Коллизионное регулирование отношений интеллектуальной собственности
- На правах рукописи
СУСПИЦЫНА
МАРИЯ ВЛАДИМИРОВНА
КОЛЛИЗИОННОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ОТНОШЕНИЙ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ СОБСТВЕННОСТИ
12.00.03 – гражданское право,
предпринимательское право, семейное право,
международное частное право
Автореферат
диссертации на соискание ученой степени
кандидата юридических наук
- Москва – 2013
Диссертация выполнена в Федеральном государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Московский государственный юридический университет имени О.Е. Кутафина» (МГЮА)
| Научный руководитель | Дмитриева Галина Кирилловна доктор юридических наук, профессор |
| Официальные оппоненты: | Близнец Иван Анатольевич доктор юридических наук, профессор, ректор Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Российская государственная академия интеллектуальной собственности» Алешин Владимир Васильевич доктор юридических наук, профессор, заместитель начальника Правового управления Аппарата Совета Федерации |
| Ведущая организация | Федеральное государственное научно-исследовательское учреждение «Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации» |
Защита состоится 29 октября 2013 года в 12.00 на заседании диссертационного совета Д 212.123.04 при Московском государственном юридическом университете имени О. Е. Кутафина (МГЮА) по адресу: 123995, г. Москва, ул. Садовая-Кудринская, д. 9, зал заседаний диссертационного совета.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского государственного юридического университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА).
Автореферат диссертации разослан «_____» сентября 2013 года.
Ученый секретарь диссертационного совета
доктор юридический наук, профессор Н.А. Громошина
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы диссертационного исследования.
Традиционно проблемы определения применимого права в области отношений интеллектуальной собственности, осложненных иностранным элементом, не привлекали внимание отечественной доктрины. Международные договоры в этой области закрепляли единообразное материально-правое регулирование, обеспечивая определенный уровень охраны исключительных прав на территории стран-участниц. Территориальный принцип действия исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации подразумевал решение всех вопросов, возникающих в ходе осуществления этих прав, согласно национальному праву; проблема применимого права не ставилась.
Однако отношения интеллектуальной собственности со временем становятся все сложнее. Это можно сказать как применительно к осуществлению исключительных прав, включая совершение действий, являющихся основанием для возникновения внедоговорных обязательств, так и к разнообразию форм договорных отношений в этой области.
Доктрина международного частного права должна искать ответы на такие вопросы, как определение понятия «интеллектуальный статут» и сферы его действия, определение права, применимого к внедоговорным обязательствам, возникающим в области интеллектуальной собственности. Кроме того, использование современных технологий (Интернет, спутниковое вещание и т.п.) делает информацию одинаково доступной участникам гражданского оборота вне зависимости от места их нахождения и места нахождения средств передачи такой информации, что порождает возможность возникновения деликтных обязательств одновременно на территории нескольких государств. Встает вопрос о возможности применения традиционных коллизионных принципов определения применимого права к такого рода отношениям. Разнообразные формы распоряжения исключительными правами также порождают коллизионно-правовые вопросы: общие коллизионные принципы, определяющие право, применимое к договорным обязательствам, не всегда способны обеспечить адекватное регулирование этой области отношений.
Проблемы коллизионного регулирования отношений интеллектуальной собственности привлекают внимание ученых всех континентов: в период с 2006 по 2009 гг. на международном уровне было принято несколько документов, имеющих важное значение для этой области. Документы принимались как в форме обязательных к применению актов унификации европейского законодательства (Регламент (ЕС) № 593/2008 Европейского Парламента и Совета от 17 июня 2008 г. о праве, применимом к договорным обязательствам («Рим I»)[1] (далее – Регламент Рим I) и Регламент (ЕС) № 864/2007 Европейского Парламента и Совета от 11 июля 2007 г. о праве, применимом к внедоговорным обязательствам («Рим II»[2] ) (далее – Регламент Рим II), так и в форме рекомендаций ученых-специалистов, занимающихся исследованием проблем, возникающих на стыке права интеллектуальной собственности и международного частного права, в частности: «Интеллектуальная собственность: принципы, определяющие подсудность, выбор права и судебные решения по трансграничным спорам»[3], подготовленные Американским институтом права, «Принципы коллизионного регулирования отношений интеллектуальной собственности»[4], подготовленные Европейским Институтом Макса Планка, «Японское Предложение Транспарентности о юрисдикции, выборе права и признании и исполнении иностранных судебных решений в области интеллектуальной собственности»[5], «Принципы рассмотрения споров в области международного права интеллектуальной собственности»[6], разработанные Ассоциацией международного частного права Кореи, «Принципы определения интеллектуальных прав в международном частном праве» (Объединенное предложение членов Ассоциации международного частного права Кореи и Японского Университета Вазеда (WASEDA))[7] (далее – Акты гармонизации). Все эти документы закрепляют коллизионные правила определения интеллектуального статута, включая внедоговорные обязательства, а также включают положения о праве, применимом к договорным обязательствам в области интеллектуальной собственности. Помимо этого, проблемы коллизионного регулирования отношений интеллектуальной собственности не раз являлись предметом обсуждения на специально организуемых международных конференциях и круглых столах.
Настоящая работа представляет собой комплексное исследование вопросов выбора применимого права к отношениям в сфере интеллектуальной собственности с точки зрения иностранного материального и коллизионного права, а также процессов унификации и гармонизации, происходящих в этой области на современном этапе.
Отечественная доктрина широко освещает содержание международных договоров в области интеллектуальной собственности и норм национального законодательства по охране интеллектуальных прав иностранцев, однако, вопросы применимого права, как правило, доктрина не ставит.
В последние годы вопросы коллизионного регулирования отношений интеллектуальной собственности привлекают внимание российских ученых. Так, осенью 2012 года в г. Москве прошли две конференции, на которых поднимались вопросы развития принципа автономии воли в сфере отношений интеллектуальной собственности[8], а также коллизионно-правовые проблемы в сфере интеллектуальной собственности[9]
. Вместе с тем, содержание научных работ по данной тематике носит фрагментарный характер и не учитывает современных реалий, в то время как количество работ, имеющих место в зарубежной доктрине по этому вопросу, а также активное обсуждение проблем определения применимого права к отношениям интеллектуальной собственности на международных конференциях и круглых столах, организованных иностранными специалистами за рубежом, свидетельствуют о чрезвычайной важности и актуальности этой темы. Все это обусловило необходимость проведения анализа существующих в зарубежной доктрине позиций применительно к проблемам коллизионно-правового регулирования отношений интеллектуальной собственности, выявления их достоинств и недостатков с целью выработки предложений по законодательному регулированию этой сферы общественных отношений, а также возможного привлечения внимания отечественных ученых к этой теме и стимулирования дальнейших теоретических разработок.
Объектом диссертационного исследования являются трансграничные отношения интеллектуальной собственности, возникающие в ходе реализации исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации; отношения, возникающие в ходе совершения действий, являющихся основанием для возникновения внедоговорных отношений в этой области; трансграничные договорные отношения в области распоряжения исключительными правами.
Предметом диссертационного исследования стали положения международных договоров, Регламентов ЕС и Актов гармонизации, а также нормы гражданского законодательства РФ и зарубежных стран, регулирующие трансграничные отношения интеллектуальной собственности.
Степень разработанности темы диссертационного исследования.
В российской науке международного частного права уделяется незначительное внимание коллизионным вопросам регулирования трансграничных отношений интеллектуальной собственности в целом. Отдельные аспекты проблемы были затронуты в работах известных ученых-цивилистов: Л. П. Ануфриевой, М. М. Богуславского, Г. К. Дмитриевой, А. Л. Маковского, И. В. Шугуровой и др. Вопросы коллизионного регулирования трансграничных договорных отношений в области интеллектуальной собственности освещены в работах А. В. Асоскова, В. А. Канашевского и др.
Приоритет в исследовании вопросов коллизионного регулирования трансграничных отношений интеллектуальной собственности принадлежит зарубежной доктрине. Наиболее яркими ее представителями являются Ю. Базедов, Д. Гинсбург, Ф. Дессемонте, Г. Б. Динвуди, Д. Дрексл, А. Кур, А. Метцгер, П. Торреманс, Ю. Ульмер, М. Ван Экхуд. В связи с отсутствием переводов современных работ иностранных авторов в диссертации проведен анализ первоисточников.
Цель настоящего исследования состоит в обосновании оптимальных коллизионных правил применительно к различным аспектам трансграничных отношений интеллектуальной собственности, в частности, права, применимого: для определения интеллектуального статута; к деликтным обязательствам, включая деликтные обязательства в области сети Интернет («повсеместные» нарушения); к договорным отношениям в области интеллектуальной собственности.
Для достижения поставленной цели представляется необходимым решение следующих задач:
1) рассмотрение наиболее актуальных и недостаточно изученных в отечественной доктрине вопросов коллизионного регулирования трансграничных отношений интеллектуальной собственности на основе сравнительно-правового анализа зарубежного законодательства и иностранной судебной практики, Регламентов ЕС и Актов гармонизации; выявление современных тенденций коллизионного регулирования на основе проведенного анализа;
2) выявление достоинств и недостатков коллизионных принципов, определяющих: интеллектуальный статут, право, применимое к договорным и внедоговорным обязательствам в области трансграничных отношений интеллектуальной собственности;
3) доктринальное обоснование положений, предлагаемых в проекте ФЗ «О внесении изменений в часть первую, вторую, третью и четвертую ГК РФ» применительно к статуту интеллектуальной собственности, соответствующим договорным и внедоговорным обязательствам.
Методологическая основа исследования. Методологической основой диссертационного исследования являются общенаучные методы познания, применяемые при изучении регулирования отношений в международном частном праве, международном гражданском праве и процессе. В работе также были применены и специально-правовые методы: сравнительно-правовой и системный.
Нормативная основа исследования.
В ходе работы над настоящим исследованием автором проанализированы следующие источники:
1) материалы иностранного законодательства и судебной практики (в частности, США, Великобритания, Франция, Германия, Бельгия и т.д);
2) международные договоры в области интеллектуальной собственности;
3) акты европейского законодательства (Регламенты Рим I и Рим II);
4) российское законодательство и судебная практика применительно к трансграничным отношениям интеллектуальной собственности.
Теоретическая основа диссертационного исследования. Теоретическую основу исследования составили труды известных отечественных ученых и исследователей – А. В. Асоскова, Л. П. Ануфриевой, М. М. Богуславского, Э.П. Гаврилова, Г.К. Дмитриевой, В. А. Канашевского, Е. Б. Леанович, Л. А. Лунца, А. Л. Маковского, А. А. Пиленко, Г. Ф. Шершеневича, И. В. Шугуровой.
Теоретическую основу настоящего исследования составили также труды зарубежных авторов – Ю. Базедова, Ж.-С. Берже, Н. Бошьеро, Д. Гинсбург, Ф. Дессемонте, Г. Б. Динвуди, Д. Дрексла, А. Кур, Р. Матулионите, А. Метцгера, Ю. Ульмера, П. Торреманса, К. Троллера, Д. Фосета, М. Ван Экхуда, Д. Энгелена.
Кроме того, в работе также использованы материалы заседаний рабочей группы, созданной с целью разработки проекта Федерального закона о внесении изменений в Гражданский кодекс РФ (далее – ГК РФ)[10] (в части реформирования Раздела VI ГК РФ «Международное частное право»), в составе А. В. Асоскова, А. Н. Жильцова, А. С. Комарова, А. Л. Маковского, Н. И. Марышевой, А. И. Муранова, М. Г. Розенберга под руководством И. С. Зыкина.[11]
Научная новизна исследования. Настоящая работа представляет собой первое комплексное исследование проблемы коллизионного регулирования отношений интеллектуальной собственности в отечественной доктрине. В ней, во-первых, сформулировано определение понятия «интеллектуальный статут» и определена сфера его действия; во-вторых, сформулирован коллизионный принцип определения интеллектуального статута (в т.ч. права, применимого к внедоговорным обязательствам); в-третьих, обоснованы подходы к коллизионно-правововому регулированию договорных обязательств в области интеллектуальной собственности при отсутствии выбора права сторонами. Кроме того, дается научное обоснование предлагаемых изменений в действующий ГК РФ.
Основные выводы, конкретизирующие научную новизну исследования, отражены в положениях, которые выносятся на защиту:
1. Территориальный принцип действия интеллектуальной собственности, закрепленный в основных международных договорах о ее охране, предполагающий применение государствами своего права к трансграничным отношениям интеллектуальной собственности, препятствовал возникновению коллизионных норм, но, вместе с тем, именно на его основе, начиная с последней четверти XX века, в судебной практике разных государств (США, страны ЕС, Япония и др.) стали складываться некоторые коллизионные принципы, определяющие выбор применимого права в этой сфере.
2. Серьезным недостатком территориального принципа действия интеллектуальной собственности является невозможность его применения к отношениям, возникающим в связи с появлением современных технологий. В частности, он не может быть применим к «повсеместным» нарушениям исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации в сети Интернет, поскольку предполагает необходимость применения одновременно права множества государств к таким нарушениям.
Формулирование конкретного коллизионного принципа для определения права, применимого к отношениям в сети Интернет, на данном этапе не представляется возможным. Наиболее приемлемым является определение применимого права на основе принципа наиболее тесной связи с возможным применением таких критериев, как место жительства сторон, место жительства нарушителя, место совершения действий, составляющих деликт.
3. На основе сравнительно-правового анализа иностранного права и зарубежной доктрины сформулировано три статута применительно к области трансграничных отношений интеллектуальной собственности: 1) интеллектуальный статут - право, применимое к исключительным правам на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации; 2) интеллектуальный деликтный статут - право, применимое к внедоговорным обязательствам в области интеллектуальной собственности; 3) интеллектуальный договорный статут - право, применимое к договорам, заключаемым в области интеллектуальной собственности. Интеллектуальный деликтный статут рассматривается автором настоящего исследования в качестве составной части интеллектуального статута.
4. Основополагающим коллизионным принципом определения интеллектуального статута является принцип lex loci protectionis, под которым понимается право страны, в отношении которой испрашивается защита:
- для прав, подлежащих регистрации, – право страны, в которой осуществлена регистрация исключительного права;
- для прав, не подлежащих регистрации, – право страны, в которой осуществляется использование исключительного права либо совершено действие, являющееся основанием возникновения внедоговорного обязательства в области интеллектуальной собственности.
5. В сферу действия интеллектуального статута входят следующие вопросы: 1) возникновение исключительных прав, включая определение видов охраняемых результатов интеллектуальной деятельности и средств индивидуализации и прав на них; критерии предоставления охраны; соблюдение формальностей для предоставления правовой охраны; 2) действие исключительных прав, включая существующие ограничения исключительных прав и их прекращение; 3) возможность правообладателя распорядиться исключительным правом и формы такого распоряжения; 4) внедоговорные обязательства в области интеллектуальной собственности и доступные средства правовой защиты.
6. На основе сравнительно-правового анализа российской и зарубежной доктрины и права разных государств выделяются два подхода к определению интеллектуального договорного статута в отсутствие выбора права сторонами: 1) характерное исполнение: а) право страны, в которой находится основное место жительства или основное место деятельности правообладателя/лицензиара; б) право страны, в которой находится основное место жительства или основное место деятельности приобретателя/лицензиата; 2) право страны, в которой будет осуществляться использование исключительного права на результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации.
Обосновано авторское предложение об определении интеллектуального договорного статута на основе коллизионной привязки к праву страны, в которой используется исключительное право, в тех случаях, когда оно используется на территории одного государства.
7. Обоснована необходимость закрепления в действующем российском законодательстве интеллектуального статута с определением сферы его действия, а также коллизионных презумпций, определяющих право, применимое к договорам о распоряжении исключительными правами в отсутствие выбора сторон.
Апробация результатов исследования.
Диссертационное исследование выполнено и обсуждено на кафедре международного частного права Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА). Основные положения, выводы и рекомендации, содержащиеся в диссертации, отражены автором в опубликованных статьях и выступлениях на научно-практических конференциях.
Научно-практическое значение результатов исследования заключается в том, что основные положения и выводы диссертации могут служить базой для дальнейшего исследования проблем, возникающих в процессе регулирования трансграничных отношений интеллектуальной собственности. Кроме того, его результаты могут быть использованы в законотворческой и правоприменительной деятельности, а также в учебном процессе по курсу международного частного права.
Сделанные в ходе проведенного исследования выводы могут способствовать дальнейшей разработке теоретических и методологических проблем данной отрасли правоведения.
Структура диссертации. Структура диссертации обусловлена целями и задачами исследования. Работа состоит из введения, трех глав, состоящих из одиннадцати параграфов, заключения и библиографии.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении обосновывается актуальность темы исследования, степень ее изученности, теоретическая и методологическая основы исследования, научная новизна и положения, выносимые на защиту, теоретическая и практическая значимость результатов исследования.
Первая глава «Основы охраны интеллектуальной собственности в международном частном праве: территориальный принцип и принцип национального режима» состоит из четырех параграфов.
Первый параграф «Понятие трансграничных отношений интеллектуальной собственности и исключительных прав» посвящен общей характеристике трансграничных отношений интеллектуальной собственности, а также выявлению природы исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации.
Широкое распространение результатов интеллектуальной деятельности за пределами той территории, на которой они были созданы и где возникли права на них, является причиной появления особой группы отношений – трансграничных отношений интеллектуальной собственности, осложненных иностранным элементом. Под иностранным элементом понимают субъект, объект или юридический факт, которые имеют иностранную природу, в частности: 1) автор результата интеллектуальной деятельности является иностранным лицом либо результат был создан в соавторстве нескольких лиц, являющихся иностранными; 2) использование результата интеллектуальной деятельности происходит на территории иностранного государства; 3) право на результат интеллектуальной деятельности получено иностранным лицом в наследство.
При возникновении отношений интеллектуальной собственности с иностранным элементом встает вопрос о том, какое право применить к данным отношениям или к его отдельным аспектам. В доктрине международного частного права в качестве термина, относящегося к применимому праву, традиционно используется термин «статут». В целях рассмотрения коллизионного регулирования трансграничных отношений интеллектуальной собственности автором исследования используется термин «интеллектуальный статут», под которым понимается право, применимое к исключительным правам на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации.
Во втором параграфе «Принцип территориального действия интеллектуальной собственности и его влияние на коллизионное регулирование отношений интеллектуальной собственности» даётся характеристика традиционного для области интеллектуальной собственности территориального принципа ее действия, а также проводится анализ современного состояния этого принципа.
Территориальный принцип является неотъемлемым свойством права интеллектуальной собственности и исключительных прав: нормы права интеллектуальной собственности имеют территориальные пределы своего действия, а исключительные права на результаты интеллектуальной деятельности обладают территориальным характером.
Исторически сложилось так, что возникновение исключительных прав связывалось с принятием законов и выдачей привилегий в соответствующей области, а, значит, с происхождением от воли и власти суверена. Власть распространялась исключительно в пределах территории соответствующего государства, чем и объяснялось возникновение и существование территориального принципа действия интеллектуальной собственности.
Современной тенденцией регулирования отношений интеллектуальной собственности является снижение его абсолютизации. Современный мир диктует потребность пересмотра территориальности охраны, в частности, применительно к таким вопросам, как борьба с трансграничным пиратством, нарушение прав интеллектуальной собственности в Интернете, юрисдикция в спорах по вопросам интеллектуальной собственности.
Что касается влияния территориального принципа действия интеллектуальной собственности на коллизионное регулирование этих отношений, то традиционно считалось, что он исключает постановку коллизионной проблемы и предполагает применение государством своего права. Однако на современном этапе принцип приобретает новые оттенки в свете появления современных технологий, что сказывается на развитии коллизионного регулировании отношений интеллектуальной собственности.
В третьем параграфе «Принцип национального режима и его влияние на коллизионное регулирование отношений интеллектуальной собственности» дается характеристика принципа национального режима с точки зрения его коллизионно-правового содержания.
С целью преодоления негативных последствий территориального принципа действия интеллектуальной собственности, все международные соглашения в области охраны прав иностранных правообладателей закрепляют принцип национального режима, в соответствии с которым правообладателям в иностранном государстве-участнике соглашения предоставляется такая же охрана, какая предоставляется этим государством собственным гражданам.
Статья 5(2) Бернской конвенции об охране литературных и художественных произведений 1886 г. закрепляет следствие из принципа национального режима: помимо установленных Конвенцией положений, объем охраны, равно как и средства защиты, обеспечиваемые автору для ограждения его прав, регулируются исключительно законодательством страны, в которой истребуется охрана.
Существует несколько точек зрения на правовую природу данной нормы: 1) данная норма является коллизионной и предполагает применение национального права государства, в котором испрашивается защита, в качестве интеллектуального статута; 2) данная норма относится к числу коллизионных, но лишь частично: она определяет право, применимое к степени и способам охраны результатов интеллектуальной деятельности, а остальные вопросы должны решаться в соответствии с другими коллизионными нормами; 3) статья 5(2) Бернской конвенции не является коллизионной нормой - она лишь закрепляет принцип недискриминации в отношении исключительных прав, возникающих за рубежом при действии таких прав на территории государства, где испрашивается защита. Следует согласиться с той точкой зрения, в соответствии с которой ст. 5(2) не относится к коллизионным нормам, а направлена на предотвращение дискриминации в отношении интеллектуальных прав, возникающих за рубежом, при действии таких прав на территории государства, где испрашивается защита.
В четвертом параграфе «Территориальный принцип и российское законодательство по интеллектуальной собственности» рассматривается ст. 1231 ГК РФ, закрепляющая применение к вопросам содержания прав, признаваемых на территории РФ в соответствии с международными договорами РФ, их действию, ограничениям, порядку осуществления и защиты норм ГК РФ, а также норм соответствующих международных договоров. Законодательство по международному частному праву не содержит на данном этапе полноценной коллизионной нормы в области трансграничных отношений интеллектуальной собственности. Предложение о введении в российское законодательство такой нормы закреплено в проекте ФЗ о внесении изменений в ГК РФ. Проведенный в работе сравнительно-правовой анализ иностранного права и судебной практики, Регламентов ЕС и Актов гармонизации, а также подходов зарубежной доктрины направлен на обоснование целесообразности подобной реформы, ориентированной на совершенствование российского законодательства в части регулирования трансграничных отношений интеллектуальной собственности.
Глава вторая «Основные коллизионные принципы, определяющие интеллектуальный статут» состоит из пяти параграфов.
Первый параграф «Интеллектуальный статут в иностранном праве и судебной практике» посвящён особенностям определения интеллектуального статута в праве и судебной практике иностранных государств.
Процессы унификации и гармонизации опираются на анализ подходов, существующих в иностранных праве и судебной практике и выявленные при таком анализе общие черты и различия. Автором проведен краткий анализ таких подходов. Он позволил выделить несколько моделей коллизионного регулирования отношений интеллектуальной собственности. В первую группу можно отнести страны, в которых законодательство по международному частному праву закрепляет применение права страны, где испрашивается защита (Австрия, Китай, Тайвань). В доктрине данный коллизионный принцип называют как принципом lex loci protectionis, так и принципом lex fori. Следующая группа стран закрепляет в законодательстве иную формулировку: применение права страны, в отношении которой испрашивается защита (Швейцария, Бельгия). В третью группу входят страны, законодательство которых закрепляет право страны происхождения исключительного права в качестве интеллектуального статута, или lex originis (Португалия, Румыния, Греция). Наконец, есть группа стран, в законодательстве которых отсутствуют специальные коллизионные нормы, определяющие интеллектуальный статут. Коллизионный принцип lex loci protectionis выводится из судебной практики (Германия, Франция).
Таким образом, большинство государств закрепляет в своем законодательстве коллизионные нормы, определяющие право, применимое к трансграничным отношениям интеллектуальной собственности, однако, как показал проведенный сравнительно-правовой анализ, содержащиеся в иностранном законодательстве формулировки часто носят неопределенный характер и нуждаются в уточнении.
Во втором параграфе «Коллизионные правила определения интеллектуального статута в праве ЕС» анализируются положения статьи 8 Регламента Рим II.
Данная статья устанавливает деликтный интеллектуальный статут: правом, применимым к обязательствам, возникающим из нарушений исключительных прав, является право страны, в отношении которой испрашивается охрана. В одном из пояснений к Регламенту подчеркивается необходимость сохранения универсально признанного принципа отношений интеллектуальной собственности lex loci protectionis. Таким образом, под формулировкой «право страны, в отношении который испрашивается защита», понимается принцип lex loci protectionis.
Главным недостатком анализируемой нормы является отсутствие автономии воли сторон. Пункт 3 ст. 8 устанавливает прямой запрет на реализацию сторонами принципа автономии воли: «стороны не вправе выбрать право, применимое к внедоговорному обязательству в области интеллектуальной собственности». Это означает, что в случае возникновения деликтного обязательства в области интеллектуальной собственности, не действует общее правило, установленное статьей 14 Регламента, предусматривающее принцип автономии воли.
Нельзя не отметить также отсутствие в Регламенте норм, определяющих право, применимое к внедоговорным обязательствам, возникающим в сфере Интернета. Между тем, современные условия диктуют необходимость специального регулирования таких отношений и показывают невозможность применения традиционных подходов к определению применимого права.
Третий параграф «Коллизионные правила определения интеллектуального статута в актах гармонизации: опыт Америки, Европы, Азии» посвящен характеристике содержания Актов гармонизации, разработанных ведущими институтами в области международного частного права и права интеллектуальной собственности.
Центральным вопросом содержания всех актов является интеллектуальный статут. Проведенный сравнительный анализ позволяет предложить понятие интеллектуального статута.
Интеллектуальный статут – это право, применимое к исключительным правам на результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации. В сферу действия интеллектуального статута входят следующие вопросы: виды результатов интеллектуальной деятельности и средств индивидуализации и прав на них, возникновение, содержание, ограничение, прекращение исключительных прав, возможность распоряжения исключительным правом и формы распоряжения, внедоговорные отношения в области интеллектуальной собственности, включая средства правовой защиты.
Помимо интеллектуального статута все документы содержат рекомендации по следующим вопросам: 1) право, применимое для определения первоначального авторства; 2) автономия воли применительно к внедоговорным обязательствам в области интеллектуальной собственности; 3) договорный статут; 4) право, применимое к «повсеместным» нарушениям исключительных прав.
Разработчики всех документов пошли по пути сохранения территориального принципа действия интеллектуальной собственности, закрепив в качестве интеллектуального статута коллизионный принцип lex loci protectionis. Несмотря на разные формулировки этого принципа, выбранные разработчиками, результат применения этих формулировок один: применяется право страны, предоставляющей правовую охрану.
В четвертом параграфе «Коллизионные принципы определения интеллектуального статута: доктрина» даётся характеристика основных коллизионных принципов, применяемых для определения интеллектуального статута: право страны, в отношении которой испрашивается защита (lex loci protectionis), право страны суда (lex fori), право страны происхождения результата интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации (lex originis), право страны места совершения нарушения (lex loci delicti comissi). Кроме того, проводится анализ предложений, изложенных в доктрине применительно к «повсеместным» нарушениям исключительных прав.
С момента осознания необходимости охраны исключительных прав на территории разных государств основополагающим для области интеллектуальной собственности в течение нескольких столетий являлся принцип lex loci protectionis. Однако, несмотря на широкое распространение этого принципа, нет единого мнения относительно его содержания. Существуют следующие варианты понимания коллизионного принципа lex loci protectionis: 1) право страны, где испрашивается защита; 2) право страны, в отношении которой («для которой», «применительно к которой») испрашивается защита; 3) право места использования результата интеллектуальной деятельности; 4) право места предоставления охраны.
Автор приходит к выводу о том, что на данном этапе развития системы интеллектуальной собственности принцип lex loci protectionis должен оставаться основным для определения права, применимого к исключительным правам на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации. Самой удачной формулировкой данного принципа является, на наш взгляд, формулировка «право страны, в отношении которой испрашивается охрана». Такая формулировка позволяет избежать смешения с формулировкой, закрепляющей применение права страны, где испрашивается защита. На практике возможны ситуации, когда охрана соответствующего исключительного права может испрашиваться в государстве, которое не имеет никакой связи с ним, например, когда иск подается по месту нахождения ответчика (нарушителя исключительного права), а само внедоговорное обязательство в отношении исключительного права возникло в другом государстве.
В отношении права, применимого к внедоговорным обязательствам в Интернете, доктриной предлагаются разные варианты коллизионного регулирования: 1) применение права страны постоянного местожительства или основного места ведения коммерческой деятельности оператора Интернет-сайта либо физического или юридического лица, инициировавшего незаконную передачу в Интернет; 2) применение права того государства, которое предоставляет наибольший уровень охраны среди всех государств, имеющих доступ к сети, распространяющей материалы, нарушающие исключительные права; 3) применение по аналогии теорий о спутниковом вещании, согласно которым суд будет применять право того государства, из которого спутниковые сигналы отправлены, либо куда они направлены.
В ходе проведенного исследования делается вывод о том, что наиболее приемлемым для определения права, применимого к повсеместным нарушениям, является использование принципа наиболее тесной связи в совокупности с примерными факторами, определяющими такую связь.
В пятом параграфе «Коллизионные принципы закрепления интеллектуального статута в российском праве» обосновывается внесение изменений, предлагаемых в проекте ФЗ «О внесении изменений в часть первую, вторую, третью и четвертую ГК РФ».
Рабочая группа по подготовке указанного проекта пришла к выводу о целесообразности «приблизить» редакцию коллизионной нормы к формулировке, используемой в западноевропейских актах и Актах гармонизации: «право страны, в отношении которой испрашивается защита».
Такое решение проблемы в действующем законодательстве позволит, на наш взгляд, во-первых, отчасти избежать негативных последствий территориального принципа действия права интеллектуальной собственности, во-вторых, применить к отношению право той страны, с которой это отношение объективно наиболее тесно связано. Речь идет о стране, где осуществлялось использование исключительного права либо в отношении него было совершено нарушение. Еще одним достоинством указанного коллизионного принципа является возможность определения применимого права в ситуации, когда какое-либо исключительное право не защищается на территории РФ при отсутствии международного договора, но иск подается в российский суд. На данном этапе такие дела еще не возникали, однако возможность их появления теоретически не исключается.
Третья глава «Коллизионное регулирование договорных обязательств в области интеллектуальной собственности» состоит из двух параграфов.
- В первом параграфе «Коллизионное регулирование договорных обязательств в области интеллектуальной собственности в иностранном праве, праве ЕС и актах гармонизации» дается краткая характеристика основных форм, в которых правообладатель вправе распорядиться принадлежащими ему исключительными правами, а также рассматривается коллизионное регулирование договорных отношений в области распоряжения исключительными правами с точки зрения иностранного права, Регламента Рим I, а также Актов гармонизации.
По содержанию законодательства страны можно разделить на несколько групп. В первую группу относятся страны, в которых отсутствует специальное коллизионное регулирование этих отношений. В эту же группу можно отнести и те страны, в которых закрепляются нормы о том, что договоры, предметом которых являются исключительные права, регулируются правом, определяемым общими коллизионными нормами по договорным обязательствам. Вторую группу составляют страны, в которых законодательство предусматривает специальные коллизионные нормы, определяющие право, применимое к договорам, заключаемым в области интеллектуальной собственности. Такие коллизионные нормы основываются на доктрине характерного исполнения, позволяющей наиболее гибко регулировать область договорных отношений. Такой подход, на наш взгляд, является более предпочтительным, поскольку позволяет обеспечить реализацию принципа наиболее тесной связи в каждом конкретном случае заключения договора о распоряжении исключительными правами.
Проведенный анализ содержания Регламента Рим I, а также Актов гармонизации позволил прийти к следующим выводам.
Применительно к области договорных отношений в сфере интеллектуальной собственности имеют значение следующие вопросы: разделение вопросов интеллектуального и договорного статутов; закрепление принципа автономии воли в качестве базового и основного для регулирования договорных отношений; закрепление доктрины характерного исполнения в качестве основного коллизионного принципа определения права, применимого к договорам в отсутствие выбора сторон; корректирование последствий применения права характерного исполнения путем установления критерия наиболее тесной связи.
Центральным для договорных обязательств на протяжении многих десятилетий остается принцип автономии воли, в соответствии с которым стороны вправе самостоятельно выбрать право, применимое к заключаемому ими договору. Он является основным в праве ЕС, а также закреплен во всех Актах гармонизации.
Все рассмотренные документы основаны на доктрине характерного исполнения при определении права, применимого к договорам о распоряжении исключительными правами, в ситуациях, когда стороны не воспользовались своим правом выбора. Регламент Рим I устанавливает коллизионную презумпцию применения права страны, в которой находится обычное место жительства стороны, призванной осуществить исполнение, имеющее решающее значение для договора. На практике, однако, возникают трудности с определением такой стороны: из содержания документа неясно, какими критериями судам следует руководствоваться при установлении стороны, осуществляющей характерное исполнение.
В Актах гармонизации данный вопрос решается по-разному. Существуют следующие варианты: 1) применение принципа lex loci protectionis к договорам, предполагающим использование исключительного права на территории одного государства, и применение права государства, в которой находится место жительства или основное место деятельности правообладателя/лицензиара для договоров, по которым исключительное право будет использоваться на территории нескольких государств; 2) установление факторов в пользу привязки к праву страны, в которой находится место жительства или основное место деятельности правообладателя (лицензиара) или приобретателя/лицензиата; 3) применение права страны, в которой находится место жительства или основное место деятельности правообладателя/лицензиара, как права страны, с которой договор наиболее тесно связан; 4) применение права страны, в которой находится место жительства или основное место деятельности приобретателя (лицензиата).
Анализ доктрины показал, что существуют аргументы и контраргументы использования этих принципов для определения права, применимого к договорному отношению. Поскольку большинство договоров основываются на факте использования исключительного права, при определении применимого права, целесообразно уделить большее внимание праву страны, в которой будет осуществляться такое использование. В случаях, когда исключительное право будет использоваться на территории нескольких стран, возможно установление презумпции страны правообладателя/лицензиара с корректированием применения этой презумпции с помощью принципа наиболее тесной связи.
Во втором параграфе «Коллизионное регулирование договорных обязательств применительно к исключительным правам в РФ» рассматривается российская модель коллизионного регулирования договорных отношений в области интеллектуальной собственности. Существуют три основных коллизионных принципа, определяющих применимое право к договорам о распоряжении исключительными правами: 1) принцип автономии воли; 2) принцип наиболее тесной связи; 3) характерное исполнение. Ввиду разнообразия договорных обязательств в рассматриваемой области, невозможно выработать единую коллизионную привязку применительно к договорам о распоряжении исключительными правами. Действующее российское законодательство целесообразно дополнить соответствующими презумпциями применения права страны места использования исключительного права и страны правообладателя/лицензиара. Такая система, по мнению автора, создает наиболее гибкое и адекватное коллизионное регулирование данной группы отношений и позволяет в большей мере учитывать содержание договорных правоотношений при определении применимого права.
В Заключении подводятся итоги исследования и излагаются основные выводы.
По теме диссертационного исследования опубликованы следующие работы:
- Формирующиеся подходы к коллизионному регулированию интеллектуальной собственности, «Юридическое образование и наука» № 2, 2012 г., 0,5 п.л.
- Рим II – гармонизация коллизионного регулирования внедоговорных обязательств в ЕС в сфере интеллектуальной собственности, «Казанская наука» №8, 2012г., 0,3 п.л.
- Современные тенденции определения права, применимого к внедоговорным обязательствам в сфере интеллектуальной собственности в праве ЕС. Правовые вопросы охраны интеллектуальной собственности. Сборник материалов участников III Межвузовской научно-практической конференции. 15-16 февраля 2013 г. Москва, 0,1 п.л.
[1] Regulation (EC) No 593/2008 of the European Parliament and of the Council of 17 June 2008 on the law applicable to contractual obligations (Rome I) // Official Journal. 2008. No. L 177. P. 616.
[2] Regulation (EC) No 864/2007 of the European Parliament and of the Council of 11 July 2007 on the law applicable to noncontractual obligations (Rome II) // Official Journal. 2007. L 199. P. 40 – 56.
[3] Intellectual Property: Principles Governing Jurisdiction, Choice of Law and Judgments in Transnational Disputes as adopted and promulgated by the American Law Institute at San Francisco, California, May 14, 2007. URL: http://www.wipo.int/edocs/lexdocs/laws/en/us/us218en-part8.pdf. (дата обращения: 20.06.2013).
[4] Текст окончательного варианта документа, а также все предыдущие редакции доступны на английском, китайском, немецком и испанском языках на сайте Института Макса Планка. URL: http://www.cl-ip.eu/en/pub/home.cfm. (дата обращения: 20.06.2013).
[5] Transparency Proposal on Jurisdiction, Choice of Law, Recognition and Enforcement of Foreign Judgments in Intellectual Property. URL: http://www.tomeika.jur.kyushu-u.ac.jp/ip/pdf/Transparency%20RULES%20%202009%20Nov1.pdf. (дата обращения: 20.06.2013).
[6] Анализ содержания Принципов приводится по работе Matulionyte R. IP and Applicable Law in Recent International Proposals: Report for the International Law Association. URL: http://www.jipitec.eu/issues/jipitec-3-3-2012/3520/matuliaonyte.pdf. (дата обращения: 20.06.2013).
[7] Principles on Private International Law on Intellectual Property Rights Joint Proposal Drafted by Members of the Private International Law Association of Korea and Japan (Waseda University Global COE Project)). URL: http://www.globalcoe-waseda-law-commerce.org/activity/pdf/19/21.pdf (дата обращения: 20.06.2013).
[8] Международная научно-практическая конференция «Современное частное право России и ЕС», организаторы: Российская академия наук, Институт государства и права РАН, Российско-Германский юридический институт. Конференция состоялась 27 сентября 2012г. URL: http://www.igpran.ru/public/events/27-09-2012/Programm-PL-final-240912-ru.pdf (дата обращения: 20.06.2013).
[9] Международная научно-практическая конференция «Защита интеллектуальной собственности: российский и зарубежный опыт», Организаторы: Институт государства и права Российской академии наук, Высший Арбитражный Суд Российской Федерации, Международная ассоциация по охране интеллектуальной собственности (Российская национальная группа). Конференция состоялась 4-5 октября 2012г. URL: http://zakon.ru/Conference/Conference/198 (дата обращения: 20.06.2013).
[10] Проект Федерального закона № 47538-6 «О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (ред., принятая ГД ФС РФ в I чтении 27.04.2012 г.).
[11] Автор проведенного исследования принимала участие в заседаниях рабочей группы в качестве ее ответственного секретаря.
