На правах рукописи
МИРГАЛИМОВА ЗИЛЯ ФАНИЛОВНА
НАЗВАНИЯ МЛЕКОПИТАЮЩИХ
В ТАТАРСКОМ ЛИТЕРАТУРНОМ ЯЗЫКЕ
10.02.02 – Языки народов Российской Федерации
(татарский язык)
А В Т О Р Е Ф Е Р А Т
диссертации на соискание учёной степени
кандидата филологических наук
Казань – 2007
Работа выполнена в отделе лексикологии и диалектологии
Института языка, литературы и искусства им. Г. Ибрагимова
Академии наук Республики Татарстан
Научный руководитель: доктор филологических наук,
профессор
Закиев Мирфатых Закиевич
Официальные оппоненты: доктор филологических наук,
профессор
Салимова Дания Абузаровна;
кандидат филологических наук,
доцент
Шакурова Муслима Магесумовна
Ведущая организация: ГОУ ВПО «Татарский государственный
гуманитарно-педагогический университет»
Защита диссертации состоится 14 ноября 2007 года в 14 часов на заседании диссертационного совета Д 022.001.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук при Институте языка, литературы и искусства им. Г. Ибрагимова Академии наук Республики Татарстан по адресу: 420111, г. Казань, ул. Лобачевского, 2/31.
С диссертацией можно ознакомиться в Центральной научной библиотеке Казанского научного центра РАН (г. Казань, ул. Лобачевского, 2/31).
Электронная версия автореферата размещена на официальном сайте ИЯЛИ им. Г. Ибрагимова АН РТ 12 октября 2007 г. Режим доступа: http://www/.ijli./antat./ru/dissertacii.html.
Автореферат разослан 13 октября 2007 г.
Учёный секретарь
диссертационного совета,
кандидат филологических наук 
Г.Г. Саберова
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность исследования. Изучение различных тематических пластов лексики, в том числе и названий млекопитающих, является одной из важнейших задач современной лингвистики.
Зоологическая лексика, являющаяся одним из наиболее интересных пластов словарного состава языка, включает в себя такие лексико-семантические группы, как «млекопитающие», «птицы», «насекомые», «рыбы», «пресмыкающиеся», «земноводные» и т. д., которые отличаются древностью и богатством, многообразием и самобытностью входящих в их состав лексических единиц. В монографии “Зоонимическая лексика татарского языка” З. Р. Садыковой [1994] впервые в татарском языкознании предпринимается попытка исследовать зоонимическую лексику и термины пчеловодства, анализируется большой фактический материал по говорам, собранный автором во время диалектологических экспедиций. Следует отметить, что в татарском языке в монографическом плане изучены названия птиц [Сафина, 2005] и рыб [Бятикова, 2005]. Для полного и всестороннего анализа зоологической лексики татарского литературного языка, наряду с другими тематическими группами слов, следует также изучить зоолексемы, входящие в лексико-семантическую группу «млекопитающие (имезчелр)». Названия млекопитающих в татарском языке в монографическом плане никем не исследовались, хотя отдельные лексемы привлекались к анализу в работах по диалектологии. Некоторые простые термины подвергались этимологическому анализу в связи с рассмотрением вопросов происхождения лексики татарского языка, а составные термины из этой области приводились в качестве примеров при изучении словосложения.
Таким образом, актуальность темы диссертационного исследования обусловлена, во-первых, обилием слов, служащих для называния млекопитающих, и отсутствием трудов по данной теме; во-вторых, необходимостью комплексного исследования названий млекопитающих; в-третьих, практической потребностью в упорядочении и систематизации зоонимической лексики и в целом терминологии татарского языка.
Тесная взаимосвязь названий млекопитающих с историей, мышлением и этнографией народа также оправдывает необходимость работы над указанной темой, так как основными ремеслами татарского народа с древних времён считаются животноводство и охота. Зоонимическая лексика хранит в себе огромный поток исторической информации. С этой точки зрения работа представляет большой интерес как для татарского языкознания, так и для истории татарского народа.
Объектом исследования являются названия млекопитающих, составляющие часть зоологической лексики.
Цель и задачи исследования. Основная цель диссертационной работы заключается в комплексном лингвистическом исследовании названий млекопитающих в татарском языке, в связи с чем поставлены следующие задачи:
- собрать и систематизировать названия млекопитающих татарского языка;
- критически проанализировать историю исследования названий млекопитающих в славянском, тюркском и более подробно татарском языкознании;
- определить историко-генетические пласты зоонимической лексики;
- описать основные принципы и способы номинации в изучаемой тематической группе;
- установить структурные типы зоонимов, определить способы их образования, наиболее продуктивные в современном татарском языке.
Методология и методы исследования. В основу данной работы легли основополагающие научно-теоретические положения, представленные в трудах ведущих отечественных и зарубежных языковедов, например, Н.А.Баскакова, И.А.Батманова, Б.А.Серебренникова, Э.В.Севортяна, А.М. Щербака, М.Фасмера, К.М. Мусаева, Г.Дёрфера, М.Рясянена, а также таких татарских лингвистов, как М.З. Закиев, Р.Г.Ахметьянов, Э.М.Ахунзянов, Ф.А.Ганиев, Р.А.Юсупов, М.Б.Хайруллин, Д.Б.Рамазанова, Ф.С.Сафиуллина и др.
Цель и специфика описываемого материала определили выбор методов исследования. Для решения поставленных задач использовались общеметодологический подход и частные научные методы:
- описательный метод, который являлся основным методом при исследовании;
- сравнительно-исторический метод, который применялся при изучении генетических пластов;
- метод компонентного анализа использовался для рассмотрения названий млекопитающих в плане их структурной репрезентации;
- статистический метод был востребован при выяснении степени представленности названий млекопитающих в отдельных словарях татарского языка.
Материалом исследования послужили данные, извлеченные из источников следующего характера:
1) диалектологические, терминологические, энциклопедические, этимологические, татарско-русские, русско-татарские словари;
2) Толковый словарь татарского языка в 3-х томах [1977-1981];
3) современная художественная, научная, научно-популярная литература на татарском языке;
4) древнетюркские и средневековые письменные памятники.
Научная новизна работы заключается в том, что в ней впервые предпринята попытка системного многоаспектного лингвистического исследования зоонимической лексики (названий млекопитающих) современного татарского языка. В работе установлены и подробно описаны историко-генетические пласты названий млекопитающих в татарском языке, прослежено их распространение в других тюркских и нетюркских языках; определены принципы номинации и способы образования названий млекопитающих; изучены структура и способы образования слов указанной тематической группы.
Научно-теоретическое значение диссертационной работы состоит в том, что она вносит определенный вклад в целенаправленное исследование различных лексико-семантических групп и отраслевых терминосистем современного татарского литературного языка, в частности, до сих пор не изученной части лексики – татарских названий млекопитающих. Работа дополняет общую картину функционирования и тенденции развития зоонимической лексики, определяя её место и роль в обогащении лексической системы современного татарского литературного языка.
Практическая ценность диссертационного исследования определяется тем, что его результаты могут быть использованы при совершенствовании терминологии татарского языка, при составлении учебников, пособий по лексикологии и словообразованию. С началом преподавания ряда предметов в вузах на татарском языке разработка зоолексики, отраслевой терминологии имеет большое значение в процессе преподавания школьных и вузовских дисциплин. Фактический материал, представленный в приложении, может быть полезен при составлении различных словарей. Терминология, относящаяся к зоонимической лексике, может также привлечь внимание зоологов и этнографов.
Апробация работы. О результатах исследования докладывалось на: научно-практической конференции «Полилингвизм и система профессионального образования в Республике Татарстан” (Набережные Челны, 2003); Всероссийской научно-практической конференции «Самосовершенствование, самореализация личности: психолого-педагогические аспекты» (Набережные Челны, 2006); Международной научно-практической конференции «Сохранение и развитие родных языков в условиях многонационального государства: проблемы и перспективы» (Казань, 2006); Всероссийской научно-практической конференции «Занкиевские чтения» (Тобольск, 2007); Четвёртой Международной научно-практической конференции «Самосовершенствование, самореализация личности: психолого-педагогические аспекты» (Набережные Челны, 2007). По материалам исследования опубликовано 15 статей в научных сборниках и журналах.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения, списка условных сокращений, библиографии и приложения.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
Во введении обосновывается актуальность темы диссертации, формулируются цель и задачи исследования, выделяется объект анализа, указываются теоретическая база и методы исследования, раскрываются научная новизна, научно-теоретическое и практическое значение работы.
Первая глава «История изучения названий млекопитающих», состоящая из трех разделов, посвящена рассмотрению истории разработки исследуемого тематического пласта в русском, тюркском и более подробно в татарском языкознании.
Славянское, в частности русское языкознание, характеризуется большим количеством трудов, посвященных данной группе лексики. Изучению различных аспектов русских названий животных посвящены работы О. Н. Трубачева [1960], Е. А. Косых [1994], Т. В. Шведчиковой [1998], Е.А. Косильщук [1999], Г. Ф. Одинцова [1970], О. В. Белова [1996], О. Б. Абакумовой [1994], С. Р. Тлехатук [2001], Л. С. Войтик [1972], Н. Ф. Зайченко [1983], А. А. Киприяновой [1999], И. Устуньер [2004], Е. А. Гутман, М. И. Черемисиной [1970, 1972].
Одними из лучших и полных исследований, посвященных лингвистическому анализу зоонимов – тюркизмов в русском языке, являются диссертации Д. С. Сетарова [ 1971; 1992].
В современной тюркологии имеется значительное количество работ, посвященных исследованию различных аспектов лексики фауны. Серьезную работу по исследованию тюркских наименований животных проделали А.М.Щербак [1961], К.М.Мусаев [1975], К.Ибрагимов [1975].
Названия животных ряда тюркских языков изучены в виде отдельных монографий. Башкирские названия изучались Э.Ф.Ишбердиным [1969], У.Ф.Надергуловым [2000], узбекские – П.Сафаровым [1990], Т.Уруновым [1964], Т.Ходжамбердыевым [1974], казахские - О.Токхожаевой [1991], Ш.Жанабиловым [1982], карачаево-балкарские – М.З.Улаковым [1983], туркменские - П.Ашировым [1971], киргизские – Т.Дуйшеналиевой [1969], Г.Т.Кушбаковой [1992].
Фиксация названий млекопитающих начинается с древнетюркских письменных памятников. Например, многие названия животных, зафиксированные в словаре “Дивану лугат ит-тюрк” (Словарь тюркских языков) Махмуда Кашгари, и ныне активно употребляются в татарском языке. Имеются лишь некоторые различия в произношении гласных или согласных звуков: тилки - тлке ‘лиса’, киш – кеш ‘соболь’, айы – аю ‘медведь’, бри - бре ‘волк’ [ДТС, 561, 310, 29, 118]. В словаре Codecs Cumanicus зафиксированы следующие названия млекопитающих: aygir [аiыр] ‘жеребец’, astlan [аслан] ‘лев’, buxau, buzov [бузау] ‘теленок’, kirpi [кiрпi] ‘еж’, chis [кiш] ‘соболь’, chusan, cuxan [кзн] ‘хорек’, silaysun [сiлшiн] ‘рысь’, sausar [саусар] ‘куница’ и т.д. [Махмутова, 1982, 68 -153].
В татарском языкознании наименования млекопитающих до сих пор не являлись объектом специального монографического исследования. Отдельные сведения о зоонимической лексике можно найти в работах Р.Г.Ахметьянова [1969, 1978, 1989], Э.М.Ахунзянова [1955, 1968], З.Р.Садыковой [1979, 1990, 1994], Х.Ч.Алишиной [1994], Л.Т.Махмутовой [1962, 1978, 1979], Д.Б.Рамазановой [1996], А.Р.Рахимовой [2001], Т.Х.Хайрутдиновой [1985] и некоторых др.
Многие из этих работ освещают лексическую систему определенного диалекта или говора, в том числе и лексику исследуемого нами тематического пласта. Например, в статье З.Р. Садыковой «Ареальное употребление некоторых названий домашних животных в татарских говорах» [1992] дается лингвистический анализ отдельным названиям, определяется ареал их употребления. По мнению автора, названия домашних животных в татарских говорах распространены не в одинаковой степени. Одни из них составляют лексические особенности отдельных говоров или диалектов, другие имеют узколокальный характер. Например, названия тмбй, ййлwеч, кзлwеч, блтерек, обозначающие приплод по сезону рождения, характерны для приуральских говоров татарского и башкирского языков [Садыкова, 1992, 85].
Несомненный интерес с точки зрения установления историко-генетических пластов зоолексики татарского языка представляют работы Р.Г.Ахметьянова [1978, 1989, 1993, 2001, 2005]. Например, в разделе “Животноводство” книги “Общая лексика материальной культуры народов Среднего Поволжья” подвергаются этимологическому анализу следующие наименования домашних животных: башмак ‘телка, годовалый теленок, теленок двухлетний’, дугыз ‘свинья’, сарык, саулык ‘овца’, тана ‘телка, еще не отелившаяся молодая корова’, чучка ‘свинья’, алаша, лаша ‘мерин’ и т. д. [Ахметьянов, 1989, 65-78].
Ценнейшим источником для изучения названий животных являются переводные (русско-татарские, татарско-русские, многоязычные) словари. В XIX веке появляются в свет печатные словари И. Гиганова [1804], А.Троянского [I том, 1833; II том 1835], Н. Остроумова [1892], А.Воскресенского [1894], К. Насырова [1904], где зафиксированы и названия животных. Например, в словаре И. Гиганова “Словарь российско-татарский” [1804] зафиксировано 60 наиболее употребительных в то время названий млекопитающих: гюзь ‘быкъ’, ябанъ дннзы ‘вепрь/кабань’, атъ ‘лошадь’, сыиръ /сыгыръ ‘корова’, чичканъ ‘мышь’, симялякъ ‘собачка’, катыръ/кацыръ ‘лошакъ’, лакъ ‘козленок’, анъ ‘зверь’, анцакъ ‘зверок’, кадырга ‘кит’, акъ кiикъ ‘дикая коза’, яргакътнъ ‘кожанъ’, мишякъ‘кошка’ [Гиганов, 1804].
Большую ценность представляет разработка вопросов лексики фауны в русско-татарских, татарско-русских словарях, выпущенных в XX- XXI веках: [1911], [1931], [1941], [1966], [1955-1959], [1985], [1991], [2002] и т.д. Из переводных словарей татарского языка фундаментальным является “Татарско-русский словарь”, выпущенный в 1966 году. В нем насчитывается около 134 наименований млекопитающих.
Ценным источником изучения зоонимов татарского языка являются терминологические словари по биологии, выпущенные в 1935, 1972, 1985, 1998, 2001 г., в которых представлен богатый материал по интересующей нас теме.
Среди них особое место занимает “Русско-татарский, татарско-русский словарь биологических терминов”, вышедший в серии “Азбука природы” [2001]. Пятая книга этого издания - на сегодняшний день единственный словарь, посвященный специально млекопитающим. Данный словарь заметно восполняет пробелы в лексикографировании названий млекопитающих в татарском языке, так как в него включены многие названия малоизвестных животных и заимствованные наименования.
Важное значение в изучении названий млекопитающих имеют толковые и диалектологические словари. Например, в первом толковом словаре Каюма Насыри “Ли татари” (“Татарское наречие”) отмечены следующие названия животных: каплан ‘леопард’, карсак ‘корсак’, кеш ‘соболь’, сусар ‘куница’, колан ‘кулан’, куй ‘овца’, сыер ‘корова’, гез ‘бык’
и т. д. [I том, 1895, II том, 1896].
В изучении зоонимической лексики большую роль играет научная и научно-популярная литература. Например, для изучения лексики фауны Татарстана ценным источником является книга “Животный мир Татарии” [1988], изданная авторами В. А. Поповым и А. В. Лукиным. Издание посвящено охране природы и животного мира. Здесь названия животных даются с переводом на татарский язык, например, крот (сукыр тычкан), выхухоль (офар), бурозубка обыкновенная (гади крнтеш), кутора обыкновенная (су шолганы) и т.д. Однако в переводе некоторых зоонимов на татарский язык допущены неточности, например, название ‘тушканчик большой’ переведено как кушаяк, названия ‘норка европейская’, ‘норка американская’ – как чшке, т.е. при переводе пропущены компоненты ‘большой’, ‘европейская’, ‘американская’. Между тем это составные слова, а не свободные синтаксические сочетания, поэтому составляющие их компоненты не могут остаться без перевода. Правильным был бы перевод - зур кушаяк, европа чшкесе, америка чшкесе. Такие неточности наблюдаются в переводе и следующих зоолексем: медведь бурый (аю), отряд рукокрылые (ярканат).
Итак, в русском языкознании и тюркологии есть много трудов, посвященных исследованию названий домашних и диких животных (и в литературном языке, и в диалектах).
Анализ истории изучения зоонимической лексики татарского языка показал, что наиболее полно раскрыта природа наименования домашних животных, есть этимологические сведения по отдельным названиям домашних и диких животных, имеются результаты анализа диалектных наименований. Тем не менее необходимо комплексное исследование зоонимов в татарском языке, так как не изучены историко-генетические пласты, основные принципы номинации, не выявлены структурные типы и модели образования, имеются неточности, ошибки при переводе зоонимов.
Во второй главе “Историко-генетические пласты зоонимической лексики татарского языка” ставится задача систематизировать и обобщить данные по происхождению, определить значение и производные формы слов, выявить этимологию лексем, относящихся к исследуемой группе.
В большинстве случаев структура и мотивация татарских сложных и составных зоонимов вполне прозрачны, например: сукыр тычкан ‘крот’ (букв. ‘слепая мышь’), уклы керпе ‘дикобраз’ (букв. ‘еж со стрелой’), кушаяк ‘тушканчик’ (букв. ‘парные ноги’).
Самого пристального внимания требуют, безусловно, односоставные наименования млекопитающих. Лингвистический анализ этих названий проводится в сравнении с данными древнетюркских письменных памятников, выявляются соответствия в тюркских, монгольских, финно-угорских, славянских и других языках, а также фиксируются диалектные варианты названий в татарском языке. Рассмотренные нами в сравнительно-историческом плане названия млекопитающих позволяют выделить в них четыре основных генетических пласта: 1) общеалтайский; 2) общетюркский; 3) собственно татарский; 4) заимствования.
В зоонимической лексике немало наименований, являющихся общим достоянием тюркских и монгольских языков (тюрко-монгольских параллелей). К названиям, общим для тюркских и монгольских языков, т.е. для языков алтайской системы, относятся следующие зоонимы: тат. айгыр ‘жеребец’ - монг. азрага, ажирга, аирга ‘жеребец’; тат. арыслан ‘лев’ – монг. арслан, маньчж. арслан ‘лев’; тат. барс ‘барс, леопард’ – монг. bar ‘барс’; тат. бурсык ‘барсук’ - монг. борсуг ‘барсук’; тат. селсен ‘рысь’ - монг. слсн, шлсн, шилс, маньч. шулун, силун, бур. шэлес(н), шулууэ(н) ‘рысь’; сусар ‘куница’ - монг. суусар, саусар ‘куница’; гез ‘бык, бугай’ - монг. хэр, кэр, маньч. хер, тунг. огус, хукур ‘бык’; тат. йомран ‘суслик’ – бурят. зумбаран, маньчжур. умарган < др. монг. умбарган ‘сероватое животное (ум – серый, умбар – сероватый)’ и т. д.
В качестве образца приведем анализ зоолексемы арыслан ‘лев’
Арыслан ‘лев’ – название крупного хищного зверя из семейства кошачьих (Panthera Leo). Название льва встречается в древнетюркских и средневековых памятниках, например, в словаре Махмуда Кашгари и в «Древнетюркском словаре» в форме арслан (арслан ккрс ат азаы таушалыр ‘когда рычит лев, у лошади заплетаются ноги’) [МК, II, 146], арслан [ДТС, 55], в памятниках уйгурского письма - арслан (йаышта кр арслан йрки крк карыш тута эсри билэки крк ‘при враге, смотри, нужно сердце льва, при битве нужна “лапа” барса’) [Насилов, 1974, 57], в словаре Codex Cumanicus - astlan [аслан]/арслан ‘лев’ [Махмутова, 1982, 83], в грамматическом трактате XIV века «Ат-Тухва…» - aрслан [Пример из кн.: Изысканный..., 1978, 67], в памятнике XIII века – аслан ‘лев’ [Курышжанов, 1970, 87]; а также в татарских словарях XIX века - ргаче арсланъ ‘львица’ [Гиганов, 1804, 241], ата арыслан ‘лев’ [Троянский, 1833, 46], арыслан ‘левъ’ [Насыри, 1892, 72], арыслан ‘левъ’ [Восресенский, 1894, 123].
Эта лексема встречается во всех тюркских языках, существует в монгольском, маньчжурском и венгерском языках: ккалп., кум., ног., туркм., уйг. арслан, тат. арыслан, башк. арылан, казах. арыстан, кирг. арстан / арыстан, аз., гаг., тур., кбалк. аслан, тув. арызла, узб. арслон, чув. арслан, чув. (диал.) услан; монг. арслан, маньчж. арслан, венг. oroszlan ‘лев’. Как видно из вышеперечисленных параллелей, больших расхождений в фонетике и семантике наименований не наблюдается.
По поводу источника указанного зоонима мнения исследователей расходятся. По мнению некоторых ученых, например, Э. В. Севортяна [ЭСТЯ, 1974, 179], Р. Г. Ахметьянова [2001, 20], слово арыслан заимствовано монгольскими и другими языками из тюркского языка. В словаре Б. И. Татаринцева приводится мнение, противоречащее предыдущим высказываниям: “Этимология тув. арзыла имеет, однако, свою специфику. В ЭСТЯ это слово ошибочно дается с конечным –, а затем делается неправомерный вывод о том, что название льва с конечным – в тюркских языках не отмечается. Соответствие тюркскому арслан... с конечным – отмечено в монгольских языках, как древних, так и современных, и является их характерной особенностью (что, кстати, отмечено и в ЭСТЯ). Можно полагать, - появилось в них в результате “народной этимологии”, связавшей конечный компонент слова из гласного и согласного (-ан) со словом а зверь. …Исходя из такого существенного в данной ситуации признака как наличие конечного -, тув. арзыла следует отнести к числу монгольских заимствований” [Татаринцев, 2000, 138-139].
Б. И. Татаринцев указывает, что целый ряд этимологических версий ему, как и некоторым тюркологам, трудно принять, тем более, что ни одна из них не получила широкого распространения [Татаринцев, 2000, 138].
По мнению Э. В. Севортяна, арслан – название носителя процесса, образованное с помощью аффикса -лан от арс – подражания рычанию диких зверей, лаю: “... арс в указанных значениях в каз., а также в кир. и ккал., что видно из арсылда – (<арс + -ыл + -да-, где -ыл – модификатор при подражательном корне, -да- - глаголообразующий аффикс при подражательных основах) ‘рычать’. Другие значения арс и арсыл: арс-арс р- ‘гавкать’, ‘неистово лаять’ кир.; арс ет- ‘гавкать’, перен. ‘грубить’ каз.; арс-арс – подражание лаю собаки, арсылда ‘гавкать’ каз., ккал. По своей внутренней форме и словообразовательной модели арслан параллельно каплан и сыртлан. Первый образован от глагола кап ‘хватать’, ‘похищать’, ‘утаскивать’, ‘нападать’ + аффикс -лан – кап-лан ‘барс’, ‘леопард’ и т.д. Второе слово образовалось от глагола sirit ‘скалить зубы’, ‘хихикать’, ‘ехидно смеяться’, ‘осклабиться’ (тур.) + аффикс -лан – сырыт-лан > сыртлан ‘гиена” [ЭСТЯ, 1974, 177-178]. По этому поводу Б. И. Татаринцев пишет: “но из приводимых примеров явствует, что речь идет только о собачьем лае, что не связывается с “образом” льва” [Татаринцев, 2000, 138].
По данным “Этимологического словаря тюркских языков” Э.В.Севортяна, Г. Вамбери считает слово арслан составленным из ars ‘сильный’ и lan ‘зверь’. По мнению В. Банга, арслан можно объяснить как сращение из arsil и ilan, где второе слово – общетюркское обозначение для змеи (jylan), употреблявшееся в значении “крадущийся, ползущий зверь” (от глагола jil ‘ползти, извиваться по земле’). Г. Рамстедт сопоставлял arslan (первоначально, по мнению автора, это слово означало того, кто рычит) с arcira: ar + cira ‘рычать’, ‘рычащий зверь’. В последних работах он искал этимологию слова в другом направлении: ср. тюрк. аr ‘желто-красный’, ср. тюрк. arsyl ‘впадающий в желто-красный цвет’ > *arsylan > arsalan ‘лев’. Ю. Немет строит свою этимологию: арсыл ‘каштановый’ + а ‘зверь’. О. Прицак видит в основе арслан иранское название pars, наращенное суффиксом -lan в коллективном значении, что, по мнению Э. В. Севортяна, лишено морфо-семантической мотивировки [ЭСТЯ, 1974, 178].
Присоединяясь к этимологии Ю. Немета, А. М. Щербак в слове арыслан выделяет прилагательное ар (аар ‘каштановый’) в форме интенсива арсыл и слово ан, передающее значение ‘зверь’ [Щербак, 1961, 137].
Р. Г. Ахметьянов, рассматривая этимологию данного зоонима, приводит 2 предположения: 1) выделяет арсыл-а, т.е. саргылт хайван ‘желтоватое животное’ (общ. тк. а ‘охота, животное’ и др. тк. уйг. ар-сыл ‘желтоватое’; ср. алт. арсыл айу, арсыл аба ‘лев’); 2) согласно другой этимологии, арыслан сложилось из арыс-лан (арыс ‘жадный, свирепый, хищный’ и ла ‘животное’), т.е. ‘ярсу анвар’ ‘свирепый, лютый зверь’ [Ахметьянов, 2001, 20]. В другой работе Р. Г. Ахметьянова этимология слова арыслан объясняется несколько по-другому: aрыслан < арсыл ла, т.е. ирн киек ‘рыжее животное’, ср. др. уйг. арсыл и др. тюрк. arsal ‘красновато-рыжий’ (ар ‘рыжий’, -сыл/-sal – аффикс, -ла – кит. ‘дикое животное’ или др. тюрк. *ли а: ли кит. ‘лев’, а ‘животное’) [Ахметьянов, 2005, 69].
Еще одно мнение по этимологии данного зоонима высказал Б.И.Татаринцев: “Здесь можно говорить об образной основе арс, характеризующей что-то торчащее, острое, оскаленное, злобное. Что касается названия арсылан ~ арслан, то его морфологическая структура могла быть и такой, как она представлена в ЭСТЯ, и несколько другой, более непосредственно связанной с основами типа арсыл (через стадию глагола арс(ы)ла- ‘быть диким, злым’?)”. Между тем он не отрицает, что происхождение названия льва может быть связано с подражательной основой [Татаринцев, 2000, 138].
На основе изложенного выше материала о происхождении рассматриваемого наименования можно сказать, что единого взгляда на происхождение этого слова не сложилось.
В современных тюркских языках существуют и другие варианты наименования этого зверя: турк., уйг., аз. шир; узб., каз. шер.
С наименованием льва в татарском языке связаны многочисленные пословицы, поговорки, фразеологизмы: арыслан йрк ‘львиное сердце (о бесстрашном человеке)’; арыслан сте ‘львиное молоко (о водке)’; арыслан авызыннан сяк ала ‘сможет достать кость из пасти льва (о смелом, бесстрашном человеке)’. Зооморфизм арыслан в татарском языке употребляется для характеристики сильного, бесстрашного человека. Ср.: Мрьямбану - аларны лидеры, Мрьям – аналары, ана арысланнары (Ф. Байрамова). ‘Марьямбану – их лидер, Марьям – их мать и львица’.
Рассматриваемый нами зооним издавна употреблялся как мужское имя: Арыслан. Это имя татары давали своим сыновьям, чтобы мальчики стали сильными и смелыми. Как писал Н. А. Баскаков, “имена, связанные с фауной – животными, птицами – были широко распространены, причем некоторые из них, возможно, в связи с тотемистическими древними пережитками пользовались особенными преимуществами” [Баскаков, 1985, 74].
Общетюркский пласт составляют следующие слова: ас ‘горностай’, аю ‘медведь’, байбак (суыр) ‘байбак (степной сурок)’, башмак ‘телка двухгодовалая’, бия ‘кобыла’, болан ‘олень’, борындык ‘бурундук’, дугыз ‘свинья’, кеш ‘соболь’, кондыз ‘бобр’, куян ‘заяц’, сарык ‘овца’, сыер ‘корова’, сыртлан ‘гиена’, тана ‘телка по второму году’, тиен ‘белка’, юлбарыс ‘тигр’, ярканат ‘летучая мышь’, рлн ‘хомяк’ и т. д..
Некоторые общеалтайские и общетюркские зоонимы встречаются в славянских и финно-угорских языках. Семантическое развитие этих наименований исследователи объясняют по-разному, но часто связывают с тюркскими наименованиями. Также высказывается мысль о том, что для определенных названий животных, таких, например, как борындык ‘бурундук’, алаша ‘мерин’, барс ‘барс’, к ‘коза’, тюркские языки, вероятно, не являются источником. Рассмотрим подробнее наименование к ‘коза’.
К ‘коза’ (Capra). Наименование к в татарском языке употребляется для обозначения домашней козы. Наряду с литературным названием в диалектах татарского языка отмечены такие слова, как кз ~ кд ~ г ~ ичке [Садыкова, 1994, 27]. Наименование к, сочетаясь с другими словами, в татарском языке образует устойчивые словосочетания: к тксе ‘козел’, к бтие (брне) ‘козленок’, к сакалы бот.‘козлобородник’, к гле (ччге) бот.‘икотник’, к гмбсе бот.’смолевка белая’, к билеты ‘волчий билет’, к калдыру ‘оставить козлом’ (при игре в домино, карты).
Данное слово зафиксировано в письменных памятниках, например, в словаре М. Кашгари и “Древнетюркском словаре” в форме ecku, ecki, kесi [ДТС, 162, 291; МК, I, 95; МК, III, 219]; в древнеписьменном памятнике “Codex Cumanicus” – ezchi, цki [Махмутова, 1982, 74]; в словарях XIX века И. Гиганова - ргац ицке ‘коза’ ицке, кязя ‘козел’ [Гиганов, 1804, 236-237], А. Троянского - к ‘коза’, к тксе ‘козел’ [Троянский, 1833, 145], К.Насыри - к ‘коза’ [Насыри, 1892, 66], А. Воскресенского – кязя ‘коза’ [Воскресенский, 1894, 105]. В тюркских языках имеется два варианта названия этого животного: гечи ~ кечи и ечки: турк., тур. диал. гечи, уз. диал. геи / геччи / гчи, тур., аз., турк. диал. кечи, тат. к, башк. кз, чув. качака; кум., кирг., уз., алт. ечки, уйг. ечк, ног., ккалп. ешки, казах. ешкi, тув. шк, хак. ск.
По поводу источника и этимологии этого слова мнения исследователей расходятся. Одни из них считают, что татарское и башкирское название домашнего животного к, кз связано с соответствующим русским словом коза; это слово в качестве основного названия этого животного безраздельно господствует во всех славянских языках: ст. сл. коза, др. рус. коза, рус. коза, укр. коза, белорус. каза и т. д. Скорее всего, как пишет Э.И.Ахунзянов, основываясь на мнении А. М. Щербака, тат. и башк. кз, к следовало бы рассматривать как обратное заимствование из русского языка, т.е. как тюркское слово, сначала преобразованное по нормам русской фонетики, а затем вновь приближенное к своему первоначальному произношению [Ахунзянов, 1968, 83-82; Щербак, 1961, 118].
Р. Г. Ахметьянов считает, что слово к произошло от древнетюркского названия кч, кэчи, а диалектальное слово кз - от русского коза [Ахметьянов, 2001, 97], что, на наш взгляд, вполне соответствует истине.
Анализируя этимологию этой зоолексемы, исследователи, которые считают эти названия исконно тюркскими, предполагают наличие в них звукоподражательной или же вокативной природы, т.е связывают с окликом, которым подзывают козу, или с окриком, которым отгоняют её. По данным “Этимологического словаря тюркских языков”, К. Брокельман считает, что еk произошло от оклика, которым подзывают козу; Ю. Немет отмечает конкретные формы оклика: i i i, ik ik, ige ige; Х. Эрен добавляет сюда тат. ke ke; аналогична точка зрения М. Рясянена. По Севортяну, оклики для козы, аналогичные приведенным, можно найти и в других языках: ср. гечи, гечи в туркменском, кач и качи в чувашском, кец, кец в гагаузском. Нетрудно, однако, заметить, что все они представляют собой название козы в полной (как в турк.), усеченной (как в тат., чув.) или стянутой формах [ЭСТЯ, 1980, 35].
Весьма противоречивым является вопрос о морфемном строении слов гечи ~ кечи и ечки. По Э. Севортяну, сопоставление форм кечи, кеч, к, кечки, далее ечки, ечк, чк ясно показывает структурность всех этих форм, в которых вычленяются, по-видимому, формообразующие элементы -и ~ - ~ -ки ~ -к ~ - (соотв. -е) ~ -к (соотв. -ке) [ЭСТЯ, 1980, 35-36]. А. М. Щербак допускает, что кечи – метатеза из эчки [Щербак, 1961, 117-118]. Другой точки зрения придерживается П. Сафаров. Распространенность слов кечи и эчки внутри тюркских языков, по П.Сафарову, подтверждает возможность происхождения этих форм из разных источников [Сафаров, 1992, 43-44].
Кабан, кабан дугызы ‘кабан’ (Sus scrofa) – название животного из рода свиньих. В значении ‘кабан’ в татарском литературном языке употребляются наименования кабан ~ кабан дугызы ~ кыргый дугыз ~ урман дугызы. В диалектах татарского языка этот ряд пополняется еще такими названиями, как ыр дуызы ~ ыр дуыз ~ ыр чучасы ~ ыр сусасы ~ абан сусасы ~ ара дуыз [Садыкова, 1994, 54].
В древнетюркских и средневековых памятниках в значении ‘дикая свинья’ зафиксированы слова кабан и дугыз в различных фонетических вариантах: в словаре Codecs Cumanicus - абан и тоуз [Махмутова, 1982, 110, 134]; в “Гадательной книжке” (в енисейском памятнике) - тоуз [Малов, 1951, 81]; в словаре Махмуда Кашгари и “Древнетюркском словаре” - тоуз (тоуз аты азылады ‘кабан ранил лошадь клыками’) [ДТС, 575; МК, I, 304]. Название тоуз ~ доуз К. Ибрагимов считает наиболее древним [Ибрагимов, 1975, 153].
Слово дугыз в татарском языке употребляется в значении ‘домашняя свинья’, а слово кабан ~ кабан дугызы – в значении ‘дикая свинья’. Эти названия широко распространены и в современных тюркских языках, почти во всех из которых кабан означает ‘дикую свинью’: тат., башк., ног., каз., як., чув. кабан, кирг. каман, узб. кобон, кум. къабан, уйг. каван, аз. габан. В значении ‘домашняя свинья’ слово хаван известно только в тувинском языке. Судя по свидетельству письменных памятников и по показаниям живых языков и диалектов, древнейшим является значение ‘дикая свинья’ [Сетаров, 1992, 172].
В значении ‘дикая свинья’ слово кабан употребляется в русском языке, а также украинском, белорусском и польском. Языковые факты указывают на то, что слово кабан из тюркских языков заимствовано русским языком, в котором оно постепенно вытеснило старославянское слово ‘вепрь’. Словари русского языка объясняют значение слова ‘вепрь’, обращаясь к заимствованию из тюркских языков кабан: “вепрь – то же, что кабан”. Широкое распространение переносного значения у слова ‘кабан’ в русском языке позволило Д. Сетарову высказать мысль, что “слово кабан прочно вошло в лексическую систему русского языка” [Сетаров, 1992, 172].
По поводу этимологии этого слова мнения исследователей расходятся. Исследователи В. В. Радлов, Д. С. Сетаров этимологию данного слова возводят к тюркскому корню каб-, каба-, означающему ‘толстый, пухлый’ [Радлов, II, 433; Сетаров, 1992, 172].
Р. Г. Ахметьянов название кабан связывает со значением кл, саз ‘озеро, болото’. Для сравнения автор приводит названия, связанные со словом кабан: Кабан кле ‘озеро Кабан’ (тат.), кубан ‘болотистый’ (мар.), Кубань елгасы ‘река Кубань’ (на Сев. Кавказе) [Ахметьянов, 2001, 83]. На наш взгляд, предположение Р. Г. Ахметьянова можно считать вполне обоснованным.
Собственно татарский пласт зоонимической лексики составляют слова, образованные на базе лексических и словообразовательных средств самого татарского языка: терлек ‘скот, скотина’, бти ‘козленок, ягненок’, кнтй ‘сука’ и т.д.
Итак, собственно татарским является обобщенное название терлек, которое употребляется в татарском языке в значении “домашний скот, скотина”.
Наименования бти в говорах татарского языка употребляется в значении ‘козленок’ и ‘ягненок’. По мнению Р. Г. Ахметьянова, возможно, данное слово является собственно татарским [Ахметьянов, 2001. 42; 2005, 118]. Другое наименование козленка и ягненка - чага, употребляющееся в мишарском и касимовском говорах, по мнению З. Р. Садыковой, также является собственно татарским словом. Чага, цага в мишарском обозначает детенышей мелких животных: масы чагасы ‘котенок’, эт чагасы ‘кутенок’ [Садыкова, 1992, 84; 1994, 108].
Для обозначения тёлки-самки, ягнёнка-самки, козлёнка-самки в говорах среднего диалекта употребляется название бикч, которое является, возможно, собственным словом татарского языка. Данное название в этом значении не встречается в других тюркских языках. В татарском литературном языке и в некоторых тюркских языках это слово бытует в других значениях. При этимологизации татарского бикч в значении ‘молодуха, молодая жена, невеста’ Р. Г. Ахметьянов приводит параллели из тат. диал. бикч ‘телка-самка’ или ‘кобыла-жеребенок’, узб. бийкч, каз, ккалп. бийкеш ‘свояченица, золовка’, кирг., уйг. бийкч ‘обращение к девушке’ и возводит эти наименования к древнетюркскому bege ‘принцесса’, beka ‘принц’ [Ахметьянов, 2005, 124].
По Р. Г. Ахметьянову, наименование кнтй ‘сука’ является собственно татарским словом. Данное название образовано от древнего слова кан, кн ‘собака, щенок’ при помощи суффикса -тй (не совсем ясно значение аффикса) [Ахметьянов, 2001, 98].
Учитывая вышеизложенные факты, на наш взгляд, приведенные наименования вполне можно считать собственно татарскими.
Наименования кышлау (< кыш ‘зима’ + афф. -лау) ‘телка или теленок, прозимовавшие одну зиму’, качар (< кач ‘бегать’ + афф. -ар) ‘телка годовалая’, урман сыеры (букв. ‘лесная корова’) ‘лось’, таштиен (букв. ‘каменная белка’) ‘бурундук’, йоклач (< йокы ‘сон’ + афф. -лач) ‘соня’ также являются собственно татарскими.
Изучение состава названий животных в историко-генетическом аспекте показывает, что зоонимическая лексика татарского языка значительно пополнилась заимствованиями из арабского, персидского, финно-угорских, русского языков, а также из европейских языков через посредство русского языка.
Заимствования из русского языка. Существующие в татарском языке зоонимы лань ‘лань’, зубр ‘зубр’, лтч ‘ласка’, кролик ‘кролик’, брн ‘ягненок, барашек’ восходят к русскому и общеславянскому источнику. Некоторые из этих названий в татарском языке употребляются в измененном виде, подвергаясь фонетической модификации. Например, рус. ‘ласка’ тат. лтч, рус. ‘баран’ тат. брн. В данном случае в зоонимах отчётливо наблюдается закон сингармонизма, выраженный в последовательном употреблении гласных переднего ряда.
Этот ряд пополняется диалектными названиями татарского языка, например: рус. ‘поросенок’ тат. пырчинка / бурчинк, рус ‘норка’ тат. нурка, рус. ‘горностай’ тат. горнастай, рус. ‘бобр’ тат. бобр, рус. ‘сосун’ тат. сасун (в значении ‘жеребенок-сосунок’, ‘ягненок-сосунок’), рус. ‘суслик’ тат. сусл’ык, рус. ‘ласка’ тат. лачча.
Значительную часть заимствований в татарском языке составляют европеизмы. Западноевропейские названия заимствовались татарским языком через русский язык, начиная с XVI века. Роль посредника в проникновении европеизмов в лексику татарского языка могли сыграть и другие языки. Из западноевропейских заимствований в лексике фауны татарского языка встречаются латинские (например, бизон < лат. bison, гаур < лат. bibos gaurus, лемур < лат. lemurеs, макака < лат. macaca, приматлар < лат. primates), греческие (н-р, дельфин < греч. delphis (delphinos), кит < греч. ktos), английские (н-р, гиббон < англ. gibbon, гризли < англ. grizzly, мустанг < англ. mustang < исп. mestengo, пони < англ. pony), немецкие (павианы < нем. Pavian, пудель < нем. Pudel, ягуар < нем. Jaguar < яз. тупи-гуарани), французские (н-р, антилопа < фр. antilope < ср.-лат. anthalopus, гепард < фр. guepard, гну < фр. gnou < готтентотский, зебу < фр. zebu), испанские (н-р, пума < исп. puma < яз. кечуа, мандрил < исп. mandril) названия.
Заимствованный пласт зоонимической лексики включает в себя арабо-персидские заимствования: маймыл ‘обезьяна’, фил ‘слон’ офар ‘выхухоль’, шакал ‘шакал’, хайван ‘животное’, анвар ‘животное’.
В анализируемой лексике имеются заимствования из финно-угорских языков: поши ‘лось’, чшке ‘норка’. Эти зоонимы распространены в основном у народов Поволжья.
В третьей главе «Проблемы номинации зоонимов в татарском литературном языке» исследуются проблемы именования животных, мотивации, т.е. выбора признака для создания названия, и словообразовательные особенности названий млекопитающих.
«Номинация есть закрепление за языковым знаком понятия – сигнификата, отражающего определенные признаки денотата – свойства, качества и отношения – предметов и процессов материальной и духовной сферы, благодаря чему языковые единицы образуют содержательные элементы вербальной коммуникации» [Языковая номинация, 1977, 101].
Теория номинации тесно связана с теорией мотивации. Каждое слово, как известно, мотивировано свойствами называемого объекта. По Д.Сетарову, процесс выявления мотивации слова в момент номинации объекта, определение мотива, то есть признака, по которому назван объект, называется мотивизацией слова [Сетаров, 1992, 28].
Зоонимы в синхронном разрезе делятся на мотивированные и немотивированные названия. Мотивация требует наличия двух элементов: мотивирующего и мотивированного, например, мотивированное название кырмыскаашар ‘муравьед’ образовано от мотивирующих слов кырмыска ‘муравей’ и ашар ‘ест’. К немотивированной лексике относятся простые, непроизводные наименования, утратившие признак номинации и не вызывающие в настоящее время ассоциативных связей с понятиями других сфер, например, аю ‘медведь’, бре ‘волк’, тычкан ‘мышь’, сыер ‘корова’, сарык ‘овца’ и т.д.
В работе выделяются наименования первичной и вторичной номинации.
Наименования первичной номинации являются немотивированными. К ним относятся названия животных типа ат ‘лошадь’, бозау ‘теленок’, тлке ‘лиса’, керпе ‘еж’, ксе ‘крыса’, сусар ‘куница, ас ‘горностай. К вторичной номинации относятся зоонимы, которые в современном языке рассматриваются как производные. Например, уклы керпе ‘дикобраз’, иренлч аю ‘медведь-губач’, кыя тиеннре ‘белки скальные’ и т.д.
Наименования вторичной номинации могут образовываться прямым способом, когда мотивировочный признак выражен словом с прямым значением, или опосредованным (косвенным), когда мотивировочный признак выражен через переносное значение слова.
В ходе исследования установлены по мотивам прямой номинации 5 тематических групп с подгруппами номинации:
1. Названия животных, образованные на основе соматических мотивем.
Наименования животных, основанные на соматических признаках, подразделяются на следующие подгруппы:
1) номинация названий по цвету шерсти, волосяного покрова и по цвету части тела: ак тлке ‘песец’, кызыл бре ‘красный волк’, ак битле дельфин ‘дельфин беломордый’;
2) названия, обозначающие величину животного: зур актеш ‘белозубка большая’, кечкен йомран ‘суслик малый’;
3) наименования, отражающие характерные особенности частей тела животного: борма мгезле к ‘козел винторогий’; чнечкеле ксе ‘крыса колючая’, тигез тешле крнтеш ‘бурозубка равнозубая’, озын койрыклы йомран ‘суслик длиннохвостый’;
2. Названия животных, образованные на основе этологических мотивем:
1) номинация по способу передвижения, характеру движения или действия: очкалак (очартиен) ‘белка-летяга’, рмлч куяннар (агач куяннары) ‘зайцы лазающие (древесные)’;
2) номинация по времени жизненной активности: кнуртасы ком рлне ‘песчанка полуденная’, алып кичке ярканат ‘вечерница гигантская’;
3) номинация по месту обитания: тау кондызы ‘бобр горный’, чл бресе ‘шакал’;
4) номинация по объекту питания: балык ашаучы ярканатлар ‘летучие мыши рыбоядные’, кысла ашаучы янут ‘енот-ракоед;
5) номинация по издаваемому запаху: сасы кзн ‘хорек’, сасы сусар ‘вонючка, скунс’.
3. Названия животных, образованные на основе ономастических мотивем:
1) зоонимы, образованные от топонимов: Африка филе ‘слон африканский’, Европа чшкесе ‘норка европейская’;
2) зоонимы, образованные от антропонимов: Пржевальский аты ‘лошадь Пржевальского’, Козлов чыелдыгы ‘пищуха Козлова’;
3) зоонимы, образованные от этнонимов: трекмн кушаягы ‘тушканчик туркменский’, инд филе ‘слон индийский’.
4. Наименования, образованные на основе оценочных мотивем:
1) названия, возникшие на основе позитивной оценки: нфис тиеннр ‘белки прекрасные’, затлы болан ‘олень благородный’;
2) названия, возникшие на основе негативной оценки: бкрч ‘горбач’;
3) названия, возникшие на основе нейтральной оценки: гади бурсык ‘барсук обыкновенный’, чын куяннар ‘зайцы настоящие’, ялган дагаборыннар ‘подковоносы ложные’.
5. Наименования, образованные на основе ономатопоэтических мотивем. Некоторыми исследователями признается звукоподражательный характер следующих зоонимов: бти ‘козленок, ягненок’, арыслан ‘лев’, гез ‘бык’, ксе ‘крыса’, тычкан ‘мышь’, суыр сурок’, чучка ‘свинья’, тарпан ‘тарпан, дикая лошадь’.
Возглас подзыва, реже отгона зачастую связан непосредственно с названием животных. Вокативная мотивация характерна для некоторых названий домашних животных: бахбай ‘лошадка (в детском языке), конь’, глкй, клкй ‘жеребенок’, песи ‘кошка’. Впрочем, для современного татарского языка все эти лексемы в любом случае следует рассматривать как немотивированные (непроизводные).
Особенности названий животных, образованных по мотивам косвенной номинации, выражаются метафорой. Причиной образования таких зоонимов являются сходства животных с определенными предметами или живыми существами. Нами приводится 8 семантических групп животных, образованных таким путем:
1) наименования животных, образованные на основе сходства с другими животными: жирафсыман газель ‘газель жирафовая’, дигез куяны ‘заяц морской, лахтак’. Названия дугыз койрыклы макак ‘макак свинохвостый’, тлкекойрыклар ‘лисьехвостые’ даны на основе схожести частей тела одних животных с другими;
2) наименования, образованные на основе сходства животных с птицами, насекомыми: рдкборын ‘утконос’, рмкчсыман маймыллар ‘паукообразные обезьяны’;
3) наименования, образованные на основе сходства животных с человеком: гусар мартышка ‘мартышка-гусар’, монах тюленьнр ‘тюлени-монахи’;
4) наименования, образованные на основе сходства внешнего вида животного с предметами: якалы павиан ‘павиан плащеносный’, кмеш мармозетка ‘мармозетка серебристая’;
5) наименования, образованные путем уподобления частей тела другим предметам: брекле болан ‘олень хохлатый’, шешборыннар ‘бутылконосы’;
6) наименования, образованные на основе сходства животных с мифическими существами: шайтан маймыллар ‘обезьяны чертовы’, сумкалы иблис ‘сумчатый дьявол’;
7) наименования, образованные на основе сходства с небесными телами: йолдыз авызлы сукыр тычкан ‘крот звездчатый, звездорыл’;
8) наименования, образованные на основе сходства с растениями: яфракборыннар ‘листоносовые’.
По структуре зоонимы делятся на синтетические и аналитические.
К синтетическим относятся корневые (аю ‘медведь’, ат ‘лошадь’, бре ‘волк’, тлке ‘лисa’, сарык ‘овца’) и суффиксальные слова (йоклач: основа йокы + суффикс -лач, очкалак: основа оч + суффикс -калак).
Аналитические наименования. Нами выделены парные названия: мал-туар ‘скот, скотина’, зубр-бизон ‘зубробизон’; собственно-сложные зоонимы: актеш ‘белозубка’, рдкборын ‘утконос’, мгезборын ‘носорог’; составные наименования: сумкалы тиен ‘сумчатая белка’, зур колаклы ярканат ‘ушан’.
Далее установлены наиболее продуктивные модели словообразования.
Так как большинство названий животных в татарском языке относится к древнему пласту, с современной точки зрения суффиксальный способ в образовании названий животных не является продуктивным способом. Итак, в образовании названий животных участвовали следующие суффиксы: лык/-лек ( тере + лек – терлек ‘скот’, н + лек – нлек ‘зверь’ и са + лык – саулык ‘ягненок, ярка’), -чык/-чек (рлн + чек + лр – рлнчеклр ‘хомячки’), -калак (оч + калак – очкалак ‘белка-летяга’), -лач: (йоклач ‘соня’), -лар/-лр (имезче + лр – имезчелр (название класса) ‘млекопитающие’, аю + лар – аюлар (название семейства) ‘медвежьи’.
Некоторые названия с точки зрения современного состояния татарского языка не поддаются структурному расчленению, хотя исторически в них наблюдаются как корневые, так и суффиксальные морфемы. Образованы эти зоонимы при помощи суффиксов: -ан/-н/ -н (болан ‘олень’, куян ‘заяц’, кабан ‘кабан’), -лан (арыслан ‘лев’, каплан ‘леопард’, сыртлан ‘гиена’), -гыр (айгыр ‘жеребец’), -кар: (кучкар ‘самец мелкого рогатого скота’), -тй (кнтй ‘сука’).
Проведенный анализ показывает, что сложение основ – самый продуктивный способ словообразования. В названиях животных наблюдаются следующие типы образования сложных слов:
1. Зоонимы, образованные сложением слов с сочинительными отношениями компонентов: мал-туар ‘скот, скотина’, зубр-бизон ‘зубробизон’.
2. Зоонимы, образованные сложением слов с подчинительными отношениями компонентов, в основном, оформлены на основе атрибутивных отношений. Наиболее продуктивными типами образования сложных наименований с атрибутивным отношением компонентов являются следующие: а) «существительное + существительное»: рдкборын ‘утконос’, алтын мармозетка ‘мармозетка золотистая’; б) «существительное + существительное в притяжательной форме»: тау кондызы ‘бобр горный’, саз ксе ‘козел болотный’; в) «прилагательное + существительное»: кызыл бре ‘волк красный’, згр кит ‘кит синий’, ирн селсен ‘рысь рыжая’.
Лексикализация словосочетаний. В зоонимической лексике наблюдается переход в сложные названия словосочетаний типа «прилагательное + существительное», : актеш ‘белозубка’, крнтеш ‘бурозубка’, кушаяк ‘тушканчик’, сыармгез ‘единорог’ и типа «существительное + причастие»: балашар ‘медоед’, кырмыскаашар ‘муравьед’.
Лексикализация словосочетаний с одновременной суффиксацией. Анализ исследуемого пласта показывает, что названий, образованных по этому способу, в зоонимической лексике очень мало. Они образованы по следующему типу: а) словосочетание + -нар/ -лар: киборыннар ‘широконосы’, киколаклар ‘широкоушки’; б) словосочетание + -лы/-ле + -лар/-лр: сигезтешлелр ‘восьмизубые’, энйонлылар ‘иглошерсты’.
Лексико-семантический способ. Омонимичными являются наименования клт ‘ящерица’ (название рептилии) - “клт” ‘ящер’ (название млекопитающего, напоминающего ящерицу), мгезборын ‘носорог’ (название животного) - мгезборын ‘носорог’ (название птицы) - мгезборын ‘носорог’ (название насекомого). Вторые компоненты названий нескольких морских животных возникли таким же способом: дигез арысланы ‘лев морской’, дигез куяны ‘заяц морской, лахтак’, дигез сыеры ‘корова морская’, дигез филе ‘слон морской’, дигез чучкалары ‘свиньи морские’.
В заключении излагаются основные итоги осуществленного исследования.
1. Состав зоонимической лексики неоднороден по генетическим пластам.
В рассматриваемой нами тематической группе татарского языка имеется значительный пласт лексики, относящийся к тюрко-монгольскому фонду.
Многие наименования млекопитающих в татарском языке являются общетюркскими. Основная часть общетюркских наименований совпадает с названиями животных, зафиксированными в древнетюркских памятниках.
Собственно татарских наименований в татарском языке немного. Они появились сравнительно позже, т. е. после разделения тюркской языковой группы на отдельные тюркские языки.
Зоонимическая лексика в своем развитии обогащалась и иноязычными словами. Здесь наблюдаются заимствования из арабского, персидского, русского, из европейских (через посредство русского), финно-угорских языков.
2. Немало места уделено в данной работе вопросам выявления и обобщения номинационно релевантных признаков, используемых при именовании животных. Проведенный анализ фактического материала позволяет констатировать, что именование предмета не может быть совершенно случайным. Мотивация большей частью осуществляется на основе биологически существенного признака, так как, называя предметы или их признаки, качества, человек закрепляет в сознании все то, что имеет значение для общественной практики.
3. Анализ зоонимов со структурной точки зрения показывает, что количество аналитических наименований сравнительно больше. Среди них значительное место занимают составные наименования. Основная часть составных зоонимов – двух- и трехкомпонентные названия.
Зоонимы, которые исследовались нами, образованы на основе пяти из известных восьми способов словообразования. Наибольшей продуктивностью среди них выделяется способ словосложения.
Проведенное исследование позволяет сделать общий вывод о том, что названия млекопитающих в современном татарском языке, формировавшиеся в течение столетий, представляют собой достаточно информативную лексико-семантическую систему для изучения процессов и закономерностей этимологии, номинации, словообразования.
В приложении представлен татарско-русско-латинский словарь названий млекопитающих.
Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:
1. Миргалимова З. Ф. Основные принципы косвенной номинации названий млекопитающих в татарском литературном языке / З.Ф.Миргалимова // Вестник Башкирского университета. – 2007. – Том 12, № 3. – С. 103-105.
2. Миргалимова З. Ф. Некоторые принципы номинации зоонимов в татарском языке / З. Ф. Миргалимова // Вестник НГПИ. – Выпуск 1. – Набережные Челны, 1998. – С. 83-85.
3. Миргалимова З. Ф. Метафоризация зоонимов в татарском и русском языках / З. Ф. Миргалимова // Проблемы сохранения родных языков в условиях урбанизации региона: Региональная научно-практическая конференция (17 мая 2002 г.). – Казань: Изд-во Казанского госпедуниверситета, Наб. Челны: Изд-во Набрежночелнинского госпединститута, 2002. – С. 96-99.
4. Миргалимова З. Ф. Татар м рус теллренд зооморфизмнарны мгънви зенчлеклре (Семантические особенности зооморфизмов в татарском и русском языках) / З. Ф. Миргалимова // Полилингвизм и система профессионального образования в Республике Татарстан: Материалы научно-практической конференции, проведенной в Набережночелнинском госпединституте (14 ноября 2003г.). – Набережные Челны: Набережночелнинский госпединститут, 2003. – С. 113-114.
5. Миргалимова З. Ф. Хзерге татар дби теленд гомумтрки хайван атамалары (Общетюркские наименования животных в современном татарском литературном языке) / З. Ф. Миргалимова // Милли мдният. – 2006. – № 9. – С. 39-44.
6. Миргалимова З. Ф. Калькалаштыру юлы белн ясалган хайван атамалары (Наименования животных, образованные путем калькирования) / З. Ф. Миргалимова // Милли мдният. – Казан, 2006. – № 9. – С. 46-47.
7. Миргалимова З. Ф. Матур дбиятта зоонимнарны метафора буларак куллану / З. Ф. Миргалимова // Милли мдният. – 2006. – № 10. – С. 22- 24.
8. Миргалимова З. Ф. История изучения названий домашних и диких животных в татарском языкознании / З. Ф. Миргалимова // Самосовершенствование, самореализация личности: психолого-педагогические аспекты: Сборник статей и тезисов Третьей Всероссийской научно-практической конференции. – Набережные Челны, 2006. – С. 384-390.
9. Миргалимова З. Ф. Хайван атамаларыны сзьясалыш структурасы (Структура словообразования названий животных) / З. Ф. Миргалимова // Вестник НГПИ. – Выпуск 7. – Набережные Челны: Набережночелнинский госпединститут, 2006. – С. 78-80.
10. Миргалимова З. Ф. Кайбер хайван атамаларыны этимологиясен карата (К этимологии некоторых наименований животных) / З.Ф.Миргалимова // Вестник НГПИ. - Выпуск 7. – Набережные Челны: Набережночелнинский госпединститут, 2006. - С. 72-78.
11. Миргалимова З. Ф. Зооморфная метафора в татарском и русском языках: межъязыковые универсалии и национальная специфика / З. Ф Миргалимова // Сохранение и развитие родных языков в условиях многонационального государства: проблемы и перспективы: Международная научно-практическая конференция (Казань, 23-25 июня 2006 г.): Труды и материалы / Под общ. ред. Р. Р. Замалетдинова. – Казань: Изд-во Алма-Лит, 2006. - С. 249-351.
12. Миргалимова З. Ф. Хайван атамаларыны ясалу ысуллары турында (О способах словообразования наименований животных) / З.Ф.Миргалимова // Вестник НГПИ. Вып. 8. – Набережные Челны: Набережночелнинский госпединститут, 2007. – С. 60-62.
13. Миргалимова З. Ф. Терминологические словари как источник изучения названий животных (млекопитающих) в татарском языке / З.Ф.Миргалимова // «Занкиевские чтения»: Материалы Всероссийской научно-практической конференции. – Тобольск: ТГПИ им. Д. И. Менделеева, 2007. – С. 140-141.
14. Тюрко-монгольские параллели в названиях диких животных в современном татарском языке // Социально-экономические и технические системы / Электронно-периодическое издание. – Наб. Челны, 2007. - № 4. Режим доступа: htth://kampi.ru/sets – свободный.
15. Миргалимова З. Ф. Основные принципы прямой номинации названий животных в татарском языке / З. Ф. Миргалимова // Самосовершенствование, самореализация личности: психолого-педагогические аспекты. Сборник статей и тезисов Четвертой международной научно-практической конференции (24 мая 2007 г.). В 2 ч. – Ч.1 / Под ред. Н. Ш. Чинкиной. – Наб. Челны: НГПИ, 2007. – С. 330-341.
