Топчий М.В., Чурилова Т.М.
СТРЕСС КАК ОБЪЕКТ
НАУЧНОЙ РЕФЛЕКСИИ
УДК 159.9 6 616-009.8
ББК 88.53
Т 58
Издается по решению Ученого Совета НОУ ВПО
«Северо-Кавказский социальный институт
Рецензенты:
Недбаева С.В., доктор психологических наук, профессор, НОУ ВПО «Армавирский социально-психологический интитут»
Плугина М.И., доктор психологических наук, доцент, ГОУЦ ВПО Северо-Кавказский государственный технический университет
Стресс как объект научной рефлексии / М.В. Топчий, Т.М. Чурилова.
.– Ставрополь: НОУ ВПО СКСИ, 2009.- 312 с.
ISBN 978-5-9983-0009-7
В монографии изложены теоретические подходы к становлению и развитию теории стресса. Проанализированы подходы к изучению стрессфакторов. Сделана попытка описать эволюцию понятия «стресс», «травматический стресс». Рассмотрены теоретические подходы к изучению и измерению посттравматической стрессовой реакции. Отражены исследования авторов. Описаны современные психолого-антропологические подходы к исследованию особенностей стрессовых реакций. Изложены концептуальные подходы к психосоматике и психологическая картина соматических болезней стресса. Дана характеристика методам и критериям оценки уровня стрессовой реакции и адаптации. Показаны детерминанты устойчивости к стрессу и сходство и различия механизмов психологической защиты и совладания со стрессом. Раскрыты особенности социально-психической адаптации личности, имеющей травматический опыт. Представлены предпосылки возникновения и критерии диагностики социально-стрессового расстройства. Проанализированы условия социально-психологическая поддержки и сопровождения адаптации личности, имеющей травматический опыт. Книга может быть полезна для всех, кто интересуется проблемой стресса.
© Чурилова Т.М.
© Топчий М.В.
©НОУ ВПО СКСИ
Чурилова Т.М., Топчий М.В.
СТРЕСС КАК ОБЪЕКТ
НАУЧНОЙ РЕФЛЕКСИИ
Монография
Ставрополь
2009
| ОГЛАВЛЕНИЕ | |
| ПРЕДИСЛОВИЕ | 6 |
| ГЛАВА 1. СООТНОШЕНИЕ ПОНЯТИЙ «СТРЕСС», «ТРАВМАТИЧЕСКИЙ СТРЕСС», «ПОСТТРАВМАТИЧЕСКОЕ СТРЕССОВОЕ РАССТРОЙСТВО» | |
| 1.1. Развитие классической теории стресса | 9 |
| 1.2. Общие понятия о стрессовых стимулах | 20 |
| 1.3. Становление и развитие теории травматического стресса | |
| 1.3.1. «Травматический стресс», «травматический опыт» «травма» как предмет исследований | 30 |
| 1.3.2. Теоретические модели, объясняющие этиологию и патогенез посттравматического стрессового расстройства | 35 |
| 1.3.3. Исследования в области посттравматического стрессового расстройства | 41 |
| ГЛАВА 2. ПОДХОДЫ К ИЗУЧЕНИЮ ОСОБЕННОСТЕЙ СУБСТРЕССОВЫХ РЕАКЦИЙ И ПСИХОСОМАТИЧЕСКИХ ЗАБОЛЕВАНИЙ | |
| 2.1. Современные представления о закономерностях развития стрессовых реакций | 62 |
| 2.2. Психолого-антропологические исследования особенностей стрессовых реакций | |
| 2.2.1. Признаки кратковременного стресса (стрессовый кризис первого ранга) | 78 |
| 2.2.2. Эмоции и поведение при кризисе второго ранга | 83 |
| 2.2.3. Стрессовая активизация при кризисе третьего ранга | 84 |
| 2.2.4. Стресс умирания | 89 |
| 2.3. Психосоматические заболевания | |
| 2.3.1. Психологическая картина психосоматичсеких заболеваний | 91 |
| 2.3.2. Концептуальные подходы к психосоматике | 124 |
| ГЛАВА 3. КРИТЕРИИ И МЕТОДЫ ОЦЕНКИ УРОВНЯ СТРЕССОВОЙ РЕАКЦИИ | |
| 3.1. Критерии оценки состояний и уровня стресса | 151 |
| 3.2. Методы исследований | |
| 3.2.1. Физиологические методы исследования | |
| 3.2.1.1. Электроэнцефалография | 155 |
| 3.2.1.2. Электрокожный метод измерения вегетативных показателей нервной системы | 156 |
| 3.2.1.3. Исследование гемодинамических показателей | 160 |
| 3.2.1.4. Электромиографические методы измерения | 163 |
| 3.2.1.5. Исследование биохимических показателей стресса | 165 |
| 3.2.2. Психофизиологические объективные методы исследования | 168 |
| 3.2.3. Психологические методы субъективной оценки состояния и личностных характеристик | 172 |
| 3.2.4. Характеристики и измерение переменных, связанных с индивидуальными различиями | 175 |
| ГЛАВА 4. СТРАТЕГИИ ПОВЕДЕНИЯ ПРИ СТРЕССЕ | |
| 4.1.Детерминанты устойчивости к стрессу | |
| 4.1.1. Факторы влияния на переживание стресса | 189 |
| 4.1.2. Модели механизмов, объясняющие отношения человека со стрессорами | 197 |
| 4.2. Сходство и различия механизмов психологической защиты и совладания со стрессом | 199 |
| 4.3. Психологическая защита как феномен | |
| 4.3.1. Оценка и анализ защитных механизмов в отечественной и зарубежной психологии | 202 |
| 4.3.2. Механизмы психологической защиты | 216 |
| 4.4. Копинг-поведение и механизмы совладания со стрессом | |
| 4.4.1. Развитие теории копинга | 236 |
| 4.4.2. Способы совладающего поведения | 240 |
| ГЛАВА 5. СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ СТРЕССА | |
| 5.1. Теоретические подходы к проблеме адаптации | 261 |
| 5.2. Особенности социально-психической адаптации личности, имеющей травматический опыт | 270 |
| 5.3. Социально-стрессовые расстройства | |
| 5.3.1. Предпосылки возникновения социально-стрессового расстройств | 279 |
| 5.3.2.Критерии диагностики социально-стрессового расстройств | 286 |
| 5.4. Социально-психологическая поддержка и сопровождение адаптации личности, имеющей травматический опыт | 291 |
ПРЕДИСЛОВИЕ
Интерес к проблеме стресса, о котором, казалось бы, уже все сказано, не стихает. Кажется, что о стрессе знают все и вс. По мнению известного российского психофизиолога Ю.И.Александрова (2006) «стресс стал одним из самых модных медико-психологических диагнозов. Этот диагноз ставится человеку, когда у него в личной жизни, в быту или на производстве возникают какие-либо проблемы, которые приводят к ухудшению его психического и физического здоровья». Действительно, элементы стресса испытывают постоянно все, кто активно включен в социальную жизнь, кто страдает от одиночества, кто здоров и кто болеет…
Все время у человека возникает необходимость принимать решения, находить свободное время для занятий с детьми, уборкой дома, работой над собой. Повседневно-бытовой стресс, дефицит времени, информационный прессинг, экологические проблемы, ухудшение состояния здоровья людей включили вс население в поиски способов борьбы со все более растущими нагрузками.
Мы согласны с заявлением российского ученого Ю. Н. Корыстова (1997), который считает, что «мы вступили в эпоху, когда стресс играет определяющую роль в заболеваниях человека – до 90% всех заболеваний могут быть связаны со стрессом. Эмоциональный стресс является главной причиной сердечно-сосудистых поражений, неврозов, некоторых болезней желудка и кишечника, увеличивает вероятность инфекционных заболеваний и осложняет их течение. К настоящему времени большинство исследователей сходятся во мнении, что чрезмерный стресс, возникающий в конфликтных или безвыходных ситуациях и сопровождающийся депрессией, чувством безнадежности или отчаяния, увеличивает вероятность возникновения многих злокачественных новообразований». Данное мнение разделяют практически все специалисты, работающие в области психологии стресса, который, как и десятилетия назад, остатся одной из главных «болезней века», представляющей серьезную угрозу трудоспособности и качеству жизни населения развитых стран мира (Китаев-Смык Л.А., 1983; Судаков К.В., 1997; Bauman U., Cobb S., 1976; Канен В. В. Слуцкер Д. С., Шафран Л. М., 1980; Китаев-Смык Л.А., 1983). Значительное повышение темпа жизни, социальные и политические трансформации, увеличение экологических, эмоциональных и информационных нагрузок придают проблематике психологического стресса и, в особенности, проблеме индивидуальной устойчивости к стрессу особое звучание. «Стресс оказывается, во-первых, расплатой за технический прогресс и, во-вторых, как следствие этого – вездесущим спутником человека» пишет в связи с этим М.Сандомирский (2008).
Феномен стресса в том, что его изучением может заниматься профессионально врач, психолог, социолог, педагог, физик, экономист – учение о стрессе становится междисциплинарным направлением, что позволит, по всей видимости, сформировать целостный взгляд на это сложное явление (Бодров В.А., 2000; Никифоров Г.С. (ред.), 2000; Appley & Trumbull, 1986).
C.P. Kimbull (1979) для обозначения данных междисциплинарных взаимодействий предложил термин «социопсихопатофизиология». Такая интеграция, по мнению одного из ведущих российских специалистов, исследующих проблему психологии посттравматического стресса, Н.В.Тарабриной (2008) обусловлена, прежде всего, изучением психологических последствий воздействия психотравмирующих стрессоров высокой интенсивности на человека, ставшего участником или свидетелем катастрофических ситуаций.
Большинство исследователей, работающих в конкретных областях изучения стресса, в частности, изучающие проблему индивидуальной устойчивости к стрессу, считают, что до настоящего времени не достигнуто не только концептуального, но даже терминологического единства (Бодров В.А., 2000; Реан А.А. и др., 2006; Воложин А.И., Субботин Ю.К., 1987; Тарабрина Н.В., 2008; Cooper C. Payne R., 1978; Lazarus R., 1993). По-прежнему актуальной остается необходимость разработки адекватных методических средств для оценки индивидуальной устойчивости к стрессу. Исходя из исследований данной проблемы, Б. Б. Величковский пришел к выводу, что это диктуется, по крайней мере, тремя важными обстоятельствами. Во-первых, устойчивость к психологическому стрессу традиционно рассматривается как профессионально важная черта в напряженных видах труда. Во-вторых, индивидуальная стрессоустойчивость представляет большой интерес как основная промежуточная переменная, опосредующая хорошо известную связь между уровнем объективно испытываемого стресса и развитием различного рода соматических заболеваний. В-третьих, некомпенсированное воздействие интенсивных стресс-факторов, равно как и переживание хронического стресса, может приводить к разнообразным психическим нарушениям, таким как депрессия, неврозы и синдром посттравматического стресса. Помимо этих оснований, имеющих очевидную практическую направленность, самостоятельное значение имеет поиск новых путей операционализации содержания таких сложных индивидуальных характеристик, к которым относится индивидуальная устойчивость к стрессу. Обоснование стратегий разработки адекватного методического аппарата для анализа системных личностных свойств и качеств человека соответствует актуальным запросам современной психодиагностики, психологии индивидуальных различий и, в перспективе, математической психологии (Б. Б. Величковский, 2007).
Феномены стрессоустойчивости в различных её формах изучаются разрозненно, пока еще только апеллируя к необходимости интеграции подходов на едином теоретическом основании (Бодров В.А., 2000; Тарабрина Н.В., 2008; Carver, 1998; Richardson, 2002).
Анализ доступных нам литературных источников показал, что в последние десятилетия отмечается достаточно быстрое увеличение количества эмпирических исследований, посвященных изучению психологических последствий пребывания человека в травматической ситуации. Тем не менее, многие теоретико-методологические аспекты этой проблемы остаются либо нерешенными, либо дискуссионными.
Очевидно, что практически все исследователи, изучающие феномен стресса, обращаясь к классической теории стресса Г.Селье, пытаются дать оценку ее роли в развитии современной теории стресса. Как считают В.А. Абабков и М. Перре, «…физиологические представления о стрессе Г.Селье в настоящее время – скорее достояние истории, чем современные научные данные». Отечественные исследования в психиатрии и психологии до 70-х годов опирались на физиологическое определение стресса по Г.Селье. В последние десятилетия знания о содержании понятия «стресс» в значительной степени изменились и усложнились.
Мы полностью согласны с мнением авторов, что подход в отечественных и зарубежных монографиях к проблеме стресса преимущественно с позиций одной области, затрудняет понимание их взаимосвязи и. как следствие, приводит к научно необоснованному выбору диагностических или психотерапевтических подходов. Собственно, это и обусловило структуру нашей скромной работы.
Многообразие этиологических, патогенетических, диагностических признаков поведенческих реакций, обусловленное сложностью взаимоотношений, экономических, геополитических коллизий, требует дальнейшего углубленного изучения проблем стресса. Мы присоединяемся ко мнению ведущих отечественных и зарубежных ученых, считающих, что одной из самых актуальных проблем современной психологии стресса является исследование феномена травмы. «Я знаю, что травматический опыт людей в России – бывшем Советском Союзе – не завершился, да и мы в Америке, со всем нашим «материальным достатком», страдаем от некого духовного вакуума и других аспектов травматического разрушения…» – эти слова известного американского психоаналитика Дональда Калшеда подтверждают необходимость данной работы. К сожалению, по событиям начала XXI столетия можно утверждать, что новый век принес множество психотравмирующих ситуаций. Проблема травматического стресса становится все более важной для нашей страны. Взрыв на Чернобыльской АЭС, война в Афганистане, в Чечне, взрывы в Буйнакске, Волгодонске, Москве, Каспийске, авария на Саяно-Шушенской ГЭС, захваты заложников в разных городах России – неполный перечень самых значимых экстремальных событий, с которыми столкнулось наше общество в последние годы. Исследователям предстоит ответить еще на множество вопросов, так как на сегодняшний день не вызывает сомнений тот факт, что любая экстремальная ситуация, будь то техногенная катастрофа, стихийное бедствие, насилие и т.д., может стать причиной возникновения пограничных психических расстройств.
ГЛАВА 1. СООТНОШЕНИЕ ПОНЯТИЙ «СТРЕСС», «ТРАВМАТИЧЕСКИЙ СТРЕСС», «ПОСТТРАВМАТИЧЕСКОЕ СТРЕССОВОЕ РАССТРОЙСТВО»
- Развитие классической теории стресса
Слово «стресс» (stress) в том значении, в котором мы употребляем его сегодня, прозвучало в 1303 году в стихах поэта Роберта Маннинга: «...эта мука была манной небесной, которую Господь послал людям, пребывавшим в пустыне сорок зим и находившимся в большом стрессе»). Обозначая в английском языке состояние давления, натяжения, усилия, напряжения в технике, в жизни чаще означает давление обстоятельств.
Физиологические, психологические, социальные реакции людей и животных на чрезвычайные воздействия до Ганса Селье изучали сотни исследователей, не называя их «стрессом». Впервые реакцию организма на стресс описал в 1932 году психолог Уолтер Кэннон, назвавший стресс «реакцией борьбы» или «бегства» (см. Гринберг Дж., 2002.).
В литературу по медицине и психологии термин «стресс» прочно вошел с 1936 г., после появления в журнале «Nature» короткого сообщения никому неизвестного канадского физиолога Ганса Селье под названием «Синдром, вызываемый разными повреждающими агентами». Еще в студенческие годы Селье обратил внимание на тот очевидный факт, что общее недомогание, потеря аппетита температура, озноб, ломота и боли в суставах являются исходным началом различных инфекционных заболеваний. Эксперименты подтвердили правоту молодого ученого.
Большое впечатление вызвало у Г. Селье встреча с Иваном Петровичем Павловым в 1935 году. «Эти беседы вдохновляли меня в течение всей моей жизни. Портрет Павлова висит в холле нашего института (ныне Интернациональный институт стресса – авт.) рядом с портретами Эйнштейна и моего соотечественника, открывшего инсулин, сэра Фредерика Бантинга, который опекал меня, когда я начал изучать стресс»,– вспоминает Г. Селье (1979). По всей видимости, открытие И.П.Павловым условных рефлексов, предопределило направленность концепции стресса на понимание способности организма выходить на уровень готовности к экстремальным стрессогенным воздействиям, опережая их. Известно, что о неспецифических болезненных проявлениях защитных реакций организма, ставших основой учения о стрессе, И.П.Павлов и его ученики неоднократно заявляли как о «стандартных формах нервных дистрофий» (см. Китаева-Смык Л.А., 2009).
В ставшей классической книге «Стресс в нашей жизни» Селье описал физиологические изменения, которые происходят в организме в результате стресса, подчеркивая отсутствие прямой зависимости эмоциональных переживаний от них. Им было установлено, что не только инфекции, но и такие вредоносные действия, как ожоги, ранения, охлаждения и др. вызывают не только специфические для каждого из них последствия, но и комплекс однотипных биохимических, физиологических и поведенческих реакций – патофизиологический «синдром ответа на повреждение как таковое». Эта реакция организма на любую «вредность», направленная на мобилизацию защитных сил организма, позже получила название «триада Селье», или общего адаптационного синдрома (Селье Г., 1966).
При непрекращающемся действии стрессогенного фактора проявления «триады стресса» изменяются по интенсивности, в связи с чем Г.Селье выделял три стадии этих изменений.
Первую стадию Г. Селье назвал alarm-reaction, что означает «мобилизация по пожарной тревоге» в случае использования «поверхностной» адаптационной энергии (Селье Г. 1979). В русскоязычных статьях, книгах и учебниках слово «аларм» переводится как «стадия тревожности», «реакция тревоги», что, по мнению Китаева-Смык Л.А., состоявшим на протяжении многих лет с Г.Селье в переписке, в корне неправильно. Ученый ссылается на то, что автором концепции стресса не было использовано слово «тревожность» (anxiety). Кроме того, тревожность, боязливость, беспокойство могут возникать и в других стадиях стресса, по мнению Китаева-Смык Л.А., а в первой стадии могут проявляться и смелость, и ярость, и страх (Китаев-Смык Л.А., 2009).
Предполагая ограниченность адаптационных возможностей организма, автор концепции стресса предположил ограниченность адаптационных возможностей организма. «Ни один организм не может постоянно находиться в состоянии тревоги. Если агент настолько силен, что значительное воздействие его становится несовместимым с жизнью, животное погибает еще в стадии тревоги, в течение первых часов или дней. Если оно выживает, за первоначальной реакцией обязательно следует «стадия резистентности» или адаптации (Селье Г., 1979). На этой стадии было установлено экспериментально, что адаптационные ресурсы организма расходуются чрезмерно, т.к. общая мобилизация защитных сил организма требует, в первую очередь, гормональной перестройки. Мозговым слоем надпочечников начинает обильно выделяется адреналин, корой надпочечников – глюкокортикоиды, усиливается выработка и выброс в кровь адренокортикотропного и тиреотропного гормонов гипофиза. Начинается процесс перестройки системы регуляции, настроенный на компенсацию действия раздражителя. Признаки, характерные для первой стадии, постепенно исчезают. Функциональные возможности организма повышаются на величину выше исходного уровня, может наблюдаться повышение стрессоустойчивости. Анаболические процессы преобладают над катаболическими с тенденцией к восстановлению массы тела.
Если действие вредоносных факторов долго не удается устранить и преодолеть, а компенсаторные возможности организма исчерпаны, развивается третья стадия стресса – истощения. «Мы до сих пор не знаем, что именно истощается, но ясно, что только не запасы калорий» писал Г. Селье в 1979 году. На этой стадии, как и на первой, вновь появляются сигналы о несбалансированности стрессогенных требований. Приспособительные возможности организма снижаются, он хуже сопротивляется новым вредностям, увеличивается опасность заболеваний. Необратимые химические изменения, их накопления при стрессе в тканях, приводят к поражению мозговых и нервных клеток, преждевременному старению. Третья стадия развития стресса, то есть до гибели организма, изучена в экстремальных натурных условиях, либо в экспериментах над животными, что затрудняет получение достоверных данных (Бродхерст П.Л., 1975; Стенько Ю.М. 1978, Стенько Ю.М., 1981; Франкл В. 1990).
Вслед за другими авторами мы считаем, что системная разработка Г.Селье концепции стресса позволила расширить понятие об этом феномене, повлиявшем на судьбу науки. Так в более поздних работах Селье предложил классификацию разновидностей стресса, в основу которой была положена интенсивность воздействия стрессора. В своей книге «Стресс без дистресса» Селье высказал мысль о том, что у человека при определенных стрессовых ситуациях могут наблюдаться положительные эмоции. В книге «Стресс моей жизни» автор говорит о социальных и поведенческих аспектах стресса, о том, что люди должны найти свой личный природный уровень стресса (на основе альтруистического эгоизма). Небольшой стресс, по его мнению, способен носить стимулирующий характер, способствовать плодотворной активности, приносить положительные эмоции. Приятные формы стрессовых переживаний, связанные с муками любви, творчества, с восторгом и вдохновением, были названы Г.Селье (1977) эустрессом.
Болезненные стрессовые физиологические процессы вследствие чрезмерного стресса получили название дистрессоров (англ. distress – истощение, несчастье).
Для нас оказалось интересным применение термина А. В Котельниковой, характеризующей дистресс при характеристике ситуации вынужденной миграции, когда вполне сложившиеся жизненные структуры рушатся, и практически не остается сколько-нибудь ясных и четких ориентиров, определяющих дальнейшее развитие событий. В совокупности признаков негативных эмоциональных состояний (депрессии, тревоги, враждебности и т.д.) вынужденных переселенцев, диагносцируемых по методике SCL.-90.-R, она видит «наличный психический дистресс» (Котельникова А. В., 2009).
По мнению Селье (1961), продолжительные стрессы отмечаются при сочетаниях неблагоприятных факторов, когда наступает не радость преодоления, а чувство беспомощности, безнадежности, сознание чрезмерности, непосильности и нежеланности, обидной несправедливости требуемых усилий. Когда события, в том числе и положительные, накладываются одно на другое и выходят за границы наших приспособительных возможностей, возникает гиперстресс (hyperstress). Причину гипостресса (hypostress) или недостаточного стресса Г. Селье видит в недостатке стимуляции, что может приводить не только к скуке, но и поиску таких новых впечатлений, ощущений, как алкоголь или наркотики (Селье Г., 1970).
Исследования Г. Селье оказались настолько интересными и важными, что у него появилась масса последователей, причем механизм, критерии стресса продолжали уточняться и углубляться.
А.А. Реан, А.Р. Кудашев, А.А. Баранов (2006) обращают внимание на то, что наряду с формулировкой Г. Селье в 50-60-с годы XX века западные авторы определяли стресс как:
– состояние нарушения гомеостатического равновесия или сумму реакций, направленных на восстановление этого равновесия (Ulrich С., 1960);
– состояние организма, который воспринимает угрозу его благополучию (или целостности) и направляет всю энергию на свою защиту (Coter С. N., 1964);
– любое состояние, вызванное нарушением нормального функционирования организма (Arnold М., 1967).
Постепенная смена модели стресса Г. Селье началась после выхода книги R. Lazarus «Psychological stress and the coping process» (1966).
В концепции психологического стресса Р. Лазарусом впервые было предложено разграничение психологического и физиологического понимания стресса по этиологическому признаку. Реальные раздражители (шум, вибрация, температура) были обозначены им причиной физиологического стресса. Психологический стресс был обозначен Лазарусом как реакция на особенности взаимодействия между личностью и окружающим миром, основанная на когнитивных процессах, образе мыслей и оценки ситуации, знания собственных ресурсов. Однако такое разделение тоже довольно условно, так как физиологический стресс всегда включает элементы психического (эмоционального), а в психический стресс вызывает физиологические изменения. В этом отношении более правомерна позиция В. Л. Марищука (1984, 1995), считающего, что любой стресс является и физиологическим, и психическим (эмоциональным).
Тем не менее, взгляд на стресс Р. Лазарусом как на результат субъективной оценки вредного стимула и на копинг, как способ совладающего поведения, стал на долгие годы определяющим в исследованиях стресса. Следует подчеркнуть – утверждение Лазаруса о том, что именно копинг является стабилизирующим фактором, который может помочь личности поддерживать психосоциальную адаптацию в период воздействия, стало отправной точкой для необъятного количества исследований. В рамках теории стресса и копинга Р.Лазаруса, основанной на учете интеллектуальных и личностных особенностей, изучался целый ряд факторов: стимул, когнитивная оценка угрозы, реакции, психологической защиты, значимости ситуации для объекта, социальные условия (R.Lazarus, 1966).
Важность концепции Лазаруса, работ его последователей в том, что подчеркнуто понимание значимости оценки опасности, что ставит перед необходимостью «взвешивания» самой ситуации, внутренних резервов и выбором способа совладания. Важным вкладом в психологию стресса можно считать исследования американских психологов, которые установили, что когнитивная оценка ситуации зависит от уровня личностной тревожности, эффективности предполагаемого противодействия угрозе, реакции человека на возникшее у него состояние тревоги (Spielberger C.D., О'Neil H.F., Hansen J., Hansen D.N. 1972). Было показано, что у индивида, воспринимающего определенный раздражитель или ситуацию, как несущие в себе, актуально, или потенциально, угрозу, опасность, развивается беспредметная тревога и, как эмоциональная реакция – страх. Результаты исследований показали, что процессы оценки угрозы, связанные с анализом ситуации, включают простые перцептивные функции, процессы памяти, способность к абстрактному мышлению, элементы прошлого опыта.
Обращает на себя внимание то, что понятие угрозы – центральное в когнитивной теории психологического стресса – отражается во всех оценках стрессовых состояний.
В частности, это прослеживается в дифференциации реакций, предложенной J.R. Nitch в 1981 году (см. Перре, М. Бауманн, 2002), которая рассматривает стресс:
– раздражающее, отягощающее, усложняющее течение событие, несущее дополнительную нагрузку;
– эмоциональную реакцию на определенное событие, связанную со стрессовым переживанием;
– промежуточную переменную между раздражителем и реакцией на него.
– трансактный процесс столкновения индивида с окружающим миром.
Последнее утверждение опирается на мнение R.S.Lasarus и R.Launier (1981) считающих, что стресс как трансактный процесс начинается со специфической оценки какого-либо события и собственных ресурсов по его преодолению.
Попытки раскрыть структуру и особенности стрессовых реакций осуществлялись не только в рамках когнитивной теории психологического стресса. Существует достаточно большое количество концепций, моделей стресса, как у отечественных, так и у зарубежных исследователей. М.В. Коврова (2000) подчеркивает ценность концепции профессионального стресса (Занковский А. Н., Сох Т., Schorpflug W. и др.), социально-психологических теорий стресса (концепции: D. Mechanik R. Darendor B.P. Darenwend) и многих других.
Для нас представила интерес принципиально новая концепция стресса М. Эриксона (1998), основанная на использовании понятий регенерации и волновой природы сознания. В целях развития концепции Эриксоном выдвинуты четыре гипотезы:
1. Первичным источником всех психофизиологических ритмов и волновой природы сознания являются согласованность во времени и цикличность генетических процессов на молекулярном уровне.
2. Все системы психофизиологической саморегуляции координируются этими генетическими источниками.
3. Стрессы, порождаемые нашим хроническим вмешательством в эти естественные психофизиологические ритмы, представляют собой основную этиологию психосоматических проблем.
4. Большинство холистических подходов к психофизиологической регенерации неосознанно использует ультрадианную реакцию восстановления для нормализации наших психофизиологических ритмов и достижения оптимального здоровья (Эриксон М., 1998).
Глубокие исследования лежат в основе концепции стресса, разработанной отечественным ученым В.А. Ганзеном (1984), который в общей структуре психического состояния выделил следующие уровни:
– физиологический, включающий нейрофизиолические характеристики, морфологические и биохимические изменения, сдвиги физиологических функций;
– психофизиологический, обеспечивающий вегетативные реакции, изменение психомоторики, сенсорики;
– психологический уровень – изменение психических функций и настроения;
– социально-психологический уровень – характеристики поведения, деятельности, отношений человека.
Кроме того выделяются субъективные и объективные характеристики состояний.
Несмотря на значимость данной теоретической разработки, мы считаем, вслед за Е.П.Ильиным (2005), что описанная структура излишне формализована, а кратковременный стресс вряд ли способен привести к морфологическим изменениям.
Многолетние исследования стресса показали, что наиболее чутким индикатором» стресса, особенно хронического, явился не физиологический, а именно «психический уровень адаптации», поэтому для человека стресс сводится, в первую очередь, к эмоциональному (Спилберг Ч., 1972; Короленко Ц.П., 1978; Березин Ф.Б., 1988).
Как подчеркивают В.А. Абабков и М. Перре (2004), эмоции являются неотъемлемым компонентом стрессового эпизода. На особенности эмоциональных реакций указывает Ю.А. Александровский (1993), полагающий, что понятие «эмоциональный стресс не имеет четкого определения и включает целый комплекс состояний – от находящихся в пределах физиологических границ психоэмоционального напряжения до находящегося на грани патологии или психологической дезадаптации и развивающихся как следствие длительного или повторного эмоционального перенапряжения».
Эмоциональные реакции, с позиций значительного числа исследователей, вызываются и формируются восприятием и оценкой ситуации (например, достигнутым уровнем контролируемости ситуации). Оценки ситуационных характеристик могут анализироваться как предшествующие условия качества, интенсивности и продолжительности эмоциональных реакций (Scherer К. R., 1988).
С зарождением и проявлением эмоций связал травмирующие влияния В.К. Мягер (1975), исходя из понимания стресса как особого психического состояния. Развитие эмоциональной стрессовой реакции происходит, по его мнению, благодаря преобладанию субъективных переживаний, вызывающих в той или иной мере выраженные объективно регистрируемые нарушения в поведении человека и в функциональной деятельности его вегетативной нервной системы. В.К. Мягер отвел эмоциональным нарушениям роль первого пускового звена в последовательности возникновения психопатологических нарушений невротического уровня и как фактора, способствующего их декомпенсации и развитию. При этом была сохранена последовательность механизмов трехстадийных биологических реакций, установленная H. Selye и его многочисленными учениками.
С позиций альтернативной концепции эмоций, они являются следствием или результатом усилий по регуляции (Folkman S., Lazarus R. S., 1988).
Другие концепции эмоций и стресса (Scherer К. R. et al., 1985; Frijda N. Н., 1986; Leventhal H., Scherer К. R., 1987) указывают, что стресс и связанные с ним эмоции возникают тогда, когда автоматизированные процессы эмоционального регулирования оказываются неспособными восстановить гомеостаз. После этого на стрессовую ситуацию влияет копинговое поведение, которое включает (в качестве важного компонента) связанные со стрессом эмоции.
Понятие «гомеостаз» использует в свой концепции Л. Леви (1970). Эмоциональный стресс рассматривается им как участок своеобразного континуума эмоциональных состояний, нижней точкой которого являются небольшие сдвиги физиологического гомеостаза в условиях полного безразличия. Автор предполагает, что приятные и неприятные эмоции свызывают изменения в уровнях физиологического гомеостаза.
Выделение категории «эмоциональный стресс» и противопоставление ее понятию стресса как общего адаптационного синдрома, было прогрессивным явлением. Этим был обозначен объединяющий критерий, который позволил обобщить огромное разнообразие внешних воздействий, ориентированных на человека или животное, с позиции их психологической сущности для данного индивида. Тем самым, как подчеркивает Р. Тигранян (1988), выделяется причинный фактор, определяющий последующее развитие поведенческих, соматовегетативных реакций, способных повлиять на развитие особого психологического состояния.
В 90-х годах прошлого столетия был период, когда наряду с термином «эмоциональный стресс» психологи стали использовать термин «психологический стресс», отождествляя эти два понятия.
Мы согласны с мнением И.Г.Малкиной-Пых (2008), что эмоциональный стресс правильно рассматривать как разновидность психологического стресса. Аналогичного взгляда придерживаются Б.А. Смирнов и Е.В Долгополов (2007), которые рассматривая эмоциональный стресс как разновидность психического, подчеркивают потенциальную угрозу из-за изменения эмоциональных реакций, мотивационной структуры деятельности, нарушения двигательного и речевого поведения, вплоть до полной дезорганизации деятельности.
Как считает В. Н. Синицкий (1986), существует корреляция между уровнем эмоционально-стрессового состояния организма и психологической оценкой ситуации как неприемлемой, негативной, отвергаемой при одновременной невозможности ее избегания. В этой связи представляет интерес использование термина «психическая напряженность» как синонима для обозначения феномена стресса рядом отечественных ученых, полагающих, что подобное обозначение свободно от отрицательных ассоциаций и указывает на необходимость изучения именно психологического функционирования человека в сложных условиях (Наенко Н.И., 1976).
Очевидно, тенденция использовать эти понятия при характеристике состояний, отличающихся друг от друга по степени выраженности, связана с необходимостью обозначения крайней степени психической напряженности. Некоторые авторы противопоставляют понятию психической напряженности другой термин – «напряжение» при характеристике состояний, оказывающих отрицательное влияние на деятельность.
По мнению Зильбермана (1969) состояние напряженности должно рассматриваться как помеха и ни в коем случае не может смешиваться с состоянием напряжения, неизбежно сопутствующим любой сложной деятельности, тем более такой, которая выполняется на уровне, близком к пределу данного индивидуума.
Отсутствие общепринятой классификации стрессовых реакций отмечается на всем протяжении семидесятилетней истории стресса, несмотря на многочисленные работы в данной области.
В первой классификации, предложенной Allen et al. (1970), стрессы были разделены на системные и нервные. Системные стрессы, по мнению авторов, возникают при изменениях внутренней среды (например, физиологические сдвиги в результате влияния фармакологических веществ) и вредных действий внешних факторов. Причинами нервных стрессов могут оказаться вредные воздействия света, звука, эмоций, способных порождать болевые ощущения и дискомфорт.
На изменении физиологических функциональных показателей строится классификация В.В. Суворовой (1975). В зависимости от системы, на которую нагрузка оказывает преимущественное влияние стресс подразделяется на периферический и церебральный. Самым распространенным периферическим стрессом являются боль и гормональная реакция на нее. Церебральный стресс касается первой или второй сигнальной систем. Стресс первой сигнальной системы, как правило, связан с вегетативной нервной системой, органическими нуждами. Стресс второй сигнальной системы выражается в астенических эмоциях.
Мы испытываем затруднения в понимании необходимости разделения данных видов стресса. Если, например, механический или физический стрессор способен вызвать периферический стресс, то рефлекторно, благодаря нейро-гуморальной регуляции, будет осуществляться и церебральный стресс. В то же время, психологические стрессоры, способные вызвать церебральный стресс, могут, в конечном итоге, оказывать влияние на развитие психосоматических проявлений, сопровождающихся болевыми ощущениями и гормональными сдвигами. Подобное понимание, на наш взгляд позволяет не выделять периферический и церебральный стрессы в отдельные категории, а рассматривать их как подступени одной структуры.
В работе Б.Е. Мельник, М.С. Кахана (1981) стресс рассматривается как последствие определенных воздействий на организм и на центральную нервную систему животных и человека, делят их на три группы: а) биологические; б) физиологические; в) патологические.
На наш взгляд такая классификация неправомерна, т.к. первые два фактора объединяют признаки, исходя из их природы, а третий характеризует качественные особенности. В частности, патологические факторы могут оказаться как физиологической, так и биологической природы.
Спорной, на наш взгляд, можно считать также классификацию психологического стресса, предложенную В.А. Бодровым (2006) и включающую следующие его виды:
– внутриличностный (нереализованные притязания, потребности, бесцельность существования);
– межличностный (трудность общения с окружающими, наличие конфликтов или угрозы их возникновения);
– личностный (несоответствие социальной роли);
– семейный;
– профессиональный.
Полагаем, что внутриличностные, межличностные, личностные разновидности стрессовых состояний можно рассматривать как показатели семейных и профессиональных стрессов.
Подобные возражения, очевидно, можно высказать по поводу классификации М.В. Ковровой (2000), включающей:
– межличностный психологический стресс, который характеризуется субъективной оценкой межличностного взаимодействия, наличием конфликтов или их угрозой;
– профессиональный, или организационный стресс, возникающий как следствие сложности, опасности, ответственности за выполнения рабочих задач, нарушение в организации и условиях труда;
– социальный или общественный психологический стресс, связаный с социальными, социально-экономическими проблемами, безработицей, вредными привычками, национальными или региональными конфликтами и войнами;
– семейный психологический стресс, включающий все трудности по поддержанию семьи;
– внутриличностный психологический стресс, отражающий «Я-конфликт», нереализованные притязания, потребности, бесцельное существование;
– экологический психологический стресс, как результат связи с неблагоприятными воздействиями окружающей среды.
Более всего нам близко мнение Н.В. Самоукиной (2003), касающееся психологического стресса. Автор считает, что можно условно выделить три его вида: информационный, эмоциональный, коммуникативный.
По нашему мнению перспективность использования данной классификации в том, что даже абиотические, биотические, антропогенные факторы, как факторы внешней среды, можно включить в информационное и коммуникативное поле.
Приведенные выше примеры классификаций отражают существующую в психологической науке и практике тенденцию к дифференцированию понятия «психологический стресс» в различные типы классификаций в зависимости от области психологических знаний. Попытки объединить все увеличивающееся количество стрессовых реакций в единую классификацию, с нашей точки зрения, до сих пор не увенчались успехом.
Продолжается в отечественной и зарубежной науке и поиск все более новых подходов к содержанию самого понятия «стресс».
В современной научной литературе имеется множество разночтений при использовании понятия «стресс». Под стрессом сегодня понимают:
– «неспецифический ответ организма на любое предъявленное ему требование» (Г. Селье, 1976);
– неспецифический ответ, функциональное состояние напряжения, реактивности организма, возникающее у человека и животных в ответ на воздействие стрессоров – значительных по силе при действии экстремальных или патологических для организма человека или животного раздражителей (Китаев-Смык Л.А., 1983);
– сильную неспецифическую реакцию на действие стрессора, требующую функциональной перестройки организма (Гримак Л.П., 1989);
– сильные реакции организма, как благоприятные, так и неблагоприятные, наблюдающиеся при эмоциональном стрессе (Петровский А. В., Ярошевский М. Г., 1998).
Ю.С. Савенко считает, что психический стресс следует рассматривать как «состояние, в котором личность оказывается в условиях, препятствующих ее самоактуализации» (см. Василюк Ф.Е., 1984).
Дж. Гринберг, давая определению стресса, видит его как комбинацию стрессора и стрессовой реактивности (Гринберг Дж., 2002).
П. Фресс предлагает употреблять термин «стресс» применительно к эмоциогенным ситуациям повторяющимся, хроническим, сопровождающимся нарушением адаптации (Фресс П., Пиаже Ж.,1973).
При изучении литературы становится совершенно ясно, что психология давно взяла на вооружение понятие «стресс». Причем, вызывает удивление многообразие подходов к определению самого понятия «стресс» и сопровождающих его событий.
Главная тенденция в освоении психологией понятия стресса, как считает Ф.Е. Василюк – в отрицании неспецифичности ситуаций, порождающих стресс. Автор подчеркивает классическую установку, что не любое требование среды вызывает стресс, а лишь то, которое оценивается как угрожающее, которое нарушает адаптацию, контроль, препятствует самоактуализации. Ф.Е. Василюк считает, что тем исследователям стресса, которые пытаются придать теории самые необыкновенные трактования, следует сохранить идею неспецифичности, как основное содержание стресса (Василюк Ф.Е., 1984). Претензии ученого не безосновательны. Так, по М.В. Ковровой (2000), любой тип психологического стресса включает в себя:
– общие факторы (характерные для всех видов стресса);
– специфические факторы (характерные только для данного типа стресса);
– внешние или объективные факторы, под которыми выступают объективно фиксируемые условия для возникновения стресса (ограничение времени, большой объем нагрузки и так далее);
– субъективные, личностные факторы, которые в значительной степени обусловлены индивидуальными особенностями человека (неадекватная самооценка, мотивационные особенности, темперамент, высокие уровни личностной напряженности, тревожности, агрессивности и другие).
Между тем, сам Василюк пытается определить о требования реальности, способные вызвать критическую ситуацию, которая характеризуется одновременно «экстремальностью» и «неспецифичностью».
С учетом разнообразных обстоятельств, касающихся исследования стресса, Ф.Е. Василюк призывает отказаться от неоправданного расширения объема понятия «стресс», аппелируя к тому, что подобные превращения конкретно-научного понятия в универсальный принцип хорошо знаком из истории психологии. Подчеркивается появление общего осознания того, что стресс поселился во всех сферах деятельности человека, стал «ведущим стимулом жизнеутверждения, созидания, развития» (Василюк Ф.Е., 1984).
Как показал проведенный нами анализ литературы, расширение поля применения терминологии и понятий из области психологии отдельные исследователи связывают с распространенностью стрессовых явлений из-за семейной разобщенности, распределения ролей между мужчинами и женщинами, стремительности перемен в обществе, информационной нагрузки, политических и экономических проблем (Jones J, 1987). Некоторые специалисты в области стресса считают, что восприятие среди населения стресса как неотъемлемой части их повседневной жизни обусловлено усилиями социологов. Похожее представление принадлежит Pollok (1988), который полагает, что «стресс – это не что-то, происходящее в мире естественным образом, а сфабрикованное понятие, которое теперь стало социальным фактом». В то же время существует более умеренная позиция, не совпадающая с убеждением, что стресс – изобретение социологов. Согласно этому воззрению, социологи получают «подпитку» от существующего социального ландшафта, на фоне которого происходят разного рода события. Это явление было описано Barley S. & Knight D. t, (1992) и Giddens (1984) как «двойная герменевтика», когда социологи, публикуя работы по стрессу, способствуют пониманию обществом этого понятия и, как результат, влияют на феномен, который пытаются изучать.
Обобщая результаты исследований многочисленных авторов, J. R. Averil (1989) делает вывод, что признание наличия в разных сферах деятельности стресса, стрессовых ситуаций как бы «узаконивает» стресс. Автор заявляет: «…для многих людей теперь более приемлемо допускать, что они испытывают стресс, чем отрицать это». Учитывая особенности культуры и субкультур внутри общества, Ван Наанен и Барли сделали вывод, что некоторые профессии, принимают «риторику о стрессе» в большей степени, чем другие (Van Naanen &Barley, 1984).
Интересен подход Брайнера (Briner L., 1996), который в результате исследований выделил уровни культурных влияний на распространение информации о стрессе:
– общие представления в обществе о природе стресса;
– представление о стрессе, специфичные для определенных занятий или профессий;
– представления о стрессе, которые специфичны для определенной организации.
Мы полностью согласны с утверждением автора, что присущие людям различия в культурных представлениях исследуются крайне редко – психологи традиционно перекладывают вопросы культуры на социологов и антропологов.
Нами также поддерживается мнение James W. Mason (1996), Н.В. Тарабриной (2008) и других зарубежных и отечественных специалистов в области стресса, о том, что внедрение интегративных исследований в области стресса порождает необходимость этимологических исследований с целью внесения ясности в использование терминов и понятий. Многие определения концепции стресса Селье неоднократно подвергались критике как тавтологические (Lazarus R.S., Folkmann S., 1984). Справедливости ради следует отметить, сам Селье, через 40 лет после первых публикаций о стрессе, заявил, что использование им термина «стресс» применительно только к реакции объясняется его былой невозможностью правильно разграничить понятия «стресс» и «напряжение» из-за недостаточного знания английского языка.
Особо следует подчеркнуть, что многие исследователи в последние годы стали подвергать сомнению полезность конструкта «стресс» (Hinkle 1973), полагая, что эвристическая ценность данного понятия осталось в прошлом, и оно стало в некотором роде помехой, препятствием изучения анализа механизмов, лежащих в основе реакции организма (Ader, 1981). По мнению Pollok (1988) термин стал настолько бессодержательным, что мешает изучению связей в рамках теории стресса. Данью моде считает применение термина «стресс» Е.П.Ильин (2005), заявляющий о постепенной потере стрессом своего первоначального предназначения. С точки зрения Ю.Г. Чиркова (1988) стресс вообще противоречив, неуловим, туманен.
Мы же присоединяемся к ряду авторов, которые по-прежнему видят в многоликом учении о стрессе источник новых идей (Бодров В.А., 2000; Китаев-Смык Л.А., 2009; Малкина-Пых И.Г., 2004, 2008 и др.).
В заключение следует отметить, что уточнения в терминологии, классификации позволят расширить ареалы использования терминов и понятий, относящихся к проблеме стресса.
1.2. Общие понятия о стрессовых стимулах
Очевидно, что, несмотря на различия в определении сущности стрессов, все они предполагают для развития стрессовой реакции наличие стрессоров, т.е. стимулов, с которыми мы сталкиваемся в жизни и которые способны «запустить» в действие реакцию борьбы или бегства. Современный взгляд на природу стрессоров выражает А.М. Прихожан, которая характеризует стрессор (стресс-фактор, стресс-ситуацию) «как чрезвычайный или патологический раздражитель, значительный по силе и продолжительности; неблагоприятное воздействие, вызывающие стресс. Раздражитель становится стрессором либо в силу приписываемого ему человеком значения (когнитивной интерпретации), либо через низшие мозговые сенсорные механизмы, через механизмы пищеварения и метаболизма». (Прихожан А.М., 1996).
Первая попытка классификации стрессоров была предпринята Г.Селье вслед за введением термина «стрессор». Факторы, способные вызвать своим действием ответную реакцию организма, были разделены на социальные, психологические и биологические (Селье Г., 1966, 1979).
В.В. Суворова (1975), А.В. Чапек (1954) отнесли биологические стимулы в группу стрессоров, относящихся к окружающей среде (наряду с механическими, химическими, физическими факторами). Отдельно были выделены стрессоры, имеющие психологическую природу (депрессия, снижение самооценки), социологическую (смерть любимого человека, безработица). Цель жизни, проблема использования времени, по мнению авторов, относились к проблемам философского характера.
В 1966 году А.М Прихожан предложила упрощенную классификацию, включающую стрессоры физиологические (чрезмерные боль и шум, воздействие экстремальных температур, прием ряда лекарственных препаратов, например кофеина или амфетаминов) и психологические (информационная перегрузка, соревнование, угроза социальному статусу, самооценке, ближайшему окружению и др.).
Как показал анализ литературы, в последние десятилетия отмечается тенденция к расширению исследователями круга стресс-факторов и введению в него стрессоров, не имеющих осязаемой физической природы. Так Р.И. Тигранян (1988) счел необходимым выделить в качестве причин стресса информационную нагрузку и психосоциальные факторы (отсутствие контроля над событиями, осознаваемая угроза, изоляция, остракизм, групповое давление).
Более того, наметился новый подход к изучению природы стрессоров. Интересным представляется нам взгляд на изучение данной проблемы К. Олдвин, ученицы Р. Лазаруса. В работе «Стресс, копинг и развитие» (1994) ею предложено классифицировать стрессоры по двум основаниям: сила – слабость стресса и продолжительность действия. Исходя из этих критериев, она выделяет четыре вида стрессоров:1) травма (катастрофа, несчастный случай) – короткое по продолжительности, но сильное по воздействию явление, событие (война, смерть, неожиданный развод);2) жизненное событие – более продолжительное и оказывающее большое влияние на дальнейшую жизнь и судьбу событие (появление / уход члена семьи, переезд);3) хронический ролевой стрессор (напряжение) – сюда относятся, в первую очередь, конфликты, накапливающиеся и неразрешимые в ходе выполнения тех или иных социальных ролей («добытчик», сексуальный партнер, жена, теща, зять и т. д.);4) жизненные трудности, возникающие при ежедневном взаимодействии личности и среды, или микрострессоры. Это слабые стрессовые воздействия, сила которых может возрастать, накапливаясь, и представлять для семьи большую трудность, чем какое-либо жизненное событие (например, постоянная нехватка денег, плохое жилье).
По нашему мнению, данная трактовка отражает современную картину в изучении проблем травмы, посттравматического стрессового расстройства.
Актуальность подобного подхода обусловлена тем, что в современном обществе причиной стрессов все чаще становятся жизненные события, которые провозглашаются основными стрессорами.
Так, E.S. Paykel (1991), характеризуя изменения в социальной и личной жизни субъекта как дискретные, выделил сопровождающие их стрессовые стимулы. В зависимости от негативного воздействия и длительности воздействия стрессоров, по его мнению, их можно условно разделить на три группы:
а) повседневные сложности (трудности, неприятности) или повседневные микрострессоры;
б) критические жизненные или травматические события;
в) хронические стрессоры.
По мнению Paykal, при повседневных сложностях на адаптацию требуются минуты, часы; при критических жизненных событиях – недели или месяцы, иногда годы.
Большое значение микрострессорам, повседневным сложностям, придают А. Каннер и соавторы, которые показали следующие наиболее часто встречающиеся проблемы: недовольство собственным весом и внешностью, состояние здоровья кого-то из членов семьи и возникающая из этого необходимость ухаживать за ним, досадные недоразумения, связанные с ведением хозяйства, повышение цен на потребительские товары, стресс на работе, денежные заботы, оплата налогов. У современных женщин, которые хотят быть одновременно хорошей домашней хозяйкой, матерью и заниматься профессиональной деятельностью все чаще проявляются ролевые стрессоры. Мы согласны с мнением А. Каннера (Kanner A.D. et al., 1981), что повседневные сложности не только способны влиять на самочувствие, психические или соматические функции, но и усиливать эффекты более сильных, хронических стрессов. К аналогичным выводам пришли А. Де Лонгис с коллегами (DeLongis A. et al. 1982), R.Lasarus (1993), установившие, что перечисленные стрессовые события повседневной жизни способны вызывать понижение настроения, самочувствия и ощущаться как угрожающие, оскорбительные, фрустрирующие или связанные с потерями. Р. Лазарусом также доказано, что повседневные неурядицы могут оказать более сильное влияние на состояние здоровья человека, чем крупные жизненные неприятности. Например, потеря партнера влечет за собой бесчисленное множество новых повседневных стрессоров: приходится самостоятельно улаживать незаконченные дела, вести хозяйство, ограничивать себя в денежных расходах и т. д.
На сегодняшний день имеются хорошо подтвержденные свидетельства того, что повседневные стрессоры могут быть причиной высокой степени личностной тревоги, патогенных воздействий, способствующих появлению психических симптомов (Kohn P. M., Lafreniere К., Gurevich M., 1991; Lasarus R., 1993; Зингерман А.М., 1973; Китаев-Смык Л.А., 1977). Следует отметить, что при изучении повседневных сложностей, различные исследователи приходят к относительно сходным результатам.
На основании литературных исследований В.А. Абабков и М. Перре (2004) пришли к выводу, что все повседневные стрессоры можно условно разделить на следующие группы:
– рабочие (излишек работы; конфликты на работе, сжатые сроки выполнения и т. д.);
– межличностные и социальные (конфликты в семье, трения с соседями, лицемерие и т.д.) K. Lettner (1994);
– ролевые, касающиеся совмещения нескольких видов деятельности.
Особое место в жизни человека занимают макростресссоры, критические жизненные события – сильные недлительные раздражители, способные нарушить равновесие и вызвать сильное эмоциональное участие.
По мнению Т. Holmes и R. Rahe, которые ввели это понятие, стрессовое событие начинается с восприятия какого-либо внутреннего (например, мысль) или внешнего (например, упрек) раздражения. Стрессовое событие, возникшее под воздействием макрострессоров, способствует развитию «критического восприятия жизненных переживаний» (Holmes T.H., Rahe R.H., 1967).
Согласно установке S.H.Fillip (1990), критическими жизненные события можно считать в случае соответствия ихследующим критериям:
– их можно датировать и локализовать во времени и пространстве, выделяя на фоне хронических стрессоров;
– они требуют качественной реорганизации структуры «индивид-окружающий мир»;
– они сопровождаются стойкими аффективными реакциями, а не кратковременными эмоциями повседневной жизни, выделяясь на фоне хронических стрессоров;
– они требуют качественной реорганизации структуры «индивид-окружающий мир»;
– они сопровождаются стойкими аффективными реакциями, а не кратковременными эмоциями повседневной жизни.
Мы согласны с утверждением автора, что критические жизненные события требуют более высоких затрат и более продолжительного времени на адаптацию, чем при действии повседневных микрострессоров.
Важным моментом в работе S.H.Fillip можно считать установление критериев нормативности критических событий. К нормативным критическим событиям отнесены такие, которые можно предсказать в силу их биологической или культурной природы (например, поступление в школу, половое созревание. Соответственно, непредсказуемые, внезапные события, например неожиданная потеря близкого, считаются ненормативными критическими событиями, которые, чаще всего становятся причиной посттравматического стрессового расстройства.
Многие исследователи к ненормативным критическим событиям относят и боевые действия. При психологическом изучении военнослужащих-контрактников, принимавших участие в военных действиях в Чечне в 1995 году, было установлено, что труднопереносимыми стрессорами боевой обстановки 35,3 % из числа обследованных были названы ошибки командования, а не опасности для жизни. Среди долго воевавших такое мнение было у 46,6 %.
У повторно воевавших по контракту ветеранов главным стресс-фактором в боевой обстановке было недоверие командирам у 76,6 % обследованных. По мнению исследователей, причинами недоверия можно считать не только реальные недостатки командования, но и экстериоризацию чувства личной тревожности и страха, «фронтовую усталость» невротического происхождения, перенос вины «вовне», на другого. Особенно значимым стрессорами для 32,8 % из числа обследованных солдат были гибель или ранение товарищей. Для 51,3 % ветеранов-контрактников потеря боевых друзей стала психологической травмой. Угрозу собственной жизни называли значимым стресс-фактором 44,3 % из числа обследованных участников военных действий. Опасение (страх) смерти было названо, в числе стрессовых стимулов, 2,6 % ветеранов. Следует полагать, это вовсе не свидетельство того, что люди вообще не бояться смерти. Многие ветераны считают, что вообще говорить о ней плохая примета и муссировать эту тему солдату недостойно. Очевидно, с этим связан и тот факт, что достаточно редко в числе труднопереносимых стресс-факторов называются собственные ранения, но, как правило, это продолжается до осознания того, как ранение изменит жизнь солдата после выписки из госпиталя (Китаев-Смык Л.А., 2009).
А.М. Резник. В.В. Савостьянов (2005) установили, что среди наиболее значимых стресс-факторов в боевой обстановке 35,3% военнослужащих отметили не страх смерти, не опасения собственной гибели, что следовало ожидать, а плохие гигиенические условия.
Хронические стрессоры, к которым, в случае их длительности, можно отнести и атрибуты военных действий, по мнению большинства исследователей, характеризуются не только временными свойствами, но и представляют собой постоянно повторяющиеся тяжелые испытания, влекущие за собой хроническое напряжение (Pearlin L. I.,1982).
Хроническим стрессором могут стать дискретные события (например, потеря объекта особой привязанности). Рассматриваемая в последние годы в качестве отдельной таксономической единицы категория посттравматического стрессового расстройства (ПТСР), формообразующим фактором для которых являются ситуации непредвиденной потери объекта особой привязанности или значимого другого, может касаться любого из членов общества.
Проведенные нами исследования среди 350 студентов ставропольских вузов показали неправомерность существующего мнения о легкости и беззаботности студенческих лет. Более чем половине респондентов потребовались годы на адаптацию к студенческому образу жизни. Они тяжело переживают перемену места жительства, перегрузки, потерю близких, финансовые проблемы, совмещение карьеры и обучения, любовные драмы. Результаты исследования по определению критериев посттравматического стрессового расстройства по Шкале для клинической дигностики ПТСР (Clinical-administered PTSR Scale-CAPS) показали, что 38% опрошенных перенесли в течение двух лет смерть близкого человека или развод родителей; у более чем 50% студентов ухудшились отношения с близкими; 27% пережили любовную драму; у 42% появились травмы, болезни; у 53% – значительные финансовые проблемы. В некоторых случаях проблемы оказались множественными, близкими во времени и повторяющимися.
У многих студентов с указанными факторами стресса связаны тяжелые интенсивные переживания, вызванные внешней или внутренней ситуацией, напоминающей о травматических событиях или символизирующей их. Исследования показали, что формирование признаков ПТСР у лиц, утративших объекты особой привязанности, происходило разные сроки – от трех первых месяцев после психотравмирующего события до двух лет. Состояние сопровождалось ощущениями полной утраты Я, отчаянием, чувством невозможности последующего восстановления. Хотя направленность психогенного фактора была иной, чем при событиях, связанных с угрозой физическому личному существованию, такого рода предельная ситуация воспринималась как эквивалентная ей – непоправимое уничтожение личности.
Двое студентов оказались близкими суицидентов, что являлось для них постоянной причиной психической напряженности. Они указали на то, что в течение довольно длительного времени чувствуют себя причастными к ответственности за происшедший суицид (Чурилова Т.М., 2003, 2004; Топчий М.В, 2003, 2004). Как правило, такие особенности поведения, по мнению К. Лукас и Г.Сейден. превращают близких суицидентов в жертв, надолго оставляя их в роли людей, глубоко погрузившихся в скорбь. (Лукас К., Сейден Г., 2000).
Большое внимание измерению хронических стрессов уделяется в литературе по профессиональному стрессу (Jefferson A. Singer, Michael S. Neale, and Gary E. Schwartz, 1987; Chang E., 1999; Greenberg E. R., Canzoneri C., 1996; Белан А. С., 1987).
При исследовании причин профессиональных стрессов всегда подчеркивается наличие взаимосвязи между физической и психологической сторонами жизни человека, что верно в отношении физических стрессоров. Мы согласны с утверждением Glass, Singer (1972), что шум, который люди могут контролировать, приносит меньше неудобств, чем неконтролируемый шум.
Несмотря на все более возрастающий исследовательский интерес к проблеме профессионального стресса, четкой и общепризнанной их категоризации все еще нет, несмотря на то, что были выявлены новые стрессоры.
Harrison R. V (1978) предложил рассматривать как отдельные категории стресс возможности (невозможность иметь что-то желаемое и есть стрессор), ограничения в достижении и требования достижения чего-то желаемого, когда возможность этого достижения неопределенна.
Установлено также, что стрессором может явиться: несоответствие между желанием и тем, что работа может предоставить, и между тем, что работа требует от человека и возможностями или ресурсами человека соответствовать этим требованиям (Harrison R. V, 1978); организационные особенности, профессиональные требования и ролевые характеристики, индивидуальные особенности и ожидания (Beehr T. A., 1995); физические параметры окружающей среды, стрессоры групповых процессов, стрессоры на организационном уровне (Ivancevich J. M., Matteson M. T., 1980).
По мнению М. Айзенка (Eysenck M.W., 1995) все стрессы, связанные с необходимостью находиться среди людей и выполнять определенную работу, широко распространены в любом обществе и часто имеют множественную природу (табл.1).
Основные причины, способные вызвать стресс у человека (по М. Айзенку)
| Наименование стрессоров | Причины стрессов |
Физические стрессоры | Шум, грязь, жара, вибрации, химические вещества |
| Опасность | |
Стрессоры, связанные с характером работы | Нехватка времени (количественная перегрузка) |
| Чрезмерная сложность труда (качественная перегрузка) | |
| Монотонность (качественная перегрузка) | |
| Нехватка работы (количественная недогрузка) | |
| Срывы (например, поломка машины) | |
| Стрессоры, связанные с ролевыми позициями | Ролевая неопределенность (неясные ролевые требования) |
| Ролевой конфликт (из-за различия ролевых требований) | |
| Ответственность за людей | |
Карьера | Сверхпродвижение |
| Медленное продвижение | |
| Неудовлетворенность | |
Социальные стрессоры | Плохие отношения с начальниками, коллегами, подчиненными, другими лицами (например, с заказчиками) |
| Преследования | |
| Время работы | Ночная, сменная работа |
| Сверхурочная работа, неудачно спланированный график смен |
