Доминанты национальной идентичности итальянцев
на правах рукописи
Шевлякова Дарья Александровна
ДОМИНАНТЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ ИТАЛЬЯНЦЕВ
специальность 24.00.01 – теория и история культуры
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени доктора культурологии
Москва 2011
Работа выполнена на кафедре итальянского языка факультета иностранных языков и регионоведения Московского государственного университета имени М.В.Ломоносова.
Официальные оппоненты: доктор филологических наук,
профессор Александр Владимирович Ващенко
доктор культурологии,
профессор Сергей Владимирович Литвинов
доктор исторических наук,
ведущий научный сотрудник Валерий Петрович Любин
Ведущая организация: Российский университет дружбы народов
Защита состоится 6 декабря 2011 г. в 15.30 на заседании диссертационного совета Д 501.001.28 при Московском государственном университете имени М.В. Ломоносова по адресу: 119192 г. Москва, Ломоносовский проспект, д. 31, корпус 1, факультет иностранных языков и регионоведения, ауд. 107-108.
С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке МГУ имени М.В. Ломоносова.
Автореферат разослан «____» _____________ 2011 г.
Учёный секретарь диссертационного совета Е.В. Жбанкова
- ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ДИССЕРТАЦИОННОЙ РАБОТЫ
Рубеж ХХ-ХХI вв. характеризуется нарастанием процессов глобализации и, как следствие, культурной стандартизации, с одной стороны, и дезинтеграции, сепаратистских устремлений и дробления внутри наций – с другой. Формированию наднациональных сообществ противостоят процессы осознания национальной идентичности, хранящей в глубинных структурах коллективного бессознательного сложный комплекс устойчивых представлений национальной общности о себе самой.
В эпоху глобальных перемен деление по национальному признаку становится атрибутом социального самоопределения, национальная идентичность – одним из немногих устойчивых ориентиров в меняющемся мире. Понятие нации становится определяющим в международных отношениях, современная политическая практика основана на понятиях национального суверенитета и права нации на самоопределение: именно нация является основополагающим понятием в принципах работы ООН.
Теоретической основой исследования являются работы по теории нации и национальной идентичности. К определению нации исторически сложились два подхода: «естественный» / «примордиалистский» и модернистский (инструменталистский или конструктивистский). Представители примордиализма, И.Г. Гердер, К. Гирц, Э. Смит, К. Каутский, современные российские ученые В.И. Козлов, В.Г. Бабаков, М.Н. Руткевич, С.А. Кравченко, Э.А. Поздняков и др., понимают под «нацией» естественно сложившуюся общность людей, обладающую родословной и местом рождения, высшую форму этноса, утвердившуюся в эпоху преодоления феодальной раздробленности и формирования буржуазного государства. Впоследствии эта концепция была принята – за некоторыми оговорками – в марксистскую историко-философскую систему: труды В.И. Ленина, И.В. Сталина, Ю.В. Бромлея. Согласно примордиалистской теории, нация обладает волей и миссией, а также «национальным духом» или «национальным характером». Последние два понятия смежны с понятием «идентичности», они впервые появляются в трудах немецких романтиков и получают развитие в идее внутреннего единства отдельных культур О. Шпенглера и культурно-исторических типов Н.Я. Данилевского, в трудах русских философов Н. Бердяева, П. Струве, С. Трубецкого.
Представители «модернистского» (инструменталистского или конструктивистского) подхода (Э. Геллнер, М. Хрох, В. Дойтч, Э. Смит, Э. Хобсбаум, А. Коэн, Б. Андерсон, российские ученые В.А. Тишков, А.И. Миллер) делают акцент на функциональном значении нации: она необходима для «конструирования» национального государства, идеологического оправдания и легитимизации определенных представлений о территориальном, политическом и культурном единстве. Самым радикальным теоретиком конструктивизма является английский исследователь Б. Андерсон, который определил нацию как «воображаемое сообщество»: «Нация — это воображаемая политическая общность, причем, воображаемая как необходимо ограниченная и суверенная»[1]. Ученый подразумевал под этим, что любая общность, не основанная на непосредственном контакте между индивидуумами, есть общность воображаемая, и человек, в некотором смысле, живет в воображаемом мире, создавая свою, человеческую реальность. Концепция идентичности становится ключевой для понимания сущности «воображаемого сообщества», так как именно идентичность является цементирующим составом, который скрепляет коллективные представления нации в единое целое. В настоящем исследовании конструктивистская парадигма изучения нации представляется наиболее продуктивной для комплексного исследования итальянской национальной идентичности. Согласно этой концепции, нация мыслится как общность, целенаправленно созданная политической элитой.
В современной российской науке национальная идентичность трактуют как один из базовых компонентов социальной идентичности отдельной личности такие ученые, как А.А. Велик, С.В. Лурье, Г.У. Солдатова, А.В. Сухарев, Н.М. Лебедева, Т.Г. Стефаненко, В.С. Собкин, Е.Н. Данилова, В.А. Ядов, Л.М., Дробижева, А.В. Лукина, В.А. Тишков. В зарубежной науке социологическая интерпретация понятия национальной идентичности дается в трудах социологов и антропологов Э. Дюркгейма, Ч. Коули, Дж.Г. Мида, П. Бергера, Т. Лукмана, С.Московичи, Н. Элиаса, Г. Тэджфела, Э. Эриксона, Б. Андерсона, А. Смита, Э. Геллнера.
В настоящей работе под термином «идентичность» понимаются сложившиеся представления людей о своей нации, результат процесса отождествления с ней. Идентичность нации – это осознание нацией себя как коллектива, отдельного и отличного, с одной стороны, от других наций, а с другой стороны, от других организаций – властных структур, церкви, добровольческих организаций.
В национальной идентичности выделяются три структурных компонента: 1) когнитивный; 2) аффективный (эмоционально-ценностный); 3) поведенческий[2]. Когнитивный компонент представляет собой содержательное наполнение национальной идентичности, знания и представления о своей нации, а также критерии этнической дифференциации и идентификации. Критерии варьируются в разные исторические периоды, но традиционно среди них выделяют: общность происхождения и общность территории, общность языка и культуры, традиции и обычаи, религию, общее историческое прошлое[3]. Эмоционально-ценностный компонент содержит в себе комплекс чувств, вызванных фактом принадлежности к данной нации: гордость, достоинство, самоуважение, радость, любовь, преданность, обиду, стыд, ущемленность, вину, униженность. Это позволяет говорить о положительной или отрицательной валентности идентичности (параметры идентичности), или о трансформации по типу гиперидентичности (национального фанатизма) или гипоидентичности (осознании неполноценности собственной нации)[4].
В зарубежной научной литературе саморефлексия итальянской нации, в большей мере, анализировалась на основании исторического становления национальной идентичности: в качестве примера можно привести работы Дж. Боллати, Э. Джентиле, Дж. Алиберти, А. Дель Бока, К. Дуггана[5], либо в политической парадигме – исследования Э.Дж. Рускони, Э. Галли Делла Лоджа, У. Черрони, А. Скьявоне[6]. Другим направлением исследования национальной идентичности были работы по изучению национального характера Л. Бардзини, Дж. Бокка, Э. Галли делла Лоджа, А. Гамбино, Дж. Алберти, С. Патриарки[7].
В российской науке исследования по национальному вопросу в Италии рубежа XX и XXI вв. можно условно разделить на три блока: политологические, работы по международным отношениям и экономические. Среди политологических исследований стоит упомянуть диссертации И.П. Стояновской, Ю.А. Вялкова, И. Левина[8], монографию В.П. Любина «Социалисты в истории Италии», в которой автор интерпретирует феномен «итальянского социализма» и показывает национальное своеобразие партийно-политической системы страны[9]. Более широко представлены исследования, посвященные внешней политике Италии конца XIX – начала XX вв., что лишний раз демонстрирует включенность Италии в процессы европейской и региональной интеграции, в свете которых актуализируется вопрос о границах и устойчивости национальной идентичности[10]. Среди работ по современной экономике Итальянской республики следует отметить исследования А.В. Паутовой, В.В. Скляра, П.А. Черемисина, Н.В. Ушакова, И.С. Иванова[11]. Отдельного упоминания заслуживает монография «Италия и итальянцы» А.В. Павловской. В ней рассматривается определенная дихотомия культурной идентичности итальянцев, доминантами которой являются, с одной стороны, идея национального единства, а с другой, – региональное разнообразие. Италия рассматривается через национальную призму структур повседневности, традиций, социальных институтов и отношения к ним итальянцев. В монографии профессора А.В. Павловской региональная характеристика Италии позиционируется в качестве одной из историко-культурных констант страны, в то время как силой, объединяющей региональную мозаику в единое целое, согласно автору, является национальный характер, представленный как совокупность моделей поведения, стереотипов, традиций и обычаев[12].
Методологическую основу диссертационного исследования определил принцип интеграции научных знаний. В работе применены методы исторического описания, диахронного и синхронного исследования культурологического материала, обобщения данных, сопоставительный анализ некоторых констант итальянской культуры, вторичный анализ данных, анализ документов. В качестве базисных были выбраны системный анализ материала и структурно-функциональный анализ, позволяющие выделить системные связи между компонентами национальной идентичности и сгруппировать их по принципу доминант.
Актуальность исследования. Для анализа этоса итальянской культуры национальная идентичность является ключевой проблемой вследствие своей двойственности и представляющейся незавершенности генезиса: древняя европейская культура и позднее формирование единого государства (1861 г.), географическая, климатическая, этническая, социально-экономическая, культурно-историческая, лингвистическая разница между жителями разных регионов Италии. Вместе с тем, со Средних веков и до объединения страны, при множественности итальянских государств, представление о культурной общности итальянцев было чрезвычайно устойчивым.
В конце второго тысячелетия итальянцы вновь задались вопросом о реализованности эксперимента по созданию единой нации, вопросом о состоявшейся национальной идентичности. На фоне локальной конкретики обобщенный образ итальянца выглядит абстрактно и не вызывает доверия у палермитанца или венецианца, живущего в конкретном мире культурно-исторической традиции своего региона. О мультиэтническом характере нации свидетельствует и лингвистическая карта Италии. В современной Италии помимо государственного (итальянского языка) существуют также сардинский, фриульский, ретороманский и ладинский, имеющие официальный статус языка. Существуют также «пограничные» области с ярко выраженным двуязычием, официально признанным Итальянской республикой: регион Альто-Адиджи (итальянский/немецкий), регион Валле д’Аоста (итальянский/французский), область г. Триеста (итальянский/словенский), а также области, где второй язык функционирует de facto: некоторые населенные пункты Валле д’Аоста (франко-провансальский), области под г. Турином и г. Кунео (окситанский), регион Базиликата (албанский), область г. Саленто (греческий), область г. Алгеро на Сардинии (каталанский)[13]
.
Однако в восприятии итальянцев страна не населена представителями разных этносов, так как нация является результат доримского, римского и средневекового синтеза самых разных народов. Поэтому речь идет, скорее, о разном этническом субстрате каждой конкретной области, воспринимаемом очень отчетливо.
Размытый характер национальной идентичности проявился и в политической практике: очевидная разница потенциалов богатых северных и отсталых южных регионов стала движущей силой созданной в 1980 г. сепаратистской партии «Лига Севера», поставившей вопрос о выделении Севера Италии в особую национально-государственную единицу. В практике политическо-административного устройства наблюдается тенденция растущей автономии регионов с передачей им административных полномочий из центра. Помимо разнонаправленных политических сил и ярко выраженной регионализации территории в конце XX в. Италия оказалась перед новым вызовом – массовым иммиграционным потоком, без которого страна обойтись не может и из-за которого в Италии размываются этнические и культурно-исторические границы национальной идентичности. К этому прибавились экономические процессы глобалистической направленности: благодаря продаже лицензий продукция знаменитого национального мультибренда «Made in Italy» стала производиться в Китае, Польше, России, Пакистане. Это, естественно, размывает контуры экономического компонента национальной идентичности.
Во всех вышеперечисленных проблемах, с которыми столкнулась итальянская нация, центральной является концепция национальной идентичности, которая каждый раз проявляется в одном из своих аспектов: этническом, религиозном, культурном, экономическом и политическом.
Подлинной неожиданностью для исследователя национальной идентичности является ясно выраженный негативный характер аффективного компонента идентичности итальянцев, что свидетельствует о гипоидентичности. Гетеростереотипический образ итальянского народа, сложившийся в Европе со времен путешествий И.В. Гете, Стендаля, Дж. Байрона, И. Тэна, У. Патера, Н.В. Гоголя, И.С. Тургенева, П.П. Муратова представляет нам «страну искусства» и «подлинных страстей». Однако сами итальянцы как нация испытывают настоящий комплекс неполноценности, который проявляется всякий раз либо при сравнении себя с другими европейскими нациями, либо при анализе политической и социально-экономической ситуации внутри страны. Отрицательная валентность самооценки нации еще раз ставит вопрос о состоятельности национальной идентичности.
Научная новизна работы заключается, прежде всего, в методологии исследования. Традиционно в российской и зарубежной науке при изучении идентичности превалирует либо психологический, либо социологический подход. Однако основным посылом идентичности является ориентация на «готовые» образцы, утвердившиеся как исторически или социально значимые. Это позволяет говорить о традиционалистском векторе становления идентичности, который направлен на устойчивые образцы: традиции, обычаи, обряды, ритуалы, стили поведения и т.д. В основе этого процесса - положительное восприятие традиции и обычая, которое можно назвать «позитивным традиционализмом»[14]. Другими словам, исследование национальной идентичности должно быть культурологическим исследованием конкретной нации с элементами исторической реконструкции.
При значительном количестве теоретических работ, посвященных структуре, параметрам и характеристикам национальной идентичности, ощущается нехватка применения ценных теоретических знаний на практике – описания культуры определенной нации через призму идентичности. Среди культурологических работ крайне мало фундаментальных, полных, четко структурированных исследований идентичности определенной нации, комплексные исследования национальной идентичности итальянцев отсутствуют.
Между тем, именно через понятие идентичности с присущей ему смысловой многомерностью идеально концептуализируются характеристики национальной самопрезентации как в плане синхронии, так и диахронии. Поэтому в данной работе предпринята попытка подробно представить содержательный компонент национальной идентичности в качестве иерархической системы доминант.
Так как понятие национальной идентичности пронизывает все сферы жизнедеятельности национального сообщества, в работе анализируются лишь те концепции и представления, которые являются когнитивными и эмотивными ориентирами для итальянской нации. В связи с этим возникает сложный вопрос о соотношении аспектов синхронии и диахронии, так как, с одной стороны, описывается национальная идентичность итальянцев на рубеже XX-XXI вв., с другой стороны, каждая доминанта, чтобы быть таковой, должна быть константой культуры, укорененной в итальянской истории.
Непосредственным объектом исследования является национальная идентичность итальянцев второй половины XX – начала XXI вв. Изучение самого процесса исторического становления нации будет дано в качестве краткого экскурса с акцентом на эволюцию концепции нации.
В качестве предмета исследования выбран символический фонд нации: наличие общей символики свидетельствует об универсальности средств коммуникации внутри национального сообщества. Символическое пространство нации складывается из официальной государственной символики, исторических героев (национально-прецедентных имен), наиболее знаменательных исторических и современных событий, фиксирующих этапы развития общности, а также из бытовых и природных символов, отражающих особенности жизнедеятельности общности. Предметом исследования являются также разные имиджевые конструкты: образ политического лидера, положительный имидж Италии, создаваемый на страницах учебников итальянского языка для иностранцев, имидж торгового национального мультибренда «Made in Italy».
К предметной сфере исследования относится также такая трудная для определения и изучения область, как коллективная память нации[15] : места памяти, привычные ритуализированные действия, этноним и макротопоним нации. Отдельным предметом исследования являются константы итальянской культуры[16].
Материалом для исследования является, в первую очередь, политическая символика национального государства: флаг, герб, гимн, конституция, гражданство. В диссертации впервые предлагается вполне оригинальный материал для выявления и иных символов итальянской идентичности, продвигаемых государством: это денежные знаки (как лиры, так и евро), филателистическая продукция, посредством которых государство не только формирует символический ряд национальной идентичности, но и ретранслирует его по территории как национальной, так и зарубежной.
С целью изучения мест памяти в работе исследуются не только материально локализованные места, но и национально-прецедентные имена, материалом для их выявления послужат монументальные и архитектурные комплексы, банкноты итальянского казначейства, марки, учебники итальянского языка и культуры для иностранцев. В рамках изучения коллективной памяти анализируются генезис и функционирование этнонима, макротопонима, концепций «нация», «родина», «страна», которые долгое время были в обращении исключительно в качестве литературных топосов, следовательно, для анализа привлекается обширный литературный материал. Во второй XX в. наряду с литературой набирают популярность другие виды искусства медийного характера – киноискусство, эстрадное искусство и шоу-бизнес. Поэтому в исследовании рассматривается авторская эстрадная песня, впервые - как материал репрезентативный с точки зрения национальной идентичности.
Материалом для изучения феномена гипоидентичности послужили популярные в Италии в последнее десятилетие XX в. монографии, посвященные национальному характеру и проблемной ситуации в стране[17]. Ценные сведения о феномене отрицательной валентности национальной идентичности были также найдены в постоянной рубрике Дж. Бокка «Антиитальянец» в газете «Espresso», а также в газетах «La Repubblica», «La Stampa».
В диссертационном сочинении впервые предлагается достаточно необычный материал для изучения национальной идентичности, а именно учебники итальянского языка для иностранцев, написанные итальянскими авторами. В них синтетически представлен компактный образ итальянской истории, а также многие элементы коллективной памяти; являются показательными и некоторые закономерности в подаче страноведческого материала. В подобных учебниках обязательно дается обобщенный и в разной степени стереотипизированный образ страны изучаемого языка - «на экспорт».
Выявление констант культур предпринято в трех сферах национальной культуры, в которых удобно вычленять устойчивые во времени «структуры повседневности»: гастрономической системе Италии, региональной культуре Италии, итальянской моде[18]
. В итальянской гастрономической системе с наибольшей силой проявлены этнодифференцирующие и этноунифицирующие тенденции. О релевантности данного материала для изучения национальной идентичности могут свидетельствовать популярные в 1990-2010 гг. культурологические, антропологические, исторические статьи и монографии, посвященные итальянской гастрономической системе; а также целый поток гастрономических путеводителей, главной идеей которых является постижение истинной сущности Италии или отдельного ее региона через кухню. Второй сферой национальной культуры для нахождения констант идентичности в работе выбран феномен регионализма. Для данного тематического поля центральной выступает культурная оппозиция «универсального-индивидуального», релевантная на протяжении всей истории Италии. Сектор моды и дизайна выбран потому, что именно через него идет ретрансляция положительного образа Италии для международного массового потребителя.
Так как в диссертации должны быть определены доминанты самоотождествления итальянцев, то практически все источники будут итальянскими, будут изучаться автостереотипы, коллективные представления и массовая память итальянцев.
Основной целью диссертационной работы является выявление и систематизация доминант национальной идентичности итальянцев конца XX - начала XXI вв. Достижение поставленной цели предполагает решение нескольких стратегических задач:
- выявление доминант национальной идентичности, целенаправленно конструируемых государством в национальной символике, денежных знаках, филателистической продукции, официальных праздниках, в имидже политических лидеров, в языковой политике государства;
- выявление доминант национальной идентичности, исторически сложившихся в коллективных представлениях нации на рубеже веков: макротопоним и этноним, образ родины в литературе и авторской песни, положительный образ нации и страны в учебниках итальянского языка для иностранцев;
- выявление констант итальянской культуры в областях, исторически релевантных для итальянской нации: в гастрономической системе Италии, в культуре регионализма, в сфере итальянской моды;
- анализ политических, экономических и социальных факторов, приведших к отрицательной саморепрезентации итальянцев во второй половине XX в;
- определение завершенности/незавершенности генезиса национальной идентичности итальянцев.
Гипотезой исследования является предположение о национально-обусловленном определении термина «нация» (а не универсальном, как принято считать). Содержательные характеристики национальной идентичности итальянцев позволят вывести принципы причисления к нации, и, следовательно, определить понятийные границы нации для итальянцев. Методологической гипотезой является приоритет в исследовании государственной политики по производству и ретрансляции символически представленных национальных ценностей, так как итальянская нация была сконструирована в свое время политической и интеллектуальной элитой. Другими словами, наиболее результативной для изучения итальянской идентичности предполагается конструктивистская парадигма изучения нации.
На защиту выносятся следующие положения:
- Результаты исследования позволяют выдвинуть теорию о национально-специфической обусловленности понятия «нация». Представление итальянцев о нации тождественны расширенному родственному коллективу, проживающему на единой территории, имеющему общую историю, мыслимую как культура. Нация не является предметом свободного выбора, она представляет собой набор имманентных признаков, данных при рождении и закрепленных в воспитании общностью родного города: этнический фактор является определяющим.
- Итальянцы являются носителями многоуровневой национальной идентичности, включающей в себя локальный, региональный, национальный компоненты, актуализирующиеся в зависимости от коммуникативных намерений итальянца. Континуальный характер идентичностей разного уровня обеспечивают три основополагающих фактора национальной идентичности: этнический («принцип крови» - ведущий в получении гражданства), исторический (история общей культуры) и географический (изолированность Полуострова, его характерный ландшафт). Таким образом, снимается постановка вопроса о незавершенности генезиса итальянской идентичности: несколько размытый характер именно национальной идентичности объясняется ее функционированием лишь в ситуациях интернациональной или межрегиональной коммуникации.
- Многоуровневый характер идентичности обуславливает ее «мозаичный» характер – совокупность обычаев, коллективных представлений, веры, ритуалов и структур повседневности, составлявших при историческом отсутствии единого государства основу для протонациональной общности. В XX в. эта «мозаика» объективируется, включает в себя товары, торговые бренды, рекламу, телепередачи, киногероев, цветовые оттенки, музыкальные и песенные композиции, устойчивые модели поведения – все это становится бытовыми символами нации, актуализированными в коллективном сознании.
- Многоуровневый характер нации связан с национальной концепцией истории - ее многослойным характером. История Итальянского государства (с 1861 г. по наст. время) воспринимается как противоречивая и трагичная, а история общей культуры, берущая начало в эпоху Древнего Рима, наоборот, воображается как ресурсная и объединяющая нацию, следовательно, оценивается позитивно. Третья история – почти природный, внеисторический цикл жизни родного городка, истинной «малой родины» итальянца. Подобная концепция истории позволяет сделать важный теоретический вывод о том, что национальная идентичность итальянцев обладает большей устойчивостью во времени, чем нация, оформившаяся в национальное государство. Возможно также предположить, что при выходе на наднациональный (общеевропейский) уровень, национальная идентичность будет еще долго жить в коллективных представлениях и представлять собой «виртуальное сообщество» с реальными социальными, экономическими и культурными проявлениями.
- В национальной идентичности итальянцев выделяются следующие доминанты, которые могут быть сгруппированы по иерархическому принципу:
- органичное приятие нацией философских и экзистенциальных бинарных оппозиций. Доминанта является ведущей, так как раскрывает причину снятия антиномичности со следующих противопоставлений: «региональная – национальная идентичность», «родной город – национальный характер его структуры», «национальный язык – диалекты», «консервативный характер общества - способность итальянцев к инновациям», «индивидуализм творцов - универсализм их творений», «отрицательная валентность национальной идентичности – уверенность итальянцев в цивилизационном превосходстве своей нации», «относительно непродолжительная история национального государства – длительная история итальянской культуры», «внутренне присущее нации чувство искусства – утрата ведущих позиций в области изящных искусств в XX в.», «потеря темпов экономического роста в конце XX в. – мировой успех национального мультибренда «Made in Italy» в это же время»;
- сложная, но продуктивная дихотомия индивидуального-универсального. На макроуровне она проявляется как региональные истоки общеевропейского послания итальянской культуры. На микроуровне – как индивидуалистическое мировоззрение и индивидуальная творческая деятельность отдельных гениев-итальянцев, создавших произведения и научные открытия, значимые для всего человечества. Данная доминанта является генерирующей для следующих четырех:
- универсализм итальянской культуры, которая на протяжении трех тысячелетий воспроизводит концепции и социальные институты мирового значения: это идея об эффективности западноевропейской империи (Древний Рим), идея вселенской церкви, идеи гуманизма, эстетические идеи Возрождения, идея экспериментальной науки (Г. Галилей), идея объективной реальности государства и науки о нем (Н. Макиавелли), идея об особом характере и особой методологии гуманитарных наук (Дж.Б. Вико), идея о создании университетов, идея синтетического жанра оперы;
- культ формы или признание универсализма формы, благодаря которому итальянцы смогли достичь небывалых высот в изобразительных искусствах и музыке, а на рубеже XX-XXI вв. смогли преобразовать искусство в массовую индустрию моды и туризма, превратив образ Италии в коммерчески успешный и востребованный продукт;
- преобладание визуального восприятия действительности, которое было обусловлено культом формы, являющимся благоприятным фактором для развития художественного вкуса и склонности к искусству, но повлекший за собой равнодушие к содержанию и тягу к внешней эффектности;
- эскапизм через культ формы (прекрасного). Данная доминанта содержит в себе важную защитную функцию национальной идентичности итальянцев: уход от трагичной и противоречивой исторической действительности, обусловленной политической раздробленностью Италии и гнетом завоевателей, в сферу чистого искусства;
- довлеющая эталонность истории, для национального сознания характерно постоянное соизмерение с прошлым (Средние века и эпоха Возрождения – Древний Рим, объединение Италии – история итальянских государств и Древний Рим, XX-XXI вв. – эпоха Возрождения и Древний Рим). Доминанта является определяющей для следующих трех:
- ориентация на образцы, и как следствие, осознаваемая разница потенциалов между «славным» прошлым и «недостойным» настоящим, а также между Италией и европейскими странами, превосходящими ее в политическом, экономическом и социальном плане;
- извечная мечта Италии о воссоздании империи - политической, католической или культурной - в мировом масштабе. На рубеже XX-XXI вв. это стремление реализовалось во всемирном распространении виртуального образа Италии как империи красоты, законодательницы мод в сфере дизайна одежда и помещений, гастрономии, туризма, утонченного, но естественного стиля жизни;
- осознание цивилизационной миссии Италии. Начиная со Средних веков итальянцы видят свою миссию в передаче основ культуры, законодательства и христианской веры другим народам Европы, с XIX в. – в заложении основ новой морали и духовности. На рубеже XX-XXI вв. декларируемая миссия Италии – формировать концепцию красоты через объекты материальной культуры и каждодневные ритуалы;
- разнообразие («variet»), константа итальянской культуры, актуализировавшаяся в эпоху Ренессанса и служившая философским обоснованием категории «множественности», трактуемой в позитивном ключе. Феноменологически проявилась как разнообразие идейных, эстетических, художественных направлений на Полуострове, но также как ценность предметного изобилия «земного» мира, утверждаемую гуманистами. В исследовании доминанта была рассмотрена на примере разнообразия продуктов питания и рецептов (от Древнего Рима до рубежа XX-XXI вв.), которое задавало контекст как для обмена между сословиями, так и для географического обмена товарами внутри Полуострова по оси север-юг и по оси восток-запад. В последнем случае Италия выступала как «перекресток культур» между арабским миром и континентальной Европой;
- торгово-предпринимательские приоритеты нации, которые служат стимулом для обмена не только товарами, но и идеями. На рубеже XX-XXI вв. именно коммерциализация мечты об Италии – средиземноморской стране искусства, моды и «сладкой жизни» – способствовало формированию привлекательного образа страны, получившего мировое признание. Две последние доминанты дают возможность определить итальянскую культуру как культуру взаимообмена, когда не однородность, а, наоборот, разнородность культур, взаимодействующих между собой, создает общий национальный контекст. В целом, итальянскую культуру можно представить как открытую, то есть восприимчивую к влияниям других культур и, в свою очередь, влияющую на них.
- Во второй половине ХХ в. среди параметров этнической идентичности актуализируется отрицательная валентность, что было вызвано тремя факторами: неэффективностью административно-правовой системы, определенными недостатками экономической системы, незрелостью гражданского общества. Этнонигилизм проявляется эксплицитно в публицистике и научно-популярной литературе, имплицитным противовесом ему служит представление о цивилизационном первенстве Италии и итальянцев среди других европейских народов, которое сложилось в коллективных представлениях нации.
- Ведущим фактором отрицательного представления нации о себе был политический, что привело к разграничению понятий «нация» и «национальное» государство. Данная реакция не является национально обусловленной: в конце XX в. идентичность любой нации характеризуется равнодушным или критическим отношением к политической составляющей, актуализируется экономический фактор; в пору относительно стабильных периодов жизни общества (при отсутствии войн с другими государствами, при сформировавшемся национальном государстве) национальная идентификация как бы отступает вглубь коллективного бессознательного и замещается социальной.
- На рубеже ХIХ – ХХ вв. можно выделить определенные функции национальной идентичности итальянцев, применимые к прогностическому моделированию реакций любой европейской нации на вызовы глобализации: защитная функция, регулятивно-трансформационная функция, реконструирующая и традиционалистская функция, нео-ирредентистская или этнически-мобилизационная функция, блокирующая или защитная функция.
Теоретическая значимость исследования определяется вкладом в решение актуальнейшей общей междисциплинарной проблемы - очерчивания понятийных границ национальной идентичности, а также поиском методов и подходов в ее определении. В работе предложено собственное решение этой важнейшей проблемы, более или менее универсальное. Найденная методологическая концепция не является чисто умозрительной, так как она не прилагается к «идентичностям» любых наций ради теоретической стройности. На основе концепции последовательно и исчерпывающим образом анализируется итальянская идентичность с учетом ее исторической, политической, этнической, религиозной, культурной, бытовой специфики. Теоретическая ценность и новизна исследования состоит в разработке новых подходов к выявлению содержательных аспектов национальной идентичности и в их последовательном применении к изучению итальянской идентичности: намеренно разделенного исследования политической символики и символики коллективных представлений нации, а также поиска констант культуры в устойчивых структурах повседневности. Таким образом, настоящая работа представляет собой первое в России обобщающее культурологическое исследование национальной идентичности итальянцев. В работе впервые выводятся функции итальянской национальной идентичности, находящейся в кризисных для нее условиях глобализации; система функций может быть применена для прогностического исследования моделей реагирования любой европейской нации.
Практическая значимость проведенного исследования состоит в его потенциально прикладном характере: национальная идентичность, ее функции и механизмы в современном мире являются ключевыми компонентами в вопросах национальной безопасности, консолидации национального сообщества, противодействия терроризму, регулирования глобалистических процессов, геополитического моделирования, а также в теории и практике международных отношений. Осознание сущности национальной идентичности способствует установлению эффективной межкультурной коммуникации. Кроме того, результаты и материалы исследования могут быть использованы в вузовских лекционных курсах по культурной антропологии, регионоведению, культурной географии, социально-политической системе Италии.
Апробация работы. Основные положения работы были представлены в виде научных докладов на международных конференциях: «Языки в современном мире» (Москва, МГУ, 2004, 2006, 2008), «Россия – Запад: диалог культур» (Москва, МГУ, 2003, 2007, 2009, 2011), «Феномен творческой личности в культуре» (Москва, МГУ, 2009, 2010), «Итальянистика сегодня: традиции, приоритеты, перспективы» (Москва, МГУ, 2010), Ломоносовских чтениях (Москва, МГУ, 2007, 2009, 2010, 2011); всероссийских конференциях «Актуальные вопросы современной итальянистики» (Москва, МГУ, 2006, 2008), «Итальянская литература и культура. Проблемы и перспективы» (Москва, РГГУ, 2005); городской конференции - Московской городской научно-практической конференции «ВУЗЫ-НАУКА-ГОРОД» (Москва, МИИТ, 2005). Результаты проведенного исследования обсуждались на заседаниях кафедры итальянского языка факультета иностранных языков и регионоведения МГУ имени М.В.Ломоносова.
На основании теоретических разработок исследования были составлены два учебно-методических пособия: учебное страноведческое пособие «Итальянские праздники» (2008, 15,2 п.л.) и учебное пособие по итальянскому языку и культуре «Италия и итальянцы» (2008, 13,1 п.л.), которые нашли применение в учебном процессе на факультете иностранных языков и регионоведения МГУ имени М.В.Ломоносова.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, разделенных на разделы и подразделы, заключения, библиографического отдела, включающего 345 наименований специальных трудов, 52 источника на итальянском и английском языках, 4 приложений.
II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИОННОЙ РАБОТЫ
Во введении определяются теоретическая и методологическая основы диссертации, обосновывается актуальность выбранной темы, определяется научная новизна работы, формулируются объект и предмет исследования, его цель и задачи, выдвигается основная гипотеза исследования, формулируются положения, выносимые на защиту, характеризуется теоретическая и практическая значимость исследования, излагаются сведения об апробации результатов работы, определяется структура диссертации.
В первой главе – “Репрезентация национальной идентичности в политической символике” – предпринят анализ государственной символики Италии, национально-прецедентных имен, имиджа главы государства, языковой политики государства, принципа присвоения гражданства и других важных компонентов национальной идентичности, в которых реализуются ее консолидирующая и конструирующая функции.
Первый раздел посвящен важнейшему национальному символу – флагу. Анализ истории появления флага и его символики показывает, что из национальных символов Италии флаг в большей степени ассоциируется со страной и народом, чем герб и гимн, он также наиболее регламентирован государством; в пропагандировании флага используются меры наглядного и рекламного характера: созданы музей и сайт триколора, проводятся выставки картин, посвященных флагу, публикуются стихотворные и песенные сборники, привлекаются выдающиеся, чтимые народом поэты.
Второй раздел посвящен официальному символу Итальянской Республики – гербу, принятому Законодательным конституционным собранием от 31 января 1948 г. Символика герба отсылает нас к идее уважения труда, на основе которого зиждется Республика (Ст. 1 Конституции). Однако стоит учесть, что и герб, и Первая статья Конституции являются политическим «реверансом» в сторону левых сил в поиске компромисса при общей переориентации на США.
В третьем разделе рассматриваются исторические символы Италии. Наряду с гербом существует более древний, исторически конкретный образ Италии – «Italia Turrita» - «Италия в башнях»: женская голова, увенчанная короной из средневековых башен и городских стен. Символ отображает важный культурно-исторический компонент итальянской идентичности - традицию свободных городов-государств, соперничающих друг с другом. Города-государства были главным препятствием для создания единого, консолидированного государства на Полуострове, но именно они стали основой полицентрической модели Италии, что явилось предпосылкой расцвета искусств в эпоху Возрождения. Еще более известным и узнаваемым символом является географический профиль Италии – «сапог», который изображен на многочисленной сувенирной продукции.
Четвертый раздел посвящен традиционному национальному символу – гимну «Fratelli d’Italia» - «Итальянские братья» (1847 г., слова Г. Мамели, музыка М. Новаро). Песня писалась в атмосфере патриотического воодушевления накануне войны за независимость с Австрией (1848-1849 гг.), богатый образный ряд в тексте и мощный заряд музыки сделали из нее самую любимую песню движения за объединение Италии. В начале XXI в. однако рядовой итальянец не знает слов национального гимна, не воспринимает его образный ряд и патриотическую риторику. В публичных ситуациях незнание гимна демонстрируют также спортсмены национальных сборных.
В пятом разделе рассмотрена менее очевидная символика, которую поддерживает итальянское государство. Это образы, отчеканенные на итальянских монетах (лирах): исконные сельскохозяйственные культуры Италии - апельсин, злаковый колос, виноград, оливы; символы, которые молодая Итальянская республика (год образования – 1946) стремится позиционировать как компоненты идентичности: персонификация Итальянской Республики в виде женщины с колосьями в волосах (плодородие), пахарь, толкающий плуг (земледелие и труд крестьянина), указывают на сельское хозяйство как традиционный источник жизни народа. Впоследствии тематика труда дополнится символами процветания (Рог изобилия, 1951 г.) и символами промышленного производства (бог Вулкан в кузнице, 1957 г., шестеренка, 1957 г.), символами моря и мореплавания (дельфин, чайка, кормило).
Шестой раздел посвящен национально-прецедентным именам, которые Итальянская республика продвигает как политические символы в топонимике, на банкнотах лир[19]. Для итальянцев, как и для других народов, национально-прецедентными именами являются, прежде всего, политические деятели и герои народно-освободительного движения, которые способствовали формированию нации и государства. В топонимике любого города мы найдем имена Дж. Гарибальди, К. Кавура, Дж. Мадзини[20]. Также огромное значение для национальной идентичности итальянцев представляют прецедентные имена художников, скульпторов, архитекторов, писателей и поэтов, композиторов, мореплавателей, деятелей науки; именно их изображения решено было поместить на денежные знаки (лировые банкноты, 1946-2002 гг.). Превалируют несколько тематических полей: изобразительное искусство (Микеланджело, Антонелло да Мессина, Тициана, Бернини, Боттичелли, Караваджо, Рафаэля, Леонардо да Винчи), литература (Данте, Н. Макиавелли и А. Мандзони), мореплавание и географические открытия (Марко Поло и Колумб, Америго Веспуччи), музыка (Дж. Верди, В. Беллини). По причине политкорректности в последних выпусках лир (1990-1998 гг.) исчезают мореплаватели: в современном мире их излишнее прославление могло бы быть воспринято как скрытая тяга к экспансии и колонизации. Представление об Италии как о стране искусства мешает воспринимать ее в качестве страны с развитой наукой, страны выдающихся ученых. На банкнотах представлена попытка изменить такое представление: в более поздних сериях деятелей науки становится все больше: Г. Галилей, физиолог Л. Гальвани, физики А. Вольта и Г. Маркони, Г. Маркони, педагог М. Монтессори.
В седьмом разделе анализируется символика монет евро, сменивших в 2002 г. лиры. Изображения на банкнотах евро одинаковы для всех стран ЕС, равно как и изображение на реверсе монет, в то время как аверс имеет особый, национальный облик и, соответственно, варьируется от страны к стране. По преобладающему количеству произведений живописи, скульптуры и архитектуры на итальянских евромонетах (8 образов из 8 возможных) можно утверждать, что Италия традиционно позиционирует себя как страна искусства. Портрет Данте кисти Рафаэля, «Витрувианский человек» Леонардо да Винчи, Колизей, архитектурный ансамбль Капитолийского холма, замок Кастель дель Монте – традиционно представляют Италию для иностранцев. Более неожиданные образы – скульптура футуриста У. Боччони «Уникальные формы длительности в пространстве» (1913 г.) и башня Моле Антонеллиана г. Турина (1889 г.) – подчеркивают, что творческое начало итальянцев не иссякло в эпоху Возрождения, а продолжает и поныне порождать произведения искусства, а также выражают идею «европеизации» современной Италии: туринская Моле Антонеллиана явно отсылает нас к более «растиражированному» образу Эйфелевой башни.
В восьмом разделе прослеживается, как национальная идентичность находит свое выражение в символике филателистической продукции (марках). В первом, послевоенном выпуске марок «Демократическая серия» (1945-1948 гг.) преобладали три темы: тема освобождения от фашистского режима (молот, разбивающий цепь; женская рука с зажженным факелом); тема возрождения страны (земледелец, привязывающий саженец к опоре; рука, сажающая оливковое деревце; семья рабочего в обрамлении весов, символа справедливости; тема обновления (пень разломанного древнего дуба, из которого пробились два молодых побега на фоне аллегорического изображения Италии с короной из башен на голове).
Последующие тематические серии марок выявляют приоритеты государства в пропагандировании определенных идей. Серия марок «Италия за работой» (1950 г.) включает в себя различные профессии, каждая из которых представляет одну из 20 областей Италии, узнаваемую благодаря характерному пейзажу или архитектурному памятнику, - труд имеет свой региональный облик. В национальной специализации преобладает сельское хозяйство, промышленность в 1950-х гг. исторически не закреплена в коллективных представлениях как развитый сектор народного хозяйства.
В серии «Итальянский труд в мире» (1980-1997 гг.) подчеркивается вклад страны в развитие мировой экономики: в архитектуру и инженерные сооружения (восстановление египетского храма в Филе, плотина Сан Симао в Бразилии и т.д.), дизайн и прикладные искусства (мастерство стеклодува, мозаика, производство музыкальных инструментов), высокие и космические технологии. Две серии марок «Made in Italy» (2004-2010 гг.) и «Design italiano» (2000-2002 гг.) демонстрируют, что государство осознает стратегическую задачу мегабренда «Made in Italy». Помещение рекламы брендов на государственное платежное средство подчеркивает, что именно благодаря грамотно сформированному и привлекательному образу страна заслужила свое признание на мировой арене. Все это стало возможным благодаря универсальности послания итальянской моды и дизайна: идея броской элегантности, красоты и стиля, доступных каждому, в гастрономической моде - идея естественного и качественного питания.
Серия «Туризм» ставит своей задачей популяризировать для иностранцев именно малоизвестные места Италии, ценные с исторической, архитектурной или пейзажной точки зрения. Это свидетельствует об осознанной установке на то, что Италия, как и раньше в эпоху Возрождения, распространяет идеи искусства и красоты по всей Европе, приобщая к ним европейские народы, в диссертации это определяется как «цивилизационная» миссия Италии.
В серии марок «Народные праздники» (1981-2009 гг.) все праздники имеют региональное происхождение, они зрелищно воплощают общее историческое прошлое, которое для итальянца тождественно локальному прошлому: актуализируется этно-региональная идентичность, на фоне которой национальная идентичность выглядит абстрактной. В серии отсутствуют общенациональные государственные праздники, что подчеркивает важную особенность национальной идентичности итальянцев: не нивелировать региональное разнообразие, а наоборот, сочетать между собой разные локальные культуры, получается национальная «мозаика» из регионального идентичностей. Отдельная, выпускаемая ежегодно серия (1970-2009) посвящена религиозному празднику Рождества, что говорит о сильнейшем влиянии католической церкви на жизнь общества.
Важной сферой государственной политики и общественной жизни является спорт. Победа итальянского спортсмена или, тем более, национальной сборной на международном состязании празднуется по всей стране. На марках, посвященных самому популярному виду спорта в Италии – футболу, помещены названия футбольных команд Италии («Napoli», «Milan», «Inter», «Sampdoria», «Juventus», «Lazio»), что опять подчеркивает превалирующий региональный компонент идентичности, который совершенно не мешает итальянцу ощущать себя одновременно принадлежащим к сообществу макроуровня - нации.
Девятый раздел посвящен национальным праздникам. По существу, в Итальянской республике таких праздников всего два: это День Республики (2 июня) и День освобождения (25 апреля). Более значимую роль в создании единого национального сознания сыграли в Италии католические праздники, шесть основных праздников отмечают по всей Италии от Сицилии до Пьемонта. Это было обусловлено тем фактом, что в Средние века, когда формировались традиции празднования, христианская религия была доминирующей идеологией, и для большинства итальянцев она таковой и остается на фоне дискредитации политического класса во второй половине XX в. Католическая церковь не только является дублером государства в создании общей идентичности, но и периодически смыкается с ним, свидетельством тому - политическая значимость Христианско-демократической партии, с 1948 по 1992 гг. бывшей «партией власти» в Парламенте. К тому же пышная обрядовость ритуалов католической церкви соотносится с национальным пристрастием к зрелищности и преобладанию образного (зрелищного) восприятия.
В десятом разделе предпринята попытка анализа имиджа главы государства. Сильвио Берлускони, предприниматель, страховой и медийный магнат, владелец футбольной команды «Милан», самый богатый человек Италии, несмотря на откровенно популистскую направленность политики, неоднократно побеждал на парламентских выборах, являясь с 1996 по 2011 гг. символом страны. Его успех объясняется способностью воплотить в своем имидже любовь итальянцев к зрелищности и театральности, чему способствуют и хорошо продуманные скандалы на политической арене Европы. Эффективной стоит признать и доступность предвыборных обещаний, гарантировавших каждому региону конкретные проекты по улучшению в пику итальянским интеллектуалам культура и общеевропейская программа которых непонятны для большинства населения.
Одиннадцатый раздел посвящен основным положением Конституции Итальянской Республики, а также принципам присвоения итальянского гражданства. Конституция Итальянской Республики, помимо провозглашения традиционных демократических ценностей (соблюдения прав и свобод человека, равных прав и обязанностей, осуществления власти народом, свободы вероисповедания и политических взглядов и пр.), содержит ряд специфических положений, важных для определения доминант национальной идентичности. Ст. 1 и Ст. 4 Конституции гласят о том, что основой Республики является труд, и государство должно гарантировать человеку право на труд. Такой постулат, как и в случае с гербом, является уступкой левым партиям, участвовавшим в составлении Конституции 1948 г. В Ст. 5 не просто перечисляются субъекты Республики, но говорится о том, что государство «признает и продвигает любые виды локальных автономий и осуществляет, насколько это в силах государственных служб, самую широкую административную децентрализацию»; данное утверждение свидетельствует о признании самобытности регионов и теоретического приятия федеративного принципа. Ст. 6 гласит: «Республика охраняет соответствующими нормами лингвистические меньшинства», - это тем более любопытный постулат, если учесть, что в Конституции не упомянут итальянский язык. Ст. 7 провозглашает не просто отделенность церкви от государства, но говорит о том, что «Государство и Католическая церковь, каждые в своей области, обладают суверенитетом и независимостью». Церковь по значимости приравнивается не к общественной организации, а к государству, что свидетельствует о ее мощи и влиянии в Италии[21].
Процедура получения гражданства базируется, в основном, на принципе ius sanguinis – гражданином автоматически признается ребенок, родившийся от отца-итальянца или матери-итальянки, в то время как ius soli действует по остаточному принципу. Таким образом, в Италии принцип гражданственности является производным от примордиалистского принципа национальности: «Итальянское законодательство <…> направлено на сохранение принципа национальности в вопросах приобретения гражданства в полном соответствии с общеевропейской юридической традицией, на которую сильное влияние оказали идеи о нации Романтизма»[22]. Примечательно, что вплоть до 1983 г. «право крови» действовало только по отцовской линии: потребовалось решение Конституционного суда, чтобы признать мать, равноправным носителем итальянского генетического фонда.
Двенадцатый раздел посвящен итальянскому языку и языковой политике государства. Регулирование государственного языка представляет еще одно измерение, в котором происходит взаимодействие нации и государства в целях установления и кодифицирования общей идентичности. Итальянский язык является историческим символом существования итальянской нации, но и диалектное разнообразие является отличительной исторической константой Итальянского государства. Все это привело к функциональной двойственности языкового сознания итальянца: национальный язык воспринимается как официальный и парадный, в то время как диалект остается языком общения с родственниками и ближайшими друзьями, «подлинным кодом подсознания, души, чего-то сокровенного и глубоко укорененного»[23]. Оппозиция «язык-диалект» констатирует и другую оппозицию: «культура официальная - подлинно народная (региональная) культура». Сохранившаяся лингвистическая вариативность отражает разные культуры и местные традиции, которые Италия объединила и впитала, но не смогла и не захотела поглотить, эта лингвистическая дихотомия не представляет собой проблемы для итальянцев, но свидетельствует о многоуровневой национальной идентичности.
Основным проводником внешней языковой политики традиционно выступает МИД Италии; распространение и укрепление престижа итальянского языка за рубежом является приоритетным направлением в рамках культурной политики министерства, осуществляемой через институты культуры Италии в разных странах. Изначально эти курсы планировались для итальянцев-эмигрантов и их потомков, проживающих за границей: они не должны были терять связь с культурой родной страны, затем возросло количество иностранцев, желающих изучать итальянский язык. С 2002 по 2007 гг. число изучающих итальянский язык в институтах увеличилось на 40 %, стала более дифференцированной и целевая направленность курсов: к 2010 г. они включают в себя не только изучение итальянского языка, но также и курсы по итальянской гастрономии и виноделию, туризму, музыке, моде и дизайну. Налицо спрос на Италию как страну высокой культуры быта, послание которой является универсальным в том смысле, что оно понятно большинству народов и большинству внутри отдельного народа.
Международная неделя итальянского языка проводится ежегодно в конце октября и ставит целью продвижение итальянского языка, в качестве примера можно привести три темы: «Вклад итальянской культуры и итальянского языка в консолидацию национальной идентичности и в формирование европейской культуры» (2003 г.), «Итальянский язык и море» (2004 г.), «Итальянские слова в искусстве, науке и технологии» (2009 г.) – эти темы раскрывают то важное значение, которое играл итальянский язык в формировании европейской идентичности, ведущую роль итальянцев в формировании культуры, науки, технологий и мореплавания. Позитивный образ страны за рубежом выстраивается благодаря ресурсу, который был основным на протяжении многих столетий, - художественному гению отдельных индивидуумов, которые, находясь в «питательной среде» Италии, могли воплотить в материю свои замыслы и быть понятым современниками – таково основное послание обращения Академии Круски к участникам IX недели итальянского языка в мире.
В выводах к главе делаются обобщения о влиянии государственной политики на создание и поддержание символического фонда национальной идентичности. Государственная пропаганда национальной идентичности через символику может восприниматься как открытое давление, если процесс создания символа идет «сверху», а реальной исторической потребности в нем нет - искусственным оказался герб Итальянской республики, спроектированный на конкурсе специалистов по заказу государства. И наоборот, пропаганда может быть эффективной, как в случае с флагом, когда национальный символ являет собой удачное сочетание исторического прошлого (освободительной борьбы за единство Италии) и государства, которое поддерживало стремления итальянского народа к суверенитету. Политика государства по конструированию нации становится еще эффективнее, когда оно берет на вооружение древнейшие символы, отражающие константы итальянской культуры, как в случае с «Италией в башнях», сельскохозяйственной и морской символикой, представленной на денежных знаках, марках, значках, официальных документах. Продуктивным методом будет использование государством мифологем коллективной памяти, как в случае с образом народа-труженика в серии марок «Италия за работой»: государство стремится позиционировать трудолюбие и неразрывную связь с землей (и морем) как историческую основу единства итальянского народа. Примечательно, что в серии марок, посвященной профессиям и ремеслам, полностью отсутствуют свободные искусства: ремесло художника, скульптора, архитектора – в этом проявляется стремление подчеркнуть «народную» тему и затушевать элитарную культуру дворов и папства, что говорит об осознании разрыва между культурой элиты и культурой народа.
Итальянские политики отдают себе отчет в исторической значимости искусства для своей страны и используют его в целях транслирования идеи единой идентичности. В представлении памятников искусства отчетливо заявлена «просветительская» миссия Италии: наряду с широко растиражированными памятниками архитектуры вводятся и менее известные, локального масштаба, которые еще только предстоит оценить иностранцам, но которые всегда знали сами итальянцы (серия «Туризм»). Подобная идея об исключительном и оригинальном вкладе Италии в мировую культуру наблюдается и в филателистической серии «Made in Italy»: это вклад не только в развитие материальной культуры, но и в область формирования идей и стиля жизни. Свидетельством эффективности такого позиционирования Италии будет успех за границей курсов по итальянской моде, дизайну, гастрономии, виноделию.
Наряду с уверенным позиционированием искусства как национальной доминанты, наблюдается целенаправленное усилие в представлении Италии как страны науки и технологий: (увеличения количества ученых на банкнотах, представление итальянского языка как традиционного языка науки и технологий на IX неделе итальянского языка в мире, высокие технологии в серии «Итальянский труд в мире»). Образы на евромонетах свидетельствуют о стремлении позиционировать не только классическое, но современное итальянское искусство как равное европейскому. Все это говорит об осознании провинциализма современной науки и культуры Италии по сравнению с европейскими аналогами, а также о необходимости ориентации на образец, заданный извне со стороны более прогрессивных нации или наднациональных сообществ. Следует отметить, что Италия была вплоть до второй половины XX в. преимущественно аграрной страной (серия марок «Италия за работой», первая серия лир), что означало экономическую отсталость на фоне других европейских стран, а также патриархальный уклад внутри страны. Как традиционалистский и консервативный стоит также рассматривать «принцип крови», доминирующий в вопросах гражданства, нация не воспринимается как свободный выбор гражданина, а как этнос, как генетическое наследство, передаваемое вплоть до 1983 г. по отцовской линии. Католическая церковь обладает ярко выраженными консервативными и институциональными функциями, иногда дублируя и замещая итальянское государство, как это было показано на примере католических праздников, а иногда внедряясь в политическую практику. Таким образом, в итальянской нации наряду со стремлением к инновациям в искусствах, легкой промышленности, в сфере генерирования идей, существует консерватизм в традициях и экономике, что является определенной дихотомией.
Во второй главе – «Национальная идентичность в коллективных представлениях» - предпринята попытка анализа коллективной памяти нации, которая менее регламентирована государством.
В первом разделе анализируется историко-культурный разрыв между древним макротопопонимом «Италия» и более поздним этнонимом «итальянцы». Однако, как справедливо отметил один из ведущих исследователей итальянской идентичности Э. Галли Делла Лоджа, осознание себя итальянцами существовало задолго до образования Итальянского королевства в 1861 г., именно это осознание культурно-исторической общности и послужило основным импульсом к национально-освободительному движению Рисорджименто[24].
Во втором разделе предпринята попытка анализа концепций «родина» и «страна» в качестве литературных топосов. Начиная с XIII в. и влоть до XIX в. в литературе основой для единства Италии видели общее прошлое – римскую античность, этому способствовали идеи гуманистов. Для поэтов Возрождения итальянцы - носители «латинской благородной крови», наследники цивилизации и высокой культуры, их историческая миссия - нести основы государственности и цивилизации остальным «варварским» народам «без законов»[25]. Образ единой римской истории тоже стал литературным топосом, не имевшим к действительности никакого отношения, так как средневековые города-коммуны уже обрели историческую реальность и стали «новой» общей историей государств Полуострова.
Итальянская литература с самых истоков была тем пространством, в котором формировался единый язык, доступный только для интеллектуальных элит из разных государств Полуострова. Соответственно и высокие идеалы единой Родины – Италии и нации - итальянцев были понятны только для элиты, но не для массового сознания, а единая Италия оставалась литературным топосом наряду с буколическим миром Аркадии, волшебным миром рыцарства Ариосто. За элитарность и замкнутость на себе литературу подвергает критике в первой половине XIX в. группа интеллектуалов, создавших журнал «Il Conciliatore», а также Ф. Де Санктис в своей «Истории итальянской литературы» (1870 г.).. Критик вскрывает самую сущностную проблему итальянской литературы – культ прекрасной формы при равнодушии к содержанию, а применительно к общественной жизни – равнодушие к морали, которая могла бы стать цементирующей основой будущей нации и породить деятельность, направленную на преобразование общества. Однако именно культ формы, универсальность форм, ее вненациональный и вневременной язык, начиная с эпохи Возрождения, служили основой необыкновенного развития изобразительных искусств в Италии. В XVII-XIX вв. культ формы лег в основу интернациональности другого вида искусства, рожденного в Италии (К. Монтеверди, А. Скарлатти, Дж.Б. Перголези, Д. Чимороза, Дж. Россини, В. Беллини, Г. Доницетти, Дж. Верди, Дж. Пуччини.
В ХIХ в. на литературном и оперном материале зарождается патриотическое сознание будущей нации, именно в литературе и музыке патриоты видят средство транслирования идей в массы (произведения А. Верри, У. Фосколо, Дж. Мадзини, А. Мандзони, оперы Дж. Верди и Дж. Пуччини). Древний Рим перестает восприниматься как единое историческое прошлое, идет переосмысление средневековой истории – истории, более близкой, ощутимой, запечатленной в градостроительной структуре итальянских городов. Но все равно сохраняется мотив противопоставления славной, героической истории и недостойного этой страны настоящего. Впоследствии, с 1930-х гг., мотив «великого прошлого» исчезает, остается только неприглядное настоящее, реалистическое, натуралистическое, особенно эта тенденция усиливается во время и после Второй мировой войны.
В литературе XIX в. актуализируется концепция, центральная для национальной идентичности, - «родина», «patria». Латинское существительное ptriu(m) и прилагательное <trram> ptria(m) имели значение «земля отцов», оно сохраняется и в зарождающемся итальянском языке. Концепция «patria» начинает приобретать новое значение у писателя и энциклопедиста Б. Латини (1220-1294), означая «место, общее для людей, с которым они чувствуют себя связанными как индивидуумы и как коллектив по рождению, психологическим, историческим и культурным причинам»[26]. Итальянский лингвист Б. Мильорини констатирует, что и в XVIII в. «сохраняется старое значение слов «patria» и «nazione», относящееся к городу или к небольшому государству, к которому индивидуум принадлежит; однако все более частым становится соотнесенность со всей Италией»[27]. И только к концу XVIII в. концепция «patria» наконец приобретает общенациональное этническое, культурное и политическое значение, что подтверждает известная статья Дж.Р. Карли в журнале «Caff»: итальянцы едины по происхождению, по природной одаренности и по условиям, в которых находятся все государства на территории Апеннинского полуострова[28]. В 1920-х гг. в связи с приходом к власти фашизма, создается риторический образ великой Родины и Нации, всемогущего Государства, реабилитируется и идеологизируется мифологема о славном «итальянском» прошлом – эпохе Древнего Рима (Г. Д’Аннунцио). Интеллигенция, не разделяющая идеологии фашизма, уходит в мир внутренней, экзистенциальной проблематики, слова «нация» и «родина» становятся непроизносимыми, вместо них литераторы творчески осмысляют концепцию «народ» (Дж. Унгаретти, У. Саба, А. Грамши, в дальнейшем П.П. Пазолини). После Второй мировой войны актуализируется проблема разрыва интеллигенции и народа: интеллектуалы должны преодолеть свою элитарно-интеллектуальную изолированность и воссоединиться с народом в построении общества (Ч. Павезе). Наднациональную альтернативу предлагают Э. Монтале и М. Бонтемпелли, она заключается в принципах «космополитизма» и «европеизма», на которые должна была взять курс итальянская литература, оставив националистические идеи об особом, замкнутом, патриархальном характере итальянской культуре[29].
Фашизм использовал литературу в целях пропаганды, насаждая образ Италии, сильной Родины, которая должна вновь обрести свое былое могущество. Неудивительно, что в концепции «patria» происходит смещение значения от общенационального к индивидуально-личностному, компонент значения «единое пространство нации» становится «пассивным» признаком, актуализируется составляющая значения «родной край». В 1940-1950-х гг. концепцию «родины» вытесняет амбивалентная концепция «paese» - «страна» или «город», которая исторически более укоренена итальянской культуре. При употреблении в речи лексемы «paese» актуализируется значение «страна» - географическая, политическая реалия, но также и образы коллективной памяти, с двумя пиковыми эпохами, когда итальянцы доминировали в Европе: Древним Римом и Возрождением. Во втором своем значении - «родной город» - лексема «paese» обретает осязаемую конкретику из зданий, стен, ограждений, деревьев, кустарников родного места, история уступает место циклической вечности. Противоречие между национальным и локальным происходит только в восприятии иностранца, итальянцы совершенно комфортно ощущают себя носителями двойной идентичности локальной и национальной, для них в этом нет антиномии.
Концепция «родного города» связана с топосом навсегда утраченного, счастливого и безмятежного детства, когда «малая родина» замещала собой весь мир, и не было нужды в остальном человеческом сообществе. Эти общие воспоминания объединяют родственников, скрепляя кровные узы эмоциональной обусловленностью, которую формирует коллективное сообщество городка. (К. Альваро «Люди из Аспромонте», 1930; К. Леви «Христос остановился в Эболи», 1945).
В дискурсе неореализма еще больше укрепляется концепция конкретной «малой родины», которая противопоставляется «Родине», навязанной режимом. Неудивительно, что в литературе получает распространение аутентичный язык «малой родины» - диалект, что является очередным проявлением итальянской дихотомии централизация-регионализация, которая в сфере литературных концепций приобретает форму «бюрократический Рим – родной город» или «единый национальный язык - диалект» (В. Пратолини «Квартал», 1945; «Семейная хроника», 1947; «Повесть о бедных влюбленных», 1947; Р. Вигано «Аньезе идет на смерть», 1949; Д. Реа «Иисус, пролейте свет!», 1950; Ф. Йовине «Земли Сакраменто», 1950; К. Кассола «Старые товарищи», 1953).
В современной литературе наметились две тенденции в интерпретации концепции «родина». Одна тенденция «родину» или «страну» отрицает в принципе, так как герои живут уже в глобализованном мире, что демонстрирует кризис национальной идентичности на фоне растущей мощи наднациональных структур (Э. Брицци «Джек Фрушанте вышел из группы», 1974, «Бастонь» 1997; Т. Скарпа «Посмотрите на решетку», 1996; А. Нове «Супервубинда», 1998). Другую тенденцию определяют регионалистический и локальный компоненты, окончательной родиной является родной городок или деревня (стихотворения Р. Балдини, А. Дзандзотто, Ф. Лои; романы Н. Амманити «Я тебя заберу и увезу», 1999; К. Лукарелли «Лаура из Римини», 2001).
В третьем разделе рассмотрены образы Италии в авторской (эстрадной) песне, которая выявляет определенные ориентиры в коллективных представлениях итальянцев, связанные со зрительным восприятием родной страны. Пейзажи Италии мыслятся как живописное полотно с определенной цветовой палитрой: пронзительный голубой цвет неба, насыщенный зеленый цвет полей, желтый цвет спелой пшеницы, красный цвет осенних виноградников, синева моря, все залито ослепительным светом солнца. Необходимым пейзажным фоном является четкий контур гор или плавный абрис холмов, на которых расположен родной город, мыслимый как небольшой и окруженный природой (песни «Лазурь» - А. Челентано, П. Конте, 1960; «Иду на работу» - Дж. Моранди, 1972; «Мне нравится юг» - Р. Гаэтано, 1974).
Песней-символом Италии по праву считается песня Т. Кутуньо (1943 г.) «Итальянец», отражающая итальянские будни, составляющие «итальянского мира». Песня наглядно демонстрирует нам структурные особенности национального самовосприятия: итальянская идентичность в конце XX в. – это мозаика из объектов и явлений самых разных областей итальянской жизни: религии, кухни, политики, социальных привычек, домашнего уклада, истории.
Образ Италии и ее истории строится в авторской песне на принципе контрастности: противопоставляется тяжелая, неоднозначная и трагическая история, продолжающаяся и в современности, с одной стороны, и огромный запас жизненных сил и потенциал народа и его великой культуры, с другой (творчество Ф. Де Грегори, Р. Гаэтано, Дж. Габера).
В четвертом разделе рассмотрены механизмы создания положительного имиджа Италии в учебниках итальянского языка для иностранцев. В качестве репрезентативного учебника был выбран «На итальянском. Грамматика итальянского языка для иностранцев»[30], раздел «Civilt», посвященный истории, культуре, литературе Италии.
Двойственное восприятие истории проявляется как разделение истории Италии (началась с объединения Италии в 1861 г.) и истории итальянской культуры, начинающейся с Древнего Рима. Большое текстовое пространство отведено не только специализированным формам культуры (изящным искусствам), но и материальной культуре, самыми важными сферами которой являются гастрономия и итальянский стиль жизни (мода и дизайн), в них ощущается чувство скрытого превосходства итальянцев, уверенных, что в этих областях они вносят существенный вклад в культуру всего мира. Национальная значимость моды и дизайна для нации выводима из эстетических традиций эпохи Возрождения. Искусство настолько исторически укоренилось в бытии нации, что у нее сложился определенный, устойчиво повторяющийся способ реагирования на прекрасное: итальянцы восприимчивы ко всему красивому, будь то произведение искусства или изящная мебель, и соответственно, более склонны к воспроизведению всего прекрасного. Однако ощутимо и осознание периферийности итальянского искусства на фоне основных художественных направлений мира XX в., поэтому важны фигуры драматургов Э. Де Филиппо, Л. Ронкони, Д. Фо, архитекторов Дж. Джуджаро, Г. Ауленти, П. Фарина, балерины К. Фрачча, дирижеров Р. Мути, К. Аббадо, оперных певцов Л. Паваротти и К. Риччарелли, ученых А. Меуччи и Г. Маркони; огромное внимание уделяется кинематографу и тому вкладу, который внесла в него Италия в XX в.
На материале учебников итальянского языка можно смело утверждать, что фундаментальные представления итальянцев выражены в структуре городского пространства: ежедневное наблюдаемые нацией градостроительные элементы становятся историей, связанной с современностью. Структура итальянского города является важным фактором создания национальной идентичности и от Сицилии до Милана обязательно включает в себя собор, здания муниципалитета, колокольню или часовую башню, центральную площадь, бар на площади. Образ родного города закрепляется и выводится на другой онтологический уровень церковными обрядами, которые закрепляют ключевые моменты жизни любого человека (крещение, первое причастие, венчание, крещение ребенка, отпевание). Таким образом, градостроительная структура, ее основные элементы прочно запечатлеваются в менталитете итальянца, это географический и одновременно экзистенциальный портрет его «малой родины», и он будет «узнавать» эту структуру и в других городах Италии, топонимически однородных.
Важную роль во внутринациональной гомогенизации играют также ритуалы повседневности: график работы, распорядок приема пищи, время для отдыха, которые выполняют определенные функции обрядов, конструирующих общеитальянскую идентичность. В XX в. в самопредставлении нации эти нематериальные структуры повседневности дополняются предметами материальной культуры. Согласно исследованию популярного итальянского дизайнера Дж. Яккетти, символами итальянской самобытности становятся товары, киногерои, телепередачи и рекламные ролики, которые плотно вошли в жизнь обычного итальянца и на бытовом уровне способствуют процессу бытовой унификации нации от Милана до Сицилии: велосипед «Graziella», мороженое «Coppa del Nonno», еженедельник кроссвордов «Settimana enigmistica», киногерой Уго Фантоцци и пр.[31]
В выводах к главе подчеркивается, что восприятие истории является краеугольным для изучения итальянской идентичности, возможно, поэтому оно такое многокомпонентное. В представлениях нации сосуществуют три представления об истории. Первая, «официальная» история Италии, начинается с 1861 г., она отождествляется в глазах итальянцев с историей XX в. вкупе с современностью и воспринимается как полная противоречий и трагизма. Другая история, понимаемая очень широко, есть на самом деле, коллективная память – разделяемые итальянцами представления об общей истории: Древний Рим, Средневековье и эпоха Возрождения, общая логика развития итальянских государств. Данная история отождествляется с историей общей культуры, которая преподнесла современной Италии творческий потенциал нации, воплотившийся в великих итальянских художниках, зодчих, поэтах, мыслителях, ученых, мореплавателях, композиторах. Эта же история сгенерировала условную общность традиций и обычаев, многие из них заложила католическая церковь, гомогенизирующая роль которой общепризнана. История XX в. вкупе с современностью и «великая история» воспринимаются в коллективных представлениях как «славное прошлое» и «неприглядное настоящее», и эта разница потенциалов является одной из констант национальной идентичности, так как это представление присутствовало и на предыдущих исторических этапах. Третья история самая трудноуловимая, так как она принадлежит внеисторическому циклу жизни родного городка, который скрепляет кровными узами и узами места, что и являет собой квинтэссенцию «малой родины». Подобный принцип ретранслируется и на всю нацию: недостаточно родиться на территории Италии, чтобы автоматически быть итальянцем, нужно еще родство по крови, которое представляет собой принадлежность этой внеисторической вечности через набор генетических признаков.
Когнитивный аспект национальной идентичности характеризуется визуальной перцепцией действительности, в которой, в свою очередь, преобладает пейзажное восприятие Италии в ярких, насыщенных цветах, меняющихся в зависимости от аграрного цикла страны. Элементы градостроительной структуры также являются «картой» идентичности итальянцев, можно говорить о положительной трансформации локальной (городской) идентичности в общенациональную, что является проявлением одной из доминант идентичности итальянцев – культурно-исторического принятия двойственностей. Благодаря ритуалам католической церкви, проводимым в городе, топонимическая национальная карта становится и экзистенциальной. Данный образ, тождественный малой родине, является архетипическим для коллективного бессознательного нации
Пристальное внимание к компонентам материальной культуры свидетельствует о том, что для итальянцев культура и цивилизация рассматриваются не только в своих специализированных формах (наука, религия, философия), но, прежде всего, как культура повседневности. Она представляет собой мозаику из нравов, обычаев, верований, привычек поведения, мировосприятия, ставших коллективным достоянием нации. Можно предположить, что преобладание структур повседневности в положительном имидже Италии детерминировано историческим фактором, обусловленным поздним формированием единого итальянского государства. В коллективном бессознательном образ единой нации складывался именно на основании общности нравов и обычаев, ритуалов, привычек. Они служили скрепляющим составом для создания «воображаемого сообщества» итальянцев благодаря их закрепленности в общественном, этническом и семейном опыте. В XX в. эта традиция получает еще более дробное и объективированное воплощение в виде предметной «мозаики».
Тенденция к идиллическому восприятию действительности, культ прекрасного является одной из доминант национальной идентичности, в историческом и художественном планах это проявляется как поиск прекрасной формы при относительном равнодушии к содержанию. Культ формы и прекрасного в эпоху Возрождения, как убедительно показал Ф. Де Санктис, был уходом от политической действительности для итальянской элиты, что явилось главным идейным препятствием для политической консолидации страны. Однако этот же культ формы позволил развиться изобразительным искусствам и музыке, которые являются доминирующими и определяющими в итальянской культуре.
В третьей главе – «Национальная идентичность в структурах повседневности» - предпринята попытка выявить устойчивые элементы национальной самоидентификации в структурах итальянской повседневности. В первом разделе с этой точки зрения проанализирована итальянская кухня. Подраздел 1.1, раскрывающий связь гастрономии и идентичности, посвящен роли кухни в истории культуры. Вслед за итальянским антропологом М. Монтанари еда рассматривается в качестве культурного кода нации. Кухню любой европейской страны можно оценивать как результат сложной исторической эволюции, и в этом отношении она является сконденсированной историей культуры[32].
В подразделе 1.2 предпринята попытка анализа понятия «итальянская кухня». Итальянская кухня, которая внутри страны являет из себя сложную совокупность региональных кухонь, за границей представляет собой единое целое, но это взгляд извне.
В подразделе 1.3 анализируются составляющие так называемой средиземноморской диеты – феномена, определенного англичанином А. Кейзом[33]
. Итальянская кухня в целом являет собой естественную систему сбалансированного питания, в этом смысле итальянская гастрономическая система является одной из кухонь, составляющих «средиземноморскую диету».
Подраздел 1.4 посвящен принципу естественности в итальянской гастрономической модели. Естественность – «naturalezza» – первое требование итальянской кухни, что проявляется, прежде всего, в следовании собственной природе, доверии к ней. Итальянцы предпочитают в пище естественность, которая проявляется как определенный, ясно различимый вкус, - лучше, если это будет изначальный вкус продукта, французские изыски и излишества неприемлемы. Итальянский культ еды интересен именно тем, что в нем обретается сложный, почти ренессансный баланс между естеством (ингредиентами) и культурой (исторически и традиционно устоявшемся набором этих ингредиентов, процессом приготовления и употребления). Противоречия не возникает, так как этикет, в свою очередь, произошел из узаконивания естественных ритуалов, складывающихся веками под влиянием климата, сезонности и темперамента, и для итальянца соблюдение этого этикета является чем-то естественным.
Подраздел 1.5 посвящен системе основных элементов итальянской кулинарной модели в ее развитии: это зелень и овощи, фрукты, зерновые, рыба, сыры. Особое внимание уделяется пасте, типичному блюду из макаронных изделий, которое является одним из самых показательных примеров того, насколько важными были процессы географического и межсословного взаимообмена для итальянской кулинарной культуры.
Рыба также рассматривается как катализатор обмена между региональными и сословными кухнями: традиционно многие рыбные блюда составляли на протяжении веков основу питания бедняков; их рецепты зачастую перенимались поварами, обслуживающими самых высокопоставленных лиц.
Подраздел 1.6 посвящен искусству сервировки и варьированию различных моделей сервировки: «на немецкий лад», «на испанский лад», «на французский лад», «на венецианский лад» и «на французский лад». Пожалуй, ярче всего искусность и искусственность проявляются в так называемых «тематических» обедах или ужинах, когда в течение всей трапезы превалировал один продукт при немыслимом разнообразии блюд.
Подраздел 1.7 рассматривает единую гастрономическую систему Италии как контекст для разнообразия. Обычно истоки регионального характера итальянской кухни принято искать во множественности средневековых государств на территории Апеннинского полуострова, однако уже во времена Древнего Рима картина была такая же пестрая, несмотря на наличие единого государства и неоспоримого его центра – Рима. В данном подразделе также предпринят анализ кулинарных книг Средневековья, предлагающие рецепты, явно маркированные по региональному признаку; к XV в. происходит окончательное утверждение итальянской модели кулинарии, в основе которой лежит контаминация региональных кухонь, пир регионального разнообразия.
Важную роль в процессе взаимообмена продуктов питания сыграли «перекрестки культур» - морские республики Генуя и Венеция, а также «пограничные области», являвшиеся, по сути, форпостами иных культур, которые через Италию распространялись дальше: Сицилия и альпийские территории.
Подраздел 1.8 посвящен проблеме кулинарной унификации нации. Первой попыткой был труд банкира П. Артузи «Наука кухни и искусство хорошей еды» (1891 г.)[34]. Артузи предпринял попытку осмыслить, синтезировать и объединить богатство региональных кулинарных традиций в одной книге. Книга, выдержавшая 21 переиздание, свидетельствует о том, что Артузи сыграл в объединении Италии не меньшую роль, чем Гарибальди и Мандзони[35].
В данном подразделе также исследуется попытка унификации итальянской кухни в период фашизма (1922-1943). Идеологическую базу гастрономии фашизма составляли идеи футуристов – Ф. Т. Маринетти и Дж. Преццолини, считавших исконной национальной кухней средиземноморскую кухню Юга Италии, «легкую и быструю», с приготовлением пищи на открытом огне. В это же время происходит своеобразная каталогизация наследия - картографическая перепись кулинарного наследия Итальянского клуба путешественников – «Гастрономический путеводитель по Италии» (1931 г.)[36], представлявший собой скрупулезное описание кулинарной традиции всей итальянской нации.
Вторая политическая установка режима в области гастрономии – акцентировать роль Италии как связующего звена между Африкой и Европой: на «Карте важнейших гастрономических блюд итальянских областей (1934 г.) некоторые блюда расположены за границей Италии, предвещая предвкушаемые завоевания режима – бутыль «Мараскина» г. Дзаре (Хорватия), суп «Буйабес» в г. Ницце (Франция). Режим позиционировал Италию как центр западной цивилизации, и поэтому южную границу надо было «отодвинуть» как можно дальше, иначе Италия оставалась «на задворках», на самом юге Европы.
Подраздел 1.9 посвящен современному позиционированию итальянской кухни. Огромную роль в формировании современного облика итальянской кухни сыграло развитие массового туризма. В начале XX в. все более модным становится направление морского туризма с соответствующими кулинарными предпочтениями отдыхающих: морская рыба, моллюски, дары моря, свежие овощи и фрукты, оливковое масло, ярко выраженные ароматы, насыщенные цвета. И именно такой (южно-средиземноморской) итальянская кухня и предстала перед остальной Европой и Америкой. Благодаря мелким рестораторам и предпринимателям от пищевой промышленности, сделавшим коммерческим этот усредненный образ «итальянской кухни», ее существование не вызывает сомнения. Италия завоевывает мир, как когда-то Римская империя, но это мирное завоевание: в самых отдаленных уголках мира пьют итальянский каппуччино, едят «итальянские» пасты и пиццы, пьют итальянское вино.
Подраздел 1.10 посвящен культу разнообразия в современной итальянской кухне. В современности традиция региональных кухонь сохранилась и поддерживается. Однако активен процесс делокализации продуктов питания, который в Италии наложился на вековую систему обмена региональными продуктами. Происходит «экспорт территории»: продукт, делокализуясь, покидает место производства и сложившегося веками употребления, становится «послом» того или иного региона, города. Все это позволяет рассматривать гастрономический, и, шире, культурный контекст Италии как контекст взаимообмена.
В подразделе 1.11 проанализировано региональное разнообразие сельхозпродуктов, рассматриваемое как национальный проект. Сельское хозяйство Италии, имеющей гористый ландшафт, базируется на небольших участках земли, отданных под разные культуры: оливки, пшеницу, виноградники, фруктовые деревья, овощи. Обработать их механизировано невозможно, сельскохозяйственный труд сильно очеловечен и индивидуализирован. Италия более, чем какое-либо другое государство Евросоюза, нацелена на сохранение самобытной местной винно-гастрономической продукции, в стране насчитывается огромное количество - 165 наименований, входящих в общеевропейские категории маркировки продуктов органического сельского хозяйства DOP и IGP. Итальянское правительство также ввело свою собственную, национальную систему маркировки с логотипом PAT – «Традиционные сельскохозяйственные продукты». Региональный продукт является определенной разновидностью ресурсов локализма и статьей гарантированного дохода: существует еще один мощнейший фактор, стимулирующий это национальное разнообразие и непрекращающийся обмен продуктами внутри Италии, – это туризм. Агротуризм и винно-гастрономический туризм, изначально направленные на «внутреннего» туриста-итальянца, в первое десятилетие XXI активно осваивается также и иностранцами в поисках «настоящей Италии».
Во втором разделе анализируется соотношение универсального и индивидуального как значимых констант итальянской идентичности.
В подразделе 2.1, в котором исследуется взаимосвязь центра и периферии, показано, что дихотомия центр-периферия является ключевой для истории и культуры Италии. Географический компонент был чрезвычайно важным для формирования национальной идентичности итальянцев. В свете географических факторов вопрос о едином центре был одним из основополагающих: с одной стороны, найти один центр для полунемца-полуитальянца из Альп и для греко-арабо-норманна с Сицилии практически невозможно. С другой, Апеннинский полуостров ограничен со всех сторон самой природой – морем и горными грядами, - что создает идеальные условия для формирования суверенного государства, поэтому идея центра, организующего единое пространство, всегда присутствовала в коллективном бессознательном итальянцев.
В подразделе 2.2 анализируется универсализм итальянской культуры, который исторически проявился в идее Рима, caput mundi. Былая слава Римской империи и вселенские притязания католической церкви на фоне политической несостоятельности Италии, - это лишь наиболее явный аспект дихотомии универсального и исторически-конкретного в истории итальянской культуры.
В Средние века у итальянцев возникает комплексное представление о параллелизме Католической церкви и Империи: если Рим является Богом избранным центром Церкви и Империи, тогда земли Италии, в центре которых находится Рим, должны рано или поздно стать центром Церкви и Империи. Следовательно, Италию ждет величие и задача ее – мессианская: объединение других государств в империю под эгидой католической церкви. Во время революционного движения за объединение Италии мессианская идея получает новую трактовку. По мнению идеолога Рисорджименто Дж. Маццини, страна должна была выполнить великую миссию – осуществить моральное объединение Европы, а потом через Европу - и всего человечества[37]. Другой мыслитель, В. Джоберти, в произведении «О духовном и гражданском первенстве итальянцев» (1843 г.)[38] подчеркивает, что Италия в силу своего исторического превосходства над народами Европы должна была привести их к единой конфедерации с папой во главе.
Вселенский характер католической церкви по определению противостоял принципу отдельной нации. Национализация церкви в Италии происходила по особому «итальянскому» сценарию, когда церковь, стремящаяся сохранить универсальность послания католической религии, национализирует только свою верхушку, а та, в свою очередь, стремится позиционировать Италию как центр католической религии и ничего более[39].
Попыткой реализации мессианской идеи Италии стал фашизм. Он был логическим заключением идеологии Рисорджименто и одновременно реакцией на разочарование, наступившее в обществе, когда стало понятно, что итальянцы в начале XX в. не превратились в сильную нацию, равную европейским странам. Фашистский режим обострил давнее противоречие «центр-регионы», в эту эпоху Рим представлял идею насильственного, бюрократического единства.
Однако благодаря «римской идее» Италия с 1950-х гг. смогла выступать инициатором создания единого европейского пространства, один из первых договоров по европейской интеграции - «Римский договор» - был подписан в 1957 г. в столице Италии, в дальнейшем Итальянская республика вошла в состав стран-участниц всех договоров, предшествующих Евросоюзу.
Помимо Древнеримской империи и католической церкви, безусловным вкладом Италии в развитие европейской цивилизации было движение гуманизма. Именно в Италии сформировалась первая в истории Европы школа светской мысли, плодами которой воспользовался весь мир. Интернациональную роль итальянской интеллигенции наглядно проиллюстрировал итальянский культуролог Н. Росси, описавший важную роль, которую гуманисты играли в развитии всей европейской культуры: они распространяли и популяризировали послание итальянского Возрождения и делали это настолько успешно, что Италия стала законодательницей европейской интеллектуальной и художественной моды[40]. На противоречие между универсальным посланием итальянской культуры и национальным сознанием указывал итальянский политик и мыслитель А. Грамши: «Итальянское Возрождение стало наивысшей фазой развития «интернациональной роли итальянской интеллигенции» и поэтому не нашло отклика в национальном сознании, которое было подавлено и продолжает оставаться подавленным Контрреформацией»[41].
Италия положила начало принципу современной науки - эксперименту, вся последующая европейская наука восприняла алгоритм научной работы, сформулированный Г. Галилеем (1564-1642): гипотеза – эксперимент – наблюдение – измерение и исчисление - заключение, выраженные на универсальном языке математических формул. Н. Макиавелли (1469-1527) заложил основы современной политологии, представив государство как объективную, а не идеальную данность. Примечательно, что Макиавелли универсальный был порожден Макиавелли типично итальянским, который был обескуражен положением дел в Италии и старался найти средство разрешения конкретной политической ситуации на Полуострове. Принципы современных гуманитарных наук и теории нации были обоснованы другим выдающимся итальянцем - Дж.-Б. Вико (1668-1744).
В Италии зародились и первые университеты Европы: Болонский университет, специализировавшийся на юриспруденции, и университет г. Салерно со специализацией по медицине - оба возникли в XII в., преподнеся миру новую структурную организацию учебного процесса, сохранившуюся до наших дней. И если Ирнерий (1050 - 1125), основоположник западноевропейского изучения римского права, вычленил юридические дисциплины из области изящной словесности, то монах-правовед Грациан (XI в. – 1150) вывел каноническое право из сферы теологии. Это все лишний раз свидетельствует о том духе практичности, который отличал итальянскую культуру XII-XIII вв. в отличие от североевропейских богословов и философов, отдающих предпочтение изучению диалектики.
В подразделе 2.3 рассмотрен регионализм как внутренняя реакция на универсализм. Если воспринять в качестве доказанного тезис о том, что универсализм является одной из констант итальянской культуры, то естественным противовесом ей внутри национальной культуры становится историческая конкретизация итальянца в «малой родине», в сообществе своего родного города, - это два полюса одной дихотомии. Так как родиной был родной город (город-государство), то градоустройство достигло необыкновенных высот, был сделан невиданный прорыв в городской архитектуре. Однако вся остальная Италия за стенами этого города становилась врагом: именно институциональная форма города-государства развивала донельзя чувство «коллективного индивидуализма», непохожести и особенности, чувство соперничества, проявлявшегося не только в состязании в сфере искусства, но и войнах, обессиливающих итальянские государства. Другими словами, изобилие жизненных сил нации, которое дало Италии и человечеству столь богатое культурное наследие, для самой Италии оказалось несводимым к единому политическому знаменателю. Итальянское послание искусства, которое в мире воспринимается как универсальное, хотя и пришедшее из Италии, в Италии было порождено бесконечной дробностью и локализмом и в каком-то смысле порождало этот локализм как свой внутренний ресурс.
В настоящее время «ресурс локализма» несет в себе экономическую функцию, под термином подразумевают обширный конгломерат различных условий: «от природных богатств и особенностей рельефа до ремесленных традиций, навыков и умений; от насыщенности локального рынка труда людьми с предпринимательской жилкой до специфики политико-психологического микроклимата; от системы родственно-соседских связей до множественных проявлений местного патриотизма (от чего, к примеру, напрямую зависят размеры трансакционных издержек); от густоты межфирменных связей до интенсивности отношений с местными институтами власти, культуры, гражданского общества и т.д.»[42]. Большинство предприятий Италии относится к категории мелких. Их экономический успех объясняется группировкой в так называемые «промышленные округа», своеобразные локальные констелляции мелких фирм, вовлеченных в общий производственный процесс, эффективный благодаря «ресурсу локализма». Регионы Италии, обладающие значительной административной и экономической автономией, стремятся выстраивать торговые отношения, минуя национальный уровень и выходя прямо на мировой рынок, большую роль в этом играет жизнеспособность мелких предприятий, находящихся в питательной среде своего региона.
Подраздел 2.4 посвящен моде, туризму, оперному искусству и популярной музыке, которые являются мощными факторами положительного имиджа страны в современном мире. В моде и дизайне Италии вышла на лидирующие позиции менее чем за полвека (начиная с 1950-х гг.). Сфера моды тем более показательна, что Италии удалось потеснить с первых позиций Францию, классическую законодательницу мод и давнюю соперницу Италии за первенство в европейской культуре.
Итальянская мода в мире, начавшись с экспорта текстильной и кожгалантерейной продукции, в 2000-х гг. расширила свои границы и прочно обосновалась в сферах гастрономии и туризма. Италия является одной из самых туристически востребованных стран, что связано с ее самобытностью, историей, культурой, но также и продвижением мультибренда «Made in Italy». Среди факторов мирового успеха итальянской моды - ее способность синтезировать антиномию традиционное искусство – массовая культура[43]. Италия смогла уравновесить эти две тенденции потому, что здесь более чем где-либо, мода связана с искусством, она становится массовым искусством, в этом заключается универсальность ее послания для современного мира.
Хотя опера зародилась в Италии, а расцвет итальянской оперы пришелся на XIX в., в XX-XXI вв. итальянцы не без основания считают себя лучшими в искусстве постановки оперы. Действительно, прославленные оперные певцы Э. Карузо, Р. Тебальди, Г. Безанцони, Ф. Корелли, Т. Скипа, М. Дель Монако, Л. Паваротти, А. Боччелли родом из Италии; пройти обучение bel canto в Италии и выступить в театре «Ла Скала» считается ключевым моментом для оперной карьеры любого певца. Популярная итальянская музыка – песни Д. Модуньо, Мины, Т. Кутуньо, А. Челентано, А. и Р. Пауэр, Э. Рамадзотти, В. Росси, Л. Паузини - является узнаваемой по сентиментальному настрою и лиричности.
В подразделе 2.5 анализируется мифологема «Dolce vita», которая занимает не последнее место в создании и продвижении положительного имиджа Италии в мире[44]. Гетеростереотип Италии как страны «сладкой жизни» чрезвычайно устойчив в представлении других наций. Идиома вошла в широкий обиход и стала эмблемой итальянской жизни благодаря успеху фильма «Сладкая жизнь» (Ф. Феллини, 1960). В этом произведении Италия предстала перед зрителем страной пышной и внешне богатой, напористой и наслаждающейся, изобилующей излишествами, блистающей элегантной аристократией, благородными мужчинами и красивыми женщинами. Но это был сотворенный образ, созданный Феллини. Представляется, что склонность итальянцев к «сладкой жизни» казалась иностранцам логическим продолжением другой итальянской склонности – природной склонности к красоте и искусству. Образ страны-музея, «земного рая» используется и туристическими операторами, продающими путешественнику определенную мечту о той или иной стране.
В подразделе 2.6 рассматривается значение внешнего в итальянской культуре. Любовь к красоте, зрелищности и театральности у итальянцев сохраняется. Точного определению данной доминанте национальной идентичности найти нелегко, но, по мнению журналиста М. Д’Амико, который посвящает данному аспекту национального характера эссе[45]
, итальянцы, действительно, непревзойденные мастера хорошо устроиться в этой жизни. Из эссе М. Д’Амико явствует, что природная склонность к внешним эффектам имеет историческую причину, на наш взгляд, недостаточно хорошо освещаемую. Этот образ под стать новой, разбогатевшей Италии, которая сделала резкий скачок от сельского хозяйства и животноводства (то есть, тотальной безграмотности и бедности) к промышленности и благосостоянию. За время этого стремительного перехода (от 1960-х к 1980-м гг.) национальное сознание, во-первых, не сумело избавиться от способов саморепрезентации, свойственных бедным нациям: приукрашивать фасад (бедный быт, но шикарные свадьбы и похороны, запущенные дома, но модная одежда для прогулки по городскому бульвару). Во-вторых, не успели выработаться защитные механизмы к рекламе, которая превозносила внешние признаки богатства: шубы, спортивные автомобили, виллы и яхты. Фактически, речь идет о тотальном желании итальянцев предстать в выгодном свете перед всеми и каждым, используя весь мир как свой персональный театр.
В выводах к главе подчеркивается, что для итальянской кухни самым знаковым являлся процесс обмена продуктов: обмена горизонтального между различными областями и регионами и обмена вертикального между разными сословиями. Если увеличить масштаб, то на примере продуктов питания становится очевидным, что Италия играла исключительную роль в установлении обменных процессов между Востоком (арабским миром) и Западом, особенно активными были морские республики. При историческом отсутствии единого государства на посредничестве между Востоком и Западом они закладывали крепкий экономический и политический фундамент если не для общего государства, то хотя бы для более или менее общего, мультикультурного пространства, в котором «встречались» прилегающие страны.
Гастрономическая культура Апеннинского полуострова может быть определена как культура взаимообмена, когда контекст создается не в силу однородности культуры, но как раз в силу разнообразия местных самобытных культур, находящихся между собой в состоянии активнейшего взаимодействия. Этот непрерывный взаимообмен может считаться константой итальянской гастрономической идентичности и константой итальянской идентичности в целом.
На протяжении всей кулинарной истории Средневековья базой для творчества придворных поваров служило региональное разнообразие, и разнообразие, «variet», одна из базовых констант культуры Возрождения, было конечной целью их эксперимента, только на новом уровне: то было разнообразие, собранное воедино и творчески преобразованное гением мастера. Поддержка разнообразия региональной продукции является приоритетным направлением политики Италии и в современности, так как, во-первых, соответствует региональности итальянских кухонь, во-вторых, является туристически востребованным продуктом. Таким образом, «разнообразие» является основной константой итальянской гастрономической идентичности и итальянской национальной идентичности в целом: тот же принцип разнообразия является одним из факторов успеха итальянской моды в современном мире.
Итальянская кухня пережила два периода унификации: после объединения Италии и в период фашистского режима. Третья попытка связана с коммерциализацией территории Италии в XX в., с представлением ее в качестве туристического продукта: она не была навязана с «имперских» позиций, вожделенный имидж политически сильной империи-Италии трансформируется в имидж успешной коммерческой империи. Предметом торговли становятся не отдельные продукты, а некий образ, миф о средиземноморской стране, где все ярко, сочно, напоено солнцем и ароматами, легко и естественно, при этом овеяно искусством. В этом проявляется и экономическая развитость страны, но также и верность исторической традиции, когда морские республики жили за счет торговли, основанной на локальном характере продаваемой продукции.
Идея Рима довлела над историей Италии на протяжении многих веков, начиная с Римской империи. Средние века унаследовали культ Рима от античности, потом античность заново «открыли» в эпоху Возрождения; в Новое время идея Рима была реанимирована фашизмом. И это неудивительно: Рим был и остается символом самой мощной, обширной, институционально эффективной из когда-либо существовавших в Западном мире империй. Для многих итальянцев Италия была (или должна была быть) прямой наследницей Древнего Рима, а итальянцы были потомками древних римлян. Во многом эта концепция была иллюзорной и подкреплялась только общностью территории, с исторической и эволюционистской точки зрения эта идея оказалась утопической и породила больше риторики, чем практической пользы для нации. Однако благодаря итальянской «подпитке» концепции европейской империи идея объединенной Европы не зарождалась в вакууме, но проецировалась на исторический прецедент, недаром первый договор о европейской интеграции был подписан именно в Риме.
Католическая церковь преобразовала послание Римской империи, сделав его универсальным не столько в смысле наличия единой институциональной структуры, сколько в смысле универсального восприятия мира без разделения на расы, нации и языки. Однако вселенский характер послания католической церкви шел в ущерб становлению национального самосознания.
Помимо двух универсальных посланий – Древнего Рима и католической церкви, а также основополагающего вклада в современную науку, Италия породила и феномен гуманизма, задавший направление светской культуре Нового времени всей Европы. Но для будущей нации итальянцев, породивших гуманизм и идею славы, обретенной через интеллект и ученость, гуманизм же и обернулся катастрофой. Итальянцы, склонные к риторике и подготовленные к ней в схоластических средневековых школах, были поражены просторами, который открывал для них приоритет художественного слова: с этих пор итальянцы стали воспринимать вещи сказанные как вещи сделанные. Однако универсальность не существовала сама по себе, но в сложной дихотомии «универсальное-индивидуальное», последний компонент в Италии был исторически выражен как регионализм на макроуровне, и как индивидуализм на микроуровне. Не стоит забывать о том, что Возрождение было культурной революцией элиты и мало затронуло народ в отличие от европейской Реформации, которая изменила образ жизни и мировоззрение как правящих классов, так и горожан с крестьянами.
Если универсализм культуры Возрождения проявлялся в доступности и общеевропейском значении его идейного послания, то и итальянская мода несет в себе другое универсальное послание: возможности адаптировать искусство под массового потребителя, а также сделать моду доступной для понимания и экономических возможностей любого человека, предоставив ему немыслимое разнообразие стилей и материалов. Современное музыкальное искусство, оперное пение и популярная музыка, демонстрируют нам важность совершенной формы (музыки), которую знают и любят во всем мире, лишь в общих чертах представляя себе ее содержание. Это позволяет говорить о том, что национальная идентичность итальянцев обладает определенной регулятивно-трансформационной функцией, которая проявляется как готовность и способность нации преобразовать культурную традицию сообразно изменившимся геополитическим условиям.
И, наконец, такая доминанта, как преобладание внешнего элемента над содержательным элементом, парадоксальным образом может быть объяснена резкой сменой уровня благосостояния, своеобразной разностью потенциалов между Италией прошлого – аграрной и небогатой, и Италией конца XX в. – развитой экономической страной, сохраняющей в коллективных представлениях нации паттерны поведения прошлого.
В четвертой главе – «Аффективный компонент национальной идентичности. Феномены и факторы гипоидентичности» - раскрыты причины характерного для современных итальянцев этнонигилизма. В числе объективных причин – позднее историческое становление итальянского государства, освещенное в первом разделе. Во втором разделе проанализирована историческая эволюция национальной идеи, прошедшей в ХIХ в. путь от политизации до сакрализации. Ее логическим завершением и триумфом стало объединение Италии в 1861 г., ее апогеем стала эпоха фашизма. Оба раздела носят обзорный характер, так как тема становления национального сознания итальянцев до объединения Италии исчерпывающе представлена как российской, так и итальянской историографии, равно как и специфика национализма в итальянском фашизме.
В третьем разделе выявлены негативные факторы отрицательной идентичности итальянцев в современности, связанные с неэффективностью политическо-административной системы, проявляющейся в: партократии в политике, экономике и социуме, несовершенстве государственных институтов, дискредитированности класса чиновников, коррупции органов государственной власти и судебных органов, несовершенстве системы правосудия, связи с мафией высших органов власти, неэффективности предприятий госсектора, отношении итальянцев к власти как к «неизбежному злу». В качестве факторов гипоидентичности проанализированы также причины экономического спада и незрелость гражданского общества. Рассмотрены такие компоненты негативной саморепрезентации как осознание глубокого провинциализма Италии на фоне более успешных в экономическом и социальном плане государств (Америки, государств Северной Европы), в коллективных представлениях нации присутствует ориентация на образец, обычно явно не декларируемый. Данные заключения были получены в результате анализа сборников ведущих итальянских политологов, экономистов, политиков и журналистов, а также на основании статистических исследований[46]
.
В выводах к главе делается несколько предположений. Аффективный компонент национальной идентичности, с одной стороны, свидетельствует об определенном ее кризисе. С другой стороны, только при состоявшейся и сильной идентичности представители какой-либо нации могут себе позволить выставить ее отдельные отрицательные компоненты на всеобщее обозрение. Самокритичность итальянцев вполне уравновешивается осознанием своего исторического превосходства в культуре и определенном стиле жизни перед другими народами, пусть и имеющими более прозрачную политическую структуру.
Представляется возможным выделить государственно-деструктивный механизм национальной идентичности с отрицательным аффективным компонентом: ущербная национальная идентичность – разочарование в национальном государстве, создавшем такую идентичность, – отказ от центрального положения идеи нации в системе личных ценностей – отказ от необходимости нации или, как минимум, от национальных ограничений. Бесперспективность политической системы актуализирует как экономический компонент (он меньше связан с национальными границами в современном мире), так и гражданский компонент, то есть разные неполитические и некоммерческие организации – от конфессиональных сообществ до добровольческих организаций.
Бытие состоявшегося национального государства в Италии при «проблемном» политическом компоненте идентичности чревато потенциальной реактивацией на единой политической карте архаичных этнических границ, контуров потенциальных расколов и дроблений. Из двух сил, которым выгодна подобная реактивация конфликтов, - сепаратистских партий и транснационального капитала - потенциально опасен для национальной идентичности именно последний, так как национальные границы являются помехой для свободной циркуляции капитала, сырья и товаров. В случае с Италией возрастает экономическая роль отдельных регионов, выпускающих или проектирующих специализированную продукцию для глобализированного рынка. Следовательно, можно выделить реконструирующую функцию итальянской идентичности, когда, в случае деструктивных тенденций в национальном компоненте, а также по причине экономической целесообразности в многоуровневой идентичности итальянцев актуализируется уровень, предшествующий национальному, – региональный.
Заключение содержит системное представление основных выводов, сделанных в ходе исследования, важнейшими из которых являются следующие:
1. Проведенное исследование показывает, что спустя полтора столетия после образования национального государства национальная идентичность итальянцев носит гетерогенный характер, так как включает в себя сильный региональный субстрат, обладающий подлинной исторической и культурной «плотью» в отличие от сконструированной политической и интеллектуальной элитой концепции нации. Однако локальная и региональная идентичности в сознании итальянца мирно сосуществует с национальной, что позволяет говорить о многоуровневой национальной идентичности, в которой, в зависимости от коммуникативных намерений актуализируется либо национальный уровень (при общении с иностранцами или межрегиональном общении), либо региональный и локальный уровень (при общении в своей местности). Иерархия из локальной, региональной, национальной идентичности не носит дискретный характер, континуальность идентичностей разного уровня обеспечивают три основополагающих фактора: этнический, исторический и географический. Этнический принцип или принцип крови заложен в процедуре наследования гражданственности, но также и в сущности локального коллектива (города), который формирует эмоциональное «я» любого итальянца. В национальных представлениях исторический фактор тождественен общей культуре, берущей истоки в Древнем Риме и приводящей к современности через разные виды искусства и структуры повседневности. И, наконец, важную унифицирующую роль играет географический фактор – изолированность Полуострова, характерный ландшафт местности, который сам по себе становится «картой» идентичности. Многоуровневый характер идентичности как следствие имеет специфический эффект, когда представители нации выходят на наднациональный уровень. Так как «внутренней» идентичностью итальянца является локальная, то «внешней» выступает национальная. Следовательно, когда итальянец выезжает за пределы страны, то активизируется «внешняя» идентичность, и «итальянность» проявляется сильнее, где бы то ни было, что сами итальянцы ощущают как провинциализм. Данную функцию национальной идентичности можно определить как «защитную», она ограждает носителя многоуровневой идентичности от перцептивной перегрузки.
2. Многоуровневый характер идентичности обуславливает отчасти и ее «мозаичный» характер. Из-за исторического отсутствия государства общая протонациональная идентичность формировалась как общность обычаев, коллективных представлений, веры, ритуалов и структур повседневности. В XX в. эта «мозаика» материализуется, включая в себя определенные товары, торговые бренды, рекламу, телепередачи, киногероев, цветовые оттенки, музыкальные и песенные композиции, устойчивые модели поведения – все это становится бытовыми символами нации.
3. Национальная концепция истории имеет многослойный характер. Первый уровень, - трагичная и противоречивая история Итальянского государства с 1861 г., второй - история общей культуры (от Древнего Рима до современности), предмет разделяемой гордости и мерило для сравнения с «недостойным» настоящим, третий уровень – циклическая внеисторичность «малой родины» (родного городка). История Итальянского государства является лишь одним, не самым значительным этапом «большой» истории, последняя мыслится как эталонная и ресурсная. Для национального сознания характерно постоянное соизмерение с прошлым (оно существовало и в Средние века, и в эпоху Возрождения, и во время объединения Италии), довлеющая эталонность истории является одной из доминант итальянской национальной идентичности. Сословие интеллектуалов первым осознало ту пропасть, которая разверзлась между великим историческим наследием Италии и исторической неспособностью Италии обратить это наследие на свое собственное политическое благо. Доминанта национальной идентичности – ориентация на образцы, и как следствие, осознаваемая разница потенциалов: в аспекте диахронии – соотношение настоящего и славного прошлого, в аспекте синхронии – сравнение своей страны с более развитыми европейскими странами.
4. Специфическим проявлением итальянской идентичности стоит признать уникальность генезиса, которая проявилась на этапе, предшествующем созданию национального государства: идея единой нации существовала на протяжении семи столетий (XIII-XIX вв.) без исторических предпосылок и без особой надежды на реализацию. В основном, идею «отечества итальянцев» генерировали литераторы и философы, но они воображали единство идеальное, основанное на анахронистической концепции о том, что итальянцы являются прямыми наследниками империи Древнего Рима в политическом, правовом и цивилизационном плане. Начиная со Средних веков, в литературе получает распространение идея о миссии итальянцев – нести «варварским» народам свет законности и государственности, затем на нее накладывается представление о вселенской миссии Римской католической церкви. Во время патриотической борьбы за объединение Италии данная идея становится мессианской: Италия, будучи страной избранной Богом, должна нести новые мораль и духовность народам мира. Концепция «миссии» Италии показательна для определения доминант итальянской идентичности, так как она имеют под собой определенную почву. Действительно, Италия на протяжении трех тысячелетий создает и распространяет определенные идеи по всему миру: это идея самой мощной и эффективной с институциональной точки зрения империи (Древний Рим), идея вселенской церкви, идеи гуманизма о центральном положении человека в мире и об истинном благородстве, достигаемого через учебу, эстетические идеи Возрождения, идея экспериментальной науки (Галилей), идея объективной реальности государства и науки о нем (Макиавелли), идея особого дисциплинарного характера гуманитарных наук (Вико), идея создания автономных учебных заведений – университетов, идея синтетического жанра оперы, объединяющего в себе поэзию, музыку, изобразительное искусство и балет. В представлениях нации о самой себе явно прослеживается осознание цивилизационной миссии итальянцев, что можно определить как одну из доминант национальной идентичности.
5. Позиционирование нации как носителя основ европейской цивилизации стало возможным благодаря универсализму (универсальному характеру) итальянской культуры, послание которой понятно разным народам в разные эпохи, универсализм культуры является также доминантой национальной идентичности. Исторические проявления универсализма были перечислены выше; в современности итальянская культура продолжает генерировать новые концепции в области массового искусства моды и дизайна: интернациональный характер ее послания достигается за счет великого разнообразия направлений, стилей и модельеров, а также за счет сочетания роскоши и практичности, к которой бессознательно стремится мировой потребитель. Видом специализированного искусства, который также востребован во всем мире из-за присущей итальянцам эмоциональности и экспрессивности, является музыка: искусство оперного пения и популярная музыка.
6. Итальянская культура смогла с особой эффективностью генерировать разделяемые европейцами ценности благодаря идеализации формы, открытой гуманистами Возрождения: в форме видели то универсальное послание, которое дошло от греко-римской цивилизации. Культ формы (культ красоты), признание универсализма формы является доминантой итальянской национальной идентичности. Исторически он проявился с наибольшей силой в изобразительных искусствах и музыке; на рубеже XX-XXI вв., сообразуясь с массовой культурой и коммерческой выгодой, итальянцы смогли использовать потенциал изящных искусств в прикладном аспекте: моде и дизайне. Феноменологически культ формы имел два аспекта: позитивный – доминирование искусства в национальной культуре; негативный – склонность к внешней красоте в ущерб содержанию. Но он также обладал функциональной значимостью: культ формы стал средством спасения от подчас унизительной действительности в художественной и культурной плоскости, где ни один из западноевропейских народов не мог равняться с итальянцами. Эскапизм через культ формы (прекрасного), защитные функции риторики любого рода – еще одна доминанта национального сознания. С культом формы тесно смыкается и другая доминанта: преобладание визуальной перцепции действительности. В коллективном бессознательном образ «малой родины» всегда визуальный – это небольшой итальянский городок, архитектурная и топонимическая структура которого удивительно национально унифицирована от Милана до Сицилии; образ сельской Италии, сложившийся в национальных представлениях, напоминает живописную зарисовку.
7. Универсализм итальянской культуры в политическом плане нанес нации непоправимый вред, так как, во-первых, он понятийно противоположен индивидуально-национальному принципу. Во-вторых, начиная с эпохи Возрождения, происходит отмежевание литературы (в дальнейшем и живописи), в которых мастера творят универсальное послание для всей европейской культуры, от сферы интересов обычных людей, которые живут в реалиях родного города-государства. Расхождение культуры элиты и народной культуры станет драматичным для нации, которая характеризуется гениями исключительной одаренности, но одинокими и не так часто рождающимися. Доминанта национальной идентичности – предрасположенность итальянцев к индивидуальной творческой деятельности, что влечет за собой неспособность и нежелание работать в коллективе. Однако во второй половине XX в., когда наметились процессы униформации мирового рынка, и национальные границы перестали быть экономическими границами страны, Италия за счет универсального языка формы вновь смогла транслировать определенные идеи уже не только в Европу, но и в Азию, и на Восток, и в страны Нового Света. В эпоху наднациональных и транснациональных институтов универсализм итальянской культуры внезапно снова, как когда-то в эпоху Возрождения, стал мощным ресурсом, в том числе и экономическим. Самым наглядным примером универсализма итальянской культуры на современном этапе может служить мода и успех мегабренда «Made in Italy», а также туризм, в меньшей мере – оперное искусство и популярная музыка. Несмотря на международное признание этих областей, а также европейское признание эталонности итальянского классического искусства, силой и традицией, питающих их, следует признать региональную культуру и отдельных гениев, которые получают дополнительный импульс к творчеству, находясь в «питательной» среде Италии. Соответственно, сложная, но чрезвычайно продуктивная диалектика индивидуального-универсального является доминантой национальной идентичности.
8. Во второй половине XX в. осознание «сконструированности» национальной идентичности вылилось в формирование отрицательной валентности аффективного компонента. В связи с этим можно говорить о трансформации национальной идентичности по типу гипоидентичности, проявляющейся как комплекс неполноценности в отношении собственной нации. Подобная трансформация была обусловлена тремя факторами: неэффективностью политической (административно-правовой) системы, определенными недостатками экономической системы, незрелостью гражданского общества. Политический фактор был решающим, он заставил итальянцев разувериться не только в политиках, но и в эффективности национального государства, что разводит по разным оценочным полюсам понятия государства и нации в коллективных представлениях итальянцев. Отчасти поэтому, отчасти из-за общемировых тенденций иерархический принцип построения национально-территориальной общности дополняется сетевым. Наблюдается сдвиг от коммунитаристской парадигмы восприятия нации, когда правительство несет ответственность за внутренний порядок и репрезентацию страны на международной арене, к универсалистской, согласно которой государство является лишь одним из акторов международной игры и забота о справедливости лежит не только на нем, а на каждом человеке. Вследствие этого, все более актуальным и значимым становится соотношение государство – общество: последнее набирает значимость, так как берет на себя управленческие и регулятивные функции, о чем свидетельствует появление экологических, потребительских, добровольческих и прочих неправительственных организаций. Однако представляется, что желание усилить в итальянском обществе гражданский компонент вызвано стремлением подражать североевропейскому образцу. На самом деле, конфликт между антигражданственностью итальянского общества и высокогражданскими идеалами мнимый, итальянцев вполне устраивает локально-семейная идентичность, которая уже регулирует общество на микроуровне, а стремление к гражданственности носит несколько театральный характер: итальянцы со всей страстностью отдаются этому занятию, но общество меняется непропорционально медленно этой страстности. Органичное приятие нацией философских и экзистенциальных бинарных оппозиций – доминанта национальной идентичности итальянцев.
9. Девальвация накопленного символического капитала нации, неспособность государства генерировать новый фонд чреваты культурной опустошенностью итальянцев, отсутствием внутринационального социального консенсуса и легкой манипуляцией людьми через примитивные потребительские потребности. Поэтому в конце XX в. в национальной идентичности актуализируется экономический фактор. Национальная идентичность в пору относительно стабильных периодов жизни общества (при отсутствии войн с другими государствами, при сформировавшемся национальном государстве) как бы отступает вглубь коллективного бессознательного и замещается идентификацией социальной. Оба процесса являются не специфическим, а универсальным этапом эволюции любой национальной идентичности на рубеже веков.
10. Было бы ошибочным полагать, что конструирование нации итальянцев шло только в политическом и институциональном аспектах. Как политическая, так и интеллектуальная элита отдавали себе отчет о размытом характере национальной идентичности. В данной работе в качестве примера целенаправленной трансформации структур повседневности было исследовано созидание единой итальянской кухни. В период конца XIX - конца XX вв. было предпринято три попытки создания единой итальянской кухни. Последний этап демонстрирует, как многовековые стремления нации к политически сильной Италии трансформируются в новый образ страны, успешной коммерчески. Предметом торговли становятся не отдельные блюда или продукты, а некий образ, миф о средиземноморской стране, где царят искусства. Извечная мечта Италии о возрождении империи, политической, католической или культурной является доминантой национальной идентичности, но на рубеже Третьего тысячелетия Италия оставила территориальные чаяния, в этом больше нет нужды, привлекательный образ страны должен доминировать в умах массовых потребителей. Здесь проявляется верность исторической традиции, когда отдельные государства (морские республики, в первую очередь) процветали за счет торговли и тоже «виртуально» расширяли границы своих небольших республик до значительных пределов, покрывая товарооборотом значительные территории. Одна из доминант национальной идентичности – торгово-предпринимательские приоритеты нации, способность нации к занятию торговлей.
11. В формировании национальной идентичности итальянцев огромную роль сыграл, как уже говорилось, геополитический фактор. Территориальное единство Полуострова обеспечивало и единство культурное при крайне неоднородной этнической, политической и лингвистической картине. Однако нередко общение с соседними государствами (по морю, прежде всего) осуществлялось легче, нежели контакты внутри Полуострова, затрудненные из-за Апеннинских гор и значительной протяженности территории с севера на юг, а также значительных различий в этническом субстрате. Восемь тысяч километров морской границы делают Италию открытой для взаимообмена товарами и идеями с другими народами. В диссертационном исследовании процесс взаимообмена был рассмотрен в рамках итальянской кулинарной традиции: это взаимообмен между разными классами и географический обмен, который выстроен по оси север-юг внутри Полуострова и по оси восток-запад - относительно арабского мира и континентальной Европы. Необходимым условием для взаимообмена была доминанта национальной идентичности – разнообразие, берущая начало в Древнем Риме и получившая философское и эстетическое обоснование в эпоху Возрождения. Итальянская культура в целом может быть определена как открытая культура, культура взаимообмена, когда контекст создается не в силу однородности культуры, но как раз в силу разнородности местных самобытных культур, находящихся между собой в состоянии активнейшего взаимодействия.
Результаты исследования позволяют подтвердить сформулированную ранее гипотезу о национально-специфической обусловленности понятийных границ нации. Для итальянца нация не является предметом свободного выбора, это нечто данное при рождении, что демонстрирует примордиалистское представление итальянцев о нации как о расширенном родственном коллективе, проживающем на единой территории, имеющем общую культуру. Очевидное противоречие между консервативным этническим принципом в определении нации и явно «сконструированным» характером итальянского государства, созданного и развиваемого целенаправленными усилиями политиков и интеллектуалов в XIX-ХХ вв., является мнимым, так как демонстрирует нам разницу между самовосприятием нации и восприятием изучающего нации. В методологическом плане, логика развития национального итальянского государства идеально укладывается в инструменталистскую интерпретацию нации как релятивистской конструкции, созданной определенной групповой волей и могущей быть пересмотренной. Однако картина была бы неполной, если бы в работе не рассматривались мифологемы и символы, которые бытуют в коллективных представлениях нации и на которые, в свою очередь, опирается государство, создавая политическую символику.
Полученные в данном исследовании результаты позволяют сделать прогностические выводы о дальнейшем развитии национальной идентичности итальянцев и, шире, идентичности любой европейской нации в связи с наметившимся кризисом национальной идентичности в глобализованном мире, а также выделить в современных условиях новые функции национальной идентичности. При социально-экономическом сценарии развития национальной идентичности приоритетными становятся, соответственно, экономический и социальный статус страны в мире, актуализируется регулятивно-трансформационная функция, способствующая преобразованию историко-культурного наследия нации в конкурентоспособный продукт на современном мировом рынке. В случае с Италией итальянская самобытность позиционируется как синоним качества, роскоши и вкуса, коммерциализируется не столько конкретный продукт, сколько миф о стране. При ресурсно-региональном сценарии нация «вспоминает» о имевшихся донациональных политиях и структурных единицах, подобные всплески вызваны макроструктурным пересмотром подхода к регионам, их территории, продукции и традициям: они начинают восприниматься как ресурс, который может обогащать и продвигать регион на мировой арене, минуя рамки нации. Следовательно, можно говорить о реконструирующей и традиционалистской функции национальной идентичности, которая в случае «опасности» возвращает нацию на предыдущий, более дробный и мобильный уровень макрогруппового структурирования. Этот сценарий наиболее продуктивен для Италии, где промышленные округа – основная производственная сила страны – существуют именно в контексте региона, подпитываемые «ресурсами локализма». Третий, культурно-антропологический сценарий заключается в поддержке страны своего производства и своих соотечественников за рубежом. Данную функцию национальной идентичности можно определить как нео-ирредентистскую или этнически-мобилизационную. Так как «принцип крови» является определяющим в признании итальянцем, Итальянская Республика рассматривает «своих» эмигрантов и предприятия как форпосты Италии в мире и проводит через них определенную имиджевую политику. Четвертый сценарий – наднациональный, обусловленный созданием Евросоюза. Сама возможность наднациональной идентичности, безусловно, связана с медленным преодолением национальной идентичности. В случае с многоуровневой итальянской идентичностью и превалированием в ней этнического фактора, формирование европейской идентичности у итальянцев произойдет медленнее, чем в какой-либо другой стране, что позволяет выделить защитную функцию национальной идентичности.
Сделанные в данной работе выводы могут служить основанием как для дальнейших исследований национальной идентичности итальянцев, так и составить теоретическую и методологическую базу для исследования идентичности любой европейской нации, поскольку предложенный метод изучения политической и гражданской символики, структур повседневности и констант культуры позволяет работать с материалом высокой степени объективности.
Предлагаемое диссертационное исследование создает основу для постижения сущности нации через системное исследование доминант национальной идентичности, а в конечном счете – для постижения взаимосвязи между нацией и типом культуры, который она порождает, что относится к главным теоретическим проблемам культурологии.
Содержание диссертации отражено в следующих публикациях:
Монография:
- Шевлякова Д.А. Доминанты национальной идентичности итальянцев. М.: Книжный Дом Университет, 2011. 16 п.л.
Статьи в сборниках научных трудов и журналах:
- Шевлякова Д.А. К вопросу о соотношении литературного процесса и национального сознания в Италии XIX века // Объединённый научный журнал. М., 2004, № 32. 0,6 п.л.
- Шевлякова Д.А. Борхес и Данте. Поэтическое миросозидание //Актуальные проблемы современной иберо-романистики. М.: Гнозис, 2004. 0,5 п.л.
- Шевлякова Д.А. Данте и проблема становления национального сознания в работах Джузеппе Мадзини // Сборник научных трудов кафедры итальянского языка ф-та иностранных языков и регионоведения МГУ. Выпуск 1. М.: URSS, 2005. 0,45 п.л.
- Шевлякова Д.А. Концепция учебного курса «итальянская национальная идентичность» по специальности «регионоведение» // Вопросы лингвистики и лингводидактики иностранного языка делового и профессионального общения. Материалы конференции. М.: Изд-во РУДН, 2006. 0,5 п.л.
- Шевлякова Д.А. Отрицательная национальная идентичность итальянцев. Экономический компонент // Проблемы итальянистики. Выпуск 2. Литература и культура. М.: Изд-во РГГУ, 2006. 1 п.л.
- Шевлякова Д.А. Культ еды. Отражение национального автостереотипа в паремиологическом фонде языка // Языки в современном мире. Материалы V международной конференции. М.: Книжный Дом Университет, 2006. 0,6 п.л.
- Шевлякова Д.А. Антииспанизм и становление итальянского национального сознания // Актуальные проблемы современной иберо-романистики. Вып. 3. М.: Гнозис, 2006. 0,7 п.л.
- Шевлякова Д.А. Отрицательная идентичность итальянцев. Политический компонент // Сборник научных трудов кафедры итальянского языка ф-та иностранных языков и регионоведения МГУ. Выпуск 2. М.: URSS, 2006. 1 п.л.
- Шевлякова Д.А. Символика итальянского евро (к вопросу о национальной идентичности) // Вестник Московского университета. Серия 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. Выпуск № 2. М., 2009. 0,5 п.л.
- Шевлякова Д.А. Доминанты национальной идентичности итальянцев. Кулинарная система и регионализм // Известия Уральского государственного университета. Выпуск № 2(75). Екатеринбург: Изд-во УГУ, 2010. 0,6 п.л.
- Шевлякова Д.А. Формирование положительного имиджа Италии в учебнике итальянского языка для иностранцев // Вестник Московского университета. Серия 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. Выпуск № 2. М., 2010. 0,5 п.л.
- Шевлякова Д.А. Итальянский национальный флаг. Государственная символика и национальная идентичность // Вестник Московского университета. Серия 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. Выпуск № 4. М., 2010. 0,5 п.л.
- Шевлякова Д.А. Джузеппе Мадзини о Данте (к вопросу о национально-прецедентных именах) // М., Филологические науки. Выпуск 4. М., 2010. 0,5 п.л.
- Шевлякова Д.А. Языковая политика Итальянской республики (1990-2010 гг.) // Вестник Московского университета. Серия 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. Выпуск № 2. М., 2011. 0,5 п.л.
- Шевлякова Д.А. Универсализм формы в итальянской культуре. Итальянская мода // Вестник Московского университета. Серия 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. Выпуск № 4. М., 2011. 0,5 п.л.
Учебные пособия:
- Шевлякова Д.А., Иванникова Н.В. Италия и итальянцы. Учебное пособие по итальянскому языку и культуре // Учебно-методический комплекс «Италия и итальянцы». М.: Центр по изучению взаимодействия культур, 2008. 13.1 / 6,5 п.л.
- Шевлякова Д.А. Итальянские праздники. Учебное пособие. М.: Астрель, 2008. 15,2 п.л.
Работы под №№ 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16 опубликованы в изданиях, рекомендованных ВАК.
[1] Андерсон Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма. Пер. с англ. М.: КАНОН-пресс-Ц, Кучково поле, 2001. С. 6. (Anderson B. Imagined Communities: Reflections on the Origin and Spread of Nationalism. London: Verso, 1983).
[2] По поводу правомерности выделения данного компонента среди исследователей нет единодушия. См: Стефаненко Т.Г. Поведенческий компонент этнической идентичности: за и против // Кризис идентичности и проблема становления гражданского общества. Под ред. Л.Н. Ивановой. Ярославль: Изд-во ЯГПУ, 2003. С. 127-134.
[3] Павленко В.П., Таглин С.А. Методы исследования в этнопсихологии // Введение в этническую психологию. Харьков: Изд-во ХГУ, 1992; Галкина Е.М. Методический аспект изучения проблемы этнической идентичности (опыт зарубежных исследований) // Духовная культура и этническое наследие. М.: 1990. Вып.1. С. 57-82.
[4] Павленко В.Н., Таглин С.А. Общая и прикладная этнопсихология. М.: Т-во научных изданий КМК, 2005.
[5] Bollati G. L’Italiano // Storia d’Italia. Vol. I. Torino: Einaudi, 1979; Gentile E. La grande Italia. Il mito della nazione nel XX secolo. Milano: Mondadori, 1997; Aliberti G. La resa di Cavour. Il carattere italiano tra mito e cronaca (1820-1970). Firenze: Le Monnier, 2000; Del Boca A. Italiani brava gente? Vicenza: Neri Pozza, 2005; Duggan C. La forza del destino. Storia d’Italia dal 1796 a oggi. Trad. in italiano. Roma-Bari: Laterza, 2008.
[6] Banfield E. The Moral Basis of a Backward Society. New York: The Free Press, 1958; Rusconi G.E. Se cessiamo di essere una nazione. Tra etnodemocrazie regionali e cittadinanza europea. Bologna: Il Mulino, 1993; Galli della Loggia E. La morte della patria. La crisi dell’idea di nazione tra Resistenza, antifascismo e Repubblica. Roma-Bari: Laterza, 1996; Cerroni U. L’identit civile degli italiani. Lecce: Manni, 1996; Romano S. Le Italie parallele. Milano: Longanesi, 1996; Schiavone A. Italiani senza Italia. Storia e identit. Torino: Einaudi, 1998.
[7] Barzini L. Gli italiani. Trad. it. Milano: Mondadori, 1965; Bocca G. In che cosa credono gli italiani. Milano: Longanesi, 1982; Galli della Loggia E. Identit italiana. Bologna: Il Mulino, 1998; Gambino A. Inventario italiano. Costumi e mentalit di un paese materno. Torino: Einaudi, 1998; Alberti G. Carattere nazionale e identit italiana. Roma: Nuova cultura, 2009; Patriarca S. Italianit. La costruzione del carattere nazionale. Bari: Laterza, 2010.
[8] Стояновская И.П. СМИ и политика современной Италии: Конец 70-х гг. XX -начало XXI в. Дисс. … кандидата филологических наук. М., 2004; Вялков Ю.А. Северный вопрос в современной политической жизни Италии. Дисс. … кандидата исторических наук. М., 2008; Левин И. Италия в поисках национальной идентичности // Космополис, № 4(10), 2004-2005.
[9] Любин В.П. Социалисты в истории Италии. М.: Наука, 2007.
[10] Матвеева Е.А. Европейская интеграция в идеологии и стратегиях политических партий Италии: начало 1990-х–2006 г. Дисс. … кандидата исторических наук. Улан-Удэ, 2009; Барабанов О.Н, Италия после холодной войны: адаптация нации-государства к новым вызовам мировой политики. Дисс. … доктора политических наук. М., 2004; Муромцева О.В. Италия и проблемы средиземноморской безопасности. Дисс. … кандидата исторических наук. М., 2006; Цыкало А.В. Основные направления внешней политики Италии на современном этапе. Дисс. … кандидата политических наук. М., 2006; Атлангирииев А.А. Динамика развития внешней политики Италии в конце XX – начале XXI в. Дисс. … кандидата политических наук. М., 2008; Питухина М.А. Европейский вектор внешней политики Италии в конце XX – начале XXI в: проблемы и перспективы. Дисс. … кандидата политических наук. СПБ., 2008.
[11] Паутова А.В. Военно-промышленная кооперация: на примере сотрудничества Италии в рамках Западноевропейского союза. Дисс. … кандидата экономических наук. М., 1999; Скляр В.В. Проблемы интеграционного развития экономики Италии. Дисс. … кандидата экономических наук. М., 2000; Черемисин П.А. Географический анализ туристско-рекреационного комплекса страны: на примере Италии. Дисс. … кандидата географических наук. М., 2003; Ушакова Н.В. Торгово-экономические связи со странами Северной Африки в конце XX – начале XXI века. Дисс. … кандидата экономических наук. М., 2005; Иванов И.С. Внешнеэкономические связи Италии: долговременные тенденции, современное состояние, перспективы развития. Дисс. … кандидата экономических наук. М., 2007.
[12] Павловская А.В. Италия и итальянцы. М.: ОЛМА Медиа групп, 2006.
[13] Алисова Т.Б., Челышева И.И. Романские языки // Языки мира: Романские языки. М.: Академия, 2001. С. 15-56; Загрязкина Т.Ю., Челышева И.И. Франкопровансальский язык // Языки мира: Романские языки. М.: Академия, 2001. С. 306; Лободанов А.П., Морозова Е.В., Челышева И.И. Окситанский язык // Языки мира: Романские языки. М.: Академия, 2001. С. 280; Десятова М.Ю. Языковое многообразие Калабрии // Вестник ПСТГУ. Серия «Филология», N.1. 2007; Нарумов Б.П. Каталанский язык // Языки мира: Романские языки. М.: Академия, 2001. С. 492-493.
[14] Пантин В.И., Семененко И.С. Проблемы идентичности и российская модернизация // Поиск национально-цивилизационной идентичности и концепт «особого пути» в российском массовом сознании в контексте модернизации. Под ред. В.В. Лапкина, В.И. Пантина. М.: ИМЭМО РАН, 2004.
[15] Нора П. Проблематика мест памяти // Франция-память. Под ред. П. Нора, М. Озуфа, Ж. де Пюимежа, М. Винока. Пер. с французского. СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского университета, 1999. С. 17-50.
[16] Степанов Ю.С., Проскурин С.Г. Константы мировой культуры. Алфавиты и алфавитные тексты в периоды двоеверия. М.: Наука, 1993; Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. М.: Школа «Языки русской культуры», 1997. С. 40.
[17] См.: А. Леви «Мы, итальянцы» (1988), Э. Борселли «Италия, которая не умирает» (1997), Э. Бьяджи «Дорогая Италия» (1998), А. Скьявоне «Итальянцы без Италии» (1998), Р. Бодеи «Наше разделенное «мы»» (1998), сб. «Белый, красный и зеленый. Идентичность итальянцев» (2005); Б. Северньини «Голова итальянцев» (2005). Также нередки монографии, посвященные отдельным «проблемным зонам» нации: Э. Бьяджи ««И» как итальянцы» (1995), «Италия грешников» (1998), Л. Шолла «Итальянцы. Стереотипы нашего дома» (1997), Дж. Бокка «Итальянцы, странный народ» (1997), П. Оттоне «Пороки и добродетели» (2000), Р. Коста «Италия привилегий. Словарь от «а» до «я» людей и групп, имеющих привилегии перед обычными гражданами» (2003), Р. Наполетано «Хозяева Италии» (2004), «Ноши Италии» (2005).
[18] Под «структурами повседневности», вслед за Ф. Броделем, понимаются устойчивые во времени ритуалы нематериальной жизни, охватывающей человеческую психологию и каждодневные практики // Бродель Ф. Структуры повседневности: Возможное и невозможное // Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV - XVIII вв. в 3-х т. М.: Прогресс. 1986. - Т.1.
[19] Нахимова Е. А. Прецедентные имена в массовой коммуникации. Екатеринбург: УрГПУ, 2007.
[20] Caffarelli E. Eroi, santi, poeti e navigatori per le strade dei nostri Comuni. ANCI. Mensile dell'Associzione dei Comuni Italiani, 1998, XLII.
[21] La Costituzione della Repubblica Italiana // www.governo.it
[22] Ministero dell'Interno della Repubblica italiana. La cittadinanza italiana. La normativa, le procedure, le circolari. Roma, 2002. Р. 10, 14. Закон, регулирующий процедуру получения гражданства, - La Legge 5 febbraio 1992, n. 91. Изначально принцип ius sanguinis был провозглашен в Гражданском кодексе Итальянского королевства в 1865 г. (Codice civile (1865). Art. 4) и закреплен законом от 1912 г. (La Legge 13 giugno 1912, n. 555).
[23] Филипацци Ю.А. Итальянские диалекты на театральной сцене. Екатеринбург: Изд-во УГПУ, 2009. С. 5.
[24] Galli Della Loggia E. L’identit italiana. Bologna: Il Mulino, 1998. Р. 162.
[25] Петрарка Ф. Стихи, сонеты, размышления: Канцоньере. Пер. с итал. М.: Рипол Классик, 1996.
[26] Cortelazzo M., Zolli P. Patrio // Dizionario etimologico della lingua italiana. A cura di M. Cortelazzo e P. Zolli. Bologna: Zanichelli, 2008. P. 1150.
[27] Migliorini B. Storia della lingua italiana. Firenze: Sansoni, 1960. P. 548.
[28] Carli G. R. La Patria degli Italiani // Il Caff, 1765, № 2.
[29] Володина И.П., Акименко А.А., Потапова З.М., Полуяхтова И.К. История итальянской литературы XIX-XX вв. М.: Высшая школа, 1990. C. 205.
[30] Chiuchi A., Minciarelli F., Silvestrini M. In italiano. Grammatica italiana per stranieri. Perugia: Edizioni Guerra, 2002. Для исследования были привлечены также следующие учебники: Hodgart L.B. Capire l’Italia e l’italiano. Perugia: Guerra Edizioni, 2002; Bueno T. Parliamo italiano. М. : Астрель, 2008; Mazzetti A., Falcinelli M., Servadio B. Qui Italia. Firenze: Le Monnier, 2010; Fragai E., Fratter I., Jafrancesco E. Affresco italiano. Firenze: Le Monnier, 2010; Marin T., Magnelli S. Nuovo Progetto italiano. Roma: Edilingua, 2011.
[31] Iacchetti G. Italianit. Mantova: Coraini, 2008.
[32] Montanari M. Il cibo come cultura. Roma: Laterza, 2004.
[33] Keys А. Mediterranean diet and public health: personal reflections // American Journal of Clinical Nutrition. 1995, № 61.
[34] Artusi P. La scienza in cucina e l’arte del mangier bene. Torino: Einaudi, 1970.
[35] Camporesi P. La terra e la luna. Milano: Garzanti, 1995. P. 48.
[36] Guida gastronomica d’Italia. Ristampa anastatica dell’edizione del 1931. Touring Club Italiano, 2006.
[37] Мадзини Дж. Собрание соч. Перевод с итал. XI. С. 80.
[38] Gioberti V. Del primatо morale e civile degli italiani. Bruxelles, 1845.
[39] Грамши А. О космополитизме итальянской интеллигенции // Искусство и политика. Пер. с итал. М.: Искусство, 1991. С. 204.
[40] Rossi N. L’umanesimo: sprizzi filosofici, sociali, umanitari. Pisa: Alessandrini, 1922.
[41] Грамши А. Цит. соч. С. 202.
[42] Левин И. “Индустриальные округа” как альтернативный путь индустриализации // Мировая экономика и международные отношения. 1998, № 6. С. 82-83.
[43] Michaud Y. La Crise de l’art contemporain. Paris: PUF. 1997.
[44] Под мифологемой в данной работе, вслед за К.Г. Юнгом и К. Кереньи, подразумеваются мифологические сюжеты, схемы или сценарии, характеризующиеся глобальностью и универсальностью // Кереньи К., Юнг К.Г. Введение в сущность мифологии. 1941.
[45] D’Amico M. Dolce vita // Bianco, rosso e verde. L’identit degli italiani. Roma-Bari: Laterza, 2005. P. 70.
[46] Malaparte C. Benedetti italiani. Firenze: Vallecchi, 1961; Barzini L. Gli italiani. New York: Hamish Hamilton, 1964; Carboni P., Cesareo V., Sciolla L., Besozzi E. La cultura dell’Italia contemporanea. Trasformazione dei modelli di comportamento e identit locale. Torino: Fondazione Agnelli, 1990; Rusconi G.E. Se cessiamo di essere una nazione. Bologna: Il Mulino, 1993; Biagi E. «I» come italiani. Roma: R.C.S. Libri, 1995; Borselli E. L’Italia che non muore. Bologna: Il Mulino, 1997; Bocca G. Italiani strana gente. Milano: Mondadori, 1997; Bodei R. Il noi diviso. Torino: Einaudi, 1998; Schiavone A. Italiani senza Italia. Torino: Einaudi, 1998; Napoletano R. Se il Sud potesse parlare. Milano: Sperling & Kupfer, 1999; Ottone P. Vizi & Virt. Milano: TEA, 2000; Costa R. L’Italia dei privilegi. Milano: Mondadori, 2003; Napoletano R. Padroni d’Italia. Milano: Sperling & Kupfer, 2004; Bianco, rosso e verde. L’identit degli italiani. A cura di G. Calcagno. Roma-Bari: Laterza, 2005; Severgnini B. La testa degli italiani. Milano: Rizzoli, 2005; Napoletano R. Fardelli d’Italia. Torino: Mondadori, 2005.
