Превышение должностных полномочий (ст. 286 ук рф): понятие, виды, вопросы законодательной техники и дифференциации ответственности
На правах рукописи
Ильин Андрей Александрович
Превышение должностных полномочий (ст. 286 УК РФ):
понятие, виды, вопросы законодательной техники и дифференциации ответственности
12.00.08 – уголовное право и криминология;
уголовно-исполнительное право
Автореферат
диссертации на соискание ученой степени
кандидата юридических наук
Москва - 2013
Работа выполнена в Федеральном государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования
«Ярославский государственный университет им. П.Г. Демидова»
| Научный руководитель | доктор юридических наук, профессор, Заслуженный деятель науки РФ Кругликов Лев Леонидович |
| Официальные оппоненты: | Наумов Анатолий Валентинович доктор юридических наук, профессор, Заслуженный деятель науки РФ, профессор кафедры уголовного права и криминологии Российской правовой академии Министерства юстиции Российской Федерации Куликова Олеся Николаевна кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры уголовного права и криминологии Московского областного филиала Московского университета МВД России |
| Ведущая организация | Федеральное государственное казенное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Волгоградская академия Министерства внутренних дел Российской Федерации» |
Защита диссертации состоится 27 июня 2013 года в 14 часов 30 минут на заседании диссертационного совета Д 203.002.01, созданном на базе Академии управления МВД России по адресу: 125171, г. Москва, ул. З. и А. Космодемьянских, 8, в ауд. 415.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Академии управления МВД России.
Автореферат разослан «____» мая 2013 года.
Ученый секретарь диссертационного совета
кандидат юридических наук Р.В. Полтарыгин
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы исследования. Часть 1 статьи 1 Конституции Российской Федерации гласит: Российская Федерация есть демократическое федеративное правовое государство. Следует признать, что данное положение является скорее некой целью, к достижению которой все мы стремимся, и ее реализация во многом зависит от добросовестности государственного аппарата и аппарата органов местного самоуправления, которые должны служить примером для всего общества и не только создавать законы, но и соблюдать их. Президент Российской Федерации в своем Послании Федеральному Собранию от 12.12.2012г. обратил на это особое внимание: «Ответственность за страну формируется не лозунгами и призывами, а когда люди видят, что власть прозрачна, доступна и сама «вкалывает» во имя страны, города, региона, поселка и каждого гражданина»[1].
В литературе справедливо отмечается: должностная преступность составляет «один из элементов социальной коррозии, подтачивающей устои государственного управления»[2], а превышение должностных полномочий «является одним из наиболее распространенных и опасных преступлений против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления»[3], повышенная общественная опасность которого среди прочих должностных преступлений обусловлена специфическим характером действий должностных лиц, часто носящих насильственный характер, демонстрирующих вседозволенность власти и неуважение к правам и законным интересам граждан[4].
Согласно статистическим данным Информационного центра УМВД России по Ярославской области за период с 2006 г. по 2012 г. на территории области наблюдается снижение числа зарегистрированных преступлений по ст. 286 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее – УК/УК РФ): так, в 2006 г. было зарегистрировано 32 факта превышения должностных полномочий, в 2007 г. – 37 фактов, в 2008 г. – 29, в 2009 г. – 4, в 2010 – 4, в 2011 – 5, в 2012 г. – 10 фактов превышения полномочий. Тенденция снижения числа зарегистрированных преступлений по ст. 286 УК наблюдается и в целом по России (9185 преступлений в 2006 г., 4443 преступления в 2012 г.). Между тем, данная статистика, на наш взгляд, неоднозначна: резкое снижение числа выявляемых преступлений в Ярославской области (более чем в 3 раза по сравнению с предшествующими периодами) и в целом по стране (более чем в два раза за период с 2006 по 2012 гг.) свидетельствует скорее не о сокращении числа таковых в действительности, а о снижении продуктивности работы правоохранительных органов по выявлению данного преступления.
Изучение судебной практики по ст. 286 УК, а также проведенное нами анкетирование сотрудников правоохранительных органов и судебной системы указали на множество трудностей как в установлении и разграничении оценочных признаков состава превышения (например, «явности», «существенности», «тяжких» последствий и др.) и квалификации содеянного, так и по другим вопросам. Такое положение дел, на наш взгляд, обусловлено рядом причин: во-первых, несовершенством конструкции самого состава превышения полномочий, содержащего значительное количество оценочных признаков и не учитывающего современных реалий совершения преступления, во-вторых, отсутствием четкой позиции Пленума Верховного Суда РФ по целому ряду вопросов, в том числе в вопросах разграничения оценочных признаков состава, установления субъекта преступления, вопросах квалификации и др., в-третьих, разнополярностью подходов доктрины к решению многих спорных вопросов состава превышения должностных полномочий. Не вносит ясности и сам законодатель: последние изменения уголовного закона в части введения в УК ст. 286, предусматривающей ответственность сотрудника органа внутренних дел за неисполнение приказа начальника, свидетельствует о ее «родственности» со ст. 286 УК, в то время как другая новелла законодателя – ст. 285 УК, наряду со ст. 285 и 285, напротив, отнесена к частным случаям злоупотребления должностными полномочиями, однако есть существенные основания усомниться в правильности таких решений. Вышесказанное подчеркивает необходимость детального изучения рассматриваемой темы, а также выработки новых решений, способных изменить ситуацию, свести к минимуму количество оценочных категорий, тем самым повысив уровень законодательной техники и справедливость дифференциации уголовной ответственности лиц, совершивших данное преступление.
Актуальность избранная тема приобретает и в свете многочисленных изменений действующего законодательства, выхода в свет ряда сравнительно недавних постановлений Пленума Верховного Суда РФ, в том числе постановления от 16.10.2009 г. № 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий» (далее – постановление № 19), а также в связи с особым акцентом рассмотрения вопросов: через призму законодательной техники и дифференциации ответственности.
Степень разработанности темы исследования. В основу диссертационного исследования легли труды ученых по вопросам теории права, в частности по проблематике законодательной техники и дифференциации ответственности, среди которых работы С.С. Алексеева, В.К. Бабаева, В.М. Баранова, Н.В. Васильева, П.С. Дагеля, В.Н. Карташова, Т.В. Кашаниной, Л.Л. Кругликова, В.И. Курляндского, Т.А. Лесниевски-Костаревой, В.С. Минской, О.Г. Соловьева и других. Вопросы уголовной ответственности за превышение должностных полномочий, в том числе в спектре иных должностных преступлений, освещали в своих работах А.Я. Аснис, С.Г. Айдаев, Т.Б. Басова, А.Г. Безверхов, Е.В. Благов, В. Борков, В.А. Владимиров, Б.В. Волженкин, А.В. Галахова, С. Гордейчик, В.И. Динека, Д. Доиджашвили, Б.В. Здравомыслов, В.Ф. Кириченко, Н.М. Ковалева, А.И. Коробеев, О.А. Плехова, М.В. Ремизов, А.Я. Светлов, С.В. Смелова, А.С. Снежко, П.С. Яни и др. Иные вопросы уголовного, а также смежных отраслей права, связанные с рассматриваемой темой, освещены в работах С.В. Анощенковой, Т.В. Антиповой, Д.Н. Бахраха, Н. Винера, Д.М. Овсянко и других. В то же время на сегодняшний день в российской доктрине отсутствует цельное монографическое исследование, предметом которого являлось бы рассмотрение состава превышения должностных полномочий с позиции законодательной техники и дифференциации ответственности. Таким образом, в нашей работе впервые предпринята попытка комплексного решения указанной проблемы.
Цели и задачи исследования. Целями диссертационного исследования являются всестороннее, полное рассмотрение состава превышения должностных полномочий через призму законодательной техники и дифференциации уголовной ответственности, а также выработка предложений по его совершенствованию и совершенствованию иных положений уголовного закона, связанных с составом превышения. Для достижения указанных целей нами поставлены следующие задачи: 1) освоить общие вопросы законодательной техники и дифференциации уголовной ответственности; 2) провести ретроспективный анализ развития норм об ответственности за превышение должностных полномочий, изучить опыт зарубежного законодателя с акцентом на особенности техники построения составов и проводимой им дифференциации, оценить возможность преемственности положительного опыта; 3) исследовать объективные признаки состава превышения должностных полномочий, выявить, в том числе, существующие недостатки законодательной техники в части описания объектов превышения, признаков объективной стороны и предложить возможные пути их устранения; 4) вывести особенности субъективных признаков рассматриваемого состава, дать возможные рекомендации по их совершенствованию; 5) обособить виды превышения должностных полномочий, провести разграничение со смежными составами, акцентировав внимание на вопросы соотношения состава ст. 286 УК с составами, предусмотренными ст. 285, 285, 285, 285, 286 УК, и в сравнительном плане выявить проблемы в вопросах техники построения составов и проводимой законодателем дифференциации ответственности, предложить возможные пути их решения; 6) вычленить особенности дифференциации ответственности в рамках ст. 286 УК, выявить существующие проблемы, одновременно предложив пути возможного их устранения.
Объект и предмет исследования. Объектом настоящего исследования выступает система общественных отношений, складывающихся по поводу превышения должностных полномочий. Предмет исследования составляют: 1) дореволюционное уголовное законодательство, уголовное законодательство СССР и России, иные нормативные правовые акты, раскрывающие отдельные признаки состава превышения должностных полномочий; 2) международные нормативные правовые акты; 3) уголовное законодательство зарубежных стран, а также иные нормативные правовые акты, прямо либо косвенно затрагивающие вопросы установления уголовной ответственности за превышение; 4) судебная практика, в том числе разъяснения высших судебных инстанций СССР, РФ и др.; 5) доктрина, касающаяся вопросов превышения должностных полномочий, а также иных вопросов, связанных с рассматриваемой темой.
Методологическую базу исследования составляют общенаучные, частнонаучные и специально-юридические методы познания, в числе которых формально-юридический, конкретно-социологический, метод социально-правового эксперимента, нормативно-догматического анализа, сравнительного правоведения и правового моделирования.
Теоретической базой исследования стали, во-первых, труды ученых по вопросам теории права, в частности, по проблематике законодательной техники и дифференциации ответственности. Во-вторых, труды ученых, ранее освещавших вопросы уголовной ответственности за должностные преступления, в том числе за превышение должностных полномочий, а также труды иных авторов как в области уголовного, так и смежных отраслей права, связанных с рассматриваемой темой.
Нормативная база исследования включает в себя: во-первых, дореволюционное и советское уголовное законодательство (Русская Правда, Судебники 1497 и 1550 гг., Соборное Уложение 1649 г., Артикул Воинский 1715г., Генеральный регламент коллегий 1720 г., Общее учреждение министерств 1811 г., Свод законов Российской империи 1832 г., Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., Уголовные кодексы РСФСР 1922, 1926, 1960 гг.); во-вторых, современное уголовное законодательство (УК РФ); в-третьих, уголовное законодательство зарубежных стран (Австралии, Болгарии, Дании, КНР, Польши, США, Швейцарии, Японии, Азербайджана, Беларуси, Казахстана, Кыргызстана, Латвии, Литвы, Таджикистана и др.); в-четвертых, международные нормативные правовые акты (в том числе Конвенция Организации Объединенных Наций против коррупции, Конвенция об уголовной ответственности за коррупцию); в-пятых, нормативные правовые акты, связанные с рассматриваемой темой (например, Закон РФ от 11 марта 1992 г. № 2487-1 «О частной детективной и охранной деятельности в Российской Федерации», Федеральный закон от 30 ноября 2011 г. № 342-ФЗ «О службе в органах внутренних дел Российской Федерации и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» и др.).
Эмпирическую базу исследования составляют: во-первых, официальные статистические данные ИЦ УМВД России по Ярославской области о преступлениях, предусмотренных ст. 286 УК за период с 2006 по 2012 год как на территории Ярославской области, избранной в качестве базовой, как входящей в Центральный федеральный округ страны и в этом плане являющейся показательной, так и в целом по России; во-вторых, материалы опубликованной (в том числе разъяснения высших судебных инстанций страны) и местной судебной практики; в-третьих, результаты экспертного опроса 160 практических работников (исследование производилось методом случайной выборки, носило разведывательный характер и использовано автором для иллюстрации отдельных положений).
Научная новизна исследования определяется, прежде всего, целью исследования, избранным подходом к ее достижению (через призму законодательной техники и дифференциации ответственности) и основными выводами, содержащимися в работе. Кроме того, исследование проведено с учетом последних изменений действующего законодательства и выходом в свет ряда новых постановлений Пленума Верховного Суда РФ.
Проведенное нами диссертационное исследование позволило сформулировать ряд характеризующихся научной новизной выводов и положений, выносимых на защиту:
1. Развитие дореволюционного законодательства России об ответственности за превышение должностных полномочий носило поступательный характер. В этом плане заметим, что, во-первых, трактовка превышения должностных полномочий по Уложению о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года (ст. 367) оказалась наиболее близкой к его современному пониманию и относительно совершенной с точки зрения законодательной техники. Во-вторых, уже на этой стадии предпринимались попытки дифференциации ответственности: наказание изменялось от законодательно неопределенных (по терминологии Соборного Уложения 1649 года: «что государь укажет смотря по делу») до конкретизированной системы наказаний по Уложению о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года.
2. Признаки объективной и субъективной стороны основного состава превышения должностных полномочий в большинстве уголовных кодексов стран – бывших республик СССР, сходны с признаками, установленными ст. 286 УК РФ. При этом в ряде кодексов оценочным признакам состава дается законодательная расшифровка. Так, понятие «существенности» причиненного вреда и тяжких последствий раскрыто в УК Украины, «крупного ущерба» / «ущерба в крупном размере» в УК Республики Беларусь и Узбекистана, что отмечено нами в качестве положительного опыта, который заслуживает восприятия и российским законодателем. Так же как и замена признака «явности», как характеристики субъективной стороны состава превышения, прямым указанием на умышленный характер действия при превышении должностных полномочий (УК Узбекистана).
3. В целях повышения уровня законодательной техники полагаем необходимым расширить содержание межродового объекта превышения должностных полномочий, указав в наименовании раздела X УК не только на государственную власть, но и на органы местного самоуправления. Наименование гл. 30 УК считаем возможным изложить в следующей редакции: «Преступления против нормального функционирования государственного аппарата и аппарата органов местного самоуправления».
4. Наименование ст. 286 УК следует изменить на более точно передающее смысл состава: «выход за пределы должностных полномочий». Диспозицию ч. 1 ст. 286 УК с учетом выявленных нами проблем и предложенных путей решения, а также в целях минимизации оценочных признаков состава предлагаем изложить в следующей редакции:
«1. Умышленное совершение должностным лицом действия, выходящего за пределы предоставленных ему полномочий и повлекшее причинение крупного ущерба или иное существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства».
5. Превышение должностных полномочий (ст. 286 УК) мыслимо в четырех основных видах, поименованных в п. 19 постановления № 19, любые иные виды неправомерного поведения должностного лица не образуют состава превышения. В связи с этим указание Пленума Верховного Суда на то, что: превышение должностных полномочий может выражаться, например, в совершении должностным лицом при исполнении служебных обязанностей действий… (п. 19 постановления № 19), является излишним, не отвечает требованиям юридической техники о точности и определенности используемой терминологии, поскольку использование вводного слова например свидетельствует о якобы существующем отсутствии исчерпывающего перечня возможных видов действий при превышении.
6. Новелла законодателя – ст. 285 УК, по нашему мнению, не является частным случаем злоупотребления (ст. 285 УК): умышленное внесение заведомо недостоверных сведений, подлог и уничтожение документов не могут входить в круг полномочий ни одного должностного лица, не являются внешне законными, а являются частным случаем действий, которые ни одно должностное лицо не вправе совершать, т.е. частным случаем превышения должностных полномочий. Деяние, описанное в ст. 286 УК, напротив, не является частным случаем превышения должностных полномочий, оно должно быть отнесено к ст. 285 УК.
7. В контексте повышения качества техники построения примечаний, как приема законодательной техники, нам представляется целесообразным расширить смысловое содержание п. 3 примечания к ст. 285 УК, изложив его в следующей редакции: «3. Под лицами, занимающими государственные должности субъектов Российской Федерации, в статьях настоящей главы и других статьях настоящего Кодекса понимаются лица, занимающие должности, устанавливаемые конституциями, уставами и иными законами субъектов Российской Федерации для непосредственного исполнения полномочий государственных органов».
8. В конкретном муниципальном образовании главой органа местного самоуправления, на наш взгляд, могут признаваться только два лица: либо глава муниципального образования, возглавляющий местную администрацию, и председатель представительного органа, либо глава муниципального образования, одновременно являющийся председателем представительного органа, и лицо, назначаемое на должность главы администрации по контракту, в связи с чем разъяснение Пленума Верховного Суда РФ относительно смыслового содержания понятия «глава органа местного самоуправления», данное им в постановлении № 19, следует признать неполным, ограничивающим круг лиц, подпадающих под признаки квалифицированного состава ст. 286 УК.
9. В целях минимизации оценочных признаков уголовного закона и установления четких критериев наказуемости, нам представляется целесообразным изложить п. «в» ч. 3 ст. 286 УК в следующей редакции: «…с причинением тяжкого вреда здоровью или смерти, а равно с причинением средней тяжести вреда здоровью двум или более лицам».
10. Представляется необходимым признание в качестве дифференцирующего (особо квалифицирующего) признака превышение должностных полномочий, совершенное группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой. Такое решение, на наш взгляд, позволит наиболее полно проводить дифференциацию ответственности и соответствует всем правилам конструирования квалифицированных составов.
Теоретическая и практическая значимость исследования. Результаты настоящего исследования имеют значение для дальнейшей теоретической разработки проблем, связанных с составом превышения должностных полномочий, в том числе в вопросах законодательной техники и дифференциации ответственности. Кроме того, возможно использование материалов исследования в учебном процессе. Практическая значимость проведенного исследования состоит в том, что сформулированные в нем предложения могут быть учтены при модернизации действующего уголовного законодательства.
Апробация результатов исследования. Основные положения диссертационного исследования нашли отражение в 13 авторских публикациях, 4 из которых входят в Перечень ведущих рецензируемых научных журналов и изданий, утвержденный ВАК Министерства образования и науки РФ. Выводы и рекомендации, сделанные в работе, докладывались автором на трех ежегодных научных студенческих конференциях юридического факультета ФГБОУ ВПО «Ярославский государственный университет им. П.Г. Демидова», трех аспирантских научных конференциях указанного ВУЗа, а также на трех международных научно-практических конференциях.
Результаты диссертационного исследования внедрены в учебный процесс ФГБОУ ВПО «Ярославский государственный университет им. П.Г. Демидова», в деятельность Следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Ярославской области и Управления Министерства внутренних дел Российской Федерации по Ярославской области.
За разработки по исследуемой проблематике диссертант стал получателем стипендии Губернатора Ярославской области.
Структура работы определяется целями и задачами исследования и включает в себя введение, четыре главы, объединяющие восемь параграфов, заключение, список литературы и четыре приложения.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
Во Введении обосновывается актуальность диссертационного исследования, определяются степень его разработанности, объект и предмет, цели и задачи, методологическая основа работы, ее теоретические, нормативные и эмпирические источники, формулируются положения, выносимые на защиту, аргументируется их научная новизна, теоретическое и прикладное значение.
Глава I работы называется «Общие вопросы законодательной техники и дифференциации уголовной ответственности».
Первый параграф данной главы посвящен изучению понятия и основных элементов законодательной техники. В параграфе, в том числе, рассматриваются вопросы соотношения понятий юридической, законодательной, нормотворческой техники и законодательной технологии, анализируются существующие походы к определению таковых, раскрываются технические средства и приемы законодательной техники. В частности, установлено, что в общей теории права вопрос о понятии законодательной техники в настоящее время остается дискуссионным, при этом большинство ученых признают законодательную технику видом юридической техники, что, по мнению автора, правильно. Применительно к уголовному законодательству целесообразно оперировать понятием законодательной техники в «узком понимании» – собственно техническим построением норм с присущими ей техническими средствами и приемами. В рамках определения сущности законодательной техники автор разделяет позицию тех ученых, которые к элементам законодательной техники относят технические средства и технические приемы. При этом к средствам законодательной техники, по мнению автора, относятся: терминология уголовного закона, презумпции, фикции, юридические конструкции, символы и аксиомы. К приемам – казуистический, абстрактный, ссылочный, бланкетный, приемы дефиниции и примечания. Отсюда законодательная техника понимается как совокупность средств и приемов, используемых для придания содержанию норм соответствующей формы.
Во втором параграфе рассматриваются общие вопросы дифференциации ответственности, раскрываются понятие и средства дифференциации уголовной ответственности. В частности, рассматривая правовую природу и раскрывая понятие дифференциации уголовной ответственности, автор анализирует различные подходы доктрины к определению ее основания, исследует вопросы соотношения дифференциации и индивидуализации уголовной ответственности и наказания. С учетом приведенной аргументации автор приходит к выводу, что основанием дифференциации уголовной ответственности наиболее правильно считать характер и типовую степень общественной опасности преступления и личности виновного, а дифференциацию уголовной ответственности следует определять как градацию, разделение, расслоение уголовной ответственности в уголовном законе, результатом которой являются различные уголовно-правовые последствия. В вопросе соотношения дифференциации и индивидуализации уголовной ответственности, автор обосновывает принципиальное различие данных понятий, указывает на недопустимость их отождествления доктриной.
Глава II работы именуется «Превышение должностных полномочий: история развития нормы и зарубежный опыт».
В первом параграфе главы проводится подробный ретроспективный анализ норм об ответственности за превышение должностных полномочий по законодательству дореволюционного и советского периода в истории России. В частности, автором выявлено, что уголовная ответственность за превышение должностных полномочий впервые была установлена в Соборном Уложении 1649 года, хотя само понятие «превышение должностных полномочий» (его вариации) здесь еще не сформулировано. Не было такового и в более поздних нормативных актах, однако частные случаи установления уголовной ответственности за превышения содержались в нормах Генерального регламента коллегий 1720 года и Артикула воинского 1715 года. Автором установлено, что понятие «превышение власти» впервые было раскрыто в § 279 Общего учреждения министерств 1811 года. В ст. 278 Свода законов Российской империи 1832 года определение превышения власти было заимствовано из Общего учреждения министерств, но распространялось на всех должностных лиц без исключения. В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года законодатель существенно расширил представление о превышении власти, вложив в понятие более широкий спектр запрещенных деяний.
Автором отмечено: первые представления советского законодателя о составе превышения (ст. 106), воплощенные в Уголовном кодексе РСФСР 1922 г. (далее – УК 1922 г.), были прогрессивнее существовавших ранее как с точки зрения законодательной техники, так и в вопросах дифференциации ответственности. К достоинствам техники построения нормы автор относит, в том числе, отсутствие казуистики, свойственной всем нормативным актам досоветского периода. Между тем, отмечается, что на данном этапе развития законодатель de facto исходит из приоритета состава злоупотребления властью (ст. 105) по отношению к другим составам должностных преступлений: санкции многих статей главы 2 (ст. 106, 107, 108, 109, 112, 116) были отсылочными к ч. 1 и 2 ст. 105. Наряду со ст. 106, УК 1922 г. содержал специальную норму, предусматривающую наказание за «превышение военачальником пределов своей власти или бездействие его», которое дифференцировалось в зависимости от наличия или отсутствия «злого умысла» и от последствий, кроме того УК 1922 г. содержал еще один - «альтернативный» состав об ответственности за «злоупотребление властью, превышение или бездействие власти и халатное отношение к службе…».
Превышение власти или служебных полномочий (ст. 110) по Уголовному кодексу РСФСР 1926 г. (далее – УК 1926 г.) имело ряд отличительных особенностей: во-первых, основной состав превышения впервые одновременно соединил в себе признаки материального, формального составов и состава опасности, во-вторых, законодатель существенно сузил круг деяний, образующих состав превышения, отнеся наименее общественно опасные их виды к дисциплинарным проступкам, в-третьих, изменению подверглись санкции статей: за менее опасные виды превышения санкция была снижена, а за более общественно опасные, напротив, ужесточена. Понятие должностного лица было закреплено в Примечании 1 к ст. 109 и полностью сохранило заложенную ранее УК РСФСР 1922 г. смысловую нагрузку. В УК 1926 г., как и ранее, предусматривалась специальная норма, дифференцирующая уголовную ответственность за превышение власти военнослужащими (ст. 193.12), а также «альтернативный» состав (ст. 112), однако таковые имели отличительные особенности.
Состав превышения власти или служебных полномочий (ст. 171) был модернизирован в УК РСФСР 1960 г. (далее – УК 1960 г.). Определение, заложенное в ч. 1 ст. 171, являлось более прогрессивным с точки зрения законодательной техники в рассматриваемый период, поскольку, во-первых, четко определяло признаки субъективной стороны состава, а, во-вторых, содержало в себе меньшее количество оценочных признаков, используемых законодателем при характеристике последствий от преступления, т.е. при описании объективной стороны. Примечанием к ст. 170 УК 1960 г. впервые к числу должностных лиц были также отнесены лица, постоянно или временно осуществляющие функции представителя власти, однако недостатком данного приема законодательной техники было то, что ни УК 1960 г., ни УК других союзных республик самого понятия представителя власти не раскрывали. Автором, в том числе, отмечается, что УК 1960 г., как и все предшествующие кодексы, сохранил специальную норму, дифференцирующую уголовную ответственность в случае превышения власти военнослужащими, однако последняя была существенно переосмыслена законодателем.
Во втором параграфе анализируется законодательный опыт зарубежных стран при конструировании нормы о превышении должностных полномочий с акцентом на особенности техники построения составов и проводимой им дифференциации, возможную перспективу преемственности. Первоначально все исследуемые государства разделены автором на две группы: страны дальнего зарубежья (Австралия, Болгария, Дания, Китайская Народная Республика, Польша, Соединенные Штаты Америки и др.) и страны – бывшие республики СССР (Азербайджанская Республика, Республика Беларусь, Республика Казахстан, Кыргызская Республика, Латвийская Республика и др.), затем проведено деление названных групп на подгруппы по отличительным признакам, в рамках которых проводится исследование и сравнительный анализ.
На основании анализа уголовного законодательства стран первой группы автор констатирует нецелесообразность какой-либо преемственности в вопросах правовой регламентации состава превышения должностных полномочий ввиду существенной разницы в подходах российского и зарубежных законодателей: в отличие от УК РФ в уголовных кодексах стран дальнего зарубежья не проводится разграничения составов превышения и злоупотребления полномочиями, а в тех странах, где такое разграничение проводится (УК Польши), норма о превышении сформулирована абстрактно, без указания присущих превышению существенных признаков.
Анализ уголовного законодательства стран второй группы – бывших республик СССР выявил значительное сходство в подходах законодателей и позволил автору, в том числе, прийти к выводу о том, что признаки объективной и субъективной стороны основного состава превышения должностных полномочий в большинстве уголовных кодексов сходны с признаками, установленными ст. 286 УК РФ, но при этом в уголовных кодексах ряда стран им дается законодательная расшифровка. Так, понятие «существенности» причиненного вреда и тяжких последствий раскрыто в УК Украины, «крупного ущерба» / «ущерба в крупном размере» в УК Республики Беларусь и Узбекистана, что отмечено в качестве положительного опыта, который заслуживает восприятия и российским законодателем. Так же как и замена признака «явности», как характеристики субъективной стороны состава превышения, прямым указанием на умышленный характер действия при превышении должностных полномочий (УК Узбекистана).
Глава III работы называется «Понятие превышения должностных полномочий (ст. 286 УК РФ)».
Первый параграф посвящен изучению объективных признаков состава превышения. Автором первоначально раскрывается понятие объекта преступления, анализируются подходы доктрины относительно их классификации. Далее, с учетом обоснованной автором позиции относительно понимания и классификации объектов проводится анализ объектов превышения должностных полномочий «по вертикали» и «по горизонтали», одновременно формулируются выводы и предложения, раскрывается вопрос о потерпевшем от данного преступления. В частности, формулировка межродового объекта посягательств раздела Х представляется автору не вполне корректной с точки зрения соблюдения правил законодательной техники: в гл. 30 УК под охрану поставлены, в том числе, интересы органов местного самоуправления, которые не относятся к органам государственной власти (ст. 12 Конституции РФ), обосновывается необходимость расширения содержания межродового объекта. Автор также подробно рассматривает проблему несоответствия круга общественных отношений, поставленных под охрану в рамках гл. 30 УК ее наименованию, доказывая, что при совершении преступления должностными лицами государственных (муниципальных) учреждений и государственных корпораций вред, в первую очередь, причиняется интересам государственных (муниципальных) органов, для реализации полномочий которых учреждались такие организации, а не интересам службы в них. С учетом приведенной аргументации и в целях повышения качества законодательной техники автор приходит к выводу о целесообразности изменения именования гл. 30 УК на более точно передающее смысл: «Преступления против нормального функционирования государственного аппарата и аппарата органов местного самоуправления».
Далее автор переходит к рассмотрению объективных признаков состава, выявляет существующие проблемы их регламентации, предлагает возможные пути решения. В частности, автором наблюдается сбой в законодательной технике, когда в диспозиции нормы ст. 286 УК упоминается множественное число актов поведения: «совершение действий», предлагается изменить множественное число актов поведения на единственное. Рассматривая признак «явности» выхода должностного лица за пределы предоставленных полномочий, анализируя подходы доктрины и судебную практику, автор приходит к выводу о формальном его значении для квалификации с позиции характеристики объективной стороны, т.к. превышение либо существует, либо его нет, а «явное превышение» – избыточная характеристика выхода за пределы полномочий в контексте ст. 286 УК. Об этом свидетельствует и конструкция состава: при «существенном» нарушении прав превышение всегда будет явным, а не малозначительным, несущественным, скрытым. Признак «явности» выхода лица за пределы предоставленных ему полномочий, по мнению автора, охватывается субъективной стороной состава. С учетом приведенной аргументации автор считает возможным исключить признак «явности» из диспозиции ч. 1 ст. 286 УК, одновременно указав на умышленный характер действий должностного лица.
Автором также предлагается изменить наименование ст. 286 УК на более точно передающее смысл состава: «выход за пределы должностных полномочий». Термин «превышение», по мнению исследователя, не конкретен, т.к. косвенно указывает на необходимость совершения действия, входящего в более «высокие» чем у виновного должностного лица полномочия, как, например, в составе, предусмотренном ст. 12.9 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (превышение установленной скорости движения), наличествующем только в случае управления транспортным средством с более высокой скоростью, чем установленная. Между тем, такое понимание не верно: рассматриваемый состав также будет наличествовать, например, в случае совершения действий, входящих в полномочия другого, но равного по статусу должностного лица.
В параграфе рассматривается вопрос установления и оценки последствий от превышения. Автор, анализируя судебную практику, в том числе разъяснения высшей судебной инстанции страны, приходит к выводу о сложности определения «существенности» наступивших последствий, а тем более надлежащего их обоснования с позиции качества самого нарушения и его количественной характеристики. Проанализировав многообразие подходов доктрины к расшифровке признака «существенности» в отношении материального вреда, установив существенный разброс сумм такового в их представлении (более чем в сто раз), автором предлагается свой вариант решения проблемы. Ориентир к решению поставленной задачи автор находит в конструкции состава халатности (ст. 293 УК), в который Федеральным законом от 08.04.2008 г. № 43-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации» были внесены изменения: последствия в виде крупного ущерба дополнены существенным нарушением прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства, что следует рассматривать как «выведение» из конструкции существенного вреда его «материальной» части, поскольку трудно представить ситуацию, при которой причиненный преступлением имущественный вред вызовет конкуренцию между альтернативными последствиями. Следовательно, стоимостное выражение крупного ущерба по ст. 293 УК должно быть соотносимо со стоимостным выражением существенного нарушения по иным статьям гл. 30 УК, поскольку между названными последствиями законодателем поставлен знак равенства и, кроме того, деяния имеют общий родовой объект. С учетом вышеизложенного и в целях проведения наиболее точной дифференциации, автором предлагается изменить диспозицию ст. 286 УК в части описания последствий, взяв за основу законодательный прием, использованный при описании последствий халатности, т.е. с использованием альтернативного последствия в виде крупного ущерба. Между тем, поскольку категория существенного вреда является более широкой, традиционно охватывающей и материальный вред, разделение данных последствий в ст. 293 УК («…крупный ущерб или существенное нарушение…») выглядит небесспорным. Более правильной с точки зрения объема и содержания понятий, по мнению автора, выглядит конструкция «…крупный ущерб или иное существенное нарушение…». В целях унификации описания последствий от преступлений, автор считает возможным введение конструкции «крупного ущерба» и в другие статьи гл. 30 УК, использующие сходную со ст. 286 УК конструкцию «существенного вреда» (ст. 285, 286.1, 288, ч. 2 ст. 292 УК).
Во втором параграфе рассматриваются субъективные признаки превышения должностных полномочий. Автором анализируются проблемные моменты дефиниции должностного лица (примечание 1 к ст. 285 УК), в том числе вопросы ее соотношения с дефиницией представителя власти (примечание к ст. 318 УК), намечаются пути возможного их совершенствования, предлагаются новые редакции примечаний. В параграфе рассматриваются вопросы об уголовной ответственности работников государственных и муниципальных унитарных предприятий, о характере функций, выполняемых должностным лицом, раскрывается правовой статус внештатных сотрудников и стажеров полиции и др. На основании спектра нормативно-правовых актов проводится анализ дополнения в примечание 1 к ст. 285 УК, внесенного Федеральным законом от 1 декабря 2007 г. № 318-ФЗ, - введение понятия «государственная корпорация», устанавливается круг работников госкорпораций, которые могут признаваться должностными лицами и подлежать ответственности в рамках ст. 286 УК, рассматриваются изменения, внесенные в УК Федеральным законом от 04.05.2011 г. № 97-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях в связи с совершенствованием государственного управления в области противодействия коррупции». По результатам исследования автором предлагается, в том числе, внести изменения в примечание к ст. 318 УК, изложив его в следующей редакции: «Представителем власти в статьях настоящего Кодекса признается лицо, осуществляющее постоянно, временно или по специальному полномочию функции органов законодательной, исполнительной или судебной власти либо наделенное в установленном законом порядке распорядительными полномочиями в отношении лиц, не находящихся от него в служебной зависимости».
В рамках анализа признаков субъективной стороны автором первоначально рассматривается спектр мнений относительно ее структуры, затем, с учетом избранной позиции, раскрываются ее составляющие (вина, мотив, цель и эмоции) применительно к составу превышения полномочий, выявляются проблемные моменты. Автором установлено, что превышение должностных полномочий может совершаться как с прямым, так и с косвенным умыслом. При этом виновное отношение к тяжким последствиям, предусмотренным п. «в» ч. 3 ст. 286 УК, возможно как в форме умысла, так и в форме неосторожности. Установление мотивов и целей превышения должностных полномочий необходимо для правильного назначения наказания, выполнения требований индивидуализации наказания, а также в отдельных случаях для правильной квалификации совершенного преступления. Эмоции лица, превышающего полномочия, могут учитываться судом при назначении наказания.
Глава IV работы именуется «Виды превышения должностных полномочий. Вопросы дифференциации ответственности в рамках ст. 286 УК РФ».
Первый параграф главы посвящен рассмотрению вопросов о видах превышения должностных полномочий и его разграничению со смежными составами. В частности, с учетом изучения судебной практики и позиции доктрины, автор приходит к выводу, что любые виды неправомерного поведения должностного лица, за исключением поименованных в п. 19 постановления № 19, не образуют состава превышения, в связи с чем указание Пленума Верховного Суда РФ на то, что: превышение должностных полномочий может выражаться, например, в совершении должностным лицом при исполнении служебных обязанностей действий… (п. 19 постановления № 19), является излишним, не отвечает требованиям юридической техники о точности и определенности используемой терминологии, поскольку использование вводного слова например свидетельствует о якобы существующем отсутствии исчерпывающего перечня возможных видов действий при превышении.
Анализируя положения постановления № 19 и судебную практику, автор приходит к выводу, что всякое злоупотребление должностными полномочиями в форме действия следует рассматривать в качестве специального случая превышения должностных полномочий, поскольку один из видов превышения – совершение действий, которые могли быть совершены должностным лицом только при наличии особых обстоятельств, указанных в законе или подзаконном акте, - специализирован в ст. 285 УК путем выделения мотива в виде корыстной или иной личной заинтересованности, следовательно, разграничение составов в некоторых случаях проводится не только по объективной, но и субъективной стороне. Между тем, автор отмечает, что злоупотребление может совершаться не только в форме действия, но и бездействия, следовательно, его признание в качестве частного случая превышения в целом невозможно.
Рассматривая соотношение состава превышения должностных полномочий с составом, предусмотренным ст. 203 УК, в обоснование своего предложения об исключении из ст. 286 УК признака «явности», автор особо обращает внимание на то, что, модернизируя ст. 203 УК, законодатель не включил рассматриваемый признак в число конструктивных признаков состава.
В параграфе рассматриваются вопросы соотношения состава превышения со специальными нормами, которые поделены автором на две группы: образованные по квалифицирующему (особо квалифицирующему) признаку «использование служебного положения», в случае совершения соответствующих преступлений при четвертом виде превышения (п. «в» ч. 2 ст. 127, 127, ч. 2 ст. 128, ст. 136, ч. 2 ст. 137, 138, ч. 3 ст. 139 УК и др.), и составы, предусматривающие ответственность определенных категорий должностных лиц за совершение «конкретизированных» (специальных) преступлений против государственной власти (ч. 3 ст. 294, ст. 299, 300, 301, 302, ч. 2 и 3 ст. 303 и ст. 305 УК).
Анализируя новеллу законодателя – ст. 286 УК, автор приходит к выводу, что предусмотренное ею деяние не является частным случаем превышения должностных полномочий, поскольку бездействие не может быть производным от действия, оно должно быть отнесено к разновидности ст. 285 УК. Рассматривая вопросы соотношения состава превышения должностных полномочий с составами, предусмотренными ст. 285 и 285 УК, автор доказывает, что последние не являются разновидностью состава злоупотребления полномочиями (ст. 285 УК), а являются частным случаем превышения должностных полномочий, следовательно, их нумерация должна быть изменена. В статьи также необходимо внести изменения как в части конструктивных признаков составов, так и в части санкций, кроме того, существуют предпосылки для объединения составов в один на базе ст. 286 УК.
Новелла законодателя – ст. 285 УК, по мнению автора, также не является частным случаем злоупотребления (ст. 285 УК): умышленное внесение заведомо недостоверных сведений, подлог и уничтожение документов не могут входить в круг полномочий ни одного должностного лица, не являются внешне законными, а являются частным случаем действий, которые ни одно должностное лицо не вправе совершать, т.е. частным случаем превышения должностных полномочий.
Во втором параграфе главы подробно рассматриваются вопросы дифференциации ответственности в рамках ст. 286 УК РФ, проводимой законодателем посредством введения квалифицирующего (ч. 2), относящегося к личности виновного, и особо квалифицирующих признаков (ч. 3), относящихся к содеянному. В процессе исследования квалифицирующих признаков автор обозначает существующие проблемы, одновременно предлагая пути их возможного устранения. Так, анализируя правовое положение лиц, занимающих государственные должности субъектов Российской Федерации, автором, на примере законодательных актов Ярославской области, г. Москвы, Московской области, Краснодарского края и др., показано, что перечень таких лиц зачастую определяется не в конституции или уставе субъекта, как об этом указано в п. 3 примечания к ст. 285 УК, а специальными законами. В контексте повышения качества техники построения примечания, как специального приема законодательной техники, исследователем предлагается расширить смысловое содержание п. 3 примечания к ст. 285 УК.
Исследуя вопрос относительно круга лиц, обладающих статусом главы органа местного самоуправления, изучая подходы доктрины и судебную практику, автор приходит к выводу, что Пленум Верховного Суда РФ при раскрытии изучаемого понятия в п. 10 постановлении № 19, существенно сузил последнее, взяв за основу единственный критерий - правовой статус главы муниципального образования. Между тем, буквальное толкование термина «глава органа местного самоуправления» означает, что таковым может быть признано любое лицо, возглавляющее любой из органов, входящих в структуру органов местного самоуправления, и правовой статус которого регламентирован Федеральным законом от 16 сентября 2003 г. № 131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» (далее – Закон). Анализ положений Закона (ст.ст. 34-39) показывает, что к числу таких лиц относятся только руководители «обязательных» органов: местной администрации и представительного органа муниципального образования. К числу «обязательных» органов Закон относит и главу муниципального образования (ст. 34). На основании положений Закона (п. 2, 3, 4 ч. 2 ст. 36, ч. 2 ст. 37) автор приходит к выводу, что в одном муниципальном образовании возможна одна из двух взаимоисключающих моделей построения власти:
- Когда глава муниципального образования после своего избрания возглавляет местную администрацию, организацию деятельности представительного органа осуществляет его председатель. Такое муниципальное образование можно условно назвать муниципальным образованием с «сильным» главой администрации. В данном случае главой органа местного самоуправления следует признавать председателя представительного органа и главу муниципального образования, занимающего одновременно должность главы администрации.
- Когда глава муниципального образования после своего избрания становится председателем представительного органа муниципального образования, местную администрацию возглавляет лицо, назначаемое на эту должность по контракту. Здесь обратная ситуация, главу администрации можно условно назвать «слабым», т.к. он полностью подконтролен и подотчетен представительному органу (ч. 6 ст. 37 Закона). Но, несмотря на это, он, наряду с главой представительного органа, также должен признаваться главой органа местного самоуправления, т.к. возглавляет местную администрацию.
С учетом изложенного автор приходит к выводу, что в конкретном муниципальном образовании главой органа местного самоуправления могут признаваться только два лица: либо глава муниципального образования, возглавляющий местную администрацию, и председатель представительного органа, либо глава муниципального образования, одновременно являющийся председателем представительного органа, и лицо, назначаемое на должность главы администрации по контракту.
При рассмотрении особо квалифицирующих признаков состава автором подробно раскрывается их содержание как с позиции доктрины, так и судебной практики, рассматриваются вопросы соотношения таковых, обозначаются проблемные моменты и предлагаются возможные пути совершенствования, анализируется возможность введения особо квалифицирующих признаков, неизвестных действующему УК РФ. В частности, ввиду того, что п. «а» ч. 3 ст. 286 УК охватывается значительный круг общественно опасных деяний, существенно отличающихся друг от друга по уровню общественной опасности, автор, в целях проведения наиболее полной и справедливой дифференциации ответственности в рамках ст. 286 УК, поддерживает идею разделения насилия на опасное и не опасное для жизни или здоровья, как это сделано законодателем в ст.ст. 161, 166, 221, 226, 229, 296, 309, 318, 321 УК, санкции которых, в целом, сопоставимы с санкциями ч. 2 и 3 ст. 286.
Исследуя особо квалифицирующий признак, предусмотренный п. «в» ч. 3 ст. 286 УК, автор, на основании анализа положений УК РФ (ч. 3 ст. 127, 127; ч. 2 ст. 333, 334; ч. 2 ст. 228, 237 УК), приходит к выводу, что тяжкими последствиями в представлении законодателя охватываются все предусмотренные УК виды вреда здоровью, что критикуется: наиболее правильной представляется позиция, занятая по указанному вопросу в ряде постановлений Пленумов Верховного Суда СССР и Российской Федерации (абз. 2 п. 10 действовавшего до недавнего времени постановления Пленума Верховного Суда СССР от 30.03.1990 г. № 4 «О судебной практике по делам о злоупотреблении властью или служебным положением, превышении власти или служебных полномочий, халатности и должностном подлоге»; п. 10 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 5 июня 2002 г. № 14 «О судебной практике по делам о нарушении правил пожарной безопасности, уничтожении или повреждении имущества путем поджога либо в результате неосторожного обращения с огнем»), в совокупности относящих к таковым причинение тяжкого вреда здоровью или смерти, причинение средней тяжести вреда здоровью двум или более лицам. Рассматривая проблему определения размера тяжких последствий, выражаемых материально, автор, анализируя разъяснения Пленума Верховного Суда РФ, изложенные в постановлении № 19, а также в постановлении от 09.02.2012 г. № 1 «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности», показывает, что таковые не конкретны и содержат лишь общие формулировки, не давая правоприменителю никаких четких критериев его определения. Автор вновь считает целесообразным рассмотреть подход, используемый законодателем при конструировании состава халатности (ст. 293 УК). После внесения изменений Федеральным законом от 08.12.2003 г. № 162-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации» законодатель отказался от признака тяжких последствий, оставив лишь некоторые из его составляющих: причинение тяжкого вреда здоровью или смерти. Впоследствии все иные возможные последствия халатности, за исключением материальных, отнесенных к категории крупного ущерба, были отнесены законодателем к категории существенного вреда. Такой подход, по мнению автора, существенно упрощает деятельность правоприменителя, минимизирует оценочные признаки уголовного закона, устанавливает четкую границу наказуемости в случае причинения материального вреда, снимает с правоприменителя проблему соотношения смежных категорий «существенного вреда» и «тяжких последствий», имеющих сходное толкование судебной практикой (п. 18, п. 21 постановления Пленума № 19).
В рамках рассмотрения вопроса о дополнении ст. 286 УК РФ новыми квалифицирующими / особо квалифицирующими признаками автор анализирует существующие предложения, содержащиеся в уголовно-правовой литературе, а также опыт зарубежного законодателя. С учетом последних событий, связанных с возбуждением ряда резонансных уголовных дел о превышении должностных полномочий по фактам издевательств над задержанными сотрудниками правоохранительных органов, а также анализом статистических данных, автор считает целесообразным включить в число особо квалифицирующих признаков превышение полномочий, совершенное группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой, как это сделано законодателем в ряде составов гл. 30: ст. 286, п. «а» ч. 5 ст. 290 УК. Такое решение, по мнению исследователя, позволит наиболее полно проводить дифференциацию ответственности в указанных случаях. Кроме того, оно отвечает всем правилам конструирования квалифицированных составов преступлений.
В Заключении в системном виде изложены основные выводы и результаты проведенного исследования. В приложениях приведены образец анкеты и таблицы статистических данных.
ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ДИССЕРТАЦИИ ОТРАЖЕНЫ
В СЛЕДУЮЩИХ ОПУБЛИКОВАННЫХ РАБОТАХ АВТОРА:
- статьи в рецензируемых научных журналах и изданиях,
рекомендованных ВАК при Минобрнауки РФ
для опубликования основных научных результатов диссертации:
1. Ильин А.А., Соловьев О.Г. О средствах дифференциации уголовной ответственности в Общей и Особенной части УК РФ / А.А. Ильин, О.Г. Соловьев // Вестник Ярославского государственного университета им. П.Г. Демидова. Серия Гуманитарные науки. – Ярославль, 2011. – № 3 (17). – С. 70-74 (0,4 п.л.);
2. Ильин А.А. Организационно-распорядительные и административно-хозяйственные функции должностного лица в уголовном праве: проблемы регламентации и толкования / А.А. Ильин // Труды академии управления МВД России. – М., 2012. – № 2 (22). – С. 20-23 (0,4 п.л.);
3. Ильин А.А. Некоторые аспекты межотраслевой дифференциации ответственности в уголовном праве / А.А. Ильин // Вестник Ярославского государственного университета им. П.Г. Демидова. Серия Гуманитарные науки. – Ярославль, 2012. – № 3 (21). – С. 89-93 (0,5 п.л.);
4. Ильин А.А. Характеристика существенности причинения вреда как признака превышения должностных полномочий (ст. 286 УК РФ) / А.А. Ильин // Труды академии управления МВД России. – М., 2013. – № 1 (25). – С. 102-104 (0,5 п.л.).
- статьи в иных научных журналах и изданиях:
5. Ильин А.А. Понятие должностного лица: проблемы теории и практики / А.А. Ильин // Юридические записки студенческого научного общества: сб. науч. статей. Вып. 8 / Отв. ред. канд. юрид. наук Л.А. Гречина; Яросл. гос. ун-т им. П.Г. Демидова. – Ярославль: ЯрГУ, 2008. – С. 38-39 (0,1 п.л.);
6. Ильин А.А. Проблемные вопросы объективной стороны состава превышения должностных полномочий (ст. 286 УК РФ) / А.А. Ильин // Юридические записки студенческого научного общества: сб. науч. статей. Вып. 9 / Отв. ред. канд. юрид. наук Л.А. Гречина; Яросл. гос. ун-т им. П.Г. Демидова. – Ярославль: ЯрГУ, 2009. – С. 47-48 (0,1 п.л.);
7. Ильин А.А. Особенности квалифицированного состава превышения должностных полномочий (ч. 2 ст. 286 УК РФ) / А.А. Ильин // Уголовно-правовые нормы об экономических и служебных преступлениях: проблемы правоприменительной и законодательной техники: Итоговые материалы Международной научно-практической конференции, 01 октября 2010 г. / Отв. ред. Л.Л. Кругликов. – Ярославль: ЯрГУ, 2010. – С. 168-177 (0,7 п.л.);
8. Ильин А.А. К вопросу о форме вины по отношению к тяжким последствиям в составе превышения должностных полномочий (п. «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ) / А.А. Ильин // Юридические записки молодых ученых и аспирантов / отв. ред. д-р. юрид. наук М.В. Лушникова; Яросл. гос. ун-т им. П.Г. Демидова. – Ярославль: ЯрГУ, 2010. – Вып. 10. – С. 40-41 (0,1 п.л.);
9. Ильин А.А. Особенности уголовной ответственности за превышение власти по УК РСФСР 1922 г. / А.А. Ильин // Юридические записки молодых ученых и аспирантов / отв. ред. д-р. юрид. наук М.В. Лушникова; Яросл. гос. ун-т им. П.Г. Демидова. – Ярославль: ЯрГУ, 2011. – Вып. 11. – С. 39-40 (0,1 п.л.);
10. Ильин А.А. Дореволюционное законодательство России об уголовной ответственности за превышение должностных полномочий / А.А. Ильин // Проблемы совершенствования юридической техники и дифференциации ответственности в уголовном праве: сб. науч. ст. / отв. ред. Л.Л. Кругликов. – Ярославль: ЯрГУ, 2011. – Вып. 6. – С. 139-149 (0,7 п.л.);
11. Ильин А.А. Превышение должностных полномочий (ст. 286 УК РФ): проблемы объекта и особенности потерпевшего от преступления / А.А. Ильин // Актуальные проблемы уголовного права и криминологии на современном этапе (вопросы дифференциации ответственности и законодательной техники): сб. науч. ст. / отв. ред. Л.Л. Кругликов. – Ярославль: ЯрГУ, 2012. – Вып. 1. – С. 117-128 (0,7 п.л.);
12. Ильин А.А. Законодательная техника в уголовном праве: понятие, правила, средства и приемы / А.А. Ильин // Экономика и преступность. Сборник материалов международной научно-практической конференции 28-29 мая 2012 г. – СПб., 2012. – С. 500-504 (0,3 п.л.);
13. Ильин А.А. Виды превышения должностных полномочий (ст. 286 УК РФ) / А.А. Ильин // Юридические записки молодых ученых и аспирантов: Актуальные проблемы законодательной и правоприменительной практики: сборник научных статей / отв. ред. д-р юрид. наук, проф. М. В. Лушникова; Яросл. гос. ун-т им. П.Г. Демидова. – Ярославль: ЯрГУ, 2012. – Вып. 12. – С. 30-31 (0,1 п.л.).
ИЛЬИН АНДРЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ
Превышение должностных полномочий (ст. 286 УК РФ):
понятие, виды, вопросы законодательной техники и дифференциации ответственности
Подписано в печать __.05.2013 г.
Усл.печ.л. ____. Уч.-изд.л. ____ Тир. 100 экз.
Центр оперативной полиграфии
Академии управления МВД России
125171, Москва, ул. З. и А. Космодемьянских, 8
[1] См.: Послание Президента РФ Федеральному Собранию // Российская газета. 2012. 13 дек.
[2] См.: Кравченко О.О. Злоупотребление должностными полномочиями: уголовно-правовая характеристика и предупреждение: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Владивосток, 2004. С. 3.
[3] См.: Снежко А.С. Превышение должностных полномочий: законодательный и правоприменительный аспекты (по материалам судебной практики Краснодарского края): Дис. …канд. юрид. наук. Краснодар, 2004. С. 3.
[4] Примером таковых являются, в том числе, действия сотрудников отдела полиции «Дальний» в г. Казани, 09.03.2012 г. до смерти замучивших подозреваемого в совершении преступления Сергея Назарова.
