Именование памятников письменности в истории русской словесности xi – xix веков: текстология, семантика, жанровые формы

На правах рукописи

КРУТОВА МАРИНА СЕМЁНОВНА

ИМЕНОВАНИЕ ПАМЯТНИКОВ ПИСЬМЕННОСТИ

В ИСТОРИИ РУССКОЙ СЛОВЕСНОСТИ XI–XIX ВЕКОВ:

ТЕКСТОЛОГИЯ, СЕМАНТИКА, ЖАНРОВЫЕ ФОРМЫ

Специальность

10.01.01 – Русская литература

10.01.08 – Теория литературы. Текстология

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

доктора филологических наук

Москва – 2010

Работа выполнена в Научно-исследовательском отделе рукописей ФГБУ «Российская государственная библиотека»

Научный консультант:

доктор филологических наук Марина Ивановна Щербакова

(Институт мировой литературы им. А.М. Горького РАН)

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук Эдуард Львович Афанасьев

(Институт мировой литературы им. А.М. Горького РАН)

доктор филологических наук Ирина Владимировна Дергачёва

(Московский государственный психолого-педагогический университет)

доктор филологических наук Варвара Алексеевна Каширина

(Российская академия живописи, ваяния и зодчества Ильи Глазунова)

Ведущая организация:

ГОУ ВПО «Новосибирский государственный университет»

Защита состоится 25 ноября 2010 г. в 15 час. на заседании Диссертационного совета Д 002.209.02 при Институте мировой литературы им. А.М. Горького РАН по адресу: 121069, Москва, ул. Поварская, 25а, ИМЛИ РАН, конференц-зал.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Института мировой литературы им. А.М. Горького РАН.

Автореферат разослан _________________ 2010 г.

Ученый секретарь

Диссертационного совета

кандидат филологических наук О.В. Быстрова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Осмысление развития жанров, стилей, течений, направлений в художественном словесном творчестве, изучение различных литературных явлений, осознание непреходящей ценности духовной культуры прошлого являются наиболее приоритетными направлениями при разработке проблем истории русской литературы.

Рукописные книги, созданные в XI–XIX вв., открывают такую возможность, поскольку достаточно наглядно характер и соотнесенность элементов, конституирующих целостность памятников, уже в самих заглавиях. В последнее время наблюдается повышенный интерес со стороны филологов к исследованию названий текстов, но только в рамках конкретного памятника. Ощущается явная потребность в систематизации подобных наблюдений и определении функциональной роли названий в более широком контекстуальном пространстве. Это позволит в процессе анализа соотнести принципы изучения теории литературы с конкретными приемами исследования поэтики текстов в аспекте лингвистической стилистики. Такая постановка проблемы предполагает дальнейшую разработку научных основ поэтики, отразившейся в наименованиях, как особого раздела теории литературно-художественного стиля.

Прежде всего следует уточнить сам предмет исследования с точки зрения системно-типологического анализа, введя такое понятие как ‘номинативные комплексы’. В рукописной книге имеются названия, которые могут располагаться как на внешней стороне рукописи (на крышках, на корешке переплета, на обрезе), так и внутри ее (на обороте крышек переплета, на защитных листах, в оглавлении, заглавии, предисловии, на полях рукописи, в послесловии, владельческих и писцовых надписях). Рукописная книга может быть именована не только в книге, но и вне её – в археографических описаниях, научной литературе и др. Все эти названия составляют номинативный комплекс, позволяющий всесторонне рассмотреть процесс обозначения текста и всей книги в целом как явление в истории русской словесности.

Анализ названий русских рукописных книг дает возможность проследить тесную связь литературного процесса с духовными потребностями общества, выявить, каким образом содержание текста влияло на его именование автором, составителем, читателем, а затем и исследователем. Изучение семантики, текстологии и жанровых форм номинативных комплексов открывает новые возможности для более глубокого восприятия рукописной книги в процессе ее бытования на разных этапах развития общества, поскольку в наименованиях текстов и книг нашло отражение отношение автора и читателя к содержанию помещенных в рукописях материалов. Все это определяет актуальность и научную значимость представляемого исследования.

Научная новизна и теоретическая значимость исследования соотносятся с его актуальностью и состоят в том, что впервые в рамках одной работы собран, систематизирован, проанализирован и теоретически обобщены исследования об именовании русских книг на протяжении длительного периода их возникновения и бытования по спискам. Впервые вводится понятие ‘номинативный комплекс’, определяются его объем и содержание, разделяются понятия ‘название’, ‘заглавие’, ‘двойное название’; ‘надпись’ и ‘запись’; вводятся и рассматриваются понятия ‘одноименные памятники разного состава’ и ‘разноименные памятники одинакового состава’. Научная новизна данного исследования заключается и в классификации списков разноименных списков сборников разного состава («Цветник», «Златая цепь» и др.). Впервые рассматриваются особенности именования большого комплекса агиографических произведений, в том числе посвященных святителю Николаю Мирликийскому. При этом многие рукописные списки этих книжных памятников впервые вводятся в научный оборот. У некоторых слов, входящих в названия рукописных книг, установлены лексические значения или их оттенки, не зафиксированные в словарях древнерусского языка. В работе проанализирована вариативность названий книг в текстологическом и семантическом аспектах. Впервые комплексно описаны структурно-семантические особенности именования рукописных книг разных жанров, определены их формальные и содержательные функции. Теоретическая значимость диссертационного исследования определяется также и тем, что в нем разработана методология комплексного филологического анализа названий рукописных книг. В диссертации представлена новая методика работы с одноименными сборниками, включающими материалы разного содержания. Ее применение позволяет не только более точно охарактеризовать конкретные рукописи, но и выявить авторскую позицию, а также главные элементы, свидетельствующие о восприятии текста предполагаемым читателем. Выводы, сделанные в диссертации, могут способствовать более углубленному пониманию процессов, составляющих духовную жизнь православного населения России, нашедших отражение в текстах письменных памятников.

Объектом исследования явились рукописные книги XI–XIX вв., в которых вычленялись номинативные комплексы, имевшие ключевое значение для углубленного понимания текстов памятников письменности.

Предметом исследования стали семантика, текстология и жанровые формы номинативных комплексов русских рукописных книг.

Источники исследования. Тема диссертационной работы определила источниковую базу исследования, в которую вошли рукописные книги XI–XIX вв., находящиеся в книгохранилищах РГБ, ГИМ, РНБ, РГАДА, БАН и др. При этом основное внимание было уделено рукописным собраниям Российской государственной библиотеки, которые позволяют наиболее наглядно представить состав русской рукописной книжности.

Объект исследования определил выбор в качестве источников такие рукописные памятники, жанровые формы которых являлись основными для литературы духовно-нравственного содержания. Из книг Священного Писания, как наиболее распространенных в русской письменности указанного периода, были выбраны Псалтирь и Евангелие. Подробно были рассмотрены агиографические произведения, при этом особое внимание было уделено посвященным святителю Николаю Мирликийскому, так как они представляют собой большой разновременный комплекс переводных и оригинальных русских сочинений, что позволило разносторонне рассмотреть особенности именования произведений агиографического жанра. В качестве источников также использовались рукописные, машинописные, печатные и электронные описи, описания и карточные каталоги книгохранилищ.

Хронологические рамки исследования определены периодом функционирования рукописной книги, когда доминировало русское онтологическое сознание. Нижняя граница определяется самыми ранними известными науке русскими рукописями, т. е. XI в., верхняя – XIX в. Широкие хронологические рамки объясняются как длительной историей бытования рукописных памятников по спискам, так и необходимостью проведения сопоставительного анализа для выявления особенностей именования на возможно большем отрезке времени.

Цели и задачи исследования. Основная цель – исследовать именования рукописных книг, проследить формирование номинативных комплексов, их изменение в процессе функционирования памятников письменности, определить концептуальное значение наименований для содержания соответствующих произведений русской словесности.

Для достижения цели были поставлены следующие задачи:

• провести анализ научной литературы по теории и практике именования различных текстов и выявить степень изученности проблемы, а также уточнить содержание исходных понятий исследования;

• выработать методику исследования номинативных комплексов русских рукописных книг;

• установить и описать семантические и текстологические особенности номинативного комплекса русских рукописных книг разных жанровых форм, учитывая их бытование по спискам;

• проанализировать номинативные комплексы в процессе функционирования рукописных книг с целью определить их формальные и содержательные функции;

• определить значение наименований в целостной структуре памятников письменности.

Историография и методология. Для проведения данного исследования большое значение имели научные труды, в которых разработана и представлена теория, методология и история русской словесности. В диссертации использовались теоретические труды и практические материалы исследований по истории русской литературы и рукописной книги, а также отдельных рукописных памятников, привлекались работы отечественных и зарубежных исследователей, обращавшихся к проблемам именования книги. Использовались и такие авторитетные издания, как «Словарь книжников и книжности Древней Руси», «Труды Отдела древнерусской литературы», «Записки Отдела рукописей», «Древнерусская рукописная книга и ее бытование в Сибири» и др.

Изучение основополагающих трудов по текстологии Д.С. Лихачева, Л.П. Жуковской, О.В. Творогова, М.И. Щербаковой, а также исследований по интертекстуальности и паратекстуальности Пьеге-Гро Натали, Ж. Жанетт, нарративности В. Шмидта дало возможность проанализировать обозначенные в данной диссертации объект и предмет в контексте современной литературоведческой проблематики и разработать методы исследования. Выводы диссертации не могли быть убедительными без изучения истории русского литературного процесса, представленного в трудах Ф.И. Буслаева, В.В. Кускова, Д.С. Лихачёва, И.П. Ерёмина, А.С. Дёмина, Н.И. Прокофьева, Н.С. Демковой, А.М. Кириллина, Е.Л. Конявской, Е.К. Ромодановской, И.В. Дергачёвой, А.Н. Ужанкова. Сделанные в диссертации выводы относительно именования рукописных книг также опираются и на работы по общему языкознанию, синтаксису, ономастике и философии языка, в которых рассматривалась проблема именования предметов и явлений: прот. Сергия Булгакова, прот. Иоанна Мейендорфа, прот. Павла Флоренского, А.Ф. Лосева, И.В. Ягича, В.В. Виноградова, А.А. Волкова, Н.Ю. Шведовой, А.Н. Гвоздева, А.А. Потебни, А.М. Пешковского, В.Д. Бондалетова, В.И. Супруна. Это дало возможность соотнести рассматриваемые проблемы теории литературы и поэтики с лингвистической стилистикой. Изучению особенностей именования памятников письменности способствовал также сопоставительный анализ сходных явлений, представленных в работах филологов, исследовавших названия опубликованных текстов XIX–XX вв.: Сигизмунда Кржижановского, Ю.Б. Орлицкого, А.Н. Андреевой, Л.Б. Бойко, Н.В. Васильевой, Н.В. Губиной, Ю.Ю. Даниловой, Н.А. Кожиной, Э.А. Лазаревой, С.В. Лайне, Ли Лицюнь и др. Анализ именования таких памятников письменности, как «Евангелие», «Псалтирь», «Житие святителя Николая Мирликийского», был бы невозможен без привлечения богословских трудов архим. Антонина (Капустина), архим. Антонина (Кавелина), еп. Александра (Милеанта), А.С. Архангельского, Н.П. Барсукова, В.О. Ключевского, Г.А .Воскресенского, В.А. Погорелова, А.П. Лопухина, А.И. Пономарева. Изучение трудов А.А. Алексеева, Е.В. Верещагина, Г.С. Баранковой, Л.П. Жуковской, А.М. Камчатнова, А.Н. Качалкина, В.В. Колесова, М.С. Киселевой, И.В. Лёвочкина, Л.Г. Панина, Р.А. Симонова, Марии Спасовой (Болгария), посвященных проблемам ранней и поздней рукописной книги, позволило выработать подходы к работе с рукописными источниками.

Изучение данных трудов позволило выработать подходы к изучению названий русских рукописных книг. При проведении анализа номинативных комплексов были использованы текстологический, социально-генетический, герменевтический, сравнительно-исторический, источниковедческий методы, успешно апробированные текстологическими школами Института мировой литературы РАН (Москва), Института русской литературы РАН (Санкт-Петербург), Института русского языка им. В.В. Виноградова РАН (Москва), Института филологии СО РАН (Новосибирск), Новосибирского государственного университета и др. Основными методами были избраны системно-типологический, текстологический, лингвотекстологический^[1]. Они позволили установить особенности именования и исследовать выявленное при этом варьирование семантики, структуры и формы слова. Метод зондирования позволил работать с памятниками большого объема и отбирать для анализа отдельные списки-представители текстологических типов^[2]. Для характеристики отдельных памятников применялся метод целостного анализа в единстве формы и содержания. Герменевтический метод был необходим как при толковании значений слов, входящих в название рукописной книги, так и при анализе литературной системы именования памятников письменности. Текстологический метод позволил не только установить структурно-семантические особенности названий произведений разных жанров, но и идентифицировать памятники письменности.

Практическая значимость исследования. Материалы диссертации могут быть использованы при чтении вузовских курсов лекций по истории русской литературы, текстологии, агиографии, палеографии, истории русской книжной культуры, истории русского языка (разделы «Лексикология», «Ономастика»), книговедению, библиографоведению. Они также могут найти применение при составлении специальных толковых филологических словарей.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Номинативный комплекс – это особое понятие, в которое входит целая система названий, находящихся на книге, в книге, вне книги. Если речь идет о названиях на книге, то подразумевается, что они могут находиться на крышках, на корешке, на обрезе переплета. Если речь идет о названиях в книге, то имеются в виду обороты крышек переплета, защитные листы рукописи, поля, оглавление, заглавие, предисловие, послесловие, финальную часть текста, владельческие и писцовые надписи и записи. Если речь идет о названиях вне книги, то подразумеваются такие, которые появились в процессе бытования рукописной книги как памятника письменности и нашли отражение в описях, описаниях, научной литературе и т.д.

2. Вариантность номинативных единиц – важнейшая особенность рукописной книги. Названия варьируются на всех уровнях: текстологическом, лексическом, словообразовательном, грамматическом, синтаксическом. Изучение структуры русских рукописных книг позволяет выделить одиночные, двойные и даже тройные названия.

3. Разные периоды развития русской словесности характеризуются своими структурно-семантическими и стилистическими особенностями именования рукописных книг. Так, заглавия в ранний период довольно краткие, в поздний более пространные. Проникновение в русский язык иноязычных слов и способы их адаптации, отраженные в названиях, также характеризуют определенные этапы в истории русской письменности.

4. В русской письменности встречаются одноименные памятники разного состава и разноименные памятники одного состава. Причины их появления устанавливаются в процессе текстологического изучения. К таковым, в частности, относится использование уже имеющегося авторитетного названия, писцовые ошибки, типологическая близость состава, общность жанровых форм. Именование книг разных жанров происходит не только в соответствии со сложившейся традицией, но и в соответствии с индивидуальными особенностями отдельных рукописных памятников.

5. Рукописные книги могут не иметь названий, но приобрести их в процессе бытования, о чем свидетельствуют владельческие и писцовые надписи и записи, а также специальные названия.

6. Названия рукописных книг выполняют различные функции: номинативную, информативную, герменевтическую, дидактическую, текстообразующую, смыслоразличительную, эстетическую, библиографическую. Это свидетельствует о высоком духовном содержании, которое вкладывали русские книжники в названия именуемых произведений.

7. В названиях рукописных книг в зависимости от составляющих их компонентов выделяются семантические группы. Названия рукописные книг указанного периода отличаются целым рядом художественных особенностей, которые свидетельствуют о высокой культуре русских книжников, об образности их мышления. Особенно часто встречаются аллюзия, метафора, символ, метонимия, художественные определения.

Апробация исследования осуществлялась по нескольким направлениям:

• в докладах и сообщениях на научных конференциях по филологическим и историко-книговедческим проблемам: Международный конгресс по староболгаристике (Болгарская Академия наук, София, 1990); IV Международная научная конференции «Семантика языковых единиц» (МГОПИ, Москва, 1994); VI Международный симпозиум «Търновска книжовна школа. Болгарская литература и искусство от Тырновского периода в истории православных народов» (Болгария, Великотырновский университет «Святые Кирилл и Мефодий», 1994); Международная конференциях в честь празднования святых равноапостольных Кирилла и Мефодия (Смоленск – Николаевка, Фонд славянской письменности и культуры); 1-й Международный славяно-евразийский конгресс деятелей науки, культуры и предпринимательства в Н. Новгороде (Н. Новгород, Фонд славянской письменности и культуры, 1995); Международная научная конференция памяти Л.П. Жуковской» (Украина, Киев, НАН Украины, 1995); Международная конференция «Румянцевские чтения» (РГБ, Москва, 1993, 1994, 1996, 2003, 2004, 2005, 2006, 2007, 2008, 2009, 2010); Ежегодная Богословская конференция (Москва, ПСТБИ, 1999, 2000, 2001, 2002, 2003); Международная научная конференция «Святитель Николай Мирликийский в византийской, славянской и русской литературе и иконографии» (ПСТБИ, Москва, 2003); Международная научная конференция «Комплексный подход в изучении Древней Руси» (Москва, 2003, 2005); XI Международная научная конференция по проблемам книговедения (Москва, 2004); II Ежегодная научная конференция «История и культура Ростовской земли», посвященная 160-летию А.А. Титова (Государственный музей-заповедник «Ростовский кремль», 2004); Рождественские чтения (Москва, РПЦ, Отдел религиозного образования и катехизации, 1998, 1999, 2000, 2001, 2002, 2003, 2004, 2005, 2006, 2007, 2008, 2009, 2010); Международная научная конференция, посвященная 200-летию Отдела рукописей РНБ «История в рукописях – рукописи в истории» (С.-Петербург, РНБ, 2005); Международная научная конференция «Язык, текстология и история славянских памятников письменности», посвященная 85-летию со дня рождения выдающегося филолога-слависта Лидии Петровны Жуковской (Москва, РГБ, 2005); Международная конференция «Третьи Ремезовские чтения. Провинция в культуре: Литература, искусство, быт» (Тобольск, Отдел редких книг и рукописей ГПНТБ СО РАН, Тобольский государственный историко-архитектурный музей-заповедник, 2007); «Третья Международная научная конференция памяти В.М. Загребина. К 950-летию Остромирова Евангелия: Евангельские тексты в рукописной традиции» (РНБ, С.-Петербург, 2007). Кроме того, результаты проведенного научного исследования обсуждались на заседании «Общества исследователей Древней Руси» (Москва, ИМЛИ, 1998), на заседаниях сектора рукописных книг НИО рукописей, на заседаниях Научного совета НИО рукописей (2003–2009), на Научно-методическом семинаре «Дискуссионные вопросы издания книжных памятников» (РГБ–ПСТГУ, 2003);

• в учебном процессе при чтении курсов лекций по палеографии и агиографии, на которых обсуждались проблемы именования книжных памятников в Православном Свято-Тихоновском богословском университете (институте); в Московском государственном институте международных отношений при чтении курса «История русской литературы XIX–XX вв.» на факультете базовой подготовки; при проведении занятий по истории книжной культуры и палеографии со слушателями Высших библиотечных курсов (РГБ);

• в издательской деятельности: автор диссертации в течение ряда лет является ответственным редактором и составителем серии «Жития и поучения в памятниках письменности», что дало возможность издать не публиковавшиеся ранее списки памятников и проанализировать названия входящих в них произведений. Эти издания, а также ряд других позволили расширить круг источников, названия которых рассмотрены в диссертации;

• в работе Экспертной комиссии НИО рукописей РГБ по оценке и принятию на государственное хранение рукописных материалов;

• в публикациях по теме диссертации.

Структура и объем диссертации. Диссертационное исследование состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованной литературы (618 ед.), источников (описей и описаний – 56 ед.; рукоп. ед. хр. – 1214) и пяти приложений. Общий объем работы 700 страниц, из них 268 – приложения, позволяющих более полно проиллюстрировать рассмотренные в основном тексте диссертации положения: 1) Соотношение статей Евангелия Учительного I и II типов; 2) Состав Евангелия Учительного по Егоровскому списку и содержание входящих в него евангельских чтений; 3) Соотношение авторского, писцового, владельческого названий в номинативных комплексах русских рукописных книг; 4) Содержание сборников с названием «Цветник» в собраниях НИОР РГБ; 5) Иллюстрации (фото).

Основное содержание диссертации отражено в монографиях и статьях общим объемом 151 усл. п. л.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обоснована актуальность исследования, раскрыты его объект и предмет, сформулированы цели и задачи, представлены выносимые на защиту положения, охарактеризованы методологическая и теоретическая основы, определена источниковая база, приведены сведения о научной новизне и практической значимости исследования.

Глава первая – «Общетеоретические проблемы именования русских рукописных книг». В ней рассмотрены наиболее важные теоретические проблемы именования, установленные в ходе работы с источниками. Это вызвано необходимостью разработки понятийного аппарата в связи с вводимым в науку новым направлением.

Параграф первый посвящен рассмотрению терминологических проблем именования русских рукописных книг. Было отмечено, что проблема именования явлений в течение многих веков находится в центре внимания философов и богословов, лингвистов и литературоведов, историков и книговедов. Многочисленными исследователями проделана большая работа по установлению причин и способов именований понятий, соотнесенности их форм и содержания, однако дефиниция понятий всего сложного номинативного комплекса русской рукописной книги пока не была предметом специального исследования. В данном параграфе были рассмотрены также такие термины, как номинация, наименование, название, заглавие, которые исследователями часто употребляются как абсолютные синонимы, в то время как они таковыми не являются, имея семантические различия. Доминантным в этом синонимическом ряду является слово название. Под ним в диссертации понимается именование текста в любой части книги: перед ним, над ним, в нем, после него, во владельческой или писцовой надписи, в колонтитуле, глоссе и др. Это существительное образовано от глагола назъвати – ‘назвать кого-л. кем-л., чем-л.’ (Аванесов, т. V, с. 145), ‘именовать, давать названье, имя, кличку; возглашать по имени, обзывать, сказывать названье, имя’ (Даль, т. 2, с. 1083). Название в понимании современных лексикографов – ‘словесное обозначение вещи, явления’. Это понятие в применении к рукописи может быть определено как ‘устойчивое наименование, закрепившееся в археографической практике за рукописными книгами или отдельными произведениями’. Название возможно и не в книге, например, на вывеске учреждения, тогда как слово заглавие имеет более узкое значение ‘выходной лист, первый листок книги или сочинения, где означено названье его’. То есть оно обозначает графически выделенное надписание над началом всей книги или отдельных входящих в нее произведений, потому что «заголовком называют также название отдела, главы книги; а в деловых бумагах, означание в начале листа ведомства, мест, откуда и куда бумага идет» (Даль, т. 2, с. 1083). К термину заглавие часто обращаются современные лингвисты в связи с изучением особенностей надписаний текстов газетных и журнальных статей. Заглавие произвдению словесности при его составлении давал книгописец, поэтому заглавие еще часто называют самоназванием. При его написании могли использоваться разные способы графического оформления: изменение размера букв и их формы, разбивка, цвет. Название на переплете или на его верхних и нижних крышках, на полях рукописи могло появиться и позже, в процессе бытования книги. Например, название «Изборник Святослава 1073 года» было дано исследователями по имени владельца книги – киевского князя Святослава и дате – 1073 г., указанной в записи писца, диака Иоанна. Заглавие этой книги – «Собор от мног отец толкование о неразумниих словесех в Евангелии и в Апостоле и в инех книгах вкратце сложено на память и на готов ответ». Название, как правило, короче заглавия (самоназвания), в нем содержится суть самоназвания, чаще всего оно состоит из одного-двух или трех слов. Если заглавие – это начальный элемент текста, то название может и не обладать этим признаком, так как встречается и в других частях номинативного комплекса (колонтитулах, послесловии и др.). Существительное наименование образовано от глагола именовать – ‘называть, давать кому-чему-н. имя, наименование’ (Ожегов, Шведова, с. 244). Оно употребляется в значении имя, т. е. ‘название предмета, явления’ (Ожегов, Шведова, с. 244) и синонимично слову название, однако, в отличие от него, употребляется ограниченно. Так, мы можем сказать название (или заглавие) произведения, но не говорим наименование произведения.

В процессе бытования одна и та же рукописная книга может получать различные названия: авторское, писцовое, владельческое, редакторское, археографическое. Необходимо подчеркнуть, что понятие ‘авторское название’ является весьма условным, так как для письменности древнерусского периода характерны анонимность и рукописный характер ее распространения^[3], вследствие чего и понятия ‘автор’, ‘составитель’, ‘редактор’ трудно различимы^[4].

Варьирование названий – одна из ярких характерных особенностей рукописных книг. Могут варьироваться слова, сочетания слов, их грамматическая форма, фонемный и морфемный состав, графическая форма выражения. Варьированием может быть признано регулярное явление замены одного элемента текста, слова или слов другими. Единично отмеченные искаженные названия (например, «Петерик» вместо «Патерик») могли появиться по причине описки, ошибки, незнания писцом или владельцем значения или правильного написания слова. Текстологический вариант в применении к названиям – это варьирование одного словосочетания с другим, близким по смыслу, соответствующим содержанию произведения: «Чудо об Агрике», «Чудо святаго Николы, како избави сына Агрикова Василия», «Чудо святаго Николы о Агрикове сыне Василии и како избавлен бысть от срачин». Вследствие терминологической неоднозначности в науке возникли разные точки зрения на то, что следует понимать под лексическими вариантами. Вслед за Л.П. Жуковской «лексическими вариантами в древних славянских памятниках называем два или более слов, тождественных или близких по значению и потому взаимно заменяющихся в разных славянских списках одного и того же памятника в параллельных местах текста»^[5]. Однако это определение мы распространяем и на параллельные по содержанию тексты в разных памятниках. Под рукописью понимаем, как и Л.П. Жуковская, «дошедшие до нас рукописные книги (в том числе и фрагменты их)». Как синоним могут употребляться слова список и сборник. Последнее, однако, возможно лишь в том случае, если комплекс рассматриваемых произведений входит в одну книгу. Хотя слово список можно употреблять как синоним к слову рукопись, тем не менее такое употребление более является более ограниченным. Списки – это не просто рукописи, а копии, списанные с одного памятника письменности. Слово памятник употребляем как синоним к слову произведение, по уже сложившейся традиции.

В русской письменности есть памятники, разные по содержанию, но при этом имеющие одинаковое название. Одноименнность памятников разного состава в древнерусской письменности – явление не столь редкое, как может показаться первоначально. Вновь составленному сборнику составитель мог дать уже существующее название известного, авторитетного названия, но при этом добавить определение духовный, райский, золотой и т.п. Одноименные памятники разного состава значительны по объему, в них много статей, глав, они известны в большом количестве списков и имеют длительную рукописную традицию. К ним относятся, например, такие известные памятники, как «Златая цепь», «Златая матица», «Синодик», «Цветник». В то же время выявляются и разноименные памятники одного состава, которые имеют разные названия, но один состав. Совокупность списков каждого одноименного памятника с разным составом статей обозначается термином тип. В пределах каждого типа по спискам возможны расхождения в наличии отдельных статей, их расположении, а также в соотношении друг с другом. Если текст этих списков достаточно устойчивый, постоянный, то при группировке их в пределах типов они названы редакциями, если варьирующийся, непостоянный, то группами.

Во втором параграфе рассматривается классификация названий русских рукописных книг. Выделяются следующие классификационные ряды названий рукописных книг: по текстологическим и лингвотекстологическим особенностям (однословные – двухсловные – многословные; вариантные – инвариантные); по имени, зафиксированному в названии (авторские, писцовые, владельческие, археографические); по жанрово-функциональным особенностям называемого памятника (богослужебные, исторические, юридические, естественнонаучные, литературно-публицистические, учительные, учебные); по происхождению (русские, заимствованные); по характеру средств художественной изобразительности (метафорические, метонимические, символические, аллегорические). Однословные названия, как правило, выражены существительными («Маргарит», «Старчество», «Часослов») или, реже, субстантивированными прилагательными («Кормчая», «Челобитная»). Двухсловные, как правило, состоят из существительного и прилагательного или двух существительных. Это определение может быть согласованным, выраженным относительным («Великое Зерцало») или притяжательным прилагательным («Анастасиевы ответы»). Важно отметить, что количество слов в названии – величина непостоянная и может изменяться в зависимости от того, в какой части номинативного комплекса находится. Анализ названий показал, что многословные названия чаще встречаются в заглавии, предисловии, послесловии, писцовых или владельческих надписях и записях. Можно говорить о свободной структуре номинативных компонентов, что объясняется как свободной волей книгописца или владельца, так и практическими соображениями. Скажем, на обрезе переплета многословное название написать затруднительно. Структура названия может быть одночастной или двухчастной^[6].

Одна из отличительных особенностей названий русских рукописных книг – способность варьироваться. В подавляющем числе случаев название будет вариантным. Выделяется текстологическое варьирование, при котором изменяется количество слов, их место в названии. При линвотекстологическом изменяются слова, словосочетания, их грамматическая форма, фонемный и морфемный состав. Варианты названий могут быть фонематическими, словообразовательными, грамматическими, синтаксическими, собственно лексическими. Фонематическими вариантами можно считать различия в однокоренных словах на уровне фонем: «Апокалипсис» – «Опакалипсис», «Арифметика» – «Аревметика» и др. Название «Псалтирь», отличается не только фонематической («Псалтырь», «Псалтыр»), но и грамматической вариантностью: «Псалтирью» (ж.р.) – с «Псалтирем» (м.р.). Отмечаются также словообразовательные варианты, когда однокоренные слова различаются словообразовательными аффиксами: «Главизны» – «Главы»; «Летопись» – «Летописец» – «Летописчик». Наиболее продуктивным способом словообразования является суффиксальный, когда к производящей основе прибавляется словообразующий суффикс. Названия рукописных книг могут варьироваться собственно лексически: «Синодик» – «Помянник», «Хронограф» – «Летописец», «Судебник» – «Законник», «Кормчая» – «Номоканон» – «Синтагма», «Азбука» – «Кокизы», «Азбуковник» – «Алфавит» – «Лексикон», «Златая Матица» – «Жемчуг», «Лечебник» – «Прохладный вертоград», «Хроника Георгия Амартола» – «Криница» – «Временник». По сути, они являются разноименными памятниками одного состава.

В названиях отражаются жанрово-функциональные особенности книги: богослужебные («Служебник», «Октоих»), исторические («Летопись», «Хронограф»), юридические («Судебник», «Кормчая»), естественнонаучные («Планетник», «Физиолог»), учебный («Азбука», «Арифметика»), учительные («Патерик», «Старчество»).

Третий параграф посвящен анализу функций названий рукописных книг, в частности выявлены следующие: номинативную, информативную, текстообразующую, смыслоразличительную, эстетическую, прообразовательную, библиографическую. При этом номинативная функция является главной, поскольку позволяет назвать и обозначить конкретную книгу. Очень важна и информативная функция. Так, в ходе рассмотрения материала было установлено, что в рукописных книгах объем информации о содержании произведения, его авторе, жанре, времени, месте и причинах создания отличается в разных единицах номинативного комплекса. Еще одна функция названия – текстообразующая, которая очень важна для восприятия произведения. Произведения, входящие в сборник, имеют рубрикации – разделения на главы, разделы и подразделы. Как правило, название совмещает в себе несколько функций.

Выработанный в первой главе понятийный аппарат, терминология, а также принципы подхода к изучению письменных памятников позволили опираться на них в ходе рассуждений в последующих главах диссертационного исследования.

Глава вторая – «Семантика и структура названий русских рукописных книг». Семантика номинативных комплексов русских рукописных книг обладает целым рядом особенностей, связанных с их структурой, происхождением и художественно-поэтическими средствами языка. Данная глава посвящена описанию особенностей семантического выражения названий. Текстологический подход к исследованию названий произведений, распространявшихся в списках, обусловил обращение к некоторым линвистическим аспектам изучения истории текста. Избранная последовательность рассмотрения материала позволила проанализировать семантические и структурные особенности названий русских рукописных книг в их взаимосвязи друг с другом.

Первый параграф посвящен семантике названий рукописных книг, состоящих из определения и определяемого, поскольку наиболее часто встречающаяся в номинативных комплексах форма названия представлена именно в таком сочетании. Важно было описать структурно-семантические отношения между этими компонентами. В частности было отмечено, что краткое название чаще всего имеет двухкомпонентную структуру с разными видами синтаксической связи: согласование («Врачевство душевное») и управление («Псалтирь Томича»). Название может быть осложнено определительным оборотом («Апшит, данной от хозяина серому кату за ево непостоянство и недоброту»). Данные сочетания могут быть как синтаксически свободными, так и связанными. Например, фразеологически связанные значения у слов, входящих в устойчивые номинативные словосочетания типа «Златая цепь», «Цветник духовный» и пр. О широкой сочетаемости слов патерик, летописец, хронограф, цветник свидетельствуют разнообразные определения к ним. Так, известны патерики Скитский, Киево-Печерский, Синайский, Азбучный, Египетский, Римский; летописцы Еллинский и Римский; хронографы Архивский, Виленский, Софийский, Тихонравовский, Троицкий и др.

Между определением и определяемым в названии устанавливается семантическая связь. Это особенно очевидно, когда компоненты изменяются. Например, слово цветник может иметь разные определения: «Райский Цветник», «Цветник медоточный», «Цветник духовный». Прилагательное райский образовано от слова рай – «это место или духовное состояние, не связанное с нашей земной жизнью, но открывающееся после нее (или вне ее) (главное – с Господом)»^[7]. Поэтому в названии «Райский Цветник» сочетание определения и определяемого является фразеологизмом и выражает значение ‘цветник в раю’. В названии «Цветник медоточный» прилагательное медоточный означает ‘источающий мед’, является аллегорическим и восходит к текстам Священного Писания (Пс. 18:11; Притч. 5:3, 27:7). Словосочетание «Цветник духовный» означает ‘книга высокого духовного содержания’.

Наиболее часто в названиях книг встречается определение духовный: «Копие духовное», «Меч духовный», «Мечец духовный», «Рожнец духовный», «Брозда духовная», «Цветник духовный», «Рай духовный», «Приклады духовные», «Луг духовный», «Сокровище духовное», «Аптека духовная», «Врачевание духовное», «Утешение духовное», «Увет духовный», «Свет духовный», «Скрижали духовные», «Обед духовный», «Брашно духовное», «Духовные стихи», «Духовная грамота», «Духовный регламент», «Духовное зерцало для желающих спастися и в разум истинный притти», «Лествица духовная», «Духовное наставление Исаии монаха пречестной монахине Феодоре», «Духовный опыт 12 отшельников», «Купель духовная» и др. Слово духовный означает ‘относящийся к религии, Церкви’ (Ожегов, Шведова, с. 183); духовно, то есть ‘одним духом, умственно или мысленно; духовными очами, либо чувствами’ (Даль, т. I, с. 1254). Все вышеперечисленные книги обладают высоким духовно-нравственным содержанием, их цель – показать читателю, что высота духа есть путь к спасению души, что отражается и в их названиях. Среди них выделяются группы, выражающие понятия: ‘оружие духовное’, ‘путь духовный’, ‘красота духовная’, ‘пища духовная’, ‘лекарство духовное’, ‘учение духовное’. Важно отметить, что составители сборников, давая существительному определения духовный или душевный, понимали разницу в их употреблении. Однако в разных списках вышеуказанных произведений писцы и владельцы эти определения часто не различали, а потому варьировали («Обед душевный» и «Обед духовный»). В номинативных комплексах рукописных книг можно часто встретить определения к слову книга: божественная, богодухновенная, святая. С их помощью книгописцы и владельцы характеризовали содержание книги и высказывали свое отношение к ней. Анализ значений этих слов позволяет говорить о том, что они находятся в синонимических отношениях и что у них устанавливается общее значение ‘ведущий к святости, освящающий’. Это объясняет факт варьирования данных определений в разных единицах номинативного комплекса русских рукописных книг.

Среди существительных, входящих в названия, выделяется несколько семантических групп: ‘тип или жанр книги’ («Цветник»), ‘военное вооружение’ («Копие духовное»), ‘прочные минералы’ («Камень веры), ‘драгоценные минералы, металлы, украшения’ («Измарагд»), ‘духовная красота содержания книги’ («Цветы райские»), ‘путь духовного становления, испытания’ («Лествица»), ‘свет, источник света’ («Лампада») и др. Определения в названиях рукописных книг, выраженные прилагательными, могут быть объединены в семантические группы: ‘принадлежность какому-либо лицу’ («Серапионово путешествие в град Иерусалим»); ‘принадлежность какой-либо местности’ («Виноград Российский»); ‘высокая ценность содержания книги’ («Перло многоценное»); ‘высшая степень проявления положительного признака’ («Звезда Пресветлая»); ‘следствие произведенного действия’ («Руно орошенное»); ‘предназначенный для тех, кто назван производящим словом’ («Иконописный подлинник»); ‘признак определяемого предмета по отношению к времени, на которое указывает производящее слово’ («Торжественник минейный»); ‘характер чтения’ («Минея общая»); ‘эмоциональное предупреждение’ («Бич яростный»); ‘находящийся в каком-либо отношении с тем, что названо производящим словом’ («Аптека духовная»).

Изложенное свидетельствует о многообразии структуры и семантики названий рукописных книг, состоящих из определения и определяемого. Рассмотренный тип названий совмещает в себе две основные функции: номинативную и семасиологическую, потому что одновременно называет предмет и обозначает его, ибо в названии указано и собственное имя книги, и ее тип.

Во втором параграфе рассмотрены особенности семантики заимствованных слов, встречающихся в номинативных комплексах. В разные исторические периоды в русскую книжность проникали заимствованные названия из других языков. Одной из причин заимствования является отсутствие в русском языке обозначенных ими понятий. На Руси эти книги ожидала своя судьба: «произведения литератур византийского ареала «пересаживаются» на Русь и продолжают развиваться»^[8]. Иноязычные слова в названиях книг или отдельных произведений изменялись и текстологически, и лингвистически, что произошло даже с Евангелием^[9].

Чаще всего заимствованные слова в названиях книг духовно-нравственного содержания происходят из книг Священного Писания и имеют символическое значение. Многие из них в русский язык пришли из церковнославянского: око («Око церковное»), злато («Златая цепь»), древо («Древо жизни») и др. Иноязычные слова, подчиняясь законам развития русского языка, в процессе их освоения подвергались фонетическим, морфологическим, семантическим, грамматическим изменениям. Они были заимствованы посредством перевода, транскрипции и транслитерации. Наличие разных транскрипций одного слова (например, Еуаггелие, Еангелие, Евангелье) объясняется несовпадением ряда фонем, из-за чего неизбежна приблизительность практической транскрипции. В названиях рукописных книг, включающих в себя заимствованные слова, наблюдается грамматическая вариантность, чаще проявляющаяся в варьировании рода существительных. Это явление характерно и для современного русского языка, что говорит о долговременности процесса грамматической адаптации данного слова. Об освоении некоторых заимствованных слов в названиях рукописных книг может свидетельствовать их способность употребляться с разными суффиксами субъективной оценки («Ахтаец», «Номоканонец»). О семантической адаптация иноязычного слова свидетельствует варьирование синонимичных иноязычных слов. Например, «Синтагма Матфея Властаря» имеет и другое название – «Синопсис Матфея Властаря». Действительно, эти греческие слова близки по значению: s0unojiq – ‘общее обозрение’; ‘оглавление, перечень’, ‘собрание божественных правил’; s00untagma – ‘сочинение, книга’, ‘положение, предписание’. Но чаще по спискам отмечается варьирование русского и иноязычного вариантов названий. Так, книга с одним составом статей может называться и «Октоих», и «Осьмогласник», и эти слова являются лексическими дублетами.

Одна из основных функций заимствованных слов – детализировать понятия признака посредством разграничения смысловых и функционально-стилистических оттенков. Особенно показательны в этом отношении двойные названия, в первой части которых приведено заимствованное слово, а во второй – его русский синоним, как, например, в сочинении Павла Домецкого «Киновион, или Изображение иноческого общего жития». В переводе с греческого киновион означает ‘совместная жизнь, общежитие’.

Заимствованные слова могут быть вынесены в названия не только в переводных, но и русских сочинений, например, «Проскинитарий» (от греч. prosk0unhtiq – благоговейный почитатель, поклонник’). Иноязычное слово в названии текста может сигнализировать и о заимствовании в русскую письменность целого жанра, ранее отсутствовавшего в языке. Так, слово апокалипсис (греч. _apok0alujiq) в переводе означает откровение’. Однако из-за того, что в канон Священного Писания Нового Завета вошел именно «Апокалипсис святого Иоанна Богослова», читатели часто не принимают во внимание, что апокалипсис – это название целого жанра апокрифической литературы, а не одного только широко известного текста. Характерная особенность русских рукописных книг заключалась в том, что жанры «обычно декларативно обозначались в самих названиях произведений»^[10]. Это можно сказать о часто встречающихся в названиях книг заимствованных словах апология, апофегмата, артикул, акты, анекдот, патерик, реляция, рекскрипт, когда заимствовался и сам жанр.

В параграфе третьем было описано такое значимое явление в русской письменности, как двойные названия рукописных книг, и выявлены его причины. Как правило, они состоят из компонентов, на границе которых часто находятся соединительные или пояснительные союзы или, сиречь, сиесть, то есть, речь, рекше. Встречаются и названия, представляющие собой сложноподчиненные предложения, части которых соединены союзами еже, яже в сочетании с глаголами есть, нарицается, сказается, выполняющими пояснительную функцию.

В более позднее время встречаются не только удвоенные, но и утроенные названия: «Книга Апологетик, или Отсловие, то есть Защищение от клеветы полемиков...». Следует отметить тот факт, что в русской письменности компоненты двойного названия могут встречаться по отдельности, то есть не только «Лусидарион, или Златый бисер», но и «Луцидариус», «Златый бисер». Причем это происходит во всех частях номинативного комплекса. Поскольку устанавливается наличие регулярно варьирующейся пары, то в данном случае можно говорить о лексико-семантической и текстологической вариантности названий памятников письменности. Двойные названия рукописных книг входят в систему художественных средств, использовавшихся русскими книгописцами, в частности при обращении «к методу нагнетания однородных качеств объекта изложения», поскольку «чаще всего не счетом, а синонимичными повторами автор обозначал резкую усиленность качеств явлений»^[11]. Еще одну причину появления двойных названий можно увидеть в приеме параллелизма «Для того чтобы существовала симметрия в рассказе, чтобы не было каких-то сторон, чрезмерно выпячивающихся или, наоборот, пропадающих, необходимы, по крайней мере, два элемента, симметричные друг к другу».^[12]

Параграф четвертый посвящен специальным названиям русских рукописных книг. Они были получены книгами в процессе их бытования, но тоже входят в номинативный комплекс, хотя и «вне книги». Письменные памятники могли получить специальное название по разным причинам. Так, место написания отразилось в названии «Юрьевское Евангелие» (оно было написано в Новгородском Юрьеве монастыре). Целый ряд книг получил название по имени заказчика. Так, «Евангелие Симеона Гордого» было создано для вел. кн. Московского Симеона Иоанновича, получившего прозвище Гордого. Среди владельцев, чьи имена вошли в специальные названия, есть святые подвижники благочестия (преподобные Никон Радонежский, Варлаам Хутынский), известные собиратели и знатоки книг (А.Ф. Бычков, В.И. Григорович), государственные деятели (болгарский царь Георгий Тертер, боярин Богдан Матвеевич Хитрово). Некоторые книги названы по имени их создателей (митрополита Московского Киприана, епископа Рашского Григория). Чаще всего именно известность личности владельца являлась причиной того, что его имя входило в название. В названии книги может быть обозначен и материал, из которого она сделана («Берестяная книжка»), указан тип письма («Киевские глаголические листки»). Значительно меньшая часть книг получила специальное название по находящейся в ней миниатюре. Так, «Пантелеимоново Евангелие» называется так потому, что в нем есть миниатюра с изображением великомученика и целителя Пантелеимона. Некоторые книги известны в науке под несколькими названиями: «Добрилово Евангелие» и «Симеоново Евангелие», «Евангелие Верковича» и «Палимпсест Верковича» и др. Это объясняется тем, что названия возникли независимо друг от друга.

Параграф пятый посвящен поэтике названий русских рукописных книг. При их именовании использовались различные средства художественной выразительности: аллюзия, метафора, метонимия, символ и др. Слова в названиях чаще всего употреблялись в переносном значении: «Звезда Пресветлая», «Пчела». Среди них преобладают метафоры, причем, по наблюдению Д.С. Лихачева, «в средневековых произведениях сама метафора очень часто оказывается и символом, имеет в виду то или иное богословское истолкование или соответствующую богословскую традицию, исходит из того «двойного» восприятия мира, которое характерно для символизирующего мировоззрения средневековья»^[13]. Об этом, например, свидетельствует часто встречающееся в названиях книг слово зерцало (зеркало): «Великое Зерцало», «Зерцало богословия» Кирилла Транквиллиона, «Диоптра, сиречь Зерцало», «Зерцала мирозрительные» и др. Также владельцы и монастырские книгохранители при именовании рукописных книг использовали метонимический перенос с имени автора на название его творения. Например, в Описи Соловецкого монастыря 1514 г. находим название книги «Феодорит» вместо «Псалтирь толковая Феодорита Киррского».

Глава третья – «Особенности названий рукописных книг разных жанров». В первом параграфе рассмотрены особенности названий разных видов рукописной Псалтири: простой, следованной, толковой, гадательной, рифмованной. Надписания структурных частей текста в следованной Псалтири многофункциональны. Прежде всего, они свидетельствуют о начале текста и поэтому выполняют выделительную функцию. Они находятся в начале книги, в предисловии, над кафизмами и псалмами, в молитвенных последованиях над тропарями и молитвами, в библейских песнях, поэтому они очень важны для анализа содержания и текстологии. Надписания псалмов выполняют еще информационную, герменевтическую, прообразовательную функции. Заглавия молитвенных последований выполняют и богослужебную функцию, так как указывают на порядок чтения определенных молитв. В надписаниях псалмов составители стремились представить содержание псалма, что давало читателю возможность настроиться на его восприятие. Псалтирью гадательной называется простая Псалтирь, но имеющая приписки гадательного характера на полях рукописи или в особых примечаниях.^[14] Рифмованная (рифмотворная) псалтирь – это особое поэтическое переложение псалмов. Так, в русской письменности встречаются несколько книг этого вида: «Псалтирь, у еврей нарицаемая Книга песней, вновь переведенная покойным Амвросием [Зертис-Каменским], архиепископом Московским и Калужским, при помощи Донского монастыря, архимандрита Варлаама Лещинского с еврейского подлинника», «Псалтирь рифмотворная, на линейных нотах для трехголосного хора Симеона Полоцкого – музыка В.П. Титова».

В параграфе втором рассмотрены особенности названий разных видов рукописного Евангелия: тетр, апракос, толковое, учительное. Евангелие тетр еще называется Четвероевангелием (греч. t)etra – ‘четыре’, так как оно написано четырьмя святыми апостолами-евангелистами). Это Евангелие предназначалось для келейного чтения. Евангелие апракос включает в себя субботние и воскресные евангельские тексты, расположенные в порядке чтений богослужебного года. Слово апракос от греч. )apraktoq – ‘воскресение, неделя’. К Евангелию апракос обращались во время богослужения, из-за чего его еще называют недельным и богослужебным. Л.П. Жуковская^[15] выделяет три его разновидности: краткое, сверхкраткое, полное – все они имеют свои особые названия. В значении Евангелие апракос могут также использоваться термины евангелистарий и лекционарий.

Евангелие учительное – это особый вид книги, содержащий святоотеческие толкования, поучения, беседы на воскресные евангельские чтения церковного года, а также на двунадесятые праздники и памяти некоторых особо чтимых святых. Иногда Евангелие учительное называют толковым, но это разные памятники, имеющие ряд существенных отличий в структуре и содержании. Исследователи различают в славянской рукописной традиции два его типа. Евангелие первого типа называют часто Евангелием Константина Преславского, составившим его в конце IX в. на основе толкований святителей Иоанна Златоуста, Кирилла Александрийского и некоторых других ранневизантийских церковных писателей. Второй тип Евангелия учительного известен в науке как Патриарший гомилиарий (также Константинопольский и Царьградский), так как в него вошли переведенные с греческого языка гомилии, предполагаемым автором которых был один из константинопольских патриархов. Также в них были включены и поучения русских авторов, поэтому Евангелие учительное второго типа иногда называют русским. Между первым и вторым типами Евангелия учительного существует множество текстологических различий, которые позволяют заключить, что они являются памятниками разного состава, имеющими одно название, которое они получили в процессе бытования в русской письменности. Они отличаются по своему содержанию и структуре. Евангелие учительное первого типа начинается с поучения на Пасху и заканчивается поучением в Неделю Цветную. Евангелие второго типа начинается с приготовительных недель к Великому посту и заканчивается поучением в Неделю 32-ю по Пятидесятнице, после чего следует минейная часть сборника. В Евангелии второго типа находятся также слова и поучения святителя Кирилла Туровского. На основании выявленных различий была составлена таблица соотношения текстов двух типов этого сборника (Прил.1). Текстологический анализ показал, что в славянской письменности название «Евангелие учительное» стало устойчивым только после выхода в 1569 г. в заблудовского издания Ивана Федорова и Петра Мстиславца. Помимо канонических Евангелий, существует целый ряд апокрифических: «Евангелие апостола Фомы» (или «Евангелие детства», или «Чудо апостола Фомы о Христе»). «Евангелие от Никодима» и др. Важно отметить, что в названии может отражаться факт неканоничности текста. Рукописи, в которых находятся апокрифические Евангелия, также содержат номинативные комплексы. Например, в рукописи «Евангелии от Никодима» (РГБ. Ф. 668. № 4, 1852 г.) дважды повторено заглавие: «Святое Благовествование от Никодима» (л. I); «Святое Благовествование единаго от князей жидовских, ему же имя Никодим» (л. I об., в орнаментированной рамке). Также названия находятся в предисловии: «Сие еже Никодима Благовествование вне святаго четверо-Евангелия положено есть понеже православною церковию к числу апокрифических книг» (л. 1–1 об.); и в послесловии: «Еже от Никодима святое Благовествование» (л. 2–3).

Параграф третий посвящен рассмотрению особенностей названий агиографических произведений, которые отличаются целым рядом особенностей.^[16] В исследовательской литературе выделяются жанровые разновидности агиографических произведений: повесть, сказание, деяние, мучение, память и др. Слова повесть и сказание могут быть в названии жизнеописания подвижника благочестия любого чина святости, тогда как слова деяние, мучение, страсть, страдание – в жизнеописании мученика или апостола, принявшего мучение («Деяние и мучение святых и всехвальных апостол Петра и Павла»). Слово память в названии обычно обозначает краткие жития святых, находящиеся в Четьях-минеях или Прологах. В то же время при всей ясности этих давно устоявшихся жанровых определений возникает ряд вопросов. В частности, не ясно, почему различающиеся по своему значению жанровые определения объединены соединительным сочинительным союзом и. В названии рукописного текста часто дается одно или несколько парных жанровых определений: житие и жизнь, житие и подвизи, житие и сказание, житие и деяние, чудеса и деяния, рождество и чудо, житие и чудеса, житие и хожение, память и жизнь, житие и покаяние, деяние и мучение, житие и страсть, беседа и страдание, житие и усекновение. В условиях контекста, совпадая в одном или нескольких значениях, эти пары слов оказываются синонимичными. Они выполняют одну и ту же синтаксическую функцию и объединены одно с другим сочинительной связью, между ними устанавливаются смысловые отношения, поэтому они образуют однородный ряд. Связь между словами бессоюзная или союзная – при помощи повторяющегося или неповторяющегося союз «и», который подчеркивает равнозначность каждого из однородных членов. Пары слов житие и деяние, а также житие и подвизи употреблены в значении ‘добродетельная жизнь’; житие и сказание – в значении ‘описание жизни святого’. Разные слова могут совпадать и одном или нескольких значениях, как, например, слова житие и подвизи. Действительно, в этих памятниках письменности описывается добродетельная жизнь святых, но не тихая и безмятежная, а полная трудностей, испытаний, искушений, преодолевая которые, святой тем самым совершает «подвизи». Например, святая благоверная княгиня Анна Кашинская пережила мученическую кончину своего супруга святого благоверного князя Михаила Тверского, сыновей и внука; преподобный Макарий Калязинский «начат подвизатися доблественне постом и бдением и на земли леганием,тело свое изнуряя… и во всем исправляя добраго своего течения, подвиг не к крови бо и плоти вооружаяся, но к началом и ко властем, и к миродержителем тмы и к духом лукавым борения сотвори по Апостолу, верою и терпением побеждаше».

Довольно часто встречается в названиях и лексическая пара житие и жизнь. И.И. Срезневский отметил среди прочих у слова житие такие значения: ‘жизнь, vita’, ‘обитание’, ‘образ жизни’, ‘описание жизни святых’, у слова жизнь: ‘vita’, ‘образ жизни’, ‘оживление, жизнь’, ‘существо’ и др. Как видим, слова совпадают в значениях ‘vita’, ‘образ жизни’. В данном случае можно предположить, что слово житие имеет значение ‘жизнеописание именно жизни святого’, а слово жизнь – ‘образ жизни человека’, а также ‘житейские обстоятельства’. В современном русском языке слово житие имеет особую стилистическую окраску, отличается оттенком торжественности и используется при обозначении жизнеописания святых. Применение его в других случаях имеет иронический оттенок, например: «Житие скверного и гнусного Езопа». Слово житие имеет значение ‘жизнеописание государственного деятеля’ («Житие Петра Великого, составленное Антонием Катифором, в переводе Степана Писарева. 1757 г.»). Такое явление характерно для XVIII–XX вв. и отмечено В.И. Далем: «житие (церк.-сл.), житьё ср. жизнь в значении века, срока жизни или образа, рода жизни, похождений, переворотов или событий жизни, жизнеописание, биография». В условиях контекста второй и последующие однородные члены предложения поясняют, усиливают первый, и в этом случае их функция – представить читателю подробную информацию о произведении, находящимся под этим заглавием. Однородный ряд жанровых определений в названии произведения является открытым и может быть продолжен, поэтому он может быть не только двучленным, но и многочленным: «житие, и жизнь, и пощение», «житие, и жизнь, и преставление», «житие, и пощение, и рожество, и мучение». В большинстве случаев вариативность названия обусловлена текстологическими особенностями конкретного списка, поэтому у житий, относящихся к разным редакциям, будут варьироваться и названия. Так, в разных редакциях житие преподобного Даниила Переславского будет иметь различающиеся текстологически названия: «Повесть о житии преподобнаго старца Данила, бывшаго архимандрита Горицкия обители, и о составлении Божиим изволением обители его, иже в Переславле» (первоначальная редакция) // «Месяца априллиа в 7 день. Житие преподобнаго и богоносного отца нашего Даниила, игумена Переславля Залескаго чудотворца, иже созда близ града того обитель Пресвятыя Троицы» (Александровская редакция).

Особое внимание в данном параграфе уделено особенностям именований сочинений, посвященных святителю Николаю, архиепископу Мир Ликийских, одному из самых почитаемых на Руси святых. Житие святителя Николая Мирликийского дошло до нашего времени как в отдельных рукописных книгах, так и в составе сборников смешанного состава, вместе с другими произведениями, посвященными святителю – похвальными словами, словами на перенесение мощей и др. С XIX в. сложилась исследовательская традиция выделять два типа житий святителя Николая, каждое из которых имеет свое название. Житие первого типа имеет в русской рукописной традиции название: «Месяца декабря в 6 день. Житие и жизнь и отчасти чудесем сказание иже во святых отца нашего Николы, архиепископа Мирскаго Чудотворца». По мнению многих исследователей, оно было написано в Х веке известным византийским агиографом Симеоном Метафрастом на основе многих древних латинских и греческих источников. Этот тип жития известен на Руси в списках с XV в. Текстологическое и лингвотекстологическое сопоставление списков житий I типа позволило выявить в нем две редакции, существовавшие в русской письменности с начала своего бытования. В списках первой редакции каждое из чудес, прибавляемых к житию, имеет заглавие, выделенное графически. Комплекс чудес начинается со «Сказания о трех девицах», к которому добавлено несколько глав. Текст второй редакции присоединяется непосредственно к житию, без специальных графических обозначений, заголовки и киноварные инициалы отсутствуют. Второй тип жития святителя Николая известен в науке как «иное житие». Он озаглавлен: «Месяца декабря в 6 день. Житие и чудеса Святителя и Чудотворца Николы иже в Мирех» или «Месяца декабря в 6 день. Житие и деяние иже во святых отца нашего Николы, архиепископа Мирликийского Чудотворца и заступника роду христианскому». По мнению архимандрита Антонина (Капустина), в списках этого типа жития рассказывается о другом святителе  Николае, который также подвизался в Мирах Ликийских, но в VI в.^[17] Однако вопрос о существовании двух одноименных святых до сих пор остается открытым, поскольку до сих пор не изучена текстология древнегреческих списков.

Глава четвертая – «Названия рукописных сборников и проблема одноименства». Рукописный сборник является одним из самых сложных для изучения типов книги, вследствие непостоянства своего состава и очень большого количества списков. Осознавая всю сложность поставленной задачи, автор данной диссертации представил некоторые установленные им закономерности именования отдельных рукописных сборников, содержание которых вызывает у исследователей постоянный интерес.

Параграф первый посвящен рукописному сборнику как типу книги и особенностям его именования. Вначале были рассмотрены возможные классификации типов сборника и их названия, затем были проанализированы разные типы названий сборников, обусловленные их текстологическими особенностями. Было отмечено, что характер именования сборников находится в прямой зависимости от их состава. Встречаются разные типы сборников: без названия, с названием «Сборник», с определенным названием («Златоструй», «Кормчая»); со специальным названием («Успенский сборник», «Чудовской сборник»). Следует заметить, что некоторые сборники без названия в процессе своего бытования могли его получить.

В параграфе втором рассмотрены одноименные сборники разного состава с названием «Златая цепь». Проведенный текстологический анализ этих сборников позволил выделить три их текстологических типа. К первому типу относится так называемый Троицкий список. Он имеет заглавие «Книга, глаголемая Златая чепь». Второй тип сборников «Златая цепь», по сути, является «Пандектами Никона Черногорца», озаглавлен как «Книга Божественных заповедей истолкования. Совокуплены же ветхими и новыми писании. Глаголется же Чепь Златая, имат в себе глав 45». Третий тип «Златой цепи» имеет заглавие «Книга глаголемая Златая чепь. Яко же кто носит на выи чепь златую, красит выю, тако и в сию книгу приникающии красит Измарагд, сиречь ум». У трех типов сборников «Златая цепь» незначительное число совпадений в содержании. В то же время входящие в них статьи отличаются близостью тематики, а также высоким духовно-нравственным содержанием. Проведенный анализ позволил предположить, что это не просто разные текстологические типы книг, а один жанр.

В параграфе третьем представлены результаты исследования одноименных сборников разного состава с названием «Цветник» (они имеют варианты названия: «Цветы», «Цветочки», «Цветнички» и др.). У глагола цвести И.И. Срезневский отмечает переносные значения ‘быть украшенным’ и ‘славиться’. Это дает основание предположить, что слова цвет, цветок, цветец, которые использовались в русской письменности как синонимы, в переносном смысле означали ‘выдающееся по своему содержанию произведение словесности’. Книжники давали название книге «Цветник», когда она представляла собой собрание «цветов духовных», то есть сборник, составленный из различных душеполезных произведений известных авторов русской, славянской и византийской литературы. Слово цветник фиксируется в русском языке уже в памятниках XIV в.: «В Цветнице многоцветнемъ. Гр. Наз. XIV в.». Однако как название сборника оно встречается значительно позднее – с начала XVI в., но наибольшее распространение этот сборник получает в XVIII–XIX вв. Во владельческой надписи «Цветник» мог предстать как «Светник»: «Сей Светник деревни Вершинина Алексея Павлова» (РГБ. Ф. 17. № 275, кон. XVIII – нач. XIX в., л. 1–1 об.). Мена «Цветник» – «Светник» встречается в рукописях неоднократно, и это дает основание считать эти слова лексическими вариантами, а не окказионализмом. Слово свет наряду с прочими имеет также значения ‘сияние, блеск’, ‘светило, носитель света духовного’, ‘свет духовный’, ‘просвещение, сила просвещающая’, ‘чистота, святость’. Это значение соотносится с такими значениями слова цвет, как ‘слава’ и ‘красота’. Предварительный анализ позволил выделить несколько типов сборников с названием «Цветник»: 1) «Цветник» священноинока Дорофея; 2) «Цветник духовный, или Отечник»; 3) «Цветник духовный»; 4) «Цветник о травах»; 5) «Цветник Симеона Сызранского»; 6) «Лимонарь, сиречь Цветник отца нашего Софрония, патриарха Иерусалимского»; 7) «Цветник» – Сборник статей канонических правил; 8) «Цветник» – Сборник эсхатологического содержания; 9) «Цветник» – Сборник нравоучительного содержания; 10) «Цветник» – Сборник слов и поучений святых отцов; 11) «Цветник» Феодосия Васильева; 12) «Цветник» Феодора Соколова; 13) «Цветник о седми тайнах церковных»; 14) «Цветник» типа Пандектов Никона Черногорца; 15) «Цветник правильный»; 16) «Цветник» полемический, с включением статей о «страдальцах за веру»; 17) «Цветник» о вере, крещении и др.; 18) «Цветник о церковных вещах»; 19) «Цветник» – Сборник житий, слов, повестей; 20) «Цветник» – Сборник слов и сказаний; 21) «Цветник» – Сборник слов и нравоучений, морально-учительных выписок; 22) «Цветник» из Катехизиса; 23) «Цветник собран вкратце от Божественных писаний»; 24) «Цветник при Апокалипсисе» Ивана простеца; 25) «Книга Цветник, глаголемая Маргарит вкратце»; 26) «Цвет добродетелей»; 27) «Цвет христианской веры» Илии Митятина, кефалотитянина; 28) «Цвет духовный»; 29) «Крины сельные, или Цветы прекрасные»; 30) «Книжица Кринец Цветец»; 31) «Цветки малые»; 32) «Цветочки»; 33) «Анфос хронологиос, сиречь Цвет летословия» святителя Димитрия Ростовского; 34) «Анфологион, сиречь Цветослов, или Трефолог»; 35) «Цветник» на восточных языках и в переводах с них.

В применении к сборникам «Цветник» слово тип обозначает не только устойчивость структуры, но и тематическую общность состава. Это свидетельствует о том, что «Цветники» – это одноименные сборники разного состава, в их названии отразилось и определение жанра, что объясняет его распространенность (в Прил. 4 приведен состав около 300 сборников).

В параграфе четвертом описана методика работы с рукописными сборниками разного состава, в частности описано составление указателей к ним. Проведение такой работы способствует решению сложной задачи систематизации сведений и дает возможность представить в наиболее информативном виде так называемый «подвал» исследований, обычно доступный лишь самому исследователю, но неизвестный всем остальным. Однако указатели такого рода содержат для исследователей важную библиографическую информацию. Для решения этой задачи была разработана специальная методика работы с объемными рукописными памятниками, имеющими, как правило, множество текстологически и лингвотекстологически варьирующихся названий. Данная методика описана на примере одноименных сборников «Златая цепь» и «Житий и чудес святителя Николая Мирликийского», однако она применима и в работе с другими рукописными памятниками.

На основании полученных результатов в Заключении сформулированы выводы:

• анализ памятников русской письменности позволил выявить в них такое сложное явление, как номинативные комплексы, важное для характеристики литературного памятника;

• входящие в письменные памятники в качестве номинативных единиц названия разных частей книги представляют собой особые структурно-семантические понятия;

• номинативные комплексы и их динамика позволяют проследить историю функционирования книги и особенности восприятия ее составителем и владельцами-читателями;

• номинативные единицы, входящие в номинативные комплексы русских рукописных книг, обладают целым рядом структурных особенностей. Заглавия, в отличие от названий, являются более пространными, их отличает многосложная структура, вследствие этого они являются более информативными;

• названия, находящиеся в оглавлении, колонтитулах, надписях на переплетах, чаще бывают однословными и двусловными. Однословные названия, как правило, выражены именами существительными, а двусловные – сочетанием имени существительного и прилагательного или сочетанием имен существительных. По возможности лексической сочетаемости входящие в них компоненты могут быть как синтаксически связанными, так и свободными. Порядок слов варьируется, и зависимое слово может находиться как в постпозиции, так и в препозиции;

• семантика единиц номинативных комплексов отличается разнообразием и глубиной духовно-нравственного содержания;

• текстологический анализ списков памятников показывает, что изменение определений при сохранении определяемого слова сигнализирует об именовании новой по содержанию рукописной книги;

• названия археографическое, авторское, писцовое и владельческое, как правило, варьируются. Археографическое название в большинстве случаев является сокращенным вариантом авторского; иногда названия и самоназвания совпадают. Владельческое название может быть представлено в надписи, может быть вытиснено на корешке переплета, может находиться на наклейке на верхней крышке переплета, или на корешке, или на полях рукописи;

• если книга имеет название «Сборник» или его не имеет, но по сути им является, то во владельческой записи она часто именуется «книгой» или «тетрадью». Если это собрание слов или поучений, то у него может быть владельческое название «Сборник», или «Соборник», или «Изборник. Книга, имеющая индивидуальное название, во владельческой записи может именоваться «книга» или тетрадь». Владельцы, как правило, старались к названию прибавлять слово «книга» или словосочетания «книга глаголемая» или «книга называемая», «книга нарицаемая»;

• книга, не имеющая названия, во владельческой записи могла его получить. Состоящим из нескольких частей книгам владельцы могли присваивать оба названия или только одно из них;

• во владельческих записях название, особенно заимствованное из других языков, часто изменяется. Если писцы при переписывании книг старались сохранять первоначальные заглавия, то владельцы и книгохранители часто их изменяли, о чем свидетельствует большое количество просторечий, изменение звучания слов иноязычного происхождения;

• иноязычные слова в названиях русских рукописных книг XI–XIX вв. отличаются целым рядом семантических особенностей: с одной стороны, русские писцы старались бережно сохранить название, составленное на основе цитаты из книг Священного Писания или известных книг религиозно-нравственного содержания, с другой – они всегда осознавали его «инородность». О семантическом освоении иноязычного слова свидетельствует наличие многообразных синонимических пар в двойных названиях и в разноименных памятниках одного состава. Писцы пытались приспособить заимствованное слово к фонетическим законам русского языка, но поскольку не было единых правил передачи иноязычных слов, то появилось большое количество графических и фонематических, лексических вариантов;

• вариантность номинативных единиц – важнейшая особенность рукописной книги. Названия варьируются на всех уровнях: текстологическом, лексическом, словообразовательном, грамматическом, синтаксическом. Это свойственно как для номинативного комплекса одной книги, так и разных списков одного памятника. Данный факт свидетельствует о свободе выражения книгописцем собственного понимания названия текста, а также о богатстве семантической системы русского языка;

• изучение структуры русских рукописных книг позволяет выделить одиночные, двойные и даже тройные названия. Они отличаются целым рядом особенностей. В разные периоды развития русской литературы были свои особенности именования русских рукописных книг, в ранний период – более краткие, в более поздний – пространные;

• при именовании одних рукописных книг могло быть использовано известное, авторитетное название, которое часто представляло собой аллюзию из Священного Писания. Оно давало читателю понять, что он имеет дело с произведением, созданным в соответствии со святоотеческой традицией, поэтому всему, что в нем будет изложено, можно доверять. При именовании других книг в названии подчеркивалась необычность иноязычных собственных имен – это привлекало внимание читателя к сочинению, настраивало его на то, что перед ним очень ценная, необычная книга;

• в большинстве случаев вариантность названия обусловлена текстологическими особенностями конкретного списка, поэтому у текстов, относящихся к разным редакциям, будут варьироваться и названия;

• некоторые рукописи известны в науке под несколькими названиями, потому что книгу иногда именовали независимо друг от друг несколько лиц. Поэтому в разных названиях отражено главное с точки зрения именующего: имя писца, владельца, место нахождения рукописи и др.;

• в русской письменности встречаются одноименные памятники разного и разноименные памятники одного состава. Текстологический анализ одноименных сборников разного состава показал, что их распространенность в русской письменности может быть объяснена тем, что в их название вынесено жанровое определение;

• рукописные сборники могут иметь особое или специальное название, но могут совсем не иметь его, но иногда приобретают в процессе бытования;

• анализ названий русских рукописных книг позволяет говорить о наличии семантических групп названий. Названия русских рукописных книг указанного периода отличаются целым рядом художественных особенностей, которые свидетельствуют о высокой культуре русских книжников, об образности их мышления. Особенно часто встречаются метафора и символ, метонимия;

• именование книг разных жанров происходит в соответствии со сложившейся литературной традицией, но может иметь свои особенности;

• названия рукописных книг выполняют различные функции: номинативную, информативную, герменевтическую, дидактическую, текстообразующую, смыслоразличительную, эстетическую, библиографическую. Это свидетельствует о высоком духовном содержании, которое вкладывали русские книжники в названия именуемых произведений;

• именование письменных памятников – важное понятие не только для истории русской словесности, но и для истории книжной культуры, поскольку позволяет выявить способы организации авторского сочинения в рукописную книгу, отражает формы его существования в виде распространения по спискам, в которых в виде владельческих и писцовых надписей отражены уже формы читательского восприятия авторской идеи.

Основные положения работы отражены в следующих публикациях:

Монографии

1. Крутова М.С. Святитель Николай в древнерусской письменности / М.С. Крутова. М.: Мартис, 1997. 233 с.: 16 ил.; ISBN 7248–0042–X. (25 п. л.)
2. Крутова М.С. Книга глаголемая: семантика, структура, варьирование названий русских рукописных книг XI–XVII веков / М.С. Крутова / Рос. гос. б-ка. М.: Пашков дом, 2010. 376 с.: 31 ил.; ISBN 978-5-7510-0500-9. (23,5 п. л.)

Публикации в изданиях, рекомендованных ВАК

3. Крутова М.С. О названиях рукописного Евангелия / М.С. Крутова // Сибирский филологический журнал. – Барнаул – Иркутск – Кемерово – Новосибирск – Томск, 2007. № 3. Научное издание. Новосибирск: НГУ. С. 117–123; ISSN 1813–7083. (0,8 п. л.)
4. Крутова М.С. Варьирование названий в русских рукописных книгах XI–XVII вв. / М.С. Крутова // Известия Уральского государственного университета. Серия 2: Гуманитарные науки. Вып. 14 (53). Екатеринбург: Уральский гос. ун-т им. А.М. Горького, 2007. С. 92–99. ISSN 1817–7166 (0,9 п. л.)
5. Крутова М.С. Лексико-семантическая вариантность компонентов двойных названий русских рукописных книг XVI–XIX вв. (на материале НИОР РГБ) / М.С. Крутова // Вестник Волгоградского государственного университета. Вып. 1 (9). Серия 2: Языкознание. – Волгоград: Волгоградский гос. ун-т, 2009. С. 16–20; ISSN 1998–9911. (0,5 п. л.)
6. Крутова М.С. Терминологическая дефиниция названий русских рукописных книг XI–XVII веков / М.С. Крутова // Известия Волгоградского государственного педагогического университета. № 7 (41). Серия: Филологические науки. Волгоград: Волгоградский гос. пед. ун-т, 2009. С. 76–80; ISSN 1815–9044. (0,4 п. л.)
7. Крутова М.С. Определение и определяемое в названиях рукописных книг духовно-нравственного содержания XI–XIX вв. / М.С. Крутова // Известия Волгоградского государственного педагогического университета. № 10 (44). Серия: Филологические науки. Волгоград: Волгогр. гос. пед. ун-т, 2009. С. 39–43; ISSN 1815–9044. (0, 4 п. л.)
8. Крутова М.С. Варьирование жанровых определений в названиях рукописных житийных текстов XI–XIX веков / М.С. Крутова // Сибирский филологический журнал. – Барнаул – Иркутск – Кемерово – Новосибирск – Томск, 2009. № 1. Науч. изд. Новосибирск: НГУ. С. 30–35; ISSN 1813–7083. (0,5 п. л.)
9. Крутова М.С. Функциональное назначение заглавий структурных частей текста в Псалтири царя Иоанна Грозного / М.С. Крутова // Вестник Новосибирского государственного университета. Т. 8. Серия: История, филология. Вып. 2. Новосибирск: Новосибирск. гос. ун-т, 2009. С. 108–111; ISSN 1818–7919. (0,5 п. л.)
10. Крутова М.С. Семантические особенности заимствованных слов в названиях русских рукописных книг XI–XIX вв. / М.С. Крутова // Гуманитарные науки Сибири. Серия: Филология. № 4, 2009. Новосибирск: Новосибирск. гос. ун-т. С. 106–110; ISSN 0869–8651. (0,5 п. л.)
11. Крутова М.С. Функции названий русских рукописных книг / М.С. Крутова // Библиотековедение / Рос. гос. б-ка. М., 2010. № 2. С. 42–47; ISSN 0869–608Х. (0,5 п. л.)

Статьи в научных сборниках и журналах, другие публикации

12. Крутова М.С. Златая цепь / М.С. Крутова // Методические рекомендации по описанию славяно-русских рукописей для Сводного каталога рукописей, хранящихся в СССР. Новосибирск: Ин-т истории, философии и филологии СО АН СССР, 1990. Вып. 3. Ч. 1,2. 352 с. (22 п. л.)
13. Крутова М.С. Лингвотекстологическое сопоставление «Златой цепи» с другими сборниками / М.С. Крутова // Palaebulgarica – Старобългаристика. София: Българска Академия на науките. Център за българистика, 1990. № 3. С. 43–48. (0,8 п. л.)
14. Крутова М.С. О книжной коллекции И.П. Лаптева и Златой цепи в ее составе / М.С. Крутова // Общественное сознание, книжность, литература периода феодализма: сб. тр. Новосибирск: ИИФиФ СО АН СССР, 1990. С. 133–138. (0,4 п. л.)
15. Крутова М.С. Изборник Святослава и Златая цепь (сопоставительный анализ) / М.С. Крутова // Традиции древнейшей славянской письменности и языковой культуры славян: сб. науч. тр. / Ин-т рус. яз. АН СССР. М.: Наука: 1991. С. 53–64. (1 п. л.)
16. Крутова М.С. Николай Мирликийский в древней русской письменности / М.С. Крутова // Третья науч.-практ. конф. мол. уч. и спец.: тез. докл. М.: Всесоюз. молодеж. книж. центр, 1992. С. 152–154. (0,4 п. л.)
17. Крутова М.С. Произведения о Николае Мирликийском в русских рукописях XVII–XX в. / М.С. Крутова // Российское государство XVII – нач. XX вв.: Экономика, политика, культура / Всесоюз. науч. конф., посвящ. 380-летию восстановления российской государственности (25–28 марта 1993 г.). Екатеринбург: Уральск. гос. ун-т, 1993. С. 83–85. (0,4 п. л.)
18. Крутова М.С. Семантика варьирующейся лексики в рукописных сборниках непостоянного состава «Златая цепь» и «Цветник» XIV–XVII вв. / М.С. Крутова // Семантика языковых единиц: доклады IV Междунар. науч. конф. М.: МГОУ, 1994. Ч. IV. С. 53–56. (0,4 п. л.)
19. Крутова М.С. Русские и болгарские произведения о святом Николае Мирликийском / М.С. Крутова // Търновска книжовна школа (Шести международен симпозиум): Резюмета 26–28 септеври 1994. Велико Търново: Великотърновски университет, 1994. С. 46. (0,1 п. л.)
20. Крутова М.С. Сборники с названием «Цветник» как источник изучения истории русского литературного языка / М.С. Крутова // Румянцевские чтения: К 240-летию со дня рождения Н.П. Румянцева: тез. докл. и сообщ. науч.-практ. конф. (15 апреля 1994 г.). М., 1994. Ч. 2. С. 59–61. (0,3 п. л.)
21. Крутова М.С. Городижское житие Николая Мирликийского XV века / М.С. Крутова // Городецкие чтения: материалы науч. конф. (Городец: Нижегород. гос.ун- т, 10–13 мая 1994 г.). Городец, 1995. С. 197–201. (0,4 п. л.)
22. Крутова М.С. Произведения о Николае Мирликийском как источник изучения древней восточнославянской письменности / М.С. Крутова // Пам'ятки писемностi схiднослов'янськими мовами XI-XVIII столiть. Вiп. 2: Матерiали науковоi конференцii пам'ятi Лiдii Петрiвни Жуковськоi / Нацiональна академiя наук Украiни, Украiнське товариство охорони пам'яток iсторii та культури. Киев: «Хрещатик», 1995. С. 129–131. (0,3  п. л.)
23. Крутова М.С. Житие св. Николая Мирликийского в рукописном наследии Древней Руси / М.С. Крутова // Проблемы происхождения и бытования памятников древнерусской письменности и литературы: сб. науч. тр. / Нижегород. гос. ун-т им. Н.И. Лобачевского. Н. Новгород: Изд-во Нижегород. ун-та, 1995. С. 69–79. (0,9 п. л.)
24. Крутова М.С. Л.П. Жуковская как основатель лингвотекстологии / М.С. Крутова // Румянцевские чтения: материалы науч.-практ. конф. по итогам науч.-исслед. работы Рос. гос. б-ки (25–27 апреля 1995 г.). Ч. 2. М.: РГБ, 1996. С. 12–15. (0,4 п. л.)
25. Крутова, М.С. Третий тип житий святого Николая: (Гипотезы и реальность) / М.С. Крутова // Румянцевские чтения: тез докл. и сообщ. науч.-практ. конф. (18–19 апр. 1996). М.: РГБ, 1996. С. 157–159. (0,5 п. л.)
26. Крутова М.С. Киевские чудеса святого Николая в текстологическом аспекте / М.С. Крутова // Современные подходы к обучению: межвуз. сб. науч. тр. М.: Прометей, 1997. С. 202–204. (0,3 п. л.)
27. Крутова М.С. Проблемы классификации древнерусских рукописных источников / М.С. Крутова // Перспективы развития школьного образования. М: Прометей, 1998. С. 152–156. (0,4 п. л.)
28. Крутова М.С. Лидия Петровна Жуковская как исследователь древнерусских письменных источников / М.С. Крутова // Письменная культура / Источниковедческие аспекты истории книги: сб. ст. М.: РГБ, 1998. С. 21–28. (0,6 п. л.)
29. Крутова М.С. Сборники с названием «Цветник» в русских списках XVI–XX вв. в рукописных собраниях РГБ / М.С. Крутова // Письменная культура / Источниковедческие аспекты истории книги: сб. ст. М.: РГБ, 1998. С. 161–174. (0,4 п. л.)
30. Крутова М.С. Святитель Николай Мирликийский в русской исследовательской традиции / М.С. Крутова // Богословский сборник. Вып. 3. М.: ПСТБИ, 1999. С. 197–221. (1 п. л.)
31. Крутова М.С. Произведения о святом Николае Чудотворце в рукописных собраниях РГБ / М.С. Крутова // Исследования книжных памятников: История. Филология. Источниковедение: сб. науч. ст. / Рос. гос. б-ка. М.: Пашков дом, 2000. С. 43–71. (1,2 п. л.)
32. Крутова М.С. Жития святых в древнерусской письменности: Тексты. Исследования. Материалы / Отв. ред., предисл., сост. М.С. Крутова. М.: ПСТБИ, 2002. 222 с. (14,3 п. л.)
33. Крутова М.С. Троицкий список «Златой цепи» [статья] / М.С. Крутова / сост., публ. текста, коммент. М.С. Крутовой // Златая цепь (по Троицкому списку): Тексты. Исследования. Комментарии М.: ПСТБИ, 2003. Вып. 2. С.  3–18. (0,8 п. л.).
34. Крутова М.С. Златая цепь (по Троицкому списку): Тексты. Исследования. Комментарии / сост., публ. текста, коммент. М.С. Крутовой. М.: ПСТГУ, 2003. Вып. 2. 219 с. (15 п. л.)
35. Крутова М.С. Ученья свет в рукописной и печатной книге XIV – начала XX вв.: аннотированный каталог выставки, экспонированной в Российской государственной библиотеке 2 октября 2003 г. / М.С. Крутова, сост. / Рос. гос. б-ка. М.: Изд-во РГБ, 2003. С. 1–6. (0,5 п. л.)
36. Крутова М.С. «Златая цепь» по Троицкому списку / М.С. Крутова // Румянцевские чтения – 2003: Культура: от информации к знанию: тез. и сообщ. М.: Пашков дом, 2003. С. 129–133. (0,5 п. л.)
37. Крутова М.С. К вопросу о тезоименных памятниках разного состава в древнерусской письменности / М.С. Крутова // Древняя Русь: Вопросы медиевистики. №4 (14), декабрь 2003 г.: тез. докл. участников II Междунар. конф. «Комплексный подход в изучении Древней Руси». С. 37–39. (0,4 п. л.)
38. Крутова М.С. Армянские рукописи РГБ и славянские рукописи Матенадарана / М.С. Крутова // Румянцевские чтения: материалы Междунар. конф. (13–16 апреля 2004) «Инновационнные технологии и многообразие культур». М.: Пашков дом, 2004. С. 129–132; переизд.: Крутова М.С. Армянские рукописи РГБ и славянские рукописи Матенадарана / М.С. Крутова // Вестник Библиотечной Ассамблеи Евразии. № 2. М., 2004. С. 28–29. (0,4 п. л.)
39. Крутова М.С. О соотношении названия и состава русских рукописных сборников / М.С. Крутова // Книга и мировая цивилизация: материалы XI Междунар. науч. конф. по проблемам книговедения (Москва, 20–21 апр. 2004 г.): В 4 т. / [Сост. В.И. Васильев, М.А. Ермолаева, А.Ю. Самарина; Отв. ред. В.И. Васильев, Б.В. Ленский]. М.: Наука, 2004. Т. 1. С. 16–18. (0,5 п. л.)
40. Крутова М.С. О названии жития и чудес преподобного Даниила Переяславского / М.С. Крутова / Седьмые Всероссийские Иринарховские чтения: сб. материалов. Вып. 4. Ростов: Борисоглеб. м-рь, 2004. С. 54–57. (0,5 п. л.)
41. Крутова М.С. Словообразовательные особенности названий книжных памятников XI–XIX вв. в русской рукописной традиции // Румянцевские чтения: материалы науч. конф. М.: Пашков дом, 2005. С. 137–139. (0,5 п. л.)
42. Крутова М.С. Троицкий список Жития святителя Николая Мирликийского (по рукописи РГБ, собр. Троице-Сергиевой лавры, № 9, конца XIV – начала XV вв. / М.С. Крутова, подг. изд. // Святитель Николай Мирликийский в памятниках письменности и иконографии / Отв. ред.-сост. Г.С. Клокова, М.С. Крутова. М.: ПСТГУ, 2006. С. 303–441. (8,6 п. л.)
43. Крутова М.С. Палеографические и лингвистические особенности Троицкого списка жития святителя Николая / М.С. Крутова // Святитель Николай Мирликийский в памятниках письменности и иконографии / Отв. ред.-сост. Г.С. Клокова, М.С. Крутова. М.: ПСТГУ, 2006. С. 287–301. (1 п. л.)
44. Крутова М.С. О названиях житийных текстов Ростово-Ярославских святых / М.С. Крутова // История и культура Ростовской земли 2004. Ростов, 2005. С. 117–123. (0,6 п. л.)
45. Крутова М.С. Словообразовательные особенности названий книжных памятников XI–XVII вв. в русской рукописной традиции / М.С. Крутова // Румянцевские чтения: материалы Междунар. конф. / Рос. гос. б-ка. М.: Пашков дом, 2005. С. 137–139. (0,5 п. л.)
46. Крутова М.С. О названиях, значении и графическом выражении «явных и тайных» надстрочных знаков (на примере русских списков XIV–XVI вв. Жития святителя Николая Мирликийского) / М.С. Крутова // Церковнославянский язык: история, исследования, преподавание: материалы I Междунар. науч. конф. (28–30 сент. 2004 г., Москва). М.: ПСТГУ, 2005. С. 140–159. (1 п. л.)
47. Крутова М.С. О методике создания указателей к рукописным тезоименным памятникам разного состава / М.С. Крутова // Книга в пространстве книжной культуры, прилож. к журналу «Библиотековедение». М.: РГБ, 2006. Вып. 1(2). С. 140–144. (0,5 п. л.)
48. Крутова М.С. О некоторых особенностях заглавий рукописных произведений о святителе Николае Мирликийском / М.С. Крутова // Преломление традиций в современной культуре: материалы Междунар. Рождественских образовательных чтений. М.: «Кругъ». 2006. С. 277–288. (0,8 п. л.)
49. Крутова М.С. О варьировании названий текстов рукописных книг XI-XIX вв. // Румянцевские чтения: материалы Междунар. науч. конф. (11–13 апреля 2006 г.). М.: Пашков дом, 2006. С. 153–160. (0,5 п. л.)
50. Крутова М.С. Метафоры и символы в названиях рукописных книг XIV–XIX в. / М.С. Крутова // Древняя Русь. Вопросы медиевистики: тез. докл. IV Международной конференции «Комплексный подход в изучении Древней Руси». М.: Древняя Русь, 2007. Вып. 3. С. 54–56. (0,3 п. л.)
51. Крутова М.С. Семантика названий русских рукописных книг XI–XIX вв. / М.С. Крутова // Русский язык: исторические судьбы и современность: III Междунар. конгр. исследователей рус. яз. (Москва, МГУ, 20–23 марта 2004 г.): труды и материалы. М.: МГУ, 2007. С. 68–69. (0,2 п. л.)
52. Крутова М.С. Христианская символика в названиях рукописных книг XI–XIX веков // Церковнославянский язык в системе современного религиозного образования: материалы XV Международных Рождественских образовательных чтений (РПЦ, Москва, 31 января –1 февраля 2007 г.). М.: Кругъ, 2007. С. 135–146. (0,7 п. л.)
53. Крутова М.С. Структурно-семантические особенности двойных названий русских рукописных текстов // Румянцевские чтения: материалы междунар. научн. конф. (10–12 апреля 2007). С. 182–192. (0,7 п. л.)
54. Крутова М.С. Рукописи XI–XIV веков со специальными названиями / М.С. Крутова // Записки Отдела рукописей. Вып. 53 / Рос. гос. б-ка. М.: Пашков дом, 2008. С. 9–34. (1,5 п. л.)
55. Крутова М.С. Лицевой сборник Чудова монастыря [РГБ. НИО рукописей. Ф. 98. № 1844, XVI в.]. Науч. апп.: Текст [сборника Чудова монастыря], подг. к публ., транслит. С. 10–137; Именной, предметно-тематический, географический указатели. С. 138–142. М.: Актеон, 2008. (8,2 п. л.)
56. Крутова М.С. Лицевое Житие святителя Николая Мирликийского Чудотворца [РГБ. НИО рукописей. Ф. 37. № 15, XVI в.] / М.С. Крутова: науч. апп.: Большаковский список Жития святителя Николая Мирликийского Чудотворца – история изучения, текстология и лингвистические особенности [науч. ст.]. С. 7–19; Текст [Житие святителя Николая и фрагмент Книги Бытия], подг. к изд., транслит. С. 20–142; Список литературы. С. 143–150; Именной, географический указатели. С. 151–157; М.: Актеон, 2008. (9,3 п. л.);
57. Крутова М.С. Древнерусские сборники со специальными названиями / М.С. Крутова // Румянцевские чтения – 2009: материалы междунар. науч. конф. (21–23 апреля 2009 года) / Рос. гос. б-ка. М.: Пашков дом, 2009. С. 130–134. (0,5 п. л.)
58. Крутова М.С. Текстологические и лингвистические особенности «Евангелия учительного» из собрания рукописных книг Е.Е. Егорова / М.С. Крутова // Евангелiе учительное XVI века: Исследования. Древнерусский текст. М.: ООО «Золотые книги», ФГУ РГБ, 2010. С. 28–60. (2 п. л.)
59. Крутова М.С. О некоторых принципах именования сборников разного состава с названием «Цветник» / М.С. Крутова // Румянцевские чтения: материалы междунар. науч. конф. (20–22 апреля 2010): [в 2 ч.] / Рос. гос. б-ка. Ч. 1. М.: Пашков дом, 2010. С. 217–220. (0,4 п. л.).
60. Крутова М.С. Рукописи русских паломников / М.С. Крутова // Восточная коллекция. М., Лето // № 2 (41) 2010. С. 28–31. (0,4 п. л.)

---

^[1] Жуковская Л.П. Текстология и язык древнейших славянских памятников. М.: Наука, 1976; Лихачев Д.С. Текстология. Л.: Наука, 1983.

^[2] Жуковская Л.П. Текстологическое и лингвистическое исследование Пролога: Избранные византийские, русские и инославянские статьи // Славянское языкознание. IX Международный съезд славистов: Докл. сов. делегации. Киев, сент. 1983. М.,1983. С. 110.

^[3] Кусков В.В. История древнерусской литературы / В.В. Кусков. М.: Высш. шк., 1982. С. 5–6.

^[4] Конявская Е.Л. Авторское самосознание древнерусского книжника (XI – середина XV вв.). М.: Языки русской культуры, 2000. С. 17.

^[5] Жуковская Л.П. Текстология и язык древнейших славянских памятников. М., 1976. С. 89.

^[6] Романова А.А. Повесть о основании Лукиановой пустыни и Сказание о иконе Рождества Богоматери в Псковитиновой рамени // Словарь книжников и книжности Древней Руси. XVII в. Ч. 4. Дополнения. СПб, 2004. С. 525.

^[7] Вихлянцев В.П. Библейский словарь к русской канонической Библии Синодального перевода 1816–1876 гг. Коптево, 1984–1994. С. 206.

^[8] Лихачев Д.С., Дмитриев Л.А. История русской литературы XI–XVII в. М., 1985. С. 406.

^[9] Жуковская Л.П. Текстология и язык древнейших славянских памятников. М.: Наука, 1976. С. 6.

^[10] Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. М., 1979. С. 71.

^[11] Демин А.С. О древнерусском литературном творчестве: Опыт типологии с XI по середину XVIII вв. от Илариона до Ломоносова. М.: Языки славянской культуры, 2003. С. 107.

^[12] Соколов Николай, прот. Ветхий Завет: курс лекций. Ч. 1. М.: ПСТГУ, 1998. С. 19.

^[13] Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы… С. 165.

^[14] Сперанский М.Н. Гадания по Псалтири // Памятники древней письменности и искусства. № 129. СПб., 1899; Истрин В.М. К вопросу о гадательных псалтирях. Одесса, 1901.

^[15] Жуковская Л.П. Текстология и язык… С. 32.

^[16] К агиографическим текстам в широком смысле можно отнести весь комплекс связанных с житием текстов (см.: Полный православный богословский энциклопедический словарь. М.: Концерн «Возрождение» – репринт, 1992. Т. 1. С. 56).

^[17] А.А. [архимандрит Антонин]. Св. Николай, епископ пинарский и архимандрит сионский // Труды КДА. 1869. Т. 2. № 6. С. 445-497; Он же. Еще раз о Святителе Николае Мирликийском // Там же. 1873. Т. 4. № 12. С. 241–288; Потапов П.О. К литературной истории рукописных сказаний о святом Николае Чудотворце // Учен. зап. Высш. шк. г. Одессы. Отд. гуманит.-обществ. наук. 1922. Т. 2. С. 121–129 и др.