На правах рукописи
СОЛТАМУРАДОВ Магомед Дикалович
СУФИЗМ В КУЛЬТУРЕ НАРОДОВ
СЕВЕРО-ВОСТОЧНОГО КАВКАЗА
(идейно-философская эволюция)
09.00.03 – история философии
24.00.01 – теория и история культуры
А В Т О Р Е Ф Е Р А Т
диссертации на соискание ученой степени
кандидата философских наук
Ростов-на-Дону – 2007
Диссертация выполнена на кафедре философии
Чеченского государственного университета
Научный руководитель: доктор философских наук, доцент
Акаев Вахит Хумидович
Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор
Добаев Игорь Прокопьевич
доктор философских наук, доцент
Ляушева Светлана Аслановна
Ведущая организация: Дагестанский государственный
университет
Защита состоится 26 апреля 2007 года в 14 часов на заседании диссертационного совета Д 212.208.11 по философским наукам при Южном Федеральном университете по адресу: 344038, г. Ростов-на-Дону, пр. М. Нагибина, 13, факультет философии и культурологии Южного Федерального университета, ауд. 427.
С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Южного Федерального университета по адресу: г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 148.
Автореферат диссертации разослан марта 2007 года.
Ученый секретарь
диссертационного совета М.В. Заковоротная
Общая характеристика диссертации
Актуальность темы исследования. Тема суфизма в системе культуры народов Северо-Восточного Кавказа (Дагестана, Чечни и Ингушетии) продолжает оставаться малоизученной в историко-философском и культурологическом ракурсах. Недостаточно раскрыты идейные основания этого сложного мозаичного феномена мусульманской культуры, оказывающего влияние на этнокультурные особенности региона. Должной историко-философской и культурологической интерпретации не подверглись арабо-графические тексты местных авторов, переведенные на русский и чеченский языки, отражающие суфийское учение. Слабо раскрыты причины появления и распространения в данном регионе тариката накшбандийа как основополагающего мистико-философского направления суфизма, трансформировавшегося в региональных социокультурных условиях в мюридизм, составивший идейную основу имамата Шамиля.
Требуют системного анализа социокультурные предпосылки распространения и эволюции тариката кадирийа в Чечне и Ингушетии, а также его идейно-философское содержание.
Современные духовные, религиозно-политические процессы на Северо-Восточном Кавказе сложно понять без изучения идейно-философских оснований и ритуальной практики суфизма, что во многом определяет особенности бытования ислама и его культуры в данном регионе.
Составной частью культуры суфизма на Северном Кавказе являются арабо-графические тексты, отражающие его идейные, догматические положения, оказывающие влияние на формирование нравственных ценностей и мировоззренческих установок.
Суфийские персоналии (шейхи и устазы) на Северном Кавказе, их образы жизни, учения, несмотря на более чем столетнюю давность, прочно сохраняются в духовной культуре народов. Их имена, духовно-нравственные высказывания часто воспроизводятся в религиозном дискурсе, ритуалах и песнопениях (назмах). Их деяния и места захоронений - зиярты окутаны мистической таинственностью. Учения шейхов и устазов занимают важное место в религиозном мировоззрении народов Северо-Восточного Кавказа. Суфийский ислам – достаточно укорененная духовно-нравственная традиция аварцев, кумыков, лакцев, даргинцев, лезгин, чеченцев, ингушей.
В начале 20-х годов ХIХ века в Дагестане появляется и распространяется учение накшбандийа, прошедшее здесь ряд эволюционных этапов, каждый из которых раскрывается в содержательной части диссертации. В конце 50-х годов ХIХ века в Чечне появляется новое суфийское учение - тарикат кадирийа, отличающийся от накшбандийа как по идейной, так и практической направленности. Он также проходит соответствующую духовную и религиозно-политическую трансформацию, получившую название зикризм. В конце ХIХ века кадирийа в Чечне сегментизируется, дробится на более мелкие группы, зикристские вирды. В ходе эволюции он приобретает автономную, религиозно-политическую самостоятель-ность.
Традиционные суфийские группы (накшбандийского и кадирий-ского тарикатов) на Северо-Восточном Кавказе, почитающих своих основателей, не остались в прошлом, они существовали в ХХ веке и существуют сегодня, оказывая духовное и политическое влияние на этнические культуры, поведение верующих. Анализ истории появления, идейного и практического функционирования этих групп позволяет лучше понять их современные взаимоотношения, роль в общественной жизни, значимость для социокультурной, в том числе и духовной реальности, складывающейся в регионе.
Традиционный ислам, составляющий важную часть региональной культуры народов Северного Кавказа, сегодня позиционирует себя в качестве противника идей и практики ваххабизма. Тщательное изучение идейно-философских оснований и ритуальных особенностей суфийского ислама необходимо не только для научно-познавательных целей, но и для выработки адекватных мер противодействия религиозному радикализму и экстремизму.
Степень разработанности проблемы. Значительное внимание исследованию общих проблем суфизма, формирования и эволюции его идейных основ и ритуальных особенностей, воздействия на духовную и социокультурную жизнь народов уделено в работах отечественных ученых: М. А. Абдуллаева, А. В. Авксентьева, В. Х. Акаева, А. А. Баранец, М. И. Билалова, Е. Э. Бертельса, Т. К. Ибрагима, А.А. Игнатенко, Г. М. Керимова, А. В. Крымина, А. Д. Кныша, К. Мамадова, В. В. Орлова, Ю. Г. Петраша, И. П. Петрушевского, А. В. Смирнова, М. Т. Степанянц, Е. А. Фроловой, И. М. Фильштинского, А. А. Хисматулина, Г. Шайхмухамбетовой[1] и др.
В произведениях крупнейших мыслителей арабо-мусульманской философии Абу Хамида ал-Газали и Ибн Араби[2], переведенных на русский язык, раскрыты духовно-нравственные, мистико-философские, социальные аспекты суфизма, которые оказали значительное влияние не только на идейное и культурное развитие мусульманского мира, но и на средневековую западную духовную культуру.
На широкой источниковедческой базе эти и другие вопросы, в частности, взаимоотношение ислама и суфизма, мистико-психологические, интеллектуальные, организационно-политические особенности суфизма получили освещение в трудах зарубежных исследователей: И. Гольдциера, Л. Массиньона, Р. А. Николсона, Джавада Нурбахша, Ф. Роузенталя, Дж. Тримингэма, Сейид Х. Насра, Хазрат Инайят Хана, Идриса Шаха, Аннемари Шиммель, К. Эрнста[3] и др.
Общетеоретические и конкретно-региональные аспекты проявления суфийского ислама, а также его противоречивое взаимодействие с исламским радикализмом, рассмотрены в исследованиях ученых: М. А. Абдуллаева, А. Г. Агаева, В. Х. Акаева, А. К. Аликберова, С. Е. Бережного, М. В. Вагабова, В. Ю. Гадаева, И. П. Добаева, А. Зелькиной, М. М. Керимова, С. А. Ляушевой, М. Г. Магомадова, Д. В. Макарова, З. Д. Мугадиева, М. М. Мустафинова, Ш. Ю. Пашаевой, Н. И. Покровского, Г. М. Садыки, Н. А. Смирного, К. М. Ханбабаева, С. Ц. Умарова, В. Н. Шевелева, А. Д. Яндарова, С.-У. Г. Яхиева[4] и др. рассмотрены социальные, политические и духовные особенности появления и распространения суфизма. При этом установлена эволюция учения накшбандийа-халидийа, роль суфийских персоналий в духовной жизни мусульман Северо-Восточного Кавказа, раскрыта роль идеологии мюридизма в народно-освободительной борьбе горцев, рассмотрены социокультурные особенности появления кадирийского тариката, сегментация его на вирдовые братства и их роль в политических и духовных процессах.
В осуществленных исследованиях в недостаточной мере отражены история появления и распространения тарикатов накшбандийа и кадирийа, выявлены их идейно-философские основания, организационные и ритуальные особенности.
Отмечая важность, полученных результатов исследования, диссертант считает, что проблема становления и развития суфийских течений в Дагестане, Чечне и Ингушетии, а также их идейная взаимосвязь, проявление ритуальных особенностей не получили системного исследования.
Обращение к истории становления и развития суфийской мысли на Северо-Восточном Кавказе, рассмотрение ее динамики в условиях освободительной борьбы кавказских горцев, а позже и установления русского владычества – расширяет исследовательский и познавательный горизонт, дает ключ к пониманию современных духовных, религиозных процессов, протекающих в этом регионе, что позволяет принимать адекватные социально-политические решения.
К объекту диссертационной работы относится суфизм как религиозно-философское учение в мусульманской культуре, в том числе и в культуре мусульманских народов Северо-Восточного Кавказа.
Предмет исследования – изучение места и роли суфизма в культуре народов Северо-Восточного Кавказа, его идейно-философских и ритуальных проявлений, обусловленных социально-экономическими, политическими и религиозно-культурными факторами.
Цель исследования состоит в том, чтобы выявить эволюцию учения суфизма на Северо-Восточном Кавказе, ритуально-практические изменения, а также степень его воздействия на мировоззрение мусульманского населения.
Достижение поставленной цели диссертационной работы предполагает решение следующих взаимосвязанных задач:
- раскрыть идейно-философские основания, нравственно-гуманистическое содержание суфизма;
- выявить основные этапы эволюции учения накшбандийа в культуре народов Дагестана и Чечни;
- раскрыть религиозно-философское содержание местных арабо-графических текстов, отражающих учение накшбандийа;
- эксплицировать социокультурные предпосылки распространения тариката кадирийа в традиционной культуре чеченцев и ингушей;
- осуществить теоретический анализ содержания арабо-графических текстов кадирийа;
- раскрыть особенности сегментации тариката кадирийа на Северо-Восточном Кавказе и эволюционные изменения идей и культовой практики суфийских братств.
Теоретико-методологическую основу исследования составили историко-философские методы, раскрывающие развитие культуры и общественной мысли. Важная роль при этом отводится принципу преемственности культур, в том числе и религиозной. В ходе исследования применяется системно-интегративный метод, позволяющий выстроить модель целостного бытия культуры, при этом осмысливается структура, архитектоника и механизмы функционирования суфизма как субкультуры мусульманской культуры. Знание общих подходов позволяет понять конкретные процессы проявления суфийского учения на Северо-Восточном Кавказе, являющегося вариацией инвариантного, в нашем случае модификацией общих тенденций суфизма в мусульманском мире.
В ходе изучения многообразной литературы, посвященной суфийскому учению, диссертант определил собственные методологические предпочтения, которые проявляются при интерпретации тех или иных фактов, событий региональной социокультурной реальности.
Анализ объекта и предмета исследования осуществлен на основе применения теоретико-методологических подходов таких известных отечественных востоковедов и философов, как В. В. Бартольда, С. Н. Григорьяна, И. Ю. Крачковского, В. В. Соколова, А. В. Сагадеева, М. Т. Степанянц, А. В. Смирнова, И. М. Фильштинского, Е. А. Фроловой, А. А. Хисматулина, В. К. Чалояна, Г. Б. Шаймухамбетовой и др. На основе учета исследовательского опыта этих авторов сосредоточено внимание на проблемах становления и развития идейно-философского содержания суфизма и его практики на Северо-Восточном Кавказе.
Научная новизна диссертационной работы состоит в том, что суфизм рассматривается в динамике, при этом выделяются его идейно-философские основания, основные этапы распространения и развития на Северо-Восточном Кавказе. Выявлены существенные трансформации, происшедшие с учением северокавказского суфизма, составляющие его предметные задачи. Основные пункты новизны:
1. Раскрыты идейно-философские основания и нравственно-гуманистическое содержание суфизма.
2. Выявлены основные этапы эволюции суфийского учения накшбандийа в этнических культурах народов Дагестана и Чечни. Рассмотрены разновекторность мистического и политического составляющих в суфизме, их содержательные особенности, различия, основанные на социокультурных изменениях в мусульманском обществе, а также его влияние на духовный мир верующих.
3. Проанализированы основные положения учения тариката накшбандийа, отраженные в местных арабо-графических текстах - «Асар» Мухаммада Ярагского, «Адабуль-Марзия» Джамал-Эддина Казикумухского и «Книга воспоминаний» Абдурахмана из Газикумуха.
4. Осуществлен теоретический анализ содержания арабо-графических текстов кадирийа - «Нохчийн а, 1арбийн а маттахь Иласхана-юьртарчу Хьажин жайна» («Книга хаджи из Иласхан-юрта на чеченском и арабском языках»), «Поучения достойного шейха и совершенного устаза Кунта-Хаджи Чеченского». При этом уточнен целый ряд новых положений религиозно-философского учения чеченского суфия Кунта-Хаджи Кишиева, оставившего глубокий след в духовной культуре чеченцев и ингушей.
5. Установлены социокультурные причины, приведшие к сегментации накшбандийского и кадирийского тарикатов на Северо-Восточном Кавказе, а также – эволюционные изменения в идейно-философской и практической деятельности суфийских братств в данном регионе.
Основные положения, выносимые на защиту.
1. Суфизм как феномен мусульманской культуры, религиозно-философское учение основан на базисных положениях ислама, которым придается мистико-иррациональный, пантеистическо-рациональный характер. Анализ различных учений суфизма, в том числе таких его основных направлений как накшбандийа и кадирийа, получившие распространение на Северо-Восточном Кавказе и приобретшие здесь духовно-культурные и социальные особенности, позволяет более основательно раскрыть диалектику общего и особенного в развитии суфизма.
2. В эволюции суфизма прослеживаются разновекторные ориентации, связанные с разными подходами к социальному бытию, пониманию отношения человека к Богу. Они выражены в отходе от социальной действительности, или в протесте, что проявляется через подчеркнутый аскетизм и мистицизм. С другой стороны, ориентации выражены в социально-политической активности, даже в политической борьбе, опирающейся на идеологию газавата (священной войны). Подобные процессы заметны во всех странах, где происходили антифеодальные и антиколониальные выступления, активными участниками которых являлись суфийские братства.
3. Каждое основополагающее суфийское направление в ходе своего исторического развития претерпевает различные трансформации, проходит соответствующие эволюционные этапы. Подобная динамика характерна и для тариката накшбандийа, который в истоках своих являлся учением, социально пассивным, мирным, мистическим. Но со временем он приобретает активный политический характер, превращается в радикалистскую религиозную систему. На Северном Кавказе он трансформировался в мюридизм, составивший идейно-политическую основу имамата Шамиля, основанного на специфическом понимании газавата, ориентирующего верующих на борьбу против неверных-завоевателей. Такая радикалистская психологическая и культурная установка ставила горцев в жесткое противостояние, не допуская мирное развитие ситуации в регионе.
4. В духовной культуре народов Северо-Восточного Кавказа важное место занимают арабо-графические тексты, написанные известными дагестанскими алимами. В текстах, принадлежащих суфийским шейхам Мухаммаду Ярагскому, Джамаледдину Казикумухскому, а также Абурахману Газикумухи, изложены история появления и распространения накшбандийа в Дагестане, отдельные события периода Кавказской войны, идейно-философские положения, которые раскрыты в диссертационном исследовании.
5. Кадирийский тарикат как в прошлом, так и сегодня занимает важное место в этнических культурах чеченцев и ингушей, которые продолжают выполнять соответствующие ритуальные обряды, предписываемые данным учением. В самосознании верующих присутствуют различные высказывания шейха Кунта-Хаджи, распространивший данный тарикат, которыми многие его сторонники руководствуются в своих духовно-нравственных поступках.
На основе анализа арабо-графического текстов («Книга хаджи из Иласхан-юрта на чеченском и арабском языках»), составленного и изданного местным арабистом М. Асхабовым, «Поучения достойного шейха и совершенного устаза Кунта-Хаджи чеченского» раскрыты основные религиозно-философские и нравственные идеи Кунта-Хаджи, призывающие верующих к милосердию, взаимной помощи, преодолению греховных наклонностей.
6. Эволюционные изменения в идеологии и практике суфийских братств на Северном Кавказе связаны с сегментацией суфизма и образованием вирдовых братств во главе с новыми лидерами, продолжавшими проповедовать идеи накшбандийа и кадирийа в новых социально-политических условиях. Этому способствовали окончательное утверждение царизма в крае, преследование в царское и советское время суфийских групп. Такая ситуация вынуждало их функционировать в условиях подполья, но сохраняя свое влияние на религиозно-культурную жизнь народов.
Теоретическое и практическое значение исследования. Выявление эволюции идеологии и практики суфизма на Северном Кавказе в ХIХ веке в рамках историко-философского дискурса имеет познавательное и культурное значение для народов региона, придерживающихся традиционных мусульманских ценностей. Осуществленный анализ позволяет установить широкую взаимосвязь социально-культурных предпосылок и особенностей религиозно-политической и духовно-культурной ситуации, складывающейся в условиях завоевательной политики царизма, что расширяет исследовательский горизонт изучения особенностей суфизма на Северном Кавказе.
Практическое значение осуществленного исследования состоит в том, что его результаты позволяют понять историю становления суфизма в регионе, его идейные основания, а также особенности деятельности суфийских братств в современных условиях, что очень важно для практических целей, – использования возможностей традиционного ислама в организации противодействия радикалистским и экстремистским установкам и практике.
Апробация исследования. Полученные результаты исследования апробированы в ходе чтения спецкурсов студентам исторического факультета Чеченского государственного университета, на научных конференциях преподавателей вузов Чеченской Республики, на Всероссийском научном семинаре «Мусульманские духовные структуры» (7 декабря 2006 года, г. Ростов-на-Дону), а также в работе Всероссийской научно-теоретической конференции «Изучение культурного наследия народов России – актуальная задача» (8 декабря 2006 года, Дагестанский научный центр РАН, г. Махачкала).
По теме диссертации опубликованы 6 статей.
Структура диссертации состоит из введения, двух глав, шести параграфов, заключения, использованных источников и литературы. Объем диссертации – 165 страниц.
Основное содержание диссертации
Во введении обосновывается актуальность темы диссертационного исследования, характеризуется степень изученности проблемы, устанавливаются объект и предмет, цель и задачи, научная новизна, определена теоретико-методологическая база, формулируются основные положения, выносимые на защиту, изложена апробация и определена его структура.
Первая глава – «Суфийская культура на Северо-Восточном Кавказе» - отражает идейно-философское, нравственно-гуманистическое содержание суфизма, представленного аскетизмом, мистицизмом и пантеизмом. В данном контексте проанализированы воззрения известных суфийских мыслителей мусульманской культуры.
Раскрыты причины появления и распространения суфизма в этнических культурах народов Дагестана, Чечни и Ингушетии, особенности его проявления, при этом значительное внимание уделено изучению арабо-графических текстов, составляющих идейно-философскую основу тариката накшбандийа, распространившегося в Дагестане и Чечне, его влияние на духовную и общественно-политическую ситуацию в регионе в царское время и в советский период.
В первом параграфе «Идейно-философские основания и нравственно-гуманистическое содержание суфизма» раскрыты духовные, философские, нравственные аспекты содержания суфийского учения, основанного на базисных положениях ислама и их философской интерпретации. Проанализированы высказывания известных учителей суфизма, исследователей данного феномена. Суфии живут по формуле «в миру, но не от мира», они придерживаются общественных законов и правил, если они не противоречат принципам нравственности и гуманизма. Одним из первых известных суфиев является Хасан ал-Басры (642-728), он проповедовал культ бедности, осуждал богатство, роскошь, праздную жизнь мусульманских правителей. Ранний этап суфизма – это аскетизм, неприятие мира, бегство от него. Средства на жизнь ранние суфии добывали личным трудом или же нищенством.
Проповедуя высокие духовные и нравственные идеалы, Хасан ал-Басры заложил основы аскетического и мистического движения в мусульманском мире, но при этом он не был связан «с каким-либо одним религиозным или интеллектуальными течением в исламе, включая и то, которому было суждено стать суфизмом»[5].
Суфийский учитель Джунейд, лидер иракской школы мистицизма (ум. 910), заявлял, что «суфизм не достигается многими молитвами и постами, это – надежность сердца и щедрость души», по его мнению, прототипами суфиев были, упомянутые в Коране пророки.
Важное место в культуре суфизма занимает мистический путь, состоящий из многочисленных стоянок, преодоление которых сопряжено с обузданием гордыни, раскаянием, поисками добродетелей, созерцанием Бога. Последние стоянки мистического пути - это любовь (махабба) и гносис (маарифа), являющиеся комплементарными понятиями. Абу Хамид аль-Газали (1058-1111), выдающийся мусульманский теолог, создавший монотеистическую систему суфизма, утверждает, что «любовь без гносиса невозможна – любить можно только то, что знаешь». Ему принадлежит и такое высказывание - «один час справедливости равен столетней молитве».
Пантеистическую систему суфизма разработал испано-арабский суфий Ибн ал-Араби (1165-1240). Он систематически изложил «в письменной форме идейное кредо суфизма»[6]. Суть его учения в том, что он считает истинным бытием всех вещей является Бог и нет ничего реально существующего, кроме него. Название философии ал-Араби – вахдат аль-вуджуд - единство бытия, что является центральным положением интеллектуальной суфийской мысли. С точки зрения этого учения, бытие мира неотъемлемо от божественного бытия[7], составляя единое целое, универсум. Фокусом этого универсума является совершенный человек как цель мироздания. Такое возвышение человека вынуждает ибн Араби оговорить его отличие от Бога; творение Бога – абсолютно, человека же – тленно. Поскольку конечный итог суфийского пути – растворение в Боге, единение с ним, то в этом и проявляется их взаимная любовь. Человек служит только Богу, добровольно и любовно, и только Бог, но не люди, может судить о смысле его служения[8].
По утверждению Идриса Шаха, знаменитого суфия современности, «целью суфиев является очищение себя до такой степени, чтобы достичь озарения (апвар) того, что мы называем некоторыми атрибутами Бога или Прекрасными Именами»[9]. Изучение различных суфийских учений позволяет придти к выводу о том, что их целью является ориентация человека на физическое и духовное развитие, нравственное совершенство, достижение гармонии духа и тела.
Нравственно-философские положения суфизма зафиксированы в арабо-графических текстах, принадлежащих местным представителям мусульманского духовенства Северного Кавказа, что раскрыто в диссертационном исследовании.
Во втором параграфе «Основные этапы становления учения накшбандийа в культуре народов Дагестана и Чечни» выявлены начальный этап и последующие этапы появления и распространения учения накшбандийа. Основателем накшбандийа считается суфий-аскет, проповедник бедности, пантеистической любви ко всему живому Баха ад-дин Мухаммад Накшбанд (1318-1389). Со временем аскетические идеи вырождаются в свою противоположность – в апологию богатства, существующего строя, религиозного фанатизма и священной войны с неверными. Наиболее ярко это проявляется в деятельности шейха этого ордена Убейдуллаха или же Хаджа Ахрара (1403-1490), сыгравшего в течение 40 лет весьма важную и очень реакционную политическую роль в Среднеазиатском султанате Тимуридов[10]. Орден отрицает отшельничество, практикует тихий зикр (зикр хуфи), его представители носят хирку (балахон) песочно-желтого цвета.
Суфизм на Северном Кавказе Шамиль использовал в религиозно-политических целях, что видно в движении мюридов, следовавших требованиям газавата. Практическая реализация религиозно-радикалистских идей мюридизма произошла в ходе образования имамата Шамиля, существовавшего в течение двадцати пяти лет.
Суть мюридизма заключается в отходе от идей накшбандийа, призывающего к ежедневным зикрам, то есть многократным упоминаниям имени Бога, в ходе которого верующий должен достигнуть психического состояния экстаза. В суфийском учении – это важная степень духовного совершенствования. Но мюридизм превращается в качестве важнейшего инструмента в идеологии газавата.
Идеи мюридизма воспроизводились в ходе многочисленных восстаний горцев и после утверждения на Северо- Восточном Кавказе царского правления. Они реанимировались в Дагестане и Чечне в 1920-1925 годы в деятельности суфийских шейхов Узун-Хаджи, Н. Гоцинского, а также внука Шамиля Саидбека, турецкого поданного. В 1929-1932 годах в антисоветских восстаниях, вызванных насильственной коллективизаций Дагестана, Чечни и Ингушетии также происходила реанимация религиозного радикализма, призывавшего к образованию шариатского государства. Антисоветские выступления жестоко подавлялись, а идеи мюридизма подвергались обструкции со стороны советской идеологии.
Тарикат накшбандийа-халидийа в Дагестане и Чечне проходит этапы: появление и распространения, трансформация в мюридизм, упадок и фрагментация - образование мелких групп так называемых вирдовых братств, лишившихся широкого идейного влияния, превращаясь в скрытные сектантские группы, часто враждующие между собой. Что сопряжено с разными интерпретациями идейных оснований и практической деятельности устазов (учителей), образовавших эти религиозные группы.
В ходе анализа выявлены сходства их идейных программ, различия, а также ритуальные особенности, противопоставляющие их.
В третьем параграфе «Религиозно-философское содержание местных арабо-графических текстов, отражающих учение накшбандийа» проанализированы основные арабо-графические тексты, принадлежащие местным теологам и суфиям. Это - тексты: «Асар ал-Яраги» дагестанского теолога Мухаммада Ярагского, суфия-мистика «Адабуль-Марзия» Джамаледдина Казикумухского и «Книга воспоминаний» алима Абдурахмана из Газикумуха.
В арабо-графическом тексте «Асар аль-Яраги», изданном в типографии М. Мавраева в 1910 году на арабском языке, даны сведения о жизни и деятельности первого учителя суфизма Дагестана Мухаммада Ярагского, владевшего персидским, турецким и арабским языками. Изложено его религиозно-философское кредо, знание им истории ислама и творений арабо-мусульманских мыслителей, отмечено влияние на него известных религиозных деятелей Дагестана. В интерпретации ислама он находился на возрожденческих, фундаменталистских позициях. Вместе с тем он был сторонником изучения светских наук, как дополнения к науке об Аллахе[11].
Книга «Асар» является ценным культурным памятником, отражающим духовную обстановку в Дагестане в 20-30-х ХIХ века, она позволяет определить не только мировоззрение Ярагского, но и тех, кто находился в рамках духовной культуры ислама.
Текст накшбандийского трактата «Адабуль Марзия», принадлежит второму муршиду Дагестана Джамаледдину Казикумухскому и опубликован в дореволюционный период в русском переводе в «Сборнике сведений о кавказских горцах»[12]. Содержание этого текста отражает историю возникновения тариката накшбандийа, устанавливает золотую цепь передатчиков – силсила, восходящая к самому пророку Мухаммаду, связь между учителем и учеником, сообщается о характере послушания ученика, его должных качествах (навс), о богопознании.
«Книга воспоминаний» Абдурахмана из Газикумуха переведена с арабского на русский язык известным Дагестанским востоковедом М.-С. Саидовым и опубликована в 1997 году[13]. В данной работе изложены события начала Кавказской войны, деятельность первого имама Дагестана и Чечни Газимухаммеда из Гимры, сообщается о его глубоких знаниях Корана и желании «войти в тарикат накшбандийа-халидийа»[14]. Получив от Джамаледдина, отца Абдурахмана, право возвещать тарикат, он временно уединяется.
В книге даются сведения, проливающие свет на начало джихада в Дагестане. Этот недостаточно проясненный вопрос подробно раскрыт Абдурахманом, отмечающим что «в то время в голове Газимухаммада зародилась мысль, подстрекающая к борьбе за веру (джихад)» - это итог долгих штудий жизнеописаний пророка (сира) и Корана, аяты которого призывают к джихаду с врагами»[15]. Абдурахман пишет: «Мой отец не согласился с его решением по двум причинам: во-первых, он точно знал, что джихад Газимухаммада с русскими долго не продлится, его конец обязательно рано или поздно придет. Кроме того, область Дагестан была свободна от русских войск, забыта ими. Если же Газимухаммад или другой поднимется, несомненно, русские войска прибудут со всех сторон, и Дагестан превратиться в место жительства русских. Вторая причина: тарикат, который Газимухаммад принял от моего отца, не велит вести джихад, так как он (джихад) признает только упоминание Аллаха Всевышнего (зикр), не более»[16].
Таким образом, учение накшбандийа по своему изначальному содержанию не являлось радикалистским, явление мистическое оно было мирным, антивоенным.
В своем сочинении Абдурахман характеризует ученых как наследников пророка, считает их маяками, которые составляют духовную суть народа. Они, по его мнению, представляют собой основу веры и разрушают «тропики невежества». В тексте приводятся имена известных дагестанских алимов-ученых, раскрывается структура мусульманского образования на Северном Кавказе, отмечаются науки, изучаемые в мусульманских учебных заведениях, к числу которых относятся морфология, синтаксис, метрика, логика, теория диспута, законоведение, толкование Корана, жизнеописание пророка, суфизм, риторика.
Сопоставительный анализ текстов позволяет установить, исторические, идейные, нравственно-философские аспекты суфизма, получившего распространение на Северо-Восточном Кавказе, выявить условия, причины трансформации накшбандийа в мюридизм.
Отмеченные тексты имеют как сходство, так и различие. Сходство их проявляется в том, что в них излагается роль религии в мусульманском обществе и ее влияние на социально-политические процессы. В них раскрыты основы мистического учения накшбандийа и определены процедуры его практического применения. Различия в том, что учение накшбандийа в системной форме представлено только в трактате «Адабуль Марзия», когда в остальных текстах представлены большей частью положения, отражающие исторические аспекты, деяния местных лидеров суфизма, ритуальные особенности.
Во второй главе «Эволюция учения кадирийа на Северо-Восточном Кавказе» раскрыты социокультурные условия появления и распространения тариката кадирийа в Чечне, проанализировано учение шейха Кунта-Хаджи, распространившего его на Северо-Восточном Кавказе. Установлены идейные основы учения кадирийа в интерпретации Кунта-Хаджи, его нравственно-философское, гуманистическое значение, эксплицирована эволюция практики кадирийских вирдов в Чечне и Ингушетии.
В первом параграфе «Социокультурные предпосылки появления и распространения тариката кадирийа в традиционной культуре чеченцев и ингушей» проанализированы идейные и практические особенности тариката кадирийа, основателем которого считается мусульманский теолог Абдулкадир ал-Джилани (1077-1166), перс из иранской провинции Джилан, хотя он не проповедовал «хиркат ат-тасаввуф»[17], то есть суфийское учение. После его смерти кадирийский тарикат основали двое его сыновей Абдураззак и Абдулазиз. Учение кадирийа считается пантеистическим, своим символом его сторонники избрали зеленый цвет. Через детей и учеников Абдулкадир становится самым популярным святым на мусульманском Востоке. Последователь кадирийа Исмаил Руми (1631-1643) распространил это учение в Стамбуле, где к этому времени было распространено учение накшбандийа. Учитывая, что мусульмане Северного Кавказа совершали паломничество к исламским святыням через османскую территорию, можно предположить о возможном влиянии на них этих учений.
Появление тариката кадирийа в Чечне связано с деятельностью суфия Кунта-Хаджи Кишиева, уроженца чеченского селения Мелчахи, посвященного в этот тарикат во время совершения хаджа в Мекку, что произошло примерно в 1858 году.
Материальные и физические потери, усталость в ходе газавата, призывавшего горцев сражаться до победного конца, не давала им надежды на будущее. В их среде зрели пессимистические, и даже антивоенные настроения, что проявлялось в ослаблении сопротивления горцев под руководством Шамиля, вопреки его требованиям продолжить военные действия. Кунта-Хаджи, уловив состояние апатии и пессимистические настроения, уставших от войны горцев, стал проповедовать антивоенные идеи, призывал их прекратить военные действия против царизма. Свои идеи он обосновывал тем, что продолжение войны с русскими войсками приведет к физическому исчезновению народа. Его нравственные проповеди производили на горцев сильное впечатление, многие прекращали вооруженное сопротивление.
Второй параграф «Духовно-нравственное содержание арабо-графических текстов кадирийа» посвящен установлению идейно-философского содержания местных арабо-графических текстов, в которых отражены речи и высказывания Кунта-Хаджи. Речь идет о работе, состоящей из трех текстов, объединенных под общим названием: «Книга хаджи из Иласхан-юрта на чеченском и арабском языках», изданной в 1998 году мусульманским теологом из Чечни Абдул-Хамидом Асхабовым. В тексте изложены религиозно-философское учение Кунта-Хаджи, ответы Кунта-Хаджи на 14 вопросов его мюрида Абдуссалама и рассказ о духовно-нравственном совершенстве, достигнутом женщиной суфием Рабийа аль-Адавия. Первая часть объясняет, кто такие суфии, какими они должны быть, рассматривает различие между теологами и суфиями, разъясняет понятие очищение сердца. Вторая часть – это ответы на вопросы, поставленные по поводу ритуальных особенностей следования по пути кадирийского тариката. В третьей части текста Кунта-Хаджи рассказывает своим ученикам, кто такая Рабийа Адавия, какие тяжелые жизненные испытания она преодолевала для достижения духовно-нравственного совершенства, высшей ступенью которого является мистическое состояние фаны – растворения суфия в Боге.
Учение шейха Кунта-Хаджи оказало глубокое воздействие на религиозную культуру чеченцев и ингушей. Суть этого учения состоит в физической и духовной подготовке суфия, избравшего путь, ведущий к Богу. Богопознание – преодоление порочных наклонностей, приобретение совершенных качеств (нафса). Для этого требуется исполнение ряда обязательств: признание аскетизма как начала суфийского пути, очищение от порочных наклонностей, что достигается путем громкого или тихого зикра, по окончании которого суфий должен достигнуть состояния экстаза, на суфийском языке, означающее богоизбранность.
Духовное совершенство достигается путем преодоления семи ступеней испытания под руководством истинного учителя, научившегося постигать истину (Бога) глазами сердца. Вместе с тем следует отметить, что в деятельности современных последователей учения Кунта-Хаджи ритуальная сторона доминирует над его духовно-нравственными воззрениями.
В третьем параграфе «Сегментация суфийских братств на Северо-Восточном Кавказе: эволюция учений и ритуальных практик» раскрываются эволюционные трансформации, происшедшие в идеологии и ритуальной практике суфийских братств. Начало данного этапа сопряжено с установлением русского владычества на Северном Кавказе. В этот период кадирийские (зикристкие) группы преследовались царизмом, что принуждало их вырабатывать собственную религиозную культуру.
В годы советской власти, к вирдовым братствам накшбандийа и кадирийа применялись разнообразные политические подходы. В начале советской власти кунтахаджинцы, находившиеся в царское время в условиях подполья, находятся под пристальным вниманием со стороны власти, признающей их в качестве близкого к пролетариату социального слоя. В этот период представители органов власти создавали условия для успешного функционирования данного вирда, использовали его авторитетов в пропаганде идей социализма среди мусульман, терпимо относились к его деятельности и духовному влиянию на верующих.
Но в 30-40-х годах ХХ века отношение к вирдовому братству Кунта-Хаджи меняется, его сторонники подвергаются к жестоким преследованиям, они обвиняются в контрреволюционной деятельности, некоторые из них подверглись к высшей мере наказания, хотя многие его рядовые члены поддерживали советскую власть и заявляли об этом на своих публичных проповедях.
Отношение к накшбандийским вирдам, представители которого были объявлены классовыми врагами советской власти, резко изменилось, многие из них оказались на службе этой власти. Их авторитет использовался в разрешении конфликтов, примиренческих целях. В 60-70-х годах ХХ века они также занимали важные должности в органах власти, оказывали заметное духовное влияние на верующих. Во главе структур официального духовенства мусульман в эти годы находились последователи учения накшбандийа.
В период существования режима Д. Дудаева (1991-1994 гг.) эта ситуация изменилась, поскольку к власти пришли «кунтахаджинцы», которые стали влиять на политические и духовно-культурные процессы, происходящие в обществе. Они сохранили свои позиции и в постконфликтный период, что было связано с антиваххабитской деятельностью муфтия Чечни А.-Х. Кадырова, отходом его от идей газавата.
В заключении подведены итоги осуществленного анализа, определены перспективы исследования данной тематики и использования, полученных результатов, в целях совершенствования духовно-культурных взаимоотношений между верующими, а также государственно-церковных отношений.
Основные положения диссертации нашли отражение в следующих публикациях автора:
1. Солтамурадов М. Д. Эволюция суфийского учения накшбандийа-халидийа в Дагестане и Чечне (в 20-50 годы ХIХ века) // Гуманитарные и социально-экономические науки. – Ростов-на-Дону, 2006. - № 9. – 0,5 п.л.
2. Солтамурадов М. Д. Религиозно-политический характер восстания 1877 года в Дагестане и Чечне // Вайнах. Ежемесячный литературно-художественный журнал / Министерство Чеченской Республики по национальной политике, печати и информации. - 2005. – № 10. – 1 п.л. В соавторстве с В. Х. Акаевым.
3. Солтамурадов М. Д. Динамика религиозно-политической идеологии кавказских горцев в 20-70-х годах ХIХ в. // Нана. Литературно-художественный и социально-культурологический женский журнал / Министерство Чеченской Республики по национальной политике, печати и информации. - 2005. – № 10. – 1,5 п.л. В соавторстве с В. Х. Акаевым и М. М. Керимовым.
4. Солтамурадов М. Д. Идеология мюридизма: религиозный и политический аспекты // Газета «Молодежная смена» / Министерство Чеченской Республики по национальной политике, печати и информации. – 2005. – 15 марта.
5. Солтамурадов М. Д. Мюридизм как идеологическая основа имамата Шамиля // Вайнах. Ежемесячный литературно-художественный, историко-культурный журнал / Министерство Чеченской Республики по национальной политике, печати и информации. - 2006. – № 9. – 1 п.л.
6. Солтамурадов М. Д. Официальные и неофициальные структуры в исламе: от конфликта к культурной терапии (на примере Чечни) // Материалы Всероссийского научного семинара «Мусульманские духовные структуры. Ростов-на-Дону, 7-8 декабря 2006 г.». – Ростов-на-Дону: Изд-во ЮФУ, 2007. – 0,3 п.л. В соавторстве с В. Х. Акаевым.
СОЛТАМУРАДОВ Магомед Дикалович
СУФИЗМ В КУЛЬТУРЕ НАРОДОВ
СЕВЕРО-ВОСТОЧНОГО КАВКАЗА
(идейно-философская эволюция)
А В Т О Р Е Ф Е Р А Т
диссертации на соискание ученой степени
кандидата философских наук
Сдано в набор. 4.03.2007 г. Подписано к печати 5.03.2007 г.
Формат 60х90 1/16. Бумага офсетная № 1. Печать-ризография.
Усл. печ. л 1,08.Тираж 100 экз. Заказ № 5
Отпечатано в издательстве ЧГУ
364051 ЧР. г. Грозный, ул. Киевская, 33.
[1] См.: Абдуллаев М. А. Арабо-мусульманская научная и философская мысль в досоветском Дагестане // Ислам и исламская культура в Дагестане. – М., 2001; Авксентьев А. В. Ислам на Северном Кавказе. - Ставрополь, 1984; Акаев В. Х. Место суфизма в исламе // Россия и мусульманский мир / Бюллетень реферативно-аналитической информации ИВ РАН. № 9. – М., 2000; Он же. Суфизм в контексте арабо-мусульманской культуры. Дисс. док-ра филос. наук. – Ростов-на-Дону: РГУ, 2004; Баранец А. А. Мистика в христианской и мусульманской культурах: компаративистский подход. Автореф. док-ра филос. наук. – Ростов-на-Дону: РГУ, 2000; Билалов М. И. Философия суфизма о человеческом познании // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. – 2001. - № 3; Бертельс Е. Э. Суфизм и суфийская литература // Бертельс Е. Э. Избр. труды. Т. III. – М., 1965; Ибрагим Т. К. Философские концепции суфизма // Классический ислам: традиционные науки и философия. – М., 1988; Игнатенко А. А. Зеркало ислама.- М., 2004; Керимов Г. М. Газали и суфизм. – Баку, 1980; Крымин А. В. Тарикат // Кавказский сборник. Т. I (33). – М., 2004; Кныш А. Д. Суфизм // Историографические очерки. – М., 1991; Он же. Мусульманский мистицизм: краткая история. – СПб., 2004; Мамадов Курбан. Этическая доктрина суфизма. – Душанбе, 1987; Орлов В. В. Суфийские братства в общественно-политической жизни исламского мира (50-90-е годы) // Ислам и политика. – М., 2001; Петраш Ю. Г. Социально-мировоззренческая сущность идеи святости в исламе и его проявления в современных условиях (регион Средней Азии). Автореф. Дисс. док-ра филос. наук. – Киев, 1990; Петрушевского И. П. Ислам в Иране в VII-XV веках. – ЛГУ, 1966; Смирнов А. В. Великий шейх суфизма. – М., 1993; Степанянц М. Т. Философские аспекты суфизма. – М., 1989; Она же. Восточная философия. – М., 2001; Фролова Е. А. История средневековой арабо-исламской философии. – М., 1995; Она же. Арабо-мусульманская философская мысль и проблемы культуры // Арабо-мусульманская философия в системе мировой культуры. – М., 1983; Фильштинский И. М. Концепция единства религиозного опыта у арабских суфиев // Суфизм в контексте мусульманской культуры. – М., 1989; Хисматулин А. А. Суфийская ритуальная практика (на примере братства накшбандийа). – СПб, 1996; Он же. Суфизм. – СПб., 2003; Шайхмухамбетова Г. О проблемах историографии средневековой арабской философии // Средневековая арабская философия: Проблемы и решения. – М., 1998; и др.
[2] Ал-Газали Абу Хамид. Воскрешение наук о вере. – М., 1980; Ибн Араби. Геммы мудрости // Великий шейх суфизма. – М., 1993; Ибн Араби. Наставления ищущему Бога // Средневековая арабская философия: Проблемы и решения. – М., 1998.
[3] См.: Гольдциер И. Лекции об исламе. – Изд-е «Брокгауз-Ефронъ», 1812; Массиньон Л. Тасаввуф // Вестник Института истории, археологии и этнографии ДНЦ РАН. – 2006. - № 4 (8); Nicholson R. A. The mystics of islam. - London, 1914; Наср Х. Сейид. Суфизм в ретроспективе // История современной зарубежной философии: компаративистский подход. – СПб., 1997; Нурбахш Джавад. Рай суфиев. – М., 1995; Он же. Психология суфизма. – М., 2004; Роузентал Франц. Торжество знания. Концепция знания в средневековом исламе. – М., 1978; Тримингэм Дж. Суфийские ордены в исламе. – М., 1989; Хазрат Инайят Хан. Введение в суфизм. – М., 2003; Шах Идрис. Суфизм. - М., 1994; Он же. Путь суфиев. – М., 1996; Шиммель Аннемари. Мир исламского мистицизма. – М., 2000; Эрнст Карл. Суфизм. – М., 2003; и др.
[4] Абдуллаев М. А. Суфизм и его разновидности на Северо-Восточном Кавказе. – Махачкала, 2000: Агаев А. Г. Магомед Ярагский. Мусульманский философ: поборник веры, свободы, нравственности. - Махачкала, 1995; Акаев В. Х. Шейх Кунта-Хаджи: жизнь и учение. – Грозный, 1994; Он же. Суфизм и ваххабизм на Северном Кавказе / Институт этнологии и антропологии РАН. – М., 1999; Он же. Суфийская культура на Северном Кавказе // Философия и будущее цивилизации. Тезисы докладов и выступлений IV Российского философского конгресса (Москва, 24-28 мая 2005 г.). Т. 4. – М., 2005; Аликберов А. К. Эпоха классического ислама на Кавказе: Абу бакр ад-Дарбанди и его суфийская энциклопедия «Райхан ал-хакаик» (XI-XII вв.). – М., 2003; Бережной С. Е. Исламский фундаментализм на Юге России. – Ростов-на-Дону, 2004; Вагабов М.В. Религиозная ситуация в Дагестане: взаимопонимание и противоречия // Религиозный фактор в жизни современного дагестанского общества: Материалы Республиканской научно-практической конференции (27 октября 2000 г.). – Махачкала, 2002; Гадаев В. Ю. За частоколом мюридизма. – Грозный, 1987; Добаев И. П. Исламский радикализм: социально-философский анализ. – Ростов-на-Дону, 2002; Он же. Исламский радикализм: генезис, эволюция, практика. – Ростов-на-Дону, 2003; Зелькина А. О роли накшбандии в Кавказской освободительной войне // Газимухаммед и начальный этап антифеодальной и антиколониальной борьбы народов Дагестана и Чечни. Материалы международной научной конференции 13-14 октября 1993 г. – Махачкала, 1997; Керимов М. М. Ислам в системе народной культуры вайнахов. Автореф. дисс… канд. филос. наук. – Махачкала: ДГУ, 1999; Ляушева С. А., Яхиев С.-У. Г. Суфизм: философские аспекты исламского мистицизма // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. – 1999. - № 4; Они же. Философские аспекты суфизма // Азия и Африка сегодня. – 2000. - № 4; Магомадов М. Г. Социальная и религиозно-философская мысль Чечни в начале ХХ века. Автореф. дисс… канд. филос. наук. – М.: МГУ, 2003; Макаров Д. В. Официальный и неофициальный ислам в Дагестане. – М., 2000; Мугадиев З. Д. Северокавказский мюридизм: история и современность // Дисс. на соискание учен. степени канд. филос. наук. – Махачкала, 1989; Мустафинов М.М. Зикризм и его социальная сущность. – Грозный, 1977; Пашаева Ш. Ю. Кавказский мюридизм в Дагестане и Чечне: возникновение, становление и развитие (1821-1835). Автореф. дисс…канд. историч. наук. – Махачкала, 2001; Покровский Н. И. Кавказские войны и имамат Шамиля. – М., 2001; Садыки Г. М. Шейх и муршид Мухаммед ал-Яраги // Газимухаммед и начальный этап антифеодальной и антиколониальной борьбы народов Дагестана и Чечни. Материалы международной научной конференции 13-14 октября 1993 г. – Махачкала, 1997: Смирнов Н. А. Мюридизм на Кавказе. – М., 1963; Ханбабаев К. М. Суфизм в Дагестане // Ислам и политика на Северном Кавказе. – Ростов н/Д: Изд-во СКНЦ ВШ, 2001; Умаров С. Ц. Эволюция основных течений ислама в Чечено-Ингушетии. – Грозный, 1985; Шевелев В. Н. Противостояние ваххабизма и суфизма на Северном Кавказе: социокультурное пространство осмысления // Кавказский регион пути стабилизации. Доклады международной научной конференции. – Ростов-на-Дону: Изд-во РГУ, 2004: Яндаров А. Д. Суфизм и идеология национально-освободительного движения. – Алма-Ата, 1975; Яхиев С.-У. Г. Суфизм на Северном Кавказе: история и современность. Автореф. дисс…канд. филос. наук. – М.: МГУ, 1996.
[5] Кныш А. Д. Мусульманский мистицизм. СПб., 2004. – С. 19.
[6] Степанянц М. Т. Восточная философия: Вводный курс. Избранные тексты. – М., 2001. – С. 474.
[7] Смирнов А. В. Великий шейх суфизма. Опыт парадигмального анализа философии Ибн Араби. – М., 1993. - С. 68-69.
[8] Фролова Е. А. Опыт осмысления индивидуальности в арабо-исламской религиозно-философской мысли // Историко-философский ежегодник, 1995. – М., 1996. - С. 140..
[9] Шах Идрис. Суфизм. – М., 1994. - С. 333.
[10] Петрушевский И. П. Ислама в Иране в VII-XV веках. – Ленинград: ЛГУ, 1966. – С. 347.
[11] См.:Ал-Яраги Мухаммад. Асар ал-Яраги. – Темирхан-Шура, 1910. Перевод с арабского на русский язык сделан Г. М. Садыки.
[12] Казикумухский Джамал-Эддин. Адабуль-Марзия // Сборник сведений о кавказских горцах. Вып. II. –Тифлис, 1868.
[13] См.: Абдурахман из Газикумуха. Книга воспоминаний. Перевод с арабского языка на русский язык осуществлен дагестанским арабистом М.-С. Саидовым. – Махачкала, 1997.
[14] Там же. – С. 28.
[15] Там же. – С. 31.
[16] Там же. – С.31-32.
[17] Тримингэм Дж. С. Суфийские ордены в исламе. – М., 1989. – С. 45.
