Ядро и периферия адыгской культуры в ее трансформации
На правах рукописи
Раздольский Сергей Александрович
Ядро и периферия адыгской культуры в ее трансформации
24.00.01 — Теория и история культуры
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени
доктора философских наук
Ростов - на - Дону
2008
Диссертация выполнена на кафедре теории культуры, этики и эстетики факультета философии и культурологии Южного Федерального университета
Научный консультант:
доктор философских наук, профессор Драч Геннадий Владимирович
Официальные оппоненты:
доктор философских наук, профессор Иконникова Светлана Николаевна
доктор философских наук, профессор Лубский Анатолий Владимирович
доктор философских наук, профессор Ляушева Светлана Аслановна
Ведущая организация: Русская христианская гуманитарная академия (Санкт-Петербург)
Защита состоится на заседании диссертационного совета Д 212.208.11 по философским наукам при Южном федеральном университете по адресу: 344038, г. Ростов-на-Дону, пр. Нагибина, 13, факультет философии и культурологи ЮФУ, ауд. 427.
С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ЮФУ (г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 148).
Автореферат разослан « » 2008 года
Ученый секретарь
диссертационного совета М.В. Заковоротная
Общая характеристика работы
Актуальность темы исследования. В постсовременном мире, в котором глобализация порождает локализацию, а локализация глобализацию, особое значение приобретает изучение локальных культур, в том числе и культур этнических. Народам северокавказского сообщества предстоит войти в русло развития мировой цивилизации, им придется искать свое место в новом формирующемся мироустройстве, попытаться найти свой путь в будущее, по-новому осознать себя в контексте разворачивающихся в регионе и вокруг него социокультурных и геополитических процессов. Поэтому актуальным представляется изучение роли этнокультуры в разные исторические эпохи и в различных политических контекстах, а также определение принципов и методов анализа культуры как общественного явления, о ее целях и возможностях в социокультурном анализе, выявление условий, задач и границ осуществимости культурной политики на Кавказе в целом.
Социальная трансформация, переживаемая Россией в условиях глобализации, изменяет уклад жизни народов, в том числе и их культурные ориентации. Какие структуры этнических культур и в какой степени затрагивают эти изменения, в каком направлении они происходят — все эти вопросы и ответы на них имеют большую значимость для понимания социокультурных практик как в России в целом, так в таких ее полиэтнических регионах, как Адыгея. Критическое переосмысление своей культурно-цивилизационной идентичности, которая чаще всего проявляет себя в формах самоопределения (социокультурного, этнополитического, национального), весьма остро осознается народами на всем постсоветском пространстве, но особенно, представителями кавказского сообщества.
Культурная динамика российских этносов, в том числе и адыгского, становится в настоящее время предметом пристального внимания со стороны представителей различных научных дисциплин, прежде всего культурологи. На современном этапе развития российского общества особое значение имеет определение места и роли культуры в системе адыгского общества, ее соотнесенности с другими общественными явлениями, строения и функционирования в различных слоях, классах и группах, а также социальное содержание культуры.
При этом задачи культурологического исследования и состоят в том, чтобы выявить те внутрикультурные силы адыгского этноса, которые управляют динамикой адыгской культуры в ее прошлом и настоящем, и которая на сегодняшний момент с особой остротой и драматизмом переживает свою социокультурную трансформацию. Для этого необходимо взглянуть на этнос не только как на средство достижения экономических и политических целей, но и как на способ удовлетворения фундаментальной потребности в определенной психологической стабильности современного общества, в устойчивости правил межличностного общения в межкультурном диалоге.
В связи с этим исследование, посвященное изучению ядра, которое формировалось в прошлом социокультурного пространства Северного Кавказа, и периферии адыгской культуры в последующей ее трансформации, актуально как теоретически, так и практически. Актуальным является рассмотрение адыгской культуры в контексте выделения ее центральной части — ядра — и составляющих или окружения: институтов культуры, элементов, компонентов культуры, что стимулирует конкретное исследование в сфере обществознания и особенно культурознания. Так как ядро культуры вбирает в себя ценности, правила деятельности, эталоны, стандарты и нормы поведения, которые выработаны в истории этноса, то необходимо сконцентрировать внимание на структурах, в которых реализуется культурный компонент ядра адыгской культуры. Такое исследование позволяет нам провести содержательный анализ различных сфер общественной деятельности, ее социокультурной практики. Оно должно выработать единство подходов к философскому анализу парадигмы исследования адыгской культуры, развить концепцию адыгской культуры как социально-исторического явления. Изучив традиционное в адыгской культуре, можно понять, как традиции отвечают за связь между прошлым, настоящим и будущим, как они отвечают за целостность ядра адыгской культуры, которое формирует историю этноса на протяжении его жизни, что дает объяснение современным культурологическим процессам не только в Республике Адыгея, но и на всем Северном Кавказе.
Степень научной разработанности темы
История изучения адыгской культуры имеет богатую научную традицию. В работах историков, философов, культурологов, публицистов, писателей рассматривались различные аспекты адыгской культуры. При этом акцент делался на культуре как подсистеме общества, что характерно для советской исторической науки. С этнографических точек зрения в культуре рассматривались обычаи, традиции, религиозные верования адыгов.
К анализу культуры адыгов и ее различных аспектов обращались многие исследователи. Все эти исследования можно разделить на три этапа:
— первый этап – XIV-XIX вв. — подразделяется на периоды изучения адыгской культуры иностранными, адыгскими и русскими исследователями;
— ко второму этапу можно отнести исследования, относящиеся к советскому периоду;
— к третьему этапу относятся исследования 90-х гг. XX в.
В работах европейских авторов ХIV-ХIХ вв., путешествовавших по Кавказу, взгляд на культуру адыгов различен: он объясняется теми задачами, которые стояли перед исследователями в конкретный исторический момент. Путешествия Иоганна Шильтбергера [1], христианского миссионера XVII в. Дж. де Лукки[2], а также А. Олеария[3] позволили заинтересованным читателям этого периода познакомиться с историей, обычаями, нравами, преданиями и образом жизни черкесов.
К концу XVIII-XIX вв. — времени, когда Черкессию посетило большое число европейцев — военных, журналистов, дипломатов — относятся записки Эдинбургского миссионерского общества[4], а также сборники документов (1787-1791), относящиеся к правлению Екатерины II[5]. Тэбу де Мариньи[6], Дж. Белл[7], Ф.де Монпере, Дж. Лонгворт[8], Л.Я. Люлье[9], к началу XIX в. можно отнести труды И. Бларамберга[10]
— все эти исследователи по-своему относились к культуре адыгов и по-разному описывали увиденное. Особенно в культуре адыгов авторами отмечался закон гостеприимства и почтительности.
Отдельно выступают исследования адыгских писателей-просветителей, которые условно также можно разделить на три периода. К наиболее значимым просветителям мы относим: Ш. Ногмова[11], Хан-Гирея[12], Адиль-Гирея Кешева[13], С. Крым-Гирея (Инатова) [14], Б.М. Пачева[15], Т. Кашежева[16], Ю. Кази-Бека (Ахметукова)[17]. Взгляд со стороны и изнутри на культуру адыгов соединены у них с относительно достоверным историческим фоном, дополнены сведениями о социально-экономическом, культурном развитии, образе жизни, характере, поведении адыгов.
В этот период культуру адыгов изучают русские исследователи. Их работы привлекают внимание после Кавказской войны XIX в.[18] Культура адыгов представлена у них в форме простого обзора. Мнения этих авторов различны, они зависят от личностных установок исследователя. Общим для них является то, что все они работали в русле исторического подхода. К таким исследователям можно отнести С.М. Броневского[19], Ф.К. Брун[20], К.Ф. Сталя[21], Н.Ф. Дубровина[22], Ф.А. Щербину[23], В.А. Потто[24], П.А. Зубова, П.П. Короленко, Н.И. Воронова, А.И. Дроздовского[25].
Авторы оставили богатый и разносторонний историографический материал[26], в котором поднимались вопросы культурной традиции, вопросы влияния географического и геополитического факторов, а также религии на культуру адыгов. Все это позволяет нам использовать их работы для переосмысления культуры адыгов с точки зрения неклассической модели исследования.
Ко второму этапу можно отнести исследователей, работавших в советский период. Их работы посвящены изучению традиции и традиционной культуры в историческом аспекте. Анализируя имеющиеся архивные и литературные материалы, можно смело утверждать, что они написаны преимущественно как историко-этнографические, научно-краеведческие исследования[27].
Среди исследователей можно назвать следующих авторов: Я.Н. Раенко-Туранский[28], К. Мишуриев[29], И.А Наврузов[30].
В советской науке в 20-х гг. XX в. адыгская культура отдельно не изучалась. Рассматривались лишь отдельные аспекты культуры, носящие археологический характер.
В начале 60-х годов XX в. в центре внимания исследователей находились вопросы истории культуры адыгов в советский период. А.В. Бурнышев[31], П.Ф. Коссович, М.3. Азаматова, С.Н. Малых[32], М.Г. Аутлев, Е.С. Зевакин, А.О. Хоретлева[33] рассматривают культуру адыгов с позиции трансформации и перехода от традиционной к профессиональной, социалистической культуре. Работы авторов этого периода содержат материалы, характеризующие процесс социалистического преобразования культурной жизни Адыгеи в течение нескольких десятилетий после победы Октябрьской революции.
Проблема традиции начала бурно обсуждаться в нашей стране в конце 70-х — начале 80-х годов XX в.[34] М.И Мижаева[35], З.М. Налоев[36] обозначают новое научное направление, которое открыло широкие перспективы для адыгской фольклористики.
В трудах М.И. Мижаева[37], М.А. Шенкао[38], А.Т. Шортанова[39] и др. в рамках исторического подхода подробно описывается и анализируется мифология адыгов, их космологические и антропологические представления, исследуется пантеон адыгских богов.
К третьему этапу относятся исследования 90-х гг. XX в. К этому времени можно отнести работы, которые включают вопросы, выходящие за рамки этнографии и истории[40]. В постсоветский период адыгскую культуру стали рассматривать с новых методологических позиций. Теперь исследователи рассматривают адыгскую культуру с точки зрения философско-культурологического подхода. Разработка культурологических проблем в адыговедении занимает все более значимое место. Опубликованы материалы оригинальных исследовательских проектов, коллективные монографии, сборники статей.
Из современных работ, посвященных анализу и осмыслению традиционно-культурной проблематики, следует выделить монографию Р.А. Ханаху[41], А.Ю. Шадже[42], А.Д. Тлеужа[43].
Адыговеды, к которым относятся Б.Х. Бгажноков[44], Х.М. Казанов[45], Г.Х. Мамбетов[46], К.Х. Мафедзев[47], А.Х. Зафесов[48], Р.Ж. Бетрозов[49]. С.А. Ляушева[50], Т.А. Овсянникова[51], К.Х. Унежев[52] и др., поднимают малоизученные вопросы адыгской культуры. Эти авторы изучают вопросы, связанные с проблемой этнокультурных архетипов, их взаимосвязью и взаимообусловленностью с различными элементами адыгской культуры, проводят философский анализ содержания духовных ценностей, исследуют актуальные проблемы сохранения социокультурной идентичности и межкультурного диалога, разрабатывают проблемы развития адыгской культуры на современном этапе.
Вопросы, связанные с «адыгагъэ» как ядром адыгской культуры, рассматриваются в работах А.Ю. Шадже[53], С.А. Ляушевой[54], Р.А. Ханаху[55], Б.Х. Бгажнокова[56]. Ученые поднимают вопросы этикета, его значения и места в адыгской культуре. Этикет рассматривается авторами как ядро культуры адыгов, как основополагающий маркер. Этот вопрос, по мнению многих кавказоведов, является общим для народов кавказского сообщества и характеризует их своеобразие.
Вопросы трансформации адыгской культуры частично затрагиваются в сборнике «Земля адыгов»[57]. Работа представляет собой исследование по истории заселения земель адыгов, в ней рассмотрены некоторые исторические аспекты трансформации и становления адыгской культуры.
Таким образом, в отечественной и зарубежной литературе накоплен обширный материал по проблемам формирования культуры на Северном Кавказе в целом и в Адыгее, в частности.
Тем не менее, из-за отсутствия научного описания адыгского этноса в целом, глубокого и всестороннего анализа главных особенностей истории, культуры, искусства, религии, языка, фольклора, литературы, образования возникают спорные вопросы в изучении адыгской культуры.
У некоторых исследователей доминирует излишняя героизация и драматизация прошлого, а также сложные и острые проблемы современного состояния адыгской культуры.
Философы, культурологи не всегда стремятся выйти за рамки описательных подходов — узко понимаемой традиционной этнографии. В связи с этим может создаться картина, при которой культурный мир адыгского этноса во многом ограничивается культурной историей периода архаики, замыкаясь на традиционном обществе.
В изучении истории культуры адыгов актуальными остаются вопросы, связанные с ключевой проблемой выживания и развития культуры в условиях раздробленности единого когда-то этноса, проживающего в разных странах и на различных континентах. В связи с этим проблемными, по мнению некоторых исследователей, являются высказывания, что «важное место в воссоздании общечеркесской нации и ее культуры в последующем возрождении Черкесии должно принадлежать Всемирной Черкесской Ассоциации»[58].
Неоднозначными представляются работы, связанные с историей Кавказской войны XIX в. и ее последствиями для адыгской культуры. Необъективными можно назвать оценки некоторых исследователей культурного строительства в советский период, когда советская культура рассматривается как «гнет тоталитарного режима»[59]. Проблемными остаются вопросы, посвященные непосредственно философскому анализу и осмыслению понятия ядра культуры адыгов[60].
Таким образом, при всем богатом спектре исследовательских подходов к пониманию традиционной культуры остается ряд малоизученных или вовсе неизученных вопросов. Так, адыгская культура не рассматривалась с точки зрения ядро-периферийной методологии. В результате анализа работ различных ученых содержательная, функциональная и динамическая сущность ядра культуры раскрывает себя по-разному. Это зависит от того, какой культурологический ракурс изучения ядра культуры выбирает исследователь.
Недостаточно проработаны проблемы структуры ядра адыгской культуры, в которых оно реализуется, а также воздействие цивилизационных процессов на само ядро и периферию культуры адыгов. Не изучены взаимосвязи и взаимодействия периферии традиционной культуры. Недостаточно изучены и требуют исследования в соответствии с новыми подходами и методами исследования трансформации адыгской культуры и факторы, влияющие на эту трансформацию.
Анализ литературы, посвященной изучению ядра культуры, дает основание сделать вывод, что на сегодняшний день нет единой точки зрения на его содержание. Его функция ограничена и сведена лишь к духовному возрождению адыгской культуры. В материалах периодической печати 90-х годов в основном наблюдается социологический подход к этому понятию. В адыговедении вопросы периферии адыгской культуры в ее целостности не рассматривались.
Не раскрыто содержание ядра, не изучены особенности его возникновения и функционирования. Соответственно — не рассматривались следующие вопросы: условия формирования ядра адыгской культуры, ценностные инварианты ядра, условия формирования периферии адыгской культуры, структура периферии ядра культуры. Не изучалась и трансформация периферии адыгской культуры. Эти и другие аспекты требуют изучения как на региональном уровне исследования, так и на уровне изучения мировой культуры.
Таким образом, все выше перечисленное придает диссертационному исследованию проблемный характер.
Объектом исследования является адыгская культура.
Предмет исследования — ядро и периферия адыгской культуры, условия ее формирования, структура, процессы исторической и современной трансформации.
Цель диссертационного исследования — изучение взаимодействия ядра и периферии как базовых констант культуры применительно к последующему анализу истории адыгской культуры в условиях ее трансформации.
Исходя из поставленной цели, определены следующие задачи исследования:
1. Изучить взаимодействие ядра и периферии культуры и реализовать данную модель в анализе адыгской культуры.
2. Выявить основные теоретико-методологические проблемы, в частности, ядра, периферии и установить их соотношение в адыгской культуре.
3. Разработать многомерный методологический конструкт научного исследования взаимодействия ядра и периферии адыгской культуры в условиях ее трансформации.
4. Выявить каковы условия формирования ядра адыгской культуры.
5. Установить ценностные инварианты ядра адыгской культуры.
6. Показать каковы условия формирования периферии адыгской культуры.
7. Раскрыть структуру периферии адыгской культуры.
8. Выявить основные направления трансформации адыгской культуры в XVI-XVIII вв.
9. Проанализировать трансформационные процессы адыгской культуры в XIX-XX вв.
Теоретико-методологической основой диссертационного исследования выступают принципы научной философии культуры, которая в рамках трансдисциплинарного подхода претендует на метатеоретическое обобщение результатов частных научных исследований, а также принципы аналитической философии культуры, предметом которой выступают результаты культурологических исследований, в том числе и этнических культур, а также теоретические размышления об этнических культурах и их динамике.
Работа базируется на неоклассической парадигме культурологического исследования, предполагающей синтез классических и неклассических подходов к изучению этнических культур и построение многомерных методологических конструктов их научного исследования.
В диссертационном исследовании при рассмотрении вопросов, связанных с пониманием культуры как метапрограммы человеческой жизнедеятельности, мы опирались на идеи Драча Г.В., Лубского А.В., Степана B.C., структуры культуры и ее динамики — на идеи Кребера А.Л., Малиновского Б.К., Парсонса Т., Сорокина П.Л. При рассмотрении условий формирования ядра культуры мы отталкивались от идей, высказанных в работах Драча Г.В., Дружинина А.Г., Ерасова Б.С., Клакхона К., Кребера А., Мак Нейла У., Ракитова А.И., Стьюарда Дж., Сущего С.Я., Тойнби А., Шилза Э., Шпенглера О., Эйзенштадта Ш. В вопросе понимания ядра культуры адыгов методологическую функцию выполняли теоретические конструкты и концепты, содержащиеся в работах Бгажнокова Б.Х., Ляушевой С.А., Ханаху Р.А., Шадже А.Ю. При изучении ценностных инвариантов ядра адыгской культуры за основу были приняты идеи, высказанные в исследованиях Выжлецова Г.П., Знанецкого Ф., Кагана М.С., Риккерта Г., Рокича М., Олпорта Г., Томаса У. В вопросах раскрытия структуры периферии адыгской культуры мы ориентировались на труды Ракитова А.И., Тойнби А., Хантингтона С., Шилза Э., Эйзенштадта Ш.
При изучении процессов трансформации адыгской культуры в XVI-XX вв., мы опирались на теорию диффузионизма и концепцию культурных кругов Норденшельда Э и Ратцеля Ф., а также на теоретические представления Гребнера Ф., Копперса В., Фробениуса Л., Шмидта В. о развитии культуры и ее различных элементов.
В диссертационном исследовании были использованы методы системного, структурно-функционального и многофакторного анализа, а также методы феноменологического, структурно-семиотического и герменевтического подходов.
Научная новизна.
1. Разработан ядро-периферийный методологический конструкт, выявлены теоретические направления его исследования, которые нашли применение при анализе адыгской культуры.
2. Выявлены следующие условия формирования ядра адыгской культуры: ландшафт, цивилизационные процессы, религия, война и последствия махаджирства.
3. Выделены ценностные инварианты ядра адыгской культуры, которые заключаются в следующем: ядром феномена культуры адыгов является морально-этический кодекс «адыгагъэ» (адыгство). Такое ядро формирует аксиосферу адыгской культуры. Представленное как ценность ядро имеет определенное категориальное строение. Оно соотнесено с личностью адыга как ценность их носителя, поскольку данное понятие выступает существенным фактором стиля и образа жизни, регулятором индивидуального и группового поведения, базисом этнической идентификации, фактором коммуникации.
4. Определены условия формирования периферии адыгской культуры: влияние миграционных и диффузионных процессов, этикет, «хасе» как форма правления племенной федерацией, а также предфилософские формы мировоззрения, выразившиеся в эпосе адыгской культуры.
5. Обозначена структура периферии адыгской культуры, в которой устойчивость ядра адыгской культуры определяется не его массой, т.е. численностью элементов ядра, а среднестатистическим набором связей между элементами, компонентами, институтами периферии культуры.
6. Выявлена трансформация периферии адыгской культуры в XVI-XVIII вв., когда трансформирующим вектором развития адыгской культуры выступает религия и культура в своем развитии обращается лицом либо на Восток, либо на Запад.
7. Сделан анализ трансформации адыгской культуры в XIX-XX вв., которая заключается в том, что русская культура XIX-XX вв. ставила перед собой цель через инновацию изменить существующие нормы и традиции или обеспечить возможность порождения иных традиций и норморегулирования в компонентах адыгской культуры, чтобы через них, в свою очередь, трансформировать адыгскую культуру в целом.
На защиту выносятся следующие основные положения:
1. На современном этапе рассматривается целый комплекс вопросов, связанных с направлением применения ядро-периферийной методологии в изучении культуры. Каждый тип определения культуры выделяет свою грань в изучении, подчас становящуюся исходной установкой для того или иного типа культурологической теории. Исходя из позиции Ростовской научной школы, «культура понимается как способ деятельности, содержащий в себе целостность всех своих моментов»[61].
Если рассмотреть культуру как модель жизнедеятельности, программу, которая существует в этой культуре и которая определяет поведение людей, мышление человека, взаимодействие с другими людьми, с природой, то она может выступать как код человеческой жизнедеятельности и определяет модель этой жизнедеятельности. Тогда в этом коде есть ядро, которое благодаря своей устойчивости может сохраняться в течение длительного времени. Код культуры – это мир смысла, это те значащие формы, которые организуют связь человека с миром идей, образов и ценностей данной культуры. Поэтому культуры могут быть сопоставлены между собой на базе общего кода – более простого и всеобъемлющего.
Изучая адыгскую культуру в рамках системного, аксиологического, деятельностного, цивилизационного подходов, ученые отвечают на многие актуальные вопросы адыговедения. Ученые рассматривают адыгскую культуру как целостность, имеющую свою структуру и интегрирующую «ось». Однако целый ряд вопросов мало изучен в современном адыговедении. Как мы выяснили, в работах ученых до сих пор нет упорядоченной картины структуры ядра, не изучен механизм взаимодействия с периферией культуры во всем богатстве элементов, связей и отношений. В связи с этим возникает необходимость в теоретической предпосылке анализа адыгской культуры, в создании определенной понятийной модели. Именно новое видение адыгской культуры позволило нам окунуться в эту теоретическую глубину.
Если ядро культуры аккумулирует все социально значимые знания, то оно является кодом жизнедеятельности, и этот код, в свою очередь, должен состоять из элементов. А именно: ценностей и установок особенностей мировоззрения, характера, исходящего из исторической судьбы культуры, в данном случае адыгской. Этот основной код культуры должен обладать следующими характеристиками: самодостаточностью для производства, трансляции и сохранения культуры и универсальностью.
Изучение ядра адыгской культуры предполагает выделение позиций индикаторов ядра. По ним можно сравнивать и, следовательно, рассматривать ядро культуры. Индикатор — это тот показатель, по которому мы можем судить о представлениях, предпочтениях, установках данной культуры, это как бы расшифровка, раскрытие содержания самой культуры.
2. Определяя свойства ядра культуры в краткосрочной и долгосрочной исторической перспективе, следует отметить, что ядерная специфика той или иной культуры может быть реконструирована лишь путем сложных аналитических операций, в ходе которых выделяется основной духовный комплекс, придающий данному цивилизационному сообществу прочность и индивидуальную неповторимость.
Ядро — это главная ценностная часть культуры, которая воздействует и управляет информационными потоками культуры как системы. Ядро отвечает за усвоение или отторжение культурного опыта, оно придает смысл существования адыгу и всему адыгскому обществу.
Культура адыгов формировалась на протяжении длительного отрезка времени, прошла сложные коллизии и испытания, среди которых и феодальные междоусобицы, и Русско-Кавказская война, и махаджирство, социальные, политические и культурные потрясения прошлого столетия. Несмотря на эти и другие факторы, адыгская культура, изменяясь, в основе своей все же сохранилась как устойчивая система. При этом она всегда демонстрировала и демонстрирует свою открытость к обновлению и развитию.
Периферия культуры — это рассеянная, подчиненная ядру часть культуры, элементы которой на протяжении жизни ядра возникают и умирают, сливаются и распадаются, трансформируются. Периферия — это комплекс, организованный определенным образом в виде институтов, компонентов, элементов культуры. В исторической трансформации периферия культуры подвержена изменениям в зависимости от влияющих на нее политических, экономических, культурно-исторических факторов.
Исходя из концепции культурной диффузии ядра и периферии, можно предположить, что постоянное взаимодействие происходит в результате движения информационных потоков, исходящих как из ядра, так и из периферии культуры. Каналом информационных потоков, изменяющих периферию культурного ядра, выступает адыгский этикет. Поэтому адыгский этикет занимает особое место в культуре. Такое видение позволяет представить адыгскую общность и ее культуру как некую исторически этносоциальную систему, находящуюся в состоянии подвижного равновесия, которое достигается за счет сложных процессов внутренней регуляции ядра и периферии.
3. На Северном Кавказе взаимодействуют в своем многообразии природные ландшафты, что влияет на хозяйственную, общественно-политическую, культурную деятельность этноса.
Мощным механизмом интеграции локальных цивилизаций, в том числе и северокавказской, выступает религия. Ее регулятивно-нормативная этическая и правовая составляющая оказалась созвучной многим традиционным ценностям северокавказского суперэтноса. Являясь важным структурным элементом ядра адыгской культуры, религия выполняла задачу его сохранения: когда религиозное сознание этноса становилось доминирующим, а ядро начинало испытывать адаптационный тормоз своего развития, возникало «поле напряженности» между трансцендентным началом и мирским порядком внутри общества, религиозная информация, прорываясь к ядру культуры, влияла через религиозные ценности на структуру ядра. Механизмом влияния в этом случае выступали факторы, которые на данном историческом этапе являлись определяющими в формировании религиозных ценностей.
Война XIX в., по существу, разрушила до основания всю систему традиционного уклада жизни северокавказских народов, которая строилась на базе натурального хозяйствования. Россия стала внедрять свою систему социальной организации (хозяйствования, управления, коммуникации, инфраструктуры и др.) — систему, чуждую кавказским народам. В результате проведения таких мероприятий на Кавказе произошла не трансформация традиционной культуры, а переход в иное состояние, при котором преемственная связь между старым и новым разрушается.
После окончания Кавказской войны последовало массовое выселение подавляющего большинства адыгов в султанскую Турцию. В новых условиях была потеряна связь с «землей отцов». Но где бы ни селились черкесы, они помнили о ней и об «адыгагъэ», которые связывали их в один народ.
4. Сложившиеся и признаваемые в адыгском традиционном обществе ценностные идеи предстают для каждого адыга как существующая независимо от них объективная данность коллективного (общественного) сознания. Они вынуждены считаться с его ценностным содержанием.
В системе адыгской культуры ценности важны как установки поведения. Они выступают как ядро культуры.
Рассматривая ценности адыгства как ядра, а ценности этикета адыгской культуры как информационные каналы, следует отметить, что они упорядочены высотой положения в иерархии и определяются их значимостью. Поэтому эти уровни образуют в адыгской культуре основную структуру. Внутри себя они состоят из слоев. При этом надо иметь в виду, что иерархия ядра фиксирует своеобразие содержания зависимости между человечностью, почтительностью, разумом, мужеством и честью, а канал обеспечивает устойчивость содержания этой зависимости. В связи с этим содержание этикета (канала) и его место в социальной жизни той или иной общности определяются конкретно-историческими условиями развития этноса.
В ядре культуры почтительность — это пограничная ценность нравственного самосознания, и, как таковая, она проявляет себя как суть подлинной самоценности. Она образует отдельную ценность, которая пронизывает все ядро культуры адыгов.
В конструкте ядра и периферии культуры этикет предстает как ценностное связующее начало. Необходимо рассматривать этикет как канал, пронизывающий периферию культуры, посредством которого взаимодействуют институты, компоненты и элементы этой культуры. Благодаря этому в адыгской культуре происходят процессы культурной коммуникации, которые влияют на саму периферию культуры и условия ее формирования.
5. Этническая миграция этносов, проходивших и оседавших в горном и предгорном ландшафте Северного Кавказа, вызывала трения между различными национальными общинами, что неизбежно оказывало влияние на формирование периферии культуры адыгов. Происходило активное усваивание чужих идей, их перенимание или отталкивание.
Осваивая ландшафт, адыги приспосабливались к новым природным условиям, меняли свой способ хозяйствования и вырабатывали новый стереотип поведения. Они пытались приспособить природу под себя, хотя в горных условиях природа оставалась доминирующим фактором их мироощущений и поведения. Формируя периферию ядра культуры в этих сложных условиях, ими были выработаны этикетные формы поведения, которые помогали существовать в горном и предгорном ландшафте.
Следовательно, этикет в культуре адыгов может быть представлен как система связей, различающая смысл периферии самой культуры, воплощенный в символическую форму, с помощью которого адыги вступают друг с другом в отношения, хранят и передают опыт культуры.
В условиях функционирования адыгского общества как племенной федерации был необходим механизм существования, заменявший государственную структуру. Таким механизмом выступало «хасе». Оно оказывало влияние на формирование периферии адыгской культуры, что достигалось благодаря форме демократического правления.
Формируя картину мира, адыги бессознательно оформляли ее в виде предфилософского ощущения, которое выразилось в мифологии. Это вырабатывало символическую, знаковую, ценностную составляющую периферии культуры.
В результате периферия адыгской культуры представляет собой важнейший аспект внутрикультурного функционирования и взаимодействия, известный баланс или динамическое равновесие между культурами мигрантов и адыгской культурой. Нарушение равновесия в конструкции периферии могло привести либо к размыванию культурной идентичности адыгов, либо к изоляционизму и застою в традиционной культуре.
6. В состав периферии культуры входят институты, компоненты и элементы культуры. Установки и ценности институтов задавались ядром культуры адыгов. Институт наездничества имел глубокие корни и, прежде всего, был связан с тем, что на протяжении многих столетий адыгское общество находилось в перманентном состоянии войны.
Ключевым в системе рыцарской морали было понятие «уэркъ напэ» — рыцарская честь. Оно включало в себя основные нравственные качества, конституирующие облик воина-рыцаря.
Под институтом аталычества обозначают обычай обязательного воспитания детей вне родительского дома. Аталычество занимало важное место в системе подготовки молодежи к военной жизни. Это был институт, при помощи которого происходила взаимосвязь социализации детей с инкультурацией — вхождением ребенка в культуру своего народа.
Институтом норм обычного права выступал адат. Установкой этого института можно считать стремление к примирению сторон конфликта, а ценностью являлась справедливость решения.
К традиционным общественным институтам относится гостеприимство. Установкой этого института можно считать возможность помочь в нужде своему гостю. А ценностями — общение как источник информации внутри этноса.
К компонентам культуры относятся знаки, ценности, символы. Они выступают в адыгской культуре как носители информационных потоков, направленных к ядру культуры через элементы этой культуры.
На наш взгляд, наиболее стабильными и консервативными компонентами ядра адыгской культуры, гарантирующими его устойчивость, можно считать ценности. Они вырабатывают нормативные требования к поведению адыга, который из поколения в поколение передает эти ценности, базирующиеся на наиболее глубинных установках и системе самих ценностей прошлых поколений, а также на социально-политической памяти национально-этнической группы.
7. Для более полного анализа трансформации адыгской культуры мы обозначили условную периодизацию существования северокавказской общности как сбалансированной и динамически развивающейся системы. Таких этапов было выявлено восемь. Каждый из них по-своему влиял на ядро культуры, а именно: на ценности и установки особенностей мировоззрения, характера адыга, исходящих из его исторической судьбы.
Проследить трансформацию адыгской культуры в XVI-XVIII веках нам позволяют культурные контакты адыгского этноса с носителями культуры соседних цивилизаций.
История западных адыгов в XVI в. определялась начавшейся агрессией крымских татар и турок и установлением политических связей с Россией. В этот период вектором развития адыгской культуры выступает религия. Адыгская культура в своем развитии обращается лицом на Восток, либо на Запад. Знатные горцы, приняв православие или ислам, пытаются распространить свой религиозно-инновационный опыт на соплеменников. Приняв юрисдикцию России и понимая зависимость от правящих элит, они должны были закрепить православие как доминанту веры, чтобы их подданные были для русских своими. А если эта юрисдикция исходила из Турции, то она закреплялась как доминанта мусульманского вероисповедания.
8. Проанализировав трансформацию адыгской культуры в XIX-XX веках, можно заключить, что к началу XIX века общественное устройство претерпело изменения. Взаимодействие культур способствовало разнообразию человеческого опыта, а также постоянному процессу переоценки ценностей.
В результате трансформации изменяется конструкт периферии ядра адыгской культуры. Чтобы сохранить ядро, культура адыгов вынуждена была трансформировать такие институты, которые выступают раздражителями для русской культуры — это институты наездничества и адата. Институт адата со временем будет функционировать как суд шариата, а наездничество трансформируется в традиционный обычай воровства невест.
Для ядра адыгской культуры огромную роль играло двуязычие. В этот период язык как элемент периферии ядра культуры начинает свою трансформацию в сторону билингвизма. Стремление адыгской культуры перейти в письменности на русскую графическую базу было необходимым для облегчения приобщения адыгов к русскому письму и русской культуре.
Русская культура XIX-XX вв. ставила перед собой цель изменить через инновацию существующие нормы и традиции или обеспечить возможность порождения иных традиций и норморегулирования в компонентах адыгской культуры, чтобы через них, в свою очередь, трансформировать адыгскую культуру.
В 90-е годы XX столетия адыгская культура как часть северокавказского социокультурного пространства изменилась. Именно мозаика культур различных этносов складывается в такие понятия, как культура адыгов, культура народов Северного Кавказа, культура России, общечеловеческая культура, и это становится определяющим условием в культурной глобализации сегодняшних дней.
Теоретическая и практическая значимость исследования. Результаты диссертационной работы позволяют расширить границы применения ядро-периферийной методологии к исследованию этнических культур. Некоторые положения диссертации могут способствовать разработке стратегии взаимодействия органов государственной власти.
Кроме того, материалы работы могут использоваться при чтении общих и специальных курсов по культурологии, философии культуры и религиоведению.
Апробация диссертационной работы.
Основные положения, теоретические подходы и выводы исследования были изложены в докладах и сообщениях на:
— научно-практической конференции 16-18 мая 1994 г. в Кубанском государственном университете (Краснодар) «Кавказская война: уроки истории и современность»;
— научно-богословской исторической конференции «Христианство-2000» 25 декабря 1999 г. в Адыгейском государственном университете (Майкоп);
— международной научной конференции «Христианство и христианская культура в степном Предкавказье и на Северном Кавказе» 17-21 апреля 2000 г. в Ростовской государственной консерватории им. С.В. Рахманинова (Ростов-на-Дону);
— научно-теоретической конференции «Проблемы национальной культуры на рубеже тысячелетий: поиски и решения» в Северо-Кавказском государственном институте искусств 1-4 апреля 2001 г. (Нальчик);
— Региональном фестивале казачьей культуры 10-14 июня 2002 г. (Майкоп);
— Региональном фестивале казачьей культуры 12-15 июня 2003 г. (Майкоп);
— третьей научно-практической конференции «Славянские народы на Северном Кавказе: Современные демографические процессы» 1-2 декабря 2005 г. (Ростов-на-Дону);
— научно-методологическом семинаре «Структура и организация культуры» в Адыгейском государственном университете 19 октября 2006 г. (Майкоп).
Структура работы.
Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения.
Основное содержание работы
Во введении обосновывается актуальность исследуемой проблемы, состояние ее разработанности, цель и задачи исследования, определяется научная новизна и практическая значимость работы, формулируются основные положения, выносимые на защиту.
Первая глава — «Адыгская культура: теоретико-методологические проблемы научного исследования» — состоит из двух параграфов. В первом параграфе — «Проблемы изучения адыгской культуры в современной научной литературе» делается анализ работ в русле культурологических проблем, посвященных адыгской культуре.
Выделяются три этапа в изучении адыгской культуры: 1) Первый этап — XIV-XIX вв. - подразделяется на периоды изучения адыгской культуры иностранными, адыгскими и русскими исследователями. К ним относятся работы Белла Дж., Лонгворта Дж., де Лукка Дж., Люлье Л.Я., Тэбу де Мариньи, Олеария А., Шильтбергера И.
В XIX веке культуру адыгов изучали как собственно адыгские, так и русские исследователи. К первым относятся исследования писателей-просветителей: Кази-Бека (Ахметукова), Кашежева Т., Адиль-Гирея Кешева, Крым-Гирея (Инатова), Ногмова Ш., Пачева Б.М., Хан-Гирея. Ко второму - работы исследователей культуры адыгов после Кавказской войны XIX в.: Броневского С.М., Бруна Ф.К., Воронова Н.И., Дроздовского А.И., Дубровина Н.Ф., Зубова П.А., Короленко П.П., Потто В.А., Сталя К.Ф., Щербину Ф.А.
2) Ко второму этапу можно отнести исследования, относящиеся к советскому периоду: Азаматовой М.3., Аутлева М.Г., Бурнышева А.В., Зевакина Е.С., Коссовича П.Ф., Малых С.Н., Мижаева М.И., Мишуриева К., Наврузова И.А, Налоева З.М., Раенко-Туранского Я.Н., Хоретлевой А.О., Шенкао М.А., Шортанова А.Т.
3) К третьему этапу относятся исследования 90-х гг. XX в.: Бгажнокова Б.Х., Бетрозова Р.Ж., Зафесова А.Х., Казанова Х.М., Ляушевой С.А., Мамбетова Г.Х., Мафедзева К.Х., Овсянниковой Т.А., Тлеужа А.Д., Унежева К.Х., Ханаху Р.А., Шадже А.Ю. и др.
На современном этапе разработка культурологических проблем в адыговедении занимает все более значимое место. Рассматривается целый комплекс вопросов, связанных с изучением адыгской культуры. Безусловным методологическим «прорывом» можно считать тот факт, что в ряде статей монографий используются современные подходы к изучению адыгской культуры.
Изучая адыгскую культуру, ученые отвечают на многие актуальные вопросы адыговедения: каким образом адыги взаимодействовали и взаимодействуют с другими культурами; что они приобретают и что теряют в процессе этого взаимодействия; в чем особенности межэтнического культурного взаимодействия как социального процесса, и насколько этот процесс управляем.
В изучении истории культуры адыгов актуальными остаются вопросы, связанные с ключевой проблемой выживания и развития культуры в условиях раздробленности единого когда-то этноса, проживающего в разных странах и на различных континентах.
Остается целый ряд вопросов, которые мало изучены в современном адыговедении. Как мы выяснили, в работах ученых до сих пор нет упорядоченной картины структуры ядра, не изучен механизм взаимодействия с периферией культуры во всем богатстве элементов, связей и отношений.
Поэтому, на наш взгляд, необходимо рассмотреть ядро и периферию культуры в их целостности, с точки зрения аксиологического, синергетического и деятельностного подходов. В соответствии с этим нами предлагается ядро-периферийная методология научного исследования адыгской культуры.
Во втором параграфе — «Адыгская культура: ядро-периферийная методология научного исследования» анализируются исследования, посвященные вопросу ядра и периферии культуры адыгов. В адыговедении до сих пор не проводилось исследований, посвященных изучению взаимодействия ядра и периферии адыгской культуры в ходе ее исторической трансформации. Никто из адыговедов не поднимал проблему взаимодействия ядра культуры и ее периферии - отдельно рассматривались вопросы, связанные с ядром, но трансформацию периферии в таком ракурсе никто не изучал.
Адыгскую культуру можно определить как тысячелетний мировоззренческий общественно значимый опыт адыгского этноса, говорящего на языке абхазо-адыгской группы иберийско-кавказских языков, обладающего уникальными эмпирическими знаниями об окружающем мире и передающего эти знания в закодированном виде на уровне межличностного общения в форме наиболее значимых ценностей.
Это — культура, сформировавшаяся в горном ландшафте на границе взаимодействия цивилизаций, обладающая устойчивым ядром, которое вырабатывает представления о нормах поведения, благе, чести и долге, добре и зле, совести, нравственных обязанностях, и гибкой периферией, включающей в себя элементы, компоненты, институты культуры, которые функционируют по законам регуляции морально-правовых, этикетных отношений.
Культура адыгов формировалась на протяжении длительного отрезка времени, прошла сложные коллизии и испытания, при этом она всегда демонстрировала и демонстрирует свою открытость. За тысячелетний исторический опыт своего существования адыгский этнос смог не только сформировать, но и сохранить генетическое ядро этнической культуры.
В результате исследования мы приходим к выводу, что ядро — это главная ценностная часть культуры. Воспользовавшись синергетическим подходом, который облегчает обнаружение критических сгустков исторических событий на юге России, влиявших на ядро культуры, а также на закономерности функционирования и взаимодействия различных политических и социальных систем адыгского общества, мы приходим к выводу, что если ядро культуры является кодом жизнедеятельности адыга, то этот код состоит из следующих элементов: ценностей и установок особенностей мировоззрения, характера, исходящего из исторической судьбы адыга.
Этот основной код культуры должен обладать следующими характеристиками: самодостаточностью для производства, трансляции и сохранения культуры и универсальностью. Культура — это код, программа, существующая в этой культуре, которая определяет поведение людей, мышление человека, взаимодействие с другими людьми, с природой. Это — код человеческой жизнедеятельности. Поэтому культуры могут быть сопоставлены между собой на базе общего кода, более простого и всеобъемлющего.
Изучение ядра адыгской культуры предполагает выделение позиций индикаторов ядра. По ним можно сравнивать и, следовательно, рассматривать ядро культуры. Индикатор — это тот показатель, по которому мы можем судить о представлениях, предпочтениях, установках данной культуры, это как бы расшифровка, раскрытие содержания самой культуры.
В результате мы приходим к выводу, что динамика ценностных и установочных ориентаций в адыгской культуре в период кризиса переживает распад предыдущей и формирование новой структуры установок и ценностей. Образ жизни черкесов, где главной установкой была война, требовал огромного напряжения культуры. Но даже в этих условиях неизменным оставалось ядро адыгской культуры, которое и выражалось в адыгстве.
Вторая глава — «Ядро адыгской культуры» — также состоит из двух параграфов. В первом параграфе — «Условия формирования ядра адыгской культуры» исследуются условия и причины формирования ядра культуры.
Замкнутые этнические макросистемы, которые взаимодействовали друг с другом в контексте общей кавказской культурно-исторической жизни, стали характерной особенностью формирования ядра адыгской культуры, а также народов, живущих на Кавказе. То есть на небольшом жизненном пространстве в горных и предгорных природных условиях Кавказа образовалось скопление этносов и этнических групп, которые создавали, на первый взгляд, чрезвычайно пеструю этнокультурную картину. Причем непосредственные контакты между этносами, их тесные взаимодействия не привели к смешению, к слиянию и образованию новых, более крупных, этнических общностей, как это наблюдалось в равнинных условиях. На протяжении тысячелетий совместной жизни происходила этносоциальная консолидация каждого из этносов в отдельности. Так сохранялось этноразнообразие Кавказа, чему в немалой степени способствовала сама природа — биоразнообразие — Кавказа, в условиях которой каждый этнос имел возможность занять определенную экологическую нишу и поддерживать свою жизнь в рамках данного биоэтноценоза. Потому на Кавказе границы этнокультурных образований и занимаемых ими экологических ниш, как правило, совпадают, и не в традициях кавказских народов нарушать эти границы.
При изучении условий формирования ядра адыгской культуры особое значение имеют идеи, порожденные синергетической парадигмой исторической эволюции, характеризующейся переходом от относительно устойчивой системы к другой — с новым уровнем организации составляющих ее элементов. Более того, как мы выяснили, естественный процесс эволюции народов Северного Кавказа неоднократно резко прерывался под воздействием внешних факторов. В результате общественная система вынуждена была адаптироваться к новым условиям, переходить в новый канал развития. Переход к новому уровню системы неизбежно сопровождался прохождением ее через точки бифуркации, т.е. раздвоения и приобретения нового качества.
К внешним факторам мы относим контакты с этносами — носителями других культурных паттернов, природно-экологические факторы, (например: изменение природных условий), а также насильственные факторы.
Но изменения в этнической культуре могли происходить и под воздействием внутренних факторов, что оказывало и оказывает воздействие на формирование ядра культуры. Внутренние факторы культурных изменений включают в себя демографический, экономический, религиозный факторы, социально-структурные изменения, а также внутреннюю культурную динамику.
Внешние и внутренние факторы тесно взаимодействуют друг с другом, вызывая изменения в культурных паттернах этноса, и определяют темпы их протекания, влияя на формирование ядра культуры.
Под культурной изменчивостью мы понимаем свойство самообновления ядра адыгской культуры, включая развитие, деградацию или десемантизацию (утрату смысла) отдельных его составляющих или целых комплексов. Причинами культурной изменчивости могут являться: 1) адаптация к изменившимся внешним условиям бытия адыгского этноса; 2) необходимость разрешения накопившихся внутренних противоречий; 3) творческая инициатива отдельных личностей. В результате происходит перегруппировка ценностных ориентаций.
Во втором параграфе — «Ценностные инварианты ядра адыгской культуры» рассматривается ядро как установка и ценность адыгской культуры.
Исходя из задачи нашего исследования и согласно идее Шилза Э., ядро культуры адыгов выступает как центральная зона культуры, а центр, или «центральная зона», — это как бы в свернутом виде ценности данного общества.
По нашему мнению, адыгское традиционное общество можно охарактеризовать как племенную федерацию, в которой находят отражение общие и особенные закономерности исторического процесса, преломленные в кристалле его самосознания и воплощенные в его индивидуальных неповторимых чертах, которые определяются ядром культуры самого общества.
Имеющиеся исследования по адыгству можно разделить на три группы. Одни авторы отождествляют адыгство с «адыгским этикетом», либо под адыгством понимают «адыгэ хабзэ». Другие раскрывают его содержание через идеологизированные свойства национального характера, как высшую ценность, некий идеал, в направлении которого следует совершенствовать себя. Третьи определяют адыгство через человечность.
Сами адыги склонны толковать понятие «адыгагъэ» (адыгство) в достаточно широком спектре. Однако при любом понимании «адыгагъэ» обыденное сознание подчеркивает его как установку поведения адыга.
Первоначально адыгство возникло как национальное чувство, в основе которого лежала примитивная оппозиция «они» — «мы» — «я». Именно эта оппозиция в значительной мере способствовала развитию адыгства.
Содержание адыгства в этот период определялось историческими условиями, уровнем самосознания, способностью воспринимать и оценивать окружающие явления через свои собственные ценности. Адыгство выступало как приоритетная духовная ценность перед остальными. Оно становится ведущей доминантой самосознания адыгов.
На формирование ядра адыгской культуры влияли ландшафт, цивилизационные процессы, религия, война и последствия махаджирства.
Иностранцы отождествляли Северный Кавказ с черкесами. Черкесский общественный строй, черкесская одежда и вооружение, черкесские нравы и обычаи олицетворяют в их понимании образ жизни всех горцев Северного Кавказа. Но границы культуры кавказской цивилизации имеют совсем иной смысл по сравнению с границами географическими. Поэтому кавказскую цивилизацию можно представить как социокультурную общность, формируемую на основе универсальных, т.е. сверхлокальных ценностей, которые получили выражение в религиях, нормах права, системах морали, искусства.
В системе адыгской культуры ценности важны как установки поведения, они выступают как ядро культуры. Таких постоянств пять: ц1ыхугъэ — человечность; нэмыс — почтительность, акъыл — разум, л1ыгъэ — мужество, напэ — честь. Если рассматривать ценности адыгства как ядра, а ценности этикета адыгской культуры как каналы, то они упорядочены высотой положения в иерархии и определяются их значимостью. Следовательно, эти уровни образуют в адыгской культуре основную структуру. Но внутри себя они также состоят из слоев. При этом надо иметь в виду, что иерархия ядра фиксирует своеобразие содержания зависимости между человечностью, почтительностью, разумом, мужеством и честью, а канал обеспечивает устойчивость содержания этой зависимости. В связи с этим содержание этикета (канала) и его место в социальной жизни той или иной общности определяются конкретно-историческими условиями развития этноса.
В адыгской культуре человечность выразилась в следующих нравственных категориях: честь, добропорядочность, честность, правдивость, стыд, умение вести себя в обществе, чуткость, внимательность, уважение к старшим, к лицам противоположного пола и т.д.
Почтительность в традиционном адыгском обществе — это простая подача себя. Это категория, которая может проявлять себя и как установка, и как ценность. Поскольку структура ядра адыгской культуры не статична, то почтительность в структуре ядра выступает как пограничный элемент, который проникает во все детальные элементы ядра адыгской культуры. Почтительность выступает в роли регулятора структуры ядра.
Разум адыга влиял на благоразумные поступки (практический разум). Это состояние духа, когда человек в состоянии аффекта мог подавить в себе наплыв душевных чувств ради внутренней гармонии.
Мужество в ядре адыгской культуры выступает как установка и ценность одновременно, оно выражается в чувственной сфере субъекта. Чувство мужества как ценность происходит из чувства страха. Адыги говорят: «Тот, кто не знает страха, не имеет и стыда». Боясь позора, человек преодолевает естественное чувство страха и тем самым становится способным проявить мужество.
Честь в адыгской культуре понималась как признание, которое окружающие добровольно выражали адыгу как носителю осуществленных в нем индивидуальных ценностей. Это — то признание (самоуважение), с которым человек относился к себе как к личности (чувство собственного достоинства), которого, по его мнению, он был вправе требовать от людей своего социального круга.
Третья глава — «Периферия адыгской культуры» — состоит из двух параграфов. В первом параграфе — «Условия формирования периферии адыгской культуры» — исследуются условия и причины формирования периферии ядра адыгской культуры.
На условия формирования периферии адыгской культуры большое влияние оказали этническая миграция, коммуникационные и диффузионные процессы, проходившие внутри культуры, ландшафт, этикет, который выступал как связующее звено внутри периферии культуры, «хасе» как форма правления племенной федерацией, предфилософские формы мировоззрения, выразившиеся в адыгской мифологии.
Этикет помогал и способствовал пространственному распространению культурных достижений из одних обществ в другие. Исходя из этого, можно заключить, что сложная системность внешнего и внутреннего взаимодействия народов Северного Кавказа формировалась культурными законами периферии адыгской культуры.
Во втором параграфе «Структура периферии адыгской культуры» рассматривается периферия ядра, которая состоит из институтов, компонентов и элементов культуры. Резкий выход за пределы конструкта периферии может спровоцировать либо гибель, либо бурное развитие культуры. Этой стабильностью создается эластичность культуры адыгов, которая позволяет культуре амортизировать внешние воздействия и иногда даже регенерировать новации, привносимые в культуру соседними этносами. Таким набором связей внутри периферии культуры выступает традиционный адыгский этикет как ценностное связующее начало адыгской культуры. Также его необходимо рассматривать как канал, пронизывающий периферию культуры, посредством которого взаимодействуют институты, компоненты и элементы этой культуры. Благодаря этому, в адыгской культуре происходили процессы культурной коммуникации, которые влияли как на саму периферию, так и на условия ее формирования.
К институтам культуры адыгов мы относим наездничество, аталычество, нормы обычного права (адат), куначество, гостеприимство, патронат. Институт наездничества был действительно институтом со всеми сопутствующими ему атрибутами: идеологической базой, обрядами и ритуалами, определяющими жизненно важные для общества функции.
Другой, не менее значимый институт — аталычество — занимал заметное место в жизни адыгов (черкесов), он был фактически институтом высшей знати. Образ жизни адыгской знати, был в свою очередь, образцом для подражания для всех горцев Кавказа.
Под институтом аталычества в отечественной этнографической литературе обозначают обычай обязательного воспитания детей вне родительского дома. В адыгской культуре аталычество занимало важное место в системе подготовки молодежи к жизни в условиях войны.
Через призму института аталычества рассматривается взаимосвязь социализации детей с инкультурацией — вхождением ребенка в культуру своего народа.
Большую роль среди институтов адыгской культуры играли нормы обычного права. Установкой этого института можно считать стремление к примирению сторон конфликта, а ценностью являлась справедливость решения.
К традиционным общественным институтам относится гостеприимство. По своему значению гостеприимство было важнейшей нормой общественной жизни в традиционном быту народов Кавказа. Многочисленные факты свидетельствуют о том, что этот институт превосходил все другие. Адыгское (черкесское) гостеприимство уходит своими корнями в глубь истории, и его содержание всегда соответствует тем условиям культуры общества, при которых оно функционирует. Трансформируясь в условиях феодального строя, гостеприимство у горцев, в том числе у адыгов, обнаружило чрезвычайную гибкость и приспособляемость к феодальным порядкам и нуждам, прежде всего к интересам феодалов - князей и дворян.
Куначество как традиционный общественный институт являлся средством примирения кровников и улаживания спорных вопросов. Принципиальное отличие кунака от обычного гостя заключалось в том, что связь гостя с хозяином носила единовременный характер, а с кунаком — постоянный. Отсюда установка института куначества на решение проблем друга, а ценностью здесь выступал альтруизм: «Я делаю все для другого». Куначество широко использовалось купцами для торговли с горцами.
Институты культуры сыграли огромную роль в жизни горцев вообще, и адыгов (черкесов) — в частности, ибо через них регулировались отношения между людьми, нормы их поведения. Они трансформировались с изменением социально-экономических и политических условий жизни народа, приспосабливались к новым историческим условиям.
К компонентам культуры относятся знаки, ценности, символы. Они выступают в адыгской культуре как носители информационных потоков, направленных к ядру культуры через элементы этой культуры.
На наш взгляд, наиболее стабильными и консервативными компонентами ядра адыгской культуры, гарантирующими его устойчивость, можно считать ценности. Отличаясь особой устойчивостью и живучестью, национальные обычаи и традиции через поведение новых поколений выполняют функцию регуляторов и стабилизаторов самих ценностей.
Такие ценности, как уважение к старшим, почтительное обращение с женщинами, верность данному слову, умение хранить тайну, человечность, скромность, сдержанность, стойкое перенесение страданий, соблюдение определенных условий военных действий, в частности, проведения рыцарского поединка, и, наконец, преданность вассала своему сюзерену, формировали информационные потоки, которые исходили от ценностного компонента периферии адыгской культуры, а ядро культуры, в свою очередь, не давало разрушаться этому компоненту.
Таким образом, перед нами предстает адыгская культура, у которой есть статичное ядро, вокруг которого располагаются элементы культуры, которые, в свою очередь, фильтруют информационные потоки, исходящие из компонентов этой культуры. Переработав информационные потоки, элементы направляют их к институтам культуры, в зависимости от интравертности или экстравертности самого ядра.
В связи с импульсами ядра начинается взаимодействие различных культурных групп внутри этноса, которые образуют внутреннюю структуру — «мезоструктуру». В результате на уровне межличностного общения начинают формироваться и передаваться наиболее значимые культурные ценности, воспитывается этническое самосознание.
Четвертая глава «Трансформация периферии адыгской культуры» состоит из двух параграфов. В первом параграфе — «Трансформация периферии адыгской культуры в XVI-XVIII вв.» - исследуются процессы трансформации, происходившие в этот период и повлиявшие на периферию адыгской культуры. Проследить трансформацию адыгской культуры в XVI-XVIII веках нам позволяют культурные контакты адыгского этноса с носителями культуры соседних цивилизаций.
История западных адыгов в XVI в. определялась начавшейся агрессией крымских татар и турок и установлением политических связей с Россией. Причиной завоевательных походов Крыма и Турции на земли западных адыгов было их ключевое положение, обеспечивавшее контроль над северокавказским путем, который связывал Причерноморье с Закавказьем, лежавшим в зоне интересов турецкого султана.
Важным средством для завоевания Закубанья было распространение ислама, прежде всего, среди правящей элиты. Но ислам как религиозное учение распространялся медленно, горцы сопротивлялись его принятию. Это было связано, в первую очередь, с тем, что военные действия со стороны соседних цивилизаций приводили одноядерную культуру в состояние интравертности. Элементы замыкались вокруг ядра, не пропускали информацию, исходившую из компонентов самой культуры, и не направляли никакой информации к институтам культуры. Эта информация могла послужить толчком к началу изменения периферии адыгской культуры.
Победа России над Казанским и Астраханским ханствами в 1552-1556 гг. сопровождалась обращением адыгских князей к русскому царю с просьбой оказать им помощь в борьбе с Крымом и Турцией.
В конце XVI - в XVII вв. на Кавказе начали возникать русские колонии. Носителями русской культуры среди колонистов Северного Кавказа были казаки. Эти поселенцы известны под именем Гребенских казаков. Среди них были донские, волжские и яицкие казаки, а также царские стрельцы. Первым колонистам пришлось столкнуться со своеобразными религиозными верованиями горцев.
В ходе переселения на Кавказ наблюдаются различные варианты межэтнических контактов, характер которых зависит, в первую очередь, от степени активности этносов.
Любой этнос, в том числе и русский, в активной фазе своего развития стремится овладеть как можно большим геополитическим пространством. Для этого занимаются все новые и новые территории, заключаются политические союзы, а также распространяются собственные идеалы — политические, религиозные, экономические и т.д., которые в той или иной степени способствуют ассимиляции окружающих народов.
Живя на Кавказе, русский этнос сумел выработать ментальное качество сверхнапряженной работы, умения быстро сконцентрироваться, быстро приспособиться к природно-географическим зонам Северного Кавказа, к жизни и быту горцев. Это можно объяснить пассионарностью, вызванной сверхнапряжением, в котором находились колонисты.
Высший уровень стабильности русского общества на Кавказе мог достигаться, благодаря религиозному сознанию. Христианство как элемент русской культуры на Северном Кавказе часто сосредоточивало в себе основной интеллектуальный потенциал общества. Религиозные, мировоззренческие, этические системы по-своему отражали уровень и характер самосознания колонистов как единого целого, их уровень понимания своих исторических задач. В этот период, знатные горцы, приняв православие или ислам, пытаются распространить свой религиозно-инновационный опыт на соплеменников.
На основании этого можно заключить, что в данный период вектором развития адыгской культуры выступает религия, культура обращается лицом либо на Восток, либо на Запад.
В конце XVIII в. начинают коренным образом изменяться ценностные доминанты адыгской элиты. Это связано, прежде всего, с ценностями ядра культуры. Адыгские дворяне предпринимают попытки воздействовать на культурные установки своих детей, посылая их знакомиться с культурой соседних цивилизаций: восточной — в лице Турции и западной — в лице России.
В конце XVIII в. в условиях углубления раннефеодальных отношений среди горцев адыгские князья и дворяне активизировали попытки закрепощения, что вызвало ожесточение тфокотлей — общинников — в борьбе против феодально-родовой знати. В этой борьбе горские крестьяне опирались на общину, продолжавшую обладать довольно прочной социально-экономической самостоятельностью. Поскольку дальнейшая феодализация горского общества происходила, главным образом, за счет сужения этой самостоятельности, община, естественно, становилась той ячейкой, которая сплачивала тфокотлей для борьбы с горской знатью. В этой борьбе против дворян горские крестьяне использовали различные способы, начиная от бегства и заканчивая открытыми массовыми выступлениями.
Во втором параграфе — «Трансформация адыгской культуры в XIX-XX вв.» — анализируются процессы трансформации, проходившие в адыгской культуре с XIX по XX вв.
В первой половине XIX в. у адыгов происходило массовое смешение и слияние различных племен, что было связано не только с процессом формирования этноса на развалинах старой родоплеменной структуры, но и с обострившейся классовой борьбой внутри отдельных феодальных владений, приводившей, в частности, к переходу крестьян из группы «аристократических» племен в группу «демократических». Это приняло такой масштаб, что прежде незначительные племена шапсугов, натухайцев и абадзехов превратились в самые крупные этнические подразделения адыгов. Параллельно с ростом населения «демократических» племен происходило и увеличение занимаемых ими территорий, то и другое происходило за счет «аристократических» племен, что весьма ослабляло последних.
Фронтальное столкновение адыгской культуры с российской в годы Кавказской войны носило противоречивый характер. Часть горской элиты и горских обществ колебались в вопросе отношений между двумя культурами, переходя от одной оценки культуры к другой.
В этот период ядро адыгской культуры приобретает качество блуждающего. Особую роль в этом процессе сыграло поражение в Кавказской войне и махаджирство, которое привело к этнокультурной и демографической катастрофе адыгских и некоторых других народов, тяжелым экологическим последствиям на Кавказе.
Происходящие в XIX веке культурные изменения на Кавказе все больше подчинялись логике культурной коммуникации. Трансляция знания и опыта русской культуры не изменили традиционных ценностей ядра адыгской культуры, хотя культура получила возможность обогащаться и изменяться согласно новым историческим условиям. Поскольку в ценностях казачьей культуры мы видим много общего с традиционной адыгской культурой, то на бытовом уровне общения эти культуры легко сближались и трансформировались.
Немаловажную роль играли культурные нормы, которые православная церковь устанавливала через деятельность монастырей.
В начале XIX в. возникает необходимость просвещения как в Черноморском войске, так и среди адыгов. В целях просвещения адыгов в аулах Майкопского отдела было открыто девять школ: Джерокаевская, Кошехабльская, Хатукаевская, Блечепсинская, Хачемзиевская, Ульская, Егерухаевская, Ходзьская и Адамиевская.
Новые исторические условия дали толчок творчеству адыгских писателей-просветителей, которые стремились приобщить адыгов к русской и европейской культуре.
При огромном разнообразии языков на Северном Кавказе возникла необходимость в международном языке и письменности. Таким языком стал русский язык. Русская школа не только распространяла знания, но и влияла на культуру адыгов.
Взаимодействие культур в форме культурной коммуникации привело компоненты ядра адыгской культуры к культурному скачку — трансмутации. Вследствие этого стало невозможным воспроизведение с точностью до мелочей поведения, мышления предшествующих поколений адыгов.
Одним из поворотных этапов в истории народов Северного Кавказа стала новая эпоха, которая началась в результате событий 1917 г. В этот период в периферии культуры происходят резкие изменения. Трансформируются институты шариата и аталычества. В связи с потребностью культуры появляются профессиональные институты просвещения.
Именно в начале XX в. адыги получили возможность изучать родной язык, свой эпос, получать профессиональные знания. В культуре адыгов распространяется единая норма поведения не только в образе жизни, но и в образе мышления. Нарождающаяся адыгская литература, музыка, искусство, вся национальная культура должна была быть социалистической.
Адыгская культура как часть северокавказского социокультурного пространства в 90-е годы XX столетия изменилась. На современном этапе развития мы являемся свидетелями того, что вместо взаимодействия происходит активное воздействие на социокультурное пространство, в результате чего этнокультурные ценности претерпевают глубокую трансформацию.
В заключении диссертационного исследования делаются общие выводы, подводятся итоги.
Каждый из исторических этапов развития культуры адыгов по-своему влиял на ядро культуры, а именно: на ценности и установки, особенности мировоззрения, характер адыга. Периоды взаимодействия культур способствовали обогащению человеческого опыта, его разнообразию, а также постоянному процессу переоценки ценностей внутри адыгской культуры. В результате исторической трансформации изменяется конструкт периферии ядра адыгской культуры. Но, несмотря на экстравертность или интравертность культурного ядра, адыгская культура остается способной развиваться и сохранять свою национальную идентичность.
Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях автора:
Статьи в изданиях, входящих в перечень ведущих рецензируемых научных журналов и изданий, рекомендованных ВАК Минобрнауки России:
1. Раздольский, С.А. Исихазм как ядро православной культуры на Северном Кавказе / С.А. Раздольский // Научная мысль Кавказа. — 2006. — № 2. — С. 84-90. – 0,49 п.л.
2. Раздольский, С.А. Ядро адыгской культуры и условия его формирования / С.А. Раздольский // Научная мысль Кавказа. — 2008. — № 3 — С. 53-59. – 0,49 п.л.
3. Раздольский, С.А. Роль православия в межкультурных взаимодействиях горских народов / С.А. Раздольский // Известия вузов. Северо-Кавказский регион. Обществ. науки. Спецвыпуск. Основные аспекты философских и культурологических исследований. — 2007. — С. 31-34. – 0,25 п.л.
4. Раздольский, С.А. Функция этнической культуры адыгов / С.А. Раздольский // Этносоциум и межнациональная культура. — 2007. — № 6. — С. 153-161. – 0,56 п.л.
5. Раздольский, С.А. Ядро-периферийная методология научного исследования адыгской культуры / С.А. Раздольский // Этносоциум и межнациональная культура. — 2008. — № 2. — С. 103-116. – 0,87 п.л.
6. Раздольский, С.А. Ценностные инварианты ядра адыгской культуры / С.А. Раздольский // Гуманизация образования. — 2008. — № 2. — С. 145-152. – 0,5 п.л.
7. Раздольский, С.А. Традиционная адыгская культура в установках и отношениях / С.А. Раздольский // Вопросы культурологи. — 2008. — № 10. — С.77-80. – 0,25 п.л.
Монографии:
8. Раздольский, С.А. Монастыри Кавказской епархии и их роль в культурном развитии Северного Кавказа: науч. изд. / С.А. Раздольский. — Ростов н/Д; Майкоп: Изд-во СКНЦ ВШ, 2006. — 160 с. – 10 п.л.
Раздольский, С.А. Монастыри Кавказской епархии и их роль в культурном развитии Северного Кавказа [Электронный ресурс]. – Режим доступа:www.kavkazonline.ru/csrip/elibrary/uro/uro_33/uro_33_main.htm
9. Раздольский, С.А. Ядро и периферия адыгской культуры в ее трансформации: науч. изд. / С.А. Раздольский. — Майкоп: Изд-во Адыг. гос. ун-та: Качество, 2008. — 327 с. – 20,49 п.л.
Учебно-методические пособия:
10. Раздольский, С.А. Этническая ментальность в картине духовной культуры адыгов / С.А. Раздольский. — Майкоп: Изд-во АГУ, 2007. — 42 с. – 2,62 п.л.
11. Раздольский, С.А. Производство и воспроизводство адыгской культуры: религиозная составляющая / С.А. Раздольский. — Майкоп: Изд-во АГУ, 2007. — 34с. – 2,1 п.л.
12. Раздольский, С.А. Культура адыгов как синтез различных культурных миров / С.А. Раздольский. — Майкоп: Изд-во АГУ, 2007. — 58с. – 3,62 п.л.
13. Раздольский, С.А. Новационное воздействие христианства на культуры горских народов (XVI - начало XIX столетий) / С.А. Раздольский. — Майкоп: Изд-во АГУ, 2007. — 42с. – 2,62 п.л.
Статьи:
14. Раздольский, С.А. Христианство на Северном Кавказе / С.А. Раздольский // Интегрированная антропология в решении задач здорового образа жизни: материалы науч.-практ. конф., 22-26 мая, Адыг. гос. ун-т. — Майкоп, 1995. — С. 284-292. – 0,56 п.л.
15. Раздольский, С.А. Русская православная церковь в Кавказской войне / С.А. Раздольский // Кавказская война: уроки истории и современность: материалы науч.-практ. конф., 16-18 мая, Куб. гос. ун-т. — Краснодар, 1994. — С. 254-264. – 0,68 п.л.
16. Раздольский, С.А. Черноморская Екатерино-Лебяжская Николаевская пустынь / С.А. Раздольский // Сборник работ преподавателей гуманитарных наук / Куб. гос. технол. ун-т. — Краснодар, 1994. — С. 145-151. – 0,49 п.л.
17. Раздольский, С.А. Христианство / С.А. Раздольский // Энциклопедический словарь по истории Кубани с древнейших времен до октября 1917 года / Администрация Краснодарского края, Управление по делам архивов администрации Краснодарского края, Общество историков архивистов Краснодарского края Российской Федерации. — Краснодар, 1997. — С. 506-509. – 0,25 п.л.
18. Раздольский, С.А. Просветитель протоиерей Кирилл Россинский / С.А. Раздольский // Проблемы изучения и развития казачьей культуры / Кубанская ассоциация «Региональный фестиваль казачьей культуры». — Майкоп, 2000. — С. 62-65. – 0,25 п.л.
19. Раздольский, С.А. Миссионерская деятельность православной церкви на Северном Кавказе в XIX-начале XX вв. / С.А. Раздольский // Христианство-2000: материалы науч. богословско-ист. конф., 25 декабря 1999 г., Адыг. гос. ун-т, Майкопская и Армавирская епархия русской православной церкви. — Майкоп, 2000. — С. 65-68. – 0,25 п.л.
20. Раздольский, С.А. Ведущие монастырские обители Северного Кавказа в XIX- начале XX веков / С.А. Раздольский // Христианство и христианская культура в степном Предкавказье и на Северном Кавказе: сб. науч. ст. Ростов. гос. консерватории им. С. В. Рахманинова. — Ростов н/Д, 2000. — С. 23-26. – 0,25 п.л.
21. Раздольский, С.А. Зеленчукские храмы как памятник проникновения христианства на Северный Кавказ / С.А. Раздольский // Проблемы национальной культуры на рубеже тысячелетий: поиски и решения: тез. докл. науч.-теорет. конф., 1-4 апреля / Северо-Кавказский гос. ин-т искусств. — Нальчик, 2001. — С. 105-107. – 0,18 п.л.
22. Раздольский, С.А. Миссионерская деятельность православной церкви в г. Майкопе и Майкопском отделе в конце XIX- начале XX века / С.А. Раздольский // Вопросы казачьей истории и культуры. Вып. I / Кубанская ассоциация «Региональный фестиваль казачьей культуры». — Майкоп, 2002. — С. 123-129. – 0,49 п.л.
23. Раздольский, С.А. Состояние сектантства и старообрядчества на Северном Кавказе в конце XIX - начале XX вв. / С.А. Раздольский // Вопросы казачьей истории и культуры. Вып. 2 / Кубанская ассоциация «Региональный фестиваль казачьей культуры». — Майкоп, 2003. — С. 89-94. – 0,37 п.л.
24. Раздольский, С.А. Особенности христианского типа культуры / С.А. Раздольский // Наука-2005: ежегодный сб. науч. ст. молодых ученых и аспирантов АГУ. — Майкоп, 2005. — С. 469-486. – 1,12 п.л.
25. Раздольский, С.А. Регулятивная функция этнической культуры адыгов / С.А. Раздольский // Научная мысль Кавказа: приложение. — 2006. — № 1. — С. 35-42. – 0,5 п.л.
26. Раздольский, С.А. О некоторых особенностях культуры абхазов / С.А. Раздольский // Научная мысль Кавказа: приложение. — 2006. — № 4. — С. 131-139. – 0,56 п.л.
27. Раздольский, С.А. Священные рощи и деревья в адыгской культуре / С.А. Раздольский // Научная мысль Кавказа: приложение. — 2006. — № 2. — С. 103-110. – 0,5 п.л.
28. Раздольский, С.А. Христианство в адыгской культуре / С.А. Раздольский // Научная мысль Кавказа: приложение. — 2006. — № 3. — С. 112-118. – 0,49 п.л.
29. Раздольский, С.А. Функции православной культуры на Северном Кавказе / С.А. Раздольский // Славянские народы на Северном Кавказе: современные демографические процессы: материалы Третьей региональной науч.-практ. конф., 1-2 декабря 2005 г. Ростов-на-Дону. — Ростов н/Д: Изд-во СКНЦ ВШ, 2006. — С. 114-139. – 1,62 п.л.
[1] Путешествие Ивана Шильтбергера по Европе, Азии и Африке с 1394 года по 1427 год / Пер. с нем. Ф. Брун // Записки Императорского Новороссийского университета. Т. I, вып. 1-2. – Одесса, 1867.
[2] Лукка Дж. де Путешествие итальянцев по Черкессии в 1629 г. // Культура и быт адыгов. – Майкоп: Изд-во АРИГИ, 1991. – Вып. 8. – 96 с.
[3] Олеарий А. Описание путешествия в Московию / Введ., пер., прим. и указ. А.М. Ловягина. – СПб: Издание А.С. Суворина, 1913. – 582 с.
[4] Загадочный мир народов Кавказа: Записки из архивов Эдинбургского миссионерского общества и других источников конца 18-19 веков / Сост., авт. предисл. А.И. Мускаев, Й. Маттис; Пер. с англ., прим. С.С. Манукова. – Нальчик: ЭЛЬ-ФА, 2000. – 448 с.
[5] Черкесы и другие народы Северо-Западного Кавказа в период правления Екатерины 2: Сб. док. Т. 4: 1787-1791 гг. / Сост. Р.У. Туганов. – Нальчик: ЭЛЬ-ФА, 2004. – 448 с.
[6] Мариньи Т. де. Поездки в Черкесию: Пер. с фр. – Нальчик: Респ. Полиграфкомбинат им. Революции 1905 г.: Эль-Фа, 2006. – 207 с. Мариньи Т. де. Путешествие по Черкесии; Путешествие вокруг Кавказа, у черкесов и абхазов, в Колхиде, Грузии, Армении и Крыму. Т. 1 / Науч. ред. Р.У. Туганов; Предисл. А.И. Мусукаева; Пер. В.М. Аталикова. – Нальчик: Эль-Фа, 2002. – 263 с.
[7] Бэлл Д. Дневник пребывания в Черкесии в течение 1837-1839 годов: Пер. с англ.: В 2 т. Т. 1. – Нальчик: Респ. Полиграфкомбинат им. Революции 1905 г.: Эль-Фа, 2006. – 407 с.
[8] Лонгворт Д.А. Год среди черкесов: Пер. англ.: В 2 т. / Предисл. А.И. Мусукаева. – Нальчик: Эль-Фа, 2002. – 542 с.
[9] Люлье Л.Я. Верования, религиозные обряды и предрассудки у черкесов // ЗКОИРГО. – Тифлис: Изд-во РГО, 1862. – Вып. 5. – 117 с. Люлье Л.Я. О гостеприимстве у черкесов // Кавказ. – 1859. – № 7. Люлье Л.Я. О гостеприимстве у черкесов // Кавказ. – 1859. – № 7. Люлье Л.Я. О гостеприимстве у черкесов // Кавказ. – 1859. – № 7. Люлье Л.Я. Учреждения и народные обычаи шапсугов и натухайцев // ЗКОИРГО. – СПб.: Изд-во РГО, 1856. – Вып. 7. – 143 с. Люлье Л.Я. Черкессия: Историко-этнографические очерки. – Киев: УО МШК МАДПР, 1991. – 56 с.
8 Бларамберг И. Историческое, топографическое, статистическое, этнографическое и военное описание Кавказа / Предисл., коммент. И.М. Назаровой. – Нальчик: Эль-Фа, 1999. – 404 с. Баламберг И.Ф. Журнал, веденный во время экспедиции для обозрения восточных берегов Каспийского моря в 1836 году // Записки Русского Географического общества. Кн. IV. – СПб., 1850.
[11] Ногмов Ш. История адыхейского народа. - Нальчик: Эльбрус, 1982. - 232 с.
[12] Хан-Гирей Черкесские предания: Избр. произведения. – Нальчик: Эльбрус, 1989. – 287 с.
[13] Кешев А.-Г. Характер адыгских песен // Избранные произведения адыгских просветителей. – Нальчик, 1980.
[14] Крым-Гирей. Путевые заметки // Избранные произведения адыгских просветителей. – Нальчик: Эльбрус, 1980. – 302 с.
[15] Карачаево-балкарские деятели культуры конца XIX - начала XX в. / Сост. Т.Ш. Биттирова. - Нальчик: Эльбрус,1993. - Т.1-2.
[16] Кашежев Т.П. Свадебные обряды кабардинцев // Этнографическое обозрение. – 1902. – № 1-2.
[17] Кашежев Т.П. Ханцегуаше // Избранные произведения адыгских просветителей. – Нальчик, 1980. – С. 232-234.
[18] Переселение казаков на Кубань. Русская колонизация на Западном Кавказе: Материалы по истории Кубанской области // Кубанский сборник. 1911. – Т. 16. – С. 265-576. Подвиги русских воинов в странах кавказских с 1800-го по 1834 год. С присовокуплением биографий главнейших замечательных лиц, действовавших в первое тридцатитрехлетие русского владычества за Кавказом, историко-статистического описания мест, прославивших русское оружие в кавказских странах, 25 портретов, видов и планов сражений и общей карты Кавказского края: В 2 т. и 4 ч. – СПб., 1835-1836.
[19] Броневский С. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе: Извлечение по Центр. и Сев.-Зап. Кавказу. – Нальчик: ЭЛЬ-ФА, 1999. – 224 с.
[20] Брун Ф.К. Черноморье: Сб. исследований по исторической географии Южной России (1852-1877). Т. XXX, ч. II. – Одесса, 1880. – С. 342-343.
[21] Сталь К.Ф. Этнографический очерк черкесского народа // Кавказ. – 1862. – № 31-32.
[22] Дубровин Н.Ф. История войны и владычества русских на Кавказе. Т. 1. – СПб, 1874. – С. 141. Дубровин Н.Ф. О народах Центрального и Северо-Западного Кавказа: В 6 т. / Науч. ред. и сост. Р.У. Туганов; Худож. М.М. Горлов. – Нальчик: Эль-Фа, 2002. – 520 с. Дубровин Н.Ф. О народах Центрального и Северо-Западного Кавказа: В 6 т. / Науч. ред. и сост. Р.У. Туганов; Худож. М.М. Горлов. – Нальчик: Эль-Фа, 2002. – 520 с. Дубровин Н.Ф. О народах центрального и Северо-Западного Кавказа: В 2 т. – Нальчик: ЭЛЬ-ФА, 2002. – С. 519.
[23] Щербина Ф.А. История Кубанского казачьего войска. Т. 1. – Екатеринодар, 1910. – 700 с.
[24] Потто В.А. Кавказская война: В 5 т. – Ставрополь: Кавказский край, 1994.
[25] Русские авторы 19 века о народах Центрального и Северо-Западного Кавказа / Сост.: П.А. Зубов, П.П. Короленко, Д.Г. Анучин и др.; Науч. ред. Р.У. Туганов. – Нальчик: ЭЛЬ-ФА, 2001. – 390 с.
[26] Горские поселенцы в Черномории: Известия Общества любителей изучения Кубанской области // ИОЛИКО. – 1902. – Вып. 3. – С. 71-115.
[27] Причина возникновения Бжедугской революции // Псалъ. – Краснодар, 1926. – Вып. 1. (на адыг. яз.). Псалъ: журнал на адыг. яз. – М., 1924. – Вып. 1.
[28] Раенко-Туранский Я.Н. Адыги до и после Октября. – Краснодар, 1927.
[29] Мишуриев К. Три года автономии; Цей И. Авантюра Келеч-Гирея; Барон И. Октябрьская революция и черкесы Адыгеи // Советская Адыгея. – Краснодар, 1925. – Вып. 1.
[30] Наврузов И.А. Адыгейский областной музей. – Краснодар, 1929.
[31] Бурнышев А.В. Культура, рождённая Октябрем. – Майкоп, 1958.
[32] Коссович П.Ф., Азаматова М.3., Малых С.Н., Майкоп. Краткий исторический очерк. – Майкоп, 1957.
[33] Аутлев М.Г., Зевакин Е.С., Хоретлева А.О., Адыги. Историко-этнографический очерк. – Майкоп, 1957.
[34] Обряды и обрядовые игры адыгов. – Нальчик: Эльбрус, 1978. – 203 с.
[35] Мижаев М.И. Космогонические мифы адыгов // Фольклор народов Карачаево-Черкесии. – Черкесск: Изд-во КЧ НИИ, 1991. – 187 с. Мижаев М.И. Мифологическая и обрядовая поэзия адыгов. – Черкесск: Ставроп. кн. изд-во, Карач.-Черк. отд., 1973. – 208 с.
[36] Налоев З.М. Из истории культуры адыгов. – Нальчик: Эльбрус, 1978. – 191 с.
[37] Мижаев М.И. Космогонические мифы адыгов // Фольклор народов Карачаево-Черкесии. – Черкесск: Изд-во КЧ НИИ, 1991. – 187 с. Мижаев М.И. Мифологическая и обрядовая поэзия адыгов. – Черкесск: Ставроп. кн. изд-во, Карач.-Черк. отд., 1973. – 208 с.
[38] Шенкао М.А. Специфика мифоэпического сознания (на материале эпоса «Нарты»): Дис. на соиск. учен. степ. канд. филос. наук. – Ростов н/Д, 1982.
[39] Шортанов А.Т. Адыгская мифология. – Нальчик, 1982. Шортанов. А.Т. Адыгские культы. – Нальчик: Эльбрус, 1992. – 191 с.
[40] О национальном самосознании // Адыги. – Нальчик, 1991. – № 1.
[41] Ханаху Р.А. Традиционная культура Северного Кавказа: вызовы времени: Соц.-филос. анализ. – Майкоп: Зихи, 1997. – 194 с. Ханаху Р.А., Цветков О.М. Феномен адыгагъэ (к постановке исследовательской проблемы) // Философия и социология в республике Адыгея. – Майкоп: Изд-во АРИГИ, 1994. – № 1. – 64 с.
[42] Шадже А.Ю. Национальные ценности и человек (социально-философский аспект). – Майкоп: Изд-во АГУ, 1996. – 168 с.
[43] Тлеуж А. Этнокультурные архетипы адыгского народа. – Краснодар, 2007. – 246 с.
[44] Бгажноков Б.Х. Адыгский этикет. – Нальчик: Эльбрус, 1978. – 159 с.
[45] Казанов Х.Н. Национальных характер. – Нальчик: КБ ИПК, 1994. – С. 18-25.
[46] Мамбетов Г.Х. Традиционная культура кабардинцев и балкарцев. – Нальчик, 1994. – С. 248.
[47] Межпоколенная трансмиссия традиционной культуры адыгов в начале ХIХ-начале ХХ вв. – Нальчик: Эльбрус, 1991. – 254 с.
[48] Зафесов А.Х. Социальная семантика экипировки адыгского всадника // Северный Кавказ в условиях глобализации: Тез. Всерос. науч.-практ. конф. – Майкоп, 2001. – С. 138-140.
[49] Бетрозов Р.Ж. Адыги: истоки этноса. – Нальчик, 1990. Бетрозов Р.Ж. Два очерка из истории адыгов. – Нальчик, 1993. Бетрозов Р.Ж. Происхождение и этнокультурные связи адыгов. – Нальчик, 1993. Бетрозов Р.Ж. Происхождение и этнокультурные связи адыгов. – Нальчик, 1991. Бетрозов Р.Ж. Синдика - государство древних адыгов // Адыги. – Нальчик, 1991. – № 2. Бетрозов Р.Ж. Этническая история адыгов. С древнейших времен до ХVI века. – Нальчик, 1996. – С. 143.
[50] Ляушева С.А. Религиозное и национальное в традиционной культуре // Религиозные верования адыгов: Хрестоматия исследований: Для средних и высших учебных заведений / Сост. А.Х. Зафесов. – Майкоп: Изд-во АГУ, 2001. – С. 571-578.
[51] Овсянникова Т.А. Соотношение национального и этнического в культуре адыгейского народа: Автореф. дис. на соиск. учен. степ. д-ра филос. наук. – Ростов н/Д, 2004. – 54 с.
[52] Унежев К.Х. Феномен адыгской (черкесской) культуры. – Нальчик, 1997. – С. 152.
[53] Шадже А.Ю. Национальные ценности и человек (социально-философский аспект). – Майкоп: Изд-во АГУ, 1996. – 168 с.
[54] Ляушева С.А. Эволюция религиозных верований адыгов: история и современность (философско-культурологический анализ). Ростов н/Д: Изд-во СКНЦ ВШ, 2002. – 184 с.
[55] Ханаху Р.А. Традиционная культура Северного Кавказа: вызовы времени: Соц.-филос. анализ. – Майкоп: Зихи, 1997. – 194 с. Ханаху Р.А., Цветков О.М. Феномен адыгагъэ (к постановке исследовательской проблемы) // Философия и социология в республике Адыгея. – Майкоп: Изд-во АРИГИ, 1994. – № 1. – 64 с.
[56] Бгажноков Б.Х. Адыгский этикет. – Нальчик: Эльбрус, 1978. – 159 с. Бгажноков Б.Х. Адыгская этика. – Нальчик, 1999. – 84 с. Бгажноков Б.Х. Нравственная экология и культурная политика. – Нальчик: Эль-Фа, 2006. Бгажноков Б.Х. Основания гуманистической этнологии. – М., 2003. – 272 с.
[57] Шеуджен А.Х, Галкина Г.А., Тхакушинова А.К. Земля адыгов (Адыгэмэ ячIыгу) / Под ред. А.Х. Шеуджена. – Майкоп: Адыгея, 2004. – 1004с.
[58] Керашев М.А.,Ачмиз М.Я., Аминова В.М., Гибель черкесии. Краснодар. 1994. 119с.
[59] Там же.
[60] Мафедзев С. X. К проблеме о национальном сознании // Черкесия в XIX веке. Майкоп. 1991. С. 21. Бгажноков Б.X. Адыгский этикет. С. 52. Xанах у Р.А. Мудрец и философ Жабаги Казаноко // Эхо. 1992. №1. С. 5. Хагуров А.А. Адыгагьэ - искусство быть человеком // Советская Адыгея. 1992. 26 июня. Феномен кавказской идентичности // Научная мысль Кавказа. 2002. № 1. С. 36-45. Ляушева, С.А. Личность в традиционной культуре адыгов: автореф. дис. … д-ра филос. наук / С.А. Ляушева. – Ростов н/Д, 2004. – 34 с. Мир культуры адыгов: (проблемы эволюции и целостности) / пер. с англ. Д.Р. Ханаху; М-во образования и науки Респ. Адыгея, Адыг. респ. ин-т гуманит. исслед.; сост. и науч. ред. Р.А. Ханаху. – Майкоп: Адыгея, 2002. – 516 с. С. 179. Бгажноков Б.Х. Адыгская этика. Нальчик, 1999. С. 84.
[61] Жданов Ю.А. Проблемы теории и истории культуры // Жданов Ю.А., Давидович В.Е. Сущность культуры. Ростов н/ Д, 2005. С. 30-31.
