Конструкции с вопросительными частицами в переводах русских текстов xx века на английский и татарский языки
На правах рукописи
ХАЛИТОВА Лилия Камилевна
КОНСТРУКЦИИ С ВОПРОСИТЕЛЬНЫМИ ЧАСТИЦАМИ
В ПЕРЕВОДАХ РУССКИХ ТЕКСТОВ XX ВЕКА
НА АНГЛИЙСКИЙ И ТАТАРСКИЙ ЯЗЫКИ
Специальность 10.02.20. – сравнительно-историческое,
типологическое и сопоставительное языкознание
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени
кандидата филологических наук
Казань – 2008
Работа выполнена на кафедре современного русского языка и русского как иностранного государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Казанский государственный университет им. В.И. Ульянова-Ленина»
| доктор филологических наук профессор Чернышева Алевтина Юрьевна доктор филологических наук профессор академик Академии наук РТ Закиев Мирфатых Закиевич кандидат филологических наук доцент Махмутова Алсу Нигматяновна государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Татарский государственный гуманитарно-педагогический университет» |
Научный руководитель –
Официальные оппоненты:
Ведущая организация –
Защита состоится «23» мая 2008 г. в 9 часов на заседании диссертационного совета Д 212.081.05 по присуждению ученой степени доктора филологических наук при государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Казанский государственный университет им. В.И. Ульянова-Ленина» по адресу: 420008, г. Казань, ул. Кремлевская, 18.
С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке им. Н.И. Лобачевского государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Казанский государственный университет им. В.И. Ульянова-Ленина»
Автореферат разослан «___» апреля 2008 года.
Ученый секретарь
диссертационного совета
кандидат филологических наук
доцент Т.Ю.Виноградова
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Современный этап развития лингвистики характеризуется изучением языка в тесной связи с культурой и историей его носителей. Это обусловило большой интерес ученых к вопросам, связанным с национально-культурной спецификой языков, которая находит отражение в лексическом составе языка и его грамматическом строе. Как показывают исследования последних лет, семантические системы различных языков уникальны и культурноспецифичны, причем, до такой степени, что даже наличие лексикализованных универсалий не приводит к абсолютной эквивалентности в языковом употреблении (см., например, [Вежбицкая 1999], [Колесов 1999], [Верещагин, Костомаров 2002], [Балалыкина 2007], [Байрамова 2001, 2004], [Аминова 2006], [Арсентьева 2006]). Это говорит о том, что подавляющее большинство слов в любом языке являются семантически лингвоспецифичными и трудно поддаются непосредственному межъязыковому сопоставлению. Аналогично и подавляющее большинство грамматических конструкций являются лингвоспецифичными, обнаруживая в силу этого трудности межъязыкового сопоставления. Как утверждает А.Вежбицкая, «большинство предложений, произносимых на каком-либо языке, не может быть переведено на другие языки без потери и / или добавки смысла» [Вежбицкая 1999:38].
Особенно большие сложности существуют при передаче на язык перевода лексических единиц с имплицитной информацией. Такой информацией, как известно, обладают, прежде всего, частицы, выражающие разнообразные модусно-оценочные смыслы.
Данное диссертационное исследование посвящено изучению семантических и прагматических особенностей конструкций с русскими вопросительными частицами (не правда ли, так ведь, а, что, что ли, разве, неужели) в переводах на английский и татарский языки.
Актуальность исследования определяют следующие факторы:
1) проблема описания вопросительно-предположительной семантики, граничащей с эпистемическим отношением, в русском языке;
2) проблема семантической категории вопроса как высказывания, обусловливающего выделение собственно вопроса и вопроса с нестандартной семантикой;
3) проблема семантико-прагматического статуса русских предложений с вопросительными частицами (не правда ли, так ведь, а, что, что ли, разве, неужели) и их перевода на английский и татарский языки;
4) проблема эквивалентности в сопоставительных исследованиях.
Сложность и востребованность изучения данных проблем объясняется как различным строем разных языков, так и связанным с ним «способом смотреть на мир» [Вежбицкая 1999:217]
Как известно, русскому языку свойственна моральная ориентация и в связи с этим импрессионистическая тенденция, которая проявляется, в частности, в большом количестве эмоциональной лексики, в том числе частиц, которые особенно трудно переводятся на другие языки или вообще не переводятся.
Проблема перевода связана с проблемой лакунарности. Под лакунарностью понимают явление отсутствия у слова одного языка соответствия в другом языке, а под лакуной – нулевой коррелят лакунарной единицы. Данное разграничение терминов лакуна и лакунарная единица исключило восприятие понятий лакунарная единица и безэквивалентная единица как полных синонимов, так как единица определенного языка может быть лакунарной, коррелируя с лакуной в другом языке, но вместе с тем иметь в этом языке эквивалент [см. Байрамова 2006]. Выявление степени адекватности эквивалента лакунарной единице чрезвычайно сложно.
Несмотря на сложности межъязыкового сопоставления, обнаруживаемые при передаче имплицитной информации на язык перевода (английский, татарский), подобное сопоставление весьма полезно. Во-первых, потому, что только на фоне другой культуры наиболее ярко обнаруживаются особенности изучаемого феномена, что позволяет описать в полном объеме его семантику и прагматику и выявить даже «такие вещи, на которых в родной культуре внимание и не останавливалось» [Бахтин 1979:335]. Во-вторых, потому, что существует проблема если не адекватной, то хотя бы максимально по возможности точной передачи идеи художественного произведения на язык перевода. С точки зрения И.В.Арнольд, сопоставление переводов важно при анализе возможных способов подразумевания, знание теории имплицитности может избежать таких ошибок, как сглаживание смысла при переводе [Арнольд 1982:87]. В-третьих, описание семантики и прагматики сопоставляемых конструкций максимально ответственно за удачу общения, преследуя цель адекватного понимания коммуникантами друг друга.
Объектом исследования выступают русские конструкции с вопросительными частицами (не правда ли, так ведь, а, что, что ли, разве, неужели) в художественных текстах XX века в переводах на английский и татарский языки.
Предметом изучения является сопоставление русских конструкций с вопросительными частицами (не правда ли, так ведь, а, что, что ли, разве, неужели) с их эквивалентами в английском и татарском языках.
В лингвистической литературе имеется немалое количество исследований, посвященных функционированию «маленьких слов» с эпистемическим семантическим компонентом (см., например, [Андрамонова 1976], [Земская 1980], [Баранов 1984, 1985], [Кобозева 1988, 2004], [Чернышева 1997]). Вместе с тем семантико-прагматический потенциал этих слов (в том числе исследуемых в настоящей работе частиц) еще нуждается в своей корректировке.
В основу работы положена гипотеза о том, что выражаемые частицами (не правда ли, так ведь, а, что, что ли, разве, неужели) модусно-оценочные смыслы в переводах содержащих их конструкций на английский и татарский языки модифицируются или утрачиваются.
Источником языкового материала стала картотека, насчитывающая более 3000 примеров, составленная методом сплошной выборки из произведений русской художественной прозы и драматургии ХХ века. Материалом для сопоставления явились произведения М.Булгакова, М.Горького, В.Драгунского, И.Ильфа и Е.Петрова, М.А.Шолохова, В.Шукшина.
Цель исследования заключается в выявлении степени семантико-прагматической адекватности русских предложений с вопросительными частицами (не правда ли, так ведь, а, что, что ли, разве, неужели) их английским и татарским переводам.
Для решения поставленной цели формулируются следующие задачи:
1) выявить исследуемые конструкции в художественном диалоге русских, английских и татарских текстов XX века;
2) уточнить и систематизировать семантико-прагматический потенциал предложений с вопросительными частицами (не правда ли, так ведь, а, что, что ли, разве, неужели);
3) выявить способы перевода конструкций с частицами (не правда ли, так ведь, а, что, что ли, разве, неужели) на английский и татарский языки;
4) сопоставить семантику и прагматику конструкций с русскими вопросительными частицами с семантикой и прагматикой их переводов на английский и татарский языки.
В работе использовались следующие методы: описательный метод и такие его приемы, как наблюдение, обобщение и классификация сопоставляемого материала; метод контекстуальной интерпретации; метод количественного подсчета; дистрибутивный метод; метод лингвистического эксперимента и сопоставительно-переводческого анализа (сопоставление исходного текста и текста перевода).
В качестве сопоставления оригинала и перевода служили: 1) один и тот же русский текст и тексты английского и татарского перевода, 2) русский текст и текст английского перевода, 3) русский текст и текст татарского перевода, 4) один и тот же русский текст и тексты татарского перевода, сделанного разными авторами.
Теоретической базой диссертации послужили научно-теоретические положения Ю.Д.Апресяна, Н.Д.Арутюновой, В.А.Белошапковой, В.В.Виноградова, М.З.Закиева, И.М.Кобозевой, Г.Е.Крейдлина, Т.М.Николаевой, Е.В.Падучевой, Ф.С.Сафиуллиной, Е.А.Стародумовой, Н.Ю.Шведовой и др., посвященные функционированию частиц, а также труды Л.К.Байрамовой, А.Вежбицкой, Е.М.Верещагина и В.Г.Костомарова, А.Зализняк, Р.Р.Замалетдинова, И.Ильина, В.В.Колесова, И.Б.Левонтиной, С.М.Михайловой, С.Г.Тер-Минасовой, Н.В.Уфимцевой, А.Д.Шмелева и др., посвященные исследованию культуры и особенностей русской, английской и татарской ментальности.
Научная новизна данной работы состоит в том, что в ней впервые с учетом ментальности носителей разноструктурных языков изучается степень адекватности русских предложений с вопросительными частицами (не правда ли, так ведь, а, что, что ли, разве, неужели) их английским и татарским переводам.
Теоретическая значимость диссертации определяется тем, что ее выводы могут быть значимыми для типологического исследования семантики разноструктурных языков (русского, английского, татарского) с учетом лингвокультурологических и прагматических подходов.
Практическая ценность. Материал исследования может быть использован в лекционных курсах по синтаксису и страноведению, в спецкурсах по лингвокультурологии и прагматике, при разработке учебно-методических пособий по синтаксису, практике устной и письменной речи английского и татарского языков, теории и практики перевода.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Семантика вопросительности со свойственной ей палитрой модусно-оценочных смыслов обусловлена коммуникативными и культурными нормами определенного социума.
2. Исследуемые вопросительные частицы (не правда ли, так ведь, а, что, что ли, разве, неужели), наряду с семантикой вопросительности и предположительности, выражают эпистемическое отношение, то есть оценку сообщаемого в терминах совместимости с действительностью, дифференцированную другими модусно-оценочными смыслами.
3. Эпистемическая семантика наиболее полно представлена в составе именно русских частиц, будучи национально-специфичной. В число выражаемых русскими вопросительными частицами (не правда ли, так ведь, а, что, что ли, разве, неужели) модусно-оценочных смыслов, в той или иной степени осложняющих значения достоверности и недостоверности (сомнения, неуверенности, предположения), входит призыв к согласию, нежелательность, ‘развенчание ложных представлений собеседника’, ирония / осуждение, причина, догадка, утверждение, совет / предложение / побуждение, уточнение, отрицание (в риторическом вопросе), удивление.
4. Перечисленные значения ослабляют значение вопросительности, способствуя тенденции функционирования предложений с вопросительными частицами (не правда ли, так ведь, а, что, что ли, разве, неужели) в качестве косвенных речевых актов. Показателем этого является то, что данные предложения выражают побуждение к согласию, вопрос-порицание, вопрос-осуждение, вопрос-причину / обоснование, вопрос-догадку, вопрос-утверждение, вопрос-уточнение, вопрос-удивление и др.
5. В переводах предложений с вопросительными частицами (не правда ли, так ведь, а, что, что ли, разве, неужели) на английский язык (расчлененным вопросом, косвенным вопросом и др. языковыми средствами) модусно-оценочная семантика, свойственная данным предложениям, модифицируется или утрачивается. Соответственно преобразуется (полностью или частично) и иллокутивный статус высказывания.
6. В переводах предложений с вопросительными частицами (не правда ли, так ведь, а, что, что ли, разве, неужели) на татарский язык (вопросительными конструкциями с частицами -мы/-ме, -мыни/-мени и др. языковыми средствами) модусно-оценочная семантика, свойственная данным предложениям, также модифицируется или утрачивается. Соответственно преобразуется (полностью или частично) и иллокутивный статус высказывания.
Апробация результатов исследования: основные положения и выводы диссертационного исследования отражены в 11 научных публикациях. Результаты были изложены на ежегодных итоговых конференциях профессорско-преподавательского состава КГУ (2004-2008), представлены в докладах и сообщениях на международных конференциях: «Стилистика и теория языковой коммуникации: посвященной 100-летию со дня рождения профессора МГЛУ И.Р.Гальперина» (Москва, 20-21 апреля 2005), «Бодуэновские чтения» (Казань, 23-25 мая 2006), «Языки в современном мире» (Москва, 5-6 июня 2006), «В.А. Богородицкий: научное наследие и современное языковедение» (Казань, 4-6 мая 2007).
Структура диссертации обусловлена кругом исследуемых вопросов и включает в себя введение, три главы и заключение. Справочную часть работы составляет список использованной литературы и источников и два приложения. Каждая глава состоит из разделов и сопровождается выводами.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во Введении раскрывается и обосновывается актуальность и научная новизна выбранной проблематики, формулируются цели и задачи работы, объект, предмет и методы исследования, определяется область теоретического и практического применения, излагаются положения, выносимые на защиту.
В первой главе «Проблемы описания частиц» решаются вопросы, связанные с описанием частиц, в частности, исследуемых в работе вопросительных частиц (не правда ли, так ведь, а, что, что ли, разве, неужели). Специфичность данных частиц выявляется, прежде всего, путем сопоставления содержащих их предложений с присущими им модусно-оценочными смыслами с тем значением, которое выражает английский расчлененный вопрос, с помощью которого данные предложения нередко переводятся.
В современной лингвистической литературе расчлененный вопрос наиболее удачно исследуется с опорой на культурно-обусловленные сценарии. Как показала А.Вежбицкая, согласно англо-саксонской культурной норме, основанной на традиции, в которой подчеркиваются права и автономия каждого человека, английский расчлененный вопрос призывает к согласию, допуская несогласие. В культурологическом подходе к изучению межкультурной коммуникации, продемонстрированном А.Вежбицкой, задействованы и русские предложения с контактоустанавливающими частицами (не правда ли, так ведь) как эквиваленты данного вопроса. Показательно при этом, что в английских переводах значение, выражаемое вопросительной частью расчлененного вопроса, может приписываться не только контактоустанавливающим частицам, но и всем другим вопросительным частицам, то есть всему составу исследуемых в работе частиц (не правда ли, так ведь, а, что, что ли, разве, неужели).
Вместе с тем русские вопросительные частицы (не правда ли, так ведь, а, что, что ли, разве, неужели) лингвоспецифичны.
Они выражают грамматические и лексические значения. Грамматическое значение данных частиц – это вопросительно-предположительное значение, граничащее с эпистемическим отношением (оценкой говорящим объективного содержания предложения со стороны его достоверности / недостоверности). Лексические значения частиц – это их индивидуальные модусно-оценочные смыслы – те, которыми они отличаются друг от друга.
Значительную часть рассмотренных в работе вопросительных частиц составляют контактоустанавливающие частицы (не правда ли, так ведь). Хотя русские контактоустанавливающие частицы (не правда ли, так ведь) и считаются семантическими эквивалентами вопросительной части английского расчлененного вопроса, их семантика несколько отличается от значения расчлененного вопроса. Как показала А.Ю.Чернышева [Чернышева 2006]они выражают призыв к искреннему согласию, при котором отсутствует расхождение между тем, что человек говорит, и тем, что он думает. Кроме того, имеющийся в значении этих частиц семантический компонент ‘возможность несогласия’, допускаясь, не является актуальным. Данное значение обусловлено русскими культурными нормами. В русской культуре не культивируется сценарий самовозвышения, акцентирующий право человека иметь свою точку зрения.
Частицы что и что ли выражают общее эпистемическое значение недостоверности, дифференцированное свойственными данным частицам другими модусно-оценочными смыслами.
Частица что употребляется в начале предложения, образует отдельную синтагму и выделяется (непосредственно или вместе с именным компонентом) запятой или тире. Эта частица выступает в нескольких ЛСВ, выражая во всех своих употреблениях, кроме эпистемической семантики, аксиологический негативный компонент смысла, который может доминировать или частично нивелироваться. Адекватно он описан в работе [Кобозева 1991], где отмечена возможность частицы что выражать значение нежелательности.
В настоящем научном исследовании подчеркивается, что в числе модусно-оценочных смыслов этой частицы:
1) нежелательность какого-либо действия с точки зрения говорящего: – Он что – тоже бухгалтер? – спросила она недовольно (Д.Рубина. Яблоки из сада Шлицбутера);
2) ‘развенчание ложных представлений собеседника’ (в этом употреблении частица что может оформлять риторический вопрос): – Ну неужели непонятно, что я не Игорь Николаевич? – раздраженно спросила Ирина. – У меня что, голос как у Игоря Николаевича? (В.Токарева. Зигзаг);
3) ирония / осуждение: – Я направлена к вам… – и, преодолевая минутное смущение, запнулась, – в пулеметчики. – Что они там – с ума спятили? (М.Шолохов. Поднятая целина).
Частица что ли также выступает в нескольких ЛСВ. В «Русской грамматике» при описании вопросительных предложений подчеркивается, что данная частица может, наряду с рядом других частиц (а, да, так, ладно), выражать совет, смягченное предложение, просьбу: Давай закурим, что ли? [Русская 1980]. Ценное замечание по поводу употребления данной частицы находим и в работе [Кобозева 2004], где подчеркивается, что «контекст с частицей что ли представляет собой возможное объяснение для ситуации, свидетелем или участником которой он является в момент речи», а именно – предполагаемую причину.
В настоящем исследовании отмечается, что частица что ли также выступает в нескольких ЛСВ, в числе которых:
1) причина: – Но почему машина остановилась? Она должна идти дальше и не сбавлять скорость… А машина стоит, и шофер положил голову на руль. Отдохнуть, что ли, решил? (В.Токарева. Коррида);
2) догадка: Аннушка молча покинула свою засаду, тихо обошла кругом. – ее детские ножки едва шумели по густой траве, – и вышла из чащи подле самого старика […]. Все ее тело было мало и худо, но очень стройно и ловко, а красивое личико поразительно сходно с лицом самого Касьяна, хотя Касьян красавцем не был […]. – Это твоя дочка, Касьян, что ли? – спросил я (И.Тургенев. Записки охотника);
3) утверждение (в ситуации узнавания, когда говорящий делает заключение, опираясь на знания по знакомству): Внимательно посмотрел на сына. – Степка, что ли? (В.Шукшин. Степка). (В этом употреблении частица что ли не может заменяться частицей что; ср.: Николай, ты, что ли? *Что, Николай?);
4) совет / предложение / побуждение: – Хочешь взять, так помолились бы богу, что ли… (М.Пришвин. В краю непуганых птиц); – Ты, Наталья, хоть бы сроду раз со мной на игрища пошла, – охорашиваясь, попросила Дарья. – Пойдешь, что ли, вечером? (М.Шолохов. Тихий Дон); – Ну, давай, что ли! – торопил врач. – Рожай (Л.Улицкая. Девочки);
5) уточнение: – В какой области выявляете себя? – спросил он. – Где работаю, что ли? (В.Шукшин. Срезал);
6) отрицание при оформлении риторического вопроса: – Нашел заботу! – криво усмехнулся Василий. – Малые они ребята, что ли? (М.Горький. Мальва).
Частицы разве и неужели используются для выражения сомнения и удивления: – Неужели он уехал?; – А снег разве выпал? – спросил Петя (Е.Попов. Самолет на Кельн).
Эти частицы описаны в работах Ю.Д.Апресяна, А.Н.Баранова, В.А.Белошапковой и Е.Б.Степановой, Т.В.Булыгиной и А.Д.Шмелева, И.М.Кобозевой, Л.И.Степаненковой. Как отмечают ученые, данные частицы обладают свойством отсылать к тезаурусным и ситуативным знаниям. Например, частица разве в вопросе типа Разве P? свидетельствует о том, что говорящий извлек из ситуации некоторое знание Q, которое влечет P, и о наличии у говорящего тезаурусного знания, что не P [Кобозева 1991].
Частицы разве и неужели могут оформлять и риторический вопрос: – Разве у меня мало благодарностей? – спрашивала Надя (М.Каминский. Сестры); Неужели я обожру Совет Народного Хозяйства, если в помойке пороюсь? (М.Булгаков. Собачье сердце).
Перечисленные модусно-оценочные смыслы русских вопросительных частиц, оценивающих содержание предложения со стороны его недостоверности, являются отражением свойственной русской ментальности категории неопределенности / кажимости.
Данные значения оказывают влияние на прагматический статус вопросительных предложений, которые (во многих случаях) обнаруживают тенденцию к употреблению в качестве косвенных речевых актов. Такие предложения выражают вопрос-осуждение, вопрос-обоснование, вопрос-предложение, вопрос-уточнение и др.
Во второй главе «Русские конструкции с вопросительными частицами в переводах на английский язык» сопоставляются предложения с вопросительными частицами (не правда ли, так ведь, а, что, что ли, разве, неужели) с их английскими переводами.
Сложность перевода русских предложений с вопросительными частицами (не правда ли, так ведь, а, что, что ли, разве, неужели) на английский язык обусловлена как разным грамматическим строем данных языков – преобладающем количестве частиц именно в русском языке, так и выражаемой частицами имплицитной информации, а именно палитре модусно-оценочных смыслов и общей эмоциональной окрашенности – различных видов аффективного состояния говорящего (волнения, раздражения, недоумения).
На английский язык эти предложения переводятся с помощью разных языковых средств. Это расчлененные вопросы, косвенные вопросы, общие и специальные вопросы, даже повествовательные предложения, которые могут содержать модально-вводные слова и междометия. Предпочтительный выбор тех или иных средств обусловлен видом частиц. Так, предложения с контактоустанавливающими частицами (не правда ли, так ведь) наиболее часто переводятся расчлененным вопросом (такие случаи составляют 78%). Это обусловливается близостью выражаемой данными предложениями и расчлененным вопросом семантики – призывом к согласию, с той лишь разницей, что в русском языке такой призыв нацелен на искреннее согласие, в котором семантический компонент ‘возможность несогласия’, допускаясь, не актуализирован: – Все сбылось, не правда ли? (М.Булгаков. Мастер и Маргарита) – It all came true, didn't it? (M.Glenny); – Правда, он похож на попугая? (Ильф и Петров. Двенадцать стульев) – He's just like a parrot, isn't he? (J.Richardson).
Вместе с тем предложения с контактоустанавливающими частицами могут переводиться и другими вопросами, что свидетельствует об отсутствии абсолютной семантической адекватности данных предложений и расчлененных вопросов: – Какой интересный город, не правда ли? (М.Булгаков. Мастер и Маргарита) – An interesting city, Moscow, don't you think? (M.Glenny); – Ведь не позволим же мы, чтобы мужики обесчещивали наших жен и сестер, чтобы глумились они над нашей православною верой, надругивались над святыми храмами, грабили наше имущество и достояние, не так ли, господа старики? (М.Шолохов. Тихий Дон) – We don’t want the Red government, they bring only debauchery, and not liberty! And we shall not allow the muzhiks to violate our wives and sisters, to make a mockery of our Greek Church faith, to desecrate out holy temples, to plunder our possessions and property. Don’t you agree, elders! (Society of Foreign Workers).
В составе контактоустанавливающих частиц особое место занимает частица а. Круг ее значений широкий: это и призыв к согласию, и другие виды побуждений. Частица а не имеет точных эквивалентов в английском языке, поэтому предложения с этой частицей могут переводиться разными средствами. Вместе с тем авторы переводов предпочитают расчлененный вопрос и английское междометие eh (случаи перевода расчлененным вопросом составляют 20%, случаи перевода междометием eh составляют 25%). Приведем примеры: [Булычов.] А что-то нехорошо все, братец мой, а? (М.Горький. Егор Булычов и другие) – [Bulychov:] Things are going badly somehow, aren’t they, old chap? (H.Kasanina); [Михаил.] Я, брат, старше тебя годами, но моложе душой, а? (М.Горький. Враги) – [Mikhail:] I’m older than you in years, but younger in spirit, don’t you think? (M.Wettlin); [Генерал.] Это, должно быть, зверь, а? Как он рычит, а? (М.Горький. Враги) – [General:] Must be a real tiger, eh? Does he roar, eh? (M.Wettlin).
Предложения с частицами что, что ли также не имеют точных эквивалентов в английском языке. Преобладающим способом перевода этих предложений является общий вопрос (случаи перевода предложений с частицей что составляют 50%, случаи перевода предложений с частицей что ли составляют 60%); другие виды вопросов тоже имеют место: – А обновленцы что – не люди? (Ильф и Петров. Двенадцать стульев) – They're human-beings, aren't they? (J.Richardson); – Что я, не видал хороших командиров, по-твоему? (М.Шолохов. Поднятая целина) – Don’t you think I’ve seen your kind of good leaders? (Society of Foreign Workers); – А у меня что, на лбу написано, что я – «ваше благородие»? (М.Шолохов. Поднятая целина) – Is it written on my forehead that I’m an Honour? (Society of Foreign Workers); – Что вы, профессор, смеетесь? – возмутился Швондер (М.Булгаков. Собачье сердце) – What are you laughing for, professor?’ (M.Glenny); – Пойдешь, что ли, вечером? – Не знаю, навряд (М.Шолохов. Тихий Дон) – Come this evening, won’t you? – I don’t know, but I don’t think so. (Society of Foreign Workers); – Заблудился, что ли? (В.Шукшин. Охота жить) – Was he lost? (R.Daglish); [Пепел.] Это Клещ, что ли? (М.Горький. На дне) – [Peppel:] Who, Kleshch? (M.Wettlin).
Предложения с частицами разве и неужели тоже не имеют эквивалентов в английском языке. Предпочтительным способом перевода предложений с частицами разве и неужели является общий вопрос (случаи перевода предложений с частицей разве составляют 44%, случаи перевода предложений с частицей неужели составляют 40%); однако имеют место и другие виды вопросов: – Разве я просил мне операцию делать? (М.Булгаков. Собачье сердце) – I didn’t ask you to do the operation, did I? (M.Glenny); [Звонцов.] Разве ты, Шура, не говорила, что хочешь? (М.Горький. Егор Булычов и другие) – [Zvontzov:] Didn’t you tell me, Shura, that you wanted to? (H.Kasanina); – Господа! – воскликнул вдруг Ипполит Матвеевич петушиным голосом. – Неужели вы будете нас бить? (Ильф и Петров. Двенадцать стульев) – "Gentlemen!" cried Ippolit Matveyevich in a croaking voice, "you wouldn't hit us, would you?” (J.Richardson); – Неужели вам не обидно? (М.Горький. Враги) – Don’t you find it degrading? (M.Wettlin).
Лакунарность исследуемых частиц в английском языке приводит к тому, что между русскими предложениями с вопросительными частицами и их английскими переводами, отсутствует не только семантическое, но и прагматическое соответствие.
Так, в примере А почему, мать, не перейти мне к обновленцам? А обновленцы что – не люди? (Ильф и Петров. Двенадцать стульев) частица что выражает значение ‘развенчание ложных представлений’, одновременно оформляя риторический вопрос, маркирующий эмоциональную реакцию протеста. Английский перевод And why shouldn't I join the Renovators, Mother? They're human-beings, aren't they? (J.Richardson) включает толкование А.Вежбицкой расчлененного вопроса: (а) я знаю: вы можете сказать, что вы не сказали бы то же самое; (б) я хочу, чтобы вы сказали, сказали ли бы вы то же самое; (в) я думаю, вы сказали бы то же самое.
В примере Ты – что, газет не читаешь? (М.Горький. Егор Булычов и другие) частица что, наряду с неуверенностью, выражает значение осуждения. Соответственно данное высказывание выражает вопрос-осуждение. В тексте перевода негативный семантический компонент отсутствует и представлен лишь общий вопрос: Don’t you read the papers? (H.Kasanina).
В следующем примере Позову Шуру сюда, что ли? (М.Горький. Егор Булычев и другие) частица что ли имеет значение ‘неуверенное предложение’. Данное высказывание выражает вопрос-утверждение-просьбу. В английском переводе конструкция сохраняет только значение ‘предложение’, выражаемое словом shall, а высказывание представляет собой вопрос-предложение: Shall I call Shura out? (H.Kasanina): ‘Мне позвать Шуру?’
В этом примере частица что ли выражает предполагаемую причину: – А это кто? – Начальник увидел парня на нарах. – Иолог, – нехотя пояснил Никитич. – От партии отстал. – Заблудился, что ли? (В.Шукшин. Охота жить). Соответственно высказывание выражает вопрос-причину. В английском переводе данный компонент смысла отсутствует. И английское высказывание выражает только общий вопрос: ‘Who's that over there?’ The militia chief had noticed the young man on the bunk. ‘Geol'gist,’ Nikitich informed him shortly. ‘He got left behind by his part’ ‘Was he lost?’ (R.Daglish).
Сказанное свидетельствует о невозможности адекватного перевода русских предложений с вопросительными частицами на английский язык. Это прослеживается даже в тех случаях, когда между языком оригинала и перевода возникает семантическая близость, что, например, имеет место при оформлении частицами разве и неужели риторического вопроса, где они выражают отрицание: – Да разве они могут вас тронуть, помилуйте! (М.Булгаков. Собачье сердце) – Surely they can't touch you! (M.Glenny). Как отметил Е.М.Кубарев: «Перевод предложений со словами разве и неужели при помощи иноязычных конструкций с обычным выражением отрицания правильно передает лишь общее грамматическое, логическое отрицательное значение этих русских моделей, не отражая их многоцветную эмоциональность» [Кубарев 1963].
В третьей главе «Русские конструкции с вопросительными частицами в переводах на татарский язык» сопоставляются предложения с вопросительными частицами (не правда ли, так ведь, а, что, что ли, разве, неужели) с их татарскими переводами.
Переводы русских предложений с данными частицами на татарский язык также представляют известную сложность. В татарском языке имеются эквиваленты русских частиц, но они не являются полными семантическими аналогами русских частиц. На татарский язык предложения с русскими вопросительными частицами могут переводиться предложениями со следующими словами и сочетаниями: йе бит, йеме (да ведь: от тат. йе – ‘да’), шулай бит, шулаймы (так ведь: от тат. шулай – ‘так’), дресме, дрес бит (правда, верно: от тат. дрес – ‘правдивый’), -мы/-ме, -мы/-ме + лл (млл), -мы/-ме + со, микн(ни), -мыни/-мени, нрс + -мы/-ме + лл,. Слова и сочетания йе бит, йеме, шулай бит, шулаймы, дресме, дрес бит не рассматриваются в татарском языке как собственно частицы, но исследованный материал показывает, что они могут функционально сближаться с русскими контактоустанавливающими частицами (не правда ли, так ведь).
Вопросительные частицы -мы/-ме, -мыни/-мени – это частицы-аффиксы, которые представляют собой мягкий (-ме/-мени) и твердый (-мы/-мыни) интонационный вариант. Частица -мы/-ме может оформлять любое вопросительное предложение (как нейтральное, так и со значением сомнения, неуверенности); в татарских переводах исследуемых русских предложений частица -мыни/-мени также испольуется в любом вопросительном предложении, вместе с тем тяготеет к тем контекстам, где необходимо подчеркнуть значение сомнения, неуверенности, акцентироовать удивление или недоумение, особенно в ситуациях, когда говорящему что-либо представляется сомнительным или маловероятным. Сочетания -мы/-ме + лл (млл), нрс + -мы/-ме + лл, -мы/-ме + со также используются в ситуациях выражения сомнения, предположения, неочевидности. Эти значения особо подчеркиваются модальной частицей лл, выражающей неочевидность, неясность, приблизительность, частицей млл, которая представляет собой соединение вопросительной частицы -мы/-ме и модальной частицы лл, и частицей нрс, образованной от метоимения нрс, которое в переводе на русский язык означает что. Возможность в татарских переводах частицы нрс позволяет предположить наличие некоторой семантической близости между ней и русской частицей что. Однако частица нрс используется при переводе русской частицы что нерегулярно: русские предложения с частией что переводятся на татарский язык примерно в одинаковой степени конструкциями с сочетанием -мы/-ме + лл и сочетанием нрс + -мы/-ме + лл. Поэтому трудно сказать, что частица нрс является точным семантическим аналогом русской частицы что.
Предпочтительный выбор тех или иных средств обусловлен видом частиц. Так, предложения с контактоустанавливающими частицами (не правда ли, так ведь) наиболее часто переводятся предложениями со словами и сочетаниями йе бит, йеме, шулай бит, шулаймы, дресме, дрес бит (такие случаи составляют 63%). Можно допустить, что данные татарские слова и сочетания являются близкими эквивалентами русских контактоустанавливающих частиц, потому что русская и татарская культура представляют собой результат длительного взаимодействия и взаимовлияния, русские и татарские нормы общения обнаруживают известную близость, касающуюся поведения человека в обществе, поэтому и русским, и татарским нормам не свойствен сценарий самовозвышения, актуализирующий в призывах к согласию возможность несогласия.
Однако предложения с контактоустанавливающими частицами могут переводиться предложениями и с частицами -мы/-ме, -мыни/-мени, что свидетельствует об отсутствии абсолютной семантической адекватности этих русских текстов и их татарских переводов: [Татьяна.] В каждом городе есть жандармы, не правда ли? (М.Горький. Враги) – [Татьяна.] р шрд жандармнар бар бит, дрес тгелме? (З.Солтанов); – А ведь это смешная задача, правда? (В.Драгунский. Надо иметь чувство юмора) – Бик кызык мсл бит бу, йеме? (К.Котдусова); – Не веришь, да? Не веришь? Жалко на минутку дать свой драндулет? А старушка пусть помирает? Да? (В.Драгунский. На Садовой большое движение) – Ышанмыйсымыни миа? ? Ышанмыйсымы? Бер минутка шул драндулетыны кызганасымы? Карчык кеше лс д ярар дисемени? Шулаймы? (К.Котдусова).
Русские предложения с контактоустанавливающей частицей а преимущественно переводятся предложениями с татарской частицей, близкой по звучанию русской вопросительной частице а (такие случаи составляют 96%): – Вот и выходит кино: Сережка в городе живет, а я здесь. Нескладно, а? (В.Драгунский. Поют колеса – тра-та-та) – Мен шуннан килеп чыкты инде бу кино: Сережа калада яши, мин мен монда. Бик ул шп тгел шул инде, ? (К.Котдусова).
Предложения с частицами что, что ли не имеют точных эквивалентов в татарском языке. Достаточно часто они переводятся конструкциями с сочетанием частиц -мы/-ме + лл (случаи перевода предложений с частицей что конструкциями с сочетанием частиц -мы/-ме + лл составляют 34%, случаи перевода предложений с частицей что ли конструкциями с данным сочетанием частиц составляют 53%). Предложения с частицей что также часто переводятся конструкциями с сочетанием частиц нрс + -мы/-ме + лл (такие случаи составляют 40%). Имеют место переводы, включающие только частицы -мы/-ме, -мыни/-мени. Приведем некоторые примеры: – Что я, для сына двадцать рублей пожалею? (В.Шукшин. Сельские жители) – Мин улым чен егерме сум акча кызганыйммы? (Р.Шириязданов); – Ты что, с цепи сорвался? (М.Шукшин. Срезал) – Син нрс, чылбырдан ычкындымы лл? (В.Н.Короткий); – Я что, ее буду поведению скромности учить? (М.Шолохов. Поднятая целина) – Нишлим мин, барып тыйнаклыкка йртиммени? (Я.Халитов); – Ты что, не видишь? (В.Драгунский. Рыцари) – Крмисе млл? (К.Котдусова).
Преобладающим способом переводов предложений с частицей что ли являются конструкции с сочетанием частиц -мы/-ме + лл, хотя также имеют место переводы, включающие только частицы -мы/-ме, -мыни/-мени: – В какой области выявляете себя? – спросил он. – Где работаю, что ли? (В.Шукшин. Срезал) – Кайсы лкд тоырасыз зегез? – дип сорады. Кандидат алап иткермде: – Кайда эшлимме? (В.Н.Короткий); – Учителя, што ли, рассказывали? (В.Шукшин. Космос, нервная система и шмат сала) – Укытучыларыгыз сйлдемени? (Р.Шириязданов); – Ты верующий, что ли? Кержак, наверно? (М.Шукшин. Охота жить) – Син динле кешеме лл? Керак, тгелме? (В.Н.Короткий).
Предложения с частицами разве и неужели достаточно часто переводятся конструкциями с частицей -мыни/-мени (случаи перевода предложений с частицей разве конструкциями с частицей -мыни/-мени составляют 48%, случаи перевода предложений с частицей неужели конструкциями с данной частицей составляют 40%). Но также имеются переводы, включающие частицы -мы/-ме, микн(ни) или сочетание частиц -мы/-ме + лл, -мы/-ме + со. Приведем некоторые примеры: – Да разве я так говорил? (В.Шукшин. Критики) – Мин шулай дип йттеммени сиа? (В.Н.Короткий); – Голову отрубить – это он может, а сотню разве ему водить? (М.Шолохов. Поднятая целина) – Кеше башы кисне булдыра ул, сотня иткли аламы? (Я.Халитов); – Да разве ты не знаешь, что в бутылке помещается ровно пол-литра воды? (В.Драгунский. Ровно 25 кило) – Белмисе млл инде, шешд тп-тгл ярты литр су була бит? – диде (К.Котдусова); – Разве у нас уши для слова божия? Нам оно непонятно… (М.Горький. Дело с застежками) – Безне колакларыбыз алла сзен тылар ченме со? Безг алашылмый ул... (Г.Хбиб); – Неужели убег? (М.Шолохов. Поднятая целина) – Качтымыни? (Я.Халитов); [Анна.] Все думаю я: господи! Неужто и на том свете мука мне назначена? Неужто и там? (М.Горький. На дне) – [Анна.] Мин аман уйлыйм: илаым! Теге дньяда да миа газап билгелнгн микн? Анда да шулай ук микн? (З.Солтанов).
Исследованный материал показывает, что почти все анализируемые русские вопросительные частицы достаточно часто переводятся с помощью татарских частиц-аффиксов -мы/-ме, -мыни/-мени, сочетаний частиц -мы/-ме + лл. Вместе с тем подобные переводы нельзя считать адекватными, поскольку, во-первых, татарские частицы-аффиксы -мы/-ме, -мыни/-мени, сочетание частиц -мы/-ме + лл (млл) могут использоваться для перевода русских предложений без отмеченных русских вопросительных частиц, во-вторых, они могут отсутствовать в татарских переводах русских конструкций с вопросительными частицами.
Так, в примере Ты что, не видишь? (В.Драгунский. Рыцари) частица что, кроме значения неуверенности, сомнения, выражает осуждение. Соответственно данное высказывание выражает вопрос-осуждение. Татарский перевод не содержит негативного компонента смысла и представляет собой лишь общий вопрос, осложненный оттенком недоумения: Крмисе млл? (К.Котдусова).
В примере Бить ее, что ли? (М.Шолохов. Поднятая целина) частица что ли выражает неуверенное предложение. Соответственно высказывание выражает вопрос-предложение. В татарском переводе посредством частицы -мыни подчеркнуты лишь сомнение и неуверенность и представлен речевой акт – вопрос: Тукмаргамыни аны? (Ш.Камал).
В следующем примере Позову Шуру сюда, что ли? (М.Горький. Егор Булычов и другие) частица что ли имеет значение ‘неуверенное предложение’. Этому предложению соответствует высказывание, выражающее вопрос-утверждение-просьбу. В татарском переводе предложение утрачивает свойственный ему модусно-оценочный компонент смысла и представляет собой вопрос: Шураны монда чакырыйммы? (Х.Слиманов): ‘Мне позвать сюда Шуру?’.
Об отсутствии в татарском языке точных эквивалентов русских частиц свидетельствуют случаи, когда разные переводчики переводят одни и те же русские предложения с помощью разных частиц, например: Я что, ее буду поведению скромности учить? (М.Шолохов. Поднятая целина) (1) Мин аны дплелекк йртерг керешимме лл? (Ш.Камал); (2) Нишлим мин, барып тыйнаклыкка йртиммени? (Я.Халитов).
В заключении делается вывод о национально-культурной и семантико-прагматической специфике русских предложений с вопросительными частицами (не правда ли, так ведь, а, что, что ли, разве, неужели) и невозможности их перевода на английский и татарский языки без существенной потери смысла.
В Приложении 1 приводится сводная таблица, содержащая составленные в ходе сопоставительного исследования способы переводов конструкций с русскими частицами на английский язык и их количественный подсчет.
В Приложении 2 приводится сводная таблица, содержащая составленные в ходе сопоставительного исследования способы переводов конструкций с русскими частицами на татарский язык и их количественный подсчет.
Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих научных публикациях:
- Халитова Л.К. Семантико-стилистические особенности причинных вопросительных конструкций / Л.К.Халитова // Стилистика и теория языковой коммуникации: посвященной 100-летию со дня рождения профессора МГЛУ И.Р.Гальперина (20-21 апреля 2005 г.): тезисы докладов. – М.: Моск. гос. лингв. ун-т, 2005. – С. 336-337.
- Халитова Л.К. Прямые и косвенные речевые акты с вопросительной частицей «а» и их английский перевод / Л.К.Халитова // III Международные Бодуэновские чтения: И.А.Бодуэн де Куртенэ и современные проблемы теоретического и прикладного языкознания (Казань, 23-25 мая 2006 года): труды и материалы: в 2 т. – Казань: Казан. гос. ун-т, 2006. – Т.1. – С.128-130.
- Халитова Л.К. Способы перевода русских вопросительных частиц а, что, что ли, что на татарский язык / Л.К.Халитова // Фнни язмалар: – 2005. – Казан: Казан. длт ун-ты, 2006. – Б. 192-197.
- Халитова Л.К. Русские конструкции с вопросительными частицами и их татарский и английский перевод / Л.К.Халитова // Языки в современном мире. В 2 частях: Материалы V международной конференции. – М: КДУ, 2006. – Ч. 1. – С. 708-713.
- Халитова Л.К. Вопросительные конструкции с частицей что ли в русском языке и их английский перевод / Л.К.Халитова // Русская и сопоставительная филология 2006 / Казан. гос. ун-т, филол.фак. – Казань: Казан. гос. ун-т, 2006. – С. 263-267.
- Халитова Л.К. Модусно-оценочные частицы в русском языке: особенности описания и перевода / Л.К.Халитова // Русская и сопоставительная филология 2006 / Казан. гос. ун-т, филол.фак. – Казань: Казан. гос. ун-т, 2006. – С. 288-293. (в соавторстве с А.Ю.Чернышевой)
- Халитова Л.К. Лингвистические и культурологические особенности перевода конструкций с русскими вопросительными частицами на английский и татарский языки / Л.К.Халитова // [Электронный ресурс]: Социально-экономические и технические системы. – 2006. – № 8 (24). – Режим доступа: http://www.kampi.ru/sets/index2.php?arhiv/24nomer.php, свободный.
- Халитова Л.К. Общее и различное в семантике вопросительных частиц (на материале русского и татарского языков) / Л.К.Халитова // В.А.Богородицкий: научное наследие и современное языковедение: тр. и матер. Междунар. науч. конф. (Казань, 4-7 мая 2007 года): в 2т. – Казань: Казан. гос. ун-т им. В.И.Ульянова-Ленина, 2007. – Т.2. – С.134-136.
- Халитова Л.К. Способы перевода русских вопросительных частиц на английский и татарский языки: лингвокультурологический аспект / Л.К.Халитова // Исследования по русскому языку: Сборник статей к 70-летию профессора Эмилии Агафоновны Балалыкиной. – Казань: Казан. гос. ун-т, 2007. – С. 222-228.
- Халитова Л.К. Русские и татарские вопросительные частицы: анализ, сопоставление, перевод / Л.К. Халитова // Лингвистические исследования: сб. научно-метод. работ / Под общ. ред. Н.В.Габдреевой, Г.Ф.Губайдуллиной. – Казань: Изд-во Казан. гос. техн. ун-та, 2008. – С. 184- 189.
Статья в ведущем рецензируемом научном журнале, включенном в перечень ВАК:
- Халитова Л.К. Вопросительная семантика русских частиц (что, что ли) и ее отражение в переводах на английский и татарский языки / Л.К.Халитова // Вестник ЮУрГУ №15 (87) Сер. Лингвистика. Вып. 5. – Челябинск: Изд-во ЮУрГУ, 2007. – С. 89-91.
