Культура населения новосибирского приобья в начале ii тыс. н.э. (по материалам курганного могильника санаторный-1)
На правах рукописи
Росляков Сергей Георгиевич
КУЛЬТУРА НАСЕЛЕНИЯ НОВОСИБИРСКОГО ПРИОБЬЯ В НАЧАЛЕ II ТЫС. Н.Э.
(по материалам курганного могильника Санаторный-1)
Специальность 07.00.06 – археология
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени
кандидата исторических наук
Новосибирск 2007
Работа выполнена на кафедре теории, истории культуры и музеологии Новосибирского государственного педагогического университета
Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор
Троицкая Татьяна Николаевна
Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор
Худяков Юлий Сергеевич
кандидат исторических наук
Митько Олег Андреевич
Ведущая организация: Кемеровский государственный университет
Защита состоится 28 мая 2007 года в 12 часов на заседании диссертационного совета Д 003.006.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук при Институте археологии и этнографии СО РАН по адресу: 630090, г. Новосибирск, проспект Академика Лаврентьева, 17.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института археологии и этнографии СО РАН
Автореферат разослан «______» апреля 2007 г.
Ученый секретарь
диссертационного совета
доктор исторических наук С.В. Маркин
ВВЕДЕНИЕ
В последние десятилетия в связи с коренными политическими, экономическими и культурными изменениями в российском обществе наблюдается всплеск научного и общественного интереса к истории народов России вообще и коренных народов, проживающих на юге Западной Сибири, в частности. Наиболее актуальными являются вопросы развития материальной и духовной культуры коренных народов. В истории юга Западной Сибири важным этапом в формировании культуры аборигенного населения является период развитого средневековья. С началом II тыс. н.э. связаны сложные политические и этнокультурные процессы в Евразийской степи: распад кимакок-кыпчакского объединения, усиление кипчаков, значительные перемещения кочевников азиатских степей с востока на запад, вторжение монголов в Южную Сибирь и Среднюю Азию. Все это не могло не найти отражения в исторических, культурных и этнических процессах, протекавших в Верхнем Приобье. Особо это касается Новосибирского и Томского Приобья, где в тот период происходит коренная смена этнокультурного облика населения: исчезает существовавшая здесь в течение тысячелетия культура угро-самодийцев и начинает формироваться культура населения, имеющего в своей основе тюркский субстрат. Отсутствие письменных свидетельств ранних этапов культурной и этнической истории сибирских народов выдвигает на первый план данные археологических источников.
Объектом диссертационного исследования выступает население Новосибирского Приобья как этносоциальный организм (ЭСО), реально существовавший на данной территории в начале II тыс. н.э. [Генинг, 1990]. Предметом исследования является археологическая культура как предметное отражение ЭСО.
За последнее десятилетие вышел ряд обобщающих работ, посвященных этнокультурной истории населения эпохи развитого средневековья Верхнего Приобья и сопредельных территорий лесостепной и южнотаежной зон Западной Сибири [Адамов, 2000; Беликова, 1996; Плетнева, 1997; Илюшин, 1999, Тишкин, Горбунов, Казаков, 2002; Молодин, Соловьев, 2004]. В изданных трудах подробно охарактеризованы памятники археологии первой половины II тыс. н.э., проанализирован погребальный обряд и систематизирован инвентарь, выделены археологические культуры, определены их хронологические рамки, поставлены вопросы этнокультурной интерпретации материалов. Однако ряд общих и частных проблем археологии Верхнего Приобья далек от их решения. Это обусловлено как сложностью исторических процессов, протекавших на юге Сибири в этот период, так и недостаточным количеством материалов, которыми располагали исследователи. В то же время накоплен большой, принципиально новый материал, происходящий из погребальных памятников Барнаульского и Новосибирского Приобья (могильники Осинки, Санаторный-1, Ташара-Карьер-2).
Целью диссертационной работы является характеристика этнокультурной ситуации на территории Верхнего Приобья в начале II тыс. н.э.
Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи: 1) представить историю исследования памятников развитого средневековья Верхнего Приобья и оценить современный уровень знаний по этнокультурной истории региона; 2) ввести в научный оборот в качестве основного археологического источника курганный могильник Санаторный-1; 3) описать, систематизировать и проанализировать погребально-поминальный комплекс и инвентарь; 4) представить аналоги элементам археологического комплекса, определить его относительную и абсолютную хронологию; 5) установить место курганного могильника Санаторный-1 среди памятников развитого средневековья лесостепного Приобья; 6) выявить контакты населения Новосибирского Приобья с населением смежных регионов; 7) охарактеризовать хозяйство населения, оставившего могильник Санаторный-1.
Территориальные рамки определяются двумя основными факторами: наличием основного археологического источника (курганный могильник Санаторный-1) и целью диссертационного исследования. Могильник Санаторный-1 расположен на правом берегу р. Оби у современной береговой кромки Новосибирского водохранилища в Искитимском районе Новосибирской области. Правобережье Оби представляет собой повышенную равнину с резко выраженными чертами эрозионного ландшафта и густой системой речных долин, оврагов, холмов и увалов, долинами притоков рек Оби и Берди. С другой стороны район исследования определяется историко-культурным значением данного региона, расположенного в лесостепной зоне Западно-Сибирской низменности. Лесостепные ландшафты этого региона, наличие крупной водной артерии – р. Оби и широкой сети ее притоков способствовали массовым миграциям древних племен и явились базой для формирования в эпоху средневековья археологических культур. Палеопочвоведческие исследования отложений ряда курганов могильника Санаторный-1 свидетельствуют о том, что экологические условия в XI–XII вв., к которым относятся захоронения человека, соответствовали условиям умеренно-засушливой степи. Таким образом, хронологический интервал между Х и ХIII вв. связан с распространением степной растительности, что, очевидно, способствовало переселению скотоводов южносибирских регионов на север.
Хронологические рамки работы охватывают начало II тыс. н.э., точнее XXII вв. Нижняя граница определяется прекращением существования кимако-кыпчакского объединения в конце X – начале XI в. Верхняя граница – экспансией монголов в начале XIII в. на территорию Южной Сибири и Средней Азии.
Источники. Основным источником для написания работы явились материалы полевых исследований курганного могильника Санаторный-1, полученные автором в период с 1994 по 2006 г. Кроме того, привлечены полевые материалы и коллекция вещей из раскопок могильника А.А. Адамовым в 1993 г. Для написания диссертационной работы привлекались архивные материалы исследований Д.Г. Савиновым могильника Осинки и А.В. Новиковым курганного могильника Ташара-Карьер-2.
Методология работы базируется на общенаучных подходах, в первую очередь, историческом и логическом методах. В работе использованы как методы исторического исследования, так и конкретно-научные методы археологии. На эмпирическом уровне работы с погребальным комплексом – могильником Санаторный-1 – применены методы полевой археологии и метод археологического описания курганного могильника и всех полученных артефактов. Археологии, как исторической науке, присущ ретроспективный метод исследования. Специфику использования этого метода составляют три процедуры: определение возраста, определение типа и определение исторической культуры. Методы типологической характеристики, сравнительно-типологических аналогий и корреляции материалов позволили определить датировку и культуропоказательные признаки инвентаря и погребального комплекса. На всех этапах диссертационного исследования применен системный метод. Во-первых, это касается системного описания памятника: группировка артефактов в комплексы, локализация его в пространстве и во времени. Во-вторых, системный подход позволил выделить компоненты, характеризующие комплекс памятников и, в целом, археологическую культуру. В-третьих, применение метода позволило перейти к историческо-культурной интерпретации материалов, охарактеризовать этнокультурную ситуацию в Новосибирском Приобье в начале II тыс. н.э. [Лебедев, 1975]. Кроме того, в работе использованы естественнонаучные методы. Для выявления природных условий в период обитания человека на данной территории был проведен палеопедологический анализ отложений ряда курганов, а также изучен гумусовый горизонт современной (фоновой) почвы (исследования М.И Дергачевой). При разработке хронологии использованы результаты радиоуглеродного датирования (выполнено Л.А. Орловой), для характеристики этнокультурного облика населения – данные антропологических исследований (выполнены Д.В. Поздняковым), а для анализа элементов погребально-поминального обряда – данные по палеозоологии (анализ проведен С.К. Васильевым).
Научная новизна работы обусловлена введением в оборот нового полноценного археологического источника – курганного могильника Санаторный-1. Разнообразие и объем материалов, полученных в результате полевых работ, а также полнота этих исследования позволяют рассматривать могильник как эталонный памятник для выделения археологической культуры Новосибирского Приобья начала II тыс. н.э. на данном этапе исследования. Обобщение и систематизация полученных материалов, их анализ, сравнение с имеющимися данными по другим памятникам эпохи развитого средневековья Верхнего Приобья позволили: во-первых, по-новому взглянуть на культурную принадлежность памятников археологии Новосибирского Приобья X–XIV вв.; во-вторых, уточнить хронологию и границы басандайской культуры, выявить особенности ее локальных вариантов; в-третьих, рассмотреть вопросы формирования и развития культуры; в-четвертых, вновь вернуться к проблеме этнокультурной характеристики Новосибирского и, более широко, Верхнего Приобья в начале II тыс. в работе. Итоги исследования дают новую информацию для разработки многих проблем как частного характера, связанного с анализом погребально-поминального обряда, категорий погребального инвентаря, так и общего культурологического и исторического характера.
Научно-теоретическая и практическая значимость работы. Материалы и результаты исследования могут быть использованы при создании обобщающих научных трудов по археологии и древней истории Северной Азии, при реализации конкретных исследований, а также в разработке спецкурсов для студентов исторических факультетов ВУЗов и факультативных занятий по истории родного края для учащихся средних школ. Инвентарный комплекс представляет большой интерес для оформления музейных экспозиций и выставок.
Апробация работы. Основные положения и результаты работы докладывались и обсуждались на методическом семинаре, функционирующем в рамках работы сектора бронзового и железного веков Института археологии и этнографии СО РАН (1999 г.). Некоторые положения диссертационной работы были представлены на ряде региональных, всероссийских и межвузовских конференций, симпозиумах и семинарах в городах Иркутске (1996 г.), Тобольске (1998 г.), Улан-Удэ (1998 г.), Томске (2001 г.), Кемерово (2004 г.), Новосибирске (2000 г., 2001 г.). По проблемам, связанным с тематикой диссертации, опубликована одна монография и двенадцать научных публикаций.
Структура работы обусловлена задачами исследования и состоит из введения, пяти глав, заключения, списка литературы, списка сокращений и семи приложений, включающих описание источников, таблицы, результаты специальных анализов и иллюстративный материал.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении обоснована актуальность темы исследования, определены его цели, задачи, территориальные и хронологические рамки, приводится круг использованных источников, характеризуется методологическая основа и методика исследования, научная новизна и практическая ценность работы, приведены данные по ее апробации. Приводится характеристика физико-географических условий изучаемого района в настоящее время и в исследуемую эпоху, дается определение основным понятиям – археологическая культура и погребально-поминальный комплекс.
Глава I.
История изучения археологических памятников развитого средневековья Верхнего Приобья
В истории изучения памятников развитого средневековья Верхнего Приобья можно выделить два периода. Первый период включает 40–70-е годы XX века и начинается с раскопок Басандайского комплекса археологических памятников в 1944–1946 гг. Материалы этих исследований были опубликованы в 1947 г. и стали первой в Западной Сибири попыткой комплексного исследования археологического микрорайона методами археологии, геологии и почвоведения [Басандайка, 1947]. В Барнаульском и Новосибирском Приобье памятники начала II тыс. н.э. были выявлены М.П. Грязновым в результате исследований в урочище Ближние Елбаны и в зоне затопления Новосибирской ГЭС. В 60 – 70 гг. в Новосибирском Приобье поисковые и стационарные исследования регулярно велись отрядами Новосибирской археологической экспедицией под руководством Т.Н. Троицкой, В.И. Молодина, В.И. Соболева и В.Д. Романцовой. Итоги исследований археологических памятников Новосибирского Приобья к концу 70-х годов были подведены в коллективной монографии «Археологическая карта Новосибирской области» [1980]. В работе был обобщен материал развитого средневековья Новосибирской области. В культурно-историческом плане отмечено влияние тюрок на начальном этапе развития культур данного региона и продвижение на территорию Новосибирского Приобья татаро-монголов.
Близкая ситуация сложилась в изучении памятников развитого средневековья Барнаульского и Томского Приобья. На территории Барнаульского Приобья в конце 60-х – середине 70-х гг. XX в. был открыт ряд грунтовых могильников с материалами предмонгольского и монгольского периодов [Членова, 1970; Савинов, 1971, 1979; Могильников, 1992; Уманский, Караваев, 1992]. Однако в этих пунктах, за исключением Осинок, были раскопаны только единичные могилы, при этом материалы не были введены в научный оборот. В Томском Приобье В.И. Матющенко были изучены два кургана Усть-Киндинского и семь курганов Еловского курганных могильников [Плетнева Л.М., 1997]. В целом, исследования памятников развитого средневековья в Верхнем Приобье в этот период носили эпизодический характер.
Первым обобщил материалы эпохи развитого средневековья с территории юга Западной Сибири В.А. Могильников. В ряде работ, опираясь на материалы могильников Томского Приобья, он выделил три этапа тюркизации населения Приобья и сопредельных территорий. По материалам Басандайского могильника была выделена басандайская культура [Могильников, 1973, 1976]. Позднее В.А. Могильников включил могильники Басандайка и Еловка в круг памятников сросткинской культуры, расширив ее временные рамки до начала XIII в. и раздвинув географические границы культуры до юга Томского Приобья [1981]. Д.Г. Савинов, характеризуя культуру населения Южной Сибири предмонгольского времени, с одной стороны, связывал могильник Осинки со сросткинскими традициями, с другой, относил его к «одному этнокультурному ареалу с памятниками южнорусских степей» [1974]. Таким образом, во второй половине 40-х – первой половине 80-х годов преобладал источниковедческий подход. Анализ накопленных материалов проводился в рамках обобщающих трудов по древней и средневековой истории конкретных административных единиц или географических регионов.
Второй период в истории изучения памятников предмонгольского и монгольского времени охватывает 80 – 90-е годы прошлого столетия и современность. В Новосибирском Приобье целенаправленные работы по исследованию памятников развитого средневековья велись А.А. Адамовым. Им изучено одиннадцать новых памятников, доисследованы поселения и могильники, изученные в предыдущий период. В течение 90-х гг. С.Г. Росляковым и А.А. Адамовым был полностью исследован могильник Санаторный-1, А.В. Новиковым – могильник Ташара-Карьер-2 [Новиков, 1998; Росляков, 2001].
В изучении древностей Северного Алтая первой половины II тыс. н.э. можно выделить три тенденции. Во-первых, в научный оборот вводятся материалы исследований памятников, раскопанных в предыдущие годы. Во-вторых, археологи вновь обращаются к работам на эталонных памятниках, таких, как могильники в урочище Ближние Елбаны. В-третьих, исследуются и публикуются материалы новых памятников. В Томском Приобье Л.М. Плетневой с 1982 г. по 1991 г. велись планомерные работы на трех могильниках и двух поселенческих комплексах. Таким образом, для последних двух десятилетий XX в. можно отметить активизацию исследований памятников развитого средневековья по всей территории Верхнего Приобья и сопредельных территорий.
Основной вклад в изучение истории предмонгольского и монгольского времени Новосибирского Приобья сделан А.А. Адамовым. Автор характеризовал памятники Новосибирского Приобья и Присалаирья X–XIV вв. как сросткинские. В ареал сросткинской культуры первой половины II тыс. были включены памятники Барнаульского, Новосибирского и Томского Приобья, Кузнецкой котловины с выделением локальных вариантов [Адамов, 2000]. Памятники Северного Алтая первой половины II тыс. н.э. большинство исследователей делят на два периода: X–XII вв. и XIII–XIV вв. и связывают с ними разные культурные пласты. В исследованиях материалов памятников предмонгольского времени сложились два основных подхода. В основе подхода С.В. Неверова и его коллег лежит концепция развития сросткинской культуры [Неверов, 1990; Неверов, Горбунов, 2001; Тишкин, Горбунов, 2002]. Другой взгляд на данную проблему представлен в работах Д.Г. Савинова. По его мнению, собственно сросткинских памятников второй половины XI–XII вв. на Северном Алтае не известно. Поздняя часть могильника Осинки оставлена группой населения, «обладавшего устойчивой, отличной от сросткинской культурной традицией», и относится к «иной, еще не выделенной, археологической культуре» [1994]. Итоги многолетних исследований могильников и поселений Нижнего Притомья первой половины II тыс. подведены в монографии Л.М. Плетневой [1997]. Автором монографии была выделена археологическая культура, названная вслед за В.А. Могильниковым басандайской.
Имеющиеся к концу 80-х гг. XX в. материалы исследований средневековых памятников Западной Сибири обобщил в своей докторской диссертации В.А. Могильников [1990]. С последней четверти I тыс. н.э. и до XI–XII вв. на юге Западной Сибири происходил процесс чересполосного и совместного проживания тюркского и угро-самодийского населения, а также постепенная тюркизация последнего. Итоги изучения памятников начала II тыс. на территории Северного Алтая и прилегающих территорий юга Западной Сибири к середине 90-х гг. прошлого века подвел Д.Г. Савинов [Савинов, 1992, 1994]. По его мнению, «завершение культуры племен кимако-кыпчакского объединения носило относительно единовременный, “центробежный” характер. Многие элементы сросткинской культуры распространяются “веерообразно”, но различным образом проявляются в культуре разных районов Западной Сибири», что и определяет особенности стоящих за этим этнокультурных процессов [Савинов, 1994].
Таким образом, преимущественно в 1980–1990-е гг. накоплен обширный материал по истории племен юга Западной Сибири предмонгольского и монгольского времени. Введение в научный оборот новых памятников позволило исследователям систематизировать материалы по погребальной обрядности, вещевому комплексу и в середине 90-х годов обобщить имеющиеся данные на уровне монографий. К настоящему времени сложились две основные точки зрения на этнокультурную ситуацию на юге Западной Сибири в эпоху развитого средневековья. По мнению С.В. Неверова и его алтайских коллег, а также А.А. Адамова, в начале II тыс. н.э. продолжает существовать сросткинская культура. По мнению Л.М. Плетневой, в начале II тыс. сросткинская культура прекращает свое существование, в XI–XIV вв. на территории Новосибирского и Томского Приобья сложилась басандайская культура. Эту идею поддержали Д.Г. Савинов и А.М. Илюшин. На территории Барнаульского Приобья, по мнению Д.Г. Савинова, в начале II тыс. появляется новая археологическая культура. А.В. Новиковым памятники этой культуры (Осинки, Ташара-Карьер-2 и Санаторный-1) были отнесены к осинкинскому типу памятников.
Глава II.
Особенности погребального комплекса могильника Санаторный-1
В главе дан анализ погребально-поминального комплекса, проведена реконструкция основных этапов погребальной практики, выявлены особенности погребального обряда населения, оставившего могильник Санаторный-1.
В первом параграфе рассмотрены методические проблемы определения погребального комплекса. Исследование могильника опирается на теоретические построения ряда авторов, достаточно подробно разработавших методику анализа погребального памятника, структуры и функции погребального комплекса, содержания и формы погребального обряда [В.И. Мельник, В.С. Ольховский, Ю.А. Смирнов]. Согласно схеме структуры погребального памятника, предложенной В.С. Ольховским, курганный могильник Санаторный-1 можно рассматривать по трем иерархическим уровням структурирования памятника: погребение, курганный комплекс, курганная группа (могильник). Погребальный комплекс – это совокупность взаимосвязанных объектов, т.е. система, организованная сочетанием четырех (как максимум) составляющих: двух постоянных (А – погребальное сооружение – внешняя структура; Б – останки погребенного – внутренняя структура) и двух переменных (В – посмертный (погребальный) инвентарь; Г – дополнительная некрологическая структура) [Смирнов, 1997].
Во втором параграфе дана суммарная характеристика погребального комплекса могильника Санаторный-1.
Погребение. Низший уровень погребального комплекса; представляет собой совокупность обозначенных выше элементов в разном сочетании при обязательном присутствии двух постоянных. На могильнике Санаторный-1 погребение представлено, преимущественно, как индивидуальное захоронение.
Погребальные сооружения на могильнике представлены как в виде наземных, так и подземных погребений в ямах и в подбое. Наземные погребения расположены на уровне поверхности или выше, на насыпи. Основным вмещающим объемом для наземных погребений является насыпь кургана. Основные вмещающие объемы для подземных захоронений: 1) могильная яма – а) простая; б) яма с уступом; 2) яма с подбоем. Ямы, преимущественно четырехугольной формы с закругленными углами, часто по ширине повторяют очертания останков погребенного (в голове шире, чем в ногах), реже – овальной формы. Размеры ям соотносятся с размерами останков погребенных. Основной замыкающей поверхностью выступает насыпь кургана. Дублирующие объемы представлены дополнительными вместилищами в виде: а) берестяного свертка; б) берестяного короба с берестяной крышкой или оберткой; в) деревянной колоды с продольным или поперечным перекрытием из досок; г) составной конструкции из деревянной обкладки стен, берестяной подстилки, берестяного и деревянного перекрытия. Кроме того, имеются и дополнительные покрытия, подмогильные сооружения (типа подстилок или помостов): а) перекрытие из бересты, поперечных плашек или продольных досок над костяком или ямой; б) берестяная подстилка, деревянный настил или опора из поперечных (иногда обожженных) плашек, продольных плах.
Останки погребенных представлены скелетами, разрозненными костями и тленом костей, как взрослых, так и детей. Место расположения погребений под курганной насыпью представлено следующими вариантами: а) в центре круглой погребальной площадки; б) в ряду погребений; в) на периферии погребальной площадки. Встречен один вариант ярусного погребения. Костяки как правило лежат вытянуто на спине, ноги выпрямлены. В ориентации погребенных преобладает северо-восточный сектор. На втором месте стоит противоположное направление в границах юго-западного сектора. Кроме того, присутствует ориентация на СЗ, С, Ю и ЮВ.
Погребальный инвентарь представлен вещами и остеологическими материалами (скелеты лошади).
Дополнительные (некрологические) структуры представлены в одном случае следами костра в могильной яме, подсыпкой мелких углей, отдельными фрагментами углей в некоторых ямах. Возможно, к конкретным могилам относятся такие сопутствующие сооружения как вертикальные столбы.
Курганный комплекс. Второй иерархический уровень погребального памятника, курган как погребальный комплекс, включает четыре составляющие. Курган на могильнике Санаторный-1, чаще всего, выступает как коллективный уровень погребального сооружения.
Погребальное сооружение. В качестве погребального сооружения выступает совокупность двух элементов: земная поверхность, или ее толща и насыпь. Все курганы представляют собой разрушенные природными и антропогенными факторами насыпи разных, в плане контура, конфигураций: простой – округлой и овальной формы – и сложной – вытянутой формы, в виде «8» из двух насыпей и цепи из более чем двух насыпей. Последние в литературе получили название «длинные». Размеры (длина х ширина х высота) простых курганов колеблются от 5 х 5 х 0,2 м до 11 х 9 х 0,5 м, за исключением курганов 15 (17 х 10 х 1,2 м) и 25 (22 х 18 х 1 м). «Длинные» курганы при стандартной ширине 6 – 9 м и высоте 0,6 м имеют длину от 10 до 41 м. В любом случае насыпи в несколько раз превышают размеры могил. Курганы преимущественно ориентированы длинной стороной по линии оврага с СЗ на ЮВ.
Останки погребенного. В качестве «останков погребенного» на данном уровне выступает погребение или совокупность погребений, расположенных под одной насыпью. В этом случае мы имеем дело с одиночными (индивидуальными), двойными, тройными и коллективными захоронениями. Они могут быть как одноактными, так и многоактными. Погребения расположены под насыпями округлых и овальных курганов в центре, в центре и на периферии кургана (1 – 3 погребения). Под насыпями овальных и «длинных» курганов погребения расположены в один ряд вдоль центральной длинной оси кургана (4–27 погребений). В этом случае погребения ориентированы поперек оси кургана. Стратиграфически останки погребенных размещались в могильных ямах (82 %), на уровне почвы (10 %) и, возможно, на поверхности или в толще курганной насыпи.
Инвентарь. Под насыпью курганов на погребальной площадке или в ямах, встречен погребальный инвентарь, который можно рассматривать для данного уровня погребального сооружения как сопровождающий: 1) «живой» – разрозненные кости скота, скопление костей скота (иногда в ямах), скелет овцы, череп овцы, остатки неполного скелета лошади; 2) «мертвый» – фрагменты сосудов; предметы.
Дополнительные структуры. Дополнительные структуры представлены объектами, которые также невозможно соотнести с конкретным погребением. Это остатки конструкций и следы разнообразных действий: фрагменты вертикально врытых в землю деревянных столбов, следы костров, в том числе, остатки костра со сгоревшими костями, берестяные полотнища, бревна и плашки, сожженные деревянные рамы, ямы с костями скота.
Курганный могильник. Курганный могильник представляет высший иерархический уровень погребального памятника Санаторный-1.
В качестве погребального сооружения на этом уровне выступает весь комплекс курганов и других объектов как определенным образом организованная система. Морфологию могильника определяет география и топография памятника, планиграфия курганных комплексов.
Курганный могильник Санаторный-1 находится на надпойменной террасе правого берега р. Оби. Могильник расположен на правом берегу небольшого оврага, перерезающего террасу р. Оби. По дну оврага протекает ручей, впадающий в водохранилище. На террасе растет смешанный лес и кустарник. Могильник расположен преимущественно на небольшом возвышении, вытянутом вдоль линии оврага. Визуально на площадке памятника определено 28 курганных объектов, вытянутых цепочками вдоль бровки оврага. В результате исследований выявлено 29 курганных комплексов, выделенных на основе совокупности внешней структуры – насыпи кургана и внутренней структуры – погребений.
В третьем параграфе дана реконструкция погребальной практики могильника Санаторный-1: выбор места захоронения, подготовка покойного к захоронению, создание и оборудование основной и дополнительной погребальных конструкций, совершение погребения, возведение насыпи над погребением, последующие погребально-поминальные действия: возведение вертикальных столбов, сооружение деревянных рам, с последующим их сожжением, жертвоприношения и тризна. Приведена характеристика основных конструкций погребальных сооружений: ям, дополнительных погребальных конструкций, дана реконструкция берестяных и деревянных сооружений. Выделены некоторые особенности погребальной практики на могильнике Санаторный-1: использование огня, случаи нарушения целостности скелета, единичные случаи ориентации тела, отличные от основной. Кроме того, отмечены социальные особенности погребального обряда: погребения с конем, парные захоронения, особенности погребения детей, создание многомогильных комплексов. Захоронения с конем представлены в вариантах: захоронение человека с целым конем, захоронение с чучелом коня в одной яме, захоронение коня в отдельной яме, помещение рядом с погребением или в могилу снаряжения коня. Все погребения с конем являются самыми богатыми погребениями в курганах, где они совершены.
В целом, погребальный обряд, реконструируемый по материалам могильника Санаторный-1, представляется достаточно цельным явлением, характеризующим определенную культурную традицию. Для погребальной практики населения, оставившего могильник Санаторный-1, характерно помещение умершего вытянуто на спине в берестяной гроб, берестяную обертку, в колоду, размещение его в простой яме или на поверхности почвы. Место погребения выстилалось берестой либо на него укладывались доски. Умершего человека помещали в могилу головой на северо-восток, реже на юго-запад. В погребении размещался инвентарь. Для центральных захоронений в многомогильных курганах характерно погребение коня. Погребение перекрывалось берестой, досками поперек или вдоль могилы. Рядом устанавливался столб. На погребальной площадке проводились поминальные действия: тризна и жертвоприношения. В центре кургана возводилась деревянная рама или сруб, которая впоследствии сжигалась. Над погребением возводилась насыпь. В дальнейшем следующее погребение устраивалось рядом с предыдущим параллельно ему. Насыпь досыпалась и приобретала форму вытянутого овала. Однако в погребальном обряде могильника можно отметить и целый ряд нестандартных черт, предположительно связанных с инокультурными воздействиями, социальными особенностями и инновациями, влиявшими на те или иные стороны погребальной практики.
ГЛАВА III. Характеристика инвентаря могильника Снаторный-1
Погребальный инвентарь могильника Санаторный-1 достаточно многочисленный и разнообразный. Весь найденный инвентарь, по его изначальному («прижизненному») назначению, можно разделить на следующие классы: 1) аксессуары одежды, обуви, снаряжения и украшения; 2) предметы быта; 3) орудия труда; 4) вооружение; 5) снаряжение коня; 6) предметы неизвестного назначения; 7) «живой» инвентарь (кости животных). Инвентарь, который поддается классифицированию, подразделяется согласно шестиступенчатой системе деления, апробированной на средневековых материалах Минусинской котловины [Кызласов, 1983].
1. Аксессуары одежды, обуви, снаряжения. Украшения.
1.1. Аксессуары одежды, обуви, снаряжения. Представлены фрагментом ремня, пряжками, застежками, крюками для поддержки голенищ сапог, кольцами, накладками. Особый интерес представляют крюки для поддержания голенищ сапог (выделено четыре типа), бляха-оправа, украшенная растительным орнаментом, и железные сердцевидные бляшки, являющиеся датирующими предметами и несущие этнокультурную нагрузку.
1.2. Украшения.
Вещи данного комплекса представлены бусами, подвесками, пронизками, нашивками, серьгами, височными кольцами, гривнами, перстнями и браслетами.
Самый многочисленный материал в погребениях могильника – бусы. Рассматривая бусы, в широком понимании этого слова, как наборное изделие, необходимо различать три категории изделий, составляющих ожерелье и отличающихся по функциональному назначению и способу крепления: бусина, подвеска и «разъединитель». В погребениях могильника Санаторный-1 найдено 176 экз. бус, 400 экземпляров зерен бисера, 76 подвесок и 3 распределителя. Бусы подразделены на 4 группы: каменные, стеклянные, металлические и коралловые. Стеклянные бусины разделены на три разряда. Все бусы представлены двадцатью тремя разделами и сорока видами. Подвески классифицированы на пять групп, двадцать три отдела и двадцать видов. Для стеклянных подвесок выделено два разряда.
Для датировки и культурной характеристики могильника особый интерес представляют некоторые виды стеклянных бус, сердоликовые, хрустальные и янтарные бусы, лазуритовые, янтарные и перламутровые подвески, височные кольца.
Кроме бус в погребениях найдены разнообразные украшения, позволяющие ограничить хронологические рамки погребений и наметить направления культурных связей населения, оставившего могильник Санаторный-1. К таким предметам относятся бронзовая прониза, четырехлепестковая бляха, серебряные нашивные бляшки, крупные височные кольца и кольца с подвесками.
Большой интерес представляет комплекс украшений в составе лазуритовых, янтарных и перламутровых подвесок, сердоликовых и височных колец. Этот комплекс имеет аналогии в материалах ряда могильников правобережья Оби начала II тыс. н.э., а также могильника Белой Вежи в Поволжье.
2. Предметы быта.
На могильнике Санаторный-1 предметы быта представлены разнообразными предметами: керамической посудой, кресалами, гребнем, зеркалами, игольниками, иглами, ложками и вилками, точильными камнями и др.
По форме все сосуды круглодонные, горшковидные, с диаметром венчика меньше высоты сосуда. По орнаментации представлены два типа: неорнаментированная керамика и орнаментированная керамика. Сосуды имеют аналогии на памятниках Новосибирского, Томского и Барнаульского Приобья, Кузнецкой котловины начала II тыс. н.э. Наибольшее сходство наблюдается между сосудами могильника и керамикой X–XII вв. Новосибирского Приобья.
Кресала скобковидные и пластинчатые. Камни для высекания искр представлены обломками кремня, кварцита, агата. Почти все камни не имеют следов удара о кресало.
Большой интерес представляют зеркала: копия китайского восьмилепесткового зеркала эпохи Тан, украшенного фениксами и копия восточноевропейского зеркала X – XII вв., орнаментированного дугами.
3. Орудия труда: железные кельты, ножи, напильник, шилья, острие из рога, кочедык. Кельты двух видов: без плечиков и с плечиками. Ножи восьми типов с учетом формы клинка и разновидности упора. Большей интерес представляет острие, изготовленное из ветви рога. Торец рукояти оформлен в виде головы волка и снабжен отверстием для крепления шнура. Это изделие имеет аналогии в материалах Саркела – Белая Вежа.
4. Вооружение.
На могильнике выявлены исключительно остатки наступательного оружия: накладки на лук, наконечники стрел, детали колчана, кинжалы. К оружию можно отнести кельты и ножи длиной более 10 см и толщиной 0,3 см.
Оружие дистанционного боя представлено роговыми деталями лука и наконечниками стрел.
Накладки на лук: фронтальные срединные двух типов, фронтальные концевые, фронтальные плечевые. В целом можно говорить о некотором своеобразии развития луков населения Верхнего Приобья в начале II тыс. н.э. Здесь наряду с общей тенденцией эволюции луков со срединной накладкой шло развитие луков с фронтальной концевой накладкой.
Наконечники стрел делятся на две группы: железные и костяные. Все наконечники черешковые. Классификация железных наконечников включает 6 разделов, которые подразделяются на 18 видов. На могильнике Санаторный-1 представлены наконечники практически всех групп и типов железных наконечников стрел, известных у лучников Южной Сибири, Казахстана, Западной Сибири и Приуралья в X–XII вв. Достаточно разнообразен набор бронебойных наконечников. В целом, в комплексе железных наконечников стрел могильника бронебойные наконечники составляют одну третью часть. С учетом материалов всего Верхнего Приобья можно предположить, что борьба с защищенными доспехами воинами была актуальна для лучников этой территории в рассматриваемый период. Количественно на могильнике Санаторный-1, так же как и в оружейных комплексах лучников сопредельных территорий и всей Центральной Азии, преобладают плоские наконечники ассиметрично-ромбической формы и томары. Оригинальными и, видимо, характерными в начале II тыс. только для лучников Верхнего Приобья можно считать удлиненно-треугольные, килевидные, эллипсовидные с шейкой наконечники и боеголовковые томары.
От колчанов сохранились роговые петли для крепления колчана к портупее. Колчаны крепились с помощью двух петель.
Обойма является деталью ножен сабли или предназначена для крепления кельта.
5. Снаряжение коня.
На могильнике Санаторный-1 найдены детали уздечного набора: удила с псалиями, кольца, подвеска и бубенчик. Все удила соединеннокрюковые. По конструкции окончания грызел выделены крюковые и упоровые. Крюковые удила делятся на стандартные и большекрючные. Псалии представлены стержневыми цельными и кольчатыми. Для характеристики узды учтена такая особенность, как сочетание удил и псалиев.
Материалы могильника Санаторный-1 отражают развитие двух линий в эволюции конской упряжи у населения Верхнего Приобья в первой половине II тыс. Западная линия, связанная, вероятно, с кимаками, продолжает линию развития крюковых удил с кольчатыми псалиями; восточная – свидетельствует о влиянии на этот процесс традиции аскизской культуры, проникновении на Верхнюю Обь упоровых удил со стержневыми псалиями. Симбиоз этих традиций выразился в сочетании крюковых удил со стержневыми уплощенными псалиями.
В состав седельного набора с Санаторного-1 входят следующие элементы: оковки и окантовки седла, гвозди, скобы, пробой, стремена, подпружная пряжка. Стремена – железные и роговые. По способу крепления все стремена безпластинчатые. По особенностям конструктивных элементов выделено три типа железных удил и один тип роговых.
К предметам, связанным с экипировкой всадника, относится роговое навершие плети. Изделие отличается наличием клювовидного отростка и характерно для снаряжения всадников евразийских степей первой трети II тыс. н.э. Наиболее ранние из них и наиболее близкие по форме происходят из хазарского слоя Саркела – Белой Вежи.
6. Предметы неизвестного назначения.
Астрагалы мелкого рогатого скота, орнаментированные и неорнаментированные. Особенности украшения астрагалов и расположение их в детских погребениях позволяет связать астрагалы с амулетами и оформлением колыбелей.
Листовидные пластины. В Восточной Европе подобные зубчатые пластины из цветного металла найдены в детских погребениях Танкеевского могильника и датируются X в. Пластины из Санаторного-1, в отличие от ранних аналогий, железные. Это позволяет рассматривать их как дальнейшее развитие более ранних типов. Подобные изделия также могут являться амулетами.
В одном из погребений найдена железная пластина и семь камней. Пластина и часть камней были зажаты в кулаке умершего мужчины, остальные камни – завернуты в берестяной сверток. Кроме того, в погребениях найден кристалл кварца и кварцитовый желвак с кристаллами кварца.
7. «Живой инвентарь».
В погребениях встречены полные скелеты лошади и так называемые «шкуры коня» – череп и кости конечностей. Все эти останки принадлежат коням, помещенным в погребение как сопроводительный «живой инвентарь» погребенного человека.
Разрозненные кости коня и коровы, часто колотые, являются остатками поминальной пищи. Находки скоплений черепов, челюстей и конечностей коня в ямах или на погребенной почве под насыпями курганов, череп и скелет овцы, часть скелета лошади можно отнести к остаткам жертвоприношений.
Глава IV.
Проблемы хронологии и периодизации могильника
Санаторный-1
В основу датирования и периодизации материалов могильника Санаторный-1 положен метод относительной хронологии. Анализ вещевого комплекса могильника Санаторный-1 и зафиксированные аналогии позволили составить корреляционную таблицу встречаемости предметов и выявить вещи, имеющие достаточно узкий промежуток времени бытования. Наиболее ранние погребения маркируются бронзовыми предметами X–XI вв. (бляха-оправа, салтово-маяцкое зеркало, четырехлепестковая ажурная бляха, полусферические бляшки, бляшки с растительным орнаментом) и железными копиями бронзовых аналогов (сердцевидные бляшки, зубчатые подвески). Группа вещей (лазуритовые подвески, стеклянные и лазуритовые диски на кольцах, некоторые типы каменных бус) имеет хронологические рамки XI–XII вв. Наиболее поздними можно считать предметы конской упряжи (некоторые типы псалиев и стремян). Наличие в комплексе предметов (во всех случаях это наконечники стрел, детали конской упряжи и поясной гарнитуры) разного хронологического диапазона позволяет датировать эти погребения XII в., возможно, началом XIII в. Предметы, характерные для середины XIII – XIV вв. в погребениях не встречены.
Кроме того, на могильнике Санаторный-1 взяты двенадцать проб для радиоуглеродного метода датирования. В целом, даты, полученные с помощью разных методик, совпадают. В результате могильник можно датировать серединой XI – началом XIII в. Большая часть погребений относится к XI–XII вв.
ГЛАВА V.
Место курганного могильника Санаторный-1 среди памятников развитого средневековья Верхнего Приобья
В первом параграфе рассматриваются вопросы культурной принадлежности могильника. Проведено сопоставление элементов погребально-поминального комплекса могильника Санаторный-1 с материалами погребальных памятников Верхнего Приобья и сопредельных территорий конца I-го – начала II тыс. н.э. Это позволило автору прийти к следующим выводам.
Культурную принадлежность могильника Санаторный-1 можно определить как отличную от сросткинской. Степень сходства погребального обряда, предметного комплекса и керамики с такими памятниками как Басандайский могильник и могильник в устье Малой Киргизки позволяют включить могильник Санаторный-1, а так же аналогичный ему могильник Ташара-Карьер-2 в круг памятников басандайской культуры. По-видимому, к этому кругу относятся и другие памятники Новосибирского Приобья XII–XIV вв.
В формировании новой, басандайской культуры участвовали несколько культурных компонентов. Основную роль играли носители сросткинской культуры, продвинувшиеся на территорию Новосибирского Приобья на рубеже I и II тысячелетий н.э. В Томском Приобье мигранты появились в начале II тыс. н.э. Вторым, достаточно культурно сильным компонентом явились кимако-кыпчаки, а также иные, культурно близкие им участники «кимако-кыпчакского этносоциального объединения» (огузо-печенеги). Третьим компонентом в сложении новой культуры на территории Новосибирского, Томского Приобья и, особенно, Кузнецкой котловины были носители верхнеобских культурных традиций. Сросткинский компонент проявляется в целом ряде элементов погребально-поминального комплекса: северо-восточная ориентация, берестяные погребальные конструкции, деревянные столбы у изголовья погребения, сожженные четырехугольные деревянные конструкции в насыпях курганов и др. Компонент культуры населения Верхнего Прииртышья и пограничных территорий: длинные курганы, разнообразные способы сопогребения человека и коня, могильные ямы с уступами и подбоем, западная и юго-западная ориентация погребенных в погребальном-поминальном ритуале, восточноевропейские древности и комплекс украшений в составе инвентаря. Верхнеобский компонент представлен трупообожжениями в погребальной практике и такими особенностями керамической традиции как круглое дно, использование для орнаментации двузубого штампа, степень орнаментированности посуды. Баланс этих основных традиций, а также участие иных, менее выраженных, например, огузских определил своеобразие локальных вариантов басандайской культуры в Новосибирском, Томском Приобье и в Кузнецкой котловине. Однако и внутри локальных вариантов погребальный комплекс каждого могильника свидетельствует о культурных особенностях оставившего его населения. Так могильник Санаторный-1, на фоне других, схожих с ним по остаткам погребальной практики могильников Новосибирского и Томского Приобья, имеет яркие отличительные черты: разнообразие вариантов сопогребения человека и коня, отсутствие в могилах или непосредственно рядом с ними следов тризны (кости животных и посуд), разнообразие могильных и внутримогильных конструкций.
Памятники Новосибирского Приобья первой половины II тыс. н.э. делятся на три хронологические группы, отражающие разные этапы историко-культурного процесса: 1-й – проникновение на территорию Новосибирского Приобья в IX–X вв. носителей сросткинской культуры; 2-й – приход в середине XI в. с юго-запада новых мигрантов, интеграция традиций сросткинской и верхнеобской культур, а так же традиций населения Верхнего Прииртышья и северо-западных предгорий Алтая; 3-й – расцвет басандайской культуры в XIII–XIV вв.
Во втором параграфе исследуются культурные контакты населения Верхнего Приобья в начале II тыс. н.э. Наиболее активными они были с городами Средней Азией (бронзовые зеркала, бусы и подвески) и населением степной полосы Евразии (комплекс украшений, восточно-европейские зеркала, крестовидные бляхи, изделия из рога). Единичные изделия связаны с культурой населения таежной зоны Сибири.
В третьем параграфе представлена этносоциальная характеристика населения Новосибирского Приобья (по данным могильника Санаторный-1). Материалы могильника Санаторный-1 свидетельствуют об участии в формировании населения Новосибирского Приобья не конкретных этносов, зафиксированных в письменных источниках, а различных групп тюрок лесостепного Алтая, западных предгорий Алтая и Восточного Казахстана, входивших до середины XI в. в состав кимако-кыпчакского объединения. Многокомпонентность этнической группы, оставившей могильник Санаторный-1, констатируется и данными антропологии [Поздняков, 2006]. Основной компонент, сросткинский, характеризуется сочетанием европеоидных и монголоидных черт. Второй, верхнеобский, относится к западносибирской расе. Третий, второстепенный, связанный с культурами юга Средней Азии, отличается наличием признаков восточносредиземноморской расы.
Культурно-хозяйственный тип населения Новосибирского Приобья на основе анализа материалов могильника определяется как скотоводческий, с преобладанием в стаде лошади.
В заключении диссертации подводятся итоги исследования и содержатся основные выводы.
Раскопки и исследование могильника Санаторный-1, относящегося к предмонгольскому времени, существенным образом дополнили базу источников по истории Новосибирского Приобья и сопредельных территорий Верхней Оби эпохи развитого средневековья. Суммарная характеристика и сравнительный анализ элементов погребального комплекса и предметов материальной культуры позволили определить хронологические рамки существования могильника Санаторный-1 в пределах двух столетий – середина XI – начало XIII вв. и определить его культурную принадлежность как памятника басандайской культуры. Элементы погребально-поминального комплекса и данные антропологии позволяют выделить три этнокультурных компонента в формировании этносоциального организма, оставившего некрополь: сросткинская культура (тюрко-самодийский), культура населения Верхнего Прииртышья и северо-западных предгорий Алтая (кимако-кыпчакский, огузо-печенежский) и верхнеобская культура (самодийский). Становление новой этнокультурной общности в Верхнем Приобье шло поэтапно, в результате слияния разных этнокультурных групп.
Список основных работ, опубликованных по теме диссертации.
Статьи в журналах, рекомендованных ВАК:
1. Росляков С.Г. Курганный могильник Санаторный-1 и вопросы этнокультурной интерпретации памятников развитого средневековья верхнего Приобья // Археология, этнография и антропология Евразии. – №4 (24). – 2005. – С. 115 – 125.
Монографии:
2. Росляков С.Г. Археологические памятники города Новосибирска. – Новосибирск: ВО «Наука». Сибирская издательская фирма. – 1993. – 33 с. (в соавторстве с Молодиным В.И., Новиковым А.В., Новиковой О.И., Колонцовым С.В.).
Прочие публикации:
3. Росляков С.Г. Могильник Санаторный-1 и некоторые вопросы этнокультурной характеристики Новосибирского Приобья в начале 2-го тысячелетия н.э. // Археология, палеоэкология и этнология Сибири и Дальнего Востока: Тезисы докладов к ХХХVI РАСК. – Иркутск, 1996. – Ч. 2. – С. 129 – 131 (в соавторстве с Пилипенко С.А., Князевым А.О.).
4. Росляков С. Г. Береста в погребальном обряде могильника Санаторный-1 // Сибирские татары: Материалы 1-го Сибирского симпозиума «Культурное наследие народов Западной Сибири». – Тобольск: Изд-во ОмГПУ, 1998. – С. 54 – 56.
5. Росляков С.А. Детские погребения могильника Санаторный-1 // Археология и этнография Сибири и Дальнего востока: Тезисы докладов XXXVIII РАЭСК. – Улан-Удэ: Изд-во Бурятского гос. ун-та, 1998. – С. 102 – 104 (в соавторстве с Пилипенко С.А.).
6. Росляков С. Г. Конь в погребальном обряде племен Верхнего Приобья в эпоху развитого средневековья // Наследие древних и традиционных культур Северной и Центральной Азии. Материалы XL Региональной археолого-этнографической студенческой конференции. – Том II. – Новосибирск: Новосибирский государственный университет, 2000. – С. 12–14 (в соавторстве с Гавриловой Е.А.).
7. Росляков С. Г. Захоронения с конем на могильнике Санаторный-1 // Историко-культурное наследие Северной Азии: Итоги и перспективы изучения на рубеже тысячелетий (Материалы XLI Региональной археолого-этнографической студенческой конференции). – Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2001. – С. 392 – 394 (в соавторстве с Гавриловой Е.А.).
8. Росляков С.Г. Культурная характеристика погребальных памятников Новосибирского Приобья в начале II тыс. н. э. // Пространство культуры в археолого-этнографическом измерении. Западная Сибирь и сопредельные территории: Материалы XII Западно-Сибирской археолого-этнографической конференции. – Томск: Изд-во Том. ун-та, 2001. – С. 188 – 190.
9. Росляков С. Г. Вооружение из могильника Санаторный-1 // Традиционные культуры и общества Северной Азии с древнейших времен до современности: Материалы XLIV Региональной (с международным участием) археолого-этнографической конференции студентов и молодых ученых. – Кемерово, 2004. – С. 273 – 276.
10. Росляков С.Г. Особенности погребальной практики курганного могильника «Санаторный-1» // Актуальные проблемы археологии, истории и культуры. – Новосибирск: Изд-во НГПУ, 2005. – Т. 1. – С. 155–167.
