Оглы международная правосубъектность (основные тенденции развития)
МИНСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
КАЗАНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
На правах рукописи
МАМЕДОВ Узеир Юсуф оглы
МЕЖДУНАРОДНАЯ ПРАВОСУБЪЕКТНОСТЬ
(ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ)
Специальность 12.00.10 Международное право. Европейское право
Автореферат
диссертации на соискание ученой степени
кандидата юридических наук
Казань - 2002
Работа выполнена на кафедре конституционного и международного права Казанского государственного университета
Научный руководитель: доктор юридических наук, профессор
Курдюков Г.И.
Официальные оппоненты: доктор юридических наук
Бирюков П.Н.
кандидат юридических наук
Клемин А.В.
Ведущая организация: Институт государственной службы при
Президенте Республики Татарстан
Защита диссертации состоится 25 декабря 2002 г. в 10 часов на заседании диссертационного совета Д 212.081.13 по присуждению ученой степени доктора юридических наук при Казанском государственном университете (420008 Казань, ул.Кремлевская, 18, ауд. 326).
С диссертацией можно ознакомится в Научной библиотеке им. Н.Н. Лобачевского Казанского государственного университета.
Автореферат разослан 25 ноября 2002 г.
Ученый секретарь
диссертационного совета,
кандидат юридических наук, доцент: _______________ Каюмова А.Р.
Актуальность исследования. Современный мир характеризуется становлением новой мировой системы и соответствующего мирового порядка, от которых зависят выживание и прогресс человеческой цивилизации. Особое место при этом занимает процесс глобализации. «Многообразные задачи, которые она (глобализация. – У.М.) ставит, задачи, которые государства не могут успешно решать только собственными силами, самым непосредственным и очевидным образом свидетельствуют о необходимости укрепления многостороннего сотрудничества. Глобализация проявляется в расширении потоков товаров, технологий и финансовых средств; в неуклонном росте и усилении влияния международных институтов гражданского общества; в глобальной деятельности транснациональных корпораций; в значительном расширении масштабов трансграничных коммуникационных и информационных обменов, прежде всего через Интернет; в трансграничном переносе заболеваний и экологических последствий; и во все большей интернационализации определенных типов преступной деятельности»[1]. Все это непосредственным образом отражается на современном состоянии развития международного права, которое в последнее время характеризуется расширением и углублением сферы его регулирования и, как следствие, вовлечением новых лиц в международно-правовые процессы. В связи с этим особенно важное значение приобретает проблема определения субъектного состава международного права. Исследования в этом направлении проводились, в частности, представителями Казанской школы международного права в 70-х годах прошлого столетия[2], но прошедшее с тех пор время, особенно после подписания Парижской хартии для новой Европы 21 ноября 1990 г., открывшей новую эпоху в международных отношениях, ознаменовалось коренными изменениями в международной жизни, гуманизацией и деидеологизацией международных отношений, что, бесспорно, не могло не породить потребности в дальнейших исследованиях этого вопроса. Между тем должного внимания исследованию проблемы международной правосубъектности в последние годы не уделялось.
Расширение круга участников международных отношений требует проведения исследований по определению их прав и обязанностей, установления их роли в международном правопорядке.
Отсутствие комплексной разработанности проблемы международной правосубъектности, учитывающей современные реалии международной жизни, и определяет актуальность данного исследования.
Степень разработанности темы. Вопросы международной правосубъектности, в целом, как и правосубъектности отдельных категорий субъектов международного права, в частности, в разное время становились предметом исследования отечественных и зарубежных авторов. При этом динамика изменения подходов к данной проблеме является прямым отражением процесса деидеологизации отечественной науки.
Общие теоретические вопросы международной правосубъектности и отдельных субъектов международного права освещались в работах К.А.Бекяшева, П.Н.Бирюкова, Р.Л.Боброва, Г.М.Вельяминова, Н.Е.Захаровой, Г.В.Игнатенко, В.А.Карташкина, Б.Н.Крылова, Г.И.Курдюкова, И.И.Лукашука, Д.Б.Левина, Л.А.Ляликовой, И.А.Макарова, С.А. Малинина, В.И.Маргиева, Л.А.Моджорян, Г.И.Морозова, Р.А.Мюллерсона, Т.Н.Нешатаевой, Б.И.Осминина, В.В.Пустогарова, Г.И.Тункина, Н.А.Ушакова, Д.И.Фельдмана, С.В.Черниченко, Е.А.Шибаевой, В.М.Шуршалова и др.
В западной науке международного права существовал достаточно широкий разброс взглядов по вопросу правосубъектности, что нашло отражение в работах таких авторов, как Дж.Американо, Д.Анцилотти, Э.Х. де Аречага, Я.Броунли, Ф.Джессап, Л.Дюги, Х.Лаутерпахт, П.Маланчук, Л.Оппенгейм, А.Фердросс, В.Фридман, М.Шоу, В.Эппс и др.
Несмотря на то, что в работах названных авторов освещались отдельные аспекты данной темы, тем не менее они не решают многие из тех проблем, которые неизбежно должны были возникнуть за столь долгий период отсутствия комплексного исследования международной правосубъектности, особенно в свете произошедших и происходящих в мире изменений, кодификации норм международного права и практике его реализации. Таким образом, недостаточная изученность, ее значимость для развития современного международного права определяют необходимость проведения дальнейших исследований в этой области.
Научная новизна исследования заключается в том, что в диссертации впервые международная правосубъектность рассматривается с учетом современных тенденций расширения круга участников международных отношений. Работа представляет собой комплексный анализ норм и концепций по вопросам международной правосубъектности. В ней предпринята попытка обоснования международной правосубъектности нетрадиционных субъектов международного права, за которыми ранее, как правило, отрицалось такое качество.
Результатом разработки темы явились следующие основные положения, которые выносятся на защиту:
1. Международная правосубъектность рассматривается в двух аспектах: 1) как элемент системы международного права; 2) как качественная характеристика субъекта международного права. Как элемент системы международного права правосубъектность является общесистемным институтом международного права. Международная правосубъектность как качественная характеристика выражается в способности лица быть субъектом международного права, носителем международных прав и обязанностей, участником международных правоотношений. Степень участия субъекта в международно-правовых отношениях определяется объемом представленных ему нормами международного права прав и обязанностей.
2. Общие положения о международной правосубъектности и основные тенденции ее развития нуждаются в конкретизации, а именно в анализе норм международного права, адресованных отдельным категориям субъектов международного права. В зависимости от классификации в диссертации выделены как традиционные субъекты (государства, народ (нация), международные межправительственные организации, государственноподобные образования), так и нетрадиционные (индивид, международные неправительственные организации, международные хозяйственные организации, субъекты (части) федераций и субнациональные (автономные) территории унитарных государств).
3. Государства продолжают оставаться основными субъектами международного права. Их правосубъектность универсальна, основывается на нормах международного права и не зависит от воли других субъектов международного права. Данное качество относится ко всем государствам вне зависимости от их устройства.
В то же время современные международные отношения характеризуются ростом международной деятельности субъектов (частей) федераций и субнациональных (автономных) территорий унитарных государств, основанных на относительно широких полномочиях в области международных связей, предоставляемых им конституциями самих государств, а также международными, преимущественно двухсторонними, договорами («зонтичными соглашениями»). Это позволяет ставить вопрос о международной правосубъектности субъектов (частей) федераций и субнациональных (автономных) территорий унитарных государств.
4. Проблема международной правосубъектности народа (нации) продолжает оставаться одной из актуальных. Не в последнюю очередь это обусловлено необходимостью правильного определения вопроса о содержании и принадлежности не единственного, но одного из основополагающих права народов (наций) - права на самоопределение. Правильное разрешение этого вопроса возможно лишь путем рассмотрения международных прав и обязанностей народа (нации) в контексте норм и принципов международного права и прежде всего принципа сохранения территориальной целостности государств.
5. Международная межправительственная организация (ММПО) является субъектом международного права в силу обладания международными правами и обязанностями и на основании учредительного документа. В то же время международная правосубъектность ММПО имеет свою специфику, проявляющуюся в происхождении, характере, объеме и способе прекращения ее правосубъектности. Практика последних лет на примере ЕС показывает, что тенденция к развитию правосубъектности ММПО может со временем повлечь ее трансформацию в субъект международного права, наделенный широкими наднациональными полномочиями.
6. Рост сотрудничества государств в области прав человека, как на универсальном, так и на региональном уровнях, увеличивает объем прав, предоставляемых индивиду различными международными соглашениями. Наличие у индивида прав и обязанностей в силу норм международного права, их защита в международных судебных и несудебных органах, а также способность нести ответственность за нарушение принципов и норм международного права, это объективные реалии современной международной жизни, которые свидетельствуют о международной правосубъектности индивида, объем которой определяется международными и внутригосударственными актами.
7. В настоящее время рост числа международных неправительственных организаций (МНПО) сопровождается расширением сферы их деятельности. Сотрудничество с международными межправительственными организациями в рамках консультативного статуса, участие в проведении исследований и разработке норм международного права, работа в международных согласительных процедурах и иная международная деятельность МНПО дает основание ставить вопрос о международной правосубъектности отдельных МНПО с ограниченным объемом правоспособности.
8. Существующая правосубъектность международных хозяйственных объединений (МХО) в рамках международного частного права не совсем отвечает реалиям сегодняшнего дня. Рассмотрение правосубъектности МХО в аспекте международного публичного права продиктована современным состоянием международных экономических отношений в эпоху глобализации. Принимаемые государствами международно-правовые документы универсального и регионального уровня довольно часто затрагивают интересы МХО, которые сами довольно часто становятся участниками международных отношений. Участие МХО в качестве стороны в инвестиционных соглашениях, заключаемых с государствами, а также в Международном центре по урегулированию споров в области инвестиций, действующем в рамках Вашингтонской конвенции 1965 г., - все это является предпосылкой для признания международной правосубъектности МХО, хотя и с ограниченным кругом прав и обязанностей.
Цель, задачи и предмет исследования. Целью диссертационной работы является изучение природы и общих свойств международной правосубъектности. К предмету исследования относятся понятие и сущность международной правосубъектности, наличие и проявление качества международной правосубъектности у отдельных категорий субъектов международного права. Данная цель предопределила постановку следующих задач:
- освещение концепций международной правосубъектности в отечественной международно-правовой мысли на рубеже XIX-XX вв.;
- определение понятия и классификации субъектов международного права;
- формулирование определения международной правосубъектности;
- изучение места международной правосубъектности в системе международного права;
- исследование характерных признаков, особенностей, качества и пределов международной правосубъектности отдельных категорий субъектов международного права.
При написании работы использовались следующие источники:
- универсальные и региональные международно-правововые документы, перечисленные в диссертации;
- Конституция Российской Федерации, федеральные законы, конституции республик в составе Российской Федерации, Федеральный договор и договоры о разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов, а также двухсторонние договоры Российской Федерации с другими государствами;
- труды российских и зарубежных юристов-международников по проблемам, представляющим предмет настоящего исследования;
- библиографические издания и информация Интернета.
Методологическую основу диссертационного исследования составили принципы и категории диалектики. Наряду с общенаучным методом применялись и частные методы: логический, исторический, системно-структурный, сравнительный, аналитический и др.
Практическая значимость исследования. Конкретные выводы, сформулированные в диссертационном исследовании, могут быть использованы в дальнейших научных исследованиях, при разработке учебных пособий и методических программ по международному праву для студентов юридических вузов.
Апробация результатов исследования. Диссертация подготовлена на кафедре конституционного и международного права Казанского государственного университета, где проведено ее рецензирование и обсуждение.
Некоторые аспекты диссертационного исследования отражены в опубликованных научных работах и в выступлениях на конференциях, в числе которых: Республиканская научная конференция «Социально-историческое знание в Татарстане: исследовательские традиции и современность» (Казань, 1995 г.).
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы.
Основное содержание работы
Во введении обосновывается актуальность темы диссертации, анализируется степень ее разработанности, формулируются цели, задачи и предмет исследования, излагаются основные положения, выносимые на защиту, характеризуются теоретико-методологическая основа и источники, аргументируется научная новизна и практическая значимость работы.
В первой главе «Концепции правосубъектности в международно-правовой мысли России на рубеже XIX-XX вв.» излагаются воззрения российских юристов-международников, представленные в работах конца XIX - начала XX вв., по проблеме международной правосубъектности. Выбор указанного рубежа неслучаен, он обусловлен тем, что именно с этого (или приблизительно с этого) времени началось качественное преобразование международного права, а именно, его универсализация, за счет включения в международные отношения нехристианских государств (Турции, а впоследствии и азиатских стран), становление международного права как права сотрудничества, тенденция к праву мира (Гаагские конвенции), возникновение административных союзов и пр., что, безусловно, не могло не отразиться на субъектом составе международного права. Исследование показывает, что, несмотря на степень развития самого международного права и его субъектного состава, подходы к данной проблеме у разных юристов были неодинаковы.
Безусловно, господствующим было воззрение, согласно которому единственным субъектом международного права признавалось государство (А.М.Горовцев, В.П.Даневский, Н.М.Коркунов, М.А.Таубе, Л.В.Шаланд, О.О.Эйхельман и др.). Это было обусловлено уровнем развития международных отношений и международного права, когда доминирующее положение государств на международной арене было незыблемым, а существование зависимых территорий, протекторатов, колоний и т.п. рассматривалось как нормальное явление. В то же время, в работах представителей господствующей точки зрения можно встретить достаточно прогрессивные для международного права того времени положения, к примеру, упор на независимость и неподчиненность государств как субъектов международного права (Л.В.Шаланд).
Особое место среди воззрений юристов-международников того времени, разумеется, занимает учение профессора Петербургского университета Ф.Ф.Мартенса, согласно которому непосредственными субъектами международного права и деятелями в области международного общения являются независимые народы или государства европейской цивилизации, государства же Востока исключаются из числа субъектов, так как международное право регулирует отношения только между «цивилизованными государствами». В то же время у Ф.Ф.Мартенса имеет место категория «субъекты прав в области международных отношений»: общественные группы, товарищества, компании, признанные законно существующими в своих государствах. Каждое лицо, по его мнению, независимо от своего подданства или национальности, находит в настоящее время покровительство своей личности и собственности на всем пространстве действия международного права[3]. По Ф.Ф.Мартенсу субъектами международного права являются цивилизованные государства, под понятием же «субъекты прав в области международных отношений», он, по сути, подразумевает бенефицариев (пользователей).
В русской международно-правовой мысли не все авторы были столь единодушны в подходах к вопросу о международной правосубъектности и субъектному составу международного права. Субъектами международного права, по мнению М.Н.Капустина, является народ, Л.А.Камаровского – «международный союз», П.Е.Казанского – государство и «общества».
В международно-правовой мысли России существовали подходы, согласно которым к субъектам международного права относили наряду с государствами, обществами и индивидов (В.А.Уляницкий, Э.К.Симсон, А.С.Ященко).
Отрицание юридического единства государства, его правосубъектности, наделение индивидов международной правосубъектностью, возвеличивание роли норм международного права, рассмотрение всего этого через создание «объективного правопорядка» как основополагающего - таковы воззрения П.А.Покровского по вопросу о международной правосубъектности.
Обзор воззрений русских юристов-международников показывает многообразие мнений по проблеме международной правосубъектности, воплотившее в себе прогрессивные попытки исследования международных отношений и международного права.
С точки зрения современности, ценность изучения воззрений авторов прошлого заключается в прослеживании преемственности концепций, в частности по вопросу международной правосубъектности, выявлении динамики становления и развития отечественной науки международного права в целом Последнее и явилось основанием отдельного рассмотрения автором данного вопроса.
Глава вторая «Правосубъектность в системе современного международного права» состоит из двух параграфов.
В первом параграфе исследуется определение понятия «субъект международного права», а исходя из этого устанавливается круг субъектов международного права и дается их классификация. В работе отмечается, что как в отечественной, так и западной науке международного права не было и сейчас нет единства в подходах к данному вопросу. В целом существующие подходы можно разграничить на те, которые исходят: 1) из особого статуса субъектов международного права и 2) из общеправовых теоретических критериев субъекта права. Среди авторов, отстаивающих «особый подход» к проблеме субъекта международного права, в разное время высказывались суждения об обязательном обладании субъектом международного права теми или иными специфическими качествами (суверенитет, автономная воля, независимость и неподчиненность в международных отношениях, правотворческая функция, договорная правоспособность и пр.). Освещение и анализ сути указанных понятий приводит к выводу об их неприемлемости в качестве критерия субъекта международного права. Исходя из этого, предлагается как наиболее оптимальное применение определения субъекта международного права на основе разработок общей теории права. К тому же такой подход в последнее время и в отечественной науке международного права начинает получать все большее распространение.
Исходя из сопоставления субъекта права и субъекта правоотношения, указывается, что для понятия «субъект права», вообще, и международного, в частности, определяющим будет не столько участие в правоотношении, сколько нормы в системе международного права, которые наделяют лицо правами и обязанностями, создают его правовой статус как субъекта. Разумеется, невозможно, чтобы субъект права подпадал под действие абсолютно всех норм права, на него распространяет свое действие часть таких норм. В этой связи, высказываемые отдельными юристами суждения о том, что некоторые лица (образования), не будучи субъектами международного права, могут быть субъектами конкретных правоотношений, рассматриваются как принципиальное отклонение от общей теории права, ибо не может существовать субъекта конкретного правоотношения, который не являлся бы субъектом права.
В целом существующие в настоящее время в отечественной науке подходы к вопросу о круге субъектов международного права можно разграничить на те, которые исходят: 1) из узкого круга и 2) из широкого круга таких субъектов. Сторонники первого подхода (П.Н.Бирюков, Н.А.Ушаков и др.) признают качество субъекта международного права лишь за следующими образованиями: государства; народы (нации), реализующие свое право на самоопределение; международные межгосударственные организации; государственноподобные образования. Кстати, долгое время сторонники этого подхода говорили лишь о трех первых, умалчивая о последнем. Однако в настоящее время правосубъектность государственноподобных образований не взывает споров, особенно после установления в 1990 г. дипломатических отношений между Российской Федерацией (тогда СССР) и Святым Престолом в Ватикане. Таким образом, учитывая в целом общепризнанность правосубъектности государственноподобных образований и отсутствие каких-либо новых тенденций в их правовом статусе, автор ограничивается констатацией правового статуса и характеристикой правосубъектности таких образований, без выделения рассмотрения данного вопроса в отдельный параграф.
В последнее время в отечественной международно-правовой науке получает распространение признание широкого круге субъектов международного права, сторонники которого (Г.М.Вельяминов, В.С.Верещетин, Н.В.Захарова, Р.А.Мюллерсон, а в последнее время и К.А.Бекяшев, Г.В.Игнатенко, А.Н.Талалаев и др.) к субъектам международного права, кроме государств, народов, международных межправительственных организаций и государственноподобных образований, относят, за некоторыми исключениями, также индивидов, международные неправительственные организации (МНПО), ряд международных хозяйственных объединений (МХО) и международные органы. Подводя итог многочисленным подходам к кругу субъектов международного права, диссертант придерживается точки зрения, что признание широкого круга субъектов международного права, включающего индивидов, субъектов федераций, МНПО, МХО, больше отвечает современному уровню развития международного права.
Если такой подход в нашей литературе появился недавно, благодаря освобождению отечественной науки от идеологических препонов, демократизации нашего общества и оздоровлению международной жизни, то в западной науке международного права он установился еще с 50-х годов. Яркими представителями западной литературы, обосновывающими международную правосубъектность индивидов, МХО и МНПО, являются: Дж.Американо, Ф.Джессеп, В.Фридман и др.
Отмечается, что классификация субъектов международного права возможна по различным критериям (к примеру, по обладанию суверенитетом, по происхождению правосубъектности, по участию в нормотворческом процессе и т.п.) или же комбинировано по различным критериям (как, например, у А.Фердросса). Предлагается, в качестве одного из вариантов классификации, делить субъектов по такому критерию, как степень признанности в качестве субъекта международного права, при этом можно выделить следующие группы субъектов международного права: «традиционные» (государства; народы (нации); ММПО; государственноподобные образования) и «нетрадиционные» (индивиды; МНПО; МХО; субъекты (части) федераций и субнациональные (автономные) территории унитарных государств).
Во втором параграфе освещаются понятие и место правосубъектности в системе международного права.
Правосубъектность в международном праве можно рассматривать в двух аспектах: как качественную характеристику (свойство) субъекта международного права и как элемент системы международного права. Международная правосубъектность – это качественная характеристика субъекта международного права, выражающаяся в способности лица быть субъектом международного права. Она находит свое выражение (проявляется) в совокупности прав и обязанностей субъекта международного права, иначе говоря, содержание международной правосубъектности образуют основные права и обязанности такого субъекта, вытекающие из международно-правововых норм[4].
Правосубъектность включает в себя правоспособность, дееспособность и деликтоспособность.
Современному международному праву неизвестна категория недееспособных или ограниченно дееспособных субъектов, поэтому для субъектов международного права характерно органичное сочетание право- и дееспособности и деликтоспособности.
Как элемент системы международного права международная правосубъектность является общесистемным институтом международного права.
Глава третья «Основные тенденции развития международной правосубъектности отдельных субъектов международного права» состоит из семи параграфов.
В первом параграфе раскрываются характерные черты, признаки и качества государства как субъекта международного права. Выделяются основные и индивидуальные права государств. Взаимообусловленность основных прав и обязанностей государств и основных принципов международного права подчеркивает исключительное значение основных прав и обязанностей для современных государств, являющих собой базовые условия для нормального функционирования государств. Будучи равными у всех государств, основные права и обязанности государств определяют их международную правоспособность и делают возможным приобретение государствами иных (индивидуальных) прав и обязанностей, в зависимости от количества которых формируется объем правоспособности. Международная правосубъектность государств как основных субъектов международного права находит выражение в таком признаке, как суверенитет, который наряду с основными правами и обязанностями государств не может быть ограничен, кроме как добровольно или в качестве ответственности за грубое нарушение норм международного права. В основе такого ограничения (независимо от того идет ли речь о добровольном ограничении или ограничении как ответственности за нарушение норм международного права) и правоотношений, порожденных этим юридическим фактом, лежит его правомерность, т.е. соответствие (или по крайней мере непротиворечие) нормам международного права.
В жизни государств происходят перемены: государства объединяются, распадаются, какие-то государства исчезают, появляются новые и т. д. и в этой связи особое значение приобретают институты международного признания и правопреемства. В работе дается критическая оценка попыткам отдельных представителей отечественной науки международного права обосновать конститутивную теорию признания, так как столь важная сфера международной жизни, как признание, не может обусловливаться политической целесообразностью с позиций прагматики национальных интересов и ставиться в зависимость от «современных условий».
Во втором параграфе исследуются нормы внутреннего законодательства и международного права, на которых основана международная деятельность частей федераций и субнациональных (автономных) образований унитарных государств.
Внутреннее законодательство ряда федеративных государств предоставляет право субъектам федераций выступать на международной арене от собственного имени, заключать международные соглашения по весьма ограниченному кругу вопросов (пограничные, культурные, полицейские, экономические и т.п.) под контролем или с согласия федерации. Таким образом, федеративное государство в определенной мере отказывается от регулирования какой-либо сферы, закрепляя исключительные полномочия за членом федерации, включая частично и некоторые сферы международных отношений, среди которых наиболее важным является право по каким-либо вопросам выступать самостоятельно во внешних сношениях, прежде всего заключать международные соглашения. При кодификации права договоров члены Комиссии международного права ООН были согласны с тем, что «государства-члены федерации могут обладать способностью заключать международные договоры, если такая способность допускается федеральной Конституцией в установленных ею пределах»[5]. Наличие правосубъектности у субъектов федерации вытекает также из «зонтичных соглашений», согласно которым федеративные государства в двухсторонних договорах в той или иной форме констатируют право составных частей этих федераций самостоятельно устанавливать и поддерживать международные отношения и заключать договоры как с подобными себе образованиями в других государствах, так и непосредственно с зарубежными федеративными государствами.
Основанная на международном праве международная деятельность субнациональных (автономных) территорий унитарных государств, а именно членство в международных организациях, участие в принятии международных документов, затрагивающих интересы автономии, проведение конференций, самостоятельная позиция некоторых автономий, к примеру Гренландии и Фарерских островов, в вопросах участия самого унитарного государства в институциональных органах, в частности ЕС, свидетельствует о наличие определенной международной правосубъектности у субнациональных (автономных) территорий унитарных государств
Таким образом, можно признать, что указанные образования являются субъектами международного права с ограниченным объемом правоспособности и их международная правосубъектность носит исключительно производный характер.
Далее на основе отдельных положений Конституции Российской Федерации, федеральных законов, конституций республик в составе Российской Федерации, Федерального договора и договоров о разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов, двухсторонних договоров Российской Федерации с другими государствами, а также практики международной деятельности отдельных субъектов, делается вывод о наличии определенной международной правоспособности у субъектов Российской Федерации. В то же время последние годы ознаменовались «откатом» от расширения полномочий субъектов Российской Федерации, что выразилось в принятии Федерального закона от 4 января 1999 г. N 4-ФЗ «О координации международных и внешнеэкономических связей субъектов Российской Федерации» и вынесении актов Конституционного Суда РФ от 7 и 27 июня 2000 г. Принятые федеральные законы или акты Конституционного Суда РФ не содержат положений о судьбе уже имеющихся соглашений некоторых субъектов Российской Федерации с другими государствами или их субъектами, а также противоречат положениям «зонтичных соглашений» Российской Федерации с другими государствами о поощрении сотрудничества «на региональном и муниципальном уровнях» или «на региональном и локальном уровнях». Представляется, что законодателю следовало бы внести некоторые изменения в Федеральный закон «О координации международных и внешнеэкономических связей субъектов Российской Федерации», к примеру, в плане предоставления субъектам федерации права заключать международные соглашения по весьма ограниченному кругу вопросов (в сфере культуры, образования, региональной экономики и т.п.) под контролем или с согласия федерации, так как отдельные положения указанного Закона в существующей редакции, которые объявляют заключаемые соглашения немеждународными договорами, не подпадающими под действие норм международного права, не совсем соответствуют практике современных развитых федеративных государств и современному состоянию развития международного права. В целом же делается вывод о наличии международной правосубъектности у субъектов Российской Федерации, хотя и с весьма ограниченной правоспособностью.
В третьем параграфе исследуются особенности международной правосубъектности народа (нации) с точки зрения современности. Современное международное право закрепляет широкий круг прав народов (наций), обобщаемых в различных конвенционных и резолютивно-декларативных актах. Безусловно, самым важным, но не единственным, является право всех народов на равенство и самоопределение. Принцип на самоопределение к национальным меньшинствам неприменим. Национальные меньшинства не обладают правом на самоопределение, так как к ним применяется не ст. 1, а ст. 27 Пакта о гражданских и политических правах 1966 г. Содержание права на самоопределение в соответствии с документами ООН включает в себя право народа свободно устанавливать свой политический статус и свободно обеспечивать свое экономическое, социальное и культурное развитие. Решение всех вопросов реализации данного права без вмешательства со стороны других государств и, самое главное, отсутствие права на отделение в качестве обязательного элемента права на самоопределение закреплено в международных документах (в частности, в Декларации о принципах международного права 1970 г.) и признается в международно-правовой доктрине. Таковы основные тенденции в современном понимании международной правосубъектности народов (наций).
В четвертом параграфе рассматриваются понятие и основные черты международных межправительственных организаций как субъектов международного права. Под международными межгосударственными организациями (ММПО) понимается объединение государств, которым присущи следующие признаки: договорная основа организации, т.е. международное соглашение государств о создании организации, определяющее ее функции и полномочия; наличие постоянных органов; подчиненность ее учреждения и деятельности международному праву.
Правосубъектность ММПО исходит безусловно из общего критерия субъекта международного права, хотя и имеет свои специфические особенности. ММПО является субъектом международного права в первую очередь и непосредственно в силу обладания международными правами и обязанностями, закрепленными в их учредительных документах и различных международно-правовых документах. Кроме того, они обладают определенным комплексом привилегий и иммунитетов, которые закреплены в различного рода соглашениях о привилегиях и иммунитетах, а также в учредительных документах организаций, участвуют в разрешении различных споров, в международном нормотворчестве (от содействия государствам в заключении многосторонних договоров до принятия ими самостоятельных односторонних решений, содержащих обязательные правила поведения для их адресатов), в обеспечении выполнения норм международного права. Международные организации, будучи самостоятельными участниками международных отношений, могут как сами нести международно-правовую ответственность за правонарушения, так и обладать правом предъявлять свои претензии к отдельным государствам. В то же время международная правосубъектность имеет свою специфику, что проявляется в происхождении, характере, объеме и способе прекращения ее правосубъектности. Под понятием «наднациональность» понимается предоставление межправительственной организации ее учредителями права обсуждать какие-либо вопросы, которые обычно государства считают относящимися к своей компетенции, и принимать по ним решения обязательного характера без согласия заинтересованной стороны или сторон. При этом происходит медленный процесс перерастания межгосударственных отношений во внутригосударственные. Подобный прецедент в настоящее время наблюдается в эволюции Европейского Сообщества, а дальнейшие перспективы европейской интеграции (включая изменение институтов ЕС, подготовку текста конституции, выработку названия для будущей Европы и пр.) во многом будут зависеть от предложений, разрабатываемых в настоящее время специальным органом - Конвентом, который должен представить их к середине 2003 г. Международно-правовой статус СНГ (субъекта международного права) вытекает из его правовой природы как международной межгосударственной организации.
Пятый параграф посвящен концепции международной правосубъектности индивида.
Рост сотрудничества государств в области прав человека, идет ли речь об универсальном или региональном уровне, увеличивает объем прав, предоставляемых индивиду различными международными соглашениями. Как следствие, на фоне этого наблюдается особый интерес к проблеме определения международно-правового статуса индивида в международном праве, который до сих пор остается одним из спорных в международно-правовой науке.
В настоящее время часть представителей отечественной науки международного права (П.Н.Бирюков, Ю.М.Колосов, И.И.Лукашук, Н.А.Ушаков, С.В.Черниченко и др.) отрицают наличие качества субъекта международного права за индивидом. Однако все больше представителей отечественной науки международного права (К.А.Бекяшев, Н.В.Захарова, Г.В.Игнатенко, В.А.Карташкин, Р.А.Мюллерсон и др.) начинают склоняться к точке зрения, согласно которой наряду с традиционными субъектами международного права и иные лица, в частности индивиды, рассматриваются в качестве субъектов международного права. В западной доктрине международного права, при в целом либеральном подходе к вопросу о международном статусе физических лиц, имеются как сторонники (Э.Х. де Аречага, Г.Лаутерпахт, М.Н.Шоу, В.Эппс и др.), так и противники (Д.Анцилотти, Я.Броунли, П.Маланчук и др.) международной правосубъектности индивида.
Не ограничиваясь доктринальным уровнем, решение вопроса о международной правосубъектности индивида необходимо рассматривать в первую очередь в аспекте международных норм по правам человека, механизмов их обеспечения и т.д. Различные универсальные (Устав Организации Объединенных Наций; Всеобщая декларация прав человека от 10 декабря 1948 г.; Международный пакт о гражданских и политических правах от 19 декабря 1966 г.; Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах от 19 декабря 1966 г. и др.) и региональные (Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г.; Американская конвенция по правам человека от 22 ноября 1969 г.; Африканская хартия прав человека и народов, от 26 июня 1981г.) международно-правовые документы предусматривают нормы, предоставляющие индивиду международные права. Многообразие таких норм позволяет классифицировать их на «основные» и «обычные». Основные права и свободы составляют фундамент правового статуса индивида, на них покоится возможность возникновения остальных прав, необходимых для нормальной жизнедеятельности человека.
Международная правосубъектность индивида проявляется также и в плане его международной процессуальной (процедурной) правоспособности, выражающейся в праве индивида на прямые контакты с международными судебными и несудебными органами, которые предусмотрены, к примеру, Резолюцией 1235 (XLII) ЭКОСОС от 6 мая 1967 г., Резолюцией 1503 (XLVIII) от 27 мая 1970 г., Вторым Факультативным протоколом к Пакту о гражданских и политических правах, Боннским соглашением от 26 мая 1952 г., Протоколом № 11 к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и др. Особо в этом списке выделяется Европейский суд по правам человека, как наиболее эффективная система защиты прав человека, важными процессуальными элементами которой являются выборность судей, их участие в работе суда в личном качестве, а самое главное, процедура рассмотрения дела и правовые последствия вынесенного судом решения.
Международная правосубъектность индивида проявляется и в его международной деликтоспособности, предусмотренной рядом международных документов, среди которых: Конвенция о предупреждении преступлений геноцида и наказании за него 1948 г., Конвенция о неприменении срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества 1968 г., Устав Международного Военного Трибунала для суда от 8 августа 1945 г.; Устав Международного военного Трибунала для Дальнего Востока от 19 января 1946 г.; Устав Международного трибунала для бывшей Югославии от 25 мая 1993 г.; Устав Международного трибунала по Руанде от 8 ноября 1994 г.; Римский Статут Международного уголовного суда от 17 июля 1998 г., вступивший в силу 1 июля 2002 г.
Таким образом, вывод очевиден - индивид является субъектом международного права с ограниченным объемом правоспособности в силу обладания международными правами и обязанностями по международному праву, наличия у него международной процессуальной (процедурной) правоспособности, а также способности нести международную ответственность за нарушение международных норм и принципов.
В шестом параграфе рассматривается концепция международной правосубъектности международных неправительственных организаций (МНПО).
В целом под МНПО следует понимать любую некоммерческую организацию, учрежденную не на основании межправительственного соглашения и имеющую международный характер по сфере осуществления деятельности.
Взгляды различных авторов по вопросу международной правосубъектности МНПО расходятся. Некоторые авторы (Н.А.Ушаков, Е.А.Шибаева, М.Поточный и др.) придерживаются точки зрения, согласно которой МНПО не являются субъектами международного права. Другие (Г.М.Вельяминов, Н.В.Захарова, Г.И.Морозов, Р.А.Мюллерсон, Т.Н.Нешатаева) допускают признание за МНПО качества субъекта международного права. Одна из главных проблем определения международной правосубъектности международных неправительственных организаций видится в сравнительно небольшом по количеству объеме международно-правовых актов, регулирующих деятельность таких организаций, при их достаточно высокой активности на международной арене.
Наличие консультативного статуса, к примеру, по ст. 71 Устава ООН и Резолюции ЭКОСОС 1296 от 23 мая 1968 г. «Мероприятия по консультациям с неправительственными организациями», предоставляет отдельным МНПО ряд прав и налагает некоторые обязанности. Помимо ЭКОСОС, консультативный статус предоставляют МНПО также ЮНЕСКО, МОТ, ВОЗ, ИМО, ИКАО.
Обладание МНПО правами и обязанностями не ограничивается рамками консультативного статуса, так как существует целый ряд резолюций Генеральной Ассамблеи, отдельные положения которых адресованы МНПО и определяют конкретные направления и задачи сотрудничества ООН с МНПО в сфере политических проблем, например: резолюция 33/37 от 15 декабря 1978 г. – Декларация о воспитании народов в духе мира; резолюция 36/69 от 1 декабря 1981 г. – Распространение информации о деколонизации; резолюция 37/233 от 20 декабря 1982 г. – Вопрос о Намибии и др.
МНПО оказывают определенное воздействие на международное право в правотворческой и правоприменительной областях. Многие МНПО берут на себя контрольные функции в тех или иных сферах международных отношений. Так, к примеру, Международный Комитет Красного Креста приравнивается к Державе-покровительнице в праве посещения мест нахождения покровительствуемых лиц для контроля за соблюдением Женевских конвенций (ч.4 ст.126 Конвенции III; ч.5 ст. 143 Конвенции IV), а также осуществляет гуманитарные функции Державы-покровительницы (ч.3 ст.10 Конвенций I-III; ч.3 ст.11 Конвенции IV; п.4 ст.5 Протокола I). Огромный позитивный вклад в осуществление контроля за соблюдением прав человека вносит деятельность Международной Амнистии, Международной Комиссии Юристов и др.
На основании Устава ООН, ЮНЕСКО и других организаций, а также в соответствии с документами некоторых международных организаций и учреждений, регламентирующими процедурные вопросы, ряд МНПО вступают в отношения с международными межправительственными организациями и их органами. Возникнув на основании норм международного права и будучи ими же регулируемы, эти отношения носят характер международно-правовых и стороны в них наделяются определенными международными субъективными правами и обязанностями. Что же касается того, что данные правоотношения в подавляющем большинстве случаев возникают по поводу консультаций, то это лишь характеризует предмет этих отношений, а вовсе не умаляет их юридической значимости. Определяющим в данном случае является не предмет отношений (по усмотрению сторон они могут складываться по различному кругу вопросов), а сама возможность вступления в них на основании норм международного права. Во-первых, отдельным МНПО адресован лишь узкий круг международно-правовых норм, в силу чего они обладают относительно небольшим объемом международных прав и обязанностей, нежели другие субъекты международного права. Во-вторых, уже при создании МНПО уставом ограничивается сфера деятельности и тем самым для них ссужается тот широких круг правоотношений, в которых участвуют государства, межправительственные организации или другие субъекты международного права.
Таким образом, признавая международную правосубъектность отдельных МНПО, следует оговорить, что они являются специальными, неправообразующими субъектами международного права с довольно ограниченным объемом правоспособности, а их правосубъектность - вторичной (юридической) по происхождению.
В седьмом параграфе исследуется концепция международной правосубъектности международных хозяйственных объединений (МХО[6]
).
Одним из важных аспектов указанной проблемы является правильное определение понятия «транснациональная компания». Предлагается характеризовать ТНК как группу взаимосвязанных компаний различной национальности, имеющих общую стратегию (политику, принципы, цели деятельности) и составляющих экономическую целостность.
Современное состояние международно-правового регулирования деятельности ТНК находит отражение и на теоретических воззрениях относительно правового статуса ТНК. В целом можно констатировать, что в отечественной науке международного права существуют два основных подхода к вопросу о правовом статусе ТНК. Представители первого (Г.М.Вельяминов, Д.К.Лабин, И.И.Лукашук и др.) полагают, что ТНК не обладают качеством субъекта международного права. Сторонники другого подхода (Н.В.Захарова, Р.А.Мюллерсон и др.) - признают их таковыми. В западной доктрине международного права наряду с концепциями, согласно которым отрицается (хотя и допускается в будущем) качество международной правосубъектности за ТНК (М.Н.Шоу) или же подтверждается возрастающая тенденция признания за компаниями (как и индивидами) «некоторой степени правосубъектности» и при этом отрицается статус субъекта международного права за ними (П.Маланчук), прочно установилась концепция признания ТНК субъектами международного права (Ф.Джессап).
В настоящее время различными организациями регионального и универсального характера уже приняты или находятся на стадии разработки так называемые «кодексы поведения», регламентирующие те или иные аспекты деятельности ТНК: Руководящие принципы для многонациональных предприятий, введенные в силу ОЭСР в 1976 г.; Руководящие принципы относительно защиты тайны и передачи за границу информации о личности, подготовленные ОЭСР в 1980 г.; «Трехсторонняя декларация принципов относительно многонациональных предприятий и социальной политики», принятая МОТ в 1977 г.; Кодекс иностранных инвестиций стран Андского пакта, принятый 1970 г.; «Справедливые принципы и правила для контроля над запрещенной практикой ведения бизнеса» одобренный резолюцией Генеральной Ассамблеей ООН в 1980г.; Кодекс поведения для ТНК, разрабатываемый ООН и др. Одним из последних является принятый в 1994 г. в рамках Организации Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС) «Добровольный кодекс» прямых иностранных инвестиций. Права и обязанности, вытекающие из таких актов, не носят императивного характера, а являются нормами международного «мягкого права».
Кроме того, следует отметить, что существуют конвенционные нормы, которые могут рассматриваться как содержащие права и обязанности для ТНК. К примеру, Конвенции по морскому праву 1982 г. налагает на юридических лиц ограничения на присвоение части Района (пп.1, 3 ст.137); закрепляет за юридическими лицами право осуществлять в пределах Района деятельность по эксплуатации имеющихся там природных ресурсов наравне с государствами и международными организациями (п.2«б» ст. 153); определяет компетенцию Камеры по спорам, касающихся морского дна, с участием юридических лиц (п. «с», «д», «е» ст.187).
Определенные права и обязанности у ТНК в отношении государств возникают и из инвестиционных соглашений с принимающими странами, природа которых до сих пор вызывает много споров. Анализ основных положений инвестиционных соглашений показывает, что они выходят далеко за рамки простых хозяйственных договоров, в них (безусловно при наличии определенных международных частно-правовых составляющих) преобладает международный публично-правовой характер, так как предметом и целью соглашений является не столько регулирование конкретной гражданской, коммерческой сделки, сколько обеспечение условий и правовых гарантий инвестору от «политических рисков». Заключая инвестиционные соглашения и вступая в инвестиционные отношения с государствами, ТНК становятся носителями также и определенных международных прав и обязанностей.
Международно-правовой статус ТНК проявляется и в процессуальной плоскости, при разрешении споров между государствами и ТНК. Органом, рассматривающим такие споры, является Международный центр по урегулированию инвестиционных споров между государствами и лицами из других государств (МЦУИС), созданный под эгидой МБРР в соответствии с заключенной в 1965 г. Вашингтонской конвенцией о порядке разрешения инвестиционных споров между государствами и иностранными лицами (вступила в силу в октябре 1966 г.), участниками которой являются более 100 государств, в том числе и Россия, в 1992 г. подписавшая, но пока еще не ратифицировавшая ее. Под юрисдикцию Центра подпадает любой инвестиционный спор между государством-участником и частным инвестором другого государства-участника. В контексте международной правосубъектности важное значение имеет процессуальное равенство сторон, заложенное в основу процедуры МЦУИС, что является существенным фактором «объективного» рассмотрения любых нарушений обязательств по контракту между государствами и частными лицами.
Таким образом, сказанное выше дает основание полагать о наличии определенной международной правосубъектности у международных хозяйственных объединений, но с оговоркой, что они являются специальными, неправообразующими субъектами международного права с довольно ограниченным объемом правоспособности.
В заключении подводятся основные итоги диссертационного исследования, обобщаются высказанные в основной части работы выводы и предложения, касающиеся проблемы международной правосубъектности в аспекте основных тенденций ее развития.
По теме диссертационного исследования опубликованы следующие работы:
1. Мамедов У.Ю. Методология классификации субъектов международного права //Социально-историческое знание в Татарстане: исследовательские традиции и современность: Тезисы докладов Республиканской научной конференции. - Казань, 1995. – C.168-170.
2. Валеев Р.М., Мамедов У.Ю. Переосмысление проблем федерализма // Московский журнал международного права. - 1997. - №3 - С.125-128.
3. Мамедов У.Ю. Международная правосубъектность в системе международного права // Вестник научных трудов. Вып. 3. Ч.3. Вопросы правоведения. - Нижнекамск, 2001. – С.30-37.
4. Мамедов У.Ю. К вопросу о международной правосубъектности народа (нации)//Azrbaycan hquq jurnali. - 2002. - №3-4. (в печати).
[1] Кофи А.А. Предотвращение войн и бедствий: Глобальный вызов растущих масштабов. Годовой доклад о работе Организации за 1999 г. Нью-Йорк, 1999. С.85.
[2] См.: Международная правосубъектность (некоторые вопросы теории) /Отв. ред. Д.И.Фельдман. М., 1971; Фельдман Д.И., Курдюков Г.И. Основные тенденции развития международной правосубъектности. Казань, 1974; Курдюков Г.И. Государства в системе международного правового регулирования. Казань, 1979.
[3] См.: Мартенс ФФ. Современное международное право цивилизованных народов. СПб., 1887. Т. I. С.324.
[4] См.: Бирюков П.Н. Международное право: Учебное пособие. М., 1998. С.48.
[5] Yearbook of the International Law Commission. 1966. Vol. II. P.191.
[6] В контексте рассматриваемой проблемы, т. е. в аспекте проблемы международной правосубъектности, применимая терминология не является определяющей. В этой связи представляется допустимым применение терминов МНК, ТНК и т.п. как равнозначных, а частое применение термина ТНК объяснимо лишь его обшей широкой распространенностью.
