мс каждый) и разных стимулов (600 мс и 600 мс t), а также место большего в парах разных были равновероятны и чередовались в случайном порядке. В каждой пробе испытуемые давали 2 моторных ответа: «=,» и уверены они или сомневаются в правильности 1-го ответа. В предварительном эксперименте (не менее 70 проб) определялся разностный порог как величина t, соответствующая 70–80% правильных ответов (получены t = 55–250 мс, что согласуется с данными других авторов). После тренировки проводился основной эксперимент из 100 проб. Нейтральная инструкция неявно задавала симметричный критерий ПР и явно требовала точность ответов, латентность которых не ограничивалась. Фиксировались каждый ответ и время первого ответа. Участвовал 71 испытуемый с нормальным или корректированным зрением, мужчины и женщины в возрасте 18–51 года, вошедшие в 2 выборки: 29 человек — операторы космической техники и студенты вузов, 42 — студенты и сотрудники вузов, из которых 15 человек немецкие граждане (серия проведена в ФРГ). Общее число измерений более 12 000. Вычислялись непараметрические индексы критерия YR и CER (Macmillan, Creelman, 1990) и параметрический b (Luce, 1963; Индлин 1976). Для 1-ой выборки определялись стандартные показатели 3-х КС (см. вводную часть автореферата). Достоверность различий между показателями оценивалась по критериям знаков, Вилкоксона и Манна-Уитни, взаимосвязи между показателями — ранговыми корреляция Спирмена, Кендалла и «гамма».
Для изучения динамики ПР в 3-х блоках опыта предъявлялись «платежные матрицы», задававшие симметричный (I), строгий (II) и либеральный (III) критерии ПР, теоретические значения которых вычислялись (Green, Swets, 1974). Определялись средние арифметические значения ВР и стандартные отклонения (), вероятности сомнительных ответов (Рс) для каждого из 4-х исходов различения в каждом блоке; средние значения ВР и Рс для верных и для ошибочных ответов (по трем блокам) и по всему массиву данных. Участвовали 13 испытуемых-мужчин в возрасте 30–40 лет, с нормальным зрением, операторы.
По результатам, флексибельные лица применяли подвижные стратегии решения (индексы флексибельности коррелировали с максимальными значениями смещения критерия: r=0, 70, р<0,001) и эффективные: во II блоке повышали критерий, а в III снижали по сравнению с I и II блоками. Т.е. динамика критерия у них была адекватна за счет гибких и точных операций по его перестройке, согласно ценам ответов. У более ригидных же критерий был менее подвижен, а динамика его менее эффективна: в III блоке он обычно снижался лишь по отношению к непосредственно предшествующему II блоку, оставаясь неадекватно выше симметричного значения в I блоке (рис. 3). Наши результаты согласуются с данными для слухового порогового восприятия (Кочетков, 1986; Войтенко, 1989) и указывают для флексибильных лиц на больший уровень субъектности по параметру активности в сопоставлении с ригидными. Индивидуальные величины ВР положительно коррелировали с индексами рефлективности (r=0,77, р<0,01) и соответствовали частотам сомнительных ответов в 21 блоке из 27 (р<0,001). Эти факты согласуются с данными автора о большем ВР у более рефлективных в непрерывной пороговой задаче (гл. 9) и означают, что те, кто сомневались, решая дискретную задачу, тратили больше времени на ответ, чем те, кто без сомнений отвечали быстро.
Пороги зрительного различения были выше у более импульсивных лиц (r=0,296–0, 463, р<0,005–0,04), чем у более рефлективных. Т.к. величины критерия не различались у тех и других, механизм феномена — скорее пониженная сенсорная чувствительность импульсивных, чем специфика их процессов решения, что объясняется невнимательными, поверхностными стратегиями обработки информации и потому недостаточным ее анализом. Наши данные указывают на вес когнитивной составляющей данного стиля, который связывают с ПР. Различие механизмов установленной нами пониженной сенсорной чувствительности импульсивных лиц и нейротичных (Айзенк, 1967; Гаррига-Трилло, 1994) в разной нерациональности сенсорных стратегий: недостаточности (Мессер, 1976) и избыточности (Журавлев, Августевич, 1984; Бороздина, 1985) анализа ситуации.
Рис. 3. Зависимость экспериментальных значений критерия решения (CER) от теоретических его величин (теор). Левая часть рисунка: данные испытуемых, у которых динамика критерия решения адекватна платежным матрицам. Правая часть рисунка: данные испытуемых, у которых обнаружены 2 типа отклонений (а и б) динамики критерия от адекватности. I — теоретическое значение критерия в I блоке опыта, II — в блоке II, III — в блоке III.
В целом степень выраженности динамических свойств КС (ригидности-флексибильности и импульсивности-рефлективности) выступила индивидуальной детерминантой динамики и успешности решения пороговых задач.
В главе 11 представлено экспериментальное исследование выделенных в гл. 6 проблем уверенности в сенсорных суждениях. Использована задача зрительного различения временных интервалов по типу «одинаковые-разные» («=,»), распространенная, но не изученная. Результаты сравнивались с литературными данными для исследованной задачи «больше-меньше» («>,<»).
При обработке данных для каждого из 29 испытуемых вычислялся 21 показатель: порог различения длительностей, пропорция правильных ответов (PС); средние значения ВР в целом по эксперименту и раздельно для верных и ошибочных ответов; пропорции сомнительных и уверенных ответов в общем массиве ответов и раздельно для верных и ошибочных ответов; средняя категория Ув (MX), показатели реализма Ув: смещение MX относительно правильности ответов (B), калибровка (C), оценка Брайера (BS); «разрешение» (R); наклон функции ковариации (S). Чем больше значения B, C, BS и чем меньше R и S, тем менее реалистичны оценки Ув. Оценивались ранговые корреляции Спирмена, Кендалла и «гамма» между индивидуальными индексами рефлективности-импульсивности (по тесту Кагана и опроснику Азарова) и частотами ответов 4-х типов: уверенных верных, уверенных ошибочных, сомнительных верных, сомнительных ошибочных; между показателями реализма Ув; между тремя значениями ВР и характеристиками Ув (по всем пяти пропорциям уверенных ответов: всем уверенным, уверенным верным, уверенным ошибочным, доле уверенных среди верных, доле уверенных среди ошибочных). Значимость различий между показателями различимости и между индексами Ув при сравнении российской и немецкой выборок оценивалась по критериям знаков, Вилкоксона и Манна-Уитни.
Результаты. Предложены новые показатели степени Ув в суждениях (пропорции уверенных и неуверенных ответов среди верных и ошибочных раздельно), что позволило более дифференцированно оценить соотношение верных-ошибочных-уверенных-неуверенных ответов, чем принятые пропорции уверенных и неуверенных ответов в общем массиве данных. Ошибочные ответы чаще были неуверенными, чем верные (p<0,01) в «=,»-различении, по данным автора, и «>,<», по расчетным данным других работ (Obrink, 1948; Bjorkman, Qvarsell, 1963) и в кроссмодальном уравнивании стимулов (Lubin et al., 1998). Прежние же расчеты по общему массиву ответов выявляли менее частую неуверенность ошибок (Bjorkman et al., 1993), рис. 4.
Рис. 4. a) Пропорции (%) верных (PCuncon) и ошибочных (PWuncon) неуверенных ответов, по отношению ко всем ответам; b) пропорции неуверенных ответов по отношению к количеству верных (PC’uncon) и ошибочных (PW’uncon) ответов раздельно.
Ошибочные ответы были более медленными, чем верные (p<0,0001). Это верифицирует для порогового различения правило Свенссона (1972) для трудного опознания (Link, Tindall, 1971; Wilding, 1974) и обнаружения (Pike, Koppel, 1976) и установки на точность ответов, как и в нашем случае. Чем медленнее были ответы, тем они чаще были неуверенными (r = 0,297–0,612, p<0,04–0,0005), что может быть индикатором неотчетливости сенсорных впечатлений, замедляющей ПР, и проясняет психологическую природу ошибок в задачах порогового типа.
Впервые определены индексы реализма Ув для задачи «=,». У всех испытуемых обнаружена сверхуверенность в трудной пороговой задаче, что согласуется с канадскими (Baranski, Petrusic, 1994, 1995, 1999), американскими (Ferrel et al., 1980, 1995) и австралийскими (Stankov, 1998) данными об «эффекте трудности-легкости»: недостаточной Ув в легком «>,<»-различении и сверхуверенности в трудном. Сверхуверенность в нашей задаче «=,» — следствие в 6 раз меньшей зоны сомнений, в сравнении с задачей «>,<» (данные для которой взяты из работ Obrink, 1948; Bjorkman, Qvarsell, 1963). Полученные соотношения верных-ошибочных-уверенных-неуверенных ответов не согласуются с теорией субъективных расстояний о недостаточной Ув как коренном свойстве сенсорного различения (Bjorkman et al., 1993), вызывающей также теоретические возражения (гл. 6). Ув хуже оценивалась в нашей задаче «=,», чем в задаче «>,<» (по данным Baranski, Petrusic, 1994, 1999). При этом пороги «=,»-различения (17–37% от значения эталона) в 7–17 раз выше, чем для «>,<» (1–5% от значения эталона; там же). Видимо, грубое «=,»-различение (неупорядоченное, Goodman, 1951) по шкале наименований формирует установку на не тщательную работу в целом и генерализуется на оценки Ув. Тонкое же «>,<»-различение (упорядоченное) по шкале порядков дает меньшие пороги и более точные оценки Ув. В задаче «=,» пороги различения ориентаций стимульных паттернов также бывают выше, чем в «>,<» (Данилова, 2002).
В немецкой выборке нами обнаружена сверхуверенность в среднем вдвое меньшая, чем в российской, но на порядок большая, чем у канадских испытуемых (Baranski, Petrusic, 1994, 1995, 1999), в отличие от недостаточной Ув, характерной для шведской группы (Bjorkman et al., 1993; Olsson, Winman, 1996; Juslin, Ollson, 1997). Это впервые прямо подтверждает гипотезу о межкультурных различиях в реализме Ув в сенсорных суждениях (Baranski, Petrusic, 1999), перекликающихся с различиями в Ув в знаниях. Причины повышенной Ув российских испытуемых требуют культурологических исследований.
Импульсивные лица были более уверены в сенсорных суждениях, чем рефлективные, что может служить одной из возможных причин меньшей чувствительности первых (Скотникова, 1999, гл. 9). Видимо, доверяя себе, они недостаточно анализируют информацию и потому часто ошибаются, что ухудшает оценки чувствительности.
Эти работы продолжила Головина (2002, 2006, 2007) в изучении конструкта «уверенность», включающего Ув в себе и в суждениях на сенсорном уровне и уровне знаний в связи с КС. Подтвердились обнаруженная автором настоящей диссертации сверхуверенность наблюдателей в «=,»-различения и повышенная Ув более импульсивных лиц в сравнение с более рефлективными. Вновь установлена большая Ув в суждениях (здесь Ув в знаниях) у немецких испытуемых, в сравнении с российскими. Впервые выявлены взаимосвязи между изучаемыми аспектами Ув, составлены КС-портреты уверенных людей, выделены интеллектуальный, эмпирический и контролирующий стили Ув.
Обнаружены положительные взаимосвязи между индексами реализма Ув, отражающими разные аспекты соотношения между Ув и правильностью ответов (B, C, BS: r=0,2680,851; p<0,050,003), и между индексами, отражающими разные аспекты соотношения между Ув верных и ошибочных ответов (R, S: r = 0,7190,870; p<0,000001). Взаимосвязь же между индексами обеих категорий ожидаемо отрицательная
(r = -0,3210,768; p< 0,010,00005).
Нами впервые в отечественной науке разрабатывается математическая модель Ув в сенсорных суждениях (Шендяпин, Скотникова, 2003, 2006, 2008). Прояснено ключевое понятие свидетельств в пользу сравниваемых альтернатив решения. Раскрыты функции Ув как психологического механизма саморегуляции: внутренней обратной связи в ходе решения: это сравнение свидетельств и выбор альтернативы, для которой они весомее, а Ув — переживание баланса свидетельств, служащее субъективным индикатором того, какую альтернативу выбрать. Далее Ув в правильности решения выполняет функцию его самоконтроля с целью коррекции.
В главе 12 отражено исследование асимметрии суждений о равенстве и различии с анализом ее субъектных факторов. При равновероятном предъявлении одинаковых и разных буквенных и точечных паттернов, пространственных признаков объектов чаще и быстрее даются ответы об их равенстве, чем о различии (Krueger, 1978; Ratcliff, Hacker, 1981; Proctor et al., 1991; Irwin, Hautus, 1996). Единых представлений о механизмах феномена нет. Данные для букв и точек указывают на стратегиальный механизм (Irwin, Francis, 1995; Lachmann, 2001), что информативно для нашего изучения организации субъектом сенсорной деятельности.
Нами обнаружена повышенная сверхуверенность испытуемых при различении одинаковых и разных по длительности световых вспышек (гл. 11). Рост сверхуверенности установлен в случае пространственной ошибки при различении расстояний (Baransky, Petrusic, 1999). На различение последовательных стимулов влияет ошибка временного порядка их предъявления (Стивенс, 1974; Шпагонова, 1984, 1986; Hellstrom, Rammsayer, 2000). Поэтому мы предположили, что в нашем случае могла иметь место временная ошибка, вызвавшая высокую сверхуверенность, а также предпочтение категории «равны», обнаруженное в пилотаже (Скотникова, 2000). Теоретически предпочтение равенства или различия может быть связано со свойствами индивидуальности. Однако данных по этому вопросу нет, и мы провели его исследование с диагностикой 3-х КС: поле(не)зависимости, ригидности-флексибильности, импульсивности-рефлективности.
Высказанные предположения и стратегиальные тенденции испытуемых проверялись на расширенной выборке: 71 человек (29 операторов космической техники и 42 студента). Эксперименты и анализ данных проводились М.В. Ивановым в рамках его дипломной работы под руководством автора диссертации. Методика психофизических (по зрительному различению равновероятных одинаковых и разных длительностей) и КС-экспериментов, а также вычисляемые показатели те же, что в гл. 10, 11. Кроме того, подсчитывались частоты всех, а также ошибочных ответов «разные» («») и «одинаковые» («=») в целом по эксперименту и раздельно для каждого из 3-х типов проб: k — с 1-ой большей длительностью, l — со 2-ой большей и m — с равными. Частоты ответов «да», за которые в нашем случае приняты ответы «», численно соответствуют значениям индекса критерия решения «Yes Rate». Временная ошибка оценивалась как разность долей правильных ответов для проб k и l. Определялись корреляции Спирмена между индивидуальными индексами различения, КС и Ув. Значимость отличия эмпирических частот, усредненных по группам испытуемых, от теоретически ожидаемых вероятностей оценивалась на основе интегральной теоремы Лапласа, различий между показателями для разных типов проб и ответов — по критериям знаков и Вилкоксона.
Установлено, что 75% испытуемых чаще (p<0,003) отвечали «=» (средняя частота 0, 56), чем «» (0,44), что не зависело от их КС. Ответы «=» давались более уверенно (p<0,05) и уровень их Ув вдвое лучше соответствовал уровню их правильности в сравнение с ответами «» (p<0,01). У лиц с более высокими порогами различения длительностей были более медленные ответы «» (r=0,44; p<0,01). Это подтверждает основной феномен менее предпочтительных (более трудных ?) суждений о различии, в силу чего, при более грубой чувствительности они замедляются. Средняя доля уверенных ответов «=» была в 1,4 раза выше доли уверенных ответов «»: 0,47 против 0,33, (p<0,05). Приведенные результаты указывают на то, что человек более склонен к суждениям о равенстве, чем о различии, что впервые установлено для временных интервалов.
Обнаружена ожидавшаяся ошибка временного порядка. Частоты ошибочных ответов («=») в среднем по группе были в 1, 7 раза меньше при предъявлении 1-го стимула более длительным, чем более коротким (p < 0,001), т.е. лучше различались пары стимулов с более длительным 1-ым из них, что соответствует данным для близких длительностей (Hellstrom, Rammsayer, 2000). Эта ошибка может иметь сенсорную природу: вызывать субъективное уменьшение 2-го интервала в паре, когда он объективно больше 1-го (либо увеличение 1-го, либо то и другое) и более частые суждения о равенстве, чем о различии.
Преобладание ответов «=» означает принятие испытуемыми либерального критерия решения о равенстве стимулов и, соответственно, строгого о различии. Критерий изменялся в разных стимульных последовательностях: симметричный в пробах с 1-ым большим интервалом сменялся либеральным для равенства в пробах со 2-ым большим и в парах с одинаковыми стимулами. Т.об. в 2-х типах проб из 3-х типичными были строгий критерий о различии и либеральный о равенстве. Т.е. испытуемые чаще избегали ошибок, отвечая «», чем «=», в силу чего больше ошибок было в сторону равенства. Эти результаты указывают на вклад несенсорного фактора (стратегии решения) в предпочтение суждений о равенстве, что согласуется с данными для других стимулов (Irwin, Francis, 1995; Lachmann, 2000). Мы впервые строго выявили этот механизм, определив критерий решения и выяснив его зависимость от соотношения сравниваемых интервалов в пробе (на микроуровне). Фактор критерия выступил универсальным: он проявлялся и для разных интервалов (как при большем 1-ом интервале в паре, так и при 2-ом), и для одинаковых. Возможно, сдвиги критерия приводили к ошибке временного порядка. Эта ошибка, либеральный критерий для суждений о равенстве и их Ув выступают как субъектные факторы учащения таких суждений, в сравнении с суждениями о различии. Ведь наблюдатели самостоятельно, а не по внешнему заданию принимают данный критерий и соответствующую стратегию решения, Ув –– внутреннее психологическое состояние человека, а временная ошибка –– субъективная ошибка восприятия.
Основные выводы
1. Конструктивной методологией для разработки в психологии категории «субъект» являются исследования уровней субъектности, различающихся по степени самоуправляемой активности, что развивается и в субъектной психофизике.
2. Субъектная психофизика вводит традиционный количественный психофизический анализ, имеющий целью определять «чистые» показатели чувствительности и критерия принятия решения, в контекст качественного изучения внутренней детерминации сенсорных измерений собственной индивидуально-психологической активностью субъекта.
3. В решение сенсорных задач вносят вклад индивидуальные характеристики человека, входящие в следующие классы. Это, с одной стороны, интериндивидуальные особенности: а) психофизиологические параметры, связанные с уровнем активированности и типологическими свойствами нервной системы; б) психологические свойства: когнитивно-стилевые и индивидуально-личностные. С другой стороны, интраиндивидуальные факторы сенсорного исполнения: а) имеющие место в отсутствие воздействий на аппарат принятия решения: флуктуации критерия наблюдателя в ходе его самообучения, периодические и монотонные изменения сенсорного исполнения, вызванные динамикой уровня активированности; б) факторы, обусловленные несенсорной информацией, адресованной аппарату решения.
4. Человек способен устойчиво дифференцировать и воспроизводить не менее пяти характерных точек припороговой области. Они отражают ее структуру: центр зоны неразличения — точка субъективного равенства, ее границы — точки едва незаметного различия, границы зоны перехода от неразличения к различению — точки едва заметного различия.
5. Сенсорная задача, принятая субъектом, существенно сказывается на психофизических показателях, основанных на среднем значении. В рамках же единых для всех испытуемых сенсорных задач индивидуально различается операциональная структура их деятельности, что отражается на показателях, основанных на мерах вариативности. Они лучше у тех, кто применяет разные стратегии сенсомоторного поиска в соответствии с изменением задач.
6. Для воспроизведения наклонов линий обнаружен эффект стартовой позиции, описанный ранее для установки вертикали. Выявленный эффект — результат двигательно-кинестетичеких стереотипов деятельности, что свидетельствует в пользу его объяснения процессуальными сенсомоторными особенностями выполнения задачи уравнивания стимулов, а не сенсорно-тоническим фактором, действие которого следует ожидать в случае надпороговой стимуляции. Эффект более выражен у полезависимых лиц, чем у поленезависимых, в силу большей подверженности первых влиянию сенсорно-перцептивного контекста.
7. Успешнее выполняют пороговые сенсомоторные задачи поленезависимые лица, которые перестраивают поисковые стратегии адекватно изменению задач и менее подвержены кинестетическим стереотипам в силу своей способности активно переструктурировать входную информацию, в сравнение с полезависимыми. Подвижность критерия решения и эффективность оперирования им выше у флексибильных лиц за счет их большей способности оперативно перестраивать при необходимости способы обработки информации и принятия решения, в сравнение с ригидными. Зрительное различение хуже у импульсивных лиц, чем у рефлективных, в силу сниженной сенсорной чувствительности импульсивных, обусловленной недостаточностью их стратегий анализа информации, что выступает как связанное с повышенной уверенностью импульсивных в сенсорных суждениях.
8. Ошибочные ответы субъекта в пороговой задаче являются более медленными и чаще неуверенными, в сравнение с верными ответами. В российской и немецкой выборках испытуемых пропорции ответов, отражающих уверенность в правильности сенсорного различения, превышают пропорции ответов, характеризующих его фактическую правильность, что подтверждает проявление при решении таких задач дискуссионного «эффекта трудности-легкости». В соотношении между уверенностью и правильностью сенсорных суждений наблюдаются межкультурные различия, перекликающиеся с различиями в суждениях о знаниях.
9. В задаче сенсорного различения с ответами «одинаковые-разные» различимость ниже, зона сомнений меньше, а оценки уверенности менее адекватны, чем в задаче различения с ответами «больше-меньше». Это связано с психологической спецификой данных задач: использованием простейшей шкалы наименований в первой и более высокоуровневой шкалы порядков во второй.
10. При зрительном различении длительностей испытуемые чаще ошибаются в сторону равенства, чем различия, что ведет к большей частоте ответов «равны», чем «различны», и не зависит от когнитивно-стилевых свойств испытуемых. Субъектные факторы учащения суждений о равенстве –– либеральный критерий и повышенная уверенность принятия таких решений, и напротив, строгий критерий и пониженная уверенность решений о различии, а также ошибка временного порядка: худшее различение сравниваемых последовательных стимулов, когда второй из них в паре более длительный, чем первый.
Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях автора.
Статьи в научных журналах, рекомендованных ВАК.
1. Метод подравнивания: зависимость мер чувствительности от сенсорной задачи (совм. с М.Б. Михалевской) // Вестник МГУ. «Психология». 1978. №1. С. 46–56.
2. Сравнительный анализ методов средней ошибки и вынужденного выбора (совм. с К.В. Бардиным, М.Б. Михалевской) // Психол. журн. 1980. Т. 1. №2. С. 99–110.
3. Различение наклонов линий в разных участках припороговой области // Психол. журн. 1986. Т. 7. №1. С. 142–150.
4. Психофизические характеристики зрительного различения и когнитивный стиль // Психол. журн. 1990. Т. 11. №1. С. 84–94.
5. Психофизические характеристики сенсорных признаков в связи с различными типами физических признаков объектов // Психол. журн. 1992. Т. 13. №1. С. 40–48.
6. Зрительное различение и импульсивность-рефлективность // Психол. журн. 1999. Т. 20. №4. С. 82–89.
7. Проблема уверенности — история и современное состояние // Психол. журн. 2002. Т. 23. №1. С. 52–60.
8. Субъектная психофизика: результаты исследований // Психол. Журн. 2003. Т. 24. №2. С. 121–131.
9. Экспериментальное исследовании уверенности в решении сенсорных задач // Психол. журн. 2005. Т. 26. №3. С. 84–99.
Монографии:
10. Индивидуально-психологические проблемы принятия решения. М.: Наука, 1993 (совм. с В.В. Кочетковым).
11. «Проблемы субъектной психофизики» / Под ред. В.А. Барабанщикова. М.: Изд-во ИП РАН, 2008.
Главы в коллективных монографиях:
12. Индивидуальные различия в сенсомоторной деятельности и процессы научения // Ментальная репрезентация: динамика и структура / Под ред. Е.А. Сергиенко. М.: Изд-во ИП РАН, 1998. С. 225–243.
13. Когнитивные стили и стратегии решения познавательных задач // Стиль человека: психологический анализ / Под ред. А.В. Либина. М.: Смысл, 1998. С. 64–78.
14. Развитие субъектно-ориентированного подхода в психофизике // Психология индивидуального и группового субъекта / Под ред. А.В. Брушлинского. М.: ПЕР-СЭ, 2002. С. 220–269.
15. Системность категории «субъект» // Системная организация и детерминация психики / Под ред. В.А. Барабанщикова. М.: Изд-во ИП РАН, 2009. С. 73–96.
16. Предпосылки и обоснование субъектного подхода в психофизике // Современная психофизика / Под ред. В.А. Барабанщикова. М.: Изд-во ИП РАН, 2009. С. 41–81.
Глава в справочном руководстве:
17. Психология сенсорных процессов. Психофизика // Психология XXI века / Под ред. В.Н. Дружинина. М.: ПерСэ, 2003. С. 117–168.
Статьи в других рецензируемых журналах и сборниках.
18. Особенности решения человеком задачи подравнивания яркостей // Психологические проблемы человеческой деятельности. М.: ИУНХ, 1978. С. 16–27.
19. Стратегии испытуемых в методе средней ошибки и результаты исполнения // Психофизические исследования восприятия и памяти. М.: Наука, 1981. С. 199–205.
20. The psychophysical indices obtained by the Method of Average Error and their psychological nature (together with K.V. Bardin, M.B. Mikhalevskaya) // Psychophysical judgments and the process of perception / Berlin: VEB, 1982. P. 194–202.
21. Method of Average Error: the research in the experiment (together with K.V. Bardin, M.B. Mikhalevskaya) // Studia Psychologica, 1983. V. 25. №1. P. 29–38.
22. Специфика метода средней ошибки в системе психофизических методов измерения чувствительности // Психофизика сенсорных и сенсомоторных процессов. М.: Наука, 1984. С. 71–94.
23. Возможности и ограничения метода средней ошибки в сенсорных измерениях (совм. с К.В. Бардиным, М.Б. Михалевской) // Мозг и психическая деятельность. М.: Наука, 1984. С. 75–84.
24. Индивидуальная специфика сенсомоторных стратегий при пороговом различении и характеристики когнитивного стиля // Психологические проблемы индивидуальности. Вып. 3. Л.- М., 1985. С. 152–157.
25. Реализация когнитивного стиля в познавательных стратегиях как проявление его содержательной стороны // Когнитивные стили. Таллинн, 1986. С. 51–56.
26. Системная взаимосвязь сенcорных стратегий и особенностей индивидуальности: анализ с привлечением категории когнитивного стиля // Системный анализ сенсорно-перцептивных процессов // М.: ИП АН СССР, 1988. С. 149–204.
27. Психофизика активного субъекта (совм. с К.В. Бардиным, Е.З. Фришман) //Мышление и общение: активное взаимодействие с миром // Ярославль. Изд-во ЯрГУ, 1988. С. 34–46.
28. Psychophysical characteristics of visual discrimination and the cognitive>
29. Субъектный подход в психофизике (совм. с К.В. Бардиным, Е.З. Фришман) // Проблемы дифференциальной психофизики. М.: ИП АН СССР, 1991. С. 4–17.
30. Исследования в области дифференциальной психофизики-I // Проблемы дифференциальной психофизики / М.: ИП АН СССР, 1991. С. 18–34.
31. Успешность познавательной деятельности и когнитивный стиль // Психологический анализ учебной деятельности / М.: ИП АН СССР, 1991. С. 17–25.
32. Роль активности в развитии сенсорных возможностей человека (совм. с К.В. Бардиным, Е.З. Фришман, А.Н. Гусевым, А.Н. Соколовым) // Диалектика природного и социального в развитии человека и его отношений с миром. Ч. II. М, 1991. С. 77–89.
33. Psychophysics of visual discrimination: the role of individual activity // Proc. 7th Ann. Meet. Intern. Soc. for Psychophysics / Durham: N.C.: Duke University, 1991. P. 221–226.
34. Исследование зависимости динамики и успешности решения человеком психофизических задач от проявлений его собственной активности как субъекта сенсорных измерений (совм. с К.В. Бардиным) // Вестник РГНФ. 1996. №4. С. 176–182.
35. Quantitative data analysis in psychophysics in qualitative context (together with K.V. Bardin, E.Z. Frishman) // Psychometric Methodology / Stuttgart & New York:G. Fisher Verlag, 1993. P. 14–17.
36. Additional graphical technique of data analysis in psychophysics // Psychometric Methodology / Stuttgart & New York: G.Fisher Verlag, 1993. P. 18–21.
37. I. Accuracy, confidence-unconfidence and response times in unordered discrimination: subject-oriented research. II. Confidence judgments specificity in same-different procedure (visual duration discrimination) // Proc. 10th Ann. Meet. Intern. Soc. for Psychophysics.Vancouver, Canada: BCU, 1994. P. 208–219.
38. Starting position effect in adjustment of JND, JNND and PSE // Proc. 11th Ann. Meet. Intern. Soc. for Psychophysics. Cassis, France. 1995. P. 297–302.
39. Comparison of durations: discrimination performance in reflective and impulsive observers // Proc. 12th Ann. Meet. Intern. Soc. for Psychophysics. Padua, Italy, 1996. P. 399–404.
40. Сalibration of confidence in different sensory tasks // Proc. 16th Ann. Meet. Intern. Soc. for Psychophysics / Strasbourg, France, 2000. P. 327–332.
41. Confidence judgments in visual temporal discrimination: cross-cultural study (together with T. Rammsayer, S. Brandler) // Proc. 17th Ann. Meet. Intern. Soc. for Psychophysics / Leipzig, 2001. P. 608–613.
42. Neural network model as a possible tool for modeling of confidence in sensory judgments (together with V.M. Shendyapin) // Proc. 17th Ann. Meet. Intern. Soc. for Psychophysics / Leipzig, 2001. P. 597–601.
43. Развитие психофизики в Институте психологии РАН (АН СССР) // Современная психология: состояние и перспективы исследований / М.: Изд-во ИП РАН. 2002. Ч. 2. С. 20–34.
44. Современное состояние субъектной психофизики // Психология: современные направления междисциплинарных исследований / М.: Изд-во ИП РАН. 2003. С. 433–442.
45. Formal neurons approach for sensory judgments modeling (together with V.M. Shendyapin) // Proc. 19th Ann. Meet. Intern. Soc. for Psychophysics. Stockholm, Sweden: Jannes sanbbtryck, 2003. P. 299–302.
46. Экспериментальное исследование восприятия равенства-различия длительностей (совм. с М.А. Ивановым // Исследования по когнитивной психологии. М.: Изд-во ИП РАН, 2004. С. 94–120.
47. Использование аппарата формальных нейронов для моделирования уверенности в решении когнитивных задач (совм. с В.М. Шендяпиным // Труды Международных научно-технических конференций «Интеллектуальные системы (IEEE AIS'04)» и «Интеллектуальные САПР (CAD-2004)». М.: Физматлит, 2004. Т. 2. С. 250–255.
48. Математическое моделирование принятия решения и уверенности при выполнении сенсорных задач (совм. с В.М. Шендяпиным) // Новости искусственного интеллекта. 2006. №2. С. 5–13.
49. Субъектный подход в психофизике и исследование уверенности в решении пороговых задач как одно из его направлений // Психофизика сегодня / М.: Изд-во ИП РАН, 2007. С. 109–120.
50. Уверенность в принятии решения: математическое моделирование сенсорных задач (совм. с В.М. Шендяпиным, В.А Барабанщиковым, В.Б.Тарасовым) // Психол. журн., 2008. Т. 29. №4. С. 84–97.
Тезисы докладов
51. An analysis of the Method of Average Error and the resulting psychophysical indices (together with K.V. Bardin, M.B. Mikhalevskaya) // XXII International Congress of Psychology. Moscow, 1980.
52. Пороговые свойства разных классов сенсорных континуумов // Тезисы YI Всесоюзного съезда Общества психологов СССР. М.: 1981.
53. An experimental study of the Method of Average Error (together with K.V. Bardin, M.B. Mikhalevskaya) // Soviet-Finish symposium on psychophysiology. Materials. Helsinki, 1982. P. 343–346.
54. Когнитивный стиль, сенсорные стратегии и рь+
езультаты исполнения // Материалы YII Всесоюзного Съезда Общества психологов СССР. Москва, 1989. С. 37.
55. Системное объединение когнитивного, деятельностного и личностного принципов исследования в субъектной психофизике // I Международные Научные Ломовские Чтения. М.: ИП АН СССР. 1991. С. 129–131.
56. Individual structure of subject's sensory activity and psychophysical characteristics // International Journal of Psychology. V. 27. Is. 3–4. 1992. P. 45.
57. Ошибки наблюдателя в задачах порогового типа в соотношении с временными характеристиками и уверенностью-сомнительностью сенсорного образа // II Международные Научные Ломовские чтения. Т. 2. М.: ИП РАН 1994. С. 82–84.
58. Подход в психофизике, направленный на изучение деятельности субъекта в сенсорных измерениях // III Международный Конгресс по проблемам психической деятельности. М.: 1995. С. 101.
59. Visual discrimination and reflective-impulsive cognitive>
60. Reflection-impulsivity and sensory discrimination efficacy // The 7th Meet. Intern. Soc. for Study of Individual Differences. Warsaw, Poland. 1995. P. 40–41.
61. Исследования уверенности-сомнительности в сенсорном различении // Ежегодник РПО. Т. 2. Вып. 3. М.: РПО. 1996. С. 34–35.
62. Cognitive>
63. Методы оценки импульсивности и сенсорная чувствительность // Ежегодник РПО. Т. 3. Вып. 1. Ростов-на-Дону. 1997. С. 207–209.
64. Методология калибровки уверенности в исследовании различения сигналов операторами // Ежегодник РПО. Т. 4. Вып. 1. Ярославль, 1998. С. 168–169.
65. Confidence: effect of discrimination task // International Journal of Psychology. 2000. V. 35. Issue 3/4. P. 26.
66. Оценка уверенности в разных видах задач // Ежегодник РПО. Т. 5. Казань: Изд-во КАИ. 2000. С. 27–29.
67. Асимметрия суждений о равенстве и различии и ее возможные детерминанты. (совм. с М.А. Ивановым, В.М. Шендяпиным) // Современная психология: состояние и перспективы. Т. 1. М: Изд-во ИП РАН, 2002. С. 140–142.
68. Кросскультурное исследование уверенности в сенсорных суждениях // Ежегодник РПО. Т. 6. Вып. 2. М., 2002. С. 159–160.
69. Neural network model for confidence in sensory judgments (together with V.M. Shendyapin) // 33rd Meeting of Mathematical Psychology Group. Abstracts. Bremen, Germany. 2002. P. 38.
70. Субъектный подход в психофизике. Ежегодник РПО. Материалы 3 Всероссийского съезда психологов. С-Пб. 2003. Т. 7. С. 230–234.
71. Сенсорная деятельность: психофизическое исследование. Материалы Международной конференции к 100-летию А.Н. Леонтьева. М., 2003. С. 132–134.
72. Уверенность в решении когнитивных задач: математическое моделирование (совм. с В.М. Шендяпиным) // I Всероссийская конференция по когнитивной науке. Abstracts. Казань. 2004. Изд-во КГУ. С. 61–63.
73. Решение когнитивных задач: статистический анализ характеристик уверенности (совм. с В.Е. Дубровским) // Труды II Международной конференции по когнитивной науке. СПб. 2006. Т. 1. С. 264–265.
74. Психологическое содержание категории «уверенность в суждениях» // Тезисы юбилейной научной конференции. Ч. 1. М.: Изд-во ИП РАН, 2007. С. 88–90.
75. Категория «субъект» и уровни субъектности // Личность и бытие: субъектный подход». К 75-летию со дня рождения А.В. Брушлинского / М.: Изд-во ИП РАН, 2008. С. 76–80.
76. Развитие модели уверенности при решении сенсорных задач, включенных в целостную деятельность (совм. с В.М Шендяпиным) // III Международная конференция по когнитивной науке. Т. 2. М., 2008. С. 449–450.
