Лексика говоров костромского акающего острова (проблемы типологии)
На правах рукописи
ГАНЦОВСКАЯ НИНА СЕМЁНОВНА
ЛЕКСИКА ГОВОРОВ
КОСТРОМСКОГО АКАЮЩЕГО ОСТРОВА
(ПРОБЛЕМЫ ТИПОЛОГИИ)
Специальность 10.02.01 – русский язык
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание учёной степени
доктора филологических наук
Ярославль – 2008
Работа выполнена на кафедре русского языка Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования
«Костромской государственный университет им. Н. А. Некрасова»
Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор
Костючук Лариса Яковлевна
доктор филологических наук, профессор
Кудряшова Римма Ивановна
доктор филологических наук, профессор
Мызников Сергей Алексеевич
Ведущая организация Уральский государственный педагогический
университет
Защита состоится 22 декабря 2008 года в 11 часов на заседании диссертационного совета Д 212. 307. 05 по защите диссертаций на соискание учёной степени доктора филологических наук при Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Ярославский государственный педагогический университет им. К. Д. Ушинского» по адресу: 150000, г. Ярославль, Которосльная набережная, д. 66, корп. 5, ауд. 319.
Отзывы на автореферат присылать по адресу: 150000, г. Ярославль, ул. Республиканская, д. 108.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО «Ярославский государственный педагогический университет им. К. Д. Ушинского».
Автореферат разослан _________________________2008 г.
Учёный секретарь
диссертационного совета Колесникова М. С.
Введение
В междуречье Костромы и Унжи на территории Чухломского и Солигаличского, части Галичского района (Муравьище, Олешь, Берёзовец), Буйского (Ликурга, Елегино, Пилятино, Плещеево), части Кологривского (Церковное, Копьёво, Даравка по реке Понге, притоку Унжи), северо-западной части Парфеньевского района (Матвеево, Савино, Горелец, Ильинское и др.) находится Костромской акающий остров (КАО), иногда называемый Чухломским по имени его эпицентра. Располагаясь глубоко внутри территории окающих говоров, он представляет собой единственный в России по большой протяжённости и языковым особенностям изолированный массив акающих говоров. Всё ещё достоверно не установлен его глотто- и этногенез, нет и исторических документов и фактов о наличии аканья на данной территории ранее, чем в 20–е годы XVII века. Яркий маркёр– аканье – чётко обрисовывает контуры островных говоров междуречья Костромы и Унжи, грамматические же явления и лексика в основном являются продолжением севернорусских изоглосс. Говоры КАО, инстратное включение в пределах Вологодско-вятской группы северновеликорусского наречия, традиционно считаются средневеликорусскими [Опыт 1915]. В настоящее время наиболее приемлемой является точка зрения МДК по вопросу о статусе КАО и о причине и времени происхождения костромского аканья.
Актуальность исследования. В центре внимания данной работы находятся говоры той части русской территории к северо-востоку от Москвы, на которой шло формирование русской государственности и складывались основные черты русского литературного языка. Площадь акающих говоров, часть междуречья Костромы и Унжи, входит в состав Костромского Заволжья, расположенного между Верхней Русью и «низовыми» русскими территориями. Эта ареальная единица, в целом достаточно изученная историками, археологами и географами, во многом представляет собой белое пятно в этнодиалектном плане. Говоры КАО никогда ещё не подвергались всестороннему монографическому исследованию со стороны своих лексико-типологических качеств как целостная этнодиалектная единица. Синхронный анализ говоров КАО неизбежно ведёт к диахроническому истолкованию их изоглосс, позитивных и негативных, на разных уровнях языка и в разных ракурсах рассмотрения имеющих непрерывный и прерывистый характер.
В ходе исследования говоров этой уникальной территории также немало лакун, обусловленных разными причинами. До сих пор на материале говоров КАО защищено всего одно диссертационное исследование – кандидатская диссертация Г. В. Шайтановой – на основе фонетических данных уточняющее северо-восточные границы КАО по реке Костроме [Шайтанова 1952]. Активизировавшаяся с конца 50-х г. ХХ века деятельность диалектологов, создание ДАРЯ подтолкнуло языковедов к исследованию недостаточно изученных ареальных единиц русских говоров центра, в том числе и говоров КАО. Здесь надо назвать труды Г. В. Шайтановой, Л. В. Греховой, Г. Г. Мельниченко, Е. Г. Буровой и Л. Л. Касаткина, Н. Н. Пшеничновой.
Для полного и объективного понимания типологически конструктивных черт русского языкового пространства необходимо углублённое и многостороннее знание специфики всех его элементов, уточнение их статуса и внутренних свойств, их парадигматических и синтагматических связей. КАО, будучи территорией позднего и своеобразного заселения, представляет собой уникальное явление в островной диалектологии и однозначно несопоставимо по своим структурным и типологически-функциональным качествам ни с одним типом переселенческих, островных или иной конфигурации говоров. Выявление статуса подобных образований, как известно, требует знания всей совокупности их экстра, экстерно- и интралингвистических характеристик. В числе их, как показали новейшие исследования, лексические показатели занимают не последнее место. Актуальность данной работы определяется также применением комплекса лингвогеографических, традиционно диалектологических и типологических методов исследования с целью уточнения ареально-типологической характеристики данной культурно-пространственной единицы.
Объект исследования – лексика говоров Костромского акающего острова, отобранная и систематизированная во всём объёме своих тематических, лексико-семантических групп и микропарадигм, моносемантов, полисемантов и полилексем, экспрессивно- и функционально-стилистических разновидностей.
Предмет исследования – структурно-семантические, ареальные и лингвогеографические черты лексики КАО, определяющие возможность их выступать маркёрами ареально-типологических свойств изучаемой единицы в этнолингвистическом пространстве русских говоров.
Цели и задачи работы. Основная цель исследования заключается в выявлении ономасиологических и ареально-типологических свойств лексики говоров КАО для уточнения их статуса в пространстве русских говоров.
Достижение данной цели предполагает решение следующих задач:
1) лингвогеографическое и этнолингвистическое описание исследуемого региона и определение его статуса в диалектном членении русского языка по ряду критериев, в том числе лексических, с использованием историко-географических и культурно-этнографических данных;
2) выявление и уточнение всего инвентаря лексики региона, ценной в ареально-типологическом отношении, с привлечением материалов из новых источников;
3) определение роли лексики в типологической характеристике говоров и выявление межтерриториальных лексических соответствий говоров КАО в комплексе с явлениями фонетического и грамматического уровней исследуемого лингвистического пространства;
4) описание рецепции дистинктивных признаков говоров КАО интровертным и экстравертным населением и степени словарной интерференции окающих и акающих говоров в целях объективной и многосторонней характеристики их ареальной специфики;
5) изучение динамики развития лексической системы говоров КАО в синхронно-диахронном аспекте с использованием разных источников исследования в оппозиции к говорам материнской основы и наслоения;
6) определение общих ареальных особенностей лексики говоров КАО и специфики его некоторых лексических групп с уточнением структурно-семантических, лингвогеографических и этимологических характеристик отдельных слов в их составе;
7) при помощи изучения ареалов лексем выявление этнических процессов на данной территории и уточнение истории формирования русских говоров северо-восточной Руси в пределах Костромского Заволжья.
Материалы и источники исследования. Основным материалом исследования является лексика в полевых текстовых записях автора и студентов КГУ им. Н. А. Некрасова (1970-е гг. – 2007 г.). Важными источниками исследования являются также труды учёных и собирателей, связанные с деятельностью академических и др. столичных и местных научных и архивных учреждений. Из числа опорных источников, имеющих исключительную ценность для настоящего исследования, надо выделить труды Г. Г. Мельниченко. Помимо этого нами в качестве материала сравнения были использованы все известные издания областных и нормативных словарей, словарные картотеки, материалы карт ДАРЯ, рукописные и изданные, Лингвистические карты (ЛК) Г. Г. Мельниченко, карты Пробного выпуска ЛАРНГ и атласов отдельных русских территорий.
Методы исследования. Комплекс представленных в работе методов исследования обусловлен поставленными в работе задачами и её объёмом. Он включает дескриптивно-аналитический, ареальный, лингвогеографический, ономасиологический, сравнительно-исторический и историко-сопоставительный методы характеристики материала. Используются элементы компонентного и статистического анализа, приёмы контекстуального и этимологического исследования.
Научная новизна данной работы состоит в следующем:
– определено место говоров КАО в островной диалектологии и, с учётом данных лексики, уточнён статус КАО как единицы диалектного членения русских говоров;
– впервые дан всесторонний анализ обширного массива лексики говоров КАО как средства его лингвогеографической атрибуции;
– теоретически обоснована и проверена на лексическом материале говоров КАО методика ареально-типологической характеристики языковых явлений, функционально значимых для разных русских территорий с учётом позитивных и негативных изоглосс;
– применён на разных временных срезах системный анализ лексики разных тематических и иных групп в ряде функциональных сфер говоров КАО как особой этнодиалектной зоны с целью уточнения глотто- и этногенеза изучаемой территории, ретроспективы и перспективы развития данной маргинальной территории русского языка и современной Славии.
Теоретическая значимость.
1) В данной работе впервые при исследовании инстратных включений в исконно русские диалектные территории соединены методы лингвогеографического, ареально-типологического и собственно-диалектологического (ономасиологического) анализа говоров.
2) Показана связь диалектного членения островных говоров с исходной атрибуцией их лексической базы на уровне основы и наслоения смешанных среднерусских говоров в комплексе с фонетическими, деривационными и грамматическими параметрами их системы.
3) Впервые исследован весь массив говоров КАО как особой этнодиалектной зоны в составе костромских окающих говоров и на фоне периферийных и центральных русских говоров.
4) Предложена трактовка дифференциации контактирующих родственных говоров, занимающих разные места в диалектном членении русского языка, на основании изучения их экстралингвистических и комплекса интралингвистических черт, где лексические данные включены в состав диагностирующих признаков диалектного членения.
5) Показана динамика развития оригинального островного образования на границе центральных и периферийных русских говоров на основе центробежных и центростремительных связей этих говоров, существенную черту которых составляют лексические различия.
6) Выявлен инвентарь, близкий к тезаурусу, диалектной лексики изучаемого региона, основные черты её семантики, структуры, деривационной и ареальной дистрибуции, отношение её к демогенезису, глоттогенезу и этногенезу края.
Практическая значимость. Исследование имеет ценность для специалистов по общей и частной лексикологии, русской диалектологии, региональной лексикографии, для преподавателей, аспирантов и студентов филологических и других гуманитарных факультетов и учреждений, историков, этнографов и краеведов. Материал его, в значительной степени собранный по Программе ЛАРНГ, может быть использован в качестве одного из источников атласа. Прикладное значение работы определяется также и тем, что её результаты могут быть использованы для лексикографического обобщения и портретирования слова в составе сводных словарей общенационального масштаба или значительных массивов русской территории, создания местных словарей. Результаты работы могут быть полезны при чтении лекций историко-филологического цикла, проведении практических занятий, спецкурсов и спецсеминаров, написании студентами квалификационных работ, где разрабатываются теоретические, методологические и источниковедческие вопросы лексикологии, диалектологии, этнонимии, лексикографии и лингвогеографии и др.
Основные положения, выносимые на защиту.
Диалектная лексика говоров КАО обладает важными диагностическими свойствами для определении ареальной специфики данной территории, имеющей черты сходства и различия с говорами других территорий по многим параметрам своей структуры.
Ареально-типологические качества диалектной лексики чаще всего проявляются на фоне совокупности характеристик всех языковых уровней анализируемой территории, фонетических, морфолого-синтаксических и морфолого-деривационных, что позволяет реанимировать многие черты прежней диалектной системы, стёршиеся с течением времени, и более точно квалифицировать место говоров в диалектной системе языка.
Диалектная лексика вследствие континуальности диалектного пространства при сравнительно-сопоставительном её использовании может служить важным показателем истории его развития, выявляя сходные моменты лексических систем ареалов разных конфигураций, сплошных и дискретных, ближних и дальних, с различной степенью чёткости их ареально-типологических характеристик.
Состояние лексики костромских островных говоров, ставшей известной с 20-х годов XIX века и доступной для систематических лингвогеографических наблюдений в комплексе с другими чертами языка с конца XIX века и по сегодняшний день и свидетельствующей о её преимущественных севернорусских ареальных связях и небольшом количестве южнорусских изолекс и изосем, убеждает в том, что основой КАО являлись не переселенческие говоры, а говоры местного, когда-то окавшего демоса, а наслоением – говоры пришлого акающего населения.
Учёт совокупности экстралингвистических сведений – истории края, его географических и этнокультурных особенностей – и совокупности интралингвистических сведений ареального характера, с применением данных лексики, позволил квалифицировать говоры КАО как говоры среднерусские, смешанного типа, где языковые черты позднепереселенческого демогенезиса к настоящему времени, кроме аканья, почти совершенно нивелировались.
Сложность лингвистического ландшафта территории КАО с большим количеством изолекс разнообразных очертаний по сравнению с изоглоссами других уровней языка и на фоне относительно спокойного лексического ландшафта соседних территорий, позволяет, не отвергая, но уточняя гипотезу деятелей МДК, предположить вероятность прохождения миграционных потоков каких-то групп населения, возможно, и акающего, через территорию КАО, укрепивших позиции аканья и оставивших именно на этой территории следы в виде разнообразных изолекс и изосем.
Ареальное описание лексики островных говоров, маргинальных на фоне всего массива русских говоров, но имеющих географические связи с периферийными и центральными русскими говорами, позволяет не только представить прошлое этой территории в плане её глотто- и этногенеза, а также более широких связей с центром и периферией славянского мира, но и даёт возможность увидеть на синхронном уровне возможные изменения в языке – движение в сторону центральных говоров, общерусскую тенденцию, но более динамичную и последовательную в говорах КАО.
Апробация работы.
Основные положения и результаты диссертации были обсуждены на международных, всероссийских и региональных конференциях и совещаниях по вопросам диалектологии, лексикографии, лингвогеографии и более общим лингвистическим проблемам: Всероссийских диалектологических совещаниях по ЛАРНГ в ИЛИ РАН (СПб, 1989, 1990, 1992, 1994 – 2008), Межвузовских научных конференциях: «Проблемы региональной русской филологии» (Вологда, 1995), «Актуальные проблемы диалектологии (Вологда, 1999), «Актуальные проблемы современной русистики» (Арзамас, 1994), «Актуальные проблемы изучения русских народных говоров», «Русские народные говоры: история и современность (г. Арзамас, 1996, 2005), «Региональная лексика в историко-культурологическом аспекте» (Арзамас, 2007), «Проблемы диалектной лексикологии и лексикографии: к 80-летию Фёдора Павловича Сороколетова» (СПб., ИРЯ РАН, 2004), «Проблемы семантики и функционирования языковых единиц разных уровней» (Иваново, 2003, 2004), «В. И. Даль в парадигме идей современной науки: язык, словесность, культура, словари» (Иваново, 2004), Межвузовской научной конференции, посвящённой завершению издания Ярославского областного словаря (Ярославль, 1994), Межвузовской научной конференции, посвящённой памяти проф. Г. Г. Мельниченко (Ярославль, 1996), Всероссийских научных конференциях «В. И. Даль и русская региональная лексикология и лексикография» (Ярославль, 2001), «Русское слово: литературный язык и народные говоры» (Ярославль, 2007) «Проблемы изучения живого русского слова на рубеже тысячелетий» (Воронеж, 2005), «Русский язык Х1Х века: от века XVIII к веку XXI» (СПб.: ИЛИ РАН, 2006), V и VI Международных конференциях «Семантика языковых единиц» (М., 1996, 1988), Международной научной конференции, посвящённой 130-летию со дня рождения Д. Н. Ушакова «Русское слово: диахронический и синхронический аспекты» (Орехово-Зуево, 2001), Международных научных конференциях, организованных отделом диалектологии и лингвогеографии ИРЯ им. В. В. Виноградова РАН «Проблемы современной русской диалектологии» (г. Москва, 2004), «Актуальные вопросы русской диалектологии» (г. Москва, 2006), Международных конференциях «Провинция как социокультурный феномен» (Кострома, 2000), «Проблемы фразеологической и лексической семантики языковых единиц» (Кострома, 2004), «Проблемы семантики языковых единиц в контексте культуры (лингвистический и лингвометодический аспекты)» (Кострома, 2006), «Духовно-нравственные основы русской литературы» (Кострома, 2007), «Грамматические категории и единицы: синтагматический аспект: к 100-летию проф. А. М. Иорданского (Владимир, 2007), «Проблемы ономасиологии и теории номинации» (Орёл, 2007), «Рябининские чтения – 5» (Петрозаводск, 2007).
Структура диссертации.
Диссертация состоит из введения, шести глав, заключения, списка литературы и словарей, включающего 489 наименований, а также приложения, включающего карты-схемы, реестр населённых пунктов обследованных местностей, словарь говоров Костромского акающего острова. Общий объём исследования составляет 394 с.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
В главе 1 «КОСТРОМСКОЙ АКАЮЩИЙ ОСТРОВ В ПРОСТРАНСТВЕННО-ВРЕМЕННОМ КОНТИНУУМЕ РУССКОГО ЯЗЫКА» дан географический и историко-культурный очерк Костромского Заволжья, местонахождения КАО, рассматривается понятие о говорах КАО в синхронно-диахронном аспектах, определяется место этих говоров в диалектном членении русского языка, характеризуется территория КАО как особая этнокультурная зона.
Основные черты языка (в том числе и лексики) той или иной территории складывались на протяжении длительного времени и во многом зависели как от её географического ландшафта, флоры и фауны, климата, так и от её этногенеза и демогенеза, изменения политических и административных границ. Совокупность естественно-географических и историко-культурных факторов и обусловило, наряду с внутренними чертами развития языка, специфику говоров КАО. Наиболее объективные и полные сведения по истории костромского края находим в трудах деятелей Костромской учёной архивной губернской комиссии (КУАГК), Костромского статистического комитета, Костромского научного общества по изучению местного края (КНОИМК) конца XIX – нач. XX вв., затем в более поздних исследованиях историков, архивистов и археологов середины – конца ХХ столетия В. П. Третьякова, А. Н. Насонова, Е. А. Рябинина, В. П. Алексеева и С. И. Алексеева, коллективной монографии «Археология Костромского края» [1997], Е. В. Кудряшова, С. Виноградовой, в каталогах «Памятники архитектуры Костромской области» и др.
Костромское Заволжье, как и все «низовские» земли, в основном было освоено славянами в XI-XIII вв. Историки констатируют: «в XII веке к северу от Костромского Поволжья наблюдается столкновение двух колонизационных потоков, шедших из Новгородской и Ростово-Суздальской земель» [Рябинин 1986: 101]. В последующий период отмечается особое политическое положение костромской земли, которая традиционно считалась принадлежностью великокняжеской власти. Это в определённой степени объясняет пути проникновения аканья в связи с историческими событиями Смутного времени (начала XVII века) в Костромское Заволжье из Москвы или через посредство Москвы, по проторённому уже веками пути.
Демогенезис изучаемого нами края в исторический период отличается особой причудливостью: тут проходили и в какой-то степени задерживались члены разных этносов и этнических группировок. И происходило это особенно интенсивно уже в период после XV века, так как в крае осталось сравнительно немного угро-финских субстратных явлений, которые С. А. Мызников применительно к данной местности характеризует как «многослойный ареально аморфный материал» [Мызников 2004: 297].
Вслед за В. М. Жирмунским мы полагаем, что «диалекты – это социально-исторические образования, возникшие в определённых реальных условиях общественной жизни, в постоянном взаимодействии с другими, соседними родственными диалектами в процессе дифференциации и интеграции, смешения и выравнивания, а также в результате влияния посторонних субстратов, суперстратов и адстратов» [Жирмунский 1956: 3]. Наличие «прафазы (или языка-основы)» им не отрицается, но требует исторического решения: «надлежит ещё установить, имеем ли мы дело в данном социально-историческом случае с языком-основой или с союзом родственных языков, или с различной степенью смешения и выравнивания » [Жирмунский: там же]. Полагаем, что положение В. М. Жирмунского имеет объяснительную силу и для характеристики КАО. Для понимания истории и лингвистической географии восточнославянского освоения необходима теоретическая и практическая проработка многих аспектов этих проблем, из которых, как считает О. Н. Трубачёв, «центральным было и остаётся явление аканья, центральным как по структурной характеристике и важности ввиду охвата также общенародного (национально-литературного) языка, так и по своей центральнодиалектной принадлежности…» [Трубачёв: 11]. Акающие костромские говоры VI лексической зоны, как и говоры XIV и XVI зон вокруг Москвы, выделенные Г. Г. Мельниченко на месте бывшего Владимирско-Суздальского княжества, относятся к средневеликорусским говорам и, по мнению Г. Г. Мельниченко, заняты в основном потомками вятичей [Мельниченко 1974]. Являясь частью России, первоначально заселённой новгородскими выходцами, языковое влияние которых затем было перекрыто более мощным языковым потоком насельников из Ростово-Суздальского (позднее Владимиро-Суздальского) княжества, находясь в постоянном взаимодействии с окружающими говорами данной постмерянской и постугрофинской территории и подвергаясь воздействию, более или менее значительному, говоров переселенцев более далёких территорий, в результате процессов дивергенции и конвергенции (главным образом, последних), КАО тем самым как бы сохранил связь с общеславянским языком, «прафазой» древнерусского языка.
На существование акающего острова в пределах окающих говоров Костромской губернии впервые обратили внимание в первой четверти XIX в. Н. Нерехотский, В. Даль, уже к концу века А. А. Соболевский, Ф. И. Покровский и др., затем деятели МДК, которые и представили его впервые на карте в 1915 году. Это, по словам, П. С. Кузнецова «значительный остров средневеликорусских говоров… на территории северновеликорусского наречия – к северо-востоку от Костромы, в районах Чухломы и Солигалича». Он говорит о том, что в средневеликорусских говорах не встречается «характерное для основной массы южновеликорусского наречия диссимилятивное яканье» [Кузнецов 1951: 116]. На рукописной Карте № 1 «Типы вокализма первого предударного слога после исконно твёрдых согласных» «Атласа русских народных говоров центральных областей к северу от Москвы (восточная половина)» ИРЯ АН СССР обозначены 37 пункта с акающими говорами. Если границы традиционных севернорусских говоров, в том числе и костромских, трудно чётко обрисовать, то границы КАО, за очень небольшим исключением, определить легко.
К настоящему времени говоры КАО можно квалифицировать как среднерусские смешанного типа с севернорусской основой и южнорусским наслоением. Поскольку лингвоэтнические процессы в них законсервировались, вряд ли можно считать эти островные говоры переходными в обычном понимании этого слова: под давлением литературного языка и благодаря естественной внутренней динамике развития эти говоры переживают ту же судьбу, что и окружающие их окающие говоры. Ф. П. Филин, присоединяясь к мнению Н. Н. Соколова и Н. Н. Дурново, различающих переходные и смешанные говоры полагает, что « Переходный говор – как бы химическое соединение особенностей двух или нескольких говоров с весьма сильным изменением одного из них, смешанный же говор – механическое соединение, заимствование некоторых элементов языка одним говором у другого» [Филин 1936: 96-97]. Мы разделяем это мнение.
Для решения этногенетических проблем необходимо комплексное этнолингвистическое обследование региона. Об этом свидетельствует опыт сторонников школы Wrter und Sachen, труды Н. И. Толстого, И. А. Попова А. С. Герда, Л. П. Комягиной, Л. П. Михайловой, С. А. Мызникова и др. Опираясь на более дробное членение лексических группировок (зон), чем у Г. Г. Мельниченко на территории Костромского Заволжья, представленных в «Очерках исторической географии» (под общей ред. А. С. Герда, Г. С. Лебедева [СПб., 2001]), мы дали краткий этнолингвистический комментарий, уточняющий границы акающих говоров внутри 11 из 13 их микроэтнозон на территории Костромской области, с которыми имеют точки соприкосновения говоры многих близлежащих и значительно удалённых от них регионов. Важные этнолингвистические сведения относительно КАО содержатся в материалах «Этнографического бюро» кн. В. Н. Тенишева, [Тенишев 2004], в статистико-географическом очерке Д. Н. Жбанкова [Жбанков 1981]. Костромская губерния – это территория компактного расселения русского народа. Северные, северо-восточные и восточные уезды Костромской губернии входили в зону севернорусской культуры, территория к югу от Костромы – в среднерусскую зону. Многие особенности этнодиалектного фонда говоров КАО являются фактами севернорусской культуры и совпадают с подобными явлениями в словаре П. А. Дилакторского, который, «как и многие словари его времени ориентирован не столько на лингвистическую интерпретацию диалектных слов, сколько на изучение их бытового и этнографического использования» [Шаброва: 55]. По данным археологии, этнографии, языкознания Ярославская и Костромская области в их современных границах вместе, но не восточнее р. Унжа, в целом противопоставляются районам к востоку от р. Унжа, а в пределах Костромской области обособляется северо-запад Костромской области (Солигалич, Чухлома, Галич) [Очерки: 495]. Территория КАО, бесспорно, является особой этнодиалектной зоной в составе более обширной культурно-исторической зоны «нижней Руси». Как самую заметную черту образа жизни конца XIX – нач. XX вв. чухломичей и солигаличан, представителей центра КАО, можно отметить способ ведения хозяйства в летнее время исключительно женщинами, «северными амазонками», вызванный регулярным отходом мужчин на сезонные работы именно в этот период в Санкт-Петербург. [Жбанков «Бабья сторона» 1891].
Как известно, для русских говоров аканье / неаканье является сильной диагностирующей чертой, но из этого вовсе не следует, что на территории КАО живут южнорусы. Во всяком случае, самосознание местных жителей иное. Они или не отличают себя в силу многих факторов (несмотря на акцентные особенности) от соседей-окальщиков, или же в случае переходных окающе-акающих состояний стремятся идентифицировать себя с окружающим окающим большинством, полагая аканье непрестижным типом речи. Таким образом, этническое самосознание жителей КАО двойственно, как и двойственна сама природа КАО: это смешанные говоры. Такое языковое состояние можно назвать диглоссией, где функционально преобладает осознание связи с окружающим окающим большинством. Во всяком случае, тут надо учитывать большое количество системообразующих факторов, важных для моделирования КАО как объекта этнолингвистики, которые перечисляет А. С. Герд и которые характеризуют этнос как целостное образование [Герд 2005: 47].
Говоря о трудности выделения «архаических» и «неархаических» зон славянско-неславянской языковой интерференциии, Н. И. Толстой полагал, что «в решении этих вопросов большую роль может сыграть этнолингвистика и просто этнография… Выделяемые изоглоссы (изолексы) следует подкреплять изопрагмами и изодоксами, что позволит во многих случаях точнее определять и хронологию, и культурно-этническую историю фактов, и весомость (valeor) отдельных «поясов», «направлений» и «островов» [Толстой 1999: 22].
В главе 2 «ГОВОРЫ КОСТРОМСКОГО АКАЮЩЕГО ОСТРОВА И ПРОБЛЕМЫ ИХ ТИПОЛОГИЧЕСКОЙ ХАРАКТЕРИСТИКИ» используются понятия и термины, характерные для традиционной дисциплины русского языкознания – диалектологии, но также понятия и термины лингвогеографии, ареалогии и ареальной типологии. Объектом исследования ареалогии является ареал, некая единица определённой конфигурации в системе говора или языка, имеющая также определённые временные рамки, характеризующаяся как лингвистическими, так и внелингвистическими факторами и противопоставленная окружающим ареалам [Бородина 1975: 47]. И. А. Попов под ареалом понимал точное указание пространства (т. е. с указанием границ его распространения – изоглосс) какого-либо языкового явления, в том числе и лексического, «поскольку такой подход способствует наиболее оптимальному решению проблем языка в связи с историей народа» [Попов 2005: 6-7]. Ареальные исследования в языкознании и этнографии в отечественном языкознании начались в середине прошлого столетия и во многом были стимулированы деятельностью таких учёных, как В. М. Жирмунский, Р. И. Аванесов, Н. И. Толстой, М. А. Бородина, А. И. Домашнев, И. А. Попов, А. С. Герд и др., научными собраниями в России и за рубежом, созданием словарей и атласов. При таком подходе лингвогеографический материал, извлечённый из современных атласов, включается как составная часть в ареалогические исследования без противопоставления его диалектному:
Для точного определения места того или иного языка или диалекта в системе языков или в системе диалектов одного языка необходимо руководствоваться также и принципами типологической характеристики сравниваемых единиц, вычленять в них общие, функционально значимые моменты, т. е. универсалии, находить различия и определять соотношение между ними [Хокетт: 82-91]. В истории изучения русских говоров существует известное количество работ, где наряду с принципами ареального и лингвогеографического исследования постулируется и типологический подход. Здесь приоритет по важности поставленных задач, общему количеству исследований принадлежит, пожалуй, Н. И. Толстому. Н. И. Толстой обосновал необходимость учёта в лингвогеографии трёх факторов: внутрилингвистического, экстернолингвистического (т. е. внешней стороны языка, контактирование диалектов и т. п.) и экстралингвистического, в число которых входят этнографические факторы. С учётом этого необходимо в лингвистических целях разработать типологию материальной и духовной культуры. Повышенные требования теоретического плана (структурно-типологические, лингвогеографические и др.) побуждают к более тщательному, полному и планомерному сбору материала.
Типология ареальной единицы, в отличие от единицы диалектного членения, зависит не только от присущих ей дифференциальных (позитивных) признаков, но и от наличия негативных признаков, которые также отличают её от территорий со схожими признаками. Особенности местной речи находятся в определённом соотношении с общенародными элементами, которые могут коррелировать с литературным языком, исторически являясь или наследием древнерусского языка или инновацией более позднего периода. Если исходить из типологии ареалов, то КАО можно определить как инновационное явление (до начала XVII в. его, как предполагают, не было), по местоположению – в составе костромских говоров, по форме – островное. КАО как ареал выделяется по явлениям фонологического уровня, на других уровнях, в том числе и лексическом, его специфика как островного образования выглядит в значительной степени нейтрализованной. На рассматриваемой нами территории изолексы, как правило, не являются «разделяющими», а являются продолжением севернорусских лексических изоглосс. В противном случае, т. е. тогда, когда обнаруживаются южнорусские изолексы и изосемы, их существование подчёркивают соответствующие южнорусские изофоны и изоморфы, т. е. фонетико-грамматический фон текста. Мы встретились с почти полным отмиранием южнорусских лексических черт говоров КАО и заменой их чертами севернорусской региональной речи, затем во многих случаях нейтрализацией диалектных черт говоров острова и приобщением их к общерусскому разговорному узусу. Точно обрисовывают территорию КАО только фонетические изоглоссы. Полагаем, что говоры КАО, переживая те же процессы, что и окружающие их говоры, идут по пути превращения в «региональный язык», промежуточное состояние между диалектом и литературным языком (в других терминологиях – полудиалект, Umgangsprache, региолект).
КАО одновременно можно рассматривать как элемент прерывного и непрерывного лингвистического пространства. Непрерывного – по отношению к массиву севернорусских говоров, частью которых являлись и являются говоры КАО и где южнорусские элементы почти совершенно нивелировались, кроме своего главного плацдарма – безударного вокализма. Прерывным же ареалом они являются по отношению к территориям, откуда были занесены их южнорусские черты и от которых они географически совершенно отделены. Формирование данного ареала обусловлено конкретными историческими причинами, которые имеют также и этнические, и хронологические параметры. Многовековое существование КАО в глубине севернорусского наречия – показатель того, что большие диалектные массивы способны к заимствованиям при столкновении с типологически иными диалектами одного и того же языка. Здесь мы находим определённую опору в воззрениях Г. Шухардта, И. А. Бодуэна де Куртенэ, представителей школы неолингвистов, разработках М. А. Бородиной и др.
С самого начала научного изучения говоров элементы фонетической и морфологической системы языка как наиболее системные и хорошо обозримые количественно и качественно принимались как наиболее надёжные при ареально-лингвистическом анализе. Однако многие исследователи ещё в начале и особенно середине XX века выступили в защиту «географии слов» как самостоятельного критерия диалектологического анализа. Говоря о типах лексической дифференциации диалектов, В. Дорошевский поставил вопрос о том, что понятие закономерности применимо и в области лексики [Дорошевский: 5]. И. А. Дзендзелевский [Дзендзелевский 10], сопоставляя лексические данные севернорусских и закарпатских говоров, эффективно использовал их для показа древнейших миграционных потоков славянского населения. К. И. Демидова говорит о важной роли лексики в выявлении специфики группы вторичных русских говоров Урала [Демидова 1998, 2000] и др. В настоящее время в современной русистике лексический материал прочно введён в научный обиход, о чём говорят многочисленные работы диалектологов европейской части России, Урала, Сибири и Камчатки, создание ЛАРНГ и регулярный выпуск сборников «Материалов и исследований» по результатам ежегодных его Совещаний и др. Сейчас, можно с уверенностью сказать: невозможны никакие обобщающие ареальные исследования без использования лексических данных.
В первом разделе главы 3 СПЕЦИФИКА КОСТРОМСКИХ АКАЮЩИХ ГОВОРОВ КАК ОСТРОВНОГО ОБРАЗОВАНИЯ рассматриваются типы языковых островов и место среди них КАО, которому по многим параметрам трудно найти аналогию в островной диалектологии. Нами выделено три типа языковых островов. 1 ТИП. Острова в иноязычном, не близкородственном окружении. 2 ТИП. Острова в условиях соседства близкородственных языков. 3 ТИП. Это инодиалектные говоры территорий позднего заселения в России: Саратовского Заволжья, донские и заволжские говоры Нижнего Поволжья, говоры Урала, старожильческие говоры Сибири, Алтая, Среднего Приобья, русские диалекты староверов «семейских» и «поляков». Воспользуемся словами Л. И. Баранниковой и отметим, что «именно на материале говоров территорий позднего заселения особенно отчётливо проявляется соотношение экстра – и интралингвистических факторов, обусловливающих специфику развития языков и диалектов в их прошлом и современном состоянии» [Баранникова 1977: 3].
Определённость очертаний – пространственный фактор – сближает КАО с первым из упомянутых типов островных говоров, но иная типология и иные экстралингвистические факторы продляют ему жизнь во временной перспективе. В полном смысле слова его нельзя назвать социально-культурной и языковой маргиналией, отделённой от основной метрополии, как это принято считать в «островной» диалектологии, когда сталкиваются на одной территории разнородные языковые узусы [Домашнев 1996: 24]. Острова или «изолированные» языки в условиях окружения близкородственными языками или иными говорами того же самого языка (второй и третий тип языковых островов) по многим параметрам, лингвистическим и культурно-историческим, также представляют отличия от КАО. Территория их, как правило, имеет нечёткие очертания, к тому же последние значительно разнятся между собой типологически, по времени заселения и множеству других факторов. Самый значительный фактор, помимо многих внутренних лингвистических и экстралингвистических, который в настоящее время с наибольшей силой влияет на изменение статуса любого островного говора, – это всё усиливающееся давление системы литературного языка. Литературный язык оказывает разрушительное воздействие на все говоры, в том числе и на говоры КАО, нивелируя их и устраняя самые архаические (примарные) признаки системы. Однако к настоящему времени Костромской акающий остров отнюдь не исчез ни под напором окающих говоров (и даже не уменьшил своей территории), ни под напором литературного языка. Соответственно не произошло и расширения акающей территории.
В разделе 2 третьей главы «Рецепция признаков говоров КАО интроветным и экстравертным населением Костромского Заволжья. Социальное расслоение речи костромского акающего демоса» мы характеризуем некоторые моменты истории и типологии костромских островных говоров в рецепции жителей КАО и соседних территорий, что важно для понимания КАО как особого этнолингвистического образования.
Отметим следующие признаки этноязыкового расслоения в речи жителей КАО: 1) хранителями аканья и наиболее типичных, архаических черт говоров являются пожилые женщины, постоянные жительницы края (по свидетельству Ф. И. Покровского, Н. Н. Виноградова и нашим данным), 2) для речи мужчин-отходников («питерщиков») характерны только элементы аканья и других черт местного говора, типичного для КАО, 3) городские переселенцы из пределов КАО в столичные города с литературным аканьем надолго сохраняют комплекс черт местной речи.
В 3 разделе данной главы рассматривается лексическая интерференция окающих и акающих говоров на границах КАО. На границе КАО складываются фронтальные отношения говоров разной типологии на уровне явлений безударного вокализма, однако другие ярусы, грамматические, лексические, окающих и акающих говоров находятся в афронтальных отношениях, поскольку это говоры «смешанные». Своеобразный колорит говорам КАО придаёт наличие в них узкоместной лексики, иногда перекликающейся с южнорусской и среднерусской по составу: балакать, вага, вякать, катанки, квёлый, клуня, кошара, водополь, поварёшка, подпечек, опечек, преснушка, гостьба, колобок и семантике: погода (чаще обозначает нейтральное понятие), бахилы (‘обувь типа высоких галош’, а не просто растоптанная или широкая обувь), веселье (конкретное мероприятие ‘праздник, застолье’, а не абстрактное понятие, как в литературном языке и не ‘свадьба’, как в белорусском и польском языках), клеть (‘амбар для зерна’), водонос ‘шест для ношения жбана вдвоём’ и др.
В языковом сознании опрашиваемых носителей акающих говоров в отношении ряда слов, бытующих на смежных (или близлежащих) территориях, существует чёткое понятие «своего» – «чужого», т. е. парфеньевских «агафонов»-акальщиков и «неагафонов», чухломских «шартановских»-акальщиков и «турдият», «елегинских акальщиков» и «буйских окальщиков», «солигаличских» акальщиков и «совеган» – окальщиков.
В главе 4 «ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ ГОВОРОВ КОСТРОМСКОГО АКАЮЩЕГО ОСТРОВА В ПЛАНЕ ИХ ОБЩЕЙ ТИПОЛОГИИ И ОСОБЕННОСТЕЙ ЛЕКСИЧЕСКОГО СОСТАВА» комментируются первые сведения о костромских акающих говорах, их лексике в трудах В. Даля и Н. Нерехотского (нач. XIX в.), работы по изучению статуса, происхождения, типологии КАО в трудах деятелей Российских научных обществ, академических и провинциальных, конца XIX – нач. XX в. (А. И. Соболевского, Ф. И. Покровского, Н. Н. Соколова, Н. Н. Виноградова). В главе рассматриваются также результаты активизации деятельности по изучению особенностей говоров КАО, в том числе и их лексики, в послевоенное время XX в, почти после полувекового перерыва, Это исследования Г. В. Шайтановой, Г. З. Шкляра, Л. П. Греховой (50-е – нач. 60-х гг.), Г. Г. Мельниченко, Л. Л. Касаткина и Н. Н. Пшеничновой (70-е г. XX – нач. XXI в.). Благодаря трудам этих учёных и многих собирателей накоплен материал, характеризующий основные типологические качества КАО. Пожалуй, первое обстоятельное и по-настоящему глубоко научное исследование акающих костромских говоров принадлежит деятелю ИРГО Ф. И. Покровскому. Словарные материалы говоров КАО Ф. И. Покровского, следующие после списка чухломских слов Николая Нерехотского, позволяют судить о составе, семантике и ареальных связях лексики данного региона. По нашим наблюдениям, большая часть подобной лексики сохранилась в солигаличских и буйских говорах. В этой лексике преобладают слова (преимущественно этнографизмы) широкого севернорусского распространения: безлюдье, беседник, дух, едево…, в основном они тяготеют к более западным костромским и ярославским говорам: безо время, завара, загнета, застить…, что поддержано и фонетическими явлениями (ёканье, упрощение групп согласных). В его материалах немногочисленны слова, имеющие связи с восточными вологодско-вятскими говорами, это: барахавица, братко, дом ‘гроб’, душный, заполица, людно, мудник, черевник, черкать (им могут быть присущи /l/ европейское, цоканье, /ў/ неслоговое). И только летина ‘ботва картофеля’ записей Покровского считается словом южнорусской ориентации.
Н. Н. Соколов установил границы аканья в Костромской губернии и особенности акающих говоров: «В поисках причин появления этого изолированного аканья я не мог остановиться на каком-либо определённом объяснении. Вернее всего это объяснение надо искать в связи с Москвой <…> Поразительное сходство с переходными говорами именно Московской губернии не оставляет в этом сомнения. Поэтому и на нашей карте эти говоры обозначены цифрой 3, как и говоры восточной части Московской губернии» [Соколов: 139-140]. Н. Н. Виноградов построил убедительную гипотезу о времени и причине появления костромского аканья в связи с событиями Смутного времени и воцарением Михаила Романова [Виноградов 1917]. Лексика материалов «Этнографического бюро» В. Н. Тенишева, даёт хорошее представление о словарном составе говоров междуречья Костромы и Унжи конца XIX в. Как бы комментарием к ним и ценным их дополнением служат этнодиалектные материалы статистико-этнографического очерка Д. Н. Жбанкова «Бабья сторона». В Трудах деятелей КНОИМК содержится немало уникального лексического материала, характеризующего разные стороны крестьянского быта, землепользование, природу, ремесленную и промысловую деятельность, особенности материальной культуры и духовной жизни края. Источником его служили ответы на анкету КГУАК и КНОИМК, личные полевые наблюдения авторов, а также различного рода архивные и статистические материалы.
Г. В. Шайтанова наблюдала языковые процессы переходной акающе/окающей полосы по реке Костроме и обнаружила там говоры окающие, акающие и смешанного типа. Она пришла к выводу о том, что «можно говорить о существовании единой морфологической системы для всех изучаемых костромских говоров» [Шайтанова 1952: 8]. Мысль о том, что говоры КАО – переходные и что в них действует активный процесс развития аканья, ведущий к расширению его границ, является лейтмотивом её исследований. Мы не поддерживаем её и полагаем, что о расширении аканья говоров КАО в целом нельзя говорить, оно наблюдается на очень ограниченных территориях и скорее всего представляет собой смешение типологически разнородных диалектов. Л. П. Грехова, критически рассмотрев точки зрения многих авторов на причину и время появления аканья в костромских говорах, свела их к двум. 1). Возникновение аканья объясняется внутренними законами развития языка (В. Г. Орлова, Г. В. Шайтанова), 2). Аканье привнесено извне (Д. К. Зеленин, Н. Н. Виноградов, С. А. Еремин, В. И. Смирнов), причём наиболее распространенной является версия влияния отходничества [Грехова 1964: 501-505].
Важное место в исследовании особенностей КАО принадлежит работам Л. Л. Касаткина. Именно благодаря его практическим наблюдениям и теоретическим обобщениям вопросы статуса Чухломского акающего острова вновь привлекли внимание общественности. Он установил, что «в чухломских говорах представлено диссимилятивное аканье белорусского или жиздринского типа и диссимилятивно-умеренное яканье особого типа, которое можно назвать чухломским…» [Бурова, Касаткин 1977: 76]. Структурно-типологическая классификация Н. Н. Пшеничновой позволяет определить соотношение костромских говоров и говоров КАО в плане их сходства и различий на всех уровнях системы языка, в том числе и на лексическом.
В главе 5 «ЛЕКСИКА ГОВОРОВ КОСТРОМСКОГО АКАЮЩЕГО ОСТРОВА В СВЕТЕ ПРОГРАММ СОВРЕМЕННЫХ ОТЕЧЕСТВЕННЫХ ЛЕКСИКОГРАФИЧЕСКИХ И ЛИНГВОГЕОГРАФИЧЕСКИХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ» предложен опыт комплексного описания по программе ДАРЯ одного из говоров в эпицентре территории КАО, рассмотрена лексика КАО в трудах Г. Г. Мельниченко, использованы материалы Ярославского областного словаря (ЯОС), Словаря вологодских говоров (СВГ) и Словаря орловских говоров (СОГ) как источники географической атрибуции говоров КАО, дана сравнительная характеристика лексики говоров КАО и говоров Подмосковья, ивановских (в аспекте тематики ДАРЯ) и тверских говоров (на материале ЛК Г. Г. Мельниченко и карт ДАРЯ) в плане их типологии.
Актуальные вопросы теории и практики диалектной лексикологии и лексикографии способствовали в середине и конце ХХ в. возвращению к старой методологии МДК – описанию частной диалектной системы в виде суммы текстов, серии статей, словаря, монографии и др. Таковы, например, исследование Т. Г. Паникаровской по следам Н. Н. Дурново говора д. Парфёнки Московской области, словари говора д. Деулино Рязанского района Рязанской области, говора д. Акчим Красновишерского района Пермской области, говора села Вершинино Томской области и др. Мы предлагаем детальное описание говора д. Аринино Жаровского (Ножкинского) сельсовета Чухломского района по Программе ДАРЯ (пункт 1103), с нашим дообследованием и комментариями.
В послевоенное время приоритет в освещении лексических особенностей говоров КАО имеют труды Г. Г. Мельниченко. В ЯОС содержится значительное количество лексики КАО. Это лексика различных частей речи, тематически разнообразная, широкой и узко местной локализации, по-разному соотносящаяся с лексикой литературного языка и лексикой других говоров, что даёт достаточно внятное представление об особенностях лексики КАО. Чаще всего это лексика широкого употребления севернорусской ориентации, что чётко просматривается внутри словаря на фоне большого количества, иногда подавляющего, помет, обозначающих районы с окающими говорами. Монография Г. Г. Мельниченко 1974 г. «Некоторые лексические группы в современных говорах на территории Владимиро-Суздальского княжества XII – нач. XIII в. (Территориальное распространение, семантика и словообразование) связана с работой по созданию ДАРЯ (тематически и структурно), однако в определённой мере шире его по целям и имеет синхронно-диахронный характер. Лексика говоров КАО в VI лексической зоне, выделенной в его труде, имеет многообразные ареальные связи со всеми говорами в пределах Владимиро-Суздальского княжества и за его восточными границами. Однако среди них обнаруживаются две доминирующие: более мощная – связь с лексическими системами севернорусского наречия, Вологодско-Вятского, (преимущественно заветлужского) направления, и связь с говорами более южного и западного направления – редкие примеры непосредственной связи с говорами Подмосковья и гораздо более продуктивная опосредованная связь со среднерусскими акающими говорами через ярославские и владимирско-поволжские говоры.
В пространстве КАО можно обнаружить изоглоссы, схожие с изоглоссами акающих территорий в пределах границ территории в ЛКМ, позитивные изоглоссы, и изоглоссы, отсутствующие на территории КАО и сравниваемой территории, но имеющие место в других ареалах – негативные изоглоссы. Выявление сходства и различия лексики говоров КАО, ярославских и тверских даёт дополнительные штрихи для ареальной типологической характеристики анализируемых территорий, в первую очередь говоров КАО. Рассмотренные данные, с одной стороны, говорят о сходстве глоттогенеза ярославских говоров и говоров КАО, несомненно, на основе общего этногенеза (связи их с языком новгородских выходцев), и об отличии их в этом плане от тверских говоров, которые новгородское влияние испытали в значительно меньшей мере. Ярославские говоры по отношению к говорам КАО надо считать центром (севернорусские изоглоссы там представлены обильнее), а говоры КАО – периферией новгородского очагового влияния. В определении типологии КАО существенную роль играют материалы Словаря вологодских говоров. Лексика КАО, включённая в ЯОС, рассматривалась в сопоставительном плане с лексикой вологодских говоров, отражённых в СВГ, на фоне соответственных явлений южнорусских говоров, отражённых в СОГ. Лексика КАО обнаруживает, во-первых, преимущественные севернорусские ареальные связи, немалая доля которых приходится на вологодские говоры, во-вторых, направление этих ареальных связей к их очагу, которым можно считать белозерско-бежецкие и вологодские говоры, в-третьих, в небольшой своей части демонстрирующая широкие общерусские связи сходна с соответствующей лексикой орловских говоров.
Нашей задачей является также выявление ареальных связей говоров КАО и Подмосковья на материале 72 карт III выпуска ДАРЯ, тома «Лексика» (ч. 1). Значительная часть карт представляет сходные лексические явления как в плане формы, так и содержания. Разное в обозначении тех или иных предметов или явлений крестьянской жизни КАО и Подмосковья преобладает на 26 картах ДАРЯ. Это типологические различия севернорусского и южнорусского наречий, реже – диалектных зон. Общие слова говоров КАО и Подмосковья – это, как правило, общеупотребительная лексика, по большей части совпадающая с лексикой литературного языка. Лишь в небольшом количестве в качестве общих элементов противопоставленных систем встречается лексика южнорусского происхождения. Карты Лексического тома ДАРЯ [ДАРЯ 1997] выявляют большую пестроту и разнообразие конфигураций изолекс, относящихся к одному и тому же референту говоров КАО. Подобное многообразие изоглосс чаще всего контрастирует с окружающими говорами. Исследования говоров КАО в сопоставлении с говорами Ивановской области (ИГ) показали, что ареальные связи КАО ориентированы преимущественно на восток, север, а ИГ – на юг и запад, что, по-видимому, объясняется разным их этногенезом. Однако КАО и ИГ имеют общие черты, которые могут быть занесены вятичами (очень предположительно) и кривичами, но по большей части носят инновационный характер. Общность говоров КАО и ИГ, по нашим наблюдениям, с течением времени всё больше возрастает.
Диалектологическая карта тверских говоров характеризуется сложностью и пестротой диалектных границ. Широкий фон окружающих их говоров, с одной стороны подмосковных, смоленских, псковских акающих, с другой – окающих ярославских и ближайших к ним белозерско-бежецких, вологодских, костромских окающих и др. позволил более чётко представить ареальные связи тверских (ТГ) и костромских акающих говоров: моменты общих явлений ТГ и КАО далеко уступают различиям в составе и особенностях функционирования лексики на данных территориях. Общие явления, как правило, имеют параллели в говорах Подмосковья и литературном языке. Ареальные связи ТГ уходят в область владимирско-поволжских и ярославских говоров, а говоры КАО большей частью связаны с вологодско-вятскими говорами.
В главе 6 «ОБЩИЕ ОСОБЕННОСТИ ЛЕКСИКИ ГОВОРОВ КОСТРОМСКОГО АКАЮЩЕГО ОСТРОВА И СПЕЦИФИКА ЕГО НЕКОТОРЫХ ЛЕКСИЧЕСКИХ ГРУПП ПО СОВРЕМЕННЫМ ИСТОЧНИКАМ (70-е годы XX – начало XXI века)» на материале нарицательной и проприальной лексики рассматривается вопрос об ареальной ориентации говоров КАО: на север, восток, юг, запад, что позволит точнее определить типологию его говоров и статус в островной диалектологии.
В начале XX века Н. Н. Соколов и Н. Н. Виноградов указывали на московские говоры как на вероятную материковую территорию говоров КАО. Вопрос о возможной преемственной связи лексики говоров КАО и говоров Подмосковья (ГП) мы разрешали, анализируя общую (113 слов) часть лексики КАО и «Словаря говоров Подмосковья» [Иванова 1969, Войтенко 1995]. Также в качестве сравнения использовали наблюдения Г. Г. Мельниченко над лексикой ГП (зоны XV и XVI ЛКМ) и говоров КАО (VI зона) на материале 26 карт его ЛК. На ЛКМ исключительно редко наблюдается одинаковая плотность названий в пределах двух сравниваемых регионов (слова коса, гнёт, петух). Одинаково редким или единичным является распространение на обеих территориях слов: сельник(-ица), ограда, забор, палисадник, плетеньи и др. Чаще всего карты показывают неравномерное присутствие лексики на двух сравниваемых территориях.
Обследование по программе ДАРЯ говора д. Аринино в эпицентре КАО (и дообследование его в 1986, 2004 годах автором этих строк) показало, что большинство слов д. Аринино имеется и в ГП, из них преобладающая часть – лексика междиалектного характера: амбар / анбар, баран, беремя, бересто, беспутица, благой, большак, боры, бот, вековуха, верея, вершить, ветвина, верхоплавка, водополь, житница, жниво, кут / куть, лопаточник, мост и др. Об ареальных связях лексики, общей для КАО и ГП, можно говорить только как о лексике, имеющей преимущественное географическое распространение. Собственно среднерусская лексика в анализируемом материале малопродуктивна, южнорусская лексика, особенно в говорах КАО, значительно уступает севернорусской и общерусской. В лексике говоров КАО, как и в других ярусах языка, остались едва заметные южнорусские черты, безусловно, позднего (XVII в.) происхождения.
Анализ карт Пробного выпуска ЛАРНГ (ПВ ЛАРНГ) по теме «Лес» показал, что лексика говоров КАО не имеет существенных отличий от говоров соседних окающих территорий: на всей севернорусской территории, включая и говоры КАО, существует непрерывность лексических и лексико-словообразовательных ареалов, однако имеется и некоторое своеобразие их конфигураций в говорах КАО.
Одним из направлений ЛАРНГ является изучение «в пространственной проекции» семантической структуры слова. Лексика VIII раздела Программы ЛАРНГ «Семантика и ареалы», где содержится перечень слов для проверки их значения и ареалов, позволила выявить многообразие внутренней семантической структуры лексики говоров КАО и проследить её ареальные связи. В своей основной массе она обнаруживает широкую общерусскую ареальную дистрибуцию, ядром которой являются говоры центра. В несколько меньшей степени в ней проявляется тяготение к северному и северо-восточному ареалу русских говоров. К западным и северо-западным говорам тяготеет слово кумоха, узкорегиональной можно признать семантику слов бульба ‘крупный картофель’, брила ‘губа рыбы’, варево ‘свадебное блюдо’, слов волога и выходка.
При анализе лексики говоров КАО, извлечённой из Краткого костромского областного словаря «Живое костромское слово», оказалось, что наиболее частотна в ней лексика широкого и даже повсеместного распространения. Уступает ей в количественном плане массив лексики междуречья Костромы и Унжи, небольшую группу образуют слова, характерные для КАО и говоров западных костромских районов, а также восточных, заунженских, костромских говоров.
Предметом исследования одного из разделов данной главы являются семантические диалектизмы с южнорусской локальной окраской (изосемы), отличные по значению от севернорусских диалектных слов того же самого фонемного состава. Именно они, благодаря их большей встроенности в лексическую систему говоров КАО и, по-видимому, большей устойчивости, чем изолексы, подчёркивают типологическое своеобразие исследуемого островного образования, его связь с материнской территорией. Это слова кислица ‘щавель’, балка‘сухой овраг’; саламата ‘каша из солода’, папка, папашник ‘белый сдобный хлеб’, бахилы ’обувь со срезанными голенищами, в которой ходят на двор к скоту’, вязенка / вязянка ‘вязаная варежка’; брилы ‘губы у животного, в особом значении у человека’, виски ‘волосы над ушами’; летина ‘картофельная ботва’, клеть ‘помещение для зерна, амбар’, пахать ‘разрыхлять землю, то же, что орать’, вага ‘прижимная жердь ’, волна ‘овечья шерсть для пряжи’, водонос ‘палка для ношения воды вдвоём’ и др.
Изучение ареальных связей лексики по теме «Пища» позволяет установить исторически сложившиеся зоны общения и их языковые границы, уточнить типологическую природу говоров. Часть лексики этой темы в говорах КАО встречается в костромских говорах к востоку от КАО: взвара, вяленица, грибовик, завара, мяконек, пироженики, шаньги. Количественно большая, чем первая, часть лексики имеет параллели в западных и юго-западных костромских говорах. Основная масса лексики по теме «Пища» в говорах КАО общекостромского распространения, и значительная часть её – междиалектная лексика. К словам с узко местной семантикой относится чухломское слово колобок ‘открытый пирог с начинкой’, а значение, близкое к значению слова колобок из известной сказки, имеет слово колобушка.
Народно-медицинская лексика КАО в общих чертах сходна с соответствующей лексикой окружающих окающих говоров. Это касается в первую очередь общих названий болезней и болезненных состояний, которые ещё находятся в достаточно активном употреблении и конкурируют с названиями официальной медицины.
Большая часть лексики КАО по теме «Природа» имеет связи с севернорусскими (чаще северо-западными) говорами (белоус, бредина, брусёна, векша…), меньшая – южнорусской и западнорусской ориентации (агрест, балка, бирюк, буерак…), часть лексики имеет узколокальный характер (бель, бельца, буза). Представленный материал демонстрирует богатство лексики по теме «Природа» на территории КАО, где особенно детализирована лексика для обозначения реалий флоры и фауны Галичского и Чухломского озёр, рек Нёмды, Виги, Вёксы, Костромы и Светицы.
Во Введении к СРНГ фольклорные материалы обозначены как один из источников словарных диалектных данных. Как кажется, именно фольклорно-обрядовые материалы в силу древности и устойчивости их структур могут дать наиболее объективное представление о внутренней форме слова как ближайшем значении слова, а, следовательно, и о первоначальной стадии её зарождения, помогут определить её локализацию. Фольклорные и ритуально-обрядовые речевые мотивы существуют не только в составе определённых жанров, они пронизывают дискурс живой диалектной речи, составляя его особый подстиль, насыщая его специфического типа лексикой и фразеологией. Р. И. Аванесов считал язык фольклора более «высоким» по сравнению с обиходно-бытовым стилем диалекта [Аванесов 1962: 10].
Наши наблюдения над типологией словаря чухломских говоров на основе фольклорного и обрядового материала дополняют (как и в главах выше) данные из сферы непредметной лексики и фонового грамматического окружения. Наречия, предлоги, частицы и союзы в диалектных фольклорно-обрядовых текстах, как правило, архаичны и характерны для окружающих окающих говоров: ежели (а ежели в куте сидела), куды, осередь, с-под, круг (налоя), супротив, теперича, тама, сзаду, покамест, отсюдова, сюды, больно, красно (наборили), настояще, скорёшенько, ранёхонько, скучненько, горажде (поли!), прям, буде ‘разве что’: Только мамонька пойдёт, будя Костиньку найдёт. То же самое можно сказать и о глаголах и прилагательных. Синтагматическое окружение анализируемой лексики типично севернорусское. Некоторым диссонансом в этой севернорусской симфонии выступают редкие примеры, характерные для южнорусских (или западнорусских) говоров: А мы просу сияли, сияли, сияли, А нам надо девушки, девушки. Ой, екая ты серца. Екоя ты серца, е-екая бед(ы)ная маё. Яйцы-то в печки, в маленьким горшечки. Из кабака идёт невежа – скачет, пляшет: «Открывай, жена, вороты поскорее» и др. Можно констатировать, что в плане типологии чухломская фольклорно-обрядовая лексика – составная часть основы говора: она исконна, преимущественно севернорусского типа, имеет широкие общерусские связи и в основном тяготеет к более западным окающим территориям. Лишь небольшие южнорусские вкрапления в фольклорной лексике, поддержанные подобными явлениями на других уровнях языка, позволяют осознать их как часть наслоения, ставшего уже архаическим и конструктивно незначимым..
В Заключении обобщаются результаты исследования, определяются перспективы изучения говоров в ареально-типологическом ракурсе.
Костромской акающий остров на фоне костромских окающих говоров является языковой маргиналией только в отношении безударного вокализма, на других же уровнях языка, в том числе и лексики, говоры КАО не представляют резкого контраста с говорами ближайшего окающего окружения. В истории исследования типологии говоров КАО менее определёнными в отношении объёма и степени изученности оказались лексические данные. Благодаря сведениям об акающих костромских говорах Н. Нерехотского, В. Даля, глоссариям Ф. И. Покровского, картотеке Костромского областного словаря и др. источникам, словарям и атласам удалось установить исконно севернорусский характер лексики говоров КАО. Исключительную роль при определении типологии лексики говоров КАО играют сведения ДАРЯ, ЛК Г. Г. Мельниченко и словарные материалы, созданные под его руководством, материалы ЛАРНГ, в том числе карт его Пробного выпуска. Обобщающие результаты исследования лексики говоров КАО и типологически сопоставленной с ними по ряду признаков лексики территорий подмосковных, ярославских, ивановских, тверских, вологодских и орловских говоров показали, что лексический ландшафт КАО специфичен: отличается пестротой и ареальной разнонаправленностью изолекс, позитивных и негативных, в разной степени соотносящихся с соответствующими явлениями названных ареалов. Кроме того, для более полного представления об ареальной специфике говоров КАО мы выявили их лексические связи с большим массивом говоров севернорусских, южнорусских, среднерусских, в том числе и вторичного заселения, переходных, смешанных, островных и иных конфигураций на диалектологической карте европейской части России, Урала, Сибири и Дальнего Востока, и нашли точки соприкосновения. Мы установили, что в настоящее время ареальных лексических связей с говорами Подмосковья, предполагаемой материнской территорией КАО, почти нет. Мы выявили своеобразие территории КАО в целом как этнодиалектной зоны, сложившейся в результате исторического развития Костромского Заволжья и специфических природных условий, выделили в ней подзоны и микрозоны по ряду интра- и экстралингвистических признаков. Рассмотрев особенности разного типа языковых островов, мы впервые установили место КАО в островной диалектологии и его качества как нового (XVII в.) инстратного образования, специфику которого подчёркивают наблюдения интровертов и экстравертов, определили фронтальную и афронтальную интерференция диалектных черт на некоторых его границах.
В связи с многообразными и широкомасштабными установками ЛАРНГ оказалось возможным более детально проанализировать ту часть лексики КАО, которая уже была собрана на территории Костромской области по Программе ЛАРНГ по ряду тем. Особое значение для наших исследований приобрели данные VIII раздела «Семантика и ареалы» Программы ЛАРНГ, что позволило в течение ряда лет обследовать говоры КАО в центре и на периферии, чтобы установить объём лексики, фунционирующей на территории КАО, выявить особенности её семантической структуры, парадигматические и ассоциативные связи, их словообразовательную и ареальную дистрибуцию, изучить динамику развития говоров, в первую очередь на фоне костромских говоров.
В сферу нашего рассмотрения включаются локальные элементы и лексика общерусского значения говоров КАО, в историю которых лексические данные КАО вносят определённые коррективы.. Можно утверждать, что с течением времени в целом лексическая система говоров КАО остаётся неизменной, несмотря на то, что, как во всяком естественном процессе развития любых говоров, в ней вымываются наиболее архаические, примарные элементы. Южнорусская лексика и до сих пор присутствует в составе лексики КАО, но по сравнению с севернорусской занимает маргинальную позицию.
В целом, исходя из особенностей лексики, говоры КАО следует квалифицировать как исконно севернорусские, некогда окающие, но в настоящее время акающие, смешанного типа, что поддерживают фонетические данные (за исключением безударного вокализма) и грамматика. В этом плане известную аналогию можно видеть в истории развития псковских говоров, которые в своей основе были исторически севернорусскими, сейчас же относятся к западной группе среднерусских акающих говоров. Говоры КАО трудно назвать говорами переходного типа, так как в течение столетий, как и в окружающих остров окающих говорах, в них не произошло ощутимой подвижки в сторону южнорусских говоров, однако в области лексики такая тенденция есть: говоры КАО становятся всё более западными, тяготея к ярославско-костромским говорам и теряя связь с восточными говорами Вологодско-Вятской группы. Однако в основном в этом повинно всё усиливающееся влияние литературного языка, благодаря чему остаётся в активном употреблении лексика общерусского распространения в ущерб севернорусской. Хотя характерной чертой любого языкового острова считается перекрытие его языком окружающего языкового большинства, по-видимому, с КАО этого никогда не случится: говоры КАО не станут окающими, на всех же других ярусах языка они почти ни в чём не отличаются от окружающих окающих говоров. КАО как особая языковая маргиналия исчезнет только тогда, когда соседние с ним окающие говоры согласно своим внутренним законам развития и мощному влиянию литературного языка (влияния говоров КАО тут недостаточно) превратятся в акающие среднерусские. Но это произойдёт нескоро.
Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях
- Ганцовская Н. С. Лексика говоров Костромского акающего острова: проблемы типологии : науч. монография [Текст] – СПб. : Наука ; Кострома : КГУ им. Н. А. Некрасова, 2007. – 228 с.
- Ганцовская Н. С. Деятели научных обществ конца XIX в. о статусе, происхождении костромского акающего острова, особенностях его говоров: А. И. Соболевский, Ф. И. Покровский [Текст] / Н. С. Ганцовская // Вестник КГУ им. Н. А. Некрасова. – 2006. – № 2. –С. 176–182.
- Ганцовская Н. С. Типология лексики Костромского акающего острова: итоги и перспективы работы (по материалам исследований последних десятилетий) / Н. С. Ганцовская // Вестник КГУ им. Н. А. Некрасова. – 2006. – № 7. – С. 59-62.
- Ганцовская Н. С. Лексика традиционной духовной народной культуры и проблемы типологии Костромского акающего острова [Текст] / Н. С. Ганцовская // Вестник КГУ им. Н. А. Некрасова. – 2006. – Том 12. – Спец. выпуск. – С. 115–120.
- Ганцовская Н. С. Проблемы изучения лексики Костромского акающего острова в трудах Г. Г. Мельниченко [Текст] / Н. С. Ганцовская // Вестник КГУ им. Н. А. Некрасова. –2006. – № 8. – С. 77–80.
- Ганцовская Н. С. Статус Костромского акающего острова в свете данных исторической диалектологии и лексикологии [Текст] / Н. С. Ганцовская // Вестник КГУ им. Н. А. Некрасова. – 2006. – № 9. – С. 78–80.
- Ганцовская Н. С. Роль лексики в типологической характеристике ареала [Текст] / Н. С. Ганцовская // Известия Волгоградского гос. пед. ун-та. Сер. Филологические науки. – 2008. – № 7 (31). – С. 33–37.
- Ганцовская Н. С. Место говоров Костромского акающего острова в культурно-этническом и диалектном пространстве русского языка [Текст] / Н. С. Ганцовская // Вестник Московского государственного областного университета. Сер. Русская филология. – 2008, – № 3. – С. 6-11.
- Ганцовская Н. С. Костромской акающий остров как объект ареально-типологического изучения [Текст] / Н. С. Ганцовская // Вестник Московского государственного областного университета. Сер. Русская филология. – 2008, – № 4. – С. 5-10.
- Ганцовская Н. С. Об окающе-акающем вокализме одного из костромских говоров [Текст] / Н. С. Ганцовская // Проблемы лексикологии современного русского языка : сб. науч. тр. – Ярославль : ЯГПУ им. К. Д. Ушинского, 1975. – Вып. 147 (X). – С. 89–94.
- Ганцовская Н. С. Лексические связи акающих говоров междуречья Костромы и Унжи с восточными среднерусскими говорами [Текст] / Н. С. Ганцовская, В. И. Новичихин // Среднерусские говоры: современное состояние и история : межвуз. темат. сб. науч. тр. – Калинин : Калинин. гос. ун-т, 1988. – С. 42–50.
- Ганцовская Н. С. Толковый словарь живого великорусского языка В. Даля как источник изучения костромской диалектной лексики [Текст] / Н. С. Ганцовская // Историческая лексикология и лексикография русского языка : метод. материалы в помощь студентам и преподавателям фил. ф-та. – Вологда : ВГПИ, 1988. – С. 45–47.
- Ганцовская Н. С. Названия пищи в акающих костромских говорах. К вопросу об ареальных связях диалектной лексики [Текст] / Н. С. Ганцовская // Среднерусские говоры и памятники письменности : сб. науч. трудов. – Калинин : Калинин. гос. ун-т, 1989. – С. 22–29.
- Ганцовская Н. С. Семантические связи слов в лексико-семантической группе «Болезни. Народная медицина» в говорах русского языка [Текст] / Н. С. Ганцовская // Школа-семинар «Лексический атлас русских народных говоров» 4–5 апр. 1990 г. – Л. : Наука, 1990. – С. 29–31.
- Ганцовская Н. С. Особенности говоров Костромской области: группировка говоров. Материалы к словарю говоров междуречья Костромы и Унжи. Хрестоматия : учеб. пособие для филологов. – [Текст]. – Кострома : КГУ им. Н. А. Некрасова, 1992. – 94 с.
- Ганцовская Н. С. Народная медицинская лексика в акающих костромских говорах [Текст] / Н. С. Ганцовская // Вопросы изучения среднерусских говоров. – Тверь : ТвГУ, 1992. – С. 58–64.
- Ганцовская Н. С. Особенности лексики группы «Названия психических болезней и их симптомов» в речи жителей Костромской области [Текст] / Н. С. Ганцовская // Координационное диалектологическое совещание «Лексический атлас русских народных говоров – 1993» : тез. докл. – СПб. : Наука, 1993. – С. 40–42.
- Ганцовская Н. С. Лексика и фразеология народной медицины, включающая слова с корнем боль-. Псковско-костромские параллели [Текст] / Н. С. Ганцовская // Идеографический и историко-этимологический анализ славянской фразеологии : тез. докл. межвуз. конф. – Псков : ПГПИ, 1994. – С. 43–45.
- Ганцовская Н. С. Народно-медицинская лексика в костромских говорах [Текст] / Н. С. Ганцовская // Лексический атлас русских народных говоров (Материалы и исследования) 1993. – СПб. : Наука, 1994. – С. 77–81.
- Ганцовская Н. С. Названия болезней и средств их лечения [Текст] / Н. С. Ганцовская, Т. Е. Никулина // X Всероссийское диалектологическое совещание «Лексический атлас русских народных говоров – 94». Санкт-Петербург, 1–2 февраля 1994 г. : тез. докл. – СПб. : Наука, 1994. – С. 71–74.
- Ганцовская Н. С. Костромские говоры: говоры Костромской области и источники их изучения [Текст] / Н. С. Ганцовская // Губернский дом : историко-краеведческий, культурно-просветительский научно-популярный журнал. – Кострома. – 1994. – № 3. – С. 31.
- Ганцовская Н. С. Лингвокраеведческая деятельность членов Костромского научного общества по изучению местного края. Н. Н. Виноградов [Текст] / Н. С. Ганцовская // Российская провинция и её роль в истории государства, общества и развития культуры народа : сб. – Кострома : КГУ им. Н. А. Некрасова, 1994. – Ч. 3. – С. 125–129.
- Ганцовская Н. С. Слова комуха, кумаха, кумуха, кума в Ярославском областном словаре. Заметки о значении и форме [Текст] / Н. С. Ганцовская // Лексика ярославских говоров : тез. выступлений на межвуз. науч. конф. – Ярославль : ЯрГУ им. К. Д. Ушинского, 1994. – С. 31–32.
- Ганцовская Н. С. К проблеме народных таксономий (о лексике медицинской тематики со значением «болеть», «выздороветь» в народно-разговорной речи) [Текст] / Н. С. Ганцовская // Актуальные проблемы современной русистики : тез. 2-ой регион. науч.-практ. конф. – Арзамас : АГПИ им. А. П. Гайдара, 1994. – С. 30–31.
- Ганцовская Н. С.К вопросу о севернорусской основе Костромского акающего острова [Текст] / Н. С. Ганцовская // Проблемы региональной русской филологии : тез. докл. и сообщ. – Вологда, 12–13 мая 1995 г. – Вологда : ВГПИ, 1995. – С. 57–59.
- Ганцовская Н. С. Особенности говоров Шарьинского района [Текст] / Н. С. Ганцовская // Ветлужская сторона : ист.-краевед. сб. – Кострома : ДИАС, 1995. – С. 123–156.
- Ганцовская Н. С. Русский литературный язык в его соотношении с внелитературными образованиями: костромской региолект [Текст] / Н. С. Ганцовская // Вестник КГУ им. Н. А. Некрасова. – 1996. – № 1. – С. 72–76.
- Ганцовская Н. С. Народные названия анимальной медицины как предмет ареальной лингвистики (На материале Толкового словаря живого великорусского языка В. Даля) [Текст] / Н. С. Ганцовская, Е. А. Красильщик // Лексический атлас русских народных говоров (Материалы и исследования) 1994. – СПб. : Наука, 1996. – С. 114–119.
- Ганцовская Н. С. Народно-медицинская лексика в костромских говорах [Текст] / Н. С. Ганцовская // Лексический атлас русских народных говоров (Материалы и исследования) 1993. – СПб. : ИЛИ РАН, 1994. – С. 77–81.
- Ганцовская Н. С.Костромской акающий остров и проблемы его изучения в трудах Г. Г. Мельниченко [Текст] / Н. С. Ганцовская // Проблемы региональной лингвистики. – Ярославль : ЯрГУ им. К. Д. Ушинского, 1996. – С. 14–16.
- Ганцовская Н. С. «Язык этот силён, свеж, богат…»: говоры Костромской области и источники их изучения [Текст] / Н. С. Ганцовская // Губернский дом. – 1996. – № 4. – С. 62–65.
- Ганцовская Н. С. Лаборатория лингвокраеведения и славянской филологии в Костромском педуниверситете // Вестник КГУ им. Н. А. Некрасова. – Кострома. – 1997. – Вып. 4 (13). – С. 14–16.
- Ганцовская Н. С. К истории изучения костромских акающих говоров. Заметки о трудах деятелей Костромского научного общества [Текст] / Н. С. Ганцовская, Н. В. Алешина // Среднерусские говоры и проблемы лингвистической географии : сб. ст. – Тверь : ТвГУ, 1997. – С. 57–61.
- Ганцовская Н. С. Мир родных названий [Текст] / Н. С. Ганцовская // Губернский дом. – 1997. – № 3. – С. 73–75.
- Ганцовская Н. С. Об ареальной специфике некоторых лексических групп Костромского акающего острова в лингвогеографической интерпретации Г. Г. Мельниченко [Текст] / Н. С. Ганцовская // Русские народные говоры: проблемы изучения : тез. докл. межвуз. науч. конф., посв. 90-летию со дня рождения Г. Г. Мельниченко. Ярославль, 20–22 окт. 1997 г. – Ярославль, 1997. – С. 30–32.
- Ганцовская Н. С. Язык земли (Топонимика Судиславского района. Из словаря судиславских гидронимов) [Текст] / Н. С. Ганцовская // Губернский дом. – 1997. – № 4 (24). – С. 71–72.
- Ганцовская Н. С.Топонимический ландшафт Судиславского района [Текст] / Н. С. Ганцовская // Третьи обл. краевед. чтения. Из истории Судиславского края. – Кострома, 1997. – С. 20–22.
- Ганцовская Н. С. Буйские говоры и проблемы их изучения в аспекте краеведческих программ [Текст] / Н. С. Ганцовская, // История Буйской земли : материалы краевед. чтений. – Буй : КОУНБ, 1998. – С. 2–6.
- Ганцовская Н. С.Каюры, шихвосты, агафоны-рябинники… Народная парфеньевская речь [Текст] / Н. С. Ганцовская // Губернский дом. – 1998. – № 4(29). – С. 65–67.
- Ганцовская Н. С. Печево, хлёбово, паря: Ешь пироги, а хлеб вперёд береги [Текст] / Н. С. Ганцовская, Г. И. Маширова // Губернский дом. – 1998. – № 4 (29). С. 55–60.
- Ганцовская Н. С. Словарная семантика костромских говоров [Текст] / Н. С. Ганцовская // Семантика языковых единиц : докл. VI междунар. конф. – М. : Изд-во «СпортАкадемПресс», 1998. – Т. 1. – С. 116–119.
- Ганцовская Н. С. Лексика медицинской тематики в текстовых записях пограничных костромских окающих и акающих говоров [Текст] / Н. С. Ганцовская // Экология языка и речи. Слово в диалектном тексте. Слово IV : материалы науч.-практ. межвуз. конф. – Тамбов, 27–29 мая 1999. – Тамбов, 1999. – С. 66–69.
- Ганцовская Н. С. Галичское народное слово [Текст] / Н. С. Ганцовская // Губернский дом. – 1999.– С. 66–69.
- Ганцовская Н. С. Деятельность Костромского научного общества. Н. Н. Виноградов. Лексика народной свадьбы [Текст] / Н. С. Ганцовская // Провинция как социокультурный феномен : сб. науч. тр. участников VIII междунар. конф. Кострома, 18–27 мая 2000 г. – Кострома, 2000. – Т. 5. – Ч. 2. – С. 7–13.
- Ганцовская Н. С. К вопросу о типологии островных говоров междуречья Костромы и Унжи [Текст] / Н. С. Ганцовская // Актуальные проблемы диалектологии : тез. докл. межвуз. науч. конф. Вологда, 24–26 нояб. 1999 г. – Вологда : ВГПИ, 2000. – С. 24–25.
- Ганцовская Н. С. Особенности лексики костромских островных говоров в аспекте проблематики ЛАРНГ [Текст] / Н. С. Ганцовская // Лексический атлас русских народных говоров (Материалы и исследования) 1997. – СПб. : Наука, 2000. – С. 124–129.
- Ганцовская Н. С. «Хворь какая-то напала…»: Народная костромская медицинская лексика [Текст] / Н. С. Ганцовская // Губернский дом. – 2000. – № 4 (41). С. 71–73.
- Ганцовская Н. С. В бору – губы, в шохре – жарава. Рассказы о костромском лесе тех, кто всю жизнь прожил рядом с ним [Текст] / Н. С. Ганцовская // Губернский дом. – 2001. – № 1. – С. 63–65.
- Ганцовская Н. С. Чухломские говоры [Текст] / Н. С. Ганцовская // Губернский дом. – 2001. – № 3 (44). – С. 70–73.
- Ганцовская Н. С. Чухломские говоры – эпицентр акающего острова [Текст] / Н. С. Ганцовская // VII обл. краевед. чтения. Из истории Чухломского края : тез. выступлений. – Кострома, 2001. – С. 22–25.
- Ганцовская Н. С. Как и о чём говорят красносёлы [Текст] / Н. С. Ганцовская // Губернский дом. – 2001. – № 4–5. – С. 85–86.
- Ганцовская Н. С. Вохомские говоры [Текст] / Н. С. Ганцовская // Губернский дом. – 2003. – № 3–4 (54–55). – С. 81–84.
- Ганцовская Н. С. Деятели МДК о происхождении и статусе Костромского акающего острова: Н. Н. Виноградов и Н. Н. Соколов [Текст] / Н. С. Ганцовская // Русское слово: диахронический и синхронический аспекты : материалы Междунар. науч.-практ. конф. –Кострома : КГУ им. Н. А. Некрасова, 2003. – С. 144-147.
- Ганцовская Н. С. Костромское народное слово: Очерки, исследования, эссе, народные рассказы [Текст] / Н. С. Ганцовская. – Кострома : РИС Костром. обл. думы, 2003. – 216 с.
- Ганцовская Н. С. Лексика говоров Костромского акающего острова и ивановских говоров в аспекте семантики ДАРЯ [Текст] / Н. С. Ганцовская // Проблемы семантики и функционирования языковых единиц разных уровней : материалы межвуз. науч. конф. Иваново, 23 ноября 2002 г. – Иваново : ИвГУ, 2003. – С. 23–26.
- Ганцовская Н. С. Программа ЛАРНГ как средство определения специфики островных говоров [Текст] / Н. С. Ганцовская // Лексический атлас русских народных говоров (Материалы и исследования) 2000. – СПб. : Наука, 2003. – С. 11–15.
- Ганцовская Н. С. Программы ДАРЯ и ЛАРНГ как ориентиры в исследовании особенностей лексики костромских островных говоров [Текст] / Н. С. Ганцовская // Слово в его истории и функционировании : межвуз. науч. сб. – Уфа : БашГУ, 2003. – С. 41–46.
- Ганцовская Н. С. Яства костромской деревни: Лексическое богатство русских говоров [Текст] / Н. С. Ганцовская, Г. И. Маширова // Губернский дом. – 1997. – № 1. – С. 46–48.
- Ганцовская Н. С. В. Даль о костромских говорах, окающих и акающих [Текст] / Н. С. Ганцовская // В. И. Даль в парадигме идей современной науки: язык – словесность – культура – словари : материалы 2-й всерос. науч. конф. Иваново, 3–5 апреля 2003 г. – Иваново : ИвГУ, 2004. – С. 76–81.
- Ганцовская Н. С. Домашнее пиво и квас: костромская кухня [Текст] / Н. С. Ганцовская // Губернский дом. – 2004. – № 3–4 (60–61). – С. 149–151.
- Ганцовская Н. С. Говоры Костромского акающего острова в свете наивной рецепции его жителей и первых исследователей [Текст] / Н. С. Ганцовская // Проблемы семантики и функционирования языковых единиц разных уровней : материалы II регион. науч. конф. Иваново, 25 сент. 2004 г. – Иваново : ИвГУ, 2004. – С. 12–18.
- Ганцовская Н. С. Костромской акающий остров и костромские говоры: Вопросы рецепции [Текст] / Н. С. Ганцовская // Проблемы современной русской диалектологии : тез. докл. Междунар. конф. Москва, 23–25 марта 2004 г. – М. : Наука, 2004. – С. 30–31.
- Ганцовская Н. С. Нора небольшого зверя [Текст] / Н. С. Ганцовская, И. В. Лебедева, Т. Е. Никулина // Лексический атлас русских народных говоров: Пробный выпуск. – СПб. : Наука, 2004. – С. 150–152. (Карта № 31).
- Ганцовская Н. С. Костромской акающий остров как тип островных говоров [Текст] / Н. С. Ганцовская // Русские народные говоры: история и современность : материалы Всерос. науч.-практ. конф., посв. 50-летию диалектологической работы в Арзамас. гос. пед. ин-те. – Арзамас : АГПИ им. А. П. Гайдара, 2005. – С. 75–79.
- Ганцовская Н. С. Лексика говоров Костромского акающего острова тематики ЛАРНГ (на фоне словарного состава говоров Костромской области) [Текст] / Н. С. Ганцовская // Лексический атлас русских народных говоров : материалы и исследования, 2005. – СПб. : Наука, 2005. – С. 80–84.
- Ганцовская Н. С. Типы языковых островов и место в них Костромского акающего острова [Текст] / Н. С. Ганцовская // Проблемы изучения живого русского слова на рубеже тысячелетий : материалы III всерос. науч.-практ. конф. : в 3 ч. – Воронеж : ВГПУ, 2005. – Ч. III. – С. 33–39.
- Ганцовская Н. С. Багун-багунец, или секреты шарьинского говора [Текст] / Н. С. Ганцовская // Губернский дом. – 2006. – № 3 (72). – С. 146–150.
- Ганцовская Н. С. Говоры Костромского акающего острова на фоне костромских окающих говоров в интерпретации Н. Н. Пшеничновой [Текст] / Н. С. Ганцовская // Проблемы семантики языковых единиц в контексте культуры (лингвистический и лингвометодический аспекты) : матер. Междунар. науч. практ. конф. 17–19 марта 2006 г. – М. ; Кострома : Изд-во «Элпис», 2006. – С. 582–586.
- Ганцовская Н. С. Живое Костромское слово. Краткий костромской областной словарь [Текст] / Н. С. Ганцовская, Г. И. Маширова. – Кострома : КГУ им. Н. А. Некрасова, 2006. – 347 с.
- Ганцовская Н. С. Лексико-семантическая группа хвоя в русских народных говорах: ареально-этимологический аспект [Текст] / Н. С. Ганцовская // Лексический атлас русских народных говоров (Материалы и исследования) 2006. – СПб. : Наука, 2006. – С. 104–110.
- Ганцовская Н. С. Межевские говоры [Текст] / Н. С. Ганцовская // Губернский дом. – 2006. – № 3. – С. 70–73.
- Ганцовская Н. С. Тверские и костромские лексические параллели (Отклик на выпуск тематического словаря тверских говоров) [Текст] / Н. С. Ганцовская // Тверские говоры: итоги и перспективы изучения : сб. науч. тр. к юбилею тверской диалектологической школы. – Тверь : ТвГУ, 2006. – С. 45–51.
- Ганцовская Н. С. Опыт лексикографического описания костромских говоров на материале произведений русской литературы XIX века [Текст] / Н. С. Ганцовская // Русский язык XIX в.: от века XVIII к веку XXI : материалы Всерос. науч. конф. 17–20 окт. 2006 г. / под ред. С. С. Волкова. – СПб. : Наука, 2006. – С. 176–182.
- Ганцовская Н. С. Творчество писателей, связанных с костромским краем, как источник изучения живой народной речи (А. Н. Островский и В. Я. Шишков) [Текст] / Н. С. Ганцовская // Вестник КГУ им. Н. А. Некрасова. – 2007. – Т. 17. – С. 108–112.
- Ганцовская Н. С. Этнографизмы в дискурсе областного словаря (говоры междуречья Костромы и Унжи) [Текст] / Н. С. Ганцовская // Грамматические категории и единицы: синтагматический аспект : материалы 7-й межд. конф. к 100-летию проф. Анатолия Михайловича Иорданского. Владимир, 25–27 сент. 2007 г. – Владимир : ВГПУ, 2007. – 397 с.
- Ганцовская Н. С. Живое поунженское слово. Словарь народно-разговорного языка Е. В. Честнякова [Текст] / Н. С. Ганцовская. – Кострома : Костромаиздат, 2007. – 224 с. : ил.
- Ганцовская Н. С. Лексика говоров Костромского акающего острова: проблемы типологии [Текст] / Н. С. Ганцовская. – СПб. : Наука ; Кострома : КГУ им. Н. А. Некрасова. 2007. – 228.
- Ганцовская Н. С. Лексика говоров Костромского акающего острова в типологическом освещении: изосемы, близкие изоглоссам аканья [Текст] / Н. С. Ганцовская // Проблемы ономасиологии и теории номинации : сб. материалов Междунар. науч. конф. 11–13 окт. 2007 г. : в 2 ч. Ч. 1. – Орёл : ОГУ, 2007. – 264 с.
- Ганцовская Н. С. Изолексы Костромского акающего острова на фоне соответственных явлений окружающих говоров (на материале Пробного выпуска ЛАРНГ) [Текст] / Н. С. Ганцовская // Лексический атлас русских народных говоров (Материалы и исследования) 2007 / Ин-тут лингв. исслед. – СПб. : Наука, 2007. – С. 38–43.
- Ганцовская Н. С. На родине З. М. Петровой (особенности ножкинского акающего говора) [Текст] / Н. С. Ганцовская // «Единым письмен употреблением памяти подкрепляется вечность» : сб. науч. трудов памяти З. М. Петровой (к 85-летию со дня рождения) / отв. ред. И. А. Малышева. – СПб. : Наука, 2007. – С. 40–48.
- Ганцовская Н. С. Лексика народных развлечений в чухломских говорах Костромской области [Текст] / Н. С. Ганцовская // Рябининские чтения-2007 : материалы V науч. конф. по изучению народ. культуры Русского Севера. – Петрозаводск : Гос. историко-архитект. и этнограф. Музей-заповедник «Кижи», 2007. – С. 217–219.
- Ганцовская Н. С. О позитивных и негативных лексических изоглоссах при характеристике говоров Костромского акающего острова (на материале Лингвистических карт Г. Г. Мельниченко) [Текст] / Н. С. Ганцовская // Русское слово: литературный язык и народные говоры : материалы Всерос. науч. конф., посвящённой 100-летнему юбилею со дня рождения Г. Г. Мельниченко. – Ярославль: ЯГПУ, 2008. – С. 53–58.
Примечание: в начале списка выделены монография и публикации, которые напечатаны в изданиях, рекомендованных ВАК РФ.
