Общеобразовательная школа кубани в системе народного просвещения российской империи (xix – начало xx в.)
На правах рукописи
Давитлидзе Георгий Гивиевич
ОБЩЕОБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ ШКОЛА КУБАНИ В СИСТЕМЕ НАРОДНОГО ПРОСВЕЩЕНИЯ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ
(XIX – начало XX в.)
07.00.02 – Отечественная история
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени
кандидата исторических наук
Майкоп
2007
Работа выполнена на кафедре политологии и права
Кубанского государственного технологического университета
Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор
Куценко Игорь Яковлевич
Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор
Хуако Заур Юсуфович
кандидат исторических наук, доцент
Федченко Евгения Васильевна
Ведущая организация: Армавирский государственный
педагогический университет
Защита состоится 28 сентября 2007 г. в 14.30 на заседании диссертационного совета К 212. 001. 02 по историческим наукам при Адыгейском государственном университете по адресу: 385000, Республика Адыгея, г. Майкоп, ул. Университетская, 208, конференцзал.
С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Адыгейского государственного университета (ул. Университетская, 208).
Автореферат разослан « » августа 2007 г.
Ученый секретарь
диссертационного совета
доктор исторических наук, доцент Почешхов Н.А.
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность исследования. Всестороннее освещение истории становления и развития общеобразовательной школы Кубани (XIX - начало XX в.), как важнейшей структурной части системы народного образования Российской империи, является важной исследовательской задачей, решение которой способно повысить уровень теоретико-методологического осмысления проблемы, создать условия для реконструкции сущностных сторон облика политического режима изучаемого времени, для выявления внутренних противоречий, выражавших отношение государства к вопросам массового просвещения народа.
В представленной работе внимание концентрируется на региональной составляющей данного исторического явления. После вхождения Кубани в состав России система образования в регионе начала активно развиваться, во многом копируя структуру, сложившуюся в центре империи. Традиционно в пространстве власти России движение осуществлялось по вектору «от центра к периферии». При этом на «периферии» складывался собственный опыт развития, вбиравший «импульсы» из центра и местные культурно-исторические инициативы.
Исследование становления и функционирования народного просвещения на Кубани в общероссийском контексте позволяет углубить сложившиеся в историографии представления о закономерностях становления и развития отечественного образования, о его социокультурной динамике и региональных особенностях. Именно такой подход обуславливает изучение процессов, происходивших в регионе на уровне не только явления региональной, но и национальной истории. В этом проявляются особенности, присущие определенному территориальному масштабу видения истории, более того, концептуальная новизна региональных исследований.
Изучение разных сторон функционирования системы народного просвещения – создание учебных заведений, формы их материального обеспечения, подготовка учительских кадров, качество обучения и воспитания, набор учебных предметов и программ, учет местных особенностей, позволяет судить о результативности и «сбоях» реформирования образовательной сферы, учитывать как позитивный, так и негативный опыт, накопленный российской общеобразовательной школой, развивать современное образование на основе принципа преемственности традиций и новаторства.
Историографический обзор. В российской исторической науке последних столетий проблемы народного просвещения привлекают устойчивый интерес исследователей. Однако объем и характер накопленных публикаций свидетельствуют о неравномерности историографического процесса. В начале XIX в. образование в России, как и административная его организация, вступают в новую стадию. Впервые возникает самостоятельный центральный орган по делам народного образования – министерство народного просвещения[1].
Первые десятилетия XIX в., явились периодом напряженной деятельности нового ведомства, когда рядом энергичных законодательных и подзаконных актов было обеспечено создание и налаживание работы образовательной системы. В эти годы были организованы центральные учреждения, созданы учебные округа, разработаны уставы высших, средних и начальных учебных заведений. В центре внимания оказались направленность политики, проводившейся правительством и министерством народного просвещения, принципы организации разных типов учебных заведений, социальные компоненты народного просвещения, вопросы связи школы и общества, воспитания нравственности, долга и служения национальным интересам. В этом смысле характерной выглядит публикация известного русского историка и общественного деятеля Т.Н. Грановского «Ослабление классического преподавания в гимназиях и неизбежные
последствия этой перемены»[2]. Отмечая важность «непосредственного применения школы к целям жизни», Грановский встал на сторону классического образования.
В 70-е годы появилась серия статей известного публициста, редактора газеты «Московские ведомости» М.Н. Каткова. Он первым в русской публицистике поставил вопрос о женском образовании и перспективах его развития[3]. Различные аспекты женского образования продолжали привлекать внимание российской общественности в последующие годы.
Первой монографией по истории народного образования стала переведенная с немецкого языка книга Е. Шмида «История средних учебных заведений в России»[4]. В ней подробно рассмотрены основные периоды развития народного образования, начиная с царствования Александра I и заканчивая царствованием Александра II.
Наиболее обстоятельной из дореволюционных исследований является книга И. Алешинцева «История гимназического образования в России (XVII и XIX вв.)»[5]. Работа построена с учетом периодизации, в основу которой положены годы царствований российских императоров Александра I, Николая I, Александра II. В поле внимания автора оказались события, начиная с создания министерства, практического проведения в жизнь Устава 1804 г., реформы С.С. Уварова до реформы 1864 г. и подготовительной к ней работы. Заключительная часть монографии посвящена наиболее заметным фигурам на посту министра просвещения – Д.А. Толстому и И.Д. Делянову и проводимой реформе гимназий 1871 г. Важно подчеркнуть, что в работе
И. Алешинцева содержится резкая критика сложившегося в народном просвещении положения. «С назначением Министром Народного Просвещения Д.А. Толстого, - писал он, - начинается новый, очень длинный и темный период в истории наших гимназий, как и в истории просвещения вообще»[6].
Наряду с общими исследованиями состояния народного просвещения в Российской империи, накоплен значительный опыт ее изучения на материалах различных регионов страны. С конца XIX – начала XX в. стала создаваться литература, посвященная развитию просвещения в Кавказском регионе и Кубанской области. Наиболее обширную информацию несут многочисленные издания Кавказского учебного округа, в состав которого входили учебные заведения Кубанской области.
Сведения о состоянии народного образования вошли в библиографический указатель литературы о Кубанской области, Кубанском Казачьем войске и Черноморской губернии, составленном Е.Д. Фелициным при участии В.С. Шамрая[7].
Появляются работы об отдельных учебных заведениях, освещающие различные стороны школьного дела[8]. Научный интерес представляет обстоятельный очерк по истории развития Екатеринодарской городской женской гимназии П.Н. Крыжановского. Это единственная работа, содержащая информацию об инициативах наместничества и отдельных должностных лиц министерства просвещения на Кавказе. Особое значение автор придает усилиям по выработке проекта центрального управления всеми учебными заведениями Северного и Южного Кавказа[9].
П.Н. Крыжановский описал встречу Александра III с учителями и ученицами во время его пребывания в Екатеринодаре[10].
Дореволюционные издания по истории развития народного просвещения в Российской империи, на Кавказе и на Кубани содержат богатую информацию о школьном деле, его организации. В разнообразных по видам историографических источниках содержатся сведения о подходе самодержавного государства и общества того времени к обучению и воспитанию молодого поколения. Своеобразие развития школы обусловлено тем, что Кубань была регионом молодой имперской колонизации.
Дореволюционная история местной сети народного просвещения по времени насчитывала около ста лет. Сравнительно быстрый рост школ разного типа был обусловлен особой политикой царизма по отношению к казачьему сословию. Эта политика разделила школы, учащихся, учительство по кастово-классовому принципу. Она противопоставила сословно-чиновных преподавателей привилегированных учебных заведений широкому разночинному демократическому народному учительству.
Важным этапом в осмыслении исследуемой проблемы стала советская историография, хронологически охватывающая период с 1917 года до середины 80-х годов. Сведения о дореволюционной школе были представлены в исторической и историко-партийной литературе[11]. Несмотря на то, что в ней присутствовало противопоставление дореволюционной и советской системы народного образования, благодаря этой литературе в обществе поддерживался интерес в целом к культурно-исторической
проблематике и, в частности, к истории народного просвещения[12].
В общем русле советских научных концепций развивалась историография Кубани. В советское время основной акцент делался на классовой ограниченности, слабой развитости дореволюционной школы по сравнению с впечатляющими итогами достижений народного просвещения в период строительства социализма. Тем не менее, отдельные примеры, отражавшие состояние развития дореволюционного народного образования, вошли в исследования по культурному строительству советского времени[13].
Коллективной работой, подводящей итоги, достигнутым в советский период представлениям о дореволюционном состоянии народного просвещения, является сборник научных трудов по истории народного образования и педагогической мысли России конца XIX – начала XX в.[14] В сборнике определены актуальные вопросы истории просвещения, требующие разработки, отмечена необходимость введения в научный оборот новых, не известных ранее источников.
Последние годы, а это около двадцати лет, могут быть отнесены к современному этапу развития исторического знания. В этот период проблемы народного просвещения приобрели особое значение: преодолевается нигилистическое отношение к работам дореволюционного периода, в научный оборот вводятся ранее неизвестные документы. Защищенные в эти годы диссертационные работы и опубликованные монографии отражают общие тенденции исторических исследований «перестроечного» времени[15].
Заметным явлением, существенно продвигающим развитие исторического знания, стала книга Л.С. Гатаговой «Правительственная политика и народное образование на Кавказе в XIX в.»[16] Автор отмечает, что становление целостной системы народного образования в Кавказском наместничестве – весьма показательный пример созидательного характера. Л.С. Гатагова дает оценку политике русификации, которая была, вне сомнения, порочна, ибо осуществлялась «грубо и бесцеремонно», за счет родных языков, исконных обычаев и традиций. Но, внедряясь в бытовой обиход, русский язык постепенно становился языком общения всех народов, населявших Кавказ[17]. Автор приходит к выводам, что самодержавие тормозило объективный процесс развития народного образования на Кавказе. Л.С. Гатаговой внесен существенный вклад в изучение истории кавказской школы. Но она оставила за пределами исследовательского внимания процессы развития просвещения на Кубани, роль в них законодательства и центральных учреждений империи, содержание обучения и воспитания.
Таким образом, в научной литературе не разработан важнейший аспект истории кубанской школы – связь ее развития с законотворческой деятельностью Российского государства, принципиально важными реформами, предпринимавшимися в сфере народного просвещения.
Объектом изучения является история просвещения в России как части общеисторического процесса, характерного для империи в XIX – начале
XX в.
Предмет исследования – становление, развитие и функционирование общеобразовательной школы на Кубани в системе народного просвещения Российской империи в XIX – начале XX в.
Цель работы – комплексное изучение общих закономерностей становления и развитие общеобразовательной школы Кубани, особенностей ее функционирования в системе народного просвещения и образовательной политики Российской империи.
Диссертант поставил перед собой конкретные задачи:
- провести историографический и источниковедческий анализ с целью определения степени и уровня исследования проблемы, выявления нереализованных исследовательских направлений;
- изучить директивные документы императоров, российского правительства, министерства народного просвещения, местных администраций по проблемам учреждения учебных заведений, совершенствования их деятельности;
- рассмотреть становление и развитие местной системы учебных учреждений, их типы, обусловленные классово-сословным делением общества, процесс утверждение нравственных основ обучения и воспитания;
- выяснить особенности организации и развития школ различных типов, состав кадров педагогических работников, уровень их профессиональной подготовки, социальную дифференциацию местного учительства;
- изучить источники и формы материального обеспечения народного просвещения, динамику распределения финансовых средств, адресовавшихся разным учебным заведениям;
- рассмотреть социальную политику царизма, направленную на предоставление привилегий на образование отдельным группам населения;
- учесть влияние на кавказскую и кубанскую школу эталонного примера привилегированных учебных заведений центра страны.
Источниками диссертационного исследования являются различные по виду, характеру и значимости документы, позволяющие расширить диапазон видения проблемы. Особое внимание в работе уделялось «связи» предмета исследования, то есть процесса развития общеобразовательной школы Кубани, с сформированной источниковой базой.
Наиболее значимую группу составили законодательные документы. В их числе повеления императоров, постановления правительственных органов и министерства народного просвещения об учреждении управленческих инстанций, разных типов учебных заведений, их реформирования, финансирования, определении статуса учительства. Они вошли в Полное собрание законов Российской империи, а также в тематические документальные публикации[18]. В них содержатся уставы гимназий и прогимназий, распоряжения министерства народного просвещения, обстоятельные комментарии.
Для функционирования системы просвещения на Кубани особое значение имела публикация объемных сборников циркуляров по управлению Кавказским учебным округом[19], отчетов о состоянии учебных заведений Кубанской области[20], различного рода статистических материалов[21], журналов собраний директоров и инспекторов народных училищ, попечительских советов, родителей и членов педагогических советов учебных заведений Кавказского учебного округа, содержащие уникальные сведения о Екатеринодарской гимназии, Ейском, Кубанском, Майкопском реальных
училищах и др.[22] Подробную характеристику динамики роста учебных заведений, численности учащихся, в том числе с учетом их принадлежности к сословным группам, дают годовые «Отчеты начальника Кубанской области и наказного атамана Кубанского казачьего войска». Первый такой отчет был опубликован в 1885 г., последний, за 1915 год, - в 1916 г.
Большой интерес представляет подробный «Отчет попечителя Кавказского учебного округа о состоянии учебных заведений за 1897 г.». В нем, в частности, сообщается, что первый такой отчет за 1878 – 1888 гг. был представлен на Колумбийскую всемирную выставку в Чикаго, где удостоился бронзовой медали и почетного диплома.
Отдельное место занимают публикации, посвященные учебно-методическим вопросам[23]. Сведения, отражавшие количественные показатели развития народного просвещения (число учебных заведений, учащихся и учащих и т.п.), публиковались в местных справочных изданиях[24]. Внимания заслуживают издавшиеся материалы съездов учителей[25]. Особняком в этом ряду стоит сообщение о создании после Февральской
революции в области организации учителей – Кубанского учительского союза[26]. Отдельным блоком представлены документы о преподавании Закона Божьего[27]. Богатые материалы содержат местные периодические издания – газеты «Кубанские областные ведомости», журналы «Ставропольские епархиальные ведомости», «Кубанская школа» и др.
Следует подчеркнуть, что дореволюционные документальные издания нельзя категорично относить только к историческим источникам: наряду с документами в них содержатся аналитические обзоры, посвященные определенной эпохе или проблеме. Так, «Собрание распоряжений Кавказского учебного округа», благодаря профессиональным комментариям, отражает идейно-политические и психологические ориентации, характерные для общественной жизни изучаемого времени. Эти обширные группы публикаций исследователь вправе рассматривать одновременно как явления историографии и как исторические источники – письменные памятники.
При подготовке диссертации использована значительная информация, содержащаяся в фондах Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ)[28], Российского государственного исторического архива (РГИА)[29], Государственного архива Краснодарского края (ГАКК)[30].
Методология диссертационного исследования. Теоретическую основу диссертации составили принципы объективности, историзма, системности. В соответствии с принципом объективности осуществлялось формирование документальной базы исследования, интерпретация и критический анализ факторов, определявших процесс становления и развития общеобразовательной школы на Кубани. Принцип историзма позволил исследовать процесс становления системы народного образования в его содержательности и последовательности. В работе учитывался принцип системности, ориентированный на проведение структурного анализа. Использованы специально исторические методы. Введение в научный оборот материала, представленного такими видами источников, как законы Российской империи, потребовало применения метода конкретного анализа. Изучение проблемы, занявшей столетие, с использованием проблемно-хронологического метода, позволило представить динамику развития сети учебных заведений, совершенствования школьного дела. Историко-сравнительный метод дал возможность выяснить сходство и различия состояния народного образования в центре страны и в регионе. Научно значимым стало применение метода актуализации, позволившего осмыслить опыт школьного строительства в одном из сложных регионов, фактически вошедших в состав России в пореформенный период, в свете современного перехода от недавних откровенно политизированных оценок к восстановлению исторической правды, поиска традиций преемственности в развитии отечественного народного просвещения.
Использованный методологический инструментарий обеспечил решение поставленных исследовательских задач.
Географические рамки диссертационного исследования условно включают современную территорию Краснодарского края и Республики Адыгеи[31].
Хронология работы охватывает период с начала XIX в., с момента создания министерства просвещения и формирования местных управленческих структур, до начала XX в. (1917 г.), когда не только сложилась целостная система народного просвещения, но и стало проявляться ее несоответствие потребностям общественного развития.
Научная новизна диссертации:
- реализован системный подход к исследованию общеобразовательной школы Кубани в XIX – начале XX в. в структуре народного просвещения России;
- рассмотрено развитие народного просвещения в Кубанской области как часть общероссийского процесса, с присущими для империи особенностями;
- к изучению привлечены материалы о политике царизма в сфере школьного дела, ее специфике в казачьем районе;
- впервые поставлен и на примере Кубани рассмотрен вопрос о значении для периферии существования и деятельности элитных привилегированных учебных заведений;
- выявлены и впервые введены в научный оборот документальные источники, позволившие углубить представления как о позитивных созидательных усилиях царского государства в XIX – начале XX в., так и грубых социально-классовых и сословных изъянах в сфере народного просвещения;
- представлен новый аспект истолкования важной стороны истории крупного, своеобразного района, относительно недавно присоединенного к России, а также деятельности царской казачьей войсковой администрации.
Практическая значимость работы состоит в том, что ее документальный материал, теоретические обобщения, выводы могут быть использованы в научных работах по истории культуры и народного просвещения в России и на Кубани; в лекционных курсах и практических занятиях по отечественной истории в высшей и общеобразовательной школе.
Апробация работы. Основные положения диссертации обсуждены на совместном заседании кафедры политологии и права и кафедры истории и коммуникаций Кубанского государственного технологического университета. Материалы диссертации нашли отражение в опубликованных статьях.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, восьми параграфов, заключения, списка использованных источников и литературы.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во Введении обосновывается актуальность темы, освещается степень ее разработанности в историографии, определяются рамки объекта изучения, его цели и задачи, методологические установки, документальные источники, характеризуются научная новизна диссертации, ее практическая значимость.
Первая глава «Формирование сети учебных заведений на Кубани» посвящена становлению и развитию системы учреждений народного просвещения в регионе. В параграфе «Первые шаги кубанской школы» рассмотрен начальный этап возникновения и поначалу медленного роста численности школ. История кубанской школы связана с именем первого просветителя Кубани протоиерея К.В. Россинского. В 1803 г. им была открыта в Екатеринодаре небольшая церковная школа, в 1806 г. она преобразована в уездное училище. Лишь в 1812 г. по инициативе К.В. Россинского открылись приходские училища в Тамани, станицах Щербиновской, Брюховецкой, Гривенской, еще через семь лет – шесть станичных училищ. К 1820 г. на Кубани работали десять приходских школ, в которых обучалось 300 мальчиков. Только три десятилетия спустя для организации начального образования была учреждена дирекция начальных училищ. К 1871 г. в Кубанской области было 179 станичных училищ. «Школьные дома по внешнему виду и внутреннему расположению ничем не отличаются от обыкновенных обывательских хат. Они были тесны, низки темны. В большей части школ полы были земляные <…>. Учебными пособиями и письменными принадлежностями школы были снабжены до крайности худо. Школьные занятия не удовлетворяли самым скромным педагогическим требованиям»[32].
Во втором параграфе «Развитие учебных заведений, их дифференциация» прослежены качественные изменения в расширении школьной сети, появлении новых для области школ повышенного типа. Условным рубежом этого движения стало открытие в 1871 г. Кубанской учительской семинарии, в которой началась подготовка собственных кадров народных учителей.
В 1896 – 1906 гг. в области открывается 151 новое училище. Пятую часть составляли двухклассные. В 1906 г. доля учениц, от общего количества обучающихся, составила 28,5%. 73% учеников были детьми из семей казаков. В ряде станиц были отстроены добротные школьные здания. По развитости сети учебных заведений к началу XX в. Кубанская область была на первом месте среди административных единиц Кавказа. Появляются гимназии и реальные училища. В 1863 г. было открыто Кубанское Мариинское женское училище, которое рескриптом Николая II в 1902 г. было переименовано в Кубанский Мариинский женский институт.
Вторая глава – «Совершенствование школьного дела в России и на Кубани». В первом параграфе «Царское покровительство просвещения в XIX – XX вв. и его значение для Кубани» показано, что высшим эталоном для российской школы явилось развитие привилегированных учебных заведений в центре страны, в частности, учреждений ведомства императрицы Марии, развернувшего благотворительную деятельность. Между тем в «Большой советской энциклопедии» указано: «Ведомство насаждало только <…> феодально-крепостническую идеологию, стремилось воспитать у детей преданность царю и православной церкви»[33]. Изучение этого учреждения свидетельствует, однако, что оно, несмотря на известную ограниченность, руководствовалось принципами гуманизма и христианскими ценностями.
В 1891 г. создается Армавирское общество попечения о детях, которое открыло 5 начальных училищ, женскую гимназию, библиотеку. В Отчете Кавказского учебного округа о состоянии учебных заведений за 1897 г. подчеркивалось: «Наш Государь Император, преисполненный высокого чувства любви к своему народу и ко всему человечеству, ныне предлагает созвать конференцию, чтобы «положить предел непрерывным вооружениям и изыскать средства предупредить угрожающие всему миру несчастья». Таков, по словам нашего гуманнейшего Государя, «высший долг для всех государств» (из Высочайшего повеления 12 августа 1898 г.). Теперь благодаря нашему Царственному вождю начинается <…> новая эра жизни всех народов России, жизни, проникнутой стремлением к истинному просвещению»[34]. Но подобные намерения оставались несбыточными благими пожеланиями.
Второй параграф «Особенности российской и кубанской школы в начале XX в.» посвящен характеристике высшего уровня развития сети местных учебных заведений, достигнутого к 1917 г. Этот уровень исчерпывающе полно показывает финансирование народного просвещения.
По данным книги «Среднее образование в России. Справка к смете Министерства Народного Просвещения на 1909 г. (Составлена по указаниям А.Н. Куломзина[35] )» расходы на одного ученика средних школ составляли 21,2 коп.; одно женское учебное заведение приходилось «на 122 968 душ» (в Кубанской области – на 114 280). На женские гимназии, которых было значительно больше, чем мужских, отпускалось «только 1/16 часть» средств, выделяемых на среднюю школу. На Кубани в 1911 г. на обучение одного жителя тратилось 92,1 коп, область по этому показателю занимала 8-е место в империи. В.И. Ленин в статье «К вопросу о политике Министерства народного просвещения» приводил данные: в Бельгии, Англии, Германии расходы на народное образование составляли (в пересчетах) 2 – 3 руб. и даже 3 руб. 50 коп. на одного жителя. То есть отставание России было очень значительным.
3 мая 1908 г. правительством был принят закон «Об отпуске 6 900 000 на нужды начального образования». Он был расценен общественностью как начало введения всеобщего образования. Но в последующие годы произошло лишь незначительное увеличение числа учебных заведений. Через 6 лет после появления закона журнал «Кубанская школа» писал о нереальности постановки вопроса о всеобщности начального обучения. Качество учебы хронически оставалось очень слабым. К тому же многие дети вынуждены были бросить школу, недоучившись из-за материальных причин. Так, в 1914 г. в Кубанской области начальные училища окончили 15 348 ребят, а выбыло «до окончания курса» 17 110.
Преимущество на образование, в основном начальное, предоставлялось детям казаков. По отчетности они составляли около 70% всех учившихся. В Кубанское Александровское реальное училище, епархиальное училище, Мариинское училище (институт) принимались почти исключительно дети казаков. В 1909 г. вступило в действие правительственное положение «О прекращении приема лиц невойскового сословия в Кубанское Александровское реальное училище».
В 1914 г. во Владикавказском кадетском корпусе, военных училищах имелось более 500 кубанских войсковых стипендий – Бородинских, Алексеевских «для детей казаков убитых и раненых на войне с Японией и при усмирении беспорядков внутри империи», а также именных благотворительных, в том числе назначаемых от имени царя и царицы. В 1915 г. в разных военно-учебных заведениях обучалось 72 562 кубанских казака, в том числе в военной академии 3 человека. Но к 1916 г. почти 57% членов казачьего сословия оставались неграмотными.
К началу ХХ в. на Кубани сложилась система просвещения, в которой были все типы общеобразовательных учебных заведений, известных в стране. В 1914 г. в Кубанской области работало 1020 одноклассных (с трехгодичным сроком обучения) и 250 двухклассных (с четырех и пятилетним курсом) начальных училищ. В них обучалось 136 229 учащихся. Были также церковно-приходские школы с 23 тыс. учеников, 47 училищ «повышенного типа» - 45 городских по положению 1872 г. высших начальных и 2 Мариинских училища. В 1915 г. действовало 51 среднее учебное заведение – гимназии, реальные, коммерческие училища; из них 30 мужских (6 558 учеников) и 21 женское (7 460 учениц). Из 32 мужских гимназий и прогимназий Кавказского учебного округа на Кубанскую область приходилось 6, из 56 женских – 16. В их работе присутствовали установки министерства народного просвещения и Кавказского учебного округа. Хотя школа оставалась во многом маломощной, в общественном сознании укоренилось понимание важности приобщения к учебе. Вместе с тем кубанской школе были присущи черты организации народного просвещения в царской России. Она имела строго ограниченный классово-сословный характер, отвечала интересам господствующих слоев. Массы простонародья возможности обучать своих детей в школе были лишены. Причина этого крылась не только в запрограммированной политике «верхов», но и в привычной рутинности жизни и работы, особенно в сфере сельскохозяйственного производства. Исправить ситуацию в сфере народного просвещения царизм и помещичье-буржуазное общество были не в состоянии.
В третьей главе «Идеологические и правовые основы функционирования учебных заведений» рассматриваются принципиальные вопросы внедрения в содержание работы народного образования господствовавшей церковно-монархической идеологии, а также законодательные направления организации народного просвещения. В первом параграфе «Церковь и государство об обучении и воспитании» характеризуется роль государственной православной церкви в постановке школьного дела, правительственные установления о приеме детей на учебу и ограничения в нем для разных категорий населения.
Идеологическим фундаментом образования было учение православной
церкви, являвшейся одним из важнейших государственных институтов. Для
воспитательной работы в Кубанской области первостепенное значение имели публиковавшиеся документы о личном общении императора Николая II с местными церковными иерархами[36]. Николай II распорядился, чтобы на сельскохозяйственной выставке в Екатеринодаре был «церковно-исторический отдел»[37]. От его имени награждались золотыми и серебряными медалями священники, учителя местных церковно-приходских школ. Монарх лично благодарил архиепископа Ставропольского и Екатеринодарского Агафодора «за ревностные труды по созданию божьих храмов и возвышение благолепия церковного богослужения, о преумножении и благоустроении церковных школ»[38].
Церковь приспосабливалась к изменяющейся действительности. После Февральской революции Синод предписал духовенству «вместо поминовения царствующего дома» возносить моления «о богоранимой державе Российстей и благоверном Временном правительстве ея»[39]. Весной 1917 г. был образован «Союз духовенства Кубанской области». В ответ на требования «земля земледельцам» архиепископ выступил против конфискации помещичьей земли[40].
Классовые ограничения в приеме в гимназии наиболее четко были сформулированы в циркуляре министра народного просвещения И.Д. Делянова от 18 июня 1881 г. При характеристике этого документа в Большой советской энциклопедии[41]
допущена «некорректная» неточность: слов о детях «кучеров, прачек, мелких лавочников и т.п.» в нем нет. Эти слова, как и определение «циркуляр о кухаркиных детях», имеют ярко выраженный политизированный характер.
Обращает на себя внимание то, что в массе документов по управлению средним образованием было особенно много постановлений,
ограничивающих поступление в учебные заведения евреев[42], а также притесняющих их в стенах гимназий[43]. Евреи были единственной национальной группой, против которой были введены столь резкие, оскорбительные ограничения.
Заметными были ограничения на учебу женской молодежи. Женские гимназии не давали права на поступление в университеты. Женские учебные заведения отгораживались циркулярами от вредных, по мнению чиновников, влияний такого, например, характера: «О том, чтобы в помещениях женских учебных заведений ведомства Министерства народного просвещения не было дозволяемо устройство спектаклей, концертов и т.п.», «О недопущении устройства увеселений в учебных заведениях под праздничные дни».
Во втором параграфе «Административный надзор за имперской школьной политикой» приведены материалы об осуществлении контроля за деятельностью школы и усилении его по мере нарастания революционной угрозы.
Организация обучения и воспитания строилась на основе строгой властной вертикали, решения и распоряжения свыше неукоснительно доводились до мест, их исполнение контролировалось соответствующими инстанциями. Учебные заведения Кубани работали по принципам общим для империи. На требования о демократизации народного просвещения царизм ответил мерами, повышающими значимость Закона Божьего в школе. На Кавказе было опубликовано пространное «Определение Святейшего Синода от 15 июля – 18 августа 1910 г. за № 5414 по постановлению бывшего съезда законоучителей светских средних учебных заведений о лучшей постановке преподавания Закона Божия». В 1911 г. последовало Высочайшее повеление «О преподавании Закона Божия детям старообрядцев и сектантов». Был издан циркуляр Кавказского учебного округа от 1 октября 1911 г. № 21411 «О преподавании Закона Божия и религиозно-нравственном воспитании учащихся»[44]. 12 – 18 июля 1917 г. в Петрограде состоялся последний Всероссийский съезд законоучителей. Кубанское законоучительское братство поддержало проводившиеся меры[45].
Особенностью монархическо-сословного воспитания стало введение в казачьих станичных школах вскоре после революции 1905 – 1907 гг. военизированного обучения.
Четвертая глава «Учительство и учащиеся» посвящена непосредственным субъектам жизни и деятельности учебных заведений. В первом параграфе «Преподавательский состав местных учебных заведений» рассмотрено состояние педагогических кадров в Кубанской области, особенности их материального положения и социального расслоения.
В изучаемый период постепенно рос уровень образованности учителей. На 1 января 1914 г. в области имелось 3 298 учителей начальных училищ (мужчин 2 029, 61,5%), в том числе казачьего сословия 1 487 (45%). Специальное образование имели 1 185 учителей (35%), окончивших педагогические классы и курсы, учительские семинарии, высшие учебные заведения. Среднее образование имели 726 учителей (22%). Но 1 387 народных учителей имели только начальное или «домашнее» образование. В городских, высших начальных и Мариинских училищах числилось 204 учителя. Четвертая часть из них обладала «знаниями не выше своих учеников»[46]. Высшее образование имели только 55 учителей.
Народные учителя были массовым слоем российской интеллигенции, их труд традиционно оплачивался очень низко. Большинство из них всегда
находилось на грани бедности. Обеспеченнее своих коллег были учителя из казаков. Учителя находились в бесправном положении.
От полупролетарского народного учительства по социальному статусу и оплате отличался учительский корпус средних учебных заведений. Квалифицированными кадрами располагали гимназии. Такие преподаватели были приравнены к чиновной бюрократии.
Существовала общеимперская система аттестации учительства, которую регламентировал ряд официальных установлений. Обеспеченность России и Кубани учительскими семинариями значительно уступала европейским странам. Объективное положение народного учительства обусловило то, что оно стало самой крупной группой разночинной интеллигенции, активно включавшейся в протестное движение, в том числе самого радикального толка. Сподвижником А.И. Герцена и Н.П. Огарева был Н.И. Воронов, учитель Кубанской войсковой гимназии. Вместе с Н.Г. Чернышевским и М.Л. Налбандяном он был узником Петропавловской крепости, проходил по одному с ними судебному делу.
Во втором параграфе «Учащиеся и выпускники кубанской общеобразовательной школы» приведены данные о контингентах обучавшихся, результатах работы местных учебных заведений.
Отчетность Кавказского учебного округа позволяет видеть данные о социальном составе учащихся, их вероисповедании, об их питании и состоянии здоровья. В 1914 г. многие дети болели из-за хронического недоедания, неудовлетворительного материального положения их семей.
Из числа бывших учеников кубанских учебных заведений самым известным является П.И. Андреюшкин, выходец из семьи казака, студент Петербургского университета. Он стал членом террористической фракции «Народной воли», вместе с братом В.И. Ленина А.И. Ульяновым и другии был казнен за подготовку покушения на Александра III. Выходцем из семьи хорунжего, стипендиатом Кубанского казачьего войска был М.М. Бруснев, студент Петербургского технологического института, организатор одной из
первых в России социал-демократических групп.
В Заключении подводятся общие итоги исследования.
Положения выносимые на защиту:
- до настоящего времени остается неизученным дореволюционное
законотворчество в сфере народного просвещения, как правило, интерпретируемое весьма поверхностно, в то время как исследование соответствующих постановлений – законов и подзаконных правовых актов, исходивших от императоров, правительств, министерств, ведомств, Кавказского учебного округа, дает возможность четко выявить классовый характер содержания обучения и воспитания, существовавшие социальные, сословные, этнические, гендерные ограничения в политике царизма;
- развитие народного просвещения в России и на Кубани шло по восходящей линии: с последней четверти XIX в. поступательный характер этого процесса особенно ощущался в привилегированной средней и сословной казачьей школах, охватывающих сравнительно небольшие детские контингенты;
- в создании и содержании ряда учебных заведений определенную роль сыграла частная благотворительная инициатива, тем не менее, массовая народная школа, отличающаяся крайней бедностью, могла обеспечить первоначальным обучением только от четверти до трети всех детей и подростков школьного возраста, что обрекало на сохранение неграмотности огромные слои населения;
- важный политический смысл имело упорное сохранение вплоть до начала XX в. в ведущей средней школе «классического образования», содержанием которого было изучение античной филологии; такая подготовка игнорировала объяснения острых социальных проблем, откровенно вуалировала реальность своего времени;
- образцово-показательными являлись устройство и функционирование столичных и местных аристократических и близких к ним учебных заведений, пример которых был высшим эталоном для всей системы народного образования;
- школа, вслед за церковью, являлась хранителем и распространителем официальной идеологии империи – православного вероучения: преподавание Закона Божьего было основой нравственно-государственной воспитательной деятельности, формирования у новых поколений представлений и убеждений, имевших целью консервацию существовавших социальных порядков.
Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:
- Давитлидзе, Г. Г. Формирование сети учебных заведений дореволюционной Кубани: историко-аналитический аспект
/ Г. Г. Давитлидзе // Вестник Адыгейского государственного университета. Майкоп: АГУ, 2006. № 2. – 0,5 п. л.
- Давитлидзе, Г. Г. Совершенствование школьного дела в России и на Кубани в пореформенный период / Г. Г. Давитлидзе, И. Я. Куценко // Вестник Адыгейского государственного университета. Майкоп: АГУ, 2006. № 3. – 0,6 п. л.
- Давитлидзе, Г. Г. Учебные заведения Кубанской области в начале ХХ века / Г.Г. Давитлидзе // Вестник Московского государственного открытого университета. М.,: МГОУ, 2007. № 2. – 0,6 п. л.
- Давитлидзе, Г. Г. Ведомство учреждений императрицы Марии / Г. Г. Давитлидзе // Культурная жизнь Юга России. Краснодар: КГУКИ, 2007. № 2. – 0,1 п. л.
Давитлидзе Георгий Гивиевич
ОБЩЕОБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ ШКОЛА КУБАНИ В СИСТЕМЕ
НАРОДНОГО ПРОСВЕЩЕНИЯ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ
(XIX - начало XX в.)
АВТОРЕФЕРАТ
Сдано в набор 22.08.07. Подписано в печать 23.08.07. Бумага типографская №1. Формат бумаги 60х84. Гарнитура Times New Roman. Печ. л. 1,2. Тираж 100 экз. Заказ 026. Отпечатано в типографии Кубанского государственного университета физической культуры, спорта и туризма. 350015, г. Краснодар, ул. Буденного, 161.
[1] Пол. Собр. Зак. № 20406. ст. VII.
[2] Грановский Т.Н. Ослабление классического преподавания в гимназиях и неизбежные
последствия этой перемены. М., 1860.
[3] Катков. М.Н. О женском образовании. Статьи, связанные с возникновение и постепенным ростом женской классической гимназии. М., 1897. С.9.
[4] Шмид Е. История средних учебных заведений в России. / Пер. с нем. А.Ф. Нейлисова с доп. по указ. автора. СПб., 1878.
[5] Алешинцев И. История гимназического образования в России (XVII и XIX вв.). СПб., 1912.
[6] Алешинцев И. История гимназического образования в России (XVII и XIX вв.). СПб., 1912. С. 281.
[7] Библиографический указатель литературы о Кубанской области, Кубанском Казачьем войске и Черноморской губернии. Отдел IV. Народное образование, общественная жизнь и деятельность/ Сост.
Е.Д. Фелицин при участии В.С. Шамрая. Екатеринодар, 1901.
[8] Пасеребский А. О состоянии учебной части на Кавказе и за Кавказом в 1865 г.// Кавказский календарь на 1867 г. Тифлис, 1866; Щербина Ф.А. Материалы для истории образования на Северном Кавказе. Екатеринодарское духовное приходское училище. Ставрополь, 1888; Крыжановский П.Н.. Очерк постепенного развития и современного состояния Екатеринодарской городской женской гимназии за десятилетний период ее существования с 14 сентября 1884 г. по 14 сентября 1894 г. Екатеринодар, 1899; Алибегов И.Г. Народное образование на Кавказе. Тифлис, 1903; Зажаев П. Прошлое и настоящее кубанской начальной школы. Екатеринодар, 1907; Его же. Народное образование в казачьих войсках (По отчету Главного управления казачьих войск) // Школа и жизнь. 1907. № 18; Зозулин В. Одна из южно-русских школ// Кубанский сборник Т. XIII. Екатеринодар, 1908; Т-ко В. Народное образование в Кубанской области// Новая заря. 1909. № 672; Краткий очерк о 30-летии существования 3-го Екатеринодарского Александровского двухклассного училища (1 сентября 1880 г. – 1 сентября 1910 г.). Екатеринодар, 1911; Пятидесятилетие Кубанского Мариинского женского института 1863 – 25 октября – 1913. Сост. С. Калайтан. Екатеринодар, 1913; Обзор деятельности Кубанского Александровского реального училища за 1912 – 1913–й учебный год. С приложением узаконений и распоряжений, относящихся к училищу, списки окончивших курс за последние 10 лет, отчеты о школьном кинематографе и др. Екатеринодар, 1914; Кубанское Александровское реальное училище в Екатеринодаре. Екатеринодар, 1915; Общество вспомоществования нуждающимся учащимся Кубанского Александровского реального училища. Устав. Екатеринодар, 1916 и др.
[9] Крыжановский П.Н. Очерк постепенного развития и современного состояния Екатеринодарской городской женской гимназии за десятилетний период ее существования с 14 сентября 1884 г. по 14 сентября 1894 г. Екатеринодар, 1899. С. 13.
[10] Там же. С. 196 – 197.
[11] См : Зак Л.М. История изучения советской культуры. М., 1981.
[12] Ганелин Ш.И. Очерки по истории средней школы в России. М., 1954; Днепрова Э.Д. Советская литература по истории школ и педагогики дореволюционной России. М., 1979; Смирнов В.В. Школьная реформа 60-х годов XIX века. М., 1950 и др. А также: Вигдоров А.Г. Средняя образовательная школа пореформенной России и ее место в политике самодержавия. Дис. …докт. ист. наук. М., 1952; Лапчинская В.П. Возникновение женских гимназий в России и история первых лет их деятельности (Петербург, 1858 – 1866 гг.). Дис. …канд. ист. наук. М., 1951; Михеева Э.П. Высшее женское образование в дореволюционной России (1872 - 1917 гг.). Дис. …канд. ист. наук. М., 1969.
[13] Третьякова З.И. Общеобразовательная школа Кубани в период перехода на мирную работу по восстановлению народного хозяйства. 1920 – 1925 гг. Дис. …канд. пед. наук. КГПИ, 1956; Куценко И.Я. Культурное строительство на Кубани (1921 – 1925) Дис. …канд. ист. наук. РГУ, 1963; Его же. Борьба КПСС за осуществление ленинской программы культурной революции в период построения фундамента социализма (На материалах Северного Кавказа). Дис. …докт. ист. наук. МГУ, 1976; Его же. Революция и культура (Очерк истории борьбы парторганизаций Северного Кавказа за осуществление культурной революции в 1918 – 1932 гг.). Краснодар. 1973 и др.
[14] Народное образование и педагогическая мысль России кануна и начала империализма (Малоисследованные проблемы и источники). Сб. научных трудов. Под ред. Днепрова Э.Д. М., 1980.
[15] Чич С.Н. Государственная система общеобразовательной подготовки женской молодежи на Кубани в XIX- начале XX века. Майкоп. 1993; Трехбратова С.А. Генезис народного просвещения на Кубани конца XVIII - начала XX вв. Дис. …канд. ист. наук. Ставрополь, 1996; Манузин Е.В. Образование и воспитание кубанского казачества в XIX- начале XX века. Краснодар, 2004 и др.
[16] Гатагова Л.С. Правительственная политика и народное образование на Кавказе в XIX в. М., 1993.
[17] Там же. С. 5.
[18] Сборник постановлений и распоряжений по гимназиям и прогимназиям ведомства народного просвещения. СПб., 1874; Свод постановлений и распоряжений по гимназиям и прогимназиям ведомства Министерства Народного Просвещения. Сборник постановлений и распоряжений по гимназиям и прогимназиям. СПб., 1888 и др.
[19] Указатель содержания циркуляров по управлению Кавказским учебным округом. Первое десятилетие 1867 – 1876. Тифлис, 1877; Циркуляры по управлению Кавказским учебным округом. Тифлис, 1878 – 1915.; Кавказский учебный округ. Циркулярное предложение попечителя Кавказского учебного округа служащим по учебно-воспитательной части в учебных заведениях округа от 10 сентября 1886 г. № 5256. Тифлис, 1886; Сборник распоряжений Кавказского учебного округа. 1892 – 1894 гг. Тифлис, 1895.
[20] Отчет инспектора станичных училищ о состоянии учебных заведений Кубанской области за 1873 г. Екатеринодар, 1874; Отчет попечителя Кавказского учебного округа о состоянии учебных заведений дирекции народных училищ Кубанской области. (б.м.и.) 1880 -1914; Отчет о состоянии женских гимназий и прогимназий Кавказского учебного округа за 1885 г. Тифлис, 1886; Отчеты начальника Кубанской области и наказного атамана Кубанского казачьего войска. Екатеринодар, 1885 – 1916; Кавказский учебный округ. Отчет попечителя Кавказского учебного округа о состоянии учебных заведений за 1898 г. Тифлис, 1899; Отчет Екатеринодарской в г. Екатеринодаре городской женской гимназии за период существования с 14 сентября 1884 г. по 14 сентября 1909 г. в связи с современным ее состоянием. Екатеринодар, 1910; Кавказский учебный округ. Отчет о состоянии учебных заведений Кавказского учебного округа за 1909 г. Тифлис, 1910; Рудольф Н.В. Обзор деятельности Кавказского учебного округа. 1908 – 1912 гг. Тифлис, 1914 и др.
[21] Личный состав Кавказского учебного округа к 1 января 1902 г. Тифлис, 1902 – 1911; Статистические сведения о состоянии средних учебных заведений Кавказского учебного округа в 1905 г. Тифлис, 1906 и др.
[22] Журналы собрания директоров и инспекторов народных училищ и директоров учительских семинарий Кавказского учебного округа (2 – 13 июня 1903 года в г. Тифлисе). Тифлис, 1903; Журналы заседаний попечительского Совета Кавказского учебного округа. 15 – 23 декабря 1903 года в Тифлисе. Тифлис, 1904; Собрание родителей и членов педагогических советов учебных заведений Кавказского учебного округа. Тифлис, 1904 и др.
[23] Правила и программы некоторых учебных заведений в Кубанской области. Екатеринодар, 1897; Ларионов С.С. Отчет о письменных работах по русскому языку, исполненных учениками гимназий и посторонними лицами на испытаниях зрелости в 1904 г. Тифлис, 1904 – 1912; Его же. Свод мнений педагогических Советов учебных заведений Кавказского учебного округа о мерах к поднятию грамотности среди учащихся. Тифлис, 1913; К вопросу о подготовке учащих к руководству экскурсиями. Приложение к циркуляру по управлению Кавказским учебным округом за 1909 г. (б. м., б. г.) и др.
[24] Ведомость о числе учебных заведений, учащихся и учащих на Кавказе и за Кавказом // Кавказский календарь на 1863 год. Тифлис, 1862; Ведомость о числе учебных заведений и учащихся в Кубанской области и Черноморском округе // Памятная книжка Кубанской области на 1875 год. Екатеринодар, 1875; Педагогические упражнения Кубанского войска для образования учителей и учительниц // Памятная книжка Кубанской области на 1875 год. Екатеринодар, 1875 и др.
[25] Вагнер Е.Д. Доклад делегата Общества взаимопомощи учащих и учившихся в народных училищах Кубанской области» (Съезд представителей Общества взаимопомощи лицам учительского звания 1902 – 1903 учебного года в Москве). М., 1902; Протоколы заседаний съезда народных училищ 5-го района Кубанской области в станице Баталпашинской 24 - 30 мая 1915 г. Екатеринодар, 1915; Протоколы заседаний съездов господ учащих народных училищ 7-го района Кубанской области, состоявшихся в хуторе Романовском под председательством г. Инспектора народных училищ Кубанской области 7-го района М.С. Чкония 26, 27 и 28 августа 1915 года. Тихорецк, 1915 и др.
[26] Кубанский учительский союз. Первый учительский съезд. Труды съезда. Часть 1-я. Отчет о заседании общего собрания и первом заседании Просветительно-политической секции. Издание Кубанского Учительского Союза. Екатеринодар, 1917.
[27] Список церковно-приходских школ и школ грамоты Ставропольской епархии, с сведениями о личном составе учащих, количестве учащихся и средствах содержания школ с приложением алфавитного списка городов, сел, станиц, поселков и хуторов Ставропольской губернии и Кубанской области с разными по каждому поселению сведениями за 1894 – 1895, 1896 – 1897 учебный год. Ставрополь, 1895 – 1898; Отчет о состоянии школ церковно-приходских и грамоты Ставропольской епархии за 1903 – 1904 учебный год. В учебно-воспитательном отношении. Ставрополь, 1905; Отчет о состоянии Екатеринодарского епархиального женского училища за 1908 – 1909 год. Ставрополь, 1910 и др.
[28] Фонд 102 (1907, 5 ч. 24) – Особого отдела Департамента полиции; фонд 642 – императрицы Марии Федоровны, супруги Александра III; фонд 663 - императрицы Марии Федоровны, супруги Павла I; фонд 677 – императора Александра III; фонд 678 - императора Александра II.
[29] Фонд 733 – Департамента народного просвещения Министерства народного просвещения; фонд 1268 – Кавказского комитета; фонд 1276 – Совета министров империи.
[30] Фонд р-5 –Ведомства народного просвещения Кубанского краевого правительства; фонд 427 – смотрителя училищ в войске Черноморском и коллекция документов.
[31] См.: Основные административно-территориальные преобразования на Кубани (1793 – 1985 гг.). Краснодар, 1986. С. 8, 28, 35, 64, 65.
[32] Зажаев П. Прошлое и настоящее Кубанской начальной школы. Екатеринодар, 1907. С. 3 - 4.
[33] Большая советская энциклопедия. Т. 4. М., 1971. С. 356.
[34] Отчет попечителя Кавказского учебного округа о состоянии учебных заведений за 1897 год. Тифлис, 1898. С. 65.
[35] Куломзин А.Н. – статс-секретарь, управляющий делами Комитета министров.
[36] Ставропольские епархиальные ведомости. 1910. № 3.
[37] Там же. № 26.
[38] Там же. № 42.
[39] Там же. 1917. № 19.
[40] Там же. № 23.
[41] Большая советская энциклопедия. Т. 8. М.., 1972. С. 70.
[42] На основании высочайше утвержденных 5 декабря 1886 г. и 26 июня 1887 г. Положений министр признал нужным ограничить число учеников из детей евреев в местностях, входивших в черту постоянной оседлости их, 10%, в других местностях, вне этой черты 5%, в С-Петербурге и Москве 3% всех учеников средних учебных заведений; Высочайше утвержденное положение Совета Министров об условиях приема евреев в средние учебные заведения от 22 августа 1909 г. и др.
[43] Циркуляры министерства народного просвещения: Об еврейках. Относительно права жительства учащихся – евреек; О правильной записи еврейских имен в метрических книгах и в других документах; По вопросу о праве лиц иудейского исповедания быть членами попечительных советов женских гимназий и прогимназий; О порядке сношения с губернскими властями при устройстве ученических экскурсий, в состав которых входят евреи и др. См.: Кузьменко Д. Сборник постановлений и распоряжений по женским гимназиям и прогимназиям Министерства народного просвещения за 1870 – 1912 годы (В трех частях). 3-е изд., испр. и доп. М. 1912. С. 175, 305, 433, 672.
[44] Сборник распоряжений по Кавказскому учебному округу. 1910 г. Тифлис, 1911; То же издание. 1911 г. Тифлис, 1912.
[45] Ставропольские епархиальные ведомости. 1917. № 46 – 47.
[46] Кубанская школа. 1914. № 1. С. 59.
