Переворот в сербии 29 мая 1903 г. как объект внимания внешней политики и общественного мнения россии
На правах рукописи
Курчатова Ольга Михайловна
ПЕРЕВОРОТ В СЕРБИИ 29 МАЯ 1903 Г. КАК ОБЪЕКТ ВНИМАНИЯ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ И ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯ РОССИИ
Специальность 07.00.02 – Отечественная история
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени
кандидата исторических наук
Саратов – 2008
Работа выполнена на кафедре отечественной истории в новейшее время Саратовского государственного университета им. Н. Г. Чернышевского
Научный руководитель: доктор исторических наук,
профессор Герман
Аркадий Адольфович
Официальные оппоненты: доктор исторических наук,
профессор Лобачева
Галина Викторовна
кандидат исторических наук,
доцент Исаева
Ольга Николаевна
Ведущая организация: Институт славяноведения РАН
Защита состоится 27 июня 2008 г. в 14.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.243.03 при Саратовском государственном университете им. Н. Г. Чернышевского по адресу: 410012 г. Саратов, ул. Астраханская, 83, 11 корпус СГУ, ауд. 516.
С диссертацией можно ознакомиться в Зональной научной библиотеке Саратовского государственного университета им. Н. Г. Чернышевского. Читальный зал № 3, по адресу: г. Саратов, ул. Университетская, 42.
Автореферат разослан 26 мая 2008 г.
Ученый секретарь
диссертационного совета
доктор исторических наук
Л. Н. Чернова
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ИССЛЕДОВАНИЯ
Актуальность темы. В силу своего геостратегического положения, Балканский регион на протяжении уже нескольких столетий является точкой пересечения интересов крупных европейских государств, в том числе России. Обусловлено это взаимовлиянием балканских и мировых политических процессов, поскольку довольно часто события на Балканах являлись отражением противоречивой политики Российской империи с европейскими государствами, в то же время балканские события воздействовали на текущие политические процессы в мире в целом. Такое сложное переплетение причин и следствий обеспечило Балканам неугасающий интерес со стороны историков.
Для России чисто прагматическая заинтересованность в присутствии на Балканах, в частности в Сербии, дополнялась и обрамлялась сентиментальным мотивом этно-конфессионального родства, обеспечивающим проводимой политике широкую поддержку общественных масс. Восприятие Сербского государства в качестве естественного союзника и широко распространенное на протяжении многих лет в российском обществе отношение к сербам в качестве «славянских братьев», ставило порой Россию в сложное положение, когда приходилось идти на определенный компромисс с собственными интересами. Но всегда ли были адекватны предпринимаемые Россией шаги получаемому результату и были ли сделаны соответствующие выводы из исторического опыта?
В ХХ в., богатом на международные конфликты, перманентно шла своеобразная проверка на прочность «славянской дружбы» России и Сербии. Одним из первых конфликтов ХХ в., который не перерос локальные масштабы, но послужил своего рода лакмусом в определении характера российско-сербских отношений, стал переворот в Сербии 29 мая 1903 года. Он вобрал в себя противоречия как внутреннего, так и внешнего содержания.
Изучение таких на первый взгляд малозначимых в мировых масштабах событий, тем не менее, позволяет проникнуть глубже в вопросы взаимовосприятия народов, или отдельных их представителей, в механизмы внешнеполитической деятельности, стимулирует поиск современного понимания межнационального и межгосударственного взаимодействия в отдельные периоды истории. Это как нельзя более актуально в случае с сербской и русской нациями, особенно в современную эпоху.
Историография проблемы. Несмотря на довольно обширную историографию российско-сербских отношений рубежа XIX-ХХ вв., в ней незаслуженно мало внимания уделено изучению сербского переворота 1903 г., отношению к нему Российского государства и общества, хотя эти проблемы в той или иной степени нашли отражение в исторической литературе. История политических взаимоотношений России и Сербии конца XIX-начала ХХ вв. достаточно широко представлена в отечественной и зарубежной историографии. Не ставя заведомо невыполнимую задачу охватить весь историографический пласт, выделим наиболее характерные для различных периодов работы.
В отечественной исторической науке в досоветский период можно обозначить ряд работ, посвященных истории Сербии и затрагивающих российско-австрийское соперничество за преобладание в этом регионе[1]. В советский период обозначенными проблемами занимались такие историки, как Ю. А. Писарев, В. Г. Карасев, А. В. Карасев, Б. С. Попов, Н. П. Полетика, С. Д. Сказкин, В. Л. Глебов, многие другие исследователи[2]. Фундаментальной обобщающей работой, в создании которой приняли участие и некоторые из перечисленных выше историков, стала двухтомная «История Югославии»[3], в которой в хронологической последовательности излагаются важнейшие события и процессы социально-экономического, политического и культурного развития народов Югославии с древнейших времен до начала 60-х гг. XIX века. Однако указанные работы основывались на базе марксистской методологии, в связи с чем акценты в исследованиях поставлены на изучение сербского рабочего движения и его роли в жизни государства, развитие революционных идей в сербском обществе. Особенно ярко это проявилось в работах Б. С. Попова. В работе Н. П. Полетики «Сараевское убийство» автор, не обращаясь непосредственно к изучению переворота 29 мая 1903 г., представил его на фоне развития сербо-австрийских отношений как точку, с которой началось поступательное движение к Первой мировой войне.
Можно выделить работы С. И. Данченко и О. В. Павлюченко[4]. В них раскрыта вся многогранность отношений двух государств. Отдавая дань эпохе, в исследованиях рассмотрены, в том числе, и революционные связи. О. В. Павлюченко в своем исследовании дал весьма негативную оценку правлению династии Обреновичей, которая нарушила традиционные дружественные связи с Россией вопреки интересам своей страны, а радикалы в свою очередь пытались эти связи восстановить. С. И. Данченко в своей работе «Развитие сербской государственности и Россия. 1878-1903» раскрыла этапы становления буржуазной государственности в Сербии и рассмотрела роль Российской империи в этом процессе.
В постсоветский период появились работы, в которых более углубленно рассматривается политический кризис в Сербии рубежа веков. Наиболее известные аналитические работы принадлежат А. Л. Шемякину[5]. В качестве основной причины внутреннего конфликта в сербском обществе на рубеже веков А. Л. Шемякин обозначил различное отношение к Европе и европейской цивилизации политических сил. Ему принадлежат также исследования по истории сербской радикальной партии и личности ее лидера Н. Пашича[6]. В обобщающем исследовании коллектива авторов «В «пороховом погребе Европы». 1878-1914»[7] последовательно изложены события за указанный период. Работа отличается богатым подбором фактов. В работе С. А. Романенко «Югославия, Россия и «славянская идея»: вторая половина XIX – начало ХХI века»[8] рассматривается эволюция «славянской идеи» с точки зрения взаимоотношений юго-славянских народов с Россией. С. А. Романенко сознательно отказался от привлечения архивных материалов, что ограничило, на наш взгляд, диапазон раскрытия некоторых вопросов.
Особый интерес вызывает монография Е. Ю. Сергеева и Ар. А. Улуняна «Военные агенты Российской империи в Европе. 1900-1914»[9]. В ней впервые рассмотрено место и роль института военных агентов в системе разведывательных органов Российской империи. В центре внимания авторов находилась информационно-аналитическая работа российских военных атташе в европейских и балканских государствах в 1900-1914 гг. и предлагавшиеся ими военному и политическому руководству страны рекомендации относительно возможных действий России. Работа богата, в том числе, архивными материалами.
В связи с тем, что в диссертации важное место отведено анализу российской прессы рубежа ХIХ-ХХ вв., автор использовал работы, характеризующие журналистику и печатное дело в России в рассматриваемый период[10].
Переходя к югославско-сербской историографии, обозначим работы, которые рассматривают влияние политики России на Сербское государство. Это прежде всего исследования Сл. Йовановича, М. Поповича, М. Войводича, М. Екмечича[11], др. Однако нужно сказать, что авторы не обращались специально к рассмотрению обозначенной проблематики. Она была затронута в контексте анализа протекавших политических процессов в Сербии, а также в связи с противостоянием Австро-Венгрии и России в сербском вопросе.
Один из авторитетных сербских историков Сл. Йованович, работы которого имели влияние на последующих исследователей, справедливо заметил, что в общественно-политической жизни Сербии на протяжении длительного периода присутствовали две главные идеи: национальная и конституционная[12]. Йованович отмечал, что Россия после Берлинского конгресса не сразу пришла к пониманию новых реалий в политической жизни Сербии и не заметила изменений в политике сербского монарха Милана Обреновича, в связи с чем не скорректировала свою политику под сложившиеся условия. Стремление России и Австро-Венгрии преобладать в Сербии было следствием их борьбы за превосходство на Балканах. При этом каждая пыталась провести свою линию, опираясь на соответствующие силы внутри Сербии: Россия поддерживала радикалов с их борьбой за конституцию, Австро-Венгрия поддерживала Обреновичей в их стремлении к установлению личного режима. При этом, писал Сл. Йованович, Россия опиралась в своей политике на две главные идеи: идею конституционности и национального единения.
После смерти Александра Обреновича Австрия заботилась о том, чтобы сербский престол заняла личность, доступная ее влиянию. Из всех возможных кандидатов Петр Карагеоргиевич для венского правительства был «меньше других неудобен». Однако, продолжал Йованович, Австрия обманулась насчет его кандидатуры. В конечном итоге победила российская политика, которая выглядела в сравнении с реалистичной политикой Австрии сентиментальной[13]. Однако у Йовановича есть ряд спорных утверждений, которые опровергаются материалами российских архивов. В частности, автор говорит о постоянной поддержке Россией Петра Карагеоргиевича в качестве кандидата на сербский престол; о том, что для короля Александра в начале ХХ в. Петербург стал приоритетным во внешней политике[14].
Необходимо отметить также монографию «Сербия в международных отношениях в последней четверти ХIХ-начале ХХ века» М. Войводича, в которой автор отметил особенности отношений России и Сербии в обозначенный период, а также показал роль Российской империи в развитии Сербского государства. Автор рассмотрел правление Александра Обреновича, обозначив период (правление кабинета С. Новаковича в 1895-1896 гг.), в который Россия играла приоритетную в сравнении с Австро-Венгрией роль. По мнению автора, пророссийская ориентация сошла на нет при образовании кабинета В. Джорджевича. М. Войводич также справедливо отметил неустойчивость внешнеполитической линии Александра Обреновича, из-за чего происходили постоянные колебания то в сторону России, то Австро-Венгрии.
М. Екмечич в своем труде «Создание Югославии» охарактеризовал неспособность России после 1878 г. влиять на сербские дела как положительный момент для Сербии, поскольку политические силы, прежде всего партии, получили возможность самостоятельно оценить новую политическую реальность, не рассчитывая при этом на поддержку России[15].
Проблема российско-сербских отношений нашла отражение в историографии некоторых других стран. Широко известные американские историки Чарльз и Барбара Елавич, занимающиеся изучением политики великих держав в Юго-Восточной Европе, изложили свой взгляд на отношения Российской империи и Сербского государства. По мнению Б. Елавич, постоянное вмешательство Российской империи во внутренние дела Сербии имело для последней негативные результаты. Вмешательство это было вызвано стремлением российских императоров держать Балканы, в том числе Сербию, в сфере своего влияния в качестве одного из средств реализации панславистских идей. Именно из-за этого постоянного нажима России Сербия пошла на сближение с Австро-Венгрией, что вызвало в свою очередь более агрессивную политику России[16]. Ч. Елавич, рассмотрев российско-сербские отношения в 1879-1886 гг., отмечал, что именно позиция российской дипломатии в этот период привела к тому, что Сербия должна была стать вассальным по отношению к Австро-Венгрии государством, и Милан неспособен был отвергнуть опеку Австро-Венгрии[17]. Австрийский историк А. Прибрам высказал схожую позицию: Сербия попала в зависимость от империи Габсбургов из-за занятой Россией позиции после Берлинского конгресса[18].
Интерес к Сербии в связи с активностью происходящих там процессов не ослабевает, заставляя историков постоянно обращаться к переосмыслению опыта прошлого.
Исследование непосредственно майского переворота в Сербии 1903 г. имеет место в мировой историографии. Преобладающая часть работ сербского происхождения[19]. В российской и западной историографии это событие рассмотрено в крайне скудном количестве работ[20].
Первые работы, посвященные перевороту, написаны очевидцами событий – Д. Васичем, монография которого «Девятьсот третий год» по сей день является наиболее полной по данному вопросу и Т. Кацлеровичем. Их труды отмечены богатым фактическим материалом, но не особенно глубоким анализом причин переворота. Т. Кацлерович, социалист по убеждениям, видел причины убийства короля Александра в установлении им деспотического режима, а также в авантюристическом характере его жены – королевы Драги и желании Александра провозгласить наследником престола ее брата Никодима Луневица[21].
Многие историки связывали события мартовской демонстрации[22], которая стала первым ярким показателем недовольства населения, и переворот[23]. «Мартовская демонстрация и майский переворот- два звена в одной цепи событий»[24].
Исследователи отмечали особую роль военных в жизни Сербии во второй половине ХIХ века[25]. В указанных исследованиях Я. В Вишнякова подчеркивается решающая роль армии в событиях 1903 года.
Что касается роли Российской империи в перевороте, то среди историков нет единого мнения. Д. Васич в своей монографии писал, что Австро-Венгерская и Российская империи знали о существующем заговоре и его подготовке[26]. Вслед за Васичем это мнение поддерживается другими историками (М. Войводич, В. Сретенович, др.). М. Войводич в уже упоминавшейся работе писал, что переворот стал возможен благодаря внешнему фактору, поскольку династия Обреновичей осталась без поддержки из вне. Кроме того, у автора находим следующие утверждение по некоторым частным вопросам переворота: например, что Петр Карагеоргиевич дал свое согласие на убийство королевской четы; о том, что Австро-Венгрия и Россия дали молчаливое согласие на избрание Петра Карагеоргиевича[27]. Некоторые историки идут дальше и говорят о причастности Российской империи и ее представителей к организации заговора. Подобные утверждения находим у исследователей В. Казимировича, Т. Кацлеровича[28].
М. Екмечич, который работал с архивными документами Сербии и Австрии, утверждал, что заговор был составлен еще в 1899 году. Автор писал, что в подготовке событий мая 1903 г., возможно, была замешана австро-венгерская разведка[29].
Анализ историографии показывает, что, несмотря на довольно обширное количество исследований по российско-сербским отношениям в рассматриваемый период, авторы практически не освещают внешнеполитическую реакцию России на майский переворот в Сербии. Кроме того, нет специальных работ, посвященных рассмотрению реакции представителей российских политических сил на переворот в Сербии 1903 г., их оценок этого события. Автор диссертации постарался заполнить эти лакуны, опираясь на пласт различных по типу доступных источников.
Таким образом, следует констатировать отсутствие специальной работы, в которой были бы комплексно поставлены и решены данные вопросы.
Содержание избранной темы определило и основную цель исследования: исследовать отражение переворота в Сербии мая 1903 г. во внешней политике и общественном мнении Российской империи.
В связи с заявленной целью, поставлены следующие задачи исследования:
- выявить отношение России к представителям конкурирующих династий в Сербии;
- проанализировать официальную реакцию России на переворот 1903 г.;
- изучить и сравнить оценки майского переворота представителями основных политических течений в России (консерваторами, либералами, революционерами);
- показать отношение европейских государств и их общественности к событиям в Сербии мая 1903 года, сравнить его со взглядами и оценками российских государственных деятелей, представителей основных общественно-политических сил.
Хронологические рамки. Специфика исследуемой проблемы не позволяет обозначить конкретные даты. Применительно к настоящему диссертационному исследованию можно говорить о ряде лет до и после майского 1903 г. государственного переворота в Сербии
Территориальные рамки исследования включают в себя Россию и зарубежную Европу, где приоритет отдается Сербии и Австро-Венгрии.
Объектом исследования послужили представители власти Российской империи, прежде всего, император, министры иностранных дел, дипломатические служащие, а также представители трех российских политических течений – консервативно-монархического, либерального, революционно-демократического.
Предметом исследования стала проводившаяся российским правительством политика в отношении Сербии в последние годы ХIХ - первые годы ХХ вв., реакция Российского государства и общества на переворот 1903 г. в Сербии.
Научная новизна исследования заключается в самой постановке проблемы. По существу, настоящая диссертационная работа является первой в отечественной и зарубежной историографии попыткой специального комплексного исследования политики Российской империи в Сербии накануне переворота 29 мая 1903 г., реакции на этот переворот российского руководства и различных групп общественности.
Опираясь на впервые вводимые в научный оборот архивные документы, автор существенно уточняет, конкретизирует и дополняет картину российско-сербских отношений накануне переворота. Фактически первым опытом научной разработки является исследование скрытой от общественности первоначальной реакции императорского двора и правительства на сербские события мая 1903 г., выработка официальной государственной позиции по этому вопросу, анализ и последующий синтез общественных взглядов на сербский переворот и его оценок представителями основных идейно-политических лагерей российского общества.
В диссертационной работе корректируются также некоторые аспекты историографии российско-австрийских отношений, связанные с переворотом в Сербии и отношением обеих сторон к царствующим сербским династиям.
Практическая значимость работы определяется тем, что она дает возможность современникам открыть для себя одну из малоизвестных страниц прошлого, связанную с отношением российского государства и общества к Сербии в самом начале ХХ в., корректирующую современные стереотипы исторического восприятия этого государства и его политики в отношении России. Как представляется, основные положения и выводы настоящего исследования, обобщающие исторический опыт взаимоотношения России и Сербии в начале ХХ в., могут быть использованы при определении современной политики государственных органов и общественных организаций России на Балканах. Кроме того, проведенное исследование дает определенный материал для написания обобщающих трудов по истории внешней политики России, российско-сербских отношений.
Методологические основы диссертации, как исторического исследования определялись, исходя из содержания избранной проблематики. Решение поставленной проблемы потребовало применения комплекса научных принципов и методов. Важнейшими принципами исследования стали историзм и объективность. Под принципом историзма следует понимать рассмотрение отдельных явлений и фактов в развитии и взаимосвязи. С учетом конкретно-исторической обстановки выявлялись особенности отношения к майским событиям 1903 г. в Сербии в различных политических лагерях и среди высшего руководства Российской империи. Реализация принципа научной объективности связывалась с возможно полным учетом подходов к изучаемой проблеме, привлечением всех возможных типов источников, беспристрастным освещением и анализом фактов.
Приоритетными научными методами в данном исследовании следует считать общенаучные методы анализа, синтеза, классификации, аналогии, методы исторического анализа (описательный, сравнительно-исторический, логический, ретроспективный, метод фронтального анализа архивов). Представлен проблемно-хронологический метод, позволивший компоновать материал в хронологической последовательности, в то же время выделяя для анализа наиболее важные закономерности и тенденции. Использовался системно–структурный метод, позволивший выделить восприятие переворота политической элитой из общей структуры массового сознания и дифференцировать впоследствии по характеру отношения.
При изучении проблем восприятия использовался междисциплинарный подход – комплексное привлечение достижений в этой сфере социологии и психологии.
Источниковую базу исследования составили опубликованные документы; материалы российских архивных фондов; источники личного происхождения (мемуары, дневники, частная переписка); материалы российских и зарубежных периодических изданий.
Среди опубликованных документов особое внимание было уделено годовым отчетам МИД Российской империи[30], которые охватывают весьма сложный и противоречивый период в истории российско-сербских отношений 1878-1903 гг., характеризующийся постоянными внешнеполитическими колебаниями. Дипломатическая служба Российской империи при подготовке отчетов обобщала все события, произошедшие за год и за первые месяцы наступившего года. Таким образом, создавалась полная картина положения в Сербии и проводимой в связи с этим политикой России.
Ценные документальные материалы содержит публикация «Документы из венских архивов», в которой собраны материалы архива императорского двора (Haushofarchiv) и государственного архива Австро-Венгрии (Staatsarchiv) за 1903 год. Книга вышла в Югославии в 1973 г. под редакцией А. Раденича. Здесь представлена дипломатическая переписка австрийских представителей (МИДа и военного министерства), в том числе в Белграде, Санкт-Петербурге, с Веной; есть также переписка некоторых центральных органов управления империи, а также секретные документы австрийской разведки[31]. Интерес представляют также документы, относящиеся к внешней политике Сербии и охватывающие 1903-1914 гг.[32], в которых содержится переписка министерства иностранных дел Австро-Венгрии, Сербии со своими посланниками в других государствах. Для нас особенно ценен материал, затрагивающий непосредственно сербские события 1903 г. и реакцию на них, что позволяет проанализировать отношение европейских государств к перевороту и его последствиям.
В работе были использованы также документы, характеризующие роль и место России во внешней политике Сербии[33], опубликованные письма из дневника короля Александра Обреновича[34], письма Петра Карагеоргиевича после его избрания на сербский престол[35].
В ходе подготовки диссертации были исследованы материалы фондов центральных архивов: Архива внешней политики Российской империи (далее – АВПРИ), Государственного архива Российской Федерации (далее – ГАРФ), Российского государственного военно-исторического архива (далее – РГВИА). Ряд используемых в диссертации архивных документов вводится в научный оборот впервые.
Основной пласт материалов по рассматриваемой проблематике сосредоточен в АВПРИ. При подготовке работы были изучены многочисленные информационные телеграммы, донесения, депеши российских дипломатических представителей в Сербии и Вене, отправлявшиеся ими в МИД (Ф. 151 «Политический архив», Ф. 166 «Миссия в Белграде», Ф. 138 «Секретный архив министра», Ф. 209 «Генеральное консульство в Белграде»). Их информация позволяет четко проследить проводимую Российской империей политику накануне переворота и ее реакцию и действия непосредственно после него. Содержание отправляемых в Петербург посланий свидетельствует о хорошо налаженной координации и единой проводимой линии России по отношению к Сербии; довольно широкой информированности российских дипломатических представителей о политических процессах в Сербии. Кроме того, в сообщениях был затронут аспект австро-российских отношений по сербскому вопросу.
Общая аналитическая картина внутри- и внешнеполитического положения Сербии содержится в годовых отчетах МИД России (Ф. 137 «Отчеты»). Представленные в этих документах сведения позволяют выстроить общую динамику развития как российско-сербских отношений, так и проследить изменения внешнеполитического направления Сербского государства на различных этапах рассматриваемого периода. В работе использованы также материалы фонда «Славянский стол» (Ф. 146), где представлена информация о ряде сербских деятелей. Представленный блок документов позволяют детально проследить политическую линию Российской империи в отношении Сербии, а также уточнить некоторые моменты взаимоотношений Австро-Венгрии и России в связи с сербским вопросом.
Материалы ГАРФ (Ф. 505 «Заведующий агентурой департамента полиции на Балканском полуострове. 1889-1904»), содержащие сведения о политических событиях в Сербии, позволяют уточнить некоторые подробности, предшествовавшие перевороту, а также проанализировать поведение российских представителей, за которыми в свою очередь велось наблюдение со стороны российской агентуры департамента полиции на Балканском полуострове. Материалы личного фонда министра иностранных дел В. Н. Ламздорфа (Ф. 568) позволили уточнить некоторые частные моменты рассматриваемых вопросов.
Материалы РГВИА (Ф. 2000 «Главное управление Генерального штаба. 1902-1918»), которые представляют собой донесения российских военных агентов в Сербии, позволили пролить свет на некоторые частные моменты, связанные с переворотом 1903 г. в Сербии и его последствиями для политической жизни государства.
Отдельную группу использованных в работе источников составляют источники личного происхождения.
Особо нужно выделить дневники министра иностранных дел Российской империи (1900-1906 гг.) В. Н. Ламздорфа[36]. Сам В. Н. Ламздорф написал о значимости своего труда так: «Мое положение дает мне возможность записывать факты, вскрывать подспудные стороны исторической игры в карты. Это может оказаться полезным в будущем. Сколько исследований пришлось бы тогда делать в секретных и недоступных архивах, чтобы выяснить даже частицу того, что мне легко сделать сегодня путем фотографирования, если так можно выразиться, своего рабочего дня»[37]. Таким образом, записи В. Н. Ламздорфа, касающиеся проводимой политики на Балканах, в частности, в Сербии, а также не афишируемые отношения политических деятелей России к представителям сербской политической элиты, представляют большую ценность для нашей работы.
Большую ценность представляют воспоминания российских и сербских политических деятелей. В «Воспоминаниях» А. П. Извольского[38], министра иностранных дел России с 1906 по 1910 гг., содержится ценный материал по внутреннему положению России на рубеже веков. В «Воспоминаниях» С. Д. Сазонова[39], министра иностранных дел России с 1910 по 1916 гг., находим ценный материал для нашей работы о его взглядах на политику России на Балканах в период Балканских и Первой мировой войн. Автор размышляет об исторической роли, которую играла Россия в судьбах балканских государств. Большую помощь оказали воспоминания российского посланника в Сербии в рассматриваемый период Н. В. Чарыкова[40].
Несомненный интерес для исследования представляют также и «Воспоминания» Ю. Я. Соловьева[41] – дипломатического служащего МИДа. Этот труд содержит множество разнообразных фактов по быту, нравам балканских народов и, что представляет особую ценность, – сведения об особенностях работы МИД в рассматриваемый период. Эти материалы позволят получить представление, каким образом и благодаря кому внешнеполитические проекты обретали силу действия. Кроме того, у Ю. Я. Соловьева находим его впечатления от посещения Белграда в 1908 г., которые дают представления о ситуации в Сербии спустя несколько лет после смены династий.
В диссертации были использованы также воспоминания политика, публициста, историка П. Н. Милюкова[42], работы которого помогают лучше понять идейные принципы, через призму которых либералы оценивали политическую ситуацию в Сербии. Для работы были привлечены также воспоминания российского государственно деятеля В. Н. Коковцева, публициста, члена Русского собрания В. И. Гурко, министра финансов С. Ю. Витте, посланника России в Сербии Г. Н. Трубецкого, английского посла в России Дж. Бьюкенена[43]. Можно отметить также оставленные свидетельства современников[44]. В своем политическом фельетоне[45] Б. фон Сидакофф уделил известное внимание размышлениям о роли радикальной партии в политической жизни Сербии, а также наиболее приемлемому для Сербии пути, который бы устроил как Россию, так и Австро-Венгрию. Отношение к Драге Машин выражено в изданном в Швейцарии в 1901 г. анонимном памфлете «Драга и ее козни в Сербии»[46]. Реакция на покушение в европейском свете была довольно бурной, ее отголоски остались на страницах изданных на всевозможных европейских языках книг – откликов современников[47].
Большой интерес и несомненную ценность представляет мемуарная литература сербского происхождения, в которой содержатся сведения по рассматриваемому периоду. Здесь можно выделить воспоминания либерала А. Васильевича[48], генерала Б. Илича[49], которые помогают разобраться в событиях, ночи 29 мая 1903 г., а также предшествовавших им.
Можно отметить работу публицистического характера сербского председателя правительства В. Джорджевича «Конец Обреновичей»[50], в которой автор затрагивает события периода своего председательства в правительстве - с 1897 по 1900 годы. Для нас работа представляет интерес, поскольку рассматривает период, близкий к перевороту. Автор отразил взгляды и позиции последних королей Сербии на внутреннюю и внешнюю политику Сербии, взаимоотношения власти и политических партий.
Автором работы была просмотрена и выборочно проанализирована российская пресса за 1878-1907 гг., поскольку именно печать наиболее мобильно реагировала на происходящие события, отражая все изменения и спорные вопросы, волновавшие общество. Периодические издания рубежа ХIX-XX вв. в России играли значительную роль в общественной жизни. Несмотря не все препоны цензуры, на страницах печати, часто в завуалированной форме обсуждались те вопросы, которые волновали русское общество. Крупнейшие периодические издания, выходившие на рубеже XIX-XX вв., как правило, принадлежали к какому-либо из трех основных идейных направлений, существовавших в российском обществе: консервативно-монархическому, либеральному, революционно-демократическому. Отсюда правомерно разделить их на три основные группы.
К первой группе, выражавшей интересы правящих, дворянско-бюрократических кругов российского общества, относятся газеты «Правительственный вестник» - официальный печатный орган правительства, на взгляды которого ориентировалась вся российская пресса, «Московские ведомости», «Гражданин», «Новое время», журналы «Русский вестник», «Наблюдатель» и др. Можно отметить также журнал «Исторический вестник», который по занимаемой позиции находился на грани между консервативным и либеральным лагерями.
К началу ХХ в. одним из самых популярных и читаемых периодических изданий консервативной направленности в России была газета «Новое время», издателем которой был А. С. Суворин, прошедший путь от либерала до «здравомыслящего консерватора». Она потеснила по своему распространению среди читающей публики «Московские ведомости» и «Русский вестник».
Взгляды либеральной и демократической интеллигенции, а также прогрессивно мыслящей буржуазии и либерально настроенного дворянства представляли крупнейшие либеральные издания: газеты «Русские ведомости», «Русское слово», журналы «Вестник Европы», «Русская мысль», и др.
«Русские ведомости» были своего рода рупором прогрессивной российской интеллигенции; политические и общественные воззрения газеты находились в рамках леволиберальной идеологии. С 1905 г. газета стала органом кадетской партии. Ежемесячный журнал «истории, политики и литературы» «Вестник Европы», выражавший интересы либеральной буржуазии и связанной с ней интеллигенции, был одним из крупных и наиболее долговременных из представленных изданий. Все материалы журнала были по большей степени адресованы исключительно образованным кругам общества, так как по форме письма и содержанию были очень сложны. Такое изложение сразу ограничивало круг читателей журнала. То же можно сказать и о газете «Русское слово» - одном из самых распространенных и информативных периодических изданий в России начала XX в. - анализ которого не только по содержанию, но и по социальному составу корреспондентов (авторов писем), проведенный в начале века самой же редакцией «Русского слова», убедительно характеризовал издание как орган привилегированных классов и слоев русского общества[51].
Второй по значению журнал русского либерализма - «Русская мысль», который к началу XX в. отойдя от народнических симпатий, усилил буржуазно-либеральные тенденции. В журнале сотрудничали профессор В. А. Гольцев, публиковавший массу своих статей общественно-политического содержания, известный ученый-славист и публицист А. А. Майков и другие. П. Н. Милюков назвал «Русскую мысль» «левым лагерем общественной мысли»[52].
Несмотря на то, что в журналах либерального толка порой появлялись материалы, подвергавшиеся критике со стороны консерваторов-монархистов, все напечатанное проходило цензуру, вследствие чего на страницы изданий практически никогда не проникало то, что было нежелательно для правительства. Это касалось и проблем, связанных с вопросами внешней политики. Либеральные издания, зажатые в тисках цензуры, не могли далеко отходить в своей оценке текущих событий от официальной точки зрения[53].
Что касается революционно-демократического идейного направления, то в России оно было чрезвычайно слабо представлено легальными изданиями. Тем более трудно обнаружить в них такой узко-специфический вопрос как реакция на переворот 1903 г. в Сербии. Однако сведения о взглядах представителей леворадикальных сил можно найти в более поздних изданиях. Так, Л. Д. Троцкий являлся корреспондентом некоторых газет («День», «Киевская мысль», др.) во время Балканских войн. В этих изданиях нашли отражение его взгляды, в том числе, на сербские события конца XIX – начала ХХ веков. В Западной Европе издавалась газета «Искра» - печатный орган социал-демократов, который также не обходил стороной события на Балканах, в том числе в Сербии. Кроме того, в Петербурге с 1878 г. издавался демократический журнал «Слово». С 1900 г. выходил орган эсеров «Революционная Россия». В статьях лидеров революционных партий также можно почерпнуть некоторые интересные для нас сведения.
Надо отметить, что вся легальная печать проходила цензуру, поэтому нетрудно догадаться, что уровень оппозиционности тех или иных изданий всегда находился в рамках, дозволенных российским правительством. Тем не менее имели место некоторые нюансы во взглядах на события, что проявилось и при обсуждении событий мая 1903 г. в Сербии.
Как представляется, совокупное использование всех приведенных выше разновидностей источников позволило обеспечить решение задач, определенных автором настоящего диссертационном исследовании
Апробация результатов работы. Основные положения исследования излагались на научных конференциях исторического факультета Саратовского государственного университета, Всероссийской научной конференции молодых историков-балканистов «Россия и Балканы: проблема исторического источника» (Москва, 2005). Результаты исследований опубликованы автором в печатных работах, общим объемом 1,8 п. л.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, объединяющих 7 параграфов, заключения, списка источников и литературы.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении обоснована актуальность темы, ее объект и предмет, хронологические границы исследования; проведен историографический анализ и очерчена источниковая база темы; определены цель и научные задачи диссертации, ее методологические основы и структура.
В первой главе – «РОССИЯ И СЕРБИЯ В КОНЦЕ XIX – НАЧАЛЕ ХХ вв.» - раскрываются вопросы, связанные с проводимой Российской империей политикой в отношении Сербии, в том числе накануне переворота. Показаны зарождение, развитие и реализация переворота в Сербии, а также реакция европейских государств на него.
В параграфе 1.1. – «Государственные взаимоотношения» - рассмотрено место Сербии во внешнеполитических концепциях российского правительства в конце ХIХ – начале ХХ вв., а также те трудности, с которыми столкнулась Российская империя при попытке перевода своих планов в практическую плоскость. Затруднения, прежде всего, были обусловлены значительно возросшим влиянием на Сербию австро-венгерского фактора, что стало возможным во многом благодаря проавстрийской ориентации сербской политической элиты во главе с Миланом Обреновичем. Россия в силу ряда причин, касающихся как ее внутреннего положения, так и мировой ситуации в целом, заняла выжидательную позицию.
После ухода Милана с политической арены, положение во многом изменилось. Александр Обренович своими непоследовательными, часто противоречивыми действиями и поворотами во внешней политике то в сторону России, то Австро-Венгрии углубил раскол сербского общества, начавшегося во время правления его отца Милана. В основе конфликта лежало различное отношение к Европе, и как следствие - выбранному Обреновичами западному пути развития государства. Сравнительно небольшая часть общества поддерживала обозначенный королевской властью курс; другая, возглавляемая пророссийской радикальной партией, находилась в оппозиции и являлась точкой опоры России в Сербии. Колебания короля Александра во внешней политике привели к тому, что Австро-Венгрия не могла больше иметь прежнего гарантированного влияния на Сербское государство. Ни Российской, ни Австро-Венгерской империи не удалось к началу ХХ в. добиться реального успеха и стабильного влияния в Сербии. И Россия, и Австро-Венгрия оказались в положении, когда ни одну из них не устраивал провозглашенный и документально закрепленный ими status quo.
В параграфе 1.2. – «Переворот 29 мая 1903 г. и Россия» - рассмотрены предпосылки, ход и последствия переворота 29 мая 1903 г. в Сербии для ее внутри- и внешнеполитической жизни, а также степень причастности России к происходящим событиям. Последний внутрисербский «колеблющийся» фактор в лице части высших и средних офицеров армии постепенно склонился в сторону оппозиционных сил. Это во многом предопределило судьбу династии. Одинаковые цели (свержение династии Обреновичей) политиков и части офицеров обеспечили тесное сотрудничество между ними.
Исчезло и внешнее препятствие, сдерживавшее выражение недовольства Обреновичами. Получив информацию о готовящемся перевороте, Австро-Венгрия и Россия не посчитали нужным помешать его исполнению. Россия заняла позицию невмешательства, что в тот момент и в тех условиях было равнозначно соглашательству с планами заговорщиков. Российская империя сочла нужным лишь предупредить короля Александра о надвигающейся опасности, зная, что ему о заговоре уже было известно.
Благоприятное для заговорщиков стечение внутренних и внешних обстоятельств вылилось в жестокий и кровавый военный переворот 29 мая 1903 г., в результате которого королевская чета и ее приближенные были физически уничтожены. На трон заговорщиками был посажен представитель другой династии – Петр Карагеоргиевич, с которым участниками заговора велись до этого переговоры, и кандидатура которого оказалась приемлемой для всех заинтересованных сторон. Однако Австро-Венгрия, сделав ставку на Петра, просчиталась, поскольку новый король довольно быстро отошел в политическом отношении на второй план, освободив путь к власти радикальной партии, под влиянием которой был окончательно закреплен внешнеполитический курс Сербского государства на Российскую империю.
Последствием переворота стал, с одной стороны, поворот Сербии в сторону демократического конституционного развития (восстановление демократических свобод, либеральной конституции, защищавшей государство от произвола королевской власти, пр.); с другой, у власти в качестве «соправителя» короля оказалась военная клика, руками которой был совершен переворот. Это не могло не наложить отпечаток, как на внутренний, так и на внешний престиж новой сербской власти.
В параграфе 1.3. – «Европейская реакция на переворот в Сербии в российских дипломатических документах» - рассмотрено отношение европейских правительств и общества к событиям в Сербии 1903 года. Государственный переворот в Сербии, особенно та жестокость, с которой он был совершен, и присутствие убийц одного короля при дворе другого вызвали однозначно негативную реакцию среди европейской общественности. Условно выражение отношения Европы к сербским событиям можно разделить на два аспекта: первый – реальные меры, предпринятые государствами в отношении Сербии; второй – общественное осуждение и давление морального свойства.
Первоначально все государства, кто раньше, кто позже вручили новому королю кредитивные грамоты, признав, таким образом, новую власть. Однако позже, когда стало понятно, что король Петр не собирается в ближайшем будущем принимать меры по удалению от королевского двора заговорщиков и уж тем более применять по отношению к ним наказания, государства постепенно начали ограничивать в большей или меньшей степени дипломатические отношения с Сербией. Посланники всех государств из Сербии были отозваны, остались поверенных в делах, которым тоже было предписано ограничить контакты с новой властью. Наиболее чувствительные для Сербии удары (в том числе экономического характера) наносила Габсбургская империя, которая, поняла, спустя какое-то время, что отношения с Сербией больше не будут строиться по прежним принципам.
Европейское общественное мнение подвергло резкой критике сербские события, закрепив за молодым государством недобрую славу. Этот негативный имидж сослужил плохую службу Сербии не только в период, последовавший непосредственно за переворотом, но и в целом наложил отпечаток на восприятие Сербии и сербов в последующие годы. Кроме того, негативная реакция Европы способствовала падению престижа новой власти внутри Сербии.
Во второй главе – «ПОЛИТИКА РОССИИ В ОТНОШЕНИИ СЕРБИИ ПОСЛЕ МАЙСКОГО ПЕРЕВОРОТА И ЕЕ ОТРАЖЕНИЕ В ПРОПРАВИТЕЛЬСТВЕННОЙ ПРЕССЕ» - рассматриваются те противоречия, с которыми столкнулись официальная Россия и проправительственные общественные круги при выражении своего отношения к произошедшим сербским событиям.
В параграфе 2.1 - «Реакция официальной России на майский 1903 г. переворот в Сербии, выработка новых государственных отношений» - рассмотрена реакция российского правительства на переворот 29 мая, проанализированы предпринятые им шаги в отношении Сербии. Российская империя оказалась в сложной ситуации, поскольку, с одной стороны, циничное убийство короля, совершенное офицерами армии вызвало в высших сферах монархической России вполне определенные чувства, но с другой, признание новой сербской власти давало России шанс на восстановление твердых позиций, и второй, не менее важный момент – Россия традиционно считала себя покровительницей своей «младшей сестры» Сербии. Россия сделала выбор в пользу поддержки Сербии, потерпев тем самым в определенной степени поражение морального плана. Подобного рода отношение к свержению династии содержало скрытую угрозу идее незыблемой монархии, а значит, и существованию императорской власти и в России.
На фоне негативного позиционирования всех остальных государств Россия выглядела спасителем для Сербии. Четко обозначенная правительством Сербии пророссийская ориентация вкупе с провозглашенной самой Россией идеей панславизма давала повод сербам считать, что Россия имеет по отношению к ним своеобразное моральное обязательство - помогать им в трудной ситуации. Отсюда непонимание со стороны сербов некоторых шагов России, направленных на порицание переворота и его последствий. Конечно, нельзя полностью отрицать отсутствие проявления в тот период некоторых сентиментальных идеологических моментов с обеих сторон. Но России, как «старшей» приходилось брать на себя частичную ответственность и за «младшую» Сербию.
Заметим, что, если европейское общественное мнение смотрело в первую очередь на политический режим и считало его главным, то российское общество ориентировалось на мнение сербского народа, считая режим делом преходящим. Положение Сербии в качестве союзника России во многом обосновывалось именно взаимной симпатией двух православных народов.
В параграфе 2.2 - «Проправительственные газеты и журналы России о сербском перевороте, полемика с сербской прессой» - рассматриваются вопросы отношения и оценок российской консервативно-монархической печати на непосредственно события в Сербии 1903 г., а также возникшие затруднения, связанные с обоснованием занятой официальной Россией позицией. Консервативные круги в целом признали переворот, руководствуясь рядом побудительных причин: государственными интересами России; правом России быть покровительницей в сербских делах; кроме того, существовала уверенность, что сербы искренне признательны России за одобрение их действий; и, конечно, нельзя не учитывать влияния традиционных просербских настроений. В российской прессе постоянно исподволь проводилась мысль, что Россия на уровне государственной власти лучше знает, что нужно Сербии, так как сербы приобрели за период турецкого подданства некие башибузукские черты, которые часто мешают им найти «верные» (на взгляд представителей прессы) ориентиры.
На первом плане российской консервативной прессой формировалась довольно упрощенная картина. Содержание внутреннего конфликта в Сербии сводилось к негативному восприятию сербским народом союза «плохой» (не только и не столько для Сербии, сколько для ее «старшей сестры» России) Австро-Венгрии с еще более «плохими» Обреновичами. Основным же плюсом Петра Карагеоргиевича были не его качества как монарха, а именно дружеские отношения с российской политической элитой, что обеспечивало, по мнению представителей прессы, поддержку Сербии Российской империей при любых обстоятельствах. Выявлено и все большее гипертрофирование панславизма по мере сдвигания характера периодического издания вправо по политическому спектру. На страницах периодических изданий создавалась иллюзия хорошего положения дел в Сербии после переворота. Некоторая критика в адрес Петра Карагеоргиевича не исключалась и допускалась цензурой. При этом существовали и границы критики, что показал случай с журналом «Новое время», которому на определенном этапе было сверху запрещено создавать плохой имидж новой власти в Сербии.
Следует отметить наличие в российском обществе точки зрения, отличавшейся от общепринятой и устоявшейся воспринимать сербов только в положительном ракурсе. Однако, она не оказывала заметного влияния на общественное мнение в целом.
В третьей главе – «РОССИЙСКАЯ ОППОЗИЦИЯ О МАЙСКОМ ПЕРЕВОРОТЕ В СЕРБИИ И ЕЕ НОВОМ ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКОМ КУРСЕ» - освещаются позиции и оценки представителей либерального и лево-радикального политических течений на проходившие в Сербии процессы, анализируются их взгляды на проводимый Российской империей курс в отношении Сербии.
Параграф 3.1 – «Сербский переворот в оценке либеральных сил» - посвящен отношению либеральных кругов к перевороту 29 мая и сербскому вопросу в целом. Либералы последовательно поддерживали тезис о единении славян, варьируя формы, основы такого объединения, но полностью от него не отходили, принимая славянское родство за реальную единицу силы.
Вычленить отношение либералов к майскому перевороту 1903 г. из их отношения к Сербии и сербскому вопросу в целом чрезвычайно сложно. Особенным в их оценках было только негативное восприятие метода свержения династии Обреновичей, убийства короля, его жены и приближенных, то есть нарушения базовых неотчуждаемых прав личности – основы либеральной идеологии, чья святость отстаивалась со времен Б. Констана. В этом отношении либералы заняли жесткую позицию, которая, впрочем, отличалась от официальной линии концептуально, но не формально. Император и консервативная печать осудили заговорщиков за убийство монарха и его близких, ведь их жизнь охранялась священным статусом королевской власти, либералы осуждали офицеров за убийство человека и его близких, но характер оценок не слишком разнился. При этом позитивные, по мнению либералов, для России итоги переворота, гипотетическое «лучшее будущее», одобрение населения Сербии, перевешивали в их глазах сам метод его проведения.
Признание переворота стало ярким показателем того, что в общественном сознании грань между покровительством Сербии и объективными интересами российского государства размывалась. С другой стороны, подобный расклад начинал тяготить часть общества, что выразилось в последующие после переворота годы в поддержке либеральной средой попыток российского правительства перехода в отношении балканского региона от православно-славянофильской основы к новому видению интересов Российской империи – с геополитической точки зрения.
В параграфе 3.2 – «Левые радикалы о сербском перевороте» - рассматриваются позиции левых политических сил России в отношении переворота 29 мая в контексте оценок проводимой Россией политики применительно к Сербии. Левые радикалы, сосредоточенные главным образом на критике российской власти и российского политического строя в целом, комментировали сербские события, не выходя за эти рамки, и оценивали не столько сербские события, сколько участие и влияние на них «порочной» монархической российской власти.
Социал-демократы и социалисты-революционеры имели схожее видение на дальнейший путь развития народов, в том числе балканских, четко соответствующее теоретической основе проблемы исторического развития. И переворот 29 мая логично вписался в это теоретическое обоснование. Политика Российской империи в отношении народов Балканского полуострова, в том числе сербского, по их мнению, была направлена в прямо противоположную сторону от соблюдения интересов сербских славян. В исключительно резких формах и выражениях на страницах периодических изданиях левого толка критиковались не провозглашенные Россией принципы невмешательства и покровительства, а рельефно обозначенный левыми радикалами прагматический момент в официальной политике России, направленный на обеспечение имперских интересов. Забота России о «славянских братьях» рассматривалась лишь как «реакционные интриги», являвшихся выражением интересов аристократии и буржуазных кругов российского общества и препятствовавших свободному развитию балканских государств.
Непосредственно после событий в социал-демократической печати утвердилось мнение, что причиной переворота стало не недовольство общества, а неугодность Александра Обреновича сербской политической элите. В оценке сербских королей эсдеки исходили из теории порочности монархической формы правления, осуждая как Обреновичей, так и Карагеоргиевичей. Кроме того, проводилась мысль, что подготовка и реализация переворота не обошлись без помощи России.
В заключении подведены итоги исследования, сформулированы основные выводы, проистекающие из содержания работы.
Рубеж ХIХ-ХХ вв. явился весьма противоречивым периодом в развитии российско-сербских отношений, что было обусловлено как внутренним развитием обоих государств, так и сложившейся мировой ситуацией. Произошедший в Сербии переворот 29 мая 1903 г., явившийся во многом логическим завершением назревшего социально-политического конфликта, имел одним из своих последствий смену внешнеполитической ориентации Сербии – с Австро-Венгрии на Россию. Однако этот положительный для России момент осложнялся рядом обстоятельств: в ходе переворота было совершено жестокое убийство прежнего монарха – Александра Обреновича и некоторых его сторонников; люди, подготовившие заговор или непосредственно принимавшие в нем участие оказались приближенными к новой власти. И, тем не менее, Россия посчитала возможным не только признать переворот, но и оказывать поддержку новой власти.
Проведенный анализ источников позволяет заключить, что этот выбор обусловливался двумя основными факторами: движением в тот период Сербии навстречу России; стремлением Российской империи иметь прочные позиции в Сербии. Первый фактор был связан с восприятием сербами Российской империи именно в том ключе, в котором она себя позиционировала – как защитницу и покровительницу. Но защита и покровительство должны были послужить лишь до определенного момента, пока Сербия не освободилась от зависимости Австро-Венгрии, пока она, поддерживаемая Россией, будет пытаться решить свои государственные задачи. В этом ключе сербы готовы были принимать помощь Российской империи, которая в противовес западной Австро-Венгрии ассоциировалась с традиционализмом. Лидер радикалов Н. Пашич четко обозначал границу, дальше которой Сербия в своей искренней благодарности к России не готова идти, поскольку это потенциально грозило маленькому балканскому государству потерей политической независимости. Кроме того, правительству Сербии еще предстояло реализовать национальную идею создания Великосербии, и помощь могущественной империи пришлась бы кстати. Именно из этих посылок и планов исходило сербское руководство, двигаясь навстречу России и принимая ее поддержку. Россия со своей стороны вкладывала нечто иное в понимание своей «мессианской» роли в Сербии.
Изучение российской прессы всех основных политических направлений приводит к выводу, что идея «мессианской» помощи и поддержки славянского мира органично прижилась в широких общественных кругах и надолго стала определяющей в отношении к сербам. Такая общественная позиция обеспечивала прочную поддержку внешнеполитическому правительственному курсу. Присутствие двух составляющих – интересов государства и широко поддерживавшейся в различных общественных кругах идеи панславизма создавало некий мощный механизм, который обеспечивал вполне определенную и во многом предсказуемую политику Российской империи по отношению к славянским государствам, проявившуюся во всей своей полноте и в отношении к перевороту 29 мая.
Признание переворота в Сербии во многом вынудило российских представителей консервативных и либеральных кругов уточнять свои идейные позиции в связи с варварским способом смены династии, поскольку они вступали в противоречие с традиционным устоявшимся отношением к Сербии. Консерваторы вынуждены были объяснять происшедшее в Сербии некоторыми отличиями в сербском и российском обществах, в связи с чем утверждалось, что в России подобные события при бывшем положении вещей представлялись невозможными. Либералы, взяв под защиту новый режим, вынуждены были поступиться своими принципами, находя этому соответствующие оправдания. Левым радикалам, в отличие от своих политических оппонентов, не пришлось подвергать временной корректировке свои идеи, поскольку переворот логично вписывался в их теорию о революционном течении исторического процесса. Позиции всех трех основных политических сил России по поводу майского 1903 г. переворота в Сербии выглядят весьма симптоматично, если обратиться к происшедшим спустя 14 лет событиям в России[54]
.
Россия, признав результаты майского переворота, в определенной степени потерпела поражение морального плана. Оно неизбежно коснулось как внутренней, так и внешней стороны жизни Российской империи. Подобного рода отношение к свержению династии содержало потенциальную угрозу идее незыблемой монархии, в том числе, существованию императорской власти и в России. Кроме того, позиционирование Россией себя перед мировой общественностью в качестве покровительницы и защитницы интересов Сербии, на которую Европа после переворота смотрела «как на зачумленную», вряд ли могло способствовать укреплению ее собственного мирового престижа.
Имевшаяся определенная тенденциозность в освещении в прессе российско-сербских взаимоотношений гарантировала перманентное закрепление в российском общественном сознании определенного стереотипа восприятия Сербии в качестве вечной союзницы и «младшей сестры», контакты с которой во многом базируются на взаимном сентиментальном чувстве симпатии.
Проведенные исследования позволяют отметить уже в самом начале ХХ в. некоторую фатальность в восприятии обществом роли России в отношении Сербии, благодаря которой иногда отходили на второй план соображения практического плана, притуплялся инстинкт самосохранения. Характерно неизменное желание средств массовой информации показать позитивное отношение сербов к России, в связи с чем становились второстепенными вопросы о внутренней жизни этой страны, об ориентации правящего режима, которые могли изменяться, в то время как симпатии сербов к Российской империи демонстрировались как некая константа. Противоречия с этой идиллией, выявившиеся в ходе и после майского переворота остались незамеченными и неучтенными.
1903 г. в Сербии сконцентрировал в себе много разноплановых идеологических моментов. Для Сербии это был шанс к реализации национальной задачи – создания Великосербии, для России – возможность реализации идей панславизма. Но если на начальном этапе предпринимаемые обоими государствами действия по реализации своих идей совпадали по направлению движения, то рано или поздно они должны были измениться, показав различные устремления.
Задумывались ли тогда политики о вещах, более прагматичных – к примеру, новых международных политических реалиях? Вытеснение Австро-Венгрии из Сербии не могло остаться без ответа и для Сербии, и для стоящей за ней России. Столкновение двух блоков, созданных в Европе, таким образом, приближалось. В погоне за реализацией идей осторожность отошла на второй план.
К сожалению, тенденция притупления инстинкта самосохранения у России в вопросе российско-сербских отношений в дальнейшем становилась все более заметной. Наиболее характерными в этом плане представляются события лета 1914 г. на Балканах. Курс России на безоглядную защиту Сербии в ущерб собственным интересам не спас последнюю от австрийской оккупации, но способствовал втягиванию России в мировую войну, ставшую для российской монархии дорогой в преисподнюю, а для народа - началом многих суровых испытаний ХХ века. Показательно в этом плане признание Николая II, которое донес до нас в своих мемуарах великий князь Александр Михайлович – шурин императора. В одном из разговоров с ним у Николая II «вырвалось признание, что он мог избежать войны, если бы решился изменить Франции и Сербии, но что этого он не захотел…»[55].
Парадоксально, что и сегодня, спустя 105 лет после майских событий 1903 г. треугольник Россия-Сербия-Австро-Венгрия, видоизменившись в треугольник Россия-Сербия-Запад, продолжает существовать, все также сильны у россиян сентиментально-родственные чувства к сербам… В этой ситуации особенно важно учитывать исторический опыт и уроки прошлого, в том числе и самых первых лет ХХ века.
Список работ, опубликованных по теме диссертации
Статья в ведущем научном журнале, включенном в перечень ВАК:
Курчатова О. М. «Сербский вопрос» в общественном мнении России (конец ХХ – начало ХХ вв.) // Власть. 2008. № 3. С. 64-67.
Статьи в других научных изданиях:
Курчатова О. М. Переворот 1903 г. в Сербии и его оценка основными политическими силами России (по материалам российской прессы) // Новый век: история глазами молодых. Сб. науч. трудов аспирантов и студентов. Саратов, 2006. Вып. 4. С. 41-45.
Курчатова О. М. Военный переворот 1903 г. в Сербии: истоки и сущность // Военно-исторические исследования в Поволжье. Сб. науч. тр. Саратов, 2006. Вып. 7. С. 152-156.
[1] См., например: Погодин А. Л. История Сербии. СПб., 1909; Иванов И. Е. Возрождение Сербского государства и интриги Австрии. М., 1914; Содомов А. И. Сербия. М., 1915; и др.
[2] См.: Писарев Ю. А. Освободительное движение югославянских народов Автро-Венгрии. 1905-1914. М., 1962; Карасев В. Г. Исторические связи народов Советского Союза и Югославии. М., 1956; Попов Б. С. Национально-освободительное и рабочее движение в Болгарии и Сербии в 1871-1914 гг. М., 1958; Он же. Балканские страны (Болгария и Сербия) в 1870-1914 гг. М., 1952; Полетика Н. П. Сараевское убийство: исследование по истории австро-сербских отношений. 1903-1914 гг. Л., 1930; Сказкин С. Д. Конец австро-русско-германского союза. М., 1928; Глебов В. Л. Капиталистический путь развития слаборазвитых стран. Новосибирск, 1970; Зайцев В. В. Русско-сербские отношения в конце 80-х годов ХIХ века // Сов. Славяноведение. 1989. № 1; и др.
[3] См.: История Югославии. В 2-х тт. М., 1963.
[4] См.: Данченко С. И. Русско-сербские общественные связи (70-80-е гг. XIX в.) М., 1989;.Она же. Развитие сербской государственности и Россия. 1878-1903. М., 1996; Павлюченко О. В. Россия и Сербия. 1888-1903. Киев, 1987.
[5] См.: Шемякин А. Л. Идеология Николы Пашича. Формирование и эволюция (1868-1891). М., 1998; Он же. Никола Пашич. 1845-1926 // Пленники национальной идеи. М., 1993; Он же. Сербское общество на рубеже XIX – ХХ вв. // Человек на Балканах в эпоху кризисов и этнополитических столкновений. СПб., 2002; Он же. Орденоносец Николай Петрович // Родина. 2003. № 10; Он же. Сербская национальная идея в 1878-1903 гг. Время разочарования и осмысления // На путях к Югославии: за и против. М., 1997.
[6] См. подробнее: Шемякин А. Л. Идеология Николы Пашича…
[7] См.: В «пороховом погребе Европы». 1878-1914. М., 2003.
[8] См.: Романенко С.А. Югославия, Россия и «славянская идея»: вторая половина XIX – начало ХХI века. М., 2002.
[9] См.: Сергеев Е. Ю., Улунян Ар. А. Военные агенты Российской империи в Европе. 1900-1914. М., 1999.
[10] См.: Есин Б. И. Русская газета второй половины XIX века. М., 1973; Он же. Путешествие в прошлое (газетный мир XIX в.). М., 1983; Он же. История русской журналистики XIX в. М., 1989; Он же. История русской журналистики (1703-1917). М., 2001; Жирков Г. В. История цензуры в России XIX – XX вв. М., 2001; Волкова Т. И. Общественно-политическая жизнь России на рубеже XIX-ХХ столетий. Ярославль, 1991.
[11] См.: Јовановић Сл. Влада Милана Обреновића. Књ I-III. Београд, 1934; Он же. Влада Александра Обреновића. Књ I-III. Београд, 1934-1936; Војводић М. Србија у међународним односима крајем ХIХ и почетком ХХ века. Београд, 1988; Екмечић М. Стварање Jугославиjе. 1970-1918. Београд, 1989; Он же. Србиjа између средње Европе и Европе. Београд, 1992; Поповић Н. Србија и Царска Русија. Београд, 1994; и др.
[12] См: Јовановић Сл. Влада Александра Обреновића. Књ III. С. 396.
[13] См: Там же. Књ I. С. 372.
[14] См.: Јовановић Сл. Влада Александра Обреновића. Књ III. С. 67.
[15] См.: Екмечић М. Стварање Jугославиjе... С. 386.
[16] См.: Jelavich B Russia's Balkan Entanglements 1806-1914. Cambridge, 1991; Idem. A Century of Russian foreign policy, 1814-1918. Chicago, 1969; Idem. St. Peterburg and Moscow: Tsarist and Soviet Foreign Policy. 1814-1978. Bloomington (Ind.), 1974.
[17] См.: Jelavich Ch. Tsarist Russia and Balkan nationalism. Russian influence in the internal affairs of Bulgaria and Serbia. 1879-1886. Westport, 1978.
[18] См.: Pribram A. F. Milan IV von Serbien und die Geheimvertrge sterreich-Ungarns mit Serbien, 1881-1889 // Historische Bltter. Wien, 1921-1922. Bd. 3.
[19] См.: Васић Д. Деветсто трећа. Београд, 1927; Живановић Ж. Политичка историjа Србиjе у другоj половини ХIХ века. Књ. 4. Београд, 1927; Кацлеровић Т. Мартовске демонстрациjе и маjски преврат. Београд, 1950; Казимировић В. Црна рука. Крагуjевац, 1997; Столић А. Краљица Драга. Београд, 2000; Маjски преврат // НИН. Специjални додаток. Београд, 29. маj 2003; и др.
[20] См.: MacKenzie D. Apis: The Congenial Conspirator. The Life of Colonel Dragutin T. Dimitrijevic. Boulder, 1989; Нюркаева А.З. Майский переворот 1903 г. в Сербии // Вопросы истории. 1977. № 7; Вишняков Я. В. Население Белграда терроризировано местными войсками // Военно-исторический журнал. 2001. № 3; Он же. Котел с расплавленным металлом // Родина. 2003. № 10; Шемякин А. Л. Убиение генерала Павловича // Родина. 2007. № 9.
[21] См.: Кацлеровић Т. Указ. соч. С. 62.
[22] 23 марта 1903 г. в знак протеста против усиления личной власти короля Александра состоялись демонстрация, которая была разогнана полицией, несколько человек было убито и ранено.
[23] См.: Војводић М. Указ. соч. С. 458; Cретеновић В. Династија Обреновић. Краљ Милан. Златибор, 1991. С. 244; Нюркаева А. З. Указ. соч. С. 73-74.
[24] Нюркаева А. З. Указ. соч. С. 74.
[25] См.: Ћорђевић Д. Огледи из новије Балканске историје. Београд, 1989; Данченко С. И. Развитие сербской государственности...
[26] Васић Д. Указ. соч. С. 62-63.
[27] См.: Војводић М. Указ. соч. С. 462.
[28] См.: Казимировић В. Указ. соч. С. 68; Кацлеровић Т. Указ. соч. С. 66.
[29] См.: Екмечић М. Аустро-угарска обавjештаjна служба и Маjски преврат у Србиjи 1903. године // Историjски часопис. ХХХII. 1985. C. 216, 229.
[30] См.: Сербия в 1878 – 1903 гг. в отчетах русского министерства иностранных дел // Годишњи извештаји Министарства иностраних дела Руске империје о Србији и Босни и Херцеговини (1878-1903). Нови Сад, Фельтон, 1996.
[31] См.: Аустро-угарска и Србија. 1903-1918. Документи из Бечких архива. 1903. Bd. 1. Београд, 1973.
[32] См.: Документи о спољној политици Краљевине Србије. 1903-1914. Књ. 1. Београд, 1991.
[33] См.: Русија у документима југословенских архива. Београд, 1997.
[34] См.: Aus dem Tagebuch Knig Alexanders von Serbien. Leipzig; Elischer, 1905.
[35] См.: Bochitschewitsch M. Die auswrtige Politik Serbiens. 1903-1914. Bd. 1. Berlin, 1928.
[36] См.: Ламздорф В. Н. Дневник. 1886–1890. М.;Л., 1926; Он же. Дневник. 1891–1892. М.;Л., 1934; Он же. Дневник. 1894-1896 гг. М., 1991.
[37] Цит. по: Дьяконова Н. А. Из дневника В. Н. Ламздорфа // Вопросы истории. 1977. № 6. С. 98.
[38] См.: Извольский А. П. Воспоминания. М., 1989.
[39] См.: Сазонов С. Д. Воспоминания. М., 1991.
[40] Charykov N. V. Glimpses of high politics. Through war & peace 1855-1929. London, 1931.
[41] См.: Соловьев Ю. Я. Воспоминания дипломата (1893-1922). Минск, 2003.
[42] См.: Милюков П. Н. Воспоминания. В 2-х тт. М., 1991; Он же. Балканский кризис и политика А.П. Извольского. СПб., 1909.
[43] См.: Коковцев В. Н. Из моего прошлого. Воспоминания 1903-1919 гг. В 2-х тт. М., 1992; Гурко В. И. Черты и силуэты прошлого: Правительство и общественность в царствование Николая II в изображении современника. М., 2000; Витте С. Ю. Воспоминания. В 3 тт. М., 1960; Трубецкой Г. Н. Русская дипломатия 1914-1917 гг. и война на Балканах. Монреаль, 1983; Бьюкенен Дж. Мемуары дипломата: Воспоминания, мемуары. М., 2001;
[44] Bresnitz von Sydacoff P. F. Die Korruption in Serbien. Berlin; Leipzig, 1896; Mandl L. sterreich-Ungarn und Serbien. Wien, 1911; Tuma A. Serbien. Geographisch, statistisch und kulturgeschichtlich. Leipzig, 1897; u. a.
[45] См.: Bresnitz von Sydacoff P. F. Fnf Jahre am Hofe des Knigs von Serbien. Leipzig, 1895.
[46] См.: Draga und ihre Umtriebe in Serbien. Zurich, 1901.
[47] См.: Ames F. Belgrade, the white city of death : being the history of King Alexander and of Queen Draga. London, 1903; Barre A. La tragedie serbe... Paris, 1906; Vacaresco H. Kings and queens I have known. New York, London, 1904; Vivian H. The Servian tragedy, with some impressions of Macedonia. London, 1904; Mijatovich. C. A royal tragedy; being the story of the assassination of King Alexander and Queen Draga of Servia. London, 1906.
[48] См.: Васиљевић А. Моје успомене. Београд, 1990.
[49] См.: Илић Б. Мемоари армијског генерала, 1898 – 1942. Београд, 1995.
[50] См.: Georgevitch V. Das Ende der Obrenovitch. Beitrge zur Geschichte Serbiens. 1897 - 1900. Leipzig, 1905.
[51] См.: Есин Б. И. Русская дореволюционная газета. М., 1971. С. 63.
[52] Милюков П. Н. Воспоминания. Т. 1. М., 1991. С. 168.
[53] См.: Жирков Г. В. История цензуры в России XIX-XX вв. С. 112.
[54] Революция 1917 г. в России, которую в конечном итоге возглавили левые радикалы, чудовищное убийство ими в 1918 г. российского монарха, его семьи и родственников, четырехлетняя жестокая Гражданская война, закончившаяся поражением российских либералов и монархистов, показывают несостоятельность утверждений консерваторов по поводу отличий в российском и сербском обществах и компромиссов либералов с совестью в 1903 г. и позволяют говорить не столько об отличии, сколько о сходстве в начале ХХ в. проходивших в обоих обществах процессов поиска своего места в мире при том или ином выборе пути развития государства.
[55] Цит. по: Шемякин А. Л. Никола Пашич. С. 177.
