Право на развитие как явление правовых систем: теоретико-правовой анализ
На правах рукописи
Муравьев Андрей Михайлович
ПРАВО НА РАЗВИТИЕ КАК ЯВЛЕНИЕ ПРАВОВЫХ СИСТЕМ: ТЕОРЕТИКО-ПРАВОВОЙ АНАЛИЗ
Специальность 12.00.01 – Теория и история права и государства; история учений о праве и государстве
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени
кандидата юридических наук
Москва – 2012
Диссертация выполнена на кафедре теории и истории государства и права Российского государственного социального университета
Научный руководитель: кандидат юридических наук, доцент
Соломко Зарианна Владимировна
Официальные оппоненты: Сырых Владимир Михайлович
доктор юридических наук, профессор,
Заслуженный деятель науки Российской Федерации, заведующий отделом теории и истории права и судебной власти Российской академии правосудия
Заиграева Ольга Вячеславовна
кандидат юридических наук, доцент кафедры публичного права юридического факультета Института экономики, управления и права Российского государственного гуманитарного университета
Ведущая организация: Национальный исследовательский
университет «Высшая школа экономики»
Защита состоится 25 мая 2012 года в 14 часов 00 минут на заседании диссертационного совета Д 212.341.04 при Российском государственном социальном университете по адресу: 129226, г. Москва, ул. Вильгельма Пика, 4., корпус 2, зал диссертационных советов.
С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Российского государственного социального университета, по адресу: г. Москва, ул. Вильгельма Пика, дом 4, корпус 5.
Автореферат размещен на сайте Российского государственного социального университета http://www.rgsu.net.
Автореферат разослан «24» апреля 2012 г.
Ученый секретарь
Диссертационного совета
кандидат философских наук, доцент Л.В. Прохорова
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность исследования. Тема диссертационного исследования является актуальной по следующим основаниям.
Несмотря на то, что еще с 1960-х годов наблюдается тенденция к формированию на универсальном уровне концепции развития как ориентированного на человека всестороннего процесса повышения общественного благосостояния, при котором создаются условия для наиболее полной реализации общепризнанных прав и свобод человека, а четыре десятилетия подряд (с 1960 по 2000 гг.) объявлялись Организацией Объединенных Наций «десятилетиями развития», для многих людей в разных странах мира развитие и права человека по сей день остаются весьма эфемерной реальностью. Глобальное социальное расслоение не сокращается, а «права человека», «демократия» и «развитие» становятся важными инструментами политики «двойных стандартов» развитых капиталистических государств по отношению к другим государствам.
Современный этап глобализации обостряет проблему неравномерного социально-экономического развития стран мира и реализации права многих народов на развитие. Поэтому вопросы понимания юридической природы, содержания, предпосылок и условий реализации права на развитие представляют несомненный интерес для российской юридической науки и требуют своего осмысления.
Хотя в современной юридической науке декларируется, что право должно эффективно способствовать экономическому и культурному развитию человека, обществ и государств, сокращению неравенства, тем не менее теоретическая разработка этой проблематики пока находится в зачаточной стадии, существенно отстающей от потребностей практики. Следствием этого является противоречивый опыт реформ в правовой сфере, проводившихся во многих развивающихся странах с целью содействия их развитию[1].
Исследование проблематики права на развитие актуально в связи с наблюдаемым с некоторых пор кризисом социальной государственности. В условиях неолиберальной глобализации во многих даже экономически развитых странах происходит относительное и абсолютное обнищание населения[2], которое ведет к сужению возможностей реализации своих субъективных прав для многих людей и социальных групп. Следовательно, представляется актуальным изучение вопроса о том, в какой степени право на развитие могло бы способствовать изменению этой ситуации в лучшую сторону.
В условиях глобального рынка и в связи с бурным развитием в последние десятилетия информационных технологий в качестве «императива» развития правительствами и экспертами многих стран (в том числе России) предлагается осуществление модернизации и создание инновационной экономики[3]. Вместе с тем нередко неясными остаются пути реализации таких задач, а предпринимаемые меры во многих случаях не ведут к достижению поставленных целей. Реализация декларируемого права на развитие могла бы способствовать осуществлению государственных инновационных стратегий и стратегий модернизации, особенно в развивающихся странах.
Степень разработанности проблемы. В российской теоретико-правовой науке проблематика права на развитие практически не разработана. Изучение отдельных вопросов, связанных с этим правом, ведется в рамках международно-правовой специальности, однако эти исследования продолжают оставаться единичными.
Разрабатывались главным образом проблемы содержания права на развитие как «коллективного» права народов развивающихся государств в процессе их борьбы за Новый международный экономический порядок (НМЭП)[4], генезис концепции права на развитие, становление понимания категории «развитие», юридической природы данного права как, якобы, уже сложившегося принципа международного права[5]. Исследовались проблемы реализации права на развитие, в частности, посредством международного сотрудничества по облегчению долгового бремени беднейших стран и предоставления технической и финансовой помощи в целях развития, регулирования международной торговли[6].
Проблемы и возможные пути реализации права на развитие в его узком понимании – как права на устойчивое развитие – подробно анализируются в диссертации М.Н. Копылова[7].
Вместе с тем потребность именно в теоретико-правовых изысканиях в области права на развитие становится все более насущной ввиду продолжающихся споров по поводу форм бытия, юридической и социальной природы этого права, его субъектов и содержания, а также проблем и закономерностей его реализации в условиях глобализации.
Таким образом, потребности практики и теоретическая неразработанность проблематики права на развитие обусловливают актуальность избранной темы.
Целью данной работы является исследование с позиций диалектико-материалистического подхода сущности права на развитие как явления правовых систем, а также проблем реализации данного права, возникающих в современных условиях.
Задачами диссертационного исследования являются:
– раскрытие сложившихся к настоящему времени в мировой социально-философской и правовой мысли парадигм понимания сущности процесса развития и путей его достижения;
– исследование идейных истоков и причин появления понятия права на развитие, а также анализ эволюции содержания этого права на универсальном, региональном и национальном уровнях;
– поиск ответа на вопрос о социальных основах бытия права на развитие (не только как явления современных правовых систем, но и как явления социальной реальности в целом);
– определение проблем и перспектив реализации права на развитие в международном плане;
– выявление перспектив реализации права на развитие на национальном уровне, в частности в Российской Федерации, в связи с закономерностями эволюции в современных условиях социальной государственности.
Объектом диссертационного исследования выступает право на развитие как явление правовых систем (национальных, региональных и универсальной международной).
Предметом исследования является юридическая и социальная природа права на развитие, а также закономерности его эволюции и реализации в условиях глобализации.
Хронологические границы работы ограничены периодом существования в политико-правовой мысли категории «право на развитие» (40-е гг. XX века – настоящее время).
Методологическая база исследования. Работа основана на диалектико-материалистическом общенаучном методе познания. В ходе исследования автор прибегал к таким частнонаучным методам познания, как анализ, синтез, индукция и дедукция, а также таким частноправовым методам, как историко-правовой, формально-юридический и сравнительно-правовой.
Теоретическую основу диссертационного исследования составили положения, сформулированные в работах таких теоретиков права, юристов-международников и специалистов в области конституционного права, как: С.А. Амерханов, Р.И. Ахметшин, Б.М. Ашавский, И.П. Блищенко, С.В. Золотухин, А.Я. Капустин, В.А. Карташкин, Б.А. Кистяковский, Б.М. Клименко, А.А. Ковалев, М.Н. Копылов, Е.А. Лукашева, И.И. Лукашук, В.О. Лучин, М.Н. Марченко, С.В. Маслова, И.В. Николайко, Е.А. Прибыткова, Т.М. Пряхина, И.П. Разумовский, В.М. Сырых, З.В. Соломко, Р.А. Тузмухамедов, С.В. Черниченко, М.Л. Энтин и др.
Использовались работы зарубежных специалистов в области права, таких, как Ф. Киршмейер, С. Маркс, О. Окафор, О. Риверо, И. Салама, А. Сенгупта, Н. Шрийвер и др.
Автор использовал теоретические наработки школы критических правовых исследований[8], представители которой исходят из того, что «право пронизано идеологией и, выступая в качестве формы «частного дискурса», которому удается предстать в качестве «дискурса всеобщего», является важной предпосылкой формирования ложных социальных идентичностей, а посредством этого – добровольного подчинения людей социальному порядку, идущему в разрез с их действительными интересами»[9].
В процессе подготовки диссертации автор также опирался на методологию и положения, содержащиеся в работах зарубежных и российских философов, историков и экономистов: И. Валлерстайна, В.И. Ленина, К. Маркса, Ю.А. Муравьева, Р. Пребиша, Ю.И. Семенова, А. Сен, Ф. Энгельса и др.
Эмпирическую базу исследования составили: конституции России и зарубежных государств, международные нормативно-правовые акты, международные документы морально-политического характера, конкретные решения международных судебных и надзорных органов, а также периодические доклады, представляемые в рамках их компетенций международными организациями и независимыми экспертами ООН.
Научная новизна диссертационной работы определяется тем, что данное исследование права на развитие как феномена правовых систем является первым диссертационным исследованием в рамках специальности 12.00.01 – «Теория и история права и государства; история учений о праве и государстве».
В содержательном плане научная новизна исследования выразилась в следующем.
Во-первых, впервые в российской правовой науке раскрыта двойственная сущность этого «права» как элемента правовых систем, показано различное содержание права на развитие как позитивного права и как правовой идеологии.
Во-вторых, данная работа представляет собой первое в российской теории права исследование, в котором проведено четкое разграничение содержания международного права на развитие и права человека и народов на развитие, трансформированного в национальное право государств, а также сделана попытка обобщить опыт реализации международного стандарта права на развитие в национальных правовых системах.
В-третьих, впервые в российской теории права непосредственно исследуется вопрос взаимосвязи двух феноменов и отражающих их понятий – социального государства и права на развитие.
Положения, выносимые на защиту:
- Право на развитие как элемент правовых систем имеет две формы бытия. Во-первых, оно является правом в собственном смысле (в региональном международном праве, а также в праве отдельных государств). Во-вторых, в универсальной международно-правовой системе право на развитие существует как правовая идеология и правовой идеал.
- С позиций дуалистической теории соотношения международного и национального права право на развитие в формально-юридическом смысле существует в двух «параллельных» измерениях, двух правовых системах: международном праве и национальном праве. Следует различать международное право на развитие и право на развитие человека и/или народов, закрепленное в национальном законодательстве.
- В международном праве право на развитие существует в региональных международно-правовых системах – латиноамериканской, африканской и арабской. Закрепленное в соответствующих актах, это право, с одной стороны, содержательно отличается от права на развитие как социального идеала, провозглашенного на универсальном уровне; с другой стороны, по своему содержанию в разных регионах право на развитие различно.
- Право на развитие как правовой идеал обществ стран зависимой Периферии закреплен в Декларации о праве на развитие 1986 года и включает в себя три содержательных элемента: определенное понимание процесса развития; идеал международного стандарта права человека и народов на развитие; систему норм о международном сотрудничестве государств в целях построения «нового международного экономического порядка». Право на развитие как правовая идеология элит высокоразвитых государств выхолащивает характерные для правового идеала обществ Периферии представления о необходимости глобального перераспределения общественных благ в интересах развивающихся и слаборазвитых государств и притязания таких государств на «более справедливый» международный экономический порядок в качестве их права. Как следствие, с международного уровня акцент смещается на национальный уровень, на необходимость признания и наиболее полной реализации прав человека, прежде всего политических и гражданских, самими развивающимися государствами в их внутреннем праве, а в качестве универсальной и наилучшей стратегии развития предлагается программа построения «верховенства права».
- Стратегии содействия развитию, разработанные на основе правовой идеологии права на развитие, отвечающей интересам лишь высокоразвитых государств, и реализуемые на межгосударственном уровне, ведут к противоречивым результатам, способствуя распространению «иллюзорной практики» развития. Действительная практика развития станет возможной, если развивающиеся государства зависимой Периферии будут активно и сплоченно выступать в рамках международных организаций с требованиями реформирования международных экономических отношений – приведения их в соответствие с правовым идеалом права на развитие, а также будут возвращаться к взвешенной политике импортозамещения и протекционизма, стимулирования внутреннего спроса, одновременно усиливая региональную межгосударственную интеграцию и кооперацию, основанную на принципах самообеспечения развивающихся государств в процессе развития. Правовой идеал права на развитие может служить идейным основанием такой политики развития.
- Существует генетическая связь между правом на развитие и социальными правами человека. Единственной организацией публичной власти классового общества, которая может обеспечить реализацию права на развитие, является социальное государство. Одна из функций такого государства – перераспределение части общественного богатства в пользу социально незащищенных слоев населения – соответствует требованию права на развитие осуществлять «справедливое» распределение благ в той мере, в которой это способствует созданию условий достойной жизни тем, кто в этом нуждается, а также сокращению социального неравенства. Кризис социального государства предопределяет трудности реализации данного права в современных условиях.
- Воплощение идеала социального государства немыслимо без реализации декларируемого на универсальном уровне права на развитие, в рамках которого не только предлагается само понятие развития как всестороннего развития человека и выработаны конкретные требования к государственной политике развития на основе правозащитного подхода, но и формулируется всеобщая обязанность субъектов международного права способствовать построению такого международного экономического порядка, который в большей степени способствовал бы развитию отсталых и зависимых государств.
Практическая значимость работы для теории государства и права заключается в выводах и положениях, касающихся сущности, социальной и юридической природы, содержания права на развитие, а также проблем и перспектив его реализации. Результаты диссертационного исследования могут применяться в рамках образовательного процесса в высших учебных заведениях по дисциплинам “теория государства и права”, “история учений о праве и государстве”, “теория правового и социального государства” “международное публичное право”, “право социального обеспечения” и др. Они могут быть использованы также при проведении научных исследований в области теории права и отраслевых юридических дисциплин, а также при научном планировании совершенствования российского законодательства, выработке внешней политики России.
Апробация результатов исследования. Диссертация выполнена и обсуждена на кафедре теории и истории государства и права Российского государственного социального университета.
Основные положения, выводы и рекомендации, сформулированные автором, отражены в девяти опубликованных работах, в том числе в ведущих рецензируемых изданиях, рекомендованных ВАК РФ.
Результаты исследования докладывались и обсуждались автором на научно-практических конференциях, в том числе: «Социальное государство и стратегия инновационного развития России» (г. Москва, РГСУ, 25 ноября 2010 г.; 26 ноября 2011 г.); «Актуальные проблемы теории государства и права» (г. Москва, РГСУ, 21 апреля 2009 г.); «Международное и внутригосударственное право в условиях глобализации: проблемы теории и практики» (г. Москва, Российская академия правосудия, 25-28 апреля 2011 г.); "Социальное государство и социальная справедливость: международный и российский опыт" (г. Москва, МГУПИ, 14 апреля 2008 г.); “Годичные научные чтения факультета юриспруденции и ювенальной юстиции” (февраль 2012 г.). Отдельные результаты исследования также были представлены в форме реферата на конкурс научных аспирантских статей в рамках Недели студенческой науки факультета юриспруденции и ювенальной юстиции РГСУ (16-22 апреля 2010 г.) и на конкурс научных работ Ассоциации юридических вузов за 2011 г. (в форме научного исследования “К вопросу о содержании и юридической природе права на развитие”).
Структура и содержание работы. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения и списка использованных источников и литературы.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении обоснована актуальность исследования, определены его цели и задачи, объект, предмет и методология, научная новизна, теоретическая и практическая значимость, сформулированы положения, выносимые на защиту.
Глава первая «Право на развитие: теоретико-методологические основы исследования» состоит из двух параграфов и посвящена общетеоретической характеристике категории «развитие», рассмотрению генезиса понятия «право на развитие», а также теоретико-методологической проблеме соотношения категорий «права человека», «коллективные права человека» и «права народов».
В первом параграфе этой главы «Парадигмы понимания сущности развития» раскрываются сменявшие друг друга на протяжении второй половины XX – начала XXI веков в мировой социально-философской мысли парадигмы понимания сущности процесса развития, его механизмов, целей и средств.
В конечном итоге рассмотренные парадигмы могут быть сведены к двум. Первая из них доминировала на этапе 1945-1970-е гг. Она базировалась на идеях импортозамещающей индустриализации, интегрального, эндогенного развития, а также на идее самообеспечения развивающихся государств и отвечала интересам последних. Сформулированный в рамках этой парадигмы идеал понимания процесса общественного развития был закреплен в Декларации о праве на развитие 1986 года (далее также – «Декларация 1986 года» или «ДПНР»). Однако в результате глубоких трансформаций капиталистических производственных отношений с 1980-х годов – как результат идейного отражения этих трансформаций – получает распространение и практическую реализацию другая парадигма – неолиберального развития и «верховенства права» (в качестве цели и средства развития), разрабатываемая при ведущей роли исследователей из развитых стран и отвечающая интересам этих государств.
В параграфе втором первой главы «Генезис понятия права на развитие» выявляются причины зарождения и эволюции в мировой политико-правовой мысли понятия права на развитие, его идейные источники. Отмечается, что это понятие впервые возникает в 1940-е годы в латиноамериканской правовой мысли и обозначает право государств, призванное защищать интересы находящихся в состоянии «зависимого развития» стран. Идейными источниками понятия права государств на развитие стали развиваемые с начала XX века теории империализма, вскрывшие сущность функционирования капиталистической экономики конца XIX – начала XX вв. С 1950-х годов концепция права на развитие развивалась во взаимосвязи с теориями периферийного капитализма и неоколониализма, а с 1970-х гг. – с концепцией нового международного экономического порядка.
Идея о праве человека на развитие начала формироваться в правовой доктрине в 1970-е годы в результате, с одной стороны, политики пропаганды гражданских и политических прав человека как идеологии западных капиталистических государств, и, с другой стороны, стремления развивающихся стран использовать идеологию прав человека (прежде всего социально-экономических) как аргумент в их борьбе за изменение мирового экономического порядка, отвечавшего интересам лишь небольшой части человечества.
В связи с этим в данном параграфе раскрывается сущностная связь права человека на развитие с социальными правами человека, а также показывается, что особое значение для генезиса концепции права человека на развитие имела идея права на достойную жизнь, обеспечение которого только и может быть основой всестороннего развития личности.
Исходя из положений Декларации 1986 года, право на развитие является и правом человека, и правом народов. Ввиду существования теоретико-методологического спора о соотношении «прав человека», «коллективных прав человека» и «прав народов» обосновывается, что возможность признания права человека на развитие не противоречит признанию права народов на развитие, поскольку у этих прав различное содержание. Право на развитие может пониматься и как «коллективное» право человека – право на развитие индивидов, принадлежащих к социальным группам «детей», «инвалидов» и другим группам со своими специфическими интересами.
Говоря о праве народов на развитие, необходимо определять, что понимается под термином «народ». С одной стороны, понятие «народ» можно толковать в международно-правовом смысле, то есть либо как народ, реализовавший свой суверенитет в форме государства, либо как народ, борющийся против колониальной зависимости. В этом случае соответствующее государство или народ, борющийся против колониальной зависимости, является субъектом международного права на развитие и как таковой имеет право требовать от других субъектов международного права соблюдения общепризнанных принципов международного права и осуществления сотрудничества в целях развития. С другой стороны, если «народ» рассматривать не как все население того или иного государства, а как его часть (например, коренные народы, народы, ведущие племенной образ жизни), тогда речь будет идти не о международном праве этих народов на развитие, а о таковом, признанном за данными субъектами государством их проживания.
В главе второй «Содержание и юридическая природа права на развитие как феномена правовых систем», включающей четыре параграфа, рассматривается содержание, социальная и юридическая природа, формы бытия права на развитие в различных правовых системах – универсальной международной, региональных международных, правовых системах отдельных государств. В этой главе обосновывается положение о том, что необходимо различать международное право на развитие (как право государств и народов, борющихся за самоопределение) и право на развитие человека и народов, закрепленное в национальной системе права.
В первом параграфе этой главы «Право на развитие как явление универсальной международно-правовой системы» анализируется содержание провозглашенного в Декларации 1986 года права на развитие, рассматриваются проблемы определения потенциальных субъектов этого «права» и его юридической природы.
В результате анализа положений Декларации 1986 г. выявлены следующие взаимосвязанные и взаимообусловленные содержательные элементы провозглашенного этим документом «права»: во-первых, определенное понимание сущности процесса развития; во-вторых, система норм о международном сотрудничестве государств в целях построения «нового международного экономического порядка»; в-третьих, определенный стандарт права человека и народов на развитие, который должен быть признан таковым всеми государствами и трансформирован ими в их национально-правовую систему как право человека и народов.
Исходя из этого, автор делает вывод о том, что в Декларации 1986 г. провозглашены сразу три различных «права»: право государств на развитие и право на развитие народов, борющихся за самоопределение; международный стандарт права человека на развитие, международный стандарт права народов на развитие.
Содержанием права государств на развитие[10] полагается их правомочие требовать от других государств и иных субъектов международного права содействовать созданию благоприятных условий для экономического, социального, экологического, культурного, политического развития государств и народов, борющихся за самоопределение, путем осуществления межгосударственного сотрудничества в целях развития, воздерживаться от любых действий, которые могут препятствовать процессу их развития, а также уважать право каждого государства и народа, борющегося за самоопределение, самостоятельно определять пути, формы и цели собственного развития. Требование содействовать созданию «благоприятных условий» для развития включает здесь в качестве обязательного признака содействие построению «нового международного экономического порядка».
В соответствии с декларируемым международным стандартом права человека и народов на развитие все государства обязаны уважать, поощрять и защищать данное право путем имплементации его в свою внутреннюю систему права. Согласно стандарту каждый человек и все народы имеют «право на процесс», «право на соответствующую политику со стороны государства», а именно: на разработку и осуществление национальных и международных программ развития (в указанном выше понимании), направленных на экономический рост, на основе принципов правозащитного подхода (обеспечения участия, недискриминации, транспарентности, отчетности, равенства и справедливого распределения благ). Реализация таких стратегий должна способствовать улучшению «вектора» прав человека[11] и народов. Стороной, несущей соответствующие обязательства, является конкретное государство.
Поскольку «права человека» и «права народов» суть явления разного порядка, то содержание идеала права человека на развитие и права народов на развитие отличается по тому, какой набор прав имеется в виду. Если право на развитие будет признано тем или иным государством в его внутреннем праве в качестве права человека, конкретный человек сможет требовать от этого государства проведения такой политики, которая бы способствовала «улучшению вектора» реализации его индивидуальных прав, признанных этим государством. Если же право на развитие будет признано тем или иным государством в его внутреннем праве в качестве права народов, тогда тот или иной «народ» этого государства будет вправе требовать от своего государства проведения такой политики, которая способствовала бы «улучшению вектора» реализации всех его прав как народа, признанных этим государством. При этом под «народом» как субъектом права, декларируемого в качестве международного стандарта, следует понимать не все население того или иного государства, а прежде всего такие его части, как, например, коренные народы, народы, ведущие племенной образ жизни, и др.
Во втором параграфе второй главы «Право на развитие в региональных международно-правовых системах» анализируется содержание права на развитие, закрепленного в региональных международно-правовых актах: Африканской Хартии прав человека и народов 1980 г., Арабской хартии прав человека 2004 года, Уставе Организации американских государств 1948 года.
Признанное в названных актах, право на развитие существует в соответствующих региональных международно-правовых системах в качестве позитивного права. В то же время это позитивное право в каждом из регионов различно по своему содержанию.
Так, в Африке оно закреплено как региональный стандарт права народов на развитие (не человека). При этом понятие «народ» толкуется Африканской комиссией по правам человека и народов очень широко, вплоть до того, что субъектами права на развитие признаются этнические группы и национальные меньшинства.
В Арабском же мире, наоборот, признается только стандарт права человека на развитие. Причем его содержание более конкретно по сравнению со стандартом, сформулированным в Декларации о праве на развитие 1986 г.
В региональном международном праве Латинской Америки стандарт права человека и/или народов на развитие не закреплен. Здесь право на развитие признается лишь правом государств, которое по содержанию сходно с «внешним аспектом» права на самоопределение: право каждого государства и народа, борющегося за самоопределение, самостоятельно определять пути, формы и цели собственного развития. Большое количество норм о межгосударственном сотрудничестве в целях «всестороннего развития», закрепленных в Уставе Организации американских государств 1948 года, представляют собой латиноамериканскую модификацию составного элемента идеала права на развитие, касающегося международного сотрудничества в целях развития.
В третьем параграфе второй главы «Право на развитие как феномен национальных правовых систем» изучаются случаи трансформации универсального и региональных стандартов права человека и народов на развитие во внутреннее право отдельных государств. В частности, право народов соответствующих стран на развитие прямо закреплено в конституциях Эфиопии, Уганды и Малави. Уникальным примером признания в основном законе государства права на развитие народов как субъектов международного права является Конституция Португалии 1976 года.
По результатам изучения периодических отчетов в Африканскую Комиссию по правам человека и народов о выполнении государствами, подписавшими Африканскую Хартию прав человека и народов, ее требований было установлено, что, хотя многие из таких государств не закрепили право на развитие в своем законодательстве (даже декларативно), определенные свои действия они рассматривают как направленные на реализацию данного права человека или народов. В частности, в отчетах за 2006 год Алжира и Демократической Республики Конго (ДРК) с приведением соответствующих статистических данных говорится об основанной на праве народов этих стран на развитие политике Алжира и ДРК по справедливому распределению благ, созданных в процессе развития. И хотя такого рода государственная практика с формально-юридических позиций не придает праву на развитие силу позитивного внутригосударственного права, будучи устойчивой и последовательной, она дает основания говорить о признании в этом случае права на развитие как права с точки зрения социологической юриспруденции. Тем самым этими государствами имплицитно признается не только право народов на развитие (во исполнение Африканской Хартии), но и право человека на развитие (во исполнение Декларации 1986 г.).
Существуют основания утверждать, что в российской национально-правовой системе право на развитие тоже имплицитно признано. На это указывает статья 7 Конституции Российской Федерации, провозглашающая Россию социальным государством, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека (ст. 7). Учитывая тот факт, что в рамках ООН (в частности, в Совете и, ранее, Комиссии ООН по правам человека) практика голосования Российской Федерации в поддержку права на развитие является устойчивой и непротиворечивой, было бы логичным толковать положения статьи 7 Конституции России с применением положений Декларации о праве на развитие 1986 года, касающихся понимания категории «развитие», а также содержания права человека и народов на развитие. Обращается внимание на то, что право на развитие может рассматриваться как корреспондирующее праву человека на достойную жизнь[12].
В плане практической реализации права человека и народов на развитие на национальном уровне важное значение имеет принцип «если очевидно, что государство сделало все возможное, что оно могло, исходя из имеющихся в его распоряжении ресурсов на конкретный момент времени, для реализации права на развитие всех проживающих на территории данного государства граждан и народов, тогда такое государство не может рассматриваться как нарушившее свои обязательства даже в том случае, если значительная часть населения государства продолжает жить в условиях бедности».
В четвертом параграфе второй главы «Две формы бытия права на развитие: позитивное право и правовая идеология» обосновывается вывод о том, что право на развитие как элемент правовых систем имеет две формы бытия.
Во-первых, оно является правом в собственном смысле (в региональном международном праве и национальном праве отдельных государств), то есть, с одной стороны, совокупностью норм (стандартов), выражающих волю тех или иных социальных классов и в конечном итоге обусловленных существующими производственными отношениями, а с другой стороны – определенной этой волей мерой свободы индивидов и социальных групп. Во-вторых, на универсальном уровне право на развитие существует как правовая идеология (один из компонентов правосознания), то есть система правовых идей, которая обслуживает интересы определенного общественного класса.
Провозглашенное в Декларации 1986 года право на развитие отвечает интересам развивающихся государств и представляет собой правовой идеал обществ государств зависимой Периферии[13]. Право на развитие как правовая идеология элит высокоразвитых государств Центра выхолащивает характерные для правового идеала обществ Периферии представления о необходимости глобального перераспределения общественных благ в интересах развивающихся и слаборазвитых государств и притязания таких государств на «более справедливый» международный экономический порядок в качестве их права. Как следствие с международного уровня акцент смещается на национальный уровень, на необходимость признания и наиболее полной реализации прав человека, прежде всего политических и гражданских, самими развивающимися государствами в их внутреннем праве, а в качестве универсальной и наилучшей стратегии развития предлагается программа построения «верховенства права».
Позиции различных государств по вопросу о юридической природе права на развитие свидетельствуют о том, что на универсальном уровне в своем целостном виде право на развитие не стало позитивным правом. Максимум, о чем можно здесь говорить, так это о том, что сложилось “право на развитие” в “зауженном”, извращенном понимании – как некое «право на помощь». В этом смысле ситуация на глобальном уровне напоминает ту, что складывалась на национальном уровне с социально-экономическими правами до их признания государствами в качестве таковых, когда “дарование” пользования некоторыми из таких прав осуществлялось в порядке “благотворительности”. Подобная “благотворительность”, равно как и современная “глобальная благотворительность” в форме “официальной помощи развитию”, есть социальная необходимость, осуществляемая в целях сохранения строя, которому присущи антагонистические социальные противоречия.
Главная причина непризнания юридической природы права на развитие (как оно закреплено в ДПНР) – интересы высокоразвитых государств, для благосостояния которых необходимо сохранение того международного экономического порядка, который сегодня существует. Ведь из Декларации 1986 года следует, что главное требование “развивающихся” государств – не оказание им помощи, а установление справедливых и благоприятных для их развития международных экономических отношений.
Третья глава «Практика реализации права на развитие: общие закономерности» состоит из двух параграфов и посвящена проблемам и перспективам реализации права на развитие на двух уровнях – международном и национальном.
В первом параграфе данной главы «Реализация права на развитие в межгосударственных отношениях: проблемы и перспективы» с точки зрения требований Декларации о праве на развитие 1986 г. анализируются современный международный экономический порядок, в том числе международные торговые и валютно-финансовые отношения, ситуация с внешней задолженностью развивающихся стран, межгосударственные отношения по поводу оказания официальной помощи в целях развития и передачи технологий, особенности функционирования международных финансовых учреждений и других элементов международного институционального механизма в целях развития[14].
Анализ международного сотрудничества на предмет реализации требований декларированного на универсальном уровне права на развитие показывает, что стратегии содействия развитию, разработанные на основе правовой идеологии права на развитие, отвечающей интересам лишь высокоразвитых государств, и реализуемые на межгосударственном уровне, ведут к противоречивым результатам, способствуя распространению лишь «иллюзорной практики» развития.
Действенной экономической и политической стратегией для государств Периферии было бы объединение их усилий на международной арене в борьбе за право их государств на развитие, предполагающее: 1) реформирование глобальной экономической, финансовой и валютной систем с целью повышения предсказуемости и управляемости этих систем; 2) введение т.н. «налога Тобина» на краткосрочные финансовые сделки с целью перенаправления полученных средств на цели развития; 3) реформирование международных экономических и финансовых организаций с целью расширения участия развивающихся государств в их управлении; 4) полное и безоговорочное списание долгов беднейших государств; 5) заключение договоров о действительно свободной торговле; 6) разработку и принятие на международном уровне юридически обязательного кодекса поведения транснациональных корпораций, гарантирующего сохранение суверенитета принимающих государств над их природными ресурсами и невмешательство во внутренние дела этих государств; 7) разработку и осуществление льготных международных программ по сокращению технологической отсталости государств Периферии.
Во втором параграфе третьей главы «Социальное государство как политическая форма реализации права на развитие» в контексте проблем реализации права на развитие исследуется вопрос взаимосвязи двух феноменов и отражающих их понятий – социального государства и права на развитие.
Обосновывается тезис о том, что единственной организацией публичной власти классового общества, которая может обеспечить реализацию права на развитие, является социальное государство. Одна из функций такого государства – перераспределение части общественного богатства в пользу социально незащищенных слоев населения – соответствует требованию права на развитие осуществлять «справедливое» распределение благ в той мере, в которой это способствует созданию условий достойной жизни тем, кто в этом нуждается, а также сокращению социального неравенства.
Неолиберальная глобализация порождает деструктивные тенденции для социального государства в Центре и создает препятствия для появления и развития социальной государственности на Периферии.
В условиях кризиса социальной государственности именно в рамках идеала права на развитие формируется комплекс требований к государствам по построению такого международного экономического порядка, который бы в большей степени способствовал сокращению глобального неравенства, реализации прав человека, а также позволял бы государствам в большей степени контролировать потоки капитала в целях успешного планирования национальных стратегий развития.
В параграфе раскрывается также вопрос о том, какие конкретные последствия для государственной политики развития имело бы толкование статьи 7 Конституции России на основе положений Декларации о праве на развитие 1986 года.
В заключении подводятся итоги проведенного исследования и формулируются обобщенные теоретические выводы.
По теме диссертации опубликованы следующие работы:
Работы, опубликованные в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях, рекомендованных Высшей аттестационной комиссией Министерства образования и науки Российской Федерации:
1. Муравьев А.М. К вопросу о юридической и социальной природе права на развитие // Учёные записки Российского государственного социального университета. – 2011. – Выпуск 5 (93). – 0,6 п.л.;
2. Муравьев А.М. О генезисе понятия права на развитие // «Черные дыры» в Российском Законодательстве. – 2011. – № 5. – 0,8 п.л.;
3. Муравьев А.М. К вопросу о взаимосвязи концепции права на развитие и идеи социального государства // Закон и право. – 2011. – № 11. – 0,5 п.л.
4. Соломко З.В., Муравьев А.М. Право на развитие в критической перспективе: позитивное право и правовая идеология // Пробелы в российском законодательстве. – 2012. – № 2. – 0,7 п.л.
5. Муравьев А.М. Об официальной помощи в целях развития в контексте проблем реализации права на развитие // «Черные дыры» в Российском Законодательстве. – 2012. – № 2. – 0,7 п.л.;
Работы, опубликованные в иных научных изданиях:
6. Муравьев А.М. Глобализация и социальное государство// Общество – вчера, сегодня, завтра. Межвузовский сборник научных трудов. Выпуск 4. – М.: МГУПИ, 2008. – 0,15 п.л.;
7. Муравьев А.М. Социальное государство и право на развитие // Вестник факультета юриспруденции и ювенальной юстиции РГСУ. Выпуск 3. – М.: Изд-во АПК и ППРО, 2009. – 0,6 п.л.;
8. Муравьев А.М. К вопросу о содержании и юридической природе права на развитие // Вестник факультета юриспруденции и ювенальной юстиции РГСУ. Выпуск 6. – М.: Изд-во АПК и ППРО, 2011. – 0,5 п.л.;
9. Муравьев А.М. Право на развитие как элемент национальных правовых систем // Проблемы теории правового и социального государства: Сборник научных трудов кафедры теории и истории государства и права РГСУ. Выпуск VI / Под общей редакцией д.ю.н., профессора В.Г. Пахомова. – М.: АПКиППРО, 2011. – 0,5 п.л.
[1] См.: Trubek D.M. The Rule of Law in Development Assistance: Past, Present and Future // URL: http://www.law.wisc.edu/facstaff/trubek/RuleofLaw.pdf (дата обращения: 22.11.2011).
[2] См.: Семенов Ю.И. Философия истории. – М.: Современные тетради, 2003. – С. 535-541.
[3] См., например: Малинецкий Г. Проектирование будущего и модернизация России // URL: http://www.intelros.ru/subject/karta_bud/6600-proektirovanie-budushhego-i-modernizaciya-rossii.html (дата обращения: 31.01.2012).
[4] См.: Ашавский Б.М. Прогрессивное развитие принципов международного экономического права в свете перестройки международных экономических отношений // Дипломатический вестник. 1983. – М., 1984. – С. 199-209; Капустин А.Я. Право развития – понятие и особенности (на примере Латиноамериканской международно-правовой доктрины) // Международное право в практике освободившихся стран: Сб. науч. трудов. – М.: Изд-во Ун-та дружбы народов, 1988. – С. 38-48; Энтин М.Л. Международное право развития: проблемы формирования и реализации // Советское государство и право. – 1985. – № 2. – С. 139-144.
[5] См.: Маслова С.В. Принцип права на развитие в международном праве: Дис. … канд. юрид. наук: 12.00.10 / С.В. Маслова. – СПб., 2003. – 201 с.
[6] См.: Амерханов С.А. Право на развитие и проблемы его реализации (международно-правовые аспекты): Автореф. дис. … канд. юрид. наук: 12.00.10 / С.А. Амерханов – М., 1997. – 16 с.
[7] См.: Копылов М.Н. Право на развитие и экологическая безопасность развивающихся государств: международно-правовые вопросы: Дис. … д-ра юрид. наук: 12.00.10 / М.Н. Копылов. – М., 2001. – 395 с.
[8] См.: Kennedy D. The «Rule of Law», Political Choices, and Development Common Sense // In: The New Law and Economic Development. A Critical Appraisal. Ed. by David M. Trubek and Alvaro Santos. – Cambridge: Cambridge University Press, 2005; Trubek D.M. The Rule of Law in Development Assistance: Past, Present and Future // URL: http://www.law.wisc.edu/facstaff/trubek/RuleofLaw.pdf (дата обращения: 22.11.2011).
[9] Соломко З.В. Правовая идеология как инструмент социальной гегемонии: тезисы критической правовой теории // "Черные дыры" в Российском Законодательстве. – 2010. – № 6. – С. 32.
[10] Подчеркну, что здесь я говорю о международном праве на развитие не как о существующем позитивном праве, а как об идее права.
[11] Термин «вектор прав человека» был предложен независимым экспертом ООН по праву на развитие А. Сенгуптой. См.: Доклад независимого эксперта по вопросу о праве на развитие // Doc. А/55/306, 17 August 2000. – P. 12-13.
[12] Эту мысль впервые высказали В.О. Лучин и Т.М. Пряхина. См.: Лучин В.О., Пряхина Т.М. Право на достойную жизнь и свободное развитие // Вестник факультета юриспруденции и ювенальной юстиции РГСУ. Выпуск 3. – М.: Изд-во АПК и ППРО, 2008. – С. 79.
[13] Здесь мы используем понятийный аппарат глобально-формационного подхода. См.: Ю.И. Семенов. Философия истории. – М.: Современные тетради, 2003. – С. 509-658.
[14] Термин «международный институциональный механизм в целях развития» заимствован нами из работы С.В. Масловой. См.: Маслова С.В. Принцип права на развитие в международном праве: Дис. …канд. юрид. наук: 12.00.10 / С.В. Маслова. – СПб., 2003. – С. 8.
