Односторонние акты государств, порождающие международно-правовые последствия
На правах рукописи
Ильяшевич Марианна Викторовна
Односторонние акты государств, порождающие международно-правовые последствия
Специальность 12.00.10 – Международное право. Европейское право.
Автореферат диссертации
на соискание ученой степени
кандидата юридических наук
Москва – 2011
Диссертация выполнена на кафедре международного права Московского государственного института международных отношений (Университета) МИД России
Научный руководитель: доктор юридических наук, профессор
Абашидзе Аслан Хусейнович
Официальные оппоненты: доктор юридических наук, профессор
Каламкарян Рубен Амаякович
кандидат юридических наук, доцент
Глотова Светлана Владимировна
Ведущая организация: Казанский (Приволжский) федеральный университет
Защита состоится «______» ___________________ 2011 г. в ___ часов ___ минут на заседании Диссертационного совета Д 209.002.05 при Московском государственном институте международных отношений (Университет) МИД России по адресу: 119454, г. Москва, проспект Вернадского 76, ауд.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке МГИМО (У) МИД России имени И.Г. Тюлина.
Автореферат разослан «______» октября 2011 г.
УЧЕНЫЙ СЕКРЕТАРЬ доктор юридических наук,
ДИССЕРТАЦИОННОГО СОВЕТА профессор Павлов Е.Я.
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ДИССЕРТАЦИИ
Актуальность темы исследования. Международно-правовые обязательства для суверенных государств могут возникать не только на основании заключенных ими международных договоров, но и в результате совершения ими односторонних актов. В период деятельности Лиги Наций в некоторых судебных решениях Постоянной палаты международного правосудия[1] за отдельными односторонними актами суверенных государств была признана обязательная юридическая сила. При этом каких-либо критериев того, какие односторонние акты суверенных государств могут порождать международно-правовые последствия, ни на уровне доктрины международного права, ни в рамках международного нормотворчества выработано не было. Более того, большинство ученых не признавали односторонние акты государств юридически обязательными. Как следствие отсутствия единого концептуального подхода и одновременно ограниченной судебной практики, данный вопрос еще долгое время не находил должного внимания в доктрине международного права. Лишь в результате решения Международного суда ООН по делу о ядерных испытаниях в атмосфере в 1974 году[2] вопрос международно-правовой квалификации односторонних актов суверенных государств стал актуальным предметом исследования науки международного права.
В современных условиях развития международных отношений односторонние акты все чаще являются тем инструментом, к которому прибегают суверенные государства в процессе международного общения для выражения своей позиции по тому или иному вопросу. В результате совершения таких актов, согласно господствующему в настоящее время в доктрине международного права мнению, у суверенных государств могут возникать новые или изменяться, приостанавливаться и прекращаться прежние права и обязательства. Среди ученых-международников, однако, по-прежнему не существует единства в отношении многих аспектов, связанных с односторонними актами государств, в частности, определения понятия и сущности одностороннего акта. Также нет какого-либо международно-правового документа, определяющего данное понятие. Вместе с тем для науки и практики международного права большое значение имеет разработка вопроса о том, при каких условиях односторонние акты суверенных государств порождают международно-правовые последствия и какое место такие акты занимают среди источников современного международного права. В связи с этим необходимо определить, как отделить односторонние акты, в результате которых суверенное государство принимает на себя международно-правовое обязательство, от деклараций о намерениях, не порождающих каких-либо юридических последствий.
Актуальность темы настоящего диссертационного исследования обусловлена также интенсивным изучением в западной доктрине международного права нового явления, получившего название «второй волны унилатерализма» или концепции «гегемонии» («Concept of Hegemony», «Hegemonic International Law»), обусловленного применением государствами института односторонних актов без соблюдения при этом существующих норм международного права. Изучение данного явления призвано ответить на следующий важный вопрос: вправе ли государства действовать в одностороннем порядке при решении проблем международного значения, если существуют международно-правовые механизмы для их разрешения? Ответ на данный вопрос способствует пониманию того, какие пагубные последствия для системы коллективной безопасности, закрепленной в Уставе ООН, влечет за собой однополярная политика отдельных государств. К сожалению, в отечественной доктрине международного права указанное явление (т.е. «гегемония») не нашло должной международно-правовой оценки.
Степень научной разработанности темы исследования. Несмотря на то, что односторонние акты широко применяются в практике суверенных государств, в течение долгого времени в доктрине международного права этому вопросу не уделялось должного внимания. Лишь в первой половине прошлого столетия стали появляться научные работы[3], затрагивающие отдельные аспекты данной проблематики. Одной из первых монографий, отличающихся фундаментальным подходом к теме односторонних актов суверенных государств, является труд проф. Э. Суя, в котором основное внимание сосредоточено на изучении роли односторонних актов государств в процессе формирования норм обычного международного права[4].
Вопрос односторонних актов государств затрагивался в работах известных ученых-международников Д. Анцилотти и А. Фердросса. Согласно мнению проф. Д. Анцилотти, одностороннего волеизъявления государства самого по себе недостаточно для того, чтобы оно породило международно-правовое последствие. Для этого необходимы воля и действия других государств (подчинение или принятие). Таким образом, согласно мнению ученого, одностороннее волеизъявление государства является лишь конститутивным элементом соглашения, от которого зависят юридические последствия[5]. Проф. А. Фердросс рассматривает в своей работе «односторонние сделки» в разделе «источники международного права». В качестве примера таких «сделок», признанных общим международным правом, называется нотификация, признание, протест, отказ и обещание. Согласно его точке зрения, «односторонние сделки» нуждаются в принятии со стороны других государств, но не в их акцепте[6].
Позднее появились труды В. Фидлера, К. Земанека, К. Скубишевски, В.Д. Дегана и других. В своей работе проф. В. Фидлер концентрирует внимание исключительно на одностороннем акте обещания, анализируя соответствующую судебную практику и практику государств с целью определения понятия, принципов толкования, требований к форме и действия во времени таких актов[7]. Определенную ценность в рамках исследования представляет работа проф. К. Земанека, в которой ученый выявляет значение односторонних юридических актов государств в процессе формирования норм международного обычая, раскрывает источники юридической обязательности таких актов[8]. Проф. К. Скубишевски предлагает классификацию односторонних юридических актов, дает краткую международно-правовую характеристику односторонним актам признания, протеста, обещания, отказа, отдельно затрагивает вопрос действительности односторонних актов государств[9]. В работе проф. В.Д. Дегана односторонние акты государств рассматриваются в качестве источника международного права. По его мнению, к источникам международного права следует относить, прежде всего, односторонние акты обещания и отказа, так как в результате этих актов у государства-автора возникают новые международно-правовые обязательства или прекращаются международные права. Наибольшее внимание ученый уделяет «самостоятельным» односторонним юридическим актам, не зависящим от уже существующих норм международного права – актам обещания, признания, протеста и отказа[10].
В отечественной доктрине международного права единственной монографией, посвященной теме односторонних актов государств, является работа проф. Р.А. Каламкаряна[11]. В ней ученый затрагивает вопросы правового содержания таких актов, квалифицирует односторонние акты государств в качестве юридических актов, а также выявляет их роль в формировании норм международного обычая.
Отдельные аспекты исследуемой темы затрагивались в работах Н.А. Ушакова[12], С.В. Черниченко[13], В.М. Шуршалова[14], И.И. Лукашука[15], В.Л. Толстых[16], И.В. Рачкова[17]. Среди названных авторов необходимо выделить работу проф. В.М. Шуршалова, в которой выделяются и анализируются несколько групп односторонних актов государств. Проф. В.М. Шуршалов относит к односторонним актам государств нотификацию, декларации и международные правонарушения[18].
По мнению известного отечественного юриста-международника С.В. Черниченко, односторонние волеизъявления государств носят характер юридического факта, но не юридического акта, так как юридические акты в сфере международного права должны выражать согласие участников межгосударственных отношений. По его утверждению, односторонние волеизъявления государств не могут быть причислены к источникам международного права[19].
Тема односторонних актов государств с 1997 по 2006 год находилась на рассмотрении Комиссии международного права ООН (КМП). Материалы КМП обширны, в них среди прочего отражены позиции государств по различным аспектам проблематики, так как в ходе работы над темой государствам рассылались вопросники, и в процессе дискуссий у представителей государств имелась возможность выразить свое мнение по обсуждаемым вопросам. Большую ценность для всестороннего изучения темы представляют также отчеты специального докладчика Рабочей группы КМП В. Родригез-Седеньо. Вместе с тем процесс кодификации данной темы в КМП столкнулся с большим количеством сложностей. В результате КМП был принят документ, касающийся лишь формальных заявлений государств, сделанных с намерением создать международно-правовые последствия. Тем самым иные односторонние акты остались за рамками итогового документа КМП.
При изучении темы исследования также использовались работы зарубежных ученых, таких как Р. Билдер, Л. де Шазорне, Д. Бодански, Ф. Сандс, Э. Бенвенисти, Р. Мюллерсон, П. Миннероп, Д.М. Малоне, Й.Ф. Кхонг и других.
Несмотря на наличие вышеперечисленных фундаментальных работ, по данной проблематике по-прежнему существует острый недостаток концептуальных и теоретических основ: в доктрине международного права отсутствует единое мнение относительно того, что понимается под односторонними актами суверенных государств; при каких условиях эти акты порождают для государства-автора международно-правовые последствия; каковы их виды и категории; какое место такие акты занимают среди источников международного права и др. Комплексное и всестороннее изучение этих вопросов обуславливает актуальность настоящего исследования для науки и практики современного международного права.
Объектом исследования являются отношения, возникающие между основными субъектами международного права в результате совершения ими односторонних актов.
Предметом исследования являются международно-правовые аспекты, связанные с совершением односторонних актов суверенными государствами, а также теоретические вопросы, характеризующие правовое содержание односторонних актов.
Целью исследования является выявление концептуальных аспектов, связанных с институтом односторонних актов суверенных государств (прежде всего, понятия, условий действительности, толкования, действия во времени односторонних актов государств, определение правовой природы таких актов), их анализ в свете основных подходов в современной доктрине международного права, а также установление их значения для развития науки и практики современного международного права.
Поставленная цель исследования предполагает теоретическое осмысление явления «унилатерализма», включая его крайнее проявление, заключающееся в явлении «гегемонии». Для достижения поставленной цели решались следующие научные задачи:
– проведение анализа судебной практики и практики государств, материалов КМП с целью выявления основных существующих подходов к определению понятия «односторонних актов государств»;
– установление единообразной терминологии для обозначения односторонних волеизъявлений государств в виде односторонних актов;
– рассмотрение основных международно-правовых подходов к определению правовой природы односторонних актов суверенных государств, определение их места в системе источников современного международного права в свете дискуссий по данному вопросу в доктрине международного права;
– исследование основных подходов в доктрине международного права с целью выработки универсальных критериев для квалификации соответствующей практики государств в качестве «односторонних актов»;
– всестороннее изучение условий действительности и толкования односторонних актов;
– изучение существующих в доктрине международного права подходов к классификации односторонних актов суверенных государств и выработка оптимальной модели классификации;
– установление прогрессивной роли односторонних актов суверенных государств в укреплении системы современного международного права;
– выявление и оценка тенденций в практике суверенных государств в отношении односторонних актов;
– раскрытие содержания концепции «гегемонии» и понятия «гегемонического международного права», а также определение степени их негативного влияния на эффективность современного международного права;
Методологическую основу исследования составили общенаучные методы: анализ, синтез, индукция, дедукция, логический метод, обобщение, моделирование, а также специально-юридический метод, историко-правовой метод, сравнительно-правовой метод и метод толкования права.
Теоретическую основу исследования составляют труды отечественных и зарубежных ученых. Среди них труды А. Х. Абашидзе, К.А. Бекяшева, А.Н. Вылегжанина, С.В. Глотовой, А.С. Исполинова, Р.А. Каламкаряна, А.Я. Капустина, Ю.М. Колосова, Г.И. Курдюкова, П.В. Саваськова, А.Н. Талалаева, О.И. Тиунова, Г.И. Тункина, Н.А. Ушакова, С.В. Черниченко, Г.Г. Шинкарецкой, В.М. Шуршалова, Д. Анцилотти, Э. Бенвенисти, Р. Билдера, Д. Бодански, Д. Вагтса, А. Вайнгерла, К. Гудман, В.Д. Дегана, Дж. Гарнера, В. Фидлера, К. Земанека, Х. Лаутерпахта, С. Мурасе, Р. Мюллерсона, Ф. Пфлюгера, А. Рубина, Дж. Руда, Ф. Сандса, К. Скубишевски, Э. Суя, А. Фердросса, С. Хобе, К. Чинкин, Л. де Шазорне и других. В работах данных авторов рассматриваются отдельные международно-правовые аспекты института односторонних актов государств.
В качестве нормативной базы исследования использовались международные договоры, прежде всего, Устав ООН, акты главных органов ООН, других международных межправительственных организаций, в частности, резолюции Совета Безопасности ООН, а также судебные решения различных международных судебных учреждений, прежде всего, Международного суда ООН. Важной основой теоретико-прикладного характера послужили материалы КМП, отражающие работу над данной тематикой в течение почти десятилетия.
Научная новизна диссертационного исследования обусловлена тем, что впервые в российской науке международного права в рамках диссертационного исследования проводится всеобъемлющий систематический и комплексный анализ нормативного содержания международно-правового института односторонних актов суверенных государств, выявляется их значение и роль в системе современного международного права. В рамках диссертационного исследования в понятие односторонних актов государств впервые в доктрине международного права включаются не только юридические односторонние акты – обещание, признание, протест, отказ, но и иные односторонние акты, совершаемые в отсутствие или в нарушение норм международного права. Автором анализируются существующие в доктрине международного права варианты классификации односторонних актов, и научно обосновывается собственный подход для классификации таких актов. В рамках анализа одностороннего поведения государств в настоящей диссертации впервые теоретически осмысливается явление «унилатерализма» в целом, его влияние на прогрессивное развитие международного права на примере международно-правовой охраны окружающей среды. В научный оборот впервые в российской доктрине международного права вводится и критически осмысливается понятие «гегемонического международного права».
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Односторонние акты суверенных государств могут порождать международно-правовые обязательства для государства-автора, однако их не следует относить к источникам международного права, так как отсутствует необходимый для этого элемент согласования воль государств.
2. В доктрине международного права односторонние акты государств рассматриваются в узком смысле, опираясь на критерии правомерности и формализованности таких актов, что не отражает реальную картину развития международного права. В понятие односторонних актов суверенных государств следует включать не только т.н. «классические» односторонние юридические акты, такие как обещание, протест, признание и отказ, но и иные односторонние акты, а именно, совершенные в отсутствие или в нарушение норм международного права.
3. Попытки ученых полностью распространить действие положений Венской конвенции о праве международных договоров 1969 года в части толкования на односторонние юридические акты государств по аналогии следует признать несостоятельными. Односторонние акты имеют свою специфику. В случае односторонних актов речь идет о международно-правовом обязательстве, которое государство берет на себя в одностороннем порядке, не ожидая ответных действий со стороны других государств. Учитывая это обстоятельство, к ним следует применять лишь метод ограничительного толкования.
4. Анализ применения института односторонних актов суверенных государств в области международно-правовой охраны окружающей среды позволяет сделать вывод о том, что в настоящее время односторонние акты государств оказывают прогрессивное влияние на формирование норм международного права.
5. Существует необходимость кодификации института односторонних юридических актов и, прежде всего, односторонних юридических актов обещания и отказа. Данный тезис обусловлен тем фактом, что квалификация этих односторонних актов сопряжена с большим количеством сложностей, и тем обстоятельством, что посредством таких актов государство-автор принимает на себя новое международное обязательство или отказывается от своих международных прав, что требует тщательного научного осмысления. Необходимо выработать универсальные положения, устанавливающие требования к содержанию таких актов, их толкованию, возможности отзыва и т.д.
6. Подход большинства ученых, рассматривающих явление «унилатерализма», частью которого являются односторонние юридические акты, с однозначно негативной точки зрения, не имеет под собой научных оснований. Явление «унилатерализма» может способствовать установлению единых международных стандартов, международно-правовых режимов, скорейшему заключению международных договоров.
7. В отличие от явления «унилатерализма», его крайнее проявление, «гегемоническое международное право», следует рассматривать в качестве исключительно негативного явления, ставящего под угрозу систему международного права. Появление «гегемонического международного права» в западной доктрине международного права отражает тенденцию, согласно которой отдельные государства стремятся в одностороннем порядке решать вопросы, имеющие международную значимость, полностью игнорируя существующие международно-правовые механизмы согласования воли государств. В российской доктрине международного права существует пробел в отношении данного явления, всестороннее исследование которого необходимо для предотвращения попыток снизить роль и значение современного международного права в деле укрепления международного правопорядка.
Теоретическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что предпринятый в настоящей работе анализ и сделанные на его основе выводы отличаются фундаментальным подходом к исследованию международно-правового института односторонних актов государств, теоретически осмыслены и научно оценены существующие тенденции, относящиеся к односторонней практике государств.
Практическое значение диссертационного исследования состоит в возможности применения выработанных в ходе исследования предложений и выводов должностными лицами высших органов государственной власти Российской Федерации в их деятельности в области международных отношений.
Полученные в ходе исследования выводы могут использоваться при написании соответствующих глав учебников и пособий по международному праву, при преподавании учебных курсов по международному праву, в частности, в разделе источников международного права, а также в научно-исследовательской работе.
Апробация результатов исследования. Основные положения, выработанные в ходе исследования, нашли отражение в двух научных публикациях автора (1,3 п.л.), опубликованных в научных журналах, входящих в перечень Высшей аттестационной комиссии Министерства образования и науки Российской Федерации.
Выводы, выносимые на защиту, содержались в научных докладах, представленных автором на конференции по актуальным проблемам современного международного права, посвященной памяти проф. И.П. Блищенко (г. Москва, Россия, 7 – 9 апреля 2010 г.), на конференции по актуальным проблемам современного международного права, посвященной памяти проф. И.П. Блищенко (г. Москва, Россия, 8 – 9 апреля 2011 г.).
Материалы диссертационного исследования использовались при подготовке практических занятий (семинары) по предмету международного публичного права для студентов III года обучения на факультетах МЖ, МО и МП МГИМО (У) МИД России.
Структура диссертации определена целями и научными задачами исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, разделенных на 11 параграфов, заключения и библиографического списка.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении обосновывается актуальность выбранной темы исследования, формулируется цель и задачи, определяются объект и предмет исследования, раскрывается научная новизна и теоретико-методологические основы, формулируются основные выводы и положения, выносимые на защиту, раскрывается практическая значимость диссертационного исследования и апробация ее результатов.
Первая глава – «Понятие односторонних актов государств в международном праве» – содержит пять параграфов (девять подпараграфов) и посвящена вопросам определения односторонних актов государств, оснований для признания таких актов недействительными, толкования и обоснования обязательной правовой силы односторонних актов государств.
В первом параграфе первой главы – «Односторонние акты в судебной практике, практике государств, доктрине международного права и повестке дня Комиссии международного права ООН» – рассматривается история становления и развития института односторонних актов государств в международном праве. В диссертации отмечается, что в течение длительного периода времени односторонние акты государств в отсутствие судебной практики не изучались доктриной международного права. Одним из первых судебных решений, в котором за односторонним актом государства была признана обязательная юридическая сила, было решение Постоянной палаты международного правосудия в деле о статусе Восточной Гренландии 1933 года. Другим судебным решением, вслед за которым тематике односторонних актов государств стало уделяться особое внимание стало решение Международного суда ООН в деле о ядерных испытаниях 1974 года. Упомянутое решение отражало мнение Суда по многим вопросам, касающимся односторонних актов государств – их правовой силы, подходов к толкованию, требований к форме и т.д.
В доктрине международного права предпринимались попытки дать определение понятию односторонних актов государств, а также установить, какое место такие акты занимают в системе международного права. На сегодняшний день по-прежнему существует острый недостаток теоретических знаний в отношении института односторонних актов государств. Во многом в силу такого недостатка теоретического фундамента Комиссия международного права ООН в своей работе по кодификации данного института международного права столкнулась со множеством трудностей. В 1997 году была создана Рабочая группа для изучения данной проблематики. Деятельность группы продолжалась девять лет, в результате чего в 2006 году был принят документ, имеющий гораздо более узкую сферу регулирования, нежели это было запланировано в самом начале работы Рабочей группы.
Во втором параграфе первой главы – «Правовое регулирование односторонних актов государств» – поднимаются вопросы, касающиеся правовой природы односторонних актов, квалификации их в качестве односторонних юридических актов. Предпринимается попытка дать определение односторонним актам государств, а также установить их место в системе международного права.
В международном праве нет универсального определения односторонних актов государств. В первую очередь, это связано с большим многообразием односторонних актов, что не позволяет объединить их, руководствуясь едиными для всех признаками. В доктрине международного права предлагается множество подходов к определению односторонних актов, каждый из которых обладает своими достоинствами и недостатками. Наиболее удачным представляется подход, предложенный Рабочей группой Комиссии международного права ООН. Рабочая группа предлагает ряд критериев для квалификации актов государств в качестве односторонних актов. Среди таких критериев были названы: односторонность акта, самостоятельность акта (его независимость от уже существующих норм международного права), намерение государства придать своему акту обязательную правовую силу, а также публичность акта. Наличие данных критериев в каждом конкретном случае выявляется в результате толкования с учетом всех сопутствующих обстоятельств. В силу такого положения можно сделать вывод о том, что попытка выработать только объективные критерии для определения односторонних актов государств не будет иметь успеха, так как во всех случаях необходимо учитывать ряд субъективных элементов.
В доктрине международного права нет единого мнения также в отношении вопроса о том, является ли односторонний акт самостоятельным источником международного права. Существуют две противоположные точки зрения. Согласно одной из них односторонние акты не имеют обязательной правовой силы и не являются источником международного права, согласно другой – односторонние акты государств являются самостоятельным источником международного права, так как порождают у субъектов международного права новые права и обязательства. Обе точки зрения не лишены критики.
В целом следует отметить, что государство вправе в одностороннем порядке принять на себя международное обязательство, в результате чего у другого субъекта международного права возникает корреспондирующее право. Однако подобные акты не следует относить к источникам международного права. В основе международного права лежит принцип согласия. Следовательно, международно-правовая норма также должна содержать элемент согласования воль субъектов международного права. В случае одностороннего акта такой элемент отсутствует. Таким образом, можно заключить, что односторонние акты государств не являются источниками международного права, но являются источниками международно-правовых обязательств.
В третьем параграфе – «Условия действительности односторонних актов государств» – рассматривается вопрос о том, какие субъекты вправе совершать односторонние акты от имени государства, а также в каких случаях такие акты могут быть признаны недействительными. Односторонние акты государств не могут противоречить императивным нормам международного права; воля, выраженная в таком акте, должна соответствовать действительной воле государства. В этой связи справедливым представляется распространение на односторонние акты mutatis mutandis соответствующих положений Венской конвенции о праве международных договоров 1969 года.
В четвертом параграфе первой главы – «Проблемы, связанные с толкованием односторонних актов государств» – анализируются особенности толкования односторонних актов государств. В доктрине международного права существует точка зрения, согласно которой на односторонние акты государств следует распространить действие соответствующих положений Венской конвенции о праве международных договоров 1969 года. С этим нельзя согласиться. В данной части диссертации выявляются особенности, свойственные институту односторонних актов государств, что не позволяет подходить к вопросу об их толковании с позиций, свойственных для толкования международного договора. В исследовании обосновывается необходимость ограничительного толкования односторонних актов государств в тех случаях, когда существуют сомнения в отношении воли государства, совершившего такой акт.
В пятом параграфе первой главы – «Обоснование обязательной правовой силы односторонних актов государств» – рассматриваются существующие в доктрине международного права подходы к обоснованию обязательной правовой силы односторонних актов государств. В решении по делу о ядерных испытаниях 1974 года Международный суд ООН установил, что обязательная правовая сила односторонних актов государств вытекает из главного принципа добросовестности (principle of good faith). Таким образом, следует выяснить, имело ли место намерение соответствующего государства принять на себя обязательство, и возникло ли у государства, в отношении которого было сделано такое обещание, состояние доверия, подлежащее защите. В доктрине международного права существует также точка зрения, согласно которой обязательная правовая сила односторонних актов государств вытекает из принципа общего международного права, в соответствии с которым государства вправе принимать на себя международные обязательства в одностороннем порядке. В этом случае ожидания, возникшие у иных субъектов международного права в связи с таким односторонним актом, значения не имеют. В диссертации подчеркивается, что во внимание следует принимать, в первую очередь, намерение государства принять на себя международное обязательство. При этом ожидания, возникшие у иных субъектов международного права в связи с таким актом, также будут иметь большое значение при обосновании обязательной правовой силы одностороннего акта.
Вторая глава – «Классификация и виды односторонних актов государств в международном праве» – содержит анализ существующих в доктрине международного права подходов к классификации односторонних актов государств, а также исследование отдельных наиболее важных с точки зрения практики односторонних актов государств.
В первом параграфе второй главы – «Классификация односторонних актов государств» – исследуются существующие в доктрине международного права подходы к классификации односторонних актов государств.
В международно-правовой литературе встречается множество подходов к систематизации односторонних актов государств. Предложенные подходы часто основываются лишь на каком-либо одном критерии, что часто приводит к тому, что классификация получается излишне общей. В рамках деятельности КМП было предложено разделить односторонние акты на самостоятельные (автономные) акты и на несамостоятельные односторонние акты. К категории последних относятся акты, совершаемые в связи с уже существующей международно-правовой нормой – оговорка к международному договору, его подписание и другие. Самостоятельные односторонние акты совершаются независимо от уже существующих норм и порождают международно-правовые последствия per se. Подобное деление представляется уместным. В отношении самостоятельных односторонних актов отсутствуют какие-либо международно-правовые нормы, в то время как несамостоятельные акты подпадают под действие, в частности, Венской конвенции о праве международных договоров 1969 года. Помимо этого целесообразным является деление односторонних актов на правомерные и иные односторонние акты (совершаемые в отсутствие или в нарушение международно-правовых норм). Правомерные односторонние юридические акты следует далее разделить на три большие группы: акты, с помощью которых государство принимает на себя международно-правовое обязательство; акты, с помощью которых государство отказывается от права; акты, с помощью которых государство отстаивает свое право или требование. Односторонние акты, не входящие в первую группу, целесообразно классифицировать внутри каждой отрасли международного права, как это было сделано в настоящей диссертации на примере международно-правовой охраны окружающей среды.
Второй параграф второй главы – «Отдельные виды односторонних актов государств» – посвящен анализу отдельных односторонних актов государств. Наибольшее значение в межгосударственных отношениях имеют односторонние акты обещания, признания, протеста и отказа.
Акт обещания представляет собой наиболее яркий пример института односторонних актов государств. Посредством этого одностороннего волеизъявления государство-автор принимает на себя международно-правовое обязательство придерживаться в дальнейшем определенного поведения. Для действительности акта обещания не требуется принятия его государством-адресатом, достаточно доведения его до сведения заинтересованных субъектов.
С помощью одностороннего акта признания государство-автор констатирует наличие юридически значимого факта или ситуации, считая их правомерными. В результате этого акта возникают так называемые «opposable situations» (ситуации противопоставимости). Таким образом, государство-автор обязано уважать все возникшие в связи с совершенным актом последствия. Такую ситуацию необходимо отличать от института эстоппель, требующего наличие иных условий.
С помощью акта протеста государство защищает свои субъективные права и выражает несогласие с нарушением императивных норм международного права. В результате акта протеста возникшая ситуация не может рассматриваться в качестве правомерной и быть в отношении государства, чьи интересы были затронуты, «opposable». Помимо этого, можно заключить, что акт протеста играет важную роль в процессе формирования норм обычного права, препятствуя возникновению той или иной нормы в подобном качестве. Акт протеста для его эффективности должен совершаться своевременно, регулярно, быть явно выраженным и четко сформулированным.
Отказ – это односторонний юридический акт, с помощью которого государство отказывается от какого-либо своего требования, притязания или права. Односторонний акт отказа не может презюмироваться, исходя из поведения государства. В случае сомнений следует исходить из того, что такой акт не был совершен. Пока акт отказа не был «получен» заинтересованными сторонами, он может быть отозван государством-автором.
Исходя из проведенного анализа, следует сделать вывод о необходимости кодификации односторонних актов обещания и отказа, так как их квалификация сопряжена с наибольшим количеством сложностей и наибольшим «обременением» для государства-автора.
Третий параграф второй главы – «Нотификация и декларация о признании юрисдикции Международного суда ООН» – содержит исследование акта нотификации и декларации о признании обязательной юрисдикции Международного суда ООН. На основе всестороннего изучения можно заключить, что акты нотификации и декларации о признании обязательной юрисдикции Международного суда ООН не следует рассматривать в качестве самостоятельных односторонних актов. В диссертации подчеркивается, что нотификация лишь формально является односторонним актом, так как возникающие международно-правовые последствия определяются самим содержанием данного документа, но не ею per se. Декларации о признании обязательной юрисдикции Международного суда ООН, содержание которых хотя и характеризуется большой долей усмотрения государства-автора, принимаются на основе положений международного договора, а значит, не являются самостоятельными актами и существуют в связи с договором.
В третьей главе – «Односторонние акты государств и «унилатерализм» в современном международном праве» – содержится анализ понятия «унилатерализма», соответствующей международно-правовой практики на примере международно-правовой охраны окружающей среды, а также появившегося недавно в зарубежной международно-правовой литературе понятия «гегемонии» и «гегемонического международного права».
В первом параграфе третьей главы – «Понятие «унилатерализма» в международном праве» – обращается внимание на то, что в зарубежной международно-правовой литературе наряду с понятием односторонних актов часто встречается понятие «унилатерализма». Данное понятие не следует переводить на русский язык как «односторонность», так как оно, как было показано в данной части главы, имеет иную суть. Данный термин охватывает односторонние юридические акты, односторонние акты, совершаемые государствами в отсутствие и в нарушение норм международного права. В международно-правовой литературе тенденция государств действовать в одностороннем порядке, а именно «унилатерализм», часто воспринимается резко негативно. С таким подходом нельзя согласиться. Во многих случаях односторонние акты государств являются альтернативой бездействию, что способствует успешному разрешению межгосударственных конфликтов и налаживанию международных отношений.
Во втором параграфе третьей главы – «Роль «унилатерализма» в международно-правовой охране окружающей среды» – анализируются правомерные односторонние акты, а также односторонние акты, совершаемые в отсутствие и в нарушение норм международного права, в области международно-правовой охраны окружающей среды. Данная отрасль международного права является в настоящее время очень актуальной, в связи с чем целесообразно рассмотреть вопрос о том, какое значение в ней приобретают односторонние акты государств.
Как показал анализ соответствующей практики государств и, прежде всего, судебной практики, односторонние акты суверенных государств часто способствуют выработке международных договоров, установлению международных стандартов в области охраны окружающей среды. Вместе с тем некоторые государства, действуя в одностороннем порядке, преследуют исключительно собственные экономические интересы. Такое одностороннее поведение государств является на современном этапе развития международного права однозначно недопустимым.
В третьем параграфе третьей главы – «Вторая волна унилатерализма» и концепция «гегемонии» в международном праве» – содержатся результаты анализа недавно появившегося в зарубежной международно-правовой литературе понятия «гегемонии» или «гегемонического международного права». В настоящее время ученые используют данное понятие для обозначения негативной тенденции, выражающейся в том, что некоторые государства, пренебрегая существующими международно-правовыми механизмами, предпочитают действовать в одностороннем порядке, затрагивая при этом права других государств. «Гегемоническое международное права» ставит под угрозу само существование международного права в том виде, в каком оно существует с момента основания Организации Объединенных Наций. Оно отвергает фактическое и формальное равенство всех государств, заменяя соглашения, заключенные на основе взаимности, отношениями «покровитель-подчиненный». «Гегемония» избегает любых ограничений, предусмотренных нормами международных договоров, сохраняя за собой свободу действовать на свое усмотрение. Некоторые ученые оправдывают подобную практику соображениями достижения морали в международном праве, правом суверенного государства защищать свои интересы независимо от других государств, соображениями защиты «общих интересов» и т.д. С данными аргументами нельзя согласиться, так как международное право должно опираться на согласие между равными, которые сообща решают, что представляют собой «общие интересы».
В качестве наиболее яркого примера «гегемонии» в настоящее время часто фигурируют США. Это государство часто избегает участия в универсальных международных договорах, имеющих особое значение для международного сообщества. Например, США среди прочего не ратифицировали Конвенцию о биологическом разнообразии от 5 июня 1992 года, Киотский протокол к Рамочной Конвенции ООН об изменении климата, Статут Международного уголовного суда от 17 июля 1998 года и т.д. При этом данное государство часто активно способствует выработке международных соглашений, от участия в которых впоследствии отказывается. Необходимо отметить, что отказ государства, активно участвующего в выработке международного договора, впоследствии ратифицировать такой договор, в доктрине международного права[20] обозначается в качестве пассивного одностороннего акта. Проф. П. Маланчук в отношении линии поведения США в процессе выработки Статута Международного уголовного суда приходит к следующему выводу: сложно избежать впечатления, что основная позиция США в этом вопросе выражает в целом нежелание этого государства подчиняться какому-либо более высокому авторитету, а также его притязание на исключительность ввиду статуса великой державы[21].
Также в вопросах поддержания международного мира и безопасности нередки случаи, когда положения главы VII Устава ООН или резолюций, принятых по вышеупомянутой главе, толкуются чрезмерно широко или просто игнорируются[22]. Наиболее характерным примером такой практики являются действия США в отношении Ирака в 2003 году под предлогом поиска оружия массового уничтожения на данной территории.
Бесспорно, не только США можно упрекнуть в излишне одностороннем поведении, однако это государство наиболее часто выступает в качестве «гегемонии». Такое поведение является крайне опасным, а значит, недопустимым. Главной целью по-прежнему должно быть достижение и сохранение многополярного мира и соответствующего международного правопорядка.
В заключении содержатся основные выводы и рекомендации, сформулированные в результате настоящего диссертационного исследования.
Апробация результатов исследования. Основные положения и выводы диссертанта нашли отражение в двух научных публикациях автора, опубликованных в рецензируемых научных журналах, входящих в перечень Высшей аттестационной комиссии Министерства образования и науки Российской Федерации:
- Ильяшевич М.В. Понятие односторонних актов государств в международном праве: статья // Московский журнал международного права.. – 2011. – № 1. – С.172 – 184. – 0,65 п.л.
- Ильяшевич М.В. Обещание как односторонний акт государства, порождающий международно-правовые последствия: статья // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия «Юриспруденция». – 2011. – № 1. – С. 125 – 135. – 0,65 п.л.
[1] См.: Legal status of Eastern Greenland (Denmark v. Norway), Judgment of 5 April 1933 // PCIJ, Series A/B, 1933. URL: http://www.icj-cij.org; The Mavrommatis Jerusalem Concessions case (Greece v. England), Judgment of 26 March 1925 // PCIJ, Serie A, 1925. URL: http://www.icj-cij.org; Case concerning certain German interests in Polish Upper Silesia (Germany v. Poland), The Merits, Judgment of 25 May 1926 // PCIJ, Serie A, No. 7, 1926. URL: http://www.icj-cij.org.
[2] См.: Nuclear Tests case (Australia v. France), Judgment of 20 December 1974 // ICJ Reports 1974. URL: http://www.icj-cij.org; Nuclear Tests case (New Zealand vs. France), Judgment of 20 December 1974 // ICJ Reports 1974. URL: http://www.icj-cij.org.
[3] См.: Garner J.W. The International Binding Force of Unilateral Oral Declarations // American journal of international law – 1933 – Vol. 27; Brel E. La protestation en droit international // Acta scandinavia juris gentium – 1932 – No. 3; Pfluger F. Die einseitigen Rechtsgeschfte im Vlkerrecht / F. Pfluger. – Zrich, 1936; Hoch F. Die vlkerrechtliche Verpflichtung der Staaten durch Regierungsakte, 1947; Biscottini G. Contributo alla teoria degli atti unilaterali nel diritto internazionale / ed. R. Ago, G. Balladore Pallieri // Studi di Diritto internazionale – Milan: A. Giuffre, 1951.
[4] См.: Suy E. Les actes juridiques unilateraux en droit international public / E. Suy. – Paris, 1962. – 290 p.
[5] См.: Анцилотти Д. Курс международного права. Т. 1 / Под ред. и с предисл. Д.Б. Левина. – М.: Изд. иностранной литературы, 1961. С. 301 – 302.
[6] См.: Фердросс А. Международное право / Под ред. и с предисл. Г.И. Тункина. – М.: Изд-во иностранной литературы, 1959. С. 170.
[7] См.: Fiedler W. Zur Verbindlichkeit einseitiger Versprechen im Vlkerrecht // GYIL – 1976 – Vol. 19.
[8] См.: Zemanek K. Unilateral legal acts revisited / ed. K. Wellens // International law: theory and practice. – The Netherlands: Martinus Nijhoff Publishers, 1998.
[9] См.: Skubiszewski K. Unilateral acts of states / ed. M. Bedjaoui // International law: Achievements and prospects. – Dordrecht, Boston, London: Martinus Nijhoff Publishers, 1991.
[10] См.: Degan V.D. Unilateral act as a source of particular international law // Finnish yearbook of international law – 1994.
[11] См.: Каламкарян Р.А. Международно-правовое значение односторонних юридических актов государств / Отв. ред. В.И. Менжинский. – М.: Наука, 1984. – 136 с.
[12] См.: Ушаков Н.А. Международное право: Учебник / Н.А. Ушаков, Инс-т госуд. и права РАН. – М.: Юристъ, 2000. – 304 с.
[13] См.: Черниченко С.В. Теория международного права. Т. 1: Современные теоретические проблемы / С.В. Черниченко. – М.: НИМП, 1999. – 336 с.
[14] См.: Шуршалов В.М. Международные правоотношения / В.М. Шуршалов. – М.: Международные отношения, 1971. – 240 с.
[15] См.: Лукашук И.И. Международное право. Общая часть: учебник / И.И. Лукашук, Рос. акад. наук, Инс-т госуд. и права, Академ. правовой ун-т. – М.: Волтерс Клувер, 2008. – 432 с.
[16] См.: Толстых В.Л. Курс международного права: учебник / В.Л. Толстых. – М.: Волтерс Клувер, 2009. – 1056 с.
[17] См.: Рачков И.В. Односторонние акты государств: некоторые правовые вопросы // Государство и право – 2001 – №8.
[18] См.: Шуршалов В.М. Международные правоотношения / В.М. Шуршалов. – М.: Международные отношения, 1971. C. 184 – 204.
[19] См.: Черниченко С.В. Теория международного права. Т. 1: Современные теоретические проблемы / С.В. Черниченко. – М.: НИМП, 1999. C. 89.
[20] Alvarez J.E. Hegemonic international law revisited // American journal of international law – 2003 – Vol. 97, No. 4. P. 873; Vagts D. Hegemonic international law // American journal of international law – 2001 – Vol. 95. P. 843.
[21] См.: Malanczuk P. The International criminal court and landmines: what are the consequences of leaving the United States behind? // European journal of international law – 2000 – Vol. 11, No. 1. P. 83.
[22] См.: Dupuy P. M. The place and role of unilateralism in contemporary international law // European journal of international law – 2000 – No.11. P. 26.
