Современные проблемы международно-правовой квалификации деяний в качестве преступлений против мира и безопасности человечества

На правах рукописи

СОВРЕМЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВОЙ КВАЛИФИКАЦИИ ДЕЯНИЙ В КАЧЕСТВЕ ПРЕСТУПЛЕНИЙ ПРОТИВ МИРА И БЕЗОПАСНОСТИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА

специальность 12.00.10 – Международное право. Европейское право

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата юридических наук

Москва – 2006

Диссертация выполнена на кафедре международного права Московского государственного института (Университета) международных отношений МИД России

Защита состоится 21 декабря 2006 г. в _____ часов на заседании диссертационного совета Д.209.002.05 по юридическим наукам в Московском государственном институте международных отношений (Университет) МИД России (119454, Москва, проспект Вернадского, д. 76), ауд. _______.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Московского государственного института международных отношений (Университет) МИД России.

Автореферат разослан “____” ноября 2006 г.

Ученый секретарь

Диссертационного совета ПАВЛОВ Е.Я.

Общая характеристика исследования

Актуальность темы исследования. В работах специалистов по международному праву подвергались правовому анализу понятие «международные преступления», «преступления против мира и безопасности человечества», становление соответствующих правовых концепций, их закрепление в международно-правовых актах. Значительный вклад в исследование понятийного аппарата, элементов состава международных преступлений внесли отечественные ученые^[1].

Актуальность исследования современных проблем международно-правовой квалификации деяний в качестве преступлений против мира и безопасности человечества обусловлена рядом факторов. Совершение в ряде государств широкомасштабных преступлений, прежде всего, преступлений против человечности и военных преступлений, обусловило создание таких органов международной уголовной юстиции, как международные трибуналы ad hoc, Международный уголовный суд, Специальный суд по Сьерра-Леоне, Судебные палаты по Камбодже. В ходе работы этих судебных органов обозначились различные подходы к трактовке понятий международных преступлений, в том числе и изменяющие фундаментальные начала, сформулированные Нюрнбергским трибуналом. Разные способы создания органов международной уголовной юстиции, своеобразие их правовой природы также обусловливают необходимость проведения анализа их правоприменительной деятельности и, в особенности, ее результатов.

Квалификация развязанной фашистской Германией Второй мировой войны, военных преступлений, преступлений против человечности в качестве деяний, нарушающих нормы международного права, явилась одним из важнейших юридических итогов деятельности Нюрнбергского военного трибунала^[2]. Устав и Приговор Нюрнбергского трибунала обусловили дальнейшее развитие международного права в этой области. 60-ая годовщина окончания Второй мировой войны (2005 г.), 60-ая годовщина деятельности Нюрнбергского военного трибунала (2006 г.) обозначили и в более широком плане актуальность вопроса о значении вынесенного Нюрнбергским трибуналом Приговора. Это, прежде всего, обусловлено тем, что и в канун 60-го юбилея Победы, и после него вновь активизировались попытки ряда государств, прежде всего, стран Балтии, исказить юридические итоги Великой Победы над фашистской Германией, в том числе решения Нюрнбергского военного трибунала. Вопреки международно-правовым документам дается иная, не подтвержденная правом и фактами, квалификация действий как стран-участников антигитлеровской коалиции, так и государства, развязавшего войну. Отмечаются попытки ряда стран представить СССР не как государство, победившее фашистскую Германию, а как государство-агрессора^[3]. Искажаются историко-правовые обстоятельства вхождения прибалтийских государств в состав СССР: например, в ряде исследований отстаивается тезис о том, что СССР осуществил в отношении стран Балтии акт агрессии, оккупацию и аннексию их территорий^[4]. Латышские и эстонские солдаты, воевавшие на стороне гитлеровской Германии, в том числе служившие в печально знаменитой «Waffen SS», признанной Приговором Нюрнбергского трибунала преступной организацией, в настоящее время представляются «борцами за свободу родины». Подобные попытки исказить сущность правовых положений, сформулированных Нюрнбергским трибуналом, препятствуют борьбе с наиболее опасными для мира и человечества преступлениями, предупреждению такого рода преступлений.

Востребовано, в этом контексте, современное исследование проблем отнесения деяний к «преступлениям против мира и безопасности человечества» (термин Комиссии международного права, которая, в соответствии с резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН кодифицировала принципы, сформулированные в Уставе и Приговоре Нюрнбергского трибунала, и разработала на этой основе известный проект Кодекса). Значение такого исследования подчеркивается и тем фактом, что перечень преступлений, закрепленных в проекте Кодекса, является более полным, чем в Уставе Нюрнбергского трибунала, и сам термин «преступления против мира и безопасности человечества» отражает новые тенденции современного развития международного права в области борьбы с международными преступлениями.

Степень научной разработанности проблемы. Понятие, определение, содержание и состав международных преступлений рассматривали в своих трудах Н.С. Алексеев, М.Н. Андрюхин, Ю.Г. Барсегов, Л.Н. Галенская, Г.В. Игнатенко, И.И. Карпец, Ф.И. Кожевников, Н.И. Костенко, И.И. Котляров, В.Н. Кудрявцев, Е.Г. Ляхов, В.П. Панов, А.А. Пионтковский, А.И. Полторак, Н.Н. Полянский, В.В. Пустогаров, Ю.А. Решетов, П.С. Ромашкин, Ю.М. Рыбаков, Л.И. Савинский, А.Н. Трайнин. В исследование института международно-правовой ответственности большой вклад внесли такие известные специалисты, как В.А. Василенко, Ю.М. Колосов, П.М. Курис, Д.Б. Левин, В.А. Мазов, Г.И. Тункин, Н.А. Ушаков. Становлению отрасли международного уголовного права, вопросам создания и деятельности Международного уголовного суда посвящены работы А.Х. Абашидзе, И.П. Блищенко, П.Н. Бирюкова, В.С. Верещетина, И.М. Ивановой, А.Р. Каюмовой, А.Г. Кибальника, И.И. Лукашука, А.В. Наумова, И.В. Фисенко. В работе над диссертацией учтены также публикации таких зарубежных авторов, как Ш. Бассиони, Б. Брумхолл, Э. Давид, Д. Джонс, К. Дорман, А. Кассезе, Ф. Кальсховен, К. Киттичайсари, Дж. МакДоналд, А. Найер, Л. Садат, Дж. Симпсон, У. Шабас и др.

Цели и задачи исследования. Цель настоящего исследования – проведение комплексного анализа международно-правовых норм о преступлениях против мира и безопасности человечества, особенностях их развития на современном этапе, проблем квалификации органами международной уголовной юстиции деяний в качестве международных преступлений. Для достижения поставленной цели решались следующие задачи:

- современная международно-правовая оценка базовых положений Устава и Приговора Нюрнбергского военного трибунала, выявление влияния Нюрнбергских принципов на последующее развитие международного права, прежде всего, в области квалификации деяний в качестве преступлений против мира и безопасности человечества;

- проведение анализа процесса и определение итогов кодификации международно-правовых положений о преступлениях против мира и безопасности человечества в рамках работы Комиссии международного права;

- исследование деятельности международных трибуналов ad hoc по бывшей Югославии и Руанде, Специального суда по Сьерра-Леоне и выявление особенностей квалификации указанными органами деяний в качестве международных преступлений;

- выявление особенностей трактовки понятия «геноцид» в деятельности Судебных палат по Камбодже;

- проведение сравнительно-правового анализа положений Римского статута Международного уголовного суда, проекта Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества;

- на основе вышеизложенного выявление проблем развития международно-правовых положений, содержащих элементы состава международных преступлений, обозначение вклада органов международной уголовной юстиции в развитие международного права в этой области.

Предмет исследования составляет комплекс норм международного права, регулирующих элементы состава преступлений против мира и безопасности человечества, принципы и основания возникновения ответственности индивида за совершение международных преступлений.

Методы диссертационного исследования представлены следующими: формально-логический, диалектический, исторический, сравнительно-правовой.

Международно-правовую базу исследования составляют, прежде всего, международные договоры: Конвенция 1948 г. о предупреждении преступления геноцида и наказании за него; Конвенция о пресечении преступления апартеида и наказании за него 1973 г.; Конвенция 1965 г. о ликвидации всех форм расовой дискриминации; Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания 1984 г.; Конвенция 1968 г. о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества; Женевские конвенции 1949 г. и Дополнительные Протоколы к ним 1977 г.; Уставы и Приговоры Нюрнбергского и Токийского военных трибуналов; Уставы и решения международных трибуналов ad hoc по бывшей Югославии и Руанде, Специального Суда по Сьерра-Леоне; Римский статут Международного уголовного суда, а также прилагаемые к Римскому статуту «Элементы преступлений». Были проанализированы материалы Комиссии международного права ООН по вопросам кодификации международно-правовых норм о преступлениях против мира и безопасности человечества; использованы резолюции Генеральной Ассамблеи ООН, Совета Безопасности ООН, акты правовых Ассоциаций, документы неофициальной кодификации и др.

Научная новизна исследования заключается в том, что впервые в отечественной науке в рамках диссертационного исследования проводится комплексный правовой анализ деятельности на современном этапе органов международной уголовной юстиции по квалификации деяний в качестве преступлений против мира и безопасности человечества, возникающих в связи с этим проблем юридического характера. В научный оборот впервые введены результаты исследования деятельности Специального суда по Сьерра-Леоне, Судебных палат по Камбодже. Теоретически осмыслена правоприменительная практика трибуналов по бывшей Югославии и Руанде, критически проанализированы различные точки зрения о результатах деятельности международных трибуналов. В диссертационном исследовании с международно-правовых позиций обосновывается недопустимость предпринимаемых в настоящее время попыток ряда государств исказить юридические итоги Второй мировой войны, решения Нюрнбергского военного трибунала.

В диссертации разработаны и выносятся на защиту следующие основные положения:

1. Предпринимаемые в настоящее время попытки ряда государств пересмотреть юридические итоги Второй мировой войны, результаты деятельности Нюрнбергского военного трибунала не имеют международно-правовых оснований: основные итоги деятельности Нюрнбергского трибунала - положения его Устава и Приговора, концептуально признанные Комиссией международного права и получившие подтверждение в единодушно принятой резолюции Генеральной Ассамблеи ООН, составляют часть действующего международного права и служат фундаментальной основой дальнейшего прогрессивного развития международного права в данной области.

2. Состав международных преступлений, прежде всего, преступлений против человечности и военных преступлений, подвергался изменениям по мере прогрессивного развития международного права, что нашло отражение в соответствующих международно-правовых актах. Римский статут Международного уголовного суда, проект Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества, Уставы международных трибуналов, взяв за основу положения Устава и Приговора Нюрнбергского трибунала, учитывают и последующее развитие международного права в области борьбы с международными преступлениями. Соответственно, элементы состава международных преступлений, зафиксированные в последующих по времени документах, являются более полными, детализированными.

3. После Нюрнбергского трибунала развитие концепции «преступления против человечности» обусловлено выделением из данной категории преступления геноцида в отдельный состав. «Обособление» указанного преступления связано с принятием в 1948 г. Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него. Специфика состава данного преступления проявляется в особенностях субъективной стороны, а именно: требование наличия намерения уничтожить, полностью или частично, какую-либо расовую, религиозную, этническую или национальную группу. При этом объективная сторона преступления геноцида характеризуется не только фактом совершения действий, направленных на непосредственное физическое уничтожение членов указанной группы, но и предумышленным созданием для этих групп таких жизненных условий, которые рассчитаны на их уничтожение. Понятие преступления геноцида не остается неизменным, его содержание расширяется, уточняется, что подтверждено материалами международных трибуналов ad hoc.

4. Тенденция к регулированию нормами международного права вооруженных конфликтов немеждународного характера, закрепленная в действующих международных договорах (в частности, в Дополнительном протоколе 1977 г. к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 г., касающемся защиты жертв конфликтов немеждународного характера) нашла отражение в современной практике международных трибуналов, квалифицирующих в качестве международных преступлений деяния, совершенные в ходе внутреннего вооруженного конфликта.

5. В отличие от подхода Нюрнбергского трибунала, обусловившего квалификацию преступлений против человечности наличием вооруженного конфликта, дальнейшее развитие международного права пошло по пути отказа от требования наличия связи соответствующих преступных деяний с вооруженным конфликтом как условия их квалификации в качестве преступлений против человечности.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Содержащиеся в настоящей работе выводы, систематизированная информация, обобщения, рекомендации могут быть использованы в плане теоретической и практической помощи специалистам в области международного права. Результаты научного анализа положений Римского статута Международного уголовного суда могут быть использованы при определении позиции России в вопросе о ратификации данного документа. Материалы настоящего диссертационного исследования могут быть использованы в учебном процессе в высших учебных заведениях, в частности, при подготовке спецкурса по международному уголовному праву.

Апробация результатов диссертационного исследования. Достоверность положений, содержащихся в диссертации, их обоснованность подтверждается апробацией основных выводов на ряде научных конференций и семинаров, как в ходе выступлений на них диссертанта, так и при участии в дискуссии: «Актуальные вопросы противодействия международной преступности на современном этапе» (Москва, Дипломатическая академия МИД России, 19 апреля 2005 г.); на Всероссийской научной конференции «Производительные силы и социально-экономическая динамика» (Москва, Президиум РАН, 20 – 21 октября 2005 г.). Материалы исследования использованы при подготовке правовых заключений МГИМО (У) по вопросам международно-правовой борьбы с преступностью (по запросу МИД России), а также при чтении лекций и проведении семинарских занятий на международно-правовом факультете МГИМО (У).

Структура диссертации соответствует целям и задачам исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, объединяющих семь параграфов, заключения, библиографии.

Краткое содержание исследования

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, дается характеристика ее научной разработанности, определяются цель, задачи, предмет, методологическая основа исследования, показаны его научная новизна, сформулированы положения, выносимые на защиту, рассматривается теоретическая и практическая значимость, приведены сведения об апробации результатов исследования.

В Главе I – «Кодификация международно-правовых положений о преступлениях против мира и безопасности человечества» рассматриваются две ключевые проблемы:

- какие фундаментальные положения Устава и Приговора Нюрнбергского трибунала и в какой степени оказали сущностное влияние на основы деятельности последующих органов международной уголовной юстиции;

- в чем состоит вклад Комиссии международного права (КМП) в кодификацию и прогрессивное развитие Нюрнбергских принципов и какое значение позиция КМП имеет для современной квалификации деяний в качестве преступлений против мира и безопасности человечества.

В этом контексте показано, что квалификация деяний, совершенных во Второй мировой войне, в качестве преступлений, нарушающих нормы международного права, привлечение Нюрнбергским трибуналом к ответственности лиц, виновных в их совершении, не только являются юридическими итогами победы союзных государств над фашистской Германией, но частью действующего международного права. В пользу такого правового подхода свидетельствует и то, что основные результаты деятельности Нюрнбергского трибунала впоследствии были закреплены в единодушно принятой резолюции Генеральной Ассамблеи ООН 1946 г. На уровне такого авторитетного документа ООН подтверждены «принципы международного права, признанные Статутом Нюрнбергского трибунала и нашедшие выражение в решении этого трибунала» (в т.ч. об ответственности всякого лица, совершившего какое-либо действие, признаваемое, согласно международному праву, преступлением; о квалификации преступлений против мира, военных преступлений и преступлений против человечности в качестве международных преступлений; о том, что национальное право не является основанием освобождения от ответственности по международному праву и т.д.). Соответственно, современное международное право предусматривает, в том числе, и обязательства государств по выявлению лиц, избежавших такой ответственности. С позиций современного международного права обосновывается, почему юридически несостоятельны предпринимаемые в настоящее время попытки ряда государств, прежде всего Балтии и Польши, исказить юридические итоги Второй мировой войны, решения Нюрнбергского трибунала, в том числе в части предоставления государственных льгот бывшим нацистам.

Учитывая высказанную А.В. Гидиримом в учебнике «Международное право» точку зрения о том, что в ходе деятельности Нюрнбергского и Токийских трибуналов «довольно широко применялось» объективное вменение, и что эти международные процессы отразили «скорее торжество справедливого возмездия, нежели торжество и справедливость международного права»^[5], в порядке научной дискуссии в диссертации обосновывается, что международные военные трибуналы применяли уже существующие нормы международного права. Преступления, подсудные Нюрнбергскому трибуналу, а именно, преступления против мира, военные преступления, преступления против человечности, к моменту его создания были запрещены нормами международного права и рассматривались как преступные.

Устав и Приговор Нюрнбергского международного трибунала, его масштабная деятельность^[6] оказали существенное влияние на последующее создание и деятельность международных судебных органов; эти фундаментальные начала международной уголовной юстиции являются базовым правовым ориентиром для функционирования современных международных трибуналов – по бывшей Югославии и Руанде; Специального суда по Сьерра-Леоне; Судебных палат по Камбодже; Международного уголовного суда.

После Нюрнбергского трибунала развитие концепции «преступления против мира и безопасности человечества» происходило, прежде всего, в рамках работы Комиссии международного права. КМП по поручению Генеральной Ассамблеи ООН приступила к разработке проекта кодекса преступлений против мира и безопасности человечества, взяв за основу Нюрнбергские принципы, разработала не один проект кодекса – в 1954 г., в 1991 г.; окончательный текст проекта был принят Комиссией в 1996 г. Главная содержательная ценность этого текста – наличие юридически оформленного перечня преступлений, квалифицируемых в соответствии с международным правом в качестве преступлений против мира и безопасности человечества. При этом из Устава Нюрнбергского трибунала заимствованы квалификации деяний в качестве преступлений против мира (агрессия), в качестве военных преступлений; преступлений против человечности. В проекте Кодекса предусмотрено, кроме того, отнесение к таким преступлениям геноцида (ввиду принятия Конвенции 1948 г. и выделения этого преступления из категории преступлений против человечности в отдельный состав), а также «преступлений против персонала ООН и связанного с ней персонала». Квалифицирующим признаком преступлений, перечисленных в проекте Кодекса, является особо опасный, представляющий угрозу международному миру и безопасности, характер нарушения международно-правовых норм. Признаком международных преступлений также является их широкомасштабность, систематичность, совершение в рамках определенного плана или политики.

При исследовании проекта Кодекса и материалов Нюрнбергского процесса обращалось внимание на содержание терминов «международные преступления» и «преступления международного характера». Критерий их разграничения – объект посягательства и степень общественной опасности. Международные преступления направлены против интересов международного сообщества, т.е., в первую очередь, против международного мира и безопасности. Преступления международного характера представляют собой нарушения конкретных международных конвенций, регулирующих сотрудничество государств в борьбе с такими преступлениями, как захват транспортных средств, терроризм, работорговля, фальшивомонетничество, пиратство, торговля наркотиками и т.д. С целью отграничить преступления международного характера от международных преступлений, Комиссия международного права указала, что последние являются «столь серьезными или значительными, совершаются в столь массовых или широких масштабах или имеют столь плановую или систематическую основу, что представляют собой угрозу для международного мира и безопасности и, тем самым, подпадают под категорию преступлений, охватываемых Кодексом»^[7].

Учитывая, что разработка текста Кодекса длилась около пятидесяти лет, в его проектах находили отражение международно-правовые акты, принимаемые после вынесения Приговора Нюрнбергским трибуналом, именно: Конвенция 1948 г. о предупреждении преступления геноцида и наказании за него; Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН 1974 г., содержащая определение агрессии; Конвенция 1965 г. о ликвидации всех форм расовой дискриминации; Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения 1984 г.; Конвенция о пресечении преступления апартеида и наказании за него 1973 г.; Конвенция 1968 г. о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества; Женевские конвенции 1949 г. и Дополнительные Протоколы к ним 1977 г. Сопоставление этих международно-правовых источников с текстом Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества и с документами международного судебного разбирательства в Нюрнберге позволяет сделать вывод о том, что проект Кодекса зиждется на фундаментальных юридических началах, закрепленных в Уставе и Приговоре Нюрнбергского трибунала; вместе с тем, Кодекс – это не калька положений Устава и Приговора; в него внесены сущностные юридические нововведения, обусловленные как кодификацией и прогрессивным развитием международного права, применимого к борьбе с международными преступлениями, так и современной практикой осуществления такого права.

Глава II – «Международно-правовые проблемы квалификации органами международной уголовной юстиции деяний в качестве военных преступлений, преступлений против человечности, преступления геноцида» посвящена исследованию трех современных проблем:

- во-первых, выявлению юридических основ создания и сопоставлению разных оценок деятельности международных трибуналов ad hoc по бывшей Югославии и по Руанде;

- во-вторых, рассмотрению вопросов, возникающих в практике Специального суда по Сьерра-Леоне, учрежденному на основе Соглашения 2002 г. между ООН и правительством Сьерра-Леоне;

- в-третьих, выявлению особенностей квалификации Судебными палатами по Камбодже деяний, совершенных в Кампучии в 1975-1979 гг., в качестве преступления геноцида.

В диссертации представлены различные позиции относительно правомерности создания Советом Безопасности ООН международных трибуналов по бывшей Югославии и Руанде, с учетом того, что они были созданы на основе решения органа международной организации, в то время как юридической основой создания международных военных трибуналов в Нюрнберге и Токио явилось межгосударственное соглашение. В связи с созданием международных судебных органов Советом Безопасности ООН обозначен вопрос: правомочен ли был орган международной организации, а не государства непосредственно, учреждать судебные органы? Одни специалисты ставят под сомнение наличие такого права у Совета Безопасности, поскольку Уставом ООН этому органу не были предоставлены судебные полномочия, и нет никаких оснований толковать Устав расширительно^[8]. Другие авторы придерживаются противоположного мнения на том основании, что Совет Безопасности действовал в соответствии с главой VI (в т.ч. ст. 34) и ст. 29 Устава ООН и, таким образом, не вышел за рамки полномочий, предоставленных ему Уставом^[9]. При сопоставлении указанных позиций в диссертации автор отмечает большую юридическую убедительность первой точки зрения: ст. 34 Устава ООН предоставляет Совету Безопасности право «расследовать любой спор или любую ситуацию, которая может привести к международным трениям или вызвать спор, для определения того, не может ли продолжение этого спора или ситуации угрожать поддержанию международного мира и безопасности»; но «расследовать спор» и «учреждать орган для отправления правосудия» - понятия не тождественные.

При квалификации международными трибуналами в качестве преступных деяний, совершенных физическими лицами, приоритетное значение чаще всего имеет толкование действующих международных договоров, содержащих элементы состава международных преступлений, и сопоставление результатов такого толкования с обстоятельствами рассматриваемого дела. В ходе рассмотрения дел трибуналами по бывшей Югославии и Руанде ими были даны толкования положений Женевских конвенций 1949 г., Дополнительных протоколов к ним 1977 г., Конвенции 1948 г. о геноциде, других международно-правовых актов; в частности, даны определения элементов состава военных преступлений, преступлений против человечности; детально определены признаки групп, подпадающих под защиту норм Конвенции о геноциде, понятия «подстрекательство», «планирование», «заговор», основные формы соучастия в данном преступлении, элементы состава (в особенности объект и субъективная сторона) преступления геноцида.

В ходе правоприменительной практики указанных трибуналов, как выявлено диссертантом, имели место случаи расширительного толкования положений Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него. Особенностью преступления геноцида является наличие намерения уничтожить, полностью или частично, какую-либо расовую, религиозную, этническую или национальную группу. Указанный признак субъективной стороны является существенным при квалификации деяния в качестве преступления геноцида. Если объективная сторона (совершение противоправного деяния) может быть общей для нарушения норм международного гуманитарного права, для общеуголовных преступлений, то отмеченная субъективная сторона является отличительным элементом именно преступления геноцида. С учетом этого, в диссертации показано, что практика международного трибунала по Руанде пошла по пути необоснованного расширения состава преступления геноцида, прежде всего, за счет произвольного толкования его объекта. По мнению Судебной камеры трибунала, положения Конвенции 1948 г. распространяются не только на группы, прямо перечисленные в данном международном договоре, но и вообще на все стабильные и постоянные группы^[10]. Данная позиция представляется спорной. Во-первых, в тексте Конвенции 1948 г. отсутствует положение о том, что перечень групп, находящихся под защитой Конвенции, не является исчерпывающим; во-вторых, Комиссия международного права при разработке проекта Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества указала, что перечень запрещенных деяний, предусмотренный положениями Конвенции 1948 г., является исчерпывающим. При отнесении деяний к преступлениям геноцида трибуналом по бывшей Югославии не всегда берется в расчет наличие (или отсутствие) одного из элементов состава данного преступления, предусмотренного ст. II Конвенции 1948 г. – «намерения уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую»^[11]

. Между тем, именно наличие такого намерения является основным квалифицирующим признаком преступления геноцида.

В ходе проведенного анализа практики международных трибуналов ad hoc при рассмотрении дел о военных преступлениях диссертантом выявлена тенденция к квалификации в качестве международных преступлений деяний, совершенных как в ходе международного вооруженного конфликта, так и внутреннего. При этом, для целей квалификации деяний в качестве военных преступлений, на первый план выходит не определение характера вооруженного конфликта (международный или внутренний), а установление того факта, что подсудимый знал (имел разумные основания знать) о фактическом существовании вооруженного конфликта в период совершения вменяемых ему в вину преступных действий.

Положения Уставов международных трибуналов ad hoc предусматривают распространение их предметной юрисдикции на преступления против человечности. Наряду с идентичным перечнем преступных деяний положения Уставов трибуналов предусматривают различные квалифицирующие признаки указанных преступлений. Трибунал по Руанде уполномочен рассматривать преступления против человечности, в том случае, когда они совершаются в рамках «широкомасштабного или систематического нападения на гражданское население по национальным, политическим, этническим, расовым или религиозным мотивам». Трибунал по бывшей Югославии в качестве одного из элементов объективной стороны определил наличие вооруженного конфликта. В ходе анализа деятельности этого трибунала сделан вывод, что условие наличия вооруженного конфликта (закрепленное в Уставе трибунала в качестве необходимого требования для целей отнесения деяния к преступлениям против человечности) может иметь значение только в вопросе приемлемости дела к рассмотрению. Обозначенный в этом Уставе такой квалификационный признак сужает существующее в международном праве понятие преступлений против человечности. Современная концепция отнесения деяний к преступлениям против человечности в качестве определяющего фактора исходит не из наличия или отсутствия вооруженного конфликта, а, прежде всего, из наличия или отсутствия широкомасштабного и систематического характера совершения преступных деяний.

В диссертации обозначена специфика правовой модели Специального Суда по Сьерра-Леоне, проанализированы первые результаты его деятельности. Специальный суд по Сьерра-Леоне был учрежден на основе Соглашения 2002 г. между ООН и правительством Сьерра-Леоне. Специальный суд является обособленным органом по отношению к судебной системе Сьерра-Леоне. То, что в его состав входят как судьи, назначенные правительством этого государства, так и иностранные судьи, позволяет говорить об отличии порядка формирования этого органа от порядка формирования международных трибуналов по бывшей Югославии и Руанде. Другая особенность Специального суда заключается в том, что он вправе привлекать физических лиц к уголовной ответственности не только за нарушения норм международного права, но и за нарушения положений национального права Сьерра-Леоне. Своеобразие обозначенных черт не позволяют рассматривать данный орган как исключительно международный – в правовой литературе применительно к Специальному суду используются термины «интернационализированный» («internationalized»), «смешанный», или «гибридный» орган^[12].

По результатам исследования первых итогов деятельности Специального суда по Сьерра-Леоне выявлено, что основной массив дел, рассмотренных Специальным судом, касается таких военных преступлений, как набор или вербовка детей в возрасте до пятнадцати лет в состав вооруженных сил или групп или их использование для активного участия в боевых действиях. Включение указанных преступлений в предметную юрисдикцию Специального суда обозначило специальную юридическую проблему – являлись ли до принятия Устава этого Суда набор и вербовка детей для участия в военных действиях такими преступлениями, которые нарушают нормы международного обычного права. Позиция Специального суда сводится к тому, что, помимо положений Женевских конвенций 1949 г., Дополнительных протоколов к ним 1977 г., Конвенции о правах ребенка 1989 г., направленных на защиту прав ребенка, в том числе запрещающих вербовку и использование детей-солдат, к началу вооруженного конфликта в Сьерра-Леоне сформировалась обычная норма международного права, запрещающая вербовку и использование детей-солдат. В ходе проведенного исследования деятельности Специального суда диссертантом было отмечено, что при рассмотрении дел судьи в значительной степени опираются на практику международных трибуналов ad hoc по бывшей Югославии и Руанде, в частности, в вопросах об ответственности командиров за противоправные действия своих подчиненных, об ответственности за исполнение преступного приказа вышестоящего должностного лица и т.д.

Исследование материалов о Судебных палатах по Камбодже позволило соискателю выявить особенности квалификации в качестве преступления геноцида тех деяний, которые были совершены в период Демократической Кампучии (1975 – 1979 гг.). В диссертации раскрывается своеобразие правовой природы данных судебных органов по сравнению с международными трибуналами ad hoc. Особенность Судебных палат по Камбодже состоит в том, что указанные судебные органы, во-первых, являются частью национальной судебной системы Камбоджи и, во-вторых, применяют национальное право Камбоджи. При изучении текста Обвинительного заключения и Приговора, вынесенных Народно-революционным трибуналом в отношении клики Пол Пота – Иенг Сари, обращается внимание на то, что единственным преступлением, вмененным в вину подсудимым, было совершение преступления геноцида. Сопоставление положений Конвенции 1948 г. о предупреждении преступления геноцида и наказании за него с текстом Обвинительного заключения и Приговора трибунала позволяет сделать вывод о том, что нормы Конвенции 1948 г. при рассмотрении данного дела были истолкованы расширительно. Статья II Конвенции 1948 г. в качестве объекта преступления геноцида выделяет права и свободы лиц – членов определенной группы: национальной, расовой, этнической и религиозной. Между тем не все преступления, вмененные в вину подсудимым, были направлены против соответствующих групп. Исходя из того, что преступления совершались кликой Пол Пота – Иенг Сари в отношении собственного народа, некоторые авторы предпочитают оперировать термином «самогеноцид»^[13]. По мнению диссертанта, использование данного термина не представляется юридически обоснованным, ввиду неопределенности его международно-правового содержания, того обстоятельства, что этот термин не закреплен на нормативном уровне. Отмечена важность дифференциации преступных деяний в зависимости от их состава. Квалификация деяний в качестве преступления геноцида должна быть обусловлена соответствием элементов фактически осуществленного преступного деяния тому составу преступления геноцида, который закреплен в ст. II Конвенции 1948 г. Иные деяния, не содержащие признаки преступления геноцида, следует квалифицировать в качестве преступлений против человечности.

Глава III – «Проблемы осуществления юрисдикции Международного уголовного суда в отношении преступлений против мира и безопасности человечества» состоит из двух параграфов.

Параграф 1 – Создание Международного уголовного суда и его начальная практика – посвящен рассмотрению проблем разработки и принятия Римского статута Международного уголовного суда. Приведены данные о делах, по которым Судом начато предварительное расследование. В настоящее время Международным уголовным судом приняты к производству дела о преступлениях, совершенных в Уганде, Демократической Республике Конго, Центральноафриканской Республике, Кот д’Ивуаре, Судане. Диссертантом рассмотрены общие принципы уголовного права, проблема реализации принципа «дополнительности» («комплементарности»), на основе которых осуществляет свою деятельность Международный уголовный суд. По результатам анализа положений Римского статута и его различных толкований в международно-правовой литературе, соискателем предложен вывод о том, что элементы состава преступлений, входящих в предметную юрисдикцию Международного уголовного суда, являются более детализированными по сравнению с Уставами Нюрнбергского трибунала, международных трибуналов ad hoc, отражают развитие международного права в области борьбы с международными преступлениями.

В параграфе 2 – Соотношение положений проекта Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества и Римского Статута Международного уголовного суда – сопоставлены зафиксированные в указанных документах элементы состава преступлений. В диссертации отмечено, что все преступления, положения о которых предусмотрены в проекте Кодекса1996 г. (преступление агрессии, геноцид, преступления против человечности, военные преступления), входят в предметную юрисдикцию Международного уголовного суда; следовательно, они подпадают под действие механизма Суда по привлечению к ответственности лиц, виновных в их совершении. Обращено внимание на то, что, хотя в тексте Римского статута, в отличие от проекта Кодекса, преступления против персонала ООН и связанного с ней персонала не выделены в отдельный состав, в перечень военных преступлений (ст. 8 Статута) включены противоправные действия в отношении персонала, «задействованного в гуманитарной помощи или в миссии по поддержанию мира в соответствии с Уставом ООН».

Отмечено, что в текстах указанных документов отсутствует определение агрессии. В тексте Римского статута не содержится указание на то, представляет ли собой преступление агрессии «преступление против мира» (в терминах Устава Нюрнбергского трибунала) или «преступление против мира и безопасности человечества» (термин Комиссии международного права). Помимо сложности принятия общеприемлемого определения агрессии, неоднозначности решения вопроса о его соотношении с правом государства на самооборону в ракетно-ядерный век, обозначена проблема выработки условий, при которых Суд будет осуществлять юрисдикцию в отношении данного преступления. В данном случае на первый план выходит проблема согласования правового механизма взаимоотношений Суда и Совета Безопасности ООН – единственного органа, которому принадлежит право определять существование «любой угрозы миру, любого нарушения мира или акта агрессии» (ст. 39 Устава ООН).

По результатам сопоставительного исследования элементов состава преступлений против человечности, военных преступлений, преступления геноцида, в том виде, в котором они охарактеризованы в Римском статуте Международного уголовного суда и в тексте Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества, соискателем предложен вывод о том, что квалифицирующие признаки преступлений в указанных документах юридически идентичны.

В заключении диссертации приведены основные выводы, сформулированные по результатам проведенного исследования.

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях соискателя:

1. Рецензия на монографию K. Kиттичайсари. Международное уголовное право (в соавторстве) // Государство и право. – 2005. - № 7. – 0,3 п.л./ 0,2 п.л.
2. Рецензия на монографию K. Kittichaisaree. International Criminal Law (Международное уголовное право) (в соавторстве) // Московский журнал международного права. – 2005. - № 4. - 0,6 п.л./ 0,4 п.л.
3. Проблемы международно-правовой квалификации преступлений, совершенных в Демократической Кампучии: статья // Современное право. - 2006. - № 5. – 0,4 п.л.
4. Против искажения юридических итогов Великой Победы над фашистской Германией: статья (под псевдонимом, в соавторстве) // Государство и право. – 2006. - № 9. – 1,04 п.л./ 1 п.л.

^[1] Игнатенко Г.В. Международное сотрудничество в борьбе с преступностью. – Свердловск, 1980; Трайнин А.Н. Защита мира и уголовный закон. Избранные произведения. - М.: Наука, 1969; Его же: Защита мира и борьба с преступлениями против человечества. - М.: ИГП АН СССР, 1956; Иванова И.М. Международная уголовная юстиция и преступления против человечества. Дисс. канд. юр. наук. - М: МГИМО, 1959; Полторак А.И. Нюрнбергский процесс (основные правовые проблемы). - М.: Наука, 1966; Рыбаков Ю.М. Вооруженная агрессия – тягчайшее международное преступление. – М.: Юридическая литература, 1980; Решетов Ю.А. Борьба с международными преступлениями против мира и безопасности. – М.: Международные отношения, 1983. Ромашкин П.С. Преступления против мира и человечества. – М.: Наука, 1967.

^[2] Кожевников Ф.И. Великая Отечественная война Советского Союза и некоторые вопросы международного права. - М., 1954; Лукашук И.И. 60-летие Победы и международное право. Материалы международной конференции «60 лет Победы, создания ООН и международное право». Москва, 27-30 июня 2005 года (неопубликованный доклад).

^[3] Николаев А.В., Юрьева А.С. Против искажения юридических итогов Великой Победы // Государство и право. - № 9/ 2006.

^[4] См., например: Мялксоо Л. Советская аннексия и государственный континуитет: международно-правовой статус Эстонии, Латвии и Литвы в 1940-1941 гг. и после 1991 г. – Издательство Тартуского университета, 2005. С. 130 и след.

^[5] Гидирим А.В. Международно-правовая ответственность. – «Международное право» / отв. ред. В.И. Кузнецов. – М.: Юристъ, 2001. С. 658.

^[6] Трибунал провел 403 судебных заседания, рассмотрел более 3000 документов, допросил около 200 свидетелей, принял 300 000 письменных показаний. – Полторак А.И. Нюрнбергский эпилог. – М.: Юридическая литература, 1983. С. 7, 16.

^[7] Доклад Комиссии международного права о работе ее 48 сессии, 6 мая-26 июля 1996 г. ООН, Нью-Йорк, 1996. С. 43. (Док. ООН: А/51/10).

^[8] Лукашук И.И. Международное право. Особенная часть. - М., 1997, Т. I. С. 249; Асатур А.А. Развитие Международного уголовного права и деятельность международных уголовных судов // Московский журнал международного права. - №2/2000.

^[9] Костенко Н.И. Международная уголовная юстиция. Проблемы развития. - М.: РКонсульт, 2002, с.22-23. См. также Kittichaisaree K. International Criminal Law. - Oxford University Press, 2001. Р. 22-24; Cassese A. International criminal law. - Oxford University Press, 2003. Р. 335 – 336.

^[10] Prosecutor v. Akayesu, Case № ICTR –96 –4, Judgment, 2 September 1998, para. 516.

^[11] Prosecutor v. R.Brdjanin and S. Zupljanin, Case № ICTY-99-36-T «Krajina». Appeals Chamber Decision, 19 March, 2004, p. 5; Prosecutor v. S. Milosevic, Case № ICTY-02-54 («Kosovo, Croatia and Bosnia»).

^[12] Romano C., Nollkaemper A., Kleffner J. Internationalized Criminal Courts. Sierra Leone, East Timor, Kosovo, and Cambodia. - Oxford, 2004; Pejic J. Accountability for international crimes: From conjecture to reality // International Revue of the Red Cross, march, 2002. Р. 17.

^[13] Орентличер Д. Ф. Геноцид // Сборник «Военные преступления». Отв. ред. Р.Гутмэн, Д.Рифф. - М.: Юристъ, 2002. С. 123.