От
На правах рукописи
Исх. №43/9/2753
от 22. 06. 2010 г.
Наумкина Валентина Владимировна
Обычное право кочевых народов Восточной Сибири в правовой системе российского государства
XIX – начала XX вв.
Специальность 12.00.01 –
теория и история права и государства,
история учений о праве и государстве
Автореферат
диссертации на соискание ученой степени
доктора юридических наук
Москва – 2010
Работа выполнена на кафедре истории государства и права Московского университета МВД России.
| Официальные оппоненты: | заслуженный деятель науки РФ, доктор юридических наук, профессор Мулукаев Роланд Сергеевич; доктор юридических наук, профессор Печников Андрей Павлович; |
| доктор юридических наук, профессор Шамаров Вячеслав Матвеевич. | |
| Ведущая организация: | Московская государственная юридическая академия им. О. Е. Кутафина. |
Защита состоится 14 октября 2010 г. в 11 часов на заседании диссертационного совета Д 203. 019.01 при Московском университете МВД России (117997, Москва, ул. Академика Волгина, д. 12).
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского университета МВД России.
Автореферат разослан « 2 » августа 2010 г.
Ученый секретарь
диссертационного совета
кандидат юридических наук, доцент И. И. Лизикова
Общая характеристика работы
Актуальность темы диссертационного исследования обусловлена возросшим в современной науке интересом к обычному праву, что стало следствием демократизации правового регулирования и признанием обычая в качестве значимого регулятора.
Для современной науки большое значение имеет выявление исторических корней развития правовой системы государства и влияния сохранившихся обычаев на региональное законодательство и систему управления. В настоящее время ряд общественных организаций активно занимаются возрождением и развитием традиционного хозяйства, культуры и образа жизни коренных народов, поэтому анализ исторического наследия имеет не только теоретическое, но и практическое значение. Изучение обычного права позволит выявить положительный опыт и понять причины и последствия использования того или иного обычая. Исходя из этого, большое значение приобретает исследование норм и традиций, которые существовали в предшествующие этапы у различных народов Российского государства.
Действие обычаев официально признавалось в Российской империи. Политика государства на протяжении XIX в. была направлена на унификацию обычного права кочевых народов Восточной Сибири. Политико-правовые процессы, проходившие в Российской империи в данный период, охватили и территорию Сибири, которая до этого времени сохраняла свою самобытность. Преобразования в Восточной Сибири были направлены на административно-правовое «освоение» национальных окраин, предполагавшее включение элементов традиционного управления в систему государственной власти и систематизацию существующих регуляторов с целью их переработки с учетом законодательства империи. Эти направления реформирования были взаимосвязаны и взаимообусловлены. В результате интеграции коренных народов Сибири в административно-правовую систему России проходила трансформация нормативно-регулятивной сферы.
Функционирование сибирских органов управления на протяжении всего XIX в. было неразрывно связано с действием обычаев, содержание которых не всегда было определенным. Устав «Об управлении инородцев» 1822 г. не только видоизменял систему управления коренного населения Сибири, но и предусматривал частичное сохранение действия обычного права, которые оказывали определяющее влияние на принимаемые решения.
В обычном праве кочевых народов отражался многовековой опыт регулирования общественных отношений. Эту преемственность можно наблюдать и сегодня, что подтверждается сохранением некоторых институтов у коренных сибирских народов. Изучение архаичных регуляторов позволяет рассмотреть закономерности развития права, влияние различных факторов на становление современных институтов, а также особенности интеграции обычного права коренных этносов в правовую систему государства.
Актуальность темы диссертационного исследования обусловлена не только необходимостью изучения одного из важнейших этапов истории российского государства и права, но и потребностями практики. Бурное развитие общественных отношений и состояние законодательства стимулировали поиск регуляторов, способных адекватно отвечать на вызовы времени, обеспечивать потребности как отдельного человека, так и общества в целом.
Законодательство РФ не только допускает действие обычаев, но и признает ведение традиционного образа жизни малочисленными коренными народами. Возросший интерес к обычаю вызван изменением подхода законодателя к данному регулятору. Вместе с тем, успешная разработка правовых проблем немыслима без изучения исторического опыта.
Исторически различные этнические группы проживали, как правило, компактно, поэтому можно говорить о наличии традиционных структур, элементы которых сохраняются и в настоящее время. Родовые связи оказывают воспитательное воздействие, формируют этническое мировоззрение. Российскую Федерацию населяет множество национальностей, поэтому, несмотря на современные процессы глобализации, необходимо учитывать те традиции и обычаи, которые существуют в обществе.
Глобализация ведет не только к разрушению традиционных культур, но и к утрате положительного опыта, который был накоплен веками под воздействием самобытных условий проживания. Вместе с тем, миграция населения с каждым годом приобретают огромные масштабы. Представители этнических групп из традиционных обществ стремятся сохранять национальные связи, которые направлены на оказание помощи и сохранение элементов национальной культуры. Члены национальных диаспор продолжают оставаться носителями традиционных норм, определяющих мотивацию поступков. Поэтому изучение обычаев имеет большое прикладное значение.
Степень разработанности темы. Изучению вопросов обычного права посвящено много работ. Систематическое изучение обычаев и обычного права началось в XIX в., хотя данная тема привлекала внимание ученых с древности. Причиной повышения научного интереса к теоретическим вопросам обычного права в XIX в. стали политические процессы, проходившие в странах Европы. Можно выделить несколько основных направлений исследования: теоретическая характеристика обычая как источника права; изучение феномена обычного права в целом; анализ обычаев отдельных народов.
Можно выделить также несколько этапов изучения теоретических вопросов обычного права в целом, и трансформации нормативных регуляторов кочевых народов Восточной Сибири в правовую систему государства в частности: 1) XIX – начало XX вв.; 2) советский период; 3) постсоветский период.
Среди основополагающих работ по теории обычного права в XIX в. можно выделить исследования М.Ф. Владимирского-Буданова, Н.П. Загоскина, Н.М. Коркунова, С.В. Пахмана, Г.Ф. Шершеневича, Л.И. Петражицкого, Н.К. Ренненкампфа, Б.Н. Чичерина и др. Работы этих авторов не утратили своей актуальности и сегодня, особенно в части понятийного аппарата, сущностных характеристик обычая и обычного права.
В XIX в. появились фундаментальные исследования сущности обычного права в рамках различных научных школ. Значительный вклад в изучение данного института был внесен представителями исторической школы права - Г. Гуго, Ф.К. Савиньи, Г.Ф. Пухта, которые рассматривали право в историческом развитии и неразрывной взаимосвязи с «народным духом». Идеи исторической школы получили разные оценки исследователей, но, вместе с тем, оказали большое влияние на дальнейшее изучение данного института и вызвали оживленную дискуссию в широких научных кругах, которая продолжается и сегодня. Под влиянием исторической школы началась оживленная научная дискуссия.
Оппонентами исторической школы стали сторонники психологической теории во главе с Л.И. Петражицким и представители позитивистского направления юриспруденции (Г.Ф. Шершеневич). На рубеже XIX-XX вв. появилось социологическое направление в юриспруденции, представители которого также не оставили без внимания институт обычного права (С.А. Муромцев, Н.М. Коркунов). Главный акцент в работах XIX в. делался на происхождение обычного права и его взаимосвязь с менталитетом общества, психологией и правосознанием личности. Основные положения этих работ анализируются и используются современными учеными.
Разработка теоретических вопросов обычного права имела большое практическое значение. Процессы, проходившие в России, поставили вопрос о необходимости сбора эмпирического материала по обычному праву, поэтому теоретические положения были использованы на практике.
Во второй половине XIX в. отечественные исследователи начали собирать действующие обычаи крестьян (большой вклад был внесен С. В. Пахманом, Н. П. Загоскиным и др.) и различных народов, населяющих Российскую империю (можно выделить работы Н. А. Кострова, Д. Е. Лаппо, Ф. И. Леонтовича, М. М. Ковалевского). Этот интерес был вызван проводимыми в стране реформами (судебная реформа, сибирская реформа М. М. Сперанского), в результате которых возникла практическая необходимость анализа действующих обычаев. В этот период стали появляться и первые труды, посвященные обычаям сибирских народов, например Н. Я. Кострова, А. А. Кузнецовой, П. Е. Кулакова, Д. Е. Лаппо, А. Э. Нольде, Д. Я. Самоквасова, В. А. Рязановского, Н. М. Ядринцева, А. А. Ярилова и др. Был собран фактический материал, который стал основой для дальнейшего изучения обычного права. Инородное управление среди коренных народов осуществлялось с учетом обычаев, поэтому особенности управления в Сибири и Сибирью стали предметом научных исследований в работах XIX в. (В. И. Вагин, В. В. Ивановский, С. М. Прутченко, Н. М. Ядринцев).
Особый вклад в изучение и собирание национальных обычаев был внесен представителями Русского географического общества, которые занимались изучением быта, системы управления и культуры народов, населяющих Российское государство. Во второй половине XIX в. в составе Русского географического общества было создано специальное отделение по обычному праву, члены которого проводили сбор эмпирического материала в экспедициях.
Можно выделить несколько сфер научных интересов дореволюционных исследователей: изучение реформ по проведению кодификации обычаев; сопоставление действующего законодательства Российской империи и действующих среди инородцев обычаев.
В работах XIX- начала XX вв. освещаются вопросы теории, генезиса и эволюции обычного права. Однако в качестве недостатка можно отметить описательный характер большинства работ и отсутствие комплексного подхода к исследованию. Дореволюционные авторы включали в свои работы как частные случаи, так и существующую общепринятую практику, не выделяя общие тенденции и характеристики действия обычного права. Несмотря на наличие данного недостатка, эти труды содержат богатый эмпирический материал по отдельным регионам страны.
В первой половине XX в. интерес к обычаю и обычному праву значительно ослабевает. Это связано с официальной государственной политикой, согласно которой обычай и обычное право признавались как пережиток, тормозящий дальнейшее развитие общества. Но, несмотря на наличие такого государственного подхода, уже в 20 - 30-е годы XXв. стали появляться теоретические работы. Большой вклад в формирование понятийного аппарата внесли А. Я. Вышинский, С. И. Вильнянский, С. А. Голунский, П. И. Стучка.
В советской юридической науке общетеоретическое исследование обычая и обычного права нашло свое отражение в работах С. И. Вильнянского, В. Ф. Котока, П. Е. Недбайло, С. А. Авакьяна, А. М. Васильева, С. Л. Зивса, И. С. Зыкина, М. Н. Кулажникова, В. О. Лучина, В. И. Нижечека, Д. А. Керимова, И. Б. Новицкого, А. Ф. Шебанова, Б. Я. Токарева и др. Изучение обычаев в советский период проходило по трем основным направлениям: теоретическая характеристика; особенности и их роль в различных отраслях права; история и современное состояние обычного права и его отдельных элементов у различных народов и национальностей.
Важную роль в изучении дореволюционных источников и сибирских реформ, повлиявших на генезис обычного права, имели работы Л. М. Дамешека, М. М. Федорова, А. А. Хоча, С. А. Чибиряева, В. В. Рабцевича. А. П. Потапова, В. Г. Карцева и других исследователей. Эти труды имеют фундаментальное значение, хотя и не охватывают все источники.
В постсоветский период значительно возрос научный интерес исследователей к общетеоретическим вопросам и национальным обычаям различных народов. Большой вклад в теорию вопроса на современном этапе внесли С. В. Бошно, Г. В. Мальцев, В. С. Нерсесянц, В. В. Ровный. Отдельные теоретические вопросы нашли свое отражение в работах И. Л. Бабича, А. А. Белкина, Ф. фон Бенда-Бекманна, С. К. Бондыревой, В. А. Волчека, Н. Н. Вопленко, А. В. Дашина, О. Е. Кутафина, В. О. Лучина, М. Н. Марченко, Н. И. Матузова, В. В. Рабцевича, А. В. Ремнева, Ф. Т. Селюкова и др.
Обычаи и обычное право стали предметом изучения в рамках различных отраслей права, что связано с кардинальным изменением законодательства в постсоветский период. Отраслевые особенности рассматривались в трудах С. В. Бахина, Г. М. Даниленко, Р. З. Зумбулидзе, И. С. Зыкина, В. А. Канашевского, С. А. Карапетяна, Е. В. Колесникова, В. А. Крыжана, Л. Р. Шаммасовой. Региональные вопросы нашли свое отражение в исследованиях С. А. Алексеевой, В. Б. Безгина, А. З. Бейтуганова, А. А. Борисова, А. П. Волгиной, Л. Б. Гандаровой, Е. С. Глыковой, Л. Л. Кавшбая, Ф. Г. Камкия, Ю. М. Кетова, С. Ю. Краснова, О. Д. Максимова, Л. Г. Свечниковой, А. Т. Тумуровой, Г. А. Тюньдешева, В. В. Увачана, А. К. Халифаевой и др. На современном этапе вопросы обычного права освещаются учеными в рамках различных гуманитарных наук (история, философия, этнография, социология). Большой вклад был внесен В. Ф. Буровым, В. Я. Бутанаевым, Ю. И. Семеновым, Х. М. Думановым, А. Ф. Лосевой, Л. И. Шерстовой, Г. Л. Файзрахмановым и другими учеными.
Вместе с тем, несмотря на значительное число работ, изучение обычного права кочевых народов Восточной Сибири находится только на начальном этапе. Не исследованными остаются вопросы, характеризующие общие тенденции трансформации обычного права под воздействием процессов систематизации правовых регуляторов в Российской империи, практика использования обычаев «словесной расправой» и органами управления.
Объектом исследования является структура правовой системы Российского государства в XIX – начале XX вв.
Предмет исследования - особенности обычного права кочевых народов Восточной Сибири и его интеграция в правовую систему Российского государства.
Цель и задачи исследования. Цель диссертации - выявление особенностей содержания и действия обычного права кочевых народов Восточной Сибири в контексте государственно-правовых процессов, направленных на интеграцию обычного права в правовую систему Российского государства XIX - начала XX вв. Для реализации данной цели были поставлены следующие задачи:
- провести анализ методологических основ исследования обычая и обычного права;
- выявить критерии, влияющие на правовой статус представителей кочевых народов Восточной Сибири;
- выделить предпосылки и результаты проведения реформы М. М. Сперанского на территории Восточной Сибири;
- проанализировать полномочий и функционирование традиционных судебных органов;
- рассмотреть процесс кодификации обычаев кочевых народов Восточной Сибири;
- изучить особенности регулирования общественных отношений в различных сферах жизнедеятельности сибирских кочевых народов;
- раскрыть особенности и условия заключения брачного договора у кочевых народов Восточной Сибири;
- выделить особенности использования обычаев судами «словесной расправы» при разрешении конфликтных ситуаций и рассмотрении правонарушений.
Методологическая основа диссертации. При проведении исследования использовались элементы различных научных подходов. Элементы формационного и цивилизационного подхода позволяют рассмотреть предмет исследования с учетом уровня развития общественных отношений, духовной жизни и общей культуры коренных этносов Восточной Сибири. Использование антропологического подхода было вызвано необходимостью раскрыть влияние менталитета отдельных групп населения на содержание и значение правовых источников. Данный подход позволяет выявить влияние правосознания, культурной среды, религиозных догм и представлений о справедливости на содержание обычаев. Элементы институционального подхода позволяют выявить взаимосвязь источников права и государственных институтов. Историко-эволюционный подход дал возможность раскрыть особенности обычного права кочевых сибирских народов как элемента политико-правового развития Российского государства.
Кроме того, методологическую основу составляет комплекс различных методов познания, выработанных современной юриспруденцией и другими гуманитарными науками. Системный метод позволяет рассмотреть обычаи и обычное право как фрагмент правового пространства государства. Особое значение имеет исторический метод, по средствам которого выделено влияние общих тенденций развития Восточной Сибири на содержание обычного права коренных народов. Кроме того, при проведении исследования использовались формально-юридический метод, методы логического анализа, синтеза и др.
Теоретическая основа диссертации. Теоретической основой диссертации послужили научные труды российских и зарубежных исследователей, статистические данные, отчеты органов управления, материалы периодической печати.
В работе были использованы труды отечественных и зарубежных ученых: С. А. Авакьяна, Л. И. Алексеева, А. А. Белкина, С. В. Бошно, В. И. Вагина, А. М. Васильева, С. И. Вильнянского, М. Ф. Владимирского-Буданова, Н. Н. Вопленко, С. А. Голунского, Д. Г. Грязнова, Р. Давида, А. В. Дашина, С. А. Даштамирова, Л. М. Дамешека, Л. Дюги, С. Л. Зивса, И. С. Зыкина, Н. М. Коркунова, Н. А. Кострова, В. Ф. Котока, М. Н. Кулажникова, О. Е. Кутафина, Д. Е. Лаппо, С. Я. Лебедева, В.О. Лучина, М. Н. Марченко, Н. И. Матузова, П. Е. Недбайло, А. Э. Нольде, С. В. Пахмана, Л. И. Петражицкого, В. Д. Плахова, В. С. Нерсесянца, А. П. Потапова, Г. Ф. Пухта, В. В. Рабцевича, Т. Н. Радько, Н. К. Ренненкампфа, В. В. Ровного, В. А. Рязановского, Д. Я. Самоквасова, Л. Г. Свечниковой, П. И. Стучки, И. В. Суханова, Б. Я. Токарева, А. Т. Тумуровой, А. С. Пиголкина, В. Д. Плахова, М. М. Федорова, И. Е. Фербера, В. А. Ржевского, А. А. Хоча, С. А. Чибиряева, Л. И. Шерстовой, Г. Ф. Шершеневича, Г. Л. Файзрахманова, С. П. Цепаева, Н. М. Ядринцева, А. А. Ярилова и др.
Эмпирической основой исследования послужили архивные материалы из фондов Российского исторического архива; Российской государственной библиотеки им. В. И. Ленина; Государственного архива Красноярского края; Государственного архива Иркутской области; Центрального государственного архива Республики Хакасии; Рукописного фонда Хакасского НИИ языка, литературы, истории; архива г. Минусинска.
В качестве источника были использованы проекты сводов «Степных законов кочевых народов Восточной Сибири», нормативно-правовые акты, официальная переписка органов власти.
Хронологические рамки исследования. Хронологические рамки охватывают период с проведения реформы управления М. М. Сперанского (1822 г) до начала советского периода. Принятие Устава «Об управлении инородцев» 1822 г. сопровождалось проведением крупномасштабной реформы, которая была направлена на ассимиляцию коренных этносов по средствам включения обычного права и традиционной системы управления в государственно-правовое пространство государства. На протяжении XIX в. было разработано несколько проектов, которые стали результатом сбора и систематизации действующих обычаев.
Научная новизна диссертации обусловлена поставленными целями и задачами и заключается в исследовании особенностей содержания и функционирования обычного права кочевых народов Восточной Сибири как составной части правовой системы Российского государства.
В диссертации на основе анализа архивных данных выделены особенности деятельности традиционных органов управления и судопроизводства на основе норм обычного права. В научный оборот введены ранее не известные материалы. Работа представляет историко-правовое исследование обычного права кочевых народов Восточной Сибири, в котором:
- выделены особенности действия норм обычного права кочевых народов Восточной Сибири;
- выявлено влияние родовых отношений кочевых народов на систему управления и судопроизводства;
- установлено влияние законодательства империи на проведение кодификации обычного права кочевых сибирских народов;
- охарактеризованы административные, следственные и судебные функции традиционных органов управления;
- выделено правовое значение совершения обрядов кочевыми народами Восточной Сибири;
- дана характеристика критериев определения взыскания при наличии различных мер ответственности по нормам обычного права;
- обосновано влияние коллективной воли на условия брачного договора и гарантии его обеспечения.
Положения, выносимые на защиту:
- Обычное право кочевых народов Восточной Сибири в XIX –начале XX вв. официально признавалось частью правовой системы государства, поэтому кодификация обычаев была закономерным этапом и логическим завершением процесса становления отраслей права. Развитие законодательства государства сопровождалось постепенным вытеснением национальных обычаев, чему способствовало официальное разграничение государством сфер действия нормативных актов и этнических обычаев на национальных окраинах.
- Регулятивная система кочевых народов носила обрядовый характер. Совершение обряда являлось формой наглядного выражения и закрепления юридически значимых фактов и служило основанием для возникновения прав и обязанностей, изменения статуса личности или принятия властных решений.
- Характерной особенностью обычаев кочевых народов Восточной Сибири было отсутствие жестких ограничений и правил. В обычном праве данных народов преобладала оценочная функция, которая была направлена не только на социализацию личности, но и на формирование отношения рода к поступкам индивида. Общественное мнение выступало основным критерием при регулировании общественных отношений, что позволяло индивидуально подходить к каждой ситуации.
- Основным назначением обычного права кочевых народов было сохранение единства и целостности рода, поэтому обычаи были направлены на примирение представителей рода и достижение общественного согласия. Использование обычаев обеспечивало нейтрализацию конфликтных ситуаций.
- Реформа М.М. Сперанского ускорила интеграцию коренных народов Восточной Сибири в административно-правовую систему России, целью которой была трансформация формы существующих регуляторов при сохранении существующих механизмов реализации.
- Юридический статус коренных народов Восточной Сибири определялся не только разрядом, но и вероисповеданием человека. Распространение христианства приводило к постепенному вытеснению действия обычаев в семейно-брачных отношениях.
- Кодификация обычаев кочевых сибирских народов, направленная на смягчение и сохранение обычного права, позволяла выявить содержание норм обычного права и особенности правосознания коренных этносов для проведения постепенной реформы.
- Наиболее распространенными в обычном праве кочевых народов Восточной Сибири были имущественные санкции, которые носили компенсационный характер и были направлены на примирение сторон и поддержание мира. Телесные наказания применялись при экономической несостоятельности ответчика.
- Имущественные условия брачного договора являлись гарантией сохранности брака и исполнения неимущественных условий. Они определялись с учетом экономического положения семей, должностного положения, хозяйственных навыков невесты, репутации в обществе.
- Родовые отношения сдерживали процесс индивидуализации прав и обязанностей, поскольку правовой статус личности рассматривался в качестве неотъемлемой части статуса коллектива (семьи или рода).
- В обычном праве кочевых народов Восточной Сибири наследство рассматривалось, прежде всего, как выделение собственной доли сыновей из общего имущества семьи. Специфические условия привели к необходимости совместного ведения хозяйства взрослых сыновей и родителей, поэтому обычаи учитывали вклад детей в совместное хозяйство.
- Наряду с земскими судами, на территории Восточной Сибири продолжали функционировать традиционные суды. Критериями для разграничения подсудности между судами «словесной расправой» и земскими судами являлись: разряд инородца; территория, на которой было совершено правонарушение; общественная опасность содеянного.
- Включение земских судов в систему традиционного судопроизводства в качестве третьего уровня судов «словесной расправы» было направлено на создание единой судебной системы. Данная мера не обеспечивала контроль деятельности традиционных органов. Родовые судебные органы фактически сохранили свою самостоятельность.
- Обычаи кочевых народов Восточной Сибири предусматривали возможность выбора взыскания, поэтому при рассмотрении правонарушений «словесная расправа» учитывала хозяйственную репутацию и социальную значимость истца и ответчика.
Теоретическая и практическая значимость работы заключается в решении научной проблемы в рамках одного из фундаментальных направлений в истории государства и права, связанного с государственно-правовым развитием Восточной Сибири. В диссертационной работе сформулированы выводы, раскрывающие процесс трансформации обычного права кочевых народов Восточной Сибири в правовое пространство Российской империи.
В результате проведенного исследования получены данные, представляющие ценный материал для дальнейшего теоретического осмысления особенностей формирования единого правового пространства при наличии различных национально-культурных сообществ, проживающих на территории государства.
Теоретические выводы работы могут учитываться при разработке программ, направленных на возрождение этнических обычаев и традиционного образа жизни, а также в законотворческой и правоприменительной деятельности органов государственной власти.
Материалы диссертации могут быть использованы при дальнейших научных разработках обычного права. Результаты диссертационного исследования также могут найти применение в процессе преподавания теории государства и права, истории государства и права, антропологии права, спецкурса по проблемам обычного права.
Апробация результатов исследования. Результаты диссертационного исследования были опубликованы в трех монографиях (Местное самоуправление и обычное право (историко-правовой анализ местного управления и действия обычного права у народов Восточной Сибири). – М., 2004; Обычай как источник права. - Красноярск, 2006; Региональные источники права: история и современность (на примере Сибири). – Красноярск, 2009), научных статьях и иных публикациях.
Выводы исследования были представлены автором в докладах и сообщениях на международных, общероссийских и региональных научно-теоретических и научно-практических конференциях.
Материалы работы были использованы в учебном процессе в качестве лекционного материала.
Структура диссертации. Объект, предмет и цели исследования обусловили структуру данной работы. Диссертационное исследование состоит из введения, пяти глав, состоящих из 13 параграфов, заключения и списка использованных источников.
Основное содержание работы
Во введении обосновывается актуальность и новизна проблемы, сформулированы предмет, цель и задачи исследования, охарактеризованы основные источники, раскрывается научная новизна, практическая значимость и основные положения, выносимые на защиту.
Первая глава - «Социально-правовая обусловленность обычая как регулятора общественных отношений» - посвящена анализу понятийного аппарата и особенностей развития и функционирования обычного права.
В первом параграфе - «Природа обычаев и их место в правовой системе общества» - обобщаются концептуальные подходы и анализируется ряд сходных понятий, имеющих широкое применение в научной литературе и современном законодательстве.
Глубокий теоретико-правовой анализ обычая и его места в правовом регулировании начался в XIX в. под влиянием политико-правовых процессов. Синкретический характер и отсутствие дифференциации различных норм социальной регуляции в мононормах, которые использовались на ранних этапах исторического развития, породили различные методологические подходы к изучению и пониманию сущности и природы обычая и обычного права в целом. Монолитность древних регуляторов позволяет рассматривать их с позиции различных гуманитарных наук.
Как источник права обычай постоянно переживает эволюцию. На ранних стадиях развития общества он являлся результатом или продуктом определенного общественного мировоззрения и выступал как элемент системы ценностей определенной группы людей.
Функциональные свойства обычая связаны с устной формой его закрепления. Сохранение регулятивных качеств обычая связано с частотой его применения, которая является следствием однородности общества. Развитие общественных отношений и миграционные процессы привели к необходимости письменной фиксации правил поведения. При этом исчезновение обычая как источника права часто сопровождается сохранением механизма его применения (действия, основанного на содержании обычая).
В результате эволюционных процессов обычай утрачивает многие черты (символичность, партикулярность, вербальность и др.), поэтому появляются схожие регуляторы, основанные на привычном действии, которые дополняют правовое регулирование и широко используются во многих сферах. Разнообразие схожих регуляторов привело к различным толкованиям сущности обычая и обычного права.
Во втором параграфе - «Санкционирование обычая как способ его легитимизации» - исследуются особенности и основные характеристики правового обычая.
Правовой обычай относится к особой разновидности обычаев. Санкционирование обычая можно рассматривать как обеспечение обычая государственным принуждением; наделение юридической силой.
Государственное признание включает не только государственную защиту, но и возможности использования правил поведения. Государственное признание можно рассматривать в двух аспектах. Во-первых, наличие условий (или предпосылок) для применения нормы. Условием в данном случае будет отношение государства к данной обычной норме. Государство может официально признать использование обычной нормы или же, напротив, создать комплекс мер направленных на искоренение какой-либо нормы. Во-вторых, обеспечение защиты со стороны государства, которая может предоставляться в случае несоблюдения правовых обычаев или в случае препятствования их применению. Чаще всего в нормативно-правовых актах санкционирование сводится к возможности использования обычая.
Обеспечение государственным принуждением возможно только при наличии признания обычая государством в качестве правового регулятора. Наделение юридической силой обеспечивается закреплением санкции либо в виде признания возможности использования обычая.
Санкционирование направлено на признание обычая государством, но не может повлиять на содержание и фактическое использования обычая.
Субъектом санкционирования являются только правотворческие органы. Решения судебных органов могут либо подтвердить действие правового обычая, либо создать прецедент.
Третий параграф - «Характерные черты обычного права кочевых народов Восточной Сибири» - раскрывает особенности регулятивной системы при кочевом образе ведения хозяйства.
Обычное право народов Восточной Сибири в XIX – начале XX вв., как системное явление охватывало различные сферы жизнедеятельности, поэтому являлось не только правовым явлением, но и культурным, социальным, мировоззренческим и т.д. Родовые формы самоорганизации коренных сибирских народов были основаны на простейших правилах и обеспечивали решение хозяйственных вопросов. По мере развития общественных отношений мононормы стали обретать более сложную форму. Данные нормы выполняли воспитательную функцию и обеспечивали социализацию личности.
Наличие обычаев характерно для локальных сообществ при условии сохранения традиционных устоев и низкого уровня (или отсутствия) миграции населения. Чтобы избежать конфликтных ситуаций между переселенцами и коренными народами, на территории Сибири выделялись территории для проживания инородцев, поэтому обычное право коренных сибирских народов сохранялось в законсервированном виде на протяжении длительного времени. Стабильный состав населения являлся условием для формирования данных регуляторов и позволил обеспечить общеизвестность существующих норм, принципов и устоев.
Среди обычаев коренных сибирских народов можно выделить: нормы, сложившиеся под воздействием условий ведения хозяйства; обычаи, которые появились под влиянием действующего законодательства; правила, имеющие религиозное происхождение.
Составной частью обычного права коренных народов Сибири были обряды, которые являлись отражением синтеза культурных и правовых регуляторов.
Нормы обычного права коренных народов отвечали целям и интересам общественного развития. Наиболее ярко в обычном праве выражены регулятивное и оценочное направления. Регулятивное направление проявлялось в способности упорядочения общественных отношений, а оценочное - в создании общественного мнения и воспитательном воздействие на членов общества. В процессе административно-правового «освоения» Сибири проходила постепенная трансформация нормативно-регулятивной сферы, изменялось содержание обычного права.
Освоение Сибири активизировало центробежные силы, направленные на этническое самосохранение. Обычное право кочевых народов, сохраняя консервативность, содержало обычаи, предусматривающие гибкие правила, что позволяло приспосабливаться и индивидуально подходить к каждой ситуации.
Вторая глава - «Унификация традиционного управления народов Восточной Сибири» - посвящена реформе управления на территории Восточной Сибири.
В первом параграфе - «Сибирская реформа управления в 1-й половине XIX в.» - выделяются основные причины и принципы реформирования традиционной системы управления.
В начале XIX в. назрели объективные причины преобразования системы управления в Сибири. Этот регион был достаточно богатым, но не освоенной в хозяйственном отношении территорией. Неэффективная система управления не позволяла полностью использовать имеющиеся экономические ресурсы. Необходимость скорейшего реформирования системы управления была вызвана результатами ревизии в Сибири, поводом для проведения которой были жалобы населения на произвол управленцев.
На территории Сибири параллельно существовали два уклада жизни: переселенцев и коренного населения. Образ жизни и ведение хозяйства переселенцев были такими же, как в европейской части страны. Коренное население представляло замкнутое сообщество, в котором сохранялись основные черты традиционного общества. Уровень социального развития и особенности хозяйственного уклада определяли правосознание, мировоззрение и менталитет коренных народов.
По замыслу М. М. Сперанского реформа основывалась на двух противоположных тенденциях: предоставление автономии коренным этносам и усиление контрольных полномочий центральных органов. Сохранение автономности было необходимостью, так как российская система управления была неприемлемой для данного населения. При этом политика государства была направлена на постоянное усиление влияния центральных органов. Сохранение родовых отношений позволило обеспечить управляемость кочевыми народами.
При образовании «родоначалий» у коренных сибирских народов в основу административного деления был положен не территориальный принцип, а принадлежность к определенному роду.
При подготовке реформы недостаточно тщательно было изучено экономическое положение населения, что обусловило отсутствие дифференцированного подхода в ходе проведения преобразований. Несмотря на это реформа предопределила дальнейшее развитие Сибири и способствовала постепенному включению традиционных органов управления в систему государственной власти. Преобразования привели к сближениям системы традиционного управления с общероссийской, и четкому разграничению сферы действия обычаев и нормативно-правовых актов.
Второй параграф - «Юридический статус различных категорий коренных народов Восточной Сибири» - посвящен анализу критериев, определяющих статус личности.
Основой статуса личности была принадлежность к коренным народам или переселенцам. Общий правовой статус представителей племени (или рода) зависел от разряда. Кроме того, индивидуальный статус личности определялся вероисповеданием, должностным положением, происхождением и т.д.
Народы Сибири были разделены на три разряда (оседлое население, кочевники и бродячие народы), что являлось основой для определения прав и обязанностей человека. Оседлое население приравнивалось к государственным крестьянам и не имело особых прав.
Категория кочующих и бродячих народов выделялась на основе следующих параметров: непостоянство их жительства; степень гражданского образования; простота нравов; особые обычаи; образ пропитания; трудность взаимных сообщений; недостаток монет в обращении; недостаток способов товароиборота. В качестве основных можно выделить два критерия деления коренных сибирских народов на разряды: «степень гражданского образования» (уровень общественного развития этноса или отдельного племени) и «настоящий образ жизни» (основной род деятельности и способ ведения хозяйства). Законодательство предусматривало возможность перехода в крестьянское состояние при изменении образа жизни.
Кочевники имели особый правовой статус. Они освобождались от ряда повинностей, могли иметь собственные органы управления и использовать в качестве основного регулятора обычаи.
При принятии христианства использование обычаев, основанных на религиозных убеждениях, запрещалось. Процесс христианизации Восточной Сибири приводил к вытеснению обычного права в семейно-брачных отношениях и изменению положения личности в семье.
Для кочевых народов Восточной Сибири было характерно отсутствие четкого выделения прав и обязанностей индивида. Правовой статус человека был производной от правового положения коллектива (семьи, рода).
В третьем параграфе - «Органы управления у кочевых народов Восточной Сибири» - содержит характеристику системы традиционных органов управления.
На протяжении XIX в. у кочевых народов сохранялась традиционная система управления. В результате реформы М. М. Сперанского были четко определены полномочия органов управления. Реформаторы попытались сблизить систему управления кочевых народов с земской. Управление кочевых инородцев делилось на частное (родовое) и общее (межродовое или племенное). Управление у кочевых племен осуществлялось на трех или двух уровнях: родовое (или улусное) управление; Инородная Управа; Степная Дума (были не у всех народов). Родовое (улусное) управление объединяло инородцев по родовому (родственному) признаку. Во главе улуса находился староста, который выступал связующим звеном между населением и органами государственного управления, и осуществлял контрольные полномочия.
Второй уровень управления - Инородная Управа, которая была хозяйственным и контролирующим органом. Управа объединяла несколько улусов и состояла из головы и двух или более выборных лиц, которые избирались на общем собрании и утверждались губернатором. Инородные Управы и Степные Думы, в отличие от родового управления, были новыми уровнями управления для большинства сибирских народов, поэтому их, как правило, возглавляли выборные лица. Инородная Управа могла обжаловать родовые решения, рассматривала споры между различными стойбищами. Многие вопросы решались Инородным сходом, который не являлся официальным органом, но имел признаки распорядительного органа. Инородный сход состоял из старост родов и представителей «лучших людей» (родовой знати).
Третьим уровнем и высшим органом инородного управления была Степная Дума. Дума наделялась публичной властью. Степная Дума состояла из выборного головы (допускалась передача должности по наследству, если это предусматривал обычай) и заседателей, которые обычно являлись головами Инородных Управ. Степные Думы выполняли многие социальные функции, например содержали больницы, хлебные экономические магазины, почтовую связь, занимались содержанием дорог, ремонтом казенных зданий и т.д. Традиционная система органов у кочевых народов была подчинена окружному и губернскому управлению. На практике органы управления обладали всей полнотой административной и судебной власти.
Глава третья - «Интеграция обычного права кочевых народов Восточной Сибири в правовую систему Российского государства» - посвящена анализу процессов включения обычаев в правовую систему государства.
В первом параграфе - «Развитие российского законодательства и действие обычного права кочевых народов Восточной Сибири» - рассматриваются общие тенденции систематизации норм права и обычаев.
Процесс формирования основных отраслей права сопровождался кодификацией обычного права. Наряду с составлением свода законов, планировалась систематизировать национальные обычаи.
Ассимиляция сибирских народов и усиление государственного контроля на национальных окраинах привели к необходимости изучения норм обычного права кочевых народов.
Идея кодификации обычаев появилась не случайно. Субъективные причины были связаны с общественно-политическими взглядами М. М. Сперанского. Его активное участие в работе комиссии по систематизации законов Российской империи привело к применению одних и тех же подходов к законодательству государства и обычному праву (системность, четкая определенность и т.д.). Объективные причины были связаны с усилением роли Сибири в экономике государства, что требовало ужесточить контроль в сфере управления и судопроизводства на данной территории.
Проекты сводов обычаев кочевых народов включали обычаи, исходя из отраслевого принципа. Разделы проектов отражали основные направления работы по систематизации законодательства.
Правовые акты и обычаи приводили в соответствие с неким «идеалом», поскольку в итоге обычное право должно было стать частью правовой системы государства.
Становление правовой системы государства сопровождалось не только разграничением сферы действия нормативных актов и обычаев на национальных окраинах, но и вытеснением религиозных норм и иных регуляторов.
Во втором параграфе - «Кодификация обычаев кочевого населения Восточной Сибири» - раскрывается процесс систематизации обычаев с целью создания свода обычаев.
После принятия Устава «Об управлении инородцев» началась работа по сбору материала для будущего свода обычного права. Составление свода позволяло решить сразу ряд задач: во-первых, выявить действующие обычаи и правонарушения, характерные для различных народов; во-вторых, под видом смягчения обычаев принять нормативно-правовой акт, который должен был вытеснить действующие обычаи.
В конце 1823 г. в губерниях были учреждены особые временные комитеты, на которые была возложена задача по сбору сведений. Для этого из каждого рода приглашались почетные инородцы для предоставления информации.
Кроме устных показаний, были собраны «вспомогательные» материалы, к которым были отнесены нормативные акты соседних Китайской империи и Монголии. Сибирские народы использовали нормы зарубежных стран и воспринимали их как собственные. Это было связано с сильным влиянием со стороны зарубежных стран на протяжении нескольких веков.
К концу 1824 г. Иркутским и Красноярским комитетами были составлены первые проекты. Сибирский комитет принял решение разработать общий свод обычаев для всех кочевых народов Восточной Сибири, так как племена находились на одном уровне развития.
В 1836 г. был составлен проект второго свода, который включал не только статьи, но и различные примечания об источниках информации. Положения свода содержали указания на статьи нормативно-правовых актов, содержащие понятия и общетеоретические положения. Кроме того, были включены положения для ликвидации пробелов. Примечания, связанные с первоначальными сведениями информировали об источнике должны были обеспечить дифференцированный подход. Авторы свода попытались объединить обычаи и правовые нормы для скорейшей адаптации сибирского общества. Реформаторы рассматривали обычное право как составную часть права государства, поэтому составление свода приравнивалось к принятию нормативно-правовых актов.
Проект свода 1841 г. по содержанию имел немного отличий от проекта 1836 г., несмотря на увеличение числа параграфов с 540 до 802. Большинство новых положений свода раскрывали содержание каких-либо понятий или терминов, заимствованных из нормативно-правовых актов. Поскольку свод содержал много общих положений из официальных актов, было решено оставить один документ, включив в него так называемые «изъятия» или частные правила (для отдельных народов или конкретных племен). Каждая статья свода степных законов содержала общее правило для всех кочевых народов Восточной Сибири и иногда частное для некоторых племен. Общие правила были основаны преимущественно на нормах Российской империи, реже на актах зарубежных стран или заимствованы из местных проектов Иркутской и Енисейской губерний. Некоторые общие правила вошли в свод без изменений и переработки.
Свод содержал «изъятия», которые устанавливались для определенных племен. Частные правила изменяли общее правило. Иногда «изъятия» допускали использование племенем или общего правила, или частого по своему усмотрению.
При анализе содержания свода «Степных законов кочевых инородцев Восточной Сибири» 1841 г. можно выделить две совершенно противоположные особенности этого источника. С одной стороны, проект был направлен на унификацию норм обычного права народов Сибири, с другой - сохранялся дифференцированный подход по некоторым вопросам. Следующий этап кодификации обычаев был связан с проведением судебной реформы 1864 г.
Свод обычаев так и не был принят. Причинами стали непоследовательность проводимой работы, отсутствие четких целей и задач, формальный подход к кодификации на местах. На протяжении всей работы разработчики свода пытались учесть существующие нормы российского законодательства, поэтому работа откладывалась до принятия того или иного нормативно-правового акта.
Четвертая глава - «Брачно-семейные и имущественные отношения по обычному праву кочевых народов Восточной Сибири» - раскрывает содержание обычаев и механизм регулирования в сфере имущественных и семейных отношений.
Первый параграф - «Брачный договор как основа семейных отношений в обычном праве» - содержит анализ регуляторов семейно-брачных отношений.
Брак был соглашением двух семей, поэтому после смерти одного из супругов брачный договор продолжал действовать. Договорные отношения породили различные формы заключения брака: сватовство с уплатой калыма; левират; сорорат; брак убегом; похищение невесты; обмен невестами; тайный брак. Условия брачного договора использовались в качестве основания для брачных исков.
Калым являлся оценочной категорий и использовался: 1) как мера стоимости приданого (в некоторых родах калым также включал «возмещение» затрат, связанных с воспитанием невесты, и оценку хозяйственных навыков и умений невесты); 2) как мера определения имущественных санкций, связанных с расторжением брака (независимо от причин развода, так как развод рассматривался как невыполнение условий договора); 3) как средство обеспечения обязательств брачного договора.
Брачный договор выполнял ряд функций: наделял правами и обязанностями стороны (в первую очередь семьи жениха и невесты); содержал гарантии обеспечения брачного договора; определял имущественные условия заключения брака.
Договор предусматривал два вида условий: имущественные (связанные с уплатой калыма, приданым невесты) и неимущественные (выполнение супружеских обязанностей).
При заключении брака имущественные условия были определяющими, всегда носили индивидуальный характер. Неимущественные условия специально не обсуждались, но предполагались (ведение хозяйства, совместное проживание, уважение членов семьи супруга и т.д.).
Фактически эти два вида условий были взаимосвязаны. Нарушение неимущественных условий всегда вело к материальным издержкам.
Во втором параграфе - «Имущественные отношения в обычном праве кочевых народов Восточной Сибири» - раскрываются особенности регулирования имущественных вопросов.
В обычном праве кочевых народов не разграничивались понятия «движимое» и «недвижимое» имущество. Право собственности подтверждалось специальной меткой (клеймо, тамга, знак изготовителя). Знак собственности не менялся в течение жизни и передавался по наследству сыновьям, так как рассматривался как принадлежность рода.
Обычное право народов Восточной Сибири предусматривало несколько оснований возникновения права собственности. Сделки (покупки, дарения, обмен) заключались в устной форме. Обычаи предусматривали свободу договора. Стороной договора всегда выступал глава семьи (отец). Другим, не менее распространенным основанием приобретения права собственности было получение наследства. При разделе имущества между несовершеннолетними наследниками учитывались два обстоятельства: пол ребенка (соотношение долей могло быть различным, доля дочери обычно была меньше); характеристика и хозяйственная репутация опекуна.
При разделении наследства среди взрослых (совершеннолетних) наследников сохранялся родовой принцип в наследовании собственности (род стремился не допустить перехода собственности). Дочери, выходя замуж, уходили в чужой род и вкладывали свой труд в хозяйство другого рода, поэтому доля их наследства уменьшалась.
Фактически наследство рассматривалось как выделение собственной доли из общего имущества семьи. Тяжелые условия ведения хозяйства привели к необходимости ведения совместного проживания женатых сыновей с родителями, поэтому обычаи наследования учитывали вклад сыновей в совместное хозяйство.
Субъектами ответственности в сфере имущественных отношений были личность и семья. При несостоятельности или физической неспособности члена семьи возместить ущерб обязанности возлагались на всю семью ответчика. В имущественных и семейно-брачных отношениях личность не рассматривалась как самостоятельный субъект права. Коллектив мог выступать как сторона договора, как гарант исполнения условий как субъект ответственности и т.д.
Пятая глава - «Суд и судопроизводство у кочевых народов Восточной Сибири» - посвящена особенностям деятельности органов «словесной расправы» по нормам обычного права народов Восточной Сибири.
В первом параграфе – ««Словесная расправа» как орган судебной власти» - анализируются полномочия и статус родовых судебных органов.
Традиционными органами судопроизводства была «словесная расправа», полномочия которой были ограничены в начале XIX в.
К юрисдикции окружного суда были отнесены: возмущение; намеренное убийство; разбой и насилие; деланье фальшивой монеты; похищение казенного и общественного имущества. Остальные составы были отнесены к исковым делам и рассматривались судом «словесной расправы».
При разбирательстве дела «словесная расправа» должна была самостоятельно определить подсудность, при наличии признаков уголовного преступления - сообщить земскому начальству. На практике «словесная расправа» принимала решение самостоятельно, чтобы не допускать разбирательство дела полицией в своем улусе.
Разграничение подсудности не учитывало реалий традиционного уклада и особенностей изолированного проживания кочевых народов. Сведения о преступлении проверялись полицией. В случае необходимости полиция проводила соответствующие следственные действия. На практике каких-либо представителей государственных органов в местах кочевья не было. Определение подсудности не контролировалось, учитывая высокий уровень доверия к традиционным органам и уважение обычаев. Информация о правонарушениях не выходила за пределы рода.
Полномочия «словесной расправы» ограничивались территорией кочевья, которая была отведена для проживания рода (или племени). Правонарушения, совершенные кочевыми инородцами на территории населенного пункта, в котором проживали переселенцы и оседлое население, расследовались полицией, независимо от того, кому был нанесен ущерб.
«Словесная расправа» имела три уровня. Каждый уровень был инстанцией судебного рассмотрения дела. Первый уровень – родовое управление, которое занималось рассмотрением дел внутри рода и имело право взыскивать за маловажные проступки по обычаям каждого племени и в «качестве домашнего исправления». Второй уровень – Инородная Управа, которая разрешала споры, возникающие между инородцами разных родов, а также выступала в качестве суда второй инстанции по жалобам на решение родового управления. Третья уровень – земская полиция, рассматривавшая споры между инородцами разных Инородных Управ, а также решения суда второй степени, которые были обжалованы сторонами, т.е. выступала органом третей инстанции.
Земская полиция выполняла надзорные функции, и выступала «посредником» между органами инородного управления и губернским или окружным начальством. Степные Думы не наделялись правом вершить «словесную расправу», но могли выступать в качестве посредника при обращении обеих сторон.
У кочевых народов судебные органы не были выделены в качестве самостоятельных институтов, родовые органы одновременно выступали в качестве административных и судебных органов.
«Словесная расправа» занималась не только расследованием и судопроизводством, но и исполнением наказания. Таким образом, родовые органы обладали всей полнотой власти.
Второй параграф - «Особенности расследования и судопроизводства по нормам обычного права у кочевых народов Восточной Сибири» - посвящен процессуальным вопросам функционирования органов «словесной расправы».
Следственные действия проводил староста рода и его помощники с участием почетных инородцев. В них также могли активно принимать участие заинтересованные стороны (потерпевший или истец, подозреваемые или ответчик).
При расследовании правонарушений «словесная расправа» использовала несколько видов доказательств: знаки собственности (были наиболее распространенным доказательством); свидетельские показания; принесение клятвы или присяги; репутация личности (подозреваемого, потерпевшего).
При определении меры взыскания учитывалась «социальная ценность» ответчика, потерпевшего и свидетеля. Сила свидетельских показаний зависела от репутации личности. Если человек был уличен в «дурном поведении», то его показания не всегда учитывались. При наличии разных (противоположных) показаний использовались данные свидетеля, которые обладал более высоким статусом в обществе (знатность происхождения, наличие должности, возраст, пол, вероисповедание). Если инициатором свидетельских показаний был суд «словесной расправы», свидетель был обязан явиться на разбирательство.
Роль доказательств вины (или невиновности) выполняли различные испытания (клятва, присяга). Использование таких испытаний было основано на убеждении инородцев о вмешательстве божественных сил при даче ложных показаний. Религиозные убеждения, основанные на страхе, использовались для получения правдивой информации.
Рассмотрение спора или правонарушения носило открытый характер. Присутствие сторон на судебном процессе обеспечивалось органами родового управления.
В третьем параграфе - «Использование обычаев органами «словесной расправы»» - проводится анализ решений традиционных судебных органов.
Органы «словесной расправы» принимали решение на основе обычаев. Наиболее распространенными были имущественные санкции в виде штрафов или возмещения ущерба. В обычном праве кочевых народов Восточной Сибири предусматривались «имущественные эквиваленты» в отношении всех преступных деяний.
Денежная компенсация должна была удовлетворить пострадавшего и тем самым примерить стороны. Наказание определялось исходя из имущественного положения обвиняемого. Телесные наказания использовались при экономической несостоятельности или с целью воспитательного воздействия на человека.
Санкция могла распространяться на членов семьи (детей, жену), а также на свидетеля, который скрыл информацию о правонарушении. Жесткие критерии определения мер взыскания отсутствовали, поэтому в каждой конкретной ситуации «словесная расправа» исходила не только из степени общественной опасности, но и ряда других критериев.
Субъективизм был связан с «социальной ценностью человека» для местного сообщества. Можно выделить несколько критериев, влияющих на отношение общества к деянию человека: 1) наличие или отсутствие должности; 2) происхождение человека (наличие титула или уважаемых предков); 3) финансовое положение человека; 4) репутация в обществе (распутность, трезвый образ жизни, «дурное» поведение, трудолюбие и т.д.); 5) религиозная принадлежность (смена веры не приветствовалась обществом); 6) отношение личности к ценностям общества (пренебрежение или признание); 7) рецидив правонарушения. Наказание могло не последовать, если совершенное правонарушение вызывало поддержку сородичей.
При определении наказания учитывалось, совершал ли ранее человек подобные действия. В обычном праве кочевых народов четко прослеживается воспитательная функция. Поэтому одним из основных принципов была публичность исполнения решения.
Заключение содержит основные выводы и итоги диссертационного исследования.
Основные публикации автора по теме диссертации:
Монографии:
- Наумкина В. В. Местное самоуправление и обычное право (историко-правовой анализ местного управления и действия обычного права у народов Восточной Сибири). – М., 2004. - 84 с. (5,25 п.л.).
- Наумкина В. В. Обычай как источник права. – Красноярск, 2006. -136 с. (8,5 п.л.).
- Наумкина В. В. Региональные источники права: история и современность (на примере Сибири). - Красноярск, 2009. - 163 с. (10,25 п.л.).
В ведущих рецензируемых научных журналах,
входящих в перечень Высшей аттестационной комиссии Министерства образования и науки России:
- Наумкина В. В. К вопросу о понятии и содержании обычного права // Вестник КрасГАУ. 2006. № 13. С. 365-369 (0,5 п.л.).
- Наумкина В. В. Обычные регуляторы // Современное право. 2006. № 5. С. 40-42 (0,37 п.л.).
- Наумкина В. В. К вопросу о кодификации обычаев коренных народов Восточной Сибири в первой половине XIX века // Вестник КрасГАУ. 2006. № 15. С. 422-425 (0,45 п.л.).
- Наумкина В. В. Деятельность судов «словесной расправы» в Восточной Сибири XIX века // История государства и права. 2007. № 12. С. 25-27 (0,3 п.л.).
- Наумкина В. В. Санкционирование обычаев // Вестник Российской правовой академии. 2007. № 4. С. 9-12 (0,5 п.л.).
- Наумкина В. В. Особенности действия обычаев среди коренных народов Сибири: историко-правовой анализ // Государство и право. 2008. № 4. С. 97-99 (0,33 п.л.).
- Наумкина В. В. Систематизация обычаев коренных народов Восточной Сибири в XIX веке // Право и образование. 2008. № 10. С. 144-155 (0,75 п.л.).
- Наумкина В. В. Брачные соглашения у сибирских народов в XIX веке // Современное право. 2009. № 9. С. 140-142 (0,37 п.л.).
- Наумкина В. В. Опыт унификации обычаев народов Сибири в XIX веке // История государства и права. 2009. № 3. С. 21-25 (0,25 п.л.).
- Наумкина В. В. Особенности замещения должностей в органах управления коренных сибирских народов в XIX веке // Вестник Московского университета МВД. 2009. № 6. С. 156-159 (0,3 п.л.).
- Наумкина В. В. Социальный организм как неотъемлемое условие действия обычного права // Право и образование. 2009. № 9. С. 122-128 (0,37 п.л.).
- Наумкина В. В. Степные Думы как органы управления коренных народов Восточной Сибири в XIX веке // Современное право. 2009. № 2. С. 117-121 (0,56 п.л.).
В других изданиях:
- Наумкина В. В. Инородное управление на территории современной Хакасии в XIX - начале XX вв. // Ученые записки Юридического института Красноярского государственного университета. Вып. 2 / Отв. ред. Т. В. Сахнова. – Красноярск : ИЦ КрасГУ, 2003. С. 96-109 (0,8 п.л.).
- Наумкина В. В. К вопросу о действии обычаев на территории Енисейской Губернии в XIX веке // Власть и общество. Материалы межрегиональной научно-практической конференции / науч. ред. Л. В. Анжиганова – Абакан : ХГУ им. Н. Ф. Катанова, 2003. С. 98-10. (0,3 п.л.).
- Наумкина В. В. Местное самоуправление (теоретические, исторические и региональные аспекты). – Абакан : Издательство ХГУ им. Н. Ф. Катанова, 2003. – 122 с. (7 п.л.).
- Наумкина В. В. Сибирская реформа М. М. Сперанского // Культура и социум : материалы межрегиональной научно-практической конференции «Котожековские чтения-3». / отв. ред. Л. В. Анжиганова –Абакан : ХГУ им. Н. Ф. Катанова, 2004. С. 75-83 (0,44 п.л.).
- Наумкина В. В. Инородное управление у сибирских народов в XIX веке // Модернизация политико-правовой системы России: прошлое, настоящее, будущее (к 140-летию Уставов Судебной реформы). – Волгоград : ВРО МСЮ, 2004. С. 97-99 (0,14 п.л.).
- Наумкина В. В. Определение наказания за правонарушение судами «словесной расправы» // Актуальные проблемы истории Саяно-Алтая и сопредельных территорий : материалы международной научно-практической конференции. – Абакан : ХГУ им. Н.Ф. Катанова, 2005. С. 108-110 (0,22 п.л.).
- Наумкина В. В. Некоторые аспекты регулирования семейно-брачных отношений обычаями // Актуальные проблемы истории и права на рубеже тысячелетий : сборник материалов научно-практической конференции. Вып.4. – Красноярск: СибЮИ МВД России, 2005. С. 72-76 (0,22 п.л.).
- Наумкина В. В. К вопросу об обычае как источнике права // Власть и общество. Материалы региональной научно-практической конференции / отв. ред. Л. В. Анжиганова – Абакан : ХГУ им. Н. Ф. Катанова, 2005. С. 84-87 (0,3 п.л.).
- Наумкина В. В. Источники права в РФ и обычаи // Общество и право. Материалы научно-практической конференции – Абакан : ХГУ им Н. Ф. Катанова, 2006 С. 56-61 (0,35 п.л.).
- Наумкина В. В. Особенности судопроизводства судов «словесной расправы» на территории Сибири в XIX веке // Правосудие в Хакасии. 2007. №7(1). С. 25-28 (0,42 п.л.).
- Наумкина В. В. К вопросу о понятии «санкционирования обычаев» // Вопросы теории и практики российской правовой науки : сборник статей III международной научно-практической конференции. – Пенза, 2007. С. 202-205 (0,18 п.л.).
- Наумкина В. В. Действие обычаев среди коренных народов России // Вестник Академии права и управления. 2007. № 9. С.136-139 (0,44 п.л.).
- Наумкина В. В. Общая характеристика социальных норм // Современное российское право: пробелы, пути совершенствования: сборник статей международной научно-практической конференции. – Пенза, 2007. С. 125-127 (0,18 п.л.).
- Наумкина В. В. К вопросу о понятии социальной нормы // Вопросы теории и практики российской правовой науки : сборник статей IV международной научно-практической конференции. – Пенза, 2008. С. 176-179 (0,18 п.л.).
- Наумкина В. В. Действие обычаев и правовой плюрализм в современной России // Права человека и права народа в современном обществознании: сборник статей международной научно-практической конференции. – Пенза : Приволжский Дом знаний, 2008. С. 30-33 (0,15 п.л.).
- Наумкина В. В. Систематизация степных законов и обычаев народов Восточной Сибири в первой половине XIX века // Этносы развивающейся России: проблемы и перспективы : материалы третьей международной научно-практической конференции / под ред. Т. А. Фотековой. – Абакан : Диалог Сибирь-Абакан, 2008. С. 221-226 (0,7 п.л.).
- Наумкина В. В. Соотношение понятий «региональный источник права» и «источники права субъекта РФ» // Современное российское право: пробелы, пути совершенствования: сборник статей международной научно-практической конференции. – Пенза, 2008. С. 122-124 (0,15 п.л.).
- Наумкина В. В. Использование понятие «санкционирование» в научной литературе // Проблемы формирования правовой культуры молодежи на современном этапе : материалы международной научно-практической конференции.- Витебск : УО «ВГУ им. П. М. Машерова», 2009. С. 179-180 (0,2 п.л.).
- Наумкина В. В. Меры ответственности по обычному праву сибирских коренных народов // Вестник КрасГАУ. 2009. № 9. С. 182-186 (0,63 п.л.).
- Наумкина В. В. Обычное право как культурное и правое явление // Источники права : материалы международной научно-практической конференции. – Абакан : ХГУ им. Н. Ф. Катанова, 2009. С. 92-96 (0,24 п.л.).
- Наумкина В. В. Региональные источники права в Российской Федерации. – Красноярск, 2009. - 23 с. (1,75 п.л.).
- Наумкина В. В. Система управления у кочевых народов Восточной Сибири в XIX веке. - Красноярск, 2009. – 36 с. (2,5 п.л.).
- Наумкина В. В. Соотношение категорий «правовой обычай» и «обыкновение» // Materially V Miedzynarodowej naukowi – praktycznej konferencji «Naukowa przestrzen Europy – 2009» Voiume 9 Prawo.: Przemysl. Nauka i studia, 2009. C. 13-17 (0,25 п.л.).
- Наумкина В. В. Соотношение понятий социальная норма и социальный регулятор // Materialy mezinarodni vedecko – prakticka konference «Dny vedy – 2009». – Dil 9. Historie. Pravni vedy : Praha. Publishing House «Education and Science» s.r.o. С. 41-46 (0,4 п.л.).
- Наумкина В. В. Правовое и социокультурное начало в обычном праве кочевых народов Восточной Сибири // Актуальные вопросы современной науки: сборник научных трудов. Вып. 11. – Новосибирск : СИБПРИНТ, 2010. С. 307-313 (0,4 п.л.).
- Наумкина В. В. Становление правовой системы Российской империи в XIX веке // Правовая система России: современное состояние и актуальные проблемы : материалы II Всероссийской научно-практической (заочной) конференции. - М. : Издательско-полиграфический комплекс НИИРРР, 2010. С. 97-99 (0,2 п.л.).
- Наумкина В. В. Обычное право в полиэтническом обществе // Эволюция государственно-правовых систем современности : материалы всероссийской научно-практической конференции - Абакан: ООО «Книжное издательство «Бригантина», 2010. С. 52-54 (0,25 п.л.).
- Наумкина В. В. Меры взыскания по исковым делам кочевых инородцев Восточной Сибири в XIX веке // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. – Тамбов : Грамота, 2010. № 1 (5). С.103-105. (0,38 п.л.).
