Этнический и религиозный факторы политической стабильности российской федерации
- На правах рукописи
- ТУЗОВ НИКОЛАЙ ВИТАЛЬЕВИЧ
ЭТНИЧЕСКИЙ И РЕЛИГИОЗНЫЙ ФАКТОРЫ
ПОЛИТИЧЕСКОЙ СТАБИЛЬНОСТИ
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Специальность 23.00.02 – политические институты,
этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии
Автореферат
диссертации на соискание ученой степени
доктора политических наук
Москва, 2008.
Диссертационная работа выполнена на кафедре национальных и федеративных отношений ФГОУ ВПО «Российская Академия Государственной службы при Президенте Российской Федерации»
Научный консультант Зорин Владимир Юрьевич,
доктор политических наук, профессор
Официальные оппоненты Лобер Владимир Лнонидович,
доктор политических наук, профессор
Слизовский Дмитрий Егорович,
доктор исторических наук, профессор
Баграмов Эдуард Александрович,
доктор философских наук, пофессор
Ведущая организация: Московский гуманитарный университет
Защита диссертации состоится __________________________2009 г. в ____ часов на заседании диссертационного совета Д-502.006.14 в ФГОУ ВПО «Российская Академия Государственной службы при Президенте Российской Федерации» по адресу: 117606, Москва, пр. Вернадского, 86, 1 уч. корп., ауд. _____
С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале научной библиотеки ФГОУ ВПО «Российская Академия Государственной службы при Президенте Российской Федерации» (1 уч. корпус).
Автореферат разослан «____» _________________ 2008 г.
Ученый секретарь диссертационного совета
кандидат политических наук, доцент С.А. Пистрякова
I. Общая характеристика исследования
- Актуальность темы исследования. Этнические и религиозные факторы оказывают значительное влияние на развитие любого многонационального и поликонфессионального государства. Россия – не исключение.
Процессы стабилизации в нашей стране способствуют формированию новых политических подходов, ориентированных на создание демократических механизмов управления в рамках проводимых руководством страны реформ. Тем не менее имеются случаи проявления как антиинституциональных, так и антитрадиционалистских тенденций, определенной радикализации индивидуального сознания и поведения. У отдельных сил наблюдается стремление кардинального изменения внутригосударственной политики, сохраняется угроза вовлечения того или иного региона страны в сферу деятельности международного терроризма, связанного с религиозным фундаментализмом и этническим сепаратизмом. Внешне сильна роль национальных ориентаций, являющаяся ответом этносов на вызовы происходящих перемен.
Сегодня этнические и религиозные факторы рассматриваются не только как нациообразующие, но и способствующие формированию единства российской нации в ее поликонфессиональном множестве.
Вместе с тем национальный и религиозный факторы послужили серьезным вызовом стабилизации общественно-политических отношений в стране, использование которых в развитии этнополитических конфликтов в различных регионах постсоветского пространства общеизвестно.
В Российской Федерации Северный Кавказ в конфликтогенном отношении является особым регионом. Здесь в тугой узел связаны социальные, политические, экономические, этноконфессиональные проблемы. Их обострение создает реальную угрозу национальной безопасности страны и ее территориальной целостности. Известно, что Кавказ во все времена считался территорией, на которой сталкиваются стратегические интересы мировых держав. В начале XI в., как и в XIX – ХХ столетиях, этот ареал остается зоной острого экономического и политического соперничества, с четко просматривающимися интересами, направленными на ослабление влияния России.
С развитием событий яснее видна геополитическая, этническая и конфессиональная взаимосвязь между конфликтами. Неустойчивая ситуация в Таджикистане, Узбекистане и Киргизии увязывается с событиями в соседнем Афганистане, а столкновения на Северном Кавказе находятся в определенной взаимосвязи с ситуацией в Грузии и Азербайджане. В частности, осетино-ингушские противоречия из-за Пригородного района этнически тесно соприкасаются с грузино-югоосетинским конфликтом. Дагестанская и азербайджанская коллизия лезгин объективно усложняет российско-азербайджанские отношения. А в решении карабахской проблемы одной из непосредственно заинтересованных сторон обозначилась Армения, позиция которой в немалой степени определяется обстоятельствами в Абхазии и Южной Осетии. Через эти земли проходят стратегически важные коммуникации, соединяющие Армению с внешним миром. Очевидны интересы адыгских республик России в Абхазии, а сам абхазский конфликт имел корреляции с общей ситуацией в Западной Грузии. Процесс интернационализации внутренних столкновений на территории стран СНГ приводит к общей нестабильности и дальнейшему развитию межгосударственных конфликтов (Армения — Азербайджан из-за Карабаха, Россия — Грузия из-за Южной Осетии и Абхазии).
Понимание причин воздействия этнического и религиозного факторов на политическую стабильность нашей страны возможно, прежде всего, на основе изучения предшествующего опыта. В данном случае речь идет об этнорелигиозной политике государства в южной части своей территории, начиная с XIX века. Именно в девятнадцатом столетии происходило активное проникновение Российской империи на Кавказ и в Среднюю Азию; проводились изменения в административной, межнациональной, конфессиональной сферах управления обществом. Распад СССР и возникновение новых государственных образований и их сообществ (СНГ, ГУАМ) породили новые реалии, актуализирующие изучение роли религии, этносов и государства в поиске методов и способов достижения политической стабильности ради сохранения мира.
Актуальность темы обусловлена комплексным влиянием этнического и религиозного факторов в достижении политической стабильности государства. С этой точки зрения, в диссертационной работе, рассматриваются наиболее проблемные для безопасности России территории: Северный Кавказ, Закавказье и Средняя Азия (в основном до распада СССР). Хронологически охвачен исторический период около двухсот лет.
Рост проявления экстремизма на национальной и религиозной почве в Российской Федерации и в государствах СНГ вызывает обостренную тревогу в обществе, реально угрожает основам конституционного строя, подрывает социальную стабильность и межнациональный мир в стране. Именно этим состояниме актуализируется тема диссертационного исследования.
Степень научной разработанности проблемы. В отечественной литературе этническим и конфессиональным проблемам государственного строительства и развития уделяется достаточно внимания. Тем не менее, ввиду сложности и поливариативности этого аспекта социально-политической и духовной жизни страны, с учетом их трансформации требуются новые подходы к их осмыслению. Речь идет о политике государства относительно эноконфессиональных факторов в развитии страны.
При изучении литературы автор счел возможным отойти от традиции ее хронологического рассмотрения (ввиду масштабности), и выделить наиболее значимые, с точки зрения проблемы, исследования.
В научных исследованиях, посвященных анализу развития государства постоянно акцентируется внимание на этнической, культурной, исторической специфики народов. В начале ХХ в. появляются теоретические исследования по историческим и политическим процессам в многонациональной России. В советский период издавались труды, в которых политологический анализ полиэтнических и религиозных факторов в обеспечении стабильности страны проводился в основном в рамках теории марксизма-ленинизма.[1]. Особое внимание уделялось вопросу организации управления в исследуемых нами регионах, учету этноконфессиональных компонентов в контексте государственной политики[2].
Таким образом, проблемы интеграции народов Кавказа получили обстоятельное отражение в работах, опубликованных еще до 1917 г., особое внимание национальным проблемам было уделено в советский период[3]. Анализ современных событий представлен в многочисленных статьях и монографиях, вышедших в свет в 90-е гг. ХХ века и в настоящее время[4].
Следует отметить, что на современном историческом этапе появились обобщающие труды в области социально-политического развития страны, с анализом этнорелигиозных процессов в регионах. Это, прежде всего, аналитические работы В.А. Михайлова[5], Р.Г. Абдулатипова[6], В.А. Тишкова[7] и др.
Значительными достижениями в изучении этноконфессиональных факторов характеризуются работы Л.М. Дробижевой[8]. Вопросы конфликтологии, теории, истории и методологии изучения межнациональных отношений постоянно привлекает внимание ученых кафедры национальных и федеративных отношений РАГС при Президенте РФ. Не менее значимые труды написаны Д.А. Амонжоловой, А.Р. Аклаевым, Ю.В. Арутюнян, Н.Ф. Бугаем, В.И. Бушковым, А.И.Вдовиным, М.Н. Губогло, Т.С. Гузенковой, В.И. Козловым, И.С. Коном, В.В. Коротеевой, А.Г. Осиповым, Э.А. Паиным, П.И. Пучковым, С.В. Соколовским, З.П. Соколовой, А.С. Ципко, С.М. Червонной, С.В. Чешко, В.А. Шнирельманом,.
Особое внимание уделяется геополитическим процессам в южном регионе России, которые оказывают немаловажное влияние на политическую стабильность государства[9]. Интересны работы общего плана, посвященные отдельным проблемам юга Российской Федерации.
Вместе с тем, религия и этнос во взаимосвязи с управленческими процессами как обобщающая научно-исследовательская тема требует детального комплексного изучения. Большая часть существующих трудов посвящена либо этнорелигиозным, либо административно-территориальным процессам[10].
Развитие управления и администрирования на Северном Кавказе в период XVI – XIX вв. рассматривались Н.А. Смирновым[11] и Г.Н. Малаховой[12]. Среди основных изучаемых проблем – интеграция региона в российскую систему управления, становление и функционирование таких государственных структур и учреждений, как области, губернии, наместничества, Кавказский комитет.
В последнее десятилетие в российской политологической и исторической литературе появились труды, посвященные выявлению роли религии в формировании идеологического компонента в развитии государства. При этом значительная роль отводится влиянию религии, в частности исламу[13]. Изучаются подобные проблемы не только в России, но и в центрально-азиатских странах СНГ. К сожалению, ряд ученых занят поиском истины в давней истории, не замечая позитивного в недавнем прошлом[14]. Вероятно, в таком случае речь должна идти о вызревании современной национальной идеи суверенных государств на постсоветском пространстве в Центральной Азии. Она существует наравне с нацией как некая система ценностей, сформированная в пределах ее культуры. Эту идею сложно освоить на теоретическом уровне сознания – скорее ее можно обозначить контурами, как исторические вехи-указатели. Неудивительно, что руководство азиатских стран СНГ, расположенных на месте прежнего Туркестана, поощряет поиск истины в прошлом, в некоем «золотом веке» в истории народов.
Односторонний подход к недавнему прошлому заставляет усомниться в принципах оценок при анализе отдельных аспектов истории. Например, в Узбекистане ключевой фигурой истории страны объявлена личность Тамерлана, а лидеры Казахстана утверждают, что нашли доказательства казахских корней Чингисхана. Значительно шире национальную идею рассмотрели в Таджикистане, где ее привязали к государству Саманидов. Со своеобразных, по-своему идеалистических позиций подошли к этому вопросу в Кыргызстане. Здесь за основу был взят эпос «Манас». В Туркменистане проводником национальной идеи, и ее же воплощением стал президент страны Ниязов, принявший титул Туркменбаши (Отец туркмен).
Возвращаясь к России, следует отметить, что серьезное внимание отечественные исследователи уделяют анализу культурных, экономических, политических аспектов безопасности государства в контексте ее современного внешне и внутриполитического развития [15]. Ими широко рассматриваются конкретно-региональные и общие характеристики этнорелигиозных и административно-управленческих процессов в нашей стране. В ряде работ анализируется влияние на обстановку в РФ внешних факторов, связанных с глобализацией.
В отдельных публикациях плодотворной и многообещающей тенденцией является попытка увязать решение проблем с последовательным применением теории устойчивого развития. Особое место занимают вопросы взаимосвязи сохранения индивидуальности, традиций, с одной стороны, и демократического политического процесса, с другой.
На фоне исследования этнических и религиозных факторов в достижении социально-политической стабильности российские политологи должное внимание уделяют изучению причнно-следственных связей этнополитических конфликтов. В этом аспекте исследуютс вопросы политического экстремизма и международного терроризма, причин их появления, в частности, на Северном Кавказе[16]. Немало политологических и религиоведческих исследований проводится по генезису ваххабизма как особого течения в современной северокавказской религиозно-идеологической среде[17].
Широко анализируются причины развития регионального терроризма[18]. Это связано с религиозными факторами и этнонациональной природой конфликтов. Значительное внимание исследователи обращают на стратегию борьбы с терроризмом в России и других странах мира[19]. Изучение региональных особенностей привело к появлению статей и монографий, посвященных специфике этноконфессиональных процессов в конкретных республиках[20].
Автор также уделяет внимание анализу литературы в отечественной сравнительной (компаративной) политологии, где культурологическая часть теоретико-методологических исследований занимает важное место[21]. В познании детерминированности рассматриваемых процессов существенное значение имеет теоретическое развитие различных направлений политической науки. Так, А. М. Анохин отмечает: «Развитие политологии как науки все с большей очевидностью показывает важную роль философского, методологического уровня исследования политики, и в первую очередь — ее теоретического знания»[22].
Известно, что политологическое знание должно быть объективно выверенным с соблюдением достоверности, точности и истинности отражаемого объекта. Российская научная школа выделяется своими глубинными исследованиями в области изучения проблемы общественного сознания. Она преуспела также в изучении идеологических, аксиологических, нравственных аспектов, их влияния на ценностные ориентации, самосознание, поведение народных масс, отдельных лиц и организаций[23]. Кроме того, в современной политологии особое внимание уделяется политическим процессам, протекающим в стране, как на общегосударственном, так и на региональном уровнях[24].
Значительный интерес представляют публикации о политической стабильности и национальной безопасности государства[25]. Данным вопросам посвящено немало исследований, хотя по объективным причинам их гораздо меньше, чем по этническим и религиозным проблемам. Здесь особо хотелось бы выделить работу под руководством Авксентьева В.А.[26] В ней поднимается вопрос о сложных проблемах в сфере межнациональных отношений на юге страны, в частности на Ставрополье. Нельзя не отметить книгу Р.М. Достмухамедова[27], в которой экономическая безопасность и утверждение принципов этноконфессиональной политики определены как база политической стабильности общества.
В отечественной научной литературе акцентируется внимание на трех подходах к понятию политической стабильности и безопасности. В первом подразумевается обеспечение целостности и устойчивости конституционного строя и власти, т.е. практически государственно-политического устройства; во втором – обеспечение определенности и константности социально-политической системы; в третьем – обеспечение защиты демократических ценностей путем неприменения насилия в политической борьбе.
Изменения, происходящие в мире, призывают регулярно подводить итоги и определять перспективы развития политической науки. Ее современное состояние и взаимодействие с другими областями знаний в вопросах поиска путей общественно-политической стабилизации в стране находятся в центре российских историко-политических исследований[28]. Интересны тенденции и результативность развития региональной политологии, особенно ее южно-российского сектора[29].
Автор диссертации опирался также на труды известных западных ученых Т. Парсонса, П. Бурдье, чьи теории оказали значительное влияние на становление новых направлений в политологии, социологии, культурологии, в прочих обществоведческих науках и были использованы политическими кругами в своих странах для достижения консенсуса и стабильности в обществе.
При сравнительном анализе социальных и общественно-управленческих процессов в их генезисе политология использует компаративный метод. Компаративистика является дисциплиной-посредником, занимающая промежуточное положение между теорией управления государством и идеографическими (описательными) дисциплинами (история, религиоведение, этнология и т.п.). Таким образом, компаративное знание выполняет функцию объединения ядра политического научного исследования (политической теории) с содержанием идеографических дисциплин, откуда черпаются эмпирических данные.
Видный российский компаративист М.В. Ильин полагает, что идеографические дисциплины создают «теории ближнего диапазона», с характерным описанием уникального предмета исследовательской практики; номотетические дисциплины конструируют «теории расширенного диапазона», содержащие целостные представления об универсальном предмете. Между ними находятся эмпирические дисциплины («теории промежуточного диапазона»), выступающие результатом соотнесения универсального видения действительности с уникальным ее описанием. В конечном счете, компаративистика продуцирует эмпирическую теорию[30].
Таким образом, зарубежная и отечественная политология накопила определенный опыт исторического, социокультурного и методологического анализов ситуации, условий и методов сохранения политической стабильности, что использовано при анализе исследуемой проблемы. События последних 15-20 лет заставляют нас переосмыслить знание политической науки, касающейся роли национального самосознания аккумулирующего в себе традиции этнического и религиозного, которое следует рассматривать с точки зрения по-разному проявляющихся в разные периоды исторического развития.
Объект исследования - этническая и религиозная политика российского государства при разных формах общественного устройства в период XIX - начала XXI веков.
Предмет исследования - политическая стабильность российского государства в контексте этнических и религиозных процессов.
Цель исследования – осуществить анализ роли этнического и религиозного факторов в государственном развитии России для достижения политической стабильности.
Основная гипотеза диссертационной работы: этнические и религиозные факторы традиционно определяли внутреннюю политику Российского государства. От их характера и направленности развития, взаимодействия между собой и с административно-управленческими институтами государства, зависит политическая стабильность и во многом будущее России.
Задачами исследования являются:
- теоретико-методологический анализ проблемы, посвященный этносу и ее разновидности в научной литературе;
- применение политологического, исторического, социологического, психологического подходов при анализе влияния этнорелигиозных факторов на политическую стабильность государства;
- выявление специфики и влияния конкретных региональных особенностей, влияющих на внутреннюю политику России и анализ причин стремления государства к унификации административного управления при одновременном сохранении вариативной религиозной политики;
- раскрытие проблем обеспечения социальной и политической стабильности в контексте социокультурных вызовов современности;
- изучение факторов, оказывающих влияние на индивидуальное политическое действие, в условиях современной действительности;
- обоснование прикладного значения концептуальных решений (в т.ч. законодательного характера) проблем поддержки демократии, толерантности, предотвращения конфликта традиционных ценностей;
- анализ современных проблем безопасности, включая условия терроризма на юге России.
Источниковедческая база исследования. В диссертации использован ряд неопубликованных источников: правительственные и парламентские отчеты, отчеты и справки региональных властей, а также архивный материал, в совокупности с комплексным изучением политологических материалов. Компаративное исследование проведено с использованием методологии качественного анализа и теории системного подхода. Отбор материала осуществлялся на основе сбора статистических данных, изучения определенных источников: авторских и коллективных монографий, научных статей, материалов научных дискуссий, диссертаций по политологии, истории, религиоведению, этнологии.
В данной диссертации использованы материалы социологии, поскольку эта наука исследует всю совокупность общественных отношений. Привлечение результатов и методов философии, психологии, логики и других наук позволяет максимально систематизировать и приблизить полученные данные к потребностям правового, практического регулирования и прогнозирования событий и процессов.
Теоретико-методологические основы исследования. В 50- 60-х гг. прошлого века под влиянием западных (прежде всего американских) исследований в политической науке стало обычным применение таких методов, как наблюдение, сбор и обработка эмпирических данных (К. Райт, Д. Кокс, Д. Сингер), при широком использовании исторического подхода (Г. Моргентау, И. Клоуд, Д. Кеннан, Г. Киссинджер). В политологии начали развиваться такие направления, как бихевиоризм (наука о поведении индивидов и групп в той или иной ситуации), структурно-функциональный анализ с широким использованием методов социологической науки.
Автор диссертации опирался на системный подход, позволяя представить объект изучения в его единстве и целостности, во взаимодействии элементов. Составными частями данного подхода являются теория и анализ: благодаря теории происходит построение, описание и объяснение системы в целом, а благодаря анализу упорядочивается материал. Говоря о методологии исследования, хотелось бы отметить утверждение Иоганна Бахофена, отметившего в своей работе «Материнское право» (1861 г.): «Знание лишь тогда возвышается до понимания, когда оно способно охватить и исток, и процесс, и его завершение»[31].
Что касается проблемы соотношения науки и идеологии, то автору ближе точка зрения «государственника», т.е. позиция интересов российского государства. Применяемые эмпирические методы анализа конкретных событий и явлений, способствовали раскрытию социальных и идеологических (религиозно-духовных) основ функционирования общества в рамках конкретных регионов – в их эволюции, противоречиях, кризисах.
В настоящей работе диссертант использовал сложившиеся в современной науке принципы анализа, методологию диалектического и системного подходов, междисциплинарную теорию. Кроме этого он широко использовал специальные конкретно-научные исторические и компаративные методы и средства исследования познаваемого объекта.
Научная новизна результатов. Автор разработал комбинированный подход изыскания, основанный на компаративном (историко-политологическом, этнорелигиозном) изучении предмета и системном анализе исследуемого объекта. Он сформировал научно-методологический аппарат: подходы, методы, принципы, процедуры исследования.
Получены следующие научные результаты теоретико-методологического и прикладного характеров:
- В научный оборот введены новая служебная информация и архивные источники, касающиеся государственного управления в области политической стабильности. Кроме этого включен малоизвестный российским исследователям массив зарубежных работ по основным проблемам развития ислама, изучены теоретические и методологические подходы взаимодействия этноса и религии, общества и личности, которые могут эффективно использоваться при анализе ситуаций в таких специфических регионах, как Северный Кавказ и Центральная Азия.
- Автором доказано, что в период подчинения Российской империи Средней (Центральной) Азии и Кавказа, должностные лица российского государства разработали и внедрили методики, учитывающие этноконфессиональную специфику региона, особенности местных проблем, а также действенную систему упрочения авторитета и влияния центральной власти.
- В диссертации обосновывается наличие новых элементов в концепциях системы мотивации деятельности личности, его политических и аксиологических ориентаций. Разработана типология факторов влияния на поведение субъекта политического действия. Соглашаясь с мнением о влиянии ислама как религии на мировоззрение верующих, в частности, на Северном Кавказе, автор, тем не менее, выделяет новые аспекты проблемы: взаимозависимую последовательность в проводимых реформах и комплексный подход к вопросам региональной безопасности и общей политической стабильности государства.
- Диссертант с новых позиций рассматривает этническую и конфессиональную политику нашего государства в период времени с XIX до начала XXI веков, полагая, что на нее важное влияние оказал особый характер российской цивилизации. Гибель царской империи и распад СССР напрямую связаны с политическими факторами, детерминированными непоследовательностью национальной и религиозной политики государства.
- В работе анализируются юридические акты РФ с точки зрения их своевременности, исполнения и последующего влияния на стабильность региона и государства в целом. Делается вывод, что документы, принятые, в связи с реабилитацией депортированных народов, часто не имеют механизма реализации.
- Диссертант предложил авторскую программу по исследованию и механизмам достижения региональной политической стабильности в контексте учета разрешения этнорелигиозных проблем. Подчеркивается, что в настоящее время идет усиление давления этнического и религиозного факторов на государство. Делается вывод, что угроза распада России по-прежнему не потеряла своей актуальности, поскольку, кроме позитивных тенденций (стремление к укреплению федерализма государства), сохраняется опасность всплеска экстремизма в отдельных субъектах РФ.
- Особо изучены стратегия и тактика международного терроризма, этнического сепаратизма и религиозного экстремизма как антитезы демократии и стабильности. Подчеркивается, что сохранение русскоязычного населения в составе республик Северного Кавказа, является основным условием политической стабильности региона.
Положения, выносимые на защиту:
1. Достижения российских ученых показывают, что именно на низовом, региональном уровне развития науки наиболее вероятен качественный скачок в области изучения этноконфессионального мировоззрения отдельных индивидов и этносоциальных групп. Новые методы анализа общественных процессов с акцентом на конкретного человека в разных территориально-временных условиях, разработанные автором, окажут позитивное воздействие на формирование государственного управления экономической, социальной, политической и духовной сферами в целях достижения политической стабильности.
2. Впервые в историографии представлен комплексный анализ влияния исторических аспектов, личностных и общественных ценностей и ориентаций религии и этноса на политику государства в определенном регионе. Тщательное изучение взаимосвязи политической стабильности с проблемами обеспечения безопасности, демократии, социальной справедливости показывает, что во многих случаях они определяются этническим и религиозным факторами. Их актуализация, содержание и направленность зависят от политики государства.
3. Бифуркации государства и всех ее структур, переживших кризисы советской экономики, перестройки, реформы 90-х гг. прошлого века, противоречия, турбулентность глобальных процессов в нашей стране дали толчок развитию сепаратизма и терроризма с фундаменталистским оттенком. В отдельных регионах России появляется перманентная нестабильность, в том числе с помощью заинтересованных в этом иностранных держав. Борьба с вышеназванными явлениями должна проводиться шире экономических и военно-политических акций. Необходимо охватить системы воспитания и образования, построенных на утверждении единой российской идентичности населяющих ее народов. Автор уверен, что с экстремизмом, в любых его проявлениях, бороться следует только с освоением теоретической основы проблемы.
4. Диссертант переосмысливает и раскрывает недостаточно освещенные аспекты процесса достижения политической стабильности в конкретном регионе; в частности, раскрывается убедительная связь между фактором исламской религии и администрированием периода империи и советского государства. Проведение управленческой реформы в северокавказском регионе требует последовательной и многокомпонентной реализации накопленного опыта.
5. Достижение политической стабильности возможно при использовании этномобилизационного потенциала государства. Это означает присутствие национального компонента в различных социальных, экономических, культурных, политических процессах. С учетом специфики северокавказского региона и всего южнороссийского пространства, необходимы нестандартное политическое мышление и новая политическая культура, гармонизация индивидуальных и общественных интересов, политических и ценностных ориентаций отдельного человека и общества в целом.
6. Корректировка мировоззрения человека, оказавшегося в иных, незнакомых ему обстоятельствах и обстановке, достижима через создание благоприятной среды, связанной с развитием гражданского общества, толерантного по характеру и единого в своей идентичности. По мнению автора, именно такое общество способно обеспечить политическую стабильность, которая зависит от степени понимания органами власти взаимосвязи и взаимообусловленности этнических и религиозных факторов.
Практическая значимость работы. Осуществляемая в настоящее время в РФ административная реформа нуждается в дальнейшем развитии таких важных ее компонентов, как этнический и религиозный. Социально-политический и религиозно-этнический анализ развития ситуации в южных регионах России, ее влияние на политическую стабильность государства является научно аргументированным системным изложением одного из возможных вариантов реализации стратегии и тактики управления сложными административно-политическими процессами. Положения и выводы настоящей диссертации могут быть полезны как для низовых звеньев государственной власти, так и для тех, кто принимает стратегические решения.
Систематизированный политико-исторический и религиоведческий материал, теоретические обобщения являются информационной базой, позволяющей руководителям разного уровня составить объективное представление о сложном совместном прошлом, настоящем и будущем, где этнические и религиозные факторы могут служить как объединяющим, так и разъединяющим началом. Материал диссертации можно использовать для изучения перспектив отношений между народами и культурами России, СНГ и других стран. Он может способствовать теоретическому осмыслению сотрудничества или столкновения между обществами, его стратами, в пределах группы или семьи.
Наконец, различные главы диссертации могут быть использованы в научно-педагогической деятельности для чтения лекций, разработок спецкурсов и спецсеминаров по вопросам взаимодействия этноса, религии, специфики отдельных обществ и культур, по проблемам достижения политической стабильности государства.
Апробация работы. Основные положения диссертации выносились в виде докладов на научно-теоретических конференциях, на заседаниях Союза диаспор РФ. Важные аспекты, излагающиеся в диссертационной работе, обсуждались в секции межнациональных отношений Сенаторского клуба при Совете Федерации Федерального Собрания Российской Федерации. Автор выступал с сообщениями по теме диссертации на Круглых столах и совещаниях экспертных групп в Совете Федерации.
Концепция диссертации неоднократно обсуждалась на заседаниях кафедры национальных, федеративных и международных отношений Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации. Основное содержание диссертации излагалось в научных публикациях автора, имеющих общий объем более 52 п.л.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованных источников и литературы.
II. Содержание работы
Во Введении обоснованы выбор темы, актуальность, указаны цели и задачи диссертационного исследования, показана степень изученности вопроса, раскрыты научная новизна и практическая значимость научной работы, приведены положения, выносимые на защиту, дана информация о структуре и апробации диссертации.
Первая глава «Научно-теоретические и методологические основы взаимодействия этнических и религиозных факторов и их влияния на политическую стабильность Российского государства» посвящена изучению теоретических и методологических основ диссертации, как важных для понимания глубинных процессов, происходящих в этнической и религиозной областях общества.
Параграф «Теоретико-методологические основы изучения этнических и религиозных факторов в общественном развитии» автор начинает с рассмотрения понятий, используемых в диссертации: «нация», «народ», «этнический фактор», «этнос», «религия», «религиозный фактор», «политическая культура».
На протяжении веков религиозные и этнические факторы оказывали значительное влияние друг на друга. Взаимодействие было столь глубоко, что обусловило некоторую взаимозаменяемость их содержания. Для изучения религии необходимо исследовать ее влияние на образ жизни людей, на политику государства, культурные традиции, на всю многообразную социальную сферу.
Позитивное разрешение социальных, экономических и политических проблем России, успешный ход реформирования страны нельзя осуществить без сбережения и развития ценностей национальных культур. У каждой из них имеются свои достижения и специфика, но существуют и общие точки соприкосновения (не конкретная вера, а феномен религии, не национальная принадлежность, а этнические факторы). С этой точки зрения, значительный научный и практический интерес представляют регионы нашей страны, население (этнос) которых традиционно исповедует ислам.
Автор воспринимает «исламский фактор» как систему догм, установок и практик, стабильно воздействующих на социальную, политическую, экономическую и духовную жизнь общества в определенных регионах России. В настоящее время, в связи с событиями на Северном Кавказе, в мусульманском обществе (умме) России наблюдается раскол между «традиционалистами» и «фундаменталистами». Под традиционалистами автор понимает представителей локальной мусульманской общины, выступающих за сохранение укоренившихся традиций, не допускающих перемен в религиозной сфере и в общественной жизни. Под понятием «фундаментализм» предполагается идеология, деятельность общественно-политических течений, различных группировок объявляющих своей целью создание государства на основе принципов раннего периода истории мусульманской религии. Такому пониманию соответствуют определения «исламского радикализма» (доктрина и политическая практика, призывающие ради создания «всемирного исламского государства» к противостоянию «неверным») и «исламского экстремизма» (использование радикальными группировками крайних методов для захвата политической власти). Деятельность фундаменталистов проявляется через попытки политической дестабилизации в Российской Федерации вообще и в ряде ее регионов – в частности.
Система безопасности государства включает в себя социальную и политическую стабильность, экономическую безопасность, внешнеполитические приоритеты, целостность государства. Под политической стабильностью автор понимает управляемость обществом, поддержание порядка, необходимого для нормального функционирования социальных и государственных институтов, защиту конституционной законности, прав и свобод граждан.
Первые известные неправительственные программы по изменению государственного устройства России связаны с именами декабристов П. Пестелем, М. Бестужевым-Рюминым, Н. Муравьевым (в частности П. Пестель составил конституционный проект – «Русская Правда»). Следующий этап развития социально-политической науки в России начался с середины XIX в. Достаточно назвать такие известные фамилии, как М. Сперанский, И. Аксаков, Н. Данилевский, Н. Муравьев-Амурский, А. Хомяков, М. Катков, И. Киреевский, А. Герцен и многие другие, оставившие яркий след в истории российской общественной мысли. Следует отметить, что главной особенностью этого периода являлась идеологическая борьба между «западниками» и «славянофилами».
Проблема развития и укрепления национально-территориальной целостности российского государства, начиная с середины XIX в., изучалась в контексте идеи укрепления национальной империи. Так, по мнению М.Н. Каткова, условиями, обеспечивающими наиболее стабильное развитие российского государства, являются: преобладание титульной национальности, право за инородными племенами сохранять свой язык, религию, культурные особенности, если все это не угрожает целостности государства, а также единство законодательства, управления, государственного языка. Благодаря его работам утвердилось положение, что только национальное государство открывает наиболее широкие возможности для развития нации.
Деструктивные события (война, революция), происходившие в России начале ХХ в., не уменьшили потребность в социально-политических изысканиях. В это время появились труды по общему анализу развития страны с углубленным изучением народов, населявших Российскую империю, их истории, культуры, быта в аспекте классического эволюционизма.
Несмотря на определенные успехи Советской власти в формировании национального самосознания, некоторые народы СССР (среднеазиатские, кавказские) в значительной степени сохранили приверженность к семейным, родовым, субэтническим интересам, что вообще присуще традиционным восточным обществам. На XX съезде КПСС межэтническим отношениям был посвящен специальный раздел доклада. После этого форума наблюдался процесс взаимодействия этнографии, социологии и областей общественных наук, занимавшихся религией (атеизм, научный коммунизм).
В советское время этнос и все, что связано с этим понятием, соотносились с «национальным вопросом», а религия идентифицировалась с атеизмом; на изучение политической системы, развитие институтов общества и государства был наложен запрет. Такое недальновидное решение руководителей компартии привело к напряженности между народами, трениям на межкультурном уровне, что сказалось на управлении единым государством и в итоге оказало отрицательное воздействие на политическую стабильность, целостность государства.
В 90-х гг. ХХ в. развитие этносоциологии и религиоведения создало базу для становления политологии с этническим и религиоведческим компонентами. Генезис новых обществоведческих и человековедческих дисциплин был обусловлен колоссальными изменениями в Евразии, падением коммунистических режимов в странах Восточной Европы, коллапсом СССР, ломкой биполярного мира, ростом глобального терроризма, этнического сепаратизма и религиозного фундаментализма.
Параграф «Личность и общество в современных зарубежных концепциях» посвящен рассмотрению соответствующих социально-политических концепций в западной науке.
На стыке XIX-XX вв. на Западе оформляются новые теоретические направления общественного развития. Одним из них становится этнополитология, занимающаяся вопросами взаимодействия между этносами и государством. У истоков этой науки стояли светила западной обществоведческой науки: М. Паренти, Дж. Ротшильд, А. Смит, Б. Уильямс, Ч. Фостер и другие.
Чтобы приступить к структурному анализу какого-либо явления или события, в нем как в сложном объекте следует найти относительно устойчивые элементы. В социальной системе любого уровня таковыми являются нормы, ценности, стандарты поведения. Структурный анализ сориентировал общественные науки на изучение стабильных, равновесных и интегрированных состояний, однако их методологическая специфика может быть неприменима к исследованию динамически меняющихся и структурно неоформленных социальных систем.
Функциональный анализ позволяет выявить разумные (стандартные) сочетания структурных элементов, допустимых с целью сохранения состояния равновесия социума. Далее обозначается (находится) совокупность функций как способов поведения, согласно которым человек исполняет свою роль в обществе.
Основные проблемы любой действующей государственной системы связаны с функциональной необходимостью, т.е. адаптацией (к окружающей среде), целеориентацией (преимущественно политическая деятельность), интеграцией (согласование действий между всеми участниками по реализации целеориентаций). Сюда же можно отнести и латентность, предполагающую устранение напряжений в мотивации участников событий как между собой, так между ними и самой системой. Мотивация реализуется посредством социализации, воспитания и внедрения требований системы в личностную структуру участвующего в ней индивида. Структура определяет факторы и позиции участия человека в данной конструкции, стандартизирует поведение индивидов в ее рамках. Таким образом, индивид становится подчиненным системы, зафиксированное состояние которой может стать первичным основанием для анализа процессов социального изменения, имманентно содержащего в себе конфликт.
Проблема конфликта изучалась, в частности, М. Вебером. Ученый акцентирует свое внимание не столько на акциях насилия, сколько на механизмах согласия с властными полномочиями. Многое зависит от различных констелляций материальных и идейных интересов. Опору стабильности для современного ему общества Вебер видел в рациональной системе права, в согласии с властью, основанной на законе, в наличии конституционных основ правопорядка и развитого гражданского самосознания.
Э. Дюркгейм больше внимания уделял проблеме взаимоотношений общества и личности. Коллективное сознание, существующее независимо от индивидуального, скрепляет всю совокупность общественных связей и институтов. Соответственно, в человеке существует одновременно как бы два сознания – общественное и индивидуальное; именно такое состояние сознания индивида дает предпосылки личностного конфликта.
Идеи Дюркгейма относительно влияния норм и ценностей на поведение личности Р. Мертоном фактически объединяет с веберовским анализом ценностного аспекта действия.
Источники социальной напряженности, по Т. Парсонсу, связаны с проблемой регулирования социального действия, разворачивающиеся на четырех уровнях: организм, личность, социальная система, культура, причем каждый из предшествующих уровней служит причиной реализации последующего. Главным механизмом, обеспечивающим социальный порядок, целостность и стабильность системы, считал Парсонс, является обеспечиваемая институциональными структурами интернационализация существующих в обществе ценностей и норм, в ходе которой индивиды усваивают то, что составляет структурные элементы системы и обеспечивает ее равновесие.
Функционализм Парсонса и Мертона оказал влияние на разработку институционального подхода, сконцентрировавшего свое внимание на процессах демократизации. При этом не всегда обращалось внимание на специфику региона, страны, конкретных народов. Ученые предлагали западным обществоведам для определения оптимального алгоритма действий и характеристики поведения народа проводить масштабные электоральные исследования. В целом же институциональный подход при рассмотрении общества без учета конкретных лиц обусловил деиндивидуализацию политического действия как объекта исследования.
Из других западных ученых, анализировавших проблемы напряжения и конфликтности в обществе, следует назвать Р. Дарендорфа. Он считает, что в формировании интересов большую роль играет отношение субъектов к власти и авторитету.
Интересный пассаж, созвучный с тематикой данной работы принадлежит К. Попперу: в трудные времена потрясений каждый стоит перед дилеммой, какую сторону занять. Даже безразличие является определенной позицией. Сделав свой выбор, каждый решает вопрос о собственной морали. До принятия основополагающего решения любой человек вообще не связан никакой системой морали, при условии освобождения от традиций своего класса.
Причины вывода социальной напряженности из уровня удовлетворения базовых потребностей людей и социальных групп характерны для работ профессора Гарвардского университета П.А. Сорокина. Определение им понятия социального пространства стало важным достижением в социологии XX в. Оно многомерно, иерархизировано горизонтально и вертикально общественными ролями и предписаниями. И если в обществоведческих трудах XIX – первой половины XX вв. внимание акцентировалось на вопросах идеологии (К. Маркс, М. Вебер), то уже с середины прошлого века проблемы власти и общества увязываются с социальным или политическим пространством (П. Бурдье, М. Фуко, Э. Гидденс, И. Валлерштейн, Ю. Хабермас).
К тому же предпосылки нового теоретического синтеза в политических исследованиях складываются не в рамках интерпретивной традиции, а на базе объективистско-позитивистской, политико-поведенческой перспективы. Разрабатывается целый ряд методологических инноваций в области компаративной микрополитики, в теории политической культуры, авторами которых стали известные ученые Г. Алмонд, С. Верба, Г. Экстейн. Теоретические основы этнометодологии сформулировал Американский социолог Г. Гарфинкел. Речь в них фактически идет о рефлективности традиций. В этом отношении этнометодологам близки утверждения Ю. Хабермаса о традиции, ставшей полностью рефлексивной. Значимость предмета или явления больше не определяется их самобытностью: все должно быть коммуникативно оправданно перед разумом, ставшим эквивалентом объединяющей силы религии.
В 80-х гг. ХХ в. начали появляться работы по теории культуры, одним из авторов которых был А. Вилдавски. Если в теории Алмонда и Верба значимое внимание обращается на национальный, а не на индивидуальный уровень культуры, то А. Вилдавски пытается определить соотношение этих аспектов. Он полагает крайне необходимым знать и рационально использовать историческое национальное прошлое при формировании социально-политической культуры.
Концепции изменения ценностей и гражданской культуры получили свое развитие в работах Г. Экстейна, сформулировавшего основанную на концепции конгруэнтности теорию политической стабильности. Он полагает, что основой для стабильной демократии может быть организованная структурная конгруэнтность социально-политической системы и общей стабильности. Политическая культура элиты и масс должна быть сбалансирована.
Теории культуры, разработанные Экстейном (макроуровень) и Вилдавски (микроуровень), вполне можно использовать для оценки ситуации, сложившейся на Юге нашей страны, и разработки парадигмы действий органов власти для достижения политической, социальной, экономической и иной стабилизации. Их структурно-функциональная (Экстейн) и интерпретивистская (Вилдавски) модели концептуального синтеза в макро- и микрополитике представляются наиболее адекватными и объективно выверенными.
К наиболее ярким представителям последнего времени следует отнести Э. Гидденса и его теорию структурации. Ученый полагал, что бессознательное воздействует на индивидуальное поведение, развивая в человеке ощущение доверия и безопасности. Он считал этот момент чрезвычайно важным, так как от него, в конечном счете, зависит стабильность и продолжительность общественных отношений в социальном пространстве.
П. Бурдье активно работавший в области политологии, наряду с понятием социального пространства, выделяет пространства экономическое, политическое и символическое. В них происходит движение соответствующих видов капитала и прибыли, достижений и потерь. Коллизии социального пространства приводят к крушению прежних авторитетов, мировоззрения. В таких условиях индивид через внутренние личностные конфликты подвергается целому ряду кризисов.
Западные теории и западный опыт должны применяться к российским условиям с учетом местных особенностей. Ученые отмечают: если на Западе за сотни лет демократических изменений выстроена стабильная система социально-политических, культурных и духовных противовесов, то в России кардинальные преобразования начались только 20 лет назад.
Содержание параграфа «Проблемы этноконфессионального развития России» посвящено анализу влияния этнического и религиозного компонентов на политические процессы в регионах и государстве в целом.
Успешная демократизация общества возможна не только благодаря изменению законодательства, институтов политической власти, но и при помощи определенной системы культуральных ценностей, способствующих развитию и поддержке свободы слова, собраний, религии, прав оппозиционных партий, прав человека. Важным моментом является толерантность – терпимость к инакомыслию и поливариативности суждений и мнений; следует обращать внимание на нравственные основы и проблемы социальных конфликтов, влияющих на политическую стабильность государства.
В изучении общественных кризисов существует несколько подходов, применяемых в различных сочетаниях. Во-первых, этнотерриториальный; в его рамках устанавливается национальная структура территории (локальные народы, численность, процентное соотношение в общей массе населения, специфика расселения), с использованием данных истории, социологии, антропологии, культурологии. Экономический подход определяет причины материального благополучия или неблагополучия отдельных этносов, групп населения; общее состояние экономики региона; экологическую ситуацию. Инфраструктурный – требует анализа обеспеченности отдельных регионов жильем, школами, больницами; состояния транспортного обслуживания, энергообеспечения. Важно изучить демографический потенциал региона: рождаемость, смертность, возрастной состав. Неблагоприятная этнодемография у отдельных народностей сказывается на межэтнических отношениях.
Целями деятельности одних групп (и не только этнических) может стать стремление к безопасности и славе, других – к расширению пространства (увеличению территории), третьих – к завоеванию человеческих душ (распространению идеологии и ценностей). Государство обязано учитывать все нюансы подобных проявлений и соответственно реагировать на них. Задача эта тем труднее для выполнения (но принципиально необходима), чем полиэтничнее и мультиконфессиональнее государство. Поэтому, применительно к России, речь может идти о национально-государственном интересе, основными элементами которого являются стабильность в развитии, безопасность и сохранение государственного суверенитета. Президент РФ В.В. Путин отметил необходимость изменения подходов к управлению новыми процессами: «На рубеже веков человечество нуждается в серьезном осмыслении мощных глобальных тенденций, проявляющихся в экономике, в сфере культуры и информации. Будущее за теми, кто научится управлять этими процессами, заставит их работать на благо людей»[32].
В современных условиях необходима адекватная реакция политических элит на действия лидеров страны. В основу ее может быть положена объединительная идея, учитывающая все сложности интеграционных процессов; нельзя допустить, чтобы отдельная региональная модель объединения («укрупнение регионов» на востоке страны), была механически «перенесена» например, на Северный Кавказ. Кроме того, всегда следует предусматривать не комплексный характер этих мероприятий, могущих повернуться вспять, если не будут предприняты соответствующие политические действия.
Методология системного подхода к анализу взаимодействия этнических и религиозных факторов и их воздействия на политическую стабильность государства схематично может быть представлена следующим образом: определение целостных свойств и значения политической стабильности, ее различных элементов; традиционное исследование содержания упомянутых моментов с присущими им подсистемами, связи с другими факторами; выявление структуры (организации и иерархии) управления регионами. Этнический аспект является важным моментом системообразующих общественных связей и отношений, исторически сложившихся в территориальном и социальном пространстве. Характер отношений (связей) между составляющими общность элементами (субэтносы, индивидуумы) мог быть разным, в зависимости от сферы соприкасающихся интересов.
Подводя итог главе, автор подчеркивает значимость достижений отечественных ученых и политиков в деле политической стабильности России, и отмечает, что труды западных ученых могут привлекаться к разработке концепций управления обществом лишь в отдельных случаях. Востребованность современной аксиологической системы при сохранении разнообразия и нетождественности национальных культур, традиций и ценностей связана со сменой доминанты самой политики государства. Лишь тогда государство будет способно адекватно реагировать на новые риски и вызовы, когда сможет скорректировать экономические, технологические и социокультурные факторы, разработать на этой основе соответствующие стратегии управления упомянутыми рисками. Согласование разногласий при многообразии интересов – принципиальный момент для достижения стабильного общества.
Вторая глава «Этноконфессиональные аспекты в политике Российского государства» посвящена рассмотрению процессов укрупнения Российского государства и проведения им этнической и религиозной политики.
В параграфе «Религия и этнос в политико-административном устройстве (на примере южных регионов)» подчеркивается взаимосвязь административного обустройства империи с ее этническим составом в южных регионах.
Наиболее принципиальная административная реформа проводилась при Петре I. В процессе реформы 1708 – 1709 гг. вся страна была разделена на 8 губерний, различавшихся между собой размерами территории и количеством проживающих. В 1727 г. в России насчитывалось 14 губерний, 47 провинций и более 250 уездов. Через 50 лет, в 1775 г., она состояла уже из 50 губерний с населением в 200 – 300 тыс. душ. Губернии делились на 10 – 12 уездов – по 20 – 30 тыс. душ. Провинции были упразднены. Каждая губерния получала единообразное устройство.
Кавказ являлся одним из важнейших геостратегических районов, служивших барьером между Османской, Византийской, Персидской и Российской империями. За время, предшествовавшее включению в состав России, Кавказ пережил множество конфликтов, кровавых войн, обусловленных не только политическими и государственными интересами местных народов, но и столкновениями на почве хозяйственно-экономических, этнических, религиозных разногласий.
На Северный Кавказ ислам впервые проник в VII в., но окончательно, в виде суннитского направления различных толков, начал утверждаться сравнительно недавно – в последние 300 лет.
Закрепляться на Кавказе Россия начала с 70-х гг. XVIII в. Ее политика в этом регионе значительно активизировалась после присоединения Грузии в 1801 г. В 1804 – 1806 гг. в состав России вошли Гянджинское и Бакинское ханства. Согласно ряду договоров, к 30-м гг. XIX века присоединение Закавказья к России завершилось, здесь появились новые губернии и край. В 1817 г. на Северном Кавказе началась «Кавказская война», длившаяся 47 лет – до 1864 г. Одновременно на этой территории формировались управленческие институты, налаживались взаимодействия с общинными и исламскими лидерами. Принципиально важно было выработать систему взаимоотношений между государством и горцами с их традициями управления и права, поэтому российское руководство активно использовало местное право – шариат и адат. С окончанием Кавказской войны в 1864 г. власти приступили к созданию целостной административной структуры, соотносимой с внутрироссийской. Царское правительство смогло понять и в целом грамотно использовать этнические и религиозные особенности населения. К управлению активно привлекалась лояльная часть местного населения. Прилагались усилия по ограничению влияния исламских лидеров, значительный упор делался на воспитание пророссийски настроенных мулл и имамов.
Становление российской системы политического управления и администрирования в Казахстане и Средней Азии, в отличие от Кавказа, имело свои региональные и локальные особенности, обусловленные спецификой местного хозяйственно-культурного типа и традиционного уклада. Казахи в основном вели кочевой или полукочевой образ жизни, а население Средней Азии, в большинстве своем, занималось земледелием.
Ислам пришел в Среднюю Азию в период арабского нашествия в VII в. В начале XIII в. эти территории оказалась под властью монгольских ханов, чье господство не привело к падению мусульманского влияния. В ту пору данная религия проникла уже к казахам и стала исповедоваться в Золотой Орде. Настоящее утверждение ислама в Средней Азии произошло после вступления отдельных народов региона в российское подданство. Этот процесс шел наравне с утверждением на вновь обретенных территориях общероссийских стандартов управления и административной власти.
Интерес империи к Средней Азии обусловливался попытками русских властей пресечь набеги кокандцев, туркмен и других кочевников на пограничные губернии и дать простор российскому предпринимательству в этом обширном регионе. Свою роль сыграло и англо-русское соперничество[33]. Средняя Азия входила в состав России в течение всей второй половины XIX в. Согласно Временному положению об управлении Туркестанской областью (август 1865 г.), во главе области становился военный губернатор.
Формирование в Средней Азии и на Кавказе новых административных границ, законодательства и власти в значительной степени изменили прежний образ жизни народов, оказавшихся в составе Российского государства. В первую очередь реформы затронули местную систему управления, тесно связанную с исламом. Этнорелигиозный фактор, несомненно, сказался на становлении и развитии политико-административного устройства национальных окраин России. В местное руководство все чаще привлекалась «инородческая» бюрократия. В земледельческих областях Закавказья вся политико-административная инфраструктура выстраивалась по территориальному признаку, а в кочевых – по родоплеменному. Подобная схема управления использовалась в Поволжье, Сибири, Казахстане, Средней Азии, на Кавказе, Южном Урале. Представители «инородческой» (местной) знати получали классные чины, жалованье, награды, становились фактически государственными служащими. Таким образом, политико-административный порядок России выстраивался с учетом этнорелигиозного аспекта, особо проявляющегося на Кавказе и в южно-восточных регионах империи.
Большой проблемой оказалась борьба с панисламизмом и пантюркизмом, проводимая в Средней мусульманскими странами, за спиной которых стояла Англия. В начале ХХ в. на народы Южного и Восточного регионов России большое влияние оказывали мусульманские организации джадитов.
Февральские события 1917 г. не внесли каких-либо серьезных изменений в сложившуюся политику управления территориями и местностями. На Кавказе преобразования вели к созданию теократии – форме правления с помощью законов шариата (во главе с имамом). С 1 по 10 мая во Владикавказе состоялся I Общегорский Съезд народов Северного Кавказа и Дагестана, объявивший о создании Союза объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана и учредивший должности шейх-уль-ислама (с резиденцией в Петрограде), Кавказского муфтия (с пребыванием во Владикавказе).
В середине 1917 г. в разных городах Средней Азии прошли мусульманские съезды, на которых были сформулированы основные положения и цели освободительного движения в регионе. Делегаты выступили за достижение автономии для Туркестана, позволяющей иметь равные федеративные отношения с Россией. Исламские идеологи стремились объединить новые течения с исламской теорией построения государства.
Сложность момента заключалась и в том, что оставались разногласия не только между разными этносами, но и внутри них, например, среди туркмен Закаспия. В Хивинском ханстве туркмены часто конфликтовали с узбеками и не признавали власть их хана. Казахи и киргизы были крайне разобщены. Политическая обстановка в Казахстане определялась патронально-клиентальными отношениями и была детерминирована борьбой за власть представителей трех жузов: Старшего (южный и юго-восточный Казахстан); Среднего (северный, центральный и восточный Казахстан) и Младшего (западный Казахстан).
Параграф «Генезис политики советского государства в сфере управления многонациональным и мультиконфессиональным обществом» охватывает довоенный период этноконфессиональной политики Советского государства.
В период с конца 1917 по начало 1918 гг. новое руководство страны приняло ряд законов, в том числе по национальному и религиозному вопросам. В начале ноября 1917 г. был создан Наркомат по делам национальностей РСФСР (Наркомнац) во главе с И.В. Сталиным. Появление Российской Социалистической Советской Республики, учрежденной на основе добровольного союза народов России, как федерация советских республик, позволило выстроить достаточно стройную систему унитарного государства – единую крепкую вертикаль органов власти и управления; утверждались принципы разграничения полномочий и компетенций между федеральными органами власти и субъектами.
В первой Советской Конституции РСФСР (июль 1918 г.) федеративные начала государственного устройства закладывались в основу унитарного государства, однако они, будучи продекларированы в ряде статей и положений, не стали определяющими. Большевики провозгласили лозунг самоопределения наций вплоть до отделения; вместе с тем, отделение окраин рассматривалось как следствие сепаратистских устремлений национальной буржуазии и происков империализма.
30 апреля 1918 г. было объявлено о создании Туркестанской Автономной Советской Социалистической республики в составе РСФСР. В 1920 г. Бухарский эмират и Хивинское ханство преобразованы в Бухарскую и Хорезмскую народные советские республики. В начале 1918 г. создана Закавказская Демократическая Федеративная Республика, отказавшаяся признать новое правительство в Петрограде. Однако уже в мае Федерация распалась: Грузия, Армения и Азербайджан провозгласили себя независимыми государствами. Ввиду различных внешних и внутренних причин с лета 1920 г. и до марта 1921 г. все три закавказских страны стали советскими социалистическими республиками.
Для работы среди местного населения ЦК РКП (б) создал различные органы, в частности, Центральное бюро мусульманских организаций РКП (б) (ноябрь 1918 г.), Туркестанское бюро ЦК (апрель 1920 г.), Закавказское бюро ЦК. Создание автономных республик на Северном Кавказе проходило с начала 20-х до середины 30-х гг.
В процессе государственного строительства власти сформулировали в конституционных актах основные принципы свободы совести. Первая советская Конституция (1918 г.) закрепила принцип отделения церкви от государства и школы от церкви. В 1936 г. в ней впервые появилось общее положение об определении свободы совести.
Советская власть нанесла ощутимый удар по всем конфессиям, распространенным на территории бывшей Российской империи. Но это случилось не сразу и не везде. В частности, в Средней Азии к исламским деятелям большевики относились вначале достаточно терпимо. Затем, когда активность мусульманских деятелей стала негативно воздействовать на идеологическую управляемость населения, в официальных документах (1926 г.) появляется тезис об «антисоветском характере» ислама. В 1929 г. упразднились местные мусульманские административные структуры.
В конце декабря 1922 г. РСФСР, Украина, Белоруссия и Закавказская Федерация образовали новое государство: Союз Советских Социалистических республик, с разграничением компетенции между правительственными органами Союза и органами республик. Крупная реорганизация административной системы произошла в Туркестане. Здесь, в результате нескольких слияний и поглощений, возникли Узбекская, Туркменская, Таджикская автономные республики, позже, уже в конце 1936 г., появилась Казахская ССР.
В Средней Азии и на Кавказе сформировались традиционалистски-этатистские стереотипы управления и взаимодействия систем органов власти. Их исполнительная ветвь фактически включила в свой состав представительские, демократические и другие институты самоуправления. Начавшаяся реализовываться федеративная модель позволила национальным особенностям получить определенный приоритет (например, создание Совета национальностей как части парламента СССР). Однако на деле они представляли собой лишь воссоздание автократии с унифицированной структурой и иерархической пирамидой национально-государственных образований без реального отражения этнонациональных интересов, традиций народов. С годами подвижки к унитаризму усилились. Конституция 1924 г., а позже и Конституция 1936 г. укрепили эту тенденцию, размыли суверенитет республик, и в итоге стали основой для массовых репрессий в отношении южных народов.
Великая Отечественная война изменила отношения между властью и религией. В начале 1943 г. руководство СССР пришло к окончательному решению приступить к нормализации государственно-церковных отношений. Значительные преференции были сделаны в пользу ислама и буддизма. В г. Буйнакске (Дагестан) было учреждено Духовное управление мусульман Северного Кавказа (ДУМСК). Восстанавливалась деятельность мечетей. Буддийским ламам в Бурятии разрешили возобновить работу двух известных храмов: Агинского и Иволгинского. Соответствующие изменения внесены в законодательные акты.
После 1945 г. политика государства по отношению к религии несколько видоизменилась. 7 июля 1954 г. ЦК КПСС было принято постановление «О крупных недостатках в научно-атеистической пропаганде и мерах ее улучшения». В соответствии с этим документом закрылись некоторые религиозные учреждения, предпринимались меры карательного характера. 28 ноября 1958 г. ЦК КПСС утвердил постановление «О мерах по прекращению паломничества к так называемым «святым местам», что больно ударило по традиционному исламу в Средней Азии и на Северном Кавказе.
С 60-х г. XX века давление на религию усилилось. Все конфессии, включая Русскую Православную Церковь, идентифицировались как идеологические противники государства. Новое руководство страны во главе с Л.И. Брежневым перешло к скрытой тактике вытеснения религиозных организаций из внутренней жизни государства. В декабре 1965 г. для работы с религиозными объединениями создается «Совет по делам религий при Совете Министров СССР» под началом А.В. Куроедова. Тенденция религиозного прессинга сохранялась до конца 80-х гг. прошлого века.
В параграфе «Реформа системы политико-административного управления СССР в 60-х – 80-х гг. ХХ в.» основное внимание уделяется теме политико-административного управления, в т.ч. в связи с депортацией ряда южнороссийских народов.
Следует отметить, что еще до массовых переселений ссылке подвергались представители ряда народов и целые слои общества («кулаки», казаки, поляки, курды, китайцы, русские («харбинцы»), иранцы, украинцы, молдаване, прибалты, греки и др.). В ноябре 1943 г. были депортированы карачаевцы, в конце декабря того же года – калмыки, затем – чеченцы и ингуши, балкарцы, крымские татары и турки-месхетинцы. Официально было объявлено, что эти народы оказывали массовое пособничество врагу. Высылке подвергались гражданские лица и военнослужащие. Одновременно с перемещением целых народов происходила ликвидация национальных государственных образований, шла перекройка существовавших границ внутри страны.
Депортированные народы Кавказа расселялись на территориях Казахстана и Средней Азии. Потеряв прежние структуры социального порядка, аксиологические ориентиры и неся невосполнимые демографические, культурные, экономические потери, спецпереселенцы всецело полагались на священнослужителей.
С середины 50-х годов прошлого века отношение к депортированным народам стало позитивно меняться. Так 24 ноября 1956 г. ЦК КПСС принял Постановление «О восстановлении национальной автономии калмыцкого, карачаевского, балкарского, чеченского и ингушского народов», были приняты другие подобные постановления. Но реабилитацию получили не все народы, осталась проблема, крымских татар, несмотря на то, что в настоящее время они находятся на территории суверенной Украины.
Новый реабилитационный этап в политике государства наступил в конце 80-х гг. XX в. 14 ноября 1989 г. была принята Декларация Верховного Совета СССР «О признании незаконными и преступными репрессивных актов против народов, подвергшихся насильственному переселению, и обеспечении их прав». Особое значение имел Указ Президента СССР «О восстановлении прав всех жертв политических репрессий 20 – 50-х годов» от 13 августа 1990 г. Расширение рамок реабилитации произошло только после принятия в апреле 1991 г. Закона «О реабилитации репрессированных народов». С тех пор разработано и принято более 60 соответствующих нормативных актов по реабилитации, включая указы Президента, и распоряжения Правительства Российской Федерации.
Несмотря на сложности в национальной и идеологической политике государства, в ЦК КПСС считали, что к середине 60-х г. ХХ в. в СССР было построено развитое социалистическое общество как закономерная ступень первой фазы коммунистической формации. В начале 70-х гг. определилась новая тенденция в идеологии государства: пропагандируется идеологема о сформировавшейся новой исторической интернациональной общности людей – советском народе.
В новой Конституции СССР 1977 г. впервые вопросам административно-территориального устройства вместо одной главы посвящен целый раздел из четырех глав. Гражданам СССР гарантировалась свобода совести и право исповедовать любую религию или не исповедовать никакой, отправлять религиозные культы или вести атеистическую пропаганду. Вражда и ненависть в связи с религиозными верованиями запрещалась. Церковь отделялась от государства и школа от церкви.
Таким образом, в настоящей главе автор при изучении генезиса управленческих институтов в Средней Азии и на Кавказе, особенностей общественно-политической ситуации в советское время в большей степени оперировал историко-политологическим материалом. Исследование этнической и религиозной политики государства показывает их многогранный и неоднозначный характер: в царское время приоритет отдавался местному, локальному и этнорелигиозному фактору, в советское – интернациональному, атеистическому. Декларативно-идеологический абрис СССР не соответствовал реальным интересам и потребностям, сложившимся в обществе. А стагнация экономики в 70-х гг. привела к развитию ее «теневой» сферы, базировавшейся на отношениях, не фиксируемых ни статистикой, ни государством, ни обществом. Система теневой клановой власти воспроизводила сама себя на основе распределения кадровых ресурсов.
В третьей главе «Взаимодействие этнической и религиозной политики в обеспечении политической стабильности в Российской Федерации» с точки зрения подержания политической стабильности рассматривается один из самых критических моментов в современной истории России – перестройка, связанные с ней трудности, и военные действия на Северном Кавказе.
Параграф «Истоки кризиса советского государства и его этнополитические последствия» посвящен в основном перестроечному периоду в истории страны, когда отношения между субъектами государства вступили в полосу системного кризиса.
С конца 1986 г. в СССР стали нарастать национально-этнические противоречия. Ее первые признаки относятся к декабрьским событиям в Алма-Ате, связанным со сменой Д. Кунаева, руководителя огромной союзной республики – Казахстан. В феврале 1988 г. произошли кровавые столкновения в Нагорном Карабахе, а весной 1989 г. в Грузии и Узбекистане.
Проблемам национальной политики был посвящен Пленум ЦК КПСС (сентябрь, 1989 г.). Специалистам и ученым поставлена задача по разработке такой конструкции устройства единого государства, которая отвечала бы основным ленинским принципам и в то же время учитывала имеющиеся тенденции развития как советских, так и мировых этноконфенсиональных процессов (этнонациональные движения, религиозный ренессанс, сепаратизм). Возобладал подход, предполагавший сохранение национальной федерации на основе договоров и соглашений.
Изменение религиозных отношений в стране в конце 80-х – начале 90-х гг. прошлого века наиболее значимо отразилось на положении мусульманской уммы. За последние десять-пятнадцать лет в России сформировались несколько крупных объединений мусульман: Духовное управление мусульман Европейской части России (ДУМЕР), Центральное духовное управление мусульман России и европейских стран СНГ (ЦДУМ), Духовное управление мусульман азиатской части России (ДУМАР), Совет муфтиев России, Координационный совет мусульман Северного Кавказа. Мусульманские деятели России активно участвуют в общественно-политической жизни страны, в миротворческой деятельности, особенно связанной с урегулированием межнациональных конфликтов, тем не менее, их совместное сотрудничество идет с определенными трудностями.
В начале 90-х гг. ХХ в. в российском исламе наметились несколько внутренних течений: неотрадиционализм, фундаментализм и реформаторство. К неотрадиционалистам относятся служители так называемого «официального» ислама. Наиболее ярким их лидером на сегодняшний день является муфтий Талгат Таджутдин. Фундаментализм не получил широкого распространения среди мусульман нашей страны. Суть его в возрождении религии «первозданной чистоты», осуждение попыток модернизации религиозного культа и одновременно порицание официальных духовных управлений. Самым представительным, набирающим силу движением в исламе является реформаторство. Его в известной мере можно считать продолжателем традиции джадидизма. К наиболее известным деятелям данного направления следует отнести шейха Равиля Гайнутдина.
Социологические исследования показывают, что верующих, в процентном отношении, больше всего на Северном Кавказе, причем они не формально принадлежат определенной конфессии, а активно исполняют необходимые обряды и церемонии. Высокий показатель этнорелигиозности кавказского региона, дает возможность автору сконструировать единую логическую модель этноконфессиональных факторов. Это жесткая структура, состоящая из единиц, тесно связанных между собой, с высоким уровнем общей организации по «вертикали». С точки зрения горизонтального строения (связи между различными народами), проявляется их относительная автономность, порой замкнутость и даже противопоставление. В такой ситуации возрастает угроза роста националистических настроений.
Одной из политологических особенностей развития России в 90-х гг. стало возникновение исламских общественно-политических объединений, однако парламентские выборы 1999 и 2003 гг. подтвердили тенденцию снижения роли конфессиональных и этнических объединений в политической жизни страны. Опыт показывает, что в России недопустимо формирование партий и движений по этническому или религиозному признаку.
Таким образом, в данной главе автор исследовал этнические и религиозные причины кризиса и распада Советского Союза. Кризис, охвативший государство в 90-х гг., стал результатом, не только экономической стагнации, но и отказа от достояний и достижений более чем семидесятилетнего периода существования СССР, и содержал в себе исключительно противоречивые тенденции и события реальной истории. В этом смысле идеологический кризис, охватывающий российское общество, оказался затяжным и глубоким. Отказ от славы предков ведет к упрощенным до примитивности схемам идеологического порядка. Фрустрированное сознание с трудом поддается саморефлексии, а это означает, что путь преодоления кризисов, связанный с нормализацией разрешения конфликтов на макро- и микроуровнях, окажется сложным.
В параграфе «Конфликт политики и идентичности на Северном Кавказе: геополитический аспект» автор концентрирует внимание на недавних событиях в Чечне и прилегающих регионах.
Изучение этнической составляющей общественного сознания позволяет прогнозировать параметры роста национализации общественных отношений, как на Северном Кавказе, так и в других регионах России. Без этого даже самый тщательный анализ социальных процессов, несмотря на их многостороннюю классификацию, не даст объективной картины указанного типа отношений. Изучение национальных и религиозных проблем предполагает наличие определенной методологии, вытекающей из местных условий, менталитета и традиций населения, его политической субкультуры. Дипломатия государства в национальном регионе должна основываться на гносеологические предпосылки, связанные с особенностями этноконфессионального сознания населения.
При оценке воззрений отдельных людей и целых этносов необходим комплексный и системный анализ текущих процессов и причин, их обусловивших. Стабильность в северокавказском обществе зависит от устойчивости систем обеспечения социального порядка, включающих в себя самые разнообразные институты: от устоявшихся традиций и привычек до официальных учреждений охраны правопорядка.
Исследование этнорелигиозного аспекта северокавказских процессов последних пятнадцати лет, включая военные действия в Чечне и соседствующих с ним субъектов Федерации, подтверждает мнение авторитетных ученых А. Тойнби и Э. Фромма: в кризисных ситуациях роль религии неимоверно возрастает и получает новое дыхание, иные перспективы.
Для Северного Кавказа ломка прежней социально-экономической и идеологической системы в конце ХХ в. стала принципиальной, от ее направленности зависели политический строй, уровень экономического развития региона (республики). Кризис и нестабильность макросреды оказали соответствующее воздействие на микросреду - совокупность факторов, действующих в самых мобильных группах общества (молодежь, безработные).
Нормализация межэтнической и межрелигиозной обстановки на Северном Кавказе и устойчивое развитие региона должны осуществляться в двух направлениях – политико-правовом и социально-экономическом. Необходимо предусмотреть разнообразные формы воздействия (поощрение, убеждение, принуждение) государства на него, использование как экономических, так и политических рычагов. Если же не удалось предотвратить переход противостояния из латентной стадии в открытую, следует быть готовым и к незамедлительному силовому вмешательству.
Анализ этнических и конфессиональных факторов в 90-х гг. прошлого века позволил автору прийти к убеждению, что их актуализация приводит к обусловливанию поддержания политической нестабильности в регионе, позволяющей антагонистам максимально получать всевозможные преференции, выгоду, бесконтрольность своих действий и прочие негативные явления. В активизации этих процессов бывают заинтересованы не только экстремисты, но силы (иностранные спецслужбы, отдельные российские политики, олигархи), желающие в своих интересах поддержать напряжение в регионе.
Автор пришел к выводу, что в зависимости от структуры политико-культурного пространства этносов, функциональных особенностей этнонационального менталитета и религии как отдельного проявления культуры можно выделить две основные группы межнациональных конфликтов:
1. Конфликты, вызванные стремлением этноса сохранить жизненное пространство, что подразумевает также право на собственное политико-административное устройство;
2. Конфликты ментальных структур (связанные с особенностями национальной культуры этноса) выступающие полем борьбы за умы людей в информационном пространстве российского социума.
Предложенные этнополитическая и социокультурная типологии межнациональных конфликтов направлены на выявление новых тенденций в межнациональных отношениях российского этноса. Диссертант предлагает проводить конструктивное моделирование конфликтных ситуаций в многонациональном пространстве страны с учетом ряда факторов, включая:
- геополитическое положение России в мировом сообществе;
- цивилизационные сдвиги, вызванные переходом от техногенной к постиндустриальной стадии развития;
- изменение структуры постсоветского пространства в стране и в отдельных регионах.
Современное чеченское общество представляет собой традиционный кавказский социум, с его традициями чинопочитания, преклонения перед родом, стоящим во главе, перед теми, кто обладает какой-либо властью. Неудивительно, что прежние формы поклонения перед авторитетом А. Кадырова, были перенесены на его сына, ставшего главой республики в начале 2007 г. Подобные отношения характерны и для Ингушетии, Осетии, Карачаево-Черкесии.
На развитие Северо-Кавказских событий оказали влияние исторически обусловленные и современные факторы. Среди них можно выделить:
- включение в состав России Кавказа, известная степень притеснения религии и культурно-бытовых традиций;
- непоследовательная кадровая, управленческая политика на Северном Кавказе;
- произвольное размежевание территорий республик, игнорирование исторически сложившихся ареалов проживания народов;
- сталинская политика, при которой в результате депортации ряда кавказских народов в 40-х гг. был нанесен колоссальный урон в демографическом, этнокультурном, территориальном отношениях;
- проблемы, связанные с политической, социальной, экономической и территориальной реабилитацией;
- экстенсивность экономических форм развития.
Обостренная историческая память – наиболее характерное свойство этнополитического самосознания кавказских народов. Новая ситуация, связанная с появлением в Закавказье независимых государств, изменением политико-правового статуса одних этносов Северного Кавказа и борьбой за улучшение своего положения другими, грузино-югоосетинский кризис, приведший к объявлению независимости двух регионов одного из ближайших союзников США и НАТО на постсоветском пространстве, достаточно наглядно демонстрирует остроту межнациональных противоречий, придающих в свою очередь этнической и региональной идентичностям крайне противоречивый характер.
В третьем параграфе «Этноконфессиональный аспект укрепления политической стабильности в Южном Федеральном округе Российской Федерации» автор анализирует возможные пути достижения политической стабильности на Северном Кавказе (части ЮФО) в контексте актуализации позитивного содержания этнических и религиозных факторов.
Ввиду объективных причин (уникальная религиозная ситуация, специфика этнического состава населения, социально-экономический, политический и межэтнический кризисы) стало возможным проникновение в среду северокавказских мусульман радикальных религиозных учений, в частности ваххабизма, наиболее укрепившегося в восточной части Северного Кавказа.
Негативное отношение большинства российских муфтиев к ваххабизму поднимает очень существенный вопрос о традиции и новации в мусульманском мире. Ведь в прошлом ваххабизм и традиционализм не были едины и противостояли друг другу. Для более углубленного изучения проблемы распространения ваххабизма в российских регионах и отношения к нему в интеллектуальной среде российского суннизма автор обращает внимание на теоретическую проработку понятий «традиционного» и «инновационного» в исламе. Среди возможных путей решения вопроса изоляции радикалистских течений в российском исламе можно выделить следующие направления:
1. повышение уровня жизни, сокращение и ликвидация безработицы, иные позитивные социальные преобразования;
2. поддержка естественного противника ваххабизма - традиционного российского (кавказского) ислама. Следует повышать его авторитет так же, как и традиционного (российского) исламского образования.
Военные действия в Чечне не раскололи российский ислам, не противопоставили его православию и другим конфессиям. Современные реалии дают нам достаточно оснований утверждать: христианство и ислам не только не являются объективной основой возникших конфликтов, но, напротив, сыграли немаловажную роль в их урегулировании.
Всплеск национального сознания, перерастание социально-политической активности людей в националистическую форму, образование этнорелигиозных мировоззренческих течений и общественно-политических организаций имеют объективную внутреннюю логику развития, ведущую к усилению политического экстремизма и насилия. Снижение роли русского населения в экономическом, социальном и духовном развитии народов России, а порой и полное отрицание этой роли, возложение на русский народ вины за трагические стороны деятельности режима Сталина, питают националистическую идеологию, создавая ей идейно-политическую основу. Аморфность национальной политики государства привела к тому, что критерием определения внутренней угрозы безопасности стали этническая принадлежность и религиозные убеждения российских граждан. Значительное распространение получили такие недопустимые для многонациональной страны явления, как ксенофобия и мигрантофобия. Традиционной для России формой ксенофобии был бытовой антисемитизм, постепенно уступающий место антикавказским настроениям. Ученые прогнозируют дальнейший рост национализма и ксенофобии.
Возрастание национальной доминанты в общественной жизни позволяет говорить об этнизации общественного сознания. Этот процесс может иметь разные качественные характеристики, в зависимости от региона. В областях с преимущественным проживанием русского населения он выражен незначительно, а в национально-территориальных образованиях формируются автоэтнические стереотипы.
Таким образом, в настоящей главе диссертант приходит к заключению, что среди предпринимавшихся на Северном Кавказе стабилизационных мер этническим и религиозным аспектам не было уделено должного внимания. Для управления обществом, в котором кризис прежних идеалов совпадает с религиозно-этническим ренессансом и резко выраженной социальной стратификацией, необходимо исходить из современных реалий. Для решения проблемы политического и этнорелигиозного экстремизма, необходимо использовать комплексный подход, предусматривающий систему мер социального, юридического, административно-правового, экономического, военного, оперативного и пропагандистского характера.
Четвертая глава «Совершенствование законодательной политики в этнической и религиозной сферах» охватывает отдельные направления законодательной политики государства, связанные с религией и этносом, затрагивает вопрос политической стабильности в современном мире.
Параграф «Совершенствование федеративных отношений: этнический и религиозный аспекты» рассматривает этнические и религиозные факторы как важные составные части процесса построения федеративного государства в России.
Для построения гражданского общества и достижения стабильности в нем автор предлагает шестиуровневую систему развития демократии. Первый – индивидуальный, когда человек осознает свои потребности и возможности участия в достижения предполагаемых результатов. Второй – межличностный; индивид учитывает мнение другого индивида, который может быть по социальному статусу равным, выше или ниже его. В отдельных случаях другим авторитетным индивидом может выступать Бог. Третий – семейный, предполагающий создание доверительных отношений в нуклеарной семье. Четвертый уровень – уровень локального сообщества. Здесь в действие вступают местные традиции, нормы, ценности. Пятый уровень – наиболее показательный: национальный или государственный уровень. Здесь сохраняется приоритет за такими фундаментальными понятиями, как права человека, органы управления, выборность и подотчетность. Шестой уровень следует скорее просто обозначить, нежели признать за необходимую ступень. Это международный уровень. Как показывают события последних лет, демократия «по-западному» и демократия «по-восточному» - это две разные демократии. Появилось даже понятие «суверенной демократии».
В 90-х гг. ХХ в. и в начале XXI столетия в России были приняты правовые акты, направленные на соблюдение интересов народов Российской Федерации, обеспечение взаимодействия федеральных органов государственной власти субъектов РФ и органов местного самоуправления в области осуществления реальной национальной политики.
Анализ событий на юге страны показывает, что любая кризисная ситуация, вычлененная из общерегионального контекста, неразрешима. Остановить негативные тенденции можно лишь общими усилиями всех заинтересованных в этом сторон. Регионализации деструктивных процессов необходимо противопоставить исключительно единую региональную политику. В ее центре должна лежать проблема интеграции экономических, национально-политических сфер и интересов. Следует создать специальные правовые институты и органы взаимного согласования интересов.
В течение 90-х гг. ХХ в. власти РФ предпринимали усилия (с федеративным уклоном) по реорганизации управленческой конструкции государства. Исторический опыт России показывает, что в нашей стране превалировал лишь один путь - создание гетерогенного федеративного государства с признанием социально-политического многообразия. В современных условиях появилась необходимость построения федерации с учетом интеграционных факторов. Сейчас особое внимание уделяется регионам, занимающим промежуточное статусное положение между великорусскими областями, краями и национальными республиками. Будучи некрупными по множеству показателей (территория, население, экономика), такие субъекты вполне можно объединить в более мощные образования. В настоящее время в целом успешно продвигается процесс укрупнения регионов, особенно на востоке страны. Подобное для юга России в настоящее время представляется нецелесообразным. Это особый регион, со своей особой историей. Республики Северного Кавказа находятся в тяжелом положении; две из них как субъекты образовались совсем недавно, и новые реформы только подорвут хрупкий межнациональный мир. Здесь уже возникли трудности с определением границ муниципалитетов.
Очевидно, этнонациональный принцип российского федерализма исчерпал себя и пришел в противоречие с реальной действительностью, в том числе и по причине условной демаркации межреспубликанских границ. России, предстоит пойти по пути других федераций, существующих столетия и основанных по территориальному принципу. Для этого необходимы следующие шаги:
- Уравнение в правах великорусских краев и областей с республиками;
- Повсеместное обеспечение конституционными правами всех, независимо от религиозных взглядов и национальности;
- Пропорциональное представительство в выборных органах власти граждан титульной и не титульной национальности.
По мнению автора, важно предпринять первоочередные меры, для стабилизации обстановки на юге России:
- Отработка механизмов государственно-правового, хозяйственного, политического функционирования и развития приграничных южных территорий, развитие межрегионального сотрудничества с государствами Закавказья.
- Создание правовых, организационных и иных форм взаимодействия регионов Северного Кавказа по вопросам борьбы с преступностью, терроризмом, религиозным и национальным экстремизмом.
- Рассмотрение Государственной Думой Федерального закона «О внесении изменений и дополнений в Закон РСФСР «О реабилитации репрессированных народов».
В ближайшее время необходимо решить следующие проблемы:
- Финансовое обеспечение программ, принятых по республикам Северная Осетия - Алания, Ингушетия, Кабардино-Балкария и Дагестан.
- Создание новых производств, специфических для каждого региона.
- Стимулирование создания меж субъектных финансово-промышленных групп, ассоциаций, акционерных обществ, компаний, фондов с льготным налогообложением, а также заключение многосторонних соглашений между субъектами хозяйствования.
- Принятие законодательных, материально-технических и финансовых мер по устойчивому развитию горных районов.
- Выработка механизмов правового, хозяйственного и политического урегулирования всего комплекса приграничного сотрудничества с учетом специфики политико-географического положения Северного Кавказа.
Необходимые акты в сфере безопасности личности:
- окончательное прекращение боевых действий в Чечне;
- стабилизация ситуации на всем Северном Кавказе;
- окончательная ликвидация боевиков и террористов.
Особое внимание в сфере безопасности и стабильного развития общества следует уделить:
- восстановлению доверия общества к государству.
- проведению соответствующей демографической политики;
- возрождению патриотических взглядов;
- повышению престижа воинской службы, достойного содержания военнослужащих, реабилитация лозунга защиты Отечества как священного долга всех граждан страны;
- борьбе с коррупцией и организованной преступностью;
- идеологическому обеспечению достижения политической устойчивости и стабильности общества. Государству и его гражданам необходима перспектива, цель, идеал ради которой они живут и работают, стремятся к его достижению.
Диссертант полагает оптимальную систему государственного управления жестко сконструированной вертикальной структурой соподчинения. Это должно предполагать, сохранение за Центром права на руководство жизненно важными для страны сферами общественной деятельности, усиление роли центральной власти.
Параграф «Глобальность этнорелигиозных процессов и пути укрепления политической стабильности на юге России» посвящен рассмотрению зарубежного опыта в связи с поддержанием политической стабильности.
Ситуация в Чечне и вообще на Северном Кавказе оказалась тесно связана с геополитическими процессами в современном мире. Достаточно вспомнить, что в послевоенный период в Европе нарастал «исламский миграционный бум», позволивший некоторым эмоциональным экспертам констатировать «исламизацию Старого света». В 70—80-е гг. ХХ в. считалось, что адаптация мусульман, мигрировавших в Европу неизбежна. Однако в их среде именно в эти годы пустили корни радикалы. В результате Запад столкнулся с этноконфессиональным экстремизмом. Так называемый «карикатурный скандал» осени 2005 г. показал, что мусульманские общины будут прилагать определенные усилия для того, чтобы стать более влиятельной силой в западноевропейском обществе. В том же году Франция оказалась лицом к лицу с проблемой межэтнических и межкультурных потрясений. Следует отметить, что население Франции сформировывалось на основе конгломерата народностей, обладавших общими устремлениями и интересами: завоевать свободу, добиться церковных изменений. Есть и другие примеры: на базе фактически одного этноса сформировались португальская, исландская, норвежская и шведская нации.
Западные ученые задаются вопросом: что означают в современной трактовке понятия «культура» и «общество». Если раньше они привязывались к определенной территории и общности, то теперь необходимы новые дефиниции.
Возникновение на Западе наук об управлении и администрировании, о взаимоотношениях между отдельными личностями и целыми народами, вообще о государстве привело к дальнейшему развитию теории и практики в вопросах сохранения стабильности. В 50-х-60-х гг. прошлого столетия в политологии получил развитие так называемый формальный легализм. Согласно ему все политические процессы имеют своим исходным основанием конституционное устройство страны, либо механизм государственного управления. В 70-х гг. того же века в политологических работах преобладало мнение о важности истории в аспекте понимания общественно-политических процессов, восприятия народами своего прошлого для последующих выводов. Дальнейшие научные изыскания на примере сопоставления процессов этнического, национального, культурно-религиозного развития в странах Азии, Африки, Ближнего и Среднего Востока, привели к критике универсальности демократии и сопутствующих ей институтов.
В компаративной политической науке утвердилась англосаксонская традиция институционального анализа, основанная на историческом конституционализме. Согласно ей под демократией понимался инструмент нравственного совершенствования человека и развитие института взаимопонимания и согласия людей. В соответствии с теориями, господствовавшими в политологии в 70-х – 80-х гг. ХХ в., демократическое государство способно стабилизировать и контролировать последствия социально-экономического роста, создает предпосылки для дальнейшего стабильного развития общества. Разработка этой теории актуализировала проблематику культурно-исторических особенностей, а также принципов и норм демократии, соответствующих конкретному народу или стране. Таким образом, акцент был перенесен с изучения института государства на исследование социальных, культуральных, этнических и близким им структур. На Западе подобный подход получил название девелопментализма. В нем сопоставлялись не только особенности социально-политических институтов, но и уровни культуры обществ.
Еще в начале 90-х годов прошлого века на Западе обозначился переход от государствоцентричной доктрины национальной безопасности к мегауровневой общемировой устойчивости. На основе этого сформулированы различные трактовки стабильности общества. М. Тейлор и Дж. Хорган отмечают: чтобы лучше понимать терроризм, нужно обратить внимание на его сложную природу, имеющую отношение и к образу жизни, и к религиозным особенностям, характеризующим сущность понятия «цивилизация». Ученые полагают, что идеология является важнейшим фактором, определяющим различия в человеческих взаимоотношениях. Поэтому для осмысления будущего интернационального террористического насилия нам необходимо обращаться не к концепциям экономических проблем, а к базовым психологическим теориям личности.
Устойчивость полиэтнических государств зависит от принципа равноправия между этносами. Эта позиция является чрезвычайно хрупкой и способна в краткие сроки изменить ситуацию в стране. Так, можно наблюдать межэтнические столкновения в различных регионах Азии, Африки, Океании. Российский опыт нациестроительства показывает определенную закономерность в развитии полиэтнических стран; в процессах, ведущих к формированию единой нации, подспудно существуют и развиваются противоположные тенденции, ведущие к ее распаду. Появление новых международных (межэтнических) объединений (исламский фундаментализм, сепаратистские и националистические организации), кризис существующих межгосударственных (ООН, НАТО), информационная революция вызывают тревогу и принуждают наличествующие государственные институты (в т.ч. государства и общества) капитулировать, или к самым решительным и порой не оправданным действиям.
В данной главе автор приходит к выводу, что в современных российских условиях на первый план выдвигаются угрозы внутреннего порядка: проблемы становления федерализма, формирования и защиты единого правового поля, укрепления вертикали власти, решения сложного комплекса политических, социальных, региональных, этнических, конфессиональных интересов. Крайне важными являются процессы, происходящие в азиатских и закавказских странах СНГ. Свое влияние на них оказывают западные государства. Так называемые «цветочные» революции в Грузии (2003 г.), на Украине (2004 г.) и в Киргизии (2005 г.) произошли не без их участия. Образование независимых Южной Осетии и Абхазии и реакция мировых лидеров на их признание со стороны России показало, что, в отсутствие прежней архитектуры безопасности и мирного разрешения конфликтов (продемонстрированного еще на примере распада Югославии), национальные государства вынуждены искать свои решения в сложных ситуациях, невзирая на намечающиеся контуры нового миропорядка. Поскольку существующие на Кавказе конфликты взаимосвязаны, необходимо формирование единого для Содружества механизма политической стабильности и безопасности. В нем должны всесторонне учитываться не только политическая природа и этноконфессиональные корни конфликтов, но и ситуации во всем регионе Закавказья, Центральной Азии и Среднего Востока, процессы глобализации и неизбежная модернизация традиционных обществ.
Заключение содержит ряд выводов, имеющих научно-теоретическое и прикладное значение. Они сделаны соискателем на основе анализа взаимодействия этнического и религиозного факторов и их влияния на укрепление политической стабильности государства.
Использование достижений западных и российских ученых позволяет подвергать максимально возможному объективному анализу ситуацию на юге России, с точки зрения ее роли в политической стабильности страны. Глубокие потрясения, переплетающиеся с трансформацией структуры управления и администрирования, позволяют с уверенностью предположить их системный характер, во многом определяемый комплексом этнорелигиозных проблем и условий.
Список научных трудов по теме диссертации.
Общий объем научных трудов по теме диссертации составляет свыше 58 п.л.
I. Статьи в периодических научных изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации.
- Тузов Н.В. Этнос и общество России: к вопросу об этапах изучения // Социология власти № 1. М. 2007. – С. 53-61.
- Тузов Н.В. Ислам в управленческой политике Российской империи (на примере Туркестана) // Закон и право № 2. М. 2006. – С. 65-69.
- Тузов Н.В. Этнический и религиозный факторы во внутренней политике России на стыке веков (начало) // Знание Понимание Умение №1. М., 2007. – С. 79-87.
- Тузов Н.В. Этнический и религиозный факторы во внутренней политике России на стыке веков: проблемы и тенденции (продолжение) // Знание Понимание Умение. №2. М. 2007. – С. 124-134.
- Тузов Н.В. Средняя Азия: религия и власть в первые годы советской власти // Закон и право № 4. М. 2006. – С. 58-61.
- Тузов Н.В. Этнический и религиозный факторы во внутренней политике России на стыке веков (окончание) // Знание Понимание Умение. №3. М. 2007. – С. 200 – 206.
- Тузов Н.В. Этнорелигиозный экстремизм и борьба за молодежь // Право и Политика. №5(101). М. 2008. – С. 1121-1125.
- Тузов Н.В. О некоторых аспектах зарубежного опыта национально-государственного развития // Государственная служба. № 2 (52) М. 2008. – С. 155 – 158.
- Тузов Н.В. Национальная политика: проблемы и перспективы // Право и Политика № 6(102). М. 2008. – С. 1358-1363.
- Тузов Н.В. Политическая культура Кавказа: от дисбаланса к стабильности // Право и Политика № 10 (106). М. 2008. – С. 2459-2462
- Тузов Н.В. Государство и этнос в парадигмах единого политического пространства // Политика и право № 11 (107). М. 2008.
II. Монографии.
- Тузов Н.В. Взаимодействие этнического и религиозного факторов и их влияния на политическую стабильность в Российской Федерации. М. МГУ. Макс-Пресс. 2006. – 463 с.
- Тузов Н.В. Философия теории Единой идеи. М. Мысль. 1994. – 250 с.
III. Учебные пособия.
- Тузов Н.В. Религиоведение. М. Палеотип. 2005. – 255 с.
IV. Статьи.
- Тузов Н.В. О российском консерватизме// Российская Федерация сегодня. 2000. № 9. – С. 30-32.
- Тузов Н.В. Северный Кавказ: этнос, религия, политика. М. Московский дом национальностей. 2003. – 48 с.
- Тузов Н.В. Некоторые проблемы по современной национальной политике // Сб. материалов ученых и аспирантов РУДН – 2003 г. – 5 с.
- Тузов Н.В. Дилемма Карачаево-Черкессии: история, опыт // Сб. материалов ученых и аспирантов. РУДН. 2003. – 7с.
- Тузов Н.В. Этнические и религиозные факторы в истории российской государственности // Российский федерализм: проблемы и перспективы. М. Совет Федерации. 2004. – С. 113-132.
- Тузов Н.В. Этнос и религия в системе безопасности и стабильности на Северном Кавказе // Аналитический бюллетень института стратегических исследований «ЭНДИСИ» № 1. М. 2006. – С. 126-135.
- Тузов Н.В. Личность в системе общественных отношений // Служба PR № 4. М. 2006. – С. 7-16.
- Тузов Н.В. И.В. Киреевский и славянофилы о роли религии и государственной политике// Иван Киреевский и идеи славянофильства. М. РАГС. 2007. – С. 68-77. Тузов Н. В.
- Административно-управленческая ситуация в России в 10-20-х гг. Х Х века // Электронный журнал Знание Понимание Умение №1. М., 2007. – 8с.
V. Другие издания.
- Тузов Н.В. Единая идея и разгадка тайны мироздания. М. Российский военный архив. 1995. – 20 с.
- Тузов Н.В. Парадоксы миропознания и мироощущения. М. Сивилла. 2000. – 197 с.
- Тузов Н.В. Парадоксы Апокалипсиса. М. Сивилла. 2005. – 190 с.
- Тузов Н.В. Этноконфессиональные миниатюры. М. Московский Дом Национальностей. 2008. – 195с.
VI. Участие в научно-практических конференциях, симпозиумах, круглых столах.
- Круглый стол – Российский федерализм: проблемы и перспективы. Апрель 2004 г. ИТАР ТАСС. Москва
- Круглый стол – Иван Киреевский и идеи славянофильства: теория, история. Современное осмысление. Май 2006 г. РАГС. Москва
- Круглый стол - Вопросы формирования государственной национальной политики. Март 2007 г. Совет Федерации. Москва
- Научная конференция – Восток и Запад: приоритеты эпох. Май 2007 г. РУДН. Москва
Тузов Николай Витальевич (Россия)
Этнические и религиозные факторы политической стабильности Российской Федерации
Диссертация посвящена исследованию влияния этнического и религиозного факторов на политическую стабильность России в значительный период времени, начиная с XIX в. и по сей день. Значительный упор делается на современную ситуацию на Северном Кавказе, изучаются этнорелигиозные причины процессов в северокавказских республиках. Материалы исследования, основные положения и выводы могут быть использованы как в преподавательской деятельности, так и в практической деятельности госслужащих, органов власти и управления.
Nikolai V. Tuzov (Russia)
The Ethnical and Religious Factors of Political Stability of Russian Federation
The dissertation is devoted to the research of religious and ethnic impact on the political stability of Russia beginning from XIX c. AD. The main attention the author calls to the modern situation in the republics of North Caucasus, especially from the point of view of religious and ethnic components of the local processes. The objects of the investigation, the principal cases involved and conclusions can be used for lecture proposals and in practical work of the officials as well.
[1] Аполлова Н.Г. Присоединение Казахстана к России. Алма-Ата. 1948; Арапов Д.Ю. Бухарское ханство в русской востоковедческой историографии. М. 1981; Вяткин М.П. Очерки по истории Казахской ССР. Л. 1941; Галузо П.Г. Туркестан – колония (Очерк истории Туркестана от завоевания русскими до революции 1917 г.). М. 1929; Лаврентьев В. Капитализм в Туркестане (Буржуазная колонизация Средней Азии). М. 1930; Раджабов С.А. Роль великого русского народа в исторических судьбах народов Средней Азии. Ташкент. 1955; Халфин Н.А. Присоединение Средней Азии к России (60-90 гг. XIX в.). М. 1965; и др.
[2] Васильев Д.В. Становление и развитие системы управления Туркестанского края 1865-1886 гг. Дисс. … канд. ист. наук. М. 1999; Ефимова Л.М. Ислам во взаимоотношениях России со Средней Азией (исторический опыт и современность) // Россия и страны ближнего зарубежья: история и современность. М. 1995; Ислам и этническая мобилизация: национальные движения в тюркском мире. М. 1998; Казахстан в начале ХХ века: методология, историография, источниковедение. Алматы. 1994. Вып. 1-2; Капплер А. Две традиции в отношении России к мусульманским народам Российской империи // Отечественная история. 2003. № 2; Каспэ С. Империя и модернизация. Общая модель и российская специфика. М. 2001; Корнеев В.В. Управление Туркестанским краем: реальность и «правовые мечтания» (60-е гг. XIX в. – февраль 1917 г.)// Вопросы истории. 2001. №7; Ремнев А.В. Имперское управление азиатскими регионами России в XIX – начале XX вв.: некоторые итоги и перспективы изучения// Пути познания истории России: новые подходы и интерпретации. М. 2001; Халфин Н.А. Политика России в Средней Азии и англо-русское соперничество. 1857-1876. Дисс. … д-ра ист. наук. М. 1961.
[3] Мартиросиан Г.К. История Ингушетии. Орджоникидзе. 1933; Скитский Б.В. Классовый характер мюридизма в пору имамата Шамиля. Владикавказ. 1930; Смирнов Н.А. Шейх Мансур и его турецкие покровители // Вопросы истории. 1950. № 10. С. 19-39; Фадеев А.В. Возникновение мюридистского движения на Кавказе и его социальные корни // История СССР. 1960. № 5. С. 37-58; Яндаров А.Д. Суфизм и идеология национально-освободительного движения (Из истории развития общественных идей в Чечено-Ингушетии в 20-70-е годы XIX в.). Алма-Ата. 1975.
[4] Дауев С. Чечня: коварные таинства чеченской истории. М. 1999; Дегоев В. Большая игра на Кавказе: история и современность. М. 2003; Коркмазов А.Ю. Этнополитические процессы и особенности их проявления на Северном Кавказе // Научная мысль Кавказа. № 3. 1997. - С. 64-72; Матвеев В.А. Кавказская война: незамеченные итоги // Известия Высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. 1995. № 4. - С. 3-11.
[5] Михайлов В.А. Национальная политика России как фактор государственного строительства. - М. 1992; Национальная политика России: история и современность. /Ред. В.А. Михайлов и др. - М. 1997. и др.
[6] Абдулатипов Р.Г., Болтенкова Л.Ф., Яров Ю.Ф. Федерализм в истории России. Кн.1. - М. 1992; Абдулатипов Р. Сущность нации-этноса: ответ сторонникам безнациональности. - М. 1999; Абдулатипов Р.Г. Основы национальных и федеративных отношений. - М. 2001; Абдулатипов Р. Управление этнополитическими процессами. – М. 2001.
[7] Тишков В.А. Очерки истории и политики этничности в России. - М. 1997; Он же. Этнология и политика. Научная публицистика. - М. 2001.
[8] Социальное неравенство этнических групп: представления и реальность/ Отв. ред. Дробижева Л.М. - М. 2002; Дробижева Л.М. Социальные проблемы межнациональных отношений в постсоветской России. - М. 2003; Дробижева Л.М. Завоевания демократии и этнонациональные проблемы России (что может, и чего не может дать демократия)// Общественные науки и современность. 2005. №2. – С. 16-28.
[9] Гаджиев К.С. Геополитика Кавказа. - М. 2001; Дегоев В. Большая игра на Кавказе: история и современность. - М. 2003; Современные проблемы геополитики Кавказа: Южнороссийское обозрение. Вып. 5 Отв. ред. В.В. Черноус. - Ростов н/Д. 2001; и др.
[10] Национальная политика в императорской России. Цивилизованные окраины (Финляндия, Польша, Прибалтика, Бессарабия, Украина, Закавказье, Средняя Азия). - М. 1997; Национальные окраины Российской империи. Становление и развитие системы управления./ Ред. С.Г. Агаджанов, В.В. Трепавлов. - М. 1998.
[11] Смирнов Н.А. Политика России на Кавказе в XVI-XIX вв. – М. 1958. См. также: Киняпина Н.С. Административная политика царизма на Кавказе и в Средней Азии в XIX в.// Вопросы истории. - 1983. - № 4.
[12] Малахова Г.Н. Становление и развитие российского государственного управления на Северном Кавказе в XVIII-XIX вв. - Ростов н/Д. 2001.
[13] Басилов В.Н. Общественное мнение и национальность // Обновление России: трудный поиск решений. - М. 1998. - Вып. 6.; Баширов Л.А. Ислам и этнополитические процессы в современной России. - М. 2000; Гайнутдинов Р. Ислам в современной России. - М. 2004; Исламо-христианское пограничье: итоги и перспективы изучения. - Казань. 1994; Малашенко А.В. Исламское возрождение в современной России. - М. 1998; Малашенко А.В. Исламские ориентиры Северного Кавказа. – М. 2001; Мусульмане России накануне XXI века. Мат. Международной научной конференции. - М. 1998; Религия и глобализация на просторах Евразии. - М. 2005; Россия в ХХ веке: судьбы исторической науки. - М. 1996; Современное общество на Юге России: основные тенденции развития. - Ростов-на-Дону. 2001.
[14] Абдурахимова Н., Рустамова Г. Колониальная система власти в Туркестане во второй половине XIX – первой четверти XX вв. - Ташкент. 1999; Данияров К. История Казахского государства. XV-XX века. В 2-х ч. - Алматы. 2000; Исхаков Ф.Б. Национальная политика царизма в Туркестане (1867-1917). - Ташкент. 1997.
[15] Международный порядок: политико-правовые аспекты/ под общ. ред. Г.Х. Шахназарова. - М. 1986; Национальные интересы и проблемы безопасности России. Доклад по итогам исследования, проведенного Центром глобальных программ Горбачев-Фонда в 1995-1997 гг. - М. 1997; Россия: динамика социальных составляющих. - М. 1998; Сорокин К.Э. Геополитика современности и геостратегия России. - М. 1996; Developments in Russian Politics. By St. White, Alex Pravda and Zvi Gitelman. - L.: Macmillan. 1992; What Is to Be Undone? A Russia Policy Agenda for the New Administration. - The Nixon Center. Febr. 2001.
[16] Вторжение в Россию. - М. 2003; Гаджиев К.С. Геополитика Кавказа. - М. 2003; От Сциллы к Харибде: Актуальный опыт России. В 2-х тт. - М.; Волгоград, 2002; Россия и Закавказье: реалии независимости и новое партнерство/ Под ред. Р.М. Авакова, Л.Г. Лисова. - М. 2000; Фундаментализм. Статьи. Отв. ред. З.И. Левин. - М. 2003.
[17] Акаев В.Х. Чечня. Суфийские братства и ваххабиты // Азия и Африка сегодня. 1998. № 6; Акаев В.Х. Суфизм и ваххабизм на Северном Кавказе. Конфронтация или компромисс? - Махачкала, 1999; Бобровников В., Ярлыкапов А. «Ваххабиты» Северного Кавказа // Ислам на территории бывшей Российской империи (энциклопедический словарь). - М. 1999. - Т. 2; Дзуцев Х.В., Першиц А.И. Ваххабиты на Северном Кавказе – религия, политика, социальная практика // Вестник Российской Академии наук. - 1998. - Т. 68. - № 12; Добаев И.П. Исламский радикализм в контексте проблемы военно-политической безопасности на Северном Кавказе // Научная мысль Кавказа. - 1999. - № 1; Ярлыкапов А. Исламский фундаментализм на Северном Кавказе: к постановке проблемы// Бюллетень Центра социальных и гуманитарных исследований Владикавказского центра этнополитических исследований Института этнологии и антропологии РАН. - 1999. - №3.
[18] Василенко В.И. Терроризм как социально-политический феномен. - М. 2002; Комлева Н., Борисов А. Асимметричные войны как геополитическая технология современного терроризма // Обозреватель = Observer. - М. 2002. - № 11/12; Терроризм и политический экстремизм: вызовы и поиски адекватных ответов. - М. 2002; Челышев А. Д. Генезис концептуальной и идеологической основы современного исламского экстремизма // Социокультурные конфликты и процессы в современном информационном обществе: Мат-лы междунар. науч. конф. «Ломоносов – 2000». - М. 2002. - Ч. 2; The Future of Terrorism/ Eds. Max Taylor and John Horgan. - L., 2001.
[19] Уткин А. И. США в мире после сентября 2001 года. М. 2002; Агафонов А. Б. Современная государственная антитеррористическая деятельность США (Политические аспекты проблемы): Автореф. дис....канд. полит. наук. Н. Новгород. 2000.
[20] К проблеме о разделенном едином этносе лезгин на современном этапе // Лезгинский вестник. - 1995. - № 4; Макаров Д.В. Официальный и неофициальный ислам в Дагестане. - М. 2000; Максоев М.Ш. Безопасность экономической стратегии на Кавказе // Научная мысль Кавказа. - 2000. - № 3; Музаев Т., Тодуа З. Новая Ингушетия. - М. 1992; Поликарпов В.С., Поликарпова Е.В. Этнические культуры Кавказа: между Западной Европой и Дальним Востоком// Научная мысль Кавказа. - 2000. - № 3; Спорные границы на Кавказе. - М. 1996.
[21] Сморгунов Л. В. Сравнительная политология: теория и методология измерения демократии. - СПб. 1999; Ушаков А. М. Сравнительная политология // Вестн. Рос. ун-та дружбы народов. Сер. Политология. - 2000. - № 1.
[22] Анохин А. М. Политическое знание: науковедческий анализ. - М. 2001. - С. 2.
[23] Капицын В. М. Политическая идентификация как механизм институционализации политического участия: Автореф. дис....докт. полит. наук. - М. 1999; Психология восприятия власти / Под ред. Е. В. Шестопал. - М. 2002.
[24] Актуальные проблемы социологии, экономики и политологии на пороге XXI в.: Мат. III Междунар. конф. молодых ученых гуманитарного факультета МГУ им. М. В. Ломоносова. - М. 2001; Амелин В. Н., Дегтярев А. А. Опыт развития прикладной политологии в России // Политическая наука в России: интеллектуальный поиск и реальность. - М. 2001; Гусейнова Н.А. Северокавказский регион: 90-е годы. - М. 2001; Политический процесс и Юг России. - Армавир. 2002.
[25] Комаров С.М. Политическая стабильность в системе факторов обеспечения безопасности России // Научные доклады-99. Вып. 1. М. 1999; Политический центризм и шансы политической стабильности в России [материалы «круглого стола»; Панарин А.А., Андреев А.А.; Капустин Б.Г. и др.] // Власть. 1998. - № 7; Стабильность и конфликт в российском приграничье: Этнополитические процессы в Сибири и на Кавказе /Авт. кол.: В. А. Авксентьев, М. А. Аствацатурова, М. Н. Боронин др. - М. 2005.
[26] Авксентьев В.А., Бабкин И.О. и др. Ставрополье: этноконфликтологический портрет. - Ставрополь. 2002.
[27] Досмухамедов Р.М.. Экономическая безопасность России как основа политической стабильности общества. - М. 2004.
[28] Ковалев В.А. Вопросы без ответов — ответы без вопросов: О некоторых последствиях учреждения политологии в России: региональный аспект // Политология в российских регионах 1991-2000 гг. - М. 2001; Политическая наука на рубеже веков. - М. 2000. - № 4.
[29] Добаев И.П. Пантюркизм как идеологическое обоснование политики Турции в отношении Кавказа // Известия вузов. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. - 2001. - № 3; Игнатов В.Г. Регионоведение (экономика и управление). - Ростов н/Д. 2000; Коркмазов А.Ю. Этнополитические процессы и особенности их проявления на Северном Кавказе // Научная мысль Кавказа. - 1997. - № 3; Максоев М.Ш. Безопасность экономической стратегии на Кавказе // Научная мысль Кавказа. - 2000. - № 3; У этнической карты Ставрополья. - Ставрополь. 1994. - Вып. 1.
[30] Ильин М.В. Основные методологические проблемы сравнительной политологии // Полис. – 2001. - № 6.
[31] Классики мирового религиоведения. М. 1996. – С. 224.
[32] Мировая экономика и международные отношения. 2001. № 12. - С. 55-56.
[33] РГВИА. Ф. 67. Ед.хр. 119. Л. 2-2б.
