Взаимодействие свободы слова и права на защиту чести, достоинства и доброго имени: конституционно-правовой аспект
На правах рукописи
ПАЛЬЦЕВА ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА
Взаимодействие свободы слова и права
на защиту чести, достоинства и доброго имени: конституционно-правовой аспект
Специальность 12.00.02 – Конституционное право; муниципальное право
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени
кандидата юридических наук
Санкт-Петербург – 2012
Работа выполнена в Федеральном государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Петрозаводский государственный университет»
Научный руководитель - доктор юридических наук,
доктор исторических наук, профессор,
заслуженный юрист Республики Карелия,
Чернов Сергей Николаевич
Официальные оппоненты: доктор юридических наук, профессор
Кокотов Александр Николаевич
доктор юридических наук, профессор
Старовойтов Александр Александрович
Ведущая организация - Федеральное государственное бюджетное
образовательное учреждение высшего
профессионального образования
«Тюменский государственный
университет»
Защита состоится « 29 » февраля 2012 г. в ____ час. ____ мин. на заседании диссертационного совета Д 212.237.16 при Федеральном государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Санкт-Петербургский государственный университет экономики и финансов» по адресу: 191023, Санкт-Петербург, Москательный переулок, дом 4. ауд. 102 (Конференц – зал).
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Санкт-Петербургский государственный университет экономики и финансов».
Автореферат разослан «___» ___________ 2012 г.
Ученый секретарь
диссертационного совета А.Б. Новиков
I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы исследования связана с аналитическим изучением взаимодействия в теории и на практике двух конституционных дозволений: права за защиту чести, достоинства, доброго имени и свободы слова, исходя из общего принципа: осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц.
Закрепление в Конституции Российской Федерации 1993 года[1] (далее: Конституция РФ) свободы слова, массовой информации и запрет цензуры способствовали утверждению новой роли средств массовой информации в обществе. СМИ перестали быть только каналом по передаче информации и средством пропаганды партийной идеологии, а стали развиваться в качестве института демократии. СМИ стали ареной дискуссий, политических войн, «четвертой властью». Принятый в 1991 году закон РФ «О средствах массовой информации»[2] (далее: закон РФ «О СМИ») полностью соответствовал концепции Конституции РФ 1993 года и способствовал укреплению такой позиции.
Однако любая свобода заканчивается там, где начинается свобода другого. Свобода слова не является абсолютной, она подлежит правомерному ограничению, в частности, в рамках статьей 29 (ч.4), 55, 56 Конституции РФ. Выход за указанные рамки означает злоупотребление свободой слова и является основанием для привлечения к ответственности.
Одно из ограничений свободы слова по Конституции РФ связано с правом каждого на защиту чести, достоинства и доброго имени. Нормативно-правовое регулирование механизма защиты данных нематериальных благ происходит в текущем законодательстве. Именно поэтому проблемы диффамации изначально рассматривались специалистами гражданского, гражданско- процессуального и уголовного права.
Однако любой диффамационный спор предполагает столкновение двух конституционных интересов – свободы слова и права на защиту достоинства и доброго имени. Надлежащее рассмотрение такого рода коллизий допустимо только при конституционно-правовом анализе интересов и тех юридических фактов, которые указаны в текущем законодательстве и являются условиями для ограничения свободы слова.
Условия ограничения прав и свобод должны быть сформулированы и конкретизированы в текущем законодательстве с предельной четкостью и ясностью. Но соблюсти это требование в диффамационных спорах представляется затруднительным в силу того, что специфичен сам объект защиты. Статьи текущего законодательства оперируют понятиями «порочащий характер», «неприличная форма», которые являются скорее морально – этическими, нежели правовыми.
Отсутствие четких критериев для оценки нравственных понятий и, как следствие, неоднозначность и субъективизм судебных решений по ограничению свободы слова, наблюдается в настоящее время. В 1996 году Россия вступила в Совет Европы, в 1998 году ратифицировала Европейскую Конвенцию о защите прав человека и основных свобод[3], в 2005 году Пленум Верховного Суда РФ принял Постановление «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц»[4], но, несмотря на это, вопрос о толковании терминов часто решается с политических позиций, тенденциозно.
Поэтому исследование института диффамации необходимо вести, в первую очередь, через призму конституционных ценностей и приоритетов человека, через поиск баланса интересов на свободу слова и защиту чести, достоинства и доброго имени путем комплексного исследования теоретической, нормативной базы и судебной практики.
Степень научной разработанности темы исследования
Основы гражданского законодательства Союза ССР и Союзных республик, принятые в 1961 году, впервые закрепили институт защиты чести и достоинства в гражданском праве. Это способствовало проявлению интереса к данному институту и здесь можно выделить следующие основные направления исследований.
Во-первых, это толкование понятий чести и достоинства, их соотношение друг с другом. Эта проблематика была рассмотрена С.С. Алексеевым, А.В. Белявским, Б.Е. Гулиевым, В.Я. Марченко, Л.И. Петражицкого, Н.А. Придворовым, Ф.М. Рудинским и др.
Во-вторых, это гражданско – правовой и гражданско – процессуальный характер исследований. Это работы, А.Л. Анисимова, А.В. Белявского, А.А. Власова, Ю.Г. Иваненко, О.С. Иоффе, Л.О. Красавчиковой, М.Н. Малеиной, И.А. Покровского, С.В. Потапенко, М.Г. Прониной, Г.М. Резника, А.Ф. Суржик, В. Туманова, Г.Ф. Шершеневича, А.М. Эрделевского, К.Б. Ярошенко. В последнее десятилетие ряд диссертационных исследований так же был посвящен этому направлению: В.В. Быковского, М.А. Леонидова, М.Л. Шелютто, В.М. Седова.
В-третьих, исследования с позиций уголовного права в работах Ю.В. Ганжы, В.М. Лебедева, И.С. Ной, С.С. Омельченко, В.Б. Поезжаловой, Н.К. Рудого, Ю.М. Ткачевского.
Авторы указанных работ основное внимание уделяют разъяснению понятий, объяснению норм и исследованию судебных механизмов их применения.
Однако исследование диффамационных споров должно вестись, в первую очередь, с позиций конституционного права, приоритетов человеческих ценностей и соблюдения баланса интересов в рамках допустимых ограничений, заложенных в Конституции РФ и международно-правовых актах. Между тем, в конституционно-правовой науке проблемы, связанные с ограничением прав и свобод и проблемы реализации свободы слова и информации рассматриваются раздельно. Первому вопросу посвящены исследования А.А. Малиновского, С.В. Пчелинцева, С.Н.Чернова. Второй проблеме уделено внимание в работах М.К. Башаратьяна, В.Г.Елизарова, В.В. Стаховой, В.Ю. Тихонова и др. Конституционно-правовой аспект проблемы был исследован в диссертационных работах А.Ф. Квитко, А.А. Подмарева, А.А.Смирновой.
Объектом исследования является диффамация как институт по защите чести, достоинства и доброго имени вследствие распространения порочащей информации публично, в т.ч. через СМИ.
Предметом исследования является изучение национальных доктринальных положений, международных актов и законодательства Российской Федерации, судебной практики российских судов и Европейского Суда по правам человека, с целью определения взаимосвязи свободы слова и права на защиту доброго имени и их взаимоограничения, исходя из принципов разумности и справедливости.
Целью настоящей работы является комплексное исследование сущности и форм диффамации с позиций конституционного права, а именно ч. 3 статьи 17 Конституции РФ «осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц».
Задачами исследования являются:
1. Дать определение понятию диффамация.
2. Провести анализ основных элементов, составляющих основу диффамационного деликта и являющихся основанием для привлечения к ответственности.
3. Исследовать субъектный состав участников диффамационных споров.
4. Провести анализ действующих нормативно-правовых актов Российской Федерации и практики их применения с позиции соответствия конституционным требованиям законности и соразмерности ограничений.
5. Проанализировать решения Европейского Суда по правам человека и их влияние на российскую правоприменительную практику.
6.Оценить возможность декриминализации клеветы (ч.1, 2 статьи 129 Уголовного Кодекса РФ) и оскорбления (статьи 130 Уголовного Кодекса РФ).
7. Изучить особенность диффамационных споров во время избирательных кампаний в контексте статьи 48 Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации».
Теоретическую основу исследования составляют труды ученых в области конституционного, гражданского и уголовного права.
В работе были использованы труды следующих ученых по конституционному праву – С.А. Авакьяна, М.В. Баглая, Н.С. Бондаря, Н.В. Витрука, В.О. Лучина, Б.С. Эбзеева; по гражданскому праву – А.Л. Анисимова, А.В. Белявского, А.А. Власова, Л.О. Красавчиковой, Н.С. Малеина, А.М. Эрделевского, К.Б. Ярошенко; по уголовному праву – М.В. Лебедева, И.С. Ноя.
Методологическую основу исследования составляют диалектический метод, комплекс общенаучных методов (логический, анализа и синтеза, исторический, обобщения). В работе использованы и частнонаучные методы, такие как сравнительно-правовой метод, метод правового моделирования. При рассмотрении вопроса о конституционно-правовой возможности правомерного ограничения прав и свобод был использован аксиологический подход, позволивший обосновать необходимость вводимых ограничений для соблюдения баланса интересов субъектов.
Нормативно-правовую и эмпирическую основу исследования составляют Конституция РФ, международные договоры Российской Федерации, федеральные законы, постановления и определения Конституционного Суда Российской Федерации, решения Европейского Суда по правам человека, Постановления Пленумов Верховного Суда Российской Федерации, решения судов общей юрисдикции.
Научная новизна исследования заключается прежде всего в комплексном исследовании института диффамации с позиции конституционно-правового статуса личности. Гарантированная Конституцией РФ свобода слова не является абсолютной, она не должна посягать на такие нематериальные блага, как честь, достоинство и доброе имя. Однако наличие нравственных категорий в охранительном механизме защиты чести, достоинства и доброго имени делает возможным неоднозначную трактовку допустимых ограничений. В работе исследуется эта проблема в контексте Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Кроме того, автор предлагает внести изменения в статью 152 Гражданского Кодекса РФ с целью ее конституционализации и добавить в Гражданский Кодекс РФ новую статью – 152.2 с целью конкретизации статуса «публичное лицо».
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Диффамация – конституционная возможность правомерного ограничения свободы слова для защиты чести, достоинства и доброго имени, в связи с умышленным или неумышленным распространением недостоверной порочащей информации, умаляющей честь, достоинство и доброе имя другого лица, независимо от способа распространения.
2. Статья 152 Гражданского Кодекса РФ нуждается в редактировании в связи с тем, что используемое в ней понятие «гражданин» сужает субъектный состав лиц, имеющих право на защиту чести, достоинства и доброго имени, предусмотренный Конституцией РФ. Кроме того, смысловое содержание понятия «деловая репутация» уже, чем «доброе имя», используемое в Конституции РФ.
В связи с этим, предлагаем п.1 статьи 152 Гражданского Кодекса РФ изложить в следующей редакции:
Лицо, в отношении которого распространены сведения, не соответствующие действительности, порочащие его честь, достоинство или репутацию, вправе требовать по суду опровержения данных сведений.
И далее по тексту слово «гражданин» заменить словом «лицо», словосочетание «деловая репутация» заменить словом «репутация».
3. Право на защиту доброго имени имеет не любой коллективный субъект, а только тот, который обладает следующими признаками:
а) наличие внутренней структуры (системы органов), позволяющей принимать решения и выступать во вне, как единое целое;
б) наличие общей цели деятельности;
в) устойчивый характер объединения.
При наличии этих трёх условий у коллективного субъекта возникает право на защиту доброго имени.
С учетом сказанного, такие субъекты конституционного права, как, например, коренные малочисленные народы, могут защищать доброе имя через своих уполномоченных представителей - общины и иные объединения данных народов (в силу п.5 ст. 1 федерального закона «О гарантиях прав коренных малочисленных народов Российской Федерации»)[5]
. При этом считаем, что способов защиты будет два: требование о признании распространенной информации порочащей, несоответствующей действительности и публикация опровержения. Представитель этнической общности или малочисленного народа может подать самостоятельный иск о защите чести и достоинства.
4. Статус «публичного лица» должен быть подробно отражен в действующем законодательстве РФ путем введения понятия «публичный деятель» и закрепления принципа, что границы допустимой критики относительно того, как они исполняют свои обязанности, шире, чем в отношении иных лиц. При этом выработанный подход Европейского Суда по правам человека, что публичный деятель пользуется меньшей степенью защиты, должен применяться только в делах о защите деловой репутации (доброго имени). Поскольку честь и достоинство присущи каждому от рождения и уровень их защиты не должен зависеть от социального и политического статуса человека.
В связи с этим предлагаем ввести в Гражданский Кодекс РФ статью 152.2 «Публичный деятель» в следующей редакции:
1). Публичный деятель – лицо, занимающее государственную или муниципальную должность в результате выборов или назначения, а так же иной общественный деятель, публично предлагающий свои услуги и (или) деятельность которого влияет на реализацию прав и свобод человека и гражданина.
2). В отношении публичного деятеля допустима критическая оценка его деятельности при условии наличия у распространителя достаточных фактических данных для такой оценки.
5.Поиск баланса интересов между двумя конституционными ценностями - права на защиту чести, достоинства, доброго имени и свободы слова происходит в рамках диффамационного спора. Формальный подход при рассмотрении этих дел недопустим и суд при вынесении решения должен учитывать следующие обстоятельства: 1. укладываются ли рассматриваемые сведения в рамки политической дискуссии; 2. носят ли распространенные сведения общественно – значимый характер; 3. касаются сведения публичного лица или рядового гражданина; 4. имеет место распространение недостоверной фактической информации или оценочного суждения; 5. достаточно ли в распространенных сведениях идентифицирующих признаков для однозначного отождествления истца (или потерпевшего) с «персонажем» публикации.
6. Главным критерием, который отличает предвыборный материал от свободно высказанного мнения в СМИ, является агитационная цель. На это обратил внимание Конституционный Суд РФ в Постановлении № 15 - П от 30 октября 2003 года[6]
.
Однако Конституционный Суд РФ не называет признаки, по которым суды общей юрисдикции могли бы ориентироваться при определении наличия или отсутствия в спорном тексте специальной «агитационной» цели. На наш взгляд, к таким признакам можно отнести:
а). Систематичность. Как признак агитации она выражается в том, что конкретное СМИ два и более раза подряд выступает в поддержку или наоборот, отрицательно высказывается о деятельности конкретного зарегистрированного субъекта.
б). Целенаправленность. В этом случае СМИ, преследуя агитационную цель, выходят за рамки принципа добросовестности при подготовке материала, используют компрометирующий материал, непроверенную информацию или сознательно дают неполные сведения.
в). Возмездность. Журналистский материал о выборах и кандидатах был оплачен из избирательного фонда кандидата, в его подготовке имелась материальная заинтересованность журналиста.
Эти три признака должны быть тщательно исследованы судом при применении статьи 5.11 КоАП РФ, в силу которой предусмотрен штраф за проведение предвыборной агитации, агитации по вопросам референдума лицами, которым участие в ее проведении запрещено федеральным законом.
7. Принцип презумпции невиновности является дополнительной гарантией при охране чести, достоинства и доброго имени. Журналисты должны воздерживаться от распространения каких-либо оценок действий обвиняемого (или осужденного, до вступления приговора в силу), если на это не было получено его согласия. Кроме того, принимая во внимание, что в России действует суд присяжных, важно, чтобы на позицию присяжных заседателей о виновности или невиновности подсудимого не повлияло субъективное мнение журналиста.
8.Декриминализация составов клеветы (ч. 1, 2 статьи 129 Уголовного Кодекса РФ) и оскорбления (статьи 130 Уголовного Кодекса РФ) необходима в правовом государстве в силу того, что:
а) Уголовная ответственность предусмотрена за действия, которые носят «признаки общественной опасности», а клевета и оскорбление не обладают этим признаком в должной степени. Уровень общественной опасности данных правонарушений несоизмерим с последствиями судимости и фактическим поражением человека в правах.
б) В случае клеветы и оскорбления личная заинтересованность пострадавшего заключается в восстановлении своего доброго имени. Это можно осуществить путем опубликования в СМИ соответствующей информации (опровержения). Данный способ разрешения конфликта является исключительно гражданским, а не уголовным. Соответственно, честь и достоинство лиц могут быть полностью защищены посредством применения норм гражданского права, без использования уголовных санкций.
В связи с этим поддерживаем инициативу Президента РФ об исключении уголовной ответственности за клевету и оскорбление и перевод этих составов в разряд административных правонарушений.
При этом считаем, что одним из вариантов декриминализации мог быть следующий: перевод клеветы и оскорбления в разряд гражданско-правового деликта. Клевету как распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица, совершенную публично или посредством СМИ подлежит рассматривать как административное правонарушение и предусмотреть ответственность в виде лишения свободы до 10 суток или штраф.
Теоретическая и практическая значимость исследования
Содержащиеся в диссертационном исследовании выводы отражают проблемы правоприменительной практики, которые требуют правового решения для реализации конституционного принципа равенства каждого на судебную защиту.
Определения и предложения по уточнению содержания материальных норм, предложенные в работе, могут быть использованы для модернизации правового регулирования отношений, связанных с деятельностью средств массовой информации.
Материалы диссертационного исследования могут быть применены в учебном процессе в преподавании таких учебных дисциплин, как «Конституционное право Российской Федерации», «Правовые основы журналистики», «Гражданское права Российской Федерации», а также для составления различных учебно-методических пособий.
Апробация результатов исследования
Материалы диссертационного исследования являлись предметом обсуждения на научно-практических конференциях: Межвузовской конференции студентов, аспирантов и молодых преподавателей «Конституционное регулирование как основа жизнедеятельности личности, общества, государства» (11-12 декабря 2008 года, г. Петрозаводск), XVI Международная конференция студентов, аспирантов и молодых учёных «Ломоносов» (14-18 апреля 2009 года, г. Москва), Конференции факультетов общественных наук ПетрГУ «Современное государство и глобальная безопасность» (23-24 марта 2010 года, г. Петрозаводск).
Кроме того, основные выводы исследования докладывались на круглых столах и семинарах, проходивших в 2008 – 2010 г.г. в г. Петрозаводске с участием судей и журналистов региональных изданий.
По теме диссертации опубликовано 7 научных статей, в том числе в журналах «Конституционное и муниципальное право», «Ученые записки ПетрГУ», входящих в список изданий, рецензируемых Высшей Аттестационной Комиссией.
Материалы исследования используются в учебном процессе при проведении занятий по курсу «Правовые основы журналистики» на филологическом факультете в Петрозаводском государственном университете.
Результаты исследования были рассмотрены и одобрены на заседании кафедры международного и конституционного права Петрозаводского государственного университета.
Структура диссертационного исследования обусловлена целями и задачами работы. Диссертация состоит из двух глав, объединяющих семь параграфов, введения, заключения и библиографического списка использованной литературы.
II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении обосновывается актуальность темы диссертации, определяются цель и задачи исследования, характеризуются его объект и предмет, дается степень научной разработанности темы, излагаются методологическая и теоретическая база, эмпирическая основа, формулируются основные положения, выносимые на защиту, раскрывается теоретическая и практическая значимость исследования, приводятся сведения об апробации полученных результатов и структуре работы.
Глава I «Теоретические и правовые основы регулирования диффамации» состоит их пяти параграфов и посвящена рассмотрению теоретических и нормативно-правовых основ института диффамации.
В первом параграфе «Свобода слова и право на защиту чести, достоинства и доброго имени в системе конституционных прав и свобод» исследуется вопрос о конституционно-правовом содержании свободы слова и права на защиту чести, достоинства и доброго имени.
По мнению автора, раскрыть конституционное право на защиту чести, достоинства и доброго имени возможно путем смыслового осознания защищаемых нематериальных благ. Однако содержательное наполнение чести, достоинства и доброго имени подвижно и изменчиво, т.к. психологическое восприятие личностью собственного достоинства может изменяться по мере накопления жизненного опыта, изменения круга общения, влияния иных социально-культурных факторов, а доброе имя напрямую зависит от результатов экономической деятельности, добросовестности исполнения принятых обязательств.
В связи с этим защита должна осуществляться исходя из презумпции их ценности, принципа неотвратимости ответственности, законности и справедливости, соразмерности посягательства и мер защиты путем восстановления нарушенного права и компенсации причиненного морального вреда.
Считаем возможным раскрыть понятия честь, достоинство и доброе имя следующим образом:
честь – это оценка обществом индивидуальных качеств человека (моральных, духовных, социальных), которая им осознается и влияет на поведение в социуме. Оценка происходит через нравственные категории: доброта, щедрость, завистливость, правдивость, искренность;
достоинство – это самооценка личности, имеющая, безусловно, положительный характер;
доброе имя – это положительная общественная оценка того, насколько профессионально субъект исполняет свои обязанности и реализует цели. По смыслу, доброе имя совпадает с понятием «репутация» и не ограничивается только предпринимательской или экономической деятельностью субъекта.
Честь и достоинство – категории морально – этические, неразрывно связанные с личностью, неотчуждаемые и непередаваемые.
Свобода слова рассматривается как естественное неотчуждаемое право человека, ограничение которой возможно только в конституционных целях и на уровне федеральных законов.
Во втором параграфе «Сущность и виды диффамации в российском законодательстве» автор выводит собственное определение понятия «диффамация» путем обобщения признаков, указанных в текущем законодательстве.
В связи с тем, что в российском праве отсутствует законодательное определение диффамации, считаем возможным дать межотраслевое понятие диффамации, поскольку именно на уровне текущего законодательства получил развитие институт защиты чести, достоинства и доброго имени в связи с распространением порочащих сведений. Нормы Гражданского кодекса РФ, Кодекса РФ об административных правонарушениях, Уголовного кодекса РФ конкретизируют конституционные положения и тем самым создают нормативные условия их реализации.
Диффамация – конституционная возможность правомерного ограничения свободы слова для защиты чести, достоинства и доброго имени, в связи с умышленным или неумышленным распространением недостоверной порочащей информации, умаляющей честь, достоинство и доброе имя другого лица, независимо от способа распространения.
Гарантии, закрепленные в Конституции РФ, являются важнейшим условием обеспечения единства, внутренней согласованности при межотраслевом подходе к понятию «диффамация». Это в первую очередь, закрепленная в статье 29 свобода слова и мысли, гарантированное статьей 23 право на защиту чести и доброго имени, охрана государством достоинства личности (ч.1 статьи 21). При этом нужно учитывать, что диффамация представляет собой конституционную возможность правомерного ограничения свободы слова для защиты нематериальных благ, а суть диффамационного спора заключается в столкновении публичного интереса в получении информации по общественно-важным вопросам и частной заинтересованности конкретных лиц в защите их чести, достоинства и доброго имени.
Анализ действующего законодательства указывает на то, что необходимо учитывать три существенных признака в содержании понятия диффамация:
1. Степень достоверности сведений;
2. Субъективное отношение распространителя к распространяемым сведениям;
3.Средства распространения сведений;
По степени достоверности сведений информация может быть двух видов:
1. Достоверная информация – истинные, правдивые сведения;
2.Недостоверная информация - ложные (несоответствующие действительности) или сомнительные сведения.
По субъективному отношению распространителя к распространяемым сведениям можно выделить:
1. Умышленное распространение – наличие прямого или косвенного умысла;
2. Неумышленное распространение, в т.ч. в случае добросовестного заблуждения.
Средствами распространения могут быть:
1. Публичные средства - публичные выступления, в СМИ, Интернет.
2. Частные средства – в ходе личной беседы, письмах, в узком кругу.
Диффамация как правонарушение может проявляться в форме гражданско-правового, административно-правового и уголовно-правового деликта.
В третьем параграфе «Субъектный состав участников диффамационных споров» рассматривается круг лиц, имеющих право на защиту чести, достоинства и доброго имени, изучается вопрос о возможности коллективных субъектов защищать свою честь и доброе имя.
Исходя из статей 17 (ч. 2), 18, 19 (ч.2), 21, 23 Конституции РФ, правом на защиту чести, достоинства и доброго имени обладает любой индивидуальный субъект, независимо от возраста, состояния здоровья (в т.ч. и душевнобольной), принадлежности к гражданству РФ, а так же умерший человек.
Считаем, что статус «публичного лица» должен быть подробно отражен в действующем законодательстве путем введения понятия «публичный деятель» и закрепления принципа, что границы допустимой критики относительно того, как они исполняют свои обязанности, шире, чем в отношении иных лиц. При этом выработанный принцип Европейского Суда по правам человека, что публичный деятель пользуется меньшей степенью защиты, должен применяться только в делах о защите репутации (доброго имени). Поскольку честь и достоинство присущи каждому от рождения и уровень их защиты не должен зависеть от социального и политического статуса человека.
Коллективный субъект, не являющийся юридическим лицом, может в порядке гражданского судопроизводства защитить свою репутацию, если:
1. имеет внутреннюю структуру (систему органов), позволяющую принимать решения и выступать во вне как единое целое;
2. у объединившихся лиц имеется общая цель деятельности;
3. устойчивый характер объединения.
При наличии этих трёх условий у коллективного субъекта возникает право на защиту доброго имени, т.к. делает их функционирование схожим с функционированием юридического лица.
В четвертом параграфе «Международно-правовые стандарты регулирования свободы слова и права на защиту доброго имени» рассматриваются основные международные документы, регулирующие свободу слова, исследуется влияние на российскую правоприменительную практику решений Европейского Суда по правам человека.
Диссертант уделяет внимание изучению трех основных документов: статье 29 Всеобщей декларации прав человека 1948 года, статье 10 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года и статье 19 Международного Пакта «О гражданских и политических правах» 1966 года.
Анализ данных документов позволяет сделать вывод о том, что в период с 1948 по 1966 год были конкретно сформулированы ограничения свободы слова, которые можно свести к двум требованиям: ограничения должны быть установлены законом и быть необходимыми в демократическом обществе.
В работе значительное внимание уделяется анализу судебных решений Европейского Суда по правам человека как документам, отражающими правовые позиции Суда, на основе которых были вынесены решения.
Анализ прецедентов Европейского Суда по правам человека позволяет говорить о единообразном подходе к рассмотрению дел по статье 10 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Вот лишь некоторые из подходов.
1. Лейтмотивом всех судебных решений по применению статьи 10 Конвенции является идея о жизненно важной функции СМИ в демократическом обществе, выраженная, в частности, в Постановлении Европейского Суда от 20 мая 1999 года по делу «Бладет Тромсё и Стенсаас против Норвегии»[7]. В п. 59 Постановления отмечено, что пресса играет важную роль в демократическом обществе. Хотя она не должна переступать определенных границ, в частности, в отношении репутации и прав других лиц, тем не менее, её долг состоит в том, чтобы сообщать любым способом, который не противоречит её обязанностям и ответственности, информацию и идеи по всем вопросам, представляющий общественный интерес.
2. Европейский Суд по правам человека указывает на необходимость разграничения оценочных суждений и утверждений о фактах. Данный подход был наиболее четко отражен Европейским Судом в постановлении по делу «Лингенс против Австрии»[8].
Эта позиция Европейского Суда на сегодняшний день нашла наиболее полное отражение в решениях российских судов и закреплена в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 24 февраля 2005 года № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц». Это актуально для правоприменительной практики, т.к. в российском законодательстве нет нормы, которая бы прямо закрепляла, что мнение не может быть опровергнуто в порядке статьи 152 Гражданского Кодекса РФ, кроме того, в статье 152 Гражданского Кодекса РФ используется понятие «сведения», которое может включать в себя и мнение, и утверждение о фактах.
3. Европейский Суд подчеркивает различный уровень правовой защиты, который зависит от статуса лиц, в отношении которых распространяются те или иные сведения.
В Постановлении «Лингенс против Австрии» Европейский Суд указал: «…пределы допустимой критики в отношении политического деятеля как такового шире, чем в отношении частного лица. В отличие от последнего первый должен проявлять и большую степень терпимости к пристальному вниманию журналистов и всего общества к каждому его слову и действию».
Анализ гражданских дел, связанных с применением статьи 152 Гражданского Кодекса РФ, показывает, что в последнее время ссылки на европейские стандарты стали чаще встречаться в решениях по искам о защите чести и достоинства. В первую очередь, это связано с ратификацией Россией Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод и принятием Постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а так же деловой репутации граждан и юридических лиц» в 2005 году, в котором Верховный Суд РФ рекомендовал нижестоящим судам при рассмотрении таких исков учитывать требования статьи 10 Европейской Конвенции и соответствующую практику.
Несомненно, включение международных норм в национальную правовую систему России является одной из основных гарантий соблюдения прав и свобод человека. Важно и то, что в настоящее время российское законодательство в целом соответствует международным стандартам. А вот правоприменительная практика не всегда отвечает европейским стандартам. В 2008 – 2009 годах из 6 гражданских дел, связанных с нарушением ст. 10 Конвенции, где Россия выступала ответчиком, в пяти Европейский Суд признал Россию виновной.
Во многом это объясняется наличием оценочных понятий в институте диффамационного права. Поэтому не менее важной гарантией является наличие международного механизма по защите декларированных прав. Постановления Европейского Суда, касающиеся Российской Федерации, обязывают государство устранить нарушения и принять меры общего характера с целью исключения повторных нарушений. Правовая позиция суда, высказанная в любом его решении важна и для всех стран – участниц Конвенции, так как демонстрирует подходы Европейского Суда к решению тех или иных споров, разъясняет текст Конвенции и дает ориентиры при рассмотрении аналогичных споров. Создается прецедентная система для национальных судов, которая определяет идеальную модель для применения права.
Пятый параграф «Конституционно-правовая возможность правомерного ограничения свободы слова в связи с правом каждого на защиту чести, достоинства и доброго имени» посвящен исследованию вопроса о конституционно-правовых основах ограничения прав и свобод.
Для разрешения конфликтов интересов, возникающих в любом диффамационном споре, необходимо исходить из того, что реализация прав и свобод ограничена индивидуальными и публичными интересами. Закрепление пределов прав и свобод неизбежно, поскольку «свобода не может быть абсолютной, она требует ограничений, чтобы предупредить злоупотребления ею»[9]
.
Определены следующие принципы, соблюдая которые введенное ограничение будет правомерным и обоснованным:
1. Признание человека, его прав и свобод высшей ценностью, уважение достоинства личности.
Принцип уважения достоинства личности является ключевым при реализации прав и свобод личности и их ограничения и может рассматриваться как отдельный критерий неконституционности законов, касающихся прав граждан.
2. Соразмерность ограничений конституционным целям.
В России, в соответствии с ч. 3 статьи 55 Конституции РФ, права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.
Учитывая тему диссертационного исследования, подробно изучены два основания ограничения: в целях защиты нравственности и прав и интересов других лиц.
Сделан вывод, что при определении соразмерности ограничений при реализации прав и свобод должен использоваться ценностный подход: ограничения не должны приводить к утрате реального содержания прав и свобод, закрепленных в Конституции РФ.
3.Возможность ограничения прав и свобод только федеральным законом.
Конкретизация конституционных положений, связанных с ограничением прав и свобод, перевод их в конкретные права и обязанности соответствующих субъектов, может быть осуществлен только на уровне федерального закона.
Глава II «Конституционно-правовое регулирование свободы слова и права на защиту чести, достоинства и доброго имени: соотношения правовых основ и практики применения» состоит из двух параграфов и посвящен изучению реализации конституционных норм в текущем законодательстве.
В первом параграфе «Развитие содержания и гарантий свободы слова и права защиту чести, достоинства и доброго имени в текущем законодательстве Российской Федерации и их реализация в судебных решениях» исследуется вопрос реализации статей 21, 23, 29 Конституции РФ в гражданском и административном законодательстве, изучен опыт европейских стран, уголовное законодательство которых предусматривает ответственность за клевету и оскорбление.
В параграфе представлен конституционно-правовой анализ статьи 152 Гражданского Кодекса РФ, которая закрепляет совокупность юридических фактов, необходимых для реализации механизма гражданско-правовой защиты чести, достоинства и деловой репутации и статей 5.60 и 5.61 Кодекса РФ об административных правонарушениях.
Автором учитываются изменения уголовного законодательства, а именно, отмена уголовной ответственности за клевету и оскорбление и перевод этих составов в разряд административных правонарушений[10]
. Однако, в связи с тем, что все теоретические подходы и правоприменительная практика построены на том, что клевета и оскорбление это уголовные преступления, в работе отражен именно уголовно-правовой аспект данных деяний.
Автор предлагает внести изменения в Гражданский Кодекс РФ, путем редактирования статьи 152 с целью её конституционализации: заменить слово «гражданин» на «лицо», а понятие «деловая репутация» на «репутацию».
Данные изменения объясняются тем, что используемое в Гражданском Кодексе РФ понятие «гражданин» сужает субъектный состав лиц, имеющих право на защиту чести, достоинства и доброго имени, предусмотренный Конституцией РФ. А смысловое содержание понятия «деловая репутация» уже, чем «доброе имя», используемое в Конституции РФ.
В работе рассмотрен вопрос о том, должен ли нести ответственность журналист, если имело место распространение порочащих сведений, основанных на приговоре суда, не вступившего в законную силу или это можно рассматривать профессиональную привилегию журналиста.
Считаем, что в данном случае речь идет о правомерном ограничении свободы слова в целях защиты нематериального блага личности - презумпции невиновности. Журналисты должны воздерживаться от распространения каких-либо оценок действий обвиняемого (осужденного) до вступления приговора в силу, если на это не было получено его согласия. Данный подход является дополнительной гарантией для охраны чести, достоинства и доброго имени. Кроме того, принимая во внимание, что в России действует суд присяжных, очень важно, чтобы на позицию присяжных заседателей о виновности или невиновности подсудимого не повлияло субъективное мнение журналиста.
В рамках анализа статей Уголовного Кодекса РФ, автором исследуется вопрос декриминализации клеветы и оскорбления, которая является необходимой по следующим причинам:
1. Уголовная ответственность предусмотрена за действия, которые носят «признаки общественной опасности», а клевета и оскорбление не обладают этим признаком в должной степени. Уровень общественной опасности данных правонарушений несоизмерим с последствиями судимости и фактическим поражением человека в правах.
2. В случае клеветы и оскорбления личная заинтересованность пострадавшего заключается в восстановлении своего доброго имени. Это можно осуществить путем опубликования в СМИ соответствующей информации (опровержения). Данный способ разрешения конфликта является исключительно гражданским, а не уголовным. Соответственно, честь и достоинство лиц могут быть полностью защищены посредством применения норм гражданского права, без использования уголовных санкций.
Вопросы декриминализации клеветы и оскорбления как дела частного обвинения нужно решать взвешенно и с предварительным изменением статьи 152 Гражданского Кодекса РФ. В любом случае, исключение уголовной ответственности не должно заменяться крупными денежными штрафами, которые приведут СМИ к банкротству. Так же нужно учитывать различное финансовое состояние районных (провинциальных) СМИ и СМИ федерального значения. Штрафы нужно дифференцировать, например, исходя из среднегодового дохода СМИ.
Во втором параграфе «Взаимодействие свободы слова и права на защиту чести, достоинства и доброго имени в предвыборный период» изучен вопрос допустимости введения дополнительных ограничений свободы слова в предвыборный период, рассмотрен статус «публичной фигуры» с позиций решений Европейского Суда по правам человека.
Для реальной свободы выбора гражданам, обладающих активным избирательным правом, необходима полная информированность о кандидатах, политических партиях и избирательном процессе. Следовательно, ограничение свободы слова в предвыборный период ведет к ограничению конституционного права граждан – избирателей на осуществление власти как непосредственно, так и через органы государственной власти и органы местного самоуправления.
С другой стороны, учитывая ограниченность во времени предвыборной кампании, использование средствами массовой информации «грязных технологий» и принимая во внимание, что значительная часть российского общества достаточно легко поддается манипулированию посредством СМИ, возникает необходимость регулирования информационного потока в период выборов, в т.ч. путем введения ограничений. И здесь важно соблюдение баланса, чтобы ограничения свободы массовой информации было необходимым и соразмерным конституционно признаваемым целям этих ограничений и не приводило бы к утрате реального содержания свободы СМИ.
С целью обеспечения проведения свободных выборов, получения объективных итогов, соблюдения равенство прав кандидатов при проведении предвыборной агитации законодатель вводит в ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» понятие предвыборной агитации и определяет условия ее проведения. В совокупности это приводит к введению дополнительных ограничений свободы слова в период выборов.
В диссертации автор анализирует ряд положений статьи 48 ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» с учетом практики Европейского Суда по правам человека и позиций Конституционного Суда РФ.
Диссертант не ставит под сомнение необходимость дополнительных ограничений свободы слова во время выборов, но при условии, что должны быть определены четкие критерии, разграничивающие агитацию и информационно-аналитический материал.
К таким критериям можно отнести:
1. Систематичность. Как признак агитации она выражается в том, что конкретное СМИ два и более раза подряд выступает в поддержку или наоборот, отрицательно высказывается о деятельности конкретного зарегистрированного субъекта.
2. Целенаправленность. В этом случае СМИ, преследуя агитационную цель, не соблюдают принцип добросовестности при подготовке материала, используют компрометирующий материал, непроверенную информацию или сознательно дают неполные сведения.
3. Возмездность. Если журналистский материал о выборах и кандидатах был оплачен из избирательного фонда кандидата, в его подготовке имелась материальная заинтересованность журналиста.
Эти три критерия должны быть тщательно исследованы судом при применении статьи 5.11 КоАП РФ, в силу которой предусмотрен штраф за проведение предвыборной агитации, агитации по вопросам референдума лицами, которым участие в ее проведении запрещено федеральным законом. В противном случае, для журналистов, работающих в жанре политической аналитики, свобода слова в предвыборный период будет сводиться к декларативно провозглашенной ценности.
В предвыборный период законодатель предусмотрел наряду с гражданской, административную ответственность для СМИ с целью защиты чести, достоинства и деловой репутации кандидата.
В сравнении с гражданским законодательством, основанием для привлечения к административной ответственности является отказ СМИ в публикации опровержения сведений, даже соответствующих действительности, но способных нанести ущерб чести, достоинству и деловой репутации кандидата. Вне избирательной кампании опровергаются лишь сведения, которые являются порочащими и не соответствуют действительности.
Двойная ответственность СМИ за распространение порочащих сведений, не соответствующих действительности, в отношении зарегистрированных субъектов, не является чрезмерным ограничением свободы слова, поскольку призвана дисциплинировать журналистов и сориентировать их на более строгое соблюдение этических принципов своей профессии.
В заключении подведены основные итоги, сформулированы выводы и предложения, являющиеся результатом проведенного диссертационного исследования.
III. Основные научные публикации по теме исследования
1. Пальцева Е.С. Допустимые ограничения свободы слова во время избирательных кампаний с целью защиты чести, достоинства кандидата // Конституционное и муниципальное право. – 2009. – № 12. – с. 15 – 19. – 0, 4 п.л.
2. Пальцева Е.С. Допустимость применения принципа презумпции невиновности для ограничения свободы слова журналиста // Ученые записки Петрозаводского государственного университета. – 2010. - № 3 – с. 97 – 102. – 0,3 п.л.
3. Пальцева Е.С. Границы свободы слова журналиста в контексте статьи 23 Конституции РФ // Законодательство и экономика. – 2008. - № 7. – с. 52- 57. – 0,3 п.л.
4.Пальцева Е.С. Защита прав человека, предусмотренных ч.1 статьи 23 Конституции РФ, в сети Интернет // Конституционное регулирование как основа жизнедеятельности личности, общества, государства : сборник материалов Межвузовской конференции студентов, аспирантов и молодых преподавателей, приуроченной к 15- летию Конституции РФ / Ред. С.Н. Чернов, А.А. Ларичев. – Петрозаводск. – 2008. – с. 25 – 31. – 0,3 п.л.
5. Пальцева Е.С. Федеральное законодательство о выборах и практическая реализация свободы слова // Российское электоральное обозрение. – 2009. - № 1. – с. 25-32. – 0,4 п.л.
6. Пальцева Е.С. Защита чести и доброго имени в случае распространения сведений в сети Интернет // Материалы докладов XVI Международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов» / Отв. ред. И.А. Алешковский, П.Н. Костылев. [Электронный ресурс] — М.: Издательство МГУ, 2009. - Электрон. дан. – Режим доступа : http://www.lomonosov-msu.ru/rus/event/1/
7. Пальцева Е.С. Основания освобождения журналиста от ответственности по статье 57 Закона РФ «О средствах массовой информации» // Законность и правопорядок в современном обществе: сборник материалов I Международно-практической конференции, Новосибирск, 06 октября 2010 г. / Под общ. ред. С. Чернова. – Новосибирск. – 2010. – с. 88 – 91. – 0, 2 п.л.
[1] Конституция РФ от 12 декабря 1993 г., принята на всенародном голосовании 12 декабря 1993 г. (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ) // Российская газета. - 2009. - 21 янв.
[2] Закон РФ от 27 декабря 1991 г. № 2124-1 «О средствах массовой информации» (в ред. от 14.06. 2011 г.) // Российская газета. - 1992. – 08 фев.
[3] Федеральный закон от 30 марта 1998 г. № 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней» // Собрание Законодательства РФ. -1998. - № 14. - Ст. 1514.
[4] Постановление Пленума Верховного суда РФ от 24 февраля 2005 г. № 3 «О судебной практике о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» // Бюллетень Верховного суда РФ. –2005. – № 4.
[5] Федеральный закон от 30 апреля 1999 г. № 82 – ФЗ «О гарантиях прав коренных малочисленных народов Российской Федерации» (ред. 05 апреля 2009 г.) // Собрание законодательства РФ. – 1999. - № 18. – Ст. 2208.
[6] Постановление Конституционного суда РФ от 30 октября 2003 г. № 15-П по делу о проверке конституционности отдельных положений ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы и жалобами граждан С.А. Бунтмана, К.А. Катаняна и К.С. Рожкова // Российская газета. – 2003. – 31 октября.
[7] Постановление Европейского суда по правам человека от 20 мая 1999 года, «Бладет Тромсё и Стенсаас против Норвегии» // Постановление Европейского суда по правам человека от 20 мая 1999 года, «Бладет Тромсё и Стенсаас против Норвегии» // Судебная практика Европейского Суда по правам человека по статье 10 Европейской конвенции: в 3 т.: т. 1/отв. ред. Г.Ю. Арапова. — СПб.: Центр защиты прав СМИ. - 2004. — С. 96-98.
[8] Постановление Европейского Суда по правам человека от 8 июля 1986 «Лингенс против Австрии» [Электронный ресурс]. - Электрон. дан. – Режим доступа : http://www.medialaw.ru/article10/6/2/15.htm свободный. Яз. рус. (дата обращения 10.01.2011).
[9] Баглай М.В. Конституционное право РФ. М.: 1998 г. – С.101.
[10] Федеральным законом от 07 декабря 2011 № 420-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации» в Кодекс РФ об административных правонарушениях были добавлены ст. 5.60 «Клевета», ст.5.61 «Оскорбление», ст. 17.16. «Клевета в отношении судьи, присяжного заседателя, прокурора, следователя, лица, производящего дознание, судебного пристава».
