Региональное расселение как система : самоорганизация и принципы управления (исследовательская модель расселения на юге западной сибири)
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
На правах рукописи
ФУКС Леонид Павлович
РЕГИОНАЛЬНОЕ РАССЕЛЕНИЕ КАК СИСТЕМА:
САМООРГАНИЗАЦИЯ И ПРИНЦИПЫ УПРАВЛЕНИЯ
(Исследовательская модель расселения
на юге Западной Сибири)
Специальность 25.00.24 – Экономическая, социальная и политическая география
Автореферат диссертации на соискание учёной
степени доктора географических наук
Санкт-Петербург – 2007
Работа выполнена в научном отделе градостроительства Сибирского зонального научно-исследовательского и проектного института типового и экспериментального проектирования жилых и общественных зданий (СибЗНИИЭП), а также в Новосибирской государственной архитектурно-художественной академии (НГАХА).
Официальные оппоненты:
Артоболевский Сергей Сергеевич, доктор географических наук.
Бугаев Владимир Константинович, доктор географических наук, профессор.
Заславская Татьяна Ивановна, доктор экономических наук, профессор,
академик РАН.
Ведущая организация: Институт экономики и организации промышленного производства (ИЭиОПП) СО РАН.
Защита состоится «30» октября 2007 г. в 15 час. 00 мин. на заседании диссертационного совета Д 212.232.20 по защите диссертаций на соискание учёной степени доктора наук при Санкт-Петербургском государственном университете по адресу: 199178, Санкт-Петербург, В.О., 10-я линия, д. 33. Ауд. 74.
С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке СПбГУ по адресу: Санкт-Петербург, Университетская набережная, д. 7/9.
Автореферат разослан « » 2007 г
Учёный секретарь Диссертационного совета, 
кандидат географических наук, доцент В.В. Ятманова
ВВЕДЕНИЕ
Актуальность диссертации связана с недостатком знаний о сложившемся расселении, с проблемами в постановке целей и выборе средств, методов управления им.
Расселение – одна из важнейших сторон организации общества и государства. Трудности нынешнего реформирования России, разрушение СССР и Российской империи свидетельствуют о просчётах в управлении их пространственной организацией. Несмотря на громадные усилия, в СССР не решён ряд поставленных задач, в частности, не преодолены резкие контрасты в социально-экономическом развитии территорий и поселений страны. Прогнозы расселения расходились с реальными изменениями в распределении населения по территории, в количестве и типах населённых пунктов, в пространственной организации хозяйства, инфраструктуры. Не оправдалась концепция совершенствования расселения на основе достижения «оптимальных параметров» группового расселения. Не удалась выборочная оптимизация поселений отдельных категорий – ограничение роста крупных городов и укрупнение сёл, ликвидация «неперспективных» поселений. А сегодня недостижимо совершенствование расселения в отдельно взятом регионе вне связи с общероссийским расселением. Неустраним фактор случайности и кризисы в развитии расселения. Большая проблема – непредвиденные последствия управления. Это указывает на сложность расселения, на существование глубинных истоков эволюции расселения, на его системность и способность к самоорганизации. Надо признать: либо огромные затраты для достижения поставленных целей оказались недостаточными, либо сами цели недостижимы и – как и методы, средства управления – не в полной мере соответствуют природе расселения.
Таким образом, научная проблема – в необходимости пересмотра сложившихся представлений о расселении как инертной и, безусловно, управляемой пространственной организации общества.
Сложность расселения, многообразие форм его эволюции вуалируют причины и связи явлений. Трудно различить соотношение факторов развития расселения: силы человеческого ума – с одной стороны, и власти законов естественной эволюции расселения – с другой. Динамизм пространственной организации общества ставит всё новые проблемы и вынуждает согласиться с недостижимостью «окончательного» становления теории расселения, неизбежностью очередного обновления мировоззренческого фундамента концепции расселения и признания объективности саморазвития расселения. К созданию такой концепции подталкивает прогресс науки, обнаружение родства законов организации, функционирования и эволюции социально-территориальных и других сложных систем. Преодоление резких границ между науками, изучающими эти системы, также стимулирует дальнейшие исследования расселения.
Цель работы: построение исследовательской модели системы регионального расселения, эволюционирующей на основе сочетания самоорганизации и управления.
Основные задачи работы:
– типология расселения и зонирование юга Западной Сибири по особенностям расселения;
– выявление и описание тенденций изменения расселения в регионе;
– выявление и анализ факторов и механизмов эволюции расселения в регионе;
– выработка подходов к оценке качества регионального расселения, как системы;
– составление концепции его вероятной дальнейшей эволюции.
Прикладная задача исследования – разработка принципов адаптивного управления расселением на юге Западной Сибири с учётом внутренних закономерностей его эволюции для повышения эффективности территориального управления.
Объект исследования – расселение на юге Западной Сибири.
Предмет исследования – внутренние источники, закономерности и механизмы организации, функционирования и эволюции сети поселений, структуры заселённости территории, планировочной организации региона.
Границы исследования включают индустриально-аграрный юг Западной Сибири площадью 1,2 млн. км2 (с югом Тюменской области). Исследование охватило 1959–2000гг.: до 1990 г. – период жёсткого планирования, затем – неуправляемой эволюции расселения. Из факторов расселения изучалась миграция населения – основа механизма его эволюции, динамика изменений заселённости территории, сети поселений, организации инфраструктуры. Регион с разнообразными формами расселения (от одной из крупнейших в России конурбаций – до безлюдных районов) рассматривался как целостное и неповторимое образование, а расселение в регионе – как исторический процесс, то есть процесс с активным участием миллионов людей. При неизбежной несогласованности и противоречивости их действий развитие расселения оценивалось как процесс самоорганизации с ограниченной возможностью предвидения последствий.
Методология исследования. Работа выполнена в традициях отечественной географии: территориальности, комплексности и конкретности исследований, учёта историчности явлений, использования методов картографии. Автор опирался на труды поколений учёных от классиков В.П.Семёнова-Тянь-Шанского и Н.Н.Баранского до методологов В.М.Гохмана и Б.Б.Родомана, географов в сфере изучения населения Р.М.Кабо и В.В.Покшишевского, районной планировки – Д.И.Богорада, В.Г.Давидовича, картографии – А.И.Преображенского. Автор воспринял влияние географов и градостроителей С.А.Ковалёва, В.В.Владимирова, Г.М.Лаппо, социологов и демографов Т.И.Заславской, Ж.А.Зайончковской, других отечественных и зарубежных учёных. На методологию исследования оказали влияние подходы к изучению систем, изложенные философами и учёными от Аристотеля до И.Пригожина, от В.И.Вернадского до Н.Н.Моисеева.
В основу методологии исследования положен принцип целостности и неделимости системы расселения. Сложность состава расселения не означает возможности выделения её компонентов, хотя они определены. Система – одно целое и не состоит из множества. Сущность и качество отдельных компонентов системы могут быть оценены лишь в контексте их места в едином организме расселения и взаимодействия между собой и системой в целом. Территориальные границы подсистем условны, относительны и многократно взаимно перекрываются. В связи с этим расселение не делимо на городское и сельское, «развитое» и «менее развитое». Взаимообусловлены и взаимозависимы организация, функционирование и эволюция расселения на разных участках региона, страны. Тесна связь расселения в России и за рубежом. Саморазвитие расселения связано с его историчностью – участием людей в этом процессе, столкновением их взаимоисключающих интересов. Самоорганизация и саморегулирование расселения обусловлены невозможностью абсолютного управления одновременными и противоречивыми действиями миллионов людей, разнородными изменениями в десятках тысяч поселений. Саморазвитие расселения и управление, дополняя друг друга, соперничали меж собой на всех этапах развития страны. При этом менялись соотношения сил административного давления и незапланированного участия людей в заселении территорий, миграции, социальной мобильности, развитии инфраструктуры расселения.
Движущая сила расселения заключена в нём самом – в его асимметрии, территориально-поселенческих отличиях в благоприятности географической среды для проживания и деятельности. Саморазвитие обусловлено рефлективностью системы расселения, реакцией участников процесса на её состояние и перемены в ней, а не только на управление. Для саморазвития расселения значимы и преемственность, и случайность изменений в нём из-за множественности и противоречивости действий субъектов расселения. Потому преемственности развития сопутствует многовариантность и непредсказуемость последующих изменений. Каждое состояние расселения является неустойчивым и кризисным, последствия управления недостаточно предсказуемы. Следовательно, эффективность управления зависит, во-первых, от его адекватности закономерностям организации и механизмам долговременной эволюции расселения и, во-вторых, от быстроты реакции на непредвиденные изменения.
Центральное место в работе отведено исследованию свойств расселения, его типологии и зонированию региона по особенностям организации, а не условиям расселения (хозяйственным, административным и пр.). Такой подход основан на предположении того, что строение системы расселения в значительной степени предопределяет вероятный сектор направлений её развития. Анализ расселения в разные периоды, динамики взаимосвязей его составных частей, движущих сил проясняют источники и механизмы, рубежи его развития. Такой аспект исследования не отрицает роль внешней среды и управления расселением, детально освещёнными другими исследователями. Но именно этот аспект определил направление работы.
Исследование зависело от привходящих обстоятельств. Менялись его условия, степень доступности информации. Расширялись географические и временные границы работы, объём и структура создаваемой базы данных. Изменялись возможности обработки и анализа информации, интерпретации фактов по мере их накопления, выдвижения и проверки новых гипотез. В итоге методология работы определилась не только особенностями объекта, первоначальными гипотезами, целью и задачами работы, но и самим ходом исследования. Она зависела от получения промежуточных результатов.
От других банков информации в регионе сформированный банк отличается охватом территории и тем, что сведения о каждом населённом пункте, объектах инфраструктуры привязаны к единицам территории. Взаимное положение таких единиц зафиксировано в банке данных. Это позволило формировать и описывать группы территорий, переходить от анализа «атомов» расселения к изучению его крупных блоков, «пересекать» между собой их параметры, выявлять их взаимосвязи и пр. Тем самым частично решалась методологическая проблема достоверности информации для описания структуры сложной системы: дефицит информации принципиально неустраним даже при её избыточности, поскольку описание системы не сводится к описанию её составляющих.
Информационная база исследования – материалы государственной и ведомственной статистики от районов до каждого поселения. При обработке информации сведения привязаны к 1173 единицам территории в исследовательском региональном банке данных. Условная единица территории в 1000 км2 и радиусом 20 км (1 час транспортной доступности центра от её границ) сформирована вложенными в неё микроячейками, единицами заселённости территории радиусом 5 км или 1 час пешеходной доступности. На регион пришлось более 20000 ячеек с информацией о них и об их соседстве. При упаковке единиц и ячеек территория региона была покрыта гексагональной сеткой границ между ними. Таким образом, инструментальную базу исследования составила структурированная территория Западной Сибири с фиксированным адресом её каждого участка среди остальных и описанием находящихся на нём объектов.
Сведения о каждом населённом пункте, его жителях, учреждениях и предпри–ятиях, транспортных линиях и пассажирских остановках, территориях охватывают период с 1959 до 2000 гг. и обновлялись раз в пять лет. Использованы материалы статистического обследования всех сельских, поселковых и городских советов региона, организованного автором работы в 1970-е гг., первичные материалы социологических обследований жителей Новосибирской области в 1972-1982 гг., проведённых учёными СО РАН с участием диссертанта. Использованы географические карты разных лет изданий и масштабов до 1:100000 по всему региону. Это позволило идентифицировать поселения, менявшие названия и административный статус, объединявшиеся с соседними поселениями и выделявшиеся из них и пр. Связь между числовой и графической записью информации в банке позволила автоматически строить карты и считывать с них сведения.
Научная новизна работы – в методологии исследования расселения. Обна–ружены самовоспроизводство поляризации расселения, самоорганизация его планировочной структуры и заселённости территории, саморегулирование состава типов поселений. Дано обоснование механизмов этих процессов. Целостность расселения, наличие причин и механизмов рефлективного саморазвития, способность противостоять энтропии, необратимость развития с более экономными использованием пространства и затратами энергии на его освоение позволяют утверждать о системности расселения. Новизна работы – в разработке методологической основы типологии расселения и зонирования региона по особенностям расселения, в обнаружении зоны рискованного расселения вдоль границ с безлюдными территориями, в выявлении процесса сжатия заселённого пространства.
Практическое значение исследования – в обосновании принципов адаптив–ного управления территориальной организацией региона при рыночной экономике с учётом глубинных факторов развития расселения. Практическую ценность имеют зонирование региона, банк данных как средство мониторинга расселения, концепция развития транспортного каркаса региона и системы поселений с регулированием заселённости территорий, предложения по совершенствованию административно-территориальных границ узла расселения на востоке региона.
Результаты работы использованы в прогнозах социально-экономического развития Сибири в 1976-1987гг. Института экономики и организации промышленного производства (ИЭиОПП) СО РАН; при составлении Федеральной программы строительства в России жилья для выезжающих из районов Крайнего Севера (1992-1994гг.); в программах развития ряда районов и городов Сибири и Якутии (1974-1993гг.). На основе исследований прочитан курс лекций по районной планировке в новосибирских вузах в 1983-2007гг. По итогам работы опубликованы 2 монографии, более 40 статей. Об итогах исследований доложено на всесоюзных и региональных конференциях: «Развитие производительных сил Сибири», Новосибирск, 1980г.; «Пути совершенствования управления социальным развитием аграрного сектора региона», Барнаул, 1987г.; «Проблемы разработки и внедрения градостроительных банков данных», Киев, 1991г.; «Стабилизация экономики Сибири», Новосибирск, 1994г.; на заседании Ассоциации сибирских и дальневосточных городов, Новосибирск, 2000г.; на научной конференции «Эволюция и функционирование систем расселения в СССР», Пущино, 1991г.; международной конференции «Города Якутии», Нюрба, 1996г., на совещании Союза архитекторов РФ, Омск, 1982г. и градостроительной секции Новосибирского отделения Союза архитекторов 1983г.; межрегиональном градостроительном форуме, Новосибирск, 2006г. Автор выступал на конференциях, советах, семинарах и совещаниях в НИИ, вузах, министерствах и госкомитетах (ИЭиОПП СО РАН, Новосибирск, 1974-1987гг.; ЦНИИЭПграждансельстроя и ЦНИИПградостроительства, Москва, 1976-1990гг.; СибЗНИИЭП в 1974-1991гг., Новосибирск; архитектурного и строительного вузов, Новосибирск, 1981-2007гг.; в Минстрое и Госкомсевере РФ, Минстрое Якутии в 1992-1994гг., в Госгражданстрое СССР (1983г.), Госстрое РФ (1992г.), на заседаниях новосибирского отделения РГО, в областных администрациях Сибири и пр. По результатам работы составлены научные записки, рассылавшиеся в аппараты губернаторов Сибири, полпреда президента в ЗСФО РФ, в межрегиональную ассоциацию «Сибирское соглашение», в Минрегионразвития РФ. Часть итогов исследования вошла в работу, получившую в 2004г. 3-ю премию на всероссийском конкурсе интеллектуальных проектов «Идеи для России»[1].
Структура и объём работы. Диссертация состоит из введения, шести глав, заключения, списка использованных источников с 322 названиями, приложения. Общий объём работы 390 страниц. Работа содержит 93 иллюстрации, 66 таблиц.
ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ РАБОТЫ
1. Зонирование позволяет установить адекватность методологической основы работы, исследовать структуру и эволюцию регионального расселения, выявить его целостность, неделимость административными границами и нерасчленённость на городское и сельское расселение. Типология расселения, зонирование региона базируются на многомерной классификация его территориальных единиц. Три комплексных фактора представляют собой линейные комбинации тесно коррелиро–ванных параметров. Их совокупность отражает глубинный признак объекта. Факторы интерпретируются как заселённость территории, её положение относительно крупных центров расселения, сложность состава сети городов и сёл. Совокупность территориальных единиц разбита по каждому фактору на 3 класса по степени выраженности свойств. Классы пересекались по факторам для многомерности описания объектов. Зонирование сводилось к получению наименее дробного деления региона при явных различиях зон.
На территории Западной Сибири отражён широкий спектр форм российского расселения. Её своеобразие – не в оригинальности каждой из форм, а в неповто–римости их сочетания, взаимоположений и взаимовлияний, в уникальности места региона в общероссийском расселении. Значит, понимание особенностей организа–ции, функционирования и эволюции расселения, выработка принципов управления им невозможны без дифференцированного подхода на основе типологии расселения по особенностям его самого и лишь затем – внешним условиям.
Контрастность, соседство типов расселения стимулируют взаимодействие территорий, являются глубинной причиной эволюции расселения. Организация, функционирование и эволюция каждой из зон зависят от их взаимоположения и места в региональной системе. Контрастность и взаимосвязанность территорий, поселений побуждают к географическому перераспределению демографических, материальных, финансовых ресурсов и деятельности на местном, зональном, региональном и российском уровнях.
Сформировано 7 зон: три – урбанизированные, три – сельские и зона наименее заселённая, отдалённая от крупных центров (рис. 1-3).
Сеть местных центров в аграрных зонах в 3-10 раз реже, чем в самой урбанизированной. В аграрных зонах значительно меньше территория ближайшего окружения местных центров с относительно благоприятной средой расселения. Центры и рядовые поселения в аграрных зонах – в среднем – мельче, диапазон людности и хозяйственной специализации же, а их социально-экономический потенциал невысок. Описание зон на основе параметров классификации территорий и данных статистико-социологических обследований показало контрастность зон по качеству жизни, производственному и транспортному потенциалам, силе взаимодействия города и села, благоприятности условий дальнейшего развития. Редкая заселённость на большей части региона тормозит его обустройство, удорожает производство, транспорт. Избытки земельных ресурсов сдерживают переход на интенсивные аграрные технологии. Малая заселённость – это слабый контроль над территорией. Она сдерживает территориальное разделение труда, а функцию сельских поселений отчасти выполняют города. Многие города слабо влияют на урбанизацию окружения, во многом формальную на большей части региона. Малая заселённость ряда территорий разобщает жителей региона и сдерживает их консолидацию в гражданское общество.
2. С 1959 до 1990гг. численность жителей в регионе выросла на 19,6% против 25,4% роста по России. Доля региона в населении страны сократилась. Значительна разница изменений по России и региону в последующие годы при сокращении количества жителей в стране. Велик контраст зональных изменений людности в самой Западной Сибири (рис. 4).
Доля горожан в населении региона выросла с 52 до 71%. На урбанизированные зоны пришлось 93% прироста горожан. Удельный вес самой «городской» зоны в населении региона увеличился с 37 до 51%. Центры аграрных зон не удерживали своё население. Миграционный поток из их окружения направлен к урбанизированным зонам. Оборот миграции в городах, равный их людности, в аграрных зонах проходил за 20-22 года, с приближением к самой урбанизированной ускорялся до 9-10 лет. В крупнейшей аграрной зоне прирост населения райцентров в 50 раз уступал количеству жителей, выехавших из зоны. Исчезло 53% сёл. Сельское население урбанизированных зон сократилось от 40 до 50%, за чертой урбанизированных – от 53 до 73%. В урбанизированных зонах количество жителей в 30-км коридоре вдоль дорог регионального значения выросло с 1959 г. на 1/2, а вне коридора уменьшилось на 1/4. В крупнейшей сельской зоне на таком расстоянии жителей стало меньше на 1/6, на большем удалении – на 1/3. Количество центров сельсоветов в 15 км от дорог не изменилось, на большем расстоянии оно уменьшилось на 6%. Изменилось распределение населения по региону (рис. 5).
Инфраструктура на большей части региона унаследована от периодов с недостаточной ориентацией экономики на рынок. Она изношена, имеет малую плотность на единицу территории и в связи с оттоком населения теряет своё значение. В рассеянных некрупных поселениях инфраструктура неликвидна, её трудно обменять на ценные бумаги, не сделать залогом под кредит для развёртывания производства, не обратить в капитал.
3. Ощутимое влияние на перемены в расселении оказывают немногие поселения, последовательно и динамично растущие или деградирующие. Людность большинства остальных существенно колеблется, но эти изменения в значительной степени уравновешивают друг друга и такие поселения – противовес динамично меняющимся, залог устойчивости расселения. В урбанизированных зонах амплитуда изменений величины поселений больше, чем в аграрных. В 1980-1984гг., благоприятные для прироста населения сёл Западной Сибири с 1000-ю и более жителями, амплитуда колебаний людности этих сёл в самой урбанизированной зоне от –29% до +128% была в 1,5 раза больше, чем в наименее заселённой. Таких поселений в урбанизированной зоне было относительно в 4 раза больше. Эта особенность характерна и при депопуляции региона (рис. 6-7).
Экстремальные изменения – у всех типов поселений. Обезлюдела часть крупных с 1500 жителями, росла часть малых. Из сёл менее чем с 50-ю жителями к концу исследуемого периода уцелело 4,3% сёл. Среди них были выросшие в 100 раз. До 1990г. помельчало более 40% райцентров (сёла и городские поселения менее чем с 20 тыс. жителями), 1/3 городов с населением 20-100 тыс. жителей и 2/3 более крупных городов (без областных центров).
Стохастичность изменений людности очевидна, так как редкие из быстро выросших поселений удерживались на достигнутом. Накопление населения могло быть долгим, а растрата приобретённого – почти мгновенной. Часты быстрые рост или спад людности посёлков после долгого периода её стабильности и наоборот: резкого торможения темпов изменения величины сёл. Обычны чередования роста и убыли населения городов, райцентров до 1990г. и после этого (рис. 8).
Неоднородность хода времени – поочередных ускорений и замедлений темпов изменения людности, инфраструктуры, интенсивности деятельности видна в пульсации изменений почти каждого поселения. Видимо, это связано со свойствами времени и пространства. Если время сравнимо с течением реки, то подобные колебания – это «зыбь» времени, искажающая регулярные изменения расселения, подобные маятниковому движению. Качественные сдвиги в итоге резких изменений – у немногих поселений. Но они «расшатывают» расселение, воспроизводящее свои качества, подталкивая его эволюцию. Рост населения самой урбанизированной зоны Западной Сибири обеспечила меньшая часть её городов и сёл. У 34% сёл с исходной людностью более 1000 жителей в этой зоне в 1980-1984 гг. отток был мощнее миграционного притока населения. Прирост населения этой когорты сёл на 2/3 обеспечен ростом количества жителей лишь в одном из восьми таких сёл. В среднем прирост населения в этих сёлах был по 850 человек. С приростом сельского населения самой урбанизированной зоны на 2% сёл тут стало меньше на 40%. В крупнейшей сельской зоне сельское население сократилось на 33%, а количество сёл – на 53%.
Перепадам в изменении отдельных населённых пунктов сопутствуют устойчивые тенденции изменения для когорт поселений в целом, зон расселения, региона. Повсеместно и с разной интенсивностью мельчала большая часть сёл почти всех типов (по людности, типу хозяйства, административному статусу, уровню благоустройства и др.). Среди сёл, имевших к 1959 г. 1-2 тыс. человек, нижнюю границу когорты перешло в 6 раз больше посёлков, чем верхнюю. Из когорты сёл с 2-3 тыс. жителей 75% посёлков перешли в когорты менее крупных сёл. К 1990 г. после переходов сёл из прежних когорт людности в другие стало на 29% меньше посёлков с населением 2-3 тыс. жителей. У сёл с меньшей людностью утраты значительней. В крупнейшей сельской зоне сельское население сократилось на 33%, а количество сёл – на 53%. Таким образом, направленное, непрерывное и текучее изменение всего расселения – итог отдельных спонтанных и разнохарактерных событий. Способность пластичной системы расселения воспроизводить структуру, изменчивость расселения при плавных переменах в большинстве поселений и скачкообразных сдвигах у немногих посёлков – это механизм эволюции, схожий с механизмами эволюции других сложных систем. Не всё воспроизводится, не всякие экстремальные изменения усваиваются расселением. Многие из них не проходят через фильтр исторического отбора. Это видно и до 1990 г., и в последующий период.
Воспроизводство расселения и большей части поселений (наследственность) даёт шанс прогнозирования их будущего. А вероятность сдвигов в непредвиденных точках развития (изменчивость) не позволяет доверяться долгосрочным прогнозам. Непредвиденный поворот событий вероятнее всего в районах с малой, разрежённой массой расселения и значительной скоростью событий. Там наиболее вероятны резкие изменения у части поселений. Подобное происходит в других редко заселённых районах, например на Крайнем Севере РФ после 1991 г. При большой плотной массе, сложной структуре расселения ход времени замедлен, оно устойчивей. В урбанизированных зонах наибольший размах экстремальных изменений величин у поселений разных типов. Но тут вероятность и масштабы непредсказуемых последствий перемен в расселении невелики.
4. При спаде людности большинства сёл, уменьшении их количества, густоты их сети после 1959г. росла средняя величина сёл, шло воспроизводство соотношения количества малолюдных и крупных поселений. В основе механизма воспроизводства классов поселений разной величины – миграция населения. Главная ветвь миграционного потока направлена к крупным поселениям, более развитым террито–риям. Чем крупнее поселение и выше потенциал территории, тем быстрее в них миграционный обмен населения. В один из пятилетних периодов количество выехавших из посёлков Западной Сибири с 201-500 и 2001-3000 жителями составило, соответственно, 34 и 37% исходной людности. А въехало туда 19 и 30% от первоначального количества жителей. На этой основе саморегулируется состав сети поселений. Саморегулирование включает этапы: 1- миграция жителей из малолюдных сёл и, в итоге, обезлюдение части таких сёл, 2- временный рост больших и средних сёл, пока не спадёт приток переселенцев из исчезнувших сёл, 3- уменьшение количества жителей больших и средних сёл из-за продолжения оттока собственного населения, но уже без восполнения миграционных потерь, так как исчерпан приток переселенцев из обезлюдевших сёл, 4- полное или частичное восстановление прежних соотношений между количеством сёл разной величины, но уже в поредевшей сети поселений. Так, в 1970–1990 гг. количество сёл сократилось на 31%, но соотношение сёл разной величины не изменилось.
Резервы для воспроизводства периодически истощаются. В 1959-1970 гг. сеть поселений резко поредела, и равновесие между количеством разных сёл воспроизводится в новом виде, очевидно, до следующего цикла саморегулирования. В зонах с малой густотой поселений нарушения в работе механизма саморегулирования постоянны. Там поток мигрантов свободно проходит сквозь негустую сеть сёл, не задерживаясь на пути в более развитые районы. Обратная корреляция между густотой сети сёл и величиной относительной убыли сельского населения Западной Сибири велика: 0,8. Следовательно, для воспроизводства расселения густота сети населённых мест, теснота их пространственных связей имеют большее значения, чем средняя крупность поселений. Совершенствование расселения в 1960-1970гг. укрупнением сёл за счёт ликвидации малолюдных не давало эффекта и ускоряло продвижение мигрантов сквозь редеющую сеть поселений. Центр тяжести миграционных потерь смещался на более крупные посёлки.
5. Жизнеспособность типов поселений зависит от пространственной организации их сети: величины ареала распространения, густоты поселений и тесноты связей между ними, внедрения в их среду иных поселений, например, других национальных типов (рис. 9).
Оптимальность параметров сети для выживания поселений разных типов различна. Она изменчива: неодинаковы социокультурные традиции населения, меняются параметры ареалов, их окружение. Из 22-х национально-поселенческих типов в регионе за 30 лет с 1959 г. сохранилось 18. Из 8-и типов, менее чем с 10-ю посёлками в каждом, сёла 6-и типов оказались на грани исчезновения. Все они составлены малолюдными посёлками, не имеют необходимого набора средств жизнеобеспечения. Убыль сёл усугубила проблему выживания многонациональной культуры. Для поддержания жизнестойкости национально-поселенческих культур в регионе нужен широкий спектр методов пространственной организации сети поселений. Так, для поселений ряда национальных типов целесообразно создание национальных районов. Проблематично сохранение посёлков некоторых хозяйственных типов. В ряде случаев не следует форсировать смену хозяйственного профиля поселений. Наименьшие потери населения – в посёлках с промышленным производством: 3%. Общее количества жителей выросло лишь у рекреационных поселений: на 2%. Территориальная неравномерность подобных изменений до 1991 г. усиливала поляризацию расселения в регионе.
6. Поляризация расселения нарастает и после 1991 г. при депопуляции региона, при абсолютном и относительном изменениях параметров рождаемости и смертности населения в сельской и городской местностях, изменении направленности миграции извне и за пределы региона. К 2000 г. количество горожан сократилось на 401 тыс., а сельских жителей выросло на 287 тыс. человек. Доля городского среди всего населения региона уменьшилась с 71 до 68,6%. В крупнейших городах уровень рождаемости населения ниже уровня смертности. Миграционный отток людей из региона превысил приток. В первую половину 1990 гг. не было классических проявлений урбанизации, с оскудением миграционного прилива в города она обратилась вспять. Концентрацию населения в городах сменила пространственно рассеянная урбанизация. Массы расселения копилась вокруг районных центров аграрных зон. Шёл переток населения из редко заселённых зон на территорию транспортных коридоров. С 1995 до 2000 гг. основная часть переселенцев из глубинных зон расселения направляется к пригородам в урбанизированных узлах. В Новосибирской области 98% объёма миграционного роста населения пришлось на урбанизированные зоны.
7. Росту поляризации расселения сопутствует сжатие заселённого пространства. Даже в период увеличения численности населения Западной Сибири до 1991 г. её заселённость сократилась на 160 тыс. км2, на 33% в сравнении с 1959 г. (рис. 10). Рост населения региона поднял среднюю плотность заселения с 10 до 11 чел./км2, в аграрных зонах она уменьшилась с 5 до 3 чел./км2, после этого там заселено менее половины территорий (табл. 1). На оставшихся обжитыми участках аграрных зон плотность населения тоже уменьшалась и составила менее 9 чел./км2. Убыль поселений в регионе шла быстрее убыли количества обжитых участков. Стало меньше поселений в расчёте на единицу заселённой территории. В 1959г. по региону на обжитую единицу заселённости территории приходилось от 1 до 15 поселений (в среднем 3,6 поселений на 100 км2). К 1990 г. в наиболее урбанизированной зоне региона на обжитую единицу заселённости оставалось не более 8 поселений, а в среднем на юге Западной Сибири по 3 на 100 км2 обжитых единиц заселённости. Несмотря на сокращение числа населённых пунктов, соотношение количества территорий с разным количеством поселений частично воспроизводится. Территории с обезлюдевшими поселениями замещаются единицами территорий с сократившимся количеством поселений. Но диапазон количества поселений на единицу территории сужается.
Таблица 1.
Заселённость зон расселения на юге Западной Сибири
| Годы | Количество обжитых единиц (ячеек) заселённости территории, % по зонам | ||||||
| урбанизированным | сельским | наименее заселённой | |||||
| I | II | III | IV | V | VI | VII | |
| 1959 | 82 | 87 | 78 | 66 | 66 | 32 | 6 |
| 1990 | 69 | 68 | 63 | 43 | 45 | 16 | 2 |
8. Важный фактор эволюции расселения – геометрия заселённого пространства: взаимоположение масс расселения, непрерывность или фрагментированность заселённой территории (выражается множественностью соседств обжитых единиц заселённости с другими обжитыми единицами, рис. 11). Ячейки непрерывно заселённых территорий теряли поселения относительно реже ячеек, соприкасавшихся с необжитым пространством (на границе с ним или в его окружении). При этом многолюдность и густота поселений на ячейках, соприкасавшихся с незаселёнными участками, не затормаживали их обезлюдение. Так, в самой урбанизированной зоне в 1959-1990 гг. по соседству не более чем с 2 обжитыми ячейками обезлюдело 40% единиц заселённости территории: это одиночные единицы территории и полуострова в незаселённом пространстве. На границе обжитого пространства по соседству с 3-4 заселёнными участками обезлюдело 17%. Погруженных в непрерывно заселённую среду обезлюдело 11%. В пограничье заселённых территорий транзитные транспортные потоки менее интенсивны. Там меньше густота сети местных центров, их межселенное значение. Ближайшее окружение поселений не насыщено пространственными связями, нужными для воспроизводства расселения и сохранения главного социального качества территории – заселённости. Тут меньше масса и инерция расселения, чаще глубокие и резкие перемены в нём: лавинообразные обезлюдение либо заселение территорий, свёртывание или приращение сети коммуникаций, бурный рост либо обвальный спад хозяйства. Здесь обнажены нервные окончания расселения, чутко реагирующие на изменения в демографии, экономике, общественном обслуживании и управлении. В урбанизированных зонах скоротечные и масштабные изменения не отмечены. Поэтому участки вдоль границ с необжитой территорией – это «зона рискованного расселения» (рис. 11). При меньшем запасе прочности расселения эта зона первой противостоит натиску разрастающихся незаселённых пространств. Угасание жизни в пограничной полосе расселения негативно влияет на обжитые соседние территории. Различие свойств расселения в глубине и на границе заселённых территорий – ещё одно свидетельство его анизотропности.
