Проблема постметафизического стиля мышления в западной философии второй половины 20- го – начала 21- го века
На правах рукописи
ЕФРЕМОВ Фёдор Александрович
ПРОБЛЕМА ПОСТМЕТАФИЗИЧЕСКОГО СТИЛЯ МЫШЛЕНИЯ В ЗАПАДНОЙ ФИЛОСОФИИ второй ПОЛОВИНЫ 20-го – НАЧАЛА 21-го ВЕКА
Специальность 09.00.03 – история философии
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени
кандидата философских наук
Тверь 2010
Диссертация выполнена на кафедре теории и истории культуры
Тверского государственного университета.
Научный руководитель доктор философских наук, профессор
Губман Борис Львович
Официальные оппоненты: доктор философских наук,
доктор филологических наук, профессор
Гуревич Павел Семенович
доктор философских наук, профессор
Евстифеева Елена Александровна
Ведущая организация Академия повышения квалификации
и профессиональной переподготовки
работников образования РФ (г. Москва)
Защита состоится «10» сентября 2010 года в 15 часов 30 мин. на заседании диссертационного совета по философским наукам (ДМ 212.263.07) в Тверском государственном университете по адресу: 170100, Тверь, ул. Желябова, д. 33
С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Тверского государственного университета по адресу: 170000, Тверь, ул. Скорбященская, д.44а. Автореферат диссертации представлен на сайте http://university.tversu.ru/aspirants/abstracts
Автореферат разослан « » августа 2010 г.
Ученый секретарь
диссертационного совета С.П. Бельчевичен
кандидат философских наук, доцент
I. Общая характеристика работы
Проблема формирования постметафизического стиля мышления является одной из центральных в современной западной философии, оказывая существенное влияние на развитие общего стиля теоретизирования в социально-гуманитарных науках. Ее исследование важно для осознания особенностей концептуального базиса современного философского мировоззрения и оснований науки. Интерес к ней обусловлен тем, что вопросы, вызванные к жизни изменениями в теоретической мысли, находят отражение в культуре и практике современного общества. В процессе приобщения российской культуры к современным векторам мировой мысли всё более возрастает актуальность изучения проблемы постметафизического способа теоретизирования в философии второй половины 20-го – начала 21-го века.
Актуальность темы исследования. Рассмотрение взглядов представителей современной западной философии на проблему постметафизического стиля мышления предполагает выяснение основных стратегий ее обсуждения, сложившихся в границах различных вариантов постмодернистской мысли и в сочинениях ее оппонентов, которые также разделяют платформу преодоления наследия классической метафизики. Их анализ дает возможность глубже понять сущность, мировоззренческую направленность и основания каждого из этих направлений, выявить их отношение к классической западноевропейской и постклассической философии. Это создает основу для понимания специфики возникшей на фоне стремительных изменений в современном мире неклассической трактовки задач и оснований философского знания, вызванных к жизни становлением постметафизического стиля мышления.
Обращение к дискуссии об основаниях метафизики и постметафизической мысли, ведущейся в сочинениях представителей современной западной философии, позволяет подойти к выявлению возможных эпистемологических, методологических, аксиологических и деонтологических снований рассмотрения этой проблемы. В границах изучения их воззрений становится явной необходимость синтеза полярных точек зрения, выдвигаемых с различных позиций истолкования движения от метафизических оснований, бывших базисом философии Нового Времени, к идеям неклассической постметафизической мысли, а также эпистемологического механизма уточнения содержания этого перехода в перспективе меняющейся социальной ситуации.
В нашей стране появляется всё больше работ как теоретическо-философской направленности, так и публицистических и художественных произведений, явно и неявно опирающихся на последние достижения современной постметафизической мысли. Более глубокое изучение проблемы постметафизического стиля философствования должно помочь более полной культурной интеграции России в мировой сообщество.
Диссертационное исследование имеет педагогическое значение, поскольку сформулированные в его рамках выводы могут найти применение в преподавании целого ряда социально-гуманитарных наук, таких как история философии, социальная философия, политология и других университетских дисциплин.
Степень разработанности проблемы. Проблема постметафизического стиля мышления фактически возникает еще в 19 веке, в творчестве младогегельянцев, критически переосмысливших идеи Г.В.Ф. Гегеля, и получает мощный импульс на рубеже 19-20 веков, после работ Ф.Ницше. Современные дискуссии, идущие в русле проблемного поля ее обсуждения, непосредственным образом обращены к теоретическому наследию И. Канта, Г.В.Ф. Гегеля, Ф. Ницше, М. Хайдеггера, Э. Гуссерля, представителей экзистенциализма и герменевтики, различных версий неопозитивизма и постпозитивизма, неомарксизма, структурализма и постструктурализма, а также иных школ философии 20-го века. Они отталкиваются от богатого опыта обоснования классической метафизики и противопоставляют ей новые мыслительные сценарии философствования, постепенно набирающие силу и убедительность в современном контексте.
В имеющейся отечественной и зарубежной литературе, освещающей дискуссию по проблеме метафизики и постметафизики, проанализированы отдельные аспекты, сопряженные с предложенными западными авторами теоретическими системами постметафизического мышления. Прежде всего, следует отметить в данной связи труды Н.Автономовой, Б. Губмана, П. Гуревича, Е. Гурко, Ю. Давыдова, И. Ильина, В. Иноземцева, И. Касавина, Б. Маркова, Л. Марковой, Н. Мотрошиловой, Д. Новикова, Е. Петренко, А. Рыбаса, Б. Соколова, И. Фарман, В. Фурса, Н. Юлиной и других авторов, в которых показана теоретико-методологическая полярность философских стратегий метафизического и постметафизического мышления, а также разновидностей последнего, из которых наиболее важными оказываются, с одной стороны, различные постмодернистские учения, с другой же – неотрансценденталистские и неомарксистские подходы[1]. Их изучение позволяет выделить основные парадигмы обсуждения темы современной постметафизической философии, сложившиеся в формате дискуссии второй половины 20-го – начала 21-го века.
Особую группу составляют исследования, в которых освещаются теоретико-методологические платформы подходов к проблеме постметафизического стиля мышления, предложенные в концепциях философов-постмодернистов. Это публикации Н. Автономовой, З. Баумана, О. Вайнштейна, Б. Губмана, Е. Гурко, П. Козловски, А. Колесникова, В. Лекторского, Н. Маньковской, Л. Марковой, Д. Новикова, Н. Юлиной, К. Решке и др.[2]
К числу работ, предлагающих рассмотрение некоторых аспектов обсуждения проблемы постметафизического стиля мышления в парадигмах неомарксистской и неотрансценденталистской философии, относятся труды Р. Бернстина, А. Гайды, Ю. Давыдова, Б. Маркова, Н. Мотрошиловой, А.Назарчука, Е. Петренко, И. Фарман, В. Фурса, С. Чукина, Р. Райеса, П.Теобалделли, Ф. Уолша, К. Уайта и др.[3]
Вместе с тем, в существующей научной литературе до сих пор не сложилось целостного теоретического осмысления дискуссии, инициированной главными направлениями современной западной философии по проблеме формирования и развития постметафизического стиля мышления и его противостояния метафизике. Недостаточная теоретическая разработанность и практическая значимость этой проблемы обусловили выбор темы исследования, объектом которого является совокупность теоретических представлений западной постмодернистской, неомарксистской и неотрансценденталистской философской мысли второй половины 20-го – начала 21-го века, а предметом – дискуссия по проблеме обоснования различных вариантов постметафизического стиля мышления, ведущаяся ее представителями.
Цель и задачи исследования. Целью диссертации является историко-философский анализ дискуссии представителей западной философской мысли второй половины 20-го – начала 21-го века по проблеме развития и обоснования постметафизического стиля мышления. Достижение поставленной цели предполагает решение ряда задач:
- Рассмотреть подходы к проблеме постметафизического мышления, сложившиеся в границах постструктурализма, неопрагматизма, философской герменевтики и других направлений современной постмодернистской мысли, а также неотрансцендентализма и неомарксизма;
- Предложить анализ особенностей постметафизической мысли в философии деконструктивизма Ж.Деррида;
- Изучить видение задач постметафизического мышления при осмыслении современной социокультурной ситуации и горизонтов науки в неопрагматизме Р.Рорти;
- Выявить характерные черты христианско-герменевтического варианта философии постмодернизма Д. Ваттимо;
- Раскрыть сущность неомарксистской трактовки природы постметафизики в теории коммуникативного действия, предлагаемой Ю.Хабермасом в качестве альтернативы постмодернистским теоретическим воззрениям;
- Проанализировать концепцию постметафизики в неотрансценденталистской философии К.-О.Апеля.
Источниками исследования являются произведения Д. Ваттимо, Ж. Деррида, Р.Рорти, Ю.Хабермаса, К.-О.Апеля и других участников дискуссии по проблеме постметафизического стиля мышления, ведущейся в западной философской мысли второй половины 20-го – начала 21-го века. К числу источников следует также отнести произведения философов античности, Нового времени и современности, обсуждаемые в их сочинениях. Источниковая база диссертации включает также новейшие исследования современных западных авторов, посвященные изучению воззрений представителей западной философской мысли второй половины 20-го – начала 21-го века на проблему обоснования и развития постметафизического стиля мышления.
Методологические основы исследования. Применяемые методы исследования определены особенностями темы. В диссертационной работе используется герменевтическая методология, проблемно-тематический способ анализа и изложения материала. При ее написании применялись структурный, структурно – функциональный, исторический и сравнительно – исторический методы.
Структура диссертации и ее основное содержание. Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы. Общий объем диссертации – 183 страницы.
Во «Введении» обосновывается актуальность темы исследования, рассматривается степень научной разработанности поставленной проблемы, определяются объект, предмет, цели и задачи диссертационной работы, раскрывается методологическая основа таковой, а также ее научная новизна и положения, выносимые на защиту.
Глава 1 «Постмодернистский вызов метафизической мысли» посвящена анализу теоретико-мировоззренческих оснований воззрений представителей постмодернистского крыла современной философии на проблему постметафизического стиля мышления.
В первом параграфе «Проблема классической метафизики и постметафизической мысли в современной западной философии» дана характеристика социокультурной обусловленности, историко-философских истоков и сущности появления постметафизического стиля мышления и противостояния его классической метафизике.
Во втором параграфе «Деконструктивистский вариант преодоления метафизики Ж. Деррида» предложен анализ особенностей теоретической платформы деконструкции, созданной Ж. Деррида и являющейся неотъемлемой частью современной постметафизической философии.
В третьем параграфе «Р. Рорти: конец метафоры зеркальности» обсуждаются горизонты постметафизической мысли в неопрагматизме Р. Рорти, суммирующем воззрения современной мысли постмодерна по проблеме соотношения науки, религии и философии.
В четвертом параграфе «Д. Ваттимо: христианство в постметафизическом мире» выявлены характерные черты христианско-герменевтического варианта философии постмодернизма Д. Ваттимо, сочетающего приверженность идеям постметафизики с признанием важности христианских ценностей.
Глава 2 «Оппоненты постмодернизма о природе постметафического мышления» сфокусирована на особенностях рационального обоснования идей постметафизической мысли, предлагаемых теоретическими платформами философии коммуникативного действия Ю. Хабермаса и неотрансценденталистской философии К.-О. Апеля.
В первом параграфе «Стиль постметафизического мышления в философии Ю. Хабермаса» дан анализ истории развития и современного состояния постметафизической мысли в трактовке Ю. Хабермаса.
Во втором параграфе «Ю. Хабермас о задачах постметафизического видения современности» обсуждено видение места, роли и задач философского знания в современной постметафизической ситуации с точки зрения теории коммуникативного действия Ю. Хабермаса.
В третьем параграфе «К.-О. Апель о коммуникативной доминанте современной мысли» демонстрируются основные черты видения К.-О. Апелем коммуникативных оснований постметафизической философии в неотрансценденталистской перспективе.
В «Заключении» подведены итоги диссертационного исследования, сформулированы его основные выводы.
II. НАУЧНАЯ НОВИЗНА ИССЛЕДОВАНИЯ И ОБОСНОВАНИЕ ОСНОВНЫХ ПОЛОЖЕНИЙ, ВЫНОСИМЫХ НА ЗАЩИТУ
Научная новизна исследования заключается в следующих положениях:
- впервые в отечественной историко-философской литературе всесторонне рассмотрена и проанализирована дискуссия по проблеме формирования постметафизического стиля в современной философии Запада, ведущаяся представителями постмодернистской и неотрасценденталистской и неомарксистской мысли;
- предложена теоретическая интерпретация видения проблемы обоснования постметафизической мысли в ключе полемики сторонников постмодернизма и их оппонентов;
- рассмотрена программа деконструктивистского преодоления границ метафизической мысли, развернутая в философии Ж. Деррида;
- выявлены существенные черты подхода к проблеме построения и обоснования постметафизического мировоззрения, предлагаемого в неопрагматизме Р. Рорти;
- дан анализ концепции роли христианской религии в постметафизическом мире, созданной в христианско-герменевтической философии Д. Ваттимо;
- раскрыты онтологические, эпистемологические и деонтологические основания рационального обоснования постметафизического стиля мышления в философии Ю. Хабермаса;
- дан анализ неотрансценденталистского варианта трактовки постметафизической мысли, сформулированного в философской системе К.-О. Апеля.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Представители различных направлений современной западной философии сходятся во мнении о том, что в настоящий момент превалирует постметафизический способ рассмотрения традиционных мировоззренческо-теоретических проблем. Возврат к представлениям о мире, обществе и человеке, предлагаемым философией сознания Нового времени, видится им одновременно нецелесообразным и невозможным. К такому выводу в различном теоретическом обрамлении приходят авторы, представляющие различные школы постмодернистской философии, а также философы неомарксистского и неотрансценденталистского направлений. Эта позиция определена многоплановой критикой традиционных основ метафизического мышления. К числу таковых относятся, прежде всего, умозрительные допущения онтологического плана, составляющие ядро метафизики Античности и Средневековья, а также базисные постулаты классической философии Нового времени, опирающиеся на веру в мощь философской рефлексии, которая позволяет раскрыть основополагающие структуры сознания, задающие перспективу видения мира. Метафизическое мышление исходит из возможности создания жестко сконструированной теории познания, раскрывающей универсальные характеристики субъект-объектной взаимосвязи и пути движения к истине. На этой платформе выстраиваются также универсалистские схемы линейно-прогрессистского видения социального развития. Отказываясь от этих установок классической метафизики, постметафизическая мысль приходит к коммуникативной платформе философского теоретизирования, сообразно с которой рассмотрение всего многообразного спектра мировоззренческих проблем возможно только в формате субъект-субъектных взаимосвязей. Философия отбрасывает абсолютистские притязания и стремится стать посредницей между различными сферами культуры. Она приходит к осознанию историчности и контекстуальности идей, создаваемых ее представителями. Такого рода перспектива ведет к утверждению конвенциональности любых онтологических, эпистемологических, методологических и ценностно-нормативных стандартов теоретизирования. При этом, остается вопрос об основаниях принимаемых конвенций, возможностях их рационального оправдания, которые инициируют дискуссии между радикальными постмодернистами и их оппонентами. В ходе их диалога обнаруживается, что традиционная метафизическая проблематика отнюдь не умерла, а требует нового переосмысления в границах народившихся ранее не существовавших стратегий философского мышления. Характерным феноменом современности является существующая в светском и религиозном вариантах «критическая» метафизика, связанная со стремлением возродить на критической основе определенные стереотипы метафизического теоретизирования.
Помимо философской критики, разрушающей метафизическое мышление, доверие к нему подрывают изменения, происходящие в самом современном обществе. Многополярность, сложность взаимосвязей, мозаичность современной культуры вносят «фермент» релятивности в мышление современного человека, заставляют его поверить в плодотворность теоретических и практических конвенций, приводящих к достижению искомых целей. Диалогичность культуры информационного общества стимулирует вывод о важности достижения взаимопонимания и консенсуса при взаимодействии представителей различных социальных групп, субкультур, наций и т.д.
При этом философы, представляющие различные направления мысли наших дней, не разделяют единой точки зрения на современное состояние постметафизического стиля мышления и на возможные перспективы его будущего развития. Мыслители, относящиеся к школам постмодернизма, и их оппоненты неомарксистского и неотрансценденталистского направлений ведут между собой оживленную дискуссию по вопросам онтологических допущений, бытующих в культуре, эпистемологических и методологических стандартов мышления, обсуждают ценности и нормы, необходимые для поддержания межчеловеческой коммуникации, индивидуального существования. В ходе дискуссии сторонники мысли постмодерна отдают предпочтение способам обоснования своих взглядов, которые зачастую заметно отличаются от традиционных рационально-логических процедур и имеют отношение скорее к литературно-творческим методам убеждения. Философы же, принадлежащие к традициям неотрансценденталистской и неомарксистской мысли, по-прежнему полагают необходимым оставаться в рамках рациональности, принимая во внимание оговорки и уточнения, касающиеся перехода от метафизической традиции к современному постметафизическому дискурсу.
2. Жак Деррида, стоящий у истоков влиятельных школ философского и филологического деконструктивизма, представляет наиболее радикальный из существующих постмодернистских подходов к проблеме постметафизического стиля мышления. Деконструктивистская платформа Деррида возникает под влиянием идей Ф. Ницше, Э. Гуссерля, М. Хайдеггера, Ж.-П. Сартра, Э. Левинаса, лингвистической философии, марксизма и неомарксизма, структурализма и иных направлений современной западной мысли. Полемика с метафизическим стилем философствования ведется этим французским философом в ключе принципиальной критики и деконструкции оснований европейской фоно-лого-центристской мысли. С этой целью Деррида разрабатывает инструментарий грамматологии, центральным звеном которой является учение о письме как первооснове любых форм культурной деятельности. Грамматология ориентирована на деконструкцию различных знаково-семиотических систем культуры, на генеалогический анализ, позволяющий выявить их властный потенциал. Противодействие этой власти осуществимо посредством деконструктивистского анализа текстов. Критика европейской метафизики ведется в ключе раскрытия ее фоно-лого-центристских основ, что позволяет, по Деррида, разрушить ее властные притязания. Критикуя метафизику, он рассматривает собственную деконструктивистскую доктрину как порождающую новую форму критического философского универсализма. Деконструкция мыслится им как непрестанный «переговорный» процесс с различными культурными традициями, позволяющий обрести приемлемое на сегодня решение философских вопросов. В политическом плане она связана с выдвигаемым Деррида идеалом «грядущей демократии», который никогда полностью не достижим, но взывает к своему воплощению. Критики деконструктивизма Деррида справедливо указывают на достаточную нечеткость его программы сохранения универсалистского статуса философского знания при отказе от наследия классической метафизической традиции. Тем самым, проблема взаимосвязи деконструктивизма с классической философской мыслью остается открытой.
Деррида с интересом анализирует вопрос диалога различных культур, но не предлагает анализа рациональных условий его осуществления. В своих поздних трудах он вводит понятие «дара» (дарения, безвозмездной отдачи), который, по представлениям философа, может служить внерациональной основой межкультурного понимания и согласия. Вместе с тем, он с сомнением относится к рационально-логическим путям достижения консенсуса, усматривая в них явные или скрытые логоцентристские интенции по установлению контроля над знаками. Акцентируя уникальность культурных текстов, он указывает на сложность их адекватного перевода с одних языков на другие, поскольку прочтение текста всегда порождает новый текст. Заслуживает внимания идея Деррида о том, что философия призвана играть важнейшую роль в процессе освобождения культурного мира и общества от господства какой-либо единой идеологии или формы знания. Параллельно этому процессу должно происходить обогащение жизненного мира культуры новыми значениями и смыслами.
Критика фоно-лого-центризма оставляет нерешенным вопрос о возможности философствования при отказе от основополагающих мировоззренческих принципов, которые традиционно в европейской мысли обнаруживались в свете самосознания субъекта. Сохранение философского универсализма в формате деконструктивистской доктрины требует прояснения эпистемологических условий осуществления этой программы, отсутствующих в корпусе воззрений Деррида. Ситуационная парадигма философствования предполагает рассмотрение с точки зрения ее совместимости с универсалистскими построениями. Деррида считает, что целесообразно и эффективно объединение литературного и философского дискурсов, предостерегая одновременно от их смешения. При этом остается открытым вопрос об условиях подобного синтеза, позволяющего сохранить философии ее специфику.
3. Ричард Рорти, развивающий свои идеи в рамках стратегии неопрагматизма, также формулирует весьма значимую программу преодоления метафизики. Его работы содержат оригинальный синтез идей Ч. С. Пирса, Д. Дьюи, Л. Витгенштейна, У. Куайна, Д. Дэвидсона, Т. Куна, П. Фейерабенда, Ф. Ницше, М. Хайдеггера, Ж.-П. Сартра, Х.-Г. Гадамера, Ж. Деррида и других авторов. Кроме того, его труды обобщают традицию литературы 20-го столетия, акцентируя значимость антиутопической прозы от В. Набокова до Д. Оруэлла. В его наследии значительное место занимает критика воззрений на процесс познания, сложившихся в границах метафизики сознания Нового времени. Философ не только демонстрирует логические противоречия и спорные моменты, изначально присущие классической новоевропейской гносеологии, но и указывает на ее неадекватность вызову современной постметафизической ситуации. При том, что Рорти отдает должное метафизической философии, сыгравшей в эпоху модерности позитивную роль в деле расширения общественных и частных свобод, он доказывает, что философский дискурс не вправе более претендовать на обособленное место среди наук, определять и устанавливать их основания. Современная социокультурная ситуация представляется Рорти отмеченной интересом к уникальности положения человека в мире, запечатлевающейся в его историчности и неповторимости лингво-коммуникативных ситуаций. Она требует воспитания либерально-ироничного отношения к действительности и одновременно человеческой солидарности. Акцентируя интерсубъективность в производстве человеческих представлений о мире, Рорти оспаривает необходимость универсалистских притязаний философии и ратует за ее превращение в один из видов литературы. Ее основной задачей в подобном прочтении становится участие в поддержании других видов дискурса, проявление «голоса в разговоре человечества». Рорти является сторонником постмодернистской мысли, но его система со всей очевидностью выражает западное миросозерцание, и, подобно метафизическим дискурсам прошлого, обладает притязанием на истинность. Это диктует и имманентные противоречия выдвигаемого им идеала либерального иронизма.
Отказываясь от перспективы классической метафизики, Рорти выстраивает собственный взгляд на реальность как предстающую сквозь призму интерсубъективных отношений, осмыслением которых и призвана заниматься философия. Подобный подход видится ему результатом обобщения развития как сциентистско-позитивистской, так и антропологической линий философствования, сформировавшихся в границах современной западной мысли. Оба направления западной философии современности пришли в итоге к пониманию мира культуры как заданного, прежде всего, ее языком и исторически уникального по своей природе. Случайность культурной ситуации, по мысли Рорти, повергает в прах любые универсалистские конструкции философии, которые разрушаются в свете всепроникающей иронии, питаемой духовным климатом современности. Подобный взгляд видится ему преамбулой обнаружения формулы человеческой свободы и солидарности. В мире будущего люди будут свободны от предрассудков и смогут жить не по чужим указаниям, а согласно собственным стремлениям. Рорти создает идеал либерального ироника, который понимает случайность и историчность своих идей и воззрений, но в то же время считает их наилучшими.
В дело осуществления этого идеала должна внести свой вклад философия как литературный дискурс, стремясь как можно шире распространить либерально-иронические воззрения. Но действовать рациональным путем она не способна в силу двух обстоятельств. Во-первых, критика метафизической философии выявила ограниченность понятия европейской рациональности, во-вторых, различия языковых систем и практик в принципе препятствуют пониманию, а создание адекватного «метаязыка» невозможно, главным образом, по причине отсутствия связи между языком и реальностью. В подобной ситуации, по мысли Рорти, критерием оценки правильности и желательности определенных философских взглядов выступает чувствительность к жестокости и способность к состраданию в отношении субъектов как можно большего числа различных культур и дискурсивных систем.
Для того чтобы согласовать определенные интерсубъективные правила поведения и стремление к свободе самоопределения, американский философ принимает разделение публичной и приватной сфер жизнедеятельности. В первой из них субъект должен стремиться соблюдать нормы и правила, установленные в культуре, к которой он принадлежит. Во второй среде он реализует свою свободу, сообразуясь исключительно со своими пристрастиями и желаниями. В то же время, чтобы наиболее оригинально и своеобразно сформировать свой индивидуальный «приватный словарь», субъекту – либеральному иронику – следует ознакомиться с элементами как можно большего количества различных иных культур. В этом ему может помочь философия, ставшая литературным дискурсом.
4. Джанни Ваттимо в своих воззрениях совмещает на платформе постмодернизма герменевтическую установку с традициями христианской религиозной и философской мысли. Если Рорти признает за традиционными религиозными системами преимущественно историческую ценность, то Ваттимо интересуется развитием и обновлением разнообразных верований, происходящим в современном мире. Философ приветствует и положительно оценивает такие особенности современного общества, как многополярность, мультикультурность и децентрированность, и принимает постмодернистские идеи. Считая, что постсовременное общество самим своим существованием опровергает метафизические системы, он указывает на такую черту нового дискурса, как невозможность идеала единой истории и общих для всех эстетических ценностей. При этом Ваттимо не затрагивает вопрос моральных норм. В качестве главного признака, который определяет новое общество, он выделяет всеобщность коммуникации, переплетенность информационных взаимосвязей. Как следствие этого, происходит ослабление чувства реальности. Для характеризации постсовременного типа мышления Ваттимо вводит понятие «ослабленная реальность». В этом понятии проявляется идея Ницше о неразличимости истины и мнения: средства массовой информации в режиме реального времени поставляют множество истин, каждая из которых одинаково правдоподобна и столь же легковесна (даже тогда, когда речь идет об основах жизни). Таким образом, истиной каждого человека становится его мнение, которое имеет такое же право на существование, как и любое другое, и не требует дополнительных обоснований. Заявляя себя, как мыслителя, в определенном смысле неравнодушного к вопросам религиозности и веры, Ваттимо отрицает любые формы институализации религии, считая, что церковь как организация искажает саму суть учения, на котором выросла, и неизбежно привносит насилие, неразрывно связанное с претензией на обладание конечной истиной. Но при этом итальянский философ полагает, что в мире постмодерна есть место для христианства и что оно может осуществить свое призвание стать всемирной религией, но не на основе абсолюта истины и, следовательно, насилия, а на основе толерантности.
Говоря о реальности, Ваттимо рассуждает апофатически, выявляя ее свойства через отрицание. По его мысли, реальность как таковая не существует, а есть только ее интерпретации. В то же время в его сочинениях реальности приписываются те свойства, которые обнаруживаются в выдвигаемой им интерпретации. Ваттимо соглашается с Деррида и Рорти по вопросу главенствующей роли, которую играют в новом обществе язык и гуманитарные науки, но не разделяет их скептицизм по поводу ценностей религиозной веры. Он считает, что постсовременный мир, освободившийся из оков метафизики, дает возможность для развития новой, неметафизической религиозности, которая способна объединять людей, увеличивать взаимопонимание между ними и обосновывать смыслы их жизни. Продолжая развивать свою мысль, философ намечает контуры постметафизической религии. Предлагаемые им принципы и пожелания в целом укладываются в границы постмодерной мысли, но в значительной степени противоречат ортодоксальному христианству, несмотря на то, что он характеризует новое вероучение как максимально приближенное к изначальному замыслу учения Христа. К числу таких утверждений, явно не укладывающихся в границы догматического христианства, относится заявление Ваттимо, что современный человек даже о своей собственной вере не может ничего говорить с уверенностью, а только предполагать ее присутствие. Таким образом, философ констатирует отсутствие факта веры в ее традиционном понимании, ибо в мире современного человека наличествуют лишь интерпретации.
Однако философия итальянского мыслителя не может обойтись без критериев оценки должного и нормативных установок. Для Ваттимо главным критерием, позволяющим классифицировать интерпретации и выделять из них наиболее желательные, становится «подлинность», или «дереализация», заключающаяся в равном и полноценном взаимном отношении участников коммуникации друг к другу и к произносимому ими, в противовес «объективизму», стремящемуся к выявлению единственной истины. Однако подобный критерий уважения мнения партнеров по диалогу отнюдь не достаточен для установления того, что может приниматься ими в качестве интерсубъективно значимого сообщения. В качестве выхода из сложившейся ситуации Ваттимо предлагает обратиться к критерию христианской добродетели милосердия, позволяющей услышать другого человека. Он полемизирует с Хабермасом по вопросу «непрозрачности» постсовременного общества. Принимая некоторые идеи немецкого мыслителя, Ваттимо выражает отличный от его мнения оптимистический взгляд на современное общество как самопрозрачное, при всей своей сложности в принципе доступное для понимания и интерпретации.
5. Юрген Хабермас, наиболее известный теоретик неомарксизма и один из главных представителей либеральной версии учения «Франкфуртской» школы, представляет свой вариант постметафизической мысли в полемике с постмодернистами. Он ценит «проект Модерна» и не считает его исчерпавшим себя, требующим замены, что отличает его от основных представителей постмодернистской мысли. Он полагает, что идеалы Просвещения продолжают оставаться актуальными в современной ситуации и в видоизмененном прочтении могут быть синтезированы с идеями постметафизической философии. Хабермас с уважением и вниманием относится к немецкой классической философии – в первую очередь к идеям Канта, которые, на его взгляд, более актуальны в ситуации постсовременности, чем философское наследие Гегеля. Считая очень важной нацеленность философии на практически-преобразовательную деятельность, Хабермас высоко оценивает марксистскую мысль. Он отдает себе отчет в том, насколько принципиальные изменения претерпело философское знание в 20-м веке, и поэтому заметное место в его философских трудах занимает критика традиционных систем теоретической мысли и их интерпретация в постметафизическом контексте. Интерсубъективная коммуникация Хабермаса принципиально отличается от «разговора человечества» Рорти требованием наличия нормативных оснований и присутствием этических интенций. Эти критерии правильности интерсубъективно значимы и по своей силе несопоставимы с объективистскими общеобязательными требованиями, выдвигаемыми метафизической философской мыслью. Они не являются произвольными, так как выступают в качестве результата дискуссии участников коммуникации, свобода которой не ограничена ничем, кроме требований рациональной обоснованности.
Отказ от исходных положений метафизики сознания Нового времени понимается Хабермасом как положительное явление, желательное для построения альтернативного способа философствования. Но преодоление наследия новоевропейской метафизики сознания и субъект-центрированного мировидения не происходит само собой: по справедливому замечанию Хабермаса, многие мыслители постмодерна, критикуя философию Нового времени, на деле базируют свои рассуждения на метафизических основаниях. Немецкий философ полагает, что недостаточно указаний на многополярность современного общества и несоизмеримость дискурсов, ибо необходимо обнаружить интерсубъективно значимые основания коммуникации. Созданная им теория коммуникативного действия нацелена на то, чтобы в ситуации отсутствия абсолютных оснований правильности и истинности создать возможность для взаимодействия и понимания субъектов. По мысли Хабермаса, основой этого становятся интерсубъективно значимые притязания на истинность, правильность и правдоподобность высказываний. В пользу подобных притязаний должны свидетельствовать рациональные обоснования, которые могут выдвигаться участниками дискурса в ситуации свободной коммуникации.
В понимании Хабермаса, основной задачей философского знания становится создание и поддержание ситуации возможно более полного взаимопонимания между различными областями знания, а также между экспертными культурами и миром повседневности. Хабермас отрицает возможность трансцендентного опыта, но при этом не отвергает возможность диалога с религией в современную эпоху, которую он именует «постсекулярной». Философское знание должно сосуществовать одновременно с частными науками и с религией, вступая с ними в диалог и стараясь обеспечивать взаимопонимание между этими типами дискурса.
Сторонники постмодернистской мысли критикуют идеи Хабермаса за проповедь устаревшего, преодоленного взгляда на мир. Они считают, что немецкий философ игнорирует многообразие и плюрализм современного общества, принося их в жертву поиску всеобщих оснований и тем самым возрождая стереотипы метафизики. Теория Хабермаса встречает критику и со стороны К.-О. Апеля, который указывает на отсутствие в ней необходимых трансцендентально-прагматических оснований. Хабермас симметрично критикует постмодернистскую философию в большей степени за неоконсерватизм и антимодерность, чем за избыточный радикализм. Он не согласен и с критикой Апеля, ибо полагает выдвигаемые им основания теории коммуникативного действия адекватными цели создания сбалансированного постметафизического взгляда на мир.
6. Карл-Отто Апель, идеи которого могут быть отнесены к неотрансценденталистскому крылу современной западной философии, представляет трансцендентально-герменевтический вариант постметафизической мысли. Апель возражает Декарту, который утверждает независимость мышления от языка, и не соглашается с Витгенштейном, создающим системную модель «универсального языка». Одновременно он говорит об универсальных основах любой языковой коммуникации. Отказываясь от идеалистических вариантов обоснования истины и правильности, Апель в то же время полагает недостаточным критерий интерсубъективного признания даже в случае его рациональной обоснованности, как у Хабермаса. Для осуществления успешного понимания в процессе коммуникации субъектов он считает необходимым поиск легитимирующих любой дискурс трансцендентальных оснований. Апель заявляет, что такими основаниями оказываются сами правила аргументации, нормы идеальной коммуникации, которые по сути есть неизбежные предпосылки каждого дискурса, условия возможности любого диалога. Он вслед за Хабермасом выделяет четыре универсальных характеристики, на обладание которыми могут претендовать высказывания: осмысленность, истинность, правдоподобие и правильность. Сам факт постановки вопросов о философском обосновании нормативного измерения дискурса, по Апелю, указывает на уже свершившееся признание общеобязательности правил аргументации. Отсюда делается вывод, что эти правила изначальны, а их правомерность не требует иных доказательств. Он подчеркивает важность трансцендентально-прагматических оснований осуществления коммуникации. Помимо этого, согласно Апелю, любой рационально аргументированный дискурс, требующий от своих участников соблюдения нормативной правильности, неизбежно обладает этическим измерением. Он вводит понятия «идеального» и «реального» коммуникативных сообществ, соотносящихся как должное и существующее.
Апель восстанавливает кантовский идеал морального закона, который одинаково распространяется на всех адекватных участников интерсубъективной коммуникации. При этом философ связывает его с постметафизическим мышлением, поскольку нормативные основания, обнаруживаемые им, имплицированы в языке, то есть находятся по эту сторону жизненного мира и общества. В результате этого синтеза появляется понятие «трансцендентальной языковой игры», которое объединяет различные дискурсы на основе их прагматической и этической составляющих. Кроме того, немецкий мыслитель формулирует общие правила, призванные играть роль категорического императива в современном мире. Первое правило заключается в том, что моральное поведение нацелено на обеспечение выживания человеческого рода как коммуникативного сообщества, второе – в том, что моральное поведение стремится воплотить идеальное коммуникативное сообщество в реальном.
Неотрансцендентальная прагматика Апеля вызывает разностороннюю критику. Сторонники теорий постмодернизма полагают, что его философия неактуальна для постсовременного общества. Последователи критического рационализма Поппера ставят под вопрос полезность трансцендентального обоснования, считая, что оно ограничивает притязания философского знания на научность. Хабермас также с сомнением относится к необходимости критериев в философии, претендующих на большее основание, нежели рациональное интерсубъективное согласие участников дискурса. Исследователи философского наследия Апеля указывают на недостаточный социальный элемент его теории, акцентирующей, в первую очередь, интерсубъективное измерение межчеловеческого общения. Но при этом его философию можно рассматривать как достаточно успешную попытку синтеза мысли постметафизики и идей классического трансцендентализма.
III. ИСТОРИКО-НАУЧНАЯ И ПРАКТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ ИССЛЕДОВАНИЯ И АПРОБАЦИЯ ЕГО РЕЗУЛЬТАТОВ
Научно-практическая значимость исследования. Работа представляет собою историко-философский анализ дискуссии представителей западной философской мысли второй половины 20-го – начала 21 века по проблеме формирования, развития и обоснования постметафизического стиля мышления. Этот вопрос не был до настоящего времени достаточно изучен в историко-философской литературе. Результаты исследования важны для теоретического осознания концептуальных основ и базисных моментов современного стиля философского мышления, складывающегося как способ рефлексии по поводу ситуации, сложившейся в культуре второй половины 20-го – начала 21-го века. Выводы осуществленного диссертационного исследования имеют научно-практическое значение при обсуждении вопроса о перспективах вхождения России в глобальное культурное сообщество, более глубокого взаимопонимания различных культурных сред внутри и за пределами нашей страны. Теоретические выводы диссертационной работы могут найти применение в практике преподавания истории философии, социальной философии, политологии, культурологии и ряда других университетских дисциплин.
Апробация результатов исследования. Основные результаты диссертационного исследования нашли отражение в 10 публикациях автора. Они доложены на очной конференции студентов, аспирантов, молодых ученых «Российская молодежь в политическом, экономическом, правовом, культурном и образовательном пространстве XXI века», проведенной в рамках II Всероссийской недели молодежной науки (Тверь, 2009), на очной межвузовской научно-теоретической конференции «Актуальные проблемы развития современной науки и образования» (Тверь, 2010), а также на межрегиональной научной конференции «Человек в информационном обществе: междисциплинарное прочтение» (Тверь, 2010).
Публикации:
- Ефремов Ф.А. Судьба христианства в постметафизическом мире в отражении философии Д. Ваттимо // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. 2009, № 99. С.109-112 (0,5 а.л.)
- Ефремов Ф.А. Горизонты постметафизической мысли в неопрагматизме Ричарда Рорти // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. 2009, № 119. С.155-159 (0,5 а.л.)
- Ефремов Ф.А. Джанни Ваттимо: христианство в постметафизическом мире // Вестник Тверского государственного университета. Серия: Философия. № 36 (96). 2008. С. 122-130 (0,6 а.л.)
- Ефремов Ф.А. Ю. Хабермас о задачах постметафизического видения современности // Вестник Тверского государственного университета. Серия: Философия. № 38 (98). 2008. С. 95-100 (0,5 а.л.)
- Ефремов Ф.А. Либеральный постмодернизм Р. Рорти // Вестник Тверского государственного университета. Серия: Философия. № 11. 2009. С. 101-107 (0,6 а.л.)
- Ефремов Ф.А. Жак Деррида: деконструктивистский вариант преодоления метафизики // Вестник Тверского государственного университета. Серия: Философия. № 35. 2009. С. 88-95 (0,6 а.л.)
- Ефремов Ф.А. Деконструкция, вера и дар // Российская молодежь в политическом, экономическом, правовом, культурном и образовательном пространстве XXI века. Материалы конференции студентов, аспирантов, молодых ученых в рамках II Всероссийской недели молодежной науки. Тверь, 2009. С.9-10 (0,3 а.л.)
- Ефремов Ф.А. Карл-Отто Апель о коммуникативной доминанте современной философской мысли // Вестник Тверского государственного университета. Серия: Философия. № 10. 2010. С. 86-91 (0,5 а.л.)
- Ефремов Ф.А. Этика дискурса в философии К.-О. Апеля: обоснование и критика // Актуальные проблемы развития современной науки и образования. Материалы межвузовской научно-теоретической конференции. Тверь: ТФ МГЭИ, 2010. С. 90-97 (0,6 а.л.)
- Ефремов Ф.А. Христианство в философии Р. Рорти, Ж. Деррида и Ю. Хабермаса // Сборник материалов межрегиональной научной конференции «Человек в информационном обществе: междисциплинарное прочтение». Тверь: ТФ МФЮА, 2010. С.17-21 (0,5 а.л.)
Технический редактор А.В. Жильцов
Подписано в печать 1.07.2010. Формат 60х84 1/16.
Усл. печ. л. 3,0. Тираж 100 экз. Заказ №.
Тверской государственный университет
Редакционно-издательское управление
Адрес: Россия, 170100, г. Тверь, ул. Желябова, 33.
Тел. РИУ: (4822) 35-60-63.
[1] См.: Автономова Н. Деррида и грамматология // Деррида Ж. О грамматологии / Пер. с фр. и вступит. статья Н.Автономовой. М., 2000; Губман Б.Л. Современная философия культуры. М., 2005; Гуревич П.С. Философия человека. М., 1999. Ч.I.; Гурко Е. Деконструкция: тексты и интерпретация. Минск, 2001; Давыдов Ю.Н., Роднянская И.Б. Социология контркультуры. М., 1980; Ильин И.П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. М., 1996; Ильин И. П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа. М., 1998; Иноземцев В.Л. Современный постмодернизм. // Вопросы философии, 1998, №9; Касавин И.Т. Текст. Дискурс. Контекст. Введение в социальную эпистемологию языка. М., 2008; Марков Б.В. Мораль и разум. // Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. СПб, 2006; Маркова Л.А. Постмодернизм в науке, религии и философии. // «Философия науки», 2001, №3; Мотрошилова Н.В. О лекциях Ю. Хабермаса в Москве и об основных понятиях его концепции // Хабермас Ю. Демократия. Разум. Нравственность. М., 1992; Новиков Д. Джанни Ваттимо: «Верю, что верю» // «Художественный журнал», 2006, №63; Петренко Е.Л. Ю. Хабермас размышляет о модерне // Хабермас Ю. Философский дискурс о модерне. М., 2003; Рыбас А.Е. Рорти и Ницше: спор об истине. // Рабочие тетради по компаративистике. Гуманитарные науки, философия и компаративистика. СПб, 2003; Соколов Б. Г. Маргинальный дискурс Деррида. М., 1996; Фарман И.П. Социально-культурные проекты Юргена Хабермаса. М., 1999; Фурс В.Н. Социальная философия в непопулярном изложении. Вильнюс, 2006; Юлина Н.С. Ричард Рорти: разговор «через эпохи», «в эпохе» и историография философии. // «История Философии», 1997, №1.
[2] См.: Автономова Н. Урок письма. // "НЛО", 2005, №72; Бауман З. Спор о постмодернизме // «Социологический журнал», 1994, № 4; Вайнштейн О.Б. Постмодернизм: история или язык? // «Вопросы Философии», 1993, №7; Губман Б.Л. Ценностные основания иудео-христианского мировоззрения и философия истории постмодерна. // Ценностный дискурс в науках и теологии. М., 2009; Гурко Е. Деконструкция: тексты и интерпретация. Минск, 2001; Козловски П. Культура постмодерна. М., 1997; Колесников А.С. Декарт и постмодернистское «возрождение» субъекта // Мысль. Вып. 2. СПб., 1998; Лекторский В.А. Эпистемология классическая и неклассическая. М., 2001; Маньковская Н.Б. Эстетика постмодернизма. СПб., 2000; Маркова Л.А. Постмодернизм в науке, религии и философии. // «Философия науки», 2001, №3; Новиков Д. Катарсис и Кенозис. // Ваттимо Д. После христианства. М., 2007; Юлина Н.С. Очерки по философии в США. М., 1999; Raschke Carl. The weakness of God... and of theological thought for that matter: Acta est Fabula Plaudite. Journal for cultural and religious theory vol.8 no.1 (Winter 2006). P.1-9.
[3] См.: Гайда А.В., Вершинин С.Е., Шульц В.Л.. Коммуникация и эмансипация: критика методологических основ социальной концепции Ю.Хабермаса. Свердловск, 1998; Давыдов Ю.Н. Критика социально-философских воззрений Франкфуртской школы. М., 1977; Марков Б.В. Мораль и разум. // Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. СПб, 2006; Мотрошилова Н.В. О лекциях Ю. Хабермаса в Москве и об основных понятиях его концепции // Хабермас Ю. Демократия. Разум. Нравственность. М., 1992; Назарчук А.В. Этико-социальные доктрины К.-О.Апеля и Ю.Хабермаса (анализ методологических оснований). Диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук. М., 1996; Петренко Е.Л. Ю. Хабермас размышляет о модерне // Хабермас Ю. Философский дискурс о модерне. М., 2003; Фарман И.П. Социально-культурные проекты Юргена Хабермаса. М., 1999; Фурс В.Н. Философия незавершенного модерна Юргена Хабермаса. Минск, 2000; Чукин С.Г. Ю. Хабермас versus А. Макинтайр: к вопросу об основаниях современного философствования. // Размышления о философии на перекрестке второго и третьего тысячелетий. Сборник к 75-летию профессора М.Я. Корнеева. Серия «Мыслители». Выпуск 11. СПб, 2002; Bernstein R. The New Constellation. Cambridge, 1995; Reyes Ramon C. Karl-Otto Apel’s Discourse Ethics. [Электронный ресурс] / Reyes Ramon C. – эл.данн. – [Б.м. 2008] – http://www.admu.edu.ph/files/3/01_Reyes.pdf; Teobaldelli P. On Meaning in Semiotics and Philosophy: Karl-Otto Apel's Semiotic Turn. // Applied Semiotics/Semiotique Appliquee, Issue №5, 1998; The Cambridge Companion to Habermas. Ed. By K. White. Cambridge, 1995; Walsh Ph. Scepticism, modernity, and critical theory. N.Y., 2005.
