Преступления против порядка управления в уголовном праве армении и россии (сравнительно-правовое исследование)
На правах рукописи
Егиазарян Наира Ашотовна
ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПРОТИВ ПОРЯДКА
УПРАВЛЕНИЯ В УГОЛОВНОМ ПРАВЕ
АРМЕНИИ И РОССИИ
(сравнительно-правовое исследование)
12.00.08 – уголовное право и криминология;
уголовно-исполнительное право
Автореферат
диссертации на соискание ученой степени
кандидата юридических наук
Москва 2013
Работа выполнена в федеральном государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Московский государственный юридический университет имени О.Е. Кутафина (МГЮА)»
Научный руководитель доктор юридических наук, профессор
Чучаев Александр Иванович
Официальные оппоненты: Саркисян Сержик Сергеевич –
доктор юридических наук, профессор, судья
уголовной палаты Кассационного суда
Республики Армения, профессор кафедры
уголовного права и уголовно-процессуального права ГБОУ ВПО «Российско-Армянского (Славянского) университета»
Фирсова Анна Петровна –
кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного права и криминологии ФГБОУ ВПО «Российский государственный университет нефти и газа имени И.М. Губкина»
Ведущая организация ФГБОУ ВПО «Владимирский
государственный университет имени А.Г. и
Н.Г. Столетовых»
Защита диссертации состоится «14» ноября 2013 года в 12.00 на заседании диссертационного совета Д 212.123.01, созданного на базе Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА), 123995, г. Москва, ул. Садовая-Кудринская, д. 9, зал заседаний диссертационного совета.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА).
Автореферат разослан «03» октября 2013 г.
Ученый секретарь
диссертационного совета
кандидат юридических наук,
доцент В.Н. Орлов
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы исследования. В последние годы появляется все больше оснований для активного использования компаративного метода в российской юридической науке. Социальная интернационализация, глобализация мировой экономической и финансовой систем, присоединение России к международным договоренностям и расширение ее участия в интеграционных процессах обусловливают все больший интерес к праву зарубежных стран. Усиление академического внимания к сравнительным исследованиям в том числе связано с вхождением России в сентябре 2003 г. в Болонский процесс (Декларация о создании общеевропейского пространства высшего образования, принятая в г. Болонья 19 июня 1999 г.), открытие совместных с ведущими зарубежными университетами обучающих программ.
В изучении правовых систем преобладают «типичные» и наиболее развитые государства, лишь в незначительном количестве работ рассматриваются правовые системы стран бывшей социалистической семьи. Однако общность исторического развития и продолжительное единство нормативной правовой базы в виде союзного законодательства не могут не сказаться на сходстве уголовно-правовых проблем и большом научно-практическом значении их разрешения.
Наиболее перспективным и практически значимым выступает функциональное сравнение широкого круга объектов, включающих анализ норм права, обстоятельств их разработки, а также практики реализации. Однако функциональное сравнение объективно требует особых временных, организационных и базовых ресурсов, в связи с чем выступает скорее коллективным, чем единоличным исследованием. Данная работа учитывает потребности сравнительного правоведения, определяя компромисс объективных и субъективных возможностей в преодолении нормативных рамок и расширении объекта познания.
Преступления против порядка управления составляют одну из наименее изученных групп общественно опасных деяний. Анализу, как правило, подвергаются однородные составы, а не вся гл. 32 УК РФ, что не способствует системности восприятия науки и законодательства. На протяжении длительного периода времени отсутствует четкое понимание природы и объекта преступлений против порядка управления. Соответствующие части уголовного закона рассматриваются как резервный накопитель для составов с неопределенным статусом.
В настоящее время спорными остаются вопросы общего понятия, видового и непосредственного объектов преступлений, а также признаки отдельных составов преступлений против порядка управления (посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа, организация незаконной миграции, приобретение или сбыт официальных документов и государственных наград, самоуправство). Отсутствие системного подхода в доктрине российского уголовного права привело к тому, что совокупность норм о преступлениях против порядка управления слабо кодифицирована, не отличается четкой последовательностью технического оформления, единством и координированностью смежных составов преступлений.
В Армении ситуация еще осложняется и тем, что количество специальных исследований отдельных отраслевых проблем крайне ограничено, большинство литературы имеет учебный или учебно-практический характер.
Все это свидетельствует о необходимости углубленного анализа проблем, связанных с сущностью преступлений против порядка управления и практикой их квалификации в Армении и России, для разработки соответствующих научно обоснованных рекомендаций по совершенствованию регламентации данной группы деяний и правоприменительной деятельности.
Степень научной разработанности проблемы. Система преступлений против порядка управления по уголовным законам Республики Армения и России – наименее исследованные в юридической науке. В настоящий период не существует работ, специально посвященных комплексному анализу вопроса о системной совокупности норм, обеспечивающих безопасность государственного управления в России и Армении. Исключение составляют, пожалуй, лишь диссертационные исследования А.Р. Саруханяна (Преступления против порядка управления: общая характеристика, вопросы квалификации: дис. … канд. юрид. наук. Ставрополь, 2002) и Г.А.-оглы Агаева (Преступления против порядка управления: проблемы теории и практика применения законодательства: дис. … д-ра юрид. наук. СПб., 2006).
Первая работа затрагивает зарубежный опыт ряда государств постсоветского пространства, однако не останавливается на этом достаточно подробно, к тому же она не учитывает многих изменений российского законодательства в части преступлений против порядка управления. Второе исследование посвящено исключительно российской правовой системе, не содержит общего компаративистского знания, имеет ряд спорных положений.
Отдельные составы преступлений против порядка управления неоднократно подвергались сравнительно-правовому исследованию. Можно отметить работы А.А. Розикзоды (Уголовно-правовая защита чести и достоинства представителей власти при исполнении ими служебных обязанностей: опыт России и Республики Таджикистан: дис. … канд. юрид. наук. СПб., 2011); М.А. Магеррамова (Нелегальная миграция: понятие, общественная опасность, уголовно-правовое и криминологическое противодействие: по материалам России и Азербайджана: дис. … канд. юрид. наук. М., 2008).
В советский период отдельными аспектами системы преступлений против порядка управления занимались М.И. Бажанов, Л.И. Блинова, Н.И. Ветров, В.А. Владимиров, А.И. Дагите, В.Ф. Кириченко, А.В. Кладков, Е.А. Козельцев, Ю.И. Ляпунов, Г.Ф. Поленов, В.В. Сташис, Е.А. Сухарев, Н.И. Трофимов, С.С. Яценко и др.
В настоящее время общие вопросы системы преступлений против порядка управления раскрываются в работах Г.А.-оглы Агаева, Л.Д. Гаухмана, С.В. Максимова, Т.Г. Понятовской, А.Г. Сарахуняна, А.И. Чучаева и др.
Некоторые моменты, связанные с признаками однородных групп или отдельных составов преступлений против порядка управления, обозначены в исследованиях В.Б. Боровикова, С.У. Ванеева, Е.В. Витмана, О.А. Деминой, А.Э. Жалинского, В.И. Земцова, Р.К. Кечерукова, П.Ю. Летникова, А.В. Лужбина, М.М. Магомедова, М.Е. Матросовой, Г.М. Миньковского, И.Е. Никонова, Э.Ф. Побегайло, В.П. Ревина, Н.К. Рудова, О.В. Соколовой, И.В. Старцева, И.П. Титенкова, B.C. Ткаченко, А.Н. Шкилева и др.
Несмотря на это, проблемы системного сравнительно-правового исследования преступлений против порядка управления до сих пор не получили должного освещения в юридической литературе. Настоящая работа является первой попыткой комплексного изучения преступлений против порядка управления в действующем российском и армянском уголовном законодательстве.
Цели и задачи исследования. Целями диссертационной работы являются: исследование понятия компаративистики и ее роли в уголовно-правовой науке; общая характеристика и выработка дефиниции преступлений против порядка управления, их классификация; системный анализ однородных групп норм, охраняющих порядок управления по УК Российской Федерации (УК РФ) и УК Республики Армения (УК РА); разработка научно обоснованных рекомендаций по совершенствованию уголовного законодательства и практики его применения.
Указанные цели обусловили постановку и решение следующих задач:
– исследовать общие методологические аспекты сравнительного правоведения (компаративистики);
– разрешить методологические проблемы исследования преступлений против порядка управления по уголовным законам Республики Армения и России;
– определить понятие преступлений против порядка управления;
– классифицировать преступления против порядка управления;
– выявить сущности объекта преступлений против порядка управления;
– раскрыть содержание понятия порядка управления как системы общественных отношений;
– дать анализ соответствующего законодательства, науки и практики квалификации: 1) преступлений, посягающих на безопасность субъектов управления; 2) деяний, нарушающих миграционную политику и неприкосновенность государственной границы; 3) преступлений против официального документооборота; 4) деяний, посягающих на установленный порядок реализации гражданами прав и обязанностей в сфере управления; 5) преступлений против символов и верховенства государственной власти;
– сформулировать предложения по совершенствованию норм о преступлениях против порядка управления.
Объект и предмет исследования. Объектом диссертационного исследования выступают общественные отношения, характеризующие уголовно-правовую охрану порядка государственного управления по законодательству Армении и России.
Предметом исследования являются:
– нормы дореволюционного уголовного законодательства России, а также положения нормативных правовых актов СССР, РСФСР, Армянской ССР;
– действующее уголовное законодательство Российской Федерации и Республики Армения, закрепляющее исчерпывающую совокупность преступлений против порядка управления;
– международно-правовые, конституционно-правовые, гражданско-правовые, административно-правовые нормы и положения иных отраслей современного российского и армянского права, регулирующие общественные отношения в сфере порядка управления;
– российские и армянские научные публикации (монографии, статьи, диссертационные исследования, учебная литература), в которых затрагиваются общие вопросы системы преступлений против порядка управления или проблемы отдельных ее составов;
– судебная практика применения уголовного законодательства РА и РФ об ответственности за преступления против порядка управления.
Методология и методика исследования. В качестве методологической основы диссертационного исследования выступают диалектический, догматический (формально-логический), системный, сравнительно-правовой, историко-правовой, типологический, классификационный методы познания, метод экспертных оценок и др.
Теоретические и правовые основы работы. Теоретическую базу диссертации составляют научные труды в области философии, логики, социологии, истории, общей теории права, международного, конституционного, уголовного и административного права, криминологии. В частности, использованы работы Г.А. Агаева, Ю.А. Воронина, Г.С. Давтяна, Н.А. Егоровой, Ю.В. Ивлева, А.И. Коробеева, Н.Ф. Кузнецовой, К.А. Лалаян, М.Н. Марченко, Г.Ф. Поленова, Т.Г. Понятовской, А.И. Рарога, В.А. Рогова, С.С. Розовой, А.Х. Саидова, А.Р. Саруханяна, В.И. Сергеевича, А.Л. Субботина, Ю.А. Тихомирова, Т.Д. Устиновой, А.И. Чучаева, А.В. Щербакова и др.
Правовую основу работы образуют памятники русского права до 1917 г. (Соборное Уложение 1649 г., Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., Уголовное уложение 1903 г.), акты советского периода развития (в том числе Уголовные кодексы РСФСР 1922, 1926 и 1960 гг., Основные начала уголовного законодательства СССР и союзных республик 1924 г., Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г.), международно-правовые нормы, действующее российское законодательство (Конституция РФ, Уголовный кодекс РФ, Кодекс РФ об административных правонарушениях и др.), а также нормативные правовые акты Республики Армения (Конституция РА, Уголовный кодекс РА и др.).
Эмпирической базой диссертации являются опубликованная судебная практика за 2002–2012 гг., результаты экспертных оценок 50 российских и 20 армянских ученых-юристов, имеющих ученую степень доктора или кандидата юридических наук, материалы 100 уголовных дел о преступлениях соответствующего вида, рассмотренных судами первой и второй инстанции РФ и РА, а также данные, полученные другими специалистами.
Научная новизна диссертации определяется тем, что она представляет собой одну из первых монографических работ, посвященных комплексному анализу вопросов сравнительно-правового исследования системы преступлений против порядка управления по уголовным законам Республики Армения и России, выполненная на основе положений международных правовых актов, Конституции РФ и Конституции РА, Уголовного кодекса РФ и Уголовного кодекса РА, иных нормативных правовых актов России и Армении, с учетом соответствующего исторического и зарубежного опыта.
Кроме того, в результате проведенного исследования:
– сформулировано понятие сравнительного правоведения (компаративистики) как метода уголовного права;
– дано общее понятие преступлений против порядка управления;
– разработана классификация рассматриваемых деяний;
– внесены предложения по совершенствованию уголовного законодательства России и Армении, разработаны рекомендации по его применению в судебной и следственной практике.
На защиту выносятся следующие научные положения, выводы и рекомендации:
1. Сравнительно-правовое (компаративистское) исследование как метод уголовного права представляет собой специальный гносеологический способ познания, в основе которого лежит операция сравнения норм и институтов, принадлежащих к одной либо нескольким правовым системам, в целях разрешения теоретических и практических проблем национального уголовного права частными приемами сближения, гармонизации, унификации и имплементации законодательства при сохранении национальных традиций.
2. Преступления против порядка управления можно определить как совершаемые частными лицами умышленные общественно опасные деяния, причиняющие вред или ставящие под угрозу причинения вреда общественным отношениям по реализации органами исполнительной власти и местного самоуправления своих функций.
При этом под государственным управлением следует понимать специальный вид государственной деятельности, заключающейся в информационном, организационном, регулятивном, охранительном воздействии субъектов управления на личностное, коллективное и общественное поведение, обеспеченном силой государственного принуждения и выражающемся в государственно-властных отношениях.
3. В качестве видового объекта преступлений против порядка управления государственное управление следует рассматривать как систему государственно-властных отношений с присущей им структурой и содержанием.
4. Системность законодательства о рассматриваемых преступлениях отражает уровень кодификации уголовно-правовых норм, устанавливающих противоправность и наказуемость общественно опасных деяний, посягающих на порядок управления, находящихся между собой в отношениях подобия и соподчиненности, а также в отношениях различия с иными деяниями, характеризуясь такими показателями, как согласованность, четкость и непротиворечивость.
Внешняя и внутренняя согласованность норм может выражаться в: а) наличии общих или повторяющихся терминов в их дефинициях; б) повторении типа диспозиций; в) конструкции состава преступления; г) наличии общих примечаний, регламентирующих отдельные положения, присущие нескольким преступлениям группы; д) стройности использования устойчивых сочетаний квалифицирующих и особо квалифицирующих признаков, ступенчатости их использования при построении соответствующих видов составов преступлений; е) установлении критериев определения оценочных признаков.
5. Основанием для классификации преступлений против порядка управления может выступать содержание последнего, соответствующее предмету государственной деятельности или характеру реализуемых функций. Исходя из этого рассматриваемые деяния подразделяются на:
1) преступления, посягающие на безопасность субъектов управления (ст. 317–320 УК РФ; ст. 316, 318 и 319 УК РА);
2) преступления, нарушающие миграционную политику и неприкосновенность государственной границы (ст. 322; 3221, 323 УК РФ; ст. 329, 330 УК РА);
3) преступления против официального документооборота (ст. 324–3271 УК РФ; 320, 323–326 УК РА);
4) преступления, посягающие на установленный порядок реализации гражданами прав и обязанностей в сфере обеспечения обороны и безопасности государства (ст. 328 УК РФ; 327, 328 УК РА);
5) преступления против символов и верховенства государственной власти (ст. 329, 330 УК РФ; ст. 317, 322, 331 УК РА).
6. В целях совершенствования законодательства о преступлениях против порядка управления предлагается:
1) дополнить УК РА нормой об ответственности за посягательство на представителя власти, изложив ее следующим образом:
«Статья 316. Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа
1. Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа, военнослужащего, а равно его близких в целях воспрепятствования законной деятельности указанных лиц по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности либо мести за такую деятельность, –
наказывается…».
В связи с этим действующую ст. 316 следует считать ст. 3161 УК РА.
Без данной нормы позиция законодателя представляется непоследовательной и незавершенной. Здоровье представителя власти охраняется специальной нормой, а жизнь – общей, предусмотренной п. 2 ч. 2 ст. 104 УК РА. Кроме того, в этом случае законодательство будет приведено в соответствие с мировой практикой, предусматривающей специальную охрану жизни представителей правоохранительных органов.
2) нормы, содержащиеся в ст. 316 УК РА, необходимо трансформировать с учетом ранее сделанных замечаний. Во-первых, исключить из нее указание на деяния, имеющие иную, чем насилие, сущность (сопротивление и принуждение); во-вторых, уточнить субъективную характеристику преступления; в-третьих, поскольку понятие представителя власти относится ко всем нормам УК РА, дать его в примечании к ст. 3161 УК РА.
Исходя из этого ст. 3161 УК РА можно представить в следующем виде:
«Статья 3161. Применение насилия в отношении представителя власти
1. Применение насилия, не опасного для жизни или здоровья, либо угроза применения насилия в отношении представителя власти или его близких в связи с исполнением им своих должностных обязанностей –
наказывается…
2. Применение насилия, опасного для жизни или здоровья, в отношении лиц, указанных в части первой настоящей статьи, совершенного по тем же мотивам или с той же целью, –
наказывается…
Примечание. В настоящем Кодексе представителем власти считается лицо, служащее в государственных органах и органах местного самоуправления, наделенное в установленном порядке распорядительными полномочиями в отношении лиц, не находящихся в его служебном подчинении»;
3) ответственность за сопротивление или принуждение представителя власти необходимо предусмотреть отдельной нормой, закрепив ее в ст. 3162 УК РА:
«Статья 3162. Сопротивление представителю власти или принуждение его к выполнению незаконных действий
1. Сопротивление представителю власти при исполнении им своих должностных обязанностей, совершенное с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья, или с угрозой применения такого насилия –
наказывается…
2. Принуждение представителя власти к выполнению заведомо незаконных действий, совершенное с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья, или с угрозой применения такого насилия –
наказывается…
3. Деяния, указанные в частях первой и второй настоящей статьи, совершенные с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, или с угрозой применения такого насилия –
наказываются…».
7. Примечание к ст. 322 УК РФ целесообразно дополнить указанием на ст. 3221 УК РФ.
В редакции ст. 3221 и 323 УК РФ необходимо учесть криминологическую характеристику деяний, в том числе относящуюся к отягчающим обстоятельствам, а также к обстоятельствам, исключающим преступность и наказуемость незаконного пересечения границы и организации незаконной миграции, изложив их следующим образом:
Статья 3221. Организация незаконной миграции
1. Организация незаконного пересечения Государственной границы Российской Федерации двумя и более иностранными гражданами или лицами без гражданства, их незаконного пребывания в Российской Федерации или незаконного транзитного проезда через территорию Российской Федерации либо руководство совершением таких действий, –
наказывается…
2. Те же деяния,
а) совершенные организованной группой;
б) повлекшие тяжкие последствия;
в) совершенные в целях совершения преступления на территории Российской Федерации, –
наказываются…
Статья 323. Противоправное изменение Государственной границы Российской Федерации
1…
2. Те же деяния,
а) совершенные путем взрыва, поджога или иным общеопасным способом;
б) повлекшие по неосторожности смерть человека или иные тяжкие последствия, –
наказываются…».
8. Аналогичным образом целесообразно изложить ст. 329 и 330 УК РА. При этом ст. 330 УК РА дать следующий заголовок: «Противоправное изменение Государственной границы Республики Армения».
9. В п. 2 ч. 2 ст. 327 УК РА способ, выражающийся в уклонении от прохождения срочной военной службы, тренировочных сборов или мобилизации «путем подделки документа», необоснованно ограничивает содержание нормы. Поэтому предлагается указанный способ отразить в законе словами «путем использования подложного документа».
10. Основной объект самоуправства следует определять как совокупность общественных отношений, обеспечивающих всеобщность распространения управленческой власти на физических лиц и организаций, независимо от их гражданства и формы собственности (соответственно), ее легитимность и авторитет; дополнительный объект – как отношения, обеспечивающие права и интересы граждан и организаций, а также общественные отношения, обеспечивающие телесную и психическую неприкосновенность личности (ч. 2 ст. 330 УК РФ).
Предлагается сформулировать норму об ответственности за самоуправство (ст. 330 УК РФ и ст. 322 УК РА) иначе, чем она изложена в уголовном законодательстве:
«Статья… Самоуправство
1. Самоуправство, то есть самовольное, вопреки установленному законом порядку и воле гражданина или организации, осуществление (личного, представляемого) действительного или предполагаемого права, если такими действиями причинен значительный ущерб или иной существенный вред, –
наказывается…
2. То же деяние, совершенное с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья, или с угрозой его применения, а равно повлекшее причинение крупного ущерба, –
наказывается…
3. То же деяние, совершенное с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, или с угрозой его применения, –
наказывается…».
Теоретическая и практическая значимость диссертации определяется тем, что она представляет собой одно из первых монографических работ, посвященных системному анализу вопросов сравнительно-правового исследования преступлений против порядка управления по уголовным законам Республики Армения и России. Выводы и рекомендации могут быть использованы при совершенствовании норм о преступлениях против порядка управления, а также учтены при внесении изменений и дополнений в положения иных норм УК РФ в части повышения системности и уровня юридической техники закрепления однородной группы преступлений.
Результаты проведенного исследования могут быть положены в основу дальнейших научных разработок проблем отдельных составов преступлений против порядка управления в РФ и РА.
Практическая значимость работы определяется изложенными в ней выводами, способствующими повышению эффективности применения законодательства о преступлениях против порядка управления. Отдельные положения исследования могут быть приняты во внимание при подготовке разъяснений Верховным Судом РФ и Верховным Судом РА, посвященных вопросам применения законодательства о соответствующих составах уголовно наказуемых деяний.
Материалы диссертационного исследования могут использоваться при составлении программ, учебных пособий, в процессе проведения учебных занятий по уголовному праву и спецкурсам по темам: «Актуальные проблемы уголовного права», «Теоретические основы квалификации преступлений» и др., при подготовке и переподготовке сотрудников правоохранительных органов и т.д.
Апробация результатов исследования. Работа подготовлена на кафедре уголовного права Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА), где проводилось ее обсуждение и рецензирование.
Основные теоретические положения работы, выводы и рекомендации опубликованы в монографии и научных статьях, представлены на международной научно-практической конференции «Уголовное право: стратегия развития в XXI веке» (МГЮА им. О.Е. Кутафина, январь 2012 г.).
Структура работы обусловлена объектом, предметом, целями и задачами исследования, состоит из введения, двух глав, включающих восемь параграфов, заключения, библиографического списка и приложений.
Содержание работы
Во введении обосновывается актуальность темы диссертации, определяется состояние научной разработанности проблемы, указываются цели и задачи исследования, раскрываются научная новизна, методологическая, правовая, теоретическая и эмпирическая основы работы, формулируются основные положения, выносимые на защиту, аргументируется теоретическое и практическое значение работы, приводятся сведения об апробации результатов проведенного исследования.
Первая глава «Преступления против порядка управления: вопросы теории и методологии» состоит из трех параграфов.
В первом параграфе «Сравнительное правоведение как метод уголовного права» аргументируется комплексный подход к пониманию компаративистики и признается наиболее перспективным придание ей статуса специальной научной теории, имеющей специфический предмет, методологию и историю становления. Сравнительное правоведение и его результаты отграничиваются от смежных понятий: изучения зарубежного права, зарубежного и международного опыта.
В диссертации анализируются различные правила, алгоритмы проведения компаративного анализа и обусловленные ими направления современной компаративистики (синхронное и диахронное, нормативное и функциональное сравнения). Наиболее значимым критерием в обеспечении результативности такого рода работ выступает сопоставимость объектов и использование частных приемов анализа (методы сближения, гармонизации, унификации, имплементации законодательства). Отмечается практическая значимость функционального сравнения широкого круга объектов, включающих анализ норм права, обстоятельств их разработки, функционирования и практики реализации. Функциональное сравнение объективно требует особых временных, организационных и базовых ресурсов, в связи с чем выступает скорее коллективным, чем единоличным исследованием. Однако любое компаративистское исследование, включая данную работу, должно стремиться к преодолению нормативных рамок и расширять объект познания.
Исследование свидетельствует, что правовые системы Армении и России можно отнести к общим типологическим группам исходя из ряда научных типологий. Они могут быть охарактеризованы как страны с христианским, постсоветским, евразийским, континентальным типами права, что указывает на совпадение ряда значительных объективных признаков (исторических, социальных, политических).
Согласно наиболее традиционному подходу право Армении и России входят в романо-германскую правовую семью. Как страны бывшего СССР они сохранили историческую преемственность законодательных основ и юридической техники, поэтому уголовное право государств имеет много общего, включая сходство уголовно-правовых проблем и единство тенденций их дальнейшего развития. Проблемы сохранения национальных правовых культур, выступающих основой функционирования правовой системы, в сочетании с необходимостью учета усиливающихся тенденций интеграции и взаимозависимости государств являются важнейшими факторами трансформации Армении и России как представителей постсоветских правовых систем.
Второй параграф «Понятие преступлений против порядка управления» посвящен определению места изучаемой группы преступлений в системе особенной части уголовного права и законодательства. В работе подчеркивается отсутствие единообразного определения преступлений против порядка управления и наличие связанных с этим трудностей в выявлении сущности, степени общественной опасности и отграничении от смежных деяний.
Не упрощается задача системного восприятия преступлений против порядка управления качеством их законодательного описания. Уголовные законы России и Республики Армения не имеют явных видовых признаков дефиниций, повторяющихся квалифицирующих признаков, свидетельствующих о единстве юридической техники.
Проведенный анализ истории развития законодательства о преступлениях против порядка управления, начиная с Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. до УК РСФСР 1960 г., позволяет отметить качественное изменение их признаков, обусловленных сменой государственно-политического строя. Приводятся взгляды российских и армянских криминалистов на признаки и общее понятие преступлений. Особое внимание уделяется видовому объекту данной группы деяний как ключевому фактору в обусловленности уголовно-правовой охраны, объяснении характера и степени общественной опасности.
Общее понятие преступлений против порядка управления – это мыслительная конструкция или совокупность объективных и субъективных признаков, воспроизводящая своеобразие и логическую структуру образования и развития преступлений против порядка управления.
Признаки объекта преступления вызывают наибольшие дискуссии в определении однородной группы преступлений, поэтому предлагается особое внимание в дефиниции уделить иным объективным и субъективным признакам. Отсюда преступления против порядка управления рассматриваются как совершаемые частными лицами умышленные общественно опасные деяния (зачастую в форме действий), причиняющие вред (ставящие под угрозу причинения вреда) общественным отношениям по реализации органами исполнительной власти и местного самоуправления своих функций.
В третьем параграфе «Классификация преступлений против порядка управления» рассматриваются вопросы методологии классификационных исследований и проблемы классификации преступлений в науке уголовного права. Анализируются такие понятия, как признаки, функции, правила классификации; основание, мереологический и таксономический виды деления; этапы и результат классификационной деятельности. Подчеркивается особая значимость соблюдения процедурных правил применяемой методологии и выполнения требований логической последовательности в обеспечении качества исследования.
Особое внимание уделяется анализу объекта преступления как основания последующей классификации преступлений против порядка управления. Исследуются концепции объекта преступления в рамках учения о его составе и подходы к определению объекта преступлений против порядка управления.
Основанием для классификации деяний против порядка управления предлагается избирать содержание видового объекта, соответствующее предмету государственной деятельности или качеству реализуемых функций. Сообразно этому в преступлениях против порядка управления выделяются:
– посягательства на безопасность субъектов управления (управляющих либо управляемых);
– преступления, нарушающие миграционную политику и неприкосновенность Государственной границы;
– преступления против официального документооборота (в социальной сфере либо в сфере производства и потребления товаров);
– преступления, посягающие на установленный порядок реализации гражданами прав и обязанностей в сфере (управления обеспечение обороны и безопасности государства);
– преступления против символов и верховенства государственной власти.
В диссертации также разграничиваются классификационный и системный методы познания преступлений против порядка управления. Развивается тезис о необходимости различать системность научного знания о преступлениях в сфере порядка управления как отдельного института уголовного права и системность совокупности норм о преступлениях против порядка управления как соответствующей главы уголовного закона. Системность научной доктрины в части знаний о преступлениях в сфере порядка управления выражается в стройности и логичной последовательности научной теории, ее соответствия общим институтам уголовного права, конституционно-правовой теории и международно-правовым принципам и нормам.
Признак системности права отражает уровень кодификации его отраслевого законодательства, а последнее проявляет аналогичное свойство в технических показателях согласованности, четкости и непротиворечивости.
Вторая глава «Преступления против порядка управления: общая характеристика» включает пять параграфов.
Первый параграф «Посягательства на безопасность субъектов государственного управления» посвящен анализу объективных и субъективных признаков составов преступлений, закрепленных ст. 317–320 УК РФ и ст. 316, 318, 319 УК РА.
Указанная группа норм охраняет общественные отношения, обеспечивающие жизнь, здоровье, честь и достоинство лиц, выполняющих функции по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности (сотрудников правоохранительного органа; военнослужащих; должностных лиц контролирующего органа; должностных лиц, наделенных распорядительными полномочиями в отношении лиц, не находящихся от них в служебной зависимости), а равно их близких.
Отнесение соответствующих составов к однородной группе преступлений обусловлено сочетанием основного и дополнительного объектов посягательства, наличием общих признаков потерпевшего, усеченной конструкцией объективной стороны, выражающейся действием, связью посягательства с исполнением потерпевшим своих должностных обязанностей, действиями виновного с прямым умыслом при реализации специальной цели.
При анализе признаков потерпевших от преступления особое внимание обращается на соотношение терминов «сотрудник правоохранительного органа», «представитель власти» и «должностное лицо» по законодательству Армении и России.
Исследование уголовно-правовых норм сравниваемых национальных правовых систем позволяет отметить значительные несовпадения в уголовно-правовой охране жизни субъекта управленческой деятельности при существенном сходстве в обеспечении чести и достоинства такого лица. При этом наиболее удачным признан законодательный опыт охраны жизни субъекта управленческой деятельности в России.
Делается вывод о качественном несоответствии порядку управления составов преступлений, предусмотренных ст. 321 УК РФ и ст. 319 УК РА, устанавливающих ответственность за дезорганизацию деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества. Последние предлагается относить к посягательствам на отношения, обеспечивающие реализацию правосудия, а именно исполнение приговора.
Во втором параграфе «Деяния, нарушающие миграционную политику и неприкосновенность государственной границы» рассматриваются вопросы уголовно-правовой охраны Государственной границы (ст. 322, 322, 323 УК РФ и ст. 329, 330 УК РА).
Делается вывод, что нелегальная миграция на основе документов международного и национального права может быть определена как криминальное и криминообразующее социальное явление, состоящее в массовом пересечении Государственной границы иностранными гражданами или лицами без гражданства исходя из социально-экономических, политико-правовых и национально-демографических факторов без соблюдения необходимых требований для законного въезда в принимающее государство.
Основной непосредственный объект рассматриваемой группы преступлений определяется как общественные отношения, обеспечивающие законодательно установленный порядок регулирования миграционных процессов, соблюдения установленного действующим законодательством порядка въезда и выезда граждан РФ, иностранных граждан и лиц без гражданства на территорию РФ, а также иным образом обеспечивающие неприкосновенность Государственной границы РФ.
Общие признаки данных составов преступлений проявляются в содержании непосредственного объекта посягательства и социально-политической обусловленности уголовно-правового запрета; наличии предмета преступления (надлежащий документ или разрешение на право въезда (выезда) на (с) территорию(ии) государства; пограничные знаки); бланкетном характере уголовно-правовых норм (для уяснения которых необходимо обращение к специальному законодательству в сфере регулирования миграционной политики и охраны Государственной границы); обстоятельством места совершения преступления; формальным составом преступления, объективная сторона которого выражается в альтернативно совершаемых действиях. Субъективная сторона деяний характеризуется виной в виде прямого умысла (специальная цель выступает либо конструктивным признаком основного состава, либо квалифицирующим признаком).
Особое внимание уделяется недостаткам техники регламентации норм, обеспечивающих безопасность Государственной границы. Отмечается отсутствие последовательного подхода к установлению специального основания освобождения от уголовной ответственности за незаконное пересечение Государственной границы и незаконную миграцию. Недостаточно четко формулируются ст. 322 и 322 УК РФ (выступающие общей и специальной нормой соответственно), что не способствует логической связи между рассматриваемыми деяниями, их разграничению и отграничению от административных правонарушений.
Исследование показало, что по российскому и армянскому законодательству слабо разработанными являются квалифицированные составы, обеспечивающие безопасность Государственной границы. На практике в ряде случаев требуется дополнительная квалификация по общим нормам, закрепляющим более опасное преступление, что является недопустимым, поскольку приводит к дублированию уголовно-правовых последствий совершения одного преступления.
Третий параграф «Преступления, нарушающие официальный документооборот» посвящен изучению уголовно-правовой охраны порядка изготовления и использования официальных документов, удостоверений, штампов, печатей, бланков, акцизных марок и знаков соответствия. К общественно опасным деяниям, нарушающим данный порядок, относятся преступления, предусмотренные ст. 324–327 УК РФ и ст. 320, 323–326 УК РА.
Сходство рассматриваемых норм проявляется во многих элементах состава: содержании непосредственного объекта посягательства и социально-политической обусловленности уголовно-правового запрета; обязательном наличии предмета преступления; формальном составе (за исключением хищений), умышленной форме вины.
Диссертант приходит к выводу, что непосредственным объектом группы преступлений против официального документооборота выступают общественные отношения, направленные на охрану нормальной деятельности управленческого аппарата, должный порядок создания и использования документов и специальных знаков.
Учитывая замечания криминалистов по общественной опасности соответствующих преступлений, можно заметить, что посягая на установленный (официальный) порядок документооборота, виновный также причиняет вред общественным отношениям, специфика которых обусловлена качеством документа. Документы по смыслу данной главы не только обеспечивают информационные или организационные интересы порядка управления, но и иные общественные отношения, не поставленные под уголовно-правовую охрану нормами, входящими в другие главы УК РФ и УК РА.
Под официальным документом предлагается понимать носитель информации, имеющий юридическое значение, соответствующий установленным требованиям к содержанию, форме, порядку составления и исходящий от государственных органов или должностных лиц (составленный, подписанный либо заверенный ими).
Практическое применение норм, закрепляющих составы рассматриваемой группы преступлений, является затруднительным. Это связано с отсутствием четкого и последовательного подхода к систематизации деяний и проявляется в наличии множества критериев дифференциации ответственности и конструирования статей, непоследовательном размещении общих и специальных составов преступлений по признакам предмета и объективной стороны.
В четвертом параграфе «Деяния, посягающие на установленный порядок реализации гражданами прав и обязанностей в сфере управления» анализируются объективные и субъективные признаки составов преступлений, предусмотренных ст. 328 УК РФ и ст. 327, 328 УК РА.
По уголовному закону РФ в соответствующую группу деяний помещена только ст. 328 УК РФ, содержащая описание двух альтернативных составов преступлений (ч. 1 и ч. 2).
Состав преступления, предусмотренного ст. 3301 УК РФ, несмотря на сходную формулировку наименования, по мнению диссертанта, не соответствует порядку управления как видовому объекту посягательства. Состав злостного уклонения от исполнения обязанностей, определенных законодательством РФ о некоммерческих организациях, выполняющих функции иностранного агента, не согласуется с основными признаками преступлений против порядка управления как по содержанию, так и по технике закрепления. Во-первых, норма излишне конкретизирована подробной ссылкой на специальное законодательство, регулирующее отношения по созданию некоммерческих организаций. Во-вторых, не раскрыт объективный признак деяния – злостность уклонения, от существа которого деяние может приобретать различное значение, указывающее на общность с преступлениями против правосудия либо преступления в сфере экономической деятельности.
Сложившаяся ситуация не позволяет выделить общие признаки рассматриваемой группы уголовно-правовых норм. Однако общие признаки преступлений против порядка управления в целом полностью присущи и рассматриваемым составам преступлений, предусмотренным ст. 328 УК РФ: бланкетный характер диспозиции, формальный по конструкции состав, прямой умысел.
Сравнительное исследование законодательств России и Армении не позволяет выделить тенденции развития этой группы деяний, поскольку армянский законодатель, исходя из исторической обусловленности, расширил перечень преступлений против комплектации вооруженных сил и обороноспособности. Однако сравнительно-правовой анализ может быть использован в части регламентации квалифицированных видов составов преступлений, предусмотренных ст. 328 УК РФ.
Пятый параграф «Преступления против символов и верховенства государственной власти» посвящен общей характеристике составов преступлений ст. 329, 330 УК РФ и ст. 317, 322, 331 УК РА.
Основным непосредственным объектом данной группы деяний выступают общественные отношения, обеспечивающие уважительное отношение к символам, олицетворяющим суверенитет государственной власти, ее легитимность и авторитет. Деяния характеризуются активной формой выражения объективной стороны, виной в виде прямого умысла при реализации пренебрежительного, неуважительного или даже кощунственного отношения к государственной власти.
Основные проблемы практического применения соответствующих норм связаны с отсутствием четкости в формулировании признаков деяния, в частности, в закреплении неполного перечня предметов уголовно-правовой охраны (ст. 329 УК РФ), использовании назывной диспозиции (ст. 329 УК РФ), неоднозначной терминологии «оспариваемость», «существенный вред» (ст. 330 УК РФ). По законодательствам России и Армении данной группе преступлений, как и для ранее рассмотренных видов преступлений против порядка управления, характерно игнорирование принципа ступенчатости уголовно-правовых норм, выраженное закреплением составов различной степени общественной опасности.
Предлагаются уточнения формулировок спорной терминологии либо разъяснения по ее практическому применению. Обобщение научно-практического опыта Армении и России позволили также предложить рекомендации по совершенствованию норм ст. 330 УК РФ и 322 УК РА.
В заключении излагаются основные результаты проведенного диссертационного исследования и формулируются предложения по совершенствованию законодательства о наказании и иных мерах уголовно-правового характера, а также практики его применения.
В приложении даны анкета и обобщенные результаты экспертной оценки норм о преступлениях против порядка управления УК РА и УК РФ.
По теме диссертации опубликованы следующие работы:
I. В изданиях, рекомендованных ВАК
1. Егиазарян, Н.А. Сравнительное правоведение: тенденции и перспективы / Н.А. Егиазарян // Актуальные проблемы российского права. 2011. № 3 (20) – 0,75 п.л.
II. В других изданиях
2. Егиазарян, Н.А. Классификация преступлений против порядка управления в уголовном праве России и Армении (критический анализ) / Н.А. Егиазарян // Право: теория и практика 2010. № 4–5. – 0,5 п.л.
3. Егиазарян, Н.А. Методологические основы общей характеристики преступлений против порядка управления по уголовным кодексам Республики Армения и России / Н.А. Егиазарян // Уголовное право: стратегия развития в ХХI веке: Материалы Восьмой Международной научно-практической конференции. 27–28 января 2011. М., 2011. – 0,2 п.л.
4. Егиазарян, Н.А. Преступления против порядка управления в уголовном праве Армении и России (вопросы теории и методологии сравнительно-правового исследования) / Н.А. Егиазарян / М.: КОНТРАКТ, 2013. – 10,5 п.л.
