Горная долина нижней катуни в эпоху металла
На правах рукописи
БОРОДОВСКАЯ Елена Львовна
ГОРНАЯ ДОЛИНА НИЖНЕЙ КАТУНИ
В ЭПОХУ МЕТАЛЛА
Специальность 07.00.06 – археология
Автореферат
диссертации на соискание ученой степени
кандидата исторических наук
Новосибирск – 2009
Работа выполнена на кафедре истории, теории культуры и музеологии Института истории, гуманитарного и социального образования ГОУ ВПО «Новосибирский государственный педагогический университет»
Научный руководитель:
доктор исторических наук, профессор
Троицкая Татьяна Николаевна
Официальные оппоненты:
доктор исторических наук Кубарев Владимир Дмитриевич,
Учреждение Российской академии наук Институт археологии и этнографии Сибирского отделения РАН (ИАЭТ СО РАН);
кандидат исторических наук, доцент Жаронкин Валерий Николаевич,
ГОУ ВПО «Кемеровский государственный университет»
Ведущая организация:
ГОУ ВПО «Новосибирский государственный университет»
Защита состоится 23 декабря 2009 г. в 10.00 часов на заседании диссертационного совета Д 003.006.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук при Учреждении Российской академии наук Институте археологии и этнографии Сибирского отделения РАН по адресу: 630090, г. Новосибирск, проспект академика Лаврентьева, 17.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Учреждения Российской академии наук ИАЭТ СО РАН.
Автореферат разослан « » ноября 2009 года
Ученый секретарь
диссертационного совета,
доктор исторических наук С.В. Маркин
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы исследования. До недавнего времени горная долина в нижнем течении р. Катунь в сравнении с другими территориями Алтая была мало изучена. В последние десятилетия планомерное исследование этой территории целым рядом археологических экспедиций ИАЭТ СО РАН, Горно-Алтайского государственного университета, Алтайского государственного университета позволило получить значительный материал, относящийся к различным археологическим эпохам.
Представительность археологических источников на сегодняшний день позволяет приступить к характеристике археологического наследия в масштабах всей территории горной долины нижней Катуни и делает насущной систематическое изучение состояния этой территории. В настоящее время на территории горной долины нижней Катуни можно выделить определенную зону, где потревоженные захоронения являются достаточно редким исключением из общего характера сохранности археологических объектов.
Цель и задачи исследования. Целью работы является культурно-хронологическая характеристика и периодизация археологических памятников горной долины нижней Катуни эпохи металла, являющейся частью Северного Алтая. Для её достижения необходимо решить несколько задач.
1. Обобщить и проанализировать современные данные об археологических памятниках горной долины нижней Катуни эпохи металла.
- Представить обзор истории изучения археологических памятников указанной территории.
- Составить сводную археологическую карту горной долины нижней Катуни.
- Выявить закономерности расположения археологических памятников различного типа.
- Определить археологическое и историко-культурное своеобразие этой территории.
- Проследить по данным археологических источников существовавшие в прошлом историко-культурные границы в исследуемом районе Северного Алтая.
Территориальные рамки работы. В настоящее время с геологической точки зрения рельеф горной долины нижней Катуни соответствует Майминскому участку, который протянулся с севера на юг от с. Майма до устья р. Сема.
В современных административных границах территория горной долины нижней Катуни расположена в пределах двух субъектов Российской Федерации и двух административно-территориальных образований – Майминского района Республики Алтай (правый берег) и Алтайского района Алтайского Края, Шебалинского района Республики Алтай (левый берег).
Хронологические рамки исследования – эпоха металла, охватывающая бронзовый и железный века (IV тыс. до н.э. – I тыс. н.э.). Это время появления на территории Горного Алтая основного количества разнообразных археологических памятников (поселений, курганных групп, городищ, каменных изваяний и петроглифов и др.). В этот исторический период происходит окончательное освоение горно-лесных ландшафтов и формируется культурно-хозяйственное и этническое своеобразие саяно-алтайской горной страны. Широта хронологического охвата работы является одним из необходимых условий для наиболее достоверного анализа и выявления основных историко-культурных особенностей исследуемой территории.
Источниковая база включает в себя более 130 разновременных и разнотипных археологических памятников, расположенных в горной долине нижней Катуни, большинство из которых относятся к эпохе металла. Среди них: 18 случайных находок, 3 пещеры, 2 грота, 2 святилища, 7 местонахождений, 1 стоянка, 28 поселений, 1 сторожевой пункт, 20 курганных могильников, 5 одиночных курганов, 10 грунтовых могильников, 11 поминальников и культовых комплексов, 4 городища, фортификационное сооружение, 8 производственных площадок, оросительное сооружение, 3 балбала, 2 оленных камня, 3 каменных изваяния, наскальное изображение, петроглифический памятник, руническая надпись.
Значительная часть из этих археологических памятников была выявлена и исследована при непосредственном участии автора. В работе использованы предметы из коллекций, хранящиеся в Музее истории и культуры народов Сибири и Дальнего Востока ИАЭТ СО РАН, Республиканском музее им. Анохина, в школьном музее с. Манжерок.
Методологическую основу работы составил материалистический подход, основанный на информационных возможностях археологического источника, установлении разнообразия связей вещей, явлений и процессов исторической реальности.
В работе использован целый ряд общенаучных методов: метод описания, анализ, метод аналогий, исторический метод (сравнительно-исторический), а также методы, применяемые в основном в археологических исследованиях: археолого-типологический, метод археологического микрорайонирования, палеоэтнографический, сравнительно-типологического анализа, картографический, геоморфологический, сравнительно-географический, метод историко-географической реконструкции.
Методика исследований. Определение культурно-хронологической принадлежности археологических памятников устанавливалось путем сравнений, добытых в процессе разведок или раскопок материалов с уже хорошо изученными, территориально и хронологически смежными археологическими комплексами.
На основе учета закономерностей расположения исследуемых могильников на местности, их отличительных конструктивных особенностей, была получена возможность эффективного выявления непотревоженных погребальных комплексов раннего железного века. Такая методика поиска неразграбленных курганных могильников была успешно применена при работах на некрополях нижней Катуни – курганных группах скифского времени Барангол-1, 2, 4, Чултуков Лог-1, 2, в состав которых входит более 130 неизвестных ранее курганов.
Объектом исследования является археологическое наследие горной долины нижней Катуни.
Предмет исследования – культурно-хронологическая характеристика археологического наследия горной долины нижней Катуни в эпоху металла, представленная в закономерностях расположения археологических памятников различного типа и установлении границ распространения различных археологических культур Северного Алтая.
Научная новизна. Диссертация является первым обобщающим исследованием, посвященным всем известным в настоящее время археологическим памятникам на территории горной долины нижней Катуни, выявленным на протяжении ХХ и начала XXI столетий. В научный оборот впервые вводятся данные о значительном количестве неизвестных ранее археологических памятников (курганные группы, грунтовые могильники, городища, поселения, оросительные сооружения и т. д.), что существенно расширяет источниковую базу по древней истории Северного Алтая. В работе обоснована культурно-хронологическая характеристика и периодизация археологических памятников горной долины нижней Катуни эпохи металла.
Практическая значимость работы. Результаты работы нашли применение в учебно-образовательной и экскурсионной деятельности, историко-культурной и туристической картографии Горного Алтая, археологической карте Горного Алтая. Отдельные параграфы и материалы использованы для написания методических пособий и справочных изданий по древней истории Горного Алтая (Майминский район). Также материалы диссертационного исследования могут быть востребованы при разработке лекционных курсов по древней истории Алтая, в работе археологов, краеведов, сотрудников музеев и экскурсоводов туристических маршрутов при разработке экскурсий, в дипломных и курсовых работах студентов.
Апробация результатов исследования. Основные положения диссертационного исследования представлялись на Всероссийских конференциях: «Адаптация народов и культур к изменениям природной среды, социальным и техногенным трансформациям» (г. Москва, 2008); «Полевые практики в системе высшего профессионального образования» (II Международная конференция, Санкт-Петербург; III Международная конференция, с. Манжерок, 2009); XLVII (III Всероссийская с международным участием) археолого-этнографическая студенческая конференция (Новосибирск, 2007 г); XLVIII (IV Всероссийская с международным участием) археолого-этнографическая студенческая конференция (Барнаул, 2008 г.); на II (XVIII) Всероссийском археологическом съезде (г. Суздаль, 2008 г.); на XVII региональной научно-практической конференции «Сохранение и изучение культурного наследия Алтая» (Барнаул, 2008 г.), конференции «Археологические микрорайоны Северной Евразии» (Омске, 2009 г.), а так же ежегодной сессии Института археологии и этнографии СО РАН (г. Новосибирск, 2007 г.).
Результаты работы опубликованы в одной коллективной монографии, четырех учебно-методических пособиях. По теме диссертации опубликовано 13 статей, одна из них в рецензируемом журнале, рекомендованном ВАК Министерства образования и науки РФ для опубликования основных результатов диссертационного исследования.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и литературы, приложения (таблица, альбом иллюстраций).
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении обосновывается актуальность темы, излагаются цель и задачи исследования, территориальные и хронологические рамки, методы и методика исследований, определяются объект и предмет исследования, очерчивается круг источников, обосновывается научная новизна, представляется практическая значимость исследования и апробация его результатов.
В главе 1 «Археологические памятники горной долины нижней Катуни» представлена история археологических исследований на территории горной долины в нижнем течении р. Катунь, что до настоящего момента не являлось предметом самостоятельного изучения и поэтому заслуживает особого внимания. Изложение данных по заявленной проблематике представляется в рамках хронологического подхода, что позволит выявить динамику, приоритеты и основные тенденции процесса изучения археологических памятников горной долины нижней Катуни.
Научные обследования горной долины нижней Катуни начались в первой половине XVIII в. и были продолжены в ХIХ в. Первые факты выявления археологических находок на указанной территории относятся к концу 20-х годов ХХ в. Целенаправленное археологическое исследование горной долины реки Катунь в пределах Майминского района начинается в первой трети прошедшего столетия.
Начиная со второй половины ХХ в. археологические разведки и раскопки на территории правобережья нижней Катуни проводились Б.Х. Кадиковым, А.П. Окладниковым, В.И. Молодиным, В.Т. Петриным, С. С. Зяблицким, С.М. Киреевым, А.Л. Кунгуровым, М.Т. Абдулганеевым, Н.Ю. Кунгуровой, Л.М. Чевалковым, А.П. Бородовским. Археологические исследования Ю. Ф. Кирюшина, К.Ю. Кирюшина, П.А. Шульги, В.П. Семибратова на территории левобережья с начала ХХI в. позволили обнаружить и исследовать более десяти новых памятников археологии (территория туркомплекса "Бирюзовая Катунь").
В главе 1 представлена также история изучения проблем культурогенеза древнего населения нижней Катуни. Во второй половине 80-х годов прошлого столетия В.А. Могильников предложил развернутую картину этнокультурных процессов на территории Горного Алтая, включая северные предгорья в эпоху раннего железа. Согласно концепции исследователя, на территории Северного Алтая сформировалось два культурных образования: быстрянская и кара-кобинская культуры. Одна из них характеризовалась как предгорная, контактная историческая общность (быстрянская культура). Другая была автохтонной, подчиненной пазырыкцам (кара-кобинская культура). Несмотря на неоднозначную оценку этой схемы этнокультурного развития одной группой исследователей (Ю.Ф. Кирюшин, А.А. Тишкин, П.К. Дашковский), другие ученые (В.И. Молодин, С.А. Суразаков, П.И. Шульга) поддержали её, дополнив новыми материалами. Особенно остро дискуссии развернулись по раннескифскому времени. Однако отсутствие достаточно количества представительных комплексов этого периода в горной долине нижней Катуни не позволяет пока обсуждать проблему для указанной территории в полном объеме.
В отношении пазырыкской культуры на Северном Алтае сформировалось несколько точек зрения. Одна из них – существование единой пазырыкской культуры Горного Алтая (В.И. Молодин, Н.В. Полосьмак, П.И. Шульга). Другая – существование локальных ее вариантов или территориальное своеобразие (С.М. Киреев, Ю.Ф. Кирюшин, Н.Ф. Степанова, В.С. Миронов, А.А. Тишкин, П.К. Дашковский; А.П. Бородовский). По нашему мнению, формирование локальных вариантов культуры есть естественный результат её адаптации к местным природным условиям и своеобразию этнического окружения.
При выделении локальных вариантов археологических культур речь идет не о противопоставлении территорий (и археологических комплексов на них расположенных), а выявлении их своеобразия, что позволяет проследить динамику и хронологию существования определенной культуры на конкретной территории, степень ее адаптации к местным природным условиям, ресурсам и этническому окружению. Успешность результатов всех этих процессов и является основой для постепенного процесса трансформации в самостоятельную культуру, что и составляет основное содержание локального варианта.
Своеобразие пазырыкских комплексов Северного Алтая проявляется в незначительном количестве захоронений с конем; разнообразии внутримогильных конструкций; отклонении от традиционной восточной ориентацией погребенных; своеобразии керамического комплекса – присутствием достаточно значительно количества баночной посуды, редкой встречаемостью высокогорлых пазырыкских кувшинов и резной сетчатой орнаментацией горловины сосудов; наличии значительного количества массивных биметаллических заколок-триквестров.
В рамках изучения гунно-сарматского времени Горного Алтая на участке низкогорья Катунской долины М.Т. Абдулганеевым на материалах поселенческих комплексов была выделена майминская археологическая культура. К настоящему времени выявлены неразграбленные захоронения майминской культуры. Следует подчеркнуть, что территория горной долины нижней Катуни является одной из немногочисленных на юге Западной Сибири, где достаточно отчетливо на археологическом уровне представлен этот исторический период.
В первой главе дан обзор многообразию археологических памятников разных периодов на указанной территории, основное количество которых относится к эпохе металла. Развернутая характеристика дана выявленным впервые памятникам.
Расположение археологических памятников на любой территории отражает процесс ее освоения в различные исторические эпохи. На археологическом уровне районирование наиболее полно представлено в микрорайонах археологических памятников. Такой подход позволяет не только систематизировать данные об археологическом наследии определенной территории, но и приступить к исследованию закономерностей использования пространства в древности, средневековье и раннем новом времени.
При выделении археологических микрорайонов наметилось два основных подхода. Согласно одному из них, археологические микрорайоны могут рассматриваться на достаточно широкой территории (до нескольких километров). Другая точка зрения позволяет трактовать археологический микрорайон как более локальное территориальное образование, сформировавшееся в течение длительного исторического периода на ограниченной территории. Наше мнение совпадает с точкой зрения об узких территориальных границах археологического микрорайона, соответствующих естественным (урочища, возвышенности, отдельные участки горной долины).
На правобережье горной долины нижней Катуни, составляющей 2/3 общего пространства долины, расположено основное количество археологических памятников и представлено пять микрорайонов (Майминский, Соузгинский, Черемшанский, Манжерокский, Усть-Мунинский). Значительно меньше археологических памятников находится на Катунском левобережье, где представлено три археологических микрорайона (Талдинский, Тавдинский, Усть-Семинский). Основной причиной этого являются различные пространственные характеристики берегов горной долины нижней Катуни.
На наш взгляд, группировка археологических памятников в рамках одной эпохи в археологические микрорайоны отражает их различное функциональное предназначение, что позволяет получить материалы для реконструкции формирования этих объектов, их связей и существования на протяжении определенного времени. Кроме этого, позволяет дать характеристику структуры культурного пространства и проследить динамику освоения территории на протяжении ряда продолжительных исторических периодов. В свою очередь, разновременные археологические памятники отражают процессы адаптации древнего и средневекового населения в горной среде.
Для территории горной долины нижней Катуни к эпохе металла сложилась целая система расположения археологических памятников, отраженная в восьми археологических микрорайонах и в различной степени представленная для правого и левого берегов.
Содержание главы 2 «Культурно-хронологическая характеристика археологических памятников горной долины нижней Катуни эпохи металла» имеет особое значение для реконструкции исторической динамики освоения исследуемой территории и использования природных ресурсов Северного Алтая. В эпоху металла происходили активные миграционные процессы, формирование основ хозяйственной, жилой и погребальной «инфраструктуры» региона.
На территории горной долины нижней Катуни отчетливо представлено присутствие археологических культур эпохи бронзы: афанасьевской и ирменской (табл. 1).
Территорию северо-западного Алтая афанасьевцы освоили в конце III тыс. до н.э. В горной долине нижней Катуни известны поселения афанасьевского времени: Манжерок-5, Манжерок-7. На поселении Муны-1 обнаружен каменный жезл афанасьевского времени (табл. 1, 5).
Курганных групп эпохи энеолита в горной долине нижней Катуни пока выявлено немного. Одна из них – Чултуков Лог-3. Возможно, разрушенным афанасьевским курганом является Илбик, на могильнике Усть-Муны-3 была найдена афанасьевская курильница (табл. 1, 11).
На основании широких аналогий погребальных конструкций и предметного комплекса афанасьевских захоронений горной долины нижней Катуни можно предполагать эпизодичность проникновения представителей различных территориальных групп афанасьевского населения или его разнообразный состав.
Археологические свидетельства, связанные с эпохой развитой бронзы на территории горной долины нижней Катуни, единичны. Интересна случайная находка бронзового сейминско-турбинского копья с Соузгинского местонахождения-1 (табл. 1, 14). Каменное изваяние Долина Свободы-3 (табл. 1, 12) имеет аналогии с каменными жезлами эпохи развитой бронзы, а так же широкий круг аналогий среди изваяний юга Западной Сибири и Казахстана. Изваяние датируется не позже середины II тыс. до н.э. и относится к кругу самусько-сейминской каменной пластики.
Памятники горной долины нижней Катуни эпохи поздней бронзы представлены поселениями Майма III, XII (табл. 1, 15–17, 19, 20), XV и случайной находкой бронзового ножа с аркообразным окончанием (табл. 1, 18).
На Северном Алтае в скифское время происходит активное перемещение различных групп населения: с севера из лесостепи в горы и с юга из гор в степь, с запада на восток из степи в горы. Такие процессы приводят к сосуществованию на этой территории нескольких археологических культур: быстрянской (VI–II вв. до н.э.), северного локального варианта пазырыкской (V–II вв. до н.э.), кара-кобинской (V–II вв. до н.э.). В горной долине нижней Катуни количество и разнообразие археологических памятников эпохи раннего железа наиболее велико (табл. 2, 3).
Ареал памятников быстрянской культуры на начало 90-х годов ХХ в. включал междуречье Бии и Катуни, Бии и Чумыша, левобережье Катуни в её низовьях. К настоящему времени памятники быстрянской культуры горной долины нижней Катуни представлены местонахождением (Майма V), поселениями (Майма I–III, VIII, XII, XV, XVIII), Манжерок-5; курганными группами (Майма VI, VII, XIX; Чултуков Лог-1) и материалами сторожевого пункта (Майма XXI) (табл. 2).
К настоящему времени в рамках пазырыкской культуры выделен её северный локальный вариант, под которым понимается вся совокупность памятников VI–III веков до н.э. в нижнем и среднем течении р. Катунь от Маймы до Урсула. К северному локальному варианту пазырыкской археологической культуры на территории горной долины нижней Катуни относятся: верхние слои поселения Муны-1; курганные группы Майма IV, Чултуков Лог-1, 2, Барангол-1, 2, 4 (табл. 3, 1–15), Талда; каменные изваяния, балбалы, ритуально-поминальные конструкции, культовые комплексы.
На некрополях Барангол-2, 4, Чултуков Лог-1, 2 выявлены вторичные погребения, которые являются эталонными погребальными памятниками такого типа для скифского времени.
Проблемы культурной атрибуции эпохи раннего железа на Северном Алтае до сих пор остаются дискуссионными, это касается не только территориального своеобразия пазырыкских памятников, но и культурного статуса кара-кобинских захоронений.
Следует подчеркнуть, что для реализации кара-кобинской погребальной традиции на территории горной долины нижней Катуни требовались особые усилия. Плитняк, основной естественный материал для изготовления погребальных ящиков, представлен здесь в труднодоступных местах и ограниченном количестве. В таких условиях реализация погребальной традиции достаточно отчетливо выступает в качестве культурного признака, воспроизводимого, несмотря на особенность местных условий. Представительная серия неразграбленных кара-кобинских захоронений на Чултуковом Логу-1 (V–III вв. до н.э.) позволяет уточнить северную границу распространения носителей кара-кобинской культурной традиции (табл. 3, 16–21).
Проблема местного или пришлого характера носителей кара-кобинской культурной традиции является еще во многом дискуссионной. Тезис о том, что носители кара-кобинской культурной традиции представлены достаточно широко и включены в состав пазырыкских некрополей не может исключать работы по выявлению этих погребальных комплексов для различных территорий Алтая. Такая локализация, безусловно, даст материалы по территориальной специфике существования кара-кобинских захоронений.
На территории горной долины нижней Катуни исследованы памятники майминской культуры гунно-сарматского времени (табл. 4, 1–15). Это курганные группы Майма VII, Усть-Муны-1, Чултуков Лог-1г, городище Черемшанка, материалы сторожевого пункта Майма XXI. Предметный комплекс майминской культуры представлен на нескольких поселениях: Долина Свободы-2, Майма I, Майма XIII, Майма XIV, Чултуков Лог-9.
К настоящему времени исследования непотревоженных захоронений курганных групп Усть-Муны-1, Чултуков Лог-1г позволяют уточнить южную границу распространения (смещена на юг на 25 км) и основные черты погребальной обрядности майминской культуры гунно-сарматского времени.
В горной долине нижней Катуни немногочисленные памятники эпохи средневековья в основном сконцентрированы в Тавдинском археологическом микрорайоне на левом берегу р. Катунь. Отдельные археологические памятники встречаются на правобережье р. Катунь – на территории Майминского, Манжерокского и Усть-Мунинского микрорайонов.
Материалы эпохи средневековья на поселениях горной долины нижней Катуни Майма XIII, XIV представлены незначительно, керамика датирована ранним средневековьем. Погребальные комплексы представлены в основном единичными объектами, расположенными по левому берегу р. Катунь: курганы тюркского времени Тавдинские пещеры-1, Бирюзовая Катунь-1 (табл. 4, 16), 4, курганы у Большой Тавдинской.
К этому времени так же относятся поминальные оградки Бирюзовая Катунь-1, 2, остатки фортификационных сооружений эпохи позднего средневековья Соузгинские валы, каменное антропоморфное изваяние у поминальной оградки Бирюзовая Катунь-3, наскальный знак и руническая надпись с реки Усть-Уба (табл. 4, 17), петроглифический памятник Теплый ключ, производственные площадки (печи) Манжерок-10, Усть-Барангол, Чултуков лог-1ж, сувак Чултуков Лог-1а – одно из наиболее северных традиционных мелиоративных сооружений на Горном Алтае.
Во второй главе выделены особенности расположения археологических памятников разного времени и различной культурной принадлежности на территории горной долины нижней Катуни.
Афанасьевские поселения расположены в предустьевых долинах малых рек (Муны-1, Манжерок-7), либо в устье притоков на р. Катунь (Манжерок-5). Погребальные комплексы афанасьевской культуры расположены в горной долине нижней Катуни на высоких мысовидных уступах террас, у горных склонов (Чултуков Лог-3), скальных прижимах (Илбик). Афанасьевские курганы размещались недалеко (1,5–2 км) от поселенческих комплексов, в речной долине, удобной для выпаса скота в зимнее время.
Все курганные группы эпохи древних кочевников расположены у подножия гор, на надпойменной террасе, объединяются в цепочки, вытянутые, чаще всего, с севера на юг, с запада на восток, вдоль или поперек речной долины. Расстояния между курганными группами на правом берегу Катуни (Чултуков Лог-1, 2, Барангол-1, 2, 4) составляет около 15–20 км, что соответствует расстоянию в один дневной конный переход.
На противоположных берегах горной долины нижней Катуни встречено «зеркальное» расположение курганных групп (Талда – Чултуков Лог-1, 2), характерное для некрополей скифского времени в Новосибирском Приобье. Погребальные памятники эпохи раннего железа расположены невдалеке от летних стоянок, находящихся в устье или предустьевых долинах малых притоков реки Катуни (Муны, Мунушка, Манжерочка, Тавдушка). Городища (Манжерок-3, Барангол-5) находились выше по течению от курганных групп на расстоянии 1,5–2 км (Чултуков Лог-1, 2, Барангол-1, 2, 4). Аналогичное расположение городищ и курганных групп эпохи раннего железа характерно для равнинного участка нижней Катуни у сел Суртайка, Березовка, Сростки.
Майминские погребальные конструкции находились на юго-западной периферии могильного поля скифского времени (Чултуков Лог-1), что, очевидно, связано с заключительным периодом его функционирования. Нужно отметить: от майминского могильника на Чултуковом Логу-1, ниже по течению р. Катунь на 3 км, находится синхронное городище Черемшанка. Такое расположение синхронных, однокультурных городищ и погребальных комплексов на нижней Катуни формируется начиная со скифского времени. Однако в гунно-сарматский период городища на нижней Катуни, в отличие от скифской эпохи, располагаются относительно могильников не выше по течению реки, а ниже их. Это, вероятно, связано с иными принципами планировки жилого и погребального пространства у населения начала I тыс. н.э.
В древнетюркское время на территории горной долины нижней Катуни погребальные памятники немногочисленны. В основном они сосредоточены на левом берегу р. Катуни. Количество населения горной долины нижней Катуни в это время по сравнению с эпохой раннего железа существенно уменьшается, о чем свидетельствует незначительное количество и малая плотность расположения древнетюркских памятников. Эта территория вновь становиться периферийной зоной для археологических культур Горного Алтая.
В главе 3 «Культурно-историческое значение горной долины нижней Катуни эпохи металла» анализируется процесс формирования границ различных археологических культур. Проблемы соотношения культуры и пространства, их взаимодействие оказываются чрезвычайно актуальными как в сфере научного поиска, так и в сфере непосредственной практической деятельности, включая охрану археологического наследия.
Расположение многочисленных разновременных археологических памятников в горной долине нижней Катуни обусловлено целым рядом благоприятных ресурсных факторов. Среди них: плодородность горных черноземов, обильная и разнообразная растительность, удобные охотничьи угодья, территории для выпаса и заготовки кормов, а так же наличие различного сырья: глины, песка, камня, металлов.
Удобство указанной территории отражено в существовании целого ряда многослойных и разновременных археологических памятников, которые формировались, начиная с эпохи камня (Майма I–III, V, XII, XVIII, XXI, Едрала-4, Усть-Сема, Усть-Сема-3, Тавдинский грот), включая эпоху бронзы (Муны-1, Манжерок-3, 5), эпоху раннего железа (Майма VII, XV, XIX, Чултуков Лог-1), гунно-сарматское время (Майма XIII, XIV). Специфику расположения археологических памятников в горной долине нижней Катуни отражают признаки древней сейсмоактивности, выявленные на курганной группе скифского времени Чултуков Лог-1 и поселении Муны-1.
Появление значительного количества археологических памятников на изучаемой территории вряд ли было возможно без миграционного фактора. С миграциями связаны многие процессы, в том числе процессы заселения территории, ее хозяйственного освоения и процессы этногенеза. Горная долина нижней Катуни издавна является естественной миграционной зоной.
По мнению В.П. Алексеева, модусы миграции имеют особое значение для этногенеза. Из трех вариантов миграций на археологическом материале указанной территории особенно отчетливо представлены два. Один из них – когда переселенцы немногочисленны, что представлено для эпохи ранней (афанасьевская культура) и поздней бронзы (ирменская культура), так и для эпохи средневековья (древнетюрская культура). Для другого варианта миграционного модуса характерна примерно равная численность переселенцев и местного населения, что соответствует ситуации для предгорий и низкогорий Северного Алтая в эпоху раннего железа. Движение навстречу друг другу представителей быстрянской, северного локального варианта пазырыкской и кара-кобинской археологических культур привело к образованию поликультурных погребальных комплексов скифского времени в горной долине нижней Катуни (Чултуков Лог-1).
Освоение достаточно узкой горной долины, поросшей лесом, существенно изменяло возможности кочевания по сравнению с открытыми степными пространствами предалтайской равнины для носителей быстрянской культуры и горностепной зоны для пазырыкцев. Для майминской культуры гунно-сарматского времени территория горной долины нижней Катуни была не только основной зоной её распространения, но и служила естественной магистралью для проникновения представителей этой культуры вплоть до средней Катуни, о чем свидетельствуют материалы поселение Партизанская Катушка.
По масштабам территориального охвата принято различать внешние (межконтинентальные) и внутренние (региональные) миграции. Для характеристики особенностей второй разновидности миграций на нижней Катуни С.А. Киреев использовал термин «тихая миграция». При всей специфичности этого термина он имеет явное сходство с геологической терминологией, что соответствует медленному, постепенному смещению геологических пластов в определенном направлении. По археологическим данным вряд ли можно говорить об исключительно мирном характере миграционной активности на Северном Алтае в скифское время. Тесное соприкосновение и взаимодействие различных культур вполне закономерно приводило к конфликтам, в том числе вооруженным столкновениям.
На территории нижней Катуни в материалах быстрянской и северного локального варианта пазырыкской (курганные группы Барангол-2, Чултуков Лог-1) археологических культур выявлена серия мужских черепов со следами военного травматизма. Основная часть смертельных ударов была последовательно нанесена чеканом в теменную область, что могло быть результатом поединков двух пеших воинов, всадника и пехотинца, так и двух всадников. Для быстрянской культуры факты такого травматизма выявлены в основном на предалтайской равнине (Бийск-1).
Перечисленные факты противоречат предположениям об исключительно мирных контактах представителей быстрянской и северного локального варианта пазырыкской культур на нижней Катуни. Появление быстрянских городищ на реках Иша, Березовка, Манжерок и в окрестностях с. Барангол подтверждает возможность конфликтных ситуаций, поэтому перемещение и взаимодействие населения скифского времени вряд ли можно характеризовать термином «тихая миграция».
Для эпохи раннего железа характерна ситуация демографического роста, увеличение мобильности населения и увеличение конфликтов. Об относительном запустении территории горной долины нижней Катуни можно говорить не ранее гунно-сарматского времени (майминская культура), но в полной мере эта тенденция проявляется в древнетюркскую эпоху. Объективным отражением этого является постепенный процесс сокращения количества всех разновидностей археологических памятников (городищ, поселений, курганных групп, случайных находок).
Критика концепции «тихих миграций» имеет значение для интерпретации процессов культурогенеза в эпоху раннего железа на Северном Алтае. По нашему мнению, быстрянская культура не формировалась в горной долине нижней Катуни, а активно осваивала эту территорию.
Во второй половине I тыс. до н.э. многочисленные носители лесостепной быстрянской культурной традиции продвинулись по долине р. Катуни глубоко на юг, в горы, на расстояние около 150 км. На этой территории они вступили в тесные контакты с представителями северного локального варианта пазырыкской культуры. Возможно, эти культурные связи, а не миграции пазырыкцев, обусловили в дальнейшем проникновение предметов пазырыкского облика далеко на север, включая территории лесостепного Приобья. Существенное сходство керамического комплекса быстрянской и пазырыкской культур отражает значительную степень взаимодействия и культурных связей.
В одном из курганов быстрянской культуры на Чултуковом Логу-1 в захоронении ребенка представлен керамический сосуд, имеющий сходство со староалейской посудой. Такая посуда на Северном Алтае появляется как следствие восточных, так и северных контактов, известных ранее исключительно по материалам тагарских бронз. Существенное значение для этих процессов имела горно-таежная зона Саяно-Алтая, соединяющая алтайские и среднеенисейские территории.
Близкие аналогии деталей поясной гарнитуры, женских головных украшений Верхней Оби, Горного Алтая и Тувы также являются результатом активных контактов или общего происхождения древнего населения эпохи раннего железа южно-сибирского региона. Наряду с бронзовыми петельчатыми бабочковидными поясными бляхами такими предметами являются триквестры – украшения женских головных уборов скифского времени.
На территории нижней и средней Катуни триквестры встречаются в женских захоронениях северного локального варианта пазырыкской археологической культуры (Майма IV, XIX, Барангол-1, 2, Чултуков Лог-1). В орнаментации триквестров представлены орнитоморфные, зооморфные, солярные и растительные мотивы. Среди изображений присутствуют практически все образы скифо-сибирской изобразительной традиции (зооморфные: копытные – бараны, хищные – волки; орнитоморфные – орлы и грифоны). Их семантика достаточно разнообразна. Не менее любопытны хронологические особенности триквестров как части сопроводительного погребального инвентаря. По конструкции триквестры являются биметаллическими изделиями (бронзовое навершие и железный стержень) и вполне могут рассматриваться как датирующие предметы. В захоронениях курганного могильника Чултуков Лог-1 известны биметаллические акинаки (кург. № 36), также существующие не позднее середины I до н.э.
Триквестры северо-западного Алтая (Черный Ануй-3, Покровский лог-5, Суртайка-1) имеют близкие аналогии с предметами нижней Катуни (Майма IV, XIX). На средней Катуни находка триквестра известна на памятнике Верх-Еланда-2. Локализация триквестров исключительно на Северном Алтае позволяет рассматривать их в качестве одной из этнотерриториальных особенностей предметного комплекса носителей северного локального варианта пазырыкской археологической культуры. В целом, все это свидетельствует о достаточно раннем появлении носителей северного локального варианта пазырыкской культуры на нижней Катуни.
Процесс взаимодействия носителей пазырыкской культуры с носителями быстрянской культуры на Северном Алтае достаточно наглядно отражен в материалах художественной резьбы по рогу. Косторезный центр скифского времени на нижней Катуни, выделенный А.П. Бородовским, локализуется на стыке южного ареала быстрянской и северного ареала пазырыкской культур. Неслучайно резная роговая бляха с изображением кошачьего хищника с оскалившейся пастью из быстрянской курганной группы Майма VII на нижней Катуни имеет аналогии в пазырыкских курганах Чобурак II на средней Катуни. Другим примером взаимодействия разных групп населения является сходство резных роговых пронизей с изображением кошачьих хищников из быстрянского могильника Бийск-1 и пазырыкского могильника Кок-Эдиган на средней Катуни.
Интенсивные культурные контакты отражает типология поселений Алтая эпохи раннего железа, предложенная М.Т. Абдулганеевым и В.Н. Владимировым. Наряду с двумя типами быстрянских поселений (тип 3, 4) выделяется смешанная группа (тип 6), расположенная на территории от лесостепи до гор и относящаяся по керамическому материалу к различным археологическим культурам. Наиболее ярким примером такого поселения является Майма I.
В гунно-сарматское время появление майминской культуры, по мнению некоторых исследователей, происходит в связи с миграцией с юга или юга-запада. В орнаментации майминской керамики прослеживаются отдельные лесостепные черты (жемчужник в сочетании с резными линиями и гребенчатым штампом), распространенные в староалейской и быстрянской культуре. Керамический комплекс из майминских погребений Чултукова Лога-1 позволяет расширить эти параллели вплоть до определенного сходства с фоминской, а в последствии, с верхнеобской керамикой. Такие аналогии дополняются близостью головных уборов-повязок, украшенных бронзовыми небольшими выпуклыми бляшками с отверстиями для пришивания. Для верхнеобской культурной традиции такие головные уборы можно считать одной из специфических черт.
Очевидно, что процесс культурогенеза гунно-сарматского времени на Северном Алтае отличался большей сложностью и многокомпонентностью населения, из которого не следует исключать фоминский и верхнеобской факторы.
Наличие на территории Северного Алтая, включая горную долину нижней Катуни, представительного количества различных археологических памятников гунно-сарматского времени, является одним из признаков стабильной обстановки на этой территории. Тогда как на территории сопредельных регионов (Верхнее Приобье) известно малое количество археологических комплексов гунно-сармасткого времени.
В целом, любая культура в рамках своего существования имеет собственные, уникальные пространственные измерения. В ходе миграций происходит перенос определенных пространственных представлений на новую территорию, где сталкиваются и взаимодействуют автохтонные и «пришлые» пространственные представления. На территории горной долины нижней Катуни эти процессы находят отражение в этнографических и археологических материалах. Например, близкие принципы расположения различных объектов (курганов и городищ) были характерны для населения этой территории в скифское и гунно-сарматское время. Если в середине I тыс. до н.э. городища располагались относительно курганов выше по течению, то спустя пятьсот лет, при смене населения, городища находились ниже по течению р. Катунь, а курганы – выше. Такое взаиморасположение жилой и погребальной зоны скифского времени подтверждают внутримогильные конструкции (каменные ящики) курганной группы Чултуков Лог-1. Материал для их сооружения транспортировался за 15 км выше по течению р. Катуни от современного села Муны, где находятся выходы плитняка, достаточно редкие для этих мест.
Следует подчеркнуть, что проблема границы является одной из центральных при пространственном анализе. По археологическим данным, на территории горной долины нижней Катуни границы различных археологических культур начинают складываться уже в эпоху финального палеолита. Например, на комплексе верхнепалеолитических стоянок Майма представлены материалы заключительного этапа нижнекатунской археологической культуры, в основном распространенной на равнинных, предгорных территориях нижней Катуни.
В эпоху раннего металла территория горной долины нижней Катуни стала одной из естественных северных границ распространения афанасьевской культуры. Однако количество археологических памятников в сравнении с территорией средней Катуни свидетельствует о том, что нижняя Катунь была одной из периферийных зон для афанасьевского населения. Здесь существовали в основном поселения летнего типа (Муны-1, Манжерок-5) и единичные курганные захоронения (Илбик, Чултуков Лог-3). На северо-западном Алтае единичные афанасьевские поселения встречаются также в долине Верхнего Ануя (Куевы щеки).
По археологическим данным конца прошлого века южная граница быстрянской культуры проходила в районе с. Майма. Исследования начала ХХI в. позволили существенно сместить ее в южном направлении территории горной долины Нижней Катуни. На границе южного участка распространения носителей быстрянской культуры расположена курганная группа Чултуков Лог-1, где быстрянцы соседствовали с представителями северного локального варианта пазырыкской культуры.
В отношении общих границ пазырыкской культуры существуют различные точки зрения. Одни исследователи придерживаются мнения о пока не определенных границах пазырыкской культуры, другие считают, что хронологические и территориальные рамки пазырыкской культуры определены. В рамках последней точки зрения ведутся работы по уточнению территории расположения носителей пазырыкской культуры на Северном Алтае. Судя по датировке курганных групп горной долины нижней Катуни (Майма IV, Чултуков Лог-1, 2, Барангол-1, 2, 4), носители северного локального варианта пазырыкской культуры проживали на этой территории с конца V в. до н.э. до начала II в. до н.э., что соответствует общей хронологии существования пазырыкской культуры на территории всего Горного Алтая.
Для пазырыкской культуры на Алтае можно говорить о существовании на границе гор и предгорий погребений северного локального варианта пазырыкской культуры с восточной ориентировкой (Майминский микрорайон – Майма IV, Манжерокский микрорайон – Чултуков Лог-2) и появлении на территории горной долины нижней Катуни в захоронениях со сходной культурной принадлежностью юго-восточных ориентировок погребенных (Манжерокий микрорайон – Чултуков Лог-1, Усть-Мунинский микрорайон – Барангол-1, 2, 4). Эту черту погребальной обрядности следует рассматривать как еще одну из особенностей северного локального варианта пазырыкской археологической культуры. Исключительная принадлежность курганных групп Барангол-1, 2, 4 к носителям северного локального варианта пазырыкской культуры в сравнении с некрополем Чултуков Лог подтверждает точку зрения о пестроте населения территории горной долины нижней Катуни. На средней Катуни ориентация погребенных в юго-восточном направлении составляет четверть от всех захороненных.
Исследование поликультурного некрополя Чултуков Лог-1 позволило существенно уточнить северную границу распространения носителей кара-кобинской культуры. Если ранее считалось, что это население в основном проживало на территории Центрального Алтая, то в настоящее время, очевидно, горная долина нижней Катуни также входит в ареал кара-кобинской культурной традиции.
Как индикатор границ культур может быть рассмотрен предметный комплекс. К таким изделиям относятся керамические фишки и бронзовые лапчатые подвески ирменской культуры. Сравнение керамических фишек с поселения Майма XII с аналогичными изделиями из Новосибирского Приобья позволяет говорить о сходстве технологии производства этих предметов. Для территории горной долины нижней Катуни наличие керамических фишек является индикатором традиционности и одновременно определенного несоответствия местным ресурсам (наличию каменного сырья).
Показательным предметом эпохи поздней бронзы являются лапчатые подвески карасукского типа – типично женские украшения, найденные на разновременном поселении Майма III. Картография западного ареала бронзовых лапчатых подвесок карасукского облика локализуется исключительно на правобережье Верхней Оби (Бурмистово-1, Милованово-3).
Находки керамических фишек и бронзовых лапчатых подвесок в горной долине нижней Катуни позволяют говорить о системе устойчивых связей населения этой территории с лесостепными территориями юга Западной Сибири, отражением которых являлось проникновение на Северный Алтай бронзовых предметов не только с запада, но и с востока. Распространение бронзовых импортных изделий происходило по территориям горных речных долин, ставших в дальнейшем основными транспортными магистралями (Старый и Новый Чуйский тракт). Таким образом, керамические фишки (Майма XII) и бронзовые лапчатые подвески (Майма III) мы можем рассматривать в качестве маркеров южной границы распространения ирменской культуры и её связей с карасукской культурой Среднего Енисея.
Для эпохи раннего железа определенным признаком культурно-этнических границ на территории Горного Алтая является распространение предметов, связанных с примитивным прядением. На археологическом уровне это отражается в распространении пряслиц на Северном Алтае в эпоху раннего железа, при этом в археологических культурах южной и центральной части Горного Алтая (пазырыкской и кара-кобинской) пряслица практически не встречаются.
В горной долине нижней Катуни, в отличие от южных территорий, находки пряслиц компактно группируются в погребальных и поселенческих комплексах эпохи раннего железа: поселения Майма I, Муны-1, курганы Майма XIX. В долине р. Майма пряслица представлены в Бочкаревке, Кызыл Озеке-2, на средней Катуни – на памятниках Аскат-II, Тыткескень-VI. Наличие таких предметов в этом регионе объясняется близостью к лесостепным территориям, где пряслица встречались значительно чаще (Сростки-2, Бийск-1, Усть-Иша-1).
Распространение примитивного прядения на Алтае не было повсеместным. По этнографическим данным, у значительной части алтайских племен этот промысел отсутствовал. На Северном Алтае прядение существовало только у челканцев и кумандинцев. Таким образом, кроме этнического своеобразия, проявлялись территориальные особенности распространения примитивного прядения. По археологическим свидетельствам подобный феномен можно проследить по наличию пряслиц в поселенческих и погребальных комплексах конкретной территории. Так в горной долине нижней Катуни в эпоху раннего железа явно прослеживается граница распространения пряслиц, представляющих признак существования примитивного прядения. Это, вероятно, имеет этнотерриториальный характер, поскольку именно здесь проходит граница распространения и контактов различных по происхождению археологических культур Горного Алтая (кара-кобинская, северный локальный вариант пазырыкской культуры) и сопредельных лесостепных территорий (быстрянская).
Этнотерриториальные особенности распространения прядения по находкам пряслиц эпохи раннего железа на Северном Алтае фактически совпадают с границами существования промысла в регионе по этнографическим данным. Причины этого явления обусловлены целым комплексом социально-экономических и экологических факторов.
Определенное своеобразие территории горной долины нижней Катуни прослеживается и на уровне сырьевых источников примитивного прядения. Анализ остеологических материалов из погребений могильника Барангол-1, проведенный А.В. Гальченко, позволяет говорить о наличии тонкорунных овец, что позволяло получать шерсть высокого качества, не уступавшую шерсти мериносов.
Одним из важных этнокультурных признаков является конструкция очагов. Железоделательный горн Чултуков Лог-1ж, конструкция которого характеризуется наличием ямы с возведенным над ней глиняным коническим сооружением с дымоходом, имеет аналогии на поселении Теш-5, а также с тандыром у кузнецких татар (шорцев) XVIII в. Наличие тандырных конструкций у кузнецких татар Ю.В. Ширин связывает с проникновением традиций других этнических групп населения, хозяйственный комплекс которых имеет центральноазиатские или среднеазиатские корни. Такой этнический компонент вполне может соотноситься с белыми калмыками (выезжими телеутами). Наличие железоделательных печей тандырного типа, возможно, связанных с телеутским присутствием в горной долине нижней Катуни, интересно с точки зрения пограничного характера этой территории.
Взаимодействие производственной деятельности с природной средой во многом определяется процессом овладения источниками сырья, что является одной из основных составляющих процесса адаптации населения и культуры в целом. Характер обработки каменного сырья свидетельствует о том, что афанасьевцы были не местным населением Горного Алтая. Несмотря на изобилие поймы р. Катуни выходами каменного сырья, каменному инструментарию носителей афанасьевской культуры присущи признаки вырождения технических приемов обработки камня, что свидетельствует об утрате навыков обработки каменного сырья еще до прихода этой группы населения на Алтай.
Адаптационный характер, очевидно, носит и качество керамики эпохи раннего железа. В керамическом комплексе некрополей нижней Катуни выделяются две разновидности глиняной посуды: плотная, хорошо обожженная, и рыхлая, плохо обожженная. При этом количество сосудов с плохим обжигом и рыхлым тестом явно больше, чем количество высококачественной керамики пазырыкского облика. Вполне вероятно, что первая группа посуды могла быть связана с транспортировкой ее из других районов Горного Алтая, а сосуды с рыхлым тестом и плохого обжига были произведены на месте, в условиях неполной адаптации к местным сырьевым ресурсам.
Реализацию ресурсных возможностей сопредельных территорий Северного Алтая отражают изделия из ценных цветных металлов, например, из серебра. Среди украшений из погребений Чултукова Лога-1 достаточно полно представлена серия предметов из серебра (пластина, серьги). Состав серебра петельчатых сережек из Чултукова Лога-1 аналогичен составу металла украшений из пазырыкских курганов Горного Алтая (Пазырык, Балык-Саок). Объяснением этого может быть близость памятников северного локального варианта пазырыкской культуры к рудным месторождениям на территории Западного Алтая, активная разработка которых велась именно в пазырыкское время.
Начиная со времени освоения афанасьевцами территории Горного Алтая, в III–II тыс. до н.э., в этом регионе идет процесс формирования экономики животноводческого типа. Принципы расположения летних стоянок скотоводов, сформировавшиеся в афанасьевское время, рациональны до сих пор. Как правило, поселенческие комплексы располагаются в предустьевых долинах малых притоков больших рек и являются не только многослойными, но и используются вплоть до настоящего времени.
Большое значение для занятия скотоводством играли местные природные условия. Территория нижней Катуни привлекала афанасьевское население отсутствием в зимнее время снежного покрова в речной долине, что позволяло осуществлять выпас скота. Для ирменского населения, двигавшегося на юг в начале I тыс. до н.э., излишняя влажность в летнее время и залесенность горной долины нижней Катуни во многом была сдерживающим фактором. Наряду с ирменским поселенческим комплексом Майма XVIII отдельные фрагменты ирменской керамики на многослойном поселении Муны-1 позволяют локализовать южную границу ирменской культуры на территории горной долины нижней Катуни.
В эпоху раннего железа территория предгорий Северного Алтая с глубоким снежным покровом зимой использовалась носителями быстрянской культуры в качестве летних выпасов, малоснежность горной долины нижней Катуни была более удобна для зимнего выпаса. Традиционно количество скота на этой территории было несравнимо меньшим относительно более южных и северных степных пространств. Неудивительно что, при освоении территории горной долины нижней Катуни русскими в середине XIX в. мигранты очень быстро столкнулись с проблемой ограниченности пастбищных угодий. На нижней Катуни занятие выпасом скота и покосами, судя по данным русского освоения, вплоть до первой половины ХХ в. существенно влияло на залесенность горных склонов.
Наиболее оптимальным вариантом адаптации к природным условиям горной долины нижней Катуни было ведение комплексного хозяйства. Такая особенность получила отражение в типологии поселений Горного Алтая, разработанной П.И. Шульгой. Для территории горной долины нижней Катуни вполне оправданно выделение типа поселений с комплексным хозяйством.
Отражением процессов адаптации является появления локальных особенностей в рамках быстрянской и северного локального варианта пазырыкской культур, а так же формирование майминской археологической культуры.
Репрезентативность археологического наследия горной долины нижней Катуни открывает определенные возможности для предварительного обсуждения проблем социальных реконструкций. Количество пазырыкских курганов, исследованных в последнее время на нижней Катуни, вполне сопоставимо с количеством исследованных погребальных комплексов на средней Катуни, что открывает определенные возможности для социальных реконструкций. Расположение некрополей эпохи раннего железа относительно друг друга на расстоянии 15–25 км (Майма IV,VI, XIX; Чултуков Лог-1, 2; Барангол-1, 2, 4) позволяет предполагать синхронное существование нескольких территориальных групп населения.
Отсутствие значительного количества захоронений с лошадьми в скифское время на территории нижней Катуни в предгорьях и горной долине является не только одной из особенностей погребального обряда быстрянской и северного локального варианта пазырыкской культур, но и, возможно, обусловлено региональной социальной значимостью этой черты погребальной обрядности. В сопредельных степной и лесостепной зонах Верхнеобского региона в скифское время при многочисленности конских табунов в хозяйстве населения помещение лошадей в могилу могло не быть абсолютным символом престижа. Эквивалентом этого, скорее всего, были предметы конского снаряжения в захоронениях. Несмотря на полное отсутствие захоронений с конем, в исследованных курганах скифского времени на Чултуковом Логу-1, 2 предметы, связанные с конским снаряжением, в захоронениях встречались.
С социальной точки зрения особое внимание следует обратить на отсутствие в горной долине нижней Катуни больших элитных курганов северного локального варианта пазырыкской культуры. В рядовых курганах скифского времени на этой территории присутствует значительное количество бронзовых высокохудожественных предметов, что существенно отличает их от аналогичных погребальных комплексов других территорий Горного Алтая. Возможно, одна из причин этого – большое количество неразграбленных захоронений в горной долине нижней Катуни, но можно предположить и своеобразие социальной структуры населения указанной территории в скифское время. Показательно, что для погребальных комплексов быстрянской культуры характерна аналогичная особенность. Элитные курганы встречаются только в предгорьях (Быстрянка), а рядовые захоронения насыщены сопроводительным инвентарем, включая бронзовые предметы металлопластики (табл. 2, 2–4, 7, 8, 13).
Не все металлические изделия поступали на территорию горной долины Нижней Катуни с сопредельных регионов. Часть изделий изготавливалась на месте, что подтверждается существованием в горной долине нижней Катуни производственных площадок, начиная от эпохи раннего железа (Майма II, Дубровка-Карьер, Чултуков Лог-1) до средневековья (Манжерок-4, 10; Усть-Барангол, Камышла-1, печи у Камышлинского водопада). Большинство из них расположено непосредственно в Катунской долине, что могло быть связано с концентрацией здесь основной массы населения в летний период, а так же с особой аэрацией долин.
Достаточно показательна территориальная специализация металлургического производства. По историческим и этнографическим данным территория Северного Алтая, наряду с Кузнецкой котловиной, относилась к региону с явно выраженной металлургической специализацией. Отражением этого было сохранение в устной традиции у кумандинцев особой топонимики месторождений черных и цветных металлов. Для других территорий Горного Алтая аналогичная ситуация характерна для Курайской степи, где так же сосуществуют памятники железоделательного производства и соответствующая им топонимика.
Существование носителей северного локального варианта пазырыкской традиции в лесной зоне горной долины нижней Катуни нашло отражение в погребальной обрядности. Несмотря на наличие значительных лесных ресурсов, отличительным признаком захоронений является наличие деревянных рам и обкладок в могилах. Возникает вопрос о причине появления такого признака. С одной стороны, можно рассматривать такую особенность как проявление культурных связей и контактов с лесостепными культурами юга Западной Сибири эпохи раннего железа (быстрянской, староалейской культурами). Однако упомянутые погребальные сооружения существовали и на более северных территориях в ленточных Приобских борах, где явно не было дефицита древесины. Объяснение этому – различная ценность и престижность таких погребальных конструкций там, где не было дефицита леса, и строительный материал был в явном избытке. Возможно, избыточный лесной ресурс ценился не так высоко как степень его плотницкой обработки. Более сложные в своем производстве погребальные конструкции из досок могли иметь большую ценность и социальный престиж. Существование определенных способов обработки древесины в горной долине нижней и средней Катуни свидетельствует о строительных традициях, сложившихся у населения, компактно проживающего длительное время на этой территории.
Существование в эпоху раннего железа многокомпонентных групп населения на территории с разнообразными ресурсами не могло не отразиться в социальной сфере.
В целом, по археологическим, историческим и этнографическим данным территория нижней Катуни была зоной контактов населения лесостепи и гор Северного Алтая, здесь происходило взаимопроникновение групп различного населения на территорию друг друга. В археологических материалах это нашло отражение в случайных находках, погребальных и поселенческих комплексах. В рамках теории культурогенеза такие особенности наиболее соответствуют поликультурному развитию южно-сибирского региона, что явно представлено в эпоху ранних кочевников. В ходе происходящих процессов возникали новые, особенные черты, происходили изменения в культуре и погребальном обряде, что в полной мере проявилось в особенностях традиции северного локального варианта пазырыкской культуры эпохи раннего железа на территории горной долины нижней Катуни.
В заключении подводятся итоги работы по культурно-хронологической характеристике и периодизации археологических памятников горной долины нижней Катуни эпохи металла, сформулированы основные выводы исследования.
Предгорья и низкогорья Северного Алтая входят в контактную зону юга Западной Сибири. Территория горной долины нижней Катуни обладает определенным культурно-историческим единством, общностью культурных ландшафтов и в то же время сосредотачивает максимально возможное количество переходных зон в развитии масштабных явлений (культурных и социально-экономических). На указанной территории происходили активные миграции носителей ряда археологических культур эпохи палеометалла, шли процессы формирования культур эпохи раннего железа и гунно-сарматского времени.
В целом, изучение археологического наследия горной долины нижней Катуни позволило получить следующие результаты.
1. Впервые произведено картографирование и систематизация всех археологических памятников горной долины нижней Катуни.
2. Установлены закономерности расположения разновременных и разнокультурных археологических памятников различного типа.
3. Введены в научный оборот репрезентативные материалы по неграбленым погребальным комплексам эпохи раннего железа (Барангол-1, 2, 4, Чултуков Лог-1, 2).
4. Выявлен новый тип кенотафов скифского времени.
5. Расширена источниковая база по вторичным погребениям скифского времени Горного Алтая.
6. На основании представительных неграбленых курганных групп (Чултуков Лог-1, 2, Барангол-1, 2, 4) уточнены черты погребальной обрядности северного локального варианта пазырыкской культуры.
7. Введены в научный оборот репрезентативные материалы по погребальной обрядности гунно-сарматского времени (майминская культура).
8. Уточнены границы ряда археологических культур: афанасьевской, ирменской, быстрянской, северного локального варианта пазырыкской, кара-кобинской.
9. Установлены особенности культурного пространства горной долины нижней Катуни.
10. Разработана культурно-хронологическая периодизация археологического наследия горной долины нижней Катуни эпохи металла (табл. 1, 2, 3, 4).
На основе многочисленных разнокультурных археологических памятников для эпохи металла установлена историческая динамика освоения территории горной долины нижней Катуни. Выявленные закономерности исторического и социально-культурного развития позволили проследить определенную систему адаптации древнего населения. Многократное воспроизведение этой адаптационной модели в различные временные периоды свидетельствует о своеобразии возможностей формирования культурного пространства на территории горной долины нижней Катуни как части обширной Саяно-Алтайской горной страны в рамках Южной Сибири.
Список работ, опубликованных по теме диссертации
(общий авторский вклад 12,4 п.л.)
Статьи в изданиях, рекомендованных ВАК:
1. Бородовская Е.Л. Погребение с полихромными стеклянными бусами эпохи эллинизма на нижней Катуни // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: История, филология. – 2009. – Т. 8. – Вып. 3: Археология и этнография. – С. 160–167 (авторский вклад 0,3 п.л.).
Коллективные монографии:
2. Акимова Т.А., Бородовский А.П., Бородовская Е.Л., Киреев С.М. Археологические памятники и объекты Майминского района. – Горно-Алтайск: АКИН, 2008. – 144 с. (общий объем 9, 5 п.л., авторский вклад 2,35 п.л.).
Статьи в сборниках научных трудов:
3. Бородовский А.П., Бородовская Е.Л. Тематическая археологическая практика студентов исторического факультета. Историческое образование в школе и ВУЗе в условиях его диверсификации (Региональный компонент: теория и практика). – Новосибирск: Изд-во Новосиб. гос. пед. ун-та, 2000. – С. 33–37 (общий объем 0, 25 п.л., авторский вклад 0,1 п.л.).
4. Бородовский П.А., Бородовская Е.Л. Городища раннего железного века на Северном Алтае // YIII Всерос. конф. участников туристско-краеведческого движения “Отечество». – М.: [Б.и.], 2000. – С. 98 (общий объем 0,1 п.л., авторский вклад 0,05 п.л.).
5. Бородовская Е.Л., Бородовский А.П. Археология Сибири: Аспекты реализации регионального компонента в системе внешкольного и дополнительного образования // Региональная направленность учебно-воспитательного процесса в учреждении дополнительного образования детей: Мат-лы VII городских пед. чтений. – Новосибирск: [Б.и], 2003. – С. 14–15 (общий объем 0,1 п.л., авторский вклад 0,05 п.л.).
6. Бородовский А.П., Бородовская Е Л. Обследование прибрежных территорий озера Манжерок // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. Материалы годовой сессии ИАЭТ СО РАН. – Новосибирск: Изд-во Института археологии и этнографии СО РАН, 2007. – Т. XIII. – С. 188–192 (общий объем 0,3 п.л., авторский вклад 0,15 п.л.).
7. Бородовский А.П., Бородовская Е.Л. Бюллетени полевой археологической практики студентов Новосибирского государственного педагогического университета // Полевые практики в системе высшего профессионального образования: II Междунар. конф. – СПб.: Изд-во СПб. гос. ун-та, 2007. – С. 115–119 (общий объем 0,3 п.л., авторский вклад 0,15 п.л.).
8. Бородовская Е. Л. Исследование археологических памятников правобережья Нижней Катуни объединением «ИКАР» // Этнокультурная история Евразии: современные исследования и опыт реконструкций: Мат-лы XLVIII регион. (IV Всерос. с междунар. участием) археолого-этнографической студ. конф. (Барнаул. 21-24 апреля 2008 г.). – Барнаул: Азбука, 2008. – С. 35–36 (авторский вклад 0,1 п.л.).
9. Бородовская Е. Л. Многолетнее участие в проектах по изучению археологического наследия Горного Алтая (на материалах научно-исследовательской деятельности объединения «ИКАр») // Качество социального проектирования в дополнительном образовании детей: Мат-лы IX открытых городских пед. чтений 19-20 февраля. – Новосибирск: [Б.и.], 2008. – С. 74–77 (авторский вклад 0,25 п.л.).
10. Бородовская Е.Л. Археология в системе дополнительного образования детей г. Новосибирска // Тр. II (XVIII) Всерос. археолог. съезда в Суздале. – М.: ИА РАН, 2008. – Т. II. – С. 293–295 (авторский вклад 0,25 п.л.).
11. Бородовский А.П., Бородовская Е.Л. Комплекс археологических памятников в урочище Чултуков лог на нижней Катуни // Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского края. – Барнаул: [Б.и.], 2009. – Т. XVII. – С. 188–193 (общий объем 0,4 п.л., авторский вклад 0,2 п.л.).
12. Бородовский А.П., Бородовская Е.Л. Программа полевой археологической практики студентов НГПУ на горном Алтае // Полевые практики в системе высшего профессионального образования: Мат-лы III Междунар. конф. – Новосибирск: Изд-во Новосибирского гос. ун-та, 2009. – С. 100–105 (общий объем 0,4 п.л., авторский вклад 0,2 п.л.).
13. Бородовская Е.Л. Археологические микрорайоны горной долины нижней Катуни // Археологические микрорайоны Северной Евразии. – Омск: Изд-во Омского гос. ун-та, 2009. – С. 20–25 (авторский вклад 0,4 п.л.).
14. Бородовский А.П., Бородовская Е.Л. Особенности освоения пространства горной долины нижней Катуни в древности и в новое время // Археологические микрорайоны Северной Евразии. – Омск: Изд-во Омского гос. ун-та, 2009. – С. 25–28 (общий объем 0,3 п.л., авторский вклад 0,15 п.л.).
Учебно-методические пособия:
15. Бородовский А.П., Бородовская Е.Л. Туризм и археология горного Алтая. Методическое пособие. – Новосибирск: [Б.и.], 2001. – 49 с. (общий объем 2,9 п.л., авторский вклад 1,45 п.л.).
16. Бородовский А.П., Бородовская Е.Л. Археология и туризм горного Алтая. – Новосибирск: [Б.и.], 2005. – Вып. 2. – 58 с. (общий объем 3,25 п.л., авторский вклад 1,5 п.л.).
17. Бородовский А.П., Бородовская Е.Л. Археологическое наследие горной долины Нижней Катуни: Учебно-методическое пособие / ДДТ им. В. Дубинина – Новосибирск: [Б.и.], 2009. – 124 с. (общий объем 7,75 п.л., авторский вклад 3,75 п.л.).
18. Археологические экскурсии по памятникам Горного Алтая: Путеводитель / Бородовский А.П., Бородовская Е. Л., Волков П.В., Маркин С.В., Нохрина Т.И., Постнов А.В., Шуньков М.В. – Новосибирск: Новосибирский гос. университет, Институт археологии и этнографии СО РАН, 2008. – 112 с. (общий объем 7,0 п.л., авторский вклад 1,0 п.л.).
Список иллюстраций
Рис. 1. Культурно-хронологическая колонка археологических памятников горной долины нижней Катуни эпохи ранней бронзы.
Афанасьевская культура: 1 – наконечник каменного дротика (поселение Манжерок-5); 2 – каменное сверло (Муны-1); 3 – каменный нож (Муны-1); 4 – каменное орудие (Муны-1); 5 – каменный пест (Муны-1); 6 – 10 – керамика (Муны-1); 11 – керамическая курильница (Усть-Муны-3); 12 – каменное изваяние Долина Свободы-3; 13 – бронзовый нож из окрестностей аэропорта; 14 – бронзовое сейминско-турбинское копье с территории с. Соузга.
Ирменская культура: 15 – керамические фишки (Майма XII); 16, 17 – керамические сосуды (поселение Майма XII); 18 – бронзовый нож из окрестностей с. Майма; 19 – бронзовое шило (поселение Майма XII); 20 – каменный пест (Майма XII).
Рис. 2. Культурно-хронологическая колонка археологических памятников горной долины нижней Катуни эпохи раннего железа.
Быстрянская культура: 1 – план погребения кург. № 13, Чултуков Лог-1; 2 – двухлопастная стилизованная поясная бронзовая пряжка, кург. № 4, Чултуков Лог-1; 3 – поясная бронзовая бляшка, кург. № 13, Чултуков Лог-1; 4 – бронзовая поясная пряжка, кург. № 13, Чултуков Лог-1; 5 – пластинчатый железный нож с кольчатым окончанием, Майма XIX; 6 – пластинчатый железный нож, Майма XIX; 7 – бронзовая уздечная бляха, Майма XIX; 8 – зооморфная бляха, Майма XIX; 9 – седельная роговая подвеска, кург. № 27, Майма VII; 10 – роговая пронизь, кург. № 27, Майма VII; 11 – бронзовый колокольчик, Майма XIX; 12 –– железные кольчатые удила, кург. № 27, Майма – VII; 13 – бронзовая поясная пряжка с изображением головы грифона, кург. № 13, Чултуков Лог-1; 14, 15 – керамические сосуды, поселения Майма III, Майма I; 16 – погребение с конём, кург. № 27, Майма VII; 17 – каменная конструкция кург. № 27 с захоронением лошади, Майма VII; 18 – план городища Манжерок-3; 19 – план городища Барангол-5.
Рис. 3. Культурно-хронологическая колонка археологических памятников горной долины нижней Катуни эпохи раннего железа.
Северный локальный вариант пазырыкской культуры: 1 – каменная конструкция кург. № 46, Чултуков Лог-1; 2 – крепида с погребением кург. № 46, Чултуков Лог-1; 3 – план погребения кург. № 46, Чултуков Лог-1; 4 – бронзовый кинжал, кург. № 17, Чултуков Лог-1; 5 – бронзовая полусферическая обойма с отверстием в центре, кург. № 17, Чултуков Лог-1; 6 – бронзовый пластинчатый крючок, кург. № 17, Чултуков Лог-1; 7 – бронзовый чекан, кург. №17, Чултуков Лог-1; 8 – деревянная рукоять чекана, кург. № 17, Чултуков Лог-1; 9 – золотая пластина с изображением фантастического хищника, кург. № 25а, Чултуков Лог-1; 10 – костяная пряжка в виде грифона из альчика, Чултуков Лог-1; 11 – керамический сосуд с прочерченным орнаментом, кург. №15, Чултуков Лог-1; 12 – план погребения с конём, кург. №5, Барангол-2; 13 – серебряное изделие, кург. № 5, Барангол-2; 14, 15 – роговые детали конского седла из кург. №5, Барангол-2.
Кара-кобинская культура: 16 – каменная конструкция, кург. № 44, Чултуков лог-1; 17 – крепида с перекрытием кург. № 44, Чултуков Лог-1; 18 – фрагмент сосуда из развала в насыпи, кург. № 44; 19 – роговая пронизь, кург. № 44; 20 – каменное перекрытие могильной ямы кург. № 44, Чултуков Лог-1; 21 – план погребения кург. № 44, Чултуков Лог-1.
Рис. 4. Культурно-хронологическая колонка археологических памятников горной долины нижней Катуни гунно-сарматского и древнетюркского времени.
Майминская культура: 1 – план городища Черемшанка; 2 – насыпь кург. № 70, Чултуков лог-1; 3 – кольцевая крепида и погребение кург. № 70, Чултуков Лог-1; 4 – находки с городища Черемшанка; 5 – план погребения кург. № 61, Чултуков Лог-1; 6 – железная пряжка, кург. № 61, Чултуков Лог-1; 7 – бронзовые нашивки, кург. № 61, Чултуков Лог-1; 8 – керамический сосуд, кург. № 61, Чултуков Лог-1; 9 – керамический сосуд, кург. № 70, Чултуков Лог-1; 10 – каменный очаг, поселение Майма-I; 11 – сопроводительный инвентарь кург. № 87, Майма VII (железный нож, серебряная бляшка, железная пряжка с подвижным язычком, железная пряжка); 12 – каменная конструкция кург. № 1, Усть-Муны-1; 13 – крепида с погребением кург. № 1, Усть-Муны-1; 14 – план погребения кург. № 1, Усть-Муны-1; 15 – железные наконечники стрел, кург. №1, Усть-Муны-1.
Древнетюркская культура: 16 – погребение и сопроводительный инвентарь одиночного кургана Бирюзовая Катунь-1; 17– наскальный рисунок и руническая надпись на р. Усть-Уба.
