Христологический парадокс в истории богословских споров (на примере несторианства и севирианства)
На правах рукописи
Селезнев Николай Николаевич
Христологический парадокс
в истории богословских споров
(на примере несторианства и севирианства)
Специальность 24.00.01 – Теория и история культуры
Автореферат
диссертации на соискание ученой степени
кандидата исторических наук
Москва – 2006
Диссертация выполнена в Центре изучения религий
Российского государственного гуманитарного университета
Научный руководитель:
доктор психологических наук Николай Львович Мусхелишвили
Научный консультант:
кандидат культурологии Николай Витальевич Шабуров
Официальные оппоненты:
доктор исторических наук Евгений Борисович Рашковский
кандидат исторических наук Георгий Петрович Чистяков
Ведущая организация:
Московский педагогический государственный университет
Защита состоится 04 декабря 2006 г. в 16:00 час. на заседании диссертационного совета Д.212.198.06 Российского государственного гуманитарного университета по адресу: 125993 Москва, ГСП-3, Миусская пл., 6.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Российского государственного гуманитарного университета
Автореферат разослан 30 октября 2006 г.
Ученый секретарь диссертационного совета
кандидат культурологии
Кратасюк Е.Г.
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Тема настоящей диссертации – история культурного формирования и вероучительного самоопределения двух наиболее представительных традиций сирийского христианства – несторианства, исторически представленного Церковью Востока (t d-madn; с кон. XIX в. – Ассирийская Церковь Востока – t d-madn d-try) и севирианства, представленного Сирийской Ортодоксальной Церковью (dt suryyt trat b). Вероучительные (христологические) концептуальные построения выдающихся деятелей каждой из этих традиций анализируются с привлечением представлений о парадоксе, выработанных современной наукой. Церкви Востока, как в наибольшей степени сохранившей оригинальное сирийское наследие и хронологически наиболее ранней в плане формирования своих определяющих характеристик, в диссертации уделено специальное внимание.
Актуальность темы исследования. В условиях всемирной озабоченности культурно-общественными проблемами Ближнего Востока, характеризующихся как внутренним противостоянием (Израиль и исламский мир), так и внешним (столкновение «западной» и «ближневосточной» цивилизаций), автором предложено исследование, выявляющее глубокую культурно-историческую взаимосвязанность двух традиционных христианских общностей Ближнего Востока, причем демонстрируется культурное взаимодействие семитского и греческого (ставшего одной из основ западной цивилизации) идейных комплексов. По убеждению автора, христианство могло бы играть бльшую роль в урегулировании ближневосточного противосто-яния в случае установления взаимопонимания между рассма-триваемыми конфессиями.
Объектом исследования является сирийское христианство в его исторической данности, представленное обозначенными церковными сообществами, а также комплекс идейных и культурных процессов и взаимосвязей, проявившихся на протяжении их истории и отраженный в документах.
Предмет исследования – христологический парадокс, выявляемый в вероучительных построениях указанных христианских сообществ и позволяющий обнаружить как положения, разделяющие эти сообщества, так и положения, демонстрирующие их глубинную культурную общность.
Хронологически исследование сосредоточено на эпохе V-VI веков, когда идейные столкновения, определившие культурный облик несторианства и севирианства были особенно остры и показательны. Вместе с тем, в диссертации даются обстоятельные экскурсы в предшествующий и, особенно, в последующий периоды, что обусловлено намерением продемонстрировать традиционность тех или иных воззрений, а также историю интерпретаций.
Цель и задачи исследования. Целью настоящего исследования было выяснение характера и степени идейно-культурной общности двух основных традиций сирийского христианства: несторианства и севирианства.
Одна из основных исследовательских задач состояла в выявлении характерных положений в вероучительном комплексе каждой из указанных традиций, отражающем в формулах и их дискурсивном раскрытии культурное взаимодействие и его осмысление. В качестве принципа, позволяющего выявить структуру и характер исторически зафиксированных изменений в вероучительных системах, особенно в части, касающейся христологии (учения о Богочеловечестве Иисуса Христа), как в наибольшей степени определившей оппонирование друг другу двух традиций, использована теория парадокса.
Другой принципиальной задачей настоящего исследования является выявление моментов фундаментальной близости традиций несторианства и севирианства, а также положений их разделяющих. Общность и противостояние рассматриваются в контексте истории становления христианского вероучения, показываются взаимосвязи с определяющими моментами в истории доктринального самоопределения других христианских традиций, также имеющих апостольское происхождение.
Методология исследования основана на таких принципах современной культурологии, как междисциплинарность, историзм и приоритет источника. В качестве основного метода используется комплексный подход к феномену религиозной культуры, предполагающий как историко-культурное описание предмета исследования, так и функциональный анализ структуры доктринального содержания, отражающих взаимо-действие культур, что позволяет выявить парадигматические закономерности его формального раскрытия. Принципиальным методическим приемом, применяемым в данной работе, является рассмотрение истории доктринального самоопределения несто-рианства и севирианства сквозь проблему парадокса, опре-деляемого в контексте вероучительной проблематики вокруг вопроса Богочеловечества, как совершенное единство двух совершенных его составляющих. Автор опирается на методологические разработки Н. Л. Мусхелишвили и Н. В. Шабурова, продемонстрировавших глубинную взаимосвязь естественнонаучного и гуманитарного аспектов проблемы парадокса (Мусхелишвили Н. Л., Сергеев В. М., Контекстная семантика понятий и зарождение логических парадигм (Логика византийских мыслителей и идеи квантовой физики). // Текст: семантика и структура. Сб. ст. – М.: Наука, 1983, С. 285-295; Мусхелишвили Н. Л., Шабуров Н. В., Проблема парадокса и анализ сознания (Культурно-исторические и философские аспек-ты). – М.: Межвед. научн. совет по проблеме «Сознание», 1987).
Источниковая база исследования складывается из двух основных групп документов: (1) определяющих исторически зафиксированное самоопределение несторианства и (2) определяющих исторически зафиксированное самоопределение севирианства.
Несторианство. Свидетельства о Нестории содержатся в соответствующих разделах произведений его современников и церковных историков: Сократа Схоластика (Церковная история, VII, 29, 31-32, 34-35), Либерата (Breviarium, cap. II, IV-V (PL 68, 983), Евагрия Схоластика (Церковная история, I, 2-8), Исидора Пелусийского (Epistolarum libri quinque, СССХ (PL, 78, 361), Феодорита (Epist. CXLVII), Мария Меркатора (Mercator, II.). Основной источник, по которому на протяжении веков судили об учении Нестория — Акты Эфесского собора 431 года. Критическое издание этих актов было предпринято Эдуардом Шварцем (1858–1940) (Acta Conciliorum Oecumenicorum, T. I. – Berlin-Leipzig, 1914). Недостаточность этого источника определяется отсутствием Нестория на соборе, а также тем, что материалы, представленные на соборе, были зафиксированы и интерпре-тированы противниками Нестория.
В 1905 г. Фридрих Лофс (1858-1928), собрал и издал известные на тот момент фрагменты проповедей Нестория на греческом языке и в сирийском переводе (Nestoriana. Die Fragmente des Nestorius. — Halle a. S., 1905). Он использовал собрание фрагментов произведений Нестория, сделанное иезуитом Ж. Гарнье (1612-1681) в рамках его обстоятельного исследования наследия Мария Меркатора (Marii Mercatoris opera quaequmque extant. — Paris, 1673), а также «Synodicon Casinense», изданный под именем скопировавшего его августинианца Кристиана Лупа (Вольфа) (1612-1681) (Ad Ephesinum concilium variorum Patrum epistolae. — Louvain, 1682). Обстоятельное исследование «Синодикона» Лупа было предпринято проф. В. В. Болотовым (1853-1900). Он подготовил исследование «Рустик, диакон Римской Церкви, и его сочинения», которое предполагал в 1885-1886 гг. представить в качестве докторской диссертации. В составе «Синодикона» он выявил письмо Нестория, но по идеологическим соображениям эта работа так и осталась в разрозненных черновиках (ОР РНБ. Ф. 88. Оп. 1. Ед. хр. 85).
Выдающимся событием в истории изучения жизни и учения Нестория стало обнаружение в 1889 г. американскими миссионерами в селении Кудшаныс, в Курдистане, рукописи сирийского перевода апологии Нестория, созданной им в изгнании и надписанной, с целью уберечь ее от уничтожения, именем «Гераклида Дамасского» (Ms. 147 по каталогу американской миссии в Урмии). В 1910 г. лазарист Поль Беджан (1838-1920) издал сирийский текст этой апологии (Ktb d-metqre Te’grt d-Herqldus d-men Darmsq d-sm l-Mr Nestris / Nestorius. Le livre d'Hraclide de Damas, ed. P. Bedjan. Paris-Leipzig, 1910). В том же году аббатом Франсуа-Николя Н (1864-1931) был издан французский перевод этого сочинения, выполненный им в сотрудничестве с П. Беджаном и Морисом Брьером (Nestorius, Le livre d'Hraclide de Damas. — Paris, 1910). Данное издание содержит ряд приложений, в том числе текст трех проповедей Нестория на греческом языке. Английский, менее тщательно выполненный, перевод апологии появился в 1925 г. (Nestorius, The Bazaar of Heracleides. / eds. G. R. Driver and Leonard Hodson. — Oxford, 1925).
Текстологический анализ «Книги Гераклида» с целью определения степени ее аутентичности был предпринят профессором Тюбингенского университета Луизой Абрамовски (Luise Abramowski, Untersuchungen zum Liber Heraclidis des Nestorius. / CSCO 242, Subs. 22. — Louvain, 1963). По ее мнению не вся книга была написана Несторием. Первая ее часть, содержащая «диалог с Софронием» и составляющая приблизительно одну треть общего объёма, написана неким константинопольским сторонником Нестория, которого Л. Абрамовски называет Псевдо-Несторием. При объединении этой части с сочинением самого Нестория оригинальное введение, написанное им, было выброшено. Эти выводы были признаны рядом исследователей, в том числе А. Грилльмайером и А. де Аллё. Л. Абрамовски отмечает, что сирийскими авторами Церкви Востока, включая одного из важнейших для формирования христологии этой Церкви Мар Баввая Рабба (ум. 628), данная книга воспринималась как целиком принадлежащая Несторию. Некоторые исследователи, однако, (в частности, Луиджи Шипиони) не признали выводов Л.Абрамовски и утверждали, что первая часть также принадлежит Несторию, и была написана им после низложения, но до изгнания.
Основные источники по вероучению Церкви Востока начинают издаваться одновременно с материалами, связанными с Несторием и Антиохийской школой, — на рубеже XIX и XX вв. Это было связано с деятельностью западных миссионеров в среде «несториан». Публикацией выдающейся ценности было издание собрания соборных актов Церкви Востока V–VII вв. — «Сунхадос» или «Synodicon orientale», сначала с немецким (Oskar Braun, Das Buch der Synhados. — Stuttgart/Wien, 1900), а затем с французским (J.-B. Chabot, Synodicon orientale. — Paris, 1902) переводом. В Journal asiatique (XIV, 2 / 1899, pp. 446-492; XV, 1 / 1900, pp. 469-525) была опубликована проповедь Мар Нарсая (ум. 502), посвященная «трем учителям» — Диодору, Феодору и Несторию. Несомненный интерес представляет также текст службы в честь этих «греческих учителей», находящийся в богослужебном сборнике Церкви Востока — «Худра» («[Богослужебный] Круг»).
В то же время издаются и труды других выдающихся представителей восточно–сирийского христианства. В 1915 г. в серии Corpus Scriptorum Christianorum Orientalium Артур Васхальде выпускает основной христологический трактат Мар Баввая Рабба — «Книгу Единства» (Babai Magni Liber de Unione. — Paris, 1915). Этому изданию предшествовал выпущенный в той же серии сборник посланий католикоса Мар Ишо‘йава III, современника Мар Баввая (R. Duval, I‘yahb Patriarchae III Liber Epistularum. — Paris-Leipzig, 1904-1905), и публикация, посвященная его оппоненту Мартирию-Сахдоне, содержащая одно из первых сообщений о находке «Книги Гераклида» (H. Goussen, Martyrius-Sahdona's Leben und Werke. — Leipzig, 1897, p. 15.). В те же годы были опубликованы послания католикоса Мар Тиматe’оса I (O. Braun, Timothei patriarchae I epistulae. CSCO 74-75. — Louvain, 1914-1915) и несколько ранее — основной полемический труд Нисивинского митрополита Элийи бар Шинайи (L. Horst, Buch vom Beweis der Wahrheit des Glaubens. — Colmar, 1886). В дополнение к изданной еще Иосифом Симоном Ассемани «Жемчужине» Мар ‘Авдишо‘ бар Бриха по инициативе ассирийского священника Йосепа д-Бет Келайта в 1916 г. (в Урмии) и в 1928 году (в Мосуле) издается «Рай Эдемский» того же автора (The Paradise of Eden. — Urmia, 1916; Mosul, 1928). Существенным пополнением ряда источников по вероучению Церкви Востока стало изданное в 1970 г. собрание христологических текстов – «A Nestorian Collection of Christological Texts» (ed. by L. Abramowski & A. E. Goodman. — Cambridge, 1972.).
Севирианство. Осуждение Севира императорским эдиктом 536 года практически положило конец распространению его сочинений на греческом языке. Сочинения Севира известны в основном благодаря их сирийским переводам. Известно, что епископом евфратского города Каллиника Павлом были переведены (до 528 года) объёмные полемические сочинения Севира против Юлиана Галикарнасского, а также соборные проповеди, гимны и другие литургические произведения, которые позже были отредактированы Иаковом Эдесским (в 701 г.). Вероятно, он же сделал сирийский перевод переписки Севира с Сергием Грамматиком и трактата Севира против Иоанна Грамматика. Избранные письма Севира были переведены на сирийский нисивинским священником Афанасием в 669 году, который также перевел трактат Севира «К Нефалию». Переводчик другого трактата Севира, «Филалета», неизвестен.
Многие фрагменты сочинений Севира сохранились в коптских версиях, в экзегетических катенах (собраниях святоотеческих текстов). Коптские версии отличаются от сирийских. Недавно стали известны две рукописи, содержащие арабский перевод «Филалета». В некоторых случаях одно и то же сочинение Севира имеется в разных версиях. С коптскими и арабскими версиями связаны эфиопские. Большие сочинения Севира в эфиопских версиях неизвестны. Существуют две проповеди (аутентичность одной из которых сомнительна), две молитвы, несколько фрагментов (Allen P., Hayward C. T. R. Severus of Antioch. – London-New York, 2004, pp. 31 ff.).
Жозефом Лебоном (1879-1957) было инициировано критическое издание корпуса Cевировых сочинений в серии Corpus Scriptorum Christianorum Orientalium (Severi Antiocheni liber contra impium Grammaticum, ed. J. Lebon, CSCO 93-94. – Louvain: Secr. du CorpusSCO, 1929; CSCO 101-102. – Louvain: Secr. du CorpusSCO, 1933; CSCO 111-112. – Louvain: Secr. du CorpusSCO, 1938; Severi Antiocheni orationes ad Nephalium, eiusdem ac Sergii Grammatici epistulae mutuae, ed. J. Lebon, CSCO 119-120. – Louvain: Secr. du CorpusSCO, 1949; Svre d'Antioche, Le Philalte, ed. R. Hespel, CSCO 133-134. – Louvain: Secr. du CorpusSCO, 1952; Svre d'Antioche, La polmique antijulianiste I, ed. R. Hespel, CSCO 244-245. – Louvain: Secr. du CorpusSCO, 1964; IIA, CSCO 295-296. – Louvain: Secr. du CorpusSCO, 1968; IIB, CSCO 301-302. – Louvain: Secr. du CorpusSCO, 1969; III, CSCO 318-319. – Louvain: Secr. du CorpusSCO, 1971).
Издание основного корпуса гомилий Севира было осуществлено в серии выпусков Patrologia Orientalis (Cм.: Geerard M., Clavis Patrum Graecorum, 1-5. – Turnhout: Brepols, 1974-1987, 7035).
Историография. Несторианство. Публикация апологии Нестория вызвала оживленную реакцию среди исследователей. Профессор Кембриджского университета Джеймс Франклин Бетьюн-Бейкер на основании этого документа предпринял исследование, опубликованное в 1908 г. (J. F. Bethune-Baker, Nestorius and his Teaching.– Cambridge, 1908). Заключение Бетьюн- Бейкера гласило: Несторий не был «несторианином». Поль Беджан (1838-1920) в своем обзоре содержания сочинения Нестория заявлял, что продолжает считать его автора еретиком, вменяя ему в вину неприятие «ипостасного единства» и «божественного материнства Марии», а также опираясь на тот факт, что Несторий был осужден папами Целестином и Львом I. Ф.-Н. Но в своем предисловии воспроизводит выводы Бетьюн-Бейкера и Беджана. Со временем стали появляться публикации, посвященные учению Нестория, учитывающие новые мате-риалы. На русском языке такого рода анализ был сделан прот. Сергием Булгаковым (1871-1944) во вводной части его сочинения «Агнец Божий» (Париж, 1933; М., 2000, С. 68-74). В первом примечании он перечисляет западных коллег – Мартина Жюжи (M. Jugie), Жозефа Тиксерона (J.Tixeront), Дж.Ф.Бетьюн-Бейкера, Ф.Лофса, Адемара д'Алеса (A. d'Als), Райнхольда Зеберга (R. Seeberg), в работах которых учитывалась новонайденная апология Нестория. Центральный вопрос Несто-рия – как мыслить двуединство на уровне не природном, но личностном – Булгаков называл «диалектическим разворачива-нием проблемы». «Этот вопрос, — писал он, – остался не отвечен и даже по-настоящему не замечен. Вместо этого он был просто запрещен чрез анафематствование всего антиохийского богословия».
Изучение «Книги Гераклида» позже было продолжено византинистом Милтоном Анастосом (1909-1997) и немецким иезуитом Алоисом Грилльмайером (1910-1998), первая публикация которого по данной теме – «Das scandalum oecumenicum des Nestorius in kirchlich-dogmatischer und theologiegeschichtlicher Sicht» – появилась в журнале Scholastik в 1961 г. (№ 36). М. Анастос упоминает эту работу Грилльмайера в своей статье «Nestorius Was Orthodox», опубликованной в 1962 г. (DOP, XVI, pp. 119-140.), и во многом с ним соглашается. «Главное различие между нами, – пишет он, – в том, что я, опираясь на халкидонское вероопределение и спекулятивное богословие, считаю Нестория совершенно православным, тогда как он [т.е. Грилльмайер] проявляет некоторую сдержанность» (р. 139).
Переработанную версию своей статьи Грилльмайер опубликовал в сборнике «Mit ihm und in ihm», вышедшем в 1975 г. (Freiburg, Basel, Wien, 1975). В ней он высоко оценивает роль Нестория в истории развития богословия, полагая, что его учение было искренней попыткой предложить решение христологической проблемы, созданной арианством и аполлинаризмом, но утверждал, что осуждение его в тех обстоятельствах, которые сопровождали деятельность Нестория в Константинополе, было неизбежным (С. 279 слл.) и поэтому оправданным (С. 263, 282 слл.). Такую же позицию Грилльмайер занимает в своем комплексном исследовании по христологии «Jesus der Christus im Glauben der Kirche», где указывает, однако, что осужденное под именем несторианства на Эфесском соборе 431 года, есть скорее «популярное» представление о Нестории и его доктрине и соответствует «керигматическим потребностям», а не исторической действительности (С. 644). В главе своего труда, посвященной «Книге Гераклида» (С. 707-726), Грилльмайер заявлял, что Несторий, несомненно, искал способ выразить единство во Христе, и что его идею «просопического взаимообмена» следует понимать в связи с концепцией перихорисиса (С. 722 слл.). Богословский язык каппадокийцев, которым оперировал Несторий, создавал некоторые трудности вследствие неопределенности в нем термина «», и богословское решение, предложенное Несторием, Грилльмайер находит «слишком сложным» (С. 726).
В 1964 г. в Афинском университете была представлена к защите докторская диссертация Георгиоса Бебиса – «Contribution to the research on Nestorius, from the Orthodox view-point» (Athens, 1964). Г. Бебис использовал тогда еще не опубликованную работу индийского исследователя Джорджа Мукена «A Re-examination of the Theology of Nestorius». Впоследствии Дж. Мукен стал главой индийской митрополии Церкви Востока, каковым является поныне. Свои работы он стал публиковать под новым именем — митр. Мар Апрем. Г. Бебис в своей работе показал несостоятельность обвинений Нестория в следовании учению Павла Самосатского, пелагианстве, учении о «двух сынах» во Христе и т.д.
Луиджи Иснардо Шипиони (р. 1927), опубликовал две посвященные Несторию монографии «Ricerche sulla Cristologia del "Libro di Eraclide" di Nestorio» в 1956 г. (Fribourg, 1956) и «Nestorio e il concilio di Efeso» в 1974-м (Milano, 1974). Шипиони считал «Книгу Гераклида» целиком принадлежащей Несторию и сопоставлял ее содержание с содержанием основного произведения Мар Баввая Рабба (VI-VII вв.), т. н. «Liber de Unione». Содержание первой монографии в целом вполне адекватно описывается подзаголовком ее названия: «la formulazione teologica e il suo contesto filosofico». С целью уяснения содержания терминологии, используемой Несторием, Шипиони привлекает примеры ее употребления в произведениях стоиков. Во второй своей работе, об Эфесском соборе, Шипиони подвергает критике христологию главного оппонента Нестория, Кирилла Александ-рийского, как неадекватную проблемам, поднятым учением Аполлинария.
Одна из двух, связанных с именем Нестория, работ бельгийского францисканца, сиролога Андре де Аллё (1929-1994) тоже посвящена Эфесскому собору (Andr de Halleux, La premire session du concile d'phse. // Ephemerides Theologicae Lovanienses 69 (1993), 48-87.). Вторая представляет собой очередную попытку осмыслить роль Нестория в истории Церкви и развитии богословия (Andr de Halleux, Nestorius. Histoire et Doctrine. // Irnikon, 1-2 (1993), pp. 38-51, 163-178). Выводы А. де Аллё, сделанные им в процессе написания первой работы, во второй представлены более рельефно. А. де Аллё считает спорной законность актов Эфесского собора по отношению к Несторию (С. 40), открытие собора вопреки протестам представителя императора — незаконным (С. 41). Неясно, были ли оглашены те высказывания, приписанные Несторию, которые были включены в акты собора, но они, совершенно точно, не обсуждались (С. 44). «Ересь» Нестория не была сформулирована, ему вменялись в вину лишь «богохульства», критерием определения которых были формулировки Кирилла. Возразить на эти формулировки было некому ввиду полного отсутствия на соборе представителей антиохийской традиции богословия — восточных епископов (С. 45-50). Учение Нестория, считал А. де Аллё, нужно рассматривать в свете соглашений 433 г., подписанных частью восточных епископов, но не в свете суждений Кирилла и его сторонников. Соглашаясь с тем, что Несторий не исповедовал «несторианской ереси», де Аллё не находит в его учении «онтологического принципа [христологического] единства» (С. 178).
В 1996 г. вышла статья Джона Энтони МакГакена, профессора церковной истории и византинистики (Columbia University), посвященная политическим факторам и внешним обстоятельствам, сопровождавшим деятельность Нестория в качестве архиепископа Константинопольского, в значительной мере предопределившим, как считает Дж. МакГакен, его низложение (John A. McGuckin, Nestorius and the Political Factions of Fifth-Century Byzantium: Factors in His Personal Downfall. // Bulletin of John Ryland Library, vol. 78, no. 3/1996, pp. 7-21). В 2003 г. в Scottish Journal of Theology вышла статья Павла Гаврилюка Theopatheia: Nestorius's main charge against Cyril of Alexandria (SJT 56 (2) (2003): pp. 190-207), в которой, как явствует из названия, анализируется одно из важнейших положений антиохийского богословия (бесстрастность божества), сыгравшее решающую роль в формировании христологиии Нестория. Двумя годами раньше была опубликована статья И.Ф.Шаненко, представляющая собой попытку выявить зависимость уже упоминавшегося основного сочинения Мар Баввая Рабба от христологической концепции Нестория (Христологическая формула Нестория в богословии Бабая Великого. // XI Ежегодная Богословская Конференция Православного Свято-Тихоновского Богословского Института: Материалы 2001 г. — М.: ПСТБИ, 2001, С. 13-24).
Севирианство.
В истории отношения к наследию Севира Антиохийского и его исследования можно выделить три основные этапа или три последовательно проявившихся подхода. Первый этап характеризуется полемикой с Севиром его конфессиональных оппонентов и в течение столетий отмечен печатью его осуждения как «монофизита». В научном (в близком к современному пониманию этого слова) смысле изучение Севирова наследия с таким подходом подытожено и представлено вторым томом «Bibliotheca Orientalis» Иосифа Симона Ассемани (1687-1768). Второй этап открывается публикациями Франсуа-Николя Н (Dans quelle mesure les Jacobites sont-ils Monophysites? // Revue de L'Orient chrtien, 2/1905, p. 113 ff.) и Жозефа Лебона (Le monophysisme svrien. – Louvain, 1909). Последний, основывая свое исследование на изучении рукописей сирийских переводов сочинений Севира, хранящихся в библиотеке Британского музея, предложил вниманию академических кругов шестисот-страничную монографию, посвященную историческому, филологическому и теологическому аспектам учения Севира, его окружения и последователей. Ж. Лебон «реабилитировал» Севира на том основании, что он увидел в нем последовательного продолжателя христологических построений Кирилла Александрийского. «Монофиситская доктрина воплощения, – писал он, – даже и в особенности в той систематической форме, которую ей придал Севир, есть не что иное, как Кириллова христология. Севир, сражающийся с грамматиками, это Кирилл изъясняющийся и защищающийся после унии 433 года» (pp. xxi-xxii). В 1951 г. была опубликована переработанная и компактная версия этого труда в составе сборника «Халкидонский собор» (Lebon J., La christologie du monophysisme syrien. // Das Konzil von Chalkedon. – Wrsburg, 1951, Ss. 425-580.).
Работы Лебона имели огромное влияние. Предложенная им модель «реабилитации» севирианства («оно корректно, ибо следует Кириллу Александрийскому, равнопочитаемому в традиции т. н. неохалкидонитов») была взята за основу многими исследователями, стоящими на (нео)халкидонитских позициях.
Третий этап в истории изучения учения Севира обозначен появлением публикаций профессора Витакуэла Чериана Самуэля (1912-1998), священника Маланкарской (Индийской) Ортодоксальной Церкви. Особенно следует отметить его статью «Христология Севира Антиохийского», опубликованую в 1973 году (Samuel, V. C., Rev., The Christology of Severus of Antioch. // Abba Salama 4 (1973), Addis Abeba, 1973). В этой статье продемонстрировано сходство Cевировой христологии с христологией Льва Великого и представителей антиохийской традиции, в частности, Феодорита Киррского (pp. 187-188). Значимость этой публикации в должной мере была оценена А. И. Юрченко (К вопросу о статье профессора священника В. С. Самуэля. // Андрей Диакон, Философические и теологические опыты. – М., 1991, с 135-142.). По его мнению, заявления, базировавшиеся на выводах Ж. Лебона, эта публикация «просто-напросто перечеркнула» (С. 135-136). В заключении своей работы А. И. Юрченко утверждает, что «православная сторона до настоящего времени не имела адекватного представления о древневосточной христологической доктрине. На этом фоне полагаем необходимым вновь вернуться к освещению догматических проблем ориентализма с более глубокой разработкой традиционных его основ» (С. 140). Характерно, что работа Роберты Чеснат «Три монофиситские христологии» (Three Monophysite Christologies: Severus of Antioch, Philoxenus of Mabbug and Jacob of Sarug. – Oxford, 1976), несомненно, заслуживающая отдельного упоминания, оставляет без особого внимания связь доктринальных положений Севира Антиохийского с наследием Кирилла Александрийского. Попытка выявить более глубокие основания христологии Севира, чем лишь следование Кириллу, представлена в настоящем исследовании.
Научная новизна исследования. В диссертации впервые дается сравнительный анализ двух важнейших в истории сирийского христианства идейных комплексов — т.н. несторианства и севирианства, исторически противостоявших друг другу. Посредством применения религиоведческого и культурологического инструментария впервые показана внутренняя логика, связывающая различные этапы в истории христологических споров. Отдельные явления, историческая связанность друг с другом которых едва прослеживается, показаны как части единого культурного процесса и различные парадигмы общего мировоззренческого принципа. К тексту диссертации прилагается впервые осуществленный автором перевод на русский язык ключевых частей апологического сочинения Нестория Константинопольского «Книга Гераклида Дамасского».
Положения, выносимые на защиту: (1) Парадокс Богочеловечества, являющийся продолжением библейского парадокса Богооткровения, лежит в основе традиционного христианского богословия; (2) Изменения характера указанной парадоксальности в вероучительных построениях того или иного автора или движения отражают влияние различных представлений об отношениях между Богом и миром (божественным и человеческим); (3) исследование аутентичных произведений несторианства (традиции Антиохии и Церкви Востока) выявляет принципиальную парадоксальность его христологии; (4) исследование письменных памятников севири-анства позволяет заключить, что принятая в нем христологичес-кая схема также парадоксальна и аналогична несторианской.
Научно-практическая значимость. Христологическая проблематика отражает в себе принципиальные мировоззренческие парадигмы, и ее историческое и культурологическое исследование может служить ключом к пониманию ряда социальных столкновений в истории. Результаты исследования могут быть применены как при дальнейшем специальном изучении ближневосточного христианства (в связи с отношением к христианству как к религии, заложившей также культурные основы западной цивилизации) и истории его взаимодействия с другими религиями и религиозными явлениями культур Ближнего Востока, так и при создании обзорных работ и учебных курсов и пособий, в частности «Теория и история культуры», «Религиоведение», «История и вероучение древних восточных Церквей», «История и культура Ближнего Востока».
Апробация исследования. Диссертация обсуждалась на заседании Центра изучения религий Российского государственного гуманитарного университета. Основные идеи и выводы диссертации, отраженные в опубликованных автором работах, получили отклик в виде следующих рецензий:
B. L. [В. М. Лурье]. Н. Селезнев, Ассирийская Церковь Востока. Исторический очерк. – М.: Ассирийская Церковь Вос-тока, 2001. // Христианский Восток. Hовая серия, Т. 3 (IX) / 2001. – М.-СПб.: Алетейя, 2002, C. 526. (на англ. яз.)
А. А. Пржегорлинский. Н. Селезнев, Христология Асси-рийской Церкви Востока. Анализ основных материалов в кон-тексте истории формирования вероучения. – М.: Euroasiatica, 2002. // Мир Православия: Сб. ст., Вып. 5. – Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2004, C. 541-556.
B. Louri [В. М. Лурье]. Н. Селезнев, Христология Асси-рийской Церкви Востока. – М.: Euroasiatica, 2002. // Христианский Восток. Hовая серия, T. 4 (X) / 2002. – М.: Индрик, 2006, С. 593. (на англ. яз.)
E. G. Farrugia [Э. Фарруджа]. Селезнев Н. Н., Несторий и Церковь Востока. – М.: Путь, 2005. // Orientalia Christiana Periodica (Roma: Pontificium Institutum Orientalium Studiorum), 2 / 2005, pp. 522-526. (на англ. яз.).
B. Louri [В. М. Лурье]. Н. Селезнев, Несторий и Церковь Востока. – М.: Путь, 2005. // Scrinium II (2006) Universum Hagio- graphicum. – СПб: Византинороссика, 2006, С. 481. (на англ. яз.).
Структура исследования. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения, списка источников и литературы, а также приложения.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении содержится постановка проблемы, определены цель и задачи исследования, указана степень ее научной актуальности, представлен обзор источников, дан анализ историографии по теме, описан избранный метод исследования, указано, в чем состоит научная новизна работы и ее практическая значимость, приведены сведения о ее апробированности.
Первая глава, «Проблема парадокса и христология», открывается обзором истории и роли понятия парадокса в концепциях гуманитарных и естественных наук (С. Кьеркегор, Н. Бор и др.). Показана глубинная взаимосвязанность в гуманитарном и естественнонаучном знании проблемы концептуальной развертки, отображения одного и того же объекта наблюдения в разных плоскостях (картинах). В связи с этим специальное внимание уделено разработанному Н. Бором (1885-1962) принципу дополнительности, предлагающему воспринимать логически несовместимые результаты наблюдения как взятые вместе, без стремления свести их в одну плоскость. Рассмотрены параллели этому подходу в гуманитарных областях: у С. Кьеркегора, П. А. Флоренского, М. М. Бахтина и др.
По мнению автора исследования, христологический парадокс (парадокс Богочеловечества), представляющий собой ключевую проблему в истории христологических споров, является производным от фундаментального библейского парадокса (парадокса иудейской религии), состоящего в представлении о Боге, который одновременно запределен и явлен. Богоявление и Богообщение в Слове, Премудрости и Духе, Его присутствие в имени, облаке, шехине сочетается с откровением о Его не-бразности и надмирности. В контексте этой парадоксальности возникает проповедь уникального Богооткровения в Мессии, явления Слова в личности Иисуса. Соединение присутствую-щего в творении Богооткровенного Слова с человеком в единой личности делает возможным парадокс Богочеловечества. Новозаветная христология наследует библейскую парадоксаль-ность: запредельный Бог отождествляет Свое высшее открове-ние с Иисусом (Мф 17:5), а Иисус осознает себя Богоявлением (Ин 10:30; 14:11). Вхождение парадокса Богочеловечества в мир греческих представлений о божественном, мире и человеке, представлений, объединенных концепцией единого космоса, включающего в себя всё сущее, в том числе и божественное, не мог не вызвать глубокого конфликта культур. Серьезным свидетельством этого столкновения было арианство, заявившее о неприятии библейского парадокса: для ариан присутствие творческого и Богооткровенного Слва в мире неизбежно означало Его тварность. Антиарианской реакцией стало Никейское вероисповедание (первый общецерковный норматив-ный документ), провозгласившее единосущие Слва запредель-ному Богу Отцу. Парадоксальность христологии Афанасия Александрийского, чье влияние на составление Никейского символа веры было определяющим, выявляется демонстрацией того факта, что им используется понятие парадокса в христологическом дискурсе (К Серапиону IV, 14; PG 26, 656c-657a). В исследовании выделяются два принципиально различ-ных понимания Никейского символа: (1) акцентирующее божество (божественную природу) Логоса в плане собственно богословия (триадологии) и парадокс богочеловечества в плане христологии; (2) принимающее богословие (триадологию) Никейского символа (совершенное божество Логоса), но продолжающее следование арианской логике в христологии, в результате чего христология выглядит как учение не о соединении Бога и человека, но об «усвоении» Богом «плоти», понимаемой, в свою очередь, не как совершенное человечество (полноценная человеческая составляющая Христа), что позволило бы говорить о Христе как о человеке, но лишь как средство проявления божественного субъекта. Последнее понимание было свойственно Аполлинарию, еп. Лаодикийскому (ум. 390), и его последователям. В богословской мысли противников арианства и аполлинаризма складывается христо-логическая концепция, в которой парадокс выражен в греческих понятиях: Богочеловечество есть совершенное единство двух совершенных его составляющих – божества и человечества.
В контексте указанной выше оппозиции интерпретаций Никейского символа веры в исследовании рассматривается христологическая проблематика, связанная с выступлением Кирилла Александрийского против Нестория. Помимо явно выраженных политических столкновений, этот конфликт отразил в себе противостояние антиохийской традиции (в лице Нестория), ярко окрашенной антиарианской и антиаполлинаристской полемикой, и богословской мысли, подвергшейся влиянию аполлинаризма (в лице Кирилла Александрийского). В своей критике Нестория Кирилл опирался г.о. на псевдо-Афанасиево сочинение «Слово о Воплощении» ( ), бывшее в действительности, аполлинаристским подлогом, и в качестве выражения христологической ортодоксии предлагал Аполлинариеву формулу «единая природа Бога Слова воплощенная» ( ). Позицию своих оппонентов Кирилл полемически интерпретировал как устранение парадокса посредством разделения уникальной личности Христа на два лица, находящихся в состоянии сосуществования. Христологический парадокс в построениях самого Кирилла понимается как приобретение Богом человеческих свойств: страстности, смертности и др., при сохранении Им бесстрастности и бессмертности.
Вторая глава, «Несторий и Церковь Востока», посвящена несторианству (в смысле учения Нестория), и христологическим концепциям авторов Церкви Востока, проигнорировавшей осуждение Нестория в Эфесе в 431 году. Изложение вероучительной проблематики дано в историческом контексте: дается обзор деятельности Нестория в качестве константинопольского архиепископа (428-431 гг.) и истории его восприятия Церковью Востока. Роли школ в истории этого восприятия уделено специальное внимание. В отдельный параграф выделено выявление общих истоков школ Сирии и Месопотамии, причем показаны иудейские истоки обеих традиций.
Анализ христологии Нестория и ее связи с христологией Церкви Востока, который составляет основной параграф данной главы, осуществлен с опорой, главным образом, на бесспорно аутентичную часть апологии Нестория, т. н. «Книги Гераклида Дамасского». Завершает главу характеристика христологии несторианства при привлечении проблемы парадокса. Полемическая традиция, заложенная Кириллом Алек-сандрийским, представляла несторианство лишённым парадокса ввиду отсутствия в этом учении, в той интерпретации, которую давал Кирилл, христологического единства. Однако исследования, во-первых, новооткрытой апологии Нестория, во-вторых, считавшихся утраченными, но обретенных в сирийских переводах, сочинений Феодора Мопсуестийского, и, в третьих, наследия сирийцев Нарсая и Баввая, показали, что единство лица Христа в этой традиции исповедуется со всей ясностью. Более того, единство совершенных природ в одном лице, акцентированное антиохийской традицией, считалось одним из основополагающих принципов традиционного представления об ортодоксии (Шёнборн К., Бог послал Сына Своего: христология. – М., 2003, С. 138-139). Выяснение этого факта принципиально изменило представления об антиохийстве и традиции Церкви Востока, выявив в ней продолжение традиционной парадоксальности. В семитском измерении (арамейской, сирийской версии) эта парадоксальность обретает еще большую гармонию с контекстом всего строя богословской мысли. «Поэтическое богословие прп. Ефрема – богословие парадоксов. Оно пользуется не определениями, а символами. Поэт намечает ряд парадоксальных пар противоположностей для того, чтобы точнее определить центр или предмет исследования» (Мар Афрем Нисибинский. Юлиановский цикл / Предисл., пер. с сир. и комм. А. В. Муравьева. – М., 2006, С. 24.). Перевод христологического парадокса с языка аристотелевой логики на язык библейского богословия, осуществленный благодаря переводам сочинений грекоязычных авторов антиохийской традиции на сирийский язык, был возвращением этого парадокса в русло той традиции, которой он был порожден. В контексте греческой культуры библейский парадокс переживается как выраженное логическое напряжение, в то время как в контексте культуры семитской он воспринимается как продолжение принципиальной парадоксальности Богооткровения.
Третья глава, «Севир Антиохийский и проблема христологического парадокса», посвящена севирианству. Учение Севира Антиохийского (ок 456-538, патр. 512-518) – ведущей фигуры в истории формирования вероучения так называемого монофизитского сообщества – тоже дано в историческом контексте. Рецепция решений Эфесского собора 431 года, проведенного Кириллом и осудившего Нестория, в Византийской империи необходимым образом подразумевала смену культурной парадигмы в церковной жизни. Явно выраженная тенденция к односторонней христологии, свойственная полемическим построениям Кирилла Александрийского, оказала серьезное влияние на строй церковной мысли. Традиционные формулировки, отражавшие двустороннюю христологию теперь объявлялись неприемлемыми. В частности, догматический «Томус» папы Льва Великого, излагавший христологию в традиционных латинских выражениях, был многими, находившимися под влиянием Кирилла Александрийского, воспринят как «несторианство». Антиохийская традиция была подвергнута основательной дискредитации и сохранилась только в Церкви Востока, кафедры и школы которой находились за пределами Византийской империи. Появление на сцене истории Севира Антиохийского произошло в среде, где справедливость суждений Кирилла Александрийского сомнениям не подвергалась, а антиохийская традиция и латинское богословие, выраженное в «Томусе» Льва Великого, воспринимались как безусловно ошибочные, разрушающие Богочеловеческое единство во Христе. Христологический язык Кирилла Александрийского признавался единственно ортодоксальным. Вместе с тем, Севир находился под сильным влиянием богословского наследия Василия Кесарийского (329-379) (на которого имел влияние Диодор Тарсский (ум. ок. 392), выдающийся представитель антиохийской школы богословия) и Григория Назианзина (ок. 325-389) (который, как и Диодор, был одним из самых ярких полемистов против аполлинаризма). В настоящей главе представлен критический обзор основных сочинений Севира Антиохийского: «К Нефалию», «Филалет», «Против нечестивого Грамматика», «К Сергию Грамматику», серии «Против Юлиана», «Против Фелициссима». Христология Севира представляет собой переосмысление положений Кирилла Александрийского и свидетельствует о возвращении двустороннего подхода. Будучи сопоставленной с антиохийской христологической схемой, схема Севира демонстрирует принципиальное с ней сходство. Парадоксальность в христологии Севира Антиохийского в полной мере проявляется в той части его построений, где он касается понимания лица Христа. Севир признает возможность созерцания в лице Христа лица человека (PG 86, 1921), и схема вновь приобретает христоцентричный характер. Парадокс сложного единства двух совершенств проявляется на всех уровнях. Севир заявляет, что рассуждает в русле интерпретации антиохийской христологии, сделанной Кириллом Александрийским, который истолковал отстаиваемое антиохийцами совершенство каждой из природ, выражающееся, в том числе, в признании личной реализованности их в уникальном лице Христа, как разделение на два, автономно существующих, лица. Вместе с тем, в отличие от Кирилла, Севир понимает лицо Христа не как лицо Слова, но как лицо сложное богочеловеческое, а парадоксальность сочетания в нем божества и человечества состоит в том, что умозрительно, «в созерцании», в лице Христа можно видеть лицо человека. Принимая «антинесторианское» исповедание «единой природы», Севир акцентирует ее «составленность» из божества и человечества, при чем и то и другое, то есть и божество, и человечество, сохраняются совершенными в «единой природе». То же Севир предельно ясно утверждает и об ипостасях, демонстрируя никейское понимание ипостаси как синонима сущности (): природы соединяются, каждая в своей ипостаси, и, соединившись в одну природу и одну ипостась, ни божественная, ни человеческая ипостась не утрачивает саму себя, исчезает лишь их разделенность. Указывая же на богочеловеческий характер лица Христа и Его воли, Севир демонстрирует полное сохранение парадокса богочеловечества на всех уровнях единства Бога и человека во Христе.
В заключении приводятся выводы из проведенного сопоставления и анализа. Сравнение христологических схем несторианства и севирианства может быть представлено следующим образом:
Несторианство: лицо Христа следует воспринимать и как лицо Слова, и как лицо человека; лицо Христа едино и нераздельно. Схема христоцентричная и парадоксальная. Интерпретация несторианства Кириллом Александрийским: существуют два раздельных лица; единство во Христе носит лишь внешний характер. Кирилл Александрийский: лицо Христа есть лицо воплотившегося Слова; видеть в нем лицо человека недопустимо. Схема логосоцентричная. Парадокс формализуется. Севирианство: лицо Христа есть лицо воплотившегося Слова, но благодаря его воплощению, в лице Христа умозрительно можно различать лицо человека. Схема христоцентричная и парадоксальная.
Таким образом установлено, что севирианство, сформировавшееся в результате выступления Кирилла Александрийского против Нестория и использующее введенный в качестве нормативного богословский язык Кирилла, следует при этом традиционной «антиохийской» христологической схеме и должно быть поэтому признано осуществившим пересмотр основополагающих христологических положений Кирилла. Причинами разделения в сирийском христианстве следует признать: (1) введение Кириллом Александрийским в церковный оборот нераспознанных им аполлинаристских подлогов, на основании которых им была предпринята критика учения Нестория; (2) создание Кириллом Александрийским полемической интерпретации учения Нестория и его предшественников по антиохийской традиции богословия. Представленное в такой интерпретации, учение Нестория вызывало всеобщее неприятие. В связи с указанными выводами, несторианство и севирианство, несмотря на историческое взаимное противостояние, не могут считаться противоположными по своим позициям и непримиримыми по существу течениями богословской мысли.
В качестве приложения представлен впервые переведенный с сирийского на русский язык (автором работы) текст из апологического сочинения Нестория «Книга Гераклида». Из обширной апологии были выбраны два наиболее характерных фрагмента (общим объемом десять страниц).
По теме диссертации
автором опубликованы следующие работы:
1. Селезнев Н., Ассирийская Церковь Востока. Исторический очерк / Предисл. Мар Исхака Йосепа, епископа Нухадры (Дохука, Северный Ирак) и СНГ. – М.: Ассирийская Церковь Востока, 2001, 104 с., ISBN 5-86748-082-8. (3,3 а.л.)
2. Селезнев Н., Христология Ассирийской Церкви Востока. Анализ основных материалов в контексте истории формирования вероучения. – М.: Euroasiatica, 2002, 198 с., ISBN 5-86748-101-8. (7,8 а.л.)
3. Богословские собеседования между Католикосом Церкви Востока Мар Тиматеосом I (727-823) и халифом ал-Махди, повелителем правоверных / Пер. с араб. Н. Н. Селезнева под ред. Д. А. Морозова; вступ. статья и прим. Н. Н. Селезнева. // Точки / Puncta (М.: Институт философии, теологии и исто-рии св. Фомы), 3-4 / 4 / 2004, С.7-39, ISSN 1680-614X. (1,7 а.л.)
4. Селезнев Н. Н., Несторий и Церковь Востока / Под научн. ред. и с предисл. Н. В. Шабурова ; Российский Государствен-ный Гуманитарный Университет, Центр изучения религий. – М.: Путь, 2005, 111 с., ISBN 5-86748-032-1. (5 а.л.)
5. Seleznyov N., Nestorius and the Church of the East. // Ql men Madn / Voice of the East (Trichur: Mar Narsai Press, India), Vol. 52, No. 7 & 8 / 2005, pp. 4-5. (0,1 а.л.)
6. Селезнев Н., Ассирийская Церковь Востока. // Большая Российская Энциклопедия. T. 2. – М.: Научное издательство «Большая Российская Энциклопедия», 2005, ISBN 5-85270-330-3 (т. 2), C. 375-376. (0,16 а.л.)
7. Селезнев Н., Несторий: судьба и наследие. Книга Гераклида Дамасского (избранное). Пер. с сир. и прим. Н. Н. Селезнева. // Волшебная Гора: Традиция, религия, культура. Bып. XII. – М.: ВГ, 2006, С. 66-82, ISSN 1813-6028. (1 а.л.)
8. Селезнев Н. Н., Баввай Великий. Диодор Тарсский. // Рели-гиоведение. Энциклопедический Словарь. / Под. ред. А.П.За-бияко, А.Н.Красникова, Е.С.Элбакян. – М.: Академический проект, 2006, С. 88, 295-296. ISBN 5-8291-0756-2. (0,2 а.л.)
9. Селезнев Н. Н., Несторий и его апология «Книга Геракли-да». // Религиоведение 3/2006, C.16-27. (1 а.л.)
