Древнерусский памятник страсти христовы: литературная традиция и жанр
На правах рукописи
ШКАПА АННА СЕРГЕЕВНА
ДРЕВНЕРУССКИЙ ПАМЯТНИК «СТРАСТИ ХРИСТОВЫ»: ЛИТЕРАТУРНАЯ ТРАДИЦИЯ И ЖАНР
Специальность 10.01.01 – «Русская литература»
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени
кандидата филологических наук
Москва - 2013
Работа выполнена на кафедре истории русской классической литературы
федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Российский государственный
гуманитарный университет» (РГГУ)
| Научный руководитель: | доктор филологических наук Люстров Михаил Юрьевич |
| Официальные оппоненты: | Травников Сергей Николаевич доктор филологических наук, профессор кафедры филологического образования Московского института открытого образования (МИОО) Архангельская Анна Валерьевна кандидат филологических наук, доцент кафедры истории русской литературы филологического факультета Московского государственного университета имени М.В.Ломоносова |
| Ведущая организация: | Московский педагогический государственный университет (МПГУ) |
Защита состоится «12» декабря 2013 года в 15.30 на заседании диссертационного совета Д 212.198.04, созданного на базе РГГУ, по адресу: 125993, ГСП-3, Москва, Миусская пл., д. 6.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке РГГУ по адресу: 125993, ГСП-3, Москва, Миусская пл., д. 6.
Автореферат разослан «05» ноября 2013 года
Ученый секретарь
диссертационного совета С.С. Бойко
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы исследования.
Тема страданий Спасителя актуальна для христианской литературы вне зависимости от конфессиональной принадлежности авторов. Ф. И. Булгаков говорит об интересе к пассийной тематике в Италии, Германии, Голландии, Франции и других западноевропейских странах[1].
Образ Иисуса Христа оказывается чрезвычайно важным и для современной русской литературы, которая не может быть адекватно и полно описана, если «глубинные духовные токи национальной культуры, которые питают словесность»[2], недооценены или не принимаются во внимание.
В русской рукописной традиции XVII- XX вв. широкое распространение получило апокрифическое произведение компилятивного характера, посвященное описанию последних дней жизни, страданий, крестной смерти, схождения во ад, а также воскресения Христа и последующих так или иначе связанных с ним событий – «Страсти Христовы».
Это сочинение, читаемое и в настоящее время в среде старообрядцев, пользовалось большой популярностью среди читателей в XVII–XX вв. в России, а также на территории Украины. Памятник этот переписывался как в отдельных, единичных, списках, так и входил в состав сборников-конволютов.
Кроме того, это произведение многократно издавалось и переиздавалось в старообрядческих типографиях в Почаеве, Львове, Супрасле и пр.[3], несомненно, по рукописям. Деятельность старообрядцев по изданию этого памятника имела успех, что подтверждается большим количеством старопечатных книг, сохранившихся не только в крупнейших библиотеках Москвы, Санкт-Петербурга и провинции, но и в частных собраниях старообрядцев.
Научная новизна исследования.
Несмотря на свою популярность, «Страсти Христовы» остаются малоизученным памятником. Их упоминают при сопоставлении с другими произведениями на тему страданий Христа и ограничиваются лишь краткими, самыми общими замечаниями. Кроме того, исследователями освещались некоторые проблемы структуры и поэтики интересующего нас памятника, были сделаны «наброски» для последующего текстологического анализа, но в целом, безусловно, рассматриваемое сочинение требует дальнейшего изучения. Научная новизна работы состоит в том, что «Страсти Христовы» впервые исследованы «комплексно». Русская литературная традиция памятника сравнивается с пассийной западноевропейской традицией; текст «Страстей Христовых» изучается в развитии, что позволяет рассматривать его историю как динамический процесс и поднимать проблемы структуры, композиции и жанровой детерминации. Памятник «Страсти Христовы» являет собой особое явление позднего периода древнерусской литературы, занимающее важное место в историко-литературном процессе конца XVII – XVIII вв. Полученные в ходе работы выводы позволяют определить своеобразие произведения «Страсти Христовы». Впервые в научный оборот вводится ряд архивных материалов, в том числе неисследованный и неизданный ранее список ГИМ, Синод.собр.№435 (в приложении публикуется текст этого памятника).
Целью исследования является описание литературной традиции древнерусского памятника «Страсти Христовы» и структуры, претерпевшей существенные изменения при становлении текста от рукописей до печатных изданий.
Цель определяет следующие задачи исследования:
1. Изучить литературную традицию древнерусского памятника «Страсти Христовы»:
а) проследить путь от рукописных воплощений до печатных изданий памятника;
б) сопоставить генетически родственные (через Никодимово евангелие) тексты «Страстей Христовых» с западноевропейскими произведениями этой же тематики.
2. Выявить, в какой связи находятся тексты «Страстей Христовых» и неисследованного и неизданного «Слова о страстех Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, ново переведено з греческаго языка на словенский»[4].
Методологической и теоретической базой работы являются:
- историко-литературный и текстологический методы, позволяющие осмыслить характер явлений книжной традиции в исторически обоснованных литературных вариациях;
- типологический метод, связанный с представлением о древнерусском сборнике как структурно сформированной целостности; «принцип анфиладного построения» литературного произведения, как определяет его Д. С. Лихачев[5], позволяет говорить о его жанровой целостности.
- при сопоставлении русской пассийной литературной традиции с пассийной традицией заподноевропейских литератур используются сравнительно-типологический и герменевтический методы.
Названные подходы применяются в той мере, в какой они были необходимы для решения сформулированных задач.
Источниками и объектом исследования послужили рукописные сборники, содержащие текст «Страстей Христовых», а также единичные списки памятника XVII – XX вв. из собраний РГБ, ИРЛИ, ГИМ, ГПНТБ СО РАН.
Кроме того, некоторые рукописные источники, используемые в работе, получены в виде полных «оцифровок», размещенных на сайте отдела редких книг и рукописей ГПНТБ СО РАН в рамках проекта «Цифровая библиотека «Книжные памятники Сибири»[6] и на официальном сайте Свято-Троицкой Сергиевой Лавры в рамках ее совместного проекта с Российской Государственной Библиотекой[7], а также на сайте Отделения редких книг и специальных коллекций Библиотеки Конгресса (The Library of Congress, Rare Book & Special Collections Division)[8].
А. В. Вознесенский и Е.А.Емельянова в своих систематизирующих работах фиксируют известные старопечатные издания.
Также мы используем текст западнорусского сказания о «Страстях Христовых», изданный Н.М. Тупиковым и, как отмечено А. И. Соболевским в Предисловии[9] к этому труду, известный в трех полных списках. Во-первых, это список из сборника Императорской Публичной Библиотеки, Q.I. 391, «писанный типичным западно-русским полууставом конца XV в.»; список, по мнению Соболевского, «не лишен искажений» (язык перевода признается Е. Ф. Карским белорусским). Другой список, также упоминаемый А. И. Соболевским, помещен в сборнике Московской Синодальной Библиотеки № 367, написан «западнорусским полууставом конца XV или начала XVI века». В «Описании славянских рукописей Московской Синодальной Библиотеки» Горского и Невоструева[10] отмечено, что это повествование имеет свои главы: «О плачи матки о сыноу», «О оустании Кристусове из мертвых», «Посланье Тиверею цесарю». Упомянутые исследователи настаивают на принадлежности сочинения Латинской Церкви; язык перевода указан Горским и Невоструевым как белорусский. Третий список, зафиксированный А. И. Соболевским, помещен в сборнике библиотеки Графов Уваровых, по печатному описанию № 1897, конца XVII века, "писаном северо-русской скорописью". В «Систематическом описании славяно-российских рукописей Графа А. С. Уварова»[11] отмечается, что третьей главой Сборника служит «Сказание о страсти и о распятии Господа нашего Иисуса Христа Сына Божия, и о плачи его Богоматере пресвятыя госпожи владычице нашей пречистей Богородицы, к которому присоединено «Сказание о пришествии Марфы и Марии в Рим к Тиверию кесарю».
Н. М. Тупиков публикует текст по списку Императорской Публичной Библиотеки, приводя также варианты по списку Московской Синодальной Библиотеки. Список же из собрания Графа А. С. Уварова является русским переводом западнорусского сказания. Следует отметить, что при переводе состав текста также подвергается обработке: в списке Уварова мы видим замену Сказания о кровоточивой жене Веронике и Легенды об обретении Спаса Нерукотворного на Сказание о Марфе и Марии, пришедших в Рим к Тиверию-кесарю.
Практическая значимость диссертационного исследования определяется возможностью использовать полученные в ходе него выводы при построении университетских курсов по «Истории древнерусской литературы», «Истории русской литературы XVIII века», дисциплины «Христианские мотивы в русской словесности», а также дисциплин и курсов по выбору.
На защиту выдвигаются следующие положения:
- Произведение «Слово о страстех Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа ново преведенно з греческаго языка на словенскии», известное в одном полном списке – ГИМ, Синод.собр., №435, при решении текстологического вопроса должно рассматриваться наряду с другими списками, формирующими рукописную традицию «Страстей Христовых», и, вероятно, является одной из редакций «Страстей Христовых», а не самостоятельным памятником, как считал А.И.Соболевский (обращаем внимание на то, что в настоящей работе мы не ставили себе задачу решить проблемы текстологии памятника русской литературы «Страсти Христовы»).
- В рукописной истории текста «Страстей Христовых» можно условно выделить два этапа: на первом текст памятника (в самых различных вариациях) читается в составе сборников произведений; второй характеризуется определенной самостоятельностью функционирования произведения, являющегося большой повествовательной формой (циклом) и определяемого переписчиками-составителями и читательской средой как «книга, нарицаемая Страсти Христовы».
- Константу списков рукописной традиции формирует образ Христа «Грозного Судии». Старопечатный сборник «Страсти Христовы» скорректирован таким образом, что в нем усиливается аспект искупления и триумфа. Смена смысловой константы, определенное композицирование и сюжетосложение превращают Сборник в единое цельное жанровое повествование. Жанр произведения «Страсти Христовы» мы определяем как протороман. Используем определение романа В. Б. Шкловского: повествование, где все подчинено развитию главной идеи за счет соединения «нескольких рядов-чинов в новое соотнесение»[12] ; «сочинение» – это соединение, сцепление рядов по какому-то признаку отобранных явлений». Признаком отбора служит утверждение образа Иисуса Христа в качестве Искупителя-Триумфатора. «Страсти Христовы» характеризуются композиционным приемом «обрамление», которое определяется тем же В. Б. Шкловским как «большая, охватывающая новелла, соединяющая набор сюжетов»[13]. В «Страстях Христовых» имеются компоненты, выполняющие функции пролога и эпилога (тридцать вторая заключительная глава – «Сказание святаго Иеронима о Иуде предатели»); линейная композиция, общий стержень, на который нанизываются вставные главы-новеллы, имеющие относительно законченный сюжет и объединенные образом центрального героя – Иисуса Христа; это структура вполне романного типа.
- Памятник «Страсти Христовы» имеет сюжетное сходство с рассмотренными западноевропейскими памятниками пассийной традиции (вероятно, дело в общих источниках – прежде всего, канонических Евангелиях, апокрифическом Евангелии Никодима), но по отношению к общему плану действия, расположению отдельных эпизодов, сцен, диалогов, общему замыслу автора должен считаться произведением независимым (по крайней мере непосредственных, прямых влияний и заимствований мы не найдем) по отношению к западноевропейским литературным образцам.
Данное исследование было апробировано в докладах на XLVIII международной научной студенческой конференции «Студент и научно-технический прогресс» (12 – 15 апреля 2010 г., Новосибирск), на VIII научно-методической конференции «Пасхальные чтения» (апрель, 2010 г., Москва), на VIII (2011 г.), IX (2012 г.) и X (2013 г.) Международных летних школах по русской литературе (Кауколемпияля), а также в программе Международного молодежного научного форума «ЛОМОНОСОВ-2013» (апрель, 2013 г., Москва). По теме диссертации опубликован ряд статей.
Структура исследования. Текст диссертации состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованных источников и научной литературы и приложений.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении обосновывается актуальность темы, определяются цель, задачи, предмет и объект, характеризуется научная новизна исследования, кроме этого, дается характеристика источников, а также рассматриваются методологические основания исследования.
Первая глава («История изучения древнерусского памятника «Страсти Христовы») посвящена обзору трудов, посвященных исследованию памятников страстной тематики. Литература, касающаяся данной проблемы, немногочисленна. «Страсти Христовы» упоминаются лишь в связи с другими сочинениями, описывающими страдания Христа и распространенными на восточнославянской почве, с Евангелием Никодима и с западнорусским сказанием о крестной смерти Христа[14]. Исследователями была проведена следующая работа:
- выявлены три взаимосвязанных пассийных повести: Евангелие Никодима, западнорусское сказание о смерти Христа и «Страсти Христовы» (Е. Ф. Карский, Ф. И. Булгаков, О.А.Савельева; А. И. Соболевский выделял таковых четыре);
- установлена нетождественность этих произведений друг другу;
- проведено сравнение Евангелия Никодима с западнорусским страстным сказанием, а также установлено соответствие Евангелия Никодима со «Страстями Христовыми» (А. В. Горский, К. И. Невоструев, Е. Ф. Карский, А.И.Соболевский, Ф. И. Булгаков, О.А. Савельева);
- назван ряд источников памятника «Страсти Христовы»: само Никодимово Евангелие, Слово Епифания Кипрского на Великую субботу, Слово во святый Великий пяток Кирилла Туровского и Слово о сошествии во Ад Иоанна Предтечи Евсевия Александрийского и др. (А. В. Горский, К. И. Невоструев, И. Франко, Ф. И. Булгаков, Е. Ф. Карский, О. А. Савельева).
Вторая глава диссертационного исследования посвящена русской литературной традиции памятника «Страсти Христовы». В первом параграфе рассматривается процесс формирование текста памятника «Страсти Христовы» от рукописей до печатных изданий. С конца XVII и на протяжении XVIII в. (до появления печатных изданий) шло становление русского текста памятника. Становление текста – динамичный процесс, следы которого обнаруживаются, прежде всего, в рукописных текстах. Для изучения истории текста литературного произведения «Страсти Христовы», мы привлекаем более 60 списков памятника из собраний Древлехранилища ИРЛИ РАН, РГБ и ГПНТБ СО РАН, из которых лишь немногие относятся к концу XVII века (например, Древлехранилище ИРЛИ РАН Коллекция В. Н. Перетца, №224, Керженское собрание, №123), большая же их часть датируется XVIII веком (более 40 списков памятника, сохранившихся как в составе сборников произведений, так и в отдельных списках); более поздние сборники, относящиеся к XIX (например, собрание Древлехранилища ИРЛИ РАН Колл.А.Г.Боброва №7, Коллекция Ф.Г. Шклярова №10, Отдельные поступления оп. 23, №312) и XX (например, ГПНТБ СО РАН Красноярское собр.Q VI/8) вв. - в основном содержат текст памятника, который оказывается списанным с тех или иных печатных изданий, появившихся в конце XVIII века и зафиксировавших текст рассматриваемого нами памятника «Страсти Христовы», установив своего рода «канон».
В литературной истории текста памятника мы выделяем несколько этапов:
- Рукописный этап существования памятника «Страсти Христовы»:
1.1.Текст памятника читается в составе сборников произведений;
1.2. Текст памятника, дополненный новыми материалами, осознается как самостоятельное произведение большой повествовательной формы и идентифицируется переписчиками-составителями, а также читательской средой как «книга, нарицаемая Страсти Христовы».
2. Появление печатных изданий памятника в конце XVIII в. связывается с деятельностью старообрядческих типографий. История печатного текста памятника «Страсти Христовы» описана подробно в монографии А. В.Вознесенского[15]. На начальном этапе памятник существует в сборниках, наряду с другими произведениями. «Страсти Христовы» сохранились в составе так называемых четьих сборников (используемых для личного чтения, а не богослужебных целей). В состав сборников, содержащих «Страсти Христовы», включены жития, чудеса, слова и поучения достаточно утилитарного назначения, другие апокрифы, молитвы, духовные стихи, отрывки из служб, слова и поучения. Этот вид сборника именуется исследователями «религиозно-дидактическим», «религиозно-нравственным – житий и поучений», «духовно-нравственных сочинений и повестей».
Записи и пометы, дающие представление о социальном составе читательской среды - переписчиков (составителей) и владельцев, - позволяют утверждать, что эти сборники являлись актуальной областью читательских интересов не только и не столько духовенства, сколько крестьян, купцов, жителей посада и составляли их круг чтения.
Из всех известных рукописных текстов памятника древнерусской литературы, получившего название «Страсти Христовы», мы выделили определенную константу, являющуюся основой, ядром этого текста[16]. В рукописной традиции памятника «Страсти Христовы» деление на главы зачастую отсутствует, нередко отличался и сам набор составляющих этот памятник глав. Между тем мы считаем необходимым и возможным определить, какими сюжетными элементами формировалось устойчивое ядро памятника. Примечательно, что главы, в будущем вошедшие в состав «Страстей Христовых», содержатся в отдельных сборниках, располагаясь там в непосредственной близости, либо же дистактно, и входя, таким образом, в нерегулярный, но литературный конвой интересующего нас произведения (есть также случаи, когда эти «главы» оказываются расположенными внутри известного текста «Страстей Христовых»). В сборнике Древлехранилища ИРЛИ РАН Колл.В.Н.Перетца №187 (нач.XVIII в.) «Пилатова епистолия к Тиверию о предании смерти Исуса» помещена перед текстом самих «Страстей Христовых», в других же сборниках - Древлехранилище ИРЛИ РАН Колл.В.Н.Перетца №195 (нач.XVIII в.), Древлехранилище ИРЛИ РАН Отдельные поступления, оп. 24 №4 (40-е гг. XVIII в.) за текстом памятника помещается статья «Хождение Иоанна Предтечи в ад» (Слово Евсевия Самосадского о сошествии Иоанна Предтечи во ад), в сборнике Древлехранилище ИРЛИ РАН Колл.В.Н.Перетца №224 (кон.XVII в.) – мы находим Сказание Иеронима об Иуде, помещенное перед «Страстями». В некоторых других сборниках будущие главы помещались дистактно: например, Древлехранилище ИРЛИ РАН Колл.В.Н.Перетца №341 (вторая пол.XVIII в.), где Сказание Иеронима об Иуде располагалось непосредственно перед Макариевым видением, соседствующим в сборнике со Страстями Христовыми, за которыми помещен рассказ о Хождении Иоанна Предтечи в ад; в другом сборнике из этой же коллекции - №379 (после 1771 г.) – Повесть об Иуде-предателе (Сказание Иеронима) отделена от «Страстей Христовых» Словами Палладия мниха о страшном суде, Иоанна Златоуста о молитве и воздержании, о постах, о умилении души, а также Житием Алексея, человека Божия. Следовательно, формирование «Страстей Христовых» как цикла началось на этапе бытования текста в сборниках произведений. Это своего рода «вторичные» циклы, которые возникают внутри рукописных сборников на основании общности, смежности тематики и сюжета. Подобная тенденция «вторичной» циклизации внутри сборников смешанного состава для нашего памятника явилась решающей и достаточно перспективной тенденцией.
Следующий этап формирования текста рукописной традиции памятника «Страсти Христовы» можно описать, используя понятия цикл[17] и циклизация (как тенденции к группировке, «направленной на создание особых целостных единств— циклов»[18], как принципа организации художественной формы). На этом этапе памятник уже осознается авторами как некоторая целостная и самостоятельная структура, составные части которой обнаруживают тенденцию к созданию группы, своего рода цикла «повестей», повествовательных структур; текст памятника с дополнительными материалами начинает переписываться отдельно, а не в составе сборников произведений. Циклизованная структура оформляется в отдельную книгу, «нарицаемую Страсти Христовы». Многочисленные пометы, в которых «Страсти» называются «книгой», а также появляется хотя и условное, но регулярно повторяющееся название «Страсти Христовы», говорят о том, что в читательской среде произведение осознается и воспринимается как самостоятельная повествовательная структура большой формы: экземпляр Древлехранилища ИРЛИ РАН Колл.В.Н.Перетца №448 имеет на корешке тисненую надпись: «страда… Исуса Христа»; другой же из коллекции Н.С.Плотникова №10 имеет писцовую запись следующего содержания: «Сия святая и богодухновенная книга, нарицаемая Страсти Христовы, написавъшиися в городе Новозыкове мищанина Андрияна Стипанова сына Безтужева»; владельческую скрепу обнаруживаем в еще одной рукописи Древлехранилища - Отдельные поступления, оп.23 №257 – «Сия книга Страсти Господни Соли Галицкой Ивана Прокопьева сына Добрынина»; писцовая помета в экземпляре №312 из этого же фонда – «Сия святая богодухновенная книга Страсти господа нашего Иисуса Христа Балахнинской окружности деревни Мошков крестьянина Семена Семенова сына его роднаго Макара Семенова. 1826 года съписаны декабря 13 числа»; в списке Усть-Цилемского нового собрания №16 имеется несколько записей - «Сия книга нарицаемая Страсти Господа нашего Исуса Христа, Сына Божия» (л. 90), «Сия книга богодуховная Страсти Господа нашего Исуса Христа пренадлежить крестьянину Петру» (там же). Таким образом, в читательском узусе существует некий относительно устойчивый цикл, который является показателем читательских интересов, а также служит отражением творческого и критического подхода к материалу.
Списки XVIII века демонстрируют активное отношение читателей, переписчиков и редакторов к тексту: состав цикла «Страсти Христовы» далеко не всегда был представлен одинаковым набором статей.
Можно утверждать, что становление текста «Страстей Христовых» шло с конца XVII и на протяжении всего XVIII в. и завершается формирование текста памятника уже в печатной традиции. Так, например, процесс пополнения сборника определенными апокрифическими сюжетами велся постепенно[19], но с их помощью усиливалась одна и та же идея. Старопечатный текст оказывается скомпонован таким образом, что усиливается аспект искупления и триумфа. Смена смысловой константы, а также сюжетосложение определенным образом превращают его в единое цельное жанровое повествование.
Мы отмечаем движение текста и смену смысловой константы сборника в сторону усиления искупительного аспекта образа Христа. Образ Христа Грозного Судии не исчезает, но трансформируется в Христа-Победителя, который сошел во ад и, «смертию смерть поправ, сущим во гробе живот даровав».
Во втором параграфе объектом нашего рассмотрения выступает другой памятник, посвященный «вольным страданиям» Иисуса Христа, - «Слово о страстех Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа ново преведенно з греческаго языка на словенскии». Произведение, известное в одном полном списке – ГИМ, Синод.собр., №435, – сохранилось в составе сборника конца XVII-начала XVIII вв.
Неисследованный и неизданный текст[20] упоминался исследователями лишь несколько раз, причем в связи со «Страстями Христовыми». В приложении мы публикуем сравнительную таблицу, с одной стороны, включающую в себя полный текст списка ГИМ Синод.собр, №435, с другой, - фиксирующую, каким образом текст «Слова о страстех Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа» соотносится с текстом печатного издания «Страстей Христовых». При сличении текстов «Слова о страстех Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа» и «Страстей Христовых» нельзя не отметить их очевидную текстуальную и сюжетную схожесть. Безусловно, печатные «Страсти Христовы» представляют собой результат определенного динамического литературного процесса, результатом которого явился конечный текст, становление которого шло с конца XVII в. и на протяжении всего XVIII и начала XIX в. Так, например, процесс пополнения сборника определенными апокрифическими сюжетами велся постепенно[21]. Несомненно, что в редакциях конца XVIII – начала XIX в. текст «Страстей» обрабатывается литературно; в предыдущем разделе мы рассмотрели, что не все текстовые фрагменты и сюжеты оказались включенными в печатные издания «Страстей Христовых».
Кроме этого, рассмотренное в настоящем разделе «Слово о страстех Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа ново преведенно з греческаго языка на словенскии» имеет определенное сходство со списком «Страстей Христовых» БАН, 1.А.31, конца XVII в., который, по мнению исследователя О.А.Савельевой, отражает Первоначальную редакцию памятника, сюжет которой в сравнении с конечным печатным текстом «Страстей Христовых» значительно сокращен, и, начинаясь собором книжников и первосвященников и заканчиваясь распятием Иисуса Христа, повествует о событиях, описанных «26-27 главами Евангелия от Матфея»[22].
По нашему мнению, «Слово о страстех Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа» при решении текстологического вопроса должно рассматриваться исследователями наряду с другими списками «Страстей Христовых», формирующими рукописную традицию этого памятника, и, вероятно, является одной из редакций «Страстей Христовых», а не самостоятельным памятником (как полагал А.И.Соболевский).
В третьей главе («Страсти Христовы» и западноевропейская пассийная традиция») памятник «Страсти Христовы» рассматривается в кругу средневековых западноевропейских текстов, посвященных страданиям Христа. Подобный анализ интересен и необходим, поскольку различными исследователями русского текста неоднократно высказывалась мысль о том, что сам жанр Passionis Christi является заимствованным. В науке нет однозначного мнения относительно принадлежности «Страстей Христовых» к той или иной литературной традиции; более того, по этому поводу высказываются диаметрально противоположные точки зрения. Как отмечает О. А. Савельева, в древнерусской литературе не было жанра, аналогичного Passio Christi в западноевропейских литературах, поэтому сам жанр Страстей является для русской культуры чужим, принятым извне[23]. И. Франко, знакомый с некоторыми западноевропейскими текстами пассийной тематики, считает маловероятным составление «Страстей Христовых» на их основе.
По нашему мнению, древнерусский, позднее – русский старопечатный памятник «Страсти Христовы» хотя во многих сюжетных чертах и сходится с рассмотренными в этой главе западноевропейскими памятниками пассийной традиции (вероятно, дело в общих источниках – прежде всего, канонических Евангелиях, апокрифическом Евангелии Никодима), но по отношению к общему плану действия, расположению отдельных эпизодов, сцен, диалогов, общего замысла автора должен считаться произведением независимым (по крайней мере непосредственных, прямых влияний и заимствований мы не найдем) по отношению к западноевропейским литературным образцам.
На православной Руси, представительнице культуры иконического типа, традиция религиозных мистерий и представлений, ассоциировавшихся, в первую очередь, с католицизмом и основанных на чувственном, конкретном «во-площенном» представлении страданий Спасителя, прижиться не могла. Таким образом, Страсти Христовы, продолжая в жанровом отношении западноевропейскую традицию эпически-дидактической пассийной/пасхальной литературы (мы отмечаем, что их сюжетная линия сближается с драматическими произведениями – страстными представлениями), являются собственно русским произведением, которое, будучи созданным на русской почве, на основе различных литературных источников, сохраняет «свой восточный», «византийский» характер.
Четвертая глава исследования посвящена проблемам жанровой детерминации «Страсти Христовы». В тех немногих исследованиях, где указанный памятник упоминается в связи с другими произведениями древнерусской литературы, «Страсти Христовы» имеют самые различные номинации: «сборник»[24] ; «апокрифическая повесть», «пассийная повесть», «пространная повесть»[25] ; «апокрифическая книга» или же просто «книга»[26].
В очерке Н. С. Лескова «С людьми древлего благочестия»[27] автор упоминает Львовское издание «Страстей Христовых» 1793г.[28], цитирует его (стоит отметить, что Львовское издание 1793 г. является первым печатным изданием «Страстей Христовых») и дает следующие жанровые определения : «религиозная легенда», «повесть о Христовых страданиях».
При решении проблемы жанровой детерминации памятника «Страсти Христовы» нельзя обойти вниманием его структурную организацию (особенно решение этого вопроса в печатных изданиях) и рукописную традицию (с конца XVII и на протяжении XVIII в.), которой позволяет проследить динамичный процесс становления конечного текста памятника.
Во второй главе мы рассмотрели путь литературного произведения «Страсти Христовы» от рукописных воплощений вплоть до появления печатного текста, который обладает некоторыми отличительными особенностями (старопечатная традиция начинает свою историю только с XVIII в., но основную сюжетную линию рукописного сборника она сохраняет полностью).
Как было отмечено в главе 2.1, текст произведения «Страсти Христовы» в рукописной традиции также проходит несколько этапов.
На начальном этапе памятник бытует в сборниках наряду с другими произведениями и начинается словами: «Ныне всех пророк пророчествия сбышася истинно <…>» (так же начинается текст и в печатных изданиях). В рукописной традиции памятника «Страсти Христовы» деление на главы зачастую отсутствует, сам набор глав значительно варьируется. Второй этап формирования текста рукописной традиции литературного произведения «Страсти Христовы» зафиксирован в многочисленных рукописях: Древлехранилища ИРЛИ РАН – Колл.А.Г.Боброва №5 и №7, Колл.В.Н.Перетца №245, №248, №305, №308, №447, №448, №461 и №464, Колл.Н.С.Плотникова №18, Северодвин.собр.№883 и №888, Отдельные поступления, оп.23 №89, №109, №257, №274, №312, Вологодское собрание №63, Карельское собрание №113, №114, №115, №541, Керженское собрание №123, №134, Красноборское собрание №51, Мезенское собрание №55 и Усть-Цилемское новое собрание №16; а также рукописях РГБ - ф. 304.II. №206, ф. 304.II. №207, ф. 173.I. №206, Ф.722 №1034, Ф.916 №19, и ГПНТБ СО РАН из Красноярского собрания Q VI/8. Состав этих рукописей отличается значительной вариативностью[29] и, как мы попытались показать в предыдущей главе, отражает сложный и постепенный процесс образования конечного текста памятника, зафиксированного в печатных изданиях рубежа XVIII-XIX вв. По нашему мнению, на этом этапе литературное произведение «Страсти Христовы» может именоваться циклом; «фундаментом» же, скрепляющим же стержнем, на котором держатся повести, «эксплицированным принципом их объединения» является образ главного героя – Иисуса Христа. «Страсти Христовы» в этот момент представляют собой относительно устойчивую структуру, закрепившуюся в сознании переписчиков и читателей и регулярно воспроизводимую под названием «книга, нарицаемая Страсти Христовы» - списки которой вполне отражают тенденцию к группировке частей с целью создания единого целого.
Кроме этого, «энциклопедическая» установка цикла требует максимальной нивелировки различий между собранными текстами — это условие их беспроблемного объединения друг с другом как одноприродных фрагментов единой картины»[30]. Подобное сведение разных фрагментов в одно целое со снятием противоречий, устранением нежелательных повторов мы обнаружим в истории формирования финального текста памятника «Страсти Христовы».
Детерминация жанра русской версии «Страстей Христовых» является проблемным вопросом, решение которого позволило бы рассматривать этот малоизученный памятник в контексте близких общественно-литературных явлений и, таким образом, выявить его место и значение в историко-литературном процессе XVII-XIX вв.
«Страсти Христовы» представляют собой повествование, в печатных изданиях значительно расширенное и усложненное, состоящее из тридцати двух глав[31] и включающее произведения, самостоятельно бытовавшие в рукописной традиции и имеющие относительно законченный вид, своего рода главы-новеллы.
К таким «главам-новеллам» мы относим:
- «Сказание о воскресении друга Христова Лазаря и о поставлении его архиереом в Китейском граде»[32] (вторая глава);
- «О мерзцей вечери Ирода царя и усекновении главы Предтечи и Крестителя Господа Иоанна, о сшествии его во Ад» (пятая глава)[33] ;
- «О пришествии из Иерусалима в Рим к Тиверию кесарю Марфы и Марии сестр Лазаревых, и Марии Магдалыни со многими дарамы. И о возвещении ему о распятии Господни»[34] (двадцать девятая глава);
- «О послании Понтейскаго Пилата к Тиверию Кесарю, из Иерусалима епистолии в Рим, о распятии Господни»[35] (тридцатая глава);
- «Послание Тиверия кесаря из Рима во Иерусалим к Пилату»[36] (тридцать первая глава);
- «Сказание святаго Иеронима о Июде предатели Господни»[37] (тридцать вторая глава).
Очевидно, что в «Страстях Христовых» используется технический прием построения композиции, получивший название «обрамление»[38], иначе «рама»[39]. Как известно, В. Б. Шкловский называл обрамлением «большую, охватывающую новеллу, соединяющую набор сюжетов»[40]. Обрамляющий принцип организации повествовательного пространства зарождается в древневосточной литературе, получая дальнейшее распространение в Средние века и эпоху Возрождния. В работах П.А.Гринцера «обрамленная повесть»[41] исследуется на материале древнеиндийской литературы, однако, как отмечает исследователь, «попытки использования рамочной техники можно обнаружить в <...> древнегреческом эпосе, в античном романе <...>»[42]. По мнению ученого, для «обрамленной повести» «свойственна общая повествовательная рамка, в которую искусно вставлены большие и малые рассказы-эпизоды, иногда тематически с рамкой связанные, но чаще не имеющие к ней прямого отношения»[43]. Композиция такой повести позволяет «вводить в нее новые и заменять старые рассказы»[44], чем обусловлено «существование различных версий одного и того же памятника»[45].
Указанные особенности композиционной организации памятника «Страсти Христовы» на этапе его «печатной» истории текста позволяют рассматривать это произведение как романную структуру, главы которой зачастую характеризуются относительной завершенностью, но при этом вписываются в общую концепцию, объединяющую идею.
Таким образом, мы должны говорить о роли цикла «Страсти Христовы» в создании большой повествовательной формы, которой характеризуются печатные версии текста памятника.
Идея о преемственности романа по отношению к сборнику новелл и была впервые сформулирована В.Б.Шкловским («Связь приемов сюжетосложения с общими приемами стиля», «Строение рассказа и романа», «Как сделан "Дон-Кихот"»)[46] : «Предшественником современного романа был сборник новелл: это можно сказать, хотя бы не утверждая между ними причинной связи, а просто устанавливая хронологический факт»[47]. Переход от циклизованной к романной форме у Томашевского описывается следующим образом: уже единство сборника не являлось простым соединением повестей, а фиксировалось введением «связующих мотивов»; при этом система связывания новелл усложняется, а при более тесном их сближении цикл новелл превращается в роман[48] за счет общности как главного, так и эпизодических героев, а также разрушения цельности новелл, превращающихся в сюжетный элемент романа[49].
По нашему мнению, существуют основания полагать, что памятник древнерусской литературы «Страсти Христовы» имеет черты романного жанра. Правда, корректнее было бы охарактеризовать его как «протороман».
Протороман «Страсти Христовы» органично вписывается в систему древнерусских литературных произведений и, с одной стороны, продолжая общую логику развития литературного процесса, стоит в одном ряду с такими произведениями, как «Повесть о Варлааме и Иосафе», «Повесть об Акире Премудром», «Сербская Александрия», «Стефанит и Ихнилат», с другой же стороны - отражает поиск новой формы произведения, более соответствующей его содержанию. В рассмотренном нами памятнике «Страсти Христовы» структура сочинения не просто связана с содержанием, но и целиком зависит от него: прежде всего, от реализации определенной концепции образа главного героя Иисуса Христа – Христа-Триумфатора, Царя Славы.
Основные результаты диссертации отражены в следующих публикациях:
Публикации источников в ведущих периодических научных изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ:
- Шкапа А.С. Древнерусский памятник «Страсти Христовы» как романная структура // Вестник РГГУ. – Серия «Филологические науки. Литературоведение и фольклористика». – М., 2012. – №18 (98). – С. 40-51.
Публикации в других изданиях:
- Шкапа А.С. «Страсти Христовы» и западноевропейская литературная традиция (к постановке проблемы)// Материалы IX международной летней школы по русской литературе. – СПб., 2013. – С. 290-301.
- Шкапа А.С. «Слово о страстех Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа» и памятник древнерусской литературы «Страсти Христовы» (к постановке проблемы)// Материалы Международного молодежного научного форума «ЛОМОНОСОВ-2013» / Отв. ред. А.И. Андреев, А.В. Андриянов, Е.А. Антипов, К.К. Андреев, М.В. Чистякова. [Электронный ресурс] — М.: МАКС Пресс, 2013. — 1 электрон. опт. диск (DVD-ROM); 12 см. - Систем. требования: ПК с процессором 486+; Windows 95; дисковод DVD-ROM; Adobe Acrobat Reader.
- Шкапа А.С. К проблеме жанровой детерминации древнерусского памятника «Страсти Христовы»// Восьмая международная летняя школа по русской литературе / Сборник статей. – СПб., 2012. – С. 333-342.
- Шкапа А.С. Некоторые аспекты изучения древнерусского сборника «Страсти Христовы»// VIII Пасхальные чтения. Гуманитарные науки и православная культура: Материалы научно-методической конференции. – М., 2011. – С. 420-425.
- Шкапа А. С. К литературной традиции древнерусского сборника «Страсти Христовы» // Материалы XLVIII международной научной студенческой конференции «Студент и научно-технический прогресс»: Литературоведение. – Новосибирск, 2010. – С. 17-18.
[1] Булгаков Ф. И. Сказания о страстях господних // ПДПИ. Спб., 1878 – 79. (Доклад Комитета от 16 декабря 1878 г.). С. 159-175.
[2] Есаулов И. А. Пасхальность русской словесности. М.: Кругъ, 2004. С. 3.
[3] Подробнее об изданиях печатного текста см.: Вознесенский А. В. Старообрядческие издания XVIII - начала XIX века: Введение в изучение. СПб.: Издательство С-Петербургского университета, 1996.
[4] Об этом памятнике упоминал А.И.Соболевский, полагая, что он является переводом с позднего греческого оригинала, сделанным в конце XVII в. кем-то из деятелей Чудова монастыря. См.: Соболевский А.И. Предисловие // «Страсти Христовы» в западнорусском списке XV в. С.IV. Единственный известный полный список, о котором упоминает Г.М.Прохоров, - ГИМ, Синод.собр., №435. См.: Прохоров Г.М. Страсти Христовы// Словарь книжников и книжности. Вып.3, ч.3. СПб., 1998. С.506-507.
[5] Лихачев Д. С. Поэтика древнерусской литературы. Издание 3-е дополненное. М.: Наука. 1979. С. 253.
[6] См.: http: // www.spsl.nsc.ru/ rbook/.
[7] См.: http: // www.stsl.ru/.
[8] См.: http: // www.loc.gov/rr/rarebook/
9 Соболевский А. И. Предисловие // Страсти Христовы в западно-русском списке XV века. С. I -IV.
[10] Горский А. В., Невоструев К И. Описание славянских рукописей Московской синодальной библиотеки. Отдел второй: Писания святых отцев. М., 1859. С. 636-637. №203.
[11] Систематическое описание славяно-российских рукописей собрания графа А. С. Уварова в 4 ч. М., 1894. Ч. 4. С. 275-276. №1897.
[12] Шкловский В. Б. Об истинном единстве художественных произведений вообще и о единстве «Декамерона» // Шкловский В. Б. Избранное: В 2 т. М.: Художественная литература, 1983. Т. 2. С. 27.
[13] Шкловский В. Б. Несколько эмпирических замечаний о способах соединения новелл// Шкловский В. Б. Избранное: В 2 т. М.: Художественная литература, 1983. Т. 2. С. 13.
[14] Страсти Христовы в западно-русском списке XV в. / Изд. Тупикова Н. М.// ПДПИ. Вып.140. СПб., 1901.
[15] Вознесенский А. В.Старообрядческие издания XVIII – начала XIX века. Введение в изучение. СПб., 1996. С. 125-130.
[16] Обращаем внимание, что мы выделяем именно смысловую константу Сборника «Страсти Христовы», то есть ту постоянную, которая формирует текст, сохраняя единство и утверждая определенную идею. О. А. Савельевой была предпринята попытка выделить «архетип пассийных повестей», который совпадает (сюжетно) с каноническими евангелиями и, в первую очередь, - с Евангелием от Иоанна. На наш взгляд, это вполне логично, поскольку пассийные повести все без исключения имели основу, прежде всего, в канонических Евангелиях, находя дополнительные интересные подробности и занимательные сюжеты в апрокрифической литературе (в первую очередь, в Евангелии от Никодима). Стоит отметить, что и Евангелие Никодима отличается от канонических евангелий лишь дополнительными подробностями, расширяя и дополняя их сюжет, поэтому логично, что сюжетная основа «пассийных повестей», о которых говорит О.А.Савельева, будет совпадать. Подробнее см.: Савельева О. А. Пассийные повести в восточно-славянских литературах: вопросы текстологии // Христианство и церковь в России феодального периода. Новосибирск: Наука; Сибирск. отд-ние, 1989. С. 30-44.
[17] Основными признаками цикла считаются: «самостоятельность отдельных частей и наличие эксплицированного принципа их объединения». См.: Шрага Е.А. Прозаическая циклизация и ее роль в русском литературном процессе 1820-30-х гг. Дис.... канд. филол. наук. СПб, 2008. С.61.
[18] Ляпина Л. Е. Циклизация в русской литературе XIX века. СПб, 1999.С. 8
[19] Вознесенский А. В. Старообрядческие издания XVIII - начала XIX века: Введение в изучение. СПб.: Издательство С-Петербургского университета, 1996. С. 125 – 129.
[20] Прохоров Г.М. Словарь книжников и книжности. XVII в. Часть 3 (П-С). СПб, 1998. С.508.
[21] Вознесенский А. В. Старообрядческие издания… С. 125 – 129.
[22] Савельева О. А. Апокрифическая повесть «Страсти Христовы»: некоторые вопросы структуры и поэтики // Евангельский текст в русской литературе XVIII – XX веков. Цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр. Сборник научных трудов. Петрозаводск, 1994. С.77.
[23] Савельева О. А. Русский апокрифический Христос: к постановке проблемы// Slavia Orientalis. T. LII, № 2, 2003.C. 159-178.
[24] Булгаков Ф. И. Сказания о страстях господних. С. 182.
[25] Савельева О. А. Апокрифическая повесть «Страсти Христовы»: некоторые вопросы структуры и поэтики. С. 76.
[26] Духовные стихи. Канты (Сборник духовных стихов Нижегородской области). С. 115, 124.
[27] Лесков Н. С. С людьми древлего благочестия // Лесков Н. С.Полное собрание сочинений: В 30 т. М: Терра, 1996. Т.3. С. 482-588.
[28] Вознесенский А. В. Кириллические издания старообрядческих типографий конца XVIII – начала XIX веков. Каталог. Л.: Изд-во ЛГУ, 1991. №22.
[29] Циклизация как «структурный механизм <…> допускает самые разнообразные вариации...». См.: Ляпина Л. Е. Литературный цикл в аспекте проблемы жанра // Проблемы литературных жанров.Томск, 1990. С. 27.
[30] Шрага Е.А. Прозаическая циклизация и ее роль в русском литературном процессе 1820-30-х гг. Дис.... канд. филол. наук. СПб, 2008. С.31.
[31] В ранних изданиях главы могли быть не пронумерованы, в рукописных же вариантах деление на главы могло отсутствовать.
[32] Это сказание находим в Минеях Четьих Дмитрия Ростовского под 17 октября.
[33] Эта глава была составлена на основе «Слова Евсевия (в разных рукописях оно приписывается то Евсевию Александрийскому, то Евсевию Самосатскому) о сошествии Иоанна Предтечи в Ад» (нач.: «Возлюбленно, добро есть нам нарещи, каково благовещение Иоанна Предтечи...») (см.: Творогов О. В. Сказания о Иоанне Предтече (Крестителе) // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 1 (XI — первая половина XIV в.) / АН СССР. ИРЛИ. Отв. ред. Д. С. Лихачев. Л.: Наука, 1987.). Изданный текст «Слова» см.: Порфирьев И. Я. Апокрифические сказания о новозаветных лицах и событиях по рукописям Соловецкой библиотеки. СПб., 1890. С. 204 –214. Источник текста о «мерзцей вечери Ирода» нам неизвестен; все эти сюжеты отражены в канонических Евангелиях.
[34] Источник текста «Сказания» нам неизвестен. Имеется лишь указание на то, что «Слово о путешествии в Рим Марии сестры Лазаря» наряду с некоторыми другими апокрифическими сказаниями составляло литературный конвой краткой редакции Евангелия от Никодима. (См.: Кобяк Н. А. Евангелие Никодима. С. 120-123).
[35] Порфирьев И. Я. Апокрифические сказания о новозаветных лицах и событиях по рукописям Соловецкой библиотеки. СПб, 1890. С. 21—30, 191—197.
[36] Кобяк Н. А. Евангелие Никодима. С. 120-123.
[37] Первое печатное издание памятника было выполнено Типографией Киево-Печерской Лавры в 1690-х гг. Уже в 1701г. в Киеве вышло другое издание памятника, судя по названию, имеющее западное происхождение: «Сказание неложное от мужа правдива и свята, западния церкве Великого Учителя Иеронима…». Более подробно о тексте памятника см.: Климова М. Н. Сказание Иеронима о Иуде предателе // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2 (вторая половина XIV – XVI вв.). Ч. 2.: Л – Я. Л.: Наука, 1989. С. 345 –347.
[38] Стоит отметить, что принцип рамочной композиции, применяемый в «Страстях Христовых» не был для древнерусской литературы новым. Этот же конструктивный принцип был применен и в Киево-Печерском патерике. Как пишет А.В.Каравашкин, «подчинение малых форм <…> единому структурному принципу» было ведущим приемом «любого патерика как объединяющего жанра». К малым формам, которые оказывались включенными в патерик, относились жития, поучения, послания, и историко-легендарные сказания. См. подробнее: Каравашкин А.В. Литературный обычай Древней Руси (XI – XVI вв.). М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2011. С.191.
[39] Об обрамляющем принципе в контексте мировой литературы см.: 1) Томашевский Б. В. Теория литературы. Поэтика: Учеб. пособие. М.: Аспект Пресс, 1996. С. 247; 2) Корзина Н.А. Рамка// Поэтика: словарь актуальных терминов и понятий/ Под ред. Н.Д. Тамарченко. М., 2008. С.200-201.
[40] Шкловский В. Б. Несколько эмпирических замечаний о способах соединения новелл. // Шкловский В. Б. Избранное: В 2 т. М.: Художественная литература, 1983. Т. 2. С. 13.
[41] Термин «обрамленная повесть» был введен в научный оборот П.А. Гринцером для обозначения таких древнеиндийских прозаических произведений, как «Панчатантра», «Веталапанчавиншати», «Викрамачарита» и «Шукасаптати». Исследовались истоки и своеобразие «обрамленной повести» как жанра, композиционную структуру, природу и функции. См.: Гринцер П.А. Древнеиндийская проза (обрамленная повесть). М., 1963. С.268.
[42] Гринцер П. А. Обрамленная повесть // Краткая литературная энциклопедия / Гл. ред. А. А. Сурков. М.: Сов. энцикл., 1962—1978. Т. 5: Мурари — Припев. 1968. Стб. 370—371.
[43] Гринцер П.А. Индийская обрамленная повесть как массовая литература средневековья // Классические памятники литератур Востока. М., 1985. С.34.
[44] Это замечание отражает природу текста «Страстей Христовых», поскольку различные варианты памятника (как рукописные, так и ранние печатные) отличаются наличием/отсутствием тех или иных глав-новелл.
[45] Гринцер П. А. Обрамленная повесть // Краткая литературная энциклопедия / Гл. ред. А. А. Сурков. М.: Сов. энцикл., 1962—1978. Т. 5: Мурари — Припев. 1968. Стб. 370—371.
[46] Шрага Е.А. Прозаическая циклизация и ее роль в русском литературном процессе 1820-30-х гг. Дис.... канд. филол. наук. СПб, 2008. С.192.
[47] Шкловский В. Б. Строение рассказа и романа// Шкловский В. Б. О теории прозы. М„ 1929.С. 64
[48] Шкловский В.Б.: «В общем можно сказать, что как прием обрамления, так и прием нанизывания в истории романа развивался в сторону все более и более тесного вхождения вкрапленного материала в самое тело романа». Там же.С.69.
[49] Томашевский Б. В. Теория литературы. Поэтика. М., 1996. С. 246—251.
