На правах рукописи
РАЗГИЛЬДИЕВА Маргарита Бяшировна
ТЕОРИЯ ФИНАНСОВО-ПРАВОВОГО ПРИНУЖДЕНИЯ
И СФЕРЫ ЕГО ПРИМЕНЕНИЯ
12.00.14 – административное право;
финансовое право; информационное право
А в т о р е ф е р а т
диссертации на соискание ученой степени
доктора юридических наук
Саратов – 2011
Диссертация выполнена в Федеральном государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Саратовская государственная юридическая академия»
Научный консультант – доктор юридических наук, профессор,
академик МАН ВШ,
заслуженный работник высшей школы РФ
ХИМИЧЕВА Нина Ивановна
Официальные оппоненты: доктор юридических наук, профессор
ГРАЧЕВА Елена Юрьевна
доктор юридических наук, профессор
САТТАРОВА Нурия Альвановна
доктор юридических наук, доцент
РЫБАКОВА Светлана Викторовна
Ведущая организация – ФГБОУ ВПО «Московский
государственный институт международных
отношений (университет) Министерства
иностранных дел Российской Федерации»
(Международно-правовой факультет)
Защита состоится 26 марта 2012 г. в 12.00. на заседании диссертационного совета Д 212.239.02 при Федеральном государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Саратовская государственная юридическая академия» по адресу: 410056, г. Саратов, ул. Чернышевского, 104, ауд. 102.
С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Саратовская государственная юридическая академия»
Автореферат разослан «____» ____________________ 2012 г.
И.о. Ученого секретаря
диссертационного совета,
доктор юридических наук В.С. Хижняк
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы исследования. Современное общество, базирующееся на идеях гуманизма, справедливости, демократии, прав и свобод человека как основной ценности, рассматривает принуждение, его допустимые и недопустимые формы в праве, политике, семье и других общественных отношениях иначе, по сравнению с представителями предыдущих поколений. Поэтому один из аспектов актуальности исследования вопросов финансово-правового принуждения определяется необходимостью установления соответствия применяемых принудительных правовых средств тем социальным ожиданиям и требованиям, которые сложились в современном обществе и предъявляются к правовому регулированию, выявления соответствия правового принуждения, закрепляемого финансовым законодательством, потребностям экономики, общества и государства.
Законодательный аспект актуальности исследования финансово-правового принуждения заключается в том, что финансовое законодательство в течение последних десятилетий получило активное развитие, не располагая устоявшимися конструкциями и институтами. Этим были обусловлены «перекосы» финансово-правового принуждения, например, санкции за нарушения налогового законодательства, предусмотренные подп. «а» п. 1 ст. 13 Закона РФ «Об основах налоговой системы в Российской Федерации», признанные Конституционным Судом РФ чрезмерными[1]. С этим связано и заимствование конструкций правового принуждения из других сфер правового регулирования (например, пени, проценты, другие средства обеспечения, применяемые в гражданско-правовых отношениях), эффективное внедрение которых в материю публично-правового регулирования требует осмысления их особенностей в финансовой сфере, а также закрепления соответствующего порядка применения.
Рассматриваемый аспект актуальности исследования финансово-правового принуждения также связан с усложнением финансово-экономических отношений в современном государстве и обусловленной этим необходимостью правового обеспечения гарантий имущественных интересов лиц, участвующих в таких отношениях. Не единственным, но важнейшим способом правового обеспечения указанных интересов выступает их защита в форме установления и применения правовых конструкций принудительного характера – финансово-правового принуждения. Рациональным является применение таких инструментов, которые показали свою эффективность в других сферах финансово-правового регулирования и могут быть адаптированы к иным его областям. Примером подобного подхода является формирование института правового принуждения в сфере обеспечения своевременности и полноты уплаты страховых взносов в государственные социальные внебюджетные фонды на базе конструкций налогово-правового принуждения. Однако реализация этого направления требует формирования теоретической концепции финансово-правового принуждения, разработанной на базе научного анализа тех его инструментов, которые уже показали эффективность своего применения. В сферах финансово-правового регулирования, развивающихся в настоящее время – в области рынка ценных бумаг, негосударственного пенсионного страхования и некоторых других – требуется поиск новых способов принудительного обеспечения интересов их участников, что также подчеркивает актуальность соответствующих научных разработок.
Можно констатировать, что в настоящее время правовое регулирование финансово-правового принуждения формируется без концептуальных представлений о его сущности, принципах, формах, а, следовательно, без понимания его пределов, призванных обеспечивать интересы не только государства как принуждающего субъекта, но и принуждаемых лиц. Поэтому правовой аспект актуальности исследования финансово-правового принуждения теснейшим образом взаимосвязан с научной востребованностью исследований подобной направленности.
В науке принуждение исследуется преимущественно в аспекте юридической ответственности. Между тем право, наряду с мерами юридической ответственности, всегда располагало и иными принудительными инструментами, имеющими собственное правовое регулирование в форме соответствующих отраслевых правовых институтов. Внимание к этому аспекту актуализирует вопросы о пределах правового принуждения как институционального образования и критериях, позволяющих отграничить правовое принуждение и его инструментарий от иных институтов права. Например, в литературе к мерам финансово-правового принуждения относят: контрольные мероприятия, предписания и представления Счетной палаты РФ, аннулирование государственных (муниципальных) гарантий и ряд других мер, не обладающих принудительной природой. Установление институциональных рамок финансово-правового принуждения требует выявления базовых характеристик принудительности в праве.
Правовая наука отличается широким спектром воззрений на сущность, виды, формы и содержание принуждения, регламентируемого правовыми нормами. Разновекторность понимания правового принуждения на общетеоретическом уровне обусловливает отсутствие должной методологической основы для исследования данного явления в отраслевых правовых науках. Формируемые на этой базе отраслевые концепции правового принуждения нередко противоречивы, не всегда соответствуют реальному положению вещей, а также тем социальным ожиданиям, которые предъявляются современным обществом к правовому регулированию, в том числе в части применения принудительных средств. Накопленные общеправовой наукой представления о правовом принуждении требуют обобщения и формирования концепции на методологической основе, позволяющей рассматривать правовое принуждение, прежде всего, как правовой институт современного правового регулирования; объясняющей механизм его функционирования и взаимосвязи с иными правовыми институтами; способной предложить рекомендации по его совершенствованию.
Аналогичные проблемы характерны и для финансово-правовой теории, которая обладает значительным объемом представлений о правовом принуждении в сфере финансовой деятельности государства и муниципальных образований, в том числе принуждении финансово-правовом. Однако не всегда они составляют непротиворечивую систему, имеют единообразное научное восприятие или должную степень аргументации. Причина подобных результатов часто заключается в рассмотрении финансово-правового принуждения в целом или отдельных его инструментов без соотнесения с иными базовыми понятиями права, что служит необходимой методологической основой любого правового исследования. В этом качестве, как правило, используются данные теории права, но в силу их разновекторности и разнообразия взглядов на правовое принуждение их применение требует предварительной систематизации, обобщения, а также решения многих других вопросов. Без этого функцию методологической базы для отраслевых исследований правового принуждения общая теория права эффективно выполнить не может.
Следует учитывать и то, что финансово-правовое принуждение как научное понятие охватывает своим содержанием широкий спектр правовых институтов: налогово-правовое принуждение, бюджетно-правовое принуждение, финансово-правовое принуждение в сфере банковской деятельности и т.п., полноценное осмысление которых невозможно осуществить в рамках отдельного исследования. Поэтому, несмотря на наличие значительного числа работ, посвященных отдельным аспектам финансово-правового принуждения, данное научное направление продолжает оставаться актуальным.
Степень научной разработанности темы. Вопросы финансово-правового принуждения получили определенное освещение в науке, однако большая часть подобных исследований в качестве объекта изучения рассматривала общественные отношения в сфере отдельных институтов финансово-правового принуждения. Например, исследования, подготовленные Е.С. Емельяновой, Н.С. Макаровой, Ф.В. Маркеловым, Е.В. Щеховцевой, были посвящены бюджетной ответственности; диссертационные работы А.З. Арсланбековой, А.В. Зимина, А.В. Золотухина, В.А. Мачехина, Д.В. Тютина, Т.Н. Хабеева, О.И. Юстус – ответственности налоговой; в работах Е.Ф. Быстровой, П.С. Веселовского, Л.Т. Казакбиевой, Е.Н. Пастушенко анализировались меры принуждения, применяемые в сфере банковской деятельности.
Значительное внимание в финансово-правовой науке было уделено понятию и особенностям финансово-правовой ответственности. Весомый вклад в изучение данной проблемы внесли А.З. Арсланбекова, С.Е. Батыров, В.М. Малиновская, А.А. Мусаткина, Н.В. Сердюкова. Важнейшая задача, решенная данными учеными – обоснование автономии финансово-правовой ответственности в системе юридической ответственности. Разработка вопросов финансово-правового принуждения в их исследованиях или не осуществлялась, или носила фрагментарный характер. Аспекты разграничения финансово-правовых понятий принуждения и ответственности в работах указанных авторов также не рассматривались, сущность финансово-правовой ответственности, как правило, констатировалась без установления ее взаимосвязи с правовым принуждением. Между тем решение вопроса об их соотношении выполняет важную методологическую роль в исследовании как финансово-правового принуждения, так и финансово-правовой ответственности, так как позволяет на системной основе определить функции финансово-правовой ответственности и ее меры. Зачастую авторы не проводят разграничение между основаниями финансово-правовой ответственности и финансово-правового принуждения, объединяя все нарушения, влекущие применение мер финансово-правового принуждения, понятием финансово-правового правонарушения, сводя финансово-правовое принуждение только к институту ответственности.
Принуждение в финансовом праве исследовалось Н.А. Саттаровой, отдельные аспекты финансово-правового принуждения получили осмысление в работах А.С. Емельянова, Е.А. Имыкшеновой, А.Ю. Кикина, В.В. Кузовкова, Е.У. Латыповой, В.В. Стрельникова, Н.А. Шевелевой, Е.Е. Якушкиной, Однако следует подчеркнуть, что формирование теоретической концепции финансово-правового принуждения не являлось основной целью исследований перечисленных авторов.
Констатируя определенные достижения в исследовании финансово-правового принуждения, следует подчеркнуть, что в целом разработка этой научной проблемы находится на начальной стадии. Современная финансово-правовая наука располагает разнообразными взглядами на сущность и цели финансово-правового принуждения, классификацию его мер; многие базовые характеристики финансово-правового принуждения не конкретизированы (например, психологическое принуждение в сфере финансовой деятельности государства); часть теоретических воззрений не имеет достаточной степени аргументированности (например, наличие предупредительных мер финансово-правового принуждения, позитивной финансово-правовой ответственности).
Современные практические и научные данные нуждаются в дальнейшем изучении и совершенствовании. Результаты, полученные в проведенных исследованиях, формируют определенную базу научного знания о финансово-правовом принуждении, но требуют обобщения и дальнейшего развития, позволяющих моделировать его теоретическую концепцию. Это возможно при условии предварительной разработки методологической основы, в качестве которой автор рассматривает уяснение взаимосвязи принуждения и свободы, принуждения и убеждения, а также способов их правового опосредования.
Объект и предмет диссертационного исследования. Объектом исследования выступают общественные отношения, складывающиеся в рамках установления и реализации норм, составляющих содержание финансово-правового принуждения. Предметом исследования являются финансовое, административное законодательство, другие законы и нормативно-правовые акты, регламентирующие отношения, возникающие в связи с установлением и реализацией норм, составляющих содержание финансово-правового принуждения, судебная и административная практика.
Цель и задачи исследования. Цель исследования заключается в разработке теории финансово-правового принуждения, содержащей его современные характеристики, отграничивающие институты финансово-правового принуждения от смежных правовых конструкций, отражающие критерии для установления границ и содержания правовых институтов финансово-правового принуждения в налоговой и бюджетной сферах его применения.
Для достижения сформулированной цели представляется необходимым решение следующих задач:
сформировать методологическую основу исследования отраслевого вида правового принуждения, установив сущностные характеристики правового принуждения;
установить социальное назначение правового принуждения в целом и финансово-правового принуждения в частности;
выявить объект воздействия финансово-правового принуждения;
определить содержание и формы правового опосредования ограничения свободы воли субъекта как основной социально-психологической характеристики правового принуждения;
соотнести категории правового принуждения и насилия;
разработать механизм взаимодействия правового принуждения и правового убеждения;
выявить основные характеристики финансово-правового принуждения;
сформулировать понятие финансово-правового принуждения;
определить правовую природу и структуру финансово-правового принуждения;
разработать классификацию мер финансово-правового принуждения;
установить место финансово-правовой ответственности в содержании финансово-правового принуждения;
сформулировать определение финансово-правовой ответственности;
систематизировать меры бюджетно-правового принуждения;
выявить теоретические проблемы института бюджетно-правового принуждения и разработать научно обоснованные рекомендации их решения;
предложить способы разрешения проблем правового регулирования института бюджетно-правового принуждения;
разработать теоретическую основу порядка применения мер бюджетно-правового принуждения;
систематизировать меры налогово-правового принуждения;
уточнить теорию налогово-правовой ответственности;
выработать научные рекомендации по изменению и дополнению действующего законодательства, направленные на его совершенствование в части закрепления мер финансово-правового принуждения в бюджетной и налоговой сферах;
разработать теоретические рекомендации по совершенствованию практики применения мер принуждения в бюджетной и налоговой сферах.
Методологическую основу исследования составили общенаучные и частнонаучные методы, базирующиеся на диалектической теории познания: формально-логический (анализ, синтез, обобщение, сопоставление, дедукция, индукция и т.п), сравнительно-правовой, системный, структурно-функциональный, статистический и другие, позволившие рассмотреть финансово-правовое принуждение во взаимосвязи со смежными понятиями, а также обусловливающими его обстоятельствами, выявить тенденции развития этой правовой конструкции и разработать рекомендации по ее совершенствованию.
Формально-логический метод позволил установить недостаточную обоснованность ряда положений финансово-правовой теории о мерах принуждения, закрепленных финансовым законодательством; сформулировать дефиниции понятий теории финансово-правового принуждения; осуществить анализ действующего финансового законодательства с позиции совершенствования правового регулирования оснований и порядка применения мер финансово-правового принуждения. Использование системного метода позволило установить внутреннюю структуру финансово-правового принуждения как понятия финансово-правовой науки, а также классифицировать меры финансово-правового принуждения, закрепленные финансовым законодательством. Существенную роль в исследовании функций финансово-правовой ответственности и иных мер финансово-правового принуждения сыграла реализация системного метода. Использование структурно-функционального метода дало возможность установить цель и функции финансово-правового принуждения в целом, а также его структурных элементов.
Функции методологической базы выполнили положения общей теории права. В решении поставленных задач важная роль принадлежит методу парных правовых категорий, позволившему выявить характеристики правового принуждения путем установления его соотношения с категорией правового убеждения. Достижения отраслевых юридических наук позволили определить соотношение правового принуждения и насилия; сформировать представление о классификационных группах финансово-правового принуждения и их содержании.
Теоретической основой исследования послужили работы ведущих ученых в области теории права и государства, административного права, финансового права, гражданского права и других отраслей, научные положения которых позволили сформировать авторскую концепцию теории финансово-правового принуждения.
Исходя из этого при исследовании сущностных характеристик финансово-правового принуждения были использованы труды и выводы ученых по общей теории права и государства: С.С. Алексеева, В.Д. Ардашкина, С.И. Архипова, В.К. Бабаева, Б.Т. Базылева, М.И. Байтина, В.М. Баранова, А.Г. Братко, С.Н. Братуся, А.М. Васильева, А.Б. Венгерова, Т.В. Кашаниной, Д.А. Керимова, С.Ф. Кечекьяна, О.А. Красавчикова, В.Л. Кулапова, В.В. Лазарева, О.Э. Лейста, Н.С. Малеина, А.В. Малько, Г.В. Мальцева, М.Н. Марченко, Н.И. Матузова, А.С. Мордовца, П.Е. Недбайло, В.С. Нерсесянца, В.В. Ныркова, В.Н. Протасова, Т.Н. Радько, И.А. Ребане, О.Ю. Рыбакова, И.С. Самощенко, И.Н. Сенякина, В.М. Сырых, Ю.А. Тихомирова, М.Х. Фарукшина, М.Д. Шаргородского, М.Д. Шиндяпиной, Р.О. Халфиной, О.И. Цыбулевской, Б.С. Эбзеева, Л.С. Явича и др.
Фундаментальной основой для научного исследования проблем финансово-правового принуждения стали работы А.З. Арсланбековой, В.В. Бесчеревных, О.В. Болтиновой, А.В. Брызгалина, Д.В. Винницкого, Е.Ю. Грачевой, В.В. Гриценко, О.Н. Горбуновой, А.В. Демина, Л.Н. Древаль, А.С. Емельянова, С.В. Запольского, М.Ф. Ивлиевой, В.В. Казакова, М.В. Карасевой, А.Ю. Кикина, А.Н. Козырина, Т.В. Конюховой, Ю.А. Крохиной, И.И. Кучерова, В.М. Малиновской, А.А. Мусаткиной, О.А. Ногиной, В.А. Парыгиной, А.Н. Пастушенко, А.Г. Пауля, Г.В. Петровой, М.И. Пискотина, Е.В. Покачаловой, Е.А. Ровинского, И.В. Руковишниковой, С.В.Рыбаковой, К.А. Сасова, Н.А. Саттаровой, Д.А. Смирнова, Э.Д. Соколовой, В.В. Стрельникова, А.А. Тедеева, Г.П. Толстопятенко, Н.И. Химичевой, А.И. Худякова, С.Д. Цыпкина, Н.А. Шевелевой, Д.М. Щекина, А.А. Ялбулганова и др.
Формированию авторской позиции по многим проблемам способствовало изучение трудов правоведов дореволюционного периода: Н.М. Коркунова, И.Т. Тарасова, Е.Н. Трубецкого, Н.И. Тургенева, Г.Ф. Шершеневича и др.
Большинство вопросов, составивших предмет исследования, изучены автором посредством обращения к работам ученых, посвященным теме правового принуждения в области административного, уголовного, уголовно-процессуального и гражданского права, что в процессе сравнительно-правового анализа, а также критической оценки некоторых позиций способствовало формированию взглядов на характеристики финансово-правового принуждения.
Так, выводы о содержании классификационных групп мер финансово-правового принуждения, а также ряд иных положений были сформулированы на основе изучения данных административно-правовой науки, изложенных в работах следующих ученых: Д.Н. Бахраха, И.А. Галагана, А.С. Дугенца, А.И. Каплунова, А.А. Кармолицкого, Ю.М. Козлова, Н.М. Конина, П.И. Кононова, А.П. Коренева, В.В. Лазарева, Н.В. Макарейко, В.М. Манохина, Д.М. Овсянко, И.В. Пановой, Л.Л. Попова, Б.В. Россинского, В.В. Серегиной, В.Д. Сорокина, Ю.Н. Старилова, М.С. Студеникиной, А.П. Шергина, Ц.А. Ямпольской и др.
Осмысление особенностей восстановительных мер финансово-правового принуждения, финансового обязательства, а также ряда иных вопросов происходило с учетом данных цивилистической науки, изложенных в трудах М.М. Агаркова, В.А. Белова, В.В. Витрянского, Б.М. Гонгало, В.П. Грибанова, Д.А. Гришина, В.С. Евтеева, О.С. Иоффе, А.Г. Карапетова, Д.Г. Лаврова, В.А. Микрюкова, И.А. Покровского, Д.О. Тузова, В.Ф. Яковлева и др.
При изучении психологического правового принуждения, а также в рамках проверки обоснованности выделения в системе финансово-правового принуждения мер процессуального характера автор обращался к теории уголовного процесса, изложенной в работах Б.Б. Булатова, В.Г. Капустянского, З.Ф. Коврига, В.М. Корнукова, В.А. Михайлова, И.Л. Петрухина, А.А. Филюшенко, Н.А. Чечиной, П.С. Элькинд и др.
Полезными для настоящего исследования оказались выводы, сформулированные представителями уголовно-правовой науки: Л.Д. Гаухмана, А.Н. Игнатова, А.В. Наумова, М.И. Ковалева, И.И. Карпеца, В.Н. Кудрявцева, Ю.А. Красикова, В.М. Лебедева, С.В. Познышева, Б.Т. Разгильдиева, А.И. Рарога, И.С. Ретюнских, Л.В. Сердюка, В.Г. Смирнова, В.Д. Филимонова и др.
Немаловажное значение для формирования методологической основы исследования и достижения его цели имело обращение к научным данным в области философии, представленных работами А.Н. Арлычева, Н.А. Васильевой, В. Вольнова, Г. Гололоба, И.К. Гришанина, И.А. Ильина, В.А. Купцова, С.А. Левицкого, С.И. Марайкина, Э.А. Позднякова, В.С. Соловьева, Ю.В. Сорокиной. Г.Л. Тульчинского, Н.А. Яковлева и др.
Вопросы механизма принудительно-правового воздействия, его объекта и взаимосвязи с убеждением исследовались с учетом накопленных психологической и социологической науками сведений, содержащихся в работах В.С. Грехнева, Е.П. Ильина, А.А. Крылова, Е.И. Кузьминой, А.Н. Леонтьева, А. Маклакова, Р.С. Немова, А.А. Радугина, В.В. Романова, В.Н. Сагатовского, В.И. Сперанского, О.Ю. Тевлюковой, А.С. Шабурова и др.
Научную базу настоящего исследования составили также труды зарубежных ученых, рассматривающих проблемы права и правового регулирования, а также в области философии, финансов и финансового права: И. Бентама, Г.Д. Бермана, И. Бернара, Д. Брюммерхоффа, Д. Бреннана, Д. Бьюкенена, З. Боди, П. Годме, Д. Ллойда, Р. Лукича, Г. Кленнера, Ж.-К. Колли, Н. Кристи, Р. Мертона, Р. Мэя, Дж. Остина, Р.А. Познера, Н. Рулана, А. Смита, Ф.А. Хайека, Г.Л.А. Харта, Х. Хекхаузена, Ф. Штаммлера и др.
Нормативная и эмпирическая базы исследования. Нормативную основу исследования составили Конституция РФ, акты федерального законодательства; постановления Правительства РФ и нормативные акты федеральных органов исполнительной власти; законодательные акты субъектов РФ; акты представительных органов муниципальных образований, а также постановления и определения Конституционного Суда РФ, Верховного Суда РФ и иные акты, регламентирующие деятельность субъектов финансового права и имеющие прямое или опосредованное отношение к проблемам финансово-правового принуждения.
Эмпирической базой исследования послужили отражающие состояние финансовых правоотношений, а также динамику применения финансового законодательства статистические данные различных органов и организаций (Счетной палаты РФ, контрольно-счетных органов ряда субъектов РФ, налоговых органов, органов, осуществляющих финансовый контроль в бюджетной сфере); результаты их практической деятельности; материалы судебных дел, демонстрирующие тенденции практики применения мер финансово-правового принуждения. Эмпирические данные также были получены в ходе социологического опроса (в форме анонимного анкетирования) сотрудников учреждений образовательной системы, судебной системы, прокуратуры и органов, осуществляющих финансовый контроль, о мерах финансово-правового принуждения и способах оптимизации их применения.
Научная новизна заключается в методологической основе исследования, в рамках которой, исходя из соотношения свободы и принуждения, принуждения и убеждения, а также способов и форм их правового опосредования, были установлены основные характеристики правового принуждения. Последовательное применение полученных результатов в рамках уже сложившихся теоретических подходов к правовому принуждению, с учетом особенностей финансово-правового регулирования позволило сформировать авторскую концепцию финансово-правового принуждения. Научная новизна определяется также следующими разработанными диссертантом теоретическими аспектами финансово-правового принуждения: установление признаков финансово-правового принуждения, в том числе его цель, основание, взаимосвязи со смежными понятиями и институтами (правового ограничения, императивности права, финансового контроля); формирование понятия финансово-правового принуждения; определение системы и структуры финансово-правового принуждения; классификация мер, составляющих содержание финансово-правового принуждения; уяснение места финансово-правовой ответственности в содержании финансово-правового принуждения; выявление особенностей финансово-правовой ответственности и формирование ее понятия; уточнение функций финансово-правовой ответственности и иных мер финансово-правового принуждения.
На защиту выносится научная концепция финансово-правового принуждения, представляющая собой совокупность теоретических положений и выводов, характеризующих основные свойства финансово-правового принуждения, авторские определения, а также другие предложения, направленные на восполнение пробелов и совершенствование положений финансово-правовой науки, финансового законодательства и правоприменительной деятельности в части реализации институтов налогово-правового и бюджетно-правового принуждения.
Содержание концепции раскрывается в следующих положениях, выносимых на защиту:
- Объектом правового воздействия до реализации правовой нормы, закрепляющей основания и меры принуждения в конкретном правоотношении, является сознание индивидуальное и коллективное (общественное), поскольку воздействие осуществляется исключительно в информационной форме. Воля субъектов и их поведение не являются объектами принудительно-правового воздействия. Формирование воли к определенному поведению происходит под влиянием многих факторов, получающих преломление в сознании субъекта. Правомерное поведение выступает целью воздействия, которая может быть достигнута или не достигнута, если субъект ведет себя неправомерно.
- Соотношение принуждения и насилия может быть определено в категориях цели и средства: насилие представляет собой один из способов осуществления принуждения.
- Угроза применения мер правового принуждения является элементом убеждающего правового воздействия. Реализация института принуждения в конкретном правоотношении, будучи принудительной по своей природе, предполагает и убеждающее воздействие, поскольку часто сопряжена с выполнением принуждаемым лицом тех или иных действий в добровольном порядке.
- Финансово-правовое принуждение является составной частью правового ограничения. Правовое ограничение включает такие элементы, как условия пользования правом, обязанности, в том числе запреты, правовое принуждение, в том числе юридическая ответственность и ее последствия. В этой связи аргументировано мнение о необходимости разграничения правового принуждения и императивности права.
- Основанием финансово-правового принуждения является противоправное поведение в форме неисполнения (ненадлежащего исполнения) установленной финансовым законодательством обязанности. Разновидностью противоправного поведения является финансовое правонарушение, выступающее в качестве основания для реализации конкретных подвидов финансово-правовой ответственности (налоговой, в сфере обязательного социального страхования и др.).
- Цель финансово-правового принуждения состоит в охране субъективного права, закрепленного финансово-правовой нормой. Достижение этой цели требует реализации задач по пресечению нарушений; восстановлению нарушенного субъективного права или его компенсации в случае невозможности его восстановления; наказанию (в случае совершения финансового правонарушения); а также обеспечению перечисленных задач.
- Финансово-правовое принуждение определено как дополнительное правовое ограничение, обусловленное неисполнением (ненадлежащим исполнением) финансово-правовой обязанности, направленное на охрану субъективного права, реализуемое в порядке, установленном финансово-правовыми нормами.
- Финансово-правовое принуждение не является самостоятельным нормативно установленным правовым институтом. Выполняя функцию научно-правового обобщения, оно выступает понятием финансово-правовой науки. Содержание этого понятия состоит из разновидностей финансово-правового принуждения в различных сферах (налоговой, бюджетной, банковской деятельности, обязательного социального страхования, рынка ценных бумаг). Каждая из разновидностей финансово-правового принуждения представляет собой нормативно установленный правовой институт, определяющий основания и порядок применения мер правового принуждения в определенной сфере финансовой деятельности государства (муниципальных образований).
- Определено соотношение финансово-правового принуждения и финансового контроля: они являются самостоятельными правовыми конструкциями, однако применение мер принуждения может быть составляющей финансового контроля.
- Предложена авторская классификация мер финансово-правового принуждения по различным критериям: по субъекту, уполномоченному применять меры финансово-правового принуждения; по порядку применения мер финансово-правового принуждения; по основанию их применения; по целевому назначению и способу обеспечения правопорядка.
- Меры пресечения в финансовом принуждении имеют характер самостоятельной классификационной группы. К их числу следует относить только такие меры, которые, кроме пресечения, не имеют иного назначения. Если мера принуждения имеет и иное назначение, то оно выступает основным и обусловливает необходимость ее отнесения к иным классификационным группам.
- Аргументировано отсутствие в составе финансово-правового принуждения мер предупредительного характера.
- Выявлено отсутствие принудительной природы понятия «психологическое финансово-правовое принуждение». Сложившееся к настоящему времени теоретическое представление о психологическом правовом принуждении, в том числе финансово-правовом, является нечетким, не соответствует сущности правового принуждения, предлагаемым определениям данного понятия и современным представлениям о роли государства и права в обществе.
- Сформулировано определение финансово-правовой ответственности — ограничение прав лица, налагаемое в порядке, установленном финансово-правовыми нормами, в связи с совершением финансового правонарушения в целях предупреждения совершения иного правонарушения посредством наказания правонарушителя.
- Обосновано, что к функциям финансово-правовой ответственности следует относить наказание правонарушителя в целях предупреждения совершения иного правонарушения. Восстановительная функция достигается посредством иной группы мер финансово-правового принуждения.
- Определено, что финансово-правовая ответственность не обладает позитивным аспектом, понимаемым как обязанность соблюдения предписаний правовых норм или обязанность правомерного поведения.
- Система бюджетно-правового принуждения в настоящее время не включает такой разновидности, как бюджетно-правовая ответственность. Аргументируется отсутствие достаточных оснований для формирования теоретического понятия «бюджетное правонарушение» как основания бюджетно-правовой ответственности.
- Применение мер бюджетно-правового принуждения осуществляется в рамках самостоятельного вспомогательного бюджетно-процессуального производства. Обоснование этого тезиса позволило сформулировать ряд новых положений теории бюджетного процесса, выносимых на защиту:
а) предложено понятие бюджетного процесса как закрепленного бюджетно-правовыми нормами порядка осуществления действий участников бюджетного процесса, обеспечивающих эффективное осуществление возложенных на государство и муниципальные образования расходных обязательств. Процедуру в рамках бюджетного процесса предложено понимать как нормативно определенный порядок взаимодействия участников бюджетного процесса, обеспечивающий решение процессуальной задачи, оформляемое юридическим документом. Стадия бюджетно-процессуального производства определяется как нормативно закрепленный комплекс осуществляемых участниками бюджетного процесса процедур, направленных на достижение результатов, система которых обеспечивает цель бюджетно-процессуального производства;
б) аргументировано, что бюджетный процесс включает в себя основное и вспомогательные бюджетно-процессуальные производства. Основное бюджетно-процессуальное производство определяется как система процедур, обеспечивающих формирование и исполнение бюджета в целях исполнения расходных обязательств государства (муниципальных образований). Вспомогательное бюджетно-процессуальное производство - автономная система процедур, обеспечивающих отдельные задачи в рамках исполнения бюджета. К числу вспомогательных бюджетно-процессуальных производств отнесены: производство по осуществлению финансового контроля исполнительными органами власти; производство по осуществлению финансового контроля представительными органами власти; производство по корректировке действующего бюджета; производство по восстановлению платежеспособности субъекта Российской Федерации (муниципального образования); производство по применению меры бюджетно-правового принуждения; производство по жалобам на действия (бездействия) и акты уполномоченных органов;
в) понятие «участники бюджетного процесса» обозначает комплекс бюджетно-правовых статусов, возлагаемых на субъектов бюджетного права, позволяющих быть стороной бюджетно-процессуальных отношений.
- Представлены доводы, в соответствии с которыми гл. 28 Бюджетного кодекса РФ (далее – БК РФ) устанавливает основы формирования единообразного правового регулирования бюджетно-правового принуждения за нарушения бюджетного законодательства на всех уровнях бюджетной системы. Поэтому субъекты РФ и муниципальные образования обладают полномочиями издавать нормативные правовые акты, предусматривающие основания и порядок применения мер бюджетно-правового принуждения за нарушения нормативных бюджетно-правовых актов соответствующего уровня. Субъекты РФ обладают также правом устанавливать административную ответственность за нарушения нормативных бюджетно-правовых актов на подведомственной территории.
- Взыскание недоимки и пени, предусмотренные законодательством о налогах и сборах, представляют собой единую меру принуждения – погашение налоговой задолженности. Основанием для ее реализации выступает выявление налоговым органом факта несвоевременной или неполной уплаты налога (сбора) налогоплательщиком (плательщиком сборов, налоговым агентом).
- Погашение налоговой задолженности (в том числе пени в ее содержании) не является мерой налогово-правовой ответственности.
- Сформулированы рекомендации по внесению изменений и дополнений в акты бюджетного законодательства РФ и законодательства РФ о налогах и сборах:
- пункт 1 ст. 31 Налогового кодекса РФ (далее – НК РФ) дополнить подпунктом 7.1 следующего содержания: «определять суммы налогов, подлежащих уплате налогоплательщиками в бюджетную систему Российской Федерации, в случае выявления недоимки;». Абзац 1 п. 3 ст. 40 изложить в следующей редакции: «В случаях, предусмотренных пунктом 2 настоящей статьи, когда цены товаров, работ или услуг, примененные сторонами сделки отклоняются в сторону повышения или понижения более чем на 20 процентов от рыночной цены идентичных (однородных) товаров (работ, услуг), налоговый орган вправе определить суммы налогов, подлежащих уплате в бюджетную систему Российской Федерации, исходя из применения рыночных цен на соответствующие товары, работы или услуги»;
- пункт 10 ст. 68 НК РФ изложить в следующей редакции: «Проценты, предусмотренные настоящей главой и подлежащие уплате заинтересованным лицом, в случае нарушения срока их уплаты взыскиваются в порядке, предусмотренном статьями 46, 47 настоящего Кодекса»;
- скорректировать содержание типового договора, утвержденного Приказом ФНС РФ от 29 ноября 2005 г. № САЭ-3-19/622@, о предоставлении инвестиционного налогового кредита, изъяв из него п. 5 Ответственность сторон (устанавливается по соглашению сторон), а п. 6– 9 обозначить соответственно 5– 8;
- пункт 4 ст. 75 НК РФ дополнить абзацем следующего содержания: «Пеня за нарушение банком установленного настоящим Кодексом срока исполнения поручения налогоплательщика (плательщика сборов) или налогового агента, налогового органа, местной администрации или организации федеральной почтовой связи о перечислении налога, авансового платежа, сбора, пеней, штрафа определяется в процентах от суммы, указанной в поручении. Процентная ставка пеней принимается равной одной стопятидесятой ставки рефинансирования Центрального Банка Российской Федерации, но не более 0, 2 процента за каждый день просрочки». Пункт 7 ст. 75 НК РФ дополнить предложением следующего содержания: «Правила, предусмотренные настоящей статьей, распространяются также на банки в случае нарушения установленного настоящим Кодексом срока исполнения поручения налогоплательщика (плательщика сборов) или налогового агента, налогового органа, местной администрации, или организации федеральной почтовой связи о перечислении налога, авансового платежа, сбора, пеней, штрафа». Статью 133 НК РФ, а также п. 1 ст. 135 НК РФ – исключить;
- абзац 2 п. 3 ст. 115 БК РФ изложить в следующей редакции: «Несоблюдение установленного порядка предоставления государственной (муниципальной) гарантии или несоблюдение письменной формы государственной (муниципальной) гарантии влечет ее недействительность (ничтожность)»;
- исключить из текста ст. 300 БК РФ слова: «аннулирование указанных гарантий»;
- изложить абз. 3 п. 2 ст. 284 БК РФ в следующей редакции: «выносят руководителям органов исполнительной власти, органов местного самоуправления и получателей бюджетных средств в форме представления предупреждение о ненадлежащем исполнении бюджетного процесса;». Дополнить п. 2 ст. 284 БК РФ абзацем следующего содержания: «выносят руководителям органов исполнительной власти, органов местного самоуправления и получателей бюджетных средств предписания по устранению выявленных нарушений бюджетного законодательства, в том числе о возмещении средств;».
Теоретическая и практическая значимость исследования. Разработанные автором концептуальные положения направлены на развитие науки финансового права и могут быть оценены как научное достижение. Они могут иметь значение для дальнейших исследовательских поисков, практической финансово-правовой деятельности, построения правового государства.
Теоретические выводы и практические рекомендации, содержащиеся в диссертации, могут быть использованы:
в научно-исследовательской работе при исследовании актуальных проблем финансового права и иных отраслевых правовых дисциплин, общей теории государства и права, законодательной техники;
в процессе преподавания финансового, бюджетного, налогового права, а также других дисциплин;
при написании учебников, учебных и учебно-методических пособий для студентов и преподавателей, а также разработки рекомендаций для служащих органов государственной и муниципальной власти;
при совершенствовании правотворческой и правоприменительной деятельности органов государственной и муниципальной власти.
Практическое значение диссертационного исследования определяется, прежде всего, его общей направленностью на совершенствование правового регулирования институтов финансово-правового принуждения, а также практики их реализации. Сформулированные автором предложения по совершенствованию финансового законодательства в налоговой и бюджетной сферах могут быть полезными при разработке и обсуждении проектов законодательных актов, направленных на совершенствование действующего налогового и бюджетного законодательства.
Обоснованность и достоверность результатов диссертационной работы обусловлены методологией; выявленными аспектами актуальности; сформулированной целью и разработанными задачами исследования, точно установленными объектом и предметом исследования; широким спектром библиографических источников; эмпирической базой. Основные значимые положения финансово-правовой теории, касающиеся институтов правового принуждения, регламентируемых финансовым законодательством, были исследованы и критически оценены с позиции их соответствия положениям правовой теории, законодательства и правомприменительной практики.
Апробация результатов исследования. В процессе подготовки диссертации отдельные положения и работа в целом рецензировались, обсуждались и были одобрены на кафедре финансового, банковского и таможенного права ФГБОУ ВПО «Саратовская государственная юридическая академия».
Основные результаты научного исследования опубликованы в монографиях, учебниках и учебно-методических пособиях, комментариях к законодательству, в статьях общероссийских журналов, рекомендованных ВАК, а также тематических сборниках, тезисах материалов международных, всероссийских, межрегиональных, научно-практических и межвузовских научных конференций, «круглых столов» и др.
Положения и выводы диссертационного исследования нашли отражение в докладах на международных и всероссийских научно-практических конференциях и в материалах «круглых столов»: Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод и национальное законодательств (Саратов, 2000); Правовая реформа в России: итоги и перспективы (Москва, 2001); Проблемы нормативно-правового обеспечения бюджетно-налоговой политики государства (Ирпень (Украина), 2002); Финансовое право на рубеже веков (Санкт-Петербург, 2002); 10 лет Конституции России в зеркале юридической науки и практики (Москва, 2003); Правовые проблемы экономической, административной и судебной реформы в России (Москва, 2004); Сравнительное правоведение и проблемы современной юриспруденции (Екатеринбург, 2005); Налоговое право в решениях Конституционного Суда РФ 2005 г. (Москва, 2006); Актуальные проблемы правового обеспечения приоритетных национальных проектов (Москва, 2006); Актуальные проблемы юридической ответственности (Тольятти, 2008); Финансово-правовые и экономические проблемы в условиях мирового кризиса (Саратов, 2009); Современные проблемы предмета, метода и системы финансового права (Алматы, 2010); Взаимодействие частных и публичных интересов: актуальные проблемы экономики и права (Саратов, 2011); Актуальные проблемы права России и стран СНГ – 2011 (Челябинск, 2011).
Кроме того, они использовались при подготовке и чтении лекций, а также проведении семинарских занятий по дисциплинам: «Финансовое право», «Налоговое право», «Налоговое право и налоговый контроль» в ФГБОУ ВПО «Саратовская государственная юридическая академия»;
при подготовке учебников и учебно-методических пособий по указанным курсам, в том числе имеющих рекомендацию Министерства образования и науки РФ;
при осуществлении научного руководства аспирантами по специальности: 12.00. 14 – административное право; финансовое право; информационное право;
при работе по проекту на тему: «Правовой механизм государственного контроля и надзора: перспективы развития» в рамках участия в выполнении аналитической ведомственной целевой программы Министерства образования и науки РФ «Развитие научного потенциала высшей школы (2012-2014 годы)».
Структура диссертации. Архитектоника работы предопределена поставленной проблемой, объектом, целью и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, трех разделов, включающих шесть глав, состоящих из двадцати пяти параграфов и десяти подпараграфов, заключения и библиографического списка использованных источников.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении обосновываются выбор и актуальность темы, определяются степень ее научной разработанности, предмет, объект, цель, задачи и методология исследования; раскрывается научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы, формулируются положения, выносимые на защиту, включая рекомендации по совершенствованию финансового законодательства и правоприменительной деятельности.
Раздел 1 «Финансово-правовое принуждение как вид правового принуждения» посвящен исследованию базовых характеристик правового принуждения, позволяющих формировать его отраслевое понимание. Моделирование концепции финансово-правового принуждения создания методологической основы, в качестве которой, по мнению диссертанта, выступает соотношение свободы и права, правового регулирования и свободы воли. Рассмотрение этих аспектов, а также проблемы сознания и воли в правовом аспекте (их содержательного объема, соотношения, способов проявления в поведении, имеющем юридическое значение, и возможностях воздействия на них правовыми средствами) осуществлено в главе первой «Теоретические основы правового принуждения». В параграфе первом «Правовое принуждение в механизме обеспечения свободы» устанавливается, что в структуре свободы выделяются внутренняя и внешняя стороны. Внешний аспект свободы – свобода социальная ставит ее в правовую плоскость, что предполагает необходимость и правового понимания свободы. В истории правовой мысли право традиционно рассматривалось как нечто противоположное свободе, исходя из тезиса «каждый закон есть нарушение свободы» (И. Бентам). Однако свобода характеризуется широким спектром свойств. Одно из основных заключается в том, что свобода становится и возможной, и необходимой лишь в условиях общественной жизни. Поэтому свобода не является противоречием закону, а наоборот, подразумевает его в качестве своего условия, поскольку человеческие отношения предполагают следование субъектами этих отношений определенным правилам.
Правоведами соотношение свободы и права определяется несколькими подходами: они отождествляются; право понимается как мера свободы; право рассматривается одновременно как мера допущения свободы, так и мера ее ограничения.
Правомерно рассматривать право как ограничитель свободы, так как в обществе свобода одного субъекта всегда ограничена свободой другого. Однако понимание закона как меры свободы необходимо осуществлять не только в смысле зависимости свободы от закона, но и в смысле обратной зависимости – закона от свободы, закон должен обеспечивать и сохранять свободу. С учетом целей демократического общества сформулирован вывод, что правом в границах допускаемой свободы должна обеспечиваться возможность достижения благосостояния как отдельным индивидом, их коллективами, так и обществом в целом. При этом закон должен основываться на нравственных началах, выступающих критериями ограничения свободы, определяющих границы допускаемой в обществе свободы.
Диссертантом формируется база для дальнейшего исследования одной из основных характеристик принуждения, встречающейся в научной литературе – указание на ограничение либо полное устранение свободы воли принуждаемого лица. Для полноценного уяснения этого признака, по мнению автора, требуется сформировать представление о свободе воли и ее выражении в рамках определяемого законом поведения.
Внутренний и внешний аспекты свободы проявляются в том, что, с одной стороны, свобода субъекта ограничена определенными объективными, не зависящими от его сознания обстоятельствами. С другой стороны, выбор субъекта в конкретной ситуации определяется его внутренними установками, то есть для внешнего наблюдателя является свободным. Применительно к сфере правовой регламентации данные возможности свободы воли проявляются в том, что, с одной стороны, право определяет четкие правила, которыми необходимо руководствоваться, с другой стороны, воля субъекта может изъявляться не только в следовании этим правилам, но и в их игнорировании, нарушении. При этом выбор субъекта ограничивается пределом следовать или не следовать норме права, что осуществляется либо по привычке действовать определенным образом (простой выбор), либо после предварительного осмысления последствий каждого из вариантов действования (смысловой выбор).
Базовой составляющей свободы каждого является четкое определение того, что он может делать или не делать, область его правовых возможностей, правомочий. Однако без установления корреспондирующих этим правам обязанностей правовое обеспечение свободы было бы неполным, не достигало бы своей задачи по повышению определенности ожиданий в действиях и бездействиях членов общества, что предполагает наличие обязанности не делать, не нарушать объем свободы другого, то есть запрет. На этом основании констатируется, что в тех сферах жизнедеятельности, которые подвергаются правовому регулированию, свобода субъекта проявляется не только в правах, но и в обязанностях.
Это определяет существование механизма, способного обеспечить действенность запрета или иного обязывания, то есть правового принуждения. В аспекте установленного в данном исследовании соотношения права и свободы, при котором право является мерой свободы, определяя ее границы, допуская и ограничивая ее, можно заключить, что и правовое принуждение также является ограничением свободы нарушителя. Однако, по сравнению с общим режимом правового ограничения свободы, принуждение представляет собой дополнительное, более жесткое ограничение. При ином его понимании утрачивается способность принуждения быть эффективным, действительно влияя на выбор субъекта при формировании им своего поведения.
В отношении свободы воли правовое принуждение как реакция на неправомерное поведение субъекта правовых отношений осуществляет, как и право в целом, ограничительное воздействие, определяя параметры требуемого поведения (границы свободы) в ситуациях несоблюдения правовых предписаний. Этим, с одной стороны, реализуется общеправовое предназначение по повышению степени определенности общественных ожиданий в случае нарушения субъективных прав. С другой стороны, правовое принуждение представляет дополнительное ограничение свободы нарушителя, так как только риск утраты или реальная утрата определенного объема свободы, ущемление возможностей лица способны оказывать превентивное воздействие, удерживая лицо от совершения нарушений в будущем или планируемом поведении.
В параграфе втором «Правовое принуждение: основные характеристики» исследуется такая черта правового принуждения, как наличие ограничения или устранения свободы воли принуждаемого лица. Эта часть исследования обусловлена необходимостью определения того, что действительно возможно осуществить с волей субъекта посредством принуждения – ограничить ее свободу или лишить ее свободы выбора.
На основе данных философии и психологии о воле сформулирован вывод, что волю можно определять как способность управлять своими действиями, которая реализуется посредством сознательного формирования намерения действовать определенным образом (формирование воли как намерения) и волевого поведения – управляемой человеком деятельности, направленной на реализацию своего решения, намерения. Воля – это способность, реализуемая посредством формирования намерения и его осуществления.
Сущность правового принуждения заключается в том, что лицо приобретает статус принуждаемого независимо от его воли (которая отрицается в своем существовании на этом этапе). Поскольку возникновение статуса принуждаемого лица означает возникновение правоотношения по реализации принуждения, то можно утверждать, что отрицание воли является базовой характеристикой правового принуждения. Однако нужно иметь в виду, что это свойство проявляет себя не во всех составляющих данного института. Реализация статуса принуждаемого предполагает и требует изъявления воли принуждаемого, которая может выражаться либо в правомерном поведении (претерпевание меры принуждения), либо в неправомерном – попытке незаконными действиями избежать реализации меры принуждения.
Важной характеристикой правового принуждения является его объект. Обосновывается тезис, что правовое принуждение направлено на сознание, а воля и поведение субъектов права не выступают его объектами.
Сознание представляет собой комплекс информационного предварения в форме создания идеальных моделей, а также в форме информационного контроля над их реализацией в осуществлении каких-либо практических действий. Воля как явление правовой действительности выражается в способности действовать сообразно своим желаниям и интересам, поэтому в юриспруденции она расчленяется на две составляющие: воля как способность самостоятельно формировать свое поведение в соответствии с интересами и волеизъявление как реализация избранной линии поведения в практической деятельности. Сознание индивидуальное и коллективное (общественное) является объектом правового воздействия, поскольку до реализации правовой нормы в конкретном правоотношении такое воздействие осуществляется исключительно в информационной форме. Нет достаточных оснований для утверждения, что правовое принуждение оказывается на волю субъектов, так как формирование воли к определенному поведению происходит под влиянием многих факторов, преломляемых сознанием субъекта. В конечном итоге правовое поведение лица определяется его правосознанием и иными закрепившимися в сознании установками. Нет также достаточных оснований утверждать, что воздействие осуществляется на поведение, так как правомерное поведение выступает его целью, которая может быть достигнута или не достигнута, если субъект ведет себя неправомерно.
Процесс формирования воли в рамках правового принуждения обычный: в тех случаях, когда от принуждаемого лица требуется какое-либо поведение (активное или пассивное), связанное с исполнением дополнительно возложенных обязанностей, воздействие осуществляется на сознание для того, чтобы была сформирована соответствующая воля и совершены необходимые действия. В тех мерах принуждения, применение которых не зависит от поведения принуждаемого, воздействия на волю также нет, поскольку от него не требуются волевые действия, равно как и воздержание от них. В этом случае осуществляется ограничение прав субъекта, которое наступает безусловно для него, то есть воля отрицается.
Исходя из тезиса, что сущность любого правового феномена возможно познать лишь установив в мышлении многообразие взаимодействий его с другими феноменами (В.В. Нырков) в параграфе третьем «Взаимосвязь правового принуждения со смежными категориями» исследуется соотношение правового принуждения с такими категориями, как насилие и правовое убеждение. В подпараграфе 1.3.1 «Правовое принуждение и насилие: соотношение понятий» анализируется научная позиция, согласно которой принуждение и насилие отождествляются. Установлено, что она основана на сравнении принуждения и насилия различных видов. В зависимости от уровня осуществления принуждение и насилие могут быть дифференцированы следующим образом: принуждение и насилие в рамках межличностного взаимодействия; принуждение и насилие в рамках социального регулирования[2]. Не совсем верно пытаться определить соотношение принуждения и насилия как общеправовых категорий на основе сравнения социального принуждения и межличностного насилия. Такой подход фактически разграничивает не принуждение и насилие, а принуждение, с юридической точки зрения, правомерное (государственное в рамках социального регулирования) и неправомерное (межличностное). Думается, методологически более обоснованно осуществлять поуровневое сравнение принуждения и насилия, синтезируя полученные результаты.
Сформулирован вывод, что насилие следует понимать как применение силы, способное или причиняющее вред жизни или здоровью отдельных людей или их общности. Опасность и обусловленное ею неприятие насилия связаны с этим вредом, поэтому для оценки насилия как негативного, а потому запрещенного социального явления, не требуется наличия каких-либо дополнительных характеристик насильственных действий, таких как, например, цель его применения.
Принуждение, напротив, связано с определенной целью его осуществления, оно всегда направлено на формирование у принуждаемого воли к определенному поведению, требуемому принуждающим субъектом. В зависимости от этой направленности принуждение определяется как допустимое (правомерное принуждение) или нет (криминальное принуждение). Обоснован вывод, что соотношение принуждения и насилия в случаях их совместного присутствия в поведении субъекта может быть определено в категориях цели и средства: насилие выступает одним из способов осуществления принуждения.
Подпараграф 1.3.2 «Правовое принуждение и правовое убеждение: соотношение понятий» посвящен анализу взаимосвязи правового убеждения и правового принуждения, обусловленной общепризнанностью в юридической литературе утверждений о взаимодополнении убеждения и принуждения. Взаимодополняющий характер убеждения и принуждения в праве означает, что не только принуждение, но и убеждение обладает правовым содержанием. Наличие убеждающего характера правового воздействия обусловлено направленностью права не только на тех, кто не обладает способностью самостоятельно принять норму и следовать ей, но и тем, кто такой способностью обладает. Право закрепляет правило, содержит механизм, убеждающий в необходимости его соблюдения, и принуждает к исполнению в случае его несоблюдения.
Правовое убеждение определено как процесс формирования правовыми средствами в индивидуальном правосознании воли на соблюдение и исполнение правовых предписаний. Как категории диалектического единства правовое убеждение и принуждение обладают не только различиями, но и характеристиками, позволяющими им взаимодействовать. По мнению диссертанта, взаимодействие этих категорий осуществляется как в рамках действия механизма убеждения (посредством указания на негативные последствия нарушения правовой нормы – угрозы применения меры принуждения), так и в рамках действия механизма правового принуждения. Последнее проявляется в том, что исполнение возникающих в рамках статуса принуждаемого лица обязанностей обеспечивается убеждением.
Во второй главе «Финансово-правовое принуждение: признаки и понятие» с учетом установленных характеристик правового принуждения выявляются сущностные черты финансово-правового принуждения.
В параграфе первом «Финансово-правовое принуждение в системе правового ограничения» выявляется сущность такого часто отмечаемого в науке признака правового принуждения, как его правоограничительный характер. Понимается этот признак крайне разнообразно и даже противоречиво, что определяет необходимость уяснения соотношения финансово-правового принуждения и правового ограничения. В подпараграфе 2.1.1 «Соотношение финансово-правового принуждения и правового ограничения» установлено, что правовое ограничение следует рассматривать через такие элементы, как условия пользования правом, обязанности, в том числе запреты, правовое принуждение, включающее в себя юридическую ответственность и ее последствия. Таким образом, понятие «правовое ограничение» шире понятия «финансово-правовое принуждение» и выступает родовым по отношению к понятию «правовое принуждение» в целом.
В правовой теории право зачастую рассматривается через призму принуждения, выделение принудительности как основной характеристики не только санкций за нарушение нормативных предписаний, но и права в целом, каждой правовой нормы. Высказывалось и противоположное мнение (Ц.А. Ямпольская, М.С. Студеникина, З.Ф. Коврига, О.Э. Лейст, Д.Н. Бахрах), но это направление развития научной мысли не стало приоритетным, и многие современные правовые исследования продолжают основываться на характеристике принуждения как первичного свойства права, на отождествлении правового принуждения и обязательности права. Обоснованность этого тезиса в рамках характеристики финансово-правового принуждения или его разновидностей стала объектом научного осмысления в подпараграфе 2.1.2. «Финансово-правовое принуждение и императивность права: взаимосвязь и различия». Диссертантом обосновывается, что до реализации в конкретном правоотношении норма права не отрицает воли субъектов права, а напротив, предполагает ее, причем как правомерную, так и противоправную. Именно потому, что возможно проявление и противоправной воли, норма права иногда фиксирует и санкцию, предусматривающую негативные последствия в случае несоблюдения установленного правила поведения. Однако нормы, последствием нарушения которых является принудительное осуществление содержащегося в них веления, составляют только часть юридических норм. Поэтому нет оснований рассматривать принудительность как основное свойство правовых явлений (Н.М. Коркунов).
Причина распространенности мнения о принудительности права усматривается в подмене представления об обязательности или императивности нормы права понятием принуждения (Г.В. Мальцев). Императивность нормы права в целом, ее составных частей до реализации в конкретном правоотношении не тождественна принудительности меры принуждения в ее реализации, которая только и связывается с дополнительными правоограничениями. Воздействие, исходящее от нормы права в ее статичном состоянии не отрицает воли потенциальных субъектов права, но направлено на ее формирование в русле правомерного поведения. Реализация нормы права в форме исполнения обязанности, соблюдения запрета представляет собой реализацию правового ограничения, установленного нормой права. На данном этапе воля субъекта правоотношения ограничена, но не отрицается, так как его поведение определяется им самостоятельно. Неисполнение обязанности, выявленное уполномоченным органом, влечет наложение на нарушителя статуса принуждаемого лица, сопряженного с возникновением дополнительных ограничений его прав. Наложение статуса принуждаемого лица происходит при отрицании воли принуждаемого, то есть принудительно для него. Только на этом этапе реализация нормы права приобретает принудительный характер, что внешне выражается в применении (исполнении) меры принуждения.
Композиция параграфа второго «Теоретические аспекты основания финансово-правового принуждения» определяется задачей формирования научно обоснованного вывода об основаниях финансово-правового принуждения. Для ее решения первоначально анализируются научные положения об основаниях правового принуждения, разработанные в общей и отраслевой правовой теории (подпараграф 2.2.1 «Основание правового принуждения: отраслевые теоретические подходы»). Необходимость специального анализа в этой части обусловлена тезисом, что финансово-правовое принуждение применяется не только в связи с противоправным поведением, но и в целях его профилактики, в том числе без какой-либо связи с нарушением нормы права, получившим развитие в финансово-правовой литературе на базе преимущественно административно-правовой теории предупредительно-принудительных мер. Диссертантом приведены доводы в пользу того, что принадлежность административно-предупредительных мер к институту правового принуждения в рамках этой концепции не получила бесспорного обоснования. Формирование теории отраслевой разновидности правового принуждения на этом тезисе приводит к существенному и необоснованному расширению объема средств правового принуждения. Высказано суждение о недопустимости отнесения к правовому принуждению мер, реализация которых не связывается нормативно установленным порядком их применения с противоправным поведением юридических или физических лиц. На этой основе сделан вывод, что основанием финансово-правового принуждения является только противоправное поведение, связанное с нарушением финансово-правовой нормы.
Это утверждение обусловило необходимость выявления характеристик противоправности как базового свойства основания финансово-правового принуждения – нарушения нормы финансового законодательства (подпараграф 2.2.2 «Основание финансово-правового принуждения»). Осмысление вариаций научного понимания противоправности позволило автору прийти к заключению, что к противоправному поведению следует относить неисполнение или ненадлежащее исполнение нормативно установленных обязанностей. Противоправное поведение в форме неисполнения (ненадлежащего исполнения) установленной финансовым законодательством обязанности может быть основанием финансово-правового принуждения только в том случае, если нормативно определены меры принуждения, применяемые в случае данного противоправного поведения и процессуальный порядок их применения. Финансовое правонарушение, выступая разновидностью противоправного поведения, служит основанием для реализации конкретных подвидов финансово-правовой ответственности (налоговой, в сфере обязательного социального страхования и др.).
Параграф третий «Финансовый контроль и финансово-правовое принуждение: соотношение понятий» имеет целью проверку обоснованности мнения о принадлежности контроля к формам или мерам правового принуждения, встречающегося в отраслевой юридической литературе, а также в теории финансового права. Внимание к этому тезису обусловлено задачами установления признаков финансово-правового принуждения, а также подтверждения вывода о том, что основанием финансово-правового принуждения не может являться поведение, не связанное с нарушением обязанности, установленной финансовым законодательством.
Диссертантом сделан вывод о различном характере взаимосвязи финансового контроля с финансово-правовой ответственностью и иными мерами финансово-правового принуждения.
Финансовый контроль и привлечение к юридической ответственности за выявленные в ходе него нарушения взаимосвязаны единой направленностью на обеспечение соблюдения нормативных предписаний. По мнению диссертанта, связь с контролем не является сущностной для юридической ответственности, так как не все ее разновидности обусловлены предварительно осуществляемыми контрольными мероприятиями. На этом основании сделан вывод, что привлечение к ответственности, не является составной частью финансового контроля, а представляет собой самостоятельные процедуры. Иначе складывается соотношение финансового контроля и других мер финансово-правового принуждения. Мероприятия, осуществляемые в рамках финансового контроля, не могут быть отнесены к институту правового принуждения, так как не соответствуют признакам последнего. Их осуществление обусловлено не нарушением закона, а текущим исполнением полномочий контролирующего органа (планируемые проверки) или необходимостью юридического подтверждения информации о наличии нарушений (внеплановые проверки). Возникающие у проверяемого обязанности не могут рассматриваться как дополнительные ограничения его прав, так как они входят в общий статус соответствующего субъекта финансовых правоотношений, предполагающего возможность проведения финансового контроля его деятельности. Финансовый контроль осуществляется в целях выявления информации о состоянии финансовой дисциплины. Меры принуждения подлежат применению в зависимости от полученного результата – выявления фактов нарушения финансового законодательства. Применяемая мера принуждения зависит от характера обнаруженного нарушения: предпринимаются действия для устранения нарушения и его последствий; для фиксации доказательств в целях привлечения к финансово-правовой или иной ответственности и др.
На этом основании сделан вывод, что рассмотрение финансового контроля в качестве мер принуждения не обосновано, так как применение мер принуждения может являться составляющей финансового контроля, а не наоборот.
В параграфе четвертом «Правовой статус, возникающий в связи с реализацией мер финансово-правового принуждения» исследуется такое свойство финансово-правового принуждения, как наличие специального статуса принуждаемого лица. Выявлена специфика обязанности претерпеть меру принуждения в содержании правового статуса лица, подвергающегося финансово-правовому принуждению. Обязанность претерпевания рассматривается как необходимость согласовывать свое поведение с требованиями органа, уполномоченного применять меры принуждения. Моментом возникновения финансово-правового принуждения следует считать время возникновения правового статуса лица, подвергающегося финансово-правовому принуждению. По мнению диссертанта, возникновение этого статуса обусловливается официальным предъявлением нарушителю требования уполномоченного органа устранить нарушение.
В рамках исследования правового положения субъекта, уполномоченного на применение мер финансово-правового принуждения, рассматривается вопрос о содержании полномочия. Высказано мнение о неверности подхода, когда полномочие понимается как право и обязанность органа власти. Различия между юридической обязанностью и субъективным правом не позволяют определять какое-либо явление как и то и другое. Как считает автор, полномочие характеризуется тем, что обладает в своем содержании отдельными структурными элементами юридической обязанности (обязанность действовать) и отдельными элементами субъективного права (право требования и право притязания), сочетание которых образует новое явление – полномочие.
Параграф пятый «Цель финансово-правового принуждения» посвящен установлению такой сущностной характеристики финансово-правового принуждения, как его цель. Цель финансово-правового принуждения, как и правового принуждения в целом, в научной литературе формулируется по-разному. Ряд из этих формулировок вызывает возражения либо в силу несоответствия реальному положению вещей, либо невозможности достижения полагаемой цели только посредством института принуждения, либо потому, что описывает желаемый результат не юридическими понятиями. Высказанные при обозначении цели правового (государственного) принуждения мнения различаются как в части сущности цели (в качестве которой понимается охрана, защита или обеспечение), так и в части ее объекта (правопорядок, безопасность личности, общества и государства, интересы личности, общества и государства, общественный порядок, права и свободы человека и гражданина, общества и государства). На основании анализа приемлемости использования сложившихся в правовой теории мнений сформулирован следующий вывод: целью финансово-правового принуждения является охрана субъективного права, закрепленного финансово-правовой нормой. Достижение этой цели требует реализации задач по пресечению нарушений; восстановлению нарушенного субъективного права или его компенсации в случае невозможности восстановления; наказания (в случае совершения финансового правонарушения); а также обеспечению перечисленных задач дополнительными мерами принуждения.
В параграфе шестом «Понятие финансово-правового принуждения» подводятся итоги исследования признаков финансово-правового принуждения, из числа установленных характеристик избираются сущностные, образующие понятие «финансово-правовое принуждение». Формирование дефиниции правового явления предполагает необходимость поиска категории, которая определила бы его родовые признаки. В теории правовое принуждение часто раскрывается на базе понятия «воздействие» путем его конкретизации указанием на цель воздействия, его содержание и характер, лиц, его осуществляющих. Аргументируется точка зрения, согласно которой указание в рамках дефиниции на лиц, применяющих меры финансово-правового принуждения (уполномоченные государственные органы, должностные или иные лица), является излишним.
Для отражения сущности финансово-правового принуждения необходимыми параметрами выступают цель принуждения и суть его содержания (характер). Обосновывается, что характер финансово-правового принуждения может быть отражен указанием на ограничения прав субъекта, что позволяет дифференцировать воздействие в форме принуждения от иных его направлений – поощрительного или стимулирующего, информационного, ценностно-ориентационного воздействия. Представляется аргументированным определение финансово-правового принуждения через понятие «дополнительное правовое ограничение», особенность которого состоит в том, что права принуждаемого лица ущемляются, ограничиваются в объеме большем, чем ординарное (обычное) правовое ограничение, определяемое общим правовым или финансово-правовым статусами данного лица, существовавшими до совершения им противоправного поведения. Предложено следующее определение финансово-правового принуждения.
Во втором разделе «Содержание финансово-правового принуждения»
путем установления структуры финансово-правового принуждения и проведения систематизации его мер раскрывается содержательный аспект концептуальной модели финансово-правового принуждения.
Глава третья «Структура финансово-правового принуждения и классификация его мер» посвящена анализу мер финансово-правового принуждения с позиции их систематизации. В параграфе первом «Структура финансово-правового принуждения по сферам его применения» формируется теоретическая основа для последующей систематизации мер финансово-правового принуждения.
В связи с подразделением систем на органические и суммативные конкретизируется взгляд на финансово-правовое принуждение как систему установленных законодательством мер. Согласно теории систем к органическим относятся такие образования, которые обладают совокупностью свойств, признаков, функций, не присущих составляющим систему частям. Суммативные системы – это совокупность элементов, где целое лишь количественно отличается от составляющих его частей. Характеристики системности применительно к правовым категориям в большей степени соответствуют пониманию органических систем. Свойства системности подобного рода отсутствуют у финансово-правового принуждения как совокупности правовых институтов различных отраслей финансового законодательства: между этими правовыми институтами отсутствуют функциональные взаимосвязи; качества финансово-правового принуждения как целого «выводятся» из анализа свойств и характеристик его частей; финансово-правовое принуждение как целое не обладает какими-либо свойствами, не присущими одному или нескольким правовым институтам, составляющим его содержание; оно не обладает автономностью функционирования (в реальных правовых отношениях применяется какая-либо из его разновидностей, имеющих нормативное закрепление оснований и порядка реализации). Поэтому финансово-правовое принуждение можно рассматривать только как систему суммативную. Ввиду устоявшейся терминологии в данном случае уместно говорить не о системе, а о структуре финансово-правового принуждения по сферам его применения.
Специфика финансово-правового принуждения заключается в отсутствии единой правовой, нормативно-определенной конструкции, составляющей его содержание. Оно не является нормативно закрепленным автономным правовым институтом, так как не имеет характера нормативно установленной системы норм, регулирующих однородные общественные отношения. Понятие «финансово-правовое принуждение» (а также «финансово-правовая ответственность») используется как обобщающее для правовых институтов различных подотраслей финансового законодательства (бюджетного, налогового, валютного и других), выполняя важнейшую функцию научно-правового обобщения.
Подчеркнуто, что рассмотрение каждой из разновидностей финансово-правового принуждения в виде автономной системы принудительных мер является обоснованным, поскольку каждая из них представляет собой институт финансового законодательства, определяющий основания и порядок применения мер правового принуждения в различных сферах финансовой деятельности государства (муниципальных образований). Институты финансово-правового принуждения в различных сферах финансовой деятельности государства (муниципальных образований) в рамках научного обобщения и анализа могут быть представлены как элементы структуры научного понятия «финансово-правовое принуждение».
В параграфе втором «Классификация мер финансово-правового принуждения» на базе анализа сложившихся в науке подходов к классификации мер финансово-правового принуждения формируется авторское представление по данной проблеме.
