Снаряжение верхового коня у коренного населения среднего енисея в позднем средневековье (xiii – начало xviii веков)
На правах рукописи
ВЫБОРНОВ Антон Васильевич
СНАРЯЖЕНИЕ ВЕРХОВОГО КОНЯ У КОРЕННОГО НАСЕЛЕНИЯ СРЕДНЕГО ЕНИСЕЯ В ПОЗДНЕМ СРЕДНЕВЕКОВЬЕ
(XIII – НАЧАЛО XVIII ВЕКОВ)
Специальность 07.00.06 – археология
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени
кандидата исторических наук
Новосибирск-2008
Работа выполнена на кафедре археологии и этнографии Новосибирского государственного университета
Научный руководитель:
кандидат исторических наук,
старший научный сотрудник Скобелев Сергей Григорьевич
Официальные оппоненты:
доктор исторических наук,
главный научный сотрудник Нестеров Сергей Павлович
Институт археологии и этнографии СО РАН
кандидат исторических наук, доцент Мандрыка Павел Владимирович
ГОУ ВПО «Сибирский федеральный университет»
Ведущая организация:
ГОУ ВПО «Новосибирский государственный педагогический университет»
Защита состоится 11 июня 2008 г. в 16 часов на заседании диссертационного совета Д 003.006.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук при Институте археологии и этнографии Сибирского отделения Российской академии наук по адресу: 630090, г. Новосибирск, проспект академика Лаврентьева, 17.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института археологии и этнографии Сибирского отделения Российской академии наук.
Автореферат разослан « » мая 2008 г.
Ученый секретарь
диссертационного совета
доктор исторических наук С. В. Маркин
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность отдельного исследования конского снаряжения у населения Среднего Енисея определяется в первую очередь тем, что лошадь была включена во все сферы деятельности кочевников, а представление о ней являлось важной составной частью их духовной культуры. Использование коня определило характерные черты различных аспектов жизнедеятельности: военного, ритуального, хозяйственного, включая технологию обработки материалов органического и неорганического происхождения.
Верховой конь вплоть до этнографической современности являлся основным, а во многие исторические периоды единственным, транспортным средством. Для обеспечения верховой езды использовался предметный комплекс, который обозначают как конское снаряжение. В этой категории материальной культуры отражались разнообразные особенности древнего производства, социальных отношений и культурных связей населения. Отдельные элементы и группы предметов из набора конского снаряжения составляют значительную часть находок из археологических памятников населения Среднего Енисея периода позднего средневековья. Во многих случаях детали снаряжения коня становятся единственным основанием для атрибуции памятника. При всей важности конского снаряжения и исключительной роли, которую оно играет в археологических построениях для более ранних периодов, заключительный этап его развития, приходящийся на монгольское и послемонгольское время, остается до сих пор без внимания исследователей. Изучение лошадиной амуниции этого времени позволит решить не только принципиальные вопросы его бытования и развития как самостоятельной части материальной культуры, но и откроет новые основания для характеристики периода позднего средневековья на Среднем Енисее, который является относительно «темным» пятном в истории региона.
Объектом исследования является снаряжение верхового коня у коренного населения Среднего Енисея в XIII – начале XVIII вв.
Предмет исследования заключается в следующих аспектах: вещественный комплекс, использование и трансформация лошадиной амуниции.
Цель и задачи исследования. Целью работы является реконструкция комплекса конского снаряжения коренного населения Среднего Енисея в позднем средневековье.
Для достижения поставленной цели необходимо решение ряда задач:
- Провести анализ проблемы изучения конского снаряжения у наcеления юга Средней Сибири, выявить историографический потенциал данной темы;
- Охарактеризовать природные условия региона в рассматриваемый период в связи с их влиянием на развитие и применение лошадиной амуниции, ведение коневодства;
- Создать базу данных археологических находок, имеющих отношение к снаряжению коня;
- Осуществить типологии и установить хронологию основных предметов конского снаряжения и их составляющих;
- Определить особенности производства этого снаряжения, выявить линию развития технологического мастерства;
- Определить этапы трансформации и охарактеризовать общую линию развития снаряжения коня на изучаемой территории в указанный период;
- Определить границы вариативности и установить специфику предметов лошадиной амуниции, характерных для отдельных этнических, территориальных и социальных групп местного населения.
Хронологически рамки исследования охватывают период позднего средневековья: XIII – начало XVIII вв. Ряд внешне- и внутриполитических причин обусловливают определенную внутреннюю целостность выбранного отрезка времени, с одной стороны, с другой же – четкое отличие его от предыдущего и последующего исторических периодов.
Территориальные рамки охватывают регион Среднего Енисея, который в позднем средневековье составлял единое целое в смысле историко-культурного развития населения, которое также было объединено в политическом отношении в рамках государства енисейских кыргызов. Географически определяется как территория, включающая в себя Хакасско-Минусинскую котловину, Красноярско-Ачинскую и Канскую лесостепи, а также соседние горно-таежные районы.
История изучения проблемы, характерные черты историографического задела определяют актуальность темы диссертационного исследования.
Позднее средневековье Среднего Енисея, если сравнивать его с периодами раннего и развитого средневековья, а также последующим, достаточно активно изучаемым временем этнографической современности, не привлекало достаточного внимания исследователей. Такому феномену есть ряд объяснений, в первую очередь, объективное – малое количество позднесредневековых археологических памятников, что связано со значительным падением численности населения в результате монгольского завоевания. Во-вторых, большое значение имело представление в науке о периоде середины – второй половины II тыс. н.э. как времени исключительно письменного изучения истории. Обозначенные проблемы определили и скудость историографии позднесредневекового конского снаряжения. Детали амуниции верхового коня привлекали внимание отдельных исследователей, однако его системному и полноценному изучению мешал недостаток археологических источников. Этот недостаток во многом был восполнен активным археологическим изучением позднейших археологических памятников Среднего Енисея в конце XX – начале XXI вв.
Источниковую базу исследования составляют материалы археологического и этнографического характера, сведения письменных документов, накопленных в течение всего периода изучения истории региона в рамках выделяемого хронологического этапа.
Основную часть источниковой базы составляют предметы конского снаряжения из археологических памятников коренного населения Среднего Енисея XIII–XVIII вв., изученных раскопками В.В. Радлова, А.В. Адрианова, Д.А. Клеменца (во второй половине XIX в.), С.А. Теплоухова, А.Н. Липского, П.Е. Чернявского, А.А. Гавриловой, Я.А. Шера, Л.Р. Кызласова, И.Л. Кызласова, Ю.С. Худякова (в ХХ в.), С.Г. Скобелева, О.А. Митько (в конце XX – начале XXI вв.) и иных авторов. В настоящей диссертационной работе используются опубликованные материалы и неопубликованные данные отчетов ряда исследователей. В качестве вещественной базы в основном привлекаются материалы из раскопок новосибирских исследователей, в настоящее время составляющие подавляющее большинство из числа известных по данной тематике. Всего в данном исследовании используются находки деталей амуниции коня из 87 закрытых комплексов 39 археологических объектов: могильников и одиночных погребений на территории региона.
Кроме того, привлекается значительное количество деталей конского снаряжения из числа случайных, часто слабо документированных находок, сделанных в изучаемом регионе. Вместе с замечательными примерами случайного нахождения комплексов предметов, таких как Канско-Перевозинское [Кызласов И.Л., 1983] или Белый Яр [Худяков, 1979], известно большое количество одиночных артефактов в составе подъемного материала. В настоящее время они в основном сосредоточены в таких музеях, как КККМ (г. Красноярск), ММКМ им. Н. М. Мартьянова (г. Минусинск), ХРКМ (г. Абакан), ГИМ (г. Москва), ГЭ (г. Санкт-Петербург).
Данные этнографии в основном представлены материалами исследований специалистов-этнографов и предметами конского снаряжения из коллекций ряда музеев Сибири (КККМ, ММКМ, музей КемГУ, ХРКМ), где хранятся материалы с территории изучаемого региона. Часть из них обрабатывалась самостоятельно, часть известна по публикациям. Привлекаются также сведения из китайских, арабских, западноевропейских и русских письменных исторических документов.
Методологическая и теоретическая основа исследования заключается в ряде положений, которые обеспечивают относительную полноту, последовательность и непротиворечивость процесса исследовательской деятельности и сделанных выводов.
В первую очередь следует подчеркнуть, что объект и предмет, цель и задачи, характер источниковой базы, определяющие дисциплинарную принадлежность диссертационного исследования к археологии, одновременно предполагают широкое привлечение этнографических материалов и сведений письменных источников. Это обусловливает комплексный характер исследования, что неизбежно требует применения общенаучных принципов историзма и объективности.
Одной из основных составных частей методологии изучения конского снаряжения как археологического источника для реконструкции различных аспектов жизни общества является материалистический подход к изучению истории. Относительно темы исследования под этим понимается анализ материальной базы экономических, политических, социальных отношений в обществе, включая изучение этнических культур и их отдельных составляющих, межкультурного взаимодействия. В данном случае такая материальная база отражается в комплексе археологических и этнографических источников. Структурный и функциональный анализ в своем единстве составляют системный принцип анализа источников. Последний определяет основное направление нашей работы с конским снаряжением как системой и подсистемой – частью материальной культуры.
Системный подход к археологическим источникам определяет традиционный алгоритм изучения различных категорий находок – от описания, через классификацию и типологию, к интерпретации. В нашем случае, конечной целью является реконструкция конского снаряжения. Таким образом, основной ход работы заключен в ряде последовательного применения морфологического, классификационного, типологического, реконструктивного методов. Каждый из методов широко используется в археологии и имеет особенности в способе применения и полученных результатах.
Для достижения поставленной перед исследованием цели необходимо максимально эффективное использование накопленного массива источников. Для решения этой задачи из набора методов, используемых современной наукой, наиболее адекватно могут быть применены сравнительно-исторический и ретроспективный, позволяющие создавать объективные характеристики в рамках широкого поля деятельности от изучения вещевого инвентаря до определений историко-культурных феноменов. Нами используются также разработанные самостоятельно методы современного компьютерного учета и структурирования археологических источников позднего средневековья, компьютерной визуализации полученных результатов.
Отдельные сложности работы с конским снаряжением связаны с неопределенностью принадлежности многих находок, завершающим этапом развития самого предметного комплекса, отсутствием абсолютных датировок. Поэтому нами также привлекаются известные в литературе результаты изучения деталей конского снаряжения различных территорий с помощью методов естественных наук.
Используемый комплекс методов способен стать эффективным средством достижения поставленных перед исследованием цели и задач.
Научная новизна исследования определяется тем, что в нем впервые сделана попытка собрать, обобщить, систематизировать и комплексно проанализировать все имеющиеся материалы (как археологические, так этнографические и иные) по группам предметов, относящихся к конскому снаряжению населения крупного региона Северной Азии периода позднего средневековья.
Проведены первые типологии отдельных групп предметов, изучение которых ранее не проводилось. Решаются вопросы относительно судьбы конского снаряжения позднейших периодов его бытования, которые остались неизученными в ходе исследований, проведенных нашими научными предшественниками. В научный оборот вводятся обширные материалы исследований последних лет по данной тематике.
Практическая значимость работы заключается в том, что ее результаты могут быть использованы при подготовке научных исследований по этой и смежным темам, а также в преподавании историко-этнографических дисциплин в средних школах и вузах. Результаты обобщений и интерпретации отдельных категорий археологических находок увеличат эффективность использования этих материалов в музейно-выставочной работе. Впервые проделанная попытка собрать воедино и систематизировать материалы археологических, этнографических и исторических исследований на территории крупного региона Сибири позволит обращаться к данной работе как к справочному изданию по тематике снаряжения коня.
Апробация. Основные положения и часть выводов по тематике данного исследования были введены в научный оборот и представлены на рассмотрение и обсуждение специалистов в 5-ти опубликованных научных статьях, в том числе 2 – в рецензируемых журналах, рекомендованных ВАК, и 9-ти выступлениях на научных конференциях регионального и международного уровня.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, справочного и иллюстративного приложения.
СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Глава 1 «Историография проблемы» является обобщающим очерком истории изучения позднего средневековья Среднего Енисея и историографии конского снаряжения этого периода. История населения Среднего Енисея в монгольское и послемонгольское время все еще слабо изучена. Отсутствуют работы, посвященные непосредственно теме настоящего исследования. Однако определенный круг вопросов в литературе освещен, и этот материал необходимо учитывать и использовать.
Первый параграф «Изучение истории коренного населения Среднего Енисея XIII–XVIII вв.» обеспечивает историографический контекст диссертационного исследования.
Выделяются основные этапы изучения местного населения в монгольское и послемонгольское время. Первый связан с началом исторического изучения коренного населения Среднего Енисея академическими экспедициями в первой половине – середине XVIII в. На этом этапе работами Д.Г. Мессершмидта, С.П. Крашенинникова, Г.Ф. Миллера, И.Г. Георги и П.С. Палласа было положено начало изучению археологических памятников в регионе Среднего Енисея, собраны материалы по истории и этнографии местных народов.
Второй этап, заключенный во временные рамки конца XIX – начала XX вв., представлен работами В.В. Радлова и А.В. Адрианова, которыми получены и интерпретированы материалы определенно поздних археологических памятников Среднего Енисея.
Следующий этап начинается работами С.А. Теплоухова, который в 1929 г. не только исследовал классический памятник культуры местного населения в раннемонгольское время на Часовенной Горе в черте г. Красноярска, но и представил классификацию металлических культур региона, включая и наиболее поздний этап. В третьей четверти XX в. проводятся раскопки поздних памятников коренного населения Среднего Енисея А.Н. Липским, А.А. Гавриловой, И.Б. Николаевой.
Современный этап исследования связан с осознанием необходимости комплексного археологического изучения позднесредневековых памятников Среднего Енисея. Эта проблема была впервые сформулирована Л.Р. Кызласовым в 1975 г. в его статье «Роль археологических источников для изучения истории малых народов Сибири». Им же в сотрудничестве с другими учеными было начато углубленное исследование поздних памятников на территории бассейна Среднего Енисея. Позднее богатый вещевой материал был систематизирован в наиболее полной до сих пор работе по начальному этапу изучаемого времени – монографии И.Л. Кызласова [Кызласов И. Л., 1983]. Важнейшей заслугой Л.Р. и И.Л. Кызласовых стало построение шкалы развития культуры населения Среднего Енисея вплоть до XIV в., а также проведение первых детальных типологий отдельных категорий конского снаряжения предмонгольского и раннего монгольского времени.
В 70-е гг. начинается плодотворная работа Д.Г. Савинова по изучению средневековой культуры населения Южной Сибири. Ему принадлежит первая работа, посвященная конскому снаряжению Среднего Енисея II тыс. н.э. [1977]. Им же представлены оригинальные идеи относительно культуры коренного населения Среднего Енисея в позднем средневековье [1990].
Со второй половины 70-х гг. начались активные работы новосибирских археологов, связанные с изучением позднесредневекового населения Среднего Енисея. Ю.С. Худяков обозначил проблему выделения позднесредневековой материальной культуры Хакасско-Минусинской котловины [1979]. В дальнейшем он изучил ряд погребений XIII–XVIII вв. и описал характерные черты культуры монгольского времени отдельных районов Среднего Енисея [1982]. Ю.С. Худяковым сделан ряд важных замечаний относительно основных тенденций развития культуры коренного населения Среднего Енисея в позднем средневековье.
Особый интерес для реконструкции позднейшей истории местного населения представляют результаты раскопок последних двадцати лет, проведенных на Среднем Енисее Красноярским археологическим отрядом Новосибирского государственного университета под руководством С.Г. Скобелева. Им целенаправленно изучается материальная культура и демография населения Среднего Енисея позднего средневековья и начала Нового времени.
Кроме того, археологическое изучение позднесредневековых памятников Среднего Енисея и сопредельных территорий в конце XX в. проводили Н.В. Чилеев и Н.В. Леонтьев (Курагино), П.В. Мандрыка (Айканово селище), А.Ю. Тарасов (Покровский некрополь), О.Б. Беликова (могильники Среднего Чулыма) и др.
Этнографическое изучение коренного населения Среднего Енисея связано с деятельностью Н.М. Мартьянова, Н.Ф. Катанова, Л.П. Потапова, К.М. Патачакова, Б.О. Долгих, В.Я. Бутанаева и др. Полученные ими результаты служат прочной базой для проведения сравнений археологических находок с предметами, бывшими в употреблении у коренного населения в XIX–XX вв.
Второй параграф «Историография проблемы снаряжения коня эпохи средневековья в Евразии» посвящен анализу публикаций теоретического и практического характера, в которых затрагивалась проблема классификации и типологии конского снаряжения, особенности его изготовления и использования, роли верховой езды на иных территориях в периоды, наиболее близкие к изучаемому нами. Представляемые работы – необходимое дополнение к любому исследованию, касающемуся снаряжения верхового коня Евразии эпохи средневековья.
Теоретическая основа изучения деталей средневекового конского снаряжения с территории Восточной Европы представлена в трудах Г.А. Федорова-Давыдова [1966], А.К. Амброза [1973] и А.Н. Кирпичникова [1973]. Во многом основываясь на указанных выше фундаментальных трудах А.Н. Кирпичникова и Г.А. Федорова-Давыдова, проводит анализ конского снаряжения древней мордвы III–XIII вв. О.В. Седышев в своем диссертационном исследовании [2004]. Это одна из немногих работ, в которой основной предмет исследования – средневековая лошадиная амуниция.
На территории Алтая особое внимание к конскому снаряжению эпохи средневековья проявила А.А. Гаврилова [1965]. Среди исследований, посвященных древним и средневековым культурам Алтая, в последние десятилетия выделяется специальное направление по изучению конского снаряжения. Значительный размах подобные исследования, связанные с деятельностью С.В. Неверова [1989, 1998], А.А. Тишкина [1998, 2004], Т.Г. Горбуновой [2004] и др., приобретают с конца 80х гг. XX в.
Значимыми для изучения этнокультурных связей в период этнографической современности являются работы, посвященные культуре населения соседнего со Средним Енисеем региона – Тувы. Особую роль в этом случае играют работы С.И. Вайнштейна [1966, 1972]. Некоторые сведения археологического и этнографического характера можно почерпнуть из работ В.П. Дьяконовой [1966, 1975], В.К. Даржа [2003].
Помимо обозначенных выше, публикации отдельных категорий средневекового конского снаряжения, сопровождаемые важными замечаниями теоретического характера, проводились исследователями различных территорий лесостепного пояса Евразии: Якутии – А.И. Гоголев [1990]; Забайкалья – И.И. Кириллов [1983], Е.В. Ковычев [1985, 1988]; Кузнецкой котловины – А.М. Илюшин [1993]; таежных и лесостепных районов Западной Сибири – О.Б. Беликова [1996], Л.М. Плетнева [1997], В.И. Молодин и др. [1979, 1990].
В отечественной историографии имеются исследования, авторы которых представили комплекс сведений, позволяющих определить роль, хозяйственную и сакральную суть верхового коня в обыденной и духовной жизни кочевников Евразии, а следовательно, понять специфику применения снаряжения коня и у населения Среднего Енисея. Среди этих трудов стоит выделить работы, затрагивающие кочевые народы Южной Сибири эпохи средневековья – Р.С. Липец [1984] и С.П. Нестерова [1990].
В третьем параграфе «История археологического изучения конского снаряжения Среднего Енисея XIII – начала XVIII вв.» рассматриваются работы, в которых затрагивались проблемы конского снаряжения Среднего Енисея монгольского и последующего времени. Убранство верхового коня Среднего Енисея позднейшего археологического периода привлекало внимание исследователей, как правило, только в качестве дополнения к описанию материального комплекса в целом. Специальным объектом изучения конское снаряжение середины II тыс. н.э. стало только в упоминавшейся работе Д.Г. Савинова [1977], в которой дан наиболее полный анализ имевшихся к тому времени источников с территории Южной Сибири. Ю.С. Худяков [1982], И.Л. Кызласов [1983], С.Г. Скобелев [2003] обращаются к отдельным частям конского снаряжения, анализируя общий ход развития материальной культуры.
Удила анализировались А.А. Гавриловой [1964], И.Л. Кызласовым [1980, 1983]. Классификацию и типологию наносных султанчиков X–XIV вв. предложил И.Л. Кызласов [1983]. Среднеенисейские седла и их составляющие монгольского и последующего времени описывались Д.Г. Савиновым [1977]. О стременах монгольского времени писал И.Л. Кызласов [1983]. Стремена этнографического времени проанализированы М.Н. Поповой [1988].
Глава 2 «Снаряжение коня из археологических памятников в контексте особенностей окружающей среды» посвящена экологическим аспектам коневодства и сохранности предметов конского снаряжения в археологических памятниках.
В первом параграфе «Природно-климатические характеристики региона и их влияние на особенности коневодство» дается описание соответствующих условий региона в целом и отдельных его частей. Географические характеристики Среднего Енисея позволяют считать его, с одной стороны, обособленным регионом лесостепного пояса Евразии, с другой – составной частью кочевого мира. Основной географической и исторической составляющей региона является одна из крупнейших в мире рек – Енисей. Эта водная артерия объединяет все выделенные территории, определяя в значительной мере единство уклада жизни местного населения, его хозяйственной деятельности и даже политических изменений.
Природно-климатические условия (изобилующие осадками летние месяцы и сухая осень) способствуют хорошей сохранности растительности, которой в зимние месяцы питаются лошади. Территория степей региона великолепно подходит для экстенсивного пастбищного скотоводства, включая коневодство. Внешний вид лошади, распространенной на рубеже I–II тыс. н.э. в степях Центральной Азии и дошедшей до нас в слегка измененном состоянии, соответствует экстерьерному комплексу, близкому к монгольской лошади, который противопоставляется другим локальным группам [Алексеев, 1990].
Ландшафт региона оказывает определенное влияние на отдельные особенности конского снаряжения. Ресурсы минеральные, животного и растительного происхождения обеспечивали всем необходимым производителей конского снаряжения.
Второй параграф «Условия нахождения конского снаряжения в археологических памятниках» раскрывает проблемы изучения конского снаряжения, связанные с погребальным обрядом.
В рассматриваемое время на Среднем Енисее захоронения совершались двумя основными способами – трупоположением и трупосожжением. В первом случае возможно нахождение предметов in situ, при благоприятных условиях сохраняются изделия из органических материалов, но железные артефакты часто коррозированы настолько, что их первоначальную форму установить невозможно. В погребениях с кремированными останками железные предметы приобретают защитную окалину, но совершенно теряются изделия из цветных металлов, органических материалов, практически отсутствует возможность установления точной принадлежности ременных пряжек и накладок к всадническому или конскому убранству.
Глава 3 «Снаряжение коня» посвящена отдельным частям конского снаряжения из позднесредневековых археологических памятников коренного населения Среднего Енисея.
В первом параграфе «Состав и общая характеристика деталей конского снаряжения» дается цельное описание комплекса конского снаряжения, необходимого для верховой езды. Оно включает в себя оголовье («чуген»), состоящее из суголовья, удил и повода. Суголовье и повод («тiн») – ременные части оголовья, которые могут быть снабжены накладками, пряжками и т.п. металлической фурнитурой. Среди них выделяется наносной султанчик как украшение храпового ремня. Главной частью узды являются удила («суглух»). Другая основная часть лошадиной амуниции – седло («изер») со стременами («iзене»). Седло крепилось с помощью ремней: нагрудного («коксi паа»), подхвостного («хосхын»), а все седло с чепраками («кичiм») и потником («учургу») перетягивалось подпругой («холлаг»). Седельные ремни, как и уздечные, снабжались накладками и пряжками. Для управления конем использовалась плетка, которую нельзя формально считать частью конского снаряжения, однако она является неотъемлемой частью вещевого комплекса управления конем кочевников. Следует отметить, что в археологических памятниках позднего средневековья Среднего Енисея не обнаружены не только части тяглового транспорта, но и подковы, застежки для пут, которые характерны для сопредельных территорий и близких временных промежутков.
Следующие пять параграфов посвящены описанию, классификации, типологии и хронологии отдельных деталей конского снаряжения.
Удила. В памятниках коренного населения Среднего Енисея XIII – начала XVIII вв. обнаружено 23 экз. удил. Все они аналогичны по материалу изготовления (железу) и форме. Это двусоставные изделия с кольцами-псалиями крупного размера. Звенья прямые и различаются по длине незначительно, лишь у некоторых средняя разница в длине составляет 0,85 см. Представляют собой сужающиеся к месту соединения стержни округлого сечения. Концы, выходящие на кольца, раскованы и в сечении представляют вытянутые прямоугольники. С кольцами соединены путем изгиба концов стержней в форме, близкой к кольцу, диаметр которого значительно больше диаметра сечения кольца-псалия.
Систематизация этих удил предполагает разделение по признакам, которые в более широком временном промежутке считались бы второстепенными. Выделяется одна группа по материалу изготовления – железные. Класс – по типу псалий (кольчатые). Разряд – по форме соединения звеньев. Раздел – форма окончания звена при соединении с псалием. Отдел – поперечное сечение грызла. Тип – сечение кольца. Подтип – изогнутость звеньев. Варианты типа зависят от способа изготовления колец.
На основании двух известных нам находок в закрытых комплексах и ряду случайных можно вести речь о существовании в монгольский, а также непосредственно ему предшествовавший период иного класса удил – с напускными («вертикальными») псалиями. Находка удил в к. №1 мог. Берег Енисея позволяет выделить особый класс удил с псалиями прямоугольной формы.
Позднесредневековые удила Среднего Енисея различаются по следующим признакам: сечение и размеры колец-псалий, длина звеньев, наличие обойм для ремней на кольцах и др. На основании этих элементов возможно выделение локальных вариантов, линий взаимовлияний, построение типологических схем. Полноценному решению таких вопросов способствует значительный набор аналогий из памятников лесостепного пояса Евразии предшествующих периодов и монгольского времени.
Следует учитывать относительную простоту изготовления кольчатых удил, которые в значительной степени сохраняют функциональные возможности изделий с напускными псалиями. Во многом, именно это определило то обстоятельство, что с XIII в. на территории юга Средней Сибири абсолютное распространение получают железные удила, состоящие из двух звеньев и колец-псалий. Данная форма в общих чертах остается такой вплоть до наших дней (заметно изменяется лишь степень изогнутости грызел; остальные незначительные изменения затрагивают лишь отдельные элементы изделия). Это может говорить о влиянии традиций, о местной специфике локального варианта культуры, особенностях изготовления или степени сохранности.
Наносные султанчики предназначались для крепления на храповом ремне лошади волосяного или перьевого султана. По отношению к периоду позднего средневековья, по крайней мере, к концу XII – XIV вв., можно говорить об уникальности существования наносных султанчиков в составе конского снаряжения именно у народов, населявших бассейн Среднего Енисея. Для описания султанчика важны материал и способ его изготовления, форма и размеры, декорирование. Две основные составные части султанчика в свою очередь имеют определенные характеристики, значимые для их описания, классификации и типологии – это султанная втулка и пластина-накладка султанчика для крепления и удержания втулки. Последняя располагается на ремне и чаще всего имеет значительную изогнутость. К позднесредневековому периоду нами отнесено 16 экз. султанчиков, у части из них нижнюю границу можно опустить до XII в.
Анализ имеющегося вещественного материала подтверждает, что основной характеристикой султанчика, отличающего отдельные экземпляры и классификационные единицы, является степень его декоративного оформления. Показатели существования этого признака: не просто округлое или близкое к этому, а более сложное оформление окончаний пластины (фертовое, сердцевидное, трезубцевое и т.п.); выделение гнезда для втулки зазубринами и т.п.; П-образное, геометрическое, треугольное или иное поперечное сечение пластины, создающее впечатление ее выпуклости, а также скошенные бортики; расположение заклепок таким образом, чтобы их головки подчеркивали общий вид пластины (на выступах, полусферических формах и т.п.), выделение шляпок, превращение их в элемент украшения. Кроме того, существенно увеличивают степень декорирования орнаментация накладки или втулки, валик по сторонам пластины и т.д.
Характеризуя примерную линию развития, можно сказать, что население разных районов Среднего Енисея развивало декорацию султанчиков, добавляя новые элементы оформления. Этот процесс был прерван монгольским завоеванием. Не сразу, но постепенно культура енисейских кыргызов затухала. Основываясь на предшествующих достижениях кузнечного искусства, связанного с южными и восточными соседями, а также пришедшими новыми этническими группами, местные мастера еще создавали шедевры металлообработки. Кроме того, для более точной характеристики хронологической принадлежности султанчиков необходимо иметь в виду, что срок службы этих изделий может быть очень длинным, поэтому не исключена возможность использования предмета при «моде» другого типа. Примеры таких наносных султанчиков даны в работе И.Л. Кызласова [1983, табл. VII, 6]. Население Среднего Енисея не теряло специфики своей материальной культуры, но экономический и политический упадок в результате монгольского завоевания сказался на качестве изделий, их внешнем оформлении. Происходит заметное упрощение облика предметов, что проявляется и в оформлении султанчиков. К XVII в. они практически выходят из употребления.
Седла состоят из следующих частей: деревянная основа (ленчик), скрепленная ремешками; покрывавшие ленчик мягкие изделия (подушки, войлок); металлические или костяные (роговые) накладки (обкладки, канты); пробои с упорами и торочными кольцами, а также вьючные ремешки; ремни с накладками и пряжками, закреплявшие седло на спине (подпруга, нагрудник, накрупник или подхвостник); путалищный ремень со стременами; потник и чепрак.
В монгольское время на территории Среднего Енисея получает распространение седло с высокой и вертикальной передней и более пологой задней луками округлых и подтреугольных очертаний. Такие седла были удобными, функциональными и простыми в изготовлении. Остатки деревянных основ седел встречались в погребальных памятниках позднего средневековья сравнительно редко. Всего известно три находки седельных ленчиков, по которым можно с уверенностью судить о форме седла и его размерах.
В археологических памятниках изучаемого времени на Среднем Енисее обнаружены металлические и роговые предметы, которые интерпретируются как седельные канты (обкладки, накладки, обивки), предназначавшиеся для украшения седла и усиления стыков, защиты их от внешнего воздействия. Известные материалы позволяют провести разделение железных находок на пять основных типов, основываясь на внешнем оформлении обивок. Отдельное положение занимают изделия из бронзы и рога.
Важной функциональной деталью седла являются пробои с упорами и вьючными кольцами. Форма упоров для седельных пробоев является одним из самых надежных признаков их хронологической принадлежности [Скобелев, Сенин, 1998; Сенин, 1998]. Так, упоры для седельных пробоев в виде четырехлепесткового цветка достаточно часто встречаются в погребениях, датируемых временем не ранее XIII в. Таким образом, это новация, которая появляется на данной территории в монгольское время. Кроме того, известны упоры в виде лотоса, S-видной формы, ажурные бляхи. Встречаются комплексы пробоев, объединенные единой пластиной-упором.
По ширине седельных пряжек и длине заклепок накладок мы можем судить и о размерах ремней. Можно предположить, что ширина ремня колебалась в пределах двух сантиметров. Толщина кожаных ремней – всегда около 2 мм.
Основываясь на полученных данных, можно видеть соответствие наличия на седле накладок и обивок социальному статусу владельца. Это же можно говорить и о высоте седельных лук. Седло с высокими луками, расположенными под сравнительно более острым углом относительно полок, богато покрытое накладками и обивками, имеющее металлические пробои с оригинальными упорами и декорированными кольцами, по-видимому, является принадлежностью господствующих слоев общества. Известно большое количество пробоев и упоров, седельных торочных колец, обкладок и накладок в кыргызских курганах, выполненных по обряду кремации. Для могил с трупоположением это не характерно.
Различие между мужскими и женскими седлами по форме их деталей установить, на наш взгляд, не представляется возможным. Подобную дифференциацию следует проводить лишь при наличии дополнительных украшений.
Стремя состоит из двух основных частей – дужек и подножки. В результате раскопок на Среднем Енисее накопилось материалы, которые могут составить круг источников для рассмотрения хода трансформации стремян в позднем средневековье. В данной работе это делается, главным образом, по 31 стремени, найденным в закрытых комплексах
При систематизации выделяются группы по материалу изготовления (железные). Большинство изучаемых стремян имеют отверстие для путлища в уплощенных дужках, потому форма этого крепления учитывается лишь при определении раздела. Разделов можно выделить два – стремена с отверстием для путлища и без него. В данном случае в схеме не учитываются особенности расположения «ушка» стремени, но при подробном описании стоит отмечать некоторые варианты раздела. Отдел учитывает форму продольного плоскостного сечения подножки [Неверов, 1998, с. 130]. Тип окончательно определяет абрис проема стремени. Проем по контуру дужек может быть четырех форм: каплевидным, округлым или овальным, арочным, трапециевидным. Для большей степени отражения характерных деталей стремени предлагаем выделять подтипы по форме подножки в плане (вытянутоовальные, подпрямоугольные, круглые, овальные) и варианты согласно форме поперечного сечения подножки (с опущенными концами, плоская, с бортиками снизу или сверху).
В монгольское время унифицируется комплекс снаряжения коня, в т.ч. и стремена. Повсеместное распространяются стремена с каплевидным или округлым проемом, вытянутоовальной в плане подножкой, которая имеет опущенные края и в отдельных случаях ребро жесткости. Оформление изделий при этом также совершенствуется: появляются новые приемы серебряной аппликации, различается декорирование, создаются новые оригинальные элементы, например, кольца на стременах. Подножка достигает значительной ширины. Общий вес стремени увеличивается, оно становится массивнее.
Уже в монгольское время заметен переход к стременам с прямой подножкой и арочной или трапециевидной формы проемом. К послемонгольскому периоду внешний вид стремян приобретает некоторую угловатость, которой старались избежать на предыдущем этапе. Подножка сужается, становится исключительно прямой, часто плоской в сечении. В отличие от стремян более раннего периода стандартизируется сечение дужек – все они становятся прямоугольными. С изделиями предшествующего времени стремена послемонгольской эпохи связаны формой подножки (вытянутоовальной в плане), на некоторых предметах еще опускаемыми краями, способами оформления отверстия для путлища. Стремена теряют свою массивность.
Дальнейший этап развития стремян Среднего Енисея, по-видимому, связан с русским влиянием и проявляется, кроме всего прочего, в вогнутости подножки. Но главным отличием становится выпрямление дужек, проем арочной формы. Подножка в плане приобретает прямоугольную форму и полностью теряет опущенные края или ребра жесткости. Однако появляются предметы, несущие в себе ряд признаков этого периода и характеристики, напоминающие изделия ранних этапов, например, изделие из к. №12 мог. Новоселовская Гора. Ширина подножки в XVII в. еще небольшая. Но некоторые этнографические материалы XIX в. говорят о постепенном переходе к стременам с широкой круглой подножкой, напоминающей блюдце и имеющей бортики снизу или сверху. В таких, обычно массивных предметах, имеющих арочный проем, все дужки располагаются перпендикулярно крепящей оси подножки.
Вопрос об объективных причинах смены одних типов стремян другими связан с хозяйственным укладом населения, тактикой боя, иноэтничными влияниями. Широко распространенное предположение о зависимости формы стремени, в частности подножки, от жесткости обуви [Кирпичников, 1973, с. 46], представляется оправданным, но для периода позднего средневековья Среднего Енисея должно учитываться с рядом оговорок.
Вероятно, большинство стремян изготовлены местными мастерами. В особенности это касается посеребренных предметов. Относительно социальной значимости стремян следует отметить, что необычные находки чаще, чем массовый материал, указывают на высокий статус покойного.
Трансформация стремян монгольского времени заключалась в первую очередь в том, что ушко перестало быть главным элементом в облике стремени, его могло вообще не быть: все большее внимание уделялось подножке и форме проема. Именно они определяли удобство и устойчивость нахождения стопы всадника в стремени. Осуществлялся постепенный переход от изделий с круглым проемом, глубокой подножкой и отверстием в расплющенных дужках через проемы арочной и каплевидной форм к этнографическим стременам с исключительно прямой подножкой и несколько угловатой формы.
Ременные пряжки и накладки позднего средневековья достаточно сложно разделять по области использования. К конскому снаряжению в работе относятся находки пряжек и накладок, сопровождавшиеся инвентарем, который совершенно определенно связывается с конским снаряжением. Свидетельством широты использования ременных пряжек и накладок является значительное количество находок данных предметов в археологических памятниках Среднего Енисея. Аналогии этим находкам имеются в большом количестве в хронологически близких памятниках сопредельных территорий. Подтверждения важности пряжек и ременных накладок в составе конского снаряжения мы находим в этнографических и иконографических источниках.
Подавляющее большинство известных на Енисее поздних пряжек – железные. Все они имеют подвижный язычок (сохранившийся у большей части). Основные классификационные признаки пряжек: наличие или отсутствие щитка (удлинение одной стороны для крепления на ремне) – отдел; форма пряжки определяет ее тип. Внутри типа на основании наличия дополнительных черт оформления (выступов, особенностей декорирования края) выделяются варианты.
Находки роговых пряжек в достаточно поздних памятниках свидетельствуют о распространении этих предметов в течение всего изучаемого периода. Об изменениях в их облике судить сложно, а об отличиях енисейских пряжек от находок из иных территорий говорить не приходится из-за достаточной унификации их в монгольское время.
Железные пряжки сохраняют основные формы, распространенные в предшествующее время [Кызласов И.Л., 1983, с. 61]. При этом особенно выделяется замеченная И.Л. Кызласовым местная черта оформления пряжек – волнообразное украшение переднего края. Однако она не развивается. Скорее наоборот, доминирующим в облике железных пряжек становится распрямление отдельных деталей. Наиболее распространенными в позднем средневековье становятся прямоугольные пряжки с плоским или прямоугольным сечением рамки и язычка.
Принципы анализа ременных накладок подобны тем, что применялись при рассмотрении накладок наносных султанчиков и имеют в основе систему, предложенную И.Л. Кызласовым [Кызласов И.Л., 1983, с. 20]. Он называет данные предметы ременными наконечниками. Обозначение, в целом справедливое, но нами употребляется более обобщенное – накладки.
Подавляющее большинство известных в поздних памятниках накладок цельные. Но известны и шарнирные. Сечение как правило пластинчатое. Встречаются экземпляры с трапециевидным и треугольным сечением. Отдельные оригинальные изделия, например, узкие короткие накладки из к. №6 Коя I имеют выпуклую поверхность, сечение – полое полукруглое. Абсолютное большинство накладок имеет длину, варьирующуюся в пределах 4 см. Отдельные накладки достигают 6–7 см в длину. Ширина накладок, позволяющая судить о ширине ременной основы, примерно равна у всех изделий и не превышает 1,5–2 см.
Общая основа формы накладок – вытянутый прямоугольник с соответствующим своеобразием оформления и расположения креплений. Преобладают изделия с двумя зонами креплений, количество заклепок зависит от формы накладки. Большинство предметов имеют заостренный, треугольный передний край. Задняя часть – прямая, фестончатая, раздвоенная и др. Различной длины мыс имеет башневидную, сердцевидную, фертовую форму.
В позднем средневековье облик пряжек стандартизируется, приобретает черты, характерные для всех одновременных кочевых культур. Таковым он оставался и в русское время. Сохраняются и отдельные специфические черты местной культуры, выраженные в первую очередь в способе оформления ременных накладок.
Глава 4 «История развития конского снаряжения» посвящена характеристике технологических особенностей изготовления деталей конского снаряжения, ходу и причинам трансформации вещевого комплекса, интерпретации социальной и этнической составляющей конского снаряжения.
Первый параграф «Технологические особенности производства элементов снаряжения коня» основывается на морфологических показателях отдельных элементов и известных металлографических анализах одновременных аналогий с сопредельных территорий. Выявляя значимые конструктивные детали предметов амуниции коня и особенности их производства, можно отметить некоторые этапы, различающиеся набором распространенных изделий, а значит, и применяемых в это время производственных приемов. Первый этап – это предмонгольское и начало монгольского времени, связанные с распространением разнообразных изделий, подтверждающих высокий уровень развития производства. Второй этап – монгольское и начало послемонгольского времени, когда отмечается минимизация приемов производства, уменьшение числа декоративно оформленных предметов, максимальное упрощение внешнего вида изделий и методов их изготовления. Вполне возможно, что это было связано с угоном монголами ремесленников и мастеров [Сунчугашев, 1979, с. 148–149]. Третий этап – русское время и этнографическая современность, когда фиксируется сравнительный расцвет материальной культуры. В конском снаряжении это связано с освоением новых производственных приемов и способов оформления изделий при сохранении определенной стандартизированной формы, разнообразием приемов украшения и декорирования отдельных деталей.
В целом можно вполне уверенно заявлять, в т.ч. на основании сравнений с аналогичными материалами с других территорий, что местное население самостоятельно производило большинство изделий, входящих в состав конского снаряжения, используя все известные для мастеров окружающих регионов технологические приемы.
Второй параграф «Трансформация снаряжения коня» показывает основные направления изменений, происходивших с рассматриваемым комплексом в позднем средневековье на Среднем Енисее.
Следует отметить важную черту изменения конского снаряжения, прослеживаемую на основании археологических источников. Модификация одного предмета не приводит к соответствующему изменению всего комплекса. Общая тенденция трансформации облика предметов конского снаряжения имеет единую основу – смену культурной традиции, но изменение отдельных предметов подвержено собственным закономерностям.
Объединяя направления трансформации отдельных частей конского снаряжения, можно выделить магистральные линии развития всего комплекса в целом. Так, к началу монгольской экспансии на территории Среднего Енисея бытует достаточно разнообразная лошадиная амуниция. Имеются ее локальные варианты, активно ведется поиск новых форм декорирования изделий, производятся изделия сложной конструкции и оформления. Постепенно проявляется общая примитивизация изделий, универсализация комплекса конского снаряжения. Происходит заметная стандартизация удил, султанчиков, седел и седельной фурнитуры. Стремена еще изменчивы. К концу монгольской эпохи – началу послемонгольской отмечается упрощенное оформление большинства предметов.
С конца XVII – начала XVIII вв. наблюдаются изменения в форме изделий. Стандартизация отдельных элементов конского снаряжения, произошедшая в монгольское время, сохраняется, но существует при несколько более сложном оформлении изделий. В этнографическое время можно наблюдать постепенный подъем материальной культуры. Изделия модифицируются, усложняются. Приходят новые формы, которые здесь закрепляются и изменяются.
Причины волнообразной трансформации конского снаряжения в позднем средневековье кроются в политических событиях, происходивших в Южной Сибири в это время. В XIII–XIV вв. монгольское завоевание привело к избавлению от излишеств в конском снаряжении, к наиболее простым формам – тем, что соответствуют типу боя, которого они придерживаются (конные лучники). В послемонгольское время, в период относительной политической самостоятельности населения Среднего Енисея, фиксируется своеобразное возрождение культуры, которое отмечается и в деталях конского снаряжения. Это проявляется в новых технологических приемах и особенностях внешнего и конструктивного оформления изделий амуниции лошади. Значительную часть этих изменений следует связывать с продвижением носителей русской культуры.
Содержание третьего параграфа «Этнические и социальные черты конского снаряжения» основано на утверждении, что погребения, выполненные по обряду кремации, принадлежат енисейским кыргызам, а по обряду ингумации – их кыштымам, т. е. народам, преимущественно, кето- и самоедоязычного происхождения.
Опираясь на находки конского снаряжения, учитывая особенности погребального обряда и сопроводительного инвентаря, можно говорить, во-первых, о единстве культуры населения Среднего Енисея в позднем средневековье и ее отличиях от сопредельных регионов. Во-вторых, возможно выделение локальных вариантов и их соотнесение с известными этническими группами. Например, выделяются ойский, койбальский и тубинский варианты. В них прослеживаются частные особенности конского снаряжения. При этом в целом они образуют единство комплекса, которое можно связывать с их сосуществованием в рамках Тубинского княжества послемонгольского времени.
Примеры возможного разделения конского снаряжения, исходя из социального статуса погребенных, достаточно условны. Нельзя забывать, что устанавливаемая археологом материальная дифференциация не всегда соответствует социальной стратификации. Однако имеющийся материал показывает относительную бедность позднесредневековых погребений с ингумацией, по сравнению с погребениями, относимыми к енисейским кыргызам.
Предметный комплекс конского снаряжения, очевидно, был един у мужчин и женщин. Основываясь на отдельных весьма информативных памятниках (например, Новоселовская Гора) и этнографических сведениях, можно выделять некоторые отличия в лошадиной амуниции по декоративным деталям.
Несомненно, что общая трансформация элементов конского снаряжения имеет взаимосвязанные политические и социальные причины. «Монгольское» конское снаряжение, как уже не раз отмечалось, обладает рядом черт, которые позволяют трактовать его как амуницию «для бедных». Простота оформления, изготовления и ремонта делает такое снаряжение особенно распространенным среди рядовых кочевников. А его широкое бытование может указывать на падение общего уровня достатка населения. Однако данное явление следует корректировать фактором политического характера – необходимостью военной мобилизации широких масс населения, что также способствует распространению соответствующего снаряжения. Очевидно, исключительная опасность для кыргызской государственности в это время привела к мобилизации всех людских ресурсов с соответствующим стиранием социальных различий во всаднической амуниции. По-видимому, у рядовых кочевников снаряжение коней не разделялось на военное и хозяйственное. С включением территории юга Средней Сибири в состав России в условиях большей политической стабильности и развития товарно-денежных отношений, конское снаряжение становится доступнее и богаче.
Заключение. Комплексный анализ археологических источников позволил реконструировать конское снаряжение XIII – начала XVIII вв. Таким образом, мы можем уверенно судить о составе лошадиной амуниции: это ременное оголовье с удилами и наносными султанчиками, а также деревянное седло, окантованное металлическими обивками, и стремена. Все детали закреплялись на коне с помощью ремней суголовья и подпруги, имеющих накладки, распределители, пряжки. Кроме того, на седло крепились пробои с упорами и вьючными кольцами. Всадник управлял лошадью при помощи кнута с фигурным навершием.
Археологические источники позволяют проследить несколько этапов развития технологии производства предметов конского снаряжения у местного населения. Отмечаются моменты подъема и упадка в производстве деталей амуниции коня. Объективные причины, связанные с внешним завоеванием, временным упадком местной технологической базы, обусловили, во-первых, универсализацию конского снаряжения населения Среднего Енисея и всех степей Евразии, во-вторых, упрощение облика и возможность использования всего набора лошадиной амуниции широкими массами кочевников.
В рассматриваемое время на территории Среднего Енисея дважды произошло изменение культурной традиции: начало монгольской экспансии и включение в состав России. Оба события отразились в конском снаряжении.
Археологические и этнографические материалы свидетельствуют о высокой роли верховой езды и коня в жизни и погребальной практике населения. Конь выступал как нечто само собой разумеющееся для нормальной жизни, как обыденность и обязательный ее компонент, а хойлаг – необходимый спутник после смерти.
Представленные в работе типологические разработки и выводы следует считать началом изучения конского снаряжения у населения Среднего Енисея в позднем средневековье. Более углубленное исследование возможно при последующем накоплении археологических источников, анализе массового материала по дополнительным деталям лошадиной амуниции. Настоящая работа подтверждает огромный потенциал конского снаряжения как одного из основных источников при воссоздании позднесредневековой истории народов крупного региона Сибири.
Список основных работ, опубликованных по теме диссертации
(общий авторский вклад 6,3 п. л.)
Статьи в журналах, рекомендованных ВАК:
1. Выборнов А. В. Скобелев С. Г. Деревянные основы седел из поздних погребальных памятников Среднего Енисея // Вестник НГУ. Серия: История, филология. – 2006. – Т. 5, вып. 3: археология и этнография (приложение 2). – С. 235–247. (авторский вклад 0,5 п. л.)
2. Выборнов А. В. Снаряжение коня у коренного населения Среднего Енисея позднего средневековья и начала Нового времени (по материалам археологических памятников) // Вестник НГУ. Серия: История, филология. – 2007. – Т. 6, вып. 3: археология и этнография. – С. 221–237. (авторский вклад 1,5 п. л.)
Статьи в сборниках научных трудов:
3. Выборнов А. В., Нечипоренко В. Н., Скобелев С. Г. Новая разновидность погребального обряда у населения Среднего Енисея в позднем средневековье - начале Нового времени // Археология Южной Сибири и Центральной Азии позднего средневековья. – Новосибирск: Новосиб. гос. ун-т, 2003. – С. 46–58. (авторский вклад 0,2 п.л.)
4. Выборнов А. В. Опыт типологии стремян из поздних археологических памятников бассейна Среднего Енисея // Интеграция археологических и этнографических исследований: Сб. науч. работ. – Алматы, Омск: ИД «Наука», 2004. – С. 171–174. (авторский вклад 0,5 п. л.)
5. Выборнов А. В. Наносные султанчики в материальной культуре позднесредневекового населения Среднего Енисея // Вестник Клио: Тр. гуманитарного факультета НГУ. Серия 2: Сб. науч. тр. – Новосибирск: Новосиб. гос. ун-т, 2006. – С. 7–28. (авторский вклад 1,0 п. л.)
Публикации в материалах конференций
6. Выборнов А. В. Основные направления эволюции стремян у населения Среднего Енисея в позднем средневековье и начале нового времени // Студент и научно-технический прогресс. Археология и этнография: Мат-лы XLII МНСК. – Новосибирск: Новосиб. гос. ун-т, 2004. – С. 49–52. (авторский вклад 0,4 п. л.)
7. Выборнов А. В. Стремена из погребений бассейна Среднего Енисея позднего средневековья – начала Нового времени // Традиционные культуры и общества Северной Азии (с древнейших времен до современности): Мат-лы XLIV РАЭСК. – Кемерово: Кемеровский гос. ун-т, 2004. – С. 240–244. (авторский вклад 0,4 п. л.)
8. Выборнов А. В. Наносные султанчики в составе конского снаряжения у населения Среднего Енисея позднего средневековья // Истоки, формирование и развитие евразийской поликультурности. Культуры и общества Северной Азии в историческом прошлом и современности: Мат-лы XLV РАЭСК. – Иркутск: Иркутский гос. ун-т, 2005. – С. 250–251. (авторский вклад 0,4 п. л.)
9. Выборнов А. В. Удила из поздних археологических памятников Среднего Енисея // Студент и научно-технический прогресс. Археология и этнография: Мат-лы XLIII МНСК. – Новосибирск: Новосиб. гос. ун-т, 2005. – С. 49–51. (авторский вклад 0,2 п. л.)
10. Выборнов А. В. Деревянные основы седел из поздних памятников Среднего Енисея // Студент и научно-технический прогресс. Археология и этнография: Мат-лы XLIV МНСК. – Новосибирск: Новосиб. гос. ун-т, 2006. – С. 79–83. (авторский вклад 0,3 п. л.)
11. Выборнов А. В. Общая характеристика конского снаряжения у населения Среднего Енисея в позднем средневековье и начале Нового времени // Археология, этнология, палеоэкология Северной Азии и сопредельных территорий: Мат-лы XLVI РАЭСК. – Красноярск: Красноярский гос. пед. ун-т, 2006. – Т. II. – С. 21–24. (авторский вклад 0,3 п. л.)
12. Выборнов А. В. Возможность выделения локальных вариантов культуры енисейских кыргызов в позднем средневековье (по материалам конского снаряжения) // Археология, этнология, палеоэкология Северной Евразии и сопредельных территорий: Мат-лы XLVII РАЭСК. – Новосибирск: Новосибирский гос. пед. ун-т, 2007. – С. 152–154. (авторский вклад 0,3 п. л.)
13. Выборнов А. В. К вопросу о границах периода позднего средневековья в истории населения Среднего Енисея // Студент и научно-технический прогресс. Археология и этнография: Мат-лы XLV МНСК. – Новосибирск: Новосиб. гос. ун-т, 2007. – С. 83–85. (авторский вклад 0,2 п. л.)
14. Выборнов А. В., Выборнов Е. В. Опыт создания компьютерной программы архивации археологической коллекции позднесредневековых артефактов // Студент и научно-технический прогресс. Археология и этнография: Мат-лы XLV МНСК. – Новосибирск: Новосиб. гос. ун-т, 2007. – С. 89–90. (авторский вклад 0,1 п. л.)
Подписано в печать 10.04.2008 г.
Формат 60 х 84
Уч.-изд. л. 1,4
Заказ № Тираж 100 экз.
Редакционно-издательский центр НГУ
630090, Новосибирск-90, ул. Пирогова, 2
