Основы противодействия организованным формам преступной деятельности в условиях традиционно-национального и религиозного возрождения в республике дагестан

На правах рукописи

САЙГИТОВ УМАЛАТ ТЕМИРСУЛТАНОВИЧ

ОСНОВЫ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ ОРГАНИЗОВАННЫМ ФОРМАМ

ПРЕСТУПНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В УСЛОВИЯХ ТРАДИЦИОННО-НАЦИОНАЛЬНОГО И РЕЛИГИОЗНОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ

В РЕСПУБЛИКЕ ДАГЕСТАН

Специальность: 12.00.08 – уголовное право и криминология;

уголовно-исполнительное право

А В Т О Р Е Ф Е Р А Т

диссертации на соискание ученой степени

доктора юридических наук

Махачкала – 2009

Диссертация выполнена в Дагестанском государственном университете на кафедре уголовного права и криминологии

Научный консультант: доктор юридических наук, профессор

Магомедов Асбег Ахмеднабиевич

Официальные оппоненты:

Заслуженный деятель науки РФ,

доктор юридических наук, профессор

Антонян Юрий Миранович

Заслуженный деятель науки РФ,

доктор юридических наук, профессор

Алексеев Анатолий Иванович

Заслуженный деятель науки РФ,

доктор юридических наук, профессор

Дашков Геннадий Владимирович

Ведущая организация – Российская правовая академия министерства

юстиции РФ

Защита состоится «__»_________2009 года в ____ часов на заседании совета Д.203.022.02 при академии экономической безопасности МВД России по адресу: 129329, г. Москва, ул. Кольская, дом 2, зал Ученого совета.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Академии экономической безопасности МВД России

Автореферат разослан «___» _________________ 2009 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета Ю.Е. Ширяев

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. В советский период в российской криминологии на протяжении многих лет наблюдалось стремление обосновать официальные политические доктрины. Это сдерживало объективный анализ действительности, а в итоге негативно сказывалось и на оценке фактической расстановки сил в борьбе с преступностью и на теоретической разработке противодействующих ей правовых и организационных мер. Проблема организованной преступности не только не исследовалась, но даже не ставилась.

Между тем в структурах общества уже функционировала теневая экономика; отдельные структуры государственной и партийной власти были поражены коррупцией, внутри страны и за рубежом сформировались связи, порожденные иерархией преступных отношений. Однако интересы соблюдения официальных политических доктрин не позволяли все это квалифицировать как организованную преступность, изучать и соответственно разрабатывать и принимать меры борьбы с ней. Как следствие в отечественных криминологических исследованиях термин «организованная преступность» начинает использоваться лишь с середины 70-х годов прошлого века.

Сегодня в России уже есть обширная литература, посвященная проблематике организованной преступности, но и ныне она еще относится к разряду наименее разработанных. Современный уровень исследований затормозился преимущественно на изучении организованной преступности как целостного криминального явления, не подлежащего дифференциации на разновидности. Вместе с тем в криминологической теории имеются примеры и более углубленного изучения этого социально негативного феномена. Как показывают эти исследования, такой подход может улучшить определение криминологических характеристик организованной преступности, будет способствовать целенаправленной борьбе с каждой из указанных разновидностей.

Мы также полагаем, что исследование организованной преступности как «целостного явления» потенциально ограничено в противовес научным усилиям, направленным на изучение отдельных ее форм. Это тем более очевидно, что в известном смысле «дробление» данного предмета исследования сообразуется с общественной опасностью каждой из разновидностей организованной преступной деятельности и, в конечном счете, с принципом дифференциации вины. Такому ракурсу исследования есть достаточно серьезное теоретико-логическое объяснение: формы организованной преступности, которые выступают объектом настоящего исследования, являются не столько разновидностями, сколько определенным качественным показателем уровня иных давно известных в криминологии противоправных феноменов (преступность экономическая, насильственная, беловоротничковая и т.п.). Существенные предпосылки для такого суждения мы видим и в реальной действительности, где, как показывает анализ криминологической ситуации, со всей отчетливостью отмечается завершение процессов кристаллизации организованной преступной деятельности.

Подходы к решению теоретических проблем, возникающих при определении сущности тех или иных криминологических явлений, уже прошли «инкубационный» период, пережили время становления, приобрели методологический и прагматический вес. Однако при изучении организованной преступности этот процесс оказался затрудненным, прежде всего потому, что в новых условиях российской действительности данный социально-негативный феномен не «вписался» в традиционные общеюридические и отраслевые (уголовное право, криминология, теория оперативно-розыскной деятельности) штампы. Отсюда в криминологической науке нет четкого, общепризнанного определения понятий ни организованной преступности в целом, ни основных форм ее проявления.

Между тем, как известно, любое явление может стать предметом исследования, в том числе криминологического, когда уже есть его подробное описание. Совершенно очевидно, что чем серьезнее и глубже исследование данного феномена, эффективнее соответствующая практическая деятельность, тем менее «размыты» и его содержательные характеристики. Поэтому при изучении направлений, форм организованной преступности определение их сущности становится проблемой совсем не риторической, тем более что «…любое познание есть познание в понятиях»^[1].

В ходе исследования, проведенного автором, обнаружилось одно методологическое преимущество совокупного изучения функциональных форм организованной преступности, особенно таких, как бандитизм и терроризм. Этот подход создает условие для более детального, очерченного представления об их разграничении между собой.

Наконец, следует отметить, что в контексте изучения организованной преступности и ее проявлений особый интерес вызывает этническая организованная преступность. Многими учеными последняя позиционируется как весьма специфичное явление преступности, которое весьма заметно проявляет себя на криминальном поприще. Следует отметить, что в настоящее время нет, по большому счету, серьезных исследований, посвященных проблемам определения природы и сущности этнической организованной преступности и, исходя из этого, мер противодействия ей, что весьма актуализирует исследования в этой области.

Изложенное позволяет сделать вывод, что исследование проблем предупреждения организованных форм преступности в Республике Дагестан является важной криминологической проблемой, чему, собственно, и посвящено настоящее исследование.

Степень научной разработанности проблемы. Сложность и многоплановость проблем борьбы с организованными формами преступной деятельности в одном из Северокавказских регионов (Республика Дагестан), теоретическая и практическая значимость возникающих здесь вопросов обусловили интерес к ним со стороны ученых-правоведов и практиков.

В дореволюционный период отдельные уголовно-правовые проблемы борьбы с организованной преступностью и ее разновидностями были посвящены фундаментальные работы С.В. Познышева, Н.С. Таганцева, И.Я. Фойницкого, Л.Е. Владимирова, Я.Г. Северского.

Отдельным аспектам борьбы с организованной преступностью посвятили свои труды З.А. Астемиров, Г.А. Аванесов, Х.Д. Аликперов, Ю.М. Антонян, А.А. Аслаханов, Р.М. Акутаев, А.И. Алексеев, Г.В. Дашков, А.И. Долгова, С.В. Дьяков, Б.В. Волженкин, Г.А. Волюженич, С.В. Ванюшкин, Л.Д. Гаухман, А.И. Гуров, П.Ф. Гришанин, Я.И. Гилинский, В.М. Есипов, А.Э. Жалинский, И.И. Карпец, В.Н. Кудрявцев, Н.Ф. Кузнецова, В.В. Колесников, А.А. Крылов, В.С. Комиссаров, С.М. Иншаков, В.В. Лунеев, Н.А. Лопащенко, Г.М. Миньковский, А.В. Наумов, В.С. Овчинский, В.В. Панкратов, В.П. Ревин, А.Н. Трайнин, В.А. Шабалин, В.Е. Эминов, П.С. Яни и ряд других ученых.

Проблемы этноконфессиональной криминологии в контексте изучения проблем организованной преступности исследовались в работах С. Боронбекова, A.M. Васильева, Е.А. Беляева, К.И. Полякова, А.А. Игнатенко, А.В. Авксентьева, В.О. Бобровникова, Д.Е. Еремеева, М. Рощина, Р.Г. Ланда, Г.В. Милославского, Л.И. Медведко, Т.С. Саидбаева, Н.А. Смирнова, М.Т. Степанянца, Л.Ю. Сюкияйнена и др. Особо хочется отметить труд В.О. Бобровникова, который рассматривает в своей работе подъем ислам­ского экстремизма в последние годы (Muslim Nationalism in the Post-soviet Caucasus: The Dagestani Case // Caucasian Regional Studies. Vol. 4. Issue 1, 1999. P. 29-36), широко освещает организационные структуры исламских экстремистских организаций, формы и методы их деятельности, идеологию, программные цели и взаимоотношения с правящими режимами разной политической ориентации А.А. Игнатенко в работе «Халифы без халифата». Автор предлагает термин «исламские неправительственные религиозно-политические организации» и подразумевает под ним политические объединения, использующие религиозную идеологию, действующие вне связанного с государством религиозного комплекса и соответственно отвергающие правительственный контроль за своей деятельностью.

Не умаляя значения выполненных исследований, следует отметить, что в современной криминологической науке далеко не все аспекты исследуемой в диссертации темы достаточно освещены, а многие из тех, что освещены, требуют уточнения. Кроме того, на сегодняшний момент нет комплексных, целостных фундаментальных исследований организованных форм преступной деятельности в этноконфессиональном разрезе, за исключением отдельных публикаций в виде научных статей.

Объект и предмет исследования Объектом настоящего исследования является комплекс теоретических и практических проблем, связанных с раскрытием природы, содержания и особенностей, характеризующих основные формы организованной преступности в Республике Дагестан для обеспечения деятельности правоохранительных органов по предупреждению этого вида преступности и уголовно-правовой борьбе с ней при соблюдении Российского уголовного и иного законодательства.

Предмет исследования – отдельные стороны названного объекта, подлежащие непосредственному изучению. К ним относятся криминологические аспекты борьбы с организованными формами преступной деятельности в Республике Дагестан (терроризм, бандитизм, коррупция, организованная преступность в сфере незаконного оборота наркотиков и оружия, организованная экономическая и экологическая преступность); данные о состоянии, структуре, динамике, тенденциях развития, факторный комплекс, закономерности и недостатки уголовно-правовых, криминологических и организационных мер борьбы с исследуемыми разновидностями организованной преступности, получившими развитие в Республике Дагестан.

Цель настоящего исследования состоит в том, чтобы на основании научной литературы, действующего российского и зарубежного законодательства, судебно-следственной практики по Республике Дагестан, а также анализа статистических данных за 1999-2007 гг., как по России в целом, так и по Республике Дагестан, провести криминологический анализ организованных форм преступной деятельности и их специфики в условиях проходящих в республике процессов традиционно-национального и религиозного возрождения с тем, чтобы разработать комплекс мер, направленных на их противодействие.

Для достижения указанных целей выдвинуты следующие задачи:

- проанализировать действующее российское законодательство в сфере борьбы с организованной преступностью;

- изучить положения, имеющие прямое отношение к теме, и содержащиеся в научных трудах по уголовному праву и криминологии;

- обобщить материалы следственной и судебной практики борьбы с организованной преступностью по Российской Федерации и Республике Дагестан;

- дать определение форм организованной преступности (терроризму, бандитизму, коррупции, организованной экономической и экологической преступности, организованной преступности в сфере незаконного оборота наркотиков и оружия);

- определить состояние, динамику, структуру и иные криминологические характеристики, присущие организованной преступности и ее отдельным разновидностям, получившим наибольшее развитие в Республике Дагестан;

- дать криминологический анализ основных тенденций развития организованной преступности в РД;

- исследовать наиболее характерные детерминанты, способствующие развитию организованной преступности в Республике Дагестан, в том числе и их региональную специфику;

- проанализировать практику борьбы с организованными формами преступной деятельности и разработать рекомендации, направленные на повышение эффективности борьбы с ними;

- выработать стратегию нейтрализации действенных криминогенных факторов, связанных с возрожденческими процессами в республике.

Методология и методика исследования. Общеметодологическую основу настоящего исследования составляет диалектико-материалистический метод познания, в рамках которого применялась совокупность общенаучных и частных методов познания социально-правовой действительности.

В ходе исследования использовались такие общенаучные методы, как исторический, сравнительный, статистический, а также методы индукции и дедукции, обобщения, эксперимента, системного анализа, синтеза, аналогии и др. Среди частных (социологических) научных методов, использованных диссертантом, использовались:

- историко-правовой анализ проблем борьбы с преступлениями в сфе­ре экономической деятельности частных предпринимателей;

- формально-логический анализ понятийного аппарата и содержания изучаемой деятельности;

- статистический анализ данных о состоянии и тенденциях экономиче­ской преступности на мировом, национальном и региональном уровнях;

- сравнительно-правовой анализ российского (как ранее действовав­шего, так и современного) и зарубежного законодательства, имеющего от­ношение к изучаемой проблеме;

- контент-анализ нормативных и литературных источников, осве­щающих все аспекты рассматриваемых в настоящей работе вопросов;

- логико-правовой анализ источников российского и зарубежного пра­ва и практики его применения;

- конкретные социолого-правовые методы: изучение аналитических документов (обзоров, отчетов, справок); материалов судебной практики; статистических данных; интервьюирование и экспертный опрос специали­стов в области борьбы с организованной преступностью.

В ходе работы над диссертацией автором реализовывалась следующая гносеологическая схема исследования и предопределенный ею порядок из­ложения материала: от общих к особенным и далее к частным или единич­ным вопросам. Это просматривается и в последовательности изложения представленных соискателем во введении основных положений, выносимых на защиту.

Эмпирическую базу исследования составили: статистические данные ГИЦ МВД РФ, региональных ИЦ МВД РД, Минюста РФ, иные статистические данные, опубликованные в открытой печати; ана­литические обзоры УБОП МВД РД; материалы более 200 уголовных дел; материалы судебно-следственной практики; 500 аналитических^[2] и фактологических документов подразделений по борьбе с организованной преступностью, иных служб МВД РФ; публикации печатных и электронных СМИ по исследуемым пробле­мам за период 1999-2007 гг.; результаты анкетирования сотрудников МВД РФ из подразделений по борьбе с организованной преступностью.

Массивы необходимой информации были определены с учетом реко­мендаций криминологии и социологии, обеспечивающих репрезентатив­ность исследовательских данных, учитывающих необходимые параметры (охват территорий, категории и количество анкетируемых и интервьюиро­ванных, др.).

Совокупность перечисленных методов и источников информации, ее значительный массив, использование теоретических положений отечествен­ных и зарубежных правоведов, социологов, криминологов и других ученых, касающихся информационного обеспечения исследования, комплексный подход и междисциплинарность исследования при соблюдении криминоло­гических приоритетов анализа позволяют сделать вывод о достовер­ности полученных результатов и их правильной оценке.

Научная новизна исследования. Рассматриваемые в диссертации аспекты до сих пор не были предметом специального моногра­фического исследования. Предыдущие исследования в основном ограничивались констатацией наличия проблемы и постановкой некоторых вопросов. В диссертации впервые в теории российской криминологической науки поставлены, комплексно рассмотрены и разрешены правотворческие, правоприменительные и организационные проблемы борьбы с отдельными функциональными формами преступной деятельности, получившими в Республике Дагестан особенное развитие – проблемы, являющиеся новыми, сравнительно недавно вставшими перед российским обществом. В частности, в работе предлагается собственный вариант определений всех исследованных в диссертации форм организованной преступности, позволяющий отграничить их между собой, а также от иных форм преступной деятельности. В исследовании на примере организованных преступных формирований, встречающихся в РД, впервые раскрываются особенности организованной преступности «северокавказского» типа, ее природа, сущность, специфика формирования в условиях проходящих в данном регионе процессов традиционно-национального и религиозного возрождения. На базе выявленных закономерностей автором в работе предлагается комплекс мер, специально направленных на борьбу с организованной преступностью вообще и, так называемой, этнической организованной преступностью, в частности.

Положения, выносимые на защиту:

1. Изучение организованной преступности может иметь теоретическую и практическую перспективу тогда, когда данный социально-негативный феномен структурирован.

2. Оценка состояния криминогенной ситуации в Республике Даге­стан позволяет судить о том, что данный регион в уголовно-статистическом измерении, как правило, «повторял» динамику развития общероссийской преступности, но, тем не менее, отмечаются некоторые существенные разли­чия, которые проявляются в том, что по наиболее значимым параметрам рес­публика относится к числу регионов с низким уровнем преступности. В ди­намике «дагестанской» преступности отмечаются элементы эффекта «вол­ны». Интенсивность по отдельным направлениям организованной преступ­ной деятельности, как правило, коррелирует с интенсивностью подобного рода деятельности в центральных регионах России с некоторым запаздыва­нием. Так, в сфере кредитно-финансовых отношений запаздывание, как пока­зало сравнительное исследование, составляет 2-3 года.

3. Опасность разрушительного воздействия организованной преступной деятельности на все более широкий круг сфер общественной жизни в Дагестане усиливается, что, прежде всего, нами связывается с тем, что организованная преступная среда имеет прямой доступ к центрам поли­тической и экономической жизни республики. Организованная преступность, как показали исследования, получила в Республике Дагестан самое широкое распространение и определяет сегодня лицо, индивидуальность преступно­сти в Дагестане. Прежде всего, это касается таких ее разновидностей как тер­роризм, бандитизм, незаконный оборот наркотиков и оружия, экономическая и экологическая организованная преступность и коррупция. Более того, Дагестан является сегодня «экспортером» организованной преступной деятельности в другие регионы России.

4. Все формы организованной преступности делятся на насильст­венные и ненасильственные.

а) терроризм и бандитизм исчерпывают насильст­венную сферу организованной преступной деятельности. При этом терро­ризм это насильственного характера социально-политическая деятельность преступных организаций, а бандитизм (по остаточному принципу) вся иная насильственная организованная преступная деятельность;

б) экономическая ор­ганизованная преступность - это «промежуточное» между легальной эконо­мической деятельностью и деятельностью в сфере криминальной экономики явление, которое представляет незаконное эксплуатирование законных ис­точников;

в) коррупция - организованная преступная деятельность с участием должностных лиц, где последние действуют вопреки интересам службы с це­лью извлечения доходов в крупном размере.

г) организованная преступность в сфере экологии - это деятельность, состоящая в организованном браконьер­стве, т.е. незаконном изъятии объектов флоры и фауны (по смыслу ст. ст. 256, 258 и 260 УК РФ), а также по их последующей переработке и реализации.

д) не­законный оборот наркотиков и оружия, как показали исследо­вания, в контексте организованной преступной деятельности выступают, как правило, функционально совмещенными и, таким образом, организован­ная преступность в сфере незаконного оборота наркотиков и оружия - это относительно самостоятельно форма организованной преступной деятельности, которая состоит в незакон­ном обращении наркотиков и оружия для воспроизводства, получения при­были.

5. Негативные факторы воздействия организованной преступности в Дагестане проявляются в социально-экономической и политической сферах, анализ ко­торых показывает, что криминальная активность в республике, в том числе в рамках организованной деятельности, оказывается, главным образом, реакцией на сложные условия жизни каждого гражданина, в отдельности, и общест­ва, в целом. Серьезная нравственная ответственность за разрастание органи­зованной преступной деятельности лежит и на отечественных средствах мас­совой информации, формирующих мировоззрение миллионов россиян.

6. Одним из наиболее действенных направлений борьбы с организо­ванной преступностью являются меры организационного характера и, в част­ности, внедрение принципов системности и согласованности в деятельность всех ветвей власти по вертикали и горизонтали; координация работы различ­ных ведомств правоохранительной системы между собой; усиление работы прокуратуры. Определенное предупредительное значение автор связывает с переложением некоторых функций борьбы с преступностью на общественные объединения, разного рода формирования граждан. Усиление значения ин­ститутов гражданского общества в рамках организационных мер борьбы с организованной преступностью представляется весьма пер­спективным направлением предупредительной деятельности и, особенно в Да­гестане и других регионах Северного Кавказа в свете возрождения традици­онно-национальных институтов. Примером в этом смысле может быть опыт других стран, например, Японии, где успех уголовной политики во многом связывается с умением использовать национально-традиционные нефор­мальные институты.

7. Проблема организованных форм преступной деятельности многогранна, включает идеологические, политические, социально-экономические и другие аспекты. Ее решение требует постоянной систематической, в первую очередь, профи­лактической работы. Перспективу борьбы с организованными формами преступной деятельностью мы связываем с совершенствованием правовых инструментов, позволяющих вести адекватную борьбу с данным социальным злом. Значительное место в этом плане должно быть отведено спецификации уголовно-правовых и уголовно-процессуальных форм борьбы с организованной преступностью к менталитету народов России, а также к их систематизации. Особенно это касается уголовно-процессуальных форм, поскольку основные проблемы борьбы с организованной преступностью находятся не в плоскости квалификации организованной преступной деятельности, а в плоскости ее доказывания.

8. Разновидностью организованной преступности является этническая организованная преступность. Выделение такой ее разновидности представляется обоснованным в силу наличия множества признаков, весьма специфицирующих ее. Применительно к «дагестанской» этнической организованной преступности можно выделить следующие:

А) Представляется справедливым выражение, согласно которому любая организация – это удлиненная тень одного человека. В контексте изучения этнической организованной преступности это означает, что ее особенность – это, прежде всего, люди со своей идеологией, соответствующими ей установками, мотивацией жизни, трудовой деятельности, поведенческими навыками, характерологическими свойствами. В этом смысле весьма справедливо оперировать такими понятиями, как «кавказский тип личности» или «синдром горца», поскольку учеными давно были выведены ряд бесспорных зависимостей поведения людей от этнических установок. Главная особенность идеологии горцев Дагестана, сформировавшаяся в условиях хрупкого сосуществования государственных образований различных типов и форм, состоит в том, что она во многом сопряжена с потребностью в обеспечении безопасности, которая, по мнению психологов, также как и физиологические потребности, могут узурпировать право на организацию поведения. Такая потребность зачастую рождает в представителях дагестанского этноса деструктивно-насильственную акцентуацию поведения.

Б) Высокий уровень сплоченности, вызванный характерной для кавказских народов и вообще традиционных обществ высокой социализацией жизни. Если достижение сплоченности, психологического единства для славянских, например, группировок вопрос длительного времени, то для этнически-дагестанских группировок это вообще не вопрос.

В) Наконец, особенностью этнических преступных группировок является то, что регулирование отношений между ее членами осуществляется на основе не идеологии «воров в законе», как в славянских и закавказских преступных сообществах, а на основе народных традиций и обычаев. Так, если терроризм в Ставрополе связан с взрывами в общественных местах, то в Дагестане это, как правило, посягательство на жизнь политических, общественных деятелей, сотрудников правоохранительных органов и судей, то есть по существу речь идет о войне между экстремистами и правоохранительными органами на основе обычая кровной мести. Следует отметить, что народные традиции переносятся в преступную среду как в чистом виде, так и с некоторыми изменениями. Например, понимание обычая кровной мести сегодня настолько далеко ушло от своего первоначального значения, что приближается к значению понятия «омерта» (На Сицилии данный закон подразумевает, что любое свидетельство против мафии и ее членов рассматривается как основание для кровной мести). Примеры действия закона «омерты» в республике достаточно много.

9. В Дагестане на протяжении тысячелетий одновременно мирно сосуществуют и активно контактируют различные этнические, религиозные миры, цивилизации. Вместе с тем, изу­чение векторов поиска национальной и конфессиональной экзистенции даге­станских этносов в условиях возрождения нового, модернизированного каче­ства в сложных условиях российской действительности, позволяет заключить, что нередко такая модернизация получает социально-негативное и даже криминогенное значение. Как показала новейшая история, известные процес­сы обусловили активизацию делинквентной активности этноса и даже кри­минализацию его менталитета, что, так или иначе, сказывается на развитии организованной преступной деятельности в регионе. В то же время нельзя рассматривать традиции и обычаи как явления маргинального порядка, а проблемы этнизации пре­ступного поведения объяснять наличием криминальных моментов в психиче­ском складе дагестанцев. Речь должна идти скорее об опосредованно-криминогенном значении обычаев и традиций, а также о более глубоком ос­мыслении механизма преступного поведения представителей различного ро­да общностей в Дагестане под влиянием факторов этнического порядка. Кроме того, следует учитывать, что в идеях традиционализма присутствует огромный по­зитивный потенциал, который мало используется сегодня. В этой связи полутора тысячелетний опыт совместного мирного сосуществования в Даге­стане различных религий, многовековой опыт совместного позитивного проживания его на­родов, сохраняющих свои культурные особенности, религии, обычаи, образ­цы толерантного поведения нуждаются в углубленном изучении и осмысле­нии с тем, чтобы разработать научно проработанный алгоритм их позитивно­го использования сегодня.

10. В целях эффективного противодействия организованным формам преступной деятельности представляется необходимым осуществление комплекса мер в социально-экономической сфере, в сфере совершенствования законодательства и правоприменительной практики, в сфере идеологического противодействия организованным формам преступной деятельности, а также меры организационного характера и меры по обеспечению взаимодействия органов власти и институтов гражданского общества. Следует отметить, важнейшим направлением в рамках комплекса мер направленных на противодействие организованной преступности в целом и ее форм, может стать глубоко продуманная национальная политика, которая должна учитывать менталитет дагестанцев, с тем, чтобы избежать судьбы народа Чеченской Республики, войну в которой небезосновательно называют войной цивилизаций. Народы, этносы, живущие как компактно, так и дисперсно, могут и должны принять реформы, только осознав их ценность. Это на Кавказе, где становление государственности про­изошло сравнительно недавно, возможно лишь с определенными модифика­циями, зависящими от уклада жизни, типа мотивации трудовой деятельно­сти, религиозных и культурных традиций, исторически устоявшихся форм со­циального контроля.

Теоретическая значимость диссертации видится в том, что она является актуальной, самостоятельной, законченной работой, направленной на совершенствование правовых, организационных и криминологических основ противодействия основным формам организованной преступной деятельности в Республике Дагестан (терроризму, бандитизму, незаконному обороту наркотиков и оружия, организованной экономической и экологической преступности, коррупции). В ней осмыслены факторы, продуцирующие данное явление и меры противодействия ему.

Положения, выработанные автором, в том числе, оценка современной криминогенной ситуации в Республике Дагестан; роль и место организованной преступности в структуре преступности в России вообще, и в частности в РД; основные формы данного вида преступности в привязке к дагестанским социально-экономическим и политическим реалиям; содержание и особенности насильственной и ненасильственной форм организованной преступности и их составляющих – терроризма, бандитизма, экономической организованной преступности, коррупции, организованной преступности в сфере экологии, незаконного оборота наркотиков и оружия; направления борьбы с организованной преступностью в РД; предложения по совершенствованию организационных, правовых и иных мер по предупреждению организованной преступности в Дагестане; содержание идеологических, политических, социально-экономических, этнических, религиозных и иных аспектов организованной преступности в Дагестане; меры по повышению эффективности предупреждения основных форм организованной преступной деятельности в Республике Дагестан, претендуют на существенный вклад в развитие отечественной теории криминологии и уголовного права. Кроме того, предложения и выводы, представленные в работе могут быть использованы в криминологических и уголовно-правовых исследованиях по смежным, с изученной диссертантом, темам исследования криминальной реальности.

Практическое значение исследования видится в том, что его результаты и основные положения мо­гут быть использованы в законотворческой деятельности, правоохранитель­ной практике компетентных органов, а также в учебном процессе - стать ба­зой для разработки в вузах юридического профиля специальных и факультативных курсов по криминологии и уголовному праву.

Предложения диссертанта могут найти применение в деятельности ор­ганов государственной власти и общественных организаций при составлении общих и специальных программ борьбы с преступностью вообще и организованной преступностью, в частности и их предупрежде­нии - с целью оздоровления ситуации в сфере противодействия криминалу.

Рекомендации диссертанта также могут быть использованы при разра­ботке планов следственных и оперативно-розыскных мероприятий, при до­кументировании преступной деятельности и расследовании уголовных дел; они будут способствовать правильной квалификации и разграничению пре­ступлений и т.д.

Значение результатов исследования не исчерпывается рамками уголов­ного права и криминологии. Полученные результаты могут быть востребова­ны в гражданском праве, гражданском процессе, уголовном процессе, опера­тивно-розыскной деятельности, криминалистике, юридической социологии, юридической конфликтологии и др.

Обоснованность и достоверность результатов диссертационной ра­боты обуславливается выбором и применением научной методологии иссле­дования, основные положения которой изложены ранее. В соответствии с ними для обеспечения комплексности изучения проблем борьбы с организованной преступ­ностью изучен широкий круг источников, составляющих теоретическую и норма­тивную базу исследования. В частности, источниковедческую базу состави­ли:

- Конституция Российской Федерации, российское и зарубежное уго­ловное, уголовно-процессуальное, уголовно-исполнительное, гражданское, финансовое и административное законодательство, иные нормативные ма­териалы и материалы судебной практики;

- перечисленные в библиографии работы отечественных и зарубежных авторов по уголовной политике, уголовному, уголовно-процессуальному, уголовно-исполнительному, гражданскому, финансовому и административ­ному праву, криминологии, теории и истории государства и права России и зарубежных стран, социологии, политологии и философии;

- статистические данные и результаты конкретных социально-правовых исследований.

Апробация и реализация результатов исследования осуществлялась по нескольким основным направлениям.

1. По ряду важных положений и выводов исследования диссертант вы­ступил на теоретических и научно-практических конференциях, семинарах, круглых столах, среди которых можно выделить следующие: круглый стол «Организованная преступность-4» (НИИ проблем укрепления законности и правопорядка Генпрокуратуры РФ, январь 1998 г.); Всероссийская научно-практическая конференции «Проблемы борьбы с организованной преступностью в Северо-Кавказском регионе» (М., 2000); Республиканская научно-практическая конференция «Религиозный фактор в жизни современного дагестанского общества» (Дагестанский филиал академии наук,2003); Научно-практической конференции «Героико-патриотическое воспитание сотрудников органов внутренних дел: проблемы и пути их решения» (Министерство внутренних дел РД, 2004); «Дагестан в правовом пространстве России: Материалы республиканской научно-практической конференции» (Правительство Республик Дагестан, 2005); «Правовая система Дагестана: материалы республиканской межвузовской научной конференции» (14 мая 2005); «Россия на пути к правовому государству: Материалы межвузовской научно-практической конференции молодых ученых» (Краснодар – 2003); Материалы научно-практической конференции «Экономические правонарушения: история, состояние, проблемы борьбы» Екатеринбург. – 2002; Всероссийская научно-практическая конференция, организованная аппаратом полномочного представителя Президента РФ в Южном федеральном округе и Администрации Президента и Правительства Республики Дагестан на тему: «Актуальные проблемы противодействия религиозно-политическому экстремизму» (6 июня 2007 г., Махачкала).

2. Основные положения, выводы и рекомендации диссертанта изложены в опубликованных работах по теме исследования (всего 63 работы, общим объемом более 70 п.л.)

3. Результаты диссертационного исследования использовались при под­готовке ряда директивных документов и нормативных актов по вопросам борьбы с преступностью (2001 - 2007 гг.): аналитических материалов для Госсовета Республики Дагестан, аппарата Президента РД, для правоохрани­тельных органов и судов на региональном уровне; информационно-аналитических и других материалов, связанных с проблемами организованных форм преступной деятельности.

4. Ряд положений исследования нашли применение при подготовке пред­ложений в проекты Федеральных целевых программ по усилению борьбы с преступностью.

5. Содержание и выводы исследования используются в учебном процессе при преподавании в Дагестанском государственном университете курсов уголовного права, кримино­логии, уголовно-исполнительного права, а также при чтении спецкурса «Проблемы организованной преступности в Республики Дагестан».

6. Поддержка проектов заявителя в форме грантов: грант Минобразования, 2002, шифр гранта: PD02-3.15-10, «Социально-негативные аспекты традиционно-национального возрождения в Республике Дагестан, меры нейтрализации»; грант Президента России, 2004, № МК-4104.2004.6 «Религиозное и традиционно-национальное возрождение и проблемы преступности в Республике Дагестан»; грант Минобразования «Развитие научного потенциала высшей школы», 2005, «Становление российской государственности на Северном Кавказе: история, современные проблемы, концепция развития (историко-социолого-правовое исследование)»; грант Президента России, 2006, № МК-5831.2006.6 «Использование народных традиций и обычаев в профилактике преступлений в Республике Дагестан».

Структура и объем диссертации обусловлены целями, задачами и содержанием исследования. Диссертация состоит из введения, четырех глав, десяти параграфов, заключения, библиографии и шести приложений.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы, степень научной разработанности проблемы, раскрыты объект, предмет, цель и задачи диссертационной работы, дана характеристика методологии и методов диссертационного исследования, представлена его эмпирическая база, раскрывается научная новизна исследования, выявлены основные положения, выносимые на защиту, а также теоретическая и практическая значимость произведенной автором работы, обосновывается достоверность полученных результатов и внедрение его результатов в научно-издательскую и практическую деятельность, а также в учебный процесс Дагестанского государственного университета.

Глава I – «Основные формы организованной преступной деятельности в Республике Дагестан: виды, понятие, состояние и тенденции развития» - содержит три параграфа, которые посвящены анализу общих тенденций развития организованной преступности в Республике Дагестан, определению понятий насильственных (бандитизм и терроризм) и ненасильственных (коррупция, организованная экономическая и экологическая преступность, организованная преступность в сфере незаконного оборота наркотиков и оружия) форм организованной преступной деятельности.

Параграф 1. – «Общие тенденции развития организованной преступности».

Происходящие в России изменения, связанные с проводимыми в стране реформами, приводят не только к позитивным явлениям, но и к негативным, среди которых различного рода угрозы для человека, общества и государства. К числу таких последствий в первую очередь относится преступность. Как отмечается в литературе, преступность в России за последние годы стала явлением общенационального свойства. Обращает на себя внимание то, что если раньше борьба с преступностью рассматривалась главным образом как задача правоохранительных органов, то сейчас она выходит на одно из первых мест среди проблем, глубоко беспокоящих государство и общество. Особенно это имеет отношение к такой качественной разновидности преступности как организованная преступность.

Следует отметить, что статистически проблема организованной преступности в целом представлена совсем не убедительно. Как замечает В.В. Лунев, такая статистика «лишь в самой малой мере отражает уровень деяний и чуть больше их общие тенденции».

Среди основных тенденций можно выделить следующие. Согласно уголовной статистике существенный рост организованной преступной деятельности фиксируется лишь по таким формам организованной преступности как терроризм, незаконный оборот наркотиков. Вместе с тем, развитие организованных форм преступности идет широким фронтом не находя серьезного сопротивления со стороны государственных органов (за исключением террористической деятельности, против которой последние годы направлена вся мощь правоохранительной системы республики). Больше того, по отдельным направлениям развитие организованной преступности настолько масштабно, что активно экспортируется в центральные регионы.

Среди основных тенденций развития организованной преступности в Дагестане можно выделить ее активное внедрение в политику. Это особенно справедливо для коррупции как формы организованной преступности, а также для других форм.

Организованная преступность все более становится планомерной и систематической. Активно развивается инфраструктура организованной преступности, зачастую под законной «крышей». Необходимо заметить превалирование насильственных форм организованной преступности над ненасильственными и в этом смысле хочется сослаться на результаты исследований дагестанских криминологов, согласно которым, в частности: «именно организованная преступность, начиная с 1994 г., определяет «физиономию» преступности в Дагестане и, прежде всего, ее насильственные разновидности»^[3].

Для организованной преступной деятельности в Республике Дагестан характерным становится способность приспосабливаться к меняющейся обстановке, перевоплощению. Особенно это заметно в рамках деятельности террористических сообществ. Характерно также то, что нередко террористические методы используются в рамках иных форм организованной преступной деятельности для запугивания, устранения конкурентов. Зачастую террористические способы используются бандитами. Именно с этим связано появление в криминологической литературе термина «уголовный терроризм».

Существенные изменения отмечаются как в организации, так и в диапазоне деятельности преступных групп. Изучение основных тенденций преступности в сфере незаконного оборота наркотиков и оружия в Дагестане подкрепляет вывод о наличии уже давно фиксируемых на оперативно-розыскном уровне процессов объединения небольших по численности криминальных этнических групп в широко разветвленные преступные сообщества. Последние же способны обеспечивать и проводить масштабные операции, связанные, например, с поставками наркотиков в другие регионы: их перевозкой всеми видами транспортных средств, беспрепятственным прохождением таможенных и пограничных барьеров, подкупом должностных лиц, а иногда и моральным и физическим давлением на представителей правоохранительных органов.

Как показала практика, этнические группы, объединенные в преступные сообщества, характеризуются мобильностью, высокой степенью нередко родственной сплоченности, наличием «территории для отхода», где деятельность правоохранительных органов затруднена, а иногда и невозможна. Они зарекомендовали себя наиболее скрытной организационной структурой и формой осуществления преступного бизнеса в рассматриваемой сфере. На уровне оперативных служб МВД такие группы малоуязвимы. Применение в отношении них мер типа оперативного внедрения весьма ограничено и малоэффективно. К тому же ст. 51 Конституции РФ позволяет не свидетельствовать против близких родственников.

Среди опаснейших тенденций можно указать на развитие межрегиональных и межгосударственных связей, а также увеличение доли сотрудников правоохранительных органов, вовлеченных в организованную преступную деятельность.

Параграф 2. – «Бандитизм и терроризм как формы насильственной организованной преступной деятельности: понятие и состояние». Бандитизм, традиционно для России олицетворяющий насильственную сферу организованной преступной деятельности, последнее десятилетие все более оказывается тесно связанным с относительно новой ее формой - терроризмом. То, что вначале некоторые авторы определяли как политический бандитизм, сегодня определяется терроризмом. Это обстоятельство, а также существенные модификационные изменения, коснувшиеся данных социально негативных феноменов, обусловили сложности с разграничением их сущности и особенно с дефиницированием их понятий. Так, если еще недавно значение бандитизма и терроризма укладывалось в рамки одноименных составов преступлений, то сегодня, обретя многоликость, эти явления утеряли грань между собой, что породило трудности и в раскрытии соответствующих уголовно-правовых понятий, и в аспекте криминологических представлений о данных формах организованной преступности.

Терроризм и бандитизм исчерпывают насильственную сферу организо­ванной преступной деятельности и очень схожи между собой в реальной практики. В исследовании подчеркивается, что можно говорить о характер­ных террористических и бандитских способах. Вместе с тем этих способов так много, что если бы пришлось их «разбрасывать по углам», то относи­тельно некоторых можно быть сильно озадаченными. Кроме того, ни один из способов не имеет строгой привязки к рассматриваемым разновидностям ор­ганизованной преступности. Террористы нередко используют чисто бандит­ские способы, практикуя нападения и т.п., а бандиты широко используют способы террористические, которые отличаются, относительной дешевизной, легкостью исполнения, операциональной универсальностью. С другой сто­роны процессы кристаллизации насильственной организованной преступно­сти позволил сделать вывод, согласно которому целеполагание террористов и бандитов несколько отличаются, как отличаются в уголовном праве составы ст. 126 (Похищение человека) и ст. 206 (Захват заложников) УК РФ. Исходя из чего терроризм это насильственного характера социально-политическая деятельность преступных организаций, а бандитизм (по остаточному прин­ципу) вся иная насильственная организованная преступная деятельность.

Оценка состояния криминогенной ситуации в Республике Дагестан позволяет судить о том, что в данном регионе происходит усиление опасности разрушительного воздействия органи­зованной преступной деятельности на все более широкий круг сфер общест­венной жизни в Дагестане, что, прежде всего, нами связывается с тем, что ор­ганизованная преступная среда имеет прямой доступ к центрам политиче­ской и экономической жизни республики. Организованная преступность получила в Республике Дагестан широкое рас­пространение и по существу определяет сегодня «лицо» преступности в Дагестане. Прежде всего, это касается таких ее разновидностей как терро­ризм, бандитизм, незаконный оборот наркотиков и оружия, экономическая и экологическая организованная преступность и коррупция.

Надо отметить, что Дагестан, очевидно, в числе первых из северокав­казских республик попал в сферу действия и интересов межрегиональных и международных преступных организаций. Происшедшие изменения в пост­советском обществе сделали Дагестан, с его геополитическим положением, доступным для международных тер­рористических организаций, что сказалось на общем состоянии преступности в целом, и террористической ее направленности, в частности. Имеется стати­стический рост актов рассеянного терроризма, при одновременном сущест­венном увеличение количества точечных актов терроризма. Другими слова­ми, теракции в отношении мирного населения увеличиваются (значение на­родного спокойствия в демократическом общест­ве как предмет шантажа усиливается), при одновременном росте посяга­тельств на жизнь государственных и общественных деятелей, а также со­трудников внутренних дел. Послед­нее подтверждает наши наблюдения относительно того, что увеличение по­сягательств на жизнь и здоровье людей происходит на фоне снижения доли посягательств на материальные объекты. Вместе с тем, имеет место очевид­ный рост масштабности, для которой характерны большие человеческие жертвы. Также, важно отметить, что в Дагестане терроризм носит скрытый характер, т.е. исполнители, как правило, не «афишируют» себя, не берут ответственность за совершенные преступления.

Картина насильственной преступности в Республике Дагестан в значи­тельной степени формируется за счет бандитизма.

Бандитизм относится к ряду форм организованной преступности, кото­рые имеют давнюю историю в России, характеризующийся в статистическом измерении как взлетами, так и падениями. Так еще полвека назад уровень бандитизма имел тенденцию к снижению, и вплоть до 90-х годов это престу­пление не было характерным для нашей страны. Возрождение бандитизма в Дагестане произошло несколько позднее, где до начала 90-х годов случаи бандитизма были единичными, а за последнее десятилетие до 1991 года слу­чаев бандитизма не было зарегистрировано совсем. Вместе с тем начиная с 1991 года отмечается неуклонный рост проявлений бандитизма в Дагестане.

По статистике в целом бандитизм занимает в струк­туре всей преступности относительно скромное место (на его долю в среднем приходится всего менее одного процента в общей совокупности преступле­ний). Однако в абсолютном выражении счет числа бандитских проявлений идет в сторону резкого увеличения. Если проследить динамику умышленных убийств с покушениями, совершенных вооруженными группами за 1984-2005 гг., то видно, что до 1989 г. она была стабильна, раскрываемость этих пре­ступлении также была довольно высока. Но с 1989 г. по настоящее время на­блюдается резкий рост указанных преступлений при значительном снижении процента раскрываемости. Наличие более половины нераскрытых убийств косвенно указывает на возможность этих жертв от изощренных нападений устойчивых организованных вооруженных групп. Об этом же свидетельству­ет и анализ динамики разбоев, квалифицированных вымогательств. Много­кратно увеличились по сравнению с прошлым стабильным периодом в на­стоящее время общее количество незаконного ношения, хранения оружия, хищения огнестрельного оружия.

Параграф 3. - «Виды, понятие и состояние ненасильственных форм организованной преступности». Проведенные исследования показали, что наиболее распространены в республике такие ненасильственные формы организованной преступной деятельности как организованная экономическая, экологическая преступность, организованная преступность в сфере незаконного оборота наркотиков и оружия и коррупция. Главное отличие перечисленных форм от бандитизма и терроризма состоит в том, что насилие в рамках механизма каждой из указанных разновидностей организованной преступности не является их конструктивным обязательным признаком. Оно имеет место исключительно с целью расширения преступного бизнеса либо его защиты, но, как отмечалось, не в контексте чисто криминального его осуществления.

В ходе исследования, автор пришел к выводу, что экономическая организованная преступность - это «промежуточное» между легальной экономической деятельностью и деятельностью в сфере криминальной экономики явление, которое представляет незаконное экс­плуатирование законных источников. Коррупция - это организованная пре­ступная деятельность с участием должностных лиц, где последние действуют вопреки интересам службы с целью извлечения доходов в крупном размере. Организованная преступность в сфере экологии - это деятельность, состоя­щая в организованном браконьерстве, т.е. незаконном изъятии объектов фло­ры и фауны по смыслу ст. ст. 256, 258 и 260 УК РФ, а также по их после­дующей переработке и реализации.

Незаконный оборот наркотиков и оружия являются относительно само­стоятельными друг от друга источниками эксплуатации сверхдоходов, однако, как показали ис­следования, в контексте организованной преступной деятельности они вы­ступают, как правило, функционально совмещенными и, таким образом, ор­ганизованная преступность в сфере незаконного оборота наркотиков и ору­жия - это форма организованной преступной деятельности, которая состоит в незаконном обращении наркотиков и оружия для воспроизводства, получе­ния прибыли.

Рассматривая понятие коррупции в ее криминологическом аспекте, следует иметь в виду только организованную часть корыстно-должностных преступлений и в этом смысле мы солидарны с авторами, которые считают, что именовать коррупцией всю систему корыстно-должностных преступлений, например злоупотребление властью, превышение власти, подлоги, не только нецелесообразно, но и не согласуется с принципом дифференциации вины, ответственности и индивидуализации наказания. Конечно, коррупционное преступление всегда корыстно-должностное, однако не всякое корыстно-должностное преступление коррупционное. На наш взгляд, коррупция есть модифицированное, более «качественное» явление по отношению к простейшим формам должностных преступлений. В частности, с элементарным взяточничеством она, видимо, соотносится примерно также как если бы речь шла о соотношении общего понятия организованной преступности с понятием отдельного преступления, совершенного по предварительному сговору. Анализ других аспектов данного явления позволил нам дать следующее определение: Коррупция –это форма организованной преступную деятельности с участием должностных лиц, где последние действуют вопреки интересам службы с це­лью извлечения доходов в крупном размере.

Организованная преступность в сфере экологии - это деятельность, состоящая в организованном браконьер­стве, т.е. незаконном изъятии объектов флоры и фауны (по смыслу ст. ст. 256, 258 и 260 УК РФ), а также по их последующей переработке и реализации.

Что касается состояния ненасильственных форм организованной преступности, то она характеризуется в общих чертах следующими показателями.

В последние годы наблюдаем активизацию экономической организованной преступности. Наиболее подверженными ее влиянию оказались кредитно-финансовая система, включая обращение ценных бумаг, рынок недвижимо­сти и сфера приватизации в целом, внешнеэкономическая деятельность, обо­рот стратегических сырьевых и энергоресурсов, алкоголь­ный и продовольственный рынки. Анализ состояния борьбы непосредствен­но с экономической преступностью по итогам за 2007 год показал, что кри­миногенная обстановка в республике по-прежнему остается напряженной и, главным образом, за счет увеличения предпринимательской активности на­селения. Обращает на себя внимание увеличение размера ущерба по оконченным уголовным делам.

Последние годы, на фоне негативных процессов происходящих в со­циально-экономической и политической сферах, наблюдается обострение проблемы, связанной с распространением наркотиков и оружия.

Анализ криминогенной ситуации в Республике Дагестан свидетельст­вует о некоторой стабилизации и даже снижении показателей, характери­зующих состояние преступности в сфере незаконного оборота оружия и нар­котиков. Вместе с тем динамика существенного роста отмечается и в дея­тельности организованных групп. Изучение основных тенденций наркопре­ступности и преступности в сфере незаконного оборота оружия в Дагестане позволяет судить о фиксируемых на оперативном уровне процессах объеди­нения небольших по численности этнических групп в преступные сообщест­ва, способные обеспечивать масштабные операции, связанные с поставками наркотиков в другие регионы: их перевозкой всеми видами транспортных средств, беспрепятственным прохождением таможенных и пограничных барьеров, подкупом должностных лиц, а иногда и моральным и физическим давлением на представителей правоохранительных органов. Незаконный бизнес по обороту наркотиков и оружия, по большому счету, состоит в их контрабанде (перемещении через границу, транзит), про­изводстве, хищении, перемещении по территории республики и сбыте. Соседство с государствами с наркоопасной ситуацией, такими как Азербайджан, Казахстан, Туркменистан, Исламской Республикой ИРАН, оказывает серьезное влияние на криминогенную обстановку в Дагестане. На сегодняшний день все перечисленные страны являются источником поступления героина и опия в Российскую Федерацию^[4]. По экспертным оценкам, годовой объем нелегального рынка наркотиков в России составляет свыше 250 млрд. рублей. Из них только доля Республики Дагестан составляет 100 млрд. рублей, при этом наблюдается устойчивая тенденция роста этой доли в общероссийском обороте наркобищнеса^[5].

Тревожное состояние с состоянием коррупции в России. Анализ криминогенной ситуации в республике позволяет судить о том, что наиболее подверженными коррупции сферами бюджетной системы государ­ства оказались сфера социального обеспечения, управления, здравоохранения и образования. Примечательно, что в этих сферах, где более всего представ­лены интересы государства, совершаются наиболее тяжкие преступления и чаще, чем в иных сферах, должностные преступления совершаются в группе. Наибольшее количество преступлений совершаются путем присвоения и рас­траты и мошенничества.

Наконец, в современных условиях сложные экономические и социаль­ные процессы в нашей стране привели к явной криминализации экологиче­ской сферы. Республика Дагестан при этом вошла в четверку лидеров по ко­личеству зарегистрированных преступлений известного рода. Примечательно, что в зарегистрированной преступности по России со­ответственно ст. 256 УК РФ (незаконный вылов водных животных и расте­ний), 260 УК РФ (незаконная порубка деревьев и кустарников), 258 УК РФ (незаконная охота) составляют подавляющее большинство преступлений в сфере экологии. Доля иных преступлений в структуре экологических престу­плений составляет в среднем 2,3-2,5%. Структурное соотношение зарегист­рированных преступлений ст. ст. 256, 260 и 258 УК РФ достаточно наглядно показывает приоритетные направления в том числе, организованной пре­ступной деятельности.

Глава III – «Основные детерминанты организованной преступности в Республике Дагестан» - состоит из трех параграфов и посвящена анализу факторов развития организованных форм преступной деятельности в регионе.

Мощные факторы организованной преступности в Дагестане прояв­ляются в социально-экономической и политической сферах, анализ которых показывает, что криминальная активность в республике, в том числе в рамках организованной деятельности, оказывается нормальной реакцией на ненор­мальные условия жизни каждого гражданина, в отдельности, и общества, в целом.

Известно, что именно в экономических отношениях, в их противоречи­ях, сбалансированности хозяйственного механизма, пороках и недостатках экономической политики, а также в системе распределительных отношениях следует, прежде всего, следует искать причины и такого явления как органи­зованная преступность, учитывая ее суть. При этом, как показало исследова­ние, в Дагестане на современном этапе упомянутый фактор оказался весьма влиятельным в криминогенном отношении. На «Старые» инерционно даю­щие о себе знать противоречия в известной сфере наслаивались противоре­чия, рождаемые в условиях развития капиталистической социально-экономической системы, которая, несомненно, в сравнении с иными систе­мами имеет значительно больший криминогенный потенциал, в результате чего произошло полное и необратимое разрушение действовавшей социали­стической системы хозяйствования и создание гибридной системы, вопло­тившей в себе худшие черты нецивилизованных рыночных отношений и ад­министративного стиля хозяйствования.

Серьезные просчеты экономической политики были допущены и в Да­гестане, где и нашли выражение в следующих характеристиках модели со­временной переходной экономики: экономика РД продолжает носить сугубо переходный характер; несмотря на проведенные в течение последних 20 лет институциональные преобразования, экономика республика все еще продол­жает носить этатистский (огосударствленный) характер; Дагестан является глубоко депрессивным регионом России, т.е. регионом, который в силу сложившейся в советское время хозяйственной структуры и ее глубокой де­формации за годы перестройки и рыночных реформ не в состоянии выйти из экономического кризиса за счет собственных усилий; в республике еще не сложилась достаточно развитая рыночная инфраструктура, способная обес­печить нормальные условия для развития цивилизованных рыночных отно­шений не преодолены до конца последствия финансового кризиса; выгодное геостратегическое положение республики, в связи с тревожной криминогенной ситуацией в регионе, превратилось в своего антипода (вследствие чего Дагестан продолжает считаться малопри­влекательным регионом для инвестиций и отдыха). Показательно, что если до 1990 года республика была бездотационной, то по состоянию на конец 2007 года уровень ее дотационности составил уже более 80 процентов.

Примечательно, что производственный потенциал Дагестана не соот­ветствует численности населения региона. Низкая фондовооруженность эко­номически активного населения, которая по подсчетам экономистов ниже, чем это показатель у жителя России в 3,4, Северного Кавказа - в 2,1 раза, Ка­рачаево-Черкесии, Краснодарского края и Ростовской области - более чем в 2 раза. Вывоз рабочей силы за пределы республики и ее межрегиональное распределение сейчас сталкиваются со значительными трудностями. В этой ситуации люди не имея возможности к законному обеспечению достойного существования, оказываются вынужденными вербоваться в ряды структур, занимающихся незаконной деятельностью. Ярким примером этому может служить ситуация на острове Чечень, где отсутствует какое-либо производ­ство совсем. Потому население острова 3,5 тыс. человек вынуждено зани­маться браконьерством.

Кризис в экономике привел к обострению в социальной сфере. В первую очередь, здесь выявляется одна из наиболее болезненных проблем общества – безработица. В некоторых районах Дагестана она охватывает до 80% трудоспособного населения, в основном, молодежь до 29 лет, составляющую почти 60% населения.

Экономика Дагестана по прежнему, в строгом смысле этого слова, относится к типу социально дезориентированной экономики. Уровень жизни населения Дагестана достаточно низок и без учета факторов кримина­лизации общества иного порядка вызывает серьезные опасения с точки зре­ния роста организованной преступности. Имеется ввиду то, что криминаль­ная активность в республике становится во многом объяснимой с точки зре­ния анализа обеспеченности по основным социальным показателям жителей региона, ибо оказывается нормальной реакцией на ненормальные условия жизни. Преступность для последних превратилась в способ выживания.

Действительно, по большинству социальных показателей республика занимает последнее место среди регионов России. В 2007 году население республики было самым «бедным» в Федерации после Чечни и Ингушетии. По расчетам экспертов из «Института социально-экономического монито­ринга исследований и разработок» (АНО «МИР»), денежные доходы населе­ния в республике почти в 4 раза ниже среднероссийских, притом, что стои­мость потребительской корзины из 19-ти основных продуктов питания со­ставляет в Дагестане около 100% от среднероссийской величины. Средний дагестанец может приобрести на свой среднедушевой доход продуктов в 10 раз меньше среднего москвича, в 3 раза меньше среднего нижегородца и в 2,6 раза меньше, чем средний краснодарец. Эти цифры достаточно убедительно показывают сколь велика глубина социально-экономического спада в рес­публике.

Такое положение, очевидно, нередко толкает людей на приработок, ко­торый не всегда согласуется с требованиями закона.

Серьезным фактором организованной преступности в Дагестане на се­годняшний день является непродуманная волюнтаристская политика вла-стьпридержащих, авторитаризм отдельных руководящих персон (которые формируют политический режим в обществе - от автора) в значительной ме­ре повинны в появлении острейших разнородных противоречий и кримино­генных факторов у нас в стране. Примером политической близорукости, де­терминировавшей организованную преступную деятельность, и в частности террористической направленности, является, на наш взгляд, непоследова­тельная и противоречивая политика федеральной власти на Северном Кавка­зе, одним из мощнейших криминогенных следствий которой стало формиро­вание криминализированной региональной власти. Вместе с тем, коэффици­ент полезного действия политики Центра мог быть просто неоценимым. Это видно хотя бы на примере урегулирования национального и религиозного экстремизма в Дагестане, где национальный экстремизм был урегулирован политически, а религиозный в ходе открытого противостояния. В итоге, обо­стренность национальных отношений можно обозначить как «вялотекущее», а религиозный экстремизм можно отнести к проблемам «незатухающим».

Огромный криминогенный потенциал политического характера мы связываем с дисфункциональностью государственного аппарата и, прежде всего, правоохранительного блока. Сего­дня, когда преступность приобрела разгульный характер и невиданные ранее масштабы, контрольная и предупредительная функции уголовной ответст­венности и наказания резко снизились, а авторитет и незыблемость закона, по существу оказались подорваны. Как следствие, и анализ материалов уголов­ных дел в отношении организованных групп показал, что именно недостатки в работе правоохранительных органов являются порой главными причинами продолжительной их антиобщественной деятельности. Рассматривая право­охранительные органы как фактор организованной преступности особенно важно указать на тенденцию, когда сами правоохранительные органы оказы­ваются замешаны в криминальной деятельности преступных группировок. Надо заметить, что подобное наблюдается практически по всем направлени­ям организованной преступной деятельности в республике, причем, как пра­вило, избирательность сферы такой деятельности определяется их компе­тентностью.

Наконец, серьезная нравственная ответственность за разрастание орга­низованной преступной деятельности лежит и на отечественных средствах массовой информации, формирующих мировоззрение миллионов россиян. Высокий позитивный потенциал «четвертой» власти реализуется с точно­стью до наоборот. «Свобода слова» как один из главнейших лозунгов проис­ходящих в России теперь перемен, как важнейшее завоевание перестройки и последующей модернизации, работает, как не странно, против общества. Следует иметь в виду, что деструктивное влияние СМИ многопланово. Прежде всего, это проявляется в том, что практически не ведется работа по формированию через средства массовой информации положительных пове­денческих социальных стереотипов, а наоборот, де-факто в разрушении ду­ховной сферы жизни общества: СМИ порождают безнравственность, наси­лие, воспитывают людей на идеалах вседозволенности через популяризацию прелестей потребительского образа жизни. Постоянные сцены насилия на эк­ранах телевизоров в сочетании с сексом и «кайфовой» или райской жизнью вместе с наркотиками приводят со временем к тому, что в психотерапии оп­ределяется термином «десенсибилизация». Это слово означает, что человек перестает адекватно эмоционально реагировать на соответствующие явления. Например, нормальная реакция отвращения на потребление наркотиков или психотропных веществ со временем под воздействием СМИ может перерасти в ситуацию «а что здесь плохого», «как все, так и я», то есть реакция отвра­щения сменяется реакцией дозволения. Особо, в этом плане, следует отме­тить умелое использование СМИ для формирования у граждан, особенно из числа молодежи, представлений о престижности преступной деятельности, ведущей к обогащению и почету, а также создания мифа о неуязвимости и всесилия мафиозных структур. В то же время многие издания, телеканалы позволяют откровенную дискредитацию государства, считают за честь «пнуть», например, милицию и «обгадить» ее. В результате такой регулярно психологической обработки общественное мнение начинает работать против правоохранительных органов. Согласно проведенным исследованиям 55,7% респондентов ответили, что бы­ли свидетелями нарушения прав и свобод граждан сотрудниками ОВД, но ответы на контрольный вопрос показали, что вообще, свидетелями действий сотрудников ОВД были всего 38,3%. Таким образом, 17,4% - это граждане, которым вложили в головы негатив про милицию, что они ис­кренне посчитали свидетелями. На этом фоне, ряды преступников пополня­ются, растет их вооруженность, снижается активность населения в борьбе с правонарушениями. В итоге резко затрудняется проведение оперативно-следственных мероприятий по изобличению виновных лиц. Законопослуш­ные граждане чувствуют себя потенциальными жертвами, боятся и уголов­ников, и милиции, боятся сотрудничать с правоохранительными органами.

Особую тревогу вызывает тот факт, что СМИ не только успешно «ре-кут» на пользу криминалу, но и непосредственно обслуживают интересы ор­ганизованной преступности и особенно политической и околополитической направленности. В частности, если касаться национальной политики, то из уст СМИ она не имеет ярко выраженной направленности на объединение на­родов России, что опасно для целостности государства, разрушает федера­тивные отношения, усиливает религиозный экстремизм, сепаратистские тен­денции, враждебность к федеральной власти и государство образующей на­ции со стороны огромной массы людей, чьи национальные и религиозные чувства подвергаются оскорблению по глупости недальновидных чиновни­ков, политиков или злому умыслу отдельных представителей прессы. В этих условиях пропагандируемая концепция «свободного, не контролируемого потока информации» на самом деле работает на наиболее радикальные, экс­тремистские и террористические внутригосударственные и международные организации и группировки.

Глава IV – «Возрождение национальных и религиозных традиций и проблемы борьбы с организованной преступностью в Республике Дагестан» - состоит из двух параграфов и посвящена анализу влияния традиций и обычаев дагестанского общества на организованную преступность.

Организованная преступность - это сложное многогранное явление, которое требует организации предупредительной деятельности по многим направлениям.

Прежде всего, межгосударственное сотрудничество как перспективное направление борьбы с организованной преступностью; значительный профи­лактический потенциал мы видим в деятельности государства, направленной на разрешение противоречий в области экономики, социальной жизни, ду­ховной сферы и т.д. прежде всего, существенный профилактический эффект достигается благодаря успешному проведению социально-экономической политики в целом; перспективы России в ограничении организованной преступности, сведения ее до приемлемого уровня мы связываем с совершенствованием законода­тельной политики; важная роль в предупреждении преступности вообще и организованной преступности, в частности, должна принадлежать обществу как самому заинтересованному субъекту и др.

При этом меры по противодействию организованным формам преступной деятельности должны учитывать местную специфику.

В Дагестане на протяжении тысячелетий одновременно мирно со­существуют и активно контактируют различные этнические, религиозные миры, цивилизации. В Дагестане всегда существовала реальная практика эт-ноконфессиональной толерантности (национальной и религиозной терпимо­сти). Следует особо отметить тот факт, что на территории современной Рос­сийской Федерации впервые распространение таких религий, как христиан­ство (с IV в.), иудаизм (с VI в.) и ислам (с середины VII в.) началось именно с территории Дагестана. Вместе с тем, как показывают криминологические ис­следования, в новых условиях российской действительности, это наследие нередко получает криминальное значение, в том числе и в плане развития ор­ганизованной преступности в регионе. В этой связи, мы глубоко убеждены, что полутора тысячелетний опыт совместного мирного существования в Да­гестане различных религий, многотысячелетний опыт мирного проживания народов, сохраняющих свои культурные особенности, религии, обычаи, об­разцы толерантного поведения нуждаются в углубленном изучении и осмыс­лении с тем, чтобы разработать научно проработанный алгоритм их позитив­ного использования сегодня.

Реабилитация традиций и обычаев среди дагестанских этносов во мно­гом обусловлена их востребованностью, ростом их регулятивного значения в структуре социальных норм. Уважение к традиции, как живой связи времен, духовно и культурно сформированной метаисторической субстанции, обу­словливающей устойчивость социальных институтов, обеспечило мирное со­существование народов Дагестана, соседствующих порой с территориями от­крытого межнационального и гражданского противостояния. Именно во многом благодаря традициям и обычаям дагестанские этносы избежали серьез­ных социальных взрывов в условиях объективно складывающихся и спора­дически сменяющихся дестабилизирующихся факторов самого различного происхождения, показав себя вполне жизнеспособным национально-государственным образованием.

Вместе с тем, в зависимости от конкретных социально-экономических, политических и культурно-духовных правовых условий, изменения в право­сознании масс, происходящие под традиционно-национальным воздействием реабилитирующей соционормативной культуры не всегда выступают в каче­стве положительного консолидирующего момента, получают однозначно по­зитивное выражение. Дело в том, что национальная экзистенция как в форме национальной жизни, так и в форме национальной деятельности, - постоянно изменяющаяся, динамичная, движущаяся реальность. При этом процесс реа­билитации национальной экзистенции, как показала практика - движение многовекторное. Следует отметить также, что национальное возрождение не является механическим повторением пройденного в новых условиях, рекон­струкцией архаических форм, канонов и норм нравственности. Возрождение такое происходит в русле критического подхода к наследию с целью поиска и закрепления модернизированного национального качества. Что характерно, как всякая жизнедеятельность, существование народов под­чинено, прежде всего, принципам целесообразности. В этих условиях, любая модернизация и оздоровление не обязательно соответствуют нормам обще­человеческой морали. Особенно, если национальное возрождение происхо­дит в условиях межэтнических конфликтов, катастрофического обнищания населения, ограниченных возможностей для занятия бизнесом, невозможно­сти достичь успеха некриминальными способами и множества других факто­ров. В этой ситуации вполне объяснимы процессы активизации делинквентной активности этноса и даже криминализации его менталитета, которые наиболее остро проявились в Чечне. Эти же процессы в своеобразном выра­жении отмечаются нами и в Дагестане. Речь должна идти скорее о опосредо­ванно-криминогенном значении обычаев и традиций, а также о более глубо­ком осмыслении механизма преступного поведения представителей различ­ного рода общностей в Дагестане под влиянием факторов этнического по­рядка. И в свете событий в соседней Чечне можно заключить, что если ис­следование негативных аспектов традиционно-национального возрождения там уже запоздало, то для Дагестана исследование данной проблемы еще ак­туальная тема, имеющая огромное прикладное значение. Как следствие нор­мы этнической (в Дагестане) среды не всегда стыкуются с нормами иной социальной среды. В частности, дагестанскими криминологами отмечается повышенная криминогенная активность кавказцев, оказавшихся в среде, где усвоенная ими нормативность не вписывалась в нормативность новой соци­альной среды. К примеру, жители Дагестана, особенно проживающих в гор­ных его районах, выросшие на традициях и обычаях своего народа, в подав­ляющем большинстве случаев обнаруживают неспособность жить по «уставу чужого монастыря», что нередко рождает у по­следних конфликтное эмоциональное состояние, состояние так называемой фрустрации. В этом состоянии последние, руководствуясь сложившимися в их правосознании под влиянием традиций и обычаев стереотипными техни­ками поведения в сходных ситуациях, часто оказываются на пути совершения преступлений, предпочитая криминальный способ самоутверждения всем другим. Так, в правоохранительной практике довольно часто имеют место факты, когда отдельные представители дагестанского этноса, освободившись после отсидки 15-20-ти а то и более лет, из мест лишения свободы, осужден­ные за преступления против личности, оказывались убитыми от рук своих кровников. Нередко месть кровников проникает сквозь затворы уголовно-исполнительной системы. Таким образом, мы вправе говорить о том, что главная цель Уголовного закона РФ - восстановление социальной справед­ливости - не достигается. Понятие справедливого наказания в соционормативной культуре дагестанцев существенно отличается от аналогичного по­нимания в обществе с чисто европейской культурой. На Кавказе порой про­стое извинение имеет большее значение, чем многолетняя изоляция от обще­ства.

Таким образом, мы отмечаем, что нестыковка норм этнической (в Да­гестане) среды с нормами иной (европейской, общероссийской) среды обу­славливает в конечном счете ситуацию, когда не работает закон, что собственно можно рассматривать как фактор преступности в целом и органи­зованной преступности, в частности. В этом плане можно вспомнить ситуации в Чеченской Республике, войну в которой справедливо, как нам кажется, определяют как войну цивилизаций.

Глава V – «Криминологические основы борьбы с организованной преступностью в Республике Дагестан».

Представляется бесспорным тот факт, что организованная преступность – сложное многогранное явление, противодействие которому требует соответствующей деятельности по многим направлениям. Определение исчерпывающего перечня главных и второстепенных среди них, а также раскрытие сути каждого представляется невозможным в рамках настоящей работы, поскольку, к такому выводу пришел автор в ходе исследования, предупреждения организованной преступности весьма масштабная научая проблема и может быть успешно разрешена лишь в рамках самостоятельного коллективного исследования. Здесь же предпринята попытка лишь выделить наиболее криминологически важные, на наш взгляд, подходы к предупреждению организованной преступности, которые могут быть положены в основу соответствующей концепции:

А) В социально-экономической сфере:

• Ориентировать экономику региона на решение социальных задач. В частности, особое внимание должно быть уделено по выработке и реализации программы по созданию рабочих мест и обеспечению благоприятных условий для предпринимательской деятельности. Кроме того, необходимо выработать и реализовать программу по легализации экономической деятельности в Дагестане, обеспечить финансовую прозрачность использования каждой республикой средств федерального бюджета. Следует также разработать эффективные механизмы контроля над производством нефтепродуктов, винно-водочной продукции, выловом ценных пород рыб в каспийском море.
• Необходимо принять экстренные меры для восстановления и развития сельского хозяйства в республике, с тем, чтобы вернуть имевшие в прошлом высокие показатели в животноводстве, овцеводстве, садоводстве, виноградарстве. Необходимо устранить все барьеры на пути развития курортного и туристического бизнеса на территории Дагестана.
• Сформировать в системе органов федеральной исполнительной власти центр, осуществляющий постоянный мониторинг всей информации о состоянии организованной преступной деятельности в республике.

Б) В сфере совершенствования законодательства и правоприменительной практики:

• При формировании законодательства, направленного на борьбу с организованной преступностью, важно реально оценивать угрозу данного социально-негативного явления и предусматривать адекватные меры. Так, современная правоохранительная практика ведущих государств мира, имеющих многолетний опыт противодействия терроризму и внутри своей страны, и за ее пределами, свидетельствует о переносе центра тяжести уголовной политики в сферу судопроизводства. Действительно, уголовно-правовые ресурсы в борьбе с терроризмом весьма ограничены: остановить ее развитие не может ни угроза смертной казни, ни длительные сроки лишения свободы. С другой стороны, в последнее время участились случаи, когда, в частности, террористы, виновные в совершении тягчайших преступлений уходили от ответственности, будучи оправданными судом присяжных заседателей. Примечательно, что в Великобритании законом «О терроризме» (2000 г.) даже была отменена презумпция невиновности в отношении лиц, подозреваемых в терроризме. Таким образом, бремя доказывания невиновности стало возлагаться на самих подозреваемых. Более того, данным законом установлена ответственность за: 1) ношение одежды с символами запрещенных организаций (ИРА и др.); 2) сбор информации, которая может быть использована для совершения актов терроризма; 3) сокрытие любой информации, которая может способствовать раскрытию преступлений, связанных с совершением террористических актов. Заслуживает внимания и положение закона, согласно которому в Северной Ирландии практически отменено действие суда присяжных заседателей. Обращает на себя внимание и инструкция Генерального атторнея США, регламентирующая тайную операцию, которая допускает «приглашение к совершению противозаконных действий» и создание возможностей для их осуществления. Подобного рода мероприятия отвергаются российским законом «Об оперативно-розыскной деятельности». Однако без некоторого отступления от запрета невозможно эффективное проведение таких специальных мероприятий, как оперативное внедрение, контролируемая поставка, создание и использование легендируемых предприятий.
• Эффективной мерой сдерживания организованной преступности, прежде всего в форме коррупции, может стать пересмотр системы иммунитетов от уголовного преследования, в том числе депутатов и кандидатов на эти выборные посты. Отдельные примеры «неприкасаемости» высокопоставленных лиц, подозреваемых в тяжких преступлениях, вызывают крайне социально-негативный эффект. Как следствие, иммунопрофицит становится опаснейшим симптомом коррумпированности властных элит. Отсюда представляется анахронизмом сохранение ситуации, когда наиболее значимая по своим властным полномочиям часть должностных лиц выведена из-под действия антикоррупционных положений законодательства о государственной и муниципальной службе.
• Эффективная нейтрализация этнических факторов организован­ной преступности возможна в русле формирования адекватной национальной политики. Понимая, что нельзя идти по пути максимального учета регио­нальных, национальных, конфессиональных особенностей - Кавказ, как и вся страна, не может успешно развиваться, опираясь на идеи национальной огра­ниченности, вместе с тем - народы, этносы, живущие как компактно, так и дисперсно, должны принять реформы, только осознав их ценность, а это се­годня на Кавказе возможно лишь с определенными модификациями - в зави­симости от уклада жизни, типа мотивации трудовой деятельности, религиоз­ных и культурных традиций, исторически устоявшихся форм социального контроля. Наступательно в этом направлении можно двигаться очень мед­ленно, предпринимая меры по учету естественных тенденций федерализма, в нашем случае, через повышение адекватности национальной политики России духу этносов, ее населяющих. Прежде всего, это должно выразиться в правовом урегулировании общественных отношений в регионе с максимальным учетом исторических, культурных, этнических и других особенностей, практической реализации идей полиюридизма, тем более что полириюридизм в решении возникающих в регионе вопросов давно и устой­чиво зримо присутствуют в российской правовой панораме. Не лишним бу­дет заметить, что в мировой практикой зафиксирована возможность функ­ционирования общегосударственного права наряду с обычным.
• Необходимо принять меры к развитию федерального законодательства, расширению вопросов законодательного разрешения, относящегося к введению субъектов федерации. Как положи­тельное в этом смысле мы рассматриваем существование Закона «О казаче­стве», где институализированы некоторые обычаи казаков. И в этой связи вызывает некоторое недоумение - почему традиции и неформальные инсти­туты казаков были узаконены, а народы Северного Кавказа в этом смысле были проигнорированы. Если узаконение традиций казачества было пробным шагом, и шаг этот оказался удачным (раз еще не сделан шаг назад), то поло­жительные результаты этого «эксперимента» должны получить дальнейшее развитие в отношении республик Северного Кавказа.
• Необходимо усовершенствовать систему уголовно-правовых форм борьбы с организованной преступностью. Кроме того, следует усилить потенциал административного кодекса в данном направлении. Превентивный потенциал административно-правовых мер превышает даже соответствующие возможности уголовно-правового характера, особенно если учесть, что фактическое состояние организованной преступности, например, в сфере экологии или в форме коррупции отражается преимущественно в статистике проступков, а не преступлений.
• Ужесточить реагирование в отношении физических и юридических лиц за публикацию в печатных и электронных изданиях СМИ материалов, статей, передач в интересах преступных группировок. В частности, если говорить об экстремизме, то здесь идет речь о материалах, которые провоцируют людей к экстремистским формам активности, либо, с другой стороны, оскорбляют религиозные чувства людей.
• Систематически обобщать соответствующую судебную, следственную, прокурорскую и административную практику по применению юридической ответственности и предусмотренных законодательством мер по борьбе с организованными формами преступной деятельности, а также разработать учебно-методическую документацию, направленную на эффективное применение законодательства в этой сфере.
• Организовать подготовку государственных служащих, в том числе работников правоохранительных органов, обучив их методам борьбы с проявлениями социальных конфликтов, специфике работы среди населения со сложным этническим и религиозным составом.
• Обсудить на коллегии Верховного Суда Российской Федерации вопрос о практике деятельности суда присяжных заседателей при рассмотрении дел террористической направленности.

В) В сфере идеологического противодействия организованным формам преступной деятельности:

• Целесообразно обратить особое внимание на цели и приоритеты средней образовательной школы, которая непосредственно взаимосвязана с политикой (в том числе и уголовно-правовой) государства. Нужно решить серьезную задачу гармонизации в сфере образования, которая должна сочетать общегосударственные интересы и интересы каждого отдельного народа Российской Федерации с целью воспитание гражданина «новой» России. В частности, имеет смысл в учебных учреждениях общего и профессионального образования в качестве обязательной учебной дисциплины курс по изучению религиоведения, истории мировых религий, чтение специальных курсов.
• Как представляется, духовенство Дагестана, его влияние и авторитет должно быть максимально задействовано в разрешение возникающих в дагестанском обществе конфликтов, в том числе и в деле нейтрализации негативных тенденций традиционно-национального и религиозного возрождения. В частности, речь может идти о деятельности, в которой духовенство своей проповедью будет:

1) способствовать тому, чтобы дагестанцы становились приверженцами таких ценнос­тей, как мир, свобода, равноправие между представителями разных национальностей и вероисповеданий, уважение к чело­веческому достоинству и этническим традициям, межэтничес­кому и меж- и внутрирелигиозному миру и согласию;

2) содействовать формированию в дагестанском обще­стве устойчивой психологической ориентации на ненасилие и терпимость, на восприятие мира как позитивного процес­са, тесно связанного с защитой прав человека и демокра­тии, с взаимопониманием и солидарностью между всеми народами, культурами и религиозными организациями в Да­гестане;

3) участвовать в профилактике подростковых пра­вонарушений, в акциях по антинаркотической про­грамме в общеобразовательных школах;

4) поощрять богатых людей республики на благо­творительную деятельность для социально-незащищенных слоев населения.

• Политическим партиям предусмотреть в своих программных установках принципы, направленные на противодействие организованной преступной деятельности (в частности, по коррупции, экологической организованной преступности, религиозному экстремизму) и принять специальный документ, выражающий данную позицию.

Г) По обеспечению взаимодействия органов власти и институтов гражданского общества:

• Органам государственной власти обеспечить строгое и неуклонное соблюдение религиозными организациями требований действующего законодательства, своевременно и эффективно предупреждать действия, направленные на политизацию их деятельности, а также их вмешательства в компетенцию органов государственной власти и органов местного самоуправления, в выборные кампании.
• Институтам гражданского общества и, прежде всего Общественной палате Республики Дагестан во взаимодействии с органами власти выработать механизмы развития институтов гражданского общества в регионе, а также выработать механизм их взаимодействия в целях обеспечения контроля за законностью действий сотрудников правоохранительной сферы в отношении лиц, подозреваемых в совершении преступлений.
• Надо заметить, что нивелирование криминогенных тенденций рассматриваемых процессов, особенно религиозного характера, невозможно без участия духовенства Дагестана. Здесь надо учитывать то обстоятельство, что большинство населения республики исповедует мусульманскую религию. Ежедневно в религиозной жизни участвуют сотни тысяч людей. Важно иметь в виду, что ислам - это не только канон верования, но и образ жизни, стиль по­ведения, мораль и право, свод обязательных для каждого ве­рующего концепций верховной власти, механизм регулирования взаимоотношений человека с человеком, семейных отношений. Ис­лам есть целостная система социально-психологических, этнопсихологических установок, способ мировосприятия, философия, а также своеобразная этика и эстетика. Ислам может держать под контролем и регулировать все формы личной и общественной жизнедеятельно­сти мусульман. Государство, не способное найти взаимопонимание с верующими, может оказаться не у дел. Поэтому такой их диалог должен быть налажен. Особая роль здесь должна принадлежать, как уже отмечалось, религиозной элите Дагестана. Религиоведы от науки не всегда бывают убедительны, даже если и хорошо знают тему. Их аргументы все рав­но воспринимаются верующими не так, как аргументы алимов, которые преподносят свои идеи в виде откровений из Корана и Сунны. Как представляется, духовенство Дагестана, его влияние и авторитет должно быть максимально задействовано в разрешение возникающих в дагестанском обществе конфликтов, в том числе и в деле нейтрализации негативных тенденций традиционно-национального и религиозного возрождения. Исходя из этого, стности, речь может идти о деятельности, в которой духовенство своей проповедью будет:

1) содействовать формированию в дагестанском обще­стве устойчивой психологической ориентации на ненасилие и терпимость, на восприятие мира как позитивного процес­са, тесно связанного с защитой прав человека и демокра­тии, с взаимопониманием и солидарностью между всеми народами, культурами и религиозными организациями в Да­гестане;

2) участвовать в профилактике подростковых пра­вонарушений, в акциях по антинаркотической про­грамме в общеобразовательных школах;

3) поощрять богатых людей республики на благо­творительную деятельность для социально-незащищенных слоев населения.

• Также, в ряду мер государству в лице компетентных органов необходимо также предусмотреть:

- разработку комплексной программы изучения духовного развития дагестанского общества, места и роли традиций и религий в этом процессе в Дагестане и на Северном Кавказе в целом с целью разработки концепции «Государственно-конфессиональные отношения в Российской Федерации» и федеральных целевых программ: «Развитие государственно-конфессиональных отношений в регионах России и формирование культуры межконфессионального общения, сотрудничества и гражданской солидарности религиозных объединений Российской Федерации», «Формирование установок толерантного сознания и профилактика экстремизма в российском обществе в 2008-2015гг.». Создать государственно-общественный фонд «Поддержка межконфессионального мира и согласия в России».

- расширение исследования проблем традиционно-национального возрождения, его основных параметров, проблем государственно-конфессиональных отношений, свободы совести, этноконфессиональной толерантности, взаимодействия культур, сложившихся на территории Дагестана, на основе этнических традиций и норм ислама, христианства и иудаизма, опыта их многовекового общения и добрососедства. (Большой опыт такого рода исследований накоплен в лаборатории этноконфликтологии в Ставропольском государственном университете);

- сохранение, изучение и развитие историко-культурного насле­дия народов Дагестана, многовековых традиций культурной близос­ти и общности дагестанцев, их духовно-нравственных связей, а так­ же взаимосвязей и сотрудничества со всеми народами и культурами в рамках общего евразийского и мирового этнокультурного прост­ранства; создание в обществе атмосферы уважения к культурным ценностям всех народов России;

- формирование бережного отношения к прогрессивным обыча­ям и традициям народов Дагестана, использование их в государст­венном управлении и в гражданском обществе, включая и систему местного самоуправления. Для этого государственным и муниципальным органам власти, общественным и религиозным организациям и движениям консолидировать усилия в деле возрождения лучших традиций народной дипломатии, обычаев и традиций добрососедства и взаимопонимания народов, уделять особое внимание воспитанию населения в духе национальной и религиозной терпимости;

- вос­питание населения, прежде всего детей и молодежи, в духе национальной и религиозной терпимости, неприятия идеоло­гии религиозно-политического экстремизма, стремления к объединению усилий всех слоев и групп населения, пред­ставителей всех национальностей и вероисповеданий в ре­шении социально-нравственных проблем республики. Для этой цели шире использовать потенциал советов старейшин и религиозных объе­динений.

Д) Организационного характера:

• как перспективное направление борьбы с организованными формами преступной деятельности следует указать на организацию межгосударственного сотрудничества. Представляется необходимым создание широкого фронта борьбы с организованной преступностью. Надо усилить взаимодействие спецслужб и полиций различных стран, особенно при проведении оперативно-розыскных мероприятий по конкретным уголовным делам вплоть до создания межгосударственных следственно-оперативных групп, ведения розыска по «горячим следам», формирования для общего пользования банка данных, в который войдут сведения о структурах организованной и профессиональной преступности, их лидерах, международных связях и т.д. Полагаем, что различие юрисдикций, социально-экономической и политической ситуаций в сотрудничающих здесь странах не должна заслонять главного – общих проблем и обязанностей по борьбе с преступностью, особенно с ее наиболее опасными организованными и транснациональными формами. Такое сотрудничество должно осуществляться не только на уровне правоохранительных ведомств, занимающихся борьбой с терроризмом, но и по линии деятельности финансовых министерств, а также с представителями компетентных правительственных структур и бизнеса.
• Эффективной мерой сдерживания организованной преступности, прежде всего в форме коррупции, может стать пересмотр системы иммунитетов от уголовного преследования, в том числе депутатов и кандидатов на эти выборные посты. Отдельные примеры «неприкасаемости» высокопоставленных лиц, подозреваемых в тяжких преступлениях, вызывают крайне социально-негативный эффект. Как следствие, иммунопрофицит становится опаснейшим симптомом коррумпированности властных элит. Отсюда представляется анахронизмом сохранение ситуации, когда наиболее значимая по своим властным полномочиям часть должностных лиц выведена из-под действия антикоррупционных положений законодательства о государственной и муниципальной службе.
• Конечно, борьба с организованной преступностью - не монополия правоохранительных органов, однако именно они находятся на переднем ее крае, выполняя важнейшую «черную» работу. Важными направлениями усилий по повышению эффективности деятельности правоохранительных органов могли бы стать:

- разработка на основе анализа современной практики и принятие мер по улучшению деятельности оперативных подразделений и спецслужб МВД и ФСБ, связанной с установлением лиц, сопричастных к организованной преступности, и розыском преступников;

- для успешного решения этой задачи необходимы тесное сотрудничество и четкое взаимодействие криминальной милиции, органов внутренних дел на транспорте, ФПС, таможни, УФСБ. Только совместные усилия под­разделений системы правоохранительных органов могут значительно повысить эффективность борьбы с организованными формами преступной деятельности, а между тем на практике отмечаются частые сбои. Взаимодействие структур всей правоохранительной системы должно быть налажено не только внутри республик, но за их пределами, учитывая то обстоятельство, что преступные группы наркодельцов не стеснены территориальными границами. Между тем такое взаимодействие на Северном Кавказе еще находится на очень низком уровне. По результатам опроса сотрудников правоохранительных органов в Дагестане, большинство высказалось в том смысле, что борьба с организованной преступностью в регионе ведется преимущественно в пределах административных границ;

- внесение в законодательство изменений, предусматривающих расширение возможности применения контролируемых активных (сегодня в определенной мере противоправных) действий в отношении лидеров и членов преступных группировок, в частности, и некоторое санкционированное ограничение процессуальных прав подозреваемых и обвиняемых в совершении особо тяжких преступлений;

- активизация внешнеполитического государственного потенциала в выявлении и пресечении деятельности внешних деструктивных сил, действующих под прикрытием различных международных благотворительных фондов, общественных и религиозных организаций.

В заключении особо хочется отметить следующее. В Дагестане сложилась ситуация, когда существование традиционных естественно-преемственных феноменов культуры народов Северного Кавказа и, в частности, Дагестана, их наследуемость и развитие в жизни этнического социума не прерывалась, их учет в управлении государством и обществом - как древнейшая традиция в России, несколько прервался. Политика России не базируется на глубоко осмысленной концептуальной основе, не обладает необходимой гибкостью, ей не достает дифференцированного подхода, предметного учета исторического многообразия вековых традиций, са­мобытности культур и духовности, уклада жизни кавказских народов, отно­шений между нациями и народностям, населяющими Кавказ, их обычаев, не­повторимого характера. Налицо безмерная политизиро­ванность российского права, утрата им в результате рациональной институционализации этнической, религиозной и моральной определенности, и это притом, что традиции и обычаи достаточно органично существуют в струк­туре социальных норм. Как говорится в дагестанской поговорке «Лучше село разрушить, чем обычай нарушить». Следствием этого становятся массовые факты отторжения навязанной общероссийской нормативности.

Следует иметь виду, что инструментарий политики нейтрализации не­гативных тенденций традиционно-национального и религиозного возрожде­ния важно искать не где-нибудь, а в сущности идей традиционализма. В ча­стности, было бы в высшей степени неразумно искать противоядие деструк­тивным процессам, рожденным в ходе религиозного возрождения в Дагеста­не (таким как религиозный экстремизм, происламистский терроризм и про­чее) вне самого ислама. Тем более что, мы в этом глубоко убеждены, ислам, как христианство и иудаизм, как традиционные для Дагестана религии, обла­дают высоким конструктивным духовно-нравственным потенциалом, играют определенную роль в развитии дагестанской культуры, в утверждении в об­ществе гуманистических духовно-нравственных идеалов, в обеспечении об­щественно-политической стабильности в республике. В частности, речь мо­жет идти о том, что ислам декларирует законопослушание и лояльность по отношению к власти, готовой уважать разделяемые им ценности. Большин­ство из них созвучно современным правовым системам и не противоречит принципам российского права.

Интересно в этом смысле привести данные опроса, проводимого в 2002 среди учащихся общеобразовательных учреждений (школ, лицеев, гимназий, колледжей, студентов дагестанских вузом), согласно которым верующего можно охарактеризовать следующими социально-этическими чертами лич­ности: терпимость - 54,98%, порядочность - 54,72%, правдивость - 53,55%, уважительность - 48,34%, послушание - 36,49%, патриотизм - 22,27%. Рели­гиозные теории и божественные заповеди содержат многие традиции, обычаи, запреты и воздержания, имеющие криминологическое значение в преду­преждении преступного поведения человека.

Исходя из этого, мы считаем, что государство должно позаботиться о развитии идей традиционализма в лучшем их качестве, «оседлав» эти про­цессы и направив их в позитивное русло и, таким образом, обратив их из фактора дестабилизации и криминогенности в мобилизующую силу позитив­ного преобразования в республике и в стране в целом. Прежде всего, это должно выразиться в правовом урегулировании общественных отношений в регионе с максимальным учетом исторических, культурных, этнических и других особенностей. В этом плане необходимо принять меры к развитию федерального законодательства, расширению вопросов законодательного разрешения, относящегося к введению субъектов федерации.

Механизм, процедура использования позитивных с криминологи­ческой точки зрения адатов и обычаев прост. С нашей точки зрения можно использовать следующую процедуру. В каждом населенном пункте жела­тельно создавать обрядные комиссии, в состав которых включать 2-3 члена сельского джамаата, главу мечети, представителя местной власти. О созда­нии комиссии издавать решение местного органа власти. Такую же более расширенную комиссию создавать в составе районного органа государствен­ной власти с включением представителей местных комиссий. Районной администрации предлагается разработать и утвердить положение о таких комиссиях с указанием всех сторон их деятельности. Комиссию облачить сле­дующими полномочиями. Во-первых, распространение и использование по­ложительных обычаев, традиций, обрядов и ритуалов. Во-вторых, передать им все полномочия примирительных комиссий. В-третьих, широкомасштаб­ная борьба с отрицательными пережитками местных обычаев и традиций. Для успешного применения комиссиями своих полномочий необходимо ввести административную ответственность за нарушение их предписаний. Все это приведет от декларации широкого вовлечения общественности в борьбу с преступностью к реальному участию. По общему нашему, такой по­рядок даст ощутимый результат.

По теме диссертации автором опубликовано:

Научные статьи, опубликованные в периодических изданиях перечня ВАК

1. Сайгитов У.Т., Ибрагимова Х.А. Методологические подходы к определению коррупции // Вестник Дагестанского научного центра. - Махачкала, 2000. № 8.– 0,7 п.л.
2. Сайгитов У.Т. Криминогенное значение возрождаемой соционормативной культуры в Дагестане и ее влияние на проявления организованных форм преступности // Вестник Дагестанского научного центра. 2002. № 13. –1,0 п.л.
3. Сайгитов У.Т. Понятие коррупции как формы организованной преступности // Журнал Российский следователь. 2003. № 4. – 0,4 п.л.
4. Сайгитов У.Т., Ибрагимов А.М. Особенности проявления религиозного экстремизма и терроризма // Философия права. – 2003. - №2. – 0,8 п.л.
5. Сайгитов У.Т. Процессы реабилитации этнического самосознания и проблемы преступности в Республике Дагестан // Уголовное право. 2004. № 4. - 0,3 п.л.
6. Сайгитов У.Т. Борьба с организованным терроризмом в контексте уголовно-правовых форм борьбы с организованной преступностью // «Черные дыры» в Российском законодательстве. 2004. № 4. - 0,2 п.л.
7. Сайгитов У.Т. Понятие терроризма как формы организованной насильственной преступности //Право в вооруженных силах. – 2004. - №10. – 0,2 п.л.
8. Сайгитов У.Т. Полиюридизм – оптимальная форма урегулирования общественных отношений. На примере Дагестана // Закон и право. – 2005. - №12. – 0,2 п.л.
9. Сайгитов У.Т. Насрутдинов М.А. Перспективы развития специализированного судопроизводства // Вестник Московского университета МВД России. – 2007. - №2. – 0,2 п.л.
10. Сайгитов У.Т. Новые грани виктимологии и латентной преступности // Вестник Московского университета МВД России. – 2007. - №7. – 0,2 п.л.
11. Сайгитов У.Т.Магомедов А.А. Гражданское общество и противодействие религиозно-политическому экстремизму в республике Дагестан // Вестник академии экономической безопасности МВД России. – 2008. - №1. – 0,3 п.л.

Монографии

12. Сайгитов У.Т. Основные формы организованной преступной деятельности в Республике Дагестан (на рубеже ХХ-ХХ вв.). – М.: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право. 2005. – 9 п.л.
13. Сайгитов У.Т. Коррупция как форма организованной преступности. – Махачкала: ИПЦ ДГУ, 2004. – 3,5 п.л.
14. Сайгитов У.Т. Традиционно-национальное и религиозное возрождение и проблемы преступности в Республике Дагестан. – Махачкала: Типография МСХ РД, 2004. – 3,3 п.л.
15. Сайгитов У.Т., Омаров М.М. Кровная месть в Дагестане (на рубеже ХХ-ХХI вв.) Махачкала: ИПЦ ДГУ, 2006. - 6,04/3,5 пл.

Учебники и учебные пособия

16. Криминология: Курс лекций / Под общ. ред. З.А. Астемирова - Махачкала: ИПЦ ДГУ. 2002. – 17,2/1,2 п.л.
17. Сайгитов У.Т. Проблемы организованной преступности и коррупции: учебное пособие. – Махачкала: ИЦ ЮФ ДГУ. 2000. - 6,2 п.л.
18. Сайгитов У.Т., Исаева А.М. Незаконный рыбо-икорный бизнес в Дагестане: учебное пособие. – Махачкала: Типография МСХ РД, 2002.- 4,5/2,5 п.л.
19. Сайгитов У.Т., Абдулатипов А.М., Мусаев С.Г. Преступность в сфере компьютерной информации (по материалам Республики Дагестан): учебное пособие – Махачкала, 2004. – 7/4 п.л.
20. Сайгитов У.Т., Демиров К.К., Исмаилов А.Г., Курбанмагомедов А.А. Религиозный экстремизм и террористическая деятельность: проблемы противодействия: учебное пособие. – Махачкала: Радуга-1. 2004. – 11,5/6 п.л.
21. Сайгитов У.Т., Алиева Р.Х. Организованная преступность в сфере незаконного оборота наркотиков и оружия в РД: учебное пособие. - Махачкала, 2004. – 3,5/2,5 п.л.
22. Сайгитов У.Т., Абдулатипов А.М. Современный бандитизм: проблемы противодействия: учебное пособие. – Махачкала, 2004. – 4,75/2,5 п.л.

Научные статьи и другие публикации

23. Сайгитов У.Т. Коррупция как фактор организованной преступности в сфере экономики / Труды молодых ученых. – Махачкала: ИПЦ ДГУ, 1996. – 0,25 п.л.
24. Сайгитов У.Т. О симптомах коррупции в образовательной системе // Проблемы развития юридического образования и подготовки специалистов-юристов в условиях рыночной экономики – Махачкала: ИПЦ ДГУ, 1997. - 0,15 п.л.
25. Сайгитов У.Т. Некоторые методологические аспекты определения явления коррупции // Вестник университета ДГУ. – Махачкала: ИПЦ ДГУ, 1998. - 0,4 п.л.
26. Сайгитов У.Т., Акутаев Р.М. О специфике факторов латентности преступлений, характерных для кавказского региона // Преступность и культура общества. – М.: Криминологическая Ассоциация, 1998. - 0,1/0,05 п.л.
27. Сайгитов У.Т., Акутаев Р.М. Борьба с преступностью как важный фактор национальной безопасности // Экономическая безопасность Дагестана. – Махачкала, 1998. - 0,4/0,2 п.л.
28. Сайгитов У.Т. Латентность коррупции как фактор ее самовоспроизводства. Деп. В ИНИОН РАН 30.04.1998 г. № 53509. - 0,5 п.л.
29. Сайгитов У.Т. Международный аспект коррупции. Деп. В ИНИОН РАН 30.04.1998 г. №53511. - 0,5 п.л.
30. Сайгитов У.Т. Роль коррупции и организованной преступности в контексте экономической деятельности. Деп. В ИНИОН РАН 30.04.1998г. №53558. - 0,5 п.л.
31. Сайгитов У.Т. Теоретические предпосылки определения соотношения коррупции и организованной преступности. Деп. В ИНИОН РАН 30.04.1998 г., №53559. - 0,4 п.л.
32. Сайгитов У.Т. Развитие коррупции в России. Деп. В ИНИОН РАН 30.04.1998 г. №53510. - 0,4 п.л.
33. Сайгитов У.Т. Специфика причин коррупции в Республике Дагестан // Коррупция и борьба с ней. – М.: Российская криминологическая Ассоциация. 2000. - 0,2 п.л.
34. Сайгитов У.Т. Этнические и этнопсихологические факторы организованной преступности в Республике Дагестан // Материалы научно-практической конференции «Экономические правонарушения: история, состояние, проблемы борьбы». – Екатеринбург, 2002. - 0,4 п.л.
35. Сайгитов У.Т., Исаева А.М. Общая криминологическая характеристика незаконного рыбного промысла на дагестанском побережье каспийского моря Сборник статей и тезисов научно-практической второй межрегиональной конференции (22 дек. 2001г.) – Вопросы совершенствования законодательства в правовом государстве. - Избербаш, 2002. - 0,4 п.л.
36. Сайгитов У.Т. О спецификации реагирования на преступность в Дагестане // Реагирование на преступность: концепции, закон, практика: Сб. науч. трудов. – М., 2002. – 0,3 п.л.
37. Сайгитов У.Т. Организованная преступность в сфере «рыбо-икорного» бизнеса на дагестанском побережье Каспийского моря. Махачкала, 2002. –26с. Деп. в ИНИОН РАН 04.04.2002 г. № 57120. – 1,0 п.л.
38. Сайгитов У.Т. Роль традиций и обычаев в формировании правомерного поведения подростков // Материалы научно-практической конференции «Проблемы профилактики преступности несовершеннолетних». – Махачкала, 2002. - 0,4 п.л.
39. Сайгитов У.Т. Этнические и этнопсихологические причины организованной экономической преступности в Республике Дагестан // Материалы научно-практической конференции «Экономические правонарушения: история, состояние, проблемы борьбы». – Екатеринбург, 2002. - 0,3 п.л.
40. Сайгитов У.Т. Понятие и классификация терроризма // Развитие региональной науки: экономика, право, культура, естествознание: Материалы конференции. – Дербент, 2002. - 0,3 п.л.
41. Сайгитов У.Т., Абдулатипов А.М. Состояние, динамика и структура терроризма в Дагестане // Развитие региональной науки: экономика, право, культура, естествознание: Материалы конференции. – Дербент, 2002. - 0,2 п.л.
42. Сайгитов У.Т. Применение статьи 210 УК РФ: проблемы и возможные альтернативы // Развитие региональной науки: экономика, право, культура, естествознание: Материалы конференции. - Дербент, 2002. - 0,3 п.л.
43. Сайгитов У.Т., Магомедов М.К. Состояние экономической преступности и ее организованной части в Республике Дагестан // Материалы научно-практической конференции «Экономические правонарушения: история, состояние, проблемы борьбы». – Екатеринбург, 2002. - 0,3 п.л.
44. Сайгитов У.Т. О необходимости учета региональной специфики при формировании законодательства уголовно-правового цикла // Россия на пути к правовому государству: Материалы межвузовской научно-практической конференции молодых ученых. – Краснодар, 2003. - 0,4 п.л.
45. Сайгитов У.Т. О важности учета региональной специфики при формировании законодательства РД // Материалы научно-практической конференции «Проблемы становления гражданского общества в Республике Дагестан». – Махачкала, 2003 (28 февраля). - 0,2 п.л.
46. Сайгитов У.Т. Криминологическая характеристика терроризма в Дагестане // Проблемы преступности в Республике Дагестан: Сб. науч. трудов. – Махачкала, 2003. – 0,4 п.л.
47. Сайгитов У.Т. Определение терроризма в контексте разграничения с бандитизмом // Вестник ДГУ. – Махачкала, 2003. – 0,2 п.л.
48. Сайгитов У.Т., Мусаев А.М. Социально-негативные аспекты традиционно-национального возрождения в Республике Дагестан // Гуманитарные науки: новые технологии образования: Материалы VIII Региональной научно-практической конференции 15-16 мая 2003 г. – Махачкала: ИПЦ ДГУ. 2003. - 0,2 п.л.
49. Сайгитов У.Т. Борьба с организованным терроризмом в контексте уголовно-правых форм борьбы с организованной преступностью // Преступность в Республике Дагестан и борьба с ней: Сб. науч. трудов. – Махачкала, 2003. – 0,5 п.л.
50. Сайгитов У.Т. Понятие организованной преступности в сфере незаконного оборота наркотиков и оружия // Юридический вестник ДГУ. 2003. № 1. – 0,2 п.л.
51. Сайгитов У.Т., Магомедов М.Ч. Методологические предпосылки определения личности вымогателя // Юридический вестник ДГУ. 2003. № 2. - 0,3 п.л.
52. Сайгитов У.Т., Демиров К.К. Сменяемость форм террористической деятельности на дагестанском «полигоне» экстремизма // Криминальная ситуация в регионах Российской Федерации: Сборник научных трудов молодых ученых. – Махачкала, 2004. – 0,8 п.л.
53. Сайгитов У.Т. История и некоторые современные проблемы становления российской государственности на Северном Кавказе // Проблемы борьбы с преступностью: региональный аспект: сб. трудов молодых ученых. –Махачкала. – 2004. – 0,4 п.л.
54. Сайгитов У.Т. Факторы традиционно-национального и религиозного возрождения в Дагестане Проблемы преступности в регионах Российской Федерации: Сб. науч. трудов. – Махачкала, 2004. - 0,4 п.л.
55. Сайгитов У.Т. Влияние традиций и обычаев на преступность в Республике Дагестан // Журнал Российского права. 2004. № 3. – 0,5 п.л.
56. Сайгитов У.Т., Сайгитова Д.А. Идеи полиюридизма в контексте развития права и законодательства в Дагестане // Правовая система Дагестана: материалы республиканской межвузовской научной конференции (14 мая 2005).- Махачкала, 2005. - 0,4 п.л.
57. Сайгитов У.Т. Понятие традиций и обычаев, их роль в нормообразовании // Академа: ежеквартальный научно-практический журнал. Махачкала: ИЦ Наука плюс. – 2006. – №2. – 0,3 п.л.
58. Сайгитов У.Т. О некоторых мерах по усилению борьбы с экстремизмом в Республике Дагестан / Материалы научно-практической конференции «Актуальные проблемы противодействия религиозно-политическому экстремизму» - Махачкала. – 2007. – 6 июня. – 0,4 п.л.
59. Сайгитов У.Т., Шамхалова А.К. Проблемы ответственности исполнителя преступления // Вестник Дагестанского государственного университета – 2007. – Вып.2 (Право). – 0,3 п.л.
60. Сайгитов У.Т. Конституция РФ и проблемы реализации политических прав студенческой молодежью Республики Дагестан / Конституция Российской Федерации и актуальные политико-правовые проблемы: материалы региональной межвузовской научно-практической конференции. Махачкала: Институт (филиал) МГЮА, 2007. – 0,4 п.л.
61. Сайгитов У.Т. …тогда мы идем к вам // Черновик. – 2008. – 4 января – 0,1 п.л.
62. Сайгитов У.Т. Современные проблемы противодействия похищениям людей в республике Дагестан / Проблемы в законодательстве и пути их преодоления: Сб. науч. статей по итогам Международной научно-практическйо конференции 14-15 сентября 2007 года / Под ред. В.И. Каныгина, С.В. Изосимова, А.Ю. Чупровой. – Н.Новгород: Нижегородская академия МВД России, 2008. – 0,3 п.л.
63. Сайгитов У.Т. О важности правового обеспечения идей традиционализма в республике Дагестан / Преступность, организованная преступность и экономика: проблемы совершенствования предупредительной и правоохранительной деятельности: Сб. науч. статей по итогам международной научно-практической конференции 2-3 февраля 2007 г.: в 2 т./ Под ред. В.И. Каныгина, С.В. Изосимова, А.Ю. Чупровой. – Н.Новгород: Нижегородская академия МВД России, 2008. – Т.-2. - 0,3 п.л.

---

^[1] Франк С.Л. Непостижимое // Сочинения. – М., 1990. С. 187.

^[2] Этот информационный массив составили доклады, аналитические обзоры, справки и проч. Особый интерес представляют аналитические материалы, поступившие из региональных, краевых и областных управлений по борьбе с организованной преступностью по специальному запросу, направленному из цен­трального аппарата МВД России. Запрос был инициирован и подготовлен автором, в нем содержался блок вопросов по рассматриваемой проблематике.

^[3] Рамазанов Т.Б. Проблемы преступности в Республике Дагестан. - Махачкала. - 1999. - С. 32.

^[4] Бамматова А. Коррупция в правоохранительной системе – причина развития нарко- и террористической сети в республике // Новое дело. - №14. – 14 апреля 2006 года.

^[5] Валиева Х.А., Асабова А.Б. Незаконный оборот и потребление наркотиков. Ситуация в Дагестане и по России. ЦСИПТ. 29.04.2006.