Уголовная ответственность за угрозу или насильственные действия в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования
На правах рукописи
АБАЗАЛИЕВ Расул Курманбиевич
УГОЛОВНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА УГРОЗУ ИЛИ НАСИЛЬСТВЕННЫЕ ДЕЙСТВИЯ В СВЯЗИ С ОСУЩЕСТВЛЕНИЕМ ПРАВОСУДИЯ ИЛИ ПРОИЗВОДСТВОМ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО РАССЛЕДОВАНИЯ
12.00.08 – уголовное право и криминология;
уголовно-исполнительное право
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук
Москва – 2008г.
Работа выполнена в отделе уголовного права Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования
«Российская академия правосудия»
Научный руководитель: кандидат юридических наук, доцент
Боровиков Валерий Борисович
Официальные оппоненты: доктор юридических наук, профессор
Шумилов Александр Юрьевич
кандидат юридических наук
Смердов Анатолий Алексеевич
Ведущая организация: Институт государства и права
Российской академии наук
Защита диссертации состоится 17 февраля 2009 года в 16 часов на заседании диссертационного совета Д 170.003.01 при Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Российской академии правосудия» по адресу: 117418, Москва, ул. Новочеремушкинская, д. 69а, ауд. 910.
С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Российской академии правосудия.
Автореферат разослан «__» … 2008г.
Ученый секретарь диссертационного совета
доктор юридических наук, профессор В. Е. Сафонов
Общая характеристика работы
Актуальность темы исследования. На современном этапе развития российского общества укрепление прогрессивных отношений во многом зависит от состояния правосудия. Это не случайно, ибо правосудие является важнейшим гарантом прав и свобод личности, конституционных и политических основ, необходимым условием функционирования государственных и общественных институтов.
Однако и само правосудие, имманентный элемент правового государства, также нуждается в охране, в том числе уголовно-правовыми средствами. В частности, это касается обеспечения защиты нормальной служебной деятельности, безопасности лиц, осуществляющих правосудие, а также способствующих его отправлению.
Судебная власть в государственном механизме Российской Федерации представляет собой особую форму деятельности государства по осуществлению властных полномочий посредством специально созданных органов (судов) в строго установленной процессуальной форме по защите конституционного строя, прав и законных интересов личности, иных социально значимых ценностей. В силу специфики охраняемых общественных отношений преступления против правосудия представляют высокую общественную опасность, хотя и не выделяются значительным количеством в общей структуре преступности в России.
В 1989г. в РСФСР была введена уголовная ответственность за угрозу или насильственные действия в отношении судьи, должностного лица правоохранительного или контролирующего органа и их близких родственников (ст. 1762 Уголовного кодекса РСФСР 1960г.). Уголовный кодекс Российской Федерации 1996г. (далее – УК РФ) усовершенствовал правовую норму об ответственности за это деяние, расширив пределы ее действия. Статья 296 УК РФ предусматривает ответственность за угрозу или насильственные действия в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования. Однако, как в период действия уголовно-правовой нормы до 1996 г., так и после принятия нового уголовного законодательства, совершение угроз или насильственных действий в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования отличается высокой степенью латентности.
Случаи насилия над судьями, прокурорами, следователями, сотрудниками органов внутренних дел и других правоохранительных органов достаточно часто имеют место в нынешней российской действительности.
В отечественной уголовно-правовой теории проблемы охраны правосудия неоднократно становились предметом исследований. Среди них выделяются работы известных дореволюционных правоведов – Л.С. Белогриц-Котляровского, А.Ф. Бернера, В.П. Даневского, Н.А. Неклюдова, Н.С. Таганцева и других.
В современный период проблемы ответственности за преступления против правосудия рассматривались такими специалистами в области уголовного права как А.В. Галахова, М.Н. Голоднюк, А.С. Горелик, Л.В. Лобанова, Ю.И. Кулешов, А.И. Чучаев, М.А. Гаранина, И.А. Бушуев, В.Н. Кудрявцев, Б.В. Здравомыслов, С.А. Денисов и др.
Вместе с тем следует признать, что степень научной разработанности данной проблемы нельзя признать достаточным. Несмотря на теоретическую и практическую значимость проведенных научных исследований, как нам представляется, уголовно-правовая норма, предусматривающая уголовную ответственность за угрозу или насильственные действия в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования, нуждается в более детализированном анализе.
Это обусловлено в первую очередь тем, что в период продолжающейся в стране судебно-правовой реформы обозначенная проблема должна была бы стать предметом пристального изучения, однако интенсивность исследований в значительной степени снизилась. Кроме того, проводимая реформа, интенсивные изменения в уголовно-процессуальном законодательстве в последние годы требуют и определенного совершенствования уголовно-правовых норм об ответственности за преступления против правосудия и практики их применения. В этой связи нельзя согласиться с мнением о том, что поскольку в общей совокупности совершаемых преступлений на территории Российской Федерации этот вид преступлений составляет менее одного процента, он не требует столь пристального внимания. Как справедливо замечает Ю.И. Кулешов, значимость тех или иных уголовно-правовых норм следует определять не только количеством регистрируемых преступлений, но и важностью охраняемых отношений[1]. И в этом аспекте сфера защиты интересов правосудия и, в частности, отношений охраняемых нормой, предусмотренной ст. 296 УК РФ, представляет значительный научный интерес.
В процессе работы над диссертационным исследованием внимание автора было обращено на правоприменительную практику. Было изучено 45 уголовных дел, возбужденных по ст. 296 УК РФ и доведенных до судебного разбирательства, в таких регионах как Москва, Московская область, Тверская область, Ставропольский край и Карачаево-Черкесская Республика за период с 1989 по 2007гг. Было проведено анкетирование 110 сотрудников правоохранительных органов в Москве и Карачаево-Черкесской Республике, а также 80 судей-слушателей Российской академии правосудия.
Все выше сказанное, а также недостаточная теоретическая разработанность уголовно-правовых аспектов данной проблемы, практические потребности правоохранительных органов в сфере применения ст. 296 УК РФ и необходимость совершенствования содержания уголовно-правовых норм об ответственности за преступления против правосудия, в том числе и в связи со значительными изменениями, внесенными в последние годы в уголовно-процессуальное законодательство, обуславливают актуальность темы диссертационного исследования.
Цель и задачи исследования. Цель исследования состоит в том, чтобы на основе изучения нормативно-правовых актов, эмпирического материала, уголовно-правовой и иной литературы, анализа судебно-следственной практики, подготовить предложения и рекомендации по применению ст. 296 УК РФ и совершенствованию уголовного законодательства об ответственности за данные виды преступления.
Поставленная цель достигалась посредством следующих задач: исследования социально-правовой природы нормы об ответственности за угрозу или насильственные действия в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования; анализа и обобщения законодательства и научной литературы по теме диссертации; проведения эмпирических исследований, связанных с анализом судебной и следственной практики и анкетированием работников правоохранительных органов; раскрытия уголовно-правовой характеристики составов изучаемых преступлений; разработки рекомендаций и предложений по совершенствованию уголовного законодательства и практики его применения.
Методологическую основу исследования составляют всеобщий, то есть диалектический метод, общенаучные и специальные методы научного познания: логический, исторический, системный, предметно-статистический, сравнительно-правовой.
Научная новизна. В условиях изменившегося общественно-политического и экономического строя в Российской Федерации и осуществляемой судебной реформы были исследованы проблемы уголовной ответственности за угрозу или насильственные действия в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования. На основе анализа законодательства, практики его применения, авторской позиции было предпринято комплексное изучение проблем квалификации и предотвращения угроз и насильственных действий в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования.
Это обстоятельство, а также то, что УК РФ 1996г. изменил и расширил редакцию рассматриваемой уголовно-правовой нормы, обуславливает необходимость дальнейшего исследования данной проблемы. В работе рассмотрены те аспекты, которые до этого в полном объеме не исследовались.
Объект и предмет исследования. Объектом исследования являются общественные отношения, складывающиеся в процессе противодействия осуществлению правосудия, производству предварительного расследования, деятельности по исполнению судебных решений в форме угроз убийством, причинением вреда здоровью, уничтожением или повреждением имущества, а также в сфере применения уголовно-правовой нормы, устанавливающей ответственность за это деяние.
Предметом исследования выступают: зарубежное законодательство об ответственности за данные виды преступлений; уголовно-правовая норма, предусматривающая ответственность за угрозу или насильственные действия в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования, ее содержание, тенденции развития и совершенствования, практика ее применения за период с 1989 по 2007г.; опубликованные научные работы в виде монографий, статей, комментариев, учебников по исследуемой проблеме.
Основные положения, выносимые на защиту:
- Установление уголовной ответственности за угрозу или насильственные действия в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования имеет в России исторические предпосылки. Юридические нормы об ответственности за угрозу в адрес судебных служителей встречаются еще в Русской правде – первом древнерусском памятнике права, других нормативных правовых актах, регламентировавших развитие российской государственности, что свидетельствует о понимании важности защиты интересов правосудия отечественными законодателями.
- Установление уголовной ответственности за преступления, предусмотренные ст. 296 УК РФ, социально обусловлено. Оно заключается, в первую очередь, в значительной общественной опасности угрозы или насильственных действий в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования. Угрозы, указанные в ст. 296 УК РФ, нарушают нормальный порядок осуществления правосудия; препятствуют достижению целей правосудия, решению его задач. Данные преступные действия могут привести к возникновению у потерпевших негативных эмоциональных переживаний, состояния стресса, аффекта, страха за свою и близких жизнь, сохранность здоровья и имущества, психической травмы – вплоть до психического расстройства. Те же деяния, совершенные с применением реального насилия (ч.ч. 3 и 4 ст. 296 УК РФ), характеризуются повышенной общественной опасностью: потерпевшему причиняется наряду с психологическим вред физический.
- Часть 1 статьи 296 УК РФ после слова «правосудия» дополнить словом «,помощника судьи». Часть 2 статьи после слова «прокурора» дополнить словами «,руководителя следственного отдела» и «,начальника подразделения дознания, а после слова «специалиста,» словом «переводчика,».
- Угроза должна носить информационный характер, иметь определенное содержание, быть наличной, персонифицированной и реальной. Последний признак следует отразить в тексте ст. 296 УК РФ. Кроме того, перечень уголовно-наказуемых видов угрозы, изложенных в этой статье, следует дополнить, указав на угрозу изнасилованием, похищением потерпевшего или его близких, угрозой разглашением позорящих, компрометирующих сведений.
- Диспозиции ч.ч. 1 и 2 ст. 296 УК РФ предлагается дополнить таким конструктивным признаком как цель совершения преступления, которая выражается в стремлении прекратить или изменить законную деятельность потерпевших в интересах угрожающего либо отомстить за такую деятельность.
- В диссертации обосновывается вывод о целесообразности установления повышенной ответственности за угрозу или насильственные действия в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования, совершенные с применением оружия или в отношении детей потерпевших, перечисленных в ч. 1 и 2 ст. 296 УКРФ. Часть 3 статьи после слова «здоровья,» дополнить квалифицирующим признаком «а также угрозой в отношении детей лиц, перечисленных в частях первой и второй настоящей статьи». Часть 4 статьи после слов «опасного для жизни или здоровья,» дополнить квалифицирующим признаком «либо с применением оружия,-»
- Маловариативность видов наказаний, предусмотренных анализируемой статьей, затрудняет выбор адекватной и соразмерной содеянному меры наказания. В связи с этим предлагается дополнить санкции частей 1 и 2 ст. 296 УК РФ такими видами наказаний, как обязательные работы, исправительные работы и ограничение свободы.
- Уголовно-правовая защита потерпевших, перечисленных в ч. 1 и 2 ст. 296 УК РФ, должна носить равноценный характер, так как все указанные потерпевшие в конечном итоге «работают» на достижение или реализацию целей правосудия. В связи с этим санкцию ч. 2 ст. 296 УК РФ следует привести в соответствие с санкцией ч. 1 статьи, повысив максимальный срок лишения свободы до трех лет.
Теоретическая и практическая значимость. Выводы и предложения, полученные в результате проведенного исследования, могут быть использованы: 1) в законотворческой деятельности по совершенствованию нормы об ответственности за рассматриваемый вид преступления; 2) в правоприменительной деятельности правоохранительных органов; 3) в учебном процессе по курсу уголовного права и научно-исследовательской работе, направленной на решение проблем уголовно-правовой борьбы с угрозами и насильственными действиями в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования.
Эмпирическую основу диссертации составляют нормативно-правовые акты, в том числе российские и зарубежные законодательные акты, официальные документы и материалы по предмету исследования, а также материалы изученных уголовных дел.
Апробация результатов исследования. По теме диссертации опубликованы три научные статьи. С научными сообщениями по указанной проблематике автор выступал на конференциях, посвященных борьбе с преступностью, проводившихся в: Московском государственном университете имени М.В. Ломоносова (26-27 мая 2005г.); Московской государственной юридической академии (26-27 января 2006г.).
Результаты диссертационного исследования использовались автором в педагогической деятельности в Социально-правовом институте экономической безопасности при ВИПК МВД РФ и Московском институте мировой экономики и международных отношений.
Структура диссертации определяется целями и задачами исследования. Работа выполнена в соответствии с требованиями ВАК и состоит из введения, двух глав, семи параграфов, заключения и библиографии.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
Во введении обосновывается актуальность избранной темы диссертации; анализируется степень ее научной разработанности; раскрывается ее научная новизна, цели, задачи, объект и предмет исследования, его методологические основы и эмпирическая база; теоретическая и практическая значимость исследования; формулируются основные положения, выносимые на защиту; приводятся сведения об апробации результатов исследования.
Первая глава – «Социально-правовые предпосылки установления уголовной ответственности за угрозу или насильственные действия в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования» - состоит из двух параграфов.
В первом параграфе – «Социальная обусловленность уголовно-правовой нормы, предусматривающей ответственность за угрозу или насильственные действия в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования» - дается социальное обоснование установления уголовной ответственности за деяния, предусмотренные ст. 296 Уголовного кодекса Российской Федерации.
Диссертант полагает, что проблема обеспечения эффективной защиты сотрудников правоохранительных органов и правосудия от преступных посягательств является актуальной для Российской Федерации, структура преступности которой характеризуется высоким уровнем насильственных преступлений.
Одним из способов уголовно-правовой охраны деятельности лиц, принимающих участие в отправлении правосудия или создании для нее необходимых условий, является норма, содержащаяся в ст. 296 УК РФ, предусматривающая ответственность за угрозу или насильственные действия в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования.
Социальная обусловленность установления уголовной ответственности за угрозу выражается, в первую очередь, в общественной опасности данного деяния.
Психическое насилие в отношении судей, работников прокуратуры, следователей, других участников уголовного процесса или их близких создают атмосферу неуверенности и страха за свое здоровье, сохранность имущества, понуждают соответствующих работников органов правосудия к принятию неправосудного решения по существу дела в ходе производства предварительного расследования, рассмотрения дел или материалов в суде либо исполнения приговора, решения суда или иного судебного акта и тем самым подрывают основы нормальной деятельности правоохранительных органов.
Угроза порождает глубокие переживания потерпевшего, следствием которых могут быть разного рода психические расстройства, нарушение нормальной психической деятельности.
Кроме того, в качестве возможного последствия угрозы может выступать психическая травма. Ее повышенная вредность, по сравнению со стрессом и аффектом, выражается в длительности протекания (зачастую остается на всю жизнь), и в зависимости от разных жизненных ситуаций эта «рана» может обостриться, «кровоточить».
Важно еще отметить, что те опасные последствия психического насилия, которые рассматриваются в работе, практически не могут быть в полной мере компенсированы, восполнены.
Общественная опасность преступления, предусмотренного ст. 296 УК РФ, состоит еще и в том, что в данном случае нарушается нормальный порядок осуществления правосудия или производства предварительного расследования.
При наличии квалифицированного (ч. 3) и особо квалифицированного (ч. 4) составов анализируемых преступлений виновный подкрепляет сообщенные им угрозы применением реального насилия к потерпевшему. Тем самым повышается общественная опасность содеянного – потерпевшему причиняется не только психический, но и физический вред. Причем при наличии состава преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 296 УК РФ, вред может быть и тяжким.
Во втором параграфе «История развития законодательства об ответственности за угрозу или насильственные действия в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования» раскрывается исторический аспект темы диссертационного исследования. Еще в древнерусском памятнике - Русской правде (Xв.) – предусматривалась ответственность за «общую угрозу» обнаженным мечом. Русская правда содержала также норму об угрозе жизни и здоровью вирника, специального должностного лица, исполнявшего судебное решение. Статус вирника по Русской правде соответствует статусу судебного пристава-исполнителя.
Нормы, схожие по своему содержанию со ст. 296 УК РФ, предусматривались и в Новгородской Судной грамоте. Ст.ст. 6 и 13 этого документа устанавливали запрет «наводить наводки», то есть побуждать толпу к нападению на суд либо противную сторону.
При характеристике Судебников 1497 и 1550гг. в работе отмечается нормативный парадокс: несмотря на развитую систему судов и качественно новые кодифицированные нормативные акты, в отличие от Русской правды, Новгородской и Псковской Судных грамот, в них отсутствовали нормы, охранявшие судей и иных лиц, способствовавших отправлению правосудия, от посягательств на жизнь и здоровье, в том числе угроз и насильственных действий. Отчасти данное обстоятельство объясняется тем, что в этот период продолжали самостоятельно действовать нормы Русской правды.
В Соборном Уложении 1649г. - первом печатном кодексе России - существенно возросло количество норм, предусматривающих ответственность за посягательства против правосудия: наличие главы Х «О суде» подтверждало желание законодателя объединить все имеющиеся предписания и установления касательно судопроизводства в один раздел.
В главе Х «О суде» не только предусматривается угроза как преступление, но и выделяются ее виды. Так, в ст.ст. 133-135, 202 речь шла об угрозе убийством, угрозе уничтожением имущества путем поджога и угрозе причинением иного имущественного вреда.
В Соборном Уложении устанавливалась уголовная ответственность за угрозу и причинение судье телесных повреждений (ст.ст. 105-107). Примечательно, что ответственность за вред здоровью наступала, если причинение насилия совершалось при исполнении потерпевшим своих служебных функций на рабочем месте – «в приказе».
В Воинском Артикуле 1715г. вводилось такое понятие как «воспрепятствование деятельности судей». Так, арт. 204 формулировал это следующим образом: «никто не дерзит… судейским служителям … возбранять и воспрепятствовать, ниже б им противитися», а арт. 34 главы 3 предусматривал ответственность за воспрепятствование деятельности судей. При этом в нормах не уточнялись способы воспрепятствования.
В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845г. впервые в российском законодательстве вопросы отправления правосудия находят усиленное внимание со стороны законодателя в качестве объекта уголовно-правовой охраны, что объясняется, в частности, повышением в тот исторический период авторитета судебной власти. Так, признавались преступлениями: сопротивление исполнению судебных определений или иных постановлений и распоряжений властей, правительством установленных, а равно законным действиям чиновника в отправлении его должности, когда оно будет оказано не многими, а лишь двумя или тремя человеками, или даже и одним, но с оружием и с употреблением какого-либо с его стороны насилия
(ст. 270); сопротивление постановлению власти законной или чиновнику в отправлении им должности, если он не был вооружен, но однако же дозволил себе притом побои или иное насилие (ст.271).
Наиболее соответствующей современной редакции ст. 296 УК РФ, по мнению автора, являлась ст. 272 Уложения о наказаниях уголовных и исполнительных 1845г.. Она предусматривала уголовную ответственность того, кто удержит чиновника от законного исполнения обязанностей по его службе угрозами такого рода, что сей чиновник мог и должен был в самом деле считать себя в опасности. При этом данное деяние должно было обладать следующими признаками: а) угроза должна быть адресована судебному чиновнику; б) в целях воспрепятствования законного отправления правосудия; в) угроза должна быть реальной. Последний признак законодатель связывал с тем, что «чиновник мог и должен был в самом деле считать себя в опасности».
Отдельной нормой в Уложении регламентировались те случаи, когда виновный препятствовал деятельности тех же лиц путем побоев или другими явно насильственными действиями (ст. 285).
Последовательность и преемственность, которые были присущи российскому законодательству с Х по ХХ вв., оказались невостребованными в постреволюционный период: ни УК РСФСР 1922г., ни УК РСФСР 1926г. не содержали специальной главы о преступлениях против правосудия.
УК РСФСР 1960г. стал первым документом в истории российского законодательства, который полностью консолидировал нормы о посягательствах на интересы правосудия в самостоятельную главу «Преступления против правосудия», однако защита субъектов отправления правосудия от психического и физического воздействия оставалась вне сферы действия уголовного закона.
Норма, предусматривавшая ответственность за угрозу по отношению к судье, народному или присяжному заседателю, была введена в УК РСФСР в 1989г. (1762). Как считает автор, и эта норма не была лишена определенных недостатков, мешавших ее эффективному применению. Так, перечень потерпевших был излишне ограничен. Уголовный закон защищал только личности судей, народных или присяжных заседателей, а также их близких. Другие же участники судопроизводства; лица, осуществлявшие производство предварительного расследования, остались вне сферы его действия. Не была специально предусмотрена уголовная ответственность и за насильственные действия в отношении названных выше потерпевших.
Вторая глава – «Уголовно-правовая характеристика угрозы или насильственных действий в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования» - состоит из пяти параграфов.
В первом параграфе – «Объективные признаки угрозы или насильственных действий в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования» - исследуются объект и объективная сторона угрозы или насильственных действий в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования.
Основным непосредственным объектом угрозы или насильственных действий в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования являются общественные отношения, обеспечивающие нормальную деятельность конкретных органов, реализующих цели и задачи правосудия. Дополнительным непосредственным объектом – общественные отношения, обеспечивающие охрану жизни, здоровья, имущественных интересов лиц, перечисленных в ч.ч. 1 и 2 ст. 296 УК РФ.
Понимание «иного лица, участвующего в отправлении правосудия» является спорным. Уголовный закон не разъясняет этого понятия, что вызывает проблемы при применении данной нормы закона.
С точки зрения диссертанта, к иным лицам, участвующим в отправлении правосудия, следует относить арбитражных заседателей, так как именно эти лица согласно ст. 8 Федерального конституционного закона от 31 декабря 1996 года «О судебной системе Российской Федерации»[2] входят в состав суда и принимают участие в рассмотрении соответствующего дела. Тогда как все иные участвующие в судопроизводстве фактически оказывают содействие в осуществлении правосудия, но при этом не наделены законом полномочиями по разрешению дела по существу.
В связи с этим автор предлагает заменить в диспозиции части 1 ст. 296 УК РФ словосочетание «иного лица, участвующего в отправлении правосудия» на словосочетание «арбитражный заседатель».
В диссертации указывается на пробельность нормы, содержащейся в ч. 2 ст. 296 УК РФ. В ней в качестве потерпевшего нет упоминания о руководителе следственного органа, который, как гласит п. 2 ст. 39 УПК РФ, при принятии к своему производству уголовного дела обладает всеми правами следователя (или руководителя следственной группы), предусмотренными настоящим Кодексом.
Более того, Федеральный закон от 05.06.2007г. № 87-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и Федеральный закон «О прокуратуре Российской Федерации»»[3] существенно расширил полномочия руководителя следственного органа, уполномочив данное лицо, к примеру: принимать уголовное дело к своему производству при изъятии уголовного дела у следователя (п. 1 ч. 1 ст. 39 УПК РФ); проверять материалы уголовного дела, отменять незаконные или необоснованные постановления следователя (п. 2 ч. 1 с. 39 УПК РФ); отстранять следователя от дальнейшего производства расследования, если им допущено нарушение требований настоящего Кодекса.
Автор констатирует, что руководитель следственного органа наделен уголовно-процессуальным законодательством широкими процессуальными полномочиями при производстве предварительного расследования.
Кроме этого, Федеральный закон от 05.06.2007г. № 87-ФЗ ввел в УПК РФ новое процессуальное лицо – начальник подразделения дознания (ст. 40.1 УПК РФ).
Согласно ч. 2 ст. 40.1 УПК РФ начальник подразделения дознания вправе возбудить уголовное дело в порядке, установленном настоящим кодексом, принять уголовное дело к своему производству и произвести дознание в полном объеме, обладая при этом полномочиями дознавателя.
Исходя из вышеизложенного, считаем необходимым дополнить перечень потерпевших от преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 296 УК РФ, фигурами руководителя следственного органа и начальника подразделения дознания.
Объективная сторона преступления, предусмотренного ст. 296 УК РФ, характеризуется как деяние, выражающееся в угрозе или насильственных действиях. В зависимости от объекта, а точнее будет сказано потерпевших, в ст. 296 УК РФ сконструированы два основных состава преступления.
Объективная сторона преступлений, предусмотренных ч. 1 и 2 ст. 296 РФ, является идентичной. При этом уголовное законодательство Российской Федерации не содержит определения угрозы.
Диссертант в работе приходит к выводу, что в УК РФ термин «угроза» применяется как в качестве описания способа совершения преступления (например, в статьях: 120,131, 132, 162,163, 205, 286 и др.), так и самостоятельного преступления (ст. ст. 119, 318, 321 УК РФ). В статье 296 УК РФ речь идет об угрозе как самостоятельном преступлении.
Автор не соглашается с мнением о том, что угроза является единственной формой выражения психического насилия. В содержание психического насилия следует включать не только угрозу, но и оскорбление, издевательство, клевету, травлю, обман, а равно состояния, образующиеся в результате психофизического воздействия и психотехнического воздействия – состояния управляемого (гипнотического) и замещенного (зомбированного) сознания.
В диссертации рассматриваемая угроза понимается как разновидность психического насилия, выражающаяся в психологическом воздействии на потерпевшего в связи с осуществлением им обязанностей по отправлению правосудия, расследованию уголовного дела или исполнением приговора, решения суда или иного судебного акта, путем сообщения ему сведений о совершении немедленно либо в будущем нежелательных (вредных) для него или близких ему лиц действий, в возбуждении в нем чувства страха и в принуждении его к желаемым действиям.
Законодательная конструкция рассматриваемых составов преступлений вызвала дискуссию в теории уголовного права, имеющую отношение к проблеме определения реальности угрозы. Данный спор вызван тем обстоятельством, что законодатель в ст. 296 УК РФ, в отличие от ст.119 УК РФ, не указывает на реальность угрозы как признак объективной стороны.
С точки зрения диссертанта, при привлечении лица к уголовной ответственности требуется установление факта наличия оснований опасаться потерпевшим осуществления угрозы. В противном случае возможны случаи необоснованного и незаконного осуждения лиц. Поэтому во избежание ошибок в правоприменительной практике и споров в уголовно-правовой литературе было бы обоснованно включить признак реальности угрозы в диспозицию ч.ч. 1. и 2 ст. 296 УК РФ.
С учетом внесения изменений объективная сторона изучаемого деяния может быть описана следующим образом: Угроза убийством, причинением вреда здоровью, уничтожением или повреждением имущества в отношении судьи, присяжного заседателя или арбитражного заседателя, а равно их близких в связи с рассмотрением дел или материалов в суде, если имелись основания опасаться осуществления этой угрозы, …
Изучаемая угроза может быть выражена следующими способами:
- устно (словесно), то есть при личном непосредственном обращении виновного к потерпевшему от преступления (автору представляется, что к устному способу также следует отнести аудио- и видеозаписи).
Далее отмечается, что при квалификации заочной угрозы необходимо установить то обстоятельство, что виновный осознавал, что ее доведут до сведения потерпевшего, и желал этого. А если угроза не дошла до адресата, то она имеет значение предупреждающего характера, а не уголовного.
- письменно (письма, листовки и т.д.), в изобразительной форме (рисунки, эскизы и т.д.)
Письменная угроза – угроза, зафиксированная на каком-либо материальном носителе (бумага, записки, письма; дискета). Сюда же относятся письма с угрозами по электронной почте, через средства факсимильной связи, Интернет и, думается, сообщения по системам быстрых сообщений (ICQ; msn).
3) конклюдентно, то есть угрозы, реализуемые через жесты, позы тела, мимику, которые очевидны и понятны каждому. В данном случае речь идет о действиях, которые имеют определенный смысл и значение.
4) демонстрационно, то есть угроза с демонстрацией оружия, взрывчатых веществ и других предметов.
Угроза, предусмотренная в ст. 296 УК РФ, должна обладать такими признаками как персонифицированность, наличность и противоправность.
Также в диссертации особо отмечается то, что в ст. 296 УК РФ говорится только об угрозе за правомерные действия в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования. Угрозу за неправомерные действия нужно квалифицировать по статьям Уголовного кодекса, охраняющим здоровье, безопасность и имущество личности.
Второй параграф – «Субъективные признаки угрозы или насильственных действий в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования» - содержит анализ субъективных признаков деяний, предусмотренных ст. 296 УК РФ.
Субъективная сторона состава угрозы, предусмотренной ст. 296 УК РФ, характеризуется умышленной формой вины. Причем рассматриваемые преступления могут быть совершены только с прямым умыслом.
Интеллектуальный момент умысла при угрозе состоит в следующем: лицо осознает, что угрожает убийством, причинением вреда здоровью, повреждением или уничтожением имущества потерпевшим, перечисленным в ч. 1 и 2 ст. 296 УК РФ, в связи с рассмотрением дел или материалов в суде, производством предварительного расследования либо исполнением приговора, решения суда или иного судебного акта. А волевой элемент – желании высказать угрозу.
Норма, предусмотренная в ст. 296 УК РФ, не упоминает о мотиве совершения угрозы, что дало поводы для дискуссии по этому поводу среди специалистов уголовного права.
Диссертант не разделяет точку зрения некоторых авторов, рассматривающих формулировку «в связи производством предварительного расследования, рассмотрением дел или материалов в суде либо исполнением приговора, решения суда или иного судебного акта» в анализируемой статье исключительно как указание на мотив[4]. По всей видимости, законодатель указывает на связь поступившей угрозы: 1) с профессиональной деятельностью потерпевшего (судьи, прокурора и т.д.); 2) и что эта деятельность касается виновного. Эта связь объективного свойства, а мотив, будучи моральной категорией, безусловно, характеризует процессы, протекающие в психике человека. Вышеописанный признак, как считает автор, используется в законе для разграничения преступлений, предусмотренных ст.ст. 119 и 296 УК РФ.
В качестве мотива совершения рассматриваемых преступлений могут выступать: чувство злобы, мести за правомерную деятельность судьи, присяжного заседателя, других участников отправления правосудия; месть за не устраивающее виновного судебное решение; недовольство деятельностью прокурора, следователя или лиц в связи с производством предварительного расследования, рассмотрением дел или материалов в суде либо исполнением приговора, решения суда или иного судебного акта и т.д.
По мнению автора, отсутствие указания на мотив в статье 296 УК РФ в качестве конститутивного признака состава преступления целесообразно. Законодатель при формулировании данной нормы не включил данный признак в диспозицию статьи 296 УК РФ, как полагает диссертант, в связи с тем, что, во-первых, затруднительно предугадать все мотивы, которые могут толкнуть лицо на совершение рассматриваемого преступления – кроме того, норма закона была бы слишком громоздкой; во-вторых, вполне вероятно в судебной практике встречались бы случаи, когда, совершив угрозу с мотивом, не указанным в статье, виновный неоправданно мог уйти от уголовной ответственности.
По мысли законодателя, деяния в отношении лиц, перечисленных в ст. 296 УК РФ, могут квалифицироваться по данной статье, если угроза была связана с рассмотрением дел или материалов в суде, с производством предварительного расследования, либо исполнением приговора, решения суда или иного судебного акта. Деяния, совершенные виновным ввиду глубокой личной неприязни, конфликтных взаимоотношений с потерпевшим, не связанными с его профессиональной деятельностью, не подпадают под действие данной нормы.
Связь между поступившей угрозой и отправлением правосудия свидетельствует о цели, которую преследует виновное лицо, совершая эти посягательства – воспрепятствовать законной деятельности потерпевшего. Но в норме, предусмотренной ст. 296 УК РФ, не упоминается о цели как конструктивном признаке состава преступления. Между тем логика подсказывает, что субъективная сторона этого преступления должна характеризоваться специальной целью: добиться нужного разрешения правовой ситуации или же, если угроза поступает после окончания предварительного следствия или судопроизводства, - отомстить за законную деятельность потерпевшего.
Ранее действовавшая норма ст. 1762 УК РСФСР включала в себя признак специальной цели.
Необходимость включения цели как конструктивного признака составов преступлений, предусмотренных ст. 296 УК РФ, обосновывается и криминологическими соображениями.
В этой связи автором предлагается дополнить диспозиции ч.ч. 1 и 2 ст. 296 УК РФ названным признаком состава преступления.
Угроза убийством … в целях прекращения или изменения законной деятельности потерпевших в интересах угрожающего либо мести за такую деятельность.
Субъект рассматриваемых преступлений – общий. Им может выступать вменяемое физическое лицо, достигшее шестнадцатилетнего возраста.
В связи со спецификой анализируемых составов в диссертации уделено внимание изучению статуса виновного на момент совершения угрозы.
Результаты исследования диссертанта показали, что угрозы высказывались: подозреваемыми и обвиняемыми (27 %); подсудимыми и осужденными лицами (20 %);-родственниками подозреваемых, обвиняемых лиц, либо осужденных (10 %).
Были отмечены также случаи высказывания угрозы со стороны лиц, в отношении которых возбуждено исполнительное производство (9 %); лиц, признанных ответчиками по гражданскому делу либо иск которых был разрешен не в их пользу (6,4 %).
Озвученные цифры дали основание для заключения о том, что в основном преступления, предусмотренные ст. 296 УК РФ, совершают лица, вовлеченные в уголовное судопроизводство в качестве подозреваемого, обвиняемого, подсудимого, а также лица, уже осужденные за совершение какого-либо преступления.
Третий параграф – «Ответственность за квалифицированные виды угрозы или насильственных действий в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования (ч.ч. 3 и 4 ст. 296 УК РФ)» - посвящен уголовно-правовому анализу квалифицированного и особо квалифицированного составов преступлений, предусмотренных ч.ч. 1 и 2 ст. 296 УК РФ.
Часть. 3 ст. 296 УК РФ предусматривает ответственность за угрозу с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья. В работе отмечается эклектичность соединения понятия этих деяний в указанной части статьи. Диссертант поддерживает критическую точку зрения, аргументированную тем, что угроза – это один вид преступления (воздействие на психику потерпевшего), а применение реального насилия – другое. То есть законодатель без достаточных оснований по сути ведет речь о двух разновидностях родственных общественно опасных деяний. Налицо неудачная обусловленность реального насилия предварительной угрозой. Выходит, что применение физического насилия без выражения угрозы, оговоренной в статье, невозможно квалифицировать по ч.3 или 4 ст. 296 УК РФ.
Позиция автора подтверждается тем что, при регламентации подобных составов со стороны законодателя наблюдается иной подход. Так, в ст. 318 УК РФ «Применение насилия в отношении представителя власти» угроза насилием и фактически примененное насилие приводятся как самостоятельные альтернативные действия. То есть достаточно совершения одного из них для того, чтобы деяние считалось оконченным.
В этой связи автор согласен с выводом о целесообразности указания в ч. 3 и 4 на применение насилия без ссылок на ч.ч. 1 и 2 ст. 296 УК РФ.
Подобное изменение диспозиций ч.ч. 3 и 4 ст. 296 УК РФ позволило бы решить и практические вопросы, например, при квалификации причинения вреда здоровью различной степени тяжести без предварительного выражения угрозы, учитывая то обстоятельство, что в главе «Преступления против правосудия» УК РФ только норма, включенная в ст. 296, охраняет здоровье упомянутых в ней лиц.
В диссертационном исследовании освещаются признаки физического насилия, предусмотренного ч.ч. 3 и 4 ст. 296 УК РФ.
В ч. 3 статьи говорится об угрозе, сопряженной с насилием, не опасным для жизни или здоровья. В отсутствие определения данного термина в уголовном законе, а также в науке уголовного права, автор обращается к его судебному толкованию.
Так, в соответствии с постановлением Верховного Суда от 27 декабря 2002г. «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» под насилием, не опасным для жизни или здоровья, следует понимать побои или совершение иных насильственных действий, связанных с причинением потерпевшему физической боли либо с ограничением его свободы (связывание рук, применение наручников, оставление в закрытом помещении и др.). Из этого разъяснения диссертант делает вывод, что подобное насилие не связано с причинением вреда здоровью.
Побои представляют собой нанесение многократных ударов, следствием которых могут быть ссадины, кровоподтеки, небольшие раны, не влекущие за собой кратковременного расстройства здоровья или незначительной утраты общей трудоспособности. Подобные повреждения не расцениваются как вред здоровью и их тяжесть не определяется.
Боль характеризуется как «своеобразное психофизиологическое состояние человека, возникающее в результате воздействия сверхсильных и разрушительных раздражителей, вызывающих органические или функциональные нарушения в организме»[5]. Причинение физической боли является хоть и незначительным, но ухудшением здорового состояния организма. Болевые ощущения сопровождаются рядом объективных изменений в организме, которые затрагивают самые различные функциональные системы. Физическая боль – это определенное патологическое состояние, крайней степенью которого является болевой шок. Но объективной стороной рассматриваемого квалифицированного состава охватывается физическая боль, не причинившая вред для здоровья.
Санкция ч. 3 ст. 296 УК РФ является простой и предусматривает один вид наказания – лишение свободы до пяти лет (то есть данное деяние законодатель относит к преступлениям средней тяжести).
Объективная сторона деяния, предусмотренного ч. 4 ст. 296 УК РФ, предполагает применение насилия, опасного для жизни и здоровья. В вышеуказанном постановлении Верховного Суда РФ под последним рекомендуется понимать такое насилие, которое повлекло причинение тяжкого и средней тяжести вреда здоровью потерпевшего, а также причинение легкого вреда здоровью, вызвавшего кратковременное расстройство здоровья или незначительную стойкую утрату общей трудоспособности. В связи с тем, что данные разъяснения даны применительно к преступлениям против собственности, диссертант считает, что Верховному Суду РФ следовало бы дать универсальное толкование насилия разной степени тяжести.
В диссертационном исследовании отмечается, что, в отличие от преступлений, описанных в ч. 1, 2, 3 ст. 296 УК РФ, деяние, предусмотренное ч. 4 этой статьи, содержит материальный состав. То есть при рассмотрении подобных уголовных дел требуется доказательство причинения вреда здоровью.
Уголовный закон не раскрывает понятия «вред здоровью». Уяснение содержания данного термина автор находит в юридической литературе, а также в нормативно-правовых актах. Правила определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, принятые постановлением Правительства РФ от 17 августа 2007г. № 522, вред здоровью определяют как нарушение анатомической целостности и физиологической функции органов и тканей человека в результате воздействия физических, химических, биологических, психических факторов внешней среды[6].
Автор разделяет точку зрения некоторых специалистов в сфере преступлений против здоровья, считающих целесообразным закрепление подобного толкования вреда здоровью на уровне закона, для того чтобы обеспечить единообразное понимание данного термина в теоретической и практической юриспруденции, а также в судебной медицине.
Совершение преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 296 УК РФ, связано с причинением судье, присяжному заседателю и иным указанным в законе лицам легкого, средней тяжести или тяжкого вреда здоровью.
В исследовании затрагиваются проблемные вопросы квалификации квалифицированных видов угрозы или насильственных действий. Отмечается, что при совершении преступлений, предусмотренных ч.ч. 3 и 4 ст. 296 УК РФ, дополнительной квалификации действий виновного по статьям 111, 112, 115 и 116 не требуется, так как эти нормы являются общими по отношению к ст. 296 УК РФ. Однако, если тяжкий вред здоровью причинен при обстоятельствах, указанных в частях 3 или 4 ст. 111 УК РФ, содеянное должно квалифицироваться по совокупности. К такому выводу приводит анализ санкций ч. 3, 4 ст. 111 и ч. 3 ст. 296 УК РФ. Санкция последнего состава является простой и неопределенной - предусматривает лишение свободы на срок от пяти до десяти лет. За совершение преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 111 УК РФ, возможно назначение наказания в виде лишения свободы на срок от пяти до 12 лет, а преступления, описанного в ч. 4 той же статьи, – лишение свободы на срок от пяти до пятнадцати лет. Последние два деяния против здоровья личности законодатель относит к особо тяжким преступлениям.
То есть санкция ч. 3 ст. 296 УК РФ является менее строгой по сравнению с санкциями ч.ч. 3 и 4 ст. 111 УК РФ, в то время как в ст. 296 УК РФ регламентируется ответственность за действия более опасные, чем обычное причинение вреда здоровью.
В четвертом параграфе – «Разграничение угрозы или насильственных действий в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования и смежных преступлений» диссертант рассматривает вопросы разграничения деяний, предусмотренных ст. 296 УК РФ, и смежных с ними преступлений.
В диссертации отмечается, что одна из самых больших трудностей при решении задач квалификации возникает, когда в содеянном могут содержаться признаки составов сразу нескольких преступлений, которые частично совпадают, пересекаются друг с другом. Подобные преступления получили в теории и уголовного права наименование смежных, и трудности при квалификации преодолеваются путем их разграничения[7].
В качестве смежных с угрозой или насильственными действиями в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования в работе рассматриваются преступления, предусмотренные ст. ст. 119, 318 УК РФ.
Сходством этих трех преступлений является то, что деяния, запрещенные ими, посягают на общественные отношения, обеспечивающие неприкосновенность психического здоровья личности. Единство указанных деяний в целом проявляется в описании их объективной стороны, основное содержание которой составляет противоправное психическое воздействие.
Непосредственный объект угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью (ст. 119 УК РФ) и дополнительный непосредственный объект угрозы или насильственных действий в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования совпадают.
Нормы, предусмотренные ст. ст. 119 и 296 УК РФ, соотносятся как общая и специальная.
Согласно правилу, установленному в ч. 3 ст. 17 УК РФ, если преступление предусмотрено общей и специальной нормами, совокупность преступлений отсутствует и уголовная ответственность наступает по одной специальной норме.
В работе приводятся критерии разграничения рассматриваемых преступлений по объекту.
Еще одним отличительным признаком состава преступления, предусмотренного ст. 119 УК РФ, является признак реальности.
Конструкция объективной стороны составов преступлений, предусмотренных ст.ст. 119 и 296 УК РФ, также имеет различия: в ст. 296 УК РФ говорится о трех видах угрозы (убийством, причинением вреда здоровью, уничтожением или повреждением имущества), а в ст. 119 УК РФ двух - убийством и причинением тяжкого вреда здоровью.
Исходя из вышеописанного, диссертантом предлагается следующий алгоритм действий практического работника правоохранительного органа при разграничении смежных преступлений, признаки составов которых описаны в ст.ст. 119 и 296 УК РФ: а) выяснение статуса потерпевшего от угрозы; б) если последний входит в перечень лиц, перечисленных в ч.1 и 2 ст. 296 УК РФ, следует установить связь поступившей угрозы со служебной деятельностью потерпевшего.
Часть 1 ст. 318 УК РФ предусматривает ответственность за применение насилия, не опасного для жизни или здоровья, либо угрозу применения насилия в отношении представителя власти или его близких в связи с исполнением им своих должностных обязанностей.
В целях разграничения преступлений, предусмотренных ст. 296 и ч. 1 ст. 318 УК РФ автор сопоставляет признаки составов этих смежных преступлений. И на основе юридического анализа составов указанных преступлений приходит к выводу о том, что преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 318 УК РФ, как и угроза в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования, является двухобъектным, и что дополнительный непосредственный объект данных преступных деяний совпадает.
Основной непосредственный объект угрозы в отношении представителя власти «шире» и включает в себя в качестве составной части основной непосредственный объект угрозы в отношении судьи, прокурора, следователя, что разумеется даже по формулированию потерпевшего в данных нормах. Ведь под нормальной деятельностью органов государственной власти, кроме суда и органов предварительного расследования, понимается деятельность и исполнительной, и законодательной ветвей власти, а также контролирующих и иных органов.
Далее отмечается, что круг потерпевших от преступления, предусмотренного ст. 296 УК РФ, не вызывает особой сложности, гораздо сложнее дело обстоит при решении подобной задачи применительно к ст. 318 УК РФ, так как в диспозиции ч. 1 ст. 318 УК РФ для определения перечня потерпевших используется термин «представитель власти».
Круг должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов, которые могут быть потерпевшими по ст. 318 УК РФ, определен в Федеральном законе Российской Федерации от 20 апреля 1995г. № 45-ФЗ «О государственной защите судей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов»[8]. К ним отнесены, например: прокуроры; следователи; лица, производящие дознание; лица, осуществляющие оперативно-розыскную деятельность; сотрудники органов внутренних дел, осуществляющие охрану общественного порядка и общественной безопасности, а также исполнение приговоров, определений и постановлений судов (судей) по уголовным делам; сотрудники органов контрразведки; работники контрольных органов Президента Российской федерации и т.д.
Возможные потерпевшие от преступлений, предусмотренных ст. ст. 296 и 318 УК РФ, соотносятся, соответственно, как часть и целое. В том случае, если бы не существовало нормы, предусмотренной статьей 296 УК РФ, угроза в отношении лиц, указанных в ней, в связи с их деятельностью, квалифицировалась бы по ст. 318 УК РФ.
В диссертационном исследовании приводятся также различия этих деяний по объективной стороне. Так, во-первых, в диспозиции ч. 1 ст. 318 УК, кроме угрозы применения насилия в отношении представителя власти, говорится и о «применении насилия, не опасного для жизни или здоровья». Тогда как в ст. 296 УК РФ совершение последнего составляет квалифицированный вид этого преступления. Во-вторых, в рассматриваемых смежных составах различно содержание угрозы: «угроза применением насилия» подразумевает более широкий спектр действий, нежели совершение угрозы, содержащейся в ст. 296 УК РФ, в которых она конкретизирована и выражается в угрозе убийством, причинением тяжкого вреда здоровью, уничтожением или повреждением имущества. Угроза же применением насилия (ч. 1 ст. 318 УК РФ) включает, кроме последних, и угрозу унижением чести и достоинства потерпевшего[9], причинением средней тяжести и легкого вреда здоровью, совершения побоев, совершением изнасилования, разглашения позорящих, компрометирующих фактов или сведений, его похищением.
В пятом параграфе – «Проблемы совершенствования уголовного законодательства и практики его применения об ответственности за угрозу или насильственные действия в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования» исследуются проблемы совершенствования уголовно-правовой нормы, закрепленной в ст. 296 УК РФ, и практики ее применения.
Анализ состава угрозы или насильственных действий в отношении лиц, отправляющих правосудие, а также лиц, содействующих им в этом, привел диссертанта к осознанию необходимости совершенствования действующей нормы ст. 296 УК РФ в целях обеспечения независимой и безопасной деятельности по отправлению правосудия и для повышения эффективности правоприменительной деятельности.
Статус каждого потерпевшего, указанного в ч.ч. 1 и 2 ст. 296 УК РФ, кроме «иного лица, участвующего в отправлении правосудия», определен в уголовно-процессуальном законе, их понимание не представляет сложностей.
По мнению автора, законодателю следует дополнить круг лиц, охраняемых данной уголовно-правовой нормой. Так, в перечень возможных потерпевших предлагается включить помощника судьи и переводчика.
Помощник судьи – достаточно новая фигура в аппарате суда. Приказ Судебного Департамента при Верховном Суде РФ от 14 июня 2002г. № 71 «Об утверждении типового положения о помощнике председателя суда (судьи) федерального суда общей юрисдикции» определяет должностное положение помощника председателя суда, в соответствии с которым помощник председателя суда (судьи) федерального суда является государственным служащим Российской Федерации и замещает в аппарате суда должность федеральной государственной службы, учрежденную для непосредственного обеспечения полномочий судьи.
В соответствии с данным документом помощник председателя суда, к примеру, готовит проекты ответов на обращения, поступившие в адрес председателя суда (за исключением жалоб и заявлений, поступивших в соответствии с процессуальными нормами), с последующим докладом председателю. Помощник судьи же, в свою очередь, например, оказывает помощь судье в подготовке дела к судебному разбирательству; подбирает законы, нормативные акты, материалы по судебной практике, готовит заключения по спорным вопросам применения законодательства; по поручению судьи готовит проекты судебных постановлений по делам.
Указанными аргументами автор подкрепляет мнение о том, что помощник судьи выполняет функции, направленные на создание необходимых условий для отправления правосудия.
Кроме того, при отсутствии секретаря судебного заседания помощник судьи может вести протокол судебного заседания, в связи с чем можно предположить, что при психологическом давлении, возможно, например, недобросовестное ведение протокола помощником судьи.
В число потерпевших, указанных в ст. 296 УК, диссертантом предлагается включить и переводчика. Наряду со специалистом и экспертом уголовно-процессуальный закон относит его к иным участникам уголовного судопроизводства. Согласно ст. 59 УПК РФ переводчик – это лицо, привлекаемое к участию в уголовном судопроизводстве в случаях, предусмотренных настоящим кодексом, свободно владеющее языком, знание которого необходимо для перевода. Переводчик приглашается в тех случаях, когда участники уголовного судопроизводства не владеют или недостаточно владеют языком, на котором ведется судопроизводство. Переводчик вправе, например, задавать вопросы участникам уголовного судопроизводства в целях уточнения перевода; знакомиться с протоколом судебного заседания и делать замечания по поводу правильности записи перевода, подлежащие занесению в протокол.
Вполне допустимо, что подозреваемые (обвиняемые), их близкие, могут выступать в отношении переводчика с угрозами в связи с разбирательством дела в суде, например, требуя выгодной им подачи информации органам предварительного следствия или суду.
В процессе анализа квалифицирующих признаков угрозы или насильственных действий в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования, предусмотренных ч. ч. 3 и 4 ст. 296 УК РФ, у автора возникает вопрос: исчерпываются ли приведенными формулировками все возможные опасные виды данного посягательства? И не находит на этот вопрос утвердительного ответа.
Одной из форм выражения угрозы может быть так называемая инвариантная угроза, то есть сопровождаемая демонстрацией оружия. Такие угрозы выделяются в отдельную группу в силу своей особой общественной опасности. Однако в норме ст. 296 УК РФ не нашло адекватной оценки совершение угрозы с применением оружия. Обращение к уголовному законодательству некоторых зарубежных стран показывает обратную ситуацию. К примеру, ст. 238 УК Аргентины повышает ответственность за запугивание или применение силы к государственному служащему с целью добиться от него выполнения или невыполнения действия, входящего в его должностные обязанности, если деяние было совершено, в том числе с оружием в руках[10].
В исследовании отмечается, что такой вид совершения угрозы обладает повышенной степенью общественной опасности. Оказывая сильное психическое воздействие на человека, он может полностью парализовать волю потерпевшего к сопротивлению, так как факт наличия оружия предполагает высокую вероятность использования этого орудия против него в любой момент посягательства.
Учитывая высокую степень общественной опасности угрозы с применением оружия, автором предлагается дополнить данным признаком диспозицию части 4 ст. 296 УК РФ. Тем более признак применения оружия или предметов, используемых в качестве оружия, законодатель использует при конструировании квалифицированных составов. Например, в ч. 2 ст. 162, п. «г» ч. 2 ст. 206, п. «г» ч. 2 ст. 211 УК РФ. Диспозиция ч. 4 ст. 296 УК РФ после внесения изменений может выглядеть следующим образом:
ч. 4. Деяния, предусмотренные в … совершенные с применением насилия, опасного для жизни или здоровья либо с применением оружия…, - наказываются
Анализ диспозиций ч.ч. 1 и 2 ст. 296 УК РФ показал, что перечень уголовно-наказуемых видов угрозы требует дополнения. На практике встречаются и не включенные в ч.ч. 1 и 2 ст. 296 УК РФ угрозы причинением вреда правоохраняемым интересам потерпевшего или его близким, например, изнасилованием и похищением потерпевшего или его близких, нанесением побоев. В качестве дополнительного аргумента данного положения в работе приводится то обстоятельство, что многие потерпевшие, указанные в ст. 296 УК РФ, являются женщинами.
Спектр криминализированных угроз предлагается дополнить, кроме того, и угрозой разглашения позорящих, компрометирующих сведений. Особенно важным данное дополнение выглядит в свете того, что к должностным лицам, перечисленным в ст. 296 УК РФ, выдвигаются строгие требования касательно их репутации, компетентности. Данное обстоятельство может служить основанием шантажа этих лиц со стороны, например подозреваемых или обвиняемых, их близких.
Понятие «шантаж» определяется как запугивание, угроза разглашения позорящих, компрометирующих фактов или сведений с какой-либо целью[11].
В диссертационном исследовании обосновывается возможность включения в ст. 296 УК РФ такого квалифицирующего признака преступления как угроза, совершенная в отношении детей лиц, перечисленных в ч.ч. 1 и 2 ст. 296 УК РФ. Уголовный закон вполне обоснованно охраняет кроме самих участников судопроизводства, указанных в статье, также их близких.
Однако близкий близкому рознь. Очевидно, что угрозу в отношении родителей потерпевшего, детей и его близкого друга нельзя приравнивать: они разнятся по степени переживаний и боязни за безопасность их жизни, здоровья, сохранность имущества.
Существует установившаяся криминальная практика воздействия на сотрудников правоохранительных органов через их близких родственников, особенно детей. Такого рода психологическое воздействие оказывается более вредоносным: должностные лица правоохранительных органов зачастую более уязвимы, если угрозы высказываются в адрес близких родственников или супруга.
Подобная опасная тенденция находит адекватную оценку в зарубежном уголовном законодательстве, например, ст. 283 «Запугивание, запугивание родственников» Уголовного кодекса Республики Корея предусматривает более суровое наказание, если запугивание совершается в отношении родственника потерпевшего или его супруга[12].
В диссертации обращается внимание на неравноценность защиты указанных в ст. 296 УК РФ потерпевших. По мнению законодателя, угроза убийством, причинением вреда здоровью, уничтожением или повреждением имущества в отношении судьи, присяжного заседателя или иного лица, участвующего в отправлении правосудия, а равно их близких в связи с рассмотрением дел или материалов суде более опасное деяние, чем аналогичное деяние в отношении прокурора, следователя, лица, производящего дознание, защитника, эксперта, специалиста, судебного пристава, судебного исполнителя, а равно их близких в связи с производством предварительного расследования, рассмотрением дел или материалов в суде либо исполнением приговора, решения суда или иного судебного акта.
С точки зрения автора, все указанные потерпевшие в конечном итоге «работают» на достижение или реализацию целей правосудия. Поэтому и защита их деятельности со стороны уголовного закона должна быть одинаковой. Так, законодатель вполне обоснованно не проводит разграничения между этими потерпевшими, когда речь идет о посягательстве на их жизнь (ст. 295 УК РФ).
Для устранения подобной рассогласованности норм, а также во исполнение конституционного принципа о равенстве граждан перед законом (ст. 19 Конституции РФ), следует объединить ч. 1 и 2 ст. 296 УК РФ. Или же их санкции сформулировать идентично, повысив максимальный срок лишения свободы в части 2 статьи до трех лет.
Изучение санкций основных составов угрозы или насильственных действий в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования выявило маловариативность видов наказаний, предусмотренных за совершение этих деяний. В ч. 1 ст. 296 УК РФ в качестве основных видов наказаний указаны штраф и лишение свободы, а в части второй к ним добавлен арест, который, как известно, на данный момент не применяется.
При привлечении лица к уголовной ответственности за рассматриваемые преступления к нему могут применяться только два вышеназванных вида наказания. В то время как разнообразие репрессивных мер только повышает эффективность уголовно-исполнительного воздействия на виновного лица и позволяет суду соблюсти принцип индивидуализации при назначении наказания. Нынешняя формулировка санкции не дает возможности правоприменителю для дифференцированного подхода в процессе назначения наказания.
Автор предлагает дополнить санкции ст. 296 УК РФ такими видами наказаний как обязательные и исправительные работы, что позволит назначать суду более соразмерную степени опасности угрозы и лица, ее выразившего. Подобные виды наказаний за аналогичные преступления предусмотрены, к примеру, в уголовном законодательстве Армении и Республики Корея.
В заключении сформулированы основные выводы диссертационного исследования.
Основные положения работы диссертации отражены в следующих работах соискателя, опубликованных в рекомендованных ВАК изданиях:
1. Абазалиев Р.К. К совершенствованию уголовно-правовой борьбы с угрозами или насильственными действиями в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования // Российская юстиция. 2007. №11 – 0,6 п.л.
2. Абазалиев Р.К. Социальная обусловленность уголовной ответственности за угрозу или насильственные действия в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования // Российский следователь. 2006. № 1 - 0,7 п.л.
3. Абазалиев Р.К. О понятии и видах угрозы в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования (ст. 296 УКРФ) // Российский судья. 2004. №11 – 0,4 п.л.
[1] См.: Кулешов Ю.И. Преступления против правосудия: понятие, система, юридический анализ и проблема квалификации: Учеб. пособие. - Хабаровск, 2001. С.9.
[2] См.: Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. №1. Ст.1.
[3] См.: Собрание законодательства. 2007. №24. Ст. 2830.
[4] См.: Лукъянова И.В. Угроза как преступление в уголовном праве России. Дис. канд. юрид. наук. – М. 2004. С. 118.
[5] См.: Большая медицинская энциклопедия. 3-изд. М., 1978. Т. 3. С. 294.
[6] Российская газета. 2007. 24 августа.
[7] См.: Горелик А.С. Конкуренция уголовно-правовых норм. Учебное пособие. – Красноярск. 1994. С. 5.
[8] См.: Собрание законодательства РФ. 1995. № 17. Ст. 1455.
[9] См.: А.А. Кочин, Харламов В.С. Детерминанты криминального насилия в семье. Учебное пособие. - М., 2004. С. 11.
[10] См.: Уголовный кодекс Аргентины. - СПб., 2003. С. 193.
[11] См.: Словарь русского языка: в 4-х т. Под ред. А.П. Евгеньевой. – 2-е изд., испр. и доп. – М., 1981. С. 700.
[12] См.: Уголовный кодекс Республики Корея. - СПб., 2004. С. 109.
