Способы толкования символа в древнерусском тексте
На правах рукописи
Антипова Ирина Александровна
СПОСОБЫ ТОЛКОВАНИЯ СИМВОЛА
В ДРЕВНЕРУССКОМ ТЕКСТЕ
10.02.01- русский язык
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени
кандидата филологических наук
Москва – 2010
Работа выполнена на кафедре русского языка
ГОУ ВПО «Владимирский государственный гуманитарный университет»
Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор
Пименова Марина Васильевна
Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор
Леденёва Валентина Васильевна
кандидат филологических наук, доцент
Николенкова Наталья Владимировна
Ведущая организация: ГОУ ВПО «Ивановский государственный университет»
Защита состоится 15 декабря 2010 года в 14 часов на заседании диссертационного совета Д 212.136.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата филологических наук при Московском государственном гуманитарном университете им. М.А. Шолохова по адресу: 109240, Москва, ул. Верхняя Радищевская, 16/18.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского государственного гуманитарного университета им. М.А. Шолохова.
Автореферат разослан «___» _____________ 2010 г.
Ученый секретарь диссертационного совета
кандидат филологических наук, доцент С.Ф. Барышева
Общая характеристика работы
Реферируемая работа посвящена характеристике способов толкования как особого механизма выявления скрытого смысла символа в древнерусском тексте в рамках антропоцентрического направления в лингвистике, а именно как отражение в языке представлений о мире человека средневековья. При этом под символом вслед за В.В. Колесовым мы понимаем «основное образное средство, представленное как предельная степень развития метафоры или, напротив, как нераскрытая метафоричность семантически синкретичного слова»[1].
Необходимо отметить, что древнерусский текст является наименее изученной областью текстового уровня. Теория текста в качестве лингвистической дисциплины сформировалась только во второй половине XX в. (в 60-е годы), но интерес к изучению соотношения в тексте знака и значения (категории смысла) существовал и в XIX начале XX в. в связи с проблемой актуализации при переходе от языка к речи (В.В. Виноградов, Г.О. Винокур, А.М. Пешковский, А.А. Потебня, Л.В. Щерба, Г.Г. Шпет, Ш.Балли, В. Матезиус и др.). Кроме того, понятие текста обсуждалось и в донациональную эпоху, в частности в рамках древнерусских теорий искусства слова, которые эксплицируются в теории и практике средневековых переводов (Св. Матхаузерова).
Некоторые аспекты, касающиеся толкования символа в древнерусских текстах, рассматриваются в трудах учёных, которые указывают на средства абстрагирования в древнерусских памятниках (Д.С. Лихачёв), приёмы аллегорической экзегезы в литературе Киевской Руси (К.Д. Зееман), поэтико-логические возможности выражения абстрактно-общего и конкретно-личного (В.В. Колесов), тенденцию к толкованию идеального как материального (А.Я. Гуревич), биполярность в организации древнерусского текста (Н.С. Ковалёв), искусство терминотворчества при перенесении лексической единицы из греческого языка в старославянский (Е.М. Верещагин), способы конкретизации значения толкуемого слова (С.В. Друговейко), конъюнкцию и дизконъюнкцию по смыслу (И.П. Смирнов), однако толкование как особый механизм постижения скрытого смысла слова, при котором внутренняя сущность символа раскрывается путём отождествления, сравнения или сопоставления с другими одушевлёнными / неодушевлёнными объектами, ранее не эксплицировался в лингвистических исследованиях.
Актуальность исследования определяется недостаточной изученностью функционирования способов толкования как механизма выявления скрытого смысла символа в древнерусском тексте, отражающего представления о мире человека средневековья.
Целью диссертационной работы является исследование способов толкования символа на материале памятников литературы Древней Руси.
Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:
- выявить контексты, включающие различные способы толкования символа;
- построить типологию способов толкования символа в древнерусском тексте;
- описать функционирование способов толкования символа в системе древнерусского языка;
- рассмотреть особенности использования способов толкования символа в произведениях различной жанровой принадлежности.
Объектом исследования являются способы толкования символического смысла слов в древнерусском тексте.
Предметом исследования выступает типология способов толкования символа и особенности их функционирования в текстах Древней Руси.
При изучении и описании материала использовались общенаучные методы исследования языковых единиц (наблюдение, анализ, синтез, индукция, дедукция, элементы метода количественного анализа), а также собственно лингвистические методы системного изучения языка (описательный метод, метод компонентного анализа, контекстуальный метод).
В качестве источников привлекаются письменные тексты XI – XVII веков, опубликованные в сериях «Памятники литературы Древней Руси», «Труды отдела древнерусской литературы», «Сокровища древнерусской литературы» всего проанализировано 255 текстов, в которых выявлено 985 контекстов толкования символического смысла слов.
В настоящем исследовании представлены два типа древнерусского языка: книжно-славянский и народно-литературный. Отсутствие толкования в памятниках деловой письменности объясняется их особым назначением: деловой язык «как прообраз делового стиля русского литературного языка» (К.А. Войлова, В.В. Леденёва) использовался для составления различных договоров, законов, грамот и т.п., он отличался особой точностью, в связи с чем символы для данного типа древнерусского языка не характерны.
При характеристике способов толкования используются исторические словари (И.И. Срезневский «Материалы для словаря древнерусского языка», «Словарь древнерусского языка XI – XIV», «Словарь русского языка XI – XVII веков»).
Методологической основой исследования послужили работы по общему языкознанию (В.И. Кодухов, Ю.С. Степанов); работы по современной семантике и лексикологии (Ю.Д. Апресян, Н.Д. Арутюнова, В.Г. Гак, С.Д. Кацнельсон, Л.А. Новиков, Н.М. Шанский, Д.Н. Шмелёв); труды по истории русского литературного языка (Е.М. Верещагин, А.И. Горшков, А.М. Камчатнов, Н.С. Ковалёв, А.Н. Кожин, В.В. Колесов); научные труды по античной и современной риторикам (А.А. Волков, М.Л. Гаспаров, Ж. Дюбуа, Е.В. Клюев, М.Р. Львов, О.В. Петров); логике (В.Ф. Асмус, В.Н. Брюшинкин, Ю.В. Ивлев, Ф.Эделин); грамматике (А.В. Бондарко, А.М. Иорданский); текстологии (Е.Б. Артеменко, Н.С. Валгина, И.Р. Гальперин, В.В. Одинцов, Г.Я. Солганик); исследованию языка и ментальности (Ю.Д. Апресян, А.Вежбицкая, В.В. Колесов, И.В.Кондаков, Ю.М. Лотман, Ю.Е. Прохоров, А.Т. Хроленко); средневековой культуре (А.Я. Гуревич, Л.П. Карсавин, С.С.Неретина, И.П. Смирнов); герменевтике (Х.-Г. Гадамер, К.Д. Зееман, А.М. Камчатнов, М.В. Оборина).
При анализе способов толкования в древнерусском тексте опорой являются положения теории семантического синкретизма, свойственного древним языкам (в рамках этой концепции языковые единицы рассматриваются В.В. Колесовым, Л.П. Клименко, М.В. Пименовой, О.А. Радутной, В.Д. Петровой и др.); философские принципы антропоцентризма, с позиций которого человек становится основным объектом исследований в области современных гуманитарных дисциплин (подробно данные принципы рассматриваются в трудах Е.С. Кубряковой, В.А. Масловой, И.А. Стернина и др.).
Научная новизна работы определена тем, что в исследовании представлена авторская классификация способов толкования символического смысла слов, а также рассмотрены особенности употребления способов толкования, встречающихся в древнерусских текстах XIXVII вв.
Теоретическая значимость диссертации предопределена её актуальностью и новизной. Наблюдения над функционированием способов толкования скрытого смысла символа раскрывают процессы, характерные для лексической системы русского языка в целом, что может послужить теоретической базой для дальнейших исследований по исторической лексикологии, семантике и стилистике русского языка.
Практическая значимость работы заключается в следующем: результаты данного исследования могут быть использованы при подготовке вузовских курсов «История русского литературного языка», «Филологический анализ текста», при разработке спецкурсов и спецсеминаров по исторической лексикологии, стилистике, герменевтике, теории текста, а также при изучении средневековой культуры и ментальности. Языковой материал, представленный в приложении, может найти применение в лексикографической практике.
Апробация исследования. Результаты исследования обсуждались на международных, всероссийских и межвузовских научных конференциях (Владимир, 20032006, 2009; Санкт-Петербург, 2006; Нижний Новгород, 2008, 2009; Москва, 2010). По теме диссертационной работы было опубликовано девять публикаций, в том числе в изданиях, включённых в утверждённый ВАК РФ перечень ведущих научных журналов и изданий.
На защиту выносятся следующие положения:
- Толкование представляет собой особый механизм выявления скрытого смысла символа, распространённый в текстах Древней Руси и имеющий, как показывает наш материал, четыре способа своей реализации, условно называемые нами определительное, идентифицирующее, сравнительное и сопоставительное толкования.
- Толкование символов происходит с помощью процесса интериоризации переходе объекта из обыденной сферы в сакральную, который, в свою очередь, осуществляется путём конъюнкции и дизконъюнкции.
- Способы толкования сакрального смысла слов формируются на базе древней языковой картины мира, отражающей символический тип мышления средневекового человека, при котором символы заменяют современные нам понятия о вещи.
- Путём различных способов толкования раскрывается скрытый для неискушённого читателя символический смысл слов, являющихся ключевыми для понимания текста в целом.
- В способах толкования символа находит отражение явление семантического синкретизма, обусловленное поливалентностью символа, сакральный смысл которого выявляется в рассматриваемых контекстах.
- Частотность того или иного способа толкования зависит от жанровой принадлежности произведения, в котором он используется. В ораторской прозе наиболее частотными являются сопоставительное и идентифицирующее толкования; в житийных текстах определительное толкование; в загадках, притчах, вещих снах и баснях идентифицирующее толкование; сравнительное толкование используется в текстах различных жанров примерно в одинаковом количестве.
Структура работы обусловлена целью, задачами, проблематикой и методологией работы. Настоящее исследование состоит из введения, трёх глав, заключения, списка использованной литературы, списка сокращений и приложения.
Общий объём работы составил 154 страницы, список использованной литературы насчитывает 242 названия.
Основное содержание работы
Во Введении обосновывается актуальность темы, формулируются цели и задачи исследования, определяются объект, предмет, методы и основные источники работы, характеризуются научная новизна, теоретическая и практическая значимость диссертации, формулируются положения, выносимые на защиту.
Глава 1 «Древнерусский текст и языковая картина мира» представляет теоретическую базу работы; в ней рассматриваются следующие основные понятия: древняя языковая картина мира, древнерусский текст, семантический синкретизм, толкование в древнерусском тексте, символ.
Древняя языковая картина мира является во многом синкретичной: она базируется на мифологических (языческих) и христианских воззрениях одновременно. Синкретизм чувственной и абстрактной деятельности мышления порождает множество символов, сакральный смысл которых стремятся растолковать древнерусские книжники. Особенности толкования, представленные в трудах Е.М.Верещагина, А.Я. Гуревича, К.Д. Зеемана, С.В. Друговейко, Д.С. Лихачёва, Н.С. Ковалёва, В.В. Колесова и др., можно определить, синтезируя наблюдения исследователей, через понятие интериоризации. Данный термин перешёл в лингвистику из психологии, где он рассматривается как механизм культурного развития человека, как переход от внешнего к внутреннему, причём под внешним имеется в виду не просто объективно наблюдаемое, а социальное, коллективное, связанное с общением и взаимодействием между людьми, а под внутренним индивидуальное, связанное с индивидуальным приспособлением (сюда входят как ненаблюдаемые, так и наблюдаемые процессы поведения) (С.П.Сенющенков). В лингвистической науке исследователи, имея в виду интериоризацию, говорят о переходе того или иного объекта из обыденной сферы в духовно значимую для каждого человека, что является основой толкования.
Процесс интериоризации может осуществляться различными способами. В одном случае мы можем иметь дело с конъюнкцией, которая в широком смысле слова обозначает объединение, сопоставление. Так, человек Древней Руси, растолковывая какой-либо образ-символ, переносит на него значение неизбежной двусоставности (И.П. Смирнов): смысл одного объекта невозможно раскрыть без отождествления с другим. Например, Бог это кормчий, без которого корабль души, человеческой жизни или церкви потерял бы управление.
В другом случае интериоризация осуществляется путём дизконъюнкции сопоставления через разделение. С помощью подобного рода приёма толковались всяческие вводимые в память культуры тексты. Например, Кирилл Туровский сопоставляет в «Слове на антипасху» иудейскую субботу и христианское воскресение («неделю») так, что первый из праздников корреспондирует со спасением одного народа (от египетского пленения), тогда как второй со спасением всякого человека (от ада и смерти).
Глава 2 «Типология способов толкования символов» содержит предлагаемую нами классификацию способов толкования символического смысла слов, включающую в себя четыре основных способа, для обозначения которых мы используем следующие условные термины: определительное, идентифицирующее, сопоставительное и сравнительное толкования.
- Определительное толкование. Данный способ толкования, в котором внутренний смысл символа раскрывается с помощью введения атрибута, реализуясь на уровне словосочетания, представлен двумя видами:
а)N+Adj/Adj+N (духовное богатство, умное вино);
в)N1+N2/N2+N1 (венец славы, древо жизни).
а) Определительное толкование вида N+Adj/Adj+N реализуется в конструкциях, включающих в себя имя существительное, которое обозначает материальный объект, и согласуемое с ним имя прилагательное, обозначающее духовный признак, причём именно прилагательное содержит авторское толкование символа. Например: «Восияеть весна постная и цвhтъ покаянья, очистимъ собе, братья, от всякая крови плотьскыя и душевныя» (Поуч. Влад. Мон.); «Погубил есть князя тьмы и вся его вьсхытил скровища, разби смертьный град адово чрhво, извоева плhньникы, иже сь Адамомъ сьде, сущая грhшныхь душа» (Сл. о снят. тела Христова); «Да аще мы на ся възмемъ инhхъ осужати, изгонити въ правду или бес правды, то уже отняли есмы отъ бога и отдали есмы оному, противному, рекше Диаволу, божий корабль» (Жит. Авр.). Путём определительного толкования имена существительные приобретают символическое значение: весна (постная) выступает символом покаяния и очищения от всех грехов; град (смертный) символом смерти; корабль (божий) символом Божьего пристанища, спасения для всех верующих.
б) Определительное толкование вида N1+N2/ N2+N1 включает в себя два имени существительных, одно из которых обозначает материальный объект, выступая в различных падежных вариациях, а другое духовный признак, реализуясь в родительном падеже и выступая в роли определения. Рассмотрим следующие примеры, включающие определительное толкование вида N1+N2/N2+N1: «…лед невhрия богоразумиемь растаяся» (Сл. на антипасху); «Рече же к нему господь: «Блаженъ еси, Еустафие, приимъ баню благодати моеа…» (Сказ. о Евстаф. Плак.); «Воистину сих в видhним узрhхъ, тии мнh глаголаста: посли ко епископу Селивестру, той ти покажетъ купhль спасения» (Пов. о новг. бел. кл.); «Сеетъ же … плевелы греховъ безчисленныхъ» (Сл. о суевер.). В рассматриваемых контекстах путём введения существительного в родительном падеже, обозначающего духовный признак, слова-символы толкуются следующим образом: лёд является символом неверия, баня и купель символами очищения и спасения, плевелы (сорная трава) символом грехов.
Для определительного толкования обоих видов характерен процесс интериоризации: оно основано на конъюнктивных отношениях, так как символическое значение одного объекта раскрывается благодаря его неразрывной связи с другим. Сходство обоих видов определительного толкования заключается также в следующем: в основе толкования лежит «вертикальное» размещение объектов в связи с символизацией сакрального плана (осуществляется перенос с материального на духовное). Ядро семантики определительного толкования вида N1+N2 /N2+N1 (как и вида N+Adj /Adj+N) включает в себя зримый образ-символ (материальное) и свойства, качества, признаки символа (духовное).
Следует отметить, что в памятниках литературы Древней Руси встречаются контексты, для которых характерно совместное употребление обоих видов определения (имени прилагательного и имени существительного, обозначающих духовный признак) при одном толкуемом существительном, наличие которых говорит о существовании структурного и семантического синкретизма в определительном толковании: «Посея на немъ доброе семя учения, чистую пшеницу веры православно-кафолическия…» (Сл. о суевер.). В данном контексте благодаря использованию двух видов определения значение символа углубляется: слова семя (доброе, учения) и пшеница (чистая, веры) олицетворяют собой православную религию.
2. Идентифицирующее толкование основано на отождествлении одного одушевлённого/неодушевлённого объекта с другим по принципу А есть В. Данный способ толкования выделяется на уровне предложения и на уровне текста.
В идентифицирующем толковании, выделяемом на уровне предложения, выявляется внутренняя сущность образов-символов путём их отождествления с другими одушевлёнными / неодушевлёнными объектами, причём символ выступает в роли подлежащего, а уподобляемый ему объект в роли сказуемого. В памятниках литературы Древней Руси с XI вплоть до XVII вв. включительно выявляются контексты, включающие в себя идентифицирующее толкование: «Преподобьный же отьць нашь, иже поистинh земльный ангелъ и небесный человhкъ…» (Жит. Феод.); «Река акианьска есть богатъство» (Физ.); «Крестъ страстем пагуба, крестъ помысломъ злым отгнание, крестъ сокрушение языческо» (Жит. Епиф.); «Та вода есть исповhдь…» (Из Римск. Деян.). В данных контекстах Феодосий Печерский олицетворяет собой земного ангела и небесного человека; река символизирует богатство и полноту жизни; крест является символом христианской веры; вода символом исповеди.
Рассматриваемый способ толкования, как и определительный, основан на процессе интериоризации, которая осуществляется с помощью конъюнкции (сущность одного объекта невозможно раскрыть без связи с другим), причём здесь также может наблюдаться «вертикальное» размещение объектов древнерусские книжники толкуют сакральный смысл символа следующим образом: материальное отождествляется с духовным («Корабль, который Юнотаса везлъ до отчины его, то есть приказанье божие, которое насъ ведетъ до веселия вhчнаго» (Из Римск. Деян.) или духовное переносится на материальное («…и злоба их злая пучина» (Двоестр. согл.)).
В идентифицирующем толковании, выделяемом на уровне предложения, мы можем наблюдать и «горизонтальное» размещение двух объектов: речь идёт о двух духовных объектах («Истинная правда Христосъ, богъ нашь, сынъ божий возлюбленный, в Троице едине божествh неразделимый…<…> Да оставил нам Евангилие правду, любячи вhру християнскую надо всhми вhрами, указал путь царства небеснаго» (Соч. Ив. Пересв.)) либо о двух материальных объектах («Бестудный зверь, неукротимая ехидна злая жена» (Сл. о жен.)).
Таким образом, ядро семантики идентифицирующего толкования включает в себя зримый образ-символ и уподобляемый образу-символу объект.
Идентифицирующее толкование на уровне текста может воплощаться в вопросно-ответной форме, причём в одном из предложений содержится указание на образ-символ, а в другой его истолкование. «Что есть древо животное? Смиреномудрие» (Пр. о чел. Душе и о теле); «И что приклониаа древеса? Оплота райскаа»; «И что озеро? Рожеству рай» (Физ.).
Данный способ толкования может строиться по-иному: текст состоит из предложений повествовательного типа и условно делится на две части, одна из которых включает в себя центральный образ (или образы), а другая его (их) толкование путём отождествления. На рассматриваемом виде идентифицирующего толкования построены всевозможные загадки, притчи, вещие сны, басни. Например, «История Аполлония, царя Тирского», являющаяся одной из центральных новелл «Римских деяний», содержит в себе большое количество загадок: «Рече паки Тарсиса: Молю без гнhву слыши ещё мое гадателство: дщи лhса краснаго, возраста великаго; неразумhющу слуги водят и окрестъ ея всегда ходят; много путем ходит; а слhду не родит. Рече Апполонъ: «Дщи лhса красного есть лодия, от древ великих сотворена. Слуги неразумhющу водят вhтры, и окрестъ ея ходят по рекh или по морю: Путем ходит, а слhду не оставляет» (Пов. об Ап. Тир.). В данной загадке происходит отождествление двух объектов (дочь леса красного ладья, слуги ветры и т.д.), что является основой рассматриваемого способа толкования. Данный контекст построен на интериоризации, основой которой является конъюнкция.
Следует отметить, что встречаются примеры, где интериоризация осуществляется на базе дизконъюнкции. Подобные примеры встречаются в произведениях ораторского искусства. Например: «Обаче Петр, Иоан въставша текоста по гробу. Иоан же скорhе Петра притече, но не вниде во гроб, дондеже Петр притек вниде первое во гроб и видh ризы едины лежаща. Се не за страх не вниде первое притек, но проображаста бо собою ветхий и новый закон. Иоан образ ветхаго закона, а Петр новаго. Тече бо преже ветхий закон, по писанью чая Христа: пришедшю ему, не вниде во вhру его. Новый же закон послhди пришед, но преже во Христа вhрова, и видит уже тъщю надежю ветхаю законе, могуща держащихся понь спасти» (Сл. на воскрес.). В рассмотренном контексте Пётр и Иоанн противопоставляются друг другу и одновременно Иоанн олицетворяет собой Ветхий Завет, а Пётр Завет Новый.
Исследуемые контексты могут иллюстрировать «вертикальное» размещение объектов происходит перенос с материального на духовное: «Налиявъ чашу и держа в руце своей, и рече к мудрецу: «Повhждь ми, друже, что есть: стоитъ море на пяти столбахъ, близъ того моря стоит царь с царицею и на море смотрят. Царь рече: «Море утhха моя». Царица рече: «Море погибель моя». Брандебурской: «Море убо не на пяти столпахъ, но на трех точию вижу, а еже царя и царицы рhчи: с вечера веселие, с полунощи сонъ, воутри болhзнь» (Пов. о португ. пос.).
Однако может наблюдаться и «горизонтальное» размещение объектов контексты включают в себя два материальных объекта: « Что есть: стоитъ конь на голh гумнh, не имhя ни травы, ни жита, а всегда сытъ? Нищий человhкъ, не имhя у себя ничего, а бога славитъ, всегда сытъ бываетъ» (Бес. тр. св.).
Ядро семантики идентифицирующего толкования, выделяемого на уровне текста (как и на уровне предложения), включает в себя зримый образ-символ и уподобляемый образу-символу объект.
В древнерусских текстах выявляется синкретичный способ толкования символического смысла слов, включающий в себя определительное и идентифицирующее толкования. Например, в текстах Кирилла Туровского находим следующие контексты: «Нынh солнце красуяся к высотh въсходить и радуяся землю огрhваеть, взиде бо нам от гроба праведное солнце Христос и вся вhрующая ему спасаеть» (Сл. на антипасху); «Словеса бо еваггельская пища суть душам нашим…» (Сл. на вербн.).
3. В сравнительном толковании раскрытие внутренней сущности объекта осуществляется путём сравнения духовного понятия с материальным (А как В) на основании общего у них признака при помощи союзов ако/аки/яко. Данный способ толкования реализуется на уровне предложения. Например: «И отторже ми душю и скоро искоси из меня <…>, яко птица от тенета» (Пов. о споре).
Основой сравнительного толкования является интериоризация, построенная на конъюнкции, причём два объекта располагаются «вертикально»: осуществляется перенос с материального на духовное («…да "ко солнце w свhтить ти душ@ молитвьна" доброта…» (Изборник)) или с духовного на материальное («Ты же, о царю, потщися о семя, яко, аще нhкакъ останокъ еллинский июдhйский еретическия злобы во зрhлую пшеницу вместился будетъ, искоренити яко плевелы» (Сл. об осужд. ерет.).
Ядро семантики сравнительного толкования включает в себя одушевлённый/неодушевлённый объект, необходимый для раскрытия свойств символа, зримый образ-символ, с которым сравнивается данный объект, а также точку подобия.
4. Сопоставительное толкование выявляется на уровнях предложения и текста.
Сопоставительное толкование, выделяемое на уровне предложения, организовано с помощью параллелизма предикативных единиц, в которых один одушевлённый / неодушевлённый объект толкуется при сопоставлении с другим (как А так и В). Данные предикативные единицы оформляются двучастной конструкцией «как…так и» и её вариантами (яко/тако, якоже/такоже, ако же/сице, яко же/тако и, яко/здh и под.) или бессоюзным способом. «Лютъ конь уздою въздержиться, а скоръ гнhвъ умомъ обуздаеться»; «Соломонъ. Яко моль ризh и червь древу, тако и печаль мужеви пакостить сердцю» (Пчела).
В приведённых выше контекстах путём параллелизма предикативных единиц осуществляется толкование символов: конь подобен гневу он столь же быстрый, но его можно обуздать; червь олицетворяет печаль и разрушение.
Сопоставительное толкование, выделяемое на уровне предложения, осуществляется путём интериоризации, в основе которой лежит конъюнкция. Следует также отметить, что объекты в подобных контекстах могут иметь «вертикальное» размещение: в этом случае происходит перенос с материального на духовное («Нынh луна с вышняго съступиши степени болшему свhтилу честь подаваеть; уже бо ветъхий законъ по писанию съ субботам преста и пророки Христову закону честь подаеть» (Сл. на антипасху)) или с духовного на материальное («Плутархъ. Ярость подобна есть суцh: якоже она слhпа ражаеть щенята, такоже и от ярости слhпы вины исходять» (Пчела)). Однако выделяются случаи «горизонтального» размещения объектов («Яко же убо во Израили случися… во единъ же день избиша семдесятъ сыновъ Гедеоновыхъ… тако же убо и вы… похотhсте в царствии царей достойныхъ истребити…» (Грозн. Курбск.)).
Ядро семантики сопоставительного толкования состоит из образа-символа и одушевлённого/неодушевлённого объекта, с которым сопоставляется образ-символ при помощи параллелизма.
В сопоставительном толковании, выделяемом на уровне текста, осуществляется связь между отдельными образами-символами, выражающаяся в одинаковом расположении сходных элементов; одинаковом расположении сходных членов предикативных единиц в двух или нескольких смежных предложениях. Например: «Слышите князи противящеся старhишеи братьи и рать въздвижуще и поганыя на свою братию возводящее, не обличилъ ти есть богъ на страшнhмъ судищи. Како святыи Борисъ и Глhбъ претерпhста брату своему не токмо отъятие власти но отъятие живота» (Сл. о князьях).
Сопоставительное толкование здесь также осуществляется путём интериоризации, в основе которой лежит конъюнкция.
Следует отметить, что объекты в сопоставительном толковании, выделяющемся на уровне текста, могут занимать «вертикальное» размещение по отношению друг к другу, в результате чего происходит перенос с материального на духовное: : «…въсхотh отлучити слhпца от хромца, повелh первое привести слhпца, да его опытаеть, кто есть преслушаихъ заповhдь его и присяги невходьным бес повелhнья его. Ничто же бо возможет божия таитися она и никто же насъ тако свhсть себе, яко же бог всhхъ нас свhсть. Повелh разлучити бог душю от тhла» (Пр. о чел. Душе и о теле). Выявляются также случаи горизонтального размещения объектов: «О елени. Елень живет 50 лhт. И по сем ходит по странах и во дрязгах горьских пухает змии, да идеже налезет ю, обливавшюю трижды, обухает ю, помhтаетъ ю. И медъ постъ воду. Аще ли не пьеть, то умирает. Аще испьеть, да живет другую 50 лhт. Да сего дhля рече пророкъ, якоже желает елень на источьники водныя.
Тако и ты, человhче, три обновления имаши в собh: крещение, покаяние и нечестhние. Да егда согрhшиши, тhци ко церкви и ко источнику живу книжну и на сказание пророческое и пий воды живы, сиречь святое комкание» (Физ.).
Ядро семантики сопоставительного толкования, выделяющегося на уровне текста (как и на уровне предложения), включает в себя образ-символ и одушевлённый/неодушевлённый объект, с которым сопоставляется образ-символ при помощи параллелизма.
В памятниках литературы Древней Руси выявляются контексты, совмещающие в себе сопоставительное и идентифицирующее толкования. Например: «О утропh. Утропъ имать два рога. Живет же близъ рhкы акиана на крайны земли. Да егда ся вожедает, пьет от нея и уповаеться и бореться со землею и чешет роги своими. И есть же тамо древо нарицаемо танисъ, подобно зhло виннhй лозh добрами вhтми и густо прутиемъ и чеша прутиемъ соплетаеться в них и обрhтаеть его ловець и удолhеть ему.
Тако и человhкъ. В рогъ мhсто далъ ему есть богъ оба завhта, вhтхаго и новаго. Рогы противныа сили, якоже рече пророкъ Давидъ. О тобh врагы наша избодем рогы. Рhка акианьска есть богатъство. Танис же сласть житейскаа. Да въплетаяся человhкъ не брhжет о вhрh, но обрhтъ и дьяволъ и удолеет ему» (Физ.).
В данном контексте путём параллелизма предложений толкуется центральный символ: антилопа сопоставляется с человеком (антилопа запутывается в прутьях виноградной лозы подобно человеку, который, довольствуясь житейскими наслаждениями, забывает о Боге). Другие символы, способствующие раскрытию центрального, эксплицируются с помощью идентифицирующего толкования (река богатство, танис сласть житейская).
В Главе 3 «Употребление способов толкования символа в древнерусском тексте» реферируемого исследования проводится лингвистический анализ произведений ораторского искусства, житийных текстов, загадок, притч, вещих снов и басен жанров древнерусской литературы, в которых наиболее ярко представлены способы толкования символа.
Способы толкования символа в ораторской прозе рассматриваются на материале «Слова о Законе и Благодати» митрополита Илариона и «Слов» Кирилла Туровского.
В «Слове о Законе и Благодати» автором используются все четыре выделенные нами способа толкования, но наиболее употребительным является сопоставительное толкование. Митрополит Иларион постоянно проводит параллели, указывая на персонажей Новозаветной и Ветхозаветной историй, а также на различных исторических деятелей. Так, Авраам сопоставляется с Богом, Сарра и сын её Исаак с Благодатью, Агарь и сын её Измаил с Законом, князь Владимир, благодаря которому Русь приняла христианство, с другими историческими лицами. Таким образом, при помощи параллелизма конструкций древнерусский книжник толкует основные символические образы, раскрытие сакрального смысла которых необходимо для понимания текста в целом.
В памятниках литературы Кирилла Туровского наиболее распространённым является идентифицирующее толкование: оно выделяется в каждом из рассматриваемых произведений древнерусского книжника (например, весна красная вера Христова; бурные ветры грехотворные помыслы; святые слова евангельская пища душам нашим и т.д.).
Способы толкования символа в житийной литературе рассматриваются на материале «Жития Стефана Пермского» и «Жития Сергия Радонежского» Епифания Премудрого. В результате исследования выявлено, что превалирующим в данных произведениях является определительное толкование (например, вода духовная, врата правды, меч духовный, разумные скрижали сердечные, разум душевный и т.д.).
В процессе исследования в произведениях ораторского искусства и в житийной литературе выявлены синкретичные контексты, содержащие в себе одновременно два различных способа толкования символа.
Так, в Евангелии от Матфея читаем следующее: «Ниже вливаютъ вiна нова въ мhхи ветхи: аmе ли же ни, то просад<тс< мhси, и вiно пролiетс<, и мhси погибнUтъ; но вливаютъ вiно ново въ мhхи новы, и обое соблюдется» (Мф., 9, 17). Митрополит Иларион использует ключевое слово вино, рассматривая сущность символического понятия через уже данное в Библии определительное толкование (вино новое), а также через идентифицирующее толкование (Вино новое учение благодатное). Таким образом, вино символизирует собой христианскую веру, причём автор акцентирует внимание на том, что христианство благодатное учение. «Не въливають бо, по словеси Господню, вина новааго учениа благодhтьна въ мhхы вhтхы, обетшавъши въ иудеиствh» (Сл. о З. и Б.).
В текстах Кирилла Туровского также выявляется совмещение способов толкования в пределах одного контекста.
Сам Иисус Христос у древнерусского книжника является солнцем, причём солнцем праведным: «…взиде бо нам от гроба праведное солнце Христос…» (Сл. на антипасху). Уподобление Иисуса Христа солнцу встречается в священных текстах, на которые мог ориентироваться Кирилл Туровский. Например, в тропаре праздника Рождества Христова читаем: «Рождество Твое, Христе Боже нашъ, возсiя мiрови свhтъ разума: въ немъ бо звhздамъ служащiи звhздою учахуся Тебh кланятися Солнцу правды и Тебе вhдhти съ высоты востока: Господи, слава Тебh!» (Закон Божий). В рассмотренном контексте из «Слова на антипасху» Кирилла Туровского наблюдается синкретизм способов толкования: используются одновременно идентифицирующее (солнце Христос) и определительное (праведное солнце) толкования.
Епифаний Премудрый вслед за митрополитом Иларионом и Кириллом Туровским совмещает разные способы толкования в пределах одного контекста: «Мечь дUховный, ~же ~сть слово Бож~» (Жит. Стеф.). В рассматриваемом контексте путём определительного и идентифицирующего толкований раскрывается внутренний смысл слова меч, которое олицетворяет собой слово Божие (известно, что именно меч выступает в качестве эмблемы апостола Павла).
Встречаются и другие примеры употребления одновременно двух способов толкования символа в пределах одного контекста в рассмотренных произведениях древнерусских книжников (например, духовная красота праздники святые; смертный град адово чрево (Кир. Тур.); словесное стадо Христово братия (Епиф. Премудр.) и т.д.).
Способы толкования символа анализируются также на примере древнерусских загадок, притч, вещих снов, басен литературных жанров, для которых идентифицирующее толкование является стержневым, необходимым в процессе построения текста. Например: «Горе граду тому, въ немъ же царь юнъ и бояре его помыслы; рано пиютъ и ядятъ Градъ человhкъ, а царь юн непостояненъ умъ, а бояре его помыслы: помышляше земная и небесное сhмо и овамо; «Что есть ковчегъ, и в немъ Ной, и голубь, и листъ и сучецъ масличный? Ковчегъ есть церковь, а Ной Христосъ, а голубь духъ святый, а листъ, масличный сучецъ человhколюбие божие на насъ и милость испущаетъ» (Бес. тр. св.) и др.
В Заключении диссертационного исследования обобщаются наблюдения и резюмируются выводы трёх глав в соответствии с поставленными в начале работы задачами.
Каждый из способов толкования символа основан на процессе интериоризации: переходе объекта из обыденной сферы в сакральную. Интериоризация, в свою очередь, может осуществляться на базе конъюнкции (встречается во всех способах толкования) или дизконъюнкции (характерна применительно к идентифицирующему толкованию). В определительном и сравнительном толкованиях отмечается «вертикальное» размещение объектов в связи с символизацией сакрального плана, а в идентифицирующем и сопоставительном как «вертикальное», так и «горизонтальное» размещение.
В ходе исследования выявлены также контексты, включающие в себя одновременно два вида определительного способа толкования или два различных способа толкования (идентифицирующее и определительное, идентифицирующее и сопоставительное), что говорит о синкретизме мышления человека Древней Руси.
Выявлено, что частотность того или иного способа толкования зависит от жанровой принадлежности произведения, в котором он используется. Так, в ораторской прозе самыми высокочастотными являются сопоставительное и идентифицирующее толкования; в житиях определительное толкование; в загадках, притчах, вещих снах, баснях идентифицирующее толкование; сравнительное толкование используется в текстах различных жанров примерно в одинаковом количестве.
На толковании как механизме раскрытия внутренней сущности слова-символа основывается толкование как особый функционально-смысловой тип речи, восходящий к экзегезе библейских притч и вопросно-ответной форме народных загадок, выявление сущности которого может стать целью дальнейшего исследования.
За рамки нашей работы выходит анализ толкования в XVIIIXXI вв., однако следует отметить, что новая мировоззренческая система устранила многие жанры, основанные на толковании (например, видения, чудеса, знамения, вещие сны и т.д.), в связи с тем, что они были непригодны в новых исторических условиях. Толкование, лишаясь своей сакральной сущности, перерастает в определение, с помощью которого раскрывается содержание понятия. В определении место символа (как в толковании) занимает обыденное понятие, сущность которого и расшифровывается. Данный механизм раскрытия смысла слова мы можем наблюдать в различных современных энциклопедических изданиях, словарях, справочных пособиях и т.п.
Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:
- Антипова И.А. Семантическая транспозиция в древнерусском тексте (на материале «Слова о Законе и Благодати» митрополита Илариона) // Материалы студенческой научной конференции 2003 года. Владимир, 2003. С. 34.
- Антипова И.А. Семантическая транспозиция в древнерусском тексте (на материале памятников ораторского искусства XIXIII вв.) // Сборник научных работ студентов Владимирского государственного педагогического университета по итогам НИДС 2004 года. Владимир, 2005. С. 35.
- Антипова И.А. Семантическая транспозиция в древнерусском тексте (на материале произведений ораторского искусства и житийной литературы XIXVI вв.) // IX межвузовская научная конференция студентов-филологов. СПб., 2006. С. 7071.
- Антипова И.А. Основные способы толкования в древнерусском тексте // Проблемы языковой картины мира на современном этапе: Сб. статей по материалам Международной Научной конференции молодых учёных. Нижний Новгород, 2008. С. 1316.
- Антипова И.А. Способы толкования в «Словах» и «Притчах» Кирилла Туровского // Вестник Вятского государственного университета. № 3 (2). Киров, 2008. С. 133135.
- Антипова И.А. Квалификационные модели как способ толкования в древнерусском тексте // Проблемы языковой картины мира на современном этапе: сб. статей по материалам Международной Научной конференции молодых учёных. Нижний Новгород, 2009. С. 58.
- Антипова И.А. Атрибутивные и генитивные конструкции как способы толкования в древнерусском тексте // Языковые категории и единицы: синтагматический аспект: Материалы восьмой международной конференции. Владимир, 2009. С. 2527.
- Антипова И.А. Способы толкования в житийных текстах Епифания Премудрого // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. № 2 (1). Нижний Новгород, 2010. С. 298301.
- Антипова И.А. Отражение православной культуры в способах толкования сакрального смысла текста (на материале «Слова о Законе и Благодати» митрополита Илариона) // Актуальные вопросы изучения духовной культуры: Материалы международной научно-практической конференции «Славянская культура: истоки, традиции, взаимодействие. XI Кирилло-Мефодиевские чтения». М., Ярославль, 2010. С. 37.
[1] Колесов В.В. Философия русского слова. СПб., 2002. С. 248.
