Московский государственный областной университет
На правах рукописи
Тихонов Вячеслав Анатольевич
Рекрутская система комплектования русской армии при Петре I
07.00.02 Отечественная история
Диссертация на соискание учёной степени кандидата исторических наук
Научный руководитель:
ЗахаровВиктор Николаевич,
доктор исторических наук,
профессор
Москва
2013
Оглавление
| Введение………………………………………………………………….. | 3 |
| Глава 1. Наборы рекрут Генеральным Двором в Преображенском в 1699–1705 гг. ………………………………………………………... | 26 |
| Глава 2. Наборы рекрут Поместным приказом в 1705–1711 гг. ……... | 58 |
| Глава 3. Наборы рекрут Сенатом в 1711–1718 гг. …………………….. | 103 |
| Глава 4. Наборы рекрут Военной коллегией в 1719–1724 гг. ………... | 145 |
| Заключение.……………………………………………………………… | 188 |
| Список источников и литературы……………………………………… | 195 |
Введение
Актуальность темы. Время правления первого русского императора Петра I стало переломным для российского общества и государства, эпохой реформ, сделавшей Россию из забытой окраины Европы великой европейской державой[1]. Реформы затронули очень многие сферы жизни России – экономику[2], технологию отдельных отраслей производства[3], законодательство[4], систему государственного управления[5], систему просвещения[6], книгопечатание[7], науку[8], искусство[9], церковь[10].
Одним из важнейших петровских преобразований и главным основанием их успехов были преобразования вооружённых сил страны, переход от средневекового поместного войска к постоянной армии Нового времени[11]. Такое значение военные аспекты преобразований приобрели ввиду необходимости решения нескольких острых внешнеполитических проблем России того времени. В условиях той эпохи эти проблемы могли быть решены только военным путём. Только военные победы в борьбе за выход России к более удобным для международной торговли морям могли в глазах общества, в большинстве своём не поддерживавшего реформы, оправдать те тяготы, которые пришлось перенести стране при Петре I. Положение усугублялось ещё и тем, что военные реформы Петра I должны были пройти проверку на прочность в ходе войны со Швецией[12], имевшей одну из самых сильных и современных армий тогдашнего времени.
Одним из важнейших аспектов военных реформ в России конца XVII–начала XVIII вв., наряду с созданием флота, введением современных на тот период систем управления, обучения и обеспечения вооружённых сил было создание новой системы комплектования вооружённых сил, получившей название рекрутской.
До Петра I большая часть вооружённых сил в России собиралась только на время военных действий. Лишь во второй половине XVII в. была сделана попытка создания войск, проходивших небольшое ежегодное обучение в мирное время, – «полков нового строя». Однако к моменту военных реформ Петра I эти первоначальные и недостаточно решительные попытки создания многочисленной армии постоянной боеготовности по разным и на сегодня до конца не выясненным причинам не были доведены до завершения.
Пополнение армии людьми постоянно было в центре внимания российского правительства при Петре I. Государственные документы эпохи петровских преобразований содержат многочисленные сведения о наборах рекрут. Все эти сведения нуждаются в обобщении и могут дать ответ на многочисленные вопросы, связанные с рекрутчиной при Петре I.
Введение рекрутской системы комплектования при Петре I затронуло многие слои тогдашнего российского общества и имело серьёзные не только военно-политические, но и социально-экономические последствия.
Комплектование вооружённых сил современной России сталкивается с определёнными проблемами. Между тем опыт комплектования армии при Петре I позволяет взглянуть на эти проблемы с точки зрения исторической перспективы, увидеть связь проблем нынешних с проблемами прошлыми.
Введение рекрутчине в России в первой четверти XVIII в. было бы невозможно без сильного и жизнеспособного государства, успешное функционирование которого также является одной из современных проблем развития России.
Такое историческое преемство придаёт диссертационной работе актуальность.
Новизна представляемой диссертационной работы состоит в разработке темы рекрутчины при Петре I с привлечением широкого круга источников на современном уровне научной методологии, чего до сих пор в историографии не было сделано. В работе освещены некоторые отдельные яркие характерные эпизоды истории рекрутчины при Петре I – набор финских рекрут в русскую армию, специальные ланд – милицкие рекрутские наборы, злоупотребления при переброске рекрут в войска (дело прапорщика Д. Зверева), «доля» как единица территориального и податного деления страны, благоприятная политика правительства по отношению к крестьянству в начальный период существования рекрутчины.
Представляемая диссертационная работа является первым в историографии монографическим исследованием данной темы.
Тема петровской рекрутчины раскрывается в исследовании комплексно, не только с точки зрения военных, но и социально-экономических и государственно-институциональных аспектов проблемы.
Серьёзное внимание в исследовании уделяется участию отдельных государственных учреждений в рекрутской системе.
Историография темы. До сих пор исследователи мало уделяли внимание проблеме изучения петровской рекрутчины. Не существует более или менее обстоятельных монографических исследований по этой теме. В основном тема рекрутчины затрагивалась в ходе рассмотрения общих проблем петровских военных реформ или в описании петровских реформ вообще.
И. И. Голиков в конце XVIII в. собрал впечатляющий материал о царствовании Петра I и изложил его в объёмном труде[13]. Хотя серьёзная критика источников и даже связность изложения в этой работе почти не прослеживается, однако, как публикация важнейших исторических источников, частично впоследствии утерянных, она до сих пор не потеряла своей ценности. Подробность этой работы даёт ей возможность продемонстрировать большие усилия администрации Петра I и лично царя в деле комплектования армии. В частности, именно публикация И. И. Голикова помогает полнее раскрыть до сих пор малоизвестный эпизод с набором финнов в русскую армию в конце Северной войны. Как первый шаг в изучении эпохи Петра I труд И. И. Голикова представляется серьёзным достижением.
С. М. Соловьёв в своей «Истории России с древнейших времён» (тома с 15 по 18) рекрутские проблемы петровского времени упоминает мимоходом, в связи с рассмотрением других проблем. Историк хорошо показывает постоянное внимание царя к проблеме комплектования армии. Отмечается связь волнений в Башкирии в 1705 и в 1724 гг. с бегством туда рекрут. Приводя параметры государственного бюджета России на 1710 г. С. М. Соловьёв отмечает, что расходы на рекрут достигали 30 тысяч рублей, то есть примерно 1 % всех ежегодных расходов государства. При образовании Сената в 1711 г. вопрос о рекрутах стал одной из основных задач нового высшего органа власти. Излагается приговор Военной коллегии 1719 г. об облегчении положения рекрут. При изложении дела обер-фискала Нестерова отмечается, что он, кроме прочих злоупотреблений, брал взятки при рекрутских наборах. С. М. Соловьёв особенно останавливается на резком обострении проблемы беглых рекрут к 1719 г., из-за чего фактически был остановлен рекрутский набор в Тверском уезде[14]. С. М. Соловьёву удалось ввести в научный оборот несколько важных источников по рекрутской проблеме при Петре I, что надо считать серьёзным достижением.
Н. Г. Устрялов в своей многотомной «Истории царствования Петра Великого» (труд остался не законченным, события доведены до 1706 г.) из всех событий, касающихся рекрутской системы, упоминает только первый набор 1699–1700 гг. при подготовке к войне со Швецией. Главное отличие этой регулярной армии от прежних вооружённых сил России, по мнению историка, было то, что оно, во-первых, умело сражаться строем, во-вторых, было дисциплинированным, в-третьих, было полностью обеспечено материально всем необходимым и, в-четвёртых, было постоянным, а не собираемым на время. Добровольцев явилось на призыв большое количество, во-первых, потому что в этот год в стране был неурожай, а во-вторых, явилось много крепостных, желавших поступлением в солдаты получить свободу. Н. Устрялов описывает этот набор довольно точно, хотя и слишком кратко. Правда, он неточно называет число набранных полков. Было набрано 27 пехотных («солдатских») полков, а не 29, как у Н. Устрялова, и 2 драгунских полка[15].
С образованием губерний при Петре I вновь назначенным губернаторам пришлось много заниматься рекрутскими наборами, поэтому П. Мрочек-Дроздовский, автор исследования территориального деления России со времён Петра I до 1775 г., посвящает рекрутским проблемам раздел своего труда[16]. Он считает, что собственно о рекрутчине при Петре I может идти речь только начиная с 1705 г., когда начался первый крупный набор со всего тяглого населения страны, то есть впервые при Петре I в службу стали в большом количестве стали брать крестьян «с пашни». Автор приводит полный список рекрутских наборов при Петре I, что было серьёзным достижением для историографии того времени, но начало рекрутчины с 1705 г. на сегодня надо признать устаревшей точкой зрения. Особенностью этой работы является то, что это исследование носит не столько исторический, сколько историко-юридический характер.
Тему рекрутских наборов при Петре I рассматривает историк военного права П. О. Бобровский в труде «Переход России к регулярной армии»[17]. Автор резко отделяет набор солдат 1699–1700 гг. от регулярных номерных рекрутских наборов начиная с 1705 г. Он считает, что набор в 1699–1700 г. даточных с определённого числа дворов (да ещё слуг, а не обычных крестьян) и вольницы шёл по старым правилам XVII в., а номерные наборы с 1705 г. шли уже по каким-то особенным порядкам. Что касается двора, как особой счётной единицы при рекрутском наборе, то он был заменён другой счётной единицей – податной «душой мужского пола» только в 1724 г. А вольнонаёмных и холопов («слуг боярских») набирали постоянно всё время правления Петра I. О наборах посадских в 1702–1704 гг. автор не знает. Возможно, это произошло по причине недостаточного использования П. О. Бобровским архивного материала, что так или иначе было характерно для историографии того периода в целом.
В одном из выпусков сборника статей Московского архива министерства юстиции (ныне – часть РГАДА), выходившем в основном в дореволюционные годы, есть ценная работа А. Востокова о документах Генерального Двора в Преображенском[18]. Опытный архивист и эрудированный историк сумел подробно описать структуру и содержание этого обширного документального комплекса. Автор привёл точные данные о численности первого в истории петровской России набора рекрут, прошедшего перед началом Северной войны в 1699–1700 гг., отметив его особенности – правительство стремилось иметь армию из добровольцев, причём принимали даже беглых дворовых вопреки воле их владельцев, что говорит об определённой антикрепостнической тенденции в формировании петровской армии.
К юбилею Военного министерства в 1902 г. было выпущено многотомное официальное издание об истории вооружённых сил России. Автор статьи о системе комплектования в этом издании А. К. Ильенко посвятил петровской рекрутчине значительную часть своего текста[19]. В качестве источников здесь используются главным образом документы, опубликованные в «Полном собрании законов Российской империи». В приложении, правда, приведены несколько новых документов из нынешнего РГВИА, однако, это всё равно не даёт основания считать этот юбилейный труд историческим исследованием, в полной мере соответствующим уровню науки того времени, хотя как попытка осмысления объёмного материала ПСЗ по проблеме эта работа полезна.
А. А. Кизеветтер в своей монографии о посадской общине в России в XVIII в. описывает влияние рекрутчины на посад при Петре I, опираясь на работы Мрочек-Дроздовского и П. Н. Милюкова. По его мнению, наборы солдат начались с 1700 г., а с 1705 г. проводились ежегодно или чаще, что не точно. А. А. Кизеветтер описывает единственный в своем роде набор рекрут при Петре I (в 1707 г.) не с дворов, а с «десятой деньги», то есть с налога на купцов (план набора – 1 128 человек). На примере дмитровского посада (который единственный подробно исследуется на протяжении всей книги) показан сложный и запутанный расчёт необходимого числа рекрут при этом наборе. Этот интересный эпизод показывает сложности рекрутского набора с посадских, когда приходилось учитывать не только благосостояние посадского населения, но и его численность[20]. А.А.Кизеветтер рассматривает важный вопрос о праве посадских общин заменять рекрутчину денежным взносом. Однако он полагает, что посадским при Петре I разрешалось заменять рекрутчину денежным взносом только с 1722 г. и что выставление «наёмщика» было запрещено только в 1767 г., хотя и по первому и по второму вопросу мнение правительства Петра I не было постоянным.
В первом значительном труде выдающегося политического деятеля и историка П. Н. Милюкова о государственном хозяйстве России при Петре I также есть серьёзные отзывы о состоянии рекрутской системы[21]. Поскольку для оценки военных расходов государства неизбежно приходится решать вопрос об общей численности рекрут при Петре I, то автор пытается оценить размеры рекрутских наборов и рассмотреть фактическую сторону дела. П. Н. Милюков делает ряд ценных фактических поправок к работе А. Востокова, указывая на то, что последний перепутал некоторые даты указов о рекрутчине.
М. Клочков вступил в полемику с П. Н. Милюковым по вопросу об уменьшении численности населения страны при Петре I и составил об этом основательную монографию[22]. Автор в свою очередь высказывает взгляд на наборы на Генеральном Дворе в Преображенском в начале Северной войны, приведя новые архивные данные в дискуссии с А. Востоковым и П. Н. Милюковым.
В. О. Ключевский в «Курсе русской истории»[23] к петровским реформам относится с известной долей критики, подчёркивая их хаотичность и тягостность для народа. Историк уделяет внимание первому набору в новую армию в 1699–1700 гг. Этот набор В. О. Ключевский оценивает отрицательно, хотя эти солдаты не только проиграли Карлу XII под Нарвой в 1700 г., но и нанесли поражение шведам под Эрестфером и Гуммельсгофом, взяли Нотебург в 1702 г. Историк считает, что рекрутские наборы шли беспорядочно и хаотично вплоть до 1705 г., однако, такой взгляд поверхностен. Общее количество рекрут при Петре I оценивается автором в 300 тысяч человек, хотя Ключевский и оговаривается, что точные цифры наборов тогда ещё не были выяснены. Автор справедливо пишет о больших размерах смертности и бегства рекрут. В результате петровских реформ армия приобрела всесословный характер.
В советской историографии, несмотря на очевидное внимание общества и руководства страны к военной проблематике, военно-исторические исследования велись очень избирательно и военная история времени Петра I изучалась в целом недостаточно подробно. Наиболее активно эти вопросы изучались в первые послевоенные десятилетия. Одним из первых к истории военных реформ Петра I обратился тогда П. П. Епифанов, который в своей обстоятельной статье на эту тему сделал ряд интересных замечаний о системе комплектования.[24]
Значительный вклад в изучение истории российской армии и флота XVIII в. внес Л. Г. Бескровный. В своём многотомном исследовании он коснулся и вопроса комплектования армии Петра I[25]. Автор использует и некоторые архивные материалы. Л. Г. Бескровный в духе историографии того времени полагал, что в армии Петра I, созданной на основе рекрутских наборов, обученность широких масс населения военному делу на случай войны была очень невысокой. Однако, недостаточное экономическое развитие страны и не позволяло иметь массовую армию, оснащённую на современном по тогдашним представлениям уровне.
В. Н. Автократов основательно реконструировал деятельность Военного приказа в начале Северной войны, отметив наличие нескольких категорий рекрут в это время и приведя численные данные о рекрутских наборах[26].
Обширность документального архивного материала требует создания специальных справочников по разным аспектам петровских реформ. Справочник по полкам петровской армии на основании архивных разысканий составил М. Г. Рабинович[27]. При направлении рекрут в войска при Петре I формировались специальные рекрутские полки, что хорошо иллюстрируется материалом, собранным автором. Это позволяет оценить масштаб рекрутского дела, уточнить существенные аспекты рекрутских наборов. Кроме этого, М. Г. Рабинович исследовал первый массовый набор в армию Петра I в 1699-1700 гг. и отметил черты преемственности этого набора и солдатских наборов в России предшествующего времени[28].
Авторы коллективного труда «История Северной войны»[29] также уделяют внимание рекрутской системе России при Петре I. Хотя в данной работе эта тема заслуживала большего внимания. О начале рекрутской повинности говорится очень осторожно, отмечается, что к 1705 г. эта система окончательно сложилась. Вопреки распространённому тогда в историографии мнению, что наборы при Петре I шли каждый год, правильно говорится, что они шли по мере надобности, а не ежегодно. В труде проводится характерная для советской историографии мысль о прогрессивности русской рекрутчины. Понятие «прогрессивность» вряд ли применимо в этом случае. Страна с отсталой по тем временам экономикой вряд ли могла бы иметь столь мощные вооружённые силы без такой тяжёлой для населения системой комплектования армии. Русская рекрутчина была не «прогрессом», а тяжёлой необходимостью, которой не было в странах Европы.
Среди исторических трудов постсоветского периода выделяется своим значением исследование М. Бабич о комиссиях в составе центральных учреждений петровского времени[30]
. Несколько комиссий петровского времени были созданы для решения рекрутских вопросов, что хорошо описано автором с указанием многочисленных и исчерпывающих архивных адресов.
Современные исследования рекрутской системы касаются прежде всего послепетровского периода и, частично, периода предшествовавшего правлению Петра I, однако сравнение здесь показательны.
Д. А. Быков в работе, посвящённой отношениям крестьянина и помещика в системе взаимодействия вотчины и крестьянской общины в России XVIII - первой четверти XIX вв. уделяет серьёзное внимание раскладке рекрутской повинности на крестьян, подробно показывает стихийно сложившийся порядок очерёдности отбывания этой повинности крестьянами и степень воздействия на эти процессы вотчинных властей[31].
Л. Е. Вакулова исследовала рекрутчину в 1801-1874 гг. в Тамбовской губернии[32]. Автор подчёркивает тяжесть для населения России рекрутчины в XIX в. Несмотря на введение жеребьёвки среди лиц, подлежащих набору, такое отрицательное отношение было несколько смягчено во второй половине века только с уменьшением срока военной службы. Вместе с тем автор констатирует малое число побегов рекрут. Эти специфические черты русской рекрутчины XIX в. отличают её от периода XVIII в.
В числе прочих аспектов исследования рекрутчины в северных губерниях Европейской России исследовал историографию рекрутской системы России XIX в. Ф. Н. Иванов[33]. Все работы о русской рекрутчине можно разделить на военную историографию и работы гражданских историков. По мнению автора в советской историографии интерес к рекрутчине несколько ослаб, хотя традиция деления всех работ на две указанных группы осталась. Наблюдения автора относятся к XIX в., но вполне применимы и к историографии русской рекрутчины XVIII в.
Состояние системы комплектования русской армии накануне введения рекрутской системы комплектования показано через деятельность Разряда в конце XVII в. в монографии О. В. Новохатко[34]. Исследовательница делает вывод, что деятельность допетровских центральных государственных учреждений, в частности Разряда, была явно недооценена. На самом деле они обладали достаточно высоким уровнем эффективности.
П. В. Седов в монографии о царском дворе конца XVII в[35]. утверждает, что представления о существовании в России регулярной армии до Петра I преувеличены. Более или менее похожи на регулярную армию были лишь два солдатских выборных полка. Такие выводы подчёркивают новизну рекрутской системы, внедрённой царём-реформатором в России.
О. А. Мельчакова исследовала рекрутские проблемы на заводах Демидовых на Урале в послепетровский период[36]. Автор на архивном материале убедительно показывает, что для уклонения от рекрутчины на заводах широко использовался откуп о повинности, широко было распространено бегство рекрут – типичные проблемы рекрутской системы комплектования уже в начальный период её существования при Петре I.
Особенности законодательного регулирования рекрутчины в ближайшие после смерти Петра I годы (1725-1741 гг.) прослеживает на законодательных и архивных источниках А. В. Звонарёв.[37] Судя по этому исследованию изменений было немного. Систематически стали освобождать от рекрутчины работников военной промышленности Урала, Тулы и Санкт – Петербурга. Ввели минимальный рост для рекрута, ниже которого в набор не брали. Самое важное нововведение в рекрутчине в 1725-1741 гг. – был запрещён самовольный уход крепостного в солдаты, что было возможно весь период правления Петра I. Достоинством исследования А. В. Звонарёва является введение в научный оборот новых архивных источников. Автор, однако, недостаточно знает состояние рекрутской системы в эпоху Петра I, что приводит его к утверждению новизны многих явлений, которые, однако, уже существовали в 1699-1725 гг.
М. В. Дьяконов в статье о русской рекрутчине от введения Рекрутского устава 1831 г. до ликвидации рекрутской системы в 1874 г.[38] показывает попытки реформ рекрутчины в середине XIX в. и несмотря на это ярко проявившиеся недостатки рекрутской системы в Крымскую войну 1853-1856 гг.
А. Б. Бирюкова рассмотрела рекрутскую повинность мещанского населения поволжских городов в первой половине XIX в.[39] По мнению автора в рекрутской системе в этот период нарастала бюрократизация – вместо выбора рекрут жеребьёвкой внутри самоуправляемого мещанского общества города стало практиковаться жёсткий контроль за отдачей рекрут со стороны губернских властей. Во времена Петра I нет данных о выборе рекрут жеребьёвкой, что говорит о серьёзных различиях в рекрутской системе России XVIII и XIX вв.
Изучение историографии русской рекрутчины показывает недостаточную изученность этой темы периода 1699-1725 гг. по сравнению с последующими периодами.
Источниковая база исследования. Основу источниковой базы для исследования русской рекрутчины петровского времени. безусловно, должны составлять архивные документы времени Петра I, отложившиеся в Российском государственном архиве древних актов (РГАДА) и Российском военно-историческом архиве (РГВИА) в Москве.
В начальный период петровской рекрутчины большинство масштабных рекрутских наборов в России шло через Поместный приказ и через временную комиссию на Генеральном Дворе в Преображенском, которая была укомплектована приказными людьми Поместного приказа. Документы этих учреждений отложились в фонде Поместного приказа РГАДА – в обширном фонде № 1208. Здесь находятся царские указы, материалы, касающиеся формирования комиссий по набору новой петровской армии в Москве и Казани, списки новобранцев, поручные записи набранных рекрут. Документы фонда Поместного приказа охватывают начальный период рекрутской системы комплектования при Петре I – с начала набора новой армии в 1699 г. до передачи рекрутских дел в стране в ведение вновь созданного высшего органа государственной власти – Сената – в начале 1711 г.
В делах фонда Поместного приказа удалось выявить материалы о до сих пор малоизвестном низовом наборе посадских 1702 г., от которого дошли не только рядовые списки рекрут, но и подлинный текст указа царя об этом наборе с обширными приложениями[40].
Время Петра I – это время не только военных преобразований, но и кардинальной реформы бюрократической системы страны. Если документация Поместного приказа имеет временные пропуски и недостаточно подробна, то вновь созданный Сенат имел с самого начала достаточно снабжённую квалифицированными кадрами канцелярию, деятельность которой представлена в делах фонда Сената РГАДА – фонда № 248. Этот обширный документальный комплекс содержит многочисленные «приговоры» (то есть решения) Сената о рекрутских проблемах, вплоть до самых небольших. К каждому заседанию этого высшего правительственного учреждения готовились многочисленные документы по разбираемым вопросам – «выписки», составляющие обширный источник по истории рекрутчины. Приговоры Сената петровского времени были частично изданы ещё в конце XIX–начале XX вв., однако, эта публикация охватывает только 1711–первую половину 1716 гг., то есть только первые пять с половиной из четырнадцати лет функционирования Сената при Петре I [41].
Пётр лично занимался очень многими аспектами жизни России. Много он обращал внимание и на проблемы комплектования вооружённых сил. Значение личности царя хорошо осознавалось окружающими ещё при его жизни. Это, а также стремление самого царя упорядочить свою корреспонденцию привели к созданию Кабинета – личной канцелярии монарха, в архиве которой сохранились многочисленные подлинные документы и бумаги великого реформатора. Сейчас архив Кабинета Петра I составляет фонд № 9 РГАДА. Рекрутские документы этого фонда свидетельствуют о том, какое огромное внимание уделял царь рекрутчине. Здесь находятся многочисленные распоряжения Петра I А. Иванову, Ф. Головину, Т. Стрешневу, Сенату – руководителям рекрутской системы при Петре I, ответы его корреспондентов, челобитные, переписка царя с царевичем Алексеем, которого царь одно время пытался сделать руководителем пополнения армии новыми контингентами.
Документы фонда Кабинета Петра I – фонда № 9 РГАДА, авторство которых принадлежит лично царю, частично опубликованы (публикация на сегодня доведена до первой половины 1714 г. включительно)[42]. Именно в опубликованных документах, авторство которых принадлежит лично царю, обнаружено первое на сегодня употребление термина «рекрут» в личной записной книжке царя за 1702–1703 гг.
В 1711 г. Сенат по поручению Петра I пытался получить более полную информацию о состоянии рекрутского дела в стране с начала войны в 1700 г., что оказалось сложным делом – документы уже тогда оказались в разных столичных ведомствах и в разных губернских канцеляриях и частично были уже утеряны. Была для этого учреждена специальная комиссия стольника П. Е. Баскакова. В 1714 г. это поручение перешло к уже набиравшему силу тогда будущему многолетнему главе Тайной канцелярии А. И. Ушакову. В 1718 г. это многолетнее поручение было оформлено созданием Канцелярии рекрутного счёта с многочисленным штатом сотрудников (существовала до 1727 г.)[43]. Делопроизводство Канцелярии оказалось в нескольких фондах РГАДА, но основная выявленная на сегодня его часть составила книгу № 694 фонда Сената (фонда № 248). Среди документов Канцелярии для истории рекрутчины имеют большое значение несколько отчётов Канцелярии Сенату. Отчёт главы Канцелярии А. И. Ушакова Сенату от 24 января 1722 г. содержит сведения о мерах по прощению рекрутских недоимок, принятых по случаю победы в Северной войне, о состоянии исследования рекрутного дела в первые годы войны, о беглых рекрутах и наёмщиках за рекрут[44].
Несмотря на все трудности учёта, царь долгие годы требовал от Сената и от Канцелярии А. И. Ушакова подробного отчёта о рекрутном деле в стране с начала Северной войны. Только 15 декабря 1724 г., за месяц до смерти Петра I, такой документ был составлен и отправлен в Сенат. Бросается в глаза бюрократическая ловкость, с которой был представлен этот во многом несовершенный отчёт. Вряд ли больной царь мог присутствовать в Сенате во время его представления Сенату, таким образом, эта многолетняя «головная боль» по воссозданию истории раннего периода рекрутчины в России вполне благополучно завершилась для А. И. Ушакова смертью царя. Если бы Пётр мог лично просмотреть этот несовершенный отчёт, то, скорее всего, он потребовал бы продолжить поиски рекрутских документов. Тем не менее, этот отчёт канцелярии А. И. Ушакова имеет серьёзное значение для исследования петровской рекрутчины[45]. В нем перечислены абсолютное большинство рекрутских наборов, прошедших в России при Петре I с кратким указанием их условий и особенностей. Только для периода 1710–1711 гг. даже комиссия А. И. Ушакова не смогла окончательно разобраться в рекрутских наборах из-за хаоса в документах. Особенностью этого итогового отчёта является то, что здесь начало русской рекрутчины ведётся с 1702 г., хотя сам царь считал началом её 1700 г.
С 1719 г. основные рекрутские дела переходят из рук Сената во вновь созданное высшее военное ведомство страны – Военную коллегию. И сразу вполне в духе того времени (что крайне ценно для историков последующих поколений) при этом учреждении была создана канцелярия с многочисленным штатом и упорядоченным документооборотом, что привело к началу формирования современного Российского военно-исторического архива – архива военных ведомств императорской России. Петровская рекрутчина в этом архиве отражена в фонде канцелярии Военной коллегии – фонде № 2. Важнейшие вопросы управления армией решались приговорами Военной коллегии. Все рекрутские партии, прибывавшие в Санкт-Петербург представлялись коллегии и по личному составу каждой из них принимался специальный приговор коллегии. В коллегию поступали «ведения» (отчёты) о состоянии рекрутских наборов во всей стране и в отдельных губерниях. В коллегию обращались явившиеся с повинной беглые рекруты со своими «сказками», добровольцы, желающие записаться в солдаты. Через коллегию шёл поток бывших дворовых людей опальных вельмож, годных в солдатскую службу. Коллегия имела прямое отношение к военным судам по делам над беглыми рекрутами. Таким образом, к концу правления Петра I нарастающая бюрократизация государственной жизни привела к тому, что документальные источники по рекрутчине из этого фонда ещё более полно отражают функционирование этой части государственного механизма, чем даже и фонд Сената.
В Военную коллегию с 1719 г. стали поступать отчёты губерний о рекрутских наборах за предыдущее время. Удалось выявить в фонде № 2 РГВИА такой отчёт Киевской губернии, за период с 10 октября 1710 г. по 22 декабря 1718 г. Этот отчёт – копия, а оригинал предназначался, очевидно, для Канцелярии рекрутного счёта А. И. Ушакова, но в делопроизводстве Канцелярии его нет.
В фонде Военной коллегии удалось выявить обширное досье о попытке руководства России пополнить русскую армию финскими рекрутами из оккупированной в то время русскими войсками Финляндии, составлявшей часть Шведского королевства[46].
Из опубликованных источников по петровской рекрутчине выделяется своим значением «Полное собрание законов Российской империи» — обширное издание законодательных актов Российского государства с середины XVII в.[47] В первом издании этого многотомного собрания, вышедшем в 1830 г., петровское законодательство занимает 3–7 тома. Хотя издание это на сегодня как сборник исторических документов устарело и недостаточно полно отражает законодательство России, однако, рекрутское содержание его обширно и позволяет привлечь его в исследовании рекрутчины при Петре I. Однако, в этом сборнике нет некоторых важнейших законодательных актов по рекрутам. Например, царские указы о наборе солдат для предстоящей войны со Швецией конца 1699 г. и о наборе солдат в низовых городах в начале 1702 г. в «Полное собрание законов» не попали. Этот указ 1699 г. опубликован в «Полном собрании русских летописей» (Вологодская летопись)[48] и некоторых других сборниках документов по истории России конца XVII в.[49]
Часть важных документов по рекрутскому делу при Петре I опубликована в виде приложений к статьям и монографиям русских историков дореволюционного периода[50].
Отдельную группу источников по петровской рекрутчине составляют записки современников событий. От дневника служилого человека среднего ранга М. Желябужского дошли записи за 1682–1709 гг. Рекрутских указов царя автор дневника касается только в записях за 1699 и за 1703 гг., то есть ценность этого дневника как источника по нашей теме невелика[51]. Сохранились также записи видного русского дипломата петровской эпохи Б. Куракина, однако, в силу своей неосведомлённости в рекрутских делах, дипломат путает хронологию и принципы набора рекрут, о которых упоминает. Очевидно, рекруты попали в его записки не в качестве предмета его служебных забот, а в качестве темы для обсуждения в среде владельцев крепостных, хозяйства которых серьёзно страдали от таких наборов[52].
На сегодня вышло только три отдельных публикации документов о рекрутчине времени Петра I. Ещё в конце XIX в. в историческом журнале «Русский архив» в ходе споров об отношении народа к реформам Петра I был опубликован документ 1718 г. о татуировании руки рекрута крестом при Петре I[53]. В результате небольшой дискуссии об этой «печати Антихриста» на страницах этого журнала историчность такого клеймения рекрут при Петре I была подтверждена.
Примерно в то же время были опубликованы без каких – либо комментариев сохранившиеся в частном собрании документов «поручные записи» 1709–1710 гг. о поступлении на военную службу от поместий родственников опальной первой жены царя Петра I Лопухиных вместо рекрутов нанятых для этого людей – «наёмщиков»[54].
В 1922 г. был опубликован архивный документ о наборе рекрут в 1703 г. – подробная инструкция наборщикам рекрут, предположительно составленная в Военном приказе, руководившем этим набором.[55] Эта публикация связана с начавшейся разработкой в советской историографии темы формирования единого класса крепостных при Петре I.
Особняком среди источников о петровской рекрутчине стоит опубликованная ещё в 1825 г. финская анонимная церковная хроника 1761 г. из Або о наборе финских рекрут в русскую армию при Петре I[56].
Состояние историографии и источников по проблеме рекрутской системы при Петре I показывает недостаточную разработку исследователями этой проблемы при хорошей обеспеченности источниками, особенно архивными. Более систематическое изучение проблемы позволяет получить новые сведения для решения поставленных задач.
Объект и предметы исследования. Объектом исследования является Россия периода 1699-1725 гг.
Предметом исследования являются военно-политические, государственно-институциональные и социально-экономические процессы в России в связи с созданием и функционированием рекрутской системы комплектования.
Ещё одним предметом исследования являются эволюция самой рекрутской системы и периодизация её существования в изучаемый период.
Хронологические рамки работы охватывают период 1699–1725 гг. Нижняя граница исследования определяется первым набором даточных (рекрут) в армию при Петре I накануне Северной войны. До этого момента царь и его окружение не осознавали необходимости таких масштабных мер. Только трудности Азовских походов 1695–1696 гг., а особенно Великое посольство царя и его сподвижников в 1697–1698 гг. в Западную Европу, открыли глаза руководству страны на важность создания современной на тот момент системы комплектования армии. Необходимость перехода к масштабным рекрутским наборам стала очевидной также под влиянием непосредственной подготовки России к войне со Швецией, обладавшей одной из лучших армий Европы. Подготовка к такой войне также была одним из результатов Великого посольства. В ходе этой длительной поездки по самым развитым странам Европы Пётр знакомился с состоянием вооружённых сил и системой комплектования армий Пруссии, Голландии, Британии, Священной Римской империи (империи Габсбургов).
Верхняя хронологическая граница исследования обусловлена особым стилем управления страной, практиковавшимся Великим реформатором. Царь лично и подробно входил в управление очень многими сферами жизни государства и общества. На рекрутской системе в его правление постоянно сказывалось постоянное внимание царя к ней. Со смертью Петра I в начале 1725 г. в функционировании рекрутской системы России многое переменилось. Отличие петровского и постпетровского периодов функционирования рекрутчины разительны и позволяют ограничить исследование смертью Петра I.
Географические рамки работы. Географически диссертационная работа охватывает территорию Российского государства в хронологические рамки работы, а также пространства, на которых разворачивались военные действия русской армии в этот период – территория Речи Посполитой, владения Швеции в Финляндии, Ингрии, Эстляндии и Лифляндии, а также территория северной Германии и Дании, на которых также действовала русская армия во время Северной войны. В географические рамки работы включается также территория княжества Молдавия – вассального государства Османской империи, где в 1711 г. разворачивались события Прутского похода русских войск.
Цели и задачи исследования. Главная цель представляемого исследования – выявить на впервые привлекаемом материале источников становление, развитие и особенности рекрутской системы комплектования русской армии при Петре I.
Эта цель предлагаемого исследования может быть достигнута при решении ряда более частных задач.
Необходимо установить зависимость боеспособности и успехов русской армии в Северной войне от трансформации рекрутской системы.
Следующая задача – обнаружение связи рекрутчины с социально-экономическим развитием страны.
Также требуется найти внутренние закономерности перемен в системе комплектования армии при Петре I, обусловленные разными факторами экономического, военного, а также субъективного характера.
Ещё одна задача – выявление основных периодов развития рекрутской системы при Петре I, что позволит более конкретно понять ее сущность и внутреннюю эволюцию.
Наконец, нужно выяснить роль различных государственных органов в становлении рекрутской системы, в управлении процессом комплектования российской армии.
Методологической основой исследования главным образом являются такие методы исторического исследования, как историко-генетический метод, предполагающий установление причинно-следственных связей в изучаемых событиях, историко-типологический метод, предполагающий классификацию исторических явлений, помогающую глубже их понять, метод исторической периодизации, ретроспективный метод и некоторые другие методы. Используя историко-типологический метод в диссертационной работе удалось разделить все рекрутские наборы при Петре I на традиционные, номерные (массовые), специальные и чрезвычайные. Метод исторической периодизации был использован при выделении периодов в рекрутчине при Петре I: начальный (1699–1705 гг.), период Поместного приказа (1705–1711 гг.), сенатско-губернский (1711–1719 гг.) и коллежско-провинциальный (1719–1725 гг.).
Практическая значимость работы. Диссертационное исследование может быть практически применено в практике преподавания истории научно – исследовательской деятельности по военной истории России времени Петра I.
Апробация исследования. Основные положения диссертационного исследования отражены в выступлениях на конференциях: 6-й конференции по аграрной истории Поволжья (Йошкар-Ола, 2008 г.), конференции «Актуальные проблемы гуманитарных наук» (Москва, 2009 г.), конференции, посвящённой 200-летию государственности Финляндии (Санкт-Петербург, 2009 г.), а также в опубликованных автором в 2008–2011 гг. статьях[57].
Структура диссертации. Исследование делится на четыре главы, введение, заключение и список литературы. Четыре главы посвящены четырём периодам в истории петровской рекрутчины, соответствующим четырём ведомствам, занимавшимся этим в то время. Первая глава посвящена периоду до начала массовых рекрутских наборов (1699–1705 гг.). В этот период рекрутскими наборами ведали Генеральный двор в Преображенском и Военный приказ. Этот период отличается многообразием видов рекрутских наборов и небольшим в целом уровнем рекрутской нагрузки на население. Вторая глава – период Поместного приказа (1705–1711 гг.). Этот период – время наибольшего напряжения в работе рекрутской системы. Рекрутские наборы становятся массовыми (так называемые «номерные» рекрутские наборы). Рекрутская повинность тяжёлым бременем ложится на экономическую и социальную жизнь страны. Но именно к этому периоду относится коренной перелом в ходе Северной войны. Третья глава – период Сената (1711–1718 гг.). Напряжённость военных действий в этот период спадает. Реформы государственного управления, наоборот, становятся более масштабными. Большую роль в рекрутских наборах начинают играть только что созданные губернии. Рекрутская система функционирует под руководством только что созданного высшего органа управления – Сената. Четвёртая глава – период Военной коллегии при Петре I (1719–1725 гг.). Заключительный период петровской рекрутчины также проходит на фоне крутой ломки государственного аппарата. Управление рекрутскими наборами переходит к вновь созданной Военной коллегии. На местах фактически рекрутчиной управляют уже не губернии, а новые территориальные органы – провинции. В условиях умеренного напряжения в войне функционирование рекрутской системы значительно улучшается. В заключении обобщены основные выводы исследования.
Глава 1. Наборы рекрут Генеральным Двором в Преображенском в 1699 – 1705 гг.
Одним из результатов Великого посольства Петра I в 1697 – 1698 гг. в Западную Европу – Германию, Голландию, Англию и Австрию[58] – была убеждённость царя в необходимости и полезности европеизации вооружённых сил России, включая и систему комплектования. Необходимо было взять всё лучшее, что было в военном деле Европы, для усиления военной мощи страны и решения назревших геополитических проблем. Ситуация в военной сфере Российского государства на тот момент была такова, что речь шла фактически о создании новой армии.
- Набор на Генеральном Дворе в Преображенском в 1699 – 1700 гг.
Новая армия России начала создаваться по указу от 8 ноября 1699 г. о наборе в солдаты добровольцев («вольницы»). Необходимость такого шага именно в этот момент была продиктована двумя причинами. Во-первых, после стрелецкого восстания 1698 г. стрелецкое войско, составлявшее на тот момент большую часть всех постоянных вооружённых сил страны, было распущено[59]. Во - вторых, к этому времени Пётр уже принял секретное решение о начале войны со Швецией и тем более нуждался в многочисленной армии.
Вооружённые силы России должны были создаваться по образцу западноевропейских армий того времени. Для способа комплектования новых вооружённых сил это означало, что армия должна была формироваться из добровольцев. Именно в этом духе и сформулирован указ от 8 ноября 1699 г. Однако, в ходе набора, который в основном был закончен к августу 1700 г. выяснилось, что в конкретных условиях России конца XVII в. на призыв добровольцев стали собираться, главным образом, крепостные, желающие поступлением на военную службу перейти из своего рабского состояния в служилое солдатское сословие, фактически получив, таким способом свободу вопреки желанию своих хозяев[60]. Эта категория потенциальных солдат была наиболее многочисленной по сравнению с другими категориями добровольцев, и без взятия этой категории на службу сформировать в приемлемые сроки подходящую по численности армию было невозможно. Взятие таких крепостных в службу нарушало права собственности на них со стороны их хозяев и вызывало недовольство крепостников. Основную часть владельцев крепостных составляло служилое дворянство, занимавшее все основные посты в государстве. Вопрос о корректировке добровольного принципа комплектования вырос, таким образом, в политическую проблему. Если уж набор армии из освобождённых рабов был неизбежен, то следовало оформить этот процесс как государственную повинность владельцев крепостных.
Эта проблема была решена набором даточных, начавшимся вскоре после набора «вольницы». Указ о наборе даточных вышел 16 ноября 1699 г.[61] и предписывал сложную систему поставки новобранцев со всех владельцев крепостных дворов. Указ декларировал необходимость сбора даточных формально продолжающейся войной с Турцией и опасностью возобновления военных действий с ней. Основополагающим принципом этого набора было освобождение занимающихся земледелием крестьян от военной службы. Власти хорошо понимали, что уменьшение производства продовольствия в стране с неразвитыми средствами транспорта и небольшими внешнеэкономическими связями неминуемо вызовет голод и сильное снижение доходов государства. С другой стороны, в услужении у крепостников находилось много дворовых слуг, которых вполне можно было отнять у их хозяев без угрозы серьёзных экономических потрясений и падения доходов государства. В распоряжении церкви также находилось много крепостных работников несельскохозяйственного сектора. Именно на перевод в солдаты этих категорий крепостных и был направлен указ о сборе даточных в 1699 г. Указ предписывает брать в службу только незанятых на пашне людей – добровольцев, крепостных слуг, крепостных ремесленников, и запрещает записываться в солдаты крестьянам «с пашни» и бывшим московским стрельцам.
Поскольку основной налоговой и учётной единицей в Российском государстве в то время был крепостной (в основном крестьянский) двор, то и нормы солдатского набора для владельцев крепостных также выражались в этих единицах. Указ позволял уплатить деньги из расчёта 11 рублей за не поставленного даточного некоторым категориям владельцев крепостных дворов. Деньги надо было платить также в тех случаях, когда число дворов точно не укладывалось в норму набора. Например, если собственник имел 53 крепостных двора, а обязан был поставить одного даточного с пятидесяти дворов, то он выставлял одного даточного и дополнительно платил 66 копеек.
Норма набора даточных с разных групп владельцев крепостных дворов была разной – все они разделялись по этому признаку на шесть категорий.
Первая категория – бояре, окольничьи и ближние люди, находившиеся на момент указа на воеводстве в Сибири, в Астрахани, на Терках, в Азове, на Таганроге и в Таванске и окольничий Андрей Артамонович Матвеев, находившийся на дипломатической службе за границей. С них брали только деньги из расчёта 11 рублей с каждых 50 крепостных дворов, то есть по 22 копейки со двора.
Вторая категория – сибирский митрополит, архангельский митрополит, иностранные владельцы железоделательных заводов В. Меллер и А. Бутенант, грузинский царевич Александр Арчилович Имеретинский (начальник российской артиллерии), наследники умерших генералов Ф. Лефорта и П. Гордона. Они также платили вместо даточных деньги, но из расчёта 11 рублей с 25 крепостных дворов, то есть по 44 копейки со двора.
Третья категория — члены служилых сословий, фактически находящиеся на службе в солдатских полках, за границей, начальники на невоенной государственной службе. Они выставляли одного даточного с 50 крепостных дворов.
Четвёртая категория — помещики и вотчинники московского чина. Они выставляли одного пешего даточного с 50 дворов и одного конного даточного со 100 крепостных дворов. Конных даточных выставляла только эта категория крепостников.
Пятая категория — члены служилых сословий, находящиеся на невоенной службе и не являющиеся начальниками, не могущие быть на службе в силу возраста и состояния здоровья, вдовы и девицы. Они выставляли одного даточного с 30 дворов.
Шестая категория — церковь, кроме архангельского и сибирского митрополитов, и «гости», включая именитого человека Г. Строганова. Эта категория выставляла одного даточного с 25 крепостных дворов. Монастырям при этом была предоставлена существенная привилегия — если фактического числа «слуг, служебников и конюхов» (таким словосочетанием официально обозначались все монастырские дворовые) не хватало для выставления даточных, то разрешалось выставить такое их количество, чтобы при числе крепостных дворов, равных находящимся во владении самого крупного в стране Троице – Сергиева монастыря, оставалось 20 монастырских дворовых. Например, если у Троице – Сергиева монастыря было 1000 дворов, а у какого – то другого монастыря – 100 дворов, то этому монастырю разрешалось удержать у себя двух дворовых независимо ни от каких других расчётов. Такая привилегия позволяла монастырям не покупать дворовых для их отдачи в даточные, как это приходилось делать в случае нехватки фактических дворовых прочим владельцам крепостных дворов.
Разделение всех владельцев дворовых людей страны на эти шесть категорий можно объяснить неравномерностью, с точки зрения правительства, государственных обязанностей, которые несли разные категории этих владельцев. Пётр I во всё время своего правления вёл политику по ограничению влияния церкви на жизнь общества и государства, поэтому и при взятии даточных в 1699 – 1700 гг. церковь попала в непривилегированную группу владельцев крепостных. Жёсткое отношение властей к «гостям» в этом указе (они вместе с церковью отнесены к непривилегированной категории владельцев) можно объяснить нарастающей тенденцией ограничить право владения крепостными только рамками военно - служилого сословия, тех кого впоследствии назовут шляхтой и дворянами, запретив владеть крепостными купцам. В этом проглядывает небольшая антикрепостническая тенденция политики Петра.
В более привилегированном положении в указе находятся члены служилого сословия, причём больше привилегий предоставлено действительно находящимся на службе, особенно на начальнической и на военной и особенно помещикам и вотчинникам московского чина, то есть приписанным к Москве и имеющим земли в непосредственной близости к столице. Из этого видно, кто, по мнению властей, нёс наибольшую тяжесть службы – фактически служившие, служившие в военной службе, служившие начальниками и находящиеся в столице, так как именно владельцы московского чина чаще всего использовались властями для разного рода неотложных дел.
Во вторую по привилегированности категорию владельцев крепостных людей вошли приближённые ко двору иностранцы, а также два митрополита двух наиболее отдалённых митрополий – архангельской и сибирской. Очевидно, считалось, что руководство этими митрополиями и так очень трудно и значительно помогает государству осваивать эти отдалённые окраины.
В первую, самую привилегированную категорию вошли самые близкие ко двору сановники, наместники самых отдалённых областей и дипломат А. А. Матвеев, находившийся с важным дипломатическим поручением в Европе. Эти люди каждодневно в тесном контакте с самим царём решали важнейшие государственные проблемы и поэтому получили высшие привилегии.
Такое разделение самых привилегированных владельцев на две категории объясняется стремлением властей показать, что власть отдаёт предпочтение русским служилым перед иностранцами, светским перед церковниками и находящимся на воеводстве в отдалённых местах перед воеводами близкими к столице земель.
Необходимость покупки крепостных для отдачи в даточные активизировала в стране покупку и продажу дворовых. Например, как выяснилось в ходе этого набора, у смоленской шляхты (Смоленская земля только недавно была присоединена к России) не было дворовых вообще, а у именитого человека Г. Строганова дворовых по сравнению с числом работающих на его соляных промыслах крепостных дворов было очень мало. Такие владельцы крепостных вынуждены были для выполнения повинности поставки даточных покупать дворовых и сдавать их в солдаты.
При расчёте числа крепостных дворов у владельцев брались в расчёт не только крестьянские (то есть земледельческие) дворы, но и дворы «деловых» людей (то есть крепостных ремесленников), дворы «задворных» людей (то есть крепостных, исполняющих обязанности дворовых, но живущих отдельными от своего господина хозяйствами), бобыльские дворы (дворы крепостных, не вошедших ни в одну из названных категорий, и большей частью нанимавшихся в батраки и работники).
Для набираемых в службу комиссией на Генеральном Дворе в Преображенском[62]
не было каких - либо ограничений по возрасту, лишь бы даточный был не стар, не увечен и был признан на смотре годным к солдатской службе[63].
Не подлежали набору в даточные следующие категории дворовых: «дядька» (то есть ухаживающий за малолетними детьми хозяина), казначей, дворецкий и стряпчий (то есть ведущий дела хозяина в судах и государственных учреждениях).
О сроках набора даточных пишет М. Желябужский, излагая указ: «Сказки и росписи слугам боярским приносить ноября 26 числа, а людей приводить того ж числа, а буде невозможно, декабря к 1 числу. Патриарху, и властям, и монастырям ближним — декабря в первых числах.
В грамотах срок писать: в ближние города первый — декабря к 6 числу, второй — к 25 числу; дальним: первый — декабря 25, второй — января 25. В степные же [города — В.Т.] послать грамоты с указа»[64].
Все владельцы крепостных дворов обязаны были после опубликования указа прислать будущих солдат и соответствующие деньги в специально созданную комиссию на Генеральном Дворе в Преображенском с «росписью» или «сказкой» (то есть с официальным заявлением о количестве у него крепостных дворов). Комиссия на Генеральном Дворе принимала «сказку» и сравнивала с результатами переписи 1678 г. В расчёт принималось наибольшее из этих двух чисел число дворов.
Наборная комиссия по сбору даточных и сказок на Генеральном Дворе начала принимать даточных и «сказки» 26 декабря 1699 г. Возглавили её боярин Ф. Головин и генерал А. А. Вейде[65]. Ф. Головин обладал большими административными и дипломатическими способностями и пользовался большим влиянием на царя. Генерал А. А. Вейде был иностранцем, родившимся и выросшим в России, и считавшимся военным теоретиком и храбрым военным (впоследствии он вместе с А. Д. Меншиковым возглавил созданную в 1719 г. Военную коллегию). А. А. Вейде возглавил «генеральство» (дивизию), составленную к лету 1700 г. из даточных[66].
Для работы в комиссии из Поместного приказа были командированы на Генеральный Двор глава приказа думный дьяк Автоном Иванов, 5 дьяков и 74 подьячих[67]. Таким образом, фактически набор даточных вёл персонал Поместного приказа, как это и будет впоследствии во времена первых номерных рекрутских наборов 1705 – 1710 гг.
Одновременно на Генеральном Дворе вёл набор добровольцев («вольницы») Автоном Головин, будущий командир «генеральства», которое предполагалось полностью набрать из вольницы[68].
Набор добровольцев и даточных начался также ещё в четырёх городах центра страны (Смоленск, Псков, Новгород и Кострома), где их вели местные воеводы, и в 20 «низовых» (то есть волжских) городах. В низовые города (Нижний Новгород, Казань, Пензу, Симбирск, Самару, Сызрань, Чебоксары, Саратов, Василь, Свияжск, Козьмодемьянск, Цивильск, Кокшайск, Кашпир, Алатырь, Арзамас, Курмыш, Яренск, Ядрин, Царёв – Санчурск) специально для набора был послан Н. И. Репнин со штатом помощников[69].
Особое внимание при наборе вольницы было уделено Поволжью потому, что именно здесь концентрировались массы беглого и гулящего люда для работы на транспортных судах, идущих по Волге («понизовая вольница»). Расчёт на Поволжье оправдался – здесь было набрано третье генеральство, которое возглавил Н. И. Репнин[70]. Первоначально предполагалось, что в низовых городах будет набираться только вольница, но так как монастырские и частновладельческие крепостные здесь также стали поступать в солдаты, стремясь получить таким способом свободу, то уже 5 декабря 1699 г. вышел указ о взятии даточных с крепостных дворов казанского и нижегородского митрополитов, а 23 декабря 1699 г. – о взятии даточных Н. И. Репниным и с помещичьих и вотчинных крепостных дворов низовых земель. Инструкция, данная Н. И. Репнину 17 ноября 1699 г., предписывала брать в службу в низовых городах людей от 15 до 30 и немного более лет из наёмных работников, плавающих на волжских судах, из служилых людей. Запрещалось брать в солдаты крестьян с пашни и бывших московских стрельцов. Н. И. Репнину был установлен минимальный план набора – 10 тысяч человек. Набранных следовало держать по городам примерно по 500 человек, а в Казани – примерно 1 тысячу и более. Самому Н. И. Репнину следовало иметь свою резиденцию в Казани, но лично объехать все города, где идёт набор, и осмотреть каждого «новоприборного» солдата. Всем набранным выдавалось жалованье по 1 руб. в месяц сразу за два месяца и они приводились к присяге и связывались круговой порукой по 50 человек. В присяге новобранцы обязались не покидать службы, не продавать военное имущество, не играть в азартные игры. Н. И. Репнину предписывалось учить их строю и во всём отчитываться перед Ф. Головиным[71].
Возрастные ограничения (от 15 до немного более 30 лет) были установлены только для набора в низовых городах, для прочих мест набора такие ограничения неизвестны.
Несмотря на то, что указы о наборе разделяют набираемых на вольницу и даточных, фактически набор 1699 – 1700 гг. шёл среди одной и той же категории населения – среди крепостных, не занятых в сельском хозяйстве, включая беглых, ушедших на службу вопреки желанию своего хозяина, и выставленных хозяином по требованию государства в качестве даточного. Много было случаев, когда господин дворового, самовольно поступившего в службу, подавал прошение о зачёте такого беглеца ему в качестве даточного. Зачастую беглый при поступлении на службу за взятку объявлял себя даточным от того владельца крепостных, кто дал ему эту взятку. Власти смотрели на такие проделки сквозь пальцы, лишь бы поступающий в солдаты не был пашенным крестьянином и бывшим московским стрельцом[72].
Хотя правительство даже в дипломатической переписке не скрывало, что набирает постоянную армию, оно не рисковало об этом заявлять внутри страны во всеуслышание, так как тогда стало бы ясно, что даточные берутся не на время, а навсегда переводятся в солдатское сословие. В документах набора тщательно фиксируется, чьим крепостным был до набора тот или иной солдат, с очевидной демонстрацией намерения вернуть его в крепостное состояние после окончания военных действий. В целом набранные в 1699 – 1700 гг. войска представляли собой армию из освобождённых крепостных, которые готовы были хорошо служить за полученную свободу. Набор стал одним из крупнейших мероприятий правительства по освобождению крепостных за всю историю крепостного права вплоть до ликвидации крепостничества[73].
За не поставленных даточных было собрано 50 055,21 рублей. Учитывая, что за каждого не поставленного даточного было уплачено по 11 руб., получается, что откупленными от военной службы оказались 4550 человек, то есть примерно треть от всех, обязанных явиться на службу.
В таблице 1 представлены итоги набора.
Таблица 1. Набор солдат на Генеральном Дворе в Преображенском и в низовых городах с 26 ноября 1699 г. до 18 августа 1700 г.
| Город | Наборщики | Набрано даточных | Набрано «вольницы» | Итого |
| Москва | Ф. А. Головин, А. Головин, А. А. Вейде | 10 727 | 8 436 | 19 136 |
| «низовые» города | Н. И. Репнин | 190 | 10 530 | 10 720 |
| Великий Новгород | И. Ф. Трубецкой | 389 | 761 | 1 150 |
| Псков | К. А. Нарышкин | 190 | 207 | 397 |
| Смоленск | П. С. Салтыков | 0 | 260 | 260 |
| Кострома | ? | 0 | 29 | 29 |
| Итого | 11 496 | 20 196 | 31 692 |
