История правового регулирования борьбы с терроризмом в индии (1947 – 2004 гг.): теория, практика, региональный опыт
На правах рукописи
ХОДАТЕНКО Евгений Николаевич
ИСТОРИЯ ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ БОРЬБЫ С ТЕРРОРИЗМОМ В ИНДИИ
(1947–2004 гг.): ТЕОРИЯ, ПРАКТИКА, РЕГИОНАЛЬНЫЙ ОПЫТ
Специальность 12.00.01– теория и история права и государства;
история учений о праве и государстве
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени
доктора юридических наук
Владимир
ВЮИ ФСИН России
2011
Работа выполнена на кафедре государственно-правовых дисциплин федерального государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Владимирский юридический институт Федеральной службы исполнения наказаний».
Научный консультант:
доктор юридических наук, профессор
Демичев Алексей Андреевич
Официальные оппоненты:
доктор юридических наук, профессор
Борисова Ирина Дмитриевна
доктор юридических наук, профессор
Нижник Надежда Степановна
доктор юридических наук, профессор
Романовская Вера Борисовна
Ведущая организация – Курский государственный университет
Защита состоится «___» _____________ 2011 г. в _____ часов на заседании диссертационного совета ДМ 229.004.01 при федеральном государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Владимирский юридический институт Федеральной службы исполнения наказаний» по адресу: 600020, г. Владимир, ул. Б. Нижегородская, 67е. Конференц-зал.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке федерального государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Владимирский юридический институт Федеральной службы исполнения наказаний».
Автореферат разослан «____» __________ 2011 г.
Ученый секретарь
диссертационного совета С. В. Назаров
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы исследования. После окончания Второй мировой войны многие государства столкнулись с новыми вызовами, угрожающими их безопасности и стабильности. На смену революционным потрясениям и полномасштабным войнам пришла эпоха малых войн, локальных конфликтов и распространения повстанческих движений и группировок, которые в качестве инструмента достижения своих политических и иных целей стали использовать террористические акты.
К числу государств, столкнувшихся во второй половине ХХ в. с проблемой терроризма и сепаратизма, относится Индия, где уже более 20 лет власти страны осуществляют борьбу с террористическими группировками сначала на северо-востоке, а затем в Пенджабе и Кашмире.
За это время Республика Индия накопила огромный уникальный опыт борьбы с сепаратизмом и терроризмом как в отношении применения силовых структур для защиты своей территориальной целостности и наведения порядка в отдельных регионах, так и в плане правового обеспечения их деятельности. В частности, к середине 1990-х гг. индийским силам безопасности удалось разгромить сикхский терроризм в Пенджабе.
К сожалению, Российская Федерация также оказалась в числе государств, для которых проблема противодействия терроризму стала жизненно важной. В этой ситуации не только теоретический, но и практический интерес представляет изучение опыта борьбы с терроризмом в других странах как в современном, так и ретроспективном аспектах. Особое внимание при этом следует уделить именно индийскому опыту борьбы с терроризмом, поскольку в ряде случаев можно проследить параллели в тактике действий кашмирских и кавказских террористов (например, во время Каргильского вооруженного инцидента и вторжения боевиков из Чечни в Дагестан летом 1999 г., в тактике использования начиненных взрывчаткой автомобилей, широком применении террористов-смертников).
Степень научной разработанности темы. Вопросы борьбы с терроризмом и сепаратизмом в Индии во второй половине ХХ – начале ХХI вв. привлекали и привлекают внимание советских (российских) и, что вполне естественно, индийских ученых.
В частности, значительный вклад в изучение названной проблемы внесли такие советские и российские индологи, как В. В. Балабушевич, С. А. Баранов, А. М. Дьяков, Г. П. Колыхалова, Г. Г. Котовский, Т. Л. Шаумян. В их исторических исследованиях основной акцент делался на международный и международно-правовой аспекты кашмирской проблемы, а также борьбу с терроризмом и сепаратизмом в штате Джамму и Кашмир.
Особого внимания заслуживают исследования отечественных ученых Л. П. Ульяновой и А. Н. Домрина. Так, Л. П. Ульянова проводит анализ правового положения штатов в Индии, их полномочий в борьбе с террористическими выступлениями. Однако ее работа написана 40 лет назад и поэтому во многом устарела. А. Н. Домрин рассматривает индийскую антитеррористическую правовую практику до середины 90-х гг. ХХ в. Причем основным объектом внимания ученого является штат Пенджаб.
В работах индийских юристов Д. Д. Басу, М. П. Шармы, О. П. Шармы и других освещаются различные аспекты проблемы правового развития Республики Индия, но в них практически не уделяется внимания мерам юридической поддержки силовых структур по защите территориальной целостности и обеспечению правопорядка в Индии в целом и отдельных ее штатов.
Таким образом, в настоящее время в российской и зарубежной научной литературе отсутствуют комплексные историко-правовые исследования, посвященные анализу динамики правового регулирования борьбы с терроризмом в Индии.
Объектом исследования является совокупность общественных отношений, связанных с противодействием терроризму и сепаратизму в Индии в 1947–2004 гг.
Предметом исследования выступает индийское антитеррористическое законодательство и практика его применения в 1947–2004 гг.
Цель исследования заключается в выявлении специфических черт индийского антитеррористического законодательства и регионального опыта его реализации правоохранительными органами и армией в Джамму и Кашмире в контексте конкретно-исторических детерминант государственно-территориального строительства Индии в период 1947–2004 гг.
Поставленная цель определяет комплекс задач диссертационного исследования:
– выявить теоретико-методологические основы изучения истории правового регулирования противодействия терроризму в Индии;
– дать характеристику историографии проблемы и проанализировать источниковую базу изучения истории правового регулирования борьбы с терроризмом;
– охарактеризовать организационно-правовую структуру и антитеррористические функции индийской полиции;
– проанализировать правовую основу деятельности специальных служб Индии в борьбе с терроризмом;
– определить функции индийской армии по обеспечению внутренней безопасности страны;
– дать характеристику организационно-правовой основы участия центральных военизированных формирований Индии в борьбе с терроризмом;
– проанализировать эволюцию кашмирской проблемы с момента ее возникновения до середины 2000-х гг.;
– установить особенности правового статуса штата Джамму и Кашмир в Республике Индия;
– проанализировать практику применения общенационального антитеррористического законодательства в штате Джамму и Кашмир;
– определить особые и чрезвычайные полномочия силовых структур Индии в борьбе с сепаратизмом и терроризмом в Джамму и Кашмире;
– охарактеризовать политико-правовые мероприятия косвенной поддержки силового подавления террористических группировок в Индии;
– выявить организационно-правовые меры повышения эффективности деятельности силовых структур Индии в борьбе с терроризмом;
– выявить тенденции развития индийского антитеррористического законодательства после 11 сентября 2001 г.;
– выработать на основе изучения индийского опыта практические рекомендации по совершенствованию российского законодательства о борьбе с терроризмом;
– проанализировать индийскую пенитенциарную систему в ее историческом развитии в качестве элемента национальной системы противодействия терроризму.
Хронологические рамки исследования охватывают 1947–2004 гг. Первая хронологическая граница обусловлена тем, что в 1947 г. Индия приобрела независимость, и практически сразу власти страны были вынуждены начать борьбу с сепаратистскими тенденциями и терроризмом. Одновременно начинает формироваться нормативно-правовая основа этой борьбы. В 2004 г. (вторая хронологическая граница) были приняты существенные поправки в Закон о предотвращении незаконной деятельности 1967 г. (далее: ЗПНД), на основе которого в Индии до 2009 г. осуществлялась борьба с терроризмом (в 2009 г. законодательство было кардинально изменено). В середине 2000-х гг. длившаяся более полувека борьба с терроризмом в Джамму и Кашмире завершилась победой индийских властей. Следовательно, комплексное противодействие терроризму и сепаратизму в Джамму и Кашмире стало уже историей, а с 2004 г. начался новый этап развития антитеррористического законодательства Индии, изучение которого не входит в задачи настоящего исследования.
Территориальные границы исследования охватывают территорию созданной в 1947 г. Республики Индии. При этом значительное внимание уделяется региональному опыту борьбы с терроризмом в пограничном с Пакистаном штате Джамму и Кашмир, в котором противодействие терроризму и сепаратизму до недавнего времени сталкивалось с наибольшими трудностями, а опыт этого противодействия представляется весьма интересным в плане заимствования и использования в Российской Федерации.
Методологической основой исследования являются всеобщий диалектический метод познания и исторический подход к исследованию проблемы. В работе использовались общенаучные методы познания (анализ, синтез, сравнение, индукция, дедукция и др.), а также структурно-функциональный, проблемно-хронологический, формально-юридический, сравнительно-правовой и сравнительно-исторический, статистический методы, метод системного анализа и др.
В частности, метод структурно-функционального анализа использован автором при изучении основных силовых структур Индии, которые участвуют в борьбе с терроризмом и сепаратизмом, а также при рассмотрении правовых основ их функционирования. Третья и четвертая главы диссертации построены по проблемно-хронологическому принципу, при этом в рамках временной последовательности изложения материала дается сравнительный анализ применения в Джамму и Кашмире общенационального антитеррористического законодательства и законов, наделяющих силовые структуры чрезвычайными полномочиями.
При изучении текстов законов использовался формально-юридический метод, позволяющий выявить общие черты и отличия, а также проследить преемственность в процессе разработки правовых актов. Практика применения законов проиллюстрирована с помощью статистических таблиц, что позволяет составить представление о масштабах и опасности террористического движения в Кашмире.
Теоретическую основу исследования составили идеи, концепции, положения теоретического и методологического характера видных отечественных ученых-индологов и востоковедов: К. А. Антоновой, В. Я. Белокреницкого, Г. М. Бонгард-Левина, А. Н. Домрина, В. П. Кашина, Б. И. Клюева, Н. В. Мелехиной, В. Н. Москаленко, М. А. Плешовой, Л. П. Ульяновой, О. Г. Ульциферова; индийских правоведов: Д. Д. Басу, М. Л. Коула, Б. Пури, Д. Сингха, М. К. Тенга, М. П. Шармы, О. П. Шармы и др.; специалистов, занимающихся проблемами терроризма: Ю. М. Антоняна, В. Ф. Вакуленко, П. Джонсона, С. У. Дикаева, В. П. Емельянова, М. А. Комаровой, Д. Лонга, В. В. Остроухова, А. Н. Смертина, И. Л. Трунова и др. Несомненный интерес для исследования представляют работы российских историков государства и права: И. Д. Борисовой, В. Г. Графского, А. А. Демичева, И. А. Исаева, Р. С. Мулукаева, В. Б. Романовской, Е. В. Сафроновой, Л. Р. Сюкияйнена и других, – повлиявшие на формирование научной позиции автора и методологию научного поиска.
Источниковую базу исследования составили Конституция Индии и конституция штата Джамму и Кашмир, нормативно-правовые акты, определяющие правовой статус армии, полиции, центральных военизированных формирований и специальных служб, антитеррористические общенациональные законы и законы, наделяющие силовые структуры чрезвычайными полномочиями, а также некоторые судебные прецеденты.
Кроме того, автором использованы ежегодные доклады министерств обороны и внутренних дел Индии за ряд лет, статистические доклады Избирательной комиссии Индии об итогах выборов в Законодательное собрание штата Джамму и Кашмир, правительственные решения, а также доклады Национальной комиссии по правам человека, Международной амнистии, других правозащитных организаций и различных консультативных комитетов.
Научная новизна исследования заключается, прежде всего, в том, что впервые в отечественной юридической науке проведено комплексное ретроспективное исследование правового регулирования борьбы с терроризмом в Индии (в период 1947–2004 гг.). При этом автор рассматривает не только теоретические и практические аспекты проблемы в общеиндийском масштабе, но и региональный опыт противодействия терроризму, в первую очередь в штате Джамму и Кашмир.
По сути, настоящая диссертационная работа закладывает основы нового направления в науке истории государства и права зарубежных стран – изучение исторического опыта правового регулирования борьбы с терроризмом в странах Азиатско-Тихоокеанского региона. В дальнейшем на основе разработанных автором методологических подходов могут быть проведены исследования истории правового регулирования борьбы с терроризмом в Афганистане, Бирме, Индонезии, Пакистане, Филиппинах и других государствах.
Новизна исследования заключается и в том, что в нем выделены специфические черты терроризма в Джамму и Кашмире, проанализирован особый правовой статус этого штата, определено значение различных нормативно-правовых актов в комплексе мер противодействия терроризму и сепаратизму в Индии в целом и Джамму и Кашмире, в частности, раскрыто содержание и значение политико-правовых мероприятий косвенной поддержки силового подавления террористических группировок и мер организационно-правового характера.
Кроме того, в работе впервые в отечественной литературе введен в научный оборот ряд нормативно-правовых актов, статистических и делопроизводственных документов, переведенных автором на русский язык и ранее в российских исследованиях не использовавшихся.
Также в диссертации на основе изучения индийского опыта противодействия терроризму предложен ряд практических рекомендаций по совершенствованию российского антитеррористического законодательства.
Научная новизна работы конкретизируется в положениях, выносимых на защиту.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Исторический опыт Индии свидетельствует, что в современном мире в условиях функционирования демократических институтов путем реализации законодательных, организационно-правовых и иных мер возможна эффективная борьба с терроризмом без нарушения принципов демократии.
2. В Республике Индии противодействие терроризму являлось и является общей функцией правоохранительных органов и армии. Среди полицейских формирований наибольшее значение в борьбе с терроризмом имеют Провинциальные вооруженные полицейские силы, Индийские резервные батальоны вооруженной полиции и Правительственная железнодорожная полиция. Важную роль в борьбе с терроризмом в Индии играют специальные службы, в первую очередь Разведывательное бюро и Центральное бюро расследований.
3. Исторически сложилось, что борьбу с терроризмом в Индии осуществляют в основном центральные военизированные формирования и подразделения специального назначения, находящиеся в подчинении МВД: Ассамские стрелки, Центральные силы резервной полиции, Центральные силы промышленной безопасности, Индо-Тибетская пограничная полиция, «Сэшэстра сима бэл» (Sachastra Suma bal – Вооруженные пограничные силы Индии), Пограничные силы безопасности и Гвардия национальной безопасности. Их деятельность опирается на достаточно полно разработанную нормативную базу. Однако, несмотря на это, специфическими чертами индийских центральных военизированных формирований являются взаимозаменяемость и размытость функций.
4. Участие армейских подразделений Индии (Силы специального назначения, Морские диверсионно-десантные силы, «Силы Гаруды» и Специальные пограничные силы) в борьбе с терроризмом и сепаратизмом базируется на исторически сложившихся принципах аполитичности армии и минимального использования вооруженных сил против собственного народа для обеспечения внутренней безопасности.
5. С конца 1980-х гг. противодействие терроризму и сепаратизму в Индии с наибольшими сложностями сталкивается в штате Джамму и Кашмир. Истоком и постоянной подпиткой напряженной ситуации в регионе служит возникшая в 40-е гг. ХХ в. и не решенная до сих пор кашмирская проблема, когда идеологический конфликт, связанный с отношением к «теории двух наций», перерос в территориальный спор между Индией и Пакистаном. Особенностями терроризма в Джамму и Кашмире являются: 1) мусульманский характер, направленность не только против властей, но и против иноверцев; 2) тесная связь с сепаратистским движением; 3) организационная и материальная поддержка правительством Пакистана; 4) использование опыта сикхского терроризма и сепаратизма в Пенджабе; 5) высокая реагентность на внутриполитические и внешнеполитические события.
6. С момента вхождения в Индию штат Джамму и Кашмир обладает определенной автономией и особым правовым статусом, закрепленным в Конституции Индии, конституции Джамму и Кашмира и иных нормативно-правовых актах. Хотя в процессе исторического развития круг вопросов, входящих в компетенцию штата, постепенно сужается.
7. Правовая основа противодействия терроризму и сепаратизму в Индии постоянно развивается. Нормы антитеррористического законодательства, как правило, разрабатывались и разрабатываются на федеральном уровне, а затем по мере необходимости распространяются на тот или иной штат. В Джамму и Кашмире большое значение в борьбе с терроризмом и сепаратизмом имели введенные в действие в этом штате ЗПНД и Закон о предотвращении террористической и подрывной деятельности (далее: ТАДА) 1985 г., изначально разработанный для борьбы с сепаратизмом и терроризмом в Пенджабе.
8. ТАДА имел чрезвычайный и временный характер, однако срок его действия продлевался в 1987, 1989, 1991 и 1993 гг. При этом в закон вносились поправки, направленные на ужесточение борьбы с терроризмом и сепаратизмом. Окончательно срок действия ТАДА истек в мае 1995 г.
В целом ТАДА можно назвать антидемократическим документом, поскольку он нарушал права и свободы личности, однако Верховный суд Индии признал конституционность данного закона, определив тем самым его легитимность. Кроме того, с целью предотвращения злоупотреблений против граждан стали проводиться периодические пересмотры дел, возбужденных по ТАДА. Таким образом, несмотря на регулярные продления, практика применения ТАДА оказалась неэффективной.
9. Наряду с ЗПНД и ТАДА специально для Джамму и Кашмира в целях повышения эффективности борьбы с терроризмом были приняты особые законы: Закон о специальных полномочиях вооруженных сил в Джамму и Кашмире (ЗСПВСДК) 1990 г. и Закон о районах беспорядков в Джамму и Кашмире (ЗРБДК) 1992 г., наделившие силовые структуры широкими полномочиями. Также Законодательным собранием штата еще в 1978 г. был принят Закон об общественной безопасности Джамму и Кашмира (далее: ЗОБДК).
Последний оказался эффективным средством контроля над оппозиционными политическими силами, однако при его применении на практике достаточно часто имеют место злоупотребления, приводящие к нарушению прав личности.
10. В соответствии с ЗСПВСДК и ЗРБДК, принятыми в условиях сложной внутриполитической обстановки в Джамму и Кашмире, реальной угрозы территориальной целостности Индии и носившими чрезвычайный характер, армия, полиция и силы безопасности были наделены широкими полномочиями, которые включали ведение огня на поражение, арест без ордера любого лица, совершившего или подозреваемого в совершении преступления и др.
С одной стороны, на практике применение ЗСПВСДК и ЗРБДК нередко приводило к нарушению конституционных прав граждан на жизнь, свободу, личную неприкосновенность, собственность и другие, но с другой, оно позволило подавить массовое сепаратистское движение в Кашмире и сократить в этом регионе количество террористических актов в 1990-е гг.
11. В комплекс мер по противодействию терроризму и сепаратизму в Джамму и Кашмире наряду с непосредственной борьбой с этими явлениями, установлением правового обеспечения действий силовых структур по наведению порядка входили и политико-правовые мероприятия косвенной поддержки силового подавления террористических группировок.
В качестве наиболее существенных из них можно выделить: 1) восстановление демократического порядка формирования гражданского правительства из состава легально действующих в штате политических партий, проведение выборов в Законодательное собрание Джамму и Кашмира в 1996 и 2002 гг.; 2) учреждение Национальной комиссии по правам человека осенью 1993 г. и Комиссии штата Джамму и Кашмир по правам человека весной 1997 г.; 3) принятие индийским парламентом Закона о защите прав человека в декабре 1993 г.; 4) расширение автономии Ладакха.
12. В комплекс мер по противодействию терроризму и сепаратизму в Джамму и Кашмире также вошли меры организационно-правового характера, касавшиеся в первую очередь структурных преобразований в сфере армейского строительства и реформирования полиции: 1) создание специального армейского формирования; 2) образование особого подразделения полиции штата, занимающегося контртеррористической деятельностью; 3) учреждение органа по координации действий различных силовых структур; 4) привлечение сдавшихся боевиков на правительственную сторону; 5) формирование отрядов местной самообороны; 6) возведение заграждений вдоль границы и линии контроля.
13. Террористический акт, совершенный в США 11 сентября 2001 г., привел к активизации террористов во всем мире, в том числе в Индии. Однако это вызвало мощное противодействие как со стороны правоохранительных структур Индии (были проведены крупные антитеррористические операции), так и со стороны законодателя. В марте 2002 г. был принят Закон о предотвращении терроризма (далее: ПОТА), ликвидировавший пробел в правовом регулировании, образовавшийся в индийском правовом поле после прекращения действия ТАДА в 1995 г. ПОТА имел значительное сходство с ТАДА, но в большей степени гарантировал права личности.
Реализация ПОТА дала положительные результаты в сфере противодействия терроризму и сепаратизму. Однако изменение внутриполитической конъюнктуры привело к отмене ПОТА в 2004 г. и одновременному внесению поправок в ЗПНД 1967 г. Новая редакция ЗПНД заменила ПОТА, включив в себя некоторые его положения. При этом ЗПНД в большей степени соответствовал демократическим ценностям и гарантировал конституционные права граждан.
14. Индийский опыт противодействия терроризму свидетельствует об ошибочности обмена заложников на террористов и неэффективности ведения переговоров о выкупе заложников. В индийской практике 1947–2004 гг. наиболее жизнеспособными и эффективными оказались правовые нормы, наделяющие силовые структуры чрезвычайными полномочиями, но действующие при этом только на ограниченной территории. Перспективным для России представляется заимствование не только формы, но и содержания американского и индийского опыта законодательного утверждения перечня организаций, признанных террористическими.
Теоретическая и практическая значимость исследования. В результате проведенного исследования автор получил новые данные и обобщения, которые могут быть использованы в дальнейшей разработке проблем, связанных с изучением вопросов правового регулирования борьбы с терроризмом как в Индии, так и Российской Федерации.
Материалы диссертации применимы при чтении лекций и проведении семинарских занятий по истории государства и права зарубежных стран, международного права, в подготовке учебников по названным дисциплинам, при составлении учебно-методических пособий, а также при разработке специальных курсов.
Практическая значимость диссертации состоит в том, что ее материалы могут быть учтены при совершенствовании действующего российского антитеррористического законодательства.
Апробация результатов исследования. Основные выводы и положения диссертационного исследования:
– обсуждались на кафедрах государственно-правовых дисциплин Владимирского юридического института Федеральной службы исполнения наказаний и Голицынского института пограничной службы ФСБ России;
– докладывались на научных форумах различного уровня: научном семинаре «Российско-индийские отношения на пороге XXI века» (Уфа, 2000); научном семинаре «Индия. Социально-экономические проблемы и пути их решения» (Москва, 2003); научном семинаре «Индия в глобальной политике: внешние и внутренние аспекты» (Москва, 2003); международной научной конференции «Южная Азия: конфликты и компромиссы» (Москва, 2004); конференции индологов стран СНГ (Москва, 2006); международном круглом столе «Государство, бизнес и стратегия национального развития» (Москва, 2006); научной конференции «Россия – Индия: политика, экономика, культура» (Москва, 2007); международной конференции «Россия – Индия. Стратегическое партнерство» (Санкт-Петербург, 2007); международной конференции «Россия – Индия: от партнерства к сотрудничеству» (Москва, 2007); круглом столе «Россия и Индия: этика ненасилия в эпоху глобализации» (Москва, 2008); научной конференции «Государство и государственность в Южной Азии» (Москва, 2008); межведомственной научно-практической конференции «Актуальные проблемы правового обеспечения страны и безопасности государства» (Москва, 2008); всероссийской научной конференции «Актуальные проблемы истории государства и права» (Нижний Новгород, 2009); VIII и IX научно-практических конференциях «Человек и общество в противоречиях и согласии» (Нижний Новгород, 2009, 2010).
– используются при чтении лекций и проведении семинарских занятий по истории государства и права зарубежных стран во Владимирском юридическом институте Федеральной службы исполнения наказаний и Голицынском институте пограничной службы ФСБ России;
– отражены в 32 опубликованных работах автора.
Структура диссертации определяется целью и задачами исследования. Работа состоит из введения, шести глав, включающих одиннадцать параграфов, заключения, библиографического списка и двадцати приложений, представляющих собой в основном статистические таблицы.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении обосновываются актуальность и степень научной разработанности темы, определяются объект, предмет, цель и задачи, хронологические и территориальные границы исследования, его методологическая, теоретическая и источниковая основы, раскрывается научная новизна, формулируются положения, выносимые на защиту, характеризуется теоретическая и практическая значимость работы, приводятся данные об апробации результатов проведенного исследования.
Первая глава «Теоретико-методологические основы изучения истории правового регулирования борьбы с терроризмом в Индии» носит вводный характер. В ней рассматриваются общетеоретические проблемы понимания терроризма.
Диссертант анализирует понятие «терроризм» сквозь призму российского и индийского законодательства. Первое позволяет подойти к изучению проблемы истории противодействия терроризму в Индии на более высоком методологическом уровне, второе – не отрываться от конкретно-исторической ситуации в изучаемой стране, так как законодательство является важной частью исторической реальности.
В действующих индийских нормативно-правовых актах терроризм определяется через его проявления. В частности, в ТАДА в редакции 1987 г. закреплено, что терроризм – это «любое действие или создание любой вещи с намерением внушить страх правительству, или вселить ужас в людей, или подорвать гармонию между различными группами людей, используя бомбы, динамит или другие взрывчатые вещества, или воспламеняемые вещества, или смертоносное оружие, или яды, или ядовитые газы, или другие химические препараты, или посредством других веществ (биологических или иных) опасного характера таким образом, чтобы причинить смерть или ранения любому лицу или лицам или вызвать потерю, ущерб или уничтожение имущества, или разрушение любых поставок или услуг, существенных для жизни общества, а также задержание любого лица и угроза убить его или нанести повреждения такому лицу для того, чтобы заставить правительство или любое другое лицо сделать что-либо или воздержаться от какого-либо действия»[1]. Очевидно, что наличие в законодательстве определений такого рода свидетельствует о низком уровне законодательной техники, используемой при составлении документа.
В индийской судебной практике в условиях господства прецедентного права получило распространение определение терроризма, сформулированное доктором юстиции А. С. Анандом в решении по делу «Х. В. Тхакур против штата Махараштра». Согласно данному определению терроризм – это одно из проявлений беззакония и культа насилия, которые представляют угрозу существующему порядку и являются восстанием против цивилизованного общества.
В понимании индийских правоохранительных органов терроризм – это:
– использование или угроза использования силы, направленное на достижение политических изменений;
– явление, устанавливающее незаконное применение силы в отношении невинных граждан для достижения политических целей;
– предумышленное, намеренное, систематическое убийство и запугивание невинных в целях создания атмосферы страха и ужаса для получения политической или тактической выгоды, как правило, связанной с приобретением влияния на общество;
– незаконное использование или угроза использования насилия против лиц или имущества для дальнейшего достижения политических или общественных целей;
– незаконное использование силы или насилия против граждан либо собственности в целях запугивания правительства, гражданского населения или любой его части для достижения политических или общественных целей[2].
Исследование теоретико-методологических основ изучения истории правового регулирования противодействия терроризму предполагает не только выявление содержания понятия терроризма, принятого в Республике Индии, но и этнической, религиозной, территориальной и прочей специфики изучаемой страны, поскольку эта специфика отражается как на проявлениях терроризма, так и на оказываемом ему противодействии.
Одной из основных особенностей Индийского государства является сосуществование большого количества наций, народов и племен на его территории. Однако Индия отличается не только этнонациональным, но и конфессиональным разнообразием. Кроме представителей индуизма здесь проживают мусульмане, сикхи, христиане, буддисты, джайны и анимисты. На этническое и конфессиональное многообразие накладывается еще и кастовое деление, имеющее до сих пор большое влияние на происходящие в этой стране процессы. Столкновение интересов разных этноконфессиональных общин нередко приводило к вспышкам коммуналистского насилия, а также проблемам и вызовам дезинтеграционного характера, которым Республика Индия успешно противостояла на протяжении всего своего существования в качестве независимого государства.
Исторически сложилось, что в разных субъектах Индийской федерации противодействие терроризму приобретало различные специфические оттенки. Данное обстоятельство и обусловливает научный интерес к региональным особенностям борьбы с терроризмом в этой стране. Особое внимание диссертант уделяет штату Джамму и Кашмир, который обладает существенными особенностями. Главная из них заключается в том, что в этом штате терроризм носит мусульманский характер и «идет в одной связке» с сепаратизмом.
Принцип историзма предполагает изучение не только истоков какого-либо исторического явления, но и этапов его развития, а также современное состояние. Исходя из этого методологической предпосылкой исследования исторического опыта противодействия терроризму в Джамму и Кашмире стало то, что данный опыт оказался успешным. Фактически в настоящее время можно говорить о завершении борьбы с терроризмом и сепаратизмом в Джамму и Кашмире. По мнению автора, это позволяет изучать региональный опыт борьбы с терроризмом в указанном штате в качестве логически завершенного исторического явления.
Вторая глава «Юридические и практические аспекты противодействия силовых структур Индии терроризму» состоит из четырех параграфов и посвящена ретроспективному анализу антитеррористических функций различных индийских силовых структур.
В первом параграфе «Организационно-правовая структура и антитеррористические функции индийской полиции» анализируются правовые основы организации индийской полиции, ее структура и функции в целом и отдельных подразделений.
Как и в большинстве стран, сталкивающихся с проблемой терроризма, в Индии ее решением занимаются органы внутренних дел – органы полиции. В соответствии с Конституцией Индии полиция наделена широким кругом полномочий, таких как право задерживать подозрительных лиц, проверять документы, защищать имущество и собственность государства и частных лиц, охранять и предупреждать нарушение законов, разгонять и арестовывать демонстрантов или забастовщиков, стрелять в толпу, если люди отказываются разойтись и др.
В связи с тем, что деятельность полиции по поддержанию общественного порядка относится к компетенции штатов, в каждом штате и союзной территории в Индии имеются собственные полицейские силы, которые в своей деятельности руководствуются правилами и предписаниями, разрабатываемыми правительствами соответствующих штатов и союзных территорий. Тем не менее, полицию Индии не следует рассматривать в качестве суммы специфических полицейских органов штатов. Полиция функционирует как единая система, подчиняющаяся общеиндийским законам и управляемая центром.
Структура и организация современной индийской полиции во многом являются наследием еще колониальной эпохи. Правовую основу функционирования полиции по-прежнему составляют Закон о полиции 1861 г., законы штатов о полицейских силах, а также принятые в их развитие правила и предписания. Например, в 1934 г. были утверждены Правила полиции Пенджаба, по которым до сих пор управляются полицейские организации штатов Пенджаб, Химачал-Прадеш, Харьяна, территории союзного подчинения Чандигарх и национальной столичной территории Дели. Также в своей деятельности индийская полиция руководствуется еще тремя базовыми законами: Уголовным кодексом Индии 1862 г., Законом Индии о свидетельских показаниях 1871 г. и Уголовно-процессуальным кодексом 1973 г.
Названные нормативно-правовые акты, а также Закон о взрывчатых веществах 1908 г. с поправками 2001 г., Закон о государственной тайне 1923 г., Закон об оружии 1959 г., Закон о национальной безопасности 1980 г., Закон о спецслужбах Индии 1985 г., Закон о борьбе с коррупцией 1988 г. в общем виде устанавливают единые для всей страны права и обязанности полицейских органов, предписывают единые процессуальные рамки их функционирования и наделяют четко очерченным объемом властных полномочий. Законодательные собрания штатов вправе принимать в их развитие свои законы, которые, однако, не могут противоречить основополагающим принципам, содержащимся в общенациональных нормативных актах. Данные законы распространяются на всю страну, и правительства штатов обязаны действовать в строгом соответствии с их требованиями.
Анализ организационно-правовых основ функционирования, а также практической деятельности различных структурных подразделений полиции Индии привел диссертанта к выводу, что среди полицейских формирований в борьбе с терроризмом важную роль играют Провинциальные вооруженные полицейские силы. Изначально они создавались в отдельных штатах (Уттар-Прадеш, Раджастхан, Орисса, Химачал-Прадеш, Пенджаб, Ассам и др.) для того, чтобы заменить применение армии в кризисных, с точки зрения законности и правопорядка, ситуациях. В настоящее время Провинциальные вооруженные полицейские силы участвуют в антитеррористических операциях, обеспечении безопасности высокопоставленных лиц, а также оказывают помощь населению во время стихийных бедствий.
Особое значение в борьбе с террористическими и сепаратистскими выступлениями в Индии отводится Индийским резервным батальонам вооруженной полиции, финансируемым частично из федерального бюджета, частично – из бюджета штата, где подразделение сформировано. Эти подразделения представляют собой мобильные формирования, которые по первому требованию центрального правительства могут быть переброшены за пределы штата, где находится место их основной дислокации.
Антитеррористические функции на железнодорожном транспорте в Индии возложены на Правительственную железнодорожную полицию, организационно входящую в полицию штатов или союзных территорий. Наряду с предотвращением и расследованием преступлений, совершенных в поездах (кражи, убийства, изнасилования), в ее обязанности входят охрана железнодорожных мостов, патрулирование путей, поиск заложенных взрывных устройств на путях и на станциях.
Во втором параграфе «Правовые основы деятельности специальных служб Индии в борьбе с терроризмом» анализируются нормативно-правовые акты, определяющие структуру и функции индийских спецслужб, а также регламентирующие их деятельность.
Как и в других странах, важную роль в борьбе с терроризмом в Индии играют специальные службы. Правовое регулирование их деятельности осуществляется в соответствии с принятым в 1985 г. Законом о разведывательных организациях (ограничении прав), который установил перечень, а также наиболее общие функции и основные направления деятельности правоохранительных органов страны. В соответствии с гл. 2 этого закона специальной службой является любая организация, учрежденная центральным правительством для ведения разведки и контрразведки и внесенная в представляющий собой приложение к закону перечень таких организаций. Поправки к данному перечню имеет право вносить только центральное правительство Индии с обязательным информированием парламента страны обо всех изменениях.
Одной из основных спецслужб Индии является Разведывательное бюро (далее: РБ). Именно на него возложены задачи по обеспечению национальной безопасности, в том числе задача противодействия терроризму. По понятным причинам структура, статус и функции РБ в полной мере не отражены в законодательстве, а в основном регламентируются закрытыми ведомственными актами и распоряжениями высшего руководства страны. Тем не менее, анализируя различные источники информации, диссертантом было установлено, что в число функций РБ входят: сбор разведывательной информации об угрозе национальной безопасности и общественному порядку в стране; защита жизненно важных учреждений, организаций и объектов от диверсионной деятельности и саботажа; координирование деятельности спецслужб и органов госбезопасности, находящихся в распоряжении штатов. Особенность РБ состоит в том, что оно не может самостоятельно производить задержание, аресты, допросы и иные процессуальные действия, а занимается сбором информации.
Точные данные о численности личного состава РБ засекречены. Однако на основе сведений, опубликованных в открытой печати, можно сделать вывод, что в центральном аппарате и периферийных подразделениях РБ в середине 1990-х гг. в общей сложности работало около 15 тыс. сотрудников. При этом бюджет организации вырос с начала до серединных 1990-х гг. с 200 до 300 млн рупий[3].
В организационном отношении РБ состоит из центрального аппарата (штаб-квартиры, находящейся в Дели) и территориальных органов. В состав штаб-квартиры входят три основных оперативных подразделения: Управление внутренней безопасности, Управление обеспечения безопасности высокопоставленных лиц и Управление контрразведки. Наибольшая антитеррористическая нагрузка возложена в РБ на два управления: Управление внутренней безопасности и Управление обеспечения безопасности высокопоставленных лиц.
Первое из них отвечает за организацию контроля над деятельностью оппозиционных политических партий, общественных организаций, коммуналистских движений, религио зных общин и т. п. Особое внимание в его работе уделяется получению упреждающей информации о готовящихся массовых антиправительственных и других акциях, направленных на подрыв политической стабильности и общественного порядка в стране. Учитывая тесные связи РБ с правящей партией, возможности данного Управления также периодически используются для негласного сбора сведений об отдельных политических лидерах, в частности, кандидатах на важные государственные должности, вероятных союзниках и противниках, изучения настроений местного населения и его реакции на те или иные действия правительства.
Управление обеспечения безопасности высокопоставленных лиц было создано в середине 80-х гг. ХХ в. после у бийства премьер-министра Индии Индиры Ганди. Главными объектами внимания Управления являются местные экстремистские и террористические организации, политические программы которых рассматривают индивидуальный террор в качестве важного средства достижения поставленных целей. В обя занности личного состава Управления входят своевременное вскрытие замыслов готовящихся покушений, выявление и содействие в задержании ра зыскиваемых боевиков и террористов, постоянное и зучение обстановки в ближайшем окружении индийских руководителей и на маршрутах их поездок внутри страны и за рубежом. Добываемая по этим вопросам информация вместе с соответствующими рекомендациями представляется другим спецслужбам и полиции для органи зации оптимального режима физической защиты руководства и нейтрализации объектов, представляющих реальную или потенциальную опасность для него.
Оперативно-следственным органом, занимающимся расследованием наиболее тяжких преступлений, является Центральное бюро расследований. Возникновение данной спецслужбы восходит к Специальному полицейскому управлению (далее: СПУ), созданному еще в 1941 г. для расследования дел о взятках и коррупции при заключении сделок департаментом войны и военных поставок в период Второй мировой войны. В связи с необходимостью существования подобного центрального органа после войны (1946 г.) был принят Закон о Специальном полицейском управлении Дели, который подчинил СПУ департаменту внутренних дел и распространил его компетенцию на все ведомства центрального правительства. Решением Министерства внутренних дел от 1 апреля 1963 г. СПУ было реорганизовано в Центральное бюро расследований. В соответствии с законом 1946 г. по своим полномочиям, обязанностям, привилегиям и ответственности сотрудники СПУ приравнивались к членам других полицейских сил того района, в котором они работали.
Наряду с расследованием иных тяжких преступлений в функции Центрального бюро расследований входит расследование террористических актов, похищения людей с целью получения выкупа, заказных убийств, совершенных по политическим и религиозным мотивам.
В третьем параграфе «Функции индийской армии по обеспечению внутренней безопасности» анализируются правовая основа функционирования и структура индийских вооруженных сил, характеризуются функции индийской армии по противодействию терроризму и сепаратизму.
Индийская армия играет одну из ведущих ролей в борьбе с терроризмом. При этом изначально ее деятельность реализуется в соответствии с принципом аполитичности. Дело в том, что в Индии вооруженные силы подчиняются гражданской власти. Исторически сложилось, что Министерство обороны во главе с гражданским министром занимается административными вопросами, тогда как непосредственное военное командование и планирование осуществляют штабы трех видов вооруженных сил: сухопутных войск, ВВС и ВМС, возглавляемые начальниками штабов. Принцип ротации самых высших военных постов (срок пребывания в должности начальника штаба вида вооруженных сил не может превышать трех лет), а также отсутствие единого военного главнокомандующего всеми тремя видами вооруженных сил, является дополнительной гарантией того, что армия в Индии остается вне политики. За весь период независимости в стране не было предпринято ни одной попытки совершения военного переворота.
Другим принципом, на котором базируется военная доктрина Индии, является минимальное использование армии для обеспечения внутренней безопасности против собственного народа. В случае, когда без участия войск обойтись невозможно, к контрповстанческим операциям привлекаются подразделения, отличающиеся от местного населения по этническому и религиозному составу. При этом для войск, участвующих в такого рода операциях, обязательны следующие правила:
1) никого нельзя убивать только по подозрению;
2) следует щадить детей и стариков;
3) войскам надлежит осторожно действовать в населенных пунктах ночью. Лучше выставить оцепление и атаковать с первыми лучами света, предпочтительно с привлечением полиции;
4) успехи командира батальона будут определяться числом сдавшихся боевиков (по сравнению с убитыми и схваченными). Выход из подполья боевиков должен основываться не на простом утверждении, а на сдаче оружия.
Естественно, не на все воинские подразделения возлагается функция противодействия терроризму. Анализ структуры индийской армии и полномочий ее подразделений приводит диссертанта к выводу, что основное бремя борьбы с терроризмом и сепаратизмом ложится на Силы специального назначения, Морские диверсионно-десантные силы, «Силы Гаруды» и Специальные пограничные силы.
В частности, главные задачи, возлагаемые на подразделения специального назначения (в основном это парашютные диверсионно-десантные батальоны), заключаются в проведении таких специальных операций, как подрывная деятельность, диверсии, внезапные нападения, сбор разведывательной информации и другие тайные операции в тылу врага. Кроме того, силы специального назначения активно привлекаются к участию в контртеррористических операциях, особенно в горно-лесистой местности штата Джамму и Кашмир. Здесь парашютные десантно-диверсионные батальоны используются для проведения разведывательно-поисковых операций и блокирования отдельных районов, уничтожения укрытий боевиков и организации засад на вероятных маршрутах их передвижения.
Морские диверсионно-десантные силы изначально создавались для осуществления разведки, проведения рейдов и других специальных операций в морских условиях. План их формирования был представлен на рассмотрение в апреле 1986 г., примерно в то же время была образована Гвардия национальной безопасности и появилась необходимость в создании дополняющего ее подразделения, способного проводить морские контртеррористические операции. Оно было сформировано в феврале 1987 г., когда были набраны Индийские морские специальные силы. В 1991 г. их переименовали в морские диверсионно-десантные силы. В настоящее время личный состав этих подразделений насчитывает почти 2 000 человек, которые сведены в несколько боевых групп. Приоритетными задачами, стоящими перед морскими диверсионно-десантными силами, являются борьба с захватом судов и пиратством и защита нефтяных морских платформ в районе Мумбаи. Кроме того, в Кашмире перед морскими диверсионно-десантными силами стоит задача недопущения проникновения в штат боевиков из Пакистана через реку Джелам и озеро Вулар.
В 2003 г. были созданы «Силы Гаруды» – самое молодое специальное подразделение индийской армии. Одной из основных причин его создания стал рост террористических нападений на военные объекты, в том числе на авиабазы в Сринагаре и Авантипуре. Изначально «Силы Гаруды» планировалось разместить на авиабазах ВВС для охраны от нападений террористов, а также обеспечения безопасности таких объектов, как радары и аэродромы в пограничных районах. Во время боевых действий «Силы Гаруды» должны проводить боевые спасательные операции, подавлять ПВО противника и осуществлять другие операции по поддержке ВВС. В мирное время на них возлагаются также задачи по противодействию терроризму, борьбе с захватами самолетов, оказанию помощи населению во время стихийных бедствий.
Специальные пограничные силы были сформированы в период завершения индийско-китайского конфликта в ноябре 1962 г. Тогда секретариат Кабинета министров разрешил создать элитные партизанские силы, состоящие в основном из тибетских беженцев. Главная задача этого формирования заключалась в проведении тайных операций в тылу китайских войск в случае еще одной индийско-китайской войны. С конца 1970-х гг. на Специальные пограничные силы были возложены обязанности по борьбе с терроризмом. После убийства Индиры Ганди в конце 1984 г. это подразделение некоторое время обеспечивало охрану высшего руководства страны. Сейчас вместе с другими подразделениями индийской армии один батальон Специальных пограничных сил расположен на леднике Сиачен, однако большая их часть остается диверсионным формированием для партизанских действий.
В целом деятельность ряда армейских подразделений Индии не ограничивается охраной различных стратегически важных объектов, морских и воздушных судов, сложных участков границы с Пакистаном. Воинские подразделения проводят и поисково-разведывательные операции, уничтожают лагеря боевиков, организуют засады на маршрутах их передвижения, т. е. активно осуществляют антитеррористические мероприятия.
В четвертом параграфе «Организационно-правовые основы участия центральных военизированных формирований в борьбе с терроризмом» рассматриваются структура и функции центральных индийских военизированных формирований в противодействии терроризму и сепаратизму, а также нормативная база их деятельности.
Среди многообразия силовых структур Индии основную деятельность по борьбе с терроризмом осуществляют центральные военизированные формирования и подразделения специального назначения, находящиеся в подчинении МВД Индии: Ассамские стрелки, Центральные силы резервной полиции, Гвардия национальной безопасности, Центральные силы промышленной безопасности, Индо-Тибетская пограничная полиция, «Сэшэстра сима бэл» и Пограничные силы безопасности. Деятельность всех названных силовых структур опирается на достаточно полно разработанную нормативную базу – относительно каждого из этих подразделений принят отдельный закон, а также соответствующие ему подзаконные акты, изданные центральным правительством.
Так, Ассамские стрелки являются старейшим военизированным формированием в Индии, созданным еще в 1835 г. для защиты поселений и чайных плантаций на равнинах Ассама от набегов местных племен. В марте 1941 г. был принят Закон об Ассамских стрелках, выступающий до настоящего времени в качестве нормативной основы функционирования данного подразделения. До 1965 г. Ассамские стрелки находились в подчинении Министерства иностранных дел Индии, затем они были переведены в ведомство МВД. До 1982 г. рядовой состав Ассамских стрелков комплектовался на 70 % из гуркхов, 20 % – представителей народов гархвали и кумаони и 10 % – из племен джаруа, лушеи (мизо), нага и куки. С 1982 г. набор в батальоны Ассамских стрелков стал осуществляться на общенациональной основе.
В 2003 г. было принято решение возложить на Ассамских стрелков ответственность за контрповстанческие операции во всех северо-восточных штатах (кроме Ассама), чтобы освободить от них армию, а также для рационализации размещения военизированных формирований в соответствии с рекомендованным курсом: «Одна граница – одна сила». Исходя из этой установки Ассамским стрелкам были переданы обязанности по охране границы Индии с Мьянмой. К числу основных функций Ассамских стрелков относятся также обеспечение внутренней безопасности и правопорядка в районах размещения.
Центральные силы резервной полиции (далее: ЦСРП) были созданы в 1939 г. в качестве Представительских полицейских сил Британской Короны. После обретения Индией независимости они были реорганизованы в военизированное формирование в соответствии с принятым 28 декабря 1949 г. Законом о ЦСПР.
До 80 % личного состава ЦСРП в 90-е гг. ХХ в. находились в штатах, обстановка в которых характеризовалась высокой активностью сепаратистского и иного рода повстанческих и террористических организаций. Оставшиеся 20 % привлекались для подавления массовых беспорядков, обеспечения безопасности в ходе предвыборных кампаний и охраны различных правительственных учреждений в других регионах страны.
Создание ЦСРП преследовало цель защиты штатов от внутренних беспорядков. В дальнейшем функции формирования расширились и стали включать борьбу с терроризмом и межобщинными беспорядками, поддержание законности и правопорядка, обеспечение безопасности при проведении выборов, содействие гражданским властям в преодолении последствий стихийных бедствий. В случае необходимости ЦСРП могут использоваться для поддержания внутренней безопасности в любой части страны. Так, подразделения этих сил безопасности проводили и проводят операции против повстанцев и экстремистов в северо-восточной Индии, сепаратистов и террористов – в Пенджабе и Кашмире, наксалитов – в Западной Бенгалии, Андхра-Прадеш, Бихаре и Джхаркханде.
С 1992 г. в составе ЦСРП действует особое подразделение – Силы быстрого реагирования, основной функцией которого является борьба с межобщинными столкновениями и массовыми беспорядками.
В 1984 г. после завершения операции «Голубая звезда» по освобождению армией и силами безопасности Золотого храма в Амритсаре (штат Пенджаб) от сикхских террористов в качестве федеральной структуры, предназначенной непосредственно для борьбы с терроризмом, была создана Гвардия национальной безопасности. Нормативной основной деятельности данного подразделения стал принятый в 1986 г. Закон о Гвардии национальной безопасности.
Основные функции данной структуры заключаются в нейтрализации террористических угроз, проведении операций против захвата или угона транспортных средств, включая пиратство в воздухе, на суше и на воде, а также освобождении заложников. Кроме того, гвардейцы занимаются охраной и обеспечением безопасности высокопоставленных лиц; противодиверсионной проверкой мест национальной важности и торжественных собраний; усилением мер безопасности в Дели и в стране во время визитов иностранных глав государств и на некоторых национальных и общественных торжествах; содержанием Национального центра данных по взрывам бомб; обезвреживанием бомб и расследованием взрывов; подготовкой личного состава вооруженных сил, центральных полицейских формирований и полиции штатов, а также военных из соседних стран в плане специальных диверсионно-десантных операций, обезвреживания бомб, безопасности высокопоставленных лиц.
Основная задача Индо-Тибетской пограничной полиции, «Сэшэстра сима бэл» и Пограничных сил безопасности заключается в охране индийской государственной границы, хотя при этом на них возлагаются и другие обязанности.
Так, созданная в 1962 г. Индо-Тибетская пограничная полиция, изначально действовавшая на основе Закона о ЦСРП, а с 1 сентября 1992 г. – отдельного Закона о силах Индо-Тибетской пограничной полиции, в настоящее время занимается не только охраной границы, но и борьбой с незаконной иммиграцией, контрабандой и преступностью; обеспечением безопасности важных объектов, банков и охраняемых лиц; восстановлением и охраной правопорядка в любом районе страны в случае беспорядков.
Сформированная в 1963 г. «Сэшэстра сима бэл» также наряду с охраной границы выполняет функции по обеспечению безопасности жителей приграничных районов, предотвращению трансграничных преступлений, контрабанды (в том числе оружия и наркотиков) и другой незаконной деятельности.
Аналогичные функции выполняют созданные в декабре 1965 г. Пограничные силы безопасности, действующие на основе Закона о Пограничных силах безопасности, принятого парламентом Индии 2 сентября 1968 г. Кроме того, они привлекаются для выполнения обязанностей по обеспечению внутренней безопасности, включая противоповстанческие операции на северо-востоке Индии и в штате Джамму и Кашмир, поддержания законности и правопорядка при проведении всеобщих выборов.
Второго декабря 1968 г. в Индии был принят Закон о Центральных силах промышленной безопасности, и на его основе в марте 1969 г. создано данное подразделение. В круг его обязанностей входят защита и охрана находящихся в собственности центрального правительства предприятий и их работников, а также борьба с саботажем, подрывной и другой антиобщественной деятельностью на них.
В целом в зависимости от реализуемых функций центральные военизированные формирования Индии можно разделить на несколько групп:
– обеспечивающие внутреннюю безопасность, включая борьбу с беспорядками и терроризмом;
– защищающие границы;
– охраняющие важные объекты промышленности и железные дороги. Однако такое деление весьма условно. В случае необходимости названные формирования взаимодействуют между собой и заменяют друг друга. Кроме того, военизированные формирования решают и другие задачи: охраняют высокопоставленных лиц, проводят контрповстанческие операции. Хотя при этом специфическими чертами индийских центральных военизированных формирований являются размытость функций и взаимозаменяемость. Следовательно, данные силовые структуры нельзя рассматривать в качестве аналогов российских внутренних, пограничных и железнодорожных войск.
Анализ нормативно-правовых актов, регламентирующих деятельность центральных военизированных формирований, приводит диссертанта к выводу, что во всех законах о силах безопасности содержится норма, фактически закрепляющая иммунитет от уголовного преследования в обычных судах военнослужащих соответствующих формирований при условии наличия у них приказа или предписания компетентных властей. Рядом нормативных актов на служащих центральных военизированных формирований распространяются полномочия сотрудников полиции. Еще одной особенностью правового статуса служащих индийских военизированных формирований является запрет на их участие в политической жизни страны.
Третья глава «Региональный опыт борьбы с терроризмом и сепаратизмом в Индии в конце 40-х – 80-е гг. ХХ в. (на материалах штата Джамму и Кашмир)» состоит из трех параграфов и посвящена изучению опыта противодействия терроризму и сепаратизму в Джамму и Кашмире в конце 40-х – 80-е гг. ХХ в.
В первом параграфе «Генезис кашмирской проблемы. Особый правовой статус штата Джамму и Кашмир» анализируется происхождение так называемой кашмирской проблемы и характеризуется особый правовой статус Джамму и Кашмира.
Восемнадцатого июля 1947 г. парламент Великобритании принял Закон о независимости Индии, который провозгласил создание с 15 августа 1947 г. двух независимых доминионов – Индийского Союза и Пакистана. С этого момента индийские княжества получили возможность присоединиться к одному из них или стать независимыми. Однако правительство княжества Джамму и Кашмир было вынуждено лавировать между Индией и Пакистаном, одновременно велась активная кампания за признание его независимости от обоих доминионов. Но сохранить независимость княжества, занимавшего важное стратегическое положение, было невозможно, а выбор той или иной стороны для присоединения осложнялся наличием как индусского, так и мусульманского населения.
Намереваясь склонить Джамму и Кашмир в свою сторону, Пакистан в октябре 1947 г. организовал экономическую блокаду княжества, что привело к недовольству значительной части населения правлением махараджи Хари Сингха. Кроме того, в ночь с 21 на 22 октября 1947 г. пуштунские племена из Северо-Западной пограничной провинции под руководством офицеров пакистанской армии вторглись на территорию княжества, объявив джихад с целью освобождения кашмирского народа из-под власти махараджи. В итоге махараджа был вынужден обратиться за помощью к Индии.
Двадцать шестого октября Хари Сингх подписал документ о присоединении Джамму и Кашмира к Индии, а 27 октября 1947 г. первые индийские части были переброшены на самолетах в Сринагар, отбросив захватчиков от столицы княжества. Пакистан не признал присоединения Джамму и Кашмира к Индии и попытался воспрепятствовать этому силой. Постепенно конфликт перерос в первую индо-пакистанскую войну. По сути, внутренний вопрос о возможности сосуществования индусского и мусульманского населения на территории Джамму и Кашмира вылился в неразрешенный до настоящего времени территориальный спор между Индией и Пакистаном.
С момента своего вхождения в Индию Джамму и Кашмир обладает особым правовым статусом. Изначально в отношении данного штата применялись только две статьи Конституции Индии: ст. 1 (Название и территория Союза) и ст. 370 (Временные постановления о штате Джамму и Кашмир). В этом штате существовал собственный порядок формирования правительства. Только Джамму и Кашмир вправе был созывать Учредительное собрание для выработки Конституции штата. Законодательные полномочия парламента Индии в Джамму и Кашмире были ограничены установленным кругом вопросов.
В результате Делийского соглашения 1952 г. Джамму и Кашмир получил право иметь собственный флаг, юрисдикция Верховного суда Индии признавалась в отношении прав, на которые согласиться штат, применение чрезвычайных полномочий центрального правительства при внутренних беспорядках допускалось только по просьбе или с согласия правительства штата. В этот период отношения Джамму и Кашмира с Индией больше напоминали конфедерацию как форму межгосударственного союза, чем отношения субъекта и федерации.
В 1954 г. юрисдикция центрального правительства была распространена в штате на большинство вопросов, отнесенных к компетенции Союза. В 1957 г. вступила в действие Конституция Джамму и Кашмира, урезавшая полномочия штата, но, тем не менее, закрепившая его особый государственно-правовой статус, который сохраняется до настоящего времени. По-видимому, штат сумеет сохранить свое особое положение до того времени, пока окончательно не будет решена кашмирская проблема.
Во втором параграфе «Развитие кашмирской проблемы в 70–80-е гг. ХХ в.» рассматривается дальнейшая эволюция кашмирской проблемы в указанный период.
Изучив фактический материал, диссертант приходит к выводу, что решение кашмирского вопроса в значительной степени осложняется специфическим религиозным составом населения Джамму и Кашмира, сепаратистским движением и террористическими выступлениями в штате.
В частности, в рассматриваемый период мусульмане в этом штате составляли 64,19 %, индусы – 32,24 %, сикхи – 2,23 %, буддисты – 1,17 %, христиане – 0,14 %, прочие – 0,03 %. Однако эти данные носят обобщенный характер и не отражают специфики религиозного населения внутри трех региональных составляющих штата Джамму и Кашмир. Так, основную массу населения в Кашмире составляли мусульмане – 94,96 %, индусы – 3,96 %, сикхи – чуть более 1 %. Доля же остальных конфессий была мизерной. Иная ситуация имела место в Джамму. Здесь преобладающим являлось индусское население, составившее 66,32 %, мусульмане – 29,6 %, сикхи – 3,69 %. Доля прочих конфессий оказалась незначительной. В регионе Ладакх религиозный состав населения значительно отличался от состава населения и Кашмира, и Джамму, поскольку в нем более половины населения (50,89 %) являлись представителями буддистской конфессии, мусульмане составляли 46,05 %, а индусы – всего 2,63 %.
Развитие сепаратистского движения в Джамму и Кашмире было вызвано целым комплексом внутренних и внешних причин, к числу которых относятся: ограничение автономии штата; экономическая отсталость; усиление позиций исламского фундаментализма как в штате, так и во всем мире; вмешательство центральных властей во внутриполитическую борьбу, что обеспечивало приход к власти ставленников Дели и соответственно вызывало недовольство оппозиции; пример сикхского сепаратизма в Пенджабе; поддержка Пакистана; вывод советских войск из Афганистана, рассматривавшийся как возможность одержать победу в джихаде против великой страны и др.
Еще в 1965 г. на территории Азад Кашмира (части Кашмирской территории, принадлежащей Пакистану) Макбул Батт создал организацию «Национальный фронт освобождения», на базе которой в мае 1977 г. в Бирмингеме (Великобритания) был сформирован «Фронт освобождения Джамму и Кашмира» (далее: ФОДК). Идеология ФОДК основывается на признании Джамму и Кашмира неделимой политической сущностью – никакая часть бывшего княжества не является конституционной частью ни Индии, ни Пакистана, ни любой другой страны. Кашмирская проблема – не территориальный спор между Индией и Пакистаном, а вопрос предоставления кашмирцам права на самоопределение. Наилучшим решением этой проблемы, по мнению идеологов фронта, станут воссоединение разделенного княжества Джамму и Кашмир, предоставление ему полной независимости и создание истинно демократического суверенного государства.
С конца 80-х гг. ХХ в. ФОДК, а также отколовшиеся от него группировки («Аль Бадр», «Студенческий фронт освобождения Джамму и Кашмира» и др.), поддерживаемые Пакистаном, начали вооруженную борьбу в Кашмире. Как правило, эта борьба велась террористическими методами. На основе изучения развития кашмирской проблемы, террористических и сепаратистских выступлений в Джамму и Кашмире в конце 40-х – 80-е гг. ХХ в. диссертант выделяет следующие особенности терроризма в этом штате:
1) мусульманский характер, усиление позиций исламского фундаментализма, направленность не только против властей, но и против иноверцев (например, индусов-пандитов);
2) тесная связь с сепаратистским движением, начавшимся с середины 1960-х гг. и получившим активное развитие в конце 1980-х гг.;
3) организационная и материальная поддержка правительством Пакистана, осложненная отсутствием отдельных юридически признанных участков границы между Индией и Пакистаном;
4) использование опыта сикхского терроризма и сепаратизма в Пенджабе;
5) высокая реагентность на внутриполитические (сокращение автономии Джамму и Кашмира, вмешательство центральных властей Индии во внутриполитическую борьбу в штате) и внешнеполитические события (например, вывод советских войск из Афганистана и осознание того, что джихад может привести к победе).
В третьем параграфе «Практика применения общенационального антитеррористического законодательства в штате Джамму и Кашмир» анализируется региональный исторический опыт применения федерального антитеррористического законодательства Индии.
Борьба с терроризмом подразумевает разработку соответствующей правовой базы противодействия этому явлению. В Индии нормы антитеррористического законодательства разрабатывались на федеральном уровне, а затем по мере необходимости распространялись на тот или иной штат. При этом опыт применения антитеррористических законов в одних штатах распространялся и на другие территории.
К моменту начала вооруженного движения в Кашмире индийский парламент уже принял несколько законов, предусматривавших наказание за подрыв суверенитета и территориальной целостности страны. Так,
с 1 сентября 1969 г. на штат Джамму и Кашмир было распространено действие принятого в 1967 г. ЗПНД.
Этот Закон предоставляет центральному правительству Индии право объявлять любую ассоциацию незаконной путем издания официальной нотификации. Причем такая нотификация вступает в силу после подтверждения специальным трибуналом, состоящим из одного лица (как правило, судьи Высшего суда), назначаемого центральным правительством. Период действия нотификации об объявлении какой-либо организации незаконной ассоциацией составляет два года.
Однако более широкое применение, чем ЗПНД, в Джамму и Кашмире получил ТАДА, изначально разработанный для борьбы с сепаратизмом и терроризмом в Пенджабе и впоследствии распространенный практически на всю страну.
Принятию ТАДА предшествовал Закон о специальных судах 1984 г., который принимался с целью осуждения сикхских экстремистов, захваченных в ходе операции «Голубая звезда». Его действие заканчивалось в июле 1985 г., но уже в мае 1985 г. вместо него был принят «временный» (на два года) ТАДА. Данный Закон вводил смертную казнь за совершение террористических актов, повлекших за собой человеческие жертвы, и тюремный срок – от трех лет до пожизненного заключения – за участие в подрывной деятельности.
ТАДА 1985 г. разрешал полиции задерживать людей, не предъявляя обвинения и без решения суда, на срок до одного года по подозрению в принадлежности к группировкам боевиков, их поддержке или обладании информацией о них. Личность свидетелей можно было держать в секрете. Минимальный срок заключения в три года предусматривался за любую деятельность или высказывание, которые подвергали сомнению, подрывали или были связаны с намерением подорвать (прямо или косвенно) суверенитет и территориальную целостность Индии либо являлись намерением выдвинуть или поддержать любое требование (независимо прямо или косвенно) в пользу передачи или отделения любой части Индии.
В дальнейшем ТАДА сохранял чрезвычайный и временный характер, однако регулярно срок его действия продлялся с внесением ряда поправок в сторону ужесточения борьбы с терроризмом и сепаратизмом.
Многие статьи ТАДА 1985 г. вызывали справедливую критику со стороны юристов и правозащитников. Несмотря на это, по истечении срока действия временного ТАДА вместо его отмены парламент Индии в сентябре 1987 г. принял новую, более жесткую, редакцию данного Закона (сроком действия на два года начиная с 24 мая 1987 г.). В дальнейшем трижды принимались законы о поправках к ТАДА (в 1989, 1991 и 1993 гг.), которыми срок его действия в общей сложности был продлен до восьми лет и истекал в мае 1995 г.
После истечения срока действия ТАДА вследствие сильного международного и внутреннего давления, а также в преддверии парламентских выборов этот Закон не был ни продлен, ни заменен.
Юридическая оценка ТАДА весьма неоднозначна. Нет сомнений, что в определенной степени он носил антидемократический характер, нарушал права и свободы личности (полиция могла задерживать людей без предъявления обвинения и без судебного решения суда на срок до одного года по подозрению в принадлежности к группировкам боевиков, их поддержке или обладании информацией о них; в ряде случаев нарушался принцип презумпции невиновности и т. д.). Однако, рассматривая соответствие ТАДА Конституции Индии по делу «Картар Сингх против штата Пенджаб» в 1994 г. (Kartar Singh v State of Punjab), Верховный суд подтвердил конституционность этого Закона. В то же время с целью предотвращения злоупотреблений против граждан было предложено проводить периодические пересмотры дел, возбужденных по ТАДА.
Как показала практика, несмотря на регулярные продления, применение ТАДА оказалось неэффективным. Так, менее 2 % дел, возбужденных по ТАДА, доходили до стадии судебного разбирательства, а доля обвинительных приговоров, вынесенных Назначенными судами по всей стране со времени вступления Закона в силу в 1985 г., составила менее 1 %.
Кроме того, сведения о количестве задержанных по ТАДА весьма противоречивые: 18 декабря 1996 г. государственный министр внутренних дел сообщил верхней палате парламента Индии, что на тот момент (т. е. после 18 месяцев, как ТАДА утратил силу) задержанными по данному Закону оставались 1 986 лиц, из них на штат Джамму и Кашмир приходилось самое большое число – 482 человека[4]. По другим оценкам, в тюрьмах Джамму и Кашмира оставались 1 342 человека, задержанных по ТАДА[5]. При этом многие задержанные содержались в тюрьмах за пределами штата.
В целом в течение срока действия ТАДА по нему были задержаны свыше 76 000 человек по всей стране. Большинство из них были отпущены под залог по распоряжениям Верховного суда, а их дела пересмотрены комиссиями по проверке или пересмотру, которые часто рекомендовали освободить задержанных. Согласно официальным данным, по состоянию на 1999 г. обвинения по ТАДА против почти 24 000 человек были сняты в результате таких пересмотров[6].
Четвертая глава «Правовое обеспечение действий силовых структур Индии в борьбе с терроризмом и сепаратизмом в 1990-е – первой половине 2000-х гг. (на материалах штата Джамму и Кашмир)» состоит из четырех параграфов.
В первом параграфе «Особые и чрезвычайные полномочия силовых структур Индии в борьбе с сепаратизмом и терроризмом в Джамму и Кашмире» анализируются нормативные акты, принятые в целях противодействия терроризму не во всей Индии, а именно в Джамму и Кашмире, и наделявшие силовые структуры чрезвычайными полномочиями.
Учитывая сложную внутреннюю обстановку в этом штате индийское правительство пошло на то, что помимо общенационального антитеррористического законодательства для Джамму и Кашмира были приняты особые законы (Закон о специальных полномочиях вооруженных сил в Джамму и Кашмире и Закон о районах беспорядков в Джамму и Кашмире), наделяющие силовые структуры широкими полномочиями и действующие только на территории данного штата.
Предшественником указанных нормативных актов являлся принятый Законодательным собранием штата еще в 1978 г. ЗОБДК. Этот Закон регламентирует внесудебный административный порядок задержания лиц, действия которых каким-либо образом могут быть истолкованы как несущие ущерб безопасности штата. В соответствии с ЗОБДК правительство Джамму и Кашмира может без судебного разбирательства задерживать указанных лиц на период до двух лет. Статья 10 данного Закона предоставляет властям полномочие определять место и условия содержания под арестом задержанных лиц.
На практике, когда срок ордера на задержание истекал, против задержанных лиц выдвигались новые обвинения, часто основанные на утверждении в причастности к преступлениям, совершенным в период действия ТАДА. При апелляции задержанных лиц к Высшему суду штата, тот предписывал властям привести доказательства или отпустить их. Если принималось решение отпустить задержанного, против него выдвигались новые обвинения, по которым его вновь арестовывали. В результате, по данным ассоциации адвокатов штата, некоторых подозреваемых содержали в предварительном заключении на протяжении шести и более лет, несмотря на многократные распоряжения судов освободить их или выпустить под залог[7].
Шестого февраля 1990 г. в ЗОБДК была внесена поправка, в соответствии с которой слова «в штате» были изъяты из ст. 10. Таким образом, властям разрешалось содержать под стражей лиц, задержанных по ЗОБДК, в любой части Индии, что существенно затрудняло родственникам задержанных обеспечивать им правовую поддержку. По данным правозащитников, официально в 1999 г. в Кашмире функционировало 40 центров предварительного содержания под стражей. Некоторых задержанных также содержали в Дели и в штате Уттар-Прадеш. Кроме того, у правительства были тайные учреждения для задержания.
Статья 13(1) ЗОБДК обязывает власти информировать арестованных лиц об основаниях их ареста в течение 5 дней, но в то же время ст. 13(2) разрешает скрывать любые факты по соображениям «общественных интересов». По мнению юристов, данное положение Закона толковалось широко, и обычной практикой в штате стало скрывать от задержанных основания их задержания, иногда даже не упоминая ЗОБДК, или вообще не ссылаться на какой-либо закон[8].
Нарушениям в применении ЗОБДК косвенным образом способствовала содержащаяся в нем норма (ст. 22), в соответствии с которой лица, применявшие ЗОБДК, наделялись иммунитетом от судебного преследования.
Всего к 2001 г. в штате Джамму и Кашмир были заведены 7 000 дел по ЗОБДК, из которых 3 000 были закрыты, а 2 000 – аннулированы Высшим судом штата. В отношении 1 000 дел истек срок задержания по ЗОБДК, а по 2 000 дел лица, на которых они были заведены, продолжали оставаться в тюрьме и по истечении срока задержания[9]. К концу 2003 г. в Джамму и Кашмире 514 человек оставались под стражей по ЗОБДК и связанным с данным законом обвинениям[10].
Вместе с тем, несмотря на злоупотребления при применении ЗОБДК, приводящие к нарушению прав личности, этот Закон оказался весьма эффективным средством контроля над оппозиционными политиками. В настоящее время его положения успешно используются для борьбы с сепаратизмом и терроризмом в Джамму и Кашмире.
В 1990 г. в связи со сложной внутренней обстановкой в Кашмире, когда угроза территориальной целостности Индии приобрела реальный характер и террористические группировки фактически управляли отдельными районами штата, а полиция оказалась бессильной и возникла опасность мятежа полицейских-мусульман, был принят ЗСПВСДК, вступивший в силу 5 июля 1990 г. Чрезвычайная ситуация требовала принятия чрезвычайных мер. Соответственно ЗСПВСДК наделил чрезвычайными полномочиями части и подразделения армии, а также силы безопасности, осуществлявшие борьбу с сепаратизмом и терроризмом в Кашмире.
Кроме того, ЗСПВСДК предоставил правительству Индии и губернатору Джамму и Кашмира право объявлять весь штат или его отдельные части районами беспорядков. В целях предотвращения террористических актов, подрыва общественной безопасности и угрозы территориальной целостности Индии допускалось использование вооруженных сил для помощи гражданским властям. При этом каждый военнослужащий в деле поддержания общественного порядка наделялся широкими полномочиями, включая ведение огня на поражение, арест без ордера любого лица, совершившего или подозреваемого в совершении преступления и др. В настоящее время режим «района беспорядков» распространен практически на всю территорию Джамму и Кашмира.
В 1992 г. в развитие чрезвычайного законодательства был принят ЗРБДК, в соответствии с которым полиция получала права, аналогичные правам военнослужащих по ЗСПВСДК. Следует отметить, что ЗРБДК принимался как временный закон. Срок его действия истек в 1997 г., однако сразу же ему на смену был принят новый ЗРБДК. Редакция 1997 г. была практически идентична ЗРБДК 1992 г., за исключением двух моментов: был сужен субъектный состав полицейских чинов, имеющих право открывать огонь на поражение, и полиция обязывалась докладывать ближайшему магистрату в течение суток причину смерти или ранения любого лица, причиненных сотрудниками полиции в соответствии с ЗРБДК. Действие ЗРБДК 1997 г. также носило временный характер. Через год данный документ утратил юридическую силу.
Практика применения ЗСПВСДК и ЗРБДК вызвала весьма неоднозначную оценку. С одной стороны, оба этих нормативных акта закрепляют иммунитет от судебного преследования за действия, совершенные во исполнение данных законов; жители штата не имеют возможности получить компенсацию за ущерб, причиненный во время антитеррористических операций. Широкие полномочия армии и полиции в ряде случаев привели к нарушению конституционных прав граждан на жизнь, свободу, личную неприкосновенность, собственность и др. С другой стороны, применение ЗСПВСДК и ЗРБДК позволило в 1990-е гг. подавить массовое сепаратистское движение в Кашмире и сократить количество террористических актов.
Во втором параграфе «Противодействие сепаратизму и терроризму в Джамму и Кашмире в 90-е гг. ХХ в.» анализируются изменения в стратегии и тактике сепаратистов и террористов в указанном штате в 1990-е гг., а также особенности противодействия им со стороны правоохранительных органов и вооруженных сил.
Мусульманское сепаратистское движение в Кашмире, которое в начале 90-х гг. ХХ в. не без помощи Пакистана трансформировалось в вооруженный джихад с использованием террористических методов, в дальнейшем постепенно стало распространяться за пределы Кашмирской долины. Сначала террористы направили свою активность на дистрикт Дода, а с середины 1990-х гг. – и на другие дистрикты региона Джамму.
В начале 1990-х гг. сформировался единый политический фронт кашмирского сепаратизма. При постепенном ослаблении влияния «Фронта освобождения Джамму и Кашмира» – группировки, осуществлявшей вооруженную борьбу за независимость Кашмира – на первый план выступили консолидированные пропакистанские группировки («Объединенный совет джихада» и включавшая до 35 организаций Всепартийная конференция «Хуррият»), а также группировки иностранных боевиков в основном из Пакистана и Афганистана («Харкат-уль-джихад-и-ислами», «Харкат-уль-муджахидин», «Харкат-уль-ансар», «Лашкар-е-таиба» и др.). Это привело к изменению характера сепаратизма и терроризма в Джамму и Кашмире. Террористические выступления приобрели больший размах и дерзкий характер. Соответственно и антитеррористические мероприятия стали более масштабными.
В 1990-х – начале 2000-х гг. в Джамму и Кашмире было совершено значительное количество терактов. Наиболее крупными из них стали нападение 12 боевиков на штаб армейского подразделения в дистрикте Пунч в феврале 1993 г., захват комплекса культовых сооружений Хазратбал осенью 1993 г., захват города Чарар-е-Шариф весной 1995 г. и др.
С 1994 г. террористы начали активно использовать тактику захвата заложников с целью их дальнейшего обмена на арестованных лидеров террористов и сепаратистов.
В мае 1999 г. произошел каргильский инцидент – вторжение войск боевиков с территории Пакистана в Джамму и Кашмир. Индия вынуждена была вести масштабные боевые действия с использованием авиации и артиллерии. В целом конфликт длился 74 дня на участке общей протяженностью в 150 км. И хотя он завершился победой индийской армии, но стал причиной активизации деятельности террористических группровок в других районах Джамму и Кашмира. По мнению генерального директора ПСБ Е. Н. Рам Мохана, на всплеск активности боевиков по окончании каргильского конфликта повлияли два фактора: 1) передислоцированные из Кашмирской долины в Каргил войска были не сразу заменены другими частями, следствием чего стало образование «вакуума» во многих районах Кашмира; 2) в результате отвлечения основного внимания на Каргил боевики проникали в штат с других направлений[11].
После каргильского конфликта в тактике боевиков наметились новые тенденции. В частности, уже с лета 1999 г. они стали применять тактику «самоубийственных нападений» на воинские части, полицейские участки, охраняемые правительственные здания, а с 2000 г. – использовать смертников-подрывников. При этом в начале 2000-х гг. кроме нападений на силы безопасности террористы продолжали расправляться и с мирными жителями (в основном индусами и сикхами).
В третьем параграфе «Политико-правовые мероприятия косвенной поддержки силового подавления террористических группировок» автор анализирует комплекс политико-правовых мероприятий косвенной поддержки силового подавления террористических группировок в Джамму и Кашмире.
Наряду с непосредственной борьбой с терроризмом и сепаратизмом, а также установлением правового обеспечения действий силовых структур по наведению порядка в Джамму и Кашмире индийское правительство предприняло меры и провело мероприятия, которые в совокупности можно охарактеризовать как комплекс политико-правовых мероприятий косвенной поддержки силового подавления террористических группировок.
В данный комплекс вошли следующие мероприятия:
1. Восстановление демократических процедур формирования гражданского правительства из состава легально действующих в штате политических партий, проведение выборов в Законодательное собрание Джамму и Кашмира в 1996 и 2002 гг.
По официальным данным, в 1996 г. из 4 761 095 человек, имеющих право голоса, в голосовании приняли участие 2 567 038 избирателей (53,92 %), из них 83 734 голоса (3,26 %) были признаны недействительными[12]. Для Индии такая избирательная активность является высокой и, по-видимому, свидетельствует об определенной усталости населения от режима президентского правления. Победительницей на выборах в Законодательное собрание Джамму и Кашмира стала Национальная конференция, получившая почти 2/3 мест.
В результате выборов в Законодательное собрание штата Джамму и Кашмир в 2002 г. Национальная конференция впервые потеряла свою «избирательную гегемонию», хотя и продолжала оставаться наиболее влиятельной политической партией в штате, и ей пришлось занять место оппозиции. Она уступила коалиции Индийского национального конгресса и отколовшейся от него же в 1998 г. Народно-демократической партии.
2. Учреждение Национальной комиссии по правам человека (НКПЧ) осенью 1993 г. и Комиссии штата Джамму и Кашмир по правам человека весной 1997 г., ставшее ответом на регулярную критику Комиссии ООН по правам человека.
По мнению правозащитников, эффективность работы НКПЧ была и остается невысокой, поскольку она не уполномочена расследовать жалобы о нарушениях прав человека, совершенных военнослужащими армии и военизированных формирований. Комиссия может только запрашивать у правительства страны официальные отчеты и представлять свои рекомендации. Тем не менее в некоторых случаях НКПЧ игнорировала это ограничение и вмешивалась в инциденты с нарушением прав человека силами безопасности, как, например, в связи с делом об убийстве в штате Джамму и Кашмир адвоката Джалила Андраби в марте 1996 г. или обстрелом силами безопасности гражданских лиц в Биджбехара в 1993 г.[13]
Интенсивность работы НКПЧ постоянно возрастала. По данным ее ежегодных отчетов, в течение шести месяцев после своего создания 1993–1994 гг. комиссия в получила 496 жалоб. В следующем отчетном периоде 1994–1995 гг. их было уже 6 987, в 1995–1996 гг. общее число зарегистрированных жалоб составило 10 195, 1996–1997 гг. – 20 514, 1997–1998 гг. – 36 791, 1998–1999 гг. – 40 724, 1999–2000 гг. – 50 634, 2000–2001 гг. – 71 555, 2001–2002 гг. – 69 083. Однако значительное число жалоб каждый год отклонялось. Например, в 1997–1998 гг. НКПЧ рассмотрела 27 289 дел, из которых 12 870 были сразу отклонены, а 5 800 – направлены соответствующим властям. Наибольшее количество жалоб, подаваемых в НКПЧ, было связано с применением пыток и другими злоупотреблении полиции.
Тридцатого апреля 1997 г. Законодательное собрание штата приняло закон Джамму и Кашмира о защите прав человека, в соответствии с которым в штате учреждалась комиссия по правам человека (КШДКПЧ), аналогичная НКПЧ.
С санкции суда КШДКПЧ получала право вмешиваться в любое судебное разбирательство при наличии заявления о нарушении прав человека на досудебной стадии. Члены комиссии имели право посещать тюрьмы и центры временного содержания, а также рекомендовать меры по улучшению эффективности реализации законодательства по правам человека.
Однако комиссия штата не уполномочена рассматривать обвинения в злоупотреблениях, совершенных личным составом армии или сил безопасности либо других центральных органов. Дела, в которых они фигурировали, были исключены из сферы компетенции комиссии штата так же, как и в случае с НКПЧ. Иными словами, мандат КШДКПЧ был весьма ограничен и распространялся в основном только на полицию и на администрацию штата. Кроме того, так же, как и НКПЧ, комиссия штата могла расследовать нарушения, случившиеся только после даты начала ее работы, т. е.
с 1997 г.
3. Принятие индийским парламентом Закона о защите прав человека в декабре 1993 г.
Создание правового механизма рассмотрения жалоб населения в определенной мере способствовало снижению напряженности в Джамму и Кашмире, формировало в правосознании населения убеждение, что многие вопросы можно решать не путем вооруженной борьбы, а с помощью правовых средств.
4. Расширение автономии Ладакха.
В соответствии с принятым в 1995 г. Законом о Ладакхском автономном горном совете развития в Ладакхе был сформирован указанный орган местного самоуправления, возглавляемый исполнительным советником. Всего в совет входило 30 советников, 26 из которых избирались и лишь 4 назначались.
В конце 2002 г. Ладакх получил определенную автономию и в финансовой сфере. В частности, Ладакхский автономный горный совет развития теперь мог самостоятельно санкционировать расходы на сумму до 50 млн рупий без согласования с правительством штата.
Получение Ладакхом автономии на региональном уровне привело к тому, что данная территория в настоящее время наименее затронута сепаратистским движением.
В четвертом параграфе «Организационно-правовые меры повышения эффективности деятельности силовых структур в борьбе с терроризмом» анализируется комплекс организационно-правовых мер, направленных на повышение эффективности деятельности силовых структур в борьбе с терроризмом в Джамму и Кашмире.
Наряду с мероприятиями политико-правовой и законодательной поддержки силовых действий в штате Джамму и Кашмир правительство Индии предприняло ряд мер организационно-правового характера, касавшихся в первую очередь структурных преобразований в сфере армейского строительства и реформирования полиции. Указанный комплекс включал в себя следующие меры:
1. Создание специального армейского формирования.
В 1990 г. правительством Индии было сформировано новое специальное противоповстанческое военизированное формирование – Государственные стрелки (далее: ГС), эффективно действующее и в настоящее время. Также было дано разрешение на создание двух штабов секторов, которым подчинялось по три батальона ГС.
Организационная структура ГС более похожа на другие военизированные (полицейские) формирования сил безопасности, чем на армейские подразделения. Так, батальон ГС имеет в своем составе 6 рот в отличие от армейского пехотного батальона, включающего 4 роты по 125 солдат. Кроме того, ГС не имеют артиллерийского вооружения. Численность каждого батальона ГС составляет около 1 150 солдат и офицеров.
К 1998 г. ГС уничтожили в общей сложности 1 516 террористов, 3 932 было захвачено в плен, и еще 458 сами сдались подразделениям ГС[14]. Со временем ГС приобрели настолько сильную репутацию профессионального антитеррористического формирования, что боевики стали стараться избегать прямых столкновений с ними.
Эффективность использования ГС привела к росту численности этого формирования. В 2000 г. правительство Индии дало свое принципиальное согласие на набор дополнительно еще 30 батальонов ГС, чтобы к 2005 г. довести общую численность данного формирования до пяти штабов сил, 17 штабов секторов и 66 батальонов. В начале 2005 г. было набрано 57 батальонов ГС, и еще шесть батальонов (с 58-го по 63-й) находились в стадии формирования[15].
2. Создание особого подразделения полиции штата, занимающегося контртеррористической деятельностью.
Попыткой возвращения полиции штата функций борьбы с боевиками стало создание в порядке эксперимента особого контртеррористического подразделения в полиции Сринагара.
Деятельность данного подразделения оказалась весьма эффективной. В 1994 г. его сотрудники арестовали лидера группировки «Силы джихада» Башира Ахмада, в том же году они участвовали в совместной операции с 26-м пенджабским полком и ликвидировали террористов группировки «Аль-Фатех», а в 1997 г. – практически полностью уничтожили группировку «Техрик-уль-муджахидин» и т. д.
Эксперимент в Сринагаре был признан успешным, и вскоре подобные подразделения начали появляться в других дистриктах Кашмирской долины. Через некоторое время за ними закрепилось общее название – Группа специальных операций (далее: ГСО). Данное элитное подразделение полиции штата не только предоставляло силам безопасности информацию относительно передвижений и планов боевиков и помогало определить террористов, но и само принимало активное участие в операциях против террористов. Именно ГСО начала вербовку бывших членов сепаратистских группировок с целью их привлечения к контртеррористическим операциям.
Однако эффективность в борьбе с боевиками достигалась весьма жесткими методами, от которых страдало мирное население. Причем большинство жалоб на действия силовых структур, зарегистрированных КШДКПЧ, были против именно личного состава ГСО. Обвинений в нарушении ими прав человека было так много, что во время предвыборной кампании в Законодательное собрание штата в 2002 г. Народная демократическая партия пообещала расформировать ГСО, если придет к власти. Тем не менее ГСО расформирована не была.
3. Учреждение органа по координации действий различных силовых структур.
В 1993 г. была утверждена структура и определен порядок работы Объединенного штаба по координации действий армии и военизированных формирований в борьбе с терроризмом и сепаратизмом. При его создании использовался опыт Пенджаба. Несмотря на то, что полностью не удалось подчинить силовые структуры единому командованию вследствие претензии военных на руководство Объединенным штабом, система объединенных штабов доказала свою жизнеспособность и продолжила параллельное существование с Советом безопасности штата.
4. Привлечение сдавшихся боевиков на правительственную сторону.
Одним из методов правительственной стратегии «бороться с террором при помощи террора» было создание вспомогательных сил из сдавшихся боевиков. Данная политика стала возможной в 1990-е гг. вследствие захвата боевиков в плен, а также добровольной их сдачи властям.
Опыт борьбы с терроризмом при помощи сдавшихся боевиков весьма неоднозначен. С одной стороны, «проправительственные боевики» сыграли определенную роль в противодействии вооруженным сепаратистским группировкам, особенно в начале своего существования, однако, с другой стороны, из-за уменьшения материальной и моральной поддержки от правительственных структур численность группировок «проправительственных боевиков» постоянно сокращается и боевики возвращаются обратно в лагерь террористов. В целом в середине 2000-х гг. опыт формирования подразделений из бывших боевиков окончательно перестал себя оправдывать.
5. Формирование отрядов местной самообороны.
Отряды местной самообороны – комитеты обороны деревень (далее: КОД) были задуманы как средство борьбы с этническими чистками, проводимыми мусульманскими террористами. Первые КОД появились в дистрикте Дода в 1994 г., затем – в других дистриктах региона Джамму (Катхуа, Удхампур, Пунч, Раджоури и Джамму). Значение КОД состояло, во-первых, в том, что они стали представлять собой в определенной мере сдерживающую силу, создание которой добавило уверенности местному индусскому населению; во-вторых, члены комитетов часто использовались силовыми структурами в качестве проводников и вспомогательных сил, а также для получения разведывательной информации о передвижениях террористов.
Несмотря на плохое вооружение КОД, благодаря им был предотвращен исход индусов из дистрикта Дода, а также оказана реальная помощь силам безопасности при проведении контрповстанческих операций. Однако в районах с мусульманским большинством населения не удалось организовать комитеты самообороны. В частности, в дистрикте Дода к 1998 г. было создано около 670 КОД, 98 % членов которых составляли индусы. Таким образом, отряды самообороны превратились почти полностью в индусские вооруженные группы.
Со временем количество КОД только увеличивалось. Наибольшее их число приходится на дистрикт Дода. В 2001 г. здесь было 1 073 КОД (8 766 человек). В 2002 г. в Джамму и Кашмире действовало 2 486 КОД: 500 – в Кашмирской зоне и 1 986 – в зоне Джамму. В состав данных комитетов входили 7 458 специальных сотрудников полиции. Кроме того, для выполнения других обязанностей были заняты еще 15 742 секретных сотрудников полиции, а их общая численность в штате составила 23 200 человек[16].
6. Возведение заграждений вдоль границы и Линии контроля.
В данном случае был заимствован опыт Пенджаба в борьбе с сикхскими террористами. Первая попытка устройства заграждений на границе Джамму и Кашмира с Пенджабом была предпринята в 1995 г., а в 2000 г. она была возобновлена. В 2003 г. для защиты строителей от обстрелов начались работы по созданию проволочных заграждений вдоль Линии контроля, в результате чего существенно снизилось число случаев проникновения боевиков на территорию Джамму и Кашмира.
Все вышеупомянутые мероприятия стали органической частью целого комплекса мер борьбы с сепаратизмом и терроризмом в Кашмире.
В пятой главе «Тенденции развития антитеррористического законодательства Индии после 11 сентября 2001 г.» диссертант рассматривает мероприятия индийского правительства по борьбе с терроризмом, выделяет и характеризует основные тенденции развития индийского антитеррористического законодательства после теракта, совершенного в США 11 сентября 2001 г.
Террористический акт в США 11 сентября 2001 г. привел к активизации террористических группировок во всем мире. Индия не стала исключением. Первым крупным терактом после 11 сентября, получившим большой общественный резонанс, стало нападение 1 октября 2001 г. в Сринагаре на Законодательное собрание штата Джамму и Кашмир; 13 декабря 2001 г. пятеро террористов группировки «Джайш-е-Мохаммад», переодетых в форму сил безопасности, напали на парламент Индии (это было первое за всю историю независимой Индии нападение на парламент страны); 14 мая 2002 г. боевики из группировки «Аль-Мансуран» напали на военный городок Калучак в Джамму.
Действия террористов вызвали мощное противодействие со стороны правоохранительных структур Индии. Уже 16 декабря 2001 г. началась операция «Паракрам» – самая массовая и самая продолжительная мобилизация индийских вооруженных сил на границе с Пакистаном, активно поддерживающим сепаратизм и терроризм в Джамму и Кашмире.
Пакистану были предъявлены требования о выдаче ряда террористов, скрывающихся на его территории, в частности: лидера «Хизб-уль-муджахидин» Мохаммада Юсуф Шаха; руководителя «Лашкар-е-таиба» и «Марказ-уд-дава-аль-иршад» Мохаммада Хафиз Сайида; активиста «Лашкар-е-таиба» Абдулы Карима; руководителя «Джайш-е-Мохаммад» Мохаммада Масуд Азхара; пятерых угонщиков самолета рейса IC-814 в 1999 г.; шестерых террористов, осуществивших серию взрывов в Мумбаи в 1993 г.; пятерых лидеров разгромленного сикхского сепаратистского движения за создание независимого государства «Халистан».
В конечном итоге войны с Пакистаном удалось избежать, а дипломатические отношения Индии с этим государством были полностью восстановлены только в 2003 г. Политическому урегулированию конфликта способствовало, во-первых, то, что Пакистан предпринял ряд мер по борьбе с террористическими организациями. Так, на территории Пакистана были закрыты вербовочные офисы и центры террористических организаций, спецслужбы Пакистана задержали 1 975 человек, связанных с запрещенными организациями (правда, впоследствии большинство из них было отпущено «за недостатком улик» или под личное поручительство).
Во-вторых, снижению напряженности в индо-пакистанских отношениях и уменьшению угрозы войны между двумя странами способствовали усилия Президента России В. В. Путина во время встреч с лидерами Индии и Пакистана в столице Казахстана Алматы в июне 2002 г. в рамках Конференции по взаимодействию и мерам доверия в Азии.
Операция «Паракрам» была завершена 16 октября 2002 г. По мнению министра обороны Индии Д. Фернандеса, она достигла своей цели: президент Пакистана Первез Мушарраф официально осудил джихад в Джамму и Кашмире в своих выступлениях 12 января и 27 мая 2002 г.; некоторые террористические организации были запрещены в Пакистане, их счета «заморожены», а лидеры арестованы, также в Кашмире были закрыты несколько контролируемых Пакистаном лагерей, в которых велась подготовка террористов.
Активизация противодействия терроризму в Индии проявилась не только в непосредственной борьбе с террористическими группировками и предотвращением терактов спецслужбами, но и в разработке нового антитеррористического законодательства. После прекращения действия ТАДА в индийском правовом поле образовался определенный вакуум в сфере борьбы с терроризмом. Уже с 1995 г. делались безуспешные попытки заменить ТАДА другим нормативным актом. Ситуация изменилась только после нападения на Законодательное собрание Джамму и Кашмира и на парламент Индии в 2001 г.
Несмотря на определенное противодействие правозащитников, 28 марта 2002 г. был принят ПОТА. Этот нормативно-правовой акт имел ряд общих черт с ТАДА, однако он в большей степени гарантировал права личности, чем ТАДА. В ПОТА отсутствовали положения, касающиеся подрывной деятельности, предусматривалось создание комитетов по пересмотру, устанавливалась уголовная ответственность для сотрудников полиции за нарушение данного Закона, злоупотребление своими правами и др.
В марте 2003 г. в соответствии со ст. 60 ПОТА для недопущения злоупотреблений данным Законом был создан Комитет по пересмотру. Однако работа этого органа не была эффективной из-за нежелания правительств штатов с ним сотрудничать. Ситуация разрешилась путем внесения поправок в указанную статью, расширивших компетенцию Комитета. В частности, он наделялся полномочиями исследовать наличие обстоятельства prima facie для судебного разбирательства против обвиняемого по ПОТА. Поправки также делали решения Комитета по пересмотру обязательными для исполнительной власти как в центре, так и в штатах. Распоряжения, сделанные учрежденным центральным правительством Комитетом по пересмотру, пользовались преобладающей силой перед распоряжениями, сделанными Комитетом по пересмотру, учрежденным правительством штата.
Статья 3 ПОТА содержала определение понятия террористического акта через его проявления. При этом количество действий, подпадавших под категорию теракта, расширялось по сравнению с ТАДА. В качестве наказания за террористический акт, приведший к гибели людей, устанавливалась смертная казнь или пожизненное тюремное заключение с возможностью назначения в дополнение к ним штрафа. В других случаях тюремный срок устанавливался от пяти лет до пожизненного заключения также с возможностью дополнить наказание штрафом. За утаивание либо укрывание или за попытку утаивания или укрывания террориста Закон предусматривал лишение свободы на срок от трех лет до пожизненного с возможностью наложения штрафа. Члены террористической банды или организации, вовлеченные в террористические акты, подлежали лишению свободы на срок, который мог достигать пожизненного заключения с возможностью наложения штрафа в размере одного миллиона рупий. Аналогичное наказание полагалось за сознательное хранение любого имущества, полученного или извлеченного в результате совершения любого террористического акта либо приобретенного посредством террористических денежных средств. Статья 16 ПОТА позволяла конфисковывать доходы и имущество, полученные в результате террористического акта, независимо от того, преследуется за преступление по данному Закону в судебном порядке или нет то лицо, из владения которого их конфисковали.
В соответствии со ст. 23 ПОТА центральное правительство или правительство штата могло путем опубликования нотификации в официальном печатном органе учредить один или более Специальных судов. По сути, эти суды представляли собой несколько измененную версию Назначенных судов ТАДА. Они обладали фактически теми же полномочиями и юрисдикцией. Статья 30 разрешала в случае необходимости защиты свидетелей проведение закрытого заседания Специального суда, а также позволяла держать в секрете личности свидетелей. Статья 32 ПОТА (аналогично ст. 15 ТАДА) допускала возможность использования в суде против обвиняемого признание, сделанное сотруднику полиции в чине не ниже суперинтенданта полиции и оформленное надлежащим образом.
Названные, а также некоторые другие положения ПОТА вызывали серьезную критику со стороны правозащитных организаций. Однако 16 декабря 2003 г. Верховный суд Индии своим решением подтвердил конституционность всех положений ПОТА.
Принципиально новым в ПОТА стало закрепление перечня террористических организаций. За время действия данного Закона в этот перечень было включено 32 террористические организации. Несмотря на то, что Индия заимствовала у США идею составления Списка иностранных террористических организаций, сделав акцент на группировках, действовавших внутри страны, указанная новелла упорядочила ситуацию с запретом террористических организаций. Диссертант полагает, что заимствование американского и индийского опыта (не только его формы, но и содержания) законодательного утверждения перечня организаций, признанных террористическими, является перспективным для России. Ведение подобного списка позволит поставить в России заслон на пути финансирования таких организаций через банковскую систему, а также будет способствовать пресечению их легальной деятельности в виде различных фондов и организаций.
По данным Комитета по пересмотру, на 12 января 2004 г. всего в 10 штатах страны по ПОТА были задержаны 1 376 человек, причем большинство задержанных (745 человек) приходилось на штат Джхаркханд. В Джамму и Кашмире число задержанных составило 181 человек, Гуджарате – 158, Махараштаре – 87, Дели – 66, Тамилнаде – 50, Уттар-Прадеш – 44, Андхра-Прадеш – 36 человек. При этом северо-восточные штаты (Ассам, Манипур, Трипура), в которых действует целый ряд повстанческих группировок, не стали применять ПОТА, ссылаясь на существование в них других законов для борьбы с терроризмом.
Активное использование ПОТА в ряде индийских штатов (в первую очередь в Джамму и Кашмире) привело к определенным положительным результатам в сфере противодействия терроризму и сепаратизму. Однако изменение политической конъюнктуры (в мае 2004 г. новым премьер-министром Индии стал М. Сингх) привело к отмене ПОТА в 2004 г. и одновременному внесению поправок в ЗПНД 1967 г.
Новая редакция ЗПНД фактически заменила ПОТА, включив в себя многие его положения (определение террористического акта, сохранялись те же наказания за совершение теракта, укрывательство террористов, предусматривался иммунитет от судебного преследования должностных лиц, добросовестно исполняющих закон и др.). При этом ЗПНД в большей степени соответствовал демократическим ценностям и гарантировал конституционные права граждан. В новую редакцию ЗПНД не вошли такие положения ПОТА, как необходимость обвиняемому самому доказывать свою невиновность, обязательное отклонение возможности отпустить обвиняемого под залог и признание в качестве доказательства в суде признания, сделанного обвиняемым сотруднику полиции.
В шестой главе «Пенитенциарная система Индии как завершающее звено национальной системы противодействия терроризму» анализируется уголовно-исполнительная система и пенитенциарная политика Индии в контексте противодействия терроризму.
Противодействие терроризму подразумевает не только предотвращение террористических актов и поимку лиц, их организовавших и совершивших, но и наказание преступников. Выполнение последней функции в Индии, как и в подавляющем большинстве государств, возложено на пенитенциарные учреждения. Следовательно, пенитенциарную систему можно рассматривать в качестве завершающего звена национальной системы противодействия терроризму.
Анализ действующего общеиндийского пенитенциарного законодательства (Закона о тюрьмах 1894 г., Закона о заключенных 1900 г., Закона о перемещении заключенных 1950 г., Закона о присутствии заключенных в судах 1955 г. и др.) привел диссертанта к выводу об архаичности нормативно-правовой основы устройства и деятельности уголовно-исполнительной системы Индии.
Причины этого явления кроются, по мнению соискателя, в следующем.
Во-первых, в Индии, как и в любой другой стране англосаксонской правовой системы, чрезвычайно тщательно, а потому очень продолжительно по времени создаются новые законодательные акты, особенно те, которые выходят в своих нормах за рамки традиционной национальной правовой культуры. Понятие «права человека» в традиционной правовой культуре Индии значительно отличается от общепринятого его контекста, и, например, высшей ценностью признается не человеческая жизнь, считающаяся лишь эпизодом в цепи перерождений, а достижение вершин духовной свободы путем выхода за пределы земной жизни.
Во-вторых, с точки зрения органов государственной власти и управления, содержание под стражей или тюремное заключение для террористов должно носить максимально жесткий характер, что в полной мере обеспечивается современным состоянием уголовно-исполнительной системы Индии. Этим же можно частично объяснить отсутствие специализированной антитеррористической нормативной правовой базы в пенитенциарной системе страны.
В соответствии с положениями прил. 7 к Конституции Индии решение вопросов, связанных с общественным порядком, полицией и тюрьмами относится к компетенции штатов. Статья 355 Конституции Индии наделяет Центр полномочиями по защите каждого штата от внешней агрессии и внутренних беспорядков, а также оказанию правительствам штатов любого необходимого содействия в обеспечении конституционного порядка. На центральном уровне уголовно-исполнительная система является зоной ответственности МВД и частично Министерства социальной поддержки (по вопросам пробации и детской преступности). В соответствии с Правилами Правительства Индии (распределение полномочий) 1961 г. в системе МВД Индии вопросы организации и деятельности уголовно-исполнительной системы так или иначе входят в компетенцию нескольких постоянно действующих департаментов – департамента внутренней безопасности, департамента штатов (по проблемам, затрагивающим отношения на уровнях центр–штат и штат–штат, например, перемещение заключенных из одного штата в другой, учреждение и организация работы комитетов по тюремным реформам и т. д.), департамента официальных языков и некоторых других. На уровне штатов унифицированной структуры не существует.
В структуре правительств большинства штатов созданы тюремные департаменты под руководством генерального директора (генерального инспектора) тюрем, который осуществляет общее руководство и контроль над всеми тюрьмами штата. Генеральный директор (генеральный инспектор) обеспечивает имплементацию положений Закона о тюрьмах посредством руководства личным составом департамента, региональных отделений и иными подразделениями, находящимися у него в подчинении. Он обладает такой административной властью, которая предусмотрена соответствующими положениями о тюрьмах, принятыми каждым штатом, как правило, на основе Модельного положения о тюрьмах, утвержденного центральным правительством.
Особенностью индийской правовой системы в интересующей диссертанта сфере общегосударственных мер по борьбе с терроризмом является отсутствие специализированных законодательных актов, определяющих порядок содержания в заключении или под стражей лиц, подозреваемых в террористической деятельности. Таким образом, государство специально не отделяет ответственность за преступления террористического характера от ответственности за другие виды преступлений, кроме случаев, прямо установленных в законодательных актах. Например, лица, заключенные под стражу в соответствии с положениями антитеррористических законов ПОТА и ТАДА, не могли быть выпущены под залог. К лицам, осужденным по статьям о терроризме, не может быть применено досрочное освобождение из мест заключения, кроме как по прямому решению правительства штата.
Ни в проекте нового Модельного положения о тюрьмах 2000 г., ни в Концепции национальной политики в области уголовно-исполнительных учреждений также не уделяется особого внимания пенитенциарной политике в отношении лиц, причастных к совершению террористических актов. Учитывая это обстоятельство и моральную устарелость индийского тюремного законодательства, можно утверждать, что пенитенциарная система Индии является хотя и завершающим, но не вполне эффективным звеном национальной системы противодействия терроризму. Тем не менее, отсутствие специальных актов, регламентирующих содержание террористов в пенитенциарных учреждениях, компенсируется строгостью уголовного наказания, предусмотренного за совершение террористических актов.
В заключении подводятся итоги диссертационного исследования, делаются теоретические выводы и обобщения, а также на основе изучения индийского исторического опыта формулируются практические рекомендации по совершенствованию российского антитеррористического законодательства и практики противодействия терроризму.
По теме диссертационного исследования автором опубликованы следующие работы:
Монографии и учебные пособия
- Ходатенко Е. Н. Противодействие терроризму и сепаратизму в индийском штате Джамму и Кашмир (конец 1940-х – начало 2000-х гг.) : монография / Е. Н. Ходатенко ; под. ред. А. А. Демичева. – Н. Новгород : КиТиздат, 2006. – 7,75 печ. л.
- Ходатенко Е. Н. Индийский опыт борьбы с сепаратизмом и терроризмом в штате Джамму и Кашмир (правовой аспект) : монография /
Е. Н. Ходатенко. – Голицыно : ГПИ ФСБ России, 2007. – 15 печ. л. - Ходатенко Е. Н. История правового регулирования борьбы с терроризмом в Индии (1947–2004 гг.): теория, практика, региональный опыт : монография / Е. Н. Ходатенко ; под ред. А. А. Демичева. – Голицыно : ГПИ ФСБ России, 2010. – 20 печ. л.
- Ходатенко Е. Н. Полиция и специальные службы Индии в борьбе с терроризмом и сепаратизмом (1947–2004 гг.) : учеб. пособие / Е. Н. Ходатенко ; под ред. А. А. Демичева. – Н. Новгород : НФ МГЭИ, 2008.
– 2,4 печ. л. - Ходатенко Е. Н. Национальная армия в борьбе с терроризмом и сепаратизмом в Индии в 1947–2004 гг. : учеб. пособие / Е. Н. Ходатенко ; под ред. А. А. Демичева. – Н. Новгород : НФ МГЭИ, 2010. – 2,7 печ. л.
Публикации в ведущих рецензируемых журналах и изданиях,
рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ
- Ходатенко Е. Н. Конституционный процесс в Индии: вчера и сегодня / Е. Н. Ходатенко, М. А. Плешова // Азия и Африка сегодня. – 1999. – № 12. – 0,5/0,25 печ. л.
- Ходатенко Е. Н. Центральные военизированные формирования Индии / Е. Н. Ходатенко // Вестн. Моск. ун-та МВД России. – 2006. – № 7. – 0,6 печ. л.
- Ходатенко Е. Н. Национальные интересы Российской Федерации на азиатском геополитическом направлении / Е. Н. Ходатенко, А. Ю. Маруев // Гос. служба. – 2007. – № 3. – 0,6/0,3 печ. л.
- Ходатенко Е. Н. Полиция Индии и ее правовой статус / Е. Н. Ходатенко // Вестн. Моск. ун-та МВД России. – 2007. – № 5. – 0,5 печ. л.
- Ходатенко Е. Н. Борьба с сепаратизмом и терроризмом в Республике Индии: историко-правовой аспект / Е. Н. Ходатенко // Вестн. Моск. ун-та МВД России. – 2007. – № 6. – 0,5 печ. л.
- Ходатенко Е. Н. Специальные службы Индии: историко-правовая ретроспектива / Е. Н. Ходатенко // Вестн. Моск. ун-та МВД России. – 2007. – № 8. – 0,5 печ. л.
- Ходатенко Е. Н. Особый правовой статус штата Джамму и Кашмир в механизме территориального конфликта между Индией и Пакистаном / Е. Н. Ходатенко // Бизнес в законе. – 2009. – № 1. – 0,3 печ. л.
- Ходатенко Е. Н. Борьба с терроризмом в Индии: Центр или штаты? / Е. Н. Ходатенко // Вестн. Моск. ун-та МВД России. – 2009. – № 7.
– 0,5 печ. л. - Ходатенко Е. Н. Индийское антитеррористическое законодательство: от ПОТА К УАПА / Е. Н. Ходатенко // Вестн. Моск. ун-та МВД России. – 2009. – № 8. – 0,5 печ. л.
- Ходатенко Е. Н. К вопросу о создании Национального агентства расследований Индии: историко-правовой аспект / Е. Н. Ходатенко // Вестн. Моск. ун-та МВД России. – 2009. – № 9. – 0,5 печ. л.
- Ходатенко Е. Н. Гражданская полиция Индии, ее организация и управление / Е. Н. Ходатенко // Вестн. Моск. ун-та МВД России. – 2009.
– № 11. – 0,4 печ. л. - Ходатенко Е. Н. Организационно-правовая структура и антитеррористические функции индийской полиции / Е. Н. Ходатенко // Вестн. Моск. ун-та МВД России. – 2009. – № 12. – 0,5 печ. л.
- Ходатенко Е. Н. Теоретические и практические аспекты привлечения армии к борьбе с сепаратизмом и терроризмом (на примере штата Джамму и Кашмир) / Е. Н. Ходатенко // Вестн. Моск. ун-та МВД России.
– 2010. – № 1. – 0,4 печ. л. - Ходатенко Е. Н. Правовые основы деятельности, функции и организационная структура специальных служб Индии: Разведывательное бюро / Е. Н. Ходатенко // Вестн. Моск. ун-та МВД России. – 2010. – № 2.
– 0,4 печ. л. - Ходатенко Е. Н. Правовые основы деятельности, функции и организационная структура специальных служб Индии: Управление внешней разведки / Е. Н. Ходатенко // Вестн. Моск. ун-та МВД России. – 2010.
– № 3. – 0,4 печ. л.
Иные публикации
- Ходатенко Е. Н. История и практика правового регулирования национальной безопасности Республики Индии / Е. Н. Ходатенко // Вестн. контрразведки. – 1999. – № 82. – 0,5 печ. л.
- Ходатенко Е. Н. Конституция Индии как гарант демократии и стабильности / Е. Н. Ходатенко // Россия – Индия: перспективы развития регионов (Республика Башкортостан) : сб. науч. ст. – М. : Изд-во ИВ РАН, 2000. – 1,0 печ. л.
- Ходатенко Е. Н. Процедура принятия индийской Конституции / Е. Н. Ходатенко // Вопросы истории и экономики : сб. ст. аспирантов ИВ РАН. – М. : Изд-во ИВ РАН, 2000. – 0,5 печ. л.
- Ходатенко Е. Н. Судебная система Индии / Е. Н. Ходатенко // Индия сегодня : информ.-аналит. изд. – М. : Изд-во ИВ РАН : Аравирта-Пресс, 2005. – 0,75 печ. л.
- Ходатенко Е. Н. Актуальные вопросы правового регулирования деятельности полиции Республики Индии по обеспечению национальной безопасности / Е. Н. Ходатенко // Актуальные проблемы правового обеспечения страны и безопасности государства : материалы межведомств. науч.-практ. конф. – М. : Моск. погранич. ин-т ФСБ России, 2008. – Ч. 5.
– 0,5 печ. л. - Ходатенко Е. Н. Нормативно-правовая основа противодействия терроризму и сепаратизму в индийском штате Джамму и Кашмир в 1990-е – первой половине 2000-х гг. / Е. Н. Ходатенко // Человек и общество в противоречиях и согласии : сб. науч. тр. по материалам VIII науч.-практ. конф. / под ред. А. И. Аспидова, А. Н. Штефана. – Н. Новгород : Гладкова О. В., 2009. – Ч. 2. – 0,6 печ. л.
- Ходатенко Е. Н. Практика применения общенационального антитеррористического законодательства в штате Джамму и Кашмир /
Е. Н. Ходатенко // История, теория, практика российского права / под ред. В. В. Захарова, О. В. Харсеевой. – Курск : Изд-во КГУ, 2010. – Вып. 7.
– 0,7 печ. л. - Ходатенко Е. Н. Индийский федерализм и борьба с терроризмом / Е. Н. Ходатенко // Разговор с Мариной и Олегом Плешовыми: политические символы и реалии Южной Азии / отв. ред. Е. Ю. Ванина, С. Е. Сидорова, А. В. Устенко. – М. : Наталис, 2010. – Ч. 2. – 2,0 печ. л.
- Ходатенко Е. Н. Генезис «Кашмирской проблемы»: историко-правовой аспект / Е. Н. Ходатенко // Актуальные проблемы истории государства и права (65-летию Великой Победы посвящается) : материалы Всерос. науч.-практ. конф., 9 дек. 2009 г. / под общ. ред. В. А. Толстика.
– Н. Новгород : Нижегор. акад. МВД России, 2010. – Т. 1. – 0,5 печ. л. - Ходатенко Е. Н. Исторический опыт использования вооруженных сил Индии в борьбе с сепаратизмом и терроризмом в штате Джамму и Кашмир / Е. Н. Ходатенко // Человек и общество в противоречиях и согласии : сб. науч. тр. по материалам Междунар. науч.-практ. конф. / под ред. А. И. Аспидова, А. Н. Штефана. – Н. Новгород : Гладкова О. В., 2010.
– 0,3 печ. л. - Ходатенко Е. Н. Индийские вооруженные силы в борьбе с терроризмом и сепаратизмом в 1960-е – начале 2000-х гг. / Е. Н. Ходатенко // История, теория, практика российского права / под ред. В. В. Захарова.
– Курск : Изд-во КГУ, 2010. – Вып. 8. – 0,5 печ. л. - Ходатенко Е. Н. Исторический опыт реализации индийского общенационального антитеррористического законодательства в штате Джамму и Кашмир / Е. Н. Ходатенко // Современные проблемы юридической науки и практики : сб. науч. тр. – Н. Новгород : НФ УРАО, 2010.
– Вып. 8. – 0,7 печ. л.
Общий объем опубликованных автором работ составляет 62,95 печ. л.
Ходатенко Евгений Николаевич
ИСТОРИЯ ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ БОРЬБЫ
С ТЕРРОРИЗМОМ В ИНДИИ (1947–2004 гг.): ТЕОРИЯ, ПРАКТИКА, РЕГИОНАЛЬНЫЙ ОПЫТ
Подписано в печать 24.02.11. Формат 60х84 1/16. Усл. печ. л. 2,79. Тираж 100 экз.
Редакционно-издательский отдел научного центра
федерального государственного образовательного учреждения
высшего профессионального образования
«Владимирский юридический институт
Федеральной службы исполнения наказаний».
600020, г. Владимир, ул. Б. Нижегородская, 67е.
E-mail: [email protected].
[1] The Terrorist and Disruptive Activities (Prevention) Act, 1987 // South Asia Terrorism Portal. URL: http://www.satp.org/satporgtp/countries/india/document/actandordinances/TADA.HTM.
[2] URL: http://www.indiankanoon.org/doc/950361.
[3] Sagarika Ghose. Spies Left Out In The Cold // Outlook. 1996. Febr., 7 ; The Illustrated Weekly of India. 1990. Oct., 14.
[4] Alternate Report and Commentary to the United Nations Human Rights Committee on India's Third Periodic Report under Article 40 of the International Covenant on Civil and Political Rights. 1997. July // South Asia Human Rights Documentation Centre. URL: http://www.hri.ca/partners/sahrdc/alternate/fulltext.shtml.
[5] Navlakha Gautam. Jammu and Kashmir. Long Haul amidst Log-Jam // Economic and Political Weekly. 1997. Vol. 32, № 38. Sept., 20–26. P. 2376.
[6] The Terrorist and Disruptive Activities (Prevention) Act № 28 of 1987 (Amended by Act 43 of 1993) // South Asia Terrorism Portal / India Documents: Acts and Oridinances. URL: http://www.satp.org/satporgtp/countries/india/document/actandordinances/TADA.HTM.
[7] Undermining the Judiciary // Behind the Kashmir Conflict. Abuses by Indian Security Forces and Militant Groups Continue. Human Rights Watch Report, 1999. URL: http://www.hrw.org/reports/1999/kashmir/judiciary.htm.
[8] India. Submission to the Human Rights Committee Concerning Implementation of Articles of the International Covenant on Civil and Political Rights // Amnesty International Report. ASA 20/27/97. 1997, July. URL: http://www.amnesty.org/ailib/aipub/1997/ASA/32002797.htm.
[9] Bukhari Shujaat. J&K not to Introduce Anti-Terrorism Law // The Hindu. 2001. Oct., 1.
[10] India. Country Reports on Human Rights Practices – 2003 // Bureau of Democracy, Human Rights, and Labor. U.S. Department of State. Washington, 2004. URL: http://www.state.gov/g/drl/rls/hrrpt/2003/27947.htm.
[11] Ajay Suri. Change of Tactic by J-K Ultras Puzzles BSF Officials // The Indian Express. 1999. Aug., 13.
[12] Statistical Report on General Election 1996 to the Legislative Assembly of Jammu & Kashmir. Election Commission. New Delhi, 1997. P. 4.
[13] India. Submission to the Human Rights Committee Concerning Implementation of Articles of the International Covenant on Civil and Political Rights.
[14] The Remarkable Rashtriya Rifles // Sainik Samachar. 2001. Vol. 48, № 4.
[15] Annual Report 2004–2005. Ministry of Defence. New Delhi, 2005. Р. 33–34.
[16] Dinesh Manhotra. With Antiquated Weapons, They Fight Hitech Terrorists // The Daily Excelsior. 2001. Nov., 13 ; Annual Report, 2001–2002 / Ministry of Home Affairs, Government of India. Chapt. IV : Jammu & Kashmir. URL: http://mha.nic.in/annual%20report4.htm.
