ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

«СТЕРЛИТАМАКСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ АКАДЕМИЯ им. ЗАЙНАБ БИИШЕВОЙ»

РОССИЙСКОЕ ФИЛОСОФСКОЕ ОБЩЕСТВО

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКАЯ АССОЦИАЦИЯ ФИЛОСОФОВ

МЕЖДУНАРОДНАЯ АССОЦИАЦИЯ ИСТОРИЧЕСКОЙ
ПСИХОЛОГИИ им. ПРОФЕССОРА В.И. СТАРЦЕВА

Э.Ф. АСАДУЛЛИН

ВИРТУАЛЬНАЯ АНТРОПОЛОГИЯ

СОЦИАЛЬНО-ИСТОРИЧЕСКОГО ПОЗНАНИЯ

МОНОГРАФИЯ

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ

Издательство «Нестор»

2009

УДК 141.319.8

ББК 87.2 ISBN 978-5-303-00362-0

А 90

Рецензенты:

научно-методический совет (Московский государственный гуманитарный университет им. М.А. Шолохова, Стерлитамакский филиал); кафедра истории Отечества и методики преподавания истории (Стерлитамакская государственная педагогическая академия им. Зайнаб Биишевой); кафедра психологии (Стерлитамакская государственная педагогическая академия им. Зайнаб Биишевой); доктор философских наук, профессор Г.Х. Валеев (Московский государственный гуманитарный университет им. М.А. Шолохова, Стерлитамакский филиал); доктор исторических наук, профессор Д.П. Самородов (Стерлитамакская государственная педагогическая академия им. Зайнаб Биишевой); доктор философских наук, профессор Р.Б. Сабекия (Стерлитамакская государственная педагогическая академия им. Зайнаб Биишевой); доктор психологических наук, профессор А.Г. Маджуга (Стерлитамакская государственная педагогическая академия им. Зайнаб Биишевой)

Ответственный редактор – доктор философских наук, профессор Р.А. Нуруллин (Казанский государственный технологический университет)

Асадуллин Э.Ф.

А 90 ВИРТУАЛЬНАЯ АНТРОПОЛОГИЯ СОЦИАЛЬНО-ИСТОРИЧЕСКОГО ПОЗНАНИЯ: Монография. – СПб: Нестор, 2009. – 443 с.  ISBN 978-5-303-00362-0

Монография посвящена разработке виртуальной антропологии социально-исторического познания. Ее актуальность обусловлена переходным, кризисным состоянием социально-исторического познания. Новый постнеклассический этап развития науки предъявляет свои требования к научным подходам и, в частности, к историческому подходу. Разработана концептуальная модель истории и социально-исторического-познания в принципах постнеклассического этапа развития науки.

Работа выполнена на базе научно-исследовательской лаборатории виртуалистики Стерлитамакской государственной педагогической академии им. Зайнаб Биишевой.

Предназначена для психологов, философов, историков, преподавателей и студентов высших учебных заведений.

ISBN 978-5-303-00362-0

© Асадуллин Э.Ф., 2009 © Издательство «Нестор», 2009

ОГЛАВЛЕНИЕ

ОТ АВТОРА 5

ВВЕДЕНИЕ 7

ГЛАВА 1.ИСТОРИЧЕСКАЯ ЭВОЛЮЦИЯ ПОНЯТИЯ

«ВИРТУАЛЬНОСТЬ» 24

1.1. От виртуальности к виртуалистике 24

1.2. Постнеклассический тип научной рациональности

как теоретическое основание виртуального подхода 43

1.3. История развития виртуального подхода

в отечественной науке 54

1.4. Основные концептуальные положения виртуального

подхода Н.А. Носова 65

1.5. Социально-историческое познание в виртуальном подходе 78

1.5.1. Концептуальные подходы социально-исторического

познания 78

1.5.2. Виртуальный подход в социально-историческом познании 105

ГЛАВА 2. ВИРТУАЛЬНЫЙ ПОДХОД

В СОЦИАЛЬНО-ИСТОРИЧЕСКОМ ПОЗНАНИИ 125

2.1. Виртуальный подход к реконструкции виртуального мира

людей в древности (теоретическая основа) 125

2.2. Виртуальные миры древних египтян и древних греков

в динамике исторического развития (развитие и движение

реальностей соби) 138

2.3. Борьба виртуальных реальностей на примере взаимоотношений Древней Руси и Золотой Орды 148

2.4. Родовая организация общества и ее трансформация 171

2.5. Феномен казачества 178

ГЛАВА 3. ТЕРРОР КАК СОЦИАЛЬНО-ИСТОРИЧЕСКИЙ

ФЕНОМЕН В ВИРТУАЛЬНОМ ПОДХОДЕ 193

3.1. Истоки и природа террора и терроризма 199

3.2. Классификации сфер террора 225

3.3. Психологические аспекты террора и терроризма

в виртуальном подходе 233

3.4. Сходство и различие в характере политического террора

и терроризма Новейшего времени и на рубеже XVIII – XIX веков

в России 248

ГЛАВА 4. ВИРТУАЛЬНЫЙ КОНФЛИКТ

В СОЦИОКУЛЬТУРНОМ ПРОСТРАНСТВЕ 260

4.1. Генезис виртуального конфликта 260

4.2. Виртуальный конфликт в социально-исторических процессах 264

4.3. Виртуальный подход в формировании исторического сознания

как вариант разрешения виртуального конфликта в структуре

исторической науки (на примере студентов педвуза) 268

4.4. Виртуальный конфликт в социально исторической

действительности: террор и терроризм 273

4.5. Исторически сложившиеся способы разрешения виртуального

конфликта в социуме (на примере гражданского

неповиновения М. Ганди) 275

ГЛАВА 5. ПРОБЛЕМА СООТНОШЕНИЯ ВИРТУАЛЬНОГО,

СИСТЕМНОГО И СИНЕРГЕТИЧЕСКОГО ПОДХОДОВ 282

5.1. Виртуальный и системный подходы: соотношение

относительно исследуемого объекта 282

5.2. Проблема соотношения виртуального и синергетического

подходов 295

5.3. Синергетический историзм по Л.И. Бородкину 299

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 322

СЛОВАРЬ ПОНЯТИЙ И ТЕРМИНОВ 335

БИБЛИОГРАФИЯ 376

ПРИЛОЖЕНИЯ 421

ИЗДАНИЯ ЛАБОРАТОРИИ ВИРТУАЛИСТИКИ СГПА

им. ЗАЙНАБ БИИШЕВОЙ 443

Щелкунову Михаилу Дмитриевичу

с благодарностью посвящаю

ОТ АВТОРА

Моя работа по данной проблеме началась в студенческую пору, когда в начале второго курса (2000 г.), я занимался проблемой методов в исторической психологии. Приблизительно в то же время я стал интересоваться самим виртуальным подходом, с которым был знаком только в рамках виртуальной психологии. Проработав труды Лаборатории виртуалистики ИЧ РАН за десять лет, я окончательно сформировал мнение о том, что сейчас новые наибольшие результаты в исторической науке можно получить в полионтичной парадигме виртуального подхода. В это время и началась работа под руководством профессора Николая Александровича Носова.

Постепенно пришло осознание, что для получения твердых результатов и полной картины исторической действительности необходимо разработать концепцию виртуального подхода в истории. Построенная модель была отражена в монграфии «Виртуальный подход в истории».

В дальнейшем стало очевидно, что в ядре концепции, наряду с принципом историзма, принципом полионтизма, заложен стержневой, антропологический принцип, согласно которому в центре концепции находится человек, а эволюция социума есть эволюция одного сложно устроенного человека. В результате этого в ядре концептуальной модели оказалось значительное количество категорий виртуальной психологии и стало ясно, что удаление психологизма не только невозможно, но и некорректно. Мера психологизма в концепции виртуальной антропологии социально-исторического познания определена именно антропологическим принципом.

Трехлетняя практика преподавания данного подхода в виде спецкурсов на историческом факультете СГПА им. Зайнаб Биишевой показала актуальность данной проблемы, и значительный интерес со стороны студентов, что послужило причиной издания учебного пособия «Виртуальный подход к истории».

Моя работа под руководством Николая Александровича продолжалась почти два года и прервалась с его трагической смертью в январе 2002 года. Позже, еще в течение целого года, текст моей первой монографии «Виртуальный подход в истории» дорабатывался и в 2003 году был издан в центре виртуалистики института человека РАН.

В 2004 году разработка данной проблемы эволюционировала в «Виртуальный подход в социально-историческом познании» в рамках кандидатской диссертации. В 2007 году диссертация была защищена в КГУ им. В.И. Ульянова-Ленина по специальности «09.00.11 – Социальная философия» под руководством профессора Щелкунова М.Д.

В дальнейшем в русле этой проблемы вместе с коллективом авторов лаборатории виртуалистики СГПА им. Зайнаб Биишевой, были написаны и опубликованы монография «Теория и практика историко-психологического познания в контексте виртуального подхода», учебник «История психологии: виртуальный подход», и предлагаемый к вниманию читателя труд: «Виртуальная антропология социально-исторического познания».

Пользуясь случаем, хочу поблагодарить всех, кто помог мне в работе над этой книгой. Прежде всего, я благодарю профессора Носова Николая Александровича. Его помощь на самом начальном этапе была колоссальной. Я благодарен Носовой Татьяне Владимировне за ее поддержку. Неоценимую помощь оказал профессор Аболин Лев Михайлович, мой научный руководитель профессор Щелкунов Михаил Дмитриевич, оппоненты Нуруллин Рафаиль Асгатович, Бессонова Людмила Александровна. Большую поддержку оказали профессора Самородов Д.П., Иванов В.А. и Маджуга А.Г.

В заключение я хотел бы обратиться к читателям с просьбой присылать свои отзывы и комментарии по адресу: [email protected]

Э.Ф. Асадуллин

Стерлитамак, май 2009 г.

ВВЕДЕНИЕ

Если наш современник хочет понять другую эпоху, он должен осознать, что за прошедшее время условия жизни и менталитет людей. – а может быть, и сама человеческая природа – существенно изменились.

Джон Тош. Стремление к истине.

В настоящее время в области социально-исторического познания есть много аспектов, которые недостаточно представлены как в работах философов-методологов, так и историков-практиков. Серьезные пробелы не дают до конца понять самого главного в социально-историческом познании – человека, как ее творца. В этой работе к анализу фактического материала исторической науки мы применяем виртуальный подход.

Применение виртуального подхода с его полионтичной парадигмой в исторической науке, на наш взгляд, дает широкие возможности для исследования некоторых, ранее недоступных для исторического осмысления, гуманитарных аспектов, как отдельных исторических событий, так и всего исторического процесса в целом.

Основатель виртуального подхода Николай Александрович Носов дал следующее его определение: «Виртуалистика не является научной дисциплиной, а есть парадигмальный подход, в рамках которого виртуальные реальности рассматриваются как реалии, обладающие онтологическим статусом существования, а не как эпифеномены. Виртуалистика основывается на признании полионтичности виртуальных реальностей. Виртуалистика есть подход применимый в любой научной дисциплине» (Н.А. Носов. 2000).

Причиной нашего обращения к виртуальному подходу послужила недостаточность результатов большинства применяемых на данный момент в исторической науке моноонтичных подходов и разнородность ее методологической базы.

Существенные искажения возникают в результате теоретической узости современных исторических подходов – как формационного, так и цивилизационного. На наш взгляд, в центре исторического исследования должен стоять сам человек или человеческое общество во всей полноте всех сфер его бытия.

Степень разработанности проблемы. В конце XX века в обиход прочно вошел термин «виртуальная реальность», отражающий одно из самых значимых явлений нового столетия. Первоначально никак не концептуализированное понятие, чаще всего употребляемое как метафора, использовалось в самых разных смысловых значениях. Понятие «виртуальная реальность» стало употребляться приблизительно с начала девяностых годов прошлого века. Наиболее активно исследования в этой области с 1984 года вел Н.А. Носов – заведующий центром виртуалистики ИЧ РАН. В рамках центра виртуалистики велось абсолютное большинство исследований в России в данной области.

Основное содержание виртуальной философии изложено в трудах Н.А. Носова, О. И. Генисаретского, В.И.Фалько, Р.А.Нуруллина, Ф.И. Гиренок, М. В. Шугурова, С. А. Борчикова, Э.Ф. Асадуллина, О.И. Елховой, Г.П. Менчикова, а так же О.А. Анисимова. Содержание виртуальной психологии отражено в трудах Н.А. Носова, Т.В. Носовой, С.Х. Асадуллиной, Э.Ф.Асадуллина, А.Г. Маджуги. Виртуальной медицины – Н.А. Носова, Г.П. Юрьева, Н.А.Юрьевой, А.Н. Михайлова, М.А. Пронина, Ю.Т. Яценко. Разработкой концепции виртуального актерского искусства занимается И.И. Силантьева, В.Ф. Жданов Ю.Г. Клименко Т.В. Смирнова. Виртуальную антропологию разрабатывает Я.В. Чеснов. Разработкой концепции виртуального подхода в истории занимается Э.Ф. Асадуллин. Виртуальную сущность игромоделирования раскрывает О.И. Анисимов. В области практической виртуалистики – аретеи – работают более половины вышеперечисленных авторов. Все эти работы написаны в рамках полионтичной парадигмы виртуального подхода Н.А. Носова, определенных общим мировоззрением обозначенным как виртуалистика.

Иное понимание идеи виртуальности в исследованиях, проводимых вне центра виртуалистики, разрабатывается в трудах В.Д. Иванова, И.Г. Корсунцева, М.Ю. Опенкова, С.С. Хогужего Р.А. Нуруллина.

На данный момент в отечественной философии существуют три направления развития идеи виртуальности. Первое понимание виртуальности, разрабатываемое в трудах Н.А. Носова и его центра виртуалистики, базирующееся на полионтичной парадигме. Второе направление, большинство авторов которого остались в рамках моноонтичной парадигмы, понимает виртуальность как возможное, потенциальное, умозрительное замещение реальных объектов их образами – симуляциями и т.д. Третье направление особенно характерно для трудов иностранных авторов – «киберспейс», понимающих виртуальность как киберпространство, существующее как продукт компьютерной индустрии.

Методологическая база исследования. В качестве научного подхода, который применяется к социально историческому познанию, мы используем виртуальный подход. Существо виртуального подхода выражается в эпистемологических принципах, то есть установках, организующих направление и характер исследования.

В качестве такового в настоящей работе использован принцип исследования множества различных, несводимых друг к другу реальностей людей прошлого, рассматриваемых как история развития одного сложно устроенного человека. В этой работе был применен антропологический принцип, а также повсеместно реализован принципполионтизма и историзма (См. рис.1).

Рис.1. Базовые принципы виртуального подхода в социально-историческом познании

Виртуальный подход к истории (социально-историческом познании) и его методологические принципы реализуются в конкретных исследовательских методах. Исследовательским методом виртуального подхода в социально-историческом познании, как форме организации определенного способа познания, является исследование коллективных и индивидуальных реальностей людей (человека) прошлого изнутри каждой конкретной реальности и снаружи. Рассматривать все события и протекающие процессы следует с двух точек зрения: изнутри их реальности с точки зрения человека (группы людей) того времени и снаружи каждой конкретной реальности, рассматривая всю совокупность реальностей отдельного человека и общества в их развитии, движении, и динамике взаимодействия. Если рассмотрение изнутри реальности предполагает ее реконструкцию (получение информации о том, как думали и поступали люди в прошлом), то рассмотрение снаружи каждой конкретной реальности предполагает анализ, с целью выяснения причин, закономерностей развития и интерпретацию исторических процессов и событий под влиянием внутренних и внешних факторов. Возможность реконструкции и рассмотрения исторического процесса с этих двух точек зрения сразу в едином подходе позволяет составить наиболее полную картину происходившего, выявляя причины и закономерности исторического развития в единой логике не только конкретных исторических событий, но и развития человека и общества в динамике филогенеза.

Рассмотрение изнутри каждой конкретной реальности, предполагая реконструкцию ее специфических законов существования, а, следовательно, соответствующую реальности логику поступков людей, позволяет объяснить причины и последствия тех или иных их действий, объяснить то, как они их видели и понимали. Логика поступков людей зависит от специфических законов существования текущей доминирующей в их соби реальности, развернутой в виртуальный мир. Исследовательская позиция снаружи позволяет рассмотреть множество реальностей сразу, увидеть рождение, развитие, движение различных реальностей, как они разворачиваются и сворачиваются в индивидуальных и коллективных собях социальных, этнических и родовых групп людей.

В свою очередь, метод виртуального подхода в социально-историческом познании конкретизируется в конкретных исследовательских методиках. Некоторые из них, будучи созданными в рамках моноонтичной парадигмы, выступили в качестве исходной базы для создания методики реконструкции в рамках виртуального подхода. Так, в качестве одной из исследовательских методик виртуального подхода в истории, позволяющих реконструировать каждую реальность «изнутри», мы применили теорию иерархии логических уровней, разработанную английским философом Бертраном Расселом (См. рис.2).

Актуальность нашего исследования. Рассмотрение истории человечества с точки зрения развития производительных сил – реальности телесности, как в формационном подходе или развития культуры – реальности сознания, как в цивилизационном подходе, очень важно и нужно, но выдавать часть человеческого бытия за все бытие, за хоть сколько-нибудь полную историю жизни (бытия) людей никак нельзя. С точки зрения виртуального подхода человеческое бытие протекает на пяти уровнях (в пяти реальностях): реальности телесности, сознания, личности, воли и внутреннего человека, описанных Н.А. Носовым (449, с.73-96), и только полионтичная парадигма позволяет рассматривать их все в совокупности и каждую в отдельности, не позволяя ни опустить, ни преувеличить значение какой-либо из них в общем ходе исторических процессов. Любой исторический подход, базирующийся на моноонтичной парадигме, может рассматривать историю только изнутри, с точки зрения одной реальности и только в ее внутренней логике, внутренних причин и факторов, влияющих на исторические события. Поэтому чаще всего просто не учитывает, либо приуменьшает значение всех остальных факторов и процессов, относящихся к другим реальностям, протекающих во внутренней логике законов существования других реальностей внешних по отношению к этой конкретной реальности. В результате этого смысл и в целом интерпретация исторических событий искажается, теряя логику.

Рис. 2. Методология виртуального подхода в социально-историческом познании

Видимо, вследствие невозможности рассмотрения в рамках моноонтичной парадигмы сразу более одной реальности, возникла сложность удержания в качестве предмета исследования человека (сообщества людей) прошлого, и произошло «сползание», смещение акцента с предмета – самого человека на производное от него: производительные силы, культуру.

Познание истории человечества требует специфического средства, так как у каждого человека, каждой человеческой общности прошлого свои реальности коллективной и индивидуальной соби, и в их реальностях свои специфические законы существования. Но средства познания стали самоцелью под влиянием специфической, внутренней логики реальности телесности (археология, вспомогательные исторические дисциплины, источниковедение). Ближе всего к исследованию человеческого аспекта в истории подошла историческая психология, которая только складывается (в рамках той же моноонтичной парадигмы). Но историческая психология это самостоятельная дисциплина, рассматривающая историю и людей с позиции другой реальности (предположим, что с позиции реальности сознания), в ее внутренней логике, которая не допускает иного истолкования, равно как и существования других реальностей.

Рис. 3. Структура соби. Иерархия уровней бытия человека и общества

Таким образом, одна реальность (допустим, реальность исторической психологии) и ее внутренняя логика, будучи моноонтичной, в той или иной мере, чаще всего, отрицает существование другой реальности и другой логики. Ввиду рассмотренной ограниченности внутренних логик отдельных реальностей большинства моноонтичных подходов в истории, каждый исторический подход, в той или иной мере отрицает другой подход.

Существовавшие попытки применить для изучения человеческого аспекта в истории средства психологии (например, школа «анналов» М. Блока и Л. Февра) привели к созданию междисциплинарных исследований в русле исторической психологии, которая позволила (несмотря на все ту же свою моноонтичность) ответить на многие вопросы в своей логике с позиции своей реальности. Но в целом, в рамках социально-исторического познания, вопрос о необходимости в рассмотрении исторического процесса изнутри и снаружи реальностей, с точки зрения человека (групп людей) как творца истории, во всех уровнях, на которых протекает его бытие, в рамках единого подхода остался открытым. В связи с этим остается актуальным вопрос о разработке исторического подхода на основе полионтичной парадигмы, в центре которого находился бы и предметом которого являлся бы человек (человеческое общество) в его развитии во времени, то есть рассматриваемый снаружи реальностей. Также крайне важно рассмотрение исторического процесса изнутри каждой реальности, каждого уровня человеческого бытия, с точки зрения человека того времени, так как он это видел и понимал, во внутренней логике реальностей его времени. Мы полагаем, что виртуальный подход соответствует всем этим требованиям.

Рис. 4. Оновные направления изучения исторической психологии

Так как виртуальный подход применим к любым научным дисциплинам, и не является собственно историческим, мы данной работе по виртуальному подходу в социально-историческом познании, прежде всего, попытаемся адаптировать его к специфике исторического познания. В центре нашего исследования – человек и общество с их внутренними и внешними реальностями. Мы полагаем, что можно понять человека, его поступки и действия, реконструируя его внутренние и внешние реальности, коллективные виртуальные миры, что, в свою очередь, позволит оценить его действия, зная законы существования виртуальных и не виртуальных реальностей. Благодаря полионтичной парадигме, виртуальный подход обладает многократно более высокой разрешающей силой, чем любой другой моноонтичной подход.

Специфика применения собственно виртуального подхода к историческому познанию заключается в следующем:

1. Необходимо реконструировать реальности не настоящего, а прошлого.
2. Изучать реальности не отдельного человека, а целых общностей, их коллективных собей, родовых собей, собей социальных общностей и собей этнических групп на различных уровнях.
3. Рассматривать исторические процессы не только изнутри каждой конкретной реальности (реконструируя их), но и снаружи (анализируя и интерпретируя их).

Специфика применения виртуального подхода к историческому познанию определяеться рядом особенностей собственно исторического познания:

1. Первая особенность определяется принадлежностью бьекта исторического познания к прошлому и существования его для историка в основном не в качестве реального бытия, а в виде его остатков – письменных, устных и вещественных.
2. Второй специфической особенностью исторического познания являеться в характере соотношения субьекта и обьекта. В естественных науках субьект находиться всегда вне области изучаемых явлений, над ней. При изучении общественных явлений ученый чаще всего не является современником изучаемых явлений, если речь идет о прошлом, однако в данном случае соотношение оьекта и субьекта существенно иное: и сам субьект, и изучаемые явления, пренадлежат одному целому – истории. Историческое сознание являеться в этом смысле самопознанием общества.
3. Третья особенность исторического познания заключаеться в качественной незавершенности процесса развития истории. Если в познании естественнонаучном изучаемое явление часто выглядит завершенным, сформировавшимся, то историческое познание характеризуеться незавершенностью и выражается в сложившейся теории: каждый этап познания вносит свои коррективы в уже сложившееся знание.

Объект нашего исследования – человеческое общество в процесс его развития во времени.

Предмет нашего исследования – полиреальное общество, рассматриваемое как один сложноустроенный человек, в процессе его развития во времени.

Метод исследования – виртуальный подход с его полионтичной парадигмой.

Предмет нашего исследования и метод вместе составляют виртуальную антропология социально исторического познания. В соответствии с ним и проходит все исследование.

Гипотеза исследования была сформулирована следующим образом: Виртуальный подход в истории (социально-историческом познании) – это научный подход, базирующийся на полионтичной парадигме, примененный (адаптированный) к анализу конкретного исторического материала, для получения наиболее полной и многогранной картины исторической действительности, в рамках полионтичной парадигмы на всех пяти уровнях реальностей, на которых протекает человеческое бытие: путем реконструкции каждой конкретной реальности людей прошлого изнутри, и интерпретации взаимодействия различных реальностей снаружи. Предложенный вариант виртуального подхода рассматривает историю человеческого общества как историю одного сложно устроенного человека в его антропологической целостности.

Цель нашего исследования: Построить концептуальную модель протекания социально-исторических процессов в целом и конкретных исторических процессов на нескольких уровнях в разных реальностях. Проследить закономерности и выявить критерии развития человека и общества в филогенезе. Выявить структуру полиреального общества, его этнических, социальных, индивидуальных и родовых составляющих, способы их взаимодействия. На этой основе построить модель применения виртуального (полионтичного) подхода в социально-историческом познании, выстроить теоретическую основу исследовательских методов и конкретно-исследовательских методик для ее практического применения к конкретному социально-историческому материалу.

Задачи нашего исследования:

1. Реконструировать в первом приближении реальности индивидуальных, родовых, социальных и этнических собей, их виртуальных миров с опорой на фактический материал исторической науки.
2. Проследить закономерности и динамику развития и движения реальностей человечества от родового к этническому, от этнического к социальному, от социального к индивидуальному началу.
3. Объяснить логику поступков людей и общностей прошлого не только с точки зрения современности, но и в логике их собственного времени.
4. Рассматривать исторические процессы на нескольких уровнях бытия не только изнутри (реконструируя их), но и снаружи (анализируя и интерпретируя их).
5. На базе виртуального подхода в социально-историческом познании построить концептуальную модель виртуальной антропологии социально-исторического познания, способную выполнить метатеоретичекую функцию по отношению к другим частно-научным (историческим) подходам.
6. Рассмотреть природу террора и терроризма как социально-исторического феномена в виртуальном подходе. Проследить динамику развития террора и терроризма в социуме. Обозначить явление и генезис обратного терроризма в социуме.
7. Обозначить проблему виртуального конфликта в социально-историческом познании. Рассмотреть природу виртуального конфликта в исторической науке, выявить варианты разрешения подобных конфликтов в истории и социально-историческом познании в целом.
8. Сопоставить виртуальный подход с системным и синергетическим подходом, определить их базовые категории. На основе сопоставления базовых категорий определить соотношение системного, синергетического и виртуального подхода в их диалектическом единстве относительно исследуемого объекта.

Научная новизна исследования состоит в том, что:

1. Впервые в социально-историческом познании применен научный подход, базирующийся на полионтичной парадигме, что позволило поставить в центр научного исследования (на методологическом уровне) самого человека, и человеческое общество в процессе его развития во времени.
2. Произведена методологическая классификация существующих исторических подходов и полученных с их помощью результатов, что позволило установить дефицитные уровни бытия человека и общества, определить методологические (и методические) пути решения задачи познания (реконструкции) этих неисследованных уровней человеческого бытия.
3. Произведена попытка реконструкции всей совокупности реальностей индивидуальных, родовых, социальных и этнических собей, их виртуальных миров с опорой на фактический материал исторической науки, что позволило определить закономерности динамики развития и движения реальностей человечества от родового к этническому, от этнического к социальному, от социального к индивидуальному началу.
4. Реконструирована логика поступков людей и общностей прошлого не только с точки зрения современности, но и в логике их собственного времени, что позволило отчасти решить проблему исторического анахронизма – навязывания людям исторического прошлого логики свойственной людям современности.
5. Рассмотрены исторические процессы на нескольких уровнях бытия не только изнутри каждой конкретной реальности (реконструировав их), но и снаружи каждой отдельной реальности с их анализом и интерпретацией. Это позволило решить проблему разграничения двух позиций: реконструкции изнутри реальности как исторического анализа и интерпретации; с позиции снаружи позволяющей выполнить мета теоретическую функцию виртуального подхода в социально-историческом познании.
6. Выявлена природа террора и терроризма как социально-исторического феномена в виртуальном подходе. Прослежена динамика развития террора и терроризма в социуме. Обозначена природа явления и генезис обратного терроризма в социуме.
7. Обозначена проблема виртуального конфликта в социально-историческом познании. Рассмотрена природа виртуального конфликта в исторической науке, выявлены варианты разрешения подобных конфликтов в истории и социально-историческом познании в целом.
8. Сопоставлен виртуальный подход с системным и синергетическим подходом, определены их базовые категории. На основе сопоставления базовых категорий определено соотношение системного, синергетического и виртуального подхода в их диалектическом единстве относительно исследуемого объекта.

В этой работе мы, прежде всего, собираемся рассмотреть главные моменты теоретического и методологического характера, связанные с адаптацией виртуального подхода с его полионтичной парадигмой к специфике социально-исторического познания. Мы уже постарались отчасти ответить на вопросы: «Что такое виртуальный подход и его полионтичная парадигма?». «Зачем он нужен в социально-историческом познании?». «Какова его специфика?». «Что нового он может дать?» В дальнейшем мы также постараемся ответить на вопросы: «Как его применять?» и дать более развернутый ответ на вопрос: «Какие он может дать результаты?»

Мы постарались дать как можно больше примеров из истории самых разных стран, но следует уточнить, что почти все из них приведены больше в качестве иллюстраций, чтобы показать, как виртуальный подход ложится на конкретный исторический материал, и каковы могут быть результаты его применения. Специальные, глубокие исследования по узкоспециализированным темам с разграничением на географические и хронологические рамки, с опорой на хорошую источниковую базу – отдельная задача.

Работа посвящена, прежде всего, теоретическому вопросу концептуального построения теоретических основ применения виртуального подхода в социально-историческом познании, поэтому следует обратить внимание не на хрестоматийные примеры (выбранные как раз по причине своей общеизвестности), а на сам метод, на тот новый смысл и новое значение, которое приобретают эти хрестоматийные примеры и данные при полионтичном взгляде виртуального подхода.

В процессе работы стала ясна необходимость краткого изложения основных концептуальных положений виртуального подхода, как такового, чтобы дать разъяснение многим специфическим понятиям. Мы сделали это в первой главе, опираясь на работы центра виртуалистики, в особенности на работы его основателя и основоположника виртуального подхода Носова Николая Александровича.

Мы полагаем, что применение виртуального подхода в социально-историческом познании и разработка концептуальной модели протекания исторических процессов в рамках полионтичной парадигмы позволит внести существенный вклад, как в развитие социально-исторического познания, в развитие исторической науки, так и в развитие самого виртуального подхода как такового.

Основные положения, определяемые в данной работе.

1. Виртуальный подход в истории (социально-историческом познании) – это научный подход, базирующийся на полионтичной парадигме виртуального подхода, как такового, примененный (адаптированный) к анализу конкретного исторического материала для получения наиболее полной и многогранной картины исторической действительности в рамках полионтичной парадигмы на всех пяти уровнях реальностей, на которых протекает человеческое бытие: путем реконструкции каждой конкретной реальности людей прошлого изнутри и интерпретации взаимодействия различных реальностей снаружи. Предложенный вариант виртуального подхода рассматривает историю человеческого общества как историю одного сложно устроенного человека.
2. Главная философская идея виртуального подхода – идея полионтичности, на наш взгляд, как нельзя лучше подходит для анализа, реконструкции и интерпретации конкретных исторических событий и исторического процесса в целом. Виртуальный подход позволяет воедино увязать сложную, многоуровневую и часто очень противоречивую картину прошлого в достаточно четкую схему взаимодействия людей и их реальностей на разных уровнях. С точки зрения виртуального подхода в социально-историческом познании история – это сеть взаимосвязанных индивидуальных собей отдельных людей, родовой соби, коллективной соби социальных образований, этносов, суперэтносов, соби всего человечества в динамике филогенеза.
3. Для реконструкции картины мира ушедших поколений необходимо реконструировать реальности их индивидуальной, родовой, этнической и социальной соби, выявить доминирующую реальность каждой (индивидуальной и коллективной) соби, развернутой в виртуальный мир, то есть рассмотреть (реконструировать), каждую отдельную реальность изнутри, выявляя логику поступков людей того времени. Выявляя специфические законы существования доминирующей реальности (виртуального мира) во всей полноте, определяется специфика индивидуального и коллективного мировосприятия, реконструируется целостная картина мира и соответственно логика поступков в контексте их доминирующей реальности в текущий промежуток времени.
4. Виртуальный подход позволяет определить новый критерий развитости (прогрессивности) общества и степени развитости человека в нем – сформированность всех пяти реальностей в индивидуальной и групповой собях. Основная закономерность формирования реальностей в коллективных и индивидуальных собях следующая: каждая реальность (телесности, сознания, личности, воли и внутреннего человека) сначала находится в соби группы людей (сначала родовой, этнической, потом социальной соби государства, социальной группы), затем начинает формироваться в индивидуальной соби каждого члена данной группы людей. Переход реальностей телесности, сознания, личности, воли и внутреннего человека из родовой соби в этническую собь этноса, из нее в социальную собь государства и социальных групп, а оттуда – в собь индивидуальную (посредством феномена удвоения реальности), является универсальной закономерностью развития человеческого общества в филогенезе.
5. Любое государственное образование пытается узурпировать родовую, индивидуальную, социальную и этническую реальность воли, сделав единственно доминирующей свою реальность воли из социальной соби государства, чаще всего совпадающую или находящуюся в синомии с реальностями этнической соби. Реальность воли – это стержень, на котором держится государство. Присутствие реальности воли в социальной соби государства – необходимое условие его существования, присутствие единой реальности внутреннего человека (духовной основы) в социальной соби государства – условие его стабильности и долговечности. Одна из основ государственного и социального устройства – иерархия социальных групп (состоящих из родов или отдельных людей) в онтологической лестнице. Уровень сформированности реальностей в индивидуальной соби является критерием развитости человека, а уровень сформированности реальностей этнической и социальной соби является критерием развитости этноса и государства соответственно, совокупность сформированных реальностей на индивидуальном, социальном и этническом уровне – является критерием развитости всего общества.
6. Каждая индивидуальная собь отдельного человека, образуя с такими же людьми социальную собь государства, социальной группы и этническую собь в их взаимодействии во времени (путем борьбы или согласования реальностей), образует полиреальную структуру исторической действительности. Виртуальный подход позволяет анализировать историческую действительность как извне – во взаимодействии реальностей соби, борьбы реальностей, развитие реальностей – телесности, сознания, личности, воли в индивидуальной соби каждого человека, так и изнутри – реконструируя психический склад (доминирующую реальность или виртуальный мир, его содержание, специфику законов существования), реконструируя картину мира людей определенного исторического времени, и на этой основе восстанавливая логику их поступков.

С точки зрения виртуального подхода сложная система взаимоотношений людей, социальных групп и этносов выглядит как взаимодействие их континуумов виртуальных реальностей – собей как отдельных людей, социальных собей государств, социальных групп и этнических собей, посредством содержащихся в них реальностей. В процессе взаимодействия отдельных людей и общностей происходит также два вида взаимодействия их реальностей: согласование и борьба реальностей. В процессе взаимодействия с другим человеком (или группой людей) каждый человек (или группа людей) стремится развернуть эту виртуальную, желаемую для себя реальность из (чаще всего виртуальной части) своей соби в консуетальной части соби другого человека (или группы людей), сделав ее доминирующей, то есть развернуть в виртуальный мир с тем, чтобы другой человек (или группа людей) принял её как естественную и занял отведенное ему, согласно желаниям этого человека (или группы людей), место в этой общей, разделенной, доминирующей в собях всех субъектов взаимодействия реальности – виртуальном мире. Впоследствии эта общая разделенная реальность девиртуализуется и консуетализируется в собях того и другого субъекта взаимодействия, приобретая статус действительности.

7. Одной из первых форм организации людей была родовая организация. В этой форме род представлял собой объединение людей, где реальности телесности, сознания, воли, личности, внутреннего человека были общими для всех людей, а люди были выразителями общеродовой воли. Первоначально род – это один человек с множеством носителей единой родовой сущности в виде физических членов рода. Развитие человека в филогенезе идет по пути отделения от рода, путем образования собственных реальностей в индивидуальной соби, сначала телесности, потом реальностей сознания, личности, воли и внутреннего человека. Этот процесс отделения человека от рода не завершен и в настоящее время, у части современных людей до сих пор сильно родовое начало.
8. Сопоставлена концептуальная модель виртуального подхода в истории с системным подходом, определены исходные точки соприкосновения между двумя подходами, обозначены их слабые и сильные стороны. В процессе работы были выделены основания, важнейшие категории обоих подходов, а также определено их соотношение относительно исследуемого предмета – человеческого общества в его развитии во времени. Определена принципиальная разница виртуального и системного подхода. Несмотря на разницу в исходных категориях, они не только не противоречат друг другу, но и способны сосуществовать в диалектическом единстве: диалектическое единство информации, и ее носителя распространяется и на основные категории системного и виртуального подходов – информации и реальности-носителя. Сопоставление виртуального и системного подходов показало системный характер всего человеческого общества в виртуальном подходе, а также всей совокупности ее гомогенно-гетерогенных подсистем. Диалектическое единство реальности и информации вполне можно распространить и на собственно оба подхода. Это возможное будущее двух подходов видится нам достаточно многообещающим по своей разрешающей силе.
9. Дана классификация террора и терроризма в виртуальном подходе. Террор – это и есть возникающий в результате некоторых действий (прежде всего, насилия) ужас от утраты человеком спокойствия или безопасности. При том страх вызывает не только сам террор, но и сама угроза его применения. Не только утрата спокойствия и благополучия, но и угроза утраты. Сама актуальная (виртуальная) возможность, стать жертвой террора. Определенная реальность, ядром которой является «Terror», есть целый актуальный, виртуальный мир, в который загоняется объект террора, и прибывает там, пока мир актуально существует. Эта реальность внедряемая путем борьбы реальностей в собь объекта террора, несет в себе «заряд» того парализующего ужаса (ингратуала), распространения которого желают террористы (в смысле люди применяющие методы террора). Террор как социальное, политическое явление реализуется посредством террористических актов – отдельных слагаемых, звеньев, компонентов, способов и инструментов, общих слагаемых террористического воздействия. Наконец, терроризм – это обобщенное понятие, обозначающее уже комплексное явление, внедряемая реальность включающая страх и ужас как цель и содержание определенных (террористических) актов и действий (по внедрению реальностей террора в собь объектов), сами акты и действия (осуществляемые путем борьбы реальностей), их конкретные результаты (подчинение объекта террора посредством виртуального мира террора) и весь спектр более широких последствий террора.
10. «Виртуальный конфликт – это такой конфликт, источник которого находится не в той реальности, в которой протекает сам конфликт, и он не может быть разрешен за счет средств, принадлежащих той реальности, в которой он протекает (230, с. 7). Мы полагаем, что казус конфликта существует в двух плоскостях: в сознании (соби) исследователя и соби потребляющей историческое знание общьности; как следствие первого в реальностях (совокупности реальностей – собях) реальностях – мирах системы генерируемого знания. Если причиной первой ипостаси виртуального конфликта можно считать противоречие между моноонтичным сознанием человека и общества, и реалиями изменяющегося мира укладывающегося только в рамки полионтичной парадигмы постнеклассического типа научной рациональности. То вторая ипостась, есть явный результат первой в обыденной и познавательной жизни. В познавательной жизни социума фиртуальный конфликт видится как чисто гносеологические сложности научного познания, не решающиеся в течении длительного времени. В обыденной социальной и индивидуальной жизни общества виртуальный конфликт подобен стихийному бедствию, повоцируя то уродливые «болезни общества» в двух видах: в виде злободневных социальных проблем – алкоголизма, безработицы, падения рождаемости, болезненности населения и т.д.; и проблем «черезвычайных» – терроризма, то стихийных социальных потрясений – войны революции и пр. Проблема обостряется тем, что виртуальный конфликт не разрешается усилиеми сторон а наоборот усугубляется. В результате практики попыток разрешения страдает масса народа в течении не ограниченного времени.
11. Для успешного решения виртуального конфликта как такового и профилактики его появления необходимо разрешить основную принципиальную задачу – разрушить моноонтичное сознание людей в них находящихся. Виртуальный конфликт приобретает сложный и неразрешимый статус в рамках только моноонтичного сознания. В моноонтичной парадигме причина виртуального конфликта «казус» – лежит вне познаваемой зоны что обезоруживает перед его опасностью. В случае разрушения «клетки» моноонтичного склада сознания посредством полионтизации виртуальный конфликт может быть адекватно диагностирован, казус установлен и разрешен так же легко, как и любой рядовой константный конфликт.
12. На данный момент определились две классификации виртуальных конфликтов в социуме: одна масштабная (по охвату), и вторая уровнево-иерархическая (по пяти уровням человеческого бытия человека и социума). Если удается определить уровень казуса виртуального конфликта в этой двухплоскостной системе координат, становится возможным целенаправленный подбор средств ликвидации аномии-казуса средствами практической виртуалистики – аретеи. Если казус ликвидировать и восстановить синомию, все проявления виртуса – болезненных симптомов конфликта либо исчезнут, либо виртуальный конфликт перейдет в костантную фазу. В константной фазе этот ранее виртуальный конфликт, утрачивает свою виртуальную природу и качественные характеристики. Этот уже константный конфликт может быть по-новому диагностирован и разрешен иными, константыми средствами конфликтлогии.
13. Борьба реальностей лежит в основе любого конфликта и, одновременно, употребляемое средство разрешения противоречий, лежащих в основе конфликта. Наиболее часто в истории подобные конфликты решаются открытой формой борьбы реальностей – физическим насилием (воинами, сражениями). В этой ситуации возможна победа одной из сторон в борьбе реальностей путем разворачивания своей реальности в коллективной или индивидуальной соби противника, либо в сменившихся в ходе борьбы реальностей условиях (реальностях, смыслах), удается провести устраивающее обе стороны согласование реальностей, заключив мир. Такова самая распространенная, схема взаимодействия людей сочетающая насилие и договоренность – борьбу и согласование реальностей.
14. В результате выше проведенной работы по сопоставлению виртуального системного и синергетического подхода, мы,прежде всего, убедились в принципиальной сопоставимости. Несмотря на разницу в базовых категориях, они не только не противоречат друг другу, но и способны сосуществовать в диалектическом единстве.
15. Все три подхода имеют общенаучную природу, что качественно отличает их от всех частнонаучных подходов. Благодаря этому, мы очевидно что категория «информация» и «система» – базовые для подхода системного. Категории «реальность», «виртуальность» и «полионтичность» – системообразующие для подхода виртуального. В свою очередь, для синергетического подхода базовыми категориями будут «самоорганизация», «хаос» и «порядок». В результате мы имеем на данный момент достаточно сложную методологическую ситуацию, когда механическое перенесение естественнонаучного системного и синергетического подходов не учитывает специфику социально гуманитарного знания, а часто наблюдаемый синтез системного, синергетического, или даже системно-синергетического подходов с другими возможно и дает какие-то результаты, но в любом случае создает эклектику в методологии. Проводимое сопоставление позволяет безэклектично, в случае необходимости, использовать совместно два или все три подхода вместе, что существенно расширяет как сферу, так и качество их применения.

Практическая значимость проведенного исследования состоит в том, что разработка, построение первой концептуальной модели виртуального подхода в истории выводит историческую науку из методологической тесноты классического этапа развития науки, не дающего возможности совершить качественный скачек, в более широкие методологические возможности полионтичной парадигмы постнеклассического этапа развития науки. Предоставляет возможность более полного, широкого и, вместе с тем, детального анализа как отдельного человека, общности, так и всего человеческого общества в исторической ретроспективе. Виртуальная антропология социально-исторического познания методологически структурирует весь спектр применяемых к истории как собственно исторических, так и не исторических научных подходов и их результатов по их отношению к центру концепции – человеку и человеческому обществу. Виртуальный подход в истории, включая в свой состав все применяемые в исторической науке методологические подходы, определяет дефицитные, не исследованные уровни, и организует их так, что не позволяет ни недооценить их значение в историческом процессе, ни преувеличить их значимость, преуменьшая значение других подходов, исследующие другие уровни бытия человека и общества. Виртуальный подход позволяет выполнить важнейшую метатеоретическую функцию, организуя историческое познание на всех уровнях, применяя средства каждого подхода адекватно исследуемому предмету – области – уровня человеческого бытия в социально-историческом познании. Построенная концептуальная модель может применяться в философском осмыслении социально-исторической действительности в антропологическом ключе.

ГЛАВА 1. ИСТОРИЧЕСКАЯ ЭВОЛЮЦИЯ ПОНЯТИЯ

«ВИРТУАЛЬНОСТЬ»

Слава Аллаху – Господу Миров.

Коран (Сура I «Открывающая»)

В конце XX века в обиход прочно вошел термин «виртуальная реальность», отражающий одно из самых значимых явлений нового столетия. Первоначально никак не концептуализированное понятие, чаще всего употребляемое как метафора, использовалось в разных смысловых значениях. Но, вместе с тем, сама идея «виртуальности», в каком бы смысле ее не употребляли, все более прочно укоренялась в общественном сознании. «Распространение понятия виртуальности в самых разных областях знания, наблюдаемое в последние годы, дает основания полагать, что в мировой науке и философии утверждается новая парадигма. На смену общенаучным понятиям управления и информации, пришедшим из кибернетики, синергетическим парадигмам самоорганизации и сингулярности, приходит системообразующая категория виртуальной реальности», пишет В.И. Фалько – автор книги о философии виртуальности (678, с. 3). Наиболее полно, на данный момент, историю возникновения идеи виртуальности с древнейших времен до наших дней рассматривали В.И. Фалько (678) и Н.А. Носов (449).

1.1. От виртуальности к виртуалистике

Многие исследователи отмечают, что понятие виртуальной реальности зарождается еще на этапе предфилософии – магии и мифологии. Магическая картина мира различает обычную (реальную) реальность, доступную внешнему восприятию, и иную, невидимую реальность, постигаемую с помощью телесного знания, знания сердца. «Без представлений о невидимой реальности, на которую можно воздействовать магически, не было бы философии, подобно тому как без веры магического сознания в во взаимосвязь явлений видимого и невидимого миров и регулярную повторяемость событий не было бы науки» (678,с.25). Так отмечается, что у бушменов пустыни Калахари существует пословица: «Есть сон, которому мы снимся». Карлос Кастанеда в своих работах описывает невидимую для внешних чувств «отдельную реальность», знанием которой обладают шаманы индейского племени Яки, и данная им характеристика позволяет отнести ее к виртуальной реальности. Более того, в его более поздних работах, говорится о том, что посредством специально разработанной Карлосом Кастанедой и его последователями системы «тенсегрети» с помощью которой можно не только взглянуть на мир «глазами членистоногих», но и уйти в другие миры – реально существующие, в которых можно жить и умереть.

Миф, как считает В.И. Фалько, воспринимаемый людьми как адекватное воспроизведение действительности, хотя и содержащее элемент не вполне реального бытия, сам по себе является виртуальной реальностью. Причем, зримые образы живых существ, по мере роста абстрактности мифологического сознания, представляли их почти нематериальными.

Предполагается, что, миф содержит в себе виртуальную модель объективной реальности, актуализируемую теоретической философией виде схемы абстрактных категорий. В древней философии он служит, как правило, основанием для синтеза исходных положений теоретических построений и, в то же время, той спасительной лагуной, в которую уходит теоретическое философствование, обнаруживая недостаточность собственных средств. В.А. Фалько предполагает: «В истории философии проявляются взаимопереходы своего рода виртуального и константного уровней общественного сознания, подобные тем, которые наблюдаются в психологической реальности» (678, с. 26). Он же предлагает следующую классификацию, базирующуюся на категориальной оппозиции виртуал – консуетал определенную Н.А. Носовым.

Восточная философская традиция характеризуется единством теории и мифа, где и взаимопереходы непрерывны, редко проявляясь в смене периодов яркого превосходства виртуала и константной реальности. Восточный путь философствования, включающий медитации как особые психотехнические процедуры, являет собой ярчайший образец впадения в виртуал. Константное мышление используется, по преимуществу, для изложения метода достижения виртуального психологического состояния и интерпретации выводов из достигнутых истин.

Древнеиндийская философия содержит в себе представления о виртуальностях различного рода. В ведической традиции и индуизме это – неподлинное бытие иллюзорного мира, который обыденное сознание считает действительным, но на деле скрытого под покрывалом майи; нереальная реальность всего, что уникально, отлично от Бога; это грезящая жизнь сознания как одно из четырех состояний Атмана, «Я»; это всевозможные иллюзорные формы существования, обусловленные прошлым Души, которые она проходит на пути к Единому, призрачное существование личности и индивидуальности; это предустановленность событий циклической истории, происходящих не в реальном времени, а в вечности или вневременных ситуациях (незначимые события). Выход философии и духовной практики буддизма в Нирвану трактуется часто как уход из бытия в небытие, иногда – как открытие сверх – бытия (В.И. Фалько. 2000).

Сам буддизм строится на полионтичной парадигме. В буддизме признается существование нескольких уровней сознания человека, не сводимых друг к другу, т.е. законы одной реальности не сводятся к законам другой реальности. Н.А. Носов, например, считает, что это дает возможность иметь дело с типами психических событий, принципиально не ухватываемых западной психологией: существующих только в актуальной форме, кардинально трансформирующихся в своем развитии, целенаправленно регулирующих соматические процессы и т.п.

Что принципиально важно, для буддиста, находящегося на определенном уровне реальности, все реальности более высокого иерархического уровня находятся в свернутом виде, они никоим образом не даны ему в ощущениях, понимании, представлении. Они не входят в его жизнь, и он о них знает только по рассказам других людей. Когда же он переходит на следующий уровень, то реальность этого уровня становится для него ощущаемой, видимой, несомненной в своем существовании; то, о чем он только слышал, становиться данным и ощущениях, и в представлении.

Продуктивность работы с индивидуальным сознанием буддистских моделей, определяемая признанием идеи полионтичности, ограничивается тем, что задается абсолютная жесткость иерархической структуры сознания. Это позволяет сделать модель технологичной, но исключает возможность существования других типов реальностей, не заданных в данной модели, и, тем самым. – других типов взаимоотношений между ними. Буддистская философия, считает Н.А. Носов, так же, как и европейская, строиться на предположении что сам философ стоит вне мира и строит модель внешнего мира. И поэтому буддистская парадигма так же абсолютна, как и западная.

В древнекитайской философии как, полагает В.И. Фалько, также встречаются предвосхищения понятия виртуальности, например, в диалектике скрытого и явного, бытия и небытия. Согласно «Дао дэ цзин», «в мире все вещи рождаются в бытии, а бытие рождается в небытии… Психотехническая и духовная практика Даосизма и Дзен-буддизма открыли Великую Пустоту – аналог Нирваны, который стал принципом пути сердца. Пустота, которая не имеет никакого отношения к иным горизонтам бытия и к Богу, не относится, следовательно, ни к актуальной реальности, ни к событиям трансценденции, имея признаки виртуального мира. Весьма интересен текст ламаизма – разновидности буддийской религии об инобытии человека после смерти – «Тибетская книга мертвых», которая существенно отличается от древнейших танатологических учений. Она имеет своей целью описание не столько фантастических картин потустороннего мира, сколько состояние человека на пути туда из этого мира, нравственно-психологическую подготовку человека к смерти. Книга практически не имеет аналогов в других культурах, и лишь в последнее столетие стала предметом активного переосмысления в западной науке и философии (В.И. Фалько. 2000).

В античной традиции наблюдается рождение двух типов теоретической философии из мифологии: италийская ветвь (Гесиод, орфики, пифагорейцы), для которой характерны во многом эзотерические традиции Востока, и ионийская (Гомер, милетцы, Гераклит), в которой рациональное, аналитическое начало более четко отделяет себя от мифа. Уже в рамках натурфилософии появляется различение актуального и потенциального существования. Так, у Анаксимандра, Гераклита, Анаксагора, Демокрита наличный, эмпирически данный Космос представляет собой лишь один из возможных вариантов актуализации возможностей, заложенных в исходном субстанциальном начале. В то же время, элеаты, актуализируя логическое рассуждение, виртуально содержащееся в мифологических основаниях и эзотерических методах италийской традиции, отрицают бытие возможности и утверждают существование только актуального бытия.

У Гераклита мы находим также критерий различения действительного бытия и психической виртуальной реальности в форме сновидений: «Для бодрствующих существует один общий мир, а из спящих каждый оборачивается в свой собственный». Плутарх распространяет этот подход на суеверия: «Для суеверного же никакой мир не является общим, ибо он и наяву лишен здравого рассудка, и во сне не может избавиться от страхов…».

В философии Платона предвосхищение идеи виртуальности можно обнаружить в известном символе пещеры (7 книга диалога «Государство»), где тени вещей принимаются узниками пещеры за подлинные вещи; в положении о том, что искусство творит призраки, а не подлинное бытие, различении подлинных и ложных копий – миражей, имитаций (именуемых в современной литературе симулякрами).

Аристотель закладывает предпосылки категории виртуальности в представлениях об абстрактной, бесформенной материи самой по себе как чистой возможности, о дуальной оппозиции понятий акта и потенции, диалектике потенции, энергии и энтелехии, в положении о несуществовании возникающего и существовании движущегося. Движение, по Аристотелю. – это актуальное. Но у него есть и свое потенциальное, которое неизвестно и невыразимо. Осуществленный переход потенциального в актуальное и есть энтелехия. Представления перипатетиков о соотношении актуального и потенциального бытия пронизывают всю последующую историю философии. Эти положения имеют важное значение для понимания актуализации виртуального, но непостижимость потенциального в классической философии свидетельствует об ограниченных возможностях эссенциального дискурса (В.И. Фалько. 2000).

По словам Хоружего С.С., «виртуальная реальность – неаристотелева реальность». Это связано с тем, что в философии великого древнегреческого мыслителя доминирующим началом является энтелехия, а вместе с нею и сущность (эссенция).

Неоплатоники развивают эссенциально – энергийный дискурс, приближающий античную мысль и способности «увидеть» невидимую виртуальность. Плотин в учении о творении мира как эманации божественного духа рассматривал придание формы бесформенному началу как приобщение к бытию.

Гностицизм развивает учение о материи, представляющее собой чистый иллюзионизм, в котором мир предстает в виде «чистой кажимости, лишенной решительно всякого объективного обоснования». Это значит, что в лице этого мира, воспринимаемого обычным сознанием как объективная реальность, но рассматриваемого гоностиками как иллюзия, мы видим перед собой философскую виртуальную реальность. Причем, в ней сочетаются элементы культурного гратуала и ингратуала, соответствующие противоположным тенденциям упадка и рождения нового миропонимания. В этот же период утверждается и полионтичная парадигма.

В IV веке ранневизантийский философ Василий Великий в своей натурфилософской работе «Беседы на шестоднев» утверждал, что некая реальность, может породить другую реальность, законы существования которой, не будут сводиться к законам существования порождающей реальности. На основе этой идей он интерпретировал акт творения мира, и актуального его существования.

Другой великий византиец Исаак Сирин рассмотрел принципы отношений между разными уровнями реальностей. Он утверждал, что соотношение уровней реальностей определяется не их абсолютным статусом, а теми усилиями, которые человек предпринимает, чтобы раскрыть для себя, а точнее сказать – породить в себе реальность следующего уровня. Так, Исаак Сирин предложил модель, названную позднее Н.А. Носовым «принципом матрешки»: количество и типы реальностей, которыми человек оперирует, определяются активностью самого человека, и по направлению движения к предельным реальностям, как «вверх», как и «вниз», человек может проходить в принципе бесконечное количество промежуточных реальностей, и эти предельные реальности в пределе сходятся, суть одно и то же. При этом каждая следующая раскрывающаяся реальность в «лестнице» восхождения энергетически питает объекты нижележащей реальности и обеспечивает целостность и полноту их бытия. В этом смысле более поздние философские изыски, в частности, анализ проблемы энергии в исихазме, считает Н.А. Носов, следует рассматривать как повторные и менее удачные попытки построения восточно-христианской философии, вызванные либо не знанием трудов первых византийских философов, либо не пониманием предложенных ими решений.

Христианская философия рождалась на стыке нового вероучения и античной теоретической мысли, перехода от древнего рационализма к религиозно-мистическому откровению. Августин Блаженный, закладывая основы христианской догматики, утверждает, что Бог создал из ничего диаду – духовный мир и бесформенную материю, которая хотя и была «невидимая и неустроенная», но все же отличалась от небытия. «И все-таки это было не полное «ничто»: было нечто бесформенное, лишенное всякого вида»; «отбросив всякую форму, назовем материей то, что никакой формы не имеет»; «то, что рождается и переходит из одного состояния в другое, нуждается в материи». Учитывая опыт неоплатонизма в христианский период, Августин сомневается в материальности бесформенного первозданного изменчивого начала. Вероятно, мысль Августина, находясь на стыке античных и христианских представлений, нащупывала неведомую теоретической философии виртуальную реальность, но эта категория так и осталась в недорожденном состоянии, заключенной в его до конца не разрешенных сомнениях, полагает В.И. Фалько.

Важнейшим достижением христианской мысли было новое измерение смыслового пространства, определяемого трансценденцией. Эта мысль приходит на смену восточному созерцанию изнутри и рефлексивному видению греками мира и себя извне. Трансценденция не есть простой мысленный рефлексивный выход за пределы наличного бытия. В трансцендировании духа к Богу обретается не условная позиция внешнего наблюдателя, а приобщение к Абсолюту.

Идея трансцендентного Бога задает вертикаль к миру наличного бытия. На этой вертикали могут быть расположены и события виртуальной реальности, считает В.И. Фалько. Рационалистическое осмысление прообразов понятия виртуальная реальность и введение термина «виртуальность» заслуга средневековой схоластики.

Дальнейшее приближение содержания термина «виртуальный» к современному его значению происходит в трудах средневекового логика Дунса Скота. Латинское virtualiter было главным пунктом его теории реальности, согласно которой, понятие вещи виртуально содержит в себе эмпирические атрибуты. Сама реальная вещь виртуально содержит в себе множество эмпирических качеств – качеств самой вещи, делающих потенциально возможным чувственный опыт. Понятие «виртуальный» Дунс Скот использовал для преодоления пропасти между формальным единством реальности (предполагаемым нашими концептуальными ожиданиями) и многообразием человеческого чувственного опыта. Подобным образом сегодня мы используем понятие виртуальности для установления связи наличной реальности с ожидаемым уровнем достижимой человеческой деятельности (В.И. Фалько. 2000).

В схоластике произошло изменение аристотелевской категориальной парадигмы: категории вещи, свойства, энергии, существования, потенциального, актуального и т.д. Реально схоластическая парадигма, пишет Н.А. Носов, сочетала аристотелевскую и платоновскую парадигмы, и проблемы разрешались за счет полагания второй онтологической реальности, в которой виртуально присутствует энергия, дающая силу для разворачивания акта, в этой же, второй, реальности происходит синтез простого в сложное, а точнее – существует виртуальная форма, объединяющая исходные элементы, и т.д.. Приращение в сравнении с аристотелевской парадигмой заключается в полагании полионтичности (точнее, бионтичности, дуализма) и установлении определенной связи (посредством virtus) между высшей и низшей реальностями, а в сравнении с платоновской парадигмой – в том, что категориальная структура, разработанная Аристотелем, сохраняется, но применяется только к одной из двух реальностей: субстанциональной – пассивной, неразвивающейся, существующей в абсолютном (т.е. в собственном, не связанном с высшей реальностью) времени и пространстве.

Но схоластическая парадигма обладает той особенностью, что в качестве второй реальности полагается предельная, божественная реальность, что приводит к тому, что в каждом событии обнаруживается божественное провидение. По мнению Н.А. Носова, это, по сути, противоречит идее иерархии реальностей, поскольку: а) фактически полагается существование только двух реальностей – субстанциональной и божественной (что выхолащивает идею иерархичности, так как два объекта всегда могут рассматриваться как соположенные, а не как иерархически соподчиненные) и б) эти реальности являются предельными, абсолютными, что противоречит идее об иерархической упорядоченности и определенного единства этих реальностей и порождает отношение антагонистичности между ними, поскольку их характеристики определяются через противопоставление друг к другу.

Следующий крупный шаг в исследуемом направлении сделал выдающийся мыслитель эпохи Возрождения Николай Кузанский. С помощью понятия «виртуальный» он решал проблемы соотношения актуальности существования и активности, энергийности жизненных сил, потенциальности будущего бытия: «…я гляжу на стоящее передо мной большое и высокое ореховое дерево и пытаюсь увидеть его начало. Я вижу телесными глазами, какое оно огромное, раскидистое, зеленое, отягощенное ветвями, листвой и орехами. Потом умным оком я вижу, что то же дерево пребывало в своем семени не так, как я сейчас разглядываю, а виртуально; я обращаю внимание на дивную силу того семени, в котором было целиком заключено это дерево, и все его орехи, и вся сила орехового дерева, и в силе семян все ореховые деревья. И я понимаю, что эта сила не может развернуться целиком ни за какое время, отмеренное небесным движением, но что все равно она ограниченна… Потом я начинаю рассматривать семенную силу всех деревьев различных видов, не ограниченную никаким отдельным видом, и в этих семенах тоже вижу виртуальное присутствие всех мыслимых деревьев. Однако, если я захочу увидеть абсолютную силу всех сил, силу – начало, дающую силу всем семенам, то я должен буду выйти за пределы всякой семенной силы и проникнуть в то незнание, где не останется уже ни каких признаков ни силы, ни крепости семени; там, во мраке, я найду невероятную силу, с которой даже близко не сравниться никакая мыслимая (представимая) сила. В ней начало, дающее бытие всякой силе, и семенной, и не семенной. Эта абсолютная и все превосходящая сила дает всякой семенной силе способность виртуально свертывать в себе дерево вместе со всем, что требуется для бытия чувственного дерева и что вытекает из бытия дерева; то есть в ней начало и причина, несущая в себе свернуто и абсолютно как причина все, что она дает своему следствию. Таким путем я вижу, что абсолютная сила – лицо, или прообраз, всякого лица всех деревьев и любого дерева; в ней ореховое дерево прибывает не как в своей ограниченной семенной силе, а как в причине и созидательнице этой семенной силы. Дерево, вижу я, есть некое развертывание семенной силы, а семя – некое развертывание той всемогущей силы. Я вижу еще, что, как дерево в семени не дерево, а сила семени и сила семени есть то, откуда развертывается дерево, так что в дереве не найти ничего, не происходящего из силы семени, так сила семени, в своей причине, силе сил, есть не семенная, а абсолютная сила. Стало быть, дерево в тебе, боге моем, есть сам ты, бог мой, и в тебе истина и прообраз его бытия; равным образом и семя дерева в тебе есть истина и прообраз самого себя, то есть прообраз и дерева, и семени. Ту истина и прообраз. Ограниченная сила семени есть сила видовой природы, ограниченная пределами вида и пребывающая в семени как конкретное начало. Но ты, мой боже, абсолютная сила потому природа всех природ» (Николай Кузанский, 1080).

Как видно из этого текста, Николай Кузанский принципиально иначе рассуждает, нежели современный ученый. Если последний ищет в условиях и более низких уровнях реальности, чем уровень семени, считает Н.А. Носов. – в ДНК, биохимических реакциях, физических законах, то Николай Кузанских – в более высоких уровнях реальности, применяя при этом категорию виртуальности.

Н.А. Носов по этому поводу пишет: «Если средневековый человек спросит у современного человека, почему орех прорастает и каким образом в орехе содержится ореховое дерево, то последний ничтоже сумняшеся ответит,– потому, что есть влага и тепло. Но средневекового человека такое механистическое объяснение не устраивает. Его интересуют не условия, при которых орех прорастает, а причина, по которой он прорастает. Современный человек может добавить к вышесказанному им, что вода и тепло запускают химические реакции, которые приводят к росту и реализации заложенной в орехе генетической программы. Но, не в пример современному, средневековый человек любопытен и задает вопрос: а почему эта самая генетическая программа начинает разворачиваться, разве в орехе есть сила, которая разворачивает эту программу? Современному человеку, который сжился с идеей силы, поскольку он окружен разными «силами природы» (физическими, химическими, психическими и проч. и проч.), не зазорно согласиться с тем, что в орехе есть сила. Но бесконечно любопытный средневековый человек продолжает интересоваться: а откуда в орехе сила? На такой глупый для современного человека вопрос, последний, проявляя вежливость, ответит, что в орехе – из орехового дерева, а в этом ореховом дереве – из предыдущего ореха, а в этом орехе – из предыдущего орехового дерева и так далее. Там, где для современного человека оканчивается область его интересов, для средневекового только начинается самое интересное, и он задает вопрос: а откуда же в самом первом орехе или ореховом дереве взялась эта сила? Проявляя чудеса сдержанности, современный человек отвечает, что орех состоит из маленьких молекул, молекулы – из еще более мелких атомов, а атомы – из совсем маленьких-маленьких, таких, что ни в какой микроскоп уже и не увидишь, элементарных частиц. Здесь, у современного человека все вопросы и ответы кончаются, у средневекового же человека – только начинаются, и он спрашивает: а откуда в этих элементарных частицах взялась энергия – это во-первых, а во-вторых, каким образом и за счет каких сил из достаточно простых частиц образовались более сложные атомы, из них – еще более сложные молекулы, а из них – невероятной сложности орех, а в-третьих, если элементарные частицы невидимы, то откуда уважаемый и мудрый собеседник о них знает – может быть, эти пресловутые частицы и не существуют, а есть плод порождения уважаемого и мудрого ума, и как в этом смысле понимать категорию существования?» (449, с. 14-15).

В философии Фомы Аквинского категория виртуальности является принципиально важной – с ее помощью он разрешал проблему онтологического сосуществования реальностей разного иерархического уровня и проблему образования сложного из простых элементов, в частности души мыслящей, души животной, души растительной. «Ввиду этого следует признать, что в человеке не присутствует ни какой иной субстанциональной формы, помимо одной только субстанциональной души, и что последняя, уж сколь скоро она виртуально содержит в себе душу чувственную и душу вегетативную, равным образом содержит в себе формы низшего порядка и исполняет самостоятельно и одна все те функции, которые в иных вещах, исполняются менее совершенными формами. – Подобным же образом можно сказать о чувственной душе животных, о вегетативной душе в растениях и вообще обо всех более совершенных формах и их отношении к менее совершенным» (Фома Аквинский. Сумма теологии).

Выдающийся схоластический философ Сигер Брабантский, с помощью категории virtus решал проблему соотношения психики и тела: Мышление есть, без сомнения, действие, свойственное человеку, и в этом его счастье, как говорится в десятой книге «Этики» (Аристотеля). Ибо разум, от которого происходит мышление, есть высшая способность (virtus) человека и свойственен человеку. Но из того, что мышление есть действие, свойственное человеку, не следует, что субстанция самого человека как сложного существа, от которого исходит мышление, соединяется с другой частью сложного, как изображение с воском; достаточно, чтобы они соединялись указанным выше образом.

Наконец, должно сказать, что разумная душа есть осуществление тела потому, что действуя внутри по отношению к телу, она может быть названа осуществлением и формой тела» (Сигер Брабантский, Антология мертвой философии. Т.1, ч.2. М., 1969. с. 819).

Таким образом, для схоластической философии «виртуальный» одна из центральных категорий.

Философская мысль Нового времени обращается на самое себя, и виртуальность видится, прежде всего, в душе. Это проявляется в теории врожденных идей Рене Декарта и Готфрида Лейбница: «Сгибы находятся в душе, и актуально существуют только в ней. Воистину – это «врожденные идеи»: чистые виртуальности, чистые потенции, чье действие проявляется в составе или задатках (сгибах) души, и чье завершенное действие состоит в каком-либо действии, совершающемся в душе (внутренний разгиб). …В этом смысле Лейбниц различает: виртуальность или идею; модификацию, склонность, предрасположенность или привычку, подобную потенциальному действию в душе; тяготению к поступку и сам поступок как актуализацию действия» (Делез Ж., с. 41). Лейбниц отвергает чистые потенции схоластической философии и идею tabula rasa Джона Локка как голую способность. Он пишет, что способности без всякой деятельности, т.е. чистые потенции схоластической философии, представляют тоже только фикции, не существующие вовсе в природе и получающиеся лишь путем абстракции. Лейбниц полагает что настоящие потенции никогда не бывают простыми возможностями. В них имеется всегда тенденция и действие.

Эти положения важны для различения категорий возможности и виртуальности, хотя с современных позиций это понимание может быть уточнено. Складчатая природа мира, по Лейбницу, предвосхитившая фрактальные структуры, представляет собой, по существу, виртуальность, которая актуализируется только во внутренних складках души. Мир мыслится Лейбницем как наилучший из всех возможных. «Лейбниц считает, что существует бесконечное множество возможных миров, из которых Бог выбрал наилучший, потому что он все производит по требованию высочайшего разума. Предустановленная гармония мира содержит в себе виртуально актуализацию всех будущих событий (В.И. Фалько, 2000).

Начиная с эпохи Просвещения и Иммануила Канта, философия постепенно развивалась от идеи уникальной реальности единственного неизменного мира к идее множества миров, предваренной еще учением Дж. Бруно. Кант провел различие между трансцендентным и трансцендентальным, которое будет полезно для разработки метафизики виртуальности. Для методологии виртуалистики может быть полезен опыт разработки трансцендентального мышления, в частности, диалоги, дополняющей рефлексию.

В своей работе «Грезы духовидца, поясненными грезами метафизики» и нескольких письмах к Моисею Мендельсону, И. Кант дает серьезный анализ мистических видений шведского религиозного теософа Э.Сведенборга. Суть вопроса он формулирует следующим образом: «По моему мнению, вся задача заключается в том, чтобы найти данные для разрешения проблемы: каким образом душа может находиться в мире, присутствуя и в существах материальной природы, и других существах подобных ей?» И. Кант полагает, что если различные люди имеют каждый свой собственный мир, то есть основание полагать что они грезят. Он распространяет этот критерий и на грезы Сведенборга как на «сновидца чувства» и грезы метафизиков, таких как Вольф и Крузий, называя их «сновидцами ума». Кант говорит о предметах и предзнаменованиях, появившихся на горизонте науки и свидетельствующих о близком наступлении времени, когда фольвианская метафизика перестанет грезить и философы к тому времени очутятся в мире, общем для всех, подобно тому, в котором давно уже живут математики. Это было, по существу, ожидание актуализации виртуальной составляющей философии, пишет В.И. Фалько.