Функциональные особенности формы родительного падежа множественного числа существительных в современном русском языке

На правах рукописи

Панькова Екатерина Сергеевна

ФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ ФОРМЫ РОДИТЕЛЬНОГО ПАДЕЖА МНОЖЕСТВЕННОГО ЧИСЛА СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫХ В СОВРЕМЕННОМ РУССКОМ ЯЗЫКЕ

10.02.01 – русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук

Казань – 2012

Работа выполнена на кафедре современного русского языка и методики преподавания федерального государственного автономного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Казанский (Приволжский) федеральный университет».

Научный руководитель –	доктор филологических наук, профессор Балалыкина Эмилия Агафоновна
Официальные оппоненты:	доктор филологических наук, доцент Абдулхакова Ляйсэн Равилевна кандидат филологических наук, доцент Замалютдинова Эльмира Рафаилевна
Ведущая организация –	Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского

Защита состоится 26 апреля 2012 г. в 10:00 на заседании диссертационного совета Д 212.081.05 по присуждению ученой степени доктора филологических наук при федеральном государственном автономном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Казанский (Приволжский) федеральный университет» по адресу: г. Казань, ул. Татарстан, 2.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке им. Н.И. Лобачевского федерального государственного автономного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Казанский (Приволжский) федеральный университет».

Автореферат разослан «_____» марта 2012 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

кандидат филологических наук, доцент Т.Ю. Виноградова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

При изучении имени существительного особого внимания заслуживает грамматическая вариантность, ярко представленная в русском субстантивном словоизменении. При этом на фоне всей парадигмы необходимо выделить родительный падеж множественного числа (род. мн.), поскольку активный процесс конкуренции вариантов, частотность употребления и разветвленная система значений придают ему статус особой формы. Образование форм род. мн. существительных часто вызывает затруднения: «Русский человек, даже вполне грамотный, иногда становится в тупик, когда дело доходит до образования формы родительного падежа множественного числа некоторых существительных», – пишет Б.Н. Головин [Как говорить правильно. Заметки о культуре речи. М., 1988. С. 48].

В современном русском языке в форме род. мн. существительных всех типов склонения выступают три синонимичные флексии: -ов (-ев, -ёв), -ей и нулевая флексия. Их распределение и функционирование регулируется морфонологическими, морфологическими, лексическими и словообразовательными факторами. Общее правило заключается в том, что форму род. мн. с нулевым окончанием образуют существительные, имеющие в именительном падеже единственного числа (им. ед.) материально выраженную флексию (озер < озеро, пустынь < пустыня), форму род. мн. с флексиями -ов, -ей имеют существительные с нулевым окончанием в им. ед. (столов < стол). В соответствии с этой закономерностью существительные мужского рода имеют, как правило, окончание -ов, существительные среднего и женского рода – нулевое окончание. Однако эта морфологическая закономерность имеет ряд исключений, которые могут быть определены как нестандартные формы род. мн.: 1) существительные мужского рода, образующие род. мн. с нулевой флексией (сапог > сапог); 2) слова среднего рода, образующие указанную форму с окончанием -ов/-ев (платье > платьев); 3) существительные женского рода, образующие род. мн. с помощью флексии -ей (свеча > свечей).

Следует отметить, что в системе современного русского литературного языка невозможно образование формы род. мн. с окончанием -ов (-ев) от существительных женского рода (-ов – примета «неженского» морфологического рода). Такие формы отмечаются лишь за пределами литературной нормы в диалектной или нарочито неправильной речи носителей литературного языка. Употребление нулевой флексии в интересующем нас падеже не определяется родовой отнесенностью существительного и качеством конечного согласного основы. Эта флексия возможна как вариантная к окончаниям -ов или -ей, тесно связанным с фонетическим обликом слова. Соотношение нулевого окончания с каждой из этих флексий регулируется своими закономерностями.

В современном русском языке вариантные и нестандартные окончания (- и -ов / ев, - и -ей) в формах род. мн. характерны для существительных определенного фонетического облика и словообразовательной структуры: 1) это имена мужского рода с основой на твердый согласный, связанные с понятиями парности или множества (буряты > бурят – бурятов, гардемарины > гардемарин – гардемаринов, носки > носок – носков, баклажаны > баклажанов – допустимое баклажан, грамм > граммов – в конструкциях с количественным значением род. мн. грамм), а также существительные группы pluralia tantum (будни > будней – допустимое буден); 2) существительные среднего рода определенной словообразовательной структуры, оканчивающиеся в им. ед. на -ье или -це (верховье > верховьев – верховий, кружевце > кружевцев – кружевец); 3) существительные женского рода с основой на мягкий согласный или шипящий (простыня > простынь – простыней).

Взаимодействие морфологических явлений с лексико-семантическими в процессе возникновения и функциональной дифференциации синонимичных форм словоизменения отчетливо обнаруживается в истории род. мн. имен существительных. Именно в формах род. мн. наблюдается наибольшее количество грамматических противоречий и своеобразных «грамматических тупиков» (термин Э.А. Балалыкиной), что часто объясняется факторами лексико-семантического характера.

Без многоаспектного изучения вариантных падежных форм имен существительных невозможно полное описание русского склонения. В условиях современной языковой ситуации особое значение имеет определение общих тенденций развития системы склонения существительных, дифференциация вариантных форм и отклонений от существующей литературной нормы, потому функциональный анализ в нашем исследовании направлен на установление узуальных (стилистических, сочетаемостных, позиционных) особенностей вариантов форм родительного падежа множественного числа существительных.

Актуальность исследования определяется обращением к спорным и сложным проблемам современной морфологии и, прежде всего, словоизменения. Изучение словоизменительных вариантов имеет большое значение для определения тенденций в развитии как общей системы именного склонения, так и отдельных форм. Несмотря на давний и устойчивый интерес к системе субстантивного словоизменения и проблеме флективной вариантности, в лингвистической литературе нет специальных работ, посвященных функциональным особенностям употребления вариантных форм родительного падежа множественного числа.

Объектом исследования являются особенности функционирования формы род. мн. в текстах разной стилистической и жанровой направленности.

Предметом исследования выступают вариантные формы род. мн. существительных мужского, женского и среднего рода в определенный исторический период развития русского языка, и прежде всего в современном русском языке; по мере необходимости привлекаются данные и более раннего периода (XVIII – XIX вв.), так как указанное варьирование является результатом длительного развития системы именного склонения.

Материалом исследования послужили произведения художественной литературы, публицистические и научные тексты, журнальные и газетные публикации, частная переписка, дневники, документы и др., нашедшие отражение в Национальном корпусе русского языка (НКРЯ): http://www.ruscorpora.ru. При определении состава лексем, варьирующихся в форме род. мн., тщательному анализу подвергнуты данные словарей русского языка различных типов – толковых, грамматических, орфографических, фразеологических, словарей иностранных слов и т.д. В работе также использованы данные нормативных грамматик русского языка и учебных пособий по морфологии.

Цель данной работы – дать комплексное грамматическое и функционально-динамическое описание нестандартных и вариантных форм родительного падежа множественного числа существительных в современном русском языке, выявить причины указанной вариативности.

Достижение поставленной цели предполагает решение ряда конкретных исследовательских задач:

1. проанализировать и обобщить накопленный лингвистической наукой опыт изучения вариантности форм род. мн. существительных;
2. определить состав лексем, образующих нестандартные или вариативные формы род. мн.;
3. определить лексико-семантические, структурные, морфологические и морфонологические признаки имен существительных, характеризующихся наличием нестандартных или вариантных форм род. мн.;
4. рассмотреть характер лексико-грамматического взаимодействия отдельных лексем, демонстрирующих вариантность род. мн.;
5. проследить употребление вариантных форм род. мн. существительных в текстах разных стилей и жанров;
6. выявить индивидуальные особенности функционирования исследуемой формы в современном русском языке;
7. определить факторы, влияющие на употребление вариантных форм род. мн. существительных.

Методологическая база исследования. Поставленные в работе цели и задачи определили необходимость использования комплексной методики исследования. В ходе работы применялись описательный метод, приемы квантитативного (статистического) метода, функционально-динамического описания вариантных форм, структурно-сопоставительный анализ вариантов (выявление внутрисистемных причин варьирования, установления коммуникативных преимуществ продуктивного варианта). В нашей работе мы опираемся на методику, предложенную К.С. Горбачевичем: «Вариантность как историческая категория не может изучаться путем выяснения чисто статистических отношений между языковыми единицами. Поэтому основным методом исследования (под методом здесь понимается и аспект изучения, и совокупность исследовательских приемов) служит функционально-динамическое описание вариантных пар. Термин «функциональное» предполагает рассмотрение вариантных пар в контексте, в дистрибутивных и стилистически разнородных условиях. Под термином «динамическое» подразумевается анализ вариантов не строго в синхронной плоскости, а с учетом ретроспективы и перспективы данной языковой единицы» [Вариантность слова и языковая норма: на материале современного русского языка. Л., 1978. С. 5].

Теоретико-методологическую основу исследования составляют работы, посвященные изучению различных аспектов грамматической вариантности. Из специальных работ, посвященных формам род. мн., известны статьи Л.К. Граудиной, В.Л. Воронцовой, Н.А. Еськовой. В работах Л.К. Граудиной главным образом рассматривается динамика распределения флексий -ов и в род. мн. в языке середины XX века. Социологическому аспекту соотношения флексий -ов и - посвящена статья В.Л. Воронцовой [Сб. Социально-лингвистические исследования. М., 1976. С. 129-144]. Н.А. Еськова сосредоточивает внимание на морфологических и морфонологических соотношениях между флексиями род. мн. [Сб. Фонетика. Фонология. Грамматика. М., 1971. С. 170-177]. В диссертации «Вариантные формы родительного падежа единственного и множественного числа существительных в современном русском языке» М.А. Лапыгина большее внимание уделяется формам родительного падежа единственного числа [Дисс. к.ф.н., Елец, 2002]. Кроме того, сложность образования род. мн. затрагивается в общих трудах по современному русскому литературному языку. Проблему вариантности формы родительного падежа множественного числа существительных отмечают авторы в работах по стилистике и культуре речи.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. В состав лексем, представляющих вариантность род. мн., входят имена: мужского рода с основой на твердый согласный, связанные с понятиями парности или множества, среднего рода определенной словообразовательной структуры, женского рода с основой на мягкий согласный или шипящий.
2. К числу факторов, влияющих на употребление вариантных форм род. мн., необходимо отнести следующие: фонетическое оформление слова, своеобразие семантики отдельных лексем, синтаксическое словоупотреб-ление.
3. Лексико-грамматическое взаимодействие исследуемых форм связано с содержанием слов, относящихся к определенным лексико-тематическим группам, и их грамматическим оформлением.
4. В художественных, публицистических и научных текстах степень вариантности форм род. мн. представлена по-разному, что обусловлено взаимодействием языковых и речевых норм в современном русском языке.
5. Форму род. мн. необходимо отнести к числу особых падежных форм, выделенных на фоне всей парадигмы словоизменения и формирующих в целом ряде случаев как дефектность, так и избыточность этой парадигмы.
6. К числу основных тенденций в развитии функционирования форм род. мн. необходимо отнести стремление к закреплению той или иной флексии в зависимости от родовой принадлежности, семантики и степени употребительности лексем.

Научная новизна исследования заключается в том, что в диссертационной работе впервые дается полная системная характеристика нестандартных и вариантных форм родительного падежа множественного числа существительных, а также определяются причины затруднений или невозможности образования данной формы в современном русском языке.

Теоретическая значимость работы состоит в систематизации имеющегося лингвистического материала по теме исследования, в комплексном многоаспектном описании нестандартных и вариантных форм род. мн. в русском языке новейшего периода (на рубеже XX – начале XXI вв.) с привлечением исторического комментария, необходимого для определения общих тенденций в развитии исследуемой формы.

Практическая значимость работы заключается в том, что многие положения диссертации могут быть использованы в вузовском преподавании – в общем курсе и спецкурсах по русской морфологии, при проведении практических занятий по культуре речи и стилистике. Результаты исследования актуальны для практики преподавания русского языка как иностранного. Материалы работы могут найти применение в лексикографии – при составлении словарей грамматических трудностей современного русского языка.

Апробация работы. Основные положения диссертации обсуждались:

1. на итоговых конференциях кафедры современного русского языка КГУ 2007-2010 гг.;
2. на международной конференции «Языковая семантика и образ мира» (Казань, 2008 г.);
3. на международной конференции «Филология и образование: современные концепции и технологии» (Казань, 2010 г.);
4. на международной конференции «Сопоставительная филология и полилингвизм» (Казань, 2010 г.).

Структура диссертации. Диссертационная работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы, перечня условных сокращений и приложения. В приложении в алфавитном порядке представлены существительные, образование формы род. мн. которых рассматривается в данном исследовании.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность выбранной темы и ее научная новизна, определяется объект исследования, формулируются цели и задачи работы, методы исследования, отмечается теоретическая и практическая значимость диссертации и указываются основные положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Вариантность формы родительного падежа множественного числа в теоретическом, синхронном и диахронном аспектах» рассматривается история генитива pluralis, соотношение вариантности и языковой нормы, а также стилистические функции словоизменительных вариантов в художественных текстах и языке СМИ.

Вариантность падежных форм была издревле свойственна системе русского именного склонения на протяжении всей истории развития литературного языка и потому традиционно пользуется вниманием лингвистов. Вариативность форм род. мн. в современном русском языке явилась следствием исторических преобразований в системе субстантивного словоизменения.

Материалы многочисленных работ, посвященных истории падежных форм в целом и генитива pluralis в частности, показывают, что причиной вариантности флексий -ов и в существительных, относящихся к определенным лексико-тематическим группам, стало взаимодействие основных типов склонения существительных *- и *-основ. Одной из причин указанного взаимодействия явилось стремление ликвидировать межпадежную омонимию форм им. ед. и род. мн. существительных *-основ. Процесс вытеснения окончания -ъ начинается с XI – XII вв. и усиливается к XIII – XIV вв. К концу древнерусского периода число нулевых форм род. мн. существительных мужского рода значительно сокращается. Форма род. мн. на сохраняется в группе существительных, семантика которых связана с религиозно-церковной сферой, а в народно-разговорном языке окончание - в род. мн. сохраняется в количественно-именных сочетаниях и группе наименований лица. В XVI – XVII вв. варианты -ов/ в форме род. мн. функционируют в кругу лексем, являющихся названиями парных предметов, денежных единиц и единиц меры и веса; лиц по социальному положению, национальному признаку, вероисповеданию, месту жительства и роду войск; а также лексем, часто употребляющихся с числительными. В течение XVIII –XIX веков ведущее положение род. мн. сохранялось за формой на -ов (партизанов, сапогов, славянов, солдатов, чулков), что же касается нулевых окончаний, то в конце XIX века форма с нулевым окончанием стала активно использоваться для названий единиц измерения. Конкуренция флексий и -ов продолжала укрепляться и в языке XX века.

Основная причина варьирования форм род. мн. на -ей и у существительных женского рода объясняется взаимодействием двух типов склонения существительных: *ja-основ и *-основ, при этом, в первом типе, как известно, существительные имели нулевую флексию, во втором – окончание -ей. Сближение *ja- и *-основ также стимулировало наличие параллельных вариантов им. ед. (басня / баснь). Единичные дублетные формы на -еи (за исключением слов с основами на -j и -ц) появляются в языке начиная с середины старорусского периода. В русском языке XVIII – первой половины XIX вв. колебание в формах род. мн. распространялось на значительное количество слов женского рода и некоторые существительные мужского и общего рода с основой на мягкий согласный (преимущественно -н, -л, -р) или шипящий (афишей, баней, басней, бурей, вельможей, встречей, грушей, депешей, дулей, дыней, калошей, клячей, кучей, милей, невежей, неделей, ношей, пашней, песней, петлей, потерей, притчей, просвирней, пулей, пустыней, рожей, рощей, саблей, сечей, сплетней, твердыней, туфлей, тучей, тысячей, цаплей, чашей, чащей в соответствие современным нормативным формам с нулевым окончанием). Во второй половине XIX – начале XX вв. число форм на -ей в этом падеже сокращается.

Сосуществование параллельных способов выражения, имеющих одинаковое грамматическое значение в род. мн., является объективным следствием развития русского языка. Образование формы род. мн. показательно и в плане соотношения литературных и ненормативных (разговорных и др.) вариантов. Проблема упорядочения языковых норм особенно остро стоит в период динамичного развития языковой системы русского языка на рубеже XX – XXI вв. и, в частности, процесса демократизации литературного языка. Сложившийся в языкознании подход к норме как историческому развивающемуся социальному явлению обусловливает значимость проблемы нормализации современного литературного языка. Значительный вклад в теоретическое осмысление природы языковой нормы внесли В.В. Виноградов, Л.В. Щерба, А.М. Пешковский, Н.Ю. Шведова, Г.В. Степанов. Изучение языковых вариантов в связи с разработкой проблем нормализации русского языка и анализа динамики литературной нормы получило развитие в работах Г.О. Винокура, В.И. Чернышева, С.П. Обнорского, С.И. Ожегова, В.А. Ицковича. Теоретические проблемы языковой вариативности разрабатываются в трудах К.С. Горбачевича, Р.П. Рогожниковой, В.Н. Немченко, В.М. Солнцева.

В современных лингвистических исследованиях используются два термина: вариантность и вариативность. Под вариативностью, как правило, понимают взаимозаменяемость равноправных литературных вариантов в пределах синхронного подхода. Понятие вариантности имеет более широкое значение и предполагает соположение неравноправных вариантов (литературный – нелитературный, старый – новый и т.п.) как в синхронном, так и в диахронном аспекте.

Колебание, отражающее сосуществование нормативных вариантов, может иметь две разновидности: наличие равноправных или неравноправных литературных вариантов. Во втором случае один из вариантов в словарях снабжается пометой «допустимый» или «устаревающий». При колебании, отражающемся в существовании литературного и нелитературного вариантов, последний является отклонением от литературной нормы и снабжается пометой «разговорное».

Динамика языкового развития на рубеже XX – XXI вв. столь ощутима, что указанному процессу посвящается значительное количество современных лингвистических исследований. К подобным работам относятся: «Русский язык конца XX столетия (1985-1995)» под ред. Е.А. Земской (2000), учебное пособие Н.С. Валгиной «Активные процессы в современном русском языке» (2001), монография «Современный русский язык: Активные процессы на рубеже XX – XXI веков» под редакцией Л.П. Крысина (2008), «Русская речь 1990-х: Современная Россия в языковом отображении» В.Н. Шапошникова (2010).

В современной русистике наблюдается повышенный интерес к проблемам всестороннего изучения языка средств массовой информации, поскольку «данная сфера языка наиболее оперативно реагирует на новые явления в языке, в определенном смысле актуализирует их» [Валгина Н.С. Активные процессы в современном русском языке. М., 2001. С. 5]. На рубеже XX – XXI вв. язык средств массовой информации становится основным источником нормативно-литературных стилистических вариантов в род. мн. Тексты СМИ, ориентированные на речевые навыки массового читателя, допускают проникновение продуктивных разговорных элементов в эту форму и отражают явления, получившие развитие в речи. Тем не менее, чрезвычайно важным остается изучение проблемы соотношения литературной нормы и языка художественной литературы, на что не раз обращали внимание многие лингвисты (В.В. Виноградов, Т.Г. Винокур, Л.И. Скворцов и др.).

Морфологические эстетические средства недостаточно изучены в современной лингвистической литературе, поскольку большинство исследователей, как правило, обращают внимание на выразительность лексических, словообразовательных или синтаксических единиц. Некоторые исследователи вообще отказывают морфологическим средствам в способности обладать эстетическими функциями [Тарасов Л.Ф. Поэтическая речь: (типологический аспект). Харьков, 1976].

Проблема эстетических возможностей грамматических средств рассматривались в трудах Л.В. Щербы, Р. Якобсона, В.В. Виноградова, Г.О. Винокура, Д.Н. Шмелева, В.П. Григорьева, Ю.М. Лотмана, В.П. Ковалева, И.А. Ионовой, С.О. Цаленчук, В.В. Одинцова, Я.И. Гина и других лингвистов. Однако в современной русистике пока ещё не сложилась системная характеристика выразительных возможностей морфологических средств в художественном тексте. В частности, недостаточно изучен эстетический потенциал вариантных форм род. мн. существительных.

Стилистические особенности вариантных окончаний (нормативное – разговорное, просторечное) позволяют сообщать речевым характеристикам героев специфический оттенок: «Но ты не бойся, делов в доме на всех хватает...» (Л. Улицкая. Путешествие в седьмую сторону света // Новый Мир, № 8-9, 2000). Стилевая принадлежность формы наиболее выразительна, когда в тексте она чередуется со своим парным нормативным вариантом: «– Прописываю тебе Spiritus vini три раза в день по сто пятьдесят грамм. – Павел Алексеевич наливал точнехонько сто пятьдесят граммов в стакан и укладывал толстый кусок сала на грузный ломоть хлеба...» (Л. Улицкая. Путешествие в седьмую сторону света // Новый Мир, № 8-9, 2000). Л. Улицкая строго разграничивает словоизменительные варианты: в словах персонажа выбирает характерную для разговорной речи форму с нулевым окончанием (грамм), в авторском комментарии – нормативную для книжной речи форму с флексией -ов (граммов). Значительно сложнее стилистическая дифференциация подобных вариантных форм, когда обе выступают в словах автора. Как правило, примыкающие к речи персонажа слова автора более субъективны; авторская же речь, оторванная от диалогической, более объективна и соответствует литературным нормам.

В ряде случаев вариантные или потенциальные грамматические формы, противоречащие современной языковой норме, не только отличаются стилистической окраской, но и несут дополнительный эмоционально-экспрессивный оттенок: «Белосельцев издали углядел Прокурора, его дряблое, как остывший кисель, лицо, маслянистые, как ягодки облепихи, глазки, белесую лысеющую голову, напоминающую кукурузный початок в путанице блеклых волосьев» (А. Проханов. Господин Гексоген, 2001). В данном тексте просторечная форма волосьев используется в словах автора, но не является приметой ни речи рассказчика, ни речи персонажа, а приобретает дополнительную экспрессивную функцию – выражает отрицательную оценку. По замечанию Е.Н. Ремчуковой, «у неправильной, но употребительной грамматической формы постепенно складывается свой ассоциативный потенциал, свои устойчивые стилистические коннотации – в отдельных случаях они приобретают характер речевых идиом» [Креативный потенциал русской грамматики: Морфологические ресурсы языка: дисс. д.ф.н. М, 2005].

В современной художественной литературе встречаются стилистически маркированные архаичные формы, характерные для поэтического языка XVIII – начала XIX вв.: братий, крыл/ крылий, камений, дерев. Часто употребление подобных грамматических архаизмов мотивировано окружающим контекстом: «...он увидел бы огромную крылатую фигуру, окутанную золотисто-зеленым опереньем сложенных крыл. Ангел стоял, вытянув правую руку высоко над головами сидящих» (Е. Хаецкая. Синие стрекозы Вавилона, 2004); «Я иду по звездно-елисейскому буераку среди хилых дерев-гамлетов, выбравших свое право «быть!» (Г. Щербакова. Моление о Еве, 2000).

Использование разговорных форм в поэзии практически не отличается от их употребления в прозе. И в прозе, и в поэзии эти формы служат для создания речевых характеристик персонажей, но в прозаических произведениях они включаются в монологическую речь или диалог, а в поэтических текстах нелитературные грамматические формы становятся средством речевой характеристики лирического героя произведения. Среди используемых в поэзии формообразовательных средств выразительности особую роль играют потенциальные возможности формообразования, заложенные в грамматической системе языка.

В художественной литературе раскрываются не только изобразительные, эстетические, но и собственно грамматические и стилистические возможности языка. Грамматические неправильности в художественном тексте эстетически оправданы и различны по своим функциям. Форма род. мн. представляется плацдармом для функционирования разнообразных стилистических вариантов.

Во второй главе «Лексико-грамматические и морфонологические условия образования форм родительного падежа множественного числа» исследуется функционирование форм род. мн. существительных определенных лексико-тематических групп, имен pluralia tantum, а также существительных с основой на мягкий согласный или шипящий. В главе уделяется особое внимание лексико-грамматическому взаимодействию в отдельных формах род. мн.

В современной русистике усиливается интерес к такой области науки о языке, как лексическая грамматика (по определению Казанской лингвистической школы «грамматическая лексикология»). В качестве рабочего мы принимаем термин «лексическая грамматика», так как в центре внимания нашего исследования, прежде всего, грамматическая категория – флективная вариантность, часто обусловленная действием лексических факторов.

Проблема взаимодействия лексики и грамматики затрагивается в работах В.В. Виноградова, Э.В. Кузнецовой, В.М. Маркова, А.Л. Шарандина, В.П. Даниленко, Э.А. Балалыкиной. Необходимо отметить, что в работах подобного типа, к сожалению, нет исчерпывающего описания характера связи между лексическими и грамматическими явлениями в современном русском субстантивном словоизменении, в частности в формах род. мн.

Лексическая грамматика оказывается закономерным этапом развития традиционной и функциональной грамматики и предполагает рассмотрение грамматических форм с особым вниманием к их лексической семантике. Основной задачей данного междисциплинарного уровня языкознания является определение роли лексических факторов в развитии морфологических категорий, а также причин избыточности или дефектности соответствующей парадигмы.

Особо необходимо выделить многочисленные существительные мужского рода с основой на твердый согласный определенных лексико-тематических групп: названий лиц по принадлежности к национальным, племенным, этническим группам и воинским соединениям; названий видов пищи; названий предметов, состоящих из двух частей; названий единиц измерения; существительных pluralia tantum. Для лексем, входящих в перечисленные группы, характерно частое употребление в форме множественного числа, что затрудняет определение их родовых признаков, и, как следствие, стимулирует смешение типов склонения.

Нулевая флексия в род. мн. рекомендуется словарями для этнонимов: абазины, башкиры, балкары, грузины, имеретины, лезгины, мадьяры, осетины, румыны, сарацины, турки, хазары, цыгане. Употребление окончания -ов вместо нормативного нулевого характерно для большинства приведенных лексем (кроме абазины, балкары, имеретины, цыгане).

Флексия -ов является нормативной для слов: абхазы, адыги, айсоры, алеуты, анты, бушмены, вандалы, варяги, вогулы, гагаузы, галлы, гиляки, гольды, греки, гунны, гуцулы, казахи, калмыки, кельты, киприоты, киргизы, креолы, курды, маньчжуры, монголы, нивхи, норманны, персы, сваны, финны, эвены, эллины, эскимосы, якуты и др. В исследуемых текстах нулевые образования в форме род. мн., не соответствующие современной литературной норме, отмечаются у небольшого числа существительных: варяги, вогулы, маньчжуры, монголы, якуты.

Нормативными словарями и справочниками вариативные флексии в форме род. мн. отмечаются у существительных: авар – аваров, бурят – бурятов, карел – карелов, мегрел – мегрелов (мингрел – мингрелов), османов – осман, сармат – сарматов, туркмен – туркменов, тюрок – тюрков, уйгур – уйгуров. По материалам НКРЯ, наибольшее число словоупотреблений зафиксировано у частотной лексемы буряты. Исследуемые тексты иллюстрируют доминирование нулевого образования в вариантной паре бурят – бурятов.

Особый интерес в указанной группе слов представляет столкновение нормативного и разговорного вариантов в рамках одного предложения: «территория, которая пропитана кровью грузин, где головами грузинов играли в футбол» (Итоговый выпуск вечерний // Новый регион 2, 2004.08.05). В таком случае разграничение словоформ (как и в группе наименований родов войск) объясняется следующим образом: нулевое окончание характерно для лексем в собирательном значении, флексия -ов – при обозначении отдельных лиц. В связи с этим уместно привести замечание Б.А. Успенского: «Формы на -ов могут окказионально выступать при конкретизации: как кажется, более естественно сказать много турок, но много бедных турков» [Успенский Б.А. Часть и целое в русской грамматике. М., 2004. С. 38].

Все существительные той же семантики на -анин/-янин, (как и слова болгарин, татарин) образуют формы множественного числа от основы, равной основе единственного числа с усечением -ин: англичанин – англичане, англичан; болгарин – болгары, болгар; славянин – славяне, славян; татарин – татары, татар.

В группе наименований лиц по принадлежности к воинским соединениям вариантные окончания характерны преимущественно для лексем, относящихся к пассивному словарному запасу (гардемарин – гардемаринов, гренадер – гренадеров, гусар – гусаров, драгун – драгунов, кадет – кадетов, кирасир – кирасиров, улан – уланов, янычар – янычаров). В «Практической стилистике современного русского языка» Ю.А. Бельчиков отмечает: «когда речь идет о роде войск, т.е. соответствующее слово выступает в собирательном значении, в родительном падеже множественного числа употребляется нулевое окончание; когда же говорится об отдельных гусарах, драгунах, янычарах и т.д., необходимо окончание -ов» [Бельчиков Ю.А. Практическая стилистика современного русского языка. М., 2009. С. 117]. Однако в художественных и публицистических текстах встречаются примеры, нарушающие данную закономерность: «"Эскадрон гусаров" (чемпион 1995 года),… и другие» (Клуб веселых и находчивых. 45 лет в эфире // РИА Новости, 2006.05.31); «оживают гены казаков, которые многие, не зная истории, опрометчиво принимают за гены гусар» (М.Н. Задорнов. Фантазии сатирика // «Октябрь», 2001).

Для активно функционирующих в современном русском языке наименований генералы, майоры, минёры, сапёры, солдаты, партизаны словари не отмечают вариантных флексий. За существительными солдат, партизан закрепилась нулевая флексия, за словами генерал, майор, минёр, сапёр – окончание -ов. Можно предположить, что закрепление за наименованиями солдат, партизан нулевого окончания связано с тем, что данные слова, как правило, употребляются в конструкциях с существительными рота, полк, батальон, отряд, сотня и т.п., в отличие от существительных генерал, майор, минёр, сапёр и др., сохраняющих значение единичности и окончание -ов. Однако в разговорной речи и газетных жанрах публицистики слова солдат, партизан испытывают колебания в форме род. мн., что объясняется действием закона аналогии: «Их построили вьетконговцы в годы войны с США для передвижения партизанов» (Вьетнамские каникулы // Комсомольская правда, 01.03.2006); «Родственники солдатов и призывников жалуются, что лично с вами очень трудно связаться» (Дедовщина в армии: есть ли решение проблемы // РИА Новости, 04.10.2006).

Тематическая группа наименований парных предметов выделяется как у существительных мужского, женского и среднего рода, так и у имен pluralia tantum. Существительным этого класса академик А.Б. Серебренников отводил особую роль в процессе сохранения архаичной нулевой формы: «В истории русского языка некогда создавался новый тип родительного падежа множественного числа в склонении на -о-, ср. волков вместо старого вълкъ. Слова, обозначающие парные предметы, сопротивлялись этому изменению. Отсюда, например, такая аномальная форма, как сапог, чулок, глаз вместо сапогов, чулков, глазов и тому подобных. Наличие линий сопротивления приводит к тому, что сферы распространения типовых изменений оказываются неодинаковыми» [К выяснению сущности внутренних законов развития языка // Доклады и сообщения Института языкознания АН СССР. Вып. 5. М., 1953. С. 9].

Безальтернативная нулевая флексия в род. мн. отмечается словарями для существительных: ботинки, брюки, валенки, кальсоны, колготки, лосины, мокасины, панталоны, плавки, погоны, рейтузы, сапоги. Многие из приведенных существительных в XIX – начале XX вв. употреблялись в женском роде (ботинка, валенка, кальсона, панталона, погона, рейтуза), что могло способствовать закреплению нулевого окончания: «дошел до того перла создания, который представляет собой современная изящная ботинка» (М.Е. Салтыков-Щедрин. Письма к тетеньке, 1881-1882); «спросил приятный мужской голос и триковая кальсона откатилась книзу» (М.А. Булгаков. Собачье сердце, 1925); «пышные княгинины юбки…задели слегка его стройное колено, обтянутое плевою лосиной» (Б.А. Садовской. Лебединые клики, 1911); «Бывало, в гимназии, зацепится у учителя панталона за заднее ушко штиблета, – какой смех!» (И.А. Бунин. Дневники); «Новый мундир его был весь в мелу, одна погона глядела в сторону» (А.П. Чехов. Капитанский мундир); «Бахтин откидывался назад… поигрывая ногой в рейтузе вишневого цвета» (И.А. Бунин. Деревня, 1909-1910). Случаи употребления ненормативной флексии -ов демонстрируют потенциальную вариантность приведенных лексем: «А сапоги я вам блестящие принесу, еще красивее ваших ботинков!» (О. Павлов. Карагандинские девятины, или Повесть последних дней // «Октябрь», № 8, 2001); «Скажи, как руководить в ней, если нет должностей, звездочек, погонов, ритуалов?» (А. Клейн. Вожжи, которые не вожжи // «Пятое измерение», 2003); «на лестнице для надежности перепрятала его под резинку рейтузов» (М. Вишневецкая. Вот такой гобелен, 1999).

С окончанием -ов образуют род. мн. лексемы: бермудов, ботфортов, гольфов, джинсов, лампасов, ползунков, чувяков. На уровне разговорной речи быстро осваивают нулевую флексию заимствования XX в.: «Для большинства моделей (юбок, блузок, шорт, бермуд) были характерны воздушные силуэты» (Трудно быть немодным // Труд-7, 2005.11.03); «Силин достал из заднего кармана джинс смятый платок» (Е. Шкловский. Холодные руки, 1990-1996).

Активную вариативность в форме род. мн. проявляют существительные: клипсы, носки, портки, шорты, боты, ласты, кеды, чувяки. Слова той же семантики, относящиеся к женскому роду, согласно общему правилу, имеют в род. мн. нулевое окончание: бахилы, бурки, бутсы, гетры, манжеты, пинетки, сандалеты, тапки, шпоры, штиблеты, эполеты. Принадлежность к определенному грамматическому роду у этих слов несколько затемнена, что вызывает родовую вариантность лексем и способствует смешению типов склонения: «Даже слышен скрип бутсов на траве» (Зинедин Зидан: ждите от меня сюрпризов // Труд-7, 2006.06.03); «блуза с широкими рукавами без манжетов» (Вы будете неотразимы! // Труд-7, 2001.11.19); «воротник мешает ему увидеть кончики собственных штиблетов» (М. Голованивская. Дома с совершенно гладкими стенами, 1990 - 2000); «В этом фильме столько кокард и эполетов» (Сериал «Война и мир» // Комсомольская правда, 2007.11.09).

Рассматриваемую тематическую группу можно считать продуктивной, количественный состав ее растет за счет пополнения новейшими заимствованиями, для которых в форме род. мн. словарями рекомендуется флексия -ов: дольчики, ботильоны, кюлоты, легинсы, стринги, тайтсы, флэпсы и др.

Согласно рекомендациям нормативных справочников существительные, обозначающие названия овощей, плодов, видов пищи, в род. мн. имеют, как правило, окончание -ов абрикосов, апельсинов, артишоков, баклажанов (и допустимое баклажан), бананов, гранатов, корнишонов, лимонов, мандаринов, помидоров, цукатов и не рекомендуемые словарями разговорные варианты род. мн. абрикос, апельсин, мандарин, помидор. Некоторые существительные подобной семантики сохраняют родовую вариантность: баклажан, артишок и устаревшие формы женского рода баклажана, артишока; абрикос, помидор и просторечные родовые варианты абрикоса, помидора. По наблюдениям грамматистов, словоизменительные варианты в рассматриваемой семантической группе обнаруживают определенную зависимость от характера словосочетаний: варианты с нулевой флексией в разговорной речи реализуются обычно в стандартных количественно-именных сочетаниях. Случаи употребления нулевой флексии в иных синтаксических конструкциях нарушают указанную закономерность: «она сидела на диете из одних лишь помидор и яблок» (Модель с анорексией…// Новый регион 2, 2007.09.25); «жизни, сдобренной духом тушеных баклажан» (Д. Маркиш. Стать Лютовым. Вольные фантазии из жизни писателя Исаака Бабеля // «Октябрь», 2001).

Вариантные формы представлены у большинства названий единиц измерения: амперов, аршинов, байтов, битов, вольтов, каратов, кулонов и в количественном значении ампер, аршин, байт, бит, вольт, карат, кулон и т.д. В литературный язык XX в. нулевая форма род. мн. проникла из профессиональной речи. В данной группе слов нулевая флексия утверждается наиболее последовательно. С развитием науки и техники за последние десятилетия появилось множество новых единиц измерения, которые принимают нулевую форму по аналогии с предшествующими техническими единицами измерений. Широкое распространение получили единицы измерения, относящиеся к компьютерной терминологии (байт, бит и производные от них килобайт, мегабайт, терабайт): «поддержка форматов данных с разными порядками следования байт» (Н. Дубова. Рождение PowerPC // «Computerworld», 2004.07.09).

Отсутствие форм единственного числа (и, следовательно, невозможность определить тип склонения) закономерно порождает вариантность в род. мн. у слов группы pluralia tantum и существительных, употребляющихся преимущественно во множественном числе. Важным источником формирования группы pluralia tantum как в современном, так и в древнерусском языке большинство исследователей называют лексикализацию формы множественного числа, закрепившую одно из значений полисемантического имени.

В современном русском языке вариантные флексии в форме род. мн. отмечаются словарями в следующих случаях: сот – сотов, будней и допустимое буден, коррективов и не рекомендуемое словарями корректив, а также у слов определенной словообразовательной структуры выжимок – выжимков, выпарок – выпарков, высевок – высевков, вытопок – вытопков, вычесок – выческов, очёсок – очёсков.

Безальтернативная нулевая флексия рекомендуется словарями для слов: брызг, бубен (карточная масть), буф, горелок (игра), дрог, дрожек, дрязг, жмурок, задворок, запяток, именин, каникул, крестины, кусачек, лат, мириад, нар, ножниц, палат, потемок, похорон, пряток, пятнашек, салазок, смотрин, сумерек, суток, треф, хором, шахмат. Особую роль в закреплении нулевой флексии сыграли следующие факторы: наличие родового параллелизма у некоторых слов (брыз / брызга), а также утрата формы единственного числа женского рода (буфа).

Доминирующей нулевая флексия является и для существительных, к числу которых можно отнести отглагольные образования с суффиксом -к-, характеризующиеся достаточно низкой частотностью в современном русском языке. Вариантность слов pluralia tantum может быть связана со словообразовательной структурой имен типа выварки, выгарки, выжимки, выпарки, высевки, вытопки, вычески.

С окончанием -ей образуют форму род. мн. существительные с основой на мягкий согласный: дровней, козней, полатей, пошевней, розвальней, саней, сеней, стапелей, сходней. Для данных существительных вариантность не отмечается ни на уровне языка, ни на уровне речи, что, с одной стороны, объясняется фонетическими причинами (односложность, стечение согласных на конце основы), с другой стороны – малой употребительностью лексем.

Форма род. мн. существительных женского рода с основой на мягкий согласный или шипящий уже достаточно стабильна по сравнению с языком XVIII – XIX вв. Вариантные флексии -ей/ в форме род. мн. в современном русском языке характерны для существительных, сохраняющих на уровне разговорной речи вариантность им. ед. (простыня / простынь, туфля / туфель). Достаточно быстрая стабилизация формы род. мн. у существительных женского рода связана с тем, что данные лексемы четче маркированы в отношении рода и в меньшей степени употребляются во множественном числе, в отличие от названий национальностей, единиц измерения и т.д. Противопоставление вариантных форм род. мн. у существительных женского рода, как правило, характеризуется как нормативное – устаревшее. Так, тексты СМИ фиксируют конкуренцию устаревшего варианта свеч и нормативной словоформы свечей: «Постников задел горящую свечу, хотя он утверждает, что свеч не было рядом» (Святой Пантелеимон послал знак детскому писателю? // Комсомольская правда, 23.11.2004); «В этот момент на сцене зажглось множество свечей, что напомнило некий ритуал» («Голубоглазый соул» добрался до Кремля // Известия, 24.12.2007).

У значительного количества существительных словоформа род. мн. отсутствует или затруднена. Малоупотребительны рассматриваемые формы от существительных: питье, помело, ярмо. Несвободно употребляется род. мн. от слов: госпожа, кабарга, кайма, карга, киста, клюка, чадра, корма, кочерга, пустельга, хвала, чалма. Не образуют форм род. мн. существительные: ага, башка, бразды, дуда, мгла, мзда, тьма (в значении мрак), кис, мечта, мольба, похвальба, казна, тоска, темя, сума, фата, хула, чета, чудо-юдо, юла, копьецо, пальтецо, письмецо, ружьецо, а также существительные со значением лица баба-яга, балда, брюзга, егоза, зуд, раба, тамада, кума.

Затруднения, связанные с образованием род. мн. существительных с исходными формами на -а и -о с неподвижным ударением на флексии, объясняются недостаточным автоматизмом, «с каким происходит в языке сдвиг ударения влево (а также переход его с флексии на беглую гласную)» [Орфоэпический словарь русского языка. М., 1988. С. 688]. Среди причин, вызывающих затруднения в образовании формы род. мн., следует также отметить стечение согласных на конце основы (карга, чадра, бразды, мгла, мзда, мечта, балда, брюзга и под.). В некоторых случаях форма род. мн. омонимична им. ед. существительного мужского рода: корма – сухой корм, зуда – сильный зуд, раба – беглый раб, кума – дорогой кум.

Такие существительные, как башка, кайма, тахта, хурма, чалма и т.п., являются заимствованиями из тюркских языков. Хотя они давно вошли в состав русского языка, однако последовательно не вовлекаются в систему русского словоизменения.

Таким образом, невозможность или ограничения образования формы род. мн. для данных слов могут быть объяснены малой употребительностью, стилистическими, фонетическими и семантическими причинами. В публицистических и художественных текстах можно отметить потенциальные формы род. мн. от подобных существительных: «Пожилая женщина, не выдержав мольб внучки, дала-таки ей стакан воды» (Вставай, сынок, - война! // Труд-7, 2005.04.08); «Как замечтались и жмурились от своих мечт…» (Ющенко уволил 18.000 чиновников // Комсомольская правда, 2005.04.29).

В третьей главе «Вариантность родительного падежа множественного числа существительных определенной словообразовательной структуры» рассматривается образование форм род. мн. у существительных на -це и -ье, приводятся некоторые замечания, касающиеся образования род. мн. у слов на -ко.

Существительные среднего рода на -це, -ко, принадлежащие преимущественно категории субъективно-оценочных образований, вопреки общей тенденции, так или иначе допускают образование формы род. мн. с флексией -ов: существительные на -це, -цо (типа болотце, одеяльце, деревце – деревц); существительные на -ко, -ико (типа брюшко, колёсико, личико, озерко, облако, плечико).

Затруднения в образовании форм род. мн. вызывают существительные среднего рода на -це (-ице). Согласно общему правилу подобные слова имеют в род. мн. нулевое окончание: блюдец, зеркалец, мылец, покрывалец, полотенец, желаньиц, платьиц, растеньиц, сердец, солнц (но болотцев). Значительная часть производных существительных на -це испытывает колебания при образовании род. мн.: ведёрцев и ведёрец, веретёнцев и веретёнец, волоконцев и волоконец, дельцев и делец, деревцв и деревц, долтцев и долтец, донцев и донец и др. Активную конкуренцию вариантов подтверждает употребление двух словоформ в одном тексте: «Обычно у них восемь щупальцев» – «двести пятьдесят присосок, расположенных на внутренней стороне щупалец» (Монстры поднимаются из глубин // Труд-7, 2003.09.25). Исключительность данных образований определяется их принадлежностью категории субъективной оценки, в сфере которой они оказывались сближенными с существительными мужского рода, что способствовало распространению флексии -ев при образовании род. мн. для данных существительных.

Форма род. мн. существительных среднего рода на -ье в современном русском языке стабилизировалась по сравнению с языком XIX века. Многие из подобных слов в литературе XIX века употреблялись и с нулевым окончанием, и с окончанием -ев: желаньев, кушаньев, ожерельев, путешествиев, сраженьев и т.п. В современном русском языке бльшая часть существительных на -ье в им. ед. образует род. мн. с нулевой флексией (варенье > варений, захолустье > захолустий, придорожье > придорожий, снадобье > снадобий, угодье > угодий, ущелье > ущелий).

Вариантность в форме род. мн. (-ев / - ) отмечается словарями у существительных: верховьев – верховий, вспольев – всполий, подпольев – подполий, разводьев – разводий, низовьев – низовий. Флексия -ев в форме род. мн. закрепилась у существительных среднего рода на -ье, сохраняющих в той или иной степени соотнесенность с собирательными именами (платье, устье и др.).

Группу существительных, не имеющих словоформ кроме род. мн., составляют только две лексемы – дровец и щец. В современном русском языке существительные дровец и щец употребляются в партитивном значении (часть по отношению к целому). Современные словари не отмечают, существовала ли для данных существительных уменьшительная форма именительного падежа множественного числа. В словарных статьях приводятся лишь пометы «разг.», «ласк.», «умен.-ласк.», «нет других форм». По свидетельству П.Я. Черных, в «Словаре церковнославянского и русского языка» (составленном Вторым отделением Имп. АН. Спб, 1847 г.) отмечается заглавное щцы, но с примером «Дайте мне щец». Можно предположить, что существительные дровец и щец имели полную парадигму множественного числа в уменьшительной форме, однако в языке закрепилась только наиболее употребительная партитивная форма. Семантика приведенных слов вступает в противоречие со словообразовательным значением единичности, выражаемым суффиксом -ец. К тому же и фонетический облик слов препятствует образованию полной парадигмы.

В Заключении формулируются основные результаты исследования.

1. В лингвистической литературе описание вариантных форм род. мн. не имеет, к сожалению, системного характера. Наиболее полно описание форм род. мн. может быть представлено лишь с учетом функционального и диахронического подходов к анализу языковых фактов. На фоне сложившегося субстантивного словоизменения именно форма род. мн. до сих пор не стабилизировалась, поскольку на ее основе представлено активное взаимодействие отдельных форм, относящихся к разным типам склонения.
2. В работе определены лексико-семантические, структурные, морфологические и морфонологические признаки имен существительных, характеризующихся наличием нестандартных или вариантных форм родительного падежа множественного числа. В современном русском языке вариантные и нестандартные окончания (- и -ов, - и -ей) в формах род. мн. характерны для существительных определенной семантики, словообразовательной структуры и особого фонетического облика: это имена мужского рода с основой на твердый согласный, связанные со значением парности или множества, а также слова pluralia tantum; существительные среднего рода определенной словообразовательной структуры (оканчивающиеся в именительном единственного на -ье или -це), а также существительные женского рода с основой на мягкий согласный или шипящий.
3. Рассмотрены основные направления лексико-грамматического взаимодействия отдельных лексем, к числу которых необходимо отнести: названия парных предметов, единиц измерения и т.д., наиболее ярко демонстрирующих вариативность род. мн.
4. Определены стилистические особенности вариантных форм родительного падежа множественного числа существительных в разножанровых текстах. В художественных, публицистических произведениях и газетных публикациях границы вариантности форм род. мн. значительно шире варьирования, отмеченного словарями. Особенно плодотворно авторы исследуемых текстов используют архаичные, ненормативные (просторечные, диалектные) и потенциальные грамматические формы, не соответствующие современной языковой норме. Они отличаются определенной стилистической окраской, являются результатом семантической трансформации и нуждаются в особом комментировании.
5. Большое внимание уделено определению характера индивидуальных особенностей функционирования исследуемой формы. Флективный параллелизм в род. мн. характерен прежде всего для существительных, сохраняющих двоякую родовую соотнесенность.
6. Среди экстралингвистических факторов, влияющих на употребление вариантных форм родительного падежа множественного числа существительных, необходимо отметить следующие: новизна и малая употребительность слова, существование термина в рамках узкого профессионального коллектива и др.

Таким образом, род. мн. представляет особую форму, выделенную на фоне всей парадигмы существительных разных типов склонения. Образование род. мн. характеризуется вариативностью и стилистической неоднозначностью, фонетическими и морфологическими особенностями, а также тесной связью с семантикой лексем, относящихся к той или иной лексико-тематической группе.

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях:

Публикации в изданиях, рекомендованных ВАК РФ:

1. Панькова Е.С. Взаимодействие лексики и грамматики в формах родительного падежа множественного числа // Ученые записки Казанского государственного университета. Серия Гуман. науки. – Казань, 2010. – Том. 152, Кн. 2. – С. 194-200.
2. Панькова Е.С. Грамматическая синонимия именных форм в родительном падеже множественного числа // Вестник Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского. – Нижний Новгород, 2010. – №4(2). – С. 661-664.

Статьи, опубликованные в других научных изданиях:

3. Конева Е.С. Функциональные особенности вариативных форм родительного падежа множественного числа // Языковая семантика и образ мира: материалы Международной научной конференции, г. Казань, 20-22 мая 2008 г.: в 2 ч./ Казан. гос. ун-т, филол. фак-т; отв. ред. Э.А. Балалыкина. – Казань: Изд-во Казан. гос. ун-та, 2008. – Ч. 2 – С. 90-92.
4. Конева Е.С. Функционирование вариативных форм родительного падежа множественного числа в современном русском языке // IV Международные Бодуэновские чтения (Казань, 25 – 28 сентября 2009 г.) : труды и материалы: в 2 т. / Казан. гос. ун-т; под общ. ред. К.Р. Галиуллина, Г.А. Николаева. – Казань: Казан. гос. ун-т, 2009. – Т. 2. – С.42-44.
5. Панькова Е.С. Грамматические трудности при образовании форм родительного падежа множественного числа // «Филология и образование: современные концепции и технологии»: Материалы Международной научной конференции (Казань, 3-5 июня 2010 г.): Казань: Изд-во МОиН РТ, 2010. – С. 336-340.
6. Панькова Е.С. Вариантность форм родительного падежа множественного числа существительных в языке СМИ // Сопоставительная филология и полилингвизм: Материалы Международной научной конференции (29 сентября – 1 октября). – Казань: Институт языка, литературы и искусства им. Ибрагимова АН РТ, 2010, – С. 306-309.
7. Панькова Е.С. Особенности употребления форм родительного падежа множественного числа в художественном тексте // Русская и сопоставительная филология’2010. – Казань: Казан. ун-т, 2010. – С. 129-133.
8. Панькова Е.С. Статус вариантных форм родительного падежа множественного числа в системе субстантивного склонения // Филология и образование: современные концепции и технологии: Материалы Всероссийской научно-практической конференции (14 - 15 февраля 2011 года). Часть 3. / Под ред. Н.Н. Фаттаховой. – Казань, ТГГПУ, 2011. – С. 28-31.

Отпечатано в типографии

«Деловая полиграфия»

420111, г. Казань, ул.М. Межлаука, 6

т/ф (843) 292-08-43

е-mail: [email protected]

Подписано в печать 22.03.2012 г.

Бумага офсетная Тираж 100 экз.

Заказ № 43/2012