Сергеевна субъектные и ли чностные характеристики женщин с травматичным опыт ом искусственного прерывания беременности
На правах рукописи
_________________
Микова Татьяна Сергеевна
субъектные и личностные характеристики женщин С травматичным опытом искусственного прерывания беременности
19.00.13 – психология развития, акмеология
(психологические науки)
Автореферат
диссертации на соискание ученой степени
кандидата психологических наук
Москва – 2012
Работа выполнена в лаборатории психологии развития Федерального государственного бюджетного учреждения науки Института психологии Российской академии наук (ИП РАН)
Научный руководитель: доктор психологических наук, профессор,
Сергиенко Елена Алексеевна
Официальные оппоненты: Тарабрина Надежда Владимировна
доктор психологических наук, профессор,
Федеральное государственное бюджетное учреждение науки Институт психологии Российской академии наук (ИП РАН), главный научный сотрудник
Скрипкина Татьяна Петровна
доктор психологических наук, профессор,
НОУ ВПО Университет российской академии образования,
декан психологического факультета
Ведущая организация: Костромской государственный университет
им. Н.А. Некрасова
Защита состоится «05» апреля 2012 г. в 11 часов на заседании диссертационного совета Д 002.016.03 на базе Федерального государственного бюджетного учреждения науки Института психологии Российской академии наук (ИП РАН) по адресу: 129366, Москва, ул. Ярославская, д.13, корп.1.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Федерального государственного бюджетного учреждения науки Института психологии Российской академии наук (ИП РАН)
Автореферат разослан «__» ________ 2012 г.
Ученый секретарь
диссертационного совета
Никитина Елена Альфредовна
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность исследования
Особый смысл в акмеологии развития и, прежде всего, в контексте акме как высшего проявления человеком себя в своем осуществлении приобретают самореализация и самоосуществление. Наиболее значимым достижением современных акмеологических знаний является переход от познания акме как результативного момента развития личности к процессуальным характеристикам развития человека как деятельного субъекта (Деркач, 2009). Психология субъекта в последние десятилетия является наиболее интегративным подходом к изучению целостности человека. Рассматривая субъекта как центр концептуальной схемы психологии, Е.А. Сергиенко (2007, 2011) предлагает разработку нового системно-субъектного подхода к изучению человека, где человек – это субъект деятельности, общения, переживания и системообразующий фактор создания сложной многоуровневой системы психической организации, объединяющей все его индивидуальные ресурсы и особенности.
Согласно автору данного подхода, личность задает направление движения, а субъект – его конкретную реализацию через координацию выбора целей и ресурсов индивидуальности. Личностное содержание, отражающееся в жизненных смыслах и ценностях, сознательном и неосознаваемом отношении к себе и окружающему миру и т.д., представляет собой личностную регуляцию. Для возможности изучения субъектной регуляции был разработан конструкт контроля поведения, рассматриваемый как психологический уровень регуляции произвольной активности, обеспечивающий целенаправленную деятельность субъекта. Как интегративная регуляторная функция субъекта контроль поведения играет важнейшую роль в возможности преодоления человеком сложностей жизни, связанных с выбором адекватных стратегий решения проблем. Уровень развития данной субъектной характеристики связан с уровнем развития человека как субъекта, определяющего степень интегративности всех его психических особенностей и свойств (Сергиенко, Виленская, Ковалева, 2010).
С позиций системно-субъектного подхода, гармоничное соотношение конструктов «личность» и «субъект» требует согласованности субъектных и личностных характеристик, участвующих в общем процессе саморегуляции, и способствует осуществлению человеком зрелых форм поведения, определяющих успешность преодоления жизненных трудностей и возможность его высшего акмеологического проявления. Отметим, что психологическая зрелость в данном случае рассматривается как процессуальная характеристика психического развития, но при этом выделяется специфичность процессуальности именно для данного феномена. Это не достижение определенного уровня, а способность к достижениям. Человек демонстрирует психологическую зрелость, когда стремится к сохранению своей целостности и как субъекта, и как личности, а значит, - делает то, что соответствует его жизненным смыслам и собственной субъектности – в соответствии со своей интегративной уникальностью (Сергиенко, 2007).
В ряде экспериментальных работ показано, что контроль поведения тесно связан с типами используемых психологических защит и стратегий совладания, что дает возможности их объединения в общий адаптационный потенциал человека (Ветрова, 2006, 2008, 2011). Большинством современных исследователей механизмы психологической защиты рассматриваются как интрапсихическая адаптация человека за счет подсознательной переработки поступающей информации, способствующей гармоничному состоянию сознания. Совладающим представляется поведение, позволяющее субъекту осознанно справиться со стрессом способами, адекватными личностным особенностям и ситуации. Если субъект не обладает этим видом поведения, возможны неблагоприятные последствия для продуктивности его деятельности, здоровья и благополучия (Крюкова, 2007). Исходя из этих позиций, гармоничное соотношение субъектных и личностных характеристик может осуществляться за счет конструктивных форм совладающего поведения, которые, помогают сохранить согласованность личности и субъектности.
Особенности стратегий адаптивного поведения наиболее явно проявляются в трудных жизненных ситуациях, предъявляющих высокие требования к индивидуальным ресурсам субъектной саморегуляции. Такой ситуацией в структуре жизненного пути женщины является искусственное прерывание беременности, которое может иметь травматические последствия, связанные с высокой интенсивностью переживаний по поводу этого события. Известно, что процесс совладания с абортивной травмой имеет свою специфику по сравнению с другими видами травматизации и затрагивает широкий спектр клинических, психологических и морально-этических проблем (Adler et al., 1992; Avalos, 1999; Coleman et al., 2005; Fergusson, Horwood, Ridder, 2006; Антипова, 2005; Знаков, 2010 и др.). Полагаем, что наличие актуального травматичного опыта по поводу искусственного прерывания беременности может свидетельствовать о недостаточной способности женщины справляться с жизненными трудностями, а также – слабой возможности успешного регулирования собственного поведения для достижения психологического благополучия.
Таким образом, актуальность настоящего исследования заключается в необходимости поиска новых аргументов в пользу обоснования системно-субъектного подхода, разработка которого обусловлена попыткой интегративного изучения психических проявлений человека. Более четкая картина психической организации, а именно – специфичность субъектных и личностных характеристик и их соотношения, может быть представлена на примере женщин, прошедших через аборт и имеющих актуальные травматические переживания по поводу данного события. Подчеркнем, что наше исследование проблемы искусственного прерывания беременности не является клиническим и ориентировано на изучение субъективных представлений женщин о нем.
Теоретическая гипотеза: Согласованное взаимодействие субъектных (контроль поведения) и личностных (ценности, смысложизненные ориентации, самоотношение, неосознаваемые представления о себе) характеристик осуществляется с помощью конструктивных форм совладающего поведения и представляет собой единую сложную систему саморегуляции, обеспечивающую возможность реализации человеком зрелых форм поведения и его высшего акмеологического проявления.
Цель работы заключается в изучении своеобразия субъектных и личностных характеристик и степени их согласованности у женщин с травматичным опытом искусственного прерывания беременности.
Объект исследования: индивидуально-психологические механизмы регуляции поведения женщин с травматичным опытом искусственного прерывания беременности.
Предмет исследования: субъектные (контроль поведения) и личностные (ценности, смысложизненные ориентации, самоотношение, неосознаваемые представления о себе) характеристики женщин с травматичным опытом искусственного прерывания беременности, а также характерные для них механизмы защиты и совладания.
Исследовательские гипотезы:
- Женщины, имеющие травматичный опыт искусственного прерывания беременности, обладают своеобразием субъектных (контроля поведения) и личностных (ценности, смысложизненные ориентации, самоотношение, неосознаваемые представления о себе) характеристик;
- Для женщин, испытывающих травматичные переживания по поводу аборта, характерно использование специфических защитных и совладающих стратегий;
- Женщины с травматичным опытом аборта отличаются особенностями соотношения субъектных, личностных характеристик и механизмов защиты и совладания;
- Специфичность соотношения выделенных механизмов регуляции поведения у женщин с травматичными переживаниями аборта ограничивает возможность осуществления зрелых форм поведения, необходимых для разрешения актуальных травматичных переживаний по поводу данного события.
Задачи исследования:
1. Изучить показатели субъектных характеристик (составляющих контроля поведения) и их соотношение и выявить их специфику в группе женщин с травматичными переживаниями аборта;
2. Изучить показатели личностных характеристик (ценностей, смысложизненных ориентаций, самоотношения и неосознаваемых представлений о себе) и выявить их специфику в группе женщин с травматичным опытом аборта;
3. Изучить структуру связей показателей субъектных и личностных характеристик и выявить ее своеобразие у женщин с травматичными переживаниями;
4. Выявить и изучить предпочитаемые механизмы психологической защиты и совладания у женщин с абортивной травмой;
5. Изучить структуру связей показателей субъектных характеристик с механизмами защиты и совладания и выявить ее специфичность у женщин с травматичным опытом аборта;
6. Изучить структуру связей показателей личностных характеристик с механизмами защиты и совладания и выявить ее специфичность у женщин с травматичным опытом аборта;
7. Изучить структуру связей показателей субъектных, личностных характеристик и механизмов защиты и совладания и выявить своеобразие их соотношения у женщин с травматичными переживаниями аборта.
Теоретической основой работы выступили положения системно-субъектного подхода (Е.А. Сергиенко), в основе которого лежат идеи психологии субъекта А.В. Брушлинского, психологии регуляции поведения (О.А. Конопкин, В.И. Моросанова, О.С. Никольская, Ю. Куль, Л. Пуллкинен, Е.А. Сергиенко и др.), положения о психологических защитах личности (Л.И. Анцыферова, Р.М. Грановская, Р. Плутчик, З. Фрейд и др.) и психологии совладающего поведения (Р.М. Грановская, Т.Л. Крюкова, А.В. Либина, И.М. Никольская, Н.А. Сирота, R. Lazarus и др.).
Методы исследования. Для решения поставленных задач и проверки гипотез были использованы следующие методики диагностики показателей регуляции поведения испытуемых.
Для изучения субъектных характеристик (составляющих контроля поведения) использовался опросник «Стиль саморегуляции поведения» (ССПМ) (Моросанова, 2004); опросник «Эмоциональный интеллект» (SREIT) Н. Шутте с коллегами в переводе А.В. Садоковой (Schutte et al., 1998; Садокова, 2001); опросник «Шкала контроля за действием» (HAKEMP-90) Ю. Куля в адаптации С.А. Шапкина (Шапкин,1997).
Для исследования личностных характеристик использовалась методика изучения ценностей личности Ш. Шварца (Карандашев, 2004); «Тест смысложизненных ориентаций» (СЖО) Д.А. Леонтьева (Леонтьев, 2006); тест на самоотношение «Кто Я?» М. Куна в модификации Т.В. Румянцевой (Румянцева, 2006); рисуночный тест «Автопортрет» (Альманах психологических тестов: Рисуночные тесты, 1997), направленный на изучение неосознаваемых представлений женщин о себе. Для дополнительного изучения особенностей личностных характеристик и возможности прогнозирования поведения исследуемых женщин при возникновении трудностей в будущем нами были составлены два рассказа – нарратива, отвечающие основным признакам нарративного повествования (Знаков, 2011). Испытуемым предлагалось внимательно прочесть рассказ и написать небольшое продолжение, отвечая на следующие после него вопросы. При выполнении этого задания они проецировали заданные жизненные обстоятельства на себя и принимали те решения, которые бы осуществили сами, оказавшись в подобной ситуации.
Для изучения механизмов защиты и совладания использовался адаптированный вариант методики LSI (Life>
Математико-статистическая обработка результатов исследования проводилась методами непараметрической статистики с использованием статистического пакета программ «STATISTIKA – 8.0». Достоверность различий между группами сравнения определялось по U - критерию Манна-Уитни и критерию углового преобразования Фишера *. Для анализа связи между выделенными показателями использовался коэффициент ранговой корреляции rs Спирмена. Коэффициент конкордации w Кендалла применялся для определения степени согласованности экспертных оценок по рисуночному тесту Автопортрет, значимость которого проверялась на основе - критерия Пирсона.
Эмпирическая база исследования. В исследовании участвовало 145 женщин репродуктивного возраста от 20 до 35 лет, имеющих одного или несколько детей (средний возраст 29 лет). Было опрошено 50 женщин с опытом искусственного прерывания беременности и 95 женщин, никогда не прерывавших беременность. Респонденты с абортивным опытом отбирались по следующим критериям:
1. Причина аборта. Все указанные причины, подтолкнувшие женщин на аборт, были объединены в следующие группы: материальные трудности – 82% женщин, психологические проблемы (личные проблемы, сложности взаимоотношений с отцом ребенка и близкими и т.д.) – 68%, жилищно-бытовые проблемы – 58%, наличие детей – 24%, карьера – 12%, «была не замужем» (в разводе) – 10%. Женщины, прерывавшие беременность по медицинским показаниям, не входили в исследование.
2. Наличие детей. Еще одним условием отбора было наличие у всех испытуемых детей. По нашему мнению, опыт материнства дает возможность женщине, столкнувшейся с нежелательной беременностью, подходить к ситуации аборта более осознанно.
3. Срок давности аборта. Минимальный срок давности аборта у женщин с опытом искусственного прерывания беременности составил полгода (2 женщины), максимальный – 5 лет. В среднем срок давности аборта по всей выборке испытуемых с опытом прерывания беременности составил 3 года. Применение данного критерия связано с исключением случаев острого стрессового расстройства.
При формировании исследовательских групп важным критерием стало определение того, является ли для женщины событие аборта травмирующим или, наоборот, не вызывает травматических переживаний. Диагностика уровня интенсивности переживаний по поводу искусственного прерывания беременности проводилась с помощью Шкалы оценки влияния травматического события ШОВТС (IES-R) М. Горовица, адаптированной Н.В. Тарабриной с соавторами (Тарабрина и др., 2007). В рамках нашей работы данный тест использовался только как инструмент выделения основных исследовательских групп. Задача изучения клинических проявлений ПТСР не ставилась. Использование ШОВТС для изучения субъективных представлений женщин о травмирующем опыте аборта и изменение стандартной инструкции было обсуждено и согласовано с автором методики.
Согласно задачам данного исследования, все испытуемые при ответе на вопросы ШОВТС в качестве тяжелого жизненного события рассматривали ситуацию аборта. Для этого стандартная инструкция к методике была изменена таким образом, чтобы женщины, не имеющие в предшествующем жизненном опыте аборта, мысленно «ставили» себя в подобную ситуацию и так же, как и женщины с абортивным опытом, оценивали свои переживания по поводу этого события.
В таблице ниже отражены данные распределения испытуемых с различными уровнями общего суммарного показателя, а значит c различной интенсивностью реакции на травмирующую ситуацию аборта внутри групп женщин с опытом аборта и женщин без такого опыта.
Таблица.
Испытуемые с различным уровнем реакции на событие аборта в группе женщин с опытом прерывания беременности и без такого опыта (в процентных долях)
| Уровень интенсивности реакции на травму | Женщины с опытом аборта, N=50 | Женщины без опыта аборта, N=95 |
| Выраженная реакция на событие аборта (высокий уровень) | 62% (31/50) | 26% (25/95) |
| Умеренная реакция на событие аборта (средний уровень) | 22% (11/50) | 40% (38/95) |
| Низкая реакция на событие аборта (низкий уровень) | 16% (8/50) | 33% (32/95) |
В результате, основную группу исследования составили женщины, имеющие опыт искусственного прерывания беременности и выраженную травматическую реакцию на это событие (N=31). В группу сравнения вошли женщины, никогда не прерывавшие беременность и не имеющие тяжелых переживаний по поводу этого события (N=32). Далее условно обозначим эти группы женщин «С травмой» и «Без травмы» (соответственно).
Достоверность полученных результатов и сделанных на их основании выводов обеспечивается теоретической обоснованностью; использованием адекватных диагностических методик исследования; репрезентативностью выборки; сочетанием количественного и качественного анализа эмпирических данных; корректностью применения методов статистической обработки; сравнением полученных результатов с результатами, полученными в работах других авторов.
Научная новизна исследования
Впервые в отечественной психологии проведено исследование своеобразия субъектных и личностных механизмов регуляции поведения и их соотношения у женщин, испытывающих актуальные травматичные переживания по поводу искусственного прерывания беременности. Установлено, что данные женщины отличаются меньшей степенью согласованности контроля поведения и личностных характеристик по сравнению с женщинами без травмы аборта, что затрудняет разрешение актуальных проблем и осуществление успешной регуляции поведения. Впервые получены данные, аргументирующие тесное взаимодействие контроля поведения и личностных характеристик с системой психологических защит и совладания, что позволяет объединить их в общий регуляторный потенциал. При этом выявлена преимущественная связь системы контроля поведения как интегративной субъектной характеристики с осознанными стратегиями совладания.
Теоретическая значимость
В работе последовательно реализуются принципы системно-субъектного подхода (Сергиенко, 2011) к проблеме регуляции поведения при рассмотрении специфичности психической организации женщин с травматичным опытом аборта. Проведенный анализ индивидуально-психологических особенностей расширяет представления психологии субъекта, касающиеся дифференциации категорий субъекта и личности, специфики их тесного взаимодействия в сложной системе саморегуляции. Выявленная в нашем исследовании взаимосвязь субъектных и личностных характеристик с механизмами защиты и совладания дает новые возможности для дальнейшего обоснования положений системно-субъектного подхода в психологии и понимания потенциала психических ресурсов человека в реализации собственной активности.
Практическая значимость работы заключается в комплексном подходе к регуляции поведения женщин с актуальными травматичными переживаниями. Разработка конструкта контроля поведения и изучение его соотношения с личностными и защитными механизмами регуляции создает основу для использования полученных данных в практической деятельности психологов и психотерапевтов. Разработка диагностической процедуры может представлять интерес для специалистов, работающих с людьми с актуальными травматичными переживаниями, а также заинтересованных в прогностических оценках и комплексном исследовании состояния женщины.
Положения, выносимые на защиту:
- Степень согласованности субъектных и личностных характеристик определяет возможность осуществления человеком зрелых форм поведения, связанных с успешным преодолением жизненных трудностей.
- Субъектные и личностные характеристики тесно связаны с механизмами психологической защиты и совладания, что позволяет объединить их в единое регуляторное пространство. Причем, выявлена тенденция преимущественного взаимодействия контроля поведения с совладающими стратегиями.
- Специфичность соотношения субъектных, личностных характеристик и системы защит и совладания у женщин с травматичным опытом аборта свидетельствует о недостаточной эффективности выделенных механизмов регуляции, что ограничивает возможность успешного преодоления данными женщинами жизненных трудностей, а именно – разрешения актуальных травматичных переживаний по поводу искусственного прерывания беременности.
Апробация результатов исследования
Результаты исследования на разных этапах излагались и обсуждались на заседании лаборатории психологии развития Института психологии РАН, а также докладывались на международных конференциях «Инновационные технологии в гуманитарных науках» (Ульяновск, 2008) и «Инноватика-2010» (Ульяновск, 2010), отражены в шести публикациях.
Публикации. По теме диссертации опубликовано 6 работ общим объемом 4,01 п.л., в том числе 2 статьи общим объемом 2,28 п.л. в рецензируемых научных журналах, указанных в списке ВАК.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения, библиографии (всего 178 наименований, из них 33 – на иностранных языках) и 3 приложений. Объем основного текста диссертации составляет 205 страниц. Текст диссертации включает в себя 11 таблиц и 35 рисунков. Приложения содержат таблицы описательной статистики.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
Во Введении обосновывается актуальность работы, определяется цель, гипотезы, задачи исследования, его научная новизна, теоретическая и практическая значимость, формулируются положения, выносимые на защиту.
Первая глава «Психическая регуляция поведения субъекта с актуальными травматичными переживаниями» состоит из четырех параграфов.
В первом параграфе «Основные положения системно-субъектного подхода к изучению человека» обоснована возможность рассмотрения субъекта как центра концептуальной схемы психологии с позиций разрабатываемого системно-субъектного подхода (Сергиенко, 2011). Объединяя в себе системную (Б.Ф. Ломов) и субъектную (С.Л. Рубинштейн, А.В. Брушлинский, К.А. Абульханова) парадигмы, Е.А. Сергиенко предлагает гипотетическое решение вопроса о соотношении категорий субъекта и личности и их роли в регуляции поведения человека. Личность представляет собой стержневую (смысловую) структуру субъекта, который, в свою очередь, координируя свои действия в соответствии с имеющимися целями и смыслами и опираясь на индивидуальные ресурсы, реализует конкретное поведение (Сергиенко, 2007). Конструкт «контроль поведения» как интегративная характеристика субъекта, опирающаяся на индивидуальные (когнитивные, эмоциональные и волевые) ресурсы человека и создающая индивидуальный паттерн саморегуляции, представляет собой основу способностей контролировать собственное поведение в самом широком смысле (Сергиенко, Виленская, Ковалева, 2010). Согласованность субъектных и личностных характеристик определяет успешность осуществления зрелых форм поведения и саморегуляции в целом. Излагается особое понимание феномена психологической зрелости, связанного не с достижением определенного результата человеческого развития, а процессом развития и способностью к достижениям, представляя собой многомерное, разноуровневое качество, обладающее структурными, динамическими свойствами (Сергиенко, 2007).
Во втором параграфе «Субъектные и личностные компоненты регуляции поведения» рассматриваются основные отечественные и зарубежные теории саморегуляции (Конопкин, 1995; Моросанова, 2001, 2007; Никольская, 2000; Иванников, 1998; Дикая, 2003; Пулккинен, 2006, 2009; Лазарус, 1999 и др.) Представлены экспериментально аргументированные данные, подтверждающие обоснованность разработки конструкта контроля поведения как интегративной субъектной характеристики, представляющей собой систему когнитивных, эмоциональных и волевых возможностей и опирающейся на индивидуальные ресурсы (Виленская, 2004, 2007, 2009; Рязанцева, Сергиенко, 2004, 2007; Ковалева, 2001, 2004, 2008; Соколова, Сергиенко, 2007; Ветрова, 2008, 2009, 2011 и др.).
В третьем параграфе «Роль механизмов психологической защиты и совладания в регуляции поведения» приводятся современные научные концепции, свидетельствующие о значимости системы адаптивных механизмов в преодолении человеком неблагополучного психического состояния, связанного с выбором адекватного способа разрешения различных жизненных трудностей. Проведен теоретический анализ представлений о психологических защитах (3. Фрейд, 1990; А. Фрейд, 1993; Хартманн, 2002; Grzegolowska-Klarkowska, 1980 и др.) и совладающем (копинг) поведении (Lazarus, Folkman, 1984; Billings, Moos, 1984; Нартова-Бочавер, 1997; Никольская, Грановская, 2001 и др.). Также рассмотрены различные точки зрения на соотношение этих механизмов регуляции между собой (Haan, 1969; Никольская, Грановская, 2001; Lazarus, 1999; Абитов, 2007; Либина, 2008; Куфтяк, 2008; Крюкова, 2010 и др.). Представлены аргументированные данные о тесном взаимодействии контроля поведения с системой защит и совладания (Ветрова, 2008, 2011; Ковалева, 2008), представляя собой единый адаптационный потенциал (Сергиенко, 2007). При этом, контроль поведения, начиная складываться на ранних этапах развития субъекта, представляет собой более стабильную и устойчивую величину по сравнению с защитным и совладающим поведением (Сергиенко, Ветрова, 2011).
В четвертом параграфе «Искусственное прерывание беременности как вариант трудной жизненной ситуации с возможными травматическими последствиями» дается обоснование рассмотрения ситуации аборта как модели трудной жизненной ситуации с возможным травматичным воздействием. Приводятся исследования, связанные с изучением переживаний женщиной данного события (Major et al., 1985; Adler et al.,1992; Avalos,1999; Fergusson, Horwood, Ridder, 2006; Goodwin, Ogden, 2007 и др.). В зависимости от индивидуально-психологических особенностей женщины после аборта могут проявляться как негативные (посттравматическое стрессовое расстройство, чувство вины, депрессия и т.д.), так и «позитивные» последствия (уверенность в себе, автономность, самопринятие и т.д.) (Латышева, 2010). Также представлены различные представления трудной жизненной ситуации (Анцыферова, 1994; Прохоров, 1998; Либина, 2008), травматического стресса (Тарабрина и др., 2001; Тарабрина, 2010) и рассмотрение аборта как варианта посттравматического стрессового расстройства (Vincent, 1997 и др.). Показана специфика совладания с актуальными травматичными переживаниями события искусственного прерывания беременности, связанная с моральной допустимостью или недопустимостью абортов, а именно – субъективным отношением женщины к развивающемуся внутри нее плоду (Знаков, 2010; Латышева, 2010).
В заключение первой главы делаются общие выводы об актуальном состоянии проблем исследования, которые служат основанием для выделения аспектов изучения психической организации субъекта, используемой методической процедуры, формулировки целей, гипотез и задач настоящего исследования.
Во второй главе «Методы изучения показателей контроля поведения, личностных характеристик и механизмов психологической защиты и совладания» приводится теоретическое обоснование и подробное описание применяемых в исследовании методик, характеристика выборки, описываются методы статистической обработки данных.
В исследовании было использовано множество методических приемов для получения наиболее полной картины психической организации женщин с травматичным опытом искусственного прерывания беременности. Методики были организованы таким образом, чтобы отразить особенности и степень согласованности контроля поведения, личностных характеристик и механизмов психологической защиты и совладания у женщин с абортивной травматизацией. Всего в исследовании применялось 11 методик, одна из которых была разработана самостоятельно (нарративы).
Выбор испытуемых осуществлялся в соответствии с целью и основными задачами исследования таким образом, чтобы обеспечить возможность изучения и выявления специфичности выделенных механизмов регуляции поведения и их соотношения у женщин с травматичным опытом искусственного прерывания беременности, а также оценить эффективность регуляции их поведения.
В третьей главе «Результаты исследования контроля поведения, личностных характеристик и механизмов психологической защиты и совладания у женщин с травматичным опытом искусственного прерывания беременности» представлены полученные данные в соответствии с поставленными задачами.
1. Показатели субъектных характеристик (контроль поведения).
Сравнение профилей когнитивного контроля в исследуемых группах показало, что группа женщин «Без травмы» превосходит группу «С травмой» по уровню показателей Программирование (U = 2,49, p = 0,01), Моделирование (U = 2,00, p = 0,05) и Общий уровень саморегуляции (U = 2,06, p = 0,04). Структура связей данной подсистемы контроля поведения у женщин с абортивной травмой отличается меньшим количеством корреляций. Важно отметить автономное существование показателя Самостоятельность в данной структуре у этих женщин, указывающей на невозможность его компенсаторного взаимодействия с другими звеньями когнитивного контроля.
Сравнение показателей эмоциональной регуляции показало, что испытуемые «С травмой», в отличие от женщин без травмы, имеют более высокий уровень показателя Оценка и выражение своих эмоций и эмоций других людей (U = -2,03, p = 0,04). Однако в структуре связей эмоционального контроля у данной группы женщин отсутствует значимая корреляция этого показателя с показателем Использованием эмоций при решении проблем, что характеризует эту подсистему как менее согласованную, в отличие от женщин из группы «Без травмы».
Сравнение показателей волевого контроля в группах показало, что группа женщин без травматичного опыта аборта превосходит испытуемых с травмой по показателю Контроль за действием при неудаче (U = 2,60, p = 0,01), тогда, как женщины из группы «С травмой» отличаются более высокими значениями показателя Контроль за действием при планировании (U = -2,81, p = 0,005). Значит, при возникновении неудач или трудностей испытуемые с абортивной травмой более ориентированы на собственное состояние, чем на осуществление активных действий по их разрешению. Изолированное существование звеньев волевого контроля лишь усугубляет менее согласованное функционирование подсистем контроля поведения в данной группе.
Общая структура связей подсистем контроля поведения у женщин с травматичными переживаниями аборта отличается меньшим числом компенсаторных связей и отсутствием значимых корреляций между показателями эмоционального и волевого контроля, что снижает возможности осуществления успешной субъектной регуляции в данной группе.
2. Показатели личностных характеристик и понимания трудной ситуации.
Изучение особенностей личностных ценностей в двух группах на уровне индивидуальных приоритетов показало, что наиболее значимыми для женщин из группы «С травмой» явились ценности Безопасность, Самостоятельность и Доброта. Для испытуемых без травмы ценности Безопасность и Самостоятельность также имеют важное значение. Однако ценность Доброта в этой группе подменяется ценностью Достижения. Наименьшей значимостью в группе с абортивной травматизацией обладают ценности Конформность, Власть, Стимуляция и Традиции. В группе женщин «Без травмы» – те же ценности Конформность Власть, Традиции дополняются Универсализмом. При сравнении показателей личностных ценностей в выделенных группах исследования значимых различий между ними выявлено не было. В структуре личностных ценностей у группы женщин «С травмой», в отличие от группы сравнения, выявлено меньшее количество логичных корреляционных связей между показателями, что свидетельствует о более слабом ресурсе данной личностной характеристики.
Статистический анализ показателей смысложизненных ориентаций показал, что женщины без травматичного опыта аборта отличаются от испытуемых с травмой более высоким уровнем показателей Результативность жизни (U = 2,07, p = 0,04) и Локус контроля – Я (U = 2,11, p = 0,03). Это свидетельствует о том, что для женщин из группы «С травмой» свойственно жить сегодняшним или завтрашним днем, нежели анализировать свое прошлое, придавать ему какой-либо смысл и делать «работу над ошибками». Это личности, слабо верящие в свои силы и обладающие недостаточными возможностями влиять на значимые события своей жизни. Отсутствие в общей структуре осмысленности жизни значимых связей между показателями, отражающими Настоящее (Процесс жизни) и Прошлое (Результативность жизни), свидетельствует о неэффективности соотнесения событий прошлого с полученным опытом в настоящий момент проживания жизни. Подобная особенность может затруднять успешное разрешение актуальных травматичных переживаний по поводу искусственного прерывания беременности.
Сравнение показателей самоотношения в группах женщин «С травмой» и «Без травмы» показало, что испытуемые из группы «Без травмы» отличаются от женщин с травмой более высоким уровнем показателя Социальное Я (U = 2,40, p = 0,01). Женщины, испытывающие травматичные переживания аборта, нуждаются в более прочном ощущении собственной социальной принадлежности для улучшения внутреннего благополучия. Корреляционная матрица данных показателей в обеих группах имеет схожий вид.
При сравнении показателей неосознаваемых представлений о себе в исследуемых группах женщин статистически достоверных различий между ними выявлено не было. Однако, рассматривая специфику соотношения данных показателей, можно также говорить о меньшей степени их согласованности в группе испытуемых с травмой.
Анализ показателей понимания трудной жизненной ситуации свидетельствует о том, что значимые различия в двух группах исследования были обнаружены только по нарративу №2, повествующему о женщине, которая курит во время беременности.
Так, в группе «С травмой» значимо преобладают женщины по показателю Решение проблемы (74,2% и 41,4%; = 2,624, p 0,01), в то время как в группе «Без травмы» значимо преобладают женщины по показателю Уход от решения проблемы (58,6% и 25,8%; = 2,624, p 0,01). Также в группе «С травмой» значимо преобладают испытуемые по показателю Альтруизм (64,5% и 34,5%; = 2,357, p 0,01), в то время как в группе «Без травмы» значимо преобладают женщины по показателю Эгоизм (65,5% и 35,5%; = 2,375, p 0,01).
Большинство из испытуемых с травмой убеждены, что во время беременности девушка сможет бросить курить, в то время как в группе «Без травмы» преобладают женщины, придерживающиеся противоположного мнения. Вероятно, испытуемые с опытом искусственного прерывания беременности склонны к самооправданию за произошедшие в их жизни события и искренне верят, что, попав в подобную ситуацию в будущем, смогут ее изменить во благо будущего ребенка. Полученные данные свидетельствуют о характерной для этих женщин альтруистической направленности поведения, в отличие от группы сравнения. Вероятно, особенности понимания трудной жизненной ситуации у испытуемых с травматичным абортивным опытом связаны с их склонностью к идеализации происходящих событий, когда женщина смутно представляет себе то, что она желает и может реализовать. Идеализированный образ ведет к искаженному пониманию ситуации, в результате чего происходит подмена смысла и недооценка целей своих действий.
В целом, учитывая специфичность личностных характеристик у женщин с травматичным опытом аборта, в структуре связей выделенных показателей не было обнаружено ни одной значимой корреляции между показателями смысложизненных ориентаций и самоотношения. Это свидетельствует о менее согласованном состоянии структуры личностных характеристик, что требует более серьезных ресурсных затрат при осуществлении регуляции поведения.
3. Соотношение показателей субъектных и личностных характеристик в двух группах исследования указывает на тесное взаимодействие данных конструктов, однако структура этих связей у женщин из группы «С травмой» отличается меньшим количеством значимых корреляций, в отличие от группы сравнения (16 и 33 связи соответственно). В группе женщин с травмой наиболее вовлеченными в субъектно-личностное взаимодействие со стороны контроля поведения оказываются когнитивный и волевой контроли, причем эмоциональная регуляция имеет наименьшее количество связей с конструктом личности. Со стороны личностных характеристик в данной группе наиболее активное участие принимает система ценностей, где наблюдаются наиболее значимые для испытуемых с травмой типы ценностей Безопасность и Самостоятельность. В группе женщин без травматичного абортивного опыта при взаимодействии субъектных и личностных характеристик являются задействованными все подсистемы контроля поведения, хотя наибольшее количество корреляций наблюдается у эмоциональной составляющей. Со стороны личностного конструкта в данной группе наиболее ярко выступает система смысложизненных ориентаций, имеющая значимо преобладающее число связей с эмоциональным контролем.
4. Показатели механизмов защиты и совладания.
В результате сравнения показателей психологической защиты и совладания было выявлено, что для женщин из группы «С травмой» более характерно использование таких психологических защит, как Проекция (U = -2,85, p = 0,004) и Рационализация (U = -2,72, p = 0,007), а также совладающих стратегий Самоконтроль (U = -2,03, p = 0,04) и Поиск социальной поддержки (U = -2,02, p = 0,04). Это свидетельствует о постоянном желании испытуемых с травмой после аборта за счет осуществления проекций подсознательно ослабить интенсивность актуальных отрицательных эмоций, возможно, связанных с прерванной беременностью. При этом частично блокируется осознание собственной роли в данной ситуации и часть ответственности за этот поступок переносится на других. Использование в мышлении только той части воспринимаемой информации, благодаря которой собственное поведение предстает как хорошо контролируемое и не противоречащее объективным обстоятельствам, также помогает этим женщинам частично снимать психическое напряжение. Однако при этом обязательно проявляются неудовлетворенность собой и своими поступками и потребность в самооправдании.
Сознательное использование эмоционально-ориентированных копингов этими женщинами объясняется выявленными в нашей работе особенностями структуры контроля поведения. В сложной жизненной ситуации невозможность применения адекватных когнитивных усилий по решению проблемы вынуждает их активизировать контроль эмоциональный, направленный на управление своими чувствами и эмоциями. Известно, что эмоционально-ориентированное совладание может изменить лишь способ интерпретации случившегося, но не саму ситуацию и является слабо эффективным способом совладания (Folkman et al, 1986). Испытуемые без травматичных переживаний чаще прибегают к совладающей стратегии Принятие на себя ответственности (U = 2,80, p=0,005), которая характеризуется как более продуктивный способ преодоления трудностей.
Кроме того, было выявлено, что характерные для женщин из группы «С травмой» защитные и совладающие стратегии, обладают высоким и близким к этому уровнем напряженности. Напомним, что высокая напряженность механизма адаптации свидетельствует о его низкой эффективности и выраженном дезадаптационном характере поведения (Каменская, 1999; Крюкова, Куфтяк, 2007). Вероятно, подобное состояние механизмов защиты и совладания у женщин с абортивной травмой затрудняет успешное преодоление актуальных проблем.
5. Соотношение показателей субъектных и личностных характеристик с механизмами защиты и совладания.
Составляющие контроля поведения в группе женщин «Без травмы» имеют логично интерпретируемые прямые корреляции с сознательными способами совладания и также логичные отрицательные связи – с механизмами психологической защиты. В группе женщин «С травмой» наблюдается прямое (положительное) соотношение контроля поведения как с совладающими стратегиями, так и с защитными механизмами. Полагаем, что подобное взаимодействие можно охарактеризовать как малоэффективное, поскольку прямая связь показателей менее согласованной системы контроля поведения с системой защит и совладания в данной группе женщин не позволяет разрешать накопившееся психическое напряжение и усиливает интенсивность актуальных травматических переживаний.
В структуре связей личностных характеристик с механизмами защиты и совладания у женщин из группы «С травмой» можно отметить как положительные, так и отрицательные корреляции, что расширяет возможности их компенсаторного взаимодействия. Все изучаемые личностные характеристики имеют значимые корреляции с сознательными способами преодоления трудностей – стратегиями совладания. В структуре связей личностных характеристик с психологическими защитами в данной группе отсутствует корреляция с ценностной сферой личности. В группе испытуемых «Без травмы» были отмечены только позитивные связи личностных характеристик с механизмами защиты и совладания.
В результате сравнения общего количества значимых корреляций показателей контроля поведения и личностных характеристик с показателями защит и совладания, статистически достоверной оказалась преимущественная связь контроля поведения с совладающими стратегиями как в группе женщин «С травмой» (13,5% и 7,4%; = 1, 684, p 0,05), так и в группе испытуемых «Без травмы» (14% и 6,5%; = 2,195, p 0,05).
6. Соотношение показателей субъектных, личностных характеристик и механизмов защиты и совладания как механизмов единой системы саморегуляции.
На рис.1 и 2 представлены результаты корреляционного анализа между показателями личностных ценностей, контроля поведения и общих для них («пересекающихся») механизмов защиты и совладания в двух группах.
В группе «С травмой» задействовано меньшее количество показателей в данной структуре, и, соответственно, обнаружено меньшее количество значимых корреляций между ними, что может ограничивать возможности координации между личностными ценностями, контролем поведения и механизмами защиты и совладания, участвующих в общем процессе саморегуляции, в отличие от женщин без травмы.
На рис. 3 и 4 представлены результаты корреляционного анализа между показателями смысложизненных ориентаций, контроля поведения и общих для них механизмов защиты и совладания в двух группах.
В группе женщин «С травмой» в структуре связей показателей смысложизненных ориентаций, контроля поведения и механизмов защиты и совладания отмечено большее количество значимых корреляций, нежели в группе сравнения (25 и 15 связей соответственно). Причем, взаимодействие смысложизненных ориентаций с защитами и совладанием имеет преимущественно отрицательную направленность (11 связей из 14), а взаимодействие контроля поведения с выделенными механизмами регуляции – положительную (8 связей из 11). Здесь опять прослеживается «однонаправленность» связей (только прямые или только обратные) личностных и субъектных характеристик с механизмами защиты и совладания в данной группе, что сужает возможности успешного осуществления способов регуляции, отражающихся в способности преодоления и разрешения жизненных проблем. Специфичная для женщин с травматичным опытом аборта структура жизненных смыслов, где отсутствует связь между Настоящим и Прошлым, тесно коррелирует с механизмами психологической защиты и стратегиями совладания. Однако система защит и совладания, обладающая некоторой степенью напряженности в данной группе, в свою очередь, снижает вероятность оптимального функционирования системы контроля поведения, что подтверждается уже полученными данными.
Рис. 1. Значимые связи показателей личностных ценностей и контроля поведения с общими для них механизмами защиты и совладания в группе «С травмой».
Примечание. Кнфм – Конформность, Сам - Самостоятельность, Вл – Власть, Без – Безопасность, Дист – Дистанцирование, СК – Самоконтроль, Кнфр – Конфронтация, ОцЭ – Оценка и выражение эмоций, РегЭ – Регулирование эмоций, ИспЭ – Использование эмоций при решении проблем, КДн – Контроль за действием при неудаче. Тонкой линией обозначены корреляции со значением r = 0,3-0,5, жирной линией – r = 0,5-0,9 (при p 0,05).
Рис. 2. Значимые связи показателей личностных ценностей и контроля поведения с общими для них механизмами защиты и совладания в группе «Без травмы».
Примечание. Кнфм – Конформность, Доб – Доброта, Сам - Самостоятельность, Ст – Стимуляция, Гед – Гедонизм, Вл – Власть, Без – Безопасность, Зам – Замещение, Пр – Проекция, К – Компенсация, СП – Поиск социальной поддержки, ПолП – Положительная переоценка ситуации, РегЭ – Регулирование эмоций, ИспЭ – Использование эмоций при решении проблем, КДн – Контроль за действием при неудаче, КДпл – Контроль за действием при планировании, КДр – Контроль за действием при реализации. Тонкой линией отмечены корреляции со значением r = 0,3-0,5, жирной линией – r = 0,5-0,9 (при p 0,05).
Рис. 3. Значимые связи показателей смысложизненных ориентаций и контроля поведения с общими для них механизмами защиты и совладания в группе «С травмой».
Примечание. Ц – Цели в жизни, Пр – Процесс жизни, Рез – Результативность жизни, ЛКж – Локус контроля – жизнь, ЛКя – Локус контроля - Я, ОП – Общий показатель осмысленности жизни, Зам – Замещение, ОНЗ – Общая напряженность защит, Дист – Дистанцирование, Бег – Бегство-уход, ПлРП – Планирование решения проблемы, Кнфр – Конфронтация, ОУС –Общий уровень саморегуляции, ОцЭ - Оценка и выражение эмоций, РегЭ – Регулирование эмоций, ИспЭ – Использование эмоций при решении проблем, КДн – Контроль за действием при неудаче, КДпл – Контроль за действием при планировании. Тонкой линией отмечены корреляции со значением r = 0,3-0,5, жирной линией – r = 0,5-0,9 (при p 0,05).
Рис. 4. Значимые связи показателей смысложизненных ориентаций и контроля поведения с общими для них механизмами защиты и совладания в группе «Без травмы».
Примечание. Ц – Цели в жизни, Пр – Процесс жизни, Рез – Результативность жизни, ЛКж – Локус контроля – жизнь, ЛКя – Локус контроля - Я, ОП – Общий показатель осмысленности жизни, Зам – Замещение, ПрО – Принятие ответственности на себя, Бег – Бегство-уход, ПолП – Положительная переоценка ситуации, ОУС –Общий уровень саморегуляции, РегЭ – Регулирование эмоций, ИспЭ – Использование эмоций при решении проблем, КДн – Контроль за действием при неудаче, КДпл – Контроль за действием при планировании, КДр – Контроль за действием при реализации. Тонкой линией отмечены корреляции со значением r = 0,3-0,5, жирной линией – r = 0,5-0,9 (при p 0,05).
На рис. 5 и 6 представлены результаты корреляционного анализа между показателями самоотношения, неосознаваемых представлений о себе, контроля поведения и общих для них механизмов защиты и совладания в двух группах.
Рис. 5. Значимые связи показателей самоотношения, неосознаваемых представлений о себе и контроля поведения с общими для них механизмами защиты и совладания в группе «С травмой».
Примечание. ЛЗ – Личностная зрелость, ПЭ – Позитивная эмоциональность, ФЯ – Физическое Я, Рац – Рационализация, Дист – Дистанцирование, Кнфр – Конфронтация, ОцЭ - Оценка и выражение эмоций, РегЭ – Регулирование эмоций, ИспЭ – Использование эмоций при решении проблем, КДн – Контроль за действием при неудаче. Тонкой линией отмечены корреляции со значением r = 0,3-0,5, жирной линией – r = 0,5-0,9 (при p 0,05).
Рис. 6. Значимые связи показателей самоотношения, неосознаваемых представлений о себе и контроля поведения с общими для них механизмами защиты и совладания в группе «Без травмы».
Примечание. ЛЗ – Личностная зрелость, СЯ – Социальное Я, ДЯ – Деятельностное Я, Рац – Рационализация, СП – Поиск социальной поддержки, ПолП – Положительная переоценка ситуации, Кнфр – Конфронтация, РегЭ – Регулирование эмоций, ИспЭ – Использование эмоций при решении проблем, КДн – Контроль за действием при неудаче, КДпл – Контроль за действием при планировании. Тонкой линией отмечены корреляции со значением r = 0,3-0,5, жирной линией – r = 0,5-0,9 (при p 0,05).
Связи показателей сознательных и неосознаваемых представлений о себе, контроля поведения и механизмов защиты и совладания в группе «С травмой» отличаются меньшим разнообразием и логичностью, нежели в группе сравнения. Это еще раз подтверждает наше предположение о недостаточно согласованном взаимодействии субъектных и личностных характеристик у женщин с травмой, отражающемся в ограниченных возможностях успешного преодоления актуальных травматичных переживаний по поводу аборта.
В попытке выявления опосредованных («треугольных») связей между показателями контроля поведения, личностных характеристик и механизмов защиты и совладания, проявляющихся в наличии статистически значимых корреляций между ними, на основе уже имеющихся данных были составлены «треугольники» взаимосвязанных показателей и подсчитаны частные корреляции. В результате, в группе «С травмой» было обнаружено четыре «треугольника» значимо связанных показателей контроля поведения, личностных характеристик и механизмов защиты и совладания, которые после расчета частных корреляций перестали существовать, так как многие связи потеряли свою значимость. Значимой осталась отрицательная связь ценности Конформность и совладающей стратегии Конфронтация (r = -0,40, p = 0,05) и положительная связь показателя эмоционального контроля Оценка и выражение эмоций и совладающей стратегии Самоконтроль (r = 0,37, p = 0,04).
В группе женщин «Без травмы» было выявлено значительно большее количество «треугольного» взаимодействия показателей (13 тройных взаимосвязей). Несмотря на то, что достоверно значимых «треугольных» связей в данной группе также не было выявлено, можно отметить некоторые особенности соотношения исследуемых механизмов регуляции. Так, отмечается тенденция тесного взаимодействия показателей эмоционального контроля (Регулирование эмоций, Использование эмоций при решении проблем) с ценностно-смысловой сферой личности (со значимой ценностью Безопасность и смысложизненными ориентациями Цели в жизни, Локус контроля – жизнь и Общий показатель осмысленности жизни). Показатели когнитивного (Общий уровень саморегуляции) и волевого (Контроль за действием при планировании) контроля в данной группе женщин значимо связаны с совладающими стратегиями (Бегство, Принятие ответственности на себя), что указывает на активное участие данных подсистем контроля поведения в создании сознательных программ совладания с трудностями и их тесного взаимодействия в процессе регуляции поведения.
Четвертая глава «Обсуждение результатов исследования психической регуляции поведения у женщин с травматичным опытом искусственного прерывания беременности» содержит анализ полученных данных.
В работе было установлено, что в основе регуляции поведения женщин с актуальными травматичными переживаниями аборта лежит менее согласованная система контроля поведения и ограниченная в компенсаторных возможностях структура связей личностных характеристик, в отличие от женщин из группы сравнения. Специфичная для женщин с травмой система контроля поведения снижает возможность компенсации неблагоприятных для достижения цели личностных особенностей. В целом, взаимодействие подобных субъектных и личностных характеристик, на наш взгляд, требует больших энергетических затрат для поддержания необходимого психического баланса, исправления ошибочных действий, компенсации психологической неудовлетворенности и затрудняет разрешение уже существующих проблем. Полученные данные хорошо согласуются с работами Ю.В. Ковалевой и Е.А. Сергиенко, направленными на изучение контроля поведения при различном течении беременности. Авторами показано, что высокий уровень развития контроля поведения и активная личностная включенность женщин в процесс вынашивания ребенка является необходимым условием успешного исхода беременности, а значит, – успешной регуляции поведения во время вынашивания (Ковалева, 2004, 2008; Ковалева, Сергиенко, 2007; Сергиенко, Виленская, Ковалева, 2010).
Также были получены результаты, свидетельствующие о том, что для испытуемых с травматичным опытом аборта в трудных жизненных ситуациях характерно использование как бессознательных, так и осознанных способов преодоления, преимущественно ориентированных на регуляцию своего эмоционального состояния. Однако высокая или близкая к этому уровню степень напряженности предпочитаемых защитных механизмов, а также использование эмоционально-ориентированных стратегий совладания не позволяет женщинам этой группы успешно реализовывать свое поведение. Подобное состояние характерных механизмов защиты и совладания у женщин из группы «С травмой», вероятно, связано с наличием актуального психического напряжения и тревоги по поводу ситуации аборта. Специфичный для них защитный стиль в полной мере не решает их проблем и не позволяет эффективно совладать с актуальными трудностями жизни.
Напомним, что контроль поведения как интегративная характеристика субъекта функционирует в неразрывной связи с психологическими защитами и совладающим поведением, представляя собой разные механизмы адаптивного поведения (Ветрова, 2011). В результате изучения связи контроля поведения с системой механизмов защиты и совладания в нашей работе были получены данные, подтверждающие их тесное взаимодействие. Однако это взаимодействие в группе женщин с травматичным опытом аборта можно охарактеризовать как мало эффективное, что напрямую связано с участием в данной структуре защит и совладающих стратегий, имеющих дезадаптивный характер (высокая степень напряженности). Можно отметить множественные положительные связи между показателями контроля поведения и механизмами защиты и совладания, которые лишь усиливают интенсивность общего напряжения в данной группе испытуемых, затрудняющей успешное совладание с возникающими трудностями. Причем, были выявлены статистически значимые связи подсистем контроля поведения преимущественно с сознательными стратегиями совладания в двух группах исследования.
Анализируя связь личностных характеристик с защитными и совладающими стратегиями у женщин с травмой, также было установлено тесное взаимодействие этих механизмов регуляции поведения. Структура связей между показателями личностных характеристик и системой защит и совладания в данной группе оказывается более ограниченной в компенсаторных возможностях между участвующими звеньями, нежели в группе сравнения. Наиболее вовлеченной в этот процесс является система жизненных смыслов, имеющая тесные связи с защитами и совладанием.
В целом, учитывая специфичность контроля поведения, личностных характеристик и их соотношения с предпочитаемыми женщинами из группы «С травмой» механизмами защиты и совладания, можно говорить о меньшей возможности взаимодействия этих компонентов регуляции, в отличие от женщин без травмы. Полагаем, что женщины с травматичным опытом искусственного прерывания беременности, обладая подобными особенностями психической регуляции, сталкиваются с определенными сложностями при активации имеющихся способов регулирования для совладания с трудной жизненной ситуацией, показателем чего служит наличие актуальных травматичных переживаний по поводу аборта. Причем, контроль поведения как интегративная субъектная характеристика оказывается преимущественно связан с сознательными стратегиями совладания.
Важным результатом исследования явились данные о соотношении контроля поведения, личностных характеристик и механизмов защиты и совладания, участвующих в едином процессе регулирования поведения. Это также подтверждает положение о том, что субъектные и личностные характеристики, а также механизмы защиты и совладания представляют собой общий регуляционный потенциал человека. Исследование значения субъектно-личностной интеграции для осуществления регулятивного поведения имеет свое отражение в работах О.А Соколовой, Е.А. Сергиенко и Ю.В. Ковалевой (Соколова, Сергиенко, 2007; Ковалева, 2010). Авторы полагают, что в основе эффективного поведения человека лежит целостная и интегрированная система возможностей субъектного и личностного развития с максимально полным использованием ресурса и его внутренней согласованностью (участием большего числа показателей в системе регуляции поведения, между которыми существуют компенсаторные или согласованные отношения). Наши данные подтверждают и дополняют вышеизложенный тезис.
В ходе исследования удалось обнаружить не только тесную непосредственную связь субъектных и личностных характеристик между собой, но и была предпринята попытка выявления «треугольного» взаимодействия отдельных показателей контроля поведения, личностных характеристик и механизмов защиты и совладания. При рассмотрении структуры связей этих механизмов регуляции в группе женщин «С травмой», отмечается их менее согласованное взаимодействие в отличие от женщин без травмы, что отражается в алогичности и малочисленности значимых связей между ними.
Таким образом, данные нашего исследования показывают, что специфическая система регуляции поведения, проявляющаяся в меньшей степени согласованности субъектных, личностных характеристик и дезадаптивном (напряженном) состоянии характерных психологических защит и эмоционально-ориентированного совладания, может определять низкие возможности женщин, прошедших через аборт, успешно справляться с актуальными травматичными переживаниями по поводу этого события. Оказавшись в новых жизненных условиях, они не способны выстраивать адекватные ситуации стратегии поведения, выдвигая на первый план те свои ресурсы, которые оказываются наиболее значимыми для решения существующих жизненных задач.
В Заключении обобщаются основные результаты исследования, подводятся итоги, формулируются содержательные выводы.
Выводы:
1. Согласованность субъектных (контроль поведения) и личностных (ценности, смысложизненные ориентации, сознательные и неосознаваемые представления о себе) характеристик способствует осуществлению человеком зрелых форм поведения, определяющих успешность преодоления жизненных трудностей и возможность его высшего акмеологического проявления;
2. Обнаружена тесная связь субъектных и личностных характеристик с механизмами защиты и совладания, свидетельствующая о функционировании данных механизмов регуляции в одной системе, представляющей собой единый регуляционный потенциал. Причем, составляющие интегративной субъектной характеристики – контроля поведения – имеют тесное взаимодействие с совладающими стратегиями;
3. Женщины с травматичным опытом искусственного прерывания беременности, в отличие от женщин без такого опыта, отличаются меньшей степенью согласованности субъектных и личностных характеристик между собой, что затрудняет осуществление зрелых форм поведения и успешность совладания с актуальными травматическими переживаниями по поводу совершенного аборта;
4. Женщины с травматичным опытом аборта используют характерные для них механизмы психологической защиты по типу Проекция и Рационализация и эмоционально-ориенированные стратегии совладания Самоконтроль и Поиск социальной поддержки, имеющие высокие и близкие к этому уровню индексы напряженности, представляют собой слабо эффективные формы преодоления трудностей;
5. Специфическая структура связей субъектных, личностных характеристик и механизмов защиты и совладания у женщин с травматичным опытом аборта свидетельствует о слабых возможностях осуществления зрелых форм поведения, ведущих к успешной регуляции поведения, что подтверждается наличием актуальных травматических переживаний по поводу прерванной беременности.
Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:
I. Публикации в изданиях, рекомендованных ВАК РФ:
1. Микова Т.С. Особенности психической регуляции поведения женщин с травматичным опытом искусственного прерывания беременности [Электронный ресурс] // Психологические исследования: электрон. науч. журн. 2010. N 6(14). URL: http://psystudy.ru (1,04 п.л.).
2. Сергиенко Е.А., Микова Т.С. Психологическая адаптация женщин с травматичным опытом искусственного прерывания беременности // Психологический журнал, том 32, №4. – М, 2011. – с. 70-82 (1,24 п.л.).
II. Публикации в других изданиях:
3. Микова Т.С. Субъектные характеристики женщин с травматичным опытом искусственного прерывания беременности: анализ и постановка проблемы // Психологические исследования: Выпуск 3. / Под ред. А.Л. Журавлева, Е.А. Сергиенко. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2008. – с. 219-227 (0,44 п.л.).
4. Микова Т.С. Системно-субъектный подход в психологии // Труды международной конференции «Инновационные технологии в гуманитарных науках». – Ульяновск: УлГУ, 2008. – с.152-154 (0,18 п.л.).
5. Микова Т.С. Психологические особенности переживания аборта // Инноватика – 2010: Труды международной конференции. – Ульяновск: УлГУ, 2010. – с. 21-22 (0,16 п.л.).
6. Сергиенко Е.А., Микова Т.С. Защитные механизмы поведения при травме искусственного прерывания беременности // Стресс, выгорание, совладание в современном контексте. / Под ред. А.Л. Журавлева, Е.А. Сергиенко, – М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2011. – с. 101-119 (0,95 п.л.).
