Министерство внутренних дел российской федерации ФГОУ ВПО
Уфимский юридический институт
кафедра экономических дисциплин
Утверждаю Начальник кафедры экономических дисциплин
полковник милиции
У.З. Сафин
«__» _________2009 г.
Фондовая лекция
по учебной дисциплине
ТЕНЕВАЯ ЭКОНОМИКА
по теме № 4
«Условия и факторы трансформации рыночной экономики в теневые формы и ее криминализация»
по специальности 030505.65 – правоохранительная деятельность
Фондовая лекция подготовлена доцентом кафедры экономических дисциплин, полковником милиции, к.ю.н., доцентом Юсуповым В.М.
Время – 2 часа
Рецензенты: Габитов И.М. доцент кафедры экономической теории, к.э.н. БГУ, Рахматуллин М.А. доцент кафедры экономических дисциплин, к.э.н.
Обсуждена и одобрена на заседании
кафедры экономических дисциплин
17 ноября 2009 г., протокол № 5
УФА 2009
Лекционные вопросы:
1. Общеэкономические факторы ухода экономики в тень
2. Особенности экономики переходного периода и их влияние на развитие теневой экономики
Литература
Основная:
Бекряшев А.К., Белозеров И.П. Теневая экономика и экономическая преступность. Электронный учебник. 2000 (УМК кафедры экономических дисциплин)
Голованов Н.М., Перекислов В.Е., Фадеев В.А. Теневая экономика и легализация преступных доходов.- СПБ.: Питер,2003.
Есипов В.М. Теневая экономика. – М.: 1998.
Латов Ю.В., Ковалев С.Н. Теневая экономика: Учебное пособие для вузов /Под ред. д.п.н., д.ю.н., проф. В.Я. Кикотя; д.э.н., проф. Г.М. Казиахмедова. – М.: Норма, 2006.
Сафин У.З., Вадюхина Р.Р., Рахматуллин М.А., Юсупов В.М., Яковлева Р.Р. Теневая экономика: Учебное пособие. – Уфа: ОН и РИО УЮИ МВД РФ. 2005.
Шестаков В.В. Теневая экономика: Учебное пособие. М.: Изд. дом, «Дашков и Ко», 2000.
Экономика и право. Теневая экономика: учебное пособие для вузов/под ред. Н.Д.Эриашвили,Г.М.Казиахмедова.-2-е изд.,перераб. и доп.-М.:ЮНИТИ-ДАНА,2005.
Дополнительная:
Вадюхина Р.Р. Теневая экономика России и ее криминальный характер. Автореферат на соискание ученой степени кандидата экономических наук. Уфа.-2001
Косалс Л. Теневая экономика как особенность российского капитализма // Вопросы экономики.-1998.- № 10.
Голик Ю.В. От экономической преступности к преступной экономике // Организованная преступность и коррупция. – 2000.- № 2.
Никипелев Л. Теневая экономика: основы возникновения, эволюции и становления // Вопросы экономики. – 1991. - № 1.
Чернов С.Б. Теневая экономика // Наука и жизнь 1998. - № 4.
Теневые параметры реформируемой экономики // Российский экономический журнал. - 1996.- № 8-9.
Репецкая А.Л. Специфика детерминация организованной преступности в экономике России. // Организованная преступность и коррупция. – 2000. - № 2.
Колесникова Л.А. Неформальный сектор: издержки «переходности» или отражение социального самосознания // Общественные науки и современность. - 2002.- № 5.
1. Общеэкономические факторы ухода экономики в тень
При рассмотрении факторов, влияющих на масштабы и динамику развития теневых отношений в России в 90-е годы, будем исходить из выше приведенного положения, что экономически активный субъект стремится максимизировать свою выгоду любыми доступными для него способами, используя при этом и недостатки существующего хозяйственного механизма.
Распространенность теневой деятельности в решающей степени зависит от общего состояния экономики, уровня жизни населения и исходящих от государства ограничений. При этом необходимо иметь в виду, что среди факторов, обусловливающих развитие теневой экономики, есть такие, которые действуют в любой стране и в любой период времени, назовем их классическими или общеэкономическими, а есть и факторы специфического характера, появляющиеся в зависимости от особенностей развития конкретной страны.
Согласно данным Госкомстата России, в 90-е годы масштабы теневой экономики у нас доходили до 20 - 25% ВВП, а по оценкам правоохранительных органов - до 40%[1]. Россию по указанному показателю следует отнести к группе стран с высоким уровнем теневой экономики.
Становление и развитие рыночной экономики в России в этот период тесно связано с так называемыми «классическими» факторами роста теневой экономики. К данной группе факторов следует отнести: 1) общее состояние экономики, ее зрелость, устойчивость; 2) масштабы и характер безработицы; 3) размеры получаемого дохода и степень ее дифференциации; 4) продолжительность рабочего времени, интенсивность труда; 5) тяжесть налогообложения; 6) масштабы и функции государственного сектора. За годы реформы в России возникла значительная армия безработных, которая составила, например, в 1996 г. 2,8 млн человек (таблица 1)[2]. В 90-е годы количество официально зарегистрированных безработных в % к экономически активному населению колебалось в пределах 1,1 – 3,9 %. В этом плане Россию можно отнести к благополучным странам. Вместе с тем необходимо иметь в виду, что отечественные исследования безработицы имеют несколько отличный от общепринятого в мире понятийный аппарат, а также методы ее оценки. Прежде всего, это касается классификации видов безработицы. В России принято различать безработицу официальную, реальную и скрытую. Рассмотрим некоторые из них.
Таблица 1
Динамика показателей безработицы в России 1993-2000 гг.
| Показатели | Годы | |||||||
| 1993 | 1994 | 1995 | 1996 | 1997 | 1998 | 1999 | 2000 | |
| Экономически активное население, млн чел. | 74,8 | 74,4 | 74,3 | 72,7 | 72,5 | 72,6 | 73,2 | 72,4 |
| Численность зарегистрированных безработных млн.чел. | 0,8 | 1,6 | 2,0 | 2,8 | 2,1 | 1,9 | 1,6 | 1,1 |
| В % к экономически активному населению | 1,1 | 2,2 | 2,7 | 3,9 | 2,8 | 2,7 | 2,2 | 1,5 |
| Частично безработные, занятые в неполное рабочее время или находящиеся в вынужденных отпусках, млн чел. | 6,5 | 12,8 | 8,6 | 7,5 | 5,7 | 6,8 | 7,7 | 6,5 |
| Полностью и частично безработные, млн чел. | 7,3 | 14,4 | 10,6 | 10,3 | 7,8 | 8,6 | 9,3 | 7,6 |
| В % к экономически активному населению | 9,8 | 19,4 | 14,3 | 14,8 | 10,6 | 11,8 | 12,7 | 10,5 |
В России в 90-е годы быстрыми темпами росла скрытая безработица. Скрытая безработица включает в себя официально работающих, но фактически незанятых граждан. В отдельные годы скрытая безработица в 3-5 раз превышала официально зарегистрированную, и к 2000 г. номинально работающих, а фактически незанятых оказалось около 6,5 млн человек. Вместе с официально зарегистрированными безработными они составляют 7,6 млн человек, или 10,5% от экономически активного населения. Таким образом, можно констатировать, что Россия по данному показателю к началу нового столетия перешла в категорию стран с высоким уровнем безработицы. Помимо сказанного, обострение проблемы безработицы в России выражается в:
-усилении ее региональной дифференциации (варьирующей от 4,8% в Москве до 30 и 51% соответственно в республиках Дагестан и Ингушетия);
-углублении очаговой безработицы;
-снижении эффективности системы государственной помощи безработным (так как Федеральные целевые программы содействия занятости населения РФ рассчитаны на уровень регистрируемой безработицы).
Безработица оставляет людей без средств существования, приводит к пьянству, наркомании, проституции, бродяжничеству и в целом к распространению преступного образа жизни, преступных видов деятельности.
Таблица 2[3]
Структура денежных доходов населения России (%)
| Показатели | Годы | |||||
| 1992 | 1994 | 1996 | 1997 | 1998 | 1999 | |
| Всего денежных доходов | 100 | 100 | 100 | 100 | 100 | 100 |
| В том числе: Оплата труда От предпринимательской деятельности Социальные трансферты Доходы от собственности и др. | 73,6 8,4 14,3 2,8 | 64,5 16 13,5 6 | 65,9 13,6 14 6,5 | 65,7 13 15 6,3 | 64,9 14,2 13,6 7,3 | 65,4 12,7 13,6 8,8 |
Одним из серьезных факторов распространения теневой экономики в России в 90-е годы явилось изменение структуры и размеров получаемых доходов населения. В указанный период оплата труда перестала быть единственным источником получения доходов. Согласно данным таблицы 2 ее доля в структуре доходов населения с 1992 г. по 1999 г. упала с 73,6% до 65,4% [4]. Доля доходов от собственности и других источников возросла в 3 раза. Вместе с тем необходимо отметить, что оплата труда для большинства населения является основным и единственным источником существования.
В 1992 г. невидимыми темпами была осуществлена почти по всем видам товаров и услуг либерализация цен. Огромный (10-20 - тысячекратный) скачок цен вызвал не только падение реальной заработной платы, но и привел фактически к ликвидации всех сбережений населения. Еще один удар по доходам и сбережениям был нанесен финансовым кризисом 1998 года. В результате стихия рыночной экономики привела к тому, что произошла резкая поляризация доходов населения и обнищание его основной массы.
К началу нового столетия соотношение доходов 10% наиболее и наименее обеспеченных слоев населения составляло 12,9 раза. С доходом ниже прожиточного минимума в I квартале 2000 г. насчитывалось 59,9 млн чел., или 41,2% всего населения[5]. Оказавшись за этой чертой, человек не может удовлетворить на свой доход даже минимально необходимые для сохранения здоровья и своей жизнедеятельности потребности.
Теоретически государство может в какой-то степени снять эту напряженность путем перераспределения доходов населения в пользу бедных. Но если удельный вес бедных составляет 70-90%, то решить эту сложнейшую проблему только через этот механизм невозможно. Здесь требуется более широкий, системный подход государства к социальной политике. Такое положение в оплате труда и целом в распределении доходов приводит к росту социального расслоения общества и социальной напряженности. Потеряв все надежды на государство, трудоспособные, образованные кадры ищут дополнительные занятия, расширяют домашнее хозяйство, укрывая доходы от налогообложения, находя работу у теневиков. Вторичная занятость для миллионов людей превратилась из дополнительного в основной источник жизнеобеспечения.
В России статистический учет вторичной занятости в полной мере не ведется. Это обусловлено как несовершенством используемых методов сбора информации, так и распространением теневой экономики в самых труднодоступных и неустойчивых сферах.
В результате теневая экономика формально относительно невелика, а реально в скрытой форме имеет огромные масштабы.
По данным ОРС, доля занятых, имеющих дополнительную работу, не достигает 1,5% (согласно обследованиям, проведенным в октябре 1995 и 1997 гг., дополнительную работу имели соответственно 1,4 и 1,2%)[6]. Согласно материалам, предоставленным Госкомстатом РФ, на основе статистики по крупным и средним предприятиям по итогам первой половины 1998 г. во вторичную занятость было вовлечено около 4% наемных работников - совместителей и работников, занятых по договорам гражданско-правового характера. При этом вторичная занятость наиболее распространена в сферах страхования (22,6%), культуры и искусства (11,7%), образования (6,0%) и здравоохранения (5,1%)[7].
По данным РМЭЗ,[8] в подработках наряду с основной работой заняты 11-13% работающего населения (для сравнения: по данным ВЦИОМ, в 1997-1998 гг. имели дополнительную работу 11-17% занятых). По данным ВЦИОМ, 43-53% работающих (и имеющих дополнительную занятость) были наняты на условиях устной договоренности, еще от 13 до 17% занимались частным предпринимательством без регистрации либо оформления патента[9].
Согласно данным обследований промышленных предприятий ЦИРТ, весьма распространен наем работников без оформления трудовых договоров. Чаще всего эта форма найма используется при заключении временных трудовых соглашений, а также при найме неквалифицированной рабочей силы, реже - квалифицированных рабочих (таблица 3)[10].
Таблица 3
Доля предприятий, практикующих неформальный наем для
различных категорий работников в зависимости от
организационно-правовой формы (1996 г., в %)
| Организационно- правовая форма | Администрация | Специалисты, ИТР | Квалифицированные рабочие | Неквалифицированные рабочие | Временные работники | Занятые неполный рабочий день |
| Государственная | 4,7 | 7,9 | 14,1 | 21,1 | 37,5 | 4,2 |
| Кооператив, ТОО | 3,8 | 2,5 | 7,8 | 5,6 | 30,2 | |
| ЗАО | 1,0 | 1,0 | 5,1 | 12,9 | 32,9 | 10,7 |
| ОАО | 2,2 | 1,8 | 3,8 | 10,6 | 29,4 | 8,9 |
| Частная | - | 8,3 | 7,7 | 18,2 | 33,4 | 40,0 |
| Общественная организация | - | - | 11,1 | - | 33,4 | - |
Нанятые таким образом работники привлекаются в случае необходимости и увольняются в первую очередь. Отметим, что наем работников без оформления трудовых договоров распространен на государственных предприятиях в той же степени, что и на частных. Скрытый наем - не единственная форма скрытой занятости на промышленных предприятиях. По данным обследований руководителей предприятий ВПК, проведенных А. Косалсом и Р. Рывкиной, 12 - 15% всего рабочего времени работники работают “на свой карман”, используя при этом около 8% ресурсной базы предприятия[11]. Любопытно, что значительная часть руководителей считает нормальным использование ресурсов предприятия для частных подработок персонала (42%).
Приведенные оценки теневой занятости относились лишь к активности “снизу”, по инициативе работников. Помимо нее и наряду с ней существует скрытая занятость по инициативе “сверху” - по заказам, которые находит для работников сама администрация, не оформляя соответствующих документов и выплачивая вознаграждение в виде “черного нала”.
Вопрос о дополнительных заработках коснулся и пенсионеров. По данным обследований Госкомстата РФ, уровень занятости пожилых людей в возрасте 55-59 лет составил в октябре 1997 г. 6,7%, в возрасте 60 -72 лет - 2,8%. При этом в 1993 -1997 гг. уровень занятости как среди женщин, так и среди мужчин в возрасте 55-59 лет снизился примерно на один процентный пункт. Почти 1/4 пенсионеров в России имеют работу, что в несколько раз выше официальных показателей. По данным обследования, проведенного при поддержке Фонда Форда в 1997 г. в городах Нижний Новгород, Орел и Тверь, уровень занятости пожилого населения составил в среднем около 20%, причем в первые пять лет после выхода на пенсию - 38-40 %[12]. Если взять за базу учета вторичной занятости пенсионеров официальные данные Госкомстата РФ, то преобладающая часть пенсионеров имеет скрытую форму занятости (таблица 4)[13].
Таблица 4
Распространенность вторичной занятости среди пенсионеров (в %)
| Виды занятости | Годы | ||
| 1994 | 1995 | 1996 | |
| Имеют регулярную работу Имеют дополнительную работу Имеют нерегулярные дополнительные заработки | 22,2 0,6 2,7 | 22,1 0,5 2,2 | 22,5 0,5 2,2 |
Таким образом, можно констатировать, что между величиной дохода, вторичной занятостью и расширением сферы теневой деятельности существует тесная связь. И эта связь проявляется в первую очередь в виде роста скрытой занятости.
Многие отечественные и западные специалисты считают, что основной, а то и единственной причиной развития “теневой” экономики является налоговый прессинг.
Хотя система налогообложения имеет древние корни и опыт человечества в этой сфере огромен, по сей день не утихают споры о том, как лучше устроить налоговую систему и каковы должны быть уровни ставок налогообложения, чтобы от налога “не убегали”, а его уважали. С одной стороны, чем большую долю доходов граждан и фирм государство концентрирует в своих руках, тем лучше оно может помочь социально незащищенным группам граждан, активнее поддерживать развитие в стране образования, здравоохранения и науки. С другой стороны, имеющийся мировой опыт показывает, что, чем слабее налоговый гнет на экономику, тем быстрее экономика развивается. Это извечное противоречие человеческого общества существует и сейчас.
Сегодня практически любая теневая активность предприятий независимо от ее исходных мотивов связана с уклонением от уплаты налогов, таможенных и других платежей. Важную информацию по данному поводу содержит показатель собираемости налогов, т.е. соотношение между фактическими налоговыми поступлениями и начисленными налогами. В России собираемость налогов до 1999 г. неуклонно сокращалась (в 1997 г. по налогу на прибыль - 43,3%, по НДС - 68,1 % и по акцизам - 66,4 % [14]. Что касается налоговых недоимок в федеральный бюджет, то их накопленный объем составил в 1996 г. 31% ВВП и в 1997 г. - 41%[15].
В общей сложности доля сокрытия объема производимой продукции с целью ухода от налогообложения в 1996 - 1997 гг. в РФ составила 16,4%, прибыли - 78,7%[16]. Для сравнения в развитых странах с уровнем ВВП на душу населения в 15-28 тыс. долл. доля налоговых изъятий колеблется от 30 до 50% ВВП. В России данный показатель выше, в то время как в странах с уровнем развития, соответствующим российскому (ВВП на душу населения около 5 тыс.долл.), тяжесть налогового бремени не превышает 30%.
Таким образом, если взять так называемые классические или общеэкономические факторы, то по всем этим параметрам (уровень безработицы, размеры дохода и его дифференциация, налогообложение юридических и физических лиц и т.д.) Россия в 90-е годы находилась в зоне, способствующей развитию теневых отношений.
2. Особенности экономики переходного периода и их влияние на развитие теневой экономики
Теневая экономика в России имеет свои специфические факторы развития. Это, во-первых, экономическое наследие СССР и, во-вторых, особенности проводимых рыночных преобразований.
В СССР одним из главнейших факторов, способствующих развитию теневых отношений, была политизация экономических отношений. Чтобы показать преимущества социалистического способа производства перед капиталистическим, нужны были соответствующие показатели “развития” советской экономики.
Центральные экономические органы вследствие искажения отчетности уже с 1929 года утратили представление о реальных хозяйственных процессах. “Год великого перелома” стал переломным для систем учета, контроля, информации и статистики. По расчетам ряда экономистов, произведенный национальный доход только за 1929 - 1932 гг. был завышен на 23%. Причем это искажение рассматривалось как агитационно-пропагандистское средство. Далее началось открытое инфляционное финансирование народного хозяйства. Масса денег в обращении увеличилась в 1929 - 1932 гг. в 4,2 раза, а произведенный национальный доход - в 16 раз. То был зародыш того “фиктивного” оборота - монстра, который ужасал экономику СССР в 80 - 90-е годы двадцатого столетия. Со всей серьезностью можно отнестись к данным Г. Ханина о том, что наш национальный доход за 1929 - 1985 гг. реально вырос не в 84, а всего в 6,6 раза [17].
Главным источником доходов в теневой экономике СССР являлась не какая-то незарегистрированная или подпольная деятельность. Основной доход складывался из заведомо искаженного планирования, так называемых потерь, завышения всевозможных затрат, приписок, финансирования несуществующих проектов и т.д. Все это было связано с административно-командной системой управления. В результате вышеуказанных действий образовывался фиктивный оборот, который открывал различные каналы для нарушений.
В 90-е годы многое изменилось, но многое осталось прежним. На первом этапе экономических реформ в стране наметилось снижение приписок и искажений отчетности, что было связано с верой в демократизацию общества. В дальнейшем хозяйствующие структуры под воздействием постоянно корректируемой политики (обусловленной не столько экономическими, сколько опять - таки политическими мотивами) и неопределенной позиции государства вынуждены были перейти на двойную бухгалтерию (для себя и для государства), вести расчеты в наличных деньгах, оплачивать труд рабочих по ведомости и в “конвертах” и т. д.
К сожалению, еще раз приходится констатировать, что во многих проявлениях теневой экономики виновно само государство. Оно само является источником интенсификации теневой деятельности. Ожидание, что рыночная экономика решит все экономические проблемы, не оправдалось.
К этим новым деформирующим экономику факторам следует отнести, прежде всего, слабость государственной власти, проявившейся в характере и механизме проведения экономической реформы, в особенностях приватизации, денежно-кредитной и финансово-бюджетной политики.
Главной особенностью российских посткоммунистических реформ является то, что системные преобразования осуществляются в условиях слабости государственной власти. Во главу угла в 90-е годы ставились политические задачи, проблема эффективности производства ушла на второй план. Именно слабость государства и политизация принимаемых решений являются основными факторами развития теневых отношений в современной российской экономике.
Слабость государства находит выражение в постоянных колебаниях экономического курса, в множественности конкурирующих центров власти, в отсутствии сложившихся и сколько-нибудь устойчиво функционирующих политических институтов и в отсутствии сколько-нибудь понятных и устоявшихся “правил игры”. Слабость государства порождает ряд особых проблем функционирования экономики.
Вот лишь некоторые экономические последствия слабости государственной власти:
1. Слабость государства накладывает неизбежный отпечаток на характер осуществления приватизации, выдвигая здесь на передний план решение социально-политических и фискальных задач в противовес аргументам экономической эффективности.
2. Слабость государства проявилась и в неспособности собирать налоги; результатом этого являются резкое возрастание роли инфляционного налога и резкое обострение бюджетного кризиса, за чем следует масштабное недофинансирование государственных обязательств.
3. Существенный рост трансакционных издержек, что ведет к снижению конкурентоспособности отечественного производства;
4. Демонетизация народного хозяйства - снижение отношения количества денег, находящихся в обращении, к ВВП.
5. Слабое государство особенно уязвимо перед коррупцией и лоббизмом, и это делает невозможным укрепление государства, проведение активной экономической политики, обеспечение экономической безопасности государства.
Рассмотрим, как вышеназванные особенности переходного периода способствовали развитию теневых отношений.
Экономическая задача приватизации нацелена на формирование эффективного собственника. Она провозглашалась еще советским руководством на рубеже 80-90-х годов (тогда предпочтение отдавалось термину “разгосударствление”). Падающая эффективность производства, сползание страны в экономический кризис требовали новых решений, а логика политической демократизации, переориентации страны на западные ценности естественным образом подводила к признанию частной собственности в качестве предпосылки позитивных экономических сдвигов.
Первым шагом в этом направлении был принятый 30 сентября 1987 года закон СССР “О государственном предприятии”, согласно которому трудовые коллективы (а по сути директора) оказывались практически независимыми от государства (в частности, увольнение и назначение директора должны были согласовываться с трудовым коллективом). Директора получили неограниченные права собственников, тогда как ответственность за деятельность предприятий оставалась на государстве.
После 1988 г. в стране стал набирать силу процесс “спонтанной приватизации”, который означал переход государственной собственности в руки тех, в чьем пользовании она находилась. Принятый вскоре после этого закон о кооперативной деятельности (1988 г.) указал и механизм “растаскивания” собственности - путем создания при предприятиях кооперативов или иных посреднических структур, которые брали на себя лишь эффективные виды деятельности предприятия или же использовали в своих интересах разницу между государственными (на предприятии) и рыночными (в кооперативе) ценами. Разница, естественно, уходила в карман руководителя. Принятый 3 июня 1991 г. закон РСФСР “О приватизации государственных и муниципальных предприятий” фактически был направлен на то, чтобы произошел реальный процесс разгосударствления собственности и чтобы предприятия сами отвечали за эффективность производства.
Однако в ходе приватизации государственных предприятий возникли группы распорядителей собственности, состоящие из бывших первых лиц, которые впоследствии стали первыми лицами крупных совместных предприятий, фондов, акционерных обществ, банков и т.д.
В процессе приватизации государственная собственность была распродана по заниженным ценам. Так, например, в докладной записке с анализом приватизации, составленной председателем Госкомимущества В.П.Полевановым, отмечено: 500 крупнейших предприятий России с реальной стоимостью 500 млрд долл. были проданы за 7,2 млрд долл. Их купили иностранные компании через подставные структуры. Все это привело к тому, что в 90-е годы произошел обвальный спад отечественного производства, который привел к сокращению валового внутреннего продукта в два с лишним раза. Еще большее падение производства наблюдается в наукоемких отраслях и в легкой промышленности: здесь оно достигает 70-80% и более [18].
В результате приватизация привела к присвоению государственной собственности, созданию системы предпринимательства, направленной не на наращивание экономического потенциала и повышение эффективности производства, а на получение сверхдоходов и на передел имущества. Произошел величайший в истории раздел богатства, созданный многими поколениями людей. Несмотря на то, что приватизация начиналась под лозунгом “народной приватизации”, это богатство было попросту захвачено получившей к ней доступ группой лиц.
Таким образом, “обвальная” приватизация и вызванные ею радикальные изменения в сфере отношений собственности привели к тому, что государство исторически одномоментно лишилось большей части своей собственности, а с нею и возможности реально управлять хозяйственной деятельностью, поскольку необходимые условия для негосударственного (рыночного) управления экономикой созданы не были. Хуже того, госаппарат поразила коррупция, в результате чего принимаемые решения искажаются, поскольку их выполнение “корректируется” на интересы конкретных чиновников и подкупающих их структур. Об этом свидетельствуют и итоги приватизации, и распределение бюджетных средств, и многие другие реальные последствия действий российского правительства в 90-е годы.
В России при переходе к рынку приватизация как главное и почти единственное мероприятие по изменению структуры и эффективности реального сектора экономики существенного положительного эффекта не дала. Раздача государственной собственности не сформировала эффективных хозяев. В итоге приватизация свелась к замене государственной монополии на монополию крупных частных компаний.
Неспособность государства преодолеть монополизм, существующий почти во всех сферах российской экономики, не мог не сказаться на особенностях рыночных преобразований и, в частности, на инфляции и на антиинфляционной политике.
В начале рыночных преобразований именно инфляция непосредственно обусловила резкое повышение процентных ставок, препятствующее инвестициям и провоцирующее рост государственного долга, сделала выгодной “экономию” на несвоевременном выполнении обязательств, ориентировала на “непреходящие” валютные ценности, обострила социальную дифференциацию и криминализацию общества. Среди антиинфляционных мер в России главной и некоторое время почти единственной была жесткая денежная политика. Она ограничивала платежные возможности всех экономических субъектов за редким исключением тех, кто имел доступ к валюте (экспортеры), к заемным средствам (в значительной степени также экспортеры и импортеры) либо к бюджетным и внебюджетным фондам разных уровней.
Теоретической и идеологической основой проводившихся в 90-е годы антиинфляционных мероприятий были основные постулаты современного монетаризма. Монетаристский подход состоит в том, чтобы с помощью различных мер экономической политики стимулировать рост производства, снизить инфляцию, увеличить занятость. Однако выстроенная на основе идеологии радикального либерализма политика “шоковой терапии” привела к совсем иным, чем ожидалось, результатам. Вместо роста производства мы получили резкий спад и инфляцию. Причины неудач кроются в том, что государство не учло особенности российской экономики. Монетаризм, как правило, дает положительный эффект в условиях развитой рыночной экономики. Наша же экономика в дореформенный период была, во-первых, административно - плановой, а во-вторых, сильно монополизированной. В ходе реформ монополии сохранились. Либерализация, быстрая приватизация и стабилизация через жесткое формальное ограничение планирования денежной массы, основные постулаты “шоковой терапии” привели к дефициту денежной массы, к монопольно высоким ценам, спаду производства и ограничению роли государства как активного субъекта экономики.
Последовавший за освобождением цен инфляционный взрыв на поверхности явлений, спровоцированный копившимся около двух десятков лет избыточным спросом населения (денежным “навесом”) на товары “второй” необходимости (жилье, мебель, бытовая техника, автомобили, качественные продукты питания), в действительности был обусловлен неэффективной экономической структурой производства. У населения деньги были, а предметов первой необходимости в экономике производилось мало. По причине тех же производственных диспропорций наибольшие преимущества в росте цен получили сырьевые монополии, в то время как отрасли, производящие предметы потребления, а также машиностроение, призванное обеспечивать научно - технический прогресс страны, оказались аутсайдерами в ценовой гонке.
Неэффективное использование прямых методов ограничения роста цен в отношении естественных и искусственных монополий можно расценить как существенный просчет в регулировании инфляционных процессов. Либеральный подход к решению проблемы ценообразования, чтобы быть эффективным в стране, где накануне либерализации цен отсутствовала рыночная экономическая структура, должен был ограничиться производствами и отраслями, в которых были, или, по крайней мере, могли быстро развиваться конкурентные начала. Практиковавшиеся же в области регулирования цен методы исходили из того, что будто почти все процессы в ценовой сфере накануне либерализации были обусловлены действием абстрактного финансового фактора, избыточным платежеспособным спросом общего эмиссионного происхождения. На самом деле решающей была сама сфера производства. В результате, поскольку причины инфляции находились в основном за пределами денежной сферы, последствия применения традиционных методов антиинфляционной борьбы не могли не дать нежелательных побочных эффектов.
Таким образом, корни инфляции в значительной степени лежали в самой структуре экономики. Формой проявления ее выступал избыточный спрос. В этих условиях одного подавления спросовых возможностей для достижения оптимального результата в борьбе с ростом цен явно нехватало. И поскольку изменение структуры экономики требует времени, должны были применяться временные административные ограничения по линии предложения, то есть ограничения на монопольную цену производителя.
Инфляция является одним из причин появления такого негативного явления для экономики, как неплатежи. Инфляция делает неплатежи вдвойне выгодными. Прямая выгода заключается в том, что можно заплатить партнеру “подешевевшими” деньгами, то есть сэкономить на “ножнице” цены товара. Дополнительная выгода связана с возможностью временно использовать чужие деньги или полученные путем задержки платежа бесплатные или дешевые кредитные ресурсы в высокодоходных, учитывающих динамику инфляции финансовых операциях.
Но помимо инфляции есть и другие причины, порождающие неплатежи.
Одной из главных проблем экономической политики российского правительства было отсутствие адекватного понимания тех процессов, которые начались в экономике с 1992 г., после либерализации цен, введения единого валютного курса и либерализации внешней торговли. Наиболее ярким проявлением этого кризиса стала деградация системы расчетов, выразившаяся в колоссальном распространении бартера и других денежных суррогатов в крупной промышленности.
Среди специфических факторов, существенно повлиявших на состояние и поведение российских предприятий после 1992 г., следует выделить три наиболее важных.
1. Относительная нехватка в экономике денежного капитала как из-за отсутствия самого этого понятия в социалистической плановой системе, так и вследствие резкого обесценения оборотного капитала предприятий после либерализации цен в 1992 г. Немалую роль здесь сыграли также неразвитость банковской системы и относительная “закрытость” российского финансового рынка. В результате даже небольшой дополнительный спрос на денежный капитал со стороны новых предприятий приводил к резкому повышению цены данного ресурса, выраженной в уровне процентных ставок.
2. Практически безрисковое, высокоэффективное и в силу этого широкомасштабное уклонение от уплаты налогов в секторе вновь созданных частных предприятий. Один из главных каналов - неучтенный наличный оборот, в значительной мере основанный на механизмах “обналичивания/обезналичивания”. По оценкам А. Яковлева, в начальный период реформ в 1992-1996 гг. потери российского бюджета и социальных фондов от применения данных схем ежегодно составляли не менее 4-5 млрд долл. США[19]. Резкое сокращение издержек при сохранении легального статуса фирм, использовавших данный тип уклонения от уплаты налогов, создавало мощные стимулы для усиления их активности. Для этого, однако, они объективно нуждались в постоянном притоке дополнительного денежного (оборотного) капитала. Одновременно за счет экономии на налогах они были в состоянии платить очень высокие процентные ставки по привлекаемым кредитам.
В течение короткого периода (1992-1993 гг.) подобные схемы стали широко применяться в ряде крупных отраслей экономики с быстрым оборотом капитала - оптовая и розничная торговля, строительство, легкая и пищевая промышленность, автомобильные перевозки, а также в несколько модифицированной форме в финансово-банковской сфере. В итоге уже в 1993-1994 гг. можно было говорить о существовании в экономике двух сопоставимых по масштабам секторов с разным режимом налогообложения. Различие между ними заключалось в том, что для предприятий второго сектора с более длительным оборотом капитала (включавшего в себя ТЭК, химию и нефтехимию, машиностроение, железнодорожный транспорт) уход от налогов был связан с существенным риском, что ограничивало масштабы уклонения от уплаты налогов в этом секторе в первые годы реформ.
3. Нетрадиционная для развитой рыночной экономики структура издержек крупных промышленных предприятий. В частности, в их валовых издержках очень высокую долю составляли специфические фиксированные издержки, представленные расходами на содержание социальной инфраструктуры, избыточного оборудования, производственных помещений, в определенной степени и избыточной рабочей силы. Сочетание первого и второго факторов уже в 1992-1993 гг. привело к тому, что в экономике в целом резко возросла альтернативная стоимость денежного капитала. На практике это означало, что предприятия второго сектора, еще платившие налоги в данный период, были вынуждены соизмерять эффективность использования своих оборотных средств с эффективностью использования денежного капитала в частной торговле, активно уклонявшейся от уплаты налогов. На этот уровень эффективности использования капитала стала также ориентироваться банковская система. В результате в крупной промышленности произошел общий существенный рост вмененных издержек, их товары становились менее конкурентоспособными, многие производственные предприятия становились убыточными, а в банковской системе к концу 1993 г. рублевые процентные ставки превысили уровень инфляции.
В этой ситуации возникли объективные предпосылки для распространения неденежных форм расчетов (бартера). Ключевым моментом здесь является сопоставление дополнительных трансакционных издержек, связанных с оплатой услуг поставщиков собственной готовой продукцией, и дополнительной выручки, которую данное производственное предприятие могло бы получить от размещения высвободившегося денежного оборотного капитала на финансовом рынке. Если первая величина для предприятия меньше, чем вторая, бартер оказывается экономически рациональным.
Таким образом, бартер позволил на определенной стадии сократить убытки промышленных предприятий, но не устранил возникшие общеэкономические диспропорции, прежде всего из-за значительного роста уровня дополнительных трансакционных издержек по мере распространения бартерных отношений в промышленности. Причиной повышения трансакционных издержек бартера послужил тот факт, что большинство предприятий, навязывавших поставщикам свою продукцию вместо денег, сами тоже были поставщиками по отношению к другим предприятиям. И теперь они оказывались, вынуждены принимать оплату бартером от своих потребителей. Бартер становился саморазвивающимся явлением и превращался в систему. А это обусловливало появление ряда дополнительных последствий, имеющих нерыночную природу.
Во-первых, стремление к упрощению бартерных обменов сначала приводило к появлению цепочек взаимозачетов (как правило, вокруг топливно-энергетического комплекса и Министерства путей сообщения), а затем - к внедрению различных вексельных схем. Сформировалась сеть посреднических структур, специализирующихся на организации бартерных обменов, взаимозачетов, реализации векселей и т.д., превратившаяся в самостоятельный и весьма прибыльный “бизнес”. Очевидно, что структуры, вовлеченные в этот бизнес (часто аффилированные по отношению к высшим менеджерам или ведущим акционерам крупных производственных предприятий, а также связанные с органами исполнительной власти), были объективно заинтересованы в сохранении подобной системы расчетов. Поэтому по логике вещей они должны были активно препятствовать ее нормализации.
Во-вторых, по мере замещения денег их суррогатами в расчетах между крупными производственными предприятиями возникала проблема налоговых неплатежей. Здесь следует подчеркнуть, что, по данным обследований промышленных предприятий, до определенного момента для директоров уплата налогов по приоритетности находилась на первом месте. Предприятия были готовы идти на наращивание задолженности поставщикам и наращивание задолженности по зарплате для того, чтобы вовремя заплатить налоги. Но рано или поздно наступала критическая ситуация, когда сумма денежных поступлений данного конкретного предприятия становилась меньше его суммарных обязательств по уплате налогов, выплате заработной платы и оплате деньгами хотя бы части счетов ключевых поставщиков. Приоритетная уплата налогов в этой ситуации означала бы просто остановку предприятия, поскольку рабочие перестали бы работать, а поставщики перестали бы отгружать свою продукцию. В итоге какой-то момент предприятие оказывалось не в состоянии заплатить все налоги. Возникала просроченная задолженность по налогам, а затем включался “счетчик” штрафов и пени.
Общий результат сводился к тому, что на предприятии “повисала” крупная задолженность перед бюджетом, которую оно объективно не могло погасить. Здесь вступали в “права” различного рода незаконные акты.
В инвестиционной политике предприятий фактор крупной просроченной задолженности перед бюджетом приводил к смещению акцентов на краткосрочные проекты. Эта тенденция объяснялась риском возможного банкротства предприятия, инициированного самим государством. В условиях всеобщих неплатежей было очевидно, что процедура банкротства не может быть применена по отношению ко всем предприятиям-должникам. Тем не менее, для каждого отдельного предприятия банкротство оставалось возможным, и, следовательно, существовал перманентный риск передела собственности. Поэтому собственники всех предприятий-должников в лучшем случае были готовы на инвестиции лишь с очень коротким сроком окупаемости, а в худшем -стремились к изъятию средств с данных предприятий. Последней тенденции особенно способствовал тот факт, что списание налогов в безакцептном порядке, практикуемое налоговыми органами, логически обусловливало перевод всех расчетов с поставщиками и потребителями на мелкие посреднические фирмы, как правило, аффилированные с высшими менеджерами или крупнейшими акционерами базовых предприятий.
Из вышеизложенного следует, что кризис денежных платежей в первую очередь обусловлен сознательными действиями участников экономического процесса. Данный вывод базируется на том предположении, что владельцам денег предпочтительнее было использовать их как капитал либо сокровище, а расчеты производить в бартерной форме. Рассматривая эту версию, необходимо учитывать, что гипертрофированная капитализация платежных средств свидетельствует, прежде всего, о диспропорциях в основных параметрах и о недостатках в правовом режиме функционирования экономики. Искаженное сознание экономических субъектов в этом случае является производным от дисгармонии материальных и правовых условий их деятельности, а не наоборот.
Среди причин неплатежей можно назвать и такие факторы, как: серьезные недостатки в системе хозяйственного права; банкротство - пока все еще довольно редкая и малоэффективная процедура; отсутствие имущественной и иной ответственности за несанкционированные заимствования; то, что главным неплательщиком выступает не кто иной, как государство; суррогатные, бартер - суррогатные и товарные формы расчетов, то есть значительная часть экономики вращается в “доденежной”, неэффективной системе рыночных связей.
Таким образом, приватизация, денежная политика государства в 90-е годы привела к тому, что часть экономических отношений постепенно перешла в теневой сектор экономики. Искусственный кризис ликвидности в расчетах в реальном секторе экономики привел к бартерным отношениям и расчетам наличными с уходом от налогов.
Августовский (1998г.) экономический кризис еще более обострил проблему теневой деятельности в России, привел к увеличению неплатежей между субъектами экономической деятельности, развитию бартера, взаимозачетов и других неденежных форм расчетов. Справедливо отмечает С. Глазьев: “Именно государству и государственной политике мы обязаны тем, что отечественная экономическая система погрузилась в “квазиколумбийское” состояние: в 1995 г. фактически уже сформировались механизмы его устойчивого самовоспроизводства”[20].
Рассмотренное свидетельствует: в России при переходе к рыночным отношениям сформировалась система высокотеневых экономических отношений. Этому способствовали глобально две группы факторов. Первая - на стороне государства: тотальная коррумпированность госаппарата; низкая роль права и судебной системы, ее подчиненность теневому финансовому капиталу; образование финансовых кланов, которые в качестве покровителей имеют представителей различных органов государственной власти, распоряжающихся крупным капиталом; деградация бюджетной системы, неэффективная налоговая политика и т.д. Вторая - на стороне рынка: неразвитость основных рыночных структур, отсутствие механизмов и правил игры на рынке - конкуренция, рыночное ценообразование, фондовые рынки, биржевая деятельность и т.д.
[1] Головачев В. Особенности национальной теневой экономики // Экономика и жизнь. 2000. № 10. С. 32.
[2] Данные Госкомстата РФ и статистических бюллетеней Министерства труда и Государственной службы занятости за соответствующие годы.
[3] Экономика предприятия и отрасли промышленности. - Ростов: Феникс, 1999. - С.459.
[4] Российский статистический ежегод.: Стат. сб. // Госкомстат России. С. 642.
[5] Вопросы статистики. 2001. № 2. С.30.
[6] Результаты выборочного обследования населения по проблемам занятости за последнюю неделю октября 1995. М., 1996. С.116.
[7] Социально-экономическое положение России. Январь – август 1998 г. М.: Госкомстат РФ. 1998. С.122.
[8] Российский мониторинг экономического положения и здоровья населения. 1999. № 2. С.10.
[9] Московская А., Московская В. Качественные и количественные сдвиги в сфере занятости // Вопросы экономики. 1999. № 11. С.123
[10] Лакунина Л. Влияние изменения формы собственности предприятий на систему найма работников (доклад на международном семинаре в рамках проекта АСЕ ТАС18 “Структурная перестройка предприятий и безработица в России”, 1997, 22-23 мая).
[11] Колесников В.В. Экономическая преступность и рыночные реформы: политико-экономические аспекты. СПб., 1994. С. 97-98.
[12] Московская А., Московская В. Качественные и количественные сдвиги в сфере занятости // Вопросы экономики. 1999. № 11. С.123, 126.
[13] РМЭЗ.
[14] Липсиц И. Когда рынку надо помогать // Эксперт. – М., 1997. № 38. С. 12-17.
[15] Экономика переходного периода. – М.: ИЭППП, 1998.
[16] Московская А., Московская В. Качественные и количественные сдвиги в сфере занятости // Вопросы экономики. 1999. № 11. С.123, 126.
[17] Бунич А.П. Теневые опухоли легальной экономики. _ М.: Экономика, 1991. – С.51.
[18] Гельвановский М. и др. Международные ипостаси реформационных преобразований в России // Российский экономический журнал. 1996. № 11. С.5.
[19] Яковлев А. Механизм «обналичивания». Неучтенный наличный оборот и уход от налогов в России: схемы клонения и мотивация фирм. – М.: ГУ-ВШЭ, 1999.
[20] Головнин С.Д. О классификации явлений теневой экономики// Вестник Московского государственного института. Сер.6. «Экономика». – 1992. № 1. С.46-47.
