Таджикско – армянские литературные связи в новое время
На правах рукописи
ДАВРОНОВ АБДУВАЛИ УСМОНОВИЧ
ТАДЖИКСКО – АРМЯНСКИЕ ЛИТЕРАТУРНЫЕ СВЯЗИ В НОВОЕ ВРЕМЯ
10.01.03 – Литература народов стран
зарубежья (таджикская литература).
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени
доктора филологических наук
Душанбе - 2009
Работа выполнена на кафедре таджикского языка и кафедре мировой литературы Российско-Таджикского (славянского) Университета.
Научный консультант: доктор филологических наук,
профессор, заслуженный
деятель науки и техники
Республики Таджикистан
Шарипов Худои
Официальные оппоненты: доктор филологических наук,
профессор Восиев Курбон
доктор филологических наук,
профессор Гафарова Замира
доктор филологических наук,
профессор Рахмонов Шохзамон
Ведущая организация: Таджикский государственный педагогический университет имени С. Айни
Защита состоится «07» мая 2009 года в 13.30 часов на заседании диссертационного совета Д737.004.03 по защите докторских и кандидатских диссертаций при Таджикском национальном университете (734025, г. Душанбе, пр. Рудаки, 17).
С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Таджикского национального университета (734025, г. Душанбе, пр. Рудаки, 17).
Автореферат разослан «___» ________ 2009 г.
Ученый секретарь
диссертационного совета
доктор филологических наук,
профессор Нагзибекова М.Б
Общая характеристика работы
Актуальность темы. История классической персидско-таджикской литературы, являющейся неотъемлемой частью мировой культуры, формировалась и развивалась в тесной взаимосвязи с литературами соседних народов, среди которых особое место занимает армянская литература.
Таджикские литературные связи на общем фоне связей иранских и армянских народов имеют давнюю историю. Историк и летописец армянского народа Мовсес Хоренаци свидетельствовал о политических и культурных связях армянского и иранского народов ещё в V в. Появление в X-XIII веках ряда поэтических произведений на армянском языке в подражании «Шахнаме» Фирдоуси, влияние философской мысли великого таджикского энциклопедиста Абуали ибни Сина на творчество средневекового армянского поэта и мыслителя Нерсеса Шнорали, а также влияние философских идей армянского мыслителя V века Давида Анахта на мировоззрение Ибн Сины и т.д. является неоспоримым подтверждением данных взаимосвязей.
Глубокие древние литературные связи армян и иранцев находят свое объяснение в общности их истории, древней культуры и мифологии: легенды о силах добра и зла, о неизбежности победы светлого над темными, ахримановыми силами и другие древние предания были характерны для художественного мышления как иранцев, так и армян. К примеру, мысль о Заххаке и силах зла встречается в «Истории Армении» Мовсеса Хоренаци: Заххак, Аждахак, Ажи-дахака – Вишап Даххак. Супруга Аждахака – Ануш у Хоренаци выступает в роли матери Вишапа. Об общности древней мифологии персидского и армянского народов свидетельствует также изображение у Мовсеса Хоренаци борьбы Фаридуна (авест. traetauna-Траетаун-Хруден-Траетон) в горах Арарата против сил Ахримана (авест. Angra-manyu). Именно на подобную общность и глубокие связи указывает академик Н.И. Конрад, когда пишет, что «ориентации того или иного народа на культуру иноязычную, использование отдельными его писателями чужого языка вызываются, как известно, многими причинами, не последнее – наличие глубоких связей народа с народом носителей этого языка» (12, 5).
Естественно, вопросы взаимовлияния и взаимообогащения персидско-таджикской и армянской литератур являются важнейшими проблемами истории их культурных отношений. Исследование и выявление путей их взаимовлияния, способов взаимопроникновения сюжетов, мотивов, жанровых тем, а также идей и образов актуальны и важны особенно в наше время, когда Таджикистан приобрел суверенитет и независимость, и появилось больше возможностей сближения с другими народами как в политическом, экономическом, так и в культурном и литературном аспектах. Изучение проблем взаимовлияния литератур стало более актуальным в современном обществе, когда происходят процессы глобализации основных культурных ценностей.
В данное время существует обширная научная литература, посвященная изучению различных аспектов таджикско-армянских литературных связей. Проблемы изучения таджикско-армянских культурных и литературных связей на протяжении столетий являются предметом пристального внимания ученых. Приоритет исследования данной проблемы принадлежит армянским учёным. Вполне естественно, что в процессе исследования и перевода литературного наследия таджикского и армянского народов ученые Армении, прежде всего, обращали внимание на историю армянской литературы, её отражение в персидско-таджикских классических источниках.
Следует отметить, что в процессе исследования проблем таджикско-армянских литературных связей наблюдается несколько тенденций. Первая тенденция – типологическое исследование общности армянской и персидско-таджикской литератур, которым занимался академик Манук Абегян. Сущность данной тенденции заключается в исследовании особенностей развития сравниваемых и типологически близких литератур различных исторических периодов.
Вторая – типологическое и генетическое изучение литературных жанров – также появилась в результате научных изысканий академика М. Абегяна и развивалась в литературоведческих и востоковедческих кругах Кавказа, особенно Армении. Другой армянский востоковед Армануш Козмоян, продолжая эту тенденцию, исследовала проблемы взаимовлияния литератур с точки зрения типологии и генетики жанров.
Другая тенденция исследования проблем персидско-таджикской и армянской литератур заключается в типологическом изучении литературных и культурных явлений в различные периоды их развития. Ещё существует тенденция сравнительного изучения рукописных памятников иранского и армянского народов, выявления особенностей литературных школ и стилей и т.д.
Среди исследователей, занимавшихся проблемой литературных связей армянского и таджикского народов, следует отметить имена Б. Чукасзяна, А. Шахсуваряна, А. Минасян, В. Ернджакяна и других, внесших немалый вклад в изучение и перевод классиков персидско-таджикской литературы. В некоторых работах Вазгена Мнацаканяна и Левона Мкртчяна получили своё историко-литературоведческое обобщение проблемы истории таджикской литературы XX века, ее развития в контексте литератур других народов и в целом в современном литературном процессе.
В некоторых монографиях и статьях таджикских исследователей М.Ш. Бухорои, А. Сайфуллаева, особенно Вали Самада, посвященных вопросам литературных связей, указываются отдельные аспекты, касающиеся истории литературных связей таджикского и армянского народов.
Однако, труды, посвященные всестороннему исследованию проблемы таджикско-армянского литературного взаимовлияния, особенно в новое время их развития, до сих пор отсутствуют. Поэтому не случайно наш выбор пал на монографическое исследование темы таджикско-армянских литературных связей со времён средневековья до наших дней. Выбранный нами долгий период развития литератур является эпохой становления и развития обеих литератур, формирования жанровых форм, тематического и идейного разнообразия поэзии, периодом наиболее плодотворного взаимовлияния армянской и таджикской литератур в сфере восприятия внешних влияний, проникновения наиболее рациональных и приемлемых элементов. Изучение всей совокупности вопросов взаимовлияния и взаимообогащения таджикской и армянской литератур, актуальных на всех этапах их развития, обосновало выбор нашей диссертационной темы.
Степень разработанности проблемы. Говоря о таджикско-армянских литературных отношениях, следует разграничить два аспекта их исторических связей: первый, взаимодействия двух литератур в древности и средневековья, когда бытовала общая культура и цивилизация иранских народов, в силу соседства и близости в социально-политической истории с армянами; второй, таджикско-армянские литературные связи в советский период, когда, живя в одном государственном пространстве, эти два народа, опираясь на традиции прошлого, имели качественно иные литературные отношения. Поэтому, говоря о таджикско-армянских литературных связях досоветской эпохи, мы подразумеваем взаимоотношения между армянской и общеиранской, в частности классической персоязычной литератур времени Средневековья. Исследование таджикско-армянских литературных связей началось еще в средние века авторами исторических хроник, литературных антологий, трактатов по поэтике и т.д. Первые сведения об истории зарождения и формирования литературных связей армянского и иранских народов, приведены в «Истории Армении» Мовсеса Хоренаци и в трудах других армянских историков V-XVIII веков Корюна, Егише, Павстоса Бюзанда, Мовсеса Каганкатваци, Мовсеса Дасхуранци, Себеоса, Гевонда, Аракела Даврижеци, в которых освещаются общественные и исторические связи армянского и иранского народов до средних веков включительно.
Древние армянские авторы на примере двусторонних научных и социально-культурных связей отмечают в своих трудах историческую общность, характерную для иранских народов и армян. Так, «История» Мовсеса Хоренаци, «История» Себеоса, «История» Егише, «История» Мовсеса Каганкатваци и других авторов армянских письменных памятников Средневековья изобилуют историческими, литературными и социальными событиями, происходившими в пределах древней Армении и Персии. Армянские исследователи, конечно, в этом плане не раз подчеркивали историческую и литературную ценность этих трудов, однако, особого внимания сегодня требует исследование научной и литературной значимости историко-географических произведений авторов древней Армении в спектре отражения социальных и политических событий в жизни двух соседних народов.
В литературоведении нового времени научное освещение вопросов, касающихся проблематики нашего исследования нашло свое отражение в работах ученых арменистов К.П. Патканова, Н.О. Эмина, С.Т. Малхасяна, М. Абегяна, Л.М. Меликсет-Бекова, Л. Тер-Петросяна, В. Чалояна, А. Шахсуваряна, А. Козмоян и многих других.
Теоретические положения, относящиеся к таджикско-армянским литературным связям, были разработаны в трудах выдающихся ученых-компаративистов Ю.Веселовского, В. Жирмунского, Н.И. Конрада, и установлен проверенный историей факт о том, что «ни одна великая национальная литература не развивалась вне живого и творческого взаимодействия с литературами других народов, и те, кто думают возвысить свою родную литературу, утверждая, будто она выросла исключительно на местной национальной почве, тем самым обрекают ее даже не на «блестящую изоляцию», а на провинциальную узость и самообслуживание» (10, 71).
Таджикско-армянские литературные связи освещены также в работах современных армянских ученых Эдуарда Джрбашяна, Левона Мкртчяна, Вазгена Мнацаканяна, Азата Егиазаряна, Авика Исаакяна, Елены Алексанян, Давида Гаспаряна, Генрика Бахчиняна, посвященных сравнительному изучению теории, истории и художественного перевода современных таджикской и армянской литератур.
Следует также отметить заслугу таджикских ученых Мухаммаджона Шакурии Бухорои, Атахана Сайфуллоева, Вали Самада, Абдушукура Абдусатторова, Матлюбы Ходжаевой, Муртазо Зайниддинова, Аъзама Худойдодова и других, в работах которых содержатся отдельные высказывания, касающиеся истории таджикско-армянских литературных связей.
В 70-80 годы прошлого столетия усилиями востоковедческих школ Армении и Московского Лазаревского института внесён заметный вклад в сравнительное исследование творческого наследия иранского и армянского народов. Московский Лазаревский институт под руководством Степаноса Назаряна основал журнал «Северное сияние», подобный армянскому журналу во Франции – «Анаит». Данные журналы сыграли определенную роль в изучении и пропаганде образцов армянской и персидско-таджикской литератур.
В целом, обзор доступных нам работ показал, что большинство исследований затрагивает либо общие вопросы, связанные с проблемой взаимовлияния армянской и персидской литератур, либо она фрагментарно рассматривается при решении других важных проблем истории армянской и персидско-таджикской литератур, в основном при анализе творчества отдельных представителей армянской или персидско-таджикской литературы.
Отсюда вытекает, что до настоящего времени в современном востоковедении и литературоведении отсутствуют исследования, объектом которых были бы только вопросы взаимовлияния армянской и персидско-таджикской литератур. Естественно, в круг подобного монографического исследования вошли бы вопросы предпосылок, путей зарождения и формирования таджикско-армянских литературных связей, истории перевода, трансформации сюжетов, изменения жанровых форм, поэтики, структуры под влиянием другой литературы и т.д. В таком многоплановом исследовании должны быть рассмотрены вопросы взаимовлияния и взаимообогащения обеих литератур, особенности таджикско-армянских литературных связей на всех этапах их исторического развития.
Цель и задачи исследования.
В цели и задачи настоящего диссертационного исследования входит изучение взаимовлияния армянской и персидско-таджикской литератур в процессе их формирования и развития, путей проникновения сюжетов, образов, жанровых форм, элементов поэтики одной литературы в другую и т.д.
Исходя из этой главной цели, в настоящей диссертационной работе решаются следующие задачи:
- изучение истории культурных и литературных связей персоязычных народов и армян в древний и средневековый периоды;
- анализ развития таджикско-армянских литературных связей в новое время;
- исследование литературного процесса нового времени в контексте литературных связей Таджикистана и Армении;
- выявление места и роли выдающихся мастеров художественного слова, в том числе Ованеса Туманяна, Аветика Исаакяна, Садриддина Айни, Абулкасыма Лахути и Мирзо Турсунзаде в современных литературных процессах Армении и Таджикистана;
- рассмотрение процесса взаимовлияния армянской и таджикской современной литературной мысли;
- анализ особенностей перевода армянской поэзии и прозы на таджикский язык;
- выявление особенностей перевода произведений современной таджикской литературы на армянский язык.
Методологическая и теоретическая основы работы. В диссертации мы руководствовались принципами сравнительно-исторического анализа литературных явлений, разработанными в трудах В.М. Жирмунского «Сравнительное литературоведение», Н. И. Конрада «Запад и Восток» и других компаративистов – теоретиков сравнительного литературоведения.
При исследовании выбранной нами темы теоретической основой также послужили работы известных иранистов и арменистов М. Абегяна, В. Чалояна, А. Шахсуваряна, Л. Мкртчяна, А. Минасян, А. Козмоян, М. Шакури, А. Сайфуллоева, В. Самада Т. Мардони, А. Нуралиева, А. Абдусаттарова, Н. Салимова, М. Ходжаевой, Н. Зохидова и других.
Научная новизна данного исследования заключается в том, что в нем впервые предпринята попытка всесторонне исследовать весь комплекс вопросов, относящихся к таджикско-армянским литературным связям. В круг вопросов, подлежащих глубокому научному анализу, проведенному на обширной фактологической основе, входит краткий экскурс в историю зарождения и формирования таджикско-армянских культурных, общественно-политических и литературных связей.
Научная новизна диссертационного исследования заключается и в том, что, объективно оценивая роль каждой из исследуемых литератур, выявляется степень их взаимовлияния и взаимообогащения. На основе богатого цивилизованного и культурного фундамента и общности культурных традиций развивались и обогащались две литературы, достигшие вершины совершенства и занявшие достойное место в мировом литературном пространстве.
Теоретическое и практическое значение работы. Теоретическая значимость исследования связана с обоснованием факта зарождения, формирования и развития культурных и литературных связей между иранскими народами и армянами, начиная с древних времен до средневековья и в новое время. При этом на основе богатого литературно-исторического материала аргументированно показана самобытность, самостоятельность, оригинальность и совершенство персидско-таджикской и армянской литератур.
В практическом плане результаты данного исследования могут быть использованы при изучении и осмыслении процессов, происходящих в современных литературах обоих народов, особенно проблем их взаимовлияния и взаимообогащения. Выводы диссертанта могут быть применены при написании соответствующих разделов истории армянской и персидско-таджикской литератур, а также при составлении учебников и учебных пособий по истории персидско-таджикской и армянской литератур, при чтении лекций, спецкурсов и спецсеминаров на филологических факультетах вузов республики.
Источники исследования. Это, прежде всего, армянские хроники «Истории» Мовсеса Хоренаци, Себеоса, Егише, Мовсеса Каганкатваци, Аракела Даврижеци и других армянских средневековых авторов, сборники поэтических и прозаических художественных произведений Григора Нарекаци, Наапета Кучака, Саят-Новы, Ованеса Туманяна, Аветика Исаакяна, Серо Ханзадяна Сильвы Капутикян, Геворга Эмина, Гранта Матевосяна, Вардгеса Петросяна, переводы стихов таджикско-персидских классиков Хафиза, Саади и поэтов нового времени Садриддина Айни, Абулкасыма Лахути, Мирзо Турсун-заде и других.
Апробация работы. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на совместном заседании кафедры мировой литературы Российско-Таджикского (славянского) университета, кафедры истории таджикской классической литературы и кафедры теории и современной таджикской литературы Таджикского государственного национального университета (протокол № 9 от 3 июля 2007 года). Основные положения диссертации изложены в 3 монографиях, 6 книгах, сборниках статей автора и 33 статьях, опубликованных в отечественных и зарубежных научных сборниках и журналах. Кроме того, материалы диссертации использованы автором при чтении курса лекций по истории современной таджикской литературы на факультетах филологии, журналистики Таджикского национального университета и филологическом факультете Российско-Таджикского (славянского) университета.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав с шестью разделами и тремя подразделами, заключения и списка использованной литературы.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
Во введении обоснована актуальность темы, показано современное состояние изученности темы исследования, сформулированы цели и задачи исследования, определена его новизна, научно-теоретическая и практическая значимость...
Первая глава – «Из истории культурных и литературных связей иранского и армянского народов» – состоит из двух разделов.
Первый раздел «Из истории культурных и литературных связей иранских и армянского народов в древности и средневековья» посвящён анализу истории зарождения и формирования общественно-политических, культурных и литературных связей между армянами и иранскими народами.
Древнейшие памятники армянской письменности свидетельствуют о том, что армяне начинают свою историю в V веке, а армянская государственность образовалась еще в IX-VII веках до новой эры. Согласно сведениям исторических памятников, к примеру, «Истории» Мовсеса Хоренаци исторические корни литературных связей иранского и армянского народов имеют много общего. В древние века армянская мифология и мифология иранских народов зарождались из одного корня. По словам академика М.Абегяна, «первые мифы устного наследия были общими у армян и персов» (2, 35).
Ценные исторические сведения об Армении и армянском народе приводятся в древнейших письменных памятниках иранских народов – древнеперсидских наскальных надписях Ахеменидских царей, в частности в клинописях, принадлежащих царю Дарию I (522 – 486 гг. до н.э.), в которых Армения называется в числе 23 стран, подвластных ему.
Первые сведения о персоязычных народах, быте и нравах иранцев армянский читатель черпает из священной книги армян «Истории» Мовсеса Хоренаци. Здесь же происходит его первое знакомство с легендарным Рустамом, некоторыми подробностями его подвигов, его родиной, его скакуном Рахшем.
Изучение древних армянских источников, таких как «История» Мовсеса Хоренаци и трудов историков последующих веков Корюна, Егише, Павстоса Бюзанда, Мовсеса Каганкатваци, Мовсеса Дасхуранци, Себеоса, Гевонда, Аракела Даврижеци и других позволило нам прийти к выводу, что на историческую и культурную общность армянского и иранского народов не повлиял даже факт принятия Арменией в 301 году христианской религии в качестве государственной. Можно предполагать, что здесь сыграла важную роль языковая общность или близость, так как в современной науке установлено, что армяне считаются индоевропейским народом.
Анализ и обобщение мнений и взглядов Ивана Шопена, К.П. Патканова, М. Абегяна, Л.Х. Тер-Мкртчяна и других исследователей о происхождении армянского народа и его языка свидетельствуют о том, что персидский и армянский языки имеют общие корни. Этот факт, в свою очередь, доказывает необходимость отдельного и серьезного исследования проблемы языковых связей армянского и иранского народов. Небезынтересным представляется и то, что до V века, то есть до периода составления армянского алфавита Месропом Маштоцем (403-404 года), армянский народ в качестве государственного языка пользовался персидским. Как свидетельствуют многие исторические документы, персидский язык в Великой Армении играл особую роль. В первую очередь, это было связано с популярностью ираносюжетных легенд и сказаний среди армянского народа, которые передавались устно из поколения в поколение. Эта мысль достаточно подробно освещена в трудах Л.Х. Тер-Мкртчяна, представляющих собой плод его многолетних наблюдений и исследований источников, касающихся наличия армян в Средней Азии и исторической и политической жизни народов данного региона в средние века. Уделяя в своей книге большое внимание вопросам отражения истории в древних армянских источниках, Л.Х. Тер-Мкртчян трактует причины кочевания этих сюжетов с исторической позиции. Вторая причина, по нашему мнению, кроется в доступности письменных источников на персидском языке.
Важным аспектом распространения и использования широкими массами армянского народа персидского языка и культуры, помимо интенсивного расширения географического ареала ираносюжетных легенд, эпоса (сказание о Рустаме, Заххаке), были пользовавшиеся огромной популярностью иранские сказки. Появление в Армении песен, народного эпоса под влиянием древних и доисламских иранских мифов – объективная реальность, о которой сегодня все чаще говорят сами армяне. Сюда можно отнести устное кочевание мифов о судьбе и героизме отца армянского народа Хайк-Ориона, миф об Араме – правителе государства Урарту, о Саде Торке и Агеке, древний миф об Аре Прекрасном и Шамире, Боге Астхике, Деркетто и Шамире, легенда о едином боге воды и любви странах Востока, в том числе у персов и армян, Анаите (перс. Анахито), миф о смелом Ваагне, эпос армянского народа «Випасанк» и т.д.
Армянские исследователи верно связывали основы появления и распространения поэм, мифов, эпоса и легенд на древней земле Армении с персидскими источниками и исторической общностью двух народов. Влияние культурных традиций Ирана на художественное сознание армянского народа, на его обычаи и традиции, культуру стало причиной духовного обогащения и осознанной рецепции культурных и этнографических явлений. Один из выдающихся исследователей в области истории армянской литературы академик М.Абегян отмечает, что влияние иранской культуры и древнеперсидского языка в Армении было очень глубоким и длительным. Как утверждает М. Абегян, «значительно больше урартской было влияние иранской культуры, что отразилось даже на быте, нравах и обычаях армян. Уже со времен Ксенофонта, с конца V века до н.э., персидский язык был понятен армянам. Иранское влияние длилось не только вплоть до Македонского владычества, но и впоследствии, - в еще большей мере во времена династии Аршакидов» (2, 13). Однако, в различные исторические эпохи и соответственно им изменялись характер и роль литературных связей.
Общность истории иранцев и армян на примере взаимовлияния научных, культурных и социальных явлений достаточно полно описаны древними армянскими историографами. Например, в «Истории» Себеоса впервые говорится о любви персидского шаха Хусрава к девушке – армянке Ширин. В соответствии с источником сюжета поэмы «Хусрав и Ширин», вариантами исторических и вымышленных героев, в диссертации также уделено внимание дискуссиям о национальной принадлежности Ширин.
Знакомство с трудами средневековых историографов, в том числе с «Историей» Себеоса, раскрывает противоречивые страницы истории армянского народа, этапы становления и развития дружеских связей таджикского и армянского народов. По единогласному мнению исследователей, «История» Себеоса, посвященная событиям времен Хосрова Ануширвана, Дария и Тиграна, наиболее объективна и предельно приближена к реальным фактам истории.
В данном разделе диссертации период с X по XII века рассматривается как средневековый период развития таджикско-армянских литературных связей. Проанализированные диссертантом армянские источники и весь научно-исследовательский материал дают возможность отметить этапы становления прямых литературных связей на значительной территории от Средней Азии до Армении. В диссертации высказывается мысль, что культурная и литературная общность таджикского и армянского народов, появление новых форм изображения и жанров, использование фольклорных сюжетов приходится именно на X-XV вв.
Этот период развития литературы и культуры в работах исследователей обоих народов верно назван периодом Возрождения. Данное определение обосновано в трудах М. Абегяна, В. Чалояна, А. Шахсуваряна. В частности, А. Шахсуварян в своих трудах на примере исследования творчества ибн Сины, «Шахнаме» Фирдоуси и в целом научных и культурных достижений литературы X века подтвердил выводы академика М. Абегяна и профессора Н. И. Нуцубидзе о существовании Ренессанса в литературе X века армянского, грузинского и иранского народов.
Богатый материал и выводы ученых о литературе эпохи Возрождения Армении, Ирана и Средней Азии не только свидетельствует о близости их литератур, но и заставляют задумываться над периодами их становления и развития. Становление и развитие армянской литературы, системы ее жанров и отдельных тематических направлений приходится на X век. Определяющим эстетическим критерием средневековой армянской литературы, ее формальных и качественных особенностей явилось творчество Григора Нарекаци и других современных ему поэтов.
Если творчество современников и ряда последующих Нарекаци поэтов – Григория Пахлавуни, Григория Магистроса, Нерсеса Шнорали, Мхитара Гоша, Фрика и других было своеобразным итогом древнеармянской литературы X-XV вв., то творчество Нарекаци явилось олицетворением литературы его века. Под влиянием форм персидской поэзии (2, 13), существующие в X веке, формы и жанры армянской литературы, шаракан, таг, айрен в своих исконных рамках приняли бейт, китъа, касыду, месневи и подобные жанры и формы восточных литератур, опираясь на многочисленные армянские источники, особенно на творчестве самого Григора Нарекаци. В целом, можно сказать, что «Андўњнома» («Книга скорбных песнопений») Нарекаци, наполненная гражданским духом и философскими мыслями о человеке и природе, является лучшим образцом слияния формы и содержания.
В этом же разделе рассматривается типологическая общность поэзии X века и литературы эпохи Нарекаци.
Сравнительное изучение особенностей литератур таджикского и армянского народов X века, сюжетная общность касыды «Шикоят аз пирї» («Жалобы на старость») Рудаки и «Андўњнома» («Книга скорбных песнопений») Нарекаци, «Шахнаме» Дакики и «Њазормисра» (Тысяча строк») Григориса Магистроса и особенно общность жанровых возможностей таг и рубаи, айрена и дубейти и шаракан, касыды, без сомнения, открывают новую страницу в истории таджикско-армянских литературных связей.
Предметом сравнительного исследования в данном разделе также послужили разные стороны проблемы литературных связей и их становления, а также вопросы литературного взаимовлияния на примере творчества Фрика, Константина Ерзнкаци, Григориса Ахтамарци, Ованеса Тлкуранци и персидско-таджикских поэтов Фирдоуси и его «Шахнаме», Саади, Хафиза, Камоли Худжанди и др.
В целом, общность обеих литератур эпохи Рудаки и Нарекаци, а также жанровые особенности литературы X-XV веков свидетельствуют о богатом разнообразии процесса взаимовлияния и дальнейшего развития литературных традиций двух народов.
Второй раздел – «Формирование литературных связей таджикского и армянского народов в новое время» посвящен анализу процесса развития таджикско-армянских литературных связей XVI-XIX веков вплоть до первой половины XX века.
В диссертации литература этих веков разделяется на два периода. Первый период охватывает XVI-XVIII века и является завершающим этапом древней и средневековой армянской литературы. Период с XIX века и далее рассматривается как новый этап развития таджикско-армянских литературных связей.
Результаты анализа, проведенного в данном разделе, показывают, что в XVI-XVIII веках в армянской литературе проявилось много созвучного с персидско-таджикской литературой, как в содержательном, так и в художественно-эстетическом плане. В этот период наблюдается общность в направлении развития литератур и в связи с этим творческих поисков поэтов. Именно в это время армянская литература развивает собственные литературные традиции прошлых столетий. На формирование литературного процесса исследуемого периода оказало определенное влияние появление целой плеяды армянских мастеров слова, таких как Ованес Тлкуранци, Григорис Ахтамарци, Мкртич Наккаш, Наапет Кучак и других, открывших новые грани в таджикско-армянских литературных связях.
Характерная особенность литературы данного периода развития армянской литературы заключается и в том, что «в литературной жизни страны принимали участие народные массы» (5, 174.), в связи с чем появился большой интерес к социальным проблемам, повысился художественный уровень литературы. Развитие прозы и поэзии, ощущение пульса эпохи в литературе, а также защита правящей передовой идеологии на примере городских ремесленников и т.д. составляли идейное содержание литературы. В этот период в армянскую литературу пришли целые группы писателей, каждая из которых в целом или отдельно взятые поэты внесли свою лепту в формирование отличительных черт литературы данного периода, в результате которых литература обогатилась в жанрово-тематическом и стилевом отношении. Согласно академику Э. Джрбашяну, данная особенность литературы рассматриваемого периода заключается в её сближении с действительностью, многообразии форм лирики, а также заметном углублении эпического видения на примере развития прозы (8, 9) в армянской литературе.
Как сказано выше, развитие армянской литературы на начальном этапе исследуемого периода (XV-XVI в.в.) было тесно связано с творчеством Григориса Ахтамарци и Ованеса Тлкуранци, новаторские поиски которых стали возможны благодаря влиянию персидской поэзии. Новаторство Ахтамарци заключалось в том, что он дополнил и обновил структуру армянской поэзии находками из персидской поэзии, свежими поэтическими оборотами, жанровыми формами и средствами художественного изображения. Как поэт–новатор своей эпохи, он одновременно пользовался традиционными стихотворными формами и вводил в свои таги (песни) яркие, свежие смысловые оттенки, заимствованные им из персидской литературы.
Использование поэтической формы муламмаъ («макаронические стихи», написанные вперемежку, т.е. на двух языках. – А. Д.) и внесение в образную систему родной литературы иносказательных единиц стали художественно-эстетическим явлением в армянской поэзии и прямым свидетельством проникновения в неё элементов персидского стиха. Нужно отметить, что в поэмах этого периода в передаче новыми средствами чувственного восприятия окружающего мира, прежде всего, заметно влияние поэзии Хафиза. И это не случайно. Интерес к стилю Хафиза в той среде был настолько велик, а творения этого гения оказывали такое влияния на развитие армянской поэзии, что все это можно сравнить лишь с влиянием «Шахнаме» в X веке на развитие армянской эпической поэзии.
Армянские поэты, подражая поэзии Хафиза и вдохновляясь ею, прежде всего, ставили цель внести новые художественные средства и формы в свою литературу. Подобные образы-символы вводили в мир поэзии Хафиза, представляли его стихи как образец неповторимой величественной персидско-таджикской литературы.
Естественное сближение культур и образов мышления персоязычного и армянского народов, которые можно расценивать как литературное явление, возникали благодаря сложившимся историческим условиям. Ибо исторические события протекали таким образом, что народные тенденции и эстетическое мышление армян и таджиков вошли в процесс органического синтезирования. Даже приход Тамерлана и развязанные им кровопролитные войны не остановили процесс сближения и взаимопроникновения элементов культуры и литературы армянского и таджикского народов, а ускорили его. По сведениям армянских историографов, в том числе Товма Мецопа (14, 67-73), двинув своё войско в Армению, Тимур имел единственную цель – утопить эту страну в собственной крови, однако тот культурный уровень, который царил в ней, настолько поразил этого жестокого завоевателя, что он отказался от первоначального поголовного уничтожения народа и разрушения этой страны. Он оказался среди развитой литературы и высокой культуры и позднее был признан одним из величайших поклонников книжной литературы.
По утверждению исследователей армянской литературы, в том числе Аветика Шахсуваряна, средневековая армянская литература и философия также являются результатом влияния персидской поэзии, в частности, четверостиший Хайяма. Этот процесс, начавшийся в творчестве Фрика и Константина Ерзнкаци, был продолжен Ованесом Тлкуранци и Григорисом Ахтамарци. Отражение в их творчестве хайямовского духа, и в целом, средневековой персидско-таджикской философии представляет собой результаты поисков армянских поэтов в привлекательных для них формах и в созвучии их понятиям и мыслям.
Армянский исследователь Парнак в своей статье «Омар Хайям», опубликованной в популярном французском журнале «Анаит», подчеркивает, что дух поэзии Хайяма и форма его стихов (рубаи) оказали благотворное влияние на процесс развития средневековой армянской философии (21, 33). А в другой статье под названием «Творчество Наапета Кучака», опубликованной в том же журнале, Парнак впервые ставит вопрос о созвучии хайямовских идей с философией Наапета Кучака (22, 2).
Аветик Шахсуварян, опираясь на выводы Парнака и продолжая их, заключает, что в средние века многих персидско-таджикских и армянских поэтов сближали друг с другом общность творческих устремлений, созвучие мыслей и чувств, поиск новых жанровых форм и стилевых направлений. Представляет особый интерес вывод Шахсуваряна о причинах огромной любви армянских читателей к Хайяму и его роли в укреплении литературных связей таджикского и армянского народов, а также его высказывание о том, что согласно сведениям источников, «Хайяма в Армении знали несколько веков назад и подражали его творчеству. Известные поэты армянской средневековой литературы, такие как Фрик, Константин Ерзнкаци, Григорис Ахтамарци и другие, использовали мотивы Хайяма, его творческий дух, образы и отдельные словесные формы его поэзии, что представляет большой интерес для дальнейшего изучения армяно-таджикских литературных связей» (33, 142). Цитированный выше вывод Шахсуваряна наводит также на мысль о том, что в развитии и распространении традиций персидско-таджикской поэзии в Армении, а также в становлении отдельных её жанров, творчество Хайяма сыграло не последнюю роль. Не случайно, что эта тенденция была отмечена армянскими учеными именно на материале литературы XVI века, ибо литература данного периода как бы подытожила все достижения прошлых веков, подготовила благотворную почву для литературы XVII века и её замечательного представителя Саят-Нова. С другой стороны, творческие новоискания другого поэта XVI века Наапета Кучака в силу его особой манеры и стиля открыли новую страницу в истории армянской литературы и в развитии таджикско-армянских литературных связей в целом.
В данном разделе подвергается подробному анализу творчество Наапета Кучака и процесс проникновения элементов персидско-таджикской литературы в его поэзию.
В результате анализа и сопоставления жанров айрен в творчестве Наапета Кучака и персидского рубаи и дубейти, обнаруживается, что именно айрен, как особый жанр, по своим параметрам укладывается в рамки традиционного рубаи и дубейти. Не случайно исследователи армянской литературы отмечали в айренах Наапета Кучака природу и жанровые особенности дубейти и рубаи, как в формы, так и в содержании. Природа айрена напрямую связана с объектом изображения, мелодикой, образной структурой и, конечно же, с речью лирического героя.
Определяя место и роль жанра айрен в литературе данного периода и в творчестве Наапета Кучака и обобщая взгляды Левона Мкртчяна и других ученых по исследуемой проблеме, в диссертации подчеркивается, что именно в эпоху Наапета Кучака происходит деление строк на ритмические единицы – явление, которое не наблюдалось в ранний период формирования жанра айрен. Подобную же картину можно наблюдать и в таджикской поэзии. Порой происходит деление (разбивка) одного бейта (двух строк) газели на два бейта мураббаъ (на четверостишия). По нашему мнению, дальнейшее развитие айрена и сама проблема деления этого жанра на ритмические единицы возникла и нашла своё решение лишь тогда, когда жанр айрена в творчестве Наапета Кучака был доведен до своего совершенства и олицетворял собой целый период армянской литературы.
Стилистическое и идейно-тематическое исследование айренов Наапета Кучака, проведенное в диссертации, свидетельствуют о том, что поэзия этого мастера слова, нашедшая своё выражение в жанре айрен, является образцом лучших традиций нескольких литератур. Эти стихи несут на себе печать свежих образов, чувств, полноты ощущения красоты мира, отражают великолепные картины природы и т.д. Европейский сонет, русская пейзажная лирика в её различных формах, таджикские рубаи, дубейти и газели, армянский айрен – основой всех этих жанров и поэтических форм являются тонкое поэтическое чувство и активная авторская мысль, однако исторический путь формирования и развития такого литературного жанра, как айрен, отличается своими особенностями и сложностями.
В диссертации на основе богатого стихотворного материала из творчества Наапета Кучака показаны жанровые особенности айрена, а также отмечено влияние персидско-таджикской поэзии. Например, в следующих строках поэмы, подобно персидско-таджикским рубаи и дубейти, рушатся традиционные рамки, чувства лирического героя, заряженные высоким драматизмом, устремляются к возлюбленной, его желания облекаются в формы диалога, обращения, мечты, горечи и т.д.:
Скажи, мой милый, мне: куда ты ночью правишь путь?
Сквозь окна многих дев ты видишь, легших отдохнуть
Они полураздеты все: твой луч им падает на грудь,
И заставляет, отражен, на звезды в свете потонуть.
(13, 29)
Некоторые айрены Наапета Кучака напоминают чужбинные (ѓарибї) персидские рубаи и дубейти, распространенные в таджикском фольклоре, в которых лирический герой рыдает и скорбит по далекой Родине. Например, в нижеследующем айрене мотив скорби и печали смешивается с глубокими философскими рассуждениями о человеческой судьбе:
Я был персиковым саженцем, рос среди камней,
на скалах,
Пришли, вырвали и унесли, посадили в чужом саду.
Сахар разбавляют водой – поливают меня той водой,
Придите, унесите меня назад, напоите снеговой водой.
(13, 202)
В работе делается вывод, что благодаря творчеству Наапета Кучака в армянской поэзии XVI-XVII веков появились темы, целиком взятые из реальной жизни. Вслед за ним армянская литература пополнилась плеядой художников слова, внесших в поэзию разнообразие содержания стилей. Этими поэтами были Аракел Сюнеци, Мкртич Наккаш, Закариё Гнунеци и другие, которые развивали в своем творчестве тематику айренов Кучака. Так, в частности, заметное место заняли темы глубинных песнопений, что, по нашему мнению, прямым образом связано с условиями жизни самого поэта, вынужденного часто скитаться в чужбине, терпя невзгоды и лишения в жизни.
Активизацию лирических жанров в литературе XVII века исследователи объясняют, с одной стороны, как результат стремления художников слова выразить своё личное отношение, чувства к окружающему миру под влиянием литературных традиций времени Фрика и Ахтамарци, с другой стороны, органического слияния профессионального творчества с устно поэтической традицией прошлых веков. В лирике XVII века, как правило, преобладает пейзажная поэзия, тяготеющая к изображению реальных картин мира.
В процессе достаточно активного развития прозы, жанров воспоминаний, путевого очерка, публицистического дневника, повести, новеллы, которые одновременно представляют собой творческую разработку прежних литературных традиций, участвует и армянская переводная литература, обогатившая переводческую школу лучшими художественными переводами. К примеру, именно в XVII веке Акопом Токатеци был выполнен перевод «Калилы и Димны». Начиная с XVII века и после, на протяжении XVIII-XIX веков, были изданы почти все литературные и культурные памятники армян. В формировании и развитии литературных и культурных связей заметную роль также сыграла деятельность армянских колоний в различных странах. Другим фактором формирования и процветания армянской культуры была достигшая в XIX веке своего апогея так называемая арменистика – наука, благодаря которой пропагандировались все культурные достижения армянского народа.
С начала XVIII века армянская литература опиралась на лучшие традиции своей культуры, и творчески осваивая достижения иных культур, еще ярче проявила свою национальную самобытность. У истоков этих коренных литературных преобразований, процесса формирования новой национальной культуры стоял величайший гуманист и защитник интересов своего народа, выдающийся представитель армянской литературы XVIII века, поэт Арутюн Саят-Нова (1712-1795), в творчестве которого отображено многообразие армянской литературы данного периода, стилевые поиски и её новаторские искания.
В диссертации, анализируя и обобщая мнения и высказывания исследователей творчества Саят-Новы, Левона Мкртчяна, Паруйра Севака, автор отмечает факт тесной связи творчества поэта с персидско-таджикской литературой. Подтверждается и тот факт, что Саят-Нова был сведущ в арабской графике и владел персидским языком. Вполне естественно, что творчество поэта, писавшего на трех языках, может быть изучено лишь с учетом характерных особенностей всех трех литератур и во взаимосвязях между ними.
Один из исследователей творчества Саят-Новы, литературовед Генрик Бахчинян попытался определить истоки поэтического видения поэта. Согласно утверждению исследователя, характерные черты поэзии Саят-Новы, присущая лишь ему манера выражения чувств и мнений могут быть раскрыты на основе анализа и комментария песнопений из его «Тетради», а также при разборе содержания стихов, написанных им на грабарском (древнеармянском), грузинском, азербайджанском, армянском и персидском языках.
Определяя уровень знания Саят-Новы, Генрик Бахчинян также утверждает, что «он знал не только арабскую графику, но и арабский язык. Точно и то, что он отлично владел персидским» (4, 3). Отсюда следует вывод о том, что поэт, наряду с грузинским и азербайджанским, также владел персидским и арабским языками. К сожалению, свидетельство того, что он знал арабский язык, нигде больше не встречается. Но знание Саят-Новы персидского и арабского языков не подлежит сомнению, так как армянские исследователи обнаружили даже стихи Саят-Новы на персидском языке, написанные на армянской графике.
В диссертационном изыскании анализируются мнения и взгляды М.Саидова, Р. Миллер-Будницкой, Г. Бахчиняна и других ученых, исследовавших различные аспекты жизни и творчества Саят-Новы, делаются соответствующие выводы. Поддерживается вывод Р. Миллер-Будницкой о том, что Саят-Нова синтезировал на кавказской почве прелесть и красочность поэтических образов, своеобразие философской мысли великих иранских, арабских и индийских поэтов. Из персидской газели он сотворил особенную форму песен-ашуги, которые возникают из рифмованных повторов в конце каждого бейта. И эта форма выражения в поэзии и песнях – ашугах стала их отличительной чертой (15, 239).
В поэзии Саят-Нова народная лирика и её гуманистическое содержание превращаются в величественный гимн любви. Опираясь именно на этот аспект творчества Саят-Новы, который в то же время определяет степень влияния на его многоплановую лирику других литератур, исследователи пришли к выводу, что ценность лирики поэта проявляется в интернациональном духе, глубине мысли, в её великой моральной силе. Синтез армянской и персидской поэзии ярко проявился именно в творчестве Саят-Новы. Обращение поэта к вечным образам классической персидско-таджикской литературы, а именно к поэме Низами Гянджави «Лейли и Меджнун», её трагическому пафосу, средствам изображения и к общей концепции сделали его стихи читаемыми, а лирику – более близкой к жизни. Поэзия Низами, романтичность его описаний в лирике Саят-Новы обрели реалистичную основу. Образ лирического героя и голос самого поэта смешались в его стихотворениях. Лирика Саят-Новы, в общем, стала не только выразителем личных чувств поэта, но и отразила мир чувств персидско-таджикской классической лирики. Таким образом, содержание и художественно-эстетические свойства персидского классического стиха через поэзию Саят-Новы одновременно совершенствовали армянские средневековые поэтические традиции и привнесли в его творческий стиль новое качество, которое придало законченность армянской поэзии.
Результаты анализа творчества Саят-Новы, приведенного в данном разделе диссертации, свидетельствуют о том, что, в общем, поэзия Саят-Новы представляет собой золотую эпоху литературных связей таджикского и армянского народов. Феномен Саят-Новы связан с литературами, как народов Кавказа, так и персоязычных народов, определяется гениальностью таланта и географией стихотворений самого поэта. Выдающийся поэт своего времени Саят-Нова выразил дух сплоченности и интернационализма литератур и народов. Духовная и художественная связь именно в поэзии периода Саят-Новы, заинтересованное отношение к классической персидско-таджикской литературе, широкое использование множества персидских выражений в синтаксисе стиха, переработка в армянской литературе форм и жанров классической персидско-таджикской литературы, средств художественного изображения, тематики и стилистики – все признаки и характерные свойства связей и литературного взаимодействия не только широко применялись в поэзии периода Саят-Новы, но и приобрели на примере его творчества законченность и целостность. Другая особенность в аспекте литературных связей нового времени заключается в том, что впервые таджикский читатель приобрел возможность познакомиться с армянской поэзией на примере переводов стихотворений Саят-Новы. Стихотворения Саят-Новы переведены на таджикский язык Мухиддином Аминзаде, Гулчехрой Сулаймони, Убайдом Раджабом, Гоибом Сафарзаде.
Тенденция поэзии эпохи Саят-Новы получила последующее развитие в XIX веке и первой половине XX века, хотя способы и формы выражения приобрели совершенно новое качество. Новые формы и средства выражения поэтических чувств, в которых явно звучал голос протеста, стали новым явлением в литературе нового времени. Лирика стала созвучной политическим и социальным движениям века, который стал веком борьбы за свободу. Армянская поэзия XIX века, вместившая в себя идеи могущества человека и мир его чувств, вдохновила великого мыслителя Микаэла Налбандяна.
В армянскую литературу и культуру XIX века пришла новая плеяда художников слова, таких как Хачатур Абовян, Александр Цатурян, Ованес Туманян, Акоп Акопян, Аветик Исаакян и другие, которые оставили заметный след в литературном процессе своего времени. Это было время, когда под влиянием социальных движений поднялась волна народного недовольства. Представители армянской культуры и литературы, используя форму пропаганды на пути к пробуждению национального самосознания народа, укрепляли сотрудничество с представителями просветительских движений других стран. Например, в конце XVIII века организация «Общество мужчин» по инициативе Мхитара добровольца-просветителя собрала вокруг себя многих просвещенных армян того времени, единственной целью которых была ликвидация безграмотности. Это общество постепенно превратилось в Академию Мхитарийцев, воспитанники которой владели несколькими языками и были пропагандистами просвещения. В 1843 году Академией был учрежден армянский журнал «Базмавеп» («Патриот»), на страницах которого впервые были напечатаны образцы произведений Фирдоуси, Хайяма и Саади на армянском языке.
Следует отметить, что начало социальной и революционной деятельности просветителей Кавказа приходится на начало нового периода армянской литературы. Когда мы говорим о таджикско-армянских литературных связях в новое время, то нельзя не вспомнить исследования и искания армянских ориенталистов, которые, с одной стороны, упрочили литературные и культурные связи армянского и таджикского народов, а с другой, своими ценными исследованиями заложили основу ориенталистики. В исследовании проблем истории персидско-таджикской литературы, и в том числе таджикско-армянских литературных связей, велика заслуга армянских ученых С.Назаряна, К. Патканяна, А. Чопаняна, которые не только посвятили всю свою жизнь изучению и исследованию персидско-таджикской литературы, но и своими ценными работами привлекли внимание и интерес востоковедов мира к изучению проблем таджикской литературы и культуры.
В целом, в XIX веке, который считается веком социально-политических движений, периодом подъема национального самосознания народов, развития культуры, таджикско-армянские литературные связи достигли такого уровня, что их изучение в контексте литературно-эстетической мысли таджиков и армян привнесет много нового в ориенталистику и литературоведении. Не подлежит сомнению и тот факт, что, как уже неоднократно отмечалось, таджикско-армянские литературные и культурные связи, имея очень давнюю историю, продолжались в течение многих веков до нашего времени. До сегодняшнего дня не обнаружено ни одного источника, который как в древние времена, так и сегодня отрицал бы факт таджикско-армянской дружбы, их историко-культурные связи. Все сюжеты иранского происхождения как на земле Аджама, так и в Великой Армении имели важное значение для развития обеих литератур и культур.
Вторая глава диссертации – «Литературный процесс нового времени в контексте таджикско-армянских литературных связей» также состоит из двух разделов.
Первый раздел – «Таджики и армяне в составе единой государственности и новые формы литературных связей» посвящен анализу социально-политических преобразований, происходивших в жизни армян и таджиков, и состоянию основных направлений литературного процесса в Армении и Таджикистане в начале XX века.
Социально-политические преобразования, происходившие в Армении и в Таджикистане в конце XIX и начале XX века, оказали значительное влияние на литературную и культурную жизнь обоих народов. Этот период развития таджикской и армянской литературы является периодом отражения в литературе просветительских идей, социально-политических мотивов, чувства национального самосознания и борьбы за независимость, поисков новых взглядов и т.д.
Новая армянская литература, благодаря творчеству ряда выдающихся художников слова, прошла период, который характеризуется отражением в литературе социальных проблем, длительной борьбы за национальную независимость, и под влиянием западной литературы и традиций персидско-таджикской поэзии достигла своего совершенства. Традиции романтизма формировались в творчестве основоположника новой армянской литературы Хачатура Абовяна, особенно в его романе «Раны Армении» и в «Песне свободы» Микаэла Налбандяна под влиянием русского критического реализма как результат синтеза достижений культур Запада и Востока.
В таджикской литературе данного периода продолжались традиции средневековой литературы, хотя в связи с социально-политическими преобразованиями времени, произошло расширение тематики и содержания поэзии и прозы. Литература, после Васифи и Сайидо (XVI-XVII в.в.), в результате развития жанров поэзии и прозы в Мавераннахре, в частности в литературных кругах Самарканда и Бухары и других регионах вошла в новый период развития. Если традиция Сайидо и его «Шахрошуба» – литература городских ремесленников – в дальнейшем привели к развитию литературы ремесленных кругов и участию народных представителей в процессе поэтического творчества, как было отмечено об этом при анализе творчества Саят-Новы, то проза Зайниддина Махмуда Васифи не только приблизила литературу к пониманию и сознанию народа, но Восифи своим «Бадоеъ-ул-вакоеъ» («Удивительные события») создал с точки зрения жанра синкретическое произведение – историческую хронологию, отражающую реальные события времени автора. В своем произведении, кроме реальных событий социально-политической жизни общества Мавераннахра и Хорасана XVI века, он освещает и «состояние науки, литературы, культуры и общества своего времени, а также политические и религиозные противоречия, классовое противоборство и экономическое состояние того времени» (3, 11).
Описанное политическое состояние эпохи, религиозные и национальные противоречия, реальные культурные, социальные, общественные события, приведенные в «Бадоеъ-ул-вакоеъ» Васифи, можно встретить в «Книге Истории» армянского историка и писателя Аракела Даврижеци. В этой книге автор с исторической точностью и последовательностью описывает жизнь армян и других народов, живущих в городах и провинциях Ирана, знакомит читателя с их нравами, бытом, религиозными и социальными противоречиями.
Таким образом, выясняется, что развитие литературы, культуры и истории таджикского и армянского народов, их традиции, обычаи и нравы средневековья имеют много общих и характерных особенностей. В диссертации факт общности и схожести литературного процесса таджикского и армянского народов в последующие века показан на примере других видных представителей поэзии и прозы армянской и таджикской литературы. Например, при анализе литературного процесса в Бухаре и Самарканде XIX века процесс отражения просветительства, проникновения социально-политических, новаторских идей в творчестве Ахмада Дониша, Савдо, Возеха, Шохина и других сравнивается с творчеством видных армянских просветителей и новаторов данной эпохи Хачатуром Абовяном, Микаэлом Налбандяном, Рафаэлом Патканяном, Габриэлом Сундукяном, Смбатом Шахазизом, Акопом Пароняном, а также выявляются характерные черты творческого наследия представителей двух близких по духу и развитию литератур.
В результате анализа творчества представителей таджикской и армянской литератур XIX века заключается, что, несмотря на то, что Ахмад Дониш в Бухаре, а Хачатур Абовян в Армении руководили новой литературой, литературой нового движения просветительства, где первый на примере «Наводир-ул-вакоеъ» («Редкостные события») критиковал тиранию Бухарского эмирата, невежество и безграмотность народа, а второй в своем романе «Раны Армении» показал борьбу армянского народа за свободу, выразил просветительские взгляды. Исторические условия Кавказа отличались от условий Бухары и Средней Азии в целом. Таджикские просветители на 40-50 лет позже, чем грузины и армяне преодолели сложный путь просветительского движения в процессе борьбы с реакционным духовенством и старыми религиозными догмами. В условиях феодализма, тирании Бухарского эмирата и господства тюркских правителей действительно было трудно Ахмаду Донишу и его последователям вести просветительскую работу. Но как утверждают авторы коллективного труда «Таджикской литературы», несмотря на все эти препятствия, день за днем усиливалось влияние русской культуры на экономическую и культурную жизнь народов Средней Азии (31, 299). Результатом такого влияния русской культуры было появление в Бухаре движения просветительства, вдохновителем и пропагандистом которого был великий таджикский мыслитель, писатель нового времени Ахмад Дониш. Идеи просветительства Ахмада Дониша и все творчество оказали огромное влияние на идейное и тематическое развитие таджикской литературы второй половины XIX и начала XX века.
Приблизительно полвека назад, до того, как Ахмад Дониш стал бороться за просвещение и процветание своей родины, полагая, что «человек рожден для того, чтобы проникнуть в тайны мироздания, и, разгадав суть бытия, должен проникнуть в недра земли, как это происходит в Европе и России, и извлечь из неё все богатства, обратить свой взор в глубины рек и морей, чтобы разгадать их тайны, он должен побывать в космосе и на других планетах, чтобы увидеть, какая польза для процветания и счастья человечества скрыта в том свете и тепле, которые они излучают» (31, 299), далеко в Армении Хачатур Абовян и его последователи своим художественным наследием приближали литературу к жизни и, благодаря им, простой, трудящийся человек стал центральным героем литературы. Согласно сведениям источников, в XIX веке литературные произведения создавались на письменности ашхарабар: и «Песня свободы» Микаэла Налбандяна и «Раны Армении» Хачатура Абовяна были написаны так. Своим творчеством и в особенности своим романом «Раны Армении», Хачатур Абовян смог поставить литературу на службу обществу. Главный герой романа – Агаси – представитель нового поколения, из числа современников автора, приносящий весть о свободе, новой жизни и достижении независимости.
Исследователи армянской литературы указывали на огромную роль в развитии армянской литературы романа «Раны Армении» Абовяна и «Песни свободы» Налбандяна. В том числе один из исследователей жизни и творчества Микаэла Налбандяна Сергей Даронян писал, что «до появления «Песни свободы» Налбандяна в гражданской лирике армянской литературы господствовал национальный романтизм, наполненный горечью и грустью. Налбандян своими стихами, прежде всего «Песней свободы», ввел в армянскую литературу революционный дух. Ни один из поэтов до Налбандяна не воспевал свободу с такой жаждой и горячей любовью, и ни один другой поэт не призывал народ к вере и надежде на светлое будущее, как это сделал Налбандян (6, 49). Действительно, «Песня свободы» Налбандяна содействовала национальному пробуждению народных масс и стала вдохновителем целого поколения молодых армян в борьбе за свободу и национальную независимость.
В диссертационной работе литературный процесс Армении первой половины XIX века и явления, происходившие в армянской литературной жизни того периода сравниваются с таджикским литературным процессом второй половины XIX века. Отмечается, что в таджикской поэзии и прозе второй половины XIX века отражались те же проблемы, которые освещались в средневековой литературе. Нововведения в литературе этого периода заключались в отражении в поэзии и прозе событий нового времени, которые происходили под влиянием России или случались в самом Бухарском эмирате. Об этом свидетельствуют структура и жанровые формы такого произведения, как «Наводир-ул-вакоеъ» («Редкостные события»), охватывающего множество современных автору событий. Ахмад Дониш и его последователи выражали свою точку зрения в отношении тех событий, которые происходили на Западе, в России и других соседних странах.
Ахмад Дониш, Возех, Савдо, Шохин и другие просветители из Бухары, Самарканда и Ходжента в своих произведениях, пропагандируя прогрессивные идеи и мысли «Фаранга» (Франция, Европа – А.Д.), тем самым готовили себя для революционного будущего и великих социальных и общественных преобразований.
В данном разделе диссертации также подвергается сравнительному анализу процесс формирования и функционирования новых литературных кругов на Кавказе, Армении и в Мавераннахре XIX и начала XX веков.
Наряду с определением роли первых литературных кругов Кавказа, таких как Тебриз, Ганджа, Ширван и других в продолжение традиций прошлого, указывается важность и значение Тифлиса в литературной и культурной жизни Кавказского региона в новое время. В конце XIX века Тифлис стал кавказским центром науки, политики и литературы, а наилучшие поэты и писатели жили в Тифлисе, превратив этот город в колыбель формирования армянской культуры, развития армянского языка и литературы. Образование армянских частных и государственных школ и гимназий в Тифлисе в конце XIX и начале XX веков стало причиной развития школьного просвещения. Например, образовавшаяся в 1824 году начальная армянская школа Нерсесяна, которая в 1850 году превратилась в среднюю школу, уже имела светский характер. В дальнейшем на основе указанной школы образовались наилучшие школы и гимназии на армянском языке в Тифлисе, Баку, Ереване, Шуше, Нахичеване, которые сыграли важную роль в просвещении армянского народа в духе армянской национальной культуры и традиций истории.
В формировании национального самосознания и объединения армянского народа немаловажную роль сыграло издание в Тифлисе, Константинополе, Шуше, Ереване, Баку, Ване и Тебризе армянских газет и журналов и развитие книгопечатания. Первое армянское издательство основано в 1823 году в Тифлисе (первая книга на армянском языке вышла в Венеции в 1512 г. – А.Д.) при школе Нерсесяна в 1858 году, через 18 лет после написания впервые издан исторический роман Хачатура Абовяна – «Раны Армении». Из 1300 изданий и 15 тысяч изданных в XIX веке армянских книг большинство было напечатано в Тифлисе. Также Тифлис конца XIX и начала XX века привел на арену политической, научной и литературной деятельности целую плеяду выдающихся армянских поэтов, прозаиков и политиков, таких как Ованес Туманян, Иоаннес Иоаннесян, Аветик Исаакян и многих других, которые в литературных кругах и политических центрах решали исторические проблемы своего народа, его литературы, разрабатывали принципы и пути достижения национальной свободы и независимости.
В диссертации общественно-политическая среда Армении и Кавказа конца XIX и начала XX веков сравнивается с деятельностью литературных и политических центров и кругов Бухары, Самарканда, Ташкента, Худжанда, и их представителей Шарифджона Махдуми Садри Зиё, Асири Худжанди, Абдурахмана Тамкина, Накибхона Туграла, Абдурауфа Фитрата, Махмудходжа Бехбуди, Сиддики Аджзи и Садриддина Айни, выявляются общие и отличительные особенности развития обеих литератур в данном историческом периоде.
Уделяется особое внимание анализу деятельности одного из ярких последователей Ахмада Дониша – поэта, писателя, просветителя и политического деятеля конца XIX и начала XX веков Шарифджона Махдума Садри Зиё (1868-1932). При анализе произведений Садри Зиё «Рўзнома» («Дневник») и «Тазкори ашъор» («Антология поэзии») указывается заслуга автора в «пропаганде и распространении прогрессивных идей времени». Политические и просветительские взгляды особенно ярко выражены в его произведении «Рўзнома» («Дневник»), где он со смелостью критикует политику царской России в период русско-японской войны и указывает на причины поражения России в этой войне. В этом произведении Садри Зиё, продолжая просветительские идеи Ахмада Дониша, резко критикует пороки и тиранию Бухарского эмирата, противопоставляя ему научно-технические и культурные достижения России, Европы и других стран Востока и Запада.
В результате анализа и обобщения мнений и взглядов, таджикских ученых-литературоведов М.Шакури, С. Сиддикова, Р. Ходизаде, У. Каримова, С. Саъдиева и других, исследовавших проблемы таджикской литературы конца XIX и начала XX веков, делается вывод о том, что в этот период истории таджикской литературы в Мавераннахре, особенно в Бухаре, Самарканде в результате распространения просветительских идей и повышения национального самосознания представителей таджикской интеллигенции наблюдается бурный расцвет литературной жизни, формирование новых литературных течений, центров и кругов. Постепенно появились новые школы и издательские центры. Особенно с основанием новых школ, типа джадидской, и пропагандой их деятельности в таджикскую среду проникали первые элементы русского языка и европейской мысли.
Таким образом, в результате социально-политических и культурных преобразований, происходивших в Мавераннахре конца XIX и начала XX веков, литературная жизнь вошла в новое русло, формировались научные и теоретические основы просветительского движения благодаря деятельности нового передового течения – джадидизма. В распространении передовых идей таджикской интеллигенции оказали значительное влияние газеты «Чехранамо»», «Парвариш», «Њубул-матин», «Тарљумон» и «Мулло Насриддин», вышедшие в свет в Бахчасарае и Тифлисе на тюркском и персидском языках. Взгляды и отношения основоположника новой таджикской литературы – Садриддина Айни, который после ознакомления с «Наводир-ул-вакоеъ» («Редкостные события») критически относился к политике Бухарского эмирата, претерпели серьёзные изменения. С появлением указанных газет Айни стал явным и непримиримым борцом против мангитского феодального строя и сторонником движения за справедливость, правду, свободу и права своего народа. Новые передовые мысли и взгляды Садриддина Айни были выражены в его произведениях и трудах «Љаллодони Бухоро» («Бухарские палачи»), «Таърихи инќилоби Бухоро» («История бухарской революции»), «Таърихи амирони манѓитияи Бухоро» («История мангитских Бухарских эмиров»), написанных в первые десятилетия двадцатого века.
Именно благодаря стараниям Садриддина Айни, Мирзо Абдулвохида Мунзима, Ахмаджона Хамди, Абдукодира Мухиддинова и других последователей движения джадидизма, в Бухаре в начале XX века образовались школы нового типа, в которых обучение велось на таджикском языке. Впервые такая школа была открыта в 1908 году в квартале Дарвозаи Саллоххона (Мясничные Ворота) в доме Мирзы Абдулвохида Мунзима, она стала вестником новой жизни. Руководители новых бухарских школ наравне с местными учебными материалами использовали и книги, изданные в России и Стамбуле, имеющие отношение к воспитанию и обучению детей.
В таджикском литературоведении советского периода новая таджикская литература рассматривалась как литература, начинающаяся с победы Октябрьской революции, ее периодизация велась согласно экономическому и социальному строю общества. Отношение советских историков и литературоведов к джадидизму было негативным, это движение считалось реакционным и националистическим течением в бухарском обществе конца XIX и начала XX века. В диссертации выражается иная точка зрения в отношении данного периода литературной и общественной жизни таджикского народа и по вопросу периодизации таджикской литературы нового периода в целом. Анализируя и продолжая мнения и взгляды таджикских литературоведов М. Шакури, А. Сайфуллаева, Х. Шарифова, А. Сатторзода, Р. Мусулмониён, М. Имомова по вопросу периодизации новой таджикской литературы, автор высказывает мнение о том, что первые два десятилетия развития таджикской литературы, как литературы национального и культурного возрождения, пробуждения национального самосознания, формирования новой литературной мысли и т.д., нужно считать первым периодом новой таджикской литературы двадцатого столетия.
Второй раздел второй главы – «Взаимовосприятие формы и содержания в процессе литературных связей Таджикистана и Армении».
С образованием Союза Советских Социалистических Республик литературная жизнь Армении и Таджикистана протекала в едином социальном, политическом и культурном пространстве. Поэты и писатели воспевали и пропагандировали достижения Октябрьской революции и нового социалистического государства. Материалы советской печати давали возможность ознакомиться с социально-политическими и культурными событиями и явлениями, происходившими в республиках, входивших в состав СССР, и способствовали созданию новой общности людей, называемой советским народом. В этих новых исторических условиях для таджикско-армянских культурных и литературных связей начался новый период, отразившийся в творчестве таких писателей, как Садриддин Айни, Абулкасым Лахути, Ованес Туманян, Аветик Исаакян и другие, сыгравших огромную роль в формировании и развитии таджикской и армянской литератур советского периода.
Деятельность Садриддина Айни в первые десятилетия XX века началась с его публицистических выступлений на страницах таджикской и узбекской печати, в том числе в газетах и журналах «Зарафшон», «Овози тољик», «Мењнаткашлар товуши», «Шўълаи инќилоб», «Инќи-лоб» и т.д. Своими публицистическими статьями и призывающими стихами Айни служил делу просвещения народа, его духовного пробуждения и исторического сознания. В своих статьях С. Айни, как представитель просвещенной таджикской интеллигенции, выражает свою позицию по отношению к событиям, происходившим на Востоке, в России и Европе. В начале 1920 года Айни напечатал в журнале «Шўълаи инќилоб» две публицистические статьи, в которых защитил интересы Востока и Армении, находившихся в огне захватнических войн. В статье «Армения и Антанта» он высказывает свои взгляды на социально-политическое положение Кавказа и его трех стран – Армении, Грузии Азербайджана. Ища пути освобождения Армении от рук западных захватчиков, он защищает интересы этого многострадального народа и видит путь достижения свободы для армянского народа в уничтожении партии дашнакидов, предавшей интересы своего народа.
Такое отношение Садриддина Айни и его современников и единомышленников, например, Абулкасыма Лахути является признаком новых форм упрочнения литературных и исторических традиций и началом формирования новых литературных связей. Таджикистан и Армения, у которых была тысячелетняя история дружбы, в первые десятилетия XX века вошли в новый период своего развития в составе единого государства, в результате чего появились новые формы литературных связей. Если в прошлые века представители армянской и таджикской литератур могли подражать тематике, системе образов великих армянских и таджикских поэтов, то в новый период формы взаимосвязи стали разнообразными и разносторонними. В советский период, например, армянские поэты Ованес Туманян и Аветик Исаакян могли вдохновляться формой и содержанием стихов Омара Хайяма и Саади Ширази и наряду с этим имели со своими таджикскими коллегами-современниками деловые встречи на заседаниях и съездах и писали стихи, посвященные друг другу. Например, в советских литературных кругах было известно стихотворение Абулкасыма Лахути, посвященное армянскому поэту Аветику Исаакяну.
Публицистическая деятельность Садриддина Айни, Абулкасыма Лахути и других представителей новой таджикской литературы рассматривается в диссертационном исследовании как одна из новых форм литературных связей армянского и таджикского народов. Анализируя публицистические статьи С. Айни «Дар Боку анљумани якуми ањолии Шарќ», «Масъалаи Арманистон», «Арманистон ва Онтанта», «Дар Арманистон њукумати Шўрої», «Илњомгоњи фикрњои олї ва бошишгоњи озодидўстон» и поддерживая мнение одного из исследователей жизни и творчества Айни Атахана Сайфуллаева, автор подчеркивает, что «первый советский таджикский журнал «Шўълаи инќилоб» в трудные годы и сложной обстановке острой классовой борьбы встал на защиту Советской Армении. Известно, что в первые годы революции реакционные дашнакиды в Армении хотели бороться с коммунистами и взять в свои руки власть в этой стране» (24, 66). Публицистические статьи Айни свидетельствуют о том, что он с первых дней основания журнала «Шўълаи инќилоб» считал Армению «полноправным членом Востока» и всегда защищал интересы народов Кавказа, в том числе и Армении.
Здесь же обобщается мнение армянского исследователя Левона Мкртчяна о роли Садриддина Айни в формировании и развитии армяно-таджикских литературных связей в новое время. Отмечается, что Левон Мкртчян, указывая на огромные заслуги Садриддина Айни в укреплении дружбы и культурного сотрудничества армянского и таджикского народов, ставит его в один ряд с великим армянским просветителем-демократом Хачатуром Абовяном.
Первый подраздел второго раздела второй главы – «Абулкасым Лахути и Армения», посвящен определению литературных связей таджикского и армянского народов в советский период их развития.
Подтверждается, что появление и формирование новых форм и видов таджикско-армянских литературных связей во многом связаны с именем Абулкасыма Лахути. Так как, во-первых, определенный период жизни Лахути, то есть время его скитаний и революционной борьбы, был связан с Кавказом, особенно с Азербайджаном и Арменией. Во-вторых, Лахути имел тесные творческие связи с армянскими поэтами Аветиком Искаакяном и Алазаном.
В диссертации указываются заслуги литературоведов и востоковедов Р. Григоряна, М. Рафили, А. Аршаруни, Л. Мкртчяна, Зайнулло Нуширванзаде, Джафари Ковиёни, Мубориза Ализаде, Хасана Али Оглы, А. Гукасяна и других в изучении кавказского периода жизни Лахути и его отношения к Кавказу и Армении.
Большинство исследователей считают, что начало отношения Лахути к литературе и культуре Армении приходится на 1922 год, и первым, кто встречал Лахути 11 февраля 1922 года у берега реки Аракс Азербайджанского Тебриза был исполняющий обязанности главнокомандующего спецбатальона пограничников Нахичеваня Александр Балаян. Этот факт относится к началу отношений Лахути с армянами, но согласно другим фактам, эти отношения начались значительно раньше, в 1910-1912 годах.
Таджикский литературовед Вали Самад, высказывая ценные замечания по кавказскому периоду жизни и творчества Лахути, пишет, что «Лахути до конца 1923 года жил и творил в таких промышленных и культурных центрах Азербайджана и Грузии, как Нахичевань, Ганджа, Тифлис и Баку. Новый период его жизни в Советском союзе начался именно с Азербайджана» (25, 179). Об этом периоде жизни поэта на Кавказе даны ценные сведения и в работах М. Ализода, Х. Мирзозода, А. Вишнеградовой, Г. Газаряна, Р. Григоряна и других.
Таким образом, выясняется, что творческая деятельность Лахути не представима без Кавказа, в том числе без Азербайджана и Армении. По имеющимся сведениям, касыда Лахути «Кремль» впервые переведена в 1931 году Гарником Газаряном и издана в форме отдельного сборника. Первая статья, посвященная 30-летию творческой деятельности поэта, была написана азербайджанским учёным М. Рафили. Эта статья в 1933 году была опубликована в армянском журнале «Хорурдайин арвест» («Советское искусство»), где упоминается о существовании армянского перевода касыды Лахути. Является неоспоримым свидетельством таджикско-армянских литературных связей и факт дружбы Лахути с армянскими поэтами Егише Чаренцом, В. Алазаном и литературоведами Гургеном Овнаном и Аршалуйсом Аршаруни.
Гурген Овнан во время учебы в Москве занимался сбором и составлением сборника стихов пролетарских поэтов, посвященных В.И. Ленину, и при встрече с Лахути просит у него стихотворения о Ленине. Лахути вручает ему стихотворение «Зинда аст Ленин» («Ленин жив») в персидском оригинале, а в 1934 это стихотворение в переводе Г. Шенгели было опубликовано в сборнике «Поэты мира о Ленине».
Заслуживает внимания и дружба Лахути с армянским поэтом Аветиком Исаакяном. В архиве армянского поэта, который хранится в его литературном музее в Ереване, помещён избранный сборник стихов Лахути, на первых двух обложках которого почерком самого Лахути и в переводе Цицилии Бану написано и датировано «май – 1946. Москва». Об этом стихотворении высказаны ценные замечания армянского исследователя Левона Мкртчяна в его статьях «Лахути и Исаакян» и «Устод и Варпет» (17, 19).
В диссертации также говорится о дружбе и творческих связях Лахути с Алазаном и Аршалуйсом Аршаруни. Указывается о совместном участии Лахути с Алазаном в 1935 году в конгрессе защитников мира в Париже. Рассматривая дружественные и творческие связи Лахути и Аршаруни, автор подчеркивает, что в 1929 году по совету Лахути Аршаруни написал одну из первых статей о повести «Одина» С. Айни. В 1939 году Аршаруни написал статью «Революционный поэт – Лахути», которая вошла в книгу «Песни Лахути в исполнении советских композиторов» и, отмечая заслуги поэта в развитии советской культуры и литературы, выражает ценные замечания о его роли в укреплении таджикско-армянских литературных связей.
Во втором подразделе второго раздела – «Мирзо Турсунзаде в армянской литературной мысли и среде» – анализируется процесс формирования и развития дружбы и творческих взаимосвязей Мирзо Турсунзаде с армянским народом и представителями его культуры и литературы.
В Армении имя Мирзо Турсунзаде знакомо не только представителям науки и литературы, но его знают и помнят многие простые труженики этой страны, читают его замечательные творения на своем родном языке, в его лице представляют не только поэта, но и видного общественного деятеля, борца за мир и дружбу народов.
Дружба и творческие связи Мирзо Турсунзаде с армянским народом в диссертации показаны в процессе анализа его поездок в эту страну. Первая поездка Турсунзаде в Армению состоялась в 1952 году в качестве члена комиссии по Ленинским премиям. До этого армянский читатель был знаком с переводами на армянский язык стихов поэта, а в 1952 году состоялась его встреча с армянскими поэтами и писателями Наири Зарян, Ашотом Граши, Амаяком Сирас, Серо Ханзадян, Согомоном Таронци, Геворгом Эмин, Сильвой Капутикян, Рачия Ованесян, которые читали переводы его стихов на армянском языке. При встрече армянский поэт Гурген Борян и литературовед Акоп Салахян рассказывали о жизни и творчестве Мирзо Турсунзаде. Вторая поездка М. Турсунзаде в Армению состоялась 27 сентября 1957 года по случаю 60-летия одного из основоположников армянской революционной поэзии Егише Чаренца. В тот же день в армянской печати вышла статья Турсунзаде об армянской литературе и замечательной поэзии Егише Чаренца.
Третий раз Мирзо Турсунзаде прибыл в Армению 11 сентября 1973 года в качестве Председателя Советского комитета солидарности народов Азии и Африки для участия в международном симпозиуме поэтов стран Азии и Африки в Ереване.
Перевод стихов Мирзо Турсунзаде в Армении начался еще с 40-х годов XX века. Первым переводчиком стихов Турсунзаде в Армении был поэт и исследователь теории перевода Паруйр Микаэлян, который перевел на армянский язык «Индийскую балладу», «Висячий сад» и «Тара Чандри». По утверждению исследователей, единственным переводом, который выполнен с языка оригинала, является стихотворение Турсунзаде «Муњољир» («Переселенец»), выполненный великолепным знатоком персидско-таджикской литературы Сергеем Умаряном. История появления этого перевода такова: при второй поездке Турсунзаде в 1957 году поэт Ашот Граши познакомил его с молодым Сергеем Умаряном, который, взяв у Турсунзаде стихотворение «Муњољир», через несколько дней перевел его и опубликовал в армянской печати. Этим и началась переводческая деятельность Умаряна, и в дальнейшем он перевел «Шахнаме» Фирдоуси, газели Рудаки, Хафиза, Саади, образцы рубайятов ибн Сина и Омара Хайяма и многие другие произведения. В дальнейшем Г. Оганяном, Г. Шахнозом, Г. Манучаряном и В. Григоряном были переведены отрывки из поэм «Хасан Арбакеш», «Голос Азии», «Гиссарская долина», «Дорогая моя».
В диссертационной работе подвергаются подробному анализу и сравнению различные варианты стихов поэта, переведенные в 70-80 годы, такие как «Высокое гнездо», «Браво, сердце», «Песня мира», «Два платка» и т.д. Анализ перевода стихов Турсунзаде показывает, что стихи поэта, начиная с 40-х годов, проникли в армянскую литературную среду, и этот процесс продолжался в течение нескольких десятилетий, продолжается и поныне.
Рассматривается и процесс исследования жизни и творчества Мирзо Турсунзаде в Армении. Результаты данного процесса свидетельствуют о том, что исследование жизни и творчества Турсунзаде началось после появления перевода образцов его поэзии. Армянский читатель получил первые сведения о Мирзо Турсунзаде из статьи «Обсуждение произведений таджикского поэта Мирзо Турсунзаде», переведенной на армянский язык из «Литературной газеты» и опубликованной 26 марта 1949 года в газете «Гракан терт». 2 октября того же года в «Гракан терт» по случаю дней таджикской литературы и искусства в Москве вышла статья Турсунзаде «Рожденный Октябрем». В этой статье Мирзо Турсунзаде анализировал достижения и пройденный путь новой таджикской литературы после победы Октябрской революции на примере творчества Садриддина Айни, Абулкасыма Лахути, Мирсаида Миршакара, Джалола Икрами, Рахима Джалила и др.
Биографические сведения о Мирзо Турсунзаде также приведены в учебнике «Советская литература» (хрестоматия для X класса), изданном в 1950 году в Ереване. В сборнике стихов таджикских поэтов под названием «Таљикакан кнар» («Таджикская лирика»), опубликованном в 1973 году, также наряду с другими таджикскими поэтами даны биографические сведения о Турсунзаде.
Следует отметить, что первые научные исследования о жизни и творческой деятельности Турсунзаде проведены преподавателем Ереванского государственного университета Вардгесом Ернджакяном, который в 1963-1964 годах опубликовал три научные статьи, охватывающие творческий путь Турсунзаде с 1930 по 1960 годы. Позднее, в 1965 году результаты исследования Ернджакяна вылились в форму кандидатской диссертации на тему «Жизнь и творчество Мирзо Турсунзаде».
В диссертации подробно рассказывается о научной деятельности Вардгеса Ернджакяна и его вкладе в развитие армяно-таджикских литературных связей. Отмечается, что Ернджакян является последователем известного востоковеда, академика Р. Ачаряна и выпускником факультета востоковедения Ереванского государственного университета. До последних дней своей жизни он читал студентам лекции по «Истории литературы Востока» и спецкурс по «Персидско-таджикской литературе».
В процессе своей научной деятельности В. Ернджакян написал множество статей, такие как «Саади и его «Гулистан», «О сущности суфизма», «Литературный портрет Джалалиддина Руми (Балхи)», «Воспоминания» Садриддина Айни», которые свидетельствуют о теплом его отношении к таджикской литературе.
В диссертации также подвергается подробному рассмотрению работа видного армянского исследователя, критика и литературоведа Вазгена Мнацаканяна об особенностях творчества Мирзо Турсунзаде. Основы данного исследования были изложены в выступлении В. Мнацаканяна в сентябре 1981 года на всесоюзной конференции, посвященной 70-летию Мирзо Турсунзаде, проходившей в Душанбе.
Одной из особенностей творчества Турсунзаде, на которую обращает внимание армянский исследователь, является народность творчества поэта, источник – тысячелетняя традиция Рудаки, Саади, Хафиза, и именно этот синтез элементов таджикской классической и современной поэзии является продолжением национального духа таджикской литературы (20, 17).
Представляют особый интерес и ценные высказывания Мнацаканяна о дружбе и взаимосвязи двух ярких представителей армянского и таджикского народов – Мирзо Турсунзаде и Аветика Исаакяна. Как сообщает исследователь, первая встреча Турсунзаде состоялась в Москве, в 1949 году, при которой величайший представитель армянской советской литературы Аветик Исаакян читал наизусть стихотворение еще молодого в то время таджикского поэта, названное «Бозгашт» («Возвращение»).
Вторая глава диссертации завершается анализом, обобщением взглядов ученых о роли и месте Турсунзаде в современной таджикской литературе и его влиянии на литературный процесс советского периода наряду с Серо Ханзадяном, Сильвой Капутикян, Расулом Гамзатовым, Кайсином Кулиевым, Чингизом Айтматовым, Николаем Тихоновым, Давидом Кугултиновым и др.
Третья глава – «Взаимовлияния литератур и художественный перевод в советский период» – состоит из двух разделов.
Первый раздел – «Взаимовлияние литературной мысли» – посвящен анализу истории формирования армянской и таджикской литературной мысли в средневековье и новое время.
Как утверждает один из основоположников армянского литературоведения нового времени М. Абегян, «устная и письменная литература армянского народа с древнейших времен своего формирования и развития находились под влиянием литературных и культурных традиций иранских народов». По утверждению исследователя, «создание любовных стихов о розе и соловье и воспевание чистой любви в армянской литературе начинается с X века, но как мы знаем, роза и соловей, как символы любви, впервые встречаются в творчестве персидско-таджикских поэтов» (2, 383-384). Также известно, что армянского поэта XII века Нерсеса Шнорали на создание эпических произведений вдохновила персидская литература, особенно её проза.
О распространении и влиянии литературной мысли иранских народов свидетельствует и тот факт, что в X-XII веках в Армении «Шахнаме» Фирдоуси читали на языке оригинала – фарси и на своем родном армянском языке. В средние века в Армении сложились даже различные традиции исполнительного искусства в чтении «Шахнаме», его читали на пиршествах, на всеобщих гуляньях. Популярность «Шахнаме» в Армении была высока, а многие её поэмы настолько покорили сердца армян, что чтение «Шахнаме» стало всеобщим явлением. В этом смысле вполне обоснованны выводы армянских литературоведов о том, что одним из основных факторов формирования героической поэзии в средневековой армянский литературе можно считать влияние «Шахнаме». По мнению исследователей, влияние поэтических форм персидской поэзии на средневековую литературу в основном началось после знакомства армянского народа с «Шахнаме» Фирдоуси. Массовый интерес армян к «Шахнаме» в X-XIII веке обусловил ряд формальных изменений в литературе этого народа, в традицию вошло создание рифмованной поэзии. Это формальное видоизменение постепенно охватило всю литературу и стало одной из её качественных особенностей. Первым армянским поэтом средневековья, признавшим высокую поэзию Фирдоуси и создававшим в подражание «Шахнаме», в той же рифмовке и метрике свои стихотворения, был Константин Ерзнкаци (конец XIII – начало XIV века А.Д.). Этот факт впервые был обнародован академиком М. Абегяном в одной из его статей «Метрика «Шахнаме» в армянской поэзии» (1, 119).
Вопросы влияния иранской литературной мысли на армянскую литературу в различные этапы её развития рассмотрены и в работах Валерия Брюсова, Юрия Веселовского, в которых показано влияние особенностей формы, содержания, системы поэтических образов персидско-таджикской поэзии на творчество Григора Нарекаци, Шнорали, Григориса Ахтамарци, Саят-Новы, Нерсеса Благодата и других представителей средневековой армянской литературы.
Армянские поэты нового времени Ованес Туманян и Аветик Исаакян в поэзии и прозе больше использовали достижения персидско-таджикской средневековой литературы. Ованес Туманян имел значительное влияние на социально-политическую и культурную жизнь своего времени. Образование литературного объединения «Вернатун», обсуждение художественных произведений и материалов десятков газет и журналов, издаваемых в Тифлисе на разных языках, перевод поэтических и прозаических произведений Гейне, Шиллера, Рюкерта, Омара Хайяма, Хагани – всё это происходило под руководством и непосредственным участием Ованеса Туманяна. Кроме того, Туманян в своих научных и публицистических статьях, посвященных злободневным проблемам литературы и культуры, литературной критики и истории литературы, призывал молодых литераторов наравне с родной армянской уважать и изучать культуру и литературу других народов. Касаясь этого вопроса, исследователь Грант Тамразян пишет, что «Туманян очень любил персидскую поэзию и выражал искреннее уважение к ней, призывал своих коллег и рекомендовал им больше читать произведения персидско-таджикской литературы» (28, 52-75). Другой исследователь творчества Туманяна – академик Эдуард Джрбашян, рассматривая народность его поэзии, подчеркивает, что её истоками являются литература других народов и общечеловеческие ценности (7, 6-109). Армянский писатель Дереник Демирчян также отмечает, что народность была теорией и практикой жизни Туманяна и, живя в Тифлисе в конце XIX и начале XX века, он способствовал развитию других литератур данного региона – армянской и грузинской, и был знаком через посредство перевода с образцами творений персидских поэтов.
По утверждению большинства исследователей, Ованес Туманян сыграл такую роль в становлении новой армянской литературы и армянского литературного языка, какую сыграл в своё время Садриддин Айни в развитии литературного языка, литературы и культуры таджикского народа.
Ценны высказывания Туманяна о национальных литературах, историческом самосознании народов, выраженные в его статьях, посвященных проблемам литературоведения и литературной критики. По его мнению «Народы, благодаря своим литературам, становятся нацией, превращаются в нации, входят в число цивилизованных народов. Литература – это дух народа, его честь и гордость, священность… Народы могут потерять в мире многое, но они останутся живыми, если имеют свою письменность и литературу» (30, 85-86).
Почти все исследователи, занимавшиеся проблемами влияния восточной литературной мысли, прежде всего, персидско-таджикской литературы на культурную и литературную среду Армении, подтверждают факт существования такого влияния во все периоды развития армянской литературы на примере сотен поэтов и писателей разных эпох. На наш взгляд, для того, чтобы получить полное представление о влиянии персидско-таджикской литературы на армянскую литературу, особенно нового времени, невозможно обойтись без анализа и определения роли и места двух величайших представителей новой армянской литературы – Ованеса Туманяна и Аветика Исаакяна в развитии и укреплении таджикско-армянских литературных связей.
Анализ творчества Ованеса Туманяна показывает, что он из числа литератур разных народов больше всего обращался к восточной литературе и мысли. Восток и восточная культурная и литературная мысль привлекли внимание Туманяна с первого десятилетия XX века. С этого времени он серьезно занимается изучением культуры, истории и философии народов Востока и переводами творчества восточных поэтов и писателей. В личной библиотеке Туманяна, находящейся в его музее, хранятся сборники произведений Саади, Хакани, Хафиза, Омара Хайяма, сыгравшие заметную роль в распространении литературной мысли иранских народов в Армении.
В диссертации анализируется роль Туманяна в распространении и проникновении жанровых форм персидско-таджикской поэзии в армянскую литературу. Отмечается, что например, создание жанровой формы рубаи в новой армянской поэзии, прежде всего, связано с именем Ованеса Туманяна. Известен тот факт, что форма рубаи с рифмовкой а а б а широко использовалась и в армянской средневековой литературе, и почти все армянские средневековые поэты писали стихи в этой популярной форме персидской поэзии. Но рубайяты Туманяна отличаются тем, что они по содержанию и поэтическому духу очень близки к подобным стихам восточных поэтов. Причины успеха Туманяна в создании армянских рубаи кроются в том, что он, прежде чем писать их, занимался переводами и изучением рубайятов Хакани и Хайяма и в зрелом возрасте, после трагических событий армянского геноцида в Турции 24 апреля 1915 года, написал несколько рубаи, в которых выразил боль от этой трагедии своего народа. В одном из рубаи Туманян пишет:
Море скорби моей глубоко и безбрежно,
И несметных полно драгоценных камней.
Гнев мой полон любви, безмятежной и нежной,
Ночь во мне. Но какие созведия в ней… (29, 246).
По утверждению армянских исследователей И. Сафразбекяна и А. Инджикяна, в мировой литературе никто из поэтов в подражании Хайяма не достиг уровня поэтического мастерства Ованеса Туманяна. Близостью формы выражения чувств, глубоких философских идей и соответствием формы и содержания объясняется глубокая любовь Туманяна к Хайяму и подражание ему как величайшему гению всемирной литературы. Возможно, этому содействовала и широчайшая известность Хайяма и его творческого наследия в Армении. Об этом свидетельствуют многочисленные исследования армянских ученых о нем, десятки издания его рубайятов на армянском языке. Из этого следует, что Хайям в Армении считается своим поэтом и формирование и развитие жанра рубаи в Армении во многом связано с его именем. О совершенности и законченности рубайятов же Туманяна свидетельствуют слова известного русского поэта Корнея Чуковского, высказанные после чтения книги «Рубайятов» Туманяна в переводе Наума Гребнева, «одни рубаи Туманяна могут стать темой одной большой диссертации» (32, 282). Не случайно, что рубайяты Туманяна на русский язык переводили переводчики Хайяма, такие как К. Липскерова, А. Пресса, Ф. Корш, Н. Гребнев и др.
В диссертации рассматриваются также творческий путь и заслуги другого выдающегося представителя армянской литературы нового времени – Аветика Исаакяна в деле укрепления дружбы народов и развития таджикско-армянских литературных связей. Развитие и процветание новой армянской литературы и литературной мысли конца XIX и начала XX века также связано с именем гениального армянского поэта и мыслителя – Аветика Исаакяна. О значении личности Исаакяна для культурной и литературной жизни армянского народа свидетельствует и тот факт, что изучением его жизни и творческого наследия занимались также и известные русские поэты и ученые – Александр Блок, Валерий Брюсов, Юрий Веселовский и др.
Аветик Исаакян родился в 1875 году и провел детство и молодость в городе Гумри, находящемся на границе между Западной и Восточной Арменией. Этот город, позже названный в честь жены Николая 1 Александрополь, превратился в один из политических и культурных центров Восточной Армении. В этом городе и получил начальное образование Аветик Исаакян, который уже в молодости знал латинский, французский, немецкий и итальянский языки. Затем продолжил учёбу в Эчмиадзинской семинарии.
В 18 лет Исаакян покинул Родину с целью продолжения учебы и направился в Германию в Лейпцигский университет, где занимался конспектом и изучением философских учений Будды, Ницще, Шопенгауэра, Толстого и литературного наследия немецких мастеров слова Гёте, Гейне, Шиллера, Уланда, Ленау и др.
После возращения из Германии Исаакян начал в Тифлисе политическую и литературную деятельность и вместе с Ованесом Туманяном стал одним из членов литературного объединения «Вернатун» и вел непримиримую борьбу за свободу Западной Армении от турецкого ига. Такая борьба была небезопасна, и многих прогрессивных поэтов и писателей – борцов за свободу Армении в Тифлисе и Ереване в любое время могли посадить в тюрьму. Уже были приговорены к заключению поэты Туманян и Ширванзаде. Заключение угрожало и молодому Исаакяну, но даже угроза смерти не могла воспрепятствовать ему бороться за свободу и независимость своего народа. Наконец, в 1896 году и Исаакяна заключили в тюрьму, но и там он продолжал борьбу своими поэтическими и прозаическими произведениями, в которых автор выразил огромную ненависть к врагам своего народа, готовность бороться с его поработителями, не жалея своей жизни, и желание видеть полное достижение и независимость Армении.
Аветик Исаакян приобрел известность после появления в 1898 его первого сборника стихов, получившего высокую оценку мастеров слова армянской литературы того времени Перча Прошяна, Газароса Агаяна, Иоаннеса Иоаннесяна, Ованеса Туманяна, Александра Ширванзаде.
Дальнейшая жизнь и творческая деятельность Исаакяна проходят во Франции, где он остается до 1936 года. Первое знакомство Аветика Исаакаяна с Абулкасымом Лахути происходит в 1935 году в Париже. По инициативе прогрессивных европейских писателей в 1935 году в Париже состоялся международный конгресс сторонников мира, в котором участвовал и Аветик Исаакян. В числе участников конгресса из Советского Союза были А. Толстой, Б. Пастернак, В. Иванов, А. Лахути и другие. Здесь происходит знакомство армянского поэта с видным представителем таджикской советской литературы Абулкасымом Лахути. А после возвращения Исаакяна в 1936 году в Советский Союз, дружба и творческие взаимосвязи двух великих поэтов расширились и укрепились, о чем свидетельствует стихотворение Лахути, посвященное Исаакяну в честь его 70-летия.
Как выясняется из биографии Аветика Исаакяна, его долгая жизнь в эмиграции в России, Швейцарии, Турции, Франции, Италии требовала знакомства со многими народами, изучение их языков, нравов, обычаев, творческих связей с ними (11, 9-10). Но известен и тот факт, что ни одна культура и литература не привлекала его так близко, как арабская и персидская поэзия. Об этом свидетельствует и его поэма «Абул Ала Маари» и цикл его восточных стихов. По мнению армянского ученого Левона Мкртчяна, поэма Исаакяна «Абул Ала Маари» написана по восточному стилю, в ней использовано много образов, встречающихся в стихах арабских и персидских поэтов (18, 113-115), часто употребляются арабские слова и выражения шукр, шамс, ќасида, ѓазал, сура, самум, пари, шањрзод, иблис, Зардушт и т.д. Такая особенность наблюдается и в прозаических произведениях Исаакяна «Последняя весна Саади» и «Спор Омара Хайяма с Богом».
В диссертации подвергаются краткому анализу произведения «Абул Ала Маари», «Последняя весна Саади» и «Спор Омара Хайяма с Богом». Подчеркивается, что поэма Исаакяна «Абул Ала Маари» является по содержанию философским и социальным поэтическим произведением, ее главным героем является историческое лицо – арабский поэт и мыслитель XI века Абул Ала Маари. Исаакян, используя восточный стиль изображения, от имени главного героя своего произведения выразил свои философские и социальные взгляды об обществе, о человеке и его месте и роли в обществе и т.д.
Прозаическое произведение Исаакяна «Последняя весна Саади» также является синтезом восточного и западного мышления и посвящена теме многолетних путешествий Саади и философскому осмыслению явлений жизни людей и общества. Вероятно, причиной обращения поэта к восточной теме, вернее к жизни Саади, стало почти тридцатилетнее пребывание самого Исаакяна в странах Европы и Азии, в процессе которого он близко познакомился с жизнью и творчеством Саади – великого персидского учителя нравственности, проповедника идей гуманизма, правды, справедливости и человечности. Это произведение Исаакяна написано 24 мая 1923 года в Венеции и впервые опубликовано в журнале «Айреник» («Родина») в Бостоне. В Советском Союзе оно вошло в сборник «Лилит», изданный в Тифлисе.
Основу второго прозаического произведения Исаакяна («Спор Омара Хайяма с Богом») составляют два его рубаи, при использовании которых создается образ восточного мудреца, мыслящего о тайнах мироздания. Это произведение написано в Сардарабаде Армении и впервые опубликовано в журнале «Гарун» («Весна»).
В «Споре Омара Хайяма с Богом» Аветик Исаакян в результате синтеза армянской и персидско-таджикской мысли, используя хайямовские образы и средства художественного выражения, создает великолепное произведение, впитавшее в себя наилучшие традиции персидско-таджикской и армянской литератур.
В результате анализа и исследования проблемы взаимовлияния литературной мысли армянского и таджикского народов в данном разделе диссертации заключается, что эти связи имели в армянской литературе долгую историю формирования и развития, они занимают значительное место не только в творчестве Ованеса Туманяна и Аветика Исаакяна. В укрепление и упрочнение таджикско-армянских литературных связей внесли свой вклад также поэты и писатели, такие как Александр Ширванзаде, Гегам Сарян, Г. Сиаманто, Петрос Дурян и многие другие.
Второй раздел третьей главы «Художественный перевод», в свою очередь, делится на три подраздела. В первом подразделе Армянская поэзия в переводе на таджикский язык рассматривается вопрос перевода армянской поэзии на таджикский язык.
Выясняется, что одной из важнейших школ художественного перевода является школа персидско-армянского перевода. Именно благодаря переводу тысячи лет назад просвещенные сыновья армянского и иранского народов знакомились с литературными достижениями друг друга и заложили основу формирования близких армяно-персидских литературных и культурных связей.
Перевод, в частности художественный, считался наукой, профессией и даже своего рода искусством. Об особенностях перевода, о его значении, в познании культурных ценностей народов написаны сотни статей и исследовательских работ, в которых перевод рассматривался как положительный процесс. Позже произошло развитие перевода как науки, и появились теория и практика перевода и её история как отдельные ветви одной науки. Далее к ним присоединилась и критика перевода. Но следует отметить, что во все времена отличались два вида перевода – хороший и плохой, а термин «средний перевод» не использовался. Хорошим переводом считался тот, который сближает литературы, народы, традиции, показывает степень развития литературы в той или иной стране и т.д. Можно привести десятки примеров блестяще выполненных переводов, которые превратились во всеобщее достояние народов.
Специалисты считали перевод стихов Аветика Исаакяна (20 стихов – А.Д.) в выполнении Александра Блока литературным явлением (18, 243), а переводы «Персидских мотивов» русского поэта Сергея Есенина в выполнении двух таджикских поэтов Бозора Собира и Лоика Шерали признаны «поэтическим чудом» (26, 3-8). Некоторые замечания и мнения автора диссертации по вопросам теории и практики перевода, его истории и критики выражены в его статьях и книгах «Художественный перевод и национальная мысль», «Связь веков и литератур», «Художественный перевод и культурные познания». Исследование проблем художественного перевода продолжается в таджикском литературоведении и в наши дни.
Одной из важных проблем, относящихся к художественному переводу, является изучение процесса перевода поэтических произведений армянских поэтов и писателей на таджикский язык или наоборот, перевод художественных произведений, выполненных с таджикского на армянский, так как именно перевод еще со времен средневековья был одним из основных средств литературного и культурного взаимовлияния и сближения этих двух народов. Если взглянуть на историю перевода этих народов, то выясняется, что армянская переводческая школа всегда считалась в числе самых передовых переводческих центров и на современном этапе, также произведений классиков персидско-таджикской литературы на армянский язык переведено намного больше, чем сделано переводов произведений армянской литературы на таджикский язык, что объясняется, прежде всего, незнанием таджикским читателем армянского языка.
В целом, советский период был периодом значительного роста и развития количества и качества художественного перевода с армянского на таджикский, или наоборот. Так, армянская исследовательница М.Джанполадян, подсчитывая количество переведенных художественных произведений в Армении, пишет, что после 1990 года переведено 228 наименований произведений из 22 языков, полагает, что все-таки 70-80 годы XX века были самыми плодовитыми и эффективными в развитии художественного перевода.
Началом художественного перевода произведений армянских мастеров слова в новое время в Таджикистане можно считать 20-ые годы XX века. Впервые из числа таджикских советских поэтов Абулкасым Лахути перевел стихотворение Р. Патканяна «Бессмертное величие» («Бузургии бе- завол»). Но, по утверждению исследователей художествен- ного перевода, периоды интенсивного роста перевода стихов армянских поэтов на таджикский язык приходятся на 50-80-ые годы XX века, ибо в этот период на таджикский язык переведены произведения Саят-Новы, Хачатура Абовяна, Микаэла Налбандяна, Ованеса Туманяна, Александра Ширванзаде и других армянских мастеров слова.
В 1952 году в журнале «Шарќи Сурх» («Красный Восток») опубликованы два стихотворения армянской поэтессы Сильвы Капутикян в переводе таджикского поэта, тонкого знатока классической поэзии Сухайли Джавхаризаде. Это были первые образцы стихов армянской поэтессы на таджикском языке.
В диссертационном исследовании также анализируются переводы стихов Микаэла Налбандяна «Дни детства» и «Песня свободы», опубликованные в честь 150-летия поэта в 1954 году в журнале «Шарќи Сурх» вместе со статьей армянского литературоведа И. Косикяна о жизни и творчестве Налбандяна. Перевод указанных стихов Налбандяна выполнен таджикским поэтом Мухиддином Фархатом. В диссертации сравнивается указанный перевод стихотворения Налбандяна «Песня свободы» с другим переводом того же стихотворения, выполненным переводчиком Хикматом Рахматом и опубликованным в сборнике «Паёми дўстон» («Вестник друзей»). В результате анализа заключается, что перевод Мухиддина Фархата более близок духу и цели армянского поэта.
В связи с Неделей литературы и искусства армянского народа, которая должна была состояться в 1967 году, были переведены на таджикский язык и изданы отдельным сборником стихи армянских поэтов Сильвы Капутикян и Гегама Саряна. Специальный номер газеты «Маориф ва маданият» («Образование и культура») был посвящен литературе, истории и культуре народов Кавказа и Армении. В этом номере напечатано стихотворение Ваана Теряна «Восход солнца» («Тулўи офтоб») в переводе А. Воситзаде. Данный перевод состоит из трех четырехстрочных строф и одной завершающей шестистрочной строфы.
В 1967 году издательство «Ирфон» опубликовало сборник стихов известной армянской поэтессы Сильвы Капутикян под названием «Шўълаи мањтоб» («Лунный свет»). Этот сборник охватывает 41 стихотворение армянской поэтессы, его переводили Лоик Шерали, Гулчехра Сулаймони, Хадиса Курбонова и Мавджуда Хакимова. Но следует отметить, что большая и наилучшая часть переводов стихов (27 стихов) принадлежат перу Лоика Шерали. В диссертации подверглись подробному анализу стихи Сильвы Капутикян «Вера», «Песня о человеке», «Далеко от Армении», «Армянские глаза», «Голуби Армении» и т. д.
В диссертации также анализированы стихи сборника Гегама Саряна «Гулханда» («Улыбка цветка») в переводе Кутби Кирома и Аслама Адхама. Из 39 стихов сборника 23 переведены Кутби Киромом и 13 Асламом Адхамом. Отмечены преимущества стихов Саряна «Лист свежей фиалки» и «Фирдоуси» в переводе Кутби Кирома, в которых явно ощущается влияние стиля и системы образов персидско-таджикской поэзии. Особенно в стихотворении Фирдоуси поэт представляет автора гениального персидского эпоса «Шахнаме» в качестве царя поэтов, солнца поэзии, светящего на небе и земле.
В диссертации анализированы также стихи 26 известных поэтов Восточной Армении после XVII века – Саят-Новы, Микаэла Налбандяна, Иоаннеса Иоаннесяна, Ованеса Туманяна, Аветика Исаакяна, Ваана Теряна, Акопа Акопяна, Озода Вштуни, представителей литературы Западной Армении Петроса Дуряна, Мисака Мецаренца, Даниэла Варужана, Сиаманто и др., вошедших в сборник «Паёми дўстон» («Вестник друзей»), изданный в 1967 году. Стихи данного сборника переведены таджикскими поэтами Гулчехрой Сулаймони, Гоибом Сафарзаде, Басиром Расо, Собиром Зикирзаде. Здесь же рассматриваются и переводы стихов Аветика Исаакяна, Амо Сагияна, Армаика Саакяна, Ваана Давтяна, Геворга Эмина, Ашота Граши, выполненные Нодиром Шанбезаде, Али Бабаджаном, Аскаром Хакимом и другими, опубликованные в таджикских газетах и журналах.
Во втором подразделе – Перевод прозаических произведений подвергаются анализу и прозаические произведения представителей армянской литературы, переведенные на таджикский язык в период существования Советской власти в Таджикистане. Отмечается, что перевод армянской прозы в Таджикистане начинается в 30-ые годы XX века. В 1934 году в Армении по случаю 1000-летия «Шахнаме» Фирдоуси переведена Г. Асатуром поэма «Рустам и Сухроб», а в 1939 году в Таджикистане переведены отрывки из армянского народного эпоса – «Давид Сасунский».
Период интенсивного роста переводов образцов армянской прозы приходится на 70-ые годы XX века. Именно в этот период были переведены «Прекрасная Вардик» Раффи, «Сын гончара» Акселя Бакунца, рассказы Наири Заряна «Развевающийся флаг», «Яблоневый сад», двухтомный роман Гарегина Севунца «Тегеран», книга Х. Гулназаряна «Веселые путешественники», сборник «Армянские народные сказки», и т.д., выполненные Ш. Муродулло и С. Хафизом, Шамси Собиром, М. Наджмиддиновым, С. Зикирзаде и Р. Обидовым.
Вторым периодом художественного перевода из армянской прозы являются 80-90-ые годы XX века, которые характеризуются переводом трехтомного автобиографического произведения Гургена Маари «Молодость» (1986), повестей и рассказов Серо Ханзадяна под общим названием «Жажду, дайте воды!» (1988), «Сказок и рассказов» Ованеса Туманяна (1991), «Армянских эскизов» Вардгеса Петросяна (1991).
Все указанные переводы свидетельствуют о значительном влиянии армянской литературной мысли на литературную среду Таджикистана советского периода. В диссертации определены заслуги Муродулло Шерализаде, Хафиза Сайфуллаева, Шамси Собира, Собира Зикирзаде, Мутеулло Наджмиддинова, Азимкула Насимова, Саттора Турсуна, Ибода Файзулло и других в переводе пропаганде армянской прозы в Таджикистане последних десятилетий XX века. Также сообщается о популярности произведений армянских писателей Ованеса Туманяна, Аветика Исаакяна, Серо Ханзадяна, Гранта Матевосяна и большом интересе у таджикского читателя к их творчеству.
Последний подраздел второго раздела третьей главы диссертации – Современная таджикская литература в Армении посвящен изучению и определению истории и состояния перевода произведений таджикских авторов на армянский язык.
Как было подчеркнуто ранее, переводы стихов представителей новой таджикской литературы были сделаны в 30-ые годы, первыми переводами на армянский язык были произведения Абулкасыма Лахути, а в 50-60-ые годы переводы стали более многочисленными, благодаря поездкам в Армению М. Турсунзаде, М. Миршакара, Дж. Икрами, Ф. Мухаммадиева и других и ознакомлению армянского читателя с их жизнью и творчеством. В 1957 году армянский востоковед Вардгес Ернджакян в одной из своих статей, названной «Садриддин Айни и его «Воспоминания», подчеркивая значение перевода этого произведения на армянский язык, писал, что «Воспоминания» Садриддина Айни являются зеркалом, показывающим жизнь таджикского народа для внетаджикской среды, и перевод этого великого произведения на армянский язык полностью изменил представления армянского народа о таджиках и Таджикистане». В другой статье, посвященной жизни и творчеству Айни, подчеркивается значение и важность трех произведений Айни «Одина», «Дохунда» и «Рабы».
В развитии процесса перевода произведений новой таджикской литературы сыграла важную роль и Неделя таджикской литературы в Армении, состоявшаяся в 1975 году, в которой участвовали таджикские поэты и писатели Мирсаид Миршакар, Мумин Каноат, Ибод Файзулло, Гулрухсор, Озод Аминзаде, Бозор Собир, Мавджуда Хакимова, Салимшо Халимшо, Джалол Икрами, Басир Расо, Фазлиддин Мухаммадиев, и при встрече со своими армянскими коллегами обсуждали вопросы двустороннего сотрудничества в области литературного творчества и художественного перевода. В эти дни в армянской газете «Коммунист» были опубликованы статьи Гегама Саряна «Духовная близость», Леонида Гурунца «Чинары Душанбе», Сильвы Капутикян «Наш большой дом», Вардгеса Петросяна «Певец и сын Востока», Сурена Мурадяна «Памирская песня», образцы переведенных стихов таджикских поэтов Мирсаида Миршакара, Гулчехры Сулаймони, Мумина Каноата, Боки Рахимзаде и несколько образцов таджикских народных сказок.
Армянский литературовед Левон Мкртчян в статье «Устод и Варпет», посвященной дружбе и творческим связям двух мастеров слова, пишет, что Лахути уважал Исаакяна и посвятил ему стихотворение. Стихотворение Лахути, посвященное Исаакяну – это один из эпизодов дружбы и творческой взаимосвязи армянского и таджикского народов. О тесной связи Исаакяна с персидско-таджикской литературой свидетельствует и тот факт, что он заимствовал сюжеты своих произведений «Спор Омара Хайяма с Богом» и «Последняя весна Саади» из персидско-таджикской литературы (19). Другой армянский поэт Гегам Сарян, выражая свои впечатления о персидско-таджикской литературе, подчеркивал, что армяне гордятся тем, что поэмы «Шахнаме» Фирдоуси изданы в Армении несколько раз на армянском языке, а рубайяты Хайяма стали самыми любимыми и читаемыми для армянских читателей.
В течение Недели таджикской литературы в Армении в газете «Ерекоян Ереван» («Вечерний Ереван») опубликована статья армянского исследователя и переводчика Сергея Умаряна «Советакан тачикакан граканутюн» («Таджикская советская литература»), в которой рассмотрен путь формирования новой таджикской литературы, начиная от Айни и кончая молодыми поэтами 70-х годов Гулрухсор, Саидали Мамур, Хабибулло Файзулло. В этой же газете также были опубликованы образцы произведений таджикских поэтов и прозаиков Садриддина Айни, Мирзо Турсунзаде, Гулчехры Сулаймони, Боки Рахимзаде, Мирсаида Миршакара, Озод Аминзаде, Саидали Мамура, Мумина Каноата, Гулрухсор Сафиевой, Басира Расо в переводе Сергея Умаряна, Вардгеса Бабаяна, Мкртича Корюна, Ваана Каренца, Аршалуйса Сарояна и др. Литературоведческие исследования армянских ученых о новой таджикской литературе и переводы образцов произведений таджикских советских поэтов и писателей в те дни опубликованы также в армянских газетах «Гракан терт», «Советакан Айастан» и других органах армянской периодической печати.
Результаты изучения истории перевода произведений новой таджикской литературы в Армении свидетельствуют о том, что первым переведенным и изданным в форме отдельной книги произведением таджикских поэтов на армянском языке, как выше говорилось, является «Кремль» Абулкасыма Лахути, выполненный Г. Газаряном и опубликованный в издательстве «Петхрат» и первой научной статьей также считается работа М. Рафили «Жизни и творчество Лахути», посвященная 30-летию творческой деятельности поэта. В диссертации подробно рассматриваются содержание и основные проблемы, поставленные и решенные исследователем.
Начиная с 50-х годов, наряду с переводами и исследованиями творчества таджикских советских поэтов и прозаиков, в Армении расширилась и деятельность по переводу и пропаганде творений представителей персидско-таджикской классической поэзии. В 1957 году переведена на армянский язык «Лирика» Хафиза Ширази, содержащая 59 рубаи, 54 газелей и сакинаме поэта. Перевод стихов данного сборника осуществлен под редакцией Сергея Умаряна, а в процессе перевода стихов участвовали С. Таронци, А. Исаакян, М. Хоренян, Р. Ованесян, О. Гукасян, С. Умарян, М. Арутюнян, М. Максудян, В. Норенц, Ц. Артемян.
Год спустя, в 1958 году, на армянском языке вышел сборник стихов Рудаки под названием «Рудаки» (23, 166), а армянский востоковед Арпик Минасян в своем исследовании рассматривала историю перевода и распространения творчества Саади, особенно «Гулистана», в литературной среде Армении (16, 214). Согласно Минасян, первый перевод отрывков из «Гулистана» Саади и его стихов приведен в персидско-армянском словаре Георга Дпира Тер-Ованесяна Палаци, написанном в 1826 году.
Следует отметить о двух антологиях персидско-таджикской поэзии на армянском языке, сыгравших важную роль в проникновении восточной литературной мысли в литературу Армении нового времени. Первая книга, названная «Лирикакан аревелк» («Восточная лирика»), охватывающая переводы отрывков «Авесто», стихов Рудаки, 24 рубаи, 12 стихов других жанров, отрывков из «Шахнаме» Фирдоуси, «Шахнаме» Дакики, «Шахнаме» Абумансури, образцов двустиший-дубейти Бобо Тахира (40 дубейти), 120 рубайятов Хайяма, стихов Афзалиддина Хагани, его тюремных стихов и отрывков из «Дворца Мадоин» и 74 рубаи из Муслихаддина Саади, отрывков из его «Бустана» и «Гулистана», 3 газели из Джалалиддина Руми и отрывка из его «Месневи», 9 газелей из Хафиза Ширази и 30 рубаи Абдурахмана Джами. Материалы книги переведены и подготовлены к печати Сергеем Умаряном. Преимущество книги заключается в том, что в ней даются биографические сведения о каждом авторе.
Вторая книга – «Тачикакан кнар» («Таджикская лира»), переведена и издана также в 1973 году Сергеем Умаряном с предисловием Сильвы Капутикян. В предисловии книги Капутикян даёт обзор эволюции иранских сюжетов, о влиянии древнеиранской культуры на литературную и культурную среду новой Армении и в целом о впечатлении поэтессы о современной таджикской литературе. Эта антология охватывает краткую биографию и образцы переводов стихов 40 таджикских советских поэтов С.Айни, А. Лахути, М. Турсунзаде, Пайрава Сулаймони, Х. Юсуфи, М. Хакимовой, Г. Сафиевой, О. Аминзаде, Х. Курбоновой, Б. Расо, С. Халимшо, Х. Файзулло, Б. Фарруха, Б. Фируза, А. Сафара и других, выполненных армянскими поэтами и переводчиками А. Сарояном, С.Капутикян, А. Дуряном, В. Каренцом, Х. Гулназаряном, П. Микаэляном, К. Акопяном, С. Умаряном, Х. Рачяном, М. Корюном, В. Овсепяном, М. Мкртчяном, С Арутюняном, Метаксе, А. Салахяном, Г. Бандуряном, Ж. Аветисяном, С. Харагяном, Э. Авакяном, С. Торусяном, В. Бабаяном.
Несмотря на все это, как отмечается в диссертации, таджикской прозы на армянский язык переведено меньше, чем поэтических произведений, так как армянский народ знал таджиков как «жителей страны поэзии». Первое прозаическое художественное произведение таджикской литературы, переведенное на армянский язык, это повесть Садриддина Айни «Старая школа», изданная в Армении в 1937 году. Затем, в 1939 году на армянский язык переведена таджикская народная сказка «Синий ковер», выполненная М. Дургаряном. Через 20 лет после перевода «Старой школы», были изданы две первые части «Бухары» из «Воспоминаний» Садриддина Айни.
В диссертационной работе также анализированы переводы на армянский язык других частей «Воспоминаний», повести «Смерть ростовщика» Садриддина Айни, выполненные Сергеем Бородиным и Суреном Багдасаряном и оценки исследователей В. Ернджакяна, В. Панкиной об особенностях и значении указанных переводов.
В заключении подводятся итоги исследования проблемы взаимовлияния армянской и таджикской литератур с древнейших времен до советского периода их развития на примере творчества наиболее известных армянских и таджикских поэтов и писателей. Основные выводы диссертационного исследования сводятся к следующему:
К X-XV векам литературные связи таджикского и армянского народов укрепились и заложили фундамент дальнейшего их развития в последующие столетия. В диссертации при изучении литературных связей армянского и таджикского народов в указанные века внимание акцентируется на отдельных литературных фактах: проявления общности духа этих литератур, их сближения по структурно-формальным признакам.
В истории литературных связей таджикского и армянского народов X-XV веков сближение протекало за счет восприятия и смешения жанровых форм, что вполне убедительно продемонстрировано в исследованиях и научных выводах Армануш Козмоян. Важнейшим ее выводом было утверждение о необходимости изучения своеобразия литературных связей армянского и таджикского народов в сравнительно-типологическом контексте. Это, пожалуй, наиболее продуктивный путь выявления двусторонних взаимосвязей и взаимоотношений разных по своему типу литератур.
В диссертационном исследовании определено своеобразие литературных связей таджикского и армянского народов в X-XV веках, раскрыта природа развития этих литератур, истоки общности их содержания. Именно природа развития литературы, а также общность позиций, направлений поисков поэтов определяют своеобразие и общие черты развития изучаемых литератур. В ходе работ раскрыта история самого процесса и факторы литературного влияния.
Армянские поэты средневекового периода Григор Нарекаци, Григорис Магистрос, Нерсес Шнорали, Григорис Ахтамарци, Григор Тха, Фрик, Константин Ерзнкаци, Ованес Тлкуранци, Наапет Кучак, Мкртич Наккаш и другие испытали в своем творчестве благотворное влияние персидско-таджикской литературы и системы её образов. После Григора Нарекаци некоторые поэты армянской средневековой литературы добились успехов в создании рифмованных стихов и внесли новую струю в родную литературу, а последующие художники слова – Фрик и Константин Ерзнкаци в поисках новых тем качественно видоизменили литературу этого периода. В поэзии Фрика и Константина Ерзнкаци взамен стихов в характерном для средневековой армянской литературы жанре шаракан пришли темы веры в человеческую личность, в её созидательный труд и высокое предназначение. В их творчестве, благодаря обращению к важным вопросам, появляется изображение реальной жизни человека, его духовного мира, мечтаний и чаяний. Таким образом, опираясь на лучшие традиции своей культуры и творчески осваивая успехи иных культур, армянская литература еще ярче проявила свою национальную самобытность. У истоков этих коренных преобразований, процесса формирования и развития новой национальной культуры стоял поэт Арутюн Саят-Нова (1712-1795). Всё многообразие армянской литературы, её новаторские искания в этом периоде берут своё начало в творчестве Саят-Новы.
Последующее развитие армянской литературы и культуры связано с творчеством Хачатура Абовяна, Александра Цатуряна, Ованеса Туманяна, Акопа Акопяна, Аветика Исаакяна и др. Это было время социальных перемен, когда поднялась волна народного недовольства. В разных концах света образовались просветительские группы с целью сплочения армян. Армянские колонны также принимали участие в просветительской деятельности и внесли свой вклад в духовное пробуждение армянского народа, постепенно объединяя просветительские круги разных народов. В целом, начало социальной и революционной деятельности просветителей Кавказа приходится на начало нового периода развития армянской литературы.
Новая армянская литература, начиная с первой половины XIX века, на примере творчества ряда выдающихся мастеров слова прошла стадию отражения в литературе острых социальных проблем, борьбы за национальную независимость и под влиянием западной литературы, а также традиций персидско-таджикской поэзии достигла своего совершенства. Традиции романтизма формировались в творчестве основоположника новой армянской литературы Хачатура Абовяна, в его романе «Раны Армении» и «Песни свободы» Микаэла Налбандяна под влиянием русского критического реализма и в результате синтеза достижений культуры Запада и Востока.
В советский период развитие таджикско-армянских литературных связей происходило в составе одного общего великого государства того времени, в едином культурном, социальном и политическом пространстве. Этот период вывел на арену новых своих представителей в лице Садриддина Айни, Абулкасыма Лахути, Ованеса Туманяна, Аветика Исаакяна и других, сыгравших важную роль в укреплении и развитии таджикско-армянских литературных связей. Появились новые формы литературных связей. Так, например, если в средние века основными формами взаимосвязей поэтов были подражание и перевод, то в советском периоде армянские и таджикские литераторы проводили также деловые встречи на заседаниях и съездах и писали стихи друг другу.
Советский период развития был самым плодотворным и эффективным периодом в развитии художественного перевода с армянского на таджикский и наоборот. Согласно утверждению большинства исследователей, период интенсивного развития переводов стихов армянских поэтов на таджикский язык приходится на 50-80-е годы, когда были переведены на таджикский язык произведения Саят-Новы, Хачатура Абовяна, Микаэла Налбандяна, Ованеса Туманяна, Александры Ширванзаде и других представителей армянской литературы.
В целом, исследования, проведённые в диссертационном изыскании, показывают, что литературные и культурные связи таджикского и армянского народов имеют древнюю историю. Основой этих древних и тесных взаимосвязей является общность истории и культуры двух народов, так как древняя культура и мифология армян и иранцев питались из одного источника и многие мифы и легенды – вера в победу сил добра над злом – со средневековых времён были характерны для иранцев и армян.
Цитированная литература:
1. Абегян, М. Метрика «Шахнаме» в армянской поэзии // Фирдоуси – Ереван: Айпетрат, 1934. – С. 119-128. – На арм. яз.
2. Абегян М. История древнеармянской литературы. – Ереван: Изд-во АН Арм. ССР, 1975. – 605 с.
3. Айнї, С. Восифї ва хулосаи «Бадоеъ-ул-ваќоеъ» / Тањиякунандаи нашри илмї, муаллифи сарсухан ва тавзењот К. Айнї. – Душанбе: Ирфон, 1985. – 336 с.
4. Бахчинян, Г. Саят-Нова. Жизнь и творчество: Автореф. дисс. д-ра филол. наук. – Ереван, 1988. – 48 с.
5. Бертельс, Е. История литературы и культуры Ирана. – М.: Наука, 1988. – 558 с.
6. Даронян, С. Налбандян и русские революционные демократы. – М.: 1979. – 316 с.
7. Джрбашян, Э. Туманян и проблема народности // Ованес Туманян: Материалы всесоюзной межвузовской научной конференции. – Ереван, 1969. – С. 20-39.
8. Джрбашян, Э. Основные итоги и задачи изучения средневековой армянской литературы // Русская и армянская средневековые литературы. – Л.: Наука, 1982. – С. 9-17.
9. Джрбашян, Э. Четыре вершины (Туманян, Исаакян, Терян, Чаренц: Литературоведческие исследования). – Ереван: Советакан грох, 1982. – 464 с. – На арм. яз.
10. Жирмунский, В. Сравнительное литературоведение: Восток и Запад. – М.: Наука, 1979. – 493 с.
11. Исаакян, А. Аветик Исаакян и Россия. – М.: Советский писатель, 1988. – 298 с.12. Конрад, Н. Запад и Восток. – М.: Наука, 1972. – 496 с.
13. Кучак, Н. Сто и один айрен. – Ереван, 1976, – 268 с.
14. Мецопский, Ф. История Темур-Ланга и его приёмников. – Баку, 1957. – 101 с.
15. Миллер-Будницкая, Р. Саят-Нова: Песни // Звезда. – 1940. – № 3-4. – С. 239-241.
16. Минасян, А. Армянские переводы «Гулистана» Саади. – Ереван, 1972. – 214 с. – На арм. яз.
17. Мкртчян, Л. Исаакян и Лахути // Комсомолец. – 1963. – 6 февраля.
18. Мкртчян, Л. Аветик Исаакян и русская литература. – Ереван, 1963. – 243 с.
19. Мкртчян, Л. Устод и Варпет // Коммунист. – 1975. – 26 июня.
20. Мнацаканян, В. Поэт большой доброты. – Душанбе: Дониш, 1982. – 17 с.
21. Парнак (Чопанян А). Творчество Наапета Кучака // Анаит. – 1902. – № 9. – С. 2-8. На арм. яз.
22. Парнак (Чопанян А). Омар Хайям // Анаит. – 1904. – № 2. – С. 33-39. – На арм. яз.
23. Рудаки, А. Избранное. – Ереван: Айпетрат, 1958. – 166 с. – На арм. яз.
24. Сайфуллаев, А. Дружба народов – дружба литератур. – Душанбе: Ирфон, 1975. – 221 с.
25. Самад, Вали. Глубже Каспия, выше Сатурна. – Душанбе: Маориф, 1992. – 224 с. – На тадж. яз.
26. Сатторов, А. Мўъчизаи шеър // Есенин, С. Гулафшон. – Душанбе: Ирфон, 1977. – С. 3-8.
27. Таджикская лира. – Ереван: Айастан, 1973. – 378 с. – На арм. яз.
28. Тамразян, Г. Ованес Туманян – критик // Ованес Туманян: Материалы всесоюзной межвузовской научной конференции. – Ереван, 1969. – С. 52-75.
29. Туманян, О. Избранные произведения // В двух томах; Т. 1: Поэзия. – М.: 1960. – 438 с.
30. Туманян, О. О России и русской культуре: Статьи и письма. – Ереван, 1969. – 125 с.
31. Ходизода, Р., Каримов, У., Саъдиев, С. Таджикская литература (XVI-XIX и начало XX вв.) – Душанбе, 1988. – 416 с. – На тадж. яз.
32. Чуковский, К. «… И первой – первая любовь» // Туманян – 100: Юбилейная летопись. – Ереван, 1974. – С. 282-287.
33. Шахсуварян, А. Рубайят Хайяма на армянском языке // Советакан граканутюн. – 1961. – № 12. – с. 152-156. – На арм. яз.
Основные положения диссертации отражены
в следующих публикациях:
Книги:
- Связь времён и судьба литератур. – Душанбе: Маориф, 1994. – 80 с. – На тадж. яз.
- Литература и время. – Душанбе: Санадвора, 1996. – 54 с. – На тадж. яз.
- Проблемы литературных связей. – Душанбе: РТСУ, 1998. – 188 с. – На тадж. яз.
- Горизонты литературных связей. – Душанбе: Маориф, 2000. – 80 с. – На русс. яз.
- Литература и действительность. – Душанбе: Њумо, 2003. – 257 с. – На тадж. яз.
- Литературные связи таджикского народа. – Душанбе: Њумо, 2003. – 122 с. – На тадж. яз. / Соавтор Х. Шодикулов.
- Литература и познание человека. – Душанбе: Статус, 2006. – 304 с. – На тадж. яз.
- «Издревле сладостный союз…». – Душанбе: Эљод, 2006. – 135 с. – / Соавтор Х. Шодикулов. – На русс.яз.
- Таджикско-армянские литературные связи. – Душанбе, Адиб, 2008, 328 с. – На тадж.яз.
Статьи:
- «Шахнаме» Фирдоуси и армянский героический эпос // Правда жизни и литературные поиски. – Душанбе, ТГУ, 1994. – Кн. I. – С. 78-84. – На тадж. яз.
- Мирзо Турсунзаде и современный литературный процесс // Литературные поиски. – Душанбе: ТГНУ, 1996. – Кн. II. – С. 97-103. – На тадж. яз.
- Художественный перевод и литературный процесс // Садои Шарќ. – 1997. – № 7-12. – С. 128-131. – На тадж. яз.
- Хагани и литературный круг Кавказа. / В кн. «Рубайят Хагани Ширвани». – Душанбе: Изд-во МО РТ, 1999. – 197 с. – На тадж. яз. / Составитель и автор предисловия Абдували Давронов и Мирзо Салехов. – С. 3-29.
- О литературной компаративистике // Проблемы истории и теории литературных связей народов Центральной Азии: Материалы международной научно-теоретической конференции (13-14 октября 2000 г). – Душанбе: АНОТ, 2000. – С. 16-20. – На тадж. яз.
- Художественный перевод и национальное мышление //Исследования по культуре. – Душанбе, 2000. – С. 66-82. – На тадж. яз.
- Об одном качестве литературы // Культура. Образование XXI в.: Материалы республиканской научно-практической конференции (10-12 апреля 2000 г.). – Душанбе: РТСУ, 2000. – С. 80-83. – На тадж. яз.
- Соединитель веков и культур // Актуальные проблемы таджикской филологии.– Душанбе: РТСУ, 2003. – Вып. III. – С. 93-102. – На тадж. яз.
- Что такое художественный перевод // Актуальные проблемы таджикской филологии.– Душанбе: РТСУ, 2003. – Вып. III. – С. 103-122. – На тадж. яз.
- «Шахнаме» на армянском языке // Возвращение в Иран. – Ереван, 2003. – С. 27-34. – На персидском языке, арабской графике.
- Переводчик боли народной // Садои Шарќ. – 2003, № 7-9. – С. 112-122. – На тадж. яз.
- Таджикско-армянские литературные связи // Энциклопедия литературы и искусства. – Душанбе: Главная Редакция таджикской энциклопедии, 2004. – С. 5-7. – На тадж. яз.
- Литературная критика и литературный процесс // Садои Шарќ. – 2005. – № 7-9. – С. 6-17. – На тадж. яз. / Соавтор А. Абдусатторов.
- Литературные связи таджикского народа // Язык, литература и культура Таджикистана. љ. 2. – Тегеран, 1384 / 2005. – С. 17-40. – На персидском языке, арабской графике. / Соавтор Х.Шодикулов.
- Современная таджикская поэзия в контексте литературных связей: Материалы международной научно-практической конференции «Русский язык и литература в государствах Средней Азии» (23-24 ноября 2005 г.). – Душанбе: РТСУ, 2005. – С. 248-254. – На русс. яз.
- Действительность и познание критики // Садои Шарќ. – 2006. – № 7. – С. 141-154. – На тадж. яз.
- Омар Хайям. 100 рубаи (новые переводы). – Душанбе, 2007, 142 с. – На русском, таджикском языках и арабской графике (составители и авторы предисловия Абдували Давронов и Фарогат Искандарова).
- Жемчужины армянской литературы. – Душанбе, 2008, 232 с. – На тадж. яз. (составитель и автор предисловия Абдували Давронов).
- Устод Айни и Армения // Известия АН РТ (отделение общественных наук), 2008, №1, – С. 139-145. – на тадж.яз.
- Ованес Туманян и таджикская литературная мысль // Известия АН РТ (отделение общественных наук), 2008, №2, С. 150-156. – На тадж.яз.
- Судьба шелковых бейтов. // Материалы Международной научно-практической конференции «Рудаки и становление таджикского литературного языка», (Душанбе, 15-16 мая 2008г.) - Душанбе, РТСУ, 2008, – С. 150-156. – На тадж.яз.
- Современная таджикская литература в Армении // Вестник ТГНУ (серия филологии), 2008. – №1. – С. 157-166. – На тадж.яз. (соавтор М. Зайниддинов).
- Саят-Нова и таджикская литература // Вестник ТГНУ (серия филологии), 2008. – №1. – С. 166-173. – На тадж.яз.
- Художественный перевод и развитие литератур. В кн. «Свет мысли» - Худжанд, 2008. – С. 48-66. – На тадж.яз.
- Рудаки в Армении (вопросы перевода). // Энциклопедия Рудаки, Душанбе, 2008, т.2, – С. 404-410. – На тадж.яз.
- Об истоках периодизации таджикско-русских литературных связей. В сб. «Вопросы таджикской филологии» (Вып. IV) - Душанбе, 2008, – С. 105-114. – На тадж.яз.
- Становление таджикско-армянских литературных связей // Вестник ТНУ (серия филологии), 2008. – №2. – С. 157-164 – На тадж.яз. (соавтор М.Зайниддинов).
- Армения в «Сафарнаме» Насира Хусрава // Вестник ТНУ (серия филология), 2008. – №2. – С. 163-170 – На тадж.яз.
- Мир мысли и переживания поэта // Известия АН РТ (отделение общественных наук), 2008, №4, С. 119-124. – На тадж.яз.
- Зеленая книга языков // Садои Шарќ, 2008, №12, С. 3-11. – На тадж.яз.
- Таджикско-армянские литературные связи (исторический аспект). В кн. Муждаи васл, – Худжанд, 2008, С. 59-72. – На русс.яз.
- Горизонты литературных взаимодействий // Вестник РТСУ, 2008, №3, С. 110-116 (соавтор с М. Имомов).
- Критерий мысли и гордости // Памир, 2008, № 9-12, С. 110-128 – На русс.яз.
