Проблемы ответственности за неоконченную преступную деятельность по уголовному законодательству республики армения
На правах рукописи
Тадевосян Лилит Зелимовна
ПРОБЛЕМЫ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА НЕОКОНЧЕННУЮ
ПРЕСТУПНУЮ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ПО УГОЛОВНОМУ
ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВУ РЕСПУБЛИКИ АРМЕНИЯ
Специальность: 12.00.08 – уголовное право и криминология;
уголовно-исполнительное право
Автореферат
диссертации на соискание ученой степени
доктора юридических наук
Москва – 2010
Работа выполнена на кафедре уголовного права ФГОУ ВПО «Московский университет Министерства внутренних дел Российской Федерации».
| Официальные оппоненты - | доктор юридических наук, профессор Красиков Юрий Алексеевич доктор юридических наук, профессор Бобраков Игорь Александрович Заслуженный юрист Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор Базаров Рустам Ахтамович |
| Ведущая организация - | ФГОУ ВПО «Российский университет дружбы народов» |
Защита состоится «28» апреля 2010 г. в 14.00 час. на заседании совета по защите докторских и кандидатских диссертаций Д 203.019.03 при ФГОУ ВПО «Московский университет Министерства внутренних дел Российской Федерации» (147997, Москва, ул. Академика Волгина, д. 12).
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ФГОУ ВПО «Московский университет Министерства внутренних дел Российской Федерации»
Автореферат разослан «27» января 2010 г.
Ученый секретарь
диссертационного совета
кандидат юридических наук, доцент А.А. Шишков
I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы исследования. Коренные преобразования в армянском обществе породили в современных условиях множество противоречивых процессов в социально-экономической, политической, национально-государственной и правовой сферах. Первостепенное значение приобретают сегодня задачи становления правового государства, укрепления законности и правопорядка, гарантии и защиты конституционных прав и свобод граждан, взаимной ответственности личности и государства.
Новые общественные отношения, существенное преобразование экономической системы страны и состояние преступности поставили перед высшим законодательным органом Республики Армения задачу принятия нового Уголовного кодекса, который больше бы соответствовал условиям социально-экономической жизни общества.
Введенный в действие с 1-го августа 2003 г. новый Уголовный кодекс Республики Армения[1] содержит отдельную главу о неоконченных преступлениях. Законодатель отказался от понятия стадий предварительной преступной деятельности, закрепив в 6-й главе, озаглавленной «Оконченное и неоконченное преступления», понятие оконченного и виды неоконченного преступления. Отказавшись от понятия стадий преступления и закрепив в кодексе виды неоконченного преступления, законодатель ставит основное ударение на время окончания преступления.
Отсутствие систематизированного исследования уголовно-правового института неоконченного преступления создает после принятия нового Уголовного кодекса РА определенные сложности для правоприменительной деятельности.
Важность закрепленных в Уголовном кодексе многочисленных инноваций вызывает настоятельную необходимость изучения этой проблемы.
Устанавливая уголовно-правовые запреты, законодатель стремится не только установить соответствующие меры и сроки наказания для совершивших преступления лиц, но и предотвращает совершение общественно опасных деяний.
Для решения задач пресечения преступлений большое значение имеет институт добровольного отказа от преступления. Таким образом законодатель поощряет своевременный добровольный отказ лица от совершения преступления, тем самым предотвращая наступление вредных последствий как для человека, так и для государства и общества.
Институт добровольного отказа от преступления нашел довольно широкое законодательное закрепление в новом Уголовном кодекса РА, что, однако, не положило конец всем связанным с ним спорным ситуациям. На практике допускаются множество ошибок, когда к уголовной ответственности за неоконченные преступления привлекаются лица, добровольно отказавшиеся от доведения преступления до конца.
Вопросы, связанные с неоконченными преступлениями и их отдельными видами, с институтами добровольного отказа и деятельного раскаяния – одни из самых ключевых проблем уголовного права и судебной практики.
Реализация задач уголовного законодательства предполагает четкое определение круга преступных деяний, применение наказания только в отношении лиц, виновных в совершении преступлений, и назначение наказаний исходя только из характера и степени осуществления преступного умысла. Решение этих задач требует всестороннего изучения и анализа множества спорных вопросов, связанных с институтами неоконченной преступной деятельности и ее отдельными видами – приготовления к преступлению и покушения.
В современной юридической литературе все еще существуют противоречивые точки зрения по вопросам сущности неоконченной преступной деятельности, особенностей ее отдельных видов.
Часть теоретиков рассматривает приготовление к преступлению и покушение на преступление в качестве отдельных стадий совершения преступления или развития преступной деятельности, другие считают приготовление к преступлению и покушение видами неоконченного преступления, третьи отождествляют понятия «стадии преступления» и «виды неоконченного преступления». Эти противоречивые точки зрения относительно неоконченной преступной деятельности находят свое отражение в судебной практике – в ее качественной неоднородности. Все это вызывает необходимость в дальнейших исследованиях сущности неоконченного преступления, его отдельных видов и особенностей, а также практики применения соответствующих норм.
Несовершенство правового регулирования создают возможность трактовать связанные с неоконченными преступлениями отдельные нормы по усмотрению участников уголовно-правовых отношений, что создает благоприятную почву для многочисленных нарушений этих норм и судебных ошибок.
На практике зачастую возникают трудности не только при доказывании наличия приготовления к преступлению или покушения, но и при определении вида неоконченного преступления. Недостаточно лишь давать уголовно-правовую оценку совершенному лицом деянию – нужно также обосновать достоверность этой оценки и остальным участникам уголовно-процессуальных отношений.
Вышесказанное свидетельствует об актуальности возникшей проблемы, ее теоретическом и практическом значении, что и обусловило выбор исследуемой темы.
Объектом диссертационного исследования являются институты неоконченного преступления, добровольного отказа от совершения преступления, деятельного раскаяния и назначения наказания за неоконченные преступления.
Предмет исследования включает следующие теоретические и практические вопросы:
- нормы действующего уголовного законодательства, устанавливающие ответственность и наказание за неоконченную преступную деятельность и регулирующие институты добровольного отказа от преступной деятельности и деятельного раскаяния;
- исследования, проведенные отечественными и зарубежными учеными;
- зарубежный законодательный опыт относительно проблем неоконченных преступлений;
- судебная практика;
- комплекс проблем возникающих в ходе расследования дел о неоконченных преступлениях.
Цель и задачи исследования. Целью исследования является установление правовой сущности и особенностей неоконченных преступлений и выработка на основе всестороннего исследования института неоконченных преступлений и сравнительного анализа соответствующих норм зарубежного законодательства новой концепции «неоконченной преступной деятельности», формулирование предложений по совершенствованию уголовного законодательства и практики его применения.
Для достижения указанной цели автор поставил перед собой следующие задачи:
- изучить преобладающие в теории уголовного права уголовно-правовые учения о неоконченной преступной деятельности, добровольном отказе от преступления и деятельном раскаянии, и дать их оценку с современных позиций;
- выявить на стадии реформирования уголовного законодательства закономерности развития норм, касающихся приготовления к преступлению, покушения, добровольного отказа от преступления и деятельного раскаяния;
- предложить авторский вариант понятий института и категорий неоконченного преступления и его отдельных видов;
- проанализировать нормы, устанавливающие уголовную ответственность за неоконченную преступную деятельность, а также нормы, поощряющие добровольный отказ от совершения преступления и деятельное раскаяние;
- сопоставить имеющиеся в современной уголовно-правовой теории научные подходы, касающиеся институтов приготовления к преступлению, покушения, добровольного отказа от преступления и деятельного раскаяния;
- выявить особенности института добровольного отказа от совершения преступления при соучастии;
- раскрыть те особенности добровольного отказа от совершения преступления, которые позволяют выделить его в качестве отдельного института уголовного права, и установить его правовой характер;
- установить особенности добровольного отказа от преступления при соучастии исходя из вида соучастника и формы соучастия;
- установить правовую сущность приготовления к преступлению, покушения на преступление, добровольного отказа от преступления и деятельного раскаяния, а также выявить связанные с ними теоретические вопросы;
- обстоятельно исследовать наиболее часто встречающиеся в ходе практического применения уголовно-правовых норм относительно неоконченных преступлений ошибки и упущения, при расследовании этого рода преступлений;
- выработать предложения по совершенствованию законодательных формулировок, касающихся рассматриваемых институтов;
- научно обосновать предложения по дальнейшему развитию норм Уголовного кодекса Республики Армения, регулирующих институты приготовления к преступлению, покушения, добровольного отказа от преступления и деятельного раскаяния.
Степень научной разработанности темы. При разработке теоретических положений и практических предложений, а также реализации концепции исследования автор руководствовалась теоретическими положениями, содержащимися в трудах Р. З. Авакяна, Г.А. Аванесова, С. С. Аветисяна, Х. Д. Аликперова, М. М. Бабаева, Е. В. Благова, И.А.Бобракова, С.Е. Вицина, Б. В. Волженкина, Р. Р. Галиакбарова, Л. Д. Гаухмана, А. А. Герцензона, М. В. Григоряна, Г.Б.Даниеляна, Н.Д.Дурманова, А.В. Ендольцевой, А.Э. Жалинского, В.И. Жулева, Б.В. Здравомыслова, В.Д. Иванова, Н.Г. Кадникова, Г.С. Казиняна, В.Ф. Караулова, И.И. Карпеца, В.Е. Квашиса, С.И. Кириллова, А. П. Козлова, А.С.Комиссарова, Ю.А.Красикова, Л. Л. Кругликова, В. Н. Кудрявцева, Н. Ф. Кузнецовой, В. И. Курляндского, С.Я.Лебедева, Н. В. Лясса, Н. Магакяна, И.М.Мацкевича, Г. В. Назаренко, А. В. Наумова, А.Г.Овсепяна, К.А. Панько, А. А. Пионтковского, Э.Ф. Побегайло, М. П. Редина, Г.Г. Сафаряна, А.Б. Сахарова, В. В. Сверчкова, А.И. Ситниковой, О.М. Степаняна, Н.С. Таганцева, З.А. Тадевосяна, А.А. Тамазяна, А.А. Тер-Акопова, И.С. Тишкевича, А. Т. Товмасяна, А.Н. Трайнина, В.Н. Фадеева, А.М. Хачатуряна, Т.В. Церетели, М. Д. Шаргородского, С.П. Щерба и других ученых.
Кроме того, при рассмотрении связанных с предметом исследования вопросов широко использовались труды из области философии, психологии, этики, лингвистики.
Методологическая основа исследования. В ходе своей работы автор руководствовалась в основном диалектическим и сравнительно-правовым методами познания. Использовались также иные частные методы научного исследования, в том числе логический, системно-структурный, формально-юридический, метод теоретического анализа, а также другие методы, диктуемые особенностями характера объекта и предмета исследования.
Применение сравнительно-правового анализа в процессе исследования института неоконченного преступления на различных этапах развития отечественного и зарубежного законодательства позволило выявить те положительные тенденции, которые могут быть применены в процессе реформирования отечественного законодательства. Применение этого метода дает возможность выявить также положительные особенности института добровольного отказа от преступления. Анализ теоретических положений и практического материала позволил сформулировать авторские предложения и выводы по институту добровольного отказа от преступления и деятельного раскаяния.
Анализ монографий отдельных авторов, а также судебной практики дал автору возможность не только сделать теоретические выводы, но и представить практические предложения по внесению определенных и конкретных изменений в Уголовный кодекс Республики Армения.
Эмпирическую базу исследования составляет правоприменительная практика судов общей юрисдикции, Апелляционного уголовного суда и Кассационного суда Республики Армения, опубликованная судебная практика Верховных Судов РСФСР, Российской Федерации и Кассационного суда Республики Армения, аналитические отчеты прокуратуры РА, судов, статистические сведения, обзоры судебной практики в части, касающейся неоконченных преступлений.
Автором было изучено 586 уголовных дел, рассмотренных судами общей юрисдикции 7 областей РА, а также районными судами и Апелляционным уголовным судом РА за период от 2001 по 2008 г. Для сравнения было изучено 117 уголовных дел в архивах федеральных судов города Санкт - Петербурга и Ленинградской области.
Автором был произведен опрос 216 работников органов предварительного следствия и прокуратуры, проходящих курсы повышения квалификации в Научно-учебном центре прокуратуры (государственная некоммерческая организация «Школа прокуратуры») Республики Армения в 2005-2007 гг., 26 научных сотрудников указанного центра, 49 преподавателей высших учебных заведений, 39 судей Апелляционного уголовного суда и судов общей юрисдикции РА, а также 53 адвокатов, по вопросам квалификации, особенностей доказывания дел о неоконченных преступлениях, а также сложностей, возникающих при практическом применении норм о неоконченных преступлениях, добровольном отказе от преступления и деятельном раскаянии.
Для сравнения автором был произведен опрос 73 следователей органов внутренних дел, обучавшихся на факультете переподготовки и повышения квалификации Московского университета МВД России в 2006-2007 гг.
Указанная исследовательская база обеспечила репрезентативность статистически достоверной выборки и расширила границы возможного применения теоретических и практических рекомендаций, предложенных автором.
При проведении исследований использован одиннадцатилетний опыт работы диссертанта в органах прокуратуры Республики Армения на должностях следователя и прокурора.
Исследование, проведенное автором, координировалось с кафедрами уголовного права и криминологии Ереванского государственного университета, Института философии, социологии и права Национальной академии наук Республики Армения, Российско-Армянского (Славянского) университета, кафедрой уголовного права, криминологии и уголовно-исполнительного права Научно-учебного центра прокуратуры Республики Армения, а также с Кассационным судом Республики Армения, Апелляционным уголовным судом Республики Армения и Генеральной прокуратурой Республики Армения.
Достоверность и обоснованность результатов исследования обеспечивается эмпирической основой, включающей данные, полученные в ходе изучения уголовных дел за период от 2001 по 2008 г. и статистических данных за период от 1998 по 2008 г.
Научная новизна исследования заключается в следующем:
- впервые после принятия Уголовного кодекса Республики Армения на основе результатов рассмотрения всего комплекса уголовно-правовых проблем, связанных с применением норм о неоконченной преступной деятельности, проведено комплексное и целостное исследование особенностей институтов оконченного и неоконченного преступлений, добровольного отказа от преступления и деятельного раскаяния;
- выявлены пробелы и недостатки норм уголовного законодательства о неоконченных преступлениях, добровольном отказе от преступления и деятельном раскаянии, в связи с чем представлены предложения;
- обоснованы предложения об уточнении квалификации неоконченной преступной деятельности и учете при назначении наказания за неоконченные преступления принципа индивидуализации наказания;
- проведен сравнительный анализ норм уголовных кодексов Республики Армении, стран СНГ и ряда зарубежных стран, касающихся институтов неоконченного преступления, добровольного отказа от преступления и деятельного раскаяния.
На защиту выносятся следующие положения и выводы диссертационного исследования:
1. Эффективность уголовной политики - государственной политики борьбы с преступностью зависит главным образом от того, на какой стадии будет выявлена и пресечена преступная деятельность, и чем раньше правоохранительным органам становится известно о преступлениях, чем быстрее и адекватней их реакция, направленная на предотвращение преступлений, тем меньше вреда наносится в результате преступной деятельности интересам государства, общества и отдельных граждан.
Анализ статистики показывает, что в условиях определенного снижения уровня преступности на территории Республики Армения, особенно за последние пять лет, намечается постоянный рост покушений на преступления (в 2003 году было зарегистрировано 304 покушений на преступления, в 2008 году - 400).
В определенной степени налицо иная картина относительно приготовлений к преступлениям. Так, если в 1998 году на территории РА было зарегистрировано 33 приготовлений на преступления, то в 2001 году подобных преступлений вообще не было зарегистрировано, а что самое интересное, после принятия Уголовного кодекса Республики Армения в 2003 году и отказа законодателем от наказуемости приготовления ко всем видам преступления, общая картина относительно приготовления на преступления на общем фоне преступности существенных изменений не претерпела.
Вне всякого сомнения, что выше указанное не отражает истинного состояния преступности в стране и количества совершаемых на территории Республики Армения приготовлений на преступления.
Подобная картина не связана также с существенно новым подходом законодателя, отказавшегося от принципа общей наказуемости приготовлений к преступлениям, поскольку аналогичная картина на лицо и до принятия в 2003 году нового УК РА. Следовательно данная ситуация может свидетельствовать лишь о недееспособности и несостоятельности уголовного законодательства в деле борьбы с приготовлениями на преступления.
Вред, наносимый охраняемым законом интересам, будет сведен к минимуму, если станет возможным пресечь его еще на стадии формирования преступного умысла, однако поскольку на эту форму сознания оказывается возможным отреагировать лишь после его выявления, то однозначно следует утверждать, что основная деятельность правоохранительных органов, направленная на пресечение преступлений, должна быть сосредоточена на первоначальной преступной деятельности.
2. Введенный в действие с 1-го августа 2003 г. новый Уголовный кодекс РА содержит отдельную главу о неоконченных преступлениях.
Отказавшись от понятия стадий преступления и закрепив в кодексе виды неоконченного преступления, законодатель делает основное ударение на время окончания преступления. Стадии совершения преступления не могут рассматриваться как фундамент, на которых базируется рассматриваемое уголовно-правовое явление, поскольку далеко не все преступления развиваются по схеме «приготовление к преступлению - покушение - оконченное преступление».
Приготовление к преступлению и покушение на преступление, в свою очередь, представляют собой виды прерванной преступной деятельности и как таковые, не могут являться стадиями преступления. Кроме того, законодатель не использует понятия «стадии преступления» и не дает их определения. Следовательно, нет и каких-либо «законных» оснований рассматривать неоконченные преступления – приготовление к преступлению и покушение – как стадии преступления. Кроме того, несмотря на то, что любое преступление проходит определенные стадии, вовсе не обязательно, чтобы в каждом преступлении одновременно имели место все стадии.
3. Чтобы избежать возможных ошибок при применении на практике уголовно-правовых норм, регулирующих институт неоконченного преступления, необходимо в каждом случае учитывать степень осуществления субъектом преступного замысла (для отграничения преступного намерения от покушения), наличие прямого умысла, наличие цели, которой лицо стремится достичь путем неправомерного поведения, отсутствие обстоятельства добровольного прекращения преступной деятельности и, что самое главное, в каждом конкретном случае необходимо оценивать признаки, характеризующие объективную и субъективную стороны деяния, во всей их совокупности.
4. По сравнению с покушением на преступление и оконченным преступлением приготовление к преступлению имеет ряд характерных объективных и субъективных особенностей.
Во-первых, при приготовлении к преступлению еще отсутствует непосредственное воздействие на объект задуманного преступления. Кроме того, подготовительные действия, направленные на совершение преступления, составляют объективную сторону приготовления к преступлению, тогда как в объективную сторону подготавливаемого преступления они не входят, то есть приготовление к преступлению характеризуется самостоятельной, только ему присущей объективной стороной.
С объективной стороны приготовление к преступлению, по нашему мнению, может проявиться только в форме активных действий, так как законодатель, включая в определение приготовления к преступлению также создание иных условий для совершения умышленного преступления, имел в виду именно определенную активную деятельность субъекта в этом направлении. Если даже субъект готовится к совершению преступления, с объективной стороны проявляющегося в форме бездействия, то направленная на это подготовительная деятельность субъекта все равно может быть осуществлена только при его активном поведении (например, приобретение фальшивых документов с целью избежать очередного призыва на срочную воинскую службу и т. д.).
5. Важное практическое значение имеет дифференциация покушений на оконченные и неоконченные - как для его отграничения от добровольного отказа от преступления, так и для определения характера и общественной опасности деяния, что необходимо при назначении судом наказания, и что самое главное – для индивидуализации наказания.
Установление факта оконченного или неоконченного покушения необходимо также при решении вопроса о признании добровольного отказа от преступления правомерным.
6. Дифференциация приготовления к преступлению и покушения на преступление имеет важное практическое значение особенно при назначении наказания за неоконченные преступления, поскольку индивидуализация уголовной ответственности и наказания базируется на реальном учете всех конкретных обстоятельств дела, свидетельствующих о степени подготовленности преступления и осуществлении преступного намерения.
7. На наш взгляд, добровольный отказ от преступления является самостоятельным институтом Общей части уголовного права, тесно связанным с институтами неоконченного преступления и соучастия и регулирующим комплекс тех общественных отношений, которые не входят в содержание других правовых институтов уголовного права. Задача данного института полностью поглощается задачей всей отрасли уголовного права – предотвращением совершения преступлений. В деле предотвращения преступлений институт добровольного отказа дает возможность достичь более эффективной цели – защитить находящийся под уголовно-правовой охраной объект, которому угрожает непосредственная опасность причинения вреда.
Добровольный отказ от совершения преступления возможен только на стадии приготовления к преступлению и неоконченного покушения, когда лицом еще не полностью выполнены все действия, необходимые для наступления преступного результата.
8. Необходимо четко различать добровольный отказ от неоконченного преступления.
В случае добровольного отказа от совершения преступления лицо прерывает свои действия (бездействие) по собственной воле, а в случаях неоконченных преступлений это происходит в силу не зависящих от его воли обстоятельств.
Включение этих двух противоречащих друг другу институтов в общую главу уголовного кодекса неоправданно и не вытекает из их правовой сущности. Необходимо предусмотреть в уголовном кодексе Республики Армения отдельную главу, посвященную добровольному отказу от преступления, либо включить данный институт в главу 11 «Освобождение от уголовной ответственности» раздела 4 УК РА поскольку, по нашему мнению, при добровольном отказе от преступления ни в коей мере не отсутствует общественно опасный характер поведения лица и уже совершенных им действий. Тем не менее, позитивное поведение субъекта, задумавшего преступление и добровольно отказавшегося от его совершения, говорит о нецелесообразности привлечения его к уголовной ответственности.
9. Добровольный отказ от преступления при соучастии носит сугубо индивидуальный характер. От уголовной ответственности освобождаются не все соучастники, а лишь те, которые своими действиями или бездействием по собственной воле не допустили совершения преступления.
Добровольный отказ соучастников выражается в активных действиях по предотвращению доведения преступления до конца исполнителем. Это значит, что, в отличие от исполнителя, добровольный и окончательный отказ организатора, подстрекателя и пособника от совершения преступления может быть осуществлен только в форме активных действий, тогда как для констатации добровольного отказа исполнителя последнему достаточно воздержаться от доведения преступления до конца – пусть даже путем пассивного поведения.
Указания в теории уголовного права на то, что действия исполнителя при добровольном отказе от преступления оцениваются так же, как в случае добровольного отказа индивидуально совершающего преступление лица, недостаточно. Необходима также соответствующая правовая основа, на которую можно будет опираться в практике правоприменения и которое облегчит реализацию положений о добровольном отказе исполнителя от преступления.
Организатор, подстрекатель или пособник могут добровольно отказаться от преступления только в тех случаях, когда их действия совершаются до осуществления преступного намерения исполнителем, или в момент непосредственного осуществления умысла, тогда как исполнитель может отказаться в любой момент, как при приготовлении к преступлению, так и при неоконченном покушении.
Ответственность организатора, подстрекателя и пособника зависит от того, сумеют ли они предотвратить завершение преступления исполнителем. Если исполнитель отказался от доведения преступления до конца под воздействием организатора, подстрекателя или пособника, то их действия будут рассматриваться как добровольный отказ, а сами они будут освобождены от уголовной ответственности. Если же организатору, подстрекателю или пособнику не удастся предотвратить доведение преступления исполнителем до конца, то предпринятые ими меры по предотвращению преступления могут быть учтены при назначении им наказания как обстоятельства, смягчающие ответственность и наказание.
10. Четыре наиболее важных и основных признака, которыми уголовно-правовой институт добровольного отказа от преступления отличается от других смежных институтов – неоконченного преступления и деятельного раскаяния, являются:
1) отказ от преступной деятельности по собственной воле лица;
2) осознание лицом возможности доведения преступления до конца;
3) окончательное и действительное прекращение преступной деятельности;
4) своевременное прекращение преступной деятельности.
11. Позитивное (положительное, правомерное) поведение лица после совершения им преступления, рассматриваемое ст. 72 УК РА как основание для освобождения его от уголовной ответственности, свидетельствует о нецелесообразности привлечения его к уголовной ответственности. Следовательно, при освобождении лица от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием акцент должен ставиться не на субъективные (действительно ли субъект искренне раскаивается в содеянном или по каким мотивам и из каких соображений или побуждений проявляет позитивное поведение), а на объективные критерии (постпреступное поведение лица), в противном случае институт деятельного раскаяния либо вообще перестанет существовать, либо примет чисто формальный характер.
Освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием установленное ст. 72 УК РА, носит не обязательный, а вероятный, факультативный характер. В соответствующих же статьях Особенной части Уголовного кодекса закреплено, что лицо, выполнившее указанные в них действия, освобождается от уголовной ответственности.
Термин «освобождается» в данном случае объективно воспринимается подавляющим большинством правоприменителей как требование, имеющее обязательный характер. Из этого следует, что «специальные» нормы Особенной части Уголовного кодекса РА, касающиеся освобождения от уголовной ответственности, носят императивный характер, тогда как ст. 72 Общей части - диспозитивный.
Для констатации факта деятельного раскаяния совершившего преступление лица необходима не вся совокупность перечисленных в законе действий, а совокупность лишь тех доказательств, которые свидетельствуют о том, что после совершения преступления субъект раскаивается в содеянном, что подтверждается его положительным (позитивным) поведением после совершения преступления.
Освобождая субъекта от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием, необходимо проявлять строго индивидуальный подход, и учитывать весь комплекс посткриминального поведения лица, все конкретные обстоятельства.
Спорным является подход армянского законодателя, в соответствии с которым в случае деятельного раскаяния от уголовной ответственности могут быть освобождены лица, совершившие преступления как небольшой, так и средней тяжести. Законодатель не учел широкую распространенность такого рода преступлений, а также проигнорировал важность защиты прав лиц, пострадавших от преступлений. При подобном чрезмерном либерализме теряет смысл и превращается в формальность одна из главных целей наказания – восстановление социальной справедливости.
Столь развернутое толкование института деятельного раскаяния может послужить поводом для многочисленных злоупотреблений со стороны правоохранительных органов и привести к массовым случаям необоснованного освобождения от уголовной ответственности, что приведет к формированию в обществе ложного представления о том, что, проявив после совершения преступления определенное позитивное поведение, можно обойти закон, избежать ответственности и остаться безнаказанным.
12. Определяя характер и степень тяжести преступления, суды должны учитывать то, каким способом оно совершено, какой степени развития оно достигло и на какой стадии осуществления преступного намерения оно было прервано (на стадии приготовления, покушения или оконченного преступления). Должны учитываться также субъективное отношение лица к совершенному деянию и его общественно опасным последствиям, то есть форма вины, мотивы и цель преступления. При назначении наказания суды должны учитывать как юридическое, так и психологическое содержание вышеуказанных обстоятельств.
Отсутствие реального вреда или причинение меньшего вреда должно отражаться на степени тех ограничений и лишений, которое лицо несет за свое деяние, однако для реализации целей наказания необходимо в первую очередь учитывать не размер реально причиненного вреда, а направленность умысла, то есть характер деяния, которое лицо намеревалось совершить.
13. При расследовании уголовных дел о неоконченном преступлении в первую очередь необходимо выяснить круг тех обстоятельств, в силу которых преступление не было доведено до своего «логического» конца – это необходимо для разграничения неоконченных преступлений от добровольного отказа от преступления и верной уголовно-правовой оценки действий лица.
Научная новизна исследования отражена и наиболее четко сформулирована в предложениях и выводах, которые направлены на совершенствование законодательных норм посвященных обсуждаемым институтам и способствование повышению эффективности их применения.
Автором предложены следующие законодательные изменения и поправки:
1. Авторское понятие неоконченного преступления:
«Неоконченным преступлением признается совершенное с прямым умыслом деяние (действие или бездействие), направленное на умышленное создание условий для совершения преступления, или непосредственно направленное на совершение преступления предусмотренного настоящим Кодексом, если оно не было доведено до конца по не зависящим от воли лица обстоятельствам».
2. Новая законодательная формулировка приготовления к преступлению:
«1. Приготовлением к преступлению является деятельность лица, направленная на умышленное создание условий для совершения умышленного деяния, прерванная по не зависящим от воли лица обстоятельствам до начала совершения преступления.
2. Уголовная ответственность наступает за приготовление только к тяжкому и особо тяжкому преступлению».
3. Новое законодательное определение добровольного отказа от совершения преступления:
«Добровольным отказом от преступления признается своевременное и окончательное прекращение лицом по собственной воле и по любым мотивам действий (бездействия) по созданию условий для совершения преступления или непосредственно направленных на совершение преступления, если лицо осознавало возможность доведения преступления до конца».
4. Предложение о выделении в уголовном кодексе Республики Армения отдельной главы, посвященной добровольному отказу от преступления либо включении данного института в главу 11 «Освобождение от уголовной ответственности» раздела 4 УК РА поскольку при добровольном отказе от преступления общественно опасный характер поведения лица и уже совершенных им действий не отсутствует, и лишь позитивное поведение субъекта, задумавшего преступление и добровольно отказавшегося от его совершения, говорит о нецелесообразности привлечения его к уголовной ответственности. Следовательно действующий подход армянского законодателя включившего два противоречащих друг другу института добровольного отказа от преступления и неоконченного преступления в одну общую главу уголовного кодекса неоправдан и не вытекает из их правовой сущности.
5. Предложение о выделении частей 3 и 4 статьи 36 уголовного кодекса РА («Добровольный отказ от преступления») в отдельную статью с названием «Добровольный отказ от преступления при соучастии» и включении его в главу 7 УК РА («Соучастие в преступлении»), для более полного и всестороннего осмысления института соучастия в преступлении.
6. Предложение о законодательном закреплении последствий добровольного отказа исполнителя: «Исполнитель преступления освобождается от уголовной ответственности, если он окончательно и по собственной воле прекращает действия (бездействие) по созданию условий для совершения преступления или непосредственно направленных на совершение преступления, при осознании возможности доведения преступления до конца».
Подобная формулировка нормы, по мнению диссертанта, облегчит и ее применение на практике.
7. Предложение о дополнении статьи 36 Уголовного кодекса РА новым положением: «Пособник, содействовавший совершению преступления советами, указаниями или предоставлением информации, не подлежит уголовной ответственности, если своими активными действиями предотвратил доведение преступления исполнителем до конца.
Пособник, содействовавший совершению преступления предоставлением средств, орудий или устранением препятствий, а также заранее обещавший скрыть преступника, средства или орудия преступления, следы преступления либо предметы, добытые преступным путем или заранее обещавший приобрести или сбыть такие предметы, не подлежит уголовной ответственности, если он предпринял все зависящие от него меры для предотвращения преступления».
8. Предложение о внесении изменения в статью 72 УК РА, согласно которому в связи с деятельным раскаянием от уголовной ответственности будут освобождены лица, впервые совершившие преступление лишь небольшой тяжести, учитывая большую распространенность преступлений средней тяжести.
9. Предложение о снижении верхней и нижней границ возможного наказания за неоконченные преступления, в частности приготовление к преступлению, поскольку стадия приготовления к преступлению, в отличие от покушения, наиболее отдалена от реального причинения вреда защищаемым законом общественным отношениям и следовательно представляет собой меньшую опасность.
10. Предложение о законодательном закреплении различных правовых последствий за оконченное и неоконченное покушения, и применении правила ограничения максимальной границы наказания при неоконченных покушениях, дополнив его также снижением нижней границы.
Теоретическое значение результатов исследования. Теоретическое значение диссертации заключается в выявлении особенностей неоконченных посягательств, рассмотрении принципиальных различий и особенностей отдельных видов неоконченных преступлений и смежных институтов – добровольного отказа от преступления и деятельного раскаяния, а также в рассмотрении указанных институтов с новых, концептуальных позиций.
Практическое значение результатов исследования. Теоретические положения, выводы и предложения диссертации могут быть использованы в ходе как законодательной, так и правоприменительной деятельности, в ходе судебного трактования, при разработке судебно-следственной практики, в учебном процессе и научной деятельности, при разработке учебно-методической литературы и проведении научных исследований, а также
- в ходе практической деятельности судов и следственных органов для дальнейшего изучения института неоконченных преступлений;
- при преподавании дисциплин «Уголовное право» и «Криминология»,
- в ходе подготовки и повышения профессиональной подготовки и квалификации сотрудников правоохранительных органов.
Апробация результатов исследования происходила в форме опубликования их в научной печати и докладах на конференциях и научно-теоретических семинарах, внедрения в учебный процесс, практическую деятельность, а также законотворческий процесс.
Наиболее важные положения диссертации были отражены в опубликованных автором 3-х монографиях и научных статьях, из которых 9 в журналах, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации, 24 в научных журналах допустимых, для публикации основных положений докторских диссертаций, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки Республики Армения.
Положения и результаты исследования подверглись обстоятельному практическому обсуждению в рамках курсов повышения квалификации прокуроров и следователей в Научно-учебном центре Генеральной прокуратуры Республики Армения (Государственная некоммерческая организация «Школа прокуратуры»), докладывались автором на научно-практических конференциях судей в Судебной школе РА, на семинарах и конференциях прокуроров, адвокатов и работников правоохранительных органов, в том числе международных, на слушаниях 3-ей и 5-ой сессии Петербургской Школы молодых ученых-юристов и преподавателей уголовного права и криминологии, проводимых в юридическом факультете Санкт-Петербургского государственного университета.
Положения, выводы и результаты диссертационного исследования внедрены в учебный процесс подготовки и переподготовки судей, в процесс организации и проведения профессиональной подготовки следственных работников, лиц, включенных в список кандидатов в прокуроры, ежегодных и дополнительных переподготовок прокуроров, используются в чтении лекций и проведении практических занятий при преподавании дисциплин «Уголовное право», «Криминология», «Теоретические основы квалификации преступлений» в ряде вузов Республики Армения.
Автор участвовал в подготовке нового уголовного законодательства, в повышении эффективности правоохранительной и прокурорской деятельности в Республике Армения, в выработке рекомендаций по совершенствованию правоприменения, в обсуждении научно-практических проблем, стоящих перед прокуратурой, судами и органами следствия, принимала участие в разработке обзоров судебной практики Республики Армения, аналитических отчетов, справок и статистических сведений, направленных на единообразное понимание и применение норм уголовного законодательства, регламентирующих ответственность за неоконченную преступную деятельность, которые используются в правоприменительной деятельности судов Республики Армения, в том числе в практике Апелляционного и Кассационного суда РА.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения, списка использованной литературы и приложений. Выбранная структура диссертации обусловлена теоретической разработанностью темы, целями, объемом и всесторонним характером решаемых исследованием задач.
II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении обосновываются выбор темы, ее актуальность и степень научной разработанности, определены предмет, цели и задачи исследования, раскрываются методология работы, научная новизна, теоретическое и практическое значение, а так же апробация результатов исследования, сформулированы основные положения, выносимые на защиту.
Первая глава – «Понятие и характерные особенности неоконченных преступлений» состоит из двух параграфов.
В первом параграфе – «Социальная обусловленность уголовной ответственности за неоконченные преступления и проблемы уголовной политики в борьбе с ними» излагается социальная обусловленность уголовной ответственности за неоконченные преступления и проблемы уголовной политики в борьбе с ними.
В процессе приобретения государственной независимости и строительства демократического общества Армения, как и многие государства, оказалась в тисках различных кризисных явлений: социальных, экономических, духовных и т. д. Одним из важных и наиболее опасных проявлений этого кризиса является преступность в Республике Армения, качественные показатели которой свидетельствуют о том, что в современных условиях, когда происходит демократизация общественной жизни, государство оказалось неготово к «криминальной революции»[2].
Неизбежные кризисные явления, протекающие в нашем обществе в переходный период, коренные изменения отношений собственности и ряд других характерных для данного периода явлений привели к снижению жизненного уровня значительной части населения и резкому социальному расслоению. В результате, в сознании большинства граждан в существенной степени «размылась» граница между разрешенным и неразрешенным, правомерным и неправомерным поведением, что способствует качественному изменению правонарушений и особенно преступлений, расширению их социальной базы[3].
Проблемы преступности и ее предупреждения (социальные, правовые, экономические, политические, международные др.), борьба с отдельными видами преступлений, в том числе наиболее опасными, разработка стратегических и тактических задач, изучение эффективности деятельности системы уголовной юстиции и отдельных структур, использование во всей этой деятельности современных вычислительных средств и информационных технологий – далеко не полный перечень основных задач, которые необходимо решать в государстве для успешного обеспечения контроля над преступностью. Без научного анализа этих проблем невозможно принимать адекватные решения на государственном уровне, в том числе обеспечивать нормальное функционирование органов системы уголовной юстиции и научное сопровождение различных программ в этой области.
В период преобразований и, тем более, в эпоху крушения империи, законодательная система не могла работать как четко отлаженный механизм, одновременно действовали и старые, и новые институты, законодательные инновации не успевали за жизнью, происходил не только социокультурный распад, но и развал хозяйственного, политического, правового и даже криминального пространства, законы порой представляли собой конгломерат несовместимых норм, отражающих идеи несовместимых концепций. В таких условиях система уголовного правосудия, а также уголовная политика, принципиально не могли иметь целостного и непротиворечивого законодательного обеспечения.
История свидетельствует, что уголовная политика соответственно менялась то в сторону ужесточения карательного, репрессивного воздействия, то его смягчения - в зависимости от состояния внутреннего и внешнего положения страны, состояния правопорядка и уровня преступности.
Анализ статистики свидетельствует, что за период от 2003 по 2008 гг., на фоне определенного снижения уровня преступности в Республике Армения (в 2003 году было зарегистрировано 11073 преступлений, в 2008 году - 9271) зафиксирован определенный рост тяжких преступлений.
Если в 2003 году было официально зарегистрировано 2248 тяжких преступлений, то в 2004 году их число составило 3487. В 2005 году было зафиксировано определенное снижение (на 10, 2%) количества данного рода преступлений, их число составило 3129. В 2006 году уже было зарегистрировано 3607 тяжких преступлений, в 2007 году – 3436, а вот в прошедшем 2008 году, общее число тяжких преступлений составило 4083, то есть ровно на 55% больше по сравнению с 2003 годом.
Вместе с тяжкими преступлениями замечена постоянная тенденция роста также особо тяжких преступлений. Если в 2003 году их число составило 127, то в 2008 году было зарегистрировано уже 190 особо тяжких преступлений, то есть рост особо тяжких преступлений за прошедшие 5 лет составил 66,8 %.
В особенности замечены постоянные тенденции роста преступлений против жизни и здоровья человека (в частности убийств и умышленного причинения тяжкого вреда здоровью), против собственности, общественного порядка, общественной безопасности и здоровья населения, а также половой неприкосновенности личности.
Выше сказанное свидетельствует о том, что преступность сегодня обрела новые признаки и характерные черты, она стала более профессиональной и организованной. И в этих условиях очень важно выработать и еще важнее реализовать четкую государственную политику борьбы с этим явлением. Для эффективной борьбы с преступностью необходимо сильное государство и следовательно повышение роли государства во всех сферах жизни общества. Государство должно выступить одним из основных факторов экономических и социальных преобразований, стать реальным гарантом конституционных прав и свобод граждан.
Сегодня более чем назрела задача повышения эффективности работы правоохранительных органов в их нелегкой на сегодняшний день борьбе с качественно и количественно изменившейся преступностью, необходимо четкое определение путей и средств противостояния криминальному натиску, разработка на основе реалистичной, взвешенной оценки обстановки, закономерностей, возможностей и тенденций общественного развития, стратегии и конкретных мер по снижению уровня преступности, нужны качественно новый уровень управления силами, задействованными на антикриминальном фронте, консолидация государственных органов и структур гражданского общества, согласованность действий всех ветвей власти, координации не только в рамках правоохранительной системы, но и властно – управленческом уровне, разработка соответствующей общественным отношениям уголовной политики, а мерилом эффективности такой политики является преступность с ее динамикой, качественным состоянием и структурой. Полная ликвидация преступности задача, в обозримой перспективе, неосуществимая, всего лишь мечта, идеал, отражающий извечную мечту человечества. Однако это вовсе не означает, что преступность не подчиняется никакому социальному воздействию и контролю, что ее нельзя свести до минимума, что направленные на ее предупреждение общесоциальные и специальные криминологические меры напрасны и бесперспективны.
Эффективность борьбы с преступностью зависит главным образом от того, на какой стадии преступной деятельности она была выявлена и пресечена. Не подлежит сомнению, что чем раньше правоохранительным органам становится известно о преступлениях, чем быстрее и адекватней их реакция, направленная на предотвращение преступлений, тем меньше вреда наносится в результате преступной деятельности интересам государства, общества и отдельных граждан. Для более яркого представления состояния преступности в Республике Армения изложим динамику преступности за последние десять лет и на этом фоне количество зарегистрированных покушений на преступления и приготовлений к преступлениям.
| № п/п | Число зарегистрированных на территории РА | По годам | ||||||||||
| 11998 | 11999 | 22000 | 22001 | 22002 | 22003 | 22004 | 22005 | 22006 | 22007 | 22008 | ||
| 1 | Преступлений | 10761 | 10056 | 12048 | 11483 | 12074 | 11073 | 10083 | 8875 | 9757 | 8428 | 9271 |
| 2 | Покушений на преступления | 244 | 283 | 346 | 317 | 352 | 304 | 355 | 293 | 389 | 296 | 400 |
| 3 | Приготовлений к преступлениям | 33 | 4 | 7 | 0 | 1 | 1 | 3 | 4 | 6 | 1 | 4 |
Анализ статистики (Приложение № 3) показывает, что в условиях определенного снижения уровня преступности, особенно за последние пять лет, намечается постоянный рост покушений на преступления (в 2003 году было зарегистрировано 304 покушений на преступления, в 2008 году - 400). В 1998 году число зарегистрированных покушений на преступления составляет 2,26 % из общего числа зарегистрированных преступлений, в 1999 году – 2,81 %, в 2000 году – 2,87%, в 2001 году- 2,76 %, в 2002 году – 2,91 %, в 2003 году- 2,74%, в 2004 году – 3,52%, в 2005 году – 3,3%, в 2006 году – 3,98 %, в 2007 году – 3,51 %, в 2008 году – 4,31%.
В определенной степени налицо иная картина относительно приготовлений к преступлениям (Приложение № 4). Так, если в 1998 году на территории РА было зарегистрировано 33 приготовления к преступлениям, то в 2001 году подобных преступлений вообще не было зарегистрировано, а что самое интересное, после принятия Уголовного кодекса Республики Армения в 2003 году и отказа законодателем от наказуемости приготовления ко всем видам преступления, общая картина относительно приготовлений к преступлениям на общем фоне преступности существенных изменений не претерпела. Так, в 1998 году число зарегистрированных приготовлений к преступлениям составило 0,3 % из общего числа зарегистрированных преступлений, в 1999 году – 0,03 %, в 2000 году – 0,05%, в 2001 году - 0 %, в 2002 году – 0,008 %, в 2003 году- 0,009%, в 2004 году – 0,029%, в 2005 году – 0,045%, в 2006 году – 0,061 %, в 2007 году – 0,011 %, в 2008 году – 0,043%.
Вне всякого сомнения, что выше указанное не отражает истинного состояния преступности в стране и количества совершаемых на территории Республики Армения приготовлений на преступления.
По мнению диссертанта подобная картина не связана также с существенно новым подходом законодателя, отказавшегося от принципа общей наказуемости приготовлений к преступлениям, поскольку аналогичная картина на лицо и до принятия в 2003 году нового УК РА. Следовательно данная ситуация может свидетельствовать лишь о недееспособности и несостоятельности уголовного законодательства в деле борьбы с приготовлениями на преступления.
Диссертант полагает, что вред, наносимый охраняемым законами интересам, будет сведен к минимуму, если станет возможным пресечь его еще на стадии формирования преступного намерения, однако поскольку на эту форму сознания оказывается возможным отреагировать лишь после его выявления (а выявление преступного намерения вызывает уголовно - правовые последствия лишь в том случае, если они находят свое проявление в определенных действиях лица), то однозначно можно утверждать, что основная деятельность правоохранительных органов, направленная на пресечение преступлений, должна быть сосредоточена на первоначальной преступной деятельности.
Второй параграф – «Понятие и виды неоконченных преступлений» посвящен освящению понятия и видов неоконченных преступлений.
Любое преступление проходит определенные стадии, но вовсе не обязательно, чтобы в каждом преступлении одновременно имели место все стадии. Существуют две стадии развития преступного деяния, которые обязательно должны наличествовать во всех преступлениях - это формирование психологического отношения, обязательно предшествующего преступному поведению, и деяние, наносящее вред общественным отношениям, либо создающее условия для нанесения такого вреда, или же ставящее эти отношения под угрозу нанесения вреда. Все остальные стадии преступной деятельности могут как присутствовать, так и отсутствовать в преступлениях.
Введенный в действие с 1-го августа 2003 г. новый Уголовный кодекс Республики Армения содержит отдельную главу о неоконченных преступлениях. Законодатель отказался от понятия стадий предварительной преступной деятельности, закрепив в 6-й главе, озаглавленной «Оконченное и неоконченное преступления», понятие оконченного и виды неоконченного преступления. Отказавшись от понятия стадий преступления и закрепив в кодексе понятие неоконченного преступления, законодатель ставит основное ударение на время окончания преступления.
При трактовке и анализе норм уголовного законодательства, касающихся неоконченных преступлений, господствует традиционный подход рассматривать виды неоконченных преступлений как стадии преступления (развития преступной деятельности, преступного намерения). Однако после принятия нового уголовного законодательства (как российского, так и армянского) предпринимается также попытка отождествить эти две существенно отличающиеся друг от друга в уголовно-правовом смысле категории, что зачастую приводит к разного рода противоречивым суждениям, теоретическим подходам относительно приготовления к преступлению, покушения, а также к взаимоотрицающим трактовкам уголовно-правовых норм, регулирующих эти институты.
Следует согласиться, что стадии совершения преступления не могут рассматриваться как фундамент, на которых базируется рассматриваемое уголовно-правовое явление, поскольку далеко не все преступления развиваются по схеме «приготовление к преступлению - покушение - оконченное преступление».
Рассмотрение видов неоконченных преступлений как стадий преступления имеет ряд недостатков. Во-первых, как уже указывалось выше, некоторые неоконченные преступления стадий не проходят, во-вторых, выделение стадий в оконченных преступлениях не имеет какого-либо уголовно-правового значения: оконченное преступление квалифицируется по общим основаниям – без ссылки на ст. 33 УК РА (которая устанавливает понятие оконченного преступления), а что самое главное, оконченное преступление не может считаться стадией преступления, поскольку оно уже завершено.
Диссертант полностью разделяет позицию Г.В. Назаренко и А.И. Ситниковой[4], согласно которой, приготовление и покушение, являясь незавершенными преступлениями, не могут быть стадиями, поскольку если речь идет о стадиях, то одна стадия (приготовление) должна иметь связь с другой (покушением), а покушение должно трансформироваться в заключительную стадию (окончание преступления), однако приготовление и покушении в соответствии с законодательными формулами являются незавершенными преступлениями.
Приготовление к преступлению и покушение на преступление, по нашему мнению, представляют собой виды прерванной преступной деятельности и как таковые, не могут являться стадией преступления. Кроме того, законодатель не использует понятия «стадии преступления» и не дает их определения. Следовательно, нет и каких-либо «законных» оснований рассматривать неоконченные преступления – приготовление к преступлению и покушение – как стадии преступления. Кроме того, выделение стадий преступления не имеет никакого практического значения.
Для формирования выводов о необходимости законодательного совершенствования институтов неоконченного преступления, добровольного отказа от преступления и деятельного раскаяния, в том числе для правоприменительной деятельности, диссертантом была разработана специальная анкета (Приложение №1) для опроса практических и научных работников. В состав опрошенных входили прокуроры, судьи, следователи прокуратуры, органов внутренних дел, Специальной следственной службы РА и следственного управления Комитета государственных доходов при Правительстве РА, адвокаты, научные работники Научно-учебного центра прокуратуры Республики Армения (ГНО «Школа прокуратуры»), а также преподаватели высших учебных заведений.
В разработанной анкете был, в частности, поставлен вопрос о том, считают ли анкетируемые оправданным и обоснованным выделение приготовления к преступлению и покушения на преступление в качестве стадий преступления и имеет ли подобный подход практическое значение.
96% от общего числа опрошенных практических работников выразились против традиционного подхода к стадиям преступления и согласились с мнением диссертанта о том, что приготовление к преступлению и покушение на преступления являются неоконченными преступлениями и выделение их в качестве стадий преступления не имеет никакого практического значения.
Высказанную диссертантом позицию поддержали лишь 30,3 % от общего числа опрошенных научных работников, а вот большинство из них поддержали преобладающий в теории уголовного права традиционный подход к рассмотрению покушения на преступление и приготовления к преступлению в качестве стадий преступления.
По мнению диссертанта, приготовление к преступлению и покушение на преступление, в свою очередь, представляют собой виды прерванной преступной деятельности и как таковые, не могут являться стадией преступления. Кроме того, законодатель не использует понятия «стадии преступления» и не дает их определения. Следовательно, нет и каких-либо «законных» оснований рассматривать неоконченные преступления – приготовление к преступлению и покушение – стадиями преступления.
Противоправный характер и наказуемость неоконченных преступлений характеризуется в первую очередь присущим только исключительно ему прямым умыслом. Неоконченные преступления не могут совершаться по неосторожности или по косвенному умыслу, поскольку если лицо, совершающее преступление, не желает наступления общественно опасных последствий, то не может и готовиться к деянию, направленному на его совершение, или пытаться совершить его. Следует заметить, что эта точка зрения господствует в теории уголовного права и в то же время считается приемлемой в следственной и судебной практике.
Часть 2 статьи 33 УК РА устанавливает: «Неоконченными преступлениями признаются покушение на преступление и приготовление к тяжкому или особо тяжкому преступлению». Такой же подход проявляет и законодатель РФ. Из законодательного определения прямо вытекает, что добровольный отказ от совершения преступления неоконченным преступлением не признается, поскольку в случае добровольного отказа отсутствуют составы как оконченного, так и неоконченного преступления, то есть прерванных по не зависящим от воли лица обстоятельствам приготовления к преступлению или покушения на него. Тем не менее, как в Уголовном кодексе РА, так и РФ, институт добровольного отказа от совершения преступления включен в главу «Оконченное и неоконченное преступления» (глава 6 УК РА), что, видимо, и послужило основанием для его ошибочного толкования.
По нашему мнению, институт добровольного отказа от совершения преступления было бы правильнее включить не в главу 6 УК РА «Оконченное и неоконченное преступления», а предусмотреть отдельную главу для освещения этого института.
Для четкого разграничения институтов неоконченного преступления и добровольного отказа от преступления, предлагаем часть 2 статьи 33 УК РА («Оконченное и неоконченное преступления») изложить в новой редакции: «Неоконченным преступлением признается совершенное с прямым умыслом деяние (действие или бездействие), направленное на умышленное создание условий для совершения преступления, или непосредственно направленное на совершение преступления предусмотренного настоящим Кодексом, если оно не было доведено до конца по не зависящим от воли лица обстоятельствам».
За подобное законодательное определение неоконченного преступления высказались 88,4 % из общего числа опрошенных научных работников. По их мнению, оконченное, неоконченное преступления и добровольный отказ от совершения преступления, это самостоятельные, а в определенной степени взаимоисключающие институты Общей части уголовного права, в связи с чем соответствующая законодательная поправка необходима.
Практическим работникам был задан также вопрос о необходимости подобного законодательного разграничения указанных институтов на практике правоприменения.
Большинство опрошенных практических работников - 304 из 381, что составляет 79,8 % от общего числа опрошенных, положительно высказалось за подобную законодательную регламентацию. Остальная часть высказалась об отсутствии такой необходимости на практике применения норм о неоконченных преступлениях и добровольном отказе от преступления.
Обстоятельства, которые существуют или возникают независимо от воли субъекта и препятствуют окончательной реализации преступного намерения, могут быть разнородными и по-разному влиять на степень общественной опасности неоконченного преступления, а в итоге – и на процесс установления судом наказания в отношении данного лица[5]. На практике весьма существенным представляется и четкое выяснение в каждом конкретном случае мотивов добровольного отказа от преступления, поскольку этот отказ может быть вынужденным, а субъект может представить его добровольным с целью избежать уголовной ответственности.
Вторая глава – «Уголовно-правовая характеристика отдельных видов неоконченных преступлений» состоит из трех параграфов и раскрывает уголовно-правовую характеристику отдельных видов неоконченных преступлений.
В первом параграфе – «Уголовная ответственность за приготовление к преступлению» изложены особенности уголовной ответственности за приготовление к преступлению.
Приготовление к преступлению отличается от обнаружения умысла тем, что в ходе первого субъект начинает осуществлять подготовительную деятельность.
В ходе оценки преступной деятельности становится очевидной та определяющая роль, которую играет приготовление к преступлению. Именно на этой стадии в сознании личности формируются окончательные представления относительно средств, орудий и условий совершения преступления, возможностей сокрытия преступления и его следов, круга возможных соучастников. Пресечение преступления на этой стадии дает возможность избежать наступления общественно опасных последствий, крупного материального ущерба, реальной опасности нанесения вреда жизни и здоровью граждан, обеспечить безопасность общества и государства.
Признание тех или иных действий покушением на совершение преступления или приготовлением к нему зависит от того, направленно ли данное действие непосредственно на совершение преступления или лишь на создание к тому необходимых условий[6].
Действия (бездействие) лица, направленные непосредственно на совершение преступления ставят своей целью безоговорочное совершение преступления.
Как при приготовлении к преступлению, так и при покушении лицо осознает общественную опасность своей преступной деятельности, предвидит ее общественно опасные последствия и желает их наступления. В обоих случаях умысел лица направлен на осуществление преступного посягательства. Не желая достигнуть определенных последствий, лицо не может готовиться к совершению преступления или посягать на его совершение. Следовательно, как приготовление к преступлению, так и покушение на преступление, своей субъективной стороной не отличаются друг от друга и могут совершаться лишь с прямым умыслом, поскольку в обоих случаях лицо осознает и предвидит, что в результате его действий (бездействия) могут наступить общественно опасные последствия, желает их наступление и направляет свои действия (бездействие) на достижение желаемого преступного результата.
Уголовный кодекс РА, введенный в действие с 1-го августа 2003 года, закрепил фундаментальные принципы уголовного права – такие, как законность, принцип вины, справедливости, гуманизма, равенства всех перед законом, – нашедшие свое отражение в ходе реформирования и обновления институтов и норм Общей и Особенной частей Уголовного кодекса.
Изменился подход законодателя и в отношении предварительной преступной деятельности – он отказался от идеи криминализации приготовления к преступлениям небольшой и средней тяжести. Видимо, законодатель, учитывая небольшую общественную опасность такого рода преступлений, счел нецелесообразным устанавливать уголовную ответственность за приготовление к ним, - хотя бы по той простой причине, что приготовительные действия, направленные на совершение того или иного преступления, достаточно отдалены от окончания преступного посягательства как во времени, так и в содержательном смысле. Кроме того, было принято во внимание и то обстоятельство, что на практике возникают многочисленные трудности, связанные с выявлением и фиксацией преступного намерения, направленного на совершение преступления, поскольку приготовление к преступлению сопровождается в основном осуществлением таких действий, которые, на первый взгляд, по своим объективным признакам не совпадают с преступным поведением (например, приобретение бытовых предметов и т. д.).
Диссертант констатирует, что в числе преступлений небольшой и средней тяжести есть и такие, которые имеют широкое распространение и часто совершаются с предварительным приготовлением, например, умышленное причинение здоровью вреда средней тяжести (ч. 1 и 2 ст. 113 УК РА), грабеж (ч. 1 ст. 176 УК РА), вымогательство (ч. 1 ст. 182 УК РА), похищение человека (ч. 1 ст. 131 ст. УК РА) и т. д., что может привести к такой ситуации, когда правоохранительные органы, располагая достоверной и исчерпывающей информацией о приготовлении к совершению такого рода преступлений, вместо принятия немедленных мер по их предотвращению, вынуждены будут ждать осуществления преступной деятельности, а в подобных условиях не всегда удастся пресечь уже начавшееся преступление и предотвратить наступление общественно опасных последствий.
Приготовление к преступлению является одной из стадий осуществления преступного умысла, предшествующая совершению преступления, а осуществление преступного умысла означает, что мыслительная деятельность субъекта находит свое объективное отражение в определенном действии (бездействии)[7].
Приготовление к преступлению характеризуются созданием таких условий, наличие которых создает возможность в будущем «воплотить в жизнь» задуманное преступление[8].
В законодательной формулировке приготовление к преступлению признается как «приискание средств или инструментов или их приспособление для совершения преступления с прямым умыслом, а также умышленное создание иных условий, если преступление не было доведено до конца по не зависящим от воли лица обстоятельствам» (ст. 35 УК РА).
По нашему мнению, это положение закона не в полной мере отражает сущность приготовления к преступлению, тем более, что в частности, выражение «преступление не было доведено до конца» нечетко определяет хронологическую границу создания условий для совершения преступления.
Законодатель проигнорировал то характерное для стадии приготовления к преступлению обстоятельство, что оно может иметь место только до начала совершения преступления (в отличие от другой стадии осуществления преступного умысла – покушения). Кроме того, подготовительные действия, направленные на совершение преступления, могут быть настолько многообразными и разнородными, что законодательное определение их круга представляется просто нецелесообразным. Следовательно, по нашему мнению, правильнее было бы изложить эту норму закона (статью 35 УК РА) в следующей редакции:
«1. Приготовлением к преступлению является деятельность лица, направленная на умышленное создание условий для совершения умышленного деяния, прерванная по не зависящим от воли лица обстоятельствам до начала совершения преступления.
2. Уголовная ответственность наступает за приготовление только к тяжкому и особо тяжкому преступлению».
За подобное законодательное определение приготовления к преступлению высказались 58,6 % из общего числа опрошенных научных и 76,8 % практических работников.
Приготовление к преступлению – это разновидность неоконченного преступления, то есть, оно прерывается по независящим от воли субъекта обстоятельствам, в результате чего охраняемым законом общественным отношениям реальный вред не наносится. В ходе приготовления к преступлению лишь создаются необходимые для совершения преступления условия и приобретаются средства – именно поэтому общественно опасные последствия не наступают, однако они могут наступить, если субъекту удалось бы осуществить свои преступные намерения и довести преступление до конца. А поскольку при приготовлении к преступлению отсутствуют общественно опасные последствия, то, следовательно, отсутствует и другой признак объективной стороны состава преступления – причинная связь.
В любом случае для квалификации предшествующей совершению преступления подготовительной деятельности в качестве приготовления к преступлению необходимо наличие следующих обязательных обстоятельств:
1) создание условий для совершения тяжкого или особо тяжкого преступления;
2) наличие у субъекта прямого умысла;
3) недоведение преступления до конца;
4) наличие не зависящих от воли субъекта обстоятельств, в результате которых ему не удалось осуществить свое преступное намерение и достичь желаемого результата[9].
Общественная опасность данной стадии преступной деятельности состоит в том, что субъект переходит к практическому осуществлению своего преступного замысла, то есть обеспечивает (приобретает или создает) необходимые условия и средства для максимально «успешного» воздействия на объект уголовно-правовой защиты, для посягательства на охраняемое законом общественное отношение, и чем «лучше» подготовится субъект к совершению преступления, тем легче достигнет своих преступных целей.
В отличие от покушения, приготовление к преступлению возможно практически при любых составах преступлений – как материальных, так и формальных. Приготовление к преступлению невозможно в случае тех преступлений, момент окончания которых законодатель перемещает в стадию создания условий для осуществления преступного намерения (например, бандитизм – создание вооруженной группы – банды - с целью нападения на лиц или организации). Создание вооруженной банды, разработка планов вооруженных нападений и все другие действия подобного рода, которые в другом случае были бы отнесены к приготовлениям к преступлению, в случае бандитизма законодателем рассматриваются как оконченное преступление. В ряде других предусмотренных уголовным законодательством случаев, приготовление к преступлению также рассматривается законодателем как оконченное преступление – для констатации наличия подобного состава преступления достаточно лишь совершения определенных приготовительных действий. К их числу закон относит:
- создание не предусмотренных законом вооруженных формирований (ст. 224 УК РА);
- создание преступного сообщества (ст. 163 УК РА);
- организацию притонов для занятия проституцией (ст. 262 УК РА);
- организацию притонов для употребления наркотиков или психотропных средств (ст. 274 УК РА) и др.
Диссертант не согласен с тем мнением, что приготовительные действия представляют собой частичное развитие объективной стороны того преступления, к совершению которого субъект готовился[10]. Характеризующим признаком приготовительных действий является именно то, что они не составляют объективную сторону преступлений, предусмотренных Особенной частью Уголовного кодекса, а всего лишь создают условия для их совершения.
Приготовление к преступлению является началом осуществления преступного замысла, а не началом совершения преступления. Кроме того, приготовительные действия к совершению преступления составляют объективную сторону приготовления к преступлению, тогда как в состав объективной стороны подготавливаемого преступления они не входят, то есть, приготовление к преступлению характеризуются самостоятельной, только ему присущей объективной стороной[11], признаки которого не совпадают с признаками покушения и состава конкретно оконченного преступления, что и вызывает на практике частые затруднения при их квалификации.
Диссертант не согласен с высказанным в литературе мнением, о том, что приготовление к преступлению с объективной стороны может проявиться в форме как действия, так и бездействия. Основанием для подобного мнения служит формулировка закона, согласно которой, кроме приобретения и приспособления средств или орудий, приготовлением к преступлению считается также создание иных условий для совершения умышленного преступления.
Одна из сторонниц данной точки зрения, С. В. Чернокозинская, считает, например, что примером подобного бездействия может быть неисполнение лицом своих служебных обязанностей[12].
С объективной стороны приготовление к преступлению, по нашему мнению, может проявиться только в форме активных действий, так как законодатель, включая в определение приготовления к преступлению также создание иных условий для совершения умышленного преступления, имел в виду именно определенную активную деятельность субъекта в этом направлении. Если даже субъект готовится к совершению преступления, с объективной стороны проявляющееся в форме бездействия, то направленная на это подготовительная деятельность субъекта все равно может быть осуществлена только при его активном поведении (например, приобретение фальшивых документов с целью избежать очередного призыва на срочную воинскую службу).
Уголовная ответственность за приготовление к преступлению наступает, когда в действиях лица имеются все признаки состава приготовления к преступлению. Признаки, характеризующие объект конкретного преступления, одинаковы как при приготовлении к преступлению, так и при покушении и оконченном преступлении. Как правило, совпадают и признаки, характеризующие субъективную сторону, роль которых, однако, возрастает лишь при квалификации преступления, когда необходимо наиболее четко обрисовать реальную направленность преступления.
Приготовление к преступлению порой может заключать в себе оконченный состав преступления. В таких случаях действия лица следует квалифицировать по совокупности – как оконченное преступление и приготовление к другому.
Учитывая важность тех общественных отношений, которые подвергаются угрозе в результате совершения такого рода общественно опасных деяний, в ряде статей Особенной части Уголовного кодекса РА законодатель предусмотрел особые «компромиссные» нормы, которые позволяют не подвергать уголовной ответственности лиц, принимавших участие в совершении тяжких или особо тяжких преступлений, если они, своевременным сообщением органам власти или иными путями способствовали пресечению преступления и если их действия не содержат иного состава преступления.
Так, согласно части 4 статьи 217 Уголовного кодекса РА, лицо, участвовавшее в подготовке акта терроризма, освобождается от уголовной ответственности, если оно, своевременным предупреждением органов власти или иным способом способствовало предотвращению осуществления акта терроризма и если в его действиях не содержится иного состава преступления.
Подобную норму содержит также часть 4 статьи 223 УК РА, согласно которой, лицо, добровольно заявившее государственным органам о создании им преступного сообщества, или о руководстве преступным сообществом, или об участии в преступном сообществе, и способствовавшее пресечению его деятельности, освобождается от уголовной ответственности, если его действия не содержат иного состава преступления.
Несовершенство правового регулирования институтов неоконченного преступления в целом и приготовления к преступлению в частности, приводит к толкованию их правовых норм по усмотрению участников уголовно-правовых отношений, что создает «благоприятные» условия для нарушений законодательных требований и частых судебных ошибок. В любом случае для избежания ошибок при практическом применении норм, посвященных как неоконченным преступлениям в целом, так и приготовлению к преступлению, необходимо в каждом случае учитывать степень реализации преступного намерения субъекта (для разграничения приготовления к преступлению от покушения), наличие прямого умысла, наличие цели, которой субъект стремится достичь путем противоправного поведения, наличие не зависящих от воли лица обстоятельств, в результате которых преступление не было доведено до конца, отсутствие обстоятельства добровольного прекращения преступной деятельности, а что самое главное, в каждом частном случае необходимо оценивать признаки объективной и субъективной стороны в их совокупности.
Во втором параграфе – «Особенности уголовной ответственности за покушение на преступление» изложены особенности уголовной ответственности за покушение на преступление.
Поскольку предварительная преступная деятельность, как и оконченное преступление имеет все признаки преступного посягательства, то оно, как и оконченное преступление, наделено всеми признаками состава преступления (объект, объективная сторона, субъект, субъективная сторона)[13].
Характер непосредственной направленности преступных действий (бездействия) на достижение общественно опасного результата отделяет покушение на преступление от приготовления к преступлению, целью которого является создание необходимых условий для последующего совершения преступления. В случае же покушения на преступление действия (бездействие) лица, непосредственно направленные на совершение преступления, преследует цель безоговорочного совершения преступления.
При покушении действия (бездействие) лица, направленные непосредственно на совершение преступления, с одной стороны входят во вторую стадию осуществления преступного умысла - в стадию совершения преступления, а с другой стороны, не полностью совпадают с ней и входят в состав самостоятельного вида неоконченного преступления – в состав покушения.
Покушение на преступление охватывает не только действия (бездействие) лица, непосредственно направленные на совершение преступления, но и предшествующие им действия (бездействие) данного лица, направленные на создание условий для совершения преступления[14]. Таким образом, если лицо уже начало осуществление объективной стороны того деяния, на совершение которого направлен его преступный умысел, то предшествующие этому подготовительные действия какой-либо правовой оценке не подлежат, а входят в состав покушения.
Покушение на преступление можно определить как умышленные действия (бездействие) лица, которые непосредственно направлены на совершение преступления, если преступление не было доведено до конца по обстоятельствам, не зависящим от воли данного лица. Непосредственно направленными на совершение преступления будут считаться такие действия, которые составляют элемент объективной стороны данного преступления.
Из такой формулировки прямо вытекает, что покушением на преступление является действие (бездействие), совершенное с прямым умыслом, которое непосредственно направлено на совершение преступления, из чего следует, что оно не может иметь места при преступлении, совершенном с косвенным умыслом или неосторожностью.
Покушение на преступление является хоть и непосредственной, однако незавершенной реализацией преступления.
Так, Л.Д. Гаухман определяет покушение как действие или бездействие непосредственно, с прямым умыслом направленное на совершение преступления, содержащее часть признаков объективной стороны оконченного состава преступления, описанных в диспозиции соответствующей статьи Особенной части уголовного кодекса, то есть не повлекшие наступления преступного результата, представляющего собой в преступлениях с материальными составами последствие, либо составляющие лишь начальную часть деяния, предусмотренных данной статьей, если преступление не доведено до конца по обстоятельствам, не зависящим от виновного. Подобную формулировку автор обосновывает возможностью покушения на преступления с составами любой конструкции, то есть как с материальными, так и с формальными и даже с усеченными составами, что подтверждается теоретическими положениями, судебной практикой, а так же анализом норм действующего уголовного кодекса[15].
В случае покушения на преступление недоведение преступления до конца по независящим от воли лица обстоятельствам является тем основным отличительным признаком, которым покушение на преступление отличается от оконченного преступления.
Обобщая вышесказанное, диссертант выделяет следующие признаки покушения на преступление:
- Начало совершения преступления.
- Вынужденное прерывание (объективный признак).
- Наличие прямого умысла (субъективный признак).
Покушение на преступление может иметь место во всех материальных составах, совершаемых как действием, так и бездействием, хотя на практике покушения на преступления, совершаемые путем бездействия, почти не встречаются.
В формальных составах покушение на преступление характеризуется неполным совершением действий, предусмотренных уголовным законом. Преступление не должно быть доведено до конца по независящим от воли лица обстоятельствам, то есть лицо предпринимает все для доведения преступления до конца, однако предусмотренный им результат так и не наступает.
В случае формальных составов, проявляющихся с объективной стороны бездействием, поведение лица, совершающего преступление, до момента совершения преступления не имеет уголовно-правового значения. Например, оставление в опасности или отказ свидетеля от дачи показаний.
Стадии осуществления преступного намерения характеризуют развитие преступной деятельности в пространстве и во времени, определяют динамику преступления, при котором происходит постепенное возрастание общественной опасности совершенного.
Профессор С. В. Познышев считал, что классификация покушений на оконченные и неоконченные представляет собой серьезный интерес, поскольку в случае оконченного покушения очевидна направленная на совершение преступления решимость субъекта, который преодолел все препятствия, а в случае неоконченного покушения наличествует такая решимость субъекта, которая в определенном аспекте вызывает сомнения в том смысле, что субъект вряд ли смог преодолеть и сопротивляться всем препятствиям. Эта разница имеет большое значение для наказуемости лица[16].
Необходимость дифференциации покушений на преступление на оконченные и неоконченные признавало также подавляющее большинство правоведов советского периода[17].
Некоторые ученые того же периода, например, Н. Ф. Кузнецова[18], И.З. Каплун[19], отрицали необходимость такой дифференциации покушения на преступление.
Одной из наиболее последовательных сторонников этой точки зрения являлась Н.Ф.Кузнецова, которая приводила довольно серьезные обоснования того, что дифференциация покушений не имеет существенного значения ни с практической, ни с теоретической точки зрения[20], а кроме того, такая дифференциация не предусмотрена и законом. По ее мнению, во всех случаях прерывания осуществления преступной деятельности речь идет в общем о покушении на преступление, а приближение действий лица к преступному результату при покушении имеет всего лишь общеизвестное фактическое значение - для решения вопроса о выборе меры наказания[21].
По нашему мнению, дифференциация покушений на оконченные и неоконченные имеет особо важное практическое значение как для его отграничения от добровольного отказа от преступления, так и для определения характера и общественной опасности деяния, что необходимо при назначении судом наказания.
Данную позицию диссертанта поддержали 93,4% от общего числа опрошенных практических и 85,6% научных работников.
В третьем параграфе – «Основания разграничения приготовления к преступлению и покушения на преступление» изложены проблемы, связанные с особенностями дифференциации приготовления к преступлению и покушения.
Проблема разграничения видов неоконченного преступления (приготовление к преступлению и покушение на преступление) сводится к проблеме разграничения этапов реализации преступного умысла лица, направленных на совершение преступления. Осуществление преступного умысла означает, что интеллектуальная деятельность субъекта находит свое объективное выражение в определенных действиях (бездействии).
Характер преступных действий (бездействия), направленных непосредственно на достижение общественно опасного результата, отделяет покушение на преступление от приготовления к преступлению, цель которого – создание необходимых условий для дальнейшего совершения преступления.
Приготовление к преступлению и покушение на преступление различаются прежде всего содержанием и характером деяния.
Приготовление к преступлению и покушение на преступление отличаются друг от друга степенью реализации преступного умысла субъекта, осуществления и развития объективной стороны того или иного состава преступления.
Покушение на преступление отличается от приготовления к преступлению в особенности тем, что при покушении на преступление опасность наступления общественно опасных последствий, как и само завершение общественно опасных последствий, становятся реальными.
При приготовлении к преступлению действия лица не входят в состав объективной стороны того преступления, на совершение которого был направлен умысел лица, а при покушении на преступление лицо уже осуществляет объективную сторону данной стадии преступления, на совершение которого было направлено его намерение.
С субъективной стороны покушение на преступление, как и приготовление к преступлению, проявляется исключительно умышленной формой вины.
При косвенном умысле общественно опасное последствие, которое предвидит субъект, может наступить, а может и не наступить. В этом случае лицо не желает наступления общественно опасных последствий, а лишь мысленно допускает их.
Тот факт, что в случае совершения преступления по косвенному умыслу лицо предвидит возможность наступления общественно опасных последствий в результате своих действий, еще не значит, что оно пытается достичь их осуществления. Наоборот, при данной форме вины лицо не желает, а лишь допускает наступление этих последствий. Именно по этой причине покушение на преступление с косвенным умыслом невозможно[22].
Как при приготовлении к преступлению, так и при покушении на преступление лицо осознает общественную опасность осуществляемой им преступной деятельности, предвидит общественно опасные последствия этой деятельности и желает их наступления. Без желания достичь четко определенных последствий лицо не может пытаться достичь их осуществления или готовиться к совершению преступления. Следовательно, неоконченное преступление, в том числе и покушение на преступление, может иметь место только при прямом умысле.
Третья глава – «Понятие и сущность института добровольного отказа от совершения преступления и особенности его отграничения от неоконченного преступления» посвящена понятию, сущности, уголовно-правовым последствиям добровольного отказа от совершения преступления, особенностям добровольного отказа при соучастии и его отграничения от неоконченного преступления.
В первом параграфе – «Добровольный отказ от преступления как самостоятельный институт Общей части Уголовного права и особенности его отграничения от института неоконченного преступления» изложена сущность добровольного отказа от преступления, как самостоятельного института Общей части Уголовного права и особенности его отграничения от института неоконченного преступления.
Наказания, направленные на исправление осужденных, а также государственная карательная политика не обеспечивают сегодня должной эффективности, вследствие чего первейшей задачей правоохранительных органов становится предупреждение преступлений.
Чтобы предотвратить вред, наносимый преступлением государству, обществу и гражданам, государство с помощью предоставленных ему правовых средств пытается стимулировать прекращение лицом уже начатой им преступной деятельности. Такая заинтересованность должна быть обоюдной, поскольку лицам, начавшим преступную деятельность, должны быть даны, а впоследствии и реально гарантированы определенные правовые гарантии, которые побудят их прекратить осуществление запрещенной уголовным законом деятельности и по собственной воле отказаться от дальнейшего осуществления преступного намерения. В сфере уголовного права такой правовой основой, побуждающей добровольно прекратить уже начатую преступную деятельность, является полное освобождение от потенциального несения уголовно-правовых последствий деяния. Добровольный отказ от совершения преступления следует рассматривать как социально полезную деятельность субъекта, которая с одной стороны дает возможность избежать нанесения вреда охраняемым уголовным законом интересам, а с другой – нейтрализовать угрозу наступления для субъекта неблагоприятных последствий предусмотренных законом за совершенное деяние.
Добровольный отказ от преступления является самостоятельным институтом общей части уголовного права, тесно связанным с институтами неоконченного преступления и соучастия и регулирующим комплекс тех общественных отношений, которые не входят в содержание других правовых институтов уголовного права. Задача этого института полностью поглощается задачей всей отрасли уголовного права – предотвращением совершения преступлений. В деле предотвращения преступлений институт добровольного отказа дает возможность достичь более эффективной цели – защитить находящийся под уголовно-правовой охраной объект, которому угрожает непосредственная опасность причинения вреда.
При добровольном отказе от преступления лицо, совершающее общественно опасное деяние, добровольно возвращается в правовое поле, его сознание переосмысливает ситуацию, что находит свое выражение и в его действиях[23].
Некоторые авторы не считают добровольный отказ от преступления самостоятельным институтом общей части уголовного права, рассматривая его как разновидность неоконченного преступления[24]. В последний период попытка дифференцировать отдельные виды неоконченных преступлений была предпринята российскими ученными после принятия в 1996 году нового уголовного кодекса высшим законодательным органом Российской Федерации. В частности, Г. В. Назаренко различает три вида неоконченных преступлений: приготовление к преступлению, покушение на преступление, и преступление, которое не было доведено до конца вследствие добровольного отказа[25]. Точка зрения Г. В. Назаренко на первый взгляд кажется совершенно объективной, хоты бы по той простой причине, что она прямо вытекает из законодательного статуса института добровольного отказа преступления (аналогично поступил и армянский законодатель, поместив норму, посвященную добровольному отказу от преступления, в главе «Оконченное и неоконченное преступления» Общей части Уголовного кодекса РА.
Следует, однако, отметить, что законодатель в тоже время дал исчерпывающий перечень неоконченных преступлений, включив в их число только приготовление к преступлению и покушение на преступление.
Но согласно обычной логике, преступление может оказаться неоконченным не только в силу обстоятельств, не зависящих от воли лица, но и в результате добровольного отказа. В свое время сторонником данной позиции была и Н. Ф. Кузнецова, которая относила к числу неоконченных преступлений не только деяния, оказавшиеся неоконченными из-за обстоятельств, не зависящих от воли лица, но и прекращенные им по собственной воле[26].
Хотя институты добровольного отказа от преступления и неоконченного преступление близки друг другу и имеют множество внешне схожих черт, они отличаются друг от друга своим правовым характером, уголовно-правовыми последствиями и только им присущими особенностями.
Главная общность институтов неоконченного преступления у добровольного отказа от совершения преступления заключается в том, что предварительная преступная деятельность лица не доводится до конца, для находящегося под уголовно-правовой защитой объекта неблагоприятные последствия не наступают или же вред наносится не в том объеме, в каком был задуман субъектом. Видимо, учитывая именно это сходство, законодатель включил оба эти института в одну главу.
Неоконченное преступление является разновидностью преступной деятельности, когда лицо создает условия для удачного осуществления своего преступного замысла и претворения его «в жизнь» или непосредственно совершает действия, направленные на причинение вреда охраняемому уголовным законом объекту, причем преступление не доводится до конца в силу обстоятельств, не зависящих от воли данного лица (сопротивление потерпевшего, негодность орудий и средств преступления и т. д.). Такое поведение субъекта характеризуется определенной степенью общественной опасности, поскольку объект уголовно-правовой защиты оказывается под реальной угрозой нанесения ему вреда, когда субъект желает совершить преступные действия (бездействие) и стремится достичь предполагаемой преступной цели, однако ему не удается осуществить преступный замысел в силу не предусмотренных им обстоятельств, которые, в конце концов, заставляют его отказаться от осуществления этого замысла.
В отличие от неоконченного преступления, в случае добровольного отказа лицо прекращает совершение им действий, еще не содержащих признаков состава преступления. Освобождая от уголовной ответственности лицо, добровольно отказавшееся от совершения преступления, законодатель преследует две цели: во-первых, дать лицу осознать общественную опасность своего поведения и его возможных неблагоприятных последствий, во-вторых, предотвратить возможность нанесения вреда объекту, находящемуся под уголовно-правовой защитой. При добровольном отказе субъект окончательно, самостоятельно, по собственной воле и по любым мотивам прекращает предварительные преступные действия, осознавая при этом реальную возможность доведения преступления до конца. Это обстоятельство резко снижает степень общественной опасности данного субъекта и фактически совершенных им действий.
На основе вышеизложенного сравнительного анализа можно со всей уверенностью утверждать, что эти два института Общей части уголовного права – неоконченное преступление и добровольный отказ от преступления – взаимно исключают друг друга, и в каждом случае, когда преступление оказывается неоконченным, следует выяснить, не имел ли место добровольный отказ, т. е. прекратило ли лицо свою преступную деятельность по собственной воле или вынужденно.
По мнению диссертанта, целесообразней относить добровольный отказ от преступления не к обстоятельствам, исключающим уголовную ответственность, а предусмотреть в уголовном кодексе отдельную главу для этого института, либо включить его в главу 11 «Освобождение от уголовной ответственности» раздела 4 УК РА, поскольку при добровольном отказе от преступления ни в коей мере не отсутствует общественно опасный характер поведения лица и уже совершенных им действий. Тем не менее, позитивное поведение субъекта, задумавшего преступление и добровольно отказавшегося от его совершения, говорит о нецелесообразности привлечения его к уголовной ответственности.
За указанную позицию высказались 326 из 381, или 85,6 % от общего числа опрошенных практических работников, которые считают, что при добровольном отказе, в уже совершенных лицом действиях общественно опасный характер не отсутствует, следовательно добровольный отказ не может рассматриваться как обстоятельство исключающее уголовную ответственность.
Подобную позицию поддержали также 48,5 % от общего числа опрошенных научных работников.
По мнению диссертанта, добровольный отказ может иметь место лишь при приготовлении к преступлению и неоконченном покушении, поскольку при оконченном покушении не может иметь место такой обязательный признак добровольного отказа от преступления, как осознание возможности доведения преступления до конца. При оконченном преступлении лицо совершает все необходимые по его мнению действия для доведения преступления до конца, однако преступный результат не достигается в силу обстоятельств не зависящих от воли данного лица.
Данную позицию диссертанта поддержали 67,2 % практических и 56,7% опрошенных научных работников.
Автором приведены четыре наиболее важных признака, которыми этот уголовно-правовой институт отличается от других «смежных» институтов – неоконченного преступления и деятельного раскаяния. Это:
1) отказ от преступной деятельности по собственной воле лица;
2) осознание лицом возможности доведения преступления до конца;
3) окончательное, бесповоротное и действительное прекращение преступной деятельности;
4) своевременное прекращение преступной деятельности.
Последний из отмеченных признаков позволяет отделить добровольный отказ от деятельного раскаяния, суть которого заключается в проявлении посткриминального позитивного поведения и исправлении, заглаживании вреда, нанесенного в результате уже совершенного преступления. Волевой признак добровольного отказа дает возможность отграничить его от приготовления к преступлению и покушения, не доведенных до конца в силу независящих от воли лица обстоятельств. Окончательный характер добровольного отказа так же позволяет различить его от предварительной преступной деятельности, которую субъект может временно прекратить, а впоследствии вновь возобновить.
Основываясь на анализе признаков добровольного отказа, диссертант предлагает сформулировать понятие добровольного отказа в уголовном кодексе следующим образом: «Добровольным отказом от преступления признается своевременное и окончательное прекращение лицом по собственной воле и по любым мотивам действий (бездействия) по созданию условий для совершения преступления или непосредственно направленных на совершение преступления, если лицо осознавало возможность доведения преступления до конца».
За необходимость законодательного закрепления таких обязательных признаков добровольного отказа от совершения преступления как «своевременность» и «окончательность» высказались 83,4 % от общего числа опрошенных практических и 86,7 % научных работников.
Второй параграф – «Особенности добровольного отказа от преступления при соучастии» посвящен особенностям добровольного отказа от преступления при соучастии.
Устанавливая уголовно-правовые запреты, уголовное законодательство стремится не только решить вопрос выбора той или иной меры наказания в отношении лиц, совершивших противоправные деяния, но и пресечь, предотвратить разного рода проявления преступного поведения.
В решении задач профилактики и предупреждения преступлений решающую роль играет институт добровольного отказа от преступления, основная цель которого – поощрить субъекта к своевременному отказу от совершения преступления и тем самым избежать возможности нанесения вреда гражданам, обществу и государству.
Учитывая, что создание условий для совершения преступления, а также выполнение действий (бездействия), направленных на непосредственное осуществление преступления, могут производиться не только одним, но и сразу несколькими лицами (соучастие), встает вопрос о возможности применения положений института добровольного отказа от преступления при соучастии.
В этой связи следует согласиться, что «независимо от того, подразделяются ли роли соучастников на исполнителей, организаторов, подстрекателей и пособников, или все соучастники являются исполнителями преступления, действия их взаимосвязаны, преступление совершается их общими, дополняющими друг друга усилиями, каждый использует усилия другого и содействует»[27].
В случае добровольного отказа от преступления форма поведения лица зависит от отдельных особенностей объективной стороны состава преступления и степени развития преступной деятельности. Такая позиция приемлема, если речь идет о добровольном отказе от доведения преступления до конца индивидуально действующим лицом. Однако при определении добровольного отказа соучастников эта позиция нуждается в определенной корректировке.
При добровольном отказе от преступления соучастник может быть привлечен к уголовной ответственности, если в фактически совершенном им деянии содержится состав иного преступления.
До введения в действие Уголовного кодекса РА, принятого Национальным Собранием РА 18-го апреля 2003 г. вопрос добровольного отказа при соучастии регулировался нечетко - он решался только теорией уголовного права[28] и практикой ее применения. Действующий уголовный кодекс РА посвятил правовому регулированию института добровольного отказа от преступления при соучастии части 3 и 4 ст. 36. Эта норма кодекса являются той правовой основой, которая позволяет применять институт добровольного отказа при соучастии. Она дает возможность верно и единообразно применять на практике уголовный закон в случаях добровольного отказа от преступления со стороны исполнителя, организатора, подстрекателя и пособника, что соответствует задаче реализации принципа законности.
В отличие от добровольного отказа лицом от неоконченного преступного посягательства, добровольный отказ при соучастии имеет свои особенности.
Уголовное законодательство не устанавливает особого основания для уголовной ответственности при соучастии – единственным основанием уголовной ответственности, согласно ст. 3 УК РА, продолжает оставаться совершение преступления, то есть деяния, содержащего в себе все признаки состава преступления, предусмотренного уголовным законом. При совершении преступления совместно группой лиц особенность состава преступления проявляется в объективных признаках посягательства.
Часть 3 статьи 36 УК РА четко устанавливает: «Организатор преступления, подстрекатель или пособник при добровольном отказе не подлежат уголовной ответственности, если они своевременным сообщением органам власти или иными предпринятыми мерами предотвратили доведение преступления исполнителем до конца». Таким образом, по нашему мнению, организатор, подстрекатель или пособник могут добровольно отказаться от преступления только в тех случаях, когда их действия совершаются до осуществления преступного намерения исполнителем, или в момент непосредственного осуществления умысла, тогда как исполнитель может отказаться в любой момент до окончания преступления.
Добровольный отказ от преступления при соучастии носит сугубо индивидуальный характер. От уголовной ответственности освобождаются не все соучастники, а лишь те, которые своими действиями или бездействием по собственной воле не допустили совершения преступления.
Добровольный отказ соучастников выражается в активных действиях по предотвращению доведения преступления до конца исполнителем. Это значит, что, в отличие от исполнителя, добровольный и окончательный отказ организатора, подстрекателя и пособника от совершения преступления может быть осуществлен только в форме активных действий, тогда как для констатации добровольного отказа исполнителя последнему достаточно воздержаться от доведения преступления до конца – пусть даже в форме пассивного поведения.
Ответственность организатора, подстрекателя и пособника зависит от того, сумеют ли они предотвратить завершение преступления исполнителем. Если исполнитель отказался от доведения преступления до конца под воздействием организатора, подстрекателя или пособника, то их действия будут рассматриваться как добровольный отказ, а сами они будут освобождены от уголовной ответственности. Если же организатору, подстрекателю или пособнику не удастся предотвратить доведение преступления исполнителем до конца, то предпринятые ими меры по предотвращению преступления могут быть учтены при назначении им наказания как обстоятельства, смягчающие ответственность и наказание (ч. 4 ст. 36 УК РА).
Для возможно более точного восприятия института добровольного отказа от преступления при соучастии необходимо проанализировать особенности отказа от преступной деятельности при разных формах соучастия.
Форма соучастия отражается на ответственности и квалификации действий соучастников. Каждая форма соучастия имеет присущие лишь ей характерные особенности, которые и определяют особенности соучастия в каждом отдельном случае.
Поскольку каждый из соучастников играет в преступлении свою особую роль и выполняет различные действия, то и добровольный отказ каждого из них также имеет свои особенности.
Посвятив ч. 3 и 4 с т. 36 УК РА особенностям добровольного отказа от преступления при соучастии, законодатель проявил непоследовательность. Институту соучастия посвящена следующая, 7-ая глава Уголовного кодекса РА. Учитывая, что добровольный отказ непосредственно связан с видом и формой соучастия, статью, посвященную особенностям добровольного отказа от преступления при соучастии автор предлагает поместить после анализа форм соучастия – дополнив главу об институте соучастия новой статьей «Добровольный отказ от преступления при соучастии». Кроме того, по нашему мнению, необходимо дополнить ч. 3 и 4 ст. 36, поскольку они не в полной мере охватывают особенности добровольного отказа соучастников.
В результате опроса данную позицию поддержали 94,6 % из общего числа опрошенных практических и 98,2 % научных работников. По мнению опрошенных научных работников подобная законодательная поправка облегчит систематизирование исследование института соучастия, а по мнению практических работников - применение на практике норм о соучастии.
Дополнение главы о соучастии новой статей позволило бы логически четко сформулировать и правильно применять на практике как институт добровольного отказа, так и институт соучастия, поскольку нецелесообразно помещать положения, относящиеся к одному и тому же уголовно-правовому институту в разных главах Общей части уголовного кодекса, тем более анализировать вопрос об ответственности соучастников в институтах, предшествующих соучастию.
Структурно, а также исходя из особенностей практического применения, соучастие является одним из наиболее сложных институтов уголовного права. Исходя их этого, более чем целесообразным представляется поместить все касающиеся его положения в одну общую главу. Кроме того, в случае добровольного отказа одного из соучастников от преступления вопрос ответственности остальных соучастников решается не механически, особенно если они желали довести свое преступное намерение до логического конца. В подобных случаях вопрос ответственности соучастников частично регулируется статьей 39 УК РА, однако регулирование это нельзя считать полноценным.
Виды соучастников перечислены в ст. 38 УК РА, согласно которой наряду с исполнителем соучастниками преступления являются организатор, подстрекатель и пособник. Соучастники отличаются друг от друга по объективным признакам преступных действий, осуществляемых в рамках их общей преступной деятельности, чем и обуславливается форма добровольного отказа от преступления.
Главную, ключевую роль в числе соучастников играет исполнитель преступления, без которого соучастие невозможно. Только с появлением исполнителя соучастие обретает правовое значение.
Исполнителем признается лицо, которое непосредственно совершило преступление либо непосредственно участвовало в его совершении совместно с другими лицами (соисполнителями), а также совершившее преступление посредством использования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу закона или совершивших преступление по неосторожности (ч. 2 ст. 38 УК РА).
Объективная сторона совершенного исполнителем преступления совпадает с объективной стороной преступления, совершаемого лицом самостоятельно. Оба они совершают одно и то же деяние, а разница заключается лишь в том, что при соучастии исполнитель осознает, что к совершению преступления его подтолкнуло некое другое лицо, или что в совершении преступления ему содействовали другие лица и т. д.
Учитывая, что объективные стороны деяния, совершаемого индивидуальным и исполнителем субъектом, можно однозначно утверждать, что в обоих случаях совпадает также их добровольный отказ от преступления[29]. Другие лица, участвующие в совершении преступления вместе с исполнителем, могут воздействовать на него, однако решение о прекращении или продолжении преступления принимает сам исполнитель, поскольку именно он самостоятельно оценивает ситуацию и необходимость продолжения предварительной преступной деятельности. Из этого следует, что самостоятельные волевые действия исполнителя, направленные на прекращение осуществления преступного намерения, достаточны для констатации в его действиях добровольного отказа от преступления.
Если преступление должно совершиться путем бездействия, то исполнитель должен приостановить неоконченное посягательство путем прекращения или прерывания бездействия. Если же совершение преступления требует от исполнителя осуществления каких-либо определенных активных действий, то добровольный отказ при создании условий для совершения преступления или действия, непосредственно направленного на его совершение, должен выразиться в форме воздержания от совершения таких действий.
Одного лишь указания в юридической теории о том, что действия исполнителя при добровольном отказе от преступления оцениваются так же, как в случае добровольного отказа индивидуально совершающего преступление лица, недостаточно. Необходима также соответствующая правовая основа, на которую можно будет опираться в практике правоприменения и которая облегчит единообразное применение норм о добровольном отказе исполнителя от преступления. В этой связи, по нашему мнению, необходимо законодательно закрепить: «Исполнитель преступления освобождается от уголовной ответственности, если он окончательно и по собственной воле прекращает действия (бездействие) по созданию условий для совершения преступления или непосредственно направленные на совершение преступления, при осознании возможности доведения преступления до конца».
По данным опроса, проведенного среди практических работников за предложенную законодательную формулировку высказались 243 из 381, или 63,8% из общего числа опрошенных. Остальная часть опрошенных практических работников высказалась против необходимости подобного законодательного дополнения, а вот большинство опрошенных научных работников - 88,3% высказалось за необходимость подобной регламентации.
Особенность добровольного отказа соучастников заключается в том, что между действиями исполнителя и других соучастников может быть временной разрыв. Именно поэтому добровольный отказ соучастников возможен лишь до окончания преступления исполнителем и должен выражаться в предотвращении преступления[30].
Автор предлагает законодательно закрепить, разные уголовно- правовые последствия добровольного отказа при интеллектуальном и физическом пособничестве: «Пособник, содействовавший совершению преступления советами, указаниями или предоставлением информации, не подлежит уголовной ответственности, если своими активными действиями предотвратил доведение преступления исполнителем до конца.
Пособник, содействовавший совершению преступления предоставлением средств, орудий или устранением препятствий, а также заранее обещавший скрыть преступника, средства или орудия преступления, следы преступления либо предметы, добытые преступным путем или заранее обещавший приобрести или сбыть такие предметы, не подлежит уголовной ответственности, если он предпринял все зависящие от него меры для предотвращения преступления».
За предложенную законодательную поправку высказались 92,3% от общего числа опрошенных научных и 326 или 85,5% из опрошенных 381 практических работников.
Для прекращения лицом своей предварительной преступной деятельности в качестве признака добровольного отказа необходима ее нейтрализация, которая, согласно общему правилу, может проявиться в форме как бездействия индивидуально действующего лица (или исполнителя), так и в форме активных действий остальных соучастников, в результате которых появляется реальная возможность для предотвращения совершения преступления (пособник) или же полного его совершения (организатор и подстрекатель), то есть, вся предыдущая их деятельность нейтрализуется и становится негодной.
Глава четвертая – «Понятие, правовые последствия деятельного раскаяния и особенности его отграничения от институтов добровольного отказа и неоконченного преступления» состоит из двух параграфов.
Первый параграф – «Понятие, сущность и уголовно-правовые последствия деятельного раскаяния» посвящен понятию и сущности института деятельного раскаяния, а так же уголовно-правовым последствиям его применения.
По мнению диссертанта, норма об освобождении лица от уголовной ответственности на основании деятельного раскаяния, закрепленная статьей 72 УК РА, хотя и содержит в себе элемент поощрения, не столько поощряет совершившего преступление лица, сколько прощает его в связи с проявлением посткриминального позитивного поведения: либо полностью освобождает его от уголовной ответственности, либо рассматривает такое поведение как смягчающее ответственность обстоятельство.
С мнением диссертанта согласились 53,7 % из общего числа опрошенных научных и 62% практических работников.
Позитивное (положительное, правомерное) поведение лица после совершения им преступления, рассматриваемое ст. 72 УК РА как основание для освобождения его от уголовной ответственности, свидетельствует о нецелесообразности привлечения его к уголовной ответственности, следовательно, при освобождении лица от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием ударение должно ставиться не на субъективные (действительно ли субъект искренне раскаивается в содеянном или по каким мотивам и из каких соображений или побуждений проявляет позитивное поведение), а на объективные критерии, в противном случае институт деятельного раскаяния либо вообще перестанет существовать, либо примет чисто формальный характер.
Согласно ст. 72 УК РА, освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием носит не обязательный, а вероятный, факультативный характер. В соответствующих же статьях Особенной части Уголовного кодекса закреплено, что лицо, выполнившее указанные в них действия, освобождается от уголовной ответственности.
Термин «освобождается» в данном случае объективно воспринимается подавляющим большинством правоприменителей как требование, имеющее обязательный характер. Из этого следует, что «специальные» нормы Особенной части Уголовного кодекса РА, касающиеся освобождения от уголовной ответственности, носят императивный характер, тогда как ст. 72 Общей части - диспозитивный.
По мнению автора, для освобождения лица от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием совокупность всех перечисленных в ч. 1 ст. 72 Уголовного кодекса Республики Армения действий не обязательна. В противном случае норма об освобождении от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием вообще окажется недееспособной, а неверная трактовка законодательного закрепления этого института искусственно сузит сферу его применения. Кроме того, по делам о некоторых преступлениях, субъект попросту не может одновременно выполнить все указанные в законе действия, содержащие признаки деятельного раскаяния (например, при покушении охраняемым законом интересам вообще может быть не причинено вреда, и вопрос о необходимости его возмещении или заглаживания в данном случае попросту отпадает).
Освобождая субъекта от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием, необходимо проявлять строго индивидуальный подход, и учитывать весь комплекс посткриминального поведения лица, все конкретные обстоятельства, то есть, имеет ли субъект объективную возможность выполнить всю совокупность условий, предусмотренных нормой Общей части уголовного кодекса, посвященной институту деятельного раскаяния, и выполнил ли он все зависящие от него действия. Это значит, что в каждом случае следует учитывать конкретное поведение лица после совершения преступления.
Автор полагает, что, для констатации факта деятельного раскаяния совершившего преступление лица необходима не вся совокупность перечисленных в законе действий, а лишь совокупность доказательств, свидетельствующих о раскаянии субъекта в содеянном после совершения им преступления, что подтверждается его положительным (позитивным) поведением после совершения преступления.
Большинство опрошенных практических (75,4%) и научных (93,2%) работников высказались за данную позицию.
По нашему мнению, неверен подход законодателя, в соответствии с которым в случае деятельного раскаяния от уголовной ответственности могут быть освобождены лица, совершившие преступления как небольшой, так и средней тяжести. Видимо, законодатель не учел широкую распространенность такого рода преступлений, а также проигнорировал важность защиты прав лиц, пострадавших от преступлений. При таком подходе теряет смысл и превращается в формальность одна из главных целей наказания – восстановление социальной справедливости.
За подобную позицию высказались 58,9% от общего числа опрошенных практических и 62,5% научных работников.
Анализ статистики (Приложение №5) показывает, что все чаще правоприменители прекращают уголовные дела в связи с деятельным раскаянием. Если в 2000 году на этом основании было прекращено 43 уголовных дел, то в 2008 году их число составило 254.
Столь развернутое толкование института деятельного раскаяния может послужить поводом для многочисленных злоупотреблений со стороны правоохранительных органов и привести к массовым случаям необоснованного освобождения от уголовной ответственности, что приведет к формированию в обществе ложного представления о том, что, проявив после совершения преступления определенное позитивное поведение, можно обойти закон, избежать ответственности и остаться безнаказанным.
Исходя из вышеизложенных соображений, считаем необходимым предложить изменения в статье 72 УК РА, согласно которому в связи с деятельным раскаянием от уголовной ответственности будут освобождены лица, впервые совершившие преступление лишь небольшой тяжести.
Возможность освобождения от уголовной ответственности в соответствии с задачами уголовного кодекса и целями наказания – необходимость. Однако такая существенная индивидуализация уголовной ответственности должна более чем досконально регулироваться в законе, поскольку освобождение от уголовной ответственности и наказания - это наиболее радикальное средство индивидуализации уголовной ответственности.
В Особенной части УК РА имеется более десятка статей, содержащих особые случаи деятельного раскаяния. Их особенность заключается в том, что они относятся только к конкретному преступлению, которому посвящена данная статья, которая, в свою очередь, кроме соответствующей санкции содержит также компромиссную норму об освобождении от уголовной ответственности.
Следует заметить, что круг таких норм проявляет тенденцию к расширению. Так, например, после введения в действие Уголовного кодекса РА он был дополнен такими нормами, что можно считать полностью оправданным шагом, обусловленным стремлением законодателя предотвратить тот ущерб, который может быть причинен гражданам и государству, защитить их интересы, возместить и исправить нанесенный им вред, содействовать раскрытию и предотвращению преступлений.
По нашему мнению, указанные нормы Особенной части Уголовного кодекса РА являются особыми основаниями освобождения от уголовной ответственности, представляющими собой самостоятельные нормы, действующие отдельно от норм Общей части, установление этих оснований достаточно для прекращения уголовного дела в связи с деятельным раскаянием, причем в данном случае наличия условий, предусмотренных ч. 1 ст. 72 УК РА не требуется.
Второй параграф – «Особенности отграничения деятельного раскаяния от институтов добровольного отказа и неоконченного преступления» посвящен особенностям разграничения уголовно-правовых институтов деятельного раскаяния, добровольного отказа и неоконченного преступления.
Статья 4 Основного закона РА закрепляет одну из главнейших характеристик Республики Армении как демократического государства – ее конституционную обязанность обеспечивать защиту прав и свобод человек на основе Конституции и законов и в соответствии с принципами и нормами международного права[31].
Именно из этой законодательной нормы исходят задачи уголовного кодекса: охрана от преступных посягательств прав и свобод человека и гражданина, прав собственности юридических лиц, и т.д., а также предупреждение преступлений.
Следовательно, правоохранительная функция занимает особенное место в числе основных функций государства, при осуществлении которой особо подчеркиваются институты добровольного отказа от преступления и деятельного раскаяния.
Существование института добровольного отказа от преступления является ярким доказательством того, что уголовное право, устанавливая с одной стороны довольно суровые виды наказания, с другой стороны дает возможность, используя положения института добровольного отказа от преступной деятельности, предотвратить совершение преступлений и обеспечить защиту прав, свобод и законных интересов как всего общества, так и отдельных его членов. Здесь уместно вспомнить слова выдающегося древнеримского политического деятеля и оратора Цицерона (106-43 гг. до н. э.): «Крайняя суровость закона есть крайняя несправедливость»[32].
Проблемы института добровольного отказа от преступления связаны с рядом дискуссионных вопросов. Решение вопроса привлечения к уголовной ответственности или освобождения от уголовной ответственности за неоконченные преступления невозможно без уяснения сущности, условий применения добровольного отказа, а также без дифференциации добровольного отказа как от оконченных и неоконченных преступлений, так и деятельного раскаяния. Споры ученых и практических специалистов по этим вопросам бесконечны.
Теперь попытаемся провести параллели между институтами добровольного отказа от преступления и деятельного раскаяния.
Как первый, так и второй относятся к так называемым поощрительным нормам уголовного права – в силу чего на практике их дифференциация приобретает особое значение.
В случае добровольного отказа от преступления основанием для освобождения субъекта от уголовной ответственности является отсутствие в его действиях состава преступления, что возможно только на стадиях приготовления к преступлению и неоконченного покушения.
В отличие от добровольного отказа от преступления, при деятельном раскаянии необходимо наличие состава преступления. Это значит, что при деятельном раскаянии субъект будет освобожден от уголовной ответственности, если будет обосновано доказано, что совершенное им деяние соответствует диспозиции той или иной статьи особенной части уголовного кодекса, однако поведение субъекта после совершения преступления свидетельствует о том, что существенно понизилась степень общественной опасности как самого субъекта, так и совершенного им деяния.
Мнения ученых по этому вопросу весьма разноречивы. Некоторые считают, что в случае деятельного раскаяния как субъект, так и совершенное им деяние теряют свою общественную опасность[33], другие же авторы считают, что при деятельном раскаянии совершившее преступление лицо и его деяние не теряют общественную опасность, а всего лишь снижается ее степень[34], о чем свидетельствует позитивное поведение, проявленное лицом после преступления.
Последняя точка зрения вполне приемлема. По нашему мнению, если в результате добровольного отказа от доведения преступления до конца основной признак преступления – общественная опасность – нейтрализуется, то в результате деятельного раскаяния общественная опасность лица и совершенного им деяния лишь понижаются, однако ни в коем случае не утрачиваются, поскольку, как мы уже указали выше, для освобождения лица на основании деятельного раскаяния необходимо обосновать наличие в его деянии состава преступления, а при таком наличии говорить об отсутствии общественной опасности попросту неуместно.
Кроме того, известно, что для освобождения лица от уголовной ответственности на основании деятельного раскаяния, мотивы его не имеют какого-либо правового значения. То есть, лицо, совершившее преступление, может проявить позитивное поведение исключительно с целью избежать уголовной ответственности (как это очень часто встречается в судебно-следственной практике). Считать при данных обстоятельствах, что лицо и совершенное им деяние полностью утратили общественную опасность просто нелогично.
А.Д.Сафронов приводит ряд особенностей, которые дают возможность различать добровольный отказ от деятельного раскаяния:
1) «добровольный отказ возможен только до момента юридического окончания преступления, а деятельное раскаяние может иметь место как при оконченном преступлении, так и при недоведенной до конца в силу обстоятельств, от воли виновного независящих, преступной деятельности.
2) добровольность при отказе означает возможность свободного выбора между совершением (окончанием) преступления и воздержанием от него (предотвращением окончания). При деятельном раскаянии возможность этого выбора отсутствует, а добровольность означает возможность выбора между совершением либо несовершением действий, уменьшающих социально – негативные последствия преступления.
3) добровольный отказ может быть лишь в отношении преступлений, при которых возможны стадии совершения, значит преступлений, совершаемых лишь с прямым умыслом, в то время как возможность деятельного раскаяния не исключается ни одной формой преступной вины.
4) мотивы добровольного отказа могут быть самыми разнообразными: раскаяние, боязнь наказания, жалость к потерпевшему и т. д. Деятельное раскаяние ведущим, основным мотивом всегда имеет глубокое сожаление о совершенном, стремление исправиться. (Данный подход А.Д.Сафронова, диссертантом не приемлем, поскольку как при добровольном отказе, так и при деятельном раскаянии мотивы могут быть самыми разными и никакого юридического значения не имеют).
5) Деятельное раскаяние всегда имеет форму активных действий, в то время как для добровольного отказа в большинстве случаев достаточно простого воздержания от дальнейшего совершения преступления. Лишь в случае, когда действия по исполнению преступления уже совершены, но субъект еще сохраняет контроль над его развитием и в большинстве ситуаций совершения преступления путем бездействия либо в соучастии, добровольный отказ предполагает совершение активных действий воспрепятствовавших окончанию преступления»[35].
Разница между добровольным отказом от преступления и деятельным раскаянием заключается в том, что в случае добровольного отказа, освобождение лица от уголовной ответственности является обязанностью органа, осуществляющего производство по делу, а в случае деятельного раскаяния – его правом (за исключением специальных норм, установленных в статьях Особенной части уголовного кодекса РА).
В этой связи необходимо напомнить, что 8-го декабря 2003 г. законодательный орган РФ внес изменения в 1-ую часть посвященной деятельному раскаянию нормы Общей части УК РФ (ст. 75 УК РФ). Теперь в случае деятельного раскаяния от уголовной ответственности могут быть освобождены лица, впервые совершившие преступления как небольшой, так и средней тяжести, которые вследствие деятельного раскаяния перестали быть общественно опасными[36].
Новый подход российского законодателя, по мнению диссертанта, осложняет применение на практике нормы о деятельном раскаянии: подобное «уточнение» нормы позволяет правоприменительному органу действовать по собственному усмотрению, поскольку игнорируется нередко встречающаяся на практике ситуация, когда отношение правоохранительных органов бывают далеко не объективным, а порой даже несправедливым.
Добровольный отказ от преступления возможен только на стадии приготовления к преступлению или в случае неоконченного покушения, в то время как деятельного раскаяния при приготовлении к преступлению быть не может, поскольку, согласно уголовному законодательству, уголовно наказуемым является приготовление к совершению только тяжких и особо тяжких преступлений.
Таким образом, деятельное раскаяние, в отличие от добровольного отказа, возможно только в случаях оконченного преступления и оконченного покушения, в условиях которых говорить о добровольном отказе попросту излишне.
Необходимо отметить также, что деятельное раскаяние невозможно и в случае неоконченного покушения, поскольку если после неоконченного покушения субъект является с повинной в правоохранительные органы (что является одним из оснований применения ст. 72 УК РА), то его действия следует рассматривать уже как добровольный отказ. В данном случае явка с повинной не имеет практического значения, поскольку для добровольного отказа достаточен уже сам факт прекращения лицом преступной деятельности.
Если добровольный отказ возможен лишь при умышленных преступлениях, то деятельное раскаяние может иметь место как при неосторожной, так и при умышленной формах вины.
При совершении преступлений с материальными составами возможны как добровольный отказ, так и деятельное раскаяние.
При формальных составах вопрос этот решается неоднозначно. В этой связи В. Панько подразделяет формальные составы на три группы[37].
Первую группу составляют преступления, при совершении которых возможны все стадии предварительной преступной деятельности. В этих случаях возможны и добровольный отказ, и деятельное раскаяние.
Вторую группу составляют преступления, которые считаются оконченными на стадии приготовления или покушения. В преступлениях, считающихся оконченными на стадии приготовления, добровольный отказ возможен до конца подготовительной деятельности – в ходе их осуществления. После осуществления этих действий может иметь место только деятельное раскаяние. Если преступление считается оконченным на стадии покушения, то добровольный отказ возможен на стадии приготовления, а деятельное раскаяние может иметь место лишь после покушения.
В третью группу входят преступления, к которым невозможно подготовиться или совершить попытку. В этом случае добровольный отказ невозможен, а деятельное раскаяние – да.
В литературе высказывалось мнение, которое полностью разделяет и диссертант о том, что мотивы добровольного отказа и деятельного раскаяния по сути своей одинаковы, а отличаются они лишь формой проявления. По своему содержанию эти мотивы полностью совпадают и характеризуются общественно полезной направленностью[38].
При деятельном раскаянии субъект проявляет активное поведение, добровольно является с повинной, содействует раскрытию преступления, возмещает или иным образом сглаживает причиненный преступлением вред. В случае деятельного раскаяния все виды поведения лица после совершения преступления регулируются законом, тогда как добровольный отказ может выразиться и в пассивной форме, поскольку для констатации факта добровольного отказа от преступления в большинстве случаев достаточно воздержания от дальнейшего совершения преступления.
Лишь в случае, когда действия по исполнению преступления уже совершены, но субъект еще сохраняет контроль над его развитием и в большинстве случаев при совершении преступлений путем бездействия либо в соучастии, добровольный отказ предполагает совершение активных действий воспрепятствовавших окончанию преступления[39].
По нашему мнению, поощряющие нормы уголовного права являются разновидностью допустимых компромиссных норм и вытекают из позитивного поведения лица, совершившего запрещенное уголовным законом деяние. Разновидностью таких норм является и закрепленная с ст. 36 УК РА и проанализированная нами норма, посвященная добровольному отказу от преступления. Она является ярким доказательством подхода законодателя, в соответствии с которым уголовное право, зачастую устанавливая суровые наказания в отношении нарушивших закон лиц, в то же время, используя институт добровольного отказа от преступления, оказывает сдерживающее влияние на проявляющих уголовные наклонности членов общества, давая им возможность вовремя остановиться и не совершать последнего шага на пути к завершению преступления, тем самым способствуя предотвращению преступлений и обеспечивая защиту прав и законных интересов общества и его отдельных членов.
Глава 5 – «Особенности назначения наказания за неоконченные преступления» посвящена проблемам наказуемости неоконченных видов преступлений.
История борьбы с преступностью свидетельствует, что перебороть преступность, как социальное явление одними лишь средствами уголовного принуждения не возможно, однако как одно из средств борьбы с ней, наказание необходимо для защиты интересов государства, общества и его отдельных членов.
Наказание – это назначаемая только по приговору суда от имени государства, предусмотренная законом принудительная мера правового воздействия на лицо, в должной судебной процедуре признанное виновным и осужденное за совершение деяния, предусмотренного уголовным кодексом, в целях восстановления нарушенного им права, его примирения с потерпевшим, исправления, социальной реабилитации, возможной компенсации причиненного ущерба, а также предупреждения совершения преступлений и гарантии законности и стабильного правопорядка.
Социальное значение наказания состоит в том, что оно является основным средством борьбы с преступностью, которое одновременно является специфичным и довольно строгим регулятором поведения лиц, переступивших допустимую грань закона.
Социальная функция наказания состоит в том, при применении его к совершившему преступление лицу может быть восстановлен нарушенный общественный порядок, заглажен нанесенный потерпевшему вред, удовлетворено общественное требование наказать преступника, изжито чувство страха и недоверия, зачастую сопровождающие процесс совершения преступления, а также укреплена вера в способность правоохранительных органов вести борьбу с преступностью, надежно защитить интересы общества и государства[40].
Если наказание своевременно не прививает осужденным сознание несправедливости совершенного ими правонарушения, а только нагнетает страх, то оно представляет собой шокирующую кару, возмездие, воздание, которые сами по себе являются лишь началом их исправительного процесса, но не промежуточной и тем более не конечной целью применяемого наказания[41].
Цели наказания закреплены в части 2 статьи 48 Уголовного кодекса РА, согласно которой целью наказания является восстановление социальной справедливости, исправление осужденного, а также предупреждение преступлений. И если наказание зачастую не обеспечивает полную реализацию поставленных перед собой задач, если лицо после отбытия наказания вновь совершает преступление и суд вновь назначает ему меру наказания, то это вовсе не означает, что мы имеем дело с «кризисом наказания». Даже в этих условиях наказание как особое средство борьбы с преступностью, все равно выполнит свою роль – пусть даже в том смысле, что будет способствовать восстановлению нарушенной в результате преступления справедливости.
Любое преступление предполагает нарушение не только уголовно-правовых запретов, но и социальной справедливости и как в общественном, так и в индивидуальном сознании воспринимается как деяние, отрицающее справедливое устройство общественной жизни. Следовательно, применяемое в ответ на совершенное преступление государственное принуждение в виде наказания, в первую очередь имеет своей целью восстановление нарушенной в результате преступления социальной справедливости.
Наказание, которое ставит своей целью восстановление социальной справедливости, само должно быть справедливым, то есть соответствовать степени и характеру общественной опасности, данным, характеризующим личность виновного, в том числе обстоятельствами, смягчающими или отягчающими ответственность и наказание (ст. 61 УК РА).
Принцип соразмерности наказания тяжести причиненного вреда лежит в основе lex talionis (закона равного возмездия), но законное воздание отличается от мести тем, что наказание осуществляет государство а не потерпевший. Наказание является выражением морального неодобрения государством нарушений закона, а степень его суровости определяется нормативными представлениями о беспристрастности и справедливости. Эта точка зрения Канта, который считал, что к преступникам следует относиться как к разумным людям, которые осознают и предвидят последствия своих действий, и что наказание помогает правонарушителям сохранить чувство собственного достоинства[42].
Принятие нового Уголовного кодекса РА ознаменовало собой изменение в подходах законодателя по вопросу наказуемости неоконченных преступлений. Согласно статье 65 УК РА, при назначении наказания за неоконченное преступление учитываются характер действий совершенных виновным, и степень общественной опасности, степень осуществления преступного намерения и те обстоятельства, в силу которых преступление не было доведено до конца.
Приводя ряд примеров из судебной практики, диссертант констатирует, что при назначении наказания суды, как правило, не учитывают специфические обстоятельства, характеризующие неоконченные преступления: степень осуществления преступного намерения и те обстоятельства, в силу которых преступление не было доведено до конца, тем самым игнорируя законодательное требование, закрепленное в статье 65 УК РА.
Согласно указанной статье, срок наказания в виде лишения свободы за приготовление к преступлению не может превышать половины максимального срока наказания, предусмотренного соответствующей статьей или частью статьи Особенной части Уголовного кодекса РА в виде лишения свободы на определенный срок, а за покушение – трех четвертей максимального срока наказания, предусмотренного соответствующей статьей или частью статьи Особенной части Уголовного кодекса РА в виде лишения свободы на определенный срок. А часть 4 нормы дополняет: за неоконченные преступления пожизненное лишение свободы не назначается.
Установление более мягких наказаний за неоконченные преступления по сравнению с оконченными обуславливается меньшей общественной опасностью неоконченных видов преступлений. Подразумевается, однако, что приготовление к преступлению отличается от оконченного преступления не только степенью общественной опасности, но и характером, поскольку в случае приготовления к преступлению преступное посягательство на охраняемый уголовным законом объект, посягательством не считается: объективная сторона данного преступления еще не реализуется, а лишь создаются условия для этого. Поскольку для изменения степени общественной опасности деяния важны его количественные показатели, то для изменения характера общественной опасности преступления необходимы качественные различия, которые в случае неоконченного преступления наличествуют в деянии лица.
Средством индивидуализации уголовной ответственности за неоконченные преступления является снижение верхней границы максимального наказания за аналогичные оконченные преступления, уменьшение его срока и исключение максимальной меры наказания (пожизненного лишения свободы).
В случае неоконченных преступлений уголовная ответственность наступает за реализацию умысла, направленного на совершение преступления, проявляющегося в форме действий, направленных на совершение преступления и доведения его до конца. Подобные действия объективно общественно опасны и вызывают уголовную ответственность, поскольку в действиях субъекта проявляется преступная воля, хотя само преступление не доводится до конца по независящим от воли лица обстоятельствам.
Наказания, установленные действующим Уголовным кодексом РА за неоконченные преступления, по сути своей соответствуют задачам кодекса, направленным на предупреждение преступлений и защиту охраняемых законом от преступного посягательства объектов, - с учетом того, что по сравнению с оконченными преступлениями характер и общественная опасность неоконченных преступлений сравнительно ниже, следовательно, и предусмотренная для них уголовная ответственность также должна отличаться. Это положение вытекает из принципа справедливости, согласно которому наказание должно соответствовать тяжести совершенного деяния, обстоятельствам его совершения и личности преступника (ст. 10 УК РА).
Отсутствие реального вреда или причинение меньшего вреда должно отражаться на степени тех ограничений и лишений, которое лицо несет за свое деяние, однако для реализации целей наказания необходимо в первую очередь учитывать не размер реально причиненного вреда, а направленность умысла, то есть характер деяния, которое лицо намеревалось совершить.
Стадия приготовления к преступлению, в отличие от покушения, наиболее отдалена от реального причинения вреда и представляет собой меньшую опасность. Исходя из этого, снижение максимально возможного срока наказания за приготовление к преступлению наполовину представляется совершенно оправданным, однако этого недостаточно, поскольку нижняя граница законодательных изменений не претерпела. Такое положение теоретически может привести к абсолютно определенной санкции (когда нижняя граница составляет половину верхней) или существенному уменьшению возможности индивидуализации наказания – без применения правил установления более мягкого наказания за данное преступление, чем установлено для него.
Армянский законодатель, как и российский, ограничили лишь верхние пределы наказания за неоконченные преступления, при этом никак не ограничив нижнюю границу возможного наказания, что дало бы, по нашему мнению, возможность для реального осуществления индивидуализации наказания.
Во многих статьях УК РА половина максимального срока санкции предусмотренной за то или иное деяние меньше его минимального размера (части 1 статьи 299 УК РА- государственная измена, статьи 300- узурпация государственной власти, которые предусматривают наказание в виде лишения свободы на срок от десяти до пятнадцати лет, статья 302 УК РА - шпионаж, наказывается лишением свободы на срок от восьми до пятнадцати лет и т. д.).
Именно по этой причине диссертант предлагает вместе со снижением верхней границы снизить и нижнюю границу возможного наказания за неоконченное преступление, в частности приготовление к преступлению. В этом смысле вполне приемлем подход шведского законодателя[43].
Большинство опрошенных практических (83,3%) и научных (68,2%) работников высказались за необходимость подобной законодательной регламентации.
Подобная проблема существует и в российском законодательстве. По этому поводу Пленум Верховного Суда Российской Федерации в постановлении «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания» от 11 января 2007 г. разъяснил: «При назначении наказания за неоконченное преступление надлежит соблюдать сроки и размеры наказания, которые в соответствии с частями второй и третьей статьи 66 УК РФ исчисляются от максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за оконченное преступление. При этом смертная казнь и пожизненное лишение свободы за приготовление к преступлению и покушение на преступление не назначаются (часть четвертая статьи 66 УК РФ). Если назначенное по правилам, предусмотренным частями второй и третьей статьи 66 УК РФ, наказание является менее строгим, чем нижний предел санкции соответствующей статьи Особенной части УК РФ, то ссылка на статью 64 УК РФ не требуется (например, за приготовление к преступлению, предусмотренному частью третьей статьи 162 УК РФ, может быть назначено не более шести лет лишения свободы, а минимальный размер наказания за указанное оконченное преступление - семь лет лишения свободы)»[44].
Подобный подход, по мнению диссертанта, хоть и приемлем, однако требует безотлагательного законодательного закрепления, для избежания возможных судебных ошибок при назначении наказания за неоконченные преступления, единообразного применения законов и что самое главное – для индивидуализации наказания.
По мнению диссертанта, в целях сокращения круга усмотрений субъекта, чтобы он не превратился в произвол, необходимо максимально упростить уголовный кодекс и насколько возможно исключить из закона оценочные положения и сделать так, чтобы для нарушающего закон лица последствия были заранее предсказуемыми, относительно как диспозиции состава преступления, так и ее санкции.
Формирование правового государства невозможно без соответствующего демократическим принципам, гарантирующего естественные права и свободы человека и равноправие граждан, внутренне непротиворечивого законодательства[45], следовательно, не только вся правовая система, но и деятельность органов всех ветвей власти должны быть пересмотрены под этим углом зрения.
Мудрый законодатель, подобно опытному врачу, должен уделять особое внимание разработке системы законодательных мер по профилактике преступлений, которые могут выходить за рамки собственно уголовного законодательства и сопрягаться с другими ценностно-нормативными системами, которые призваны упорядочивать повседневное поведение людей[46].
«Степень совершенства закона определяется в процессе его действия, регулирования им отношений, возникающих в той или иной сфере общественной жизни, следовательно, если появляется необходимость внести в него изменения, - следует немедленно и без колебаний идти на это[47] ».
Заключение диссертации содержит основные теоретические выводы, а также предложения и рекомендации по совершенствованию уголовного законодательства и правоприминительной практики.
В конце работы приведен список использованной литературы и нормативных правовых актов.
Основные положения диссертации опубликованы в следующих работах автора.
Монографии и иные научные издания:
- Тадевосян Л.З. Неоконченные преступления: Монография. – М.: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2008. 207 с. (13 п.л.).
- Тадевосян Л.З. Проблемы уголовной ответственности за неоконченную преступную деятельность: Монография. – Ереван, Издательство «Феномен», 2007 (на арм. яз.). (24,5 п.л.).
- Тадевосян Л.З. Особенности уголовной ответственности за неоконченную преступную деятельность. Монография. – М.: МосУ МВД России, 2006. – 163 с. (7,8 п.л.)
Учебно-методические пособия:
- Тадевосян Л.З. Понятие института добровольного отказа от преступления: Учебно-методическое пособие – М.: МосУ МВД России, 2005. – 60 с. (3 п.л.)
- Уголовно-правовая характеристика отдельных видов неоконченных преступлений: Учебно-методическое пособие – М.: МосУ МВД России, 2005. – 54 с. (2,9 п.л.)
Статьи, опубликованные в журналах, рекомендованных
ВАК Министерства образования и науки РФ:
- Тадевосян Л.З. Назначение наказания за неоконченные преступления // Вестник Московского университета МВД России, № 9, 2006, с. 81-82. (0,35 п.л.).
- Тадевосян Л.З. Добровольный отказ от совершения преступления по уголовному законодательству Республики Армения // Вестник Московского университета МВД России, № 9, 2007, стр. 81-83. (0,35 п.л.).
- Тадевосян Л.З. Проблемы уголовной политики в борьбе с неоконченными преступлениями // Вестник Московского университета МВД России, № 2, 2008, с. 67-70. (0,4 п.л.).
- Тадевосян Л.З. Основания дифференциации приготовления к преступлению и покушения на преступление // Вестник Московского университета МВД России, № 3, 2008, с. 50-52. (0,3 п.л.).
- Тадевосян Л.З. Сущность и виды неоконченных преступлений // Вестник Московского университета МВД России, № 4, 2008, с. 118-121. (0,65 п.л.).
- Тадевосян Л.З. Виды покушения на преступление // Вестник Московского университета МВД России, № 5, 2008, с. 103-108. (0,6 п.л.).
- Тадевосян Л.З. Деятельное раскаяние // Вестник Московского университета МВД России, № 10, 2008, с. 100-106. (0,95 п.л.).
- Тадевосян Л.З. Понятие и особенности покушения на преступление // Вестник Московского университета МВД России, № 6, 2008, с. 143-145. (0,45 п.л.).
- Тадевосян Л.З. Основание уголовной ответственности за неоконченные преступления // Вестник Московского университета МВД России, № 7, 2008, с. 139-141. (0,2 п.л.)
Статьи, опубликованные в научных журналах допустимых, для публикации основных положений докторских диссертаций, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки Республики Армения:
- Тадевосян Л.З. Уголовная ответственность за неоконченную преступную деятельность // «Законность». Ежеквартальное издание Генеральной прокуратуры Республики Армения. 2004, № 27, с. 31-36 (на арм. яз.). (0,42 п.л.).
- Тадевосян Л.З. Добровольный отказ от преступной деятельности // «Законность». Ежеквартальное издание Генеральной прокуратуры Республики Армения. 2005, № 31, с. 15-19 (на арм. яз.). (0,3 п.л.).
- Тадевосян Л.З. Понятие и уголовные последствия деятельного раскаяния // «Законность». Ежеквартальное издание Генеральной прокуратуры Республики Армения. 2005, № 34, с. 25-39 (на арм. яз.). (0,9 п.л.).
- Тадевосян Л.З. Уголовная ответственность за приготовление к преступлению // «Законность». Ежеквартальное издание Генеральной прокуратуры Республики Армения. 2006, № 35, с. 17-28 (на арм. яз.). (0,45 п.л.).
- Тадевосян Л.З. Основания дифференциации института добровольного отказа от преступной деятельности от неоконченного преступления и деятельного раскаяния // «Законность». Ежеквартальное издание Генеральной прокуратуры Республики Армения. 2006, № 36, с. 31-41 (на арм. яз.). (0,7 п.л.).
- Тадевосян Л.З. Особенности уголовной ответственности за покушение на преступление // «Законность». Ежеквартальное издание Генеральной прокуратуры Республики Армения. 2006, № 37, с. 9-18 (на арм. яз.). (0,7 п.л.).
- Тадевосян Л.З. Особенности назначения наказания за неоконченные преступления // «Законность». Ежеквартальное издание Генеральной прокуратуры Республики Армения. 2006, № 38, с. 22-24 (на арм. яз.). (0,2 п.л.).
- Тадевосян Л.З. Уголовно-правовые последствия добровольного отказа от преступной деятельности // «Закон и действительность». Научно-практический журнал. 2006, № 2, с. 12-15 (на арм. яз.). (0,33 п.л.).
- Тадевосян Л.З. Уголовно-правовые последствия добровольного отказа от преступной деятельности // «Закон и действительность». Научно-практический журнал. 2006, № 1, с. 27-30 (на арм. яз.). (0,4 п.л.).
- Тадевосян Л.З. Особенности добровольного отказа от преступной деятельности соисполнителя и других соучастников // «Закон и действительность». Научно-практический журнал. 2006, № 4, с. 12-16 (на арм. яз.). (0,5 п.л.).
- Тадевосян Л.З. Проблемы уголовной политики в борьбе с неоконченными преступлениями // «Законность». Ежеквартальное издание Генеральной прокуратуры Республики Армения. 2007, № 41, с. 2-6 (на арм. яз.). (0,2 п.л.).
- Тадевосян Л.З. Понятие, виды и особенности квалификации покушения на преступление // «Законность». Ежеквартальное издание Генеральной прокуратуры Республики Армения. 2007, № 42, с. 9-15 (на арм. яз.). (0,5 п.л.).
- Тадевосян Л.З. Добровольный отказ от преступной деятельности и деятельное раскаяние - как самостоятельные институты уголовного права // «Законность». Ежеквартальное издание Генеральной прокуратуры Республики Армения. 2007, № 44, с. 20-23 (на арм. яз.). (0,25 п.л.).
- Тадевосян Л.З. Уголовно-правовая характеристика и последствия деятельного раскаяния // «Закон и действительность». Научно-практический журнал. 2007, № 9, с. 36-39. (0,25 п.л.).
- Тадевосян Л.З. Уголовно-правовая характеристика и последствия деятельного раскаяния // «Закон и действительность». Научно-практический журнал. 2007, № 10, с. 39-40. (0,38 п.л.).
- Тадевосян Л.З. Современная уголовная политика и борьба с предварительно преступной деятельностью // «Закон и действительность». Научно-практический журнал. 2008, № 11; с. 34-37. (0,6 п.л.).
- Тадевосян Л.З. Современная уголовная политика и борьба с предварительно преступной деятельностью (окончание) // «Закон и действительность». Научно-практический журнал. 2009, № 1; с. 33-35. (0,3 п.л.).
- Тадевосян Л.З. Особенности доказывания неоконченных преступлений // «Законность». Ежеквартальное издание Генеральной прокуратуры Республики Армения. 2007, № 39, с. 16-23 (на арм. яз.). (0,5 п.л.).
- Тадевосян Л.З. Особенности добровольного отказа от преступной деятельности при соучастии // «Законность». Ежеквартальное издание Генеральной прокуратуры Республики Армения. 2008, № 45, с. 19-22 (на арм. яз.). (0,2 п.л.).
- Тадевосян Л.З. Наказуемость неоконченных преступлений // «Законность». Ежеквартальное издание Генеральной прокуратуры Республики Армения. 2008, № 46, с. 20-24 (на арм. яз.). (0,23 п.л.).
- Тадевосян Л.З. Укрепление законности и правопорядка задача стратегической важности // «Законность». Ежеквартальное издание Генеральной прокуратуры Республики Армения. 2008, № 48, с. 38-39 (на арм. яз.). (0,15 п.л.).
- Тадевосян Л.З. Особенности назначения наказания за покушение на преступление и приготовление к преступлению // «Законность». Ежеквартальное издание Генеральной прокуратуры Республики Армения. 2009, № 52, с. 2-7 (на арм. яз.). (0,15 п.л.).
- Тадевосян Л.З. Особенности поддержания обвинения по делам о неоконченных преступлениях // «Законность». Ежеквартальное издание Генеральной прокуратуры Республики Армения. 2009, № 55, с. 15-18 (на арм. яз.). (0,16 п.л.).
- Тадевосян Л.З. Особенности уголовной ответственности за неоконченные преступления. // «Законность». Ежеквартальное издание Генеральной прокуратуры Республики Армения. 2010, № 57, стр. 14-18 (на арм. яз.). (0,7 п.л.).
Статьи, опубликованные в иных научных, рецензируемых
научных изданиях:
- Тадевосян Л.З. Некоторые вопросы уголовной ответственности за неоконченную преступную деятельность. Актуальные проблемы юриспруденции. Сборник научных статей университета. Ереван. Изд-во Ереванского государственного университета. 2007, с. 127-144 (на арм. яз.). (1,2 п.л.).
- Тадевосян Л.З. Понятие и особенности института приготовления к преступлению по уголовному кодексу Республики Армения // «Вестник Международной академии наук экологии и безопасности жизнедеятельности». Том 12, № 4, вып. 2, Санкт-Петербург, 2007, с. 128-133. (0,55 п.л.).
- Тадевосян Л.З. Добровольный отказ от совершения преступления по уголовному законодательству Республики Армения // «Вестник Международной академии наук экологии и безопасности жизнедеятельности». Том 12, № 4, вып. 2, Санкт-Петербург, 2007, с. 133-138. (0,75 п.л.).
- Тадевосян Л.З. Институт деятельного раскаяния по уголовному кодексу Республики Армения: проблемы теории и практики // «Вестник Международной академии наук экологии и безопасности жизнедеятельности». Том 12, № 4, Санкт-Петербург, 2007, с. 156-161. (0,85 п.л.).
- Тадевосян Л.З. Добровольный отказ соучастников преступления // «Вестник Международной академии наук экологии и безопасности жизнедеятельности». Том 12, № 4, вып. 2 Санкт-Петербург, 2008, с. 90-94. (0,6 п.л.).
- Тадевосян Л.З. Особенности назначения наказания за преступную деятельность по уголовному законодательству республики Армения // «Вестник Международной академии наук экологии и безопасности жизнедеятельности». Том 12, № 4, вып. 2 Санкт-Петербург, 2008, с. 94-98. (0,5 п.л.).
- Тадевосян Л.З. Уголовно-правовая характеристика покушения на преступление // «Вестник Международной академии наук экологии и безопасности жизнедеятельности». Том 13, № 4, вып. 1. Санкт-Петербург, 2008, с. 101-105. (0,8 п.л.).
- Тадевосян Л.З. Ответственность за приготовление к преступлению // «Вестник Международной академии наук экологии и безопасности жизнедеятельности». Том 13, № 4, вып. 1. Санкт-Петербург, 2008, с. 106-112. (0,85 п.л.).
Подписано в печать «18» января 2010 года
Формат 60х90 1/16 Объем 2 п.л.
Тираж 100 экз. Заказ № _______
___________________________________
УОНИиРИД Московского университета МВД России
[1] Уголовный кодекс Республики Армения принят 18 апреля 2003 г., вступил в действие с 1 августа 2003г., далее для краткости - УК РА.
[2] Подробнее об этом см.: Аветисян С.С. Актуальные проблемы конституционно-правовых основ уголовной политики Республики Армения, «Конституционное Правосудие», Вестник Конференции органов конституционного контроля стран молодой демократии, № 3 (17). С. 75-84.
[3] См. Овсепян А. Г. Борьба с трафикингом и прокурорская деятельность. «Законность», 2007, № 39. С. 2-3 (на арм. яз.).
[4] См. Назаренко Г. В., Ситникова А. И. Неоконченное преступление и его виды. М., 2003. С. 91.
[5] См. Ищенко А. В. Назначение наказания по Уголовному кодексу российской Федерации. Научно-практическое пособие. Изд-во «Юрлитинформ», М., 2002. С. 47.
[6] См. Пионтковский А. А. Учение о преступлении по советскому уголовному праву. М., 1961. С. 511.
[7] См. Редин М. П. Разграничение приготовления к преступлению и покушения на него, «Следователь», 1999, № 1. С. 13.
[8] См. Иногамова-Хегай Л. В., Корнеева А. В. Уголовное право. Общая часть. М., «ИНФРА-М», 2004. С. 85.
[9] См. Благов Е. Приготовление к преступлению. «Законность», 2005, № 1. С. 20.
[10] См. Юшков Ю. Добровольный отказ от совершения преступления. «Советская юстиция», 1978, № 8. С. 20.
[11] См. Тадевосян Л. З. Уголовная ответственность за неоконченные преступления, «Законность», 2004, № 27. С. 35 (на арм. яз.).
[12] См. Чернокозинская С. В. Приготовление к преступлению: понятие, основания и принципы криминализации, влияние на квалификацию преступления и наказания. Автореф. дисс....канд. юрид. наук, Саратов, 2005. С. 21.
[13] См. Иванов В.Д. Уголовное законодательство Российской Федерации. Том 1, часть общая. Изд-во «Булат», Ростов-на-Дону, 1996. С. 57.
[14] См. Редин М. П. Объективные и субъективные признаки приготовления к преступлению и покушения на преступление, «Российский следователь», № 1, 2003. С. 30.
[15] См. Гаухман Л. Д. Квалификация преступлений: закон, теория, практика. М., 2001. С. 182-183.
[16] См. Познышев С. В. Основные начала науки уголовного права. Общая часть уголовного права. Издание 2-е, испр. и доп. М., 1912. С. 361.
[17] См., например, Лясс Н. В. Стадии преступной деятельности по советскому уголовному праву. Автореф. дисс....канд. юрид. наук. Л., 1952. С 12; Дурманов Н. Д. Стадии совершения преступлений по советскому уголовному праву (понятие и наказуемость). М., 1958. С. 157-167; Караулов Ф. В. Уголовно-правовая борьба с покушением на преступление и приготовлением к преступлению по советскому уголовному праву. Автореф. дисс....канд. юрид наук М., 1969. С. 15-16; Пионтковский А. А. Курс советского уголовного права. Часть общая, том 2. М., 1970. С. 425-428; Иванов В. Д. Борьба органов внутренних дел с покушениями на преступления. Учебное пособие. Хабаровск, 1987. С. 18-24; Благов Е. В. Особенности назначения наказания за неоконченное преступление (вопросы дифференциации и индивидуализации). Ярославль, 1994. С. 24-31; Василевский А. В. Дифференциация уголовной ответственности и наказания за неоконченные преступления. Сборн. научн. статей Юридическая техника и вопросы дифференциации ответственности в уголовном праве и процессе. Под ред. Л. Л. Кругликова. Ярославль, 1999. С. 156-160 и др.
[18] См. Кузнецова Н.Ф. Некоторые вопросы ответственности за приготовление и покушение по советскому уголовному праву. «Советское государство и право», 1955, № 5. С. 119; Кузнецова Н.Ф. Ответственность за приготовление к преступлению и покушение на преступление по советскому уголовному праву. М., 1958. С. 91-96; Учебник уголовного права. Общая часть. М., 1996. С. 175.
[19] См. Каплун И. З. Приготовление и покушение в советском уголовном праве. Дисс....канд. юрид. наук. Свердловск, 1947. С. 10.
[20] См. Кузнецова Н. Ф. Некоторые вопросы ответственности за приготовление и покушение по советскому уголовному праву, «Советское государство и право», 1955. С. 94.
[21] См. Кузнецова Н. Ф. Ответственность за приготовление к преступлению и покушение на преступление по советскому уголовному праву. Автореф. дисс....канд. юрид. наук, М., 1953. С. 9.
[22] См. Караулов В. Ф. Стадии совершения преступления. Учебное пособие. М., 1982. С. 26.
[23] См. Сверчков В. В. Основания освобождения от уголовной ответственности и (или) наказания (система, законодательная регламентация, эффективность применения). Автореф. дисс....канд. юрид. наук. Нижний Новгород, 1997. С. 18.
[24] См. Козлов А. П. Учение о стадиях преступления. СПб. Изд-во «Юридический центр Пресс», 2002. С. 307.
[25] См. Назаренко Г. В. Русское уголовное право. Общая часть: Курс лекций. М., 2000. С. 117.
[26] См. Новое уголовное право России. Общая часть. М., 1995. С. 53.
[27] См. Гаухман Л. Д. Квалификация преступлений: закон, теория, практика. М., 2001. С. 191.
[28] К проблеме добровольного отказа от преступления при соучастии обращался целый ряд ученых, в том числе Н. Ф. Кузнецова (Ответственность за приготовление к преступлению и покушению на преступление по советскому уголовному праву. М., 1958); М. И. Ковалев (Соучастие в преступлении. Часть 2. Свердловск, 1962); Ф. Г. Бурчак (Учение о соучастии по советскому уголовному праву. Киев, 1968); А. Ф. Ананьин (Организация, подстрекательство и пособничество в групповом преступлении. Автореф. дисс....канд. юрид. наук. Свердловск, 1980) и др.
[29] Данную точку зрения поддерживает и С. А. Балеев. Подробнее об этом см. Балеев С. А. Ответственность за организованную преступную деятельность по российскому уголовному праву. Дисс....канд. юрид. наук. Казань, 2000. С. 185.
[30] См. Галиакбаров Р. Р. Борьба с групповыми преступлениями. Вопросы квалификации. Краснодар, 2000. С. 33.
[31] См. Багдасарян А. В. 117 вопросов и ответов по новой Конституции РА. Ереван, 1995. С. 31 (на арм. яз.).
[32] См. Великие мысли великих людей. Антология афоризма. В 3-х томах. Т. 1, Древний мир. Сост. А. П. Кондрашов. М., «РИПОЛ КЛАССИК», 1998. С. 483.
[33] См. Базаров Р. А., Михайлов К. В. Освобождение от уголовной ответственности и наказания. Учебное пособие. Челябинск, 2001. С. 22, 30.
[34] См. Сверчков В. В. Развитие Общей части уголовного законодательства России на современном этапе: Лекция. Н. Новгород, Нижегородская академия МВД России, 2004. С. 23; Сверчков В. В. Место добровольного отказа от преступления в системе уголовного законодательства, «Уголовное право», 2001, № 2. С. 30.
[35] См. Сафронов А.Д. Добровольный отказ от совершения преступления и деятельное раскаяние преступника, Автореф. дисс... канд. юрид. наук. М., 1977. С. 17.
[36] См. Федеральный закон от 08.12.2003 № 162-ФЗ.
[37] См. Панько К. А. Добровольный отказ от преступления по советскому уголовному праву. Воронеж, 1975. С. 30.
[38] См. Тарарухин С. А. Преступное поведение. Социальные и психологические черты. М., 1974. С. 121.
[39] См. Сафронов А.Д. Добровольный отказ от совершения преступления и деятельное раскаяние преступника, Автореф. дисс... канд. юрид. наук. М., 1977. С. 17.
[40] См. Уголовное право России. Части Общая и Особенная. Учебник под ред. профессора А. И. Рарога, 4-е изд., перераб. и доп. М., 2003. С. 185.
[41] См. Азарян Е. Р. Преступление. Наказание. Правопорядок, СПб, изд-во «Юридический центр Пресс», 2004. С. 73-74, 215-216.
[42] См. Рональд Блекборн Психология криминального поведения. СПб., 2004. С. 22.
[43] См. Уголовный кодекс Швеции. Перевод с англ. Беляева С.С. М., 2000. С. 101.
[44] См. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания» от 11 января 2007 г (с изменением, внесенным постановлением Пленума от 3 апреля 2008 г. № 5). http://www.supcourt.ru (Официальный сайт Верховного Суда Российской Федерации).
[45] См. Сафарян Г. А. Проблемы законотворческой деятельности в Третьей Республике Армения (1990-2000 гг.). Автореф. дисс… канд. юрид. наук, Ереван, 2002. С. 3 (на арм. яз.).
[46] См. Азарян Е. Р. Преступление. Наказание. Правопорядок, СПб. Изд-во «Юридический центр Пресс», 2004. С.218.
[47] См. Тадевосян З. А. Проблемы регулирования уголовного законодательства Республики Армения. В кн. «Новое уголовное законодательство СНГ и Балтии». М., «ЛексЭст», 2002. С. 417.
