Социально-политическая программа газеты и. с. аксакова русь (1880-1886 гг.)
На правах рукописи
Сташнева Мария Александровна
СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ ПРОГРАММА
ГАЗЕТЫ И. С. АКСАКОВА «РУСЬ»
(1880-1886 гг.)
07.00.02 Отечественная история
А В Т О Р Е Ф Е Р А Т
диссертации на соискание ученой степени
кандидата исторических наук
Нижний Новгород – 2011
РАБОТА ВЫПОЛНЕНА В ГОУ ВПО «НИЖЕГОРОДСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМ. Н.И. ЛОБАЧЕВСКОГО»
Научный руководитель
доктор исторических наук, профессор
Китаев Владимир Анатольевич
Официальные оппоненты:
доктор исторических наук, доцент
Сапон Владимир Петрович,
кандидат исторических наук, доцент
Ведерников Владимир Викторович
Ведущая организация
ГОУ ВПО «Волгоградский государственный университет»
Защита состоится 24 марта 2011 года в 13 часов на заседании диссертационного совета ДМ 212.162.06 при ГОУ ВПО «Нижегородский государственный архитектурно-строительный университет» по адресу: 603950, г. Нижний Новгород, ул. Ильинская, 65, корпус 5, аудитория 202.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО «Нижегородский государственный архитектурно-строительный университет».
Автореферат разослан « » февраля 2011 года.
Ученый секретарь
диссертационного совета,
кандидат исторических наук А. В. Гребенюк
Общая характеристика работы
Актуальность темы исследования. Эволюция взглядов Ивана Аксакова, оставшегося к 80-м гг. XIX столетия единственным наследником классического славянофильства, является важной исследовательской проблемой. Ее решение может дать ответ на вопрос о судьбах пореформенного славянофильства, его взаимоотношениях с либеральным и консервативным направлением общественной мысли. Между тем деятельность Аксакова в последнее десятилетие его жизни, в том числе издание им газеты «Русь», изучена недостаточно.
В последние двадцать лет интерес исследователей к славянофильству, не избалованному вниманием советских ученых, значительно возрос, что связано прежде всего с идеологической потребностью. Однако важной задачей историков (и в этом состоит собственно научная актуальность темы) остается воссоздание полной картины общественно-политической мысли, охват всех направлений и персоналий. История печатных органов, дискуссии на страницах которых заменяли в пореформенной России партийную борьбу, представляет несомненный интерес. Не случайно круг сотрудников и корреспондентов «Руси» зачастую называли «партией Аксакова». Политическая и социально-экономическая программа газеты «Русь» – последнего печатного детища славянофила – ждет своего исследователя.
Объектом исследования выступает публицистическая деятельность И.С. Аксакова и других сотрудников «Руси», а также окружающий ее идейно-политический контекст первой половины 80-х гг. XIX в.
Предметом исследования является социально-политическая программа газеты, включающая в себя позицию «Руси» по основным вопросам внутренней жизни страны.
Хронологические рамки работы определены временем существования газеты: 1880–1886 гг. В целях более полного рассмотрения отдельных вопросов допускалось расширение этих временных рамок.
Степень изученности темы. Сразу же после смерти И. С. Аксакова в 1886 г. появились работы, дающие оценку его общественной деятельности. «Сборник статей, напечатанных по случаю кончины И. С. Аксакова», разосланный подписчикам газеты «Русь» в качестве компенсации за ее не вышедшие номера[1], несмотря на низкий исследовательский уровень, стал исходным пунктом для многих историко-публицистических работ, созданных апологетами славянофила. Немалое число суждений, содержавшихся в этом издании, оказались крайне живучими.
В то же время деятельность Аксакова как издателя и редактора «Руси» привлекала внимание либеральных публицистов и историков. После смерти Аксакова К. К. Арсеньев в «Вестнике Европы» дал оценку его деятельности. Он видел в Аксакове популяризатора славянофильства; находил в его публицистике как черты сходства, так и моменты разногласий с правительственными мнениями. Административные преследования Аксакова он считал «колоссальным, беспримерным в своем роде недоразумением», вызванным только резким тоном его статей[2].
Ряд статей об Иване Аксакове принадлежит перу А. Н. Пыпина. Еще один сотрудник «Вестника Европы» обвинял Аксакова в излишнем теоретизировании, которое мешало последнему «видеть действительные процессы общественной жизни» и, в целом, делало славянофильское учение антиисторическим. Свободе критического мнения редактор «Руси», считал Пыпин, предпочитал враждебность к проявлениям инакомыслия, чем ограничивал сферу своего влияния. Развитие же предельно общих теоретических идей нередко приводило его на практике к сближению с бюрократией[3].
Деятельность И. Аксакова подробно рассмотрена в биографическом очерке С. А. Венгерова[4]. Его позицию до середины 60-х годов Венгеров считает прогрессивной, так как в ней «свободолюбивые стороны славянофильства преобладали над другими особенностями этого учения». Аксаков 70-х – 80-х гг. удостаивается негативной оценки. Газета «Русь» характеризуется им как «представительница тех сторон славянофильского учения, которыми оно тесно примыкает к византинизму и квасному патриотизму». В последний период своей деятельности Аксаков, по мнению Венгерова, был «не столько славянофил, сколько русофил».
Долгое время в советской исторической литературе не было работ, специально посвященных И. С. Аксакову. Взгляды Аксакова привлекли внимание ученых – В. И. Пороха, В. А. Китаева и Н. И. Цимбаева – лишь в 1970-1980-е гг. Однако исследователи, главным образом, обращались к деятельности Ивана Аксакова в 1850-1860-е гг.[5]
Самым крупным исследованием является книга Цимбаева «И. С. Аксаков в общественной жизни пореформенной России»[6]. Автор впервые исследовал вклад Аксакова в разработку социологических представлений славянофильства (теорию «общества»), детально осветил издательскую деятельность публициста в 1850-1860-е гг. Однако для Н. И. Цимбаева славянофильство наряду с западничеством является разновидностью «раннего русского либерализма», а потому, отмечая отказ Аксакова в середине 1870-х гг. от теории «общества» и от либеральной оппозиционности самодержавию, он отлучает публициста как от славянофильства, так и от либерализма. Последний период жизни Аксакова Цимбаевым практически не освещен; он пишет, что «история “Руси” не представляет особого интереса»[7].
Полемизируя с Н. И. Цимбаевым, В. А. Китаев предлагал другое видение эволюции Аксакова. Она шла в обратном направлении: от либерально-западнической ревизии славянофильских постулатов, к принятию их на рубеже 50-х – 60-х гг. XIX в. «Славянофильско-утопическая ортодоксия» должна была неизбежно вступить в конфликт с либерализмом, что и произошло в 1870-е гг. Заслуживает внимания и замечание В. А. Китаева о том, что судьба Аксакова и эволюция его взглядов становятся более понятными, если предполагать в славянофильстве наличие двух линий – либеральной и консервативно-утопической[8].
Подавляющее большинство исследователей идейного наследия Аксакова в настоящее время безоговорочно признают принадлежность его газеты «Русь» к консервативному крылу русской периодической печати. В. А. Твардовская, которой принадлежит раздел о периоде правления Александра III в коллективном труде «Русский консерватизм XIX столетия. Идеология и практика», анализирует программу «Руси» и приходит к выводу о том, что задачей издания стала борьба с либеральными идеями. Эти наблюдения убеждают автора в том, что позднее славянофильство, без сомнения, является течением российского консерватизма[9].
Автор статьи об И. С. Аксакове в энциклопедии «Общественная мысль России XVIII – начала XX в.» И. А. Воронин пишет о том, что ко времени издания «Руси» в мировоззрении славянофила «произошел окончательный поворот в сторону консерватизма». Сама газета характеризуется Ворониным как резкий противник «петербургского либерализма»[10]. Однако авторы статьи «Консерватизм» в том же издании не упоминают редактора «Руси» в ряду консерваторов эпохи Александра III. Что же касается их общей оценки раннего славянофильства, то она ограничивается констатацией присущего ему антиевропеизма. Последовательно антилиберальный консерватизм в их взглядах не обнаружен[11]. Но в то же самое время – и это весьма показательно для нынешней историографической ситуации вокруг славянофилов – они не фигурируют в новейшей энциклопедии «Российский либерализм середины XVIII – начала XX в.» (М., 2010).
Попытка представить позднего Аксакова в качестве либерала в статье Д. И. Олейникова из сборника «Российский либерализм: идеи и люди»[12] выглядит неубедительно.
Авторы работ, появившихся на рубеже XX-XXI вв., проясняют некоторые аспекты мировоззрения этого публициста в первой половине 80-х гг. XIX в. – к примеру, понимание Аксаковым еврейского вопроса[13] и его вклад в разработку внешнеполитической славянофильской программы[14]. Но они основываются только на статьях Аксакова, помещенных в собрании его сочинений.
Е. Б. Фурсовой предпринята попытка целостного осмысления роли и места идейно-политических принципов консерватизма в творчестве И. С. Аксакова. Автор приходит к выводу, что в дореформенный период в системе его мировоззрения доминировали либеральные составляющие, в пореформенные годы постепенно увеличивалась его консервативная компонента, которая стала доминирующей в 1870-1880-е годы[15].
По мнению С. М. Сергеева, автора наиболее заметного историографического обзора по проблемам позднего славянофильства, трактовка этого течения мысли как варианта либерализма не выдерживает серьезной критики. Однако сам Сергеев избегает привычного понятия «консерватизм», вводя для характеристики как классического, так и позднего славянофильства термин «творческий традиционализм»[16].
Оставляет открытым вопрос об идеологической доминанте позиции Аксакова Д. А. Бадалян – первый исследователь общественной деятельности Аксакова в качестве редактора-издателя и публициста газеты «Русь». Его несомненной заслугой является введение в научный оборот широкого круга архивных источников[17]. Диссертация Д. А. Бадаляна в значительной степени восполняет пробелы, существовавшие в изучении позднего периода творчества Аксакова, но все же является историко-журнальным исследованием, не затрагивающим многие аспекты программы «Руси»: социально-экономический, этноконфессиональный и др. Данная работа оставляет серьезные резервы для исследования собственно программы «Руси», основанного на фронтальном анализе содержания этого издания.
Зарубежная историография не богата исследованиями позднего славянофильства и конкретно «Руси» Аксакова. Тем не менее, ряд западных ученых-русистов внесли свой вклад в изучение данной проблематики и сформировали достаточно устойчивые шаблоны оценок направления «Руси».
Единственной работой, более или менее подробно осветившей 1880-е гг. в жизни И. С. Аксакова, до последнего времени оставалась вышедшая в США в 1965 г. книга Стефана Лукашевича[18]. В данном исследовании автором проанализированы взгляды Аксакова-редактора «Руси» по проблемам народного просвещения, еврейскому вопросу, внешней политике, а также освещено участие последнего в разработке проекта Земского собора. Однако односторонний подход автора, видевшего в Аксакове, прежде всего, «апостола национализма» и реакционера, не только обедняет понимание многогранной публицистической деятельности редактора «Руси», но и приводит Лукашевича к чересчур смелым выводам о том, что Аксаков является предтечей фашизма. Главную роль своего героя Лукашевич видит в популяризации славянофильства, сведенного первым к жестокому призыву к ненависти.
К выводам Лукашевича близки по своей жесткости и замечания об Иване Аксакове авторитетного американского историка Ричарда Пайпса: «К концу жизни он превратился в националиста-параноика, откровенного антисемита и страстного панслависта»[19]. Отмечая борьбу Аксакова за свободу слова и его ненависть к бюрократии, Пайпс, тем не менее, однозначно относит его к консерваторам. Той же точки зрения придерживается и Эдвард Таден, автор исследования о русском консерватизме в России XIX века[20]. По мнению Тадена, Аксаков, модифицируя славянофильство применительно к проблемам времени, иногда искажал его дух и неумышленно приводил аргументы, традиционные для реакционеров. В попытках редактора «Руси» сохранить любой ценой самодержавие и дать российскому обществу национальное и социальное единство Таден усматривает вырождение славянофильства.
В капитальном труде А. Валицкого о славянофильстве проблематика заключительной стадии эго эволюции занимает периферийное место. Но его концепция в целом, так же, как и отдельные замечания о позднем Аксакове, заслуживают самого серьезного внимания[21]. Славянофильство в целом понимается автором как консервативная утопия. Аксаков же для Валицкого является «несомненно ярким примером эволюции славянофильства в направлении великодержавного национализма». Автор акцентирует внимание читателей на следующем чрезвычайно важном факте: у Аксакова, при упорном следовании «букве» славянофильства, происходит неосознанный отказ от антикапиталистического духа славянофильской утопии. Антикапитализм в его творчестве трансформировался в антисемитизм, резко отличавший Аксакова от классиков славянофильства.
Историографический анализ показывает, что споры об идейной ориентации Ивана Аксакова и его последней газеты порождены приблизительностью представлений о ней и могут продолжаться сколько угодно долго в виду отсутствия исследований, в которых содержался бы всесторонний анализ публицистики «Руси». Это издание по-прежнему остается наименее изученной страницей в общественно-литературной биографии Аксакова.
Источниковая база. Источники, использованные для написания работы, делятся на три группы: 1) материалы периодической печати; публицистика, 2) источники личного происхождения (мемуарные и эпистолярные) и 3) материалы цензурного делопроизводства.
Главную ценность при написании диссертационной работы представляли материалы периодической печати, в первую очередь, газеты «Русь», что обусловлено самой темой исследования.
«Русь» начала выходить 15 ноября 1880 г. и просуществовала до конца жизни И. Аксакова, оборвавшейся 27 января 1886 г. Несмотря на постоянно сокращавшееся число читателей, «Русь» представляла собой довольно заметное явление, особенно в 1881-1882 гг.
Тон изданию задавали передовые статьи редактора, открывавшие собой каждый номер газеты. Текущие события освещались в нескольких отделах газеты: «Еженедельные итоги», «Русская область», «Внутренние дела» (первоначально – «Внутреннее обозрение»), «Вне России» (сначала – «Политическое обозрение»), «Корреспонденции». «Русь» уделяла много внимания пропаганде взглядов основателей славянофильского движения. Степень консолидированности позиции газеты была очень высокой.
Штат сотрудников «Руси» был невелик. Есть сведения, что единственным постоянным (получавшим жалованье) сотрудником газеты был Сергей Шарапов[22]. Другими сотрудниками «Руси» были: Д. Ф. Самарин, Н. Н. Страхов, Ор. Ф. Миллер, Вл. Ламанский, П. Д. Голохвастов, И. Павлов, С. Рачинский, протоиерей А. М. Иванцов-Платонов, Вл. Соловьева. Среди авторов публикуемых в «Руси» материалов можно обнаружить имена Н. С. Лескова, Н. Я. Данилевского, С. Ю. Витте, А. М. Бутлерова, В. И. Ламанского.
Атрибуция значительной части материалов, помещенных в «Руси», представляется проблематичной. Обилие псевдонимов в газете, безусловно, затрудняет работу с этим источником, однако не препятствует анализу программы издания.
Помимо газеты «Русь» в группу материалов периодической печати входят статьи современников славянофила – представителей либерального лагеря, давших свою оценку программы «Руси» в ходе полемики с ее редактором (в том числе, уже упомянутые выше выступления Арсеньева и Пыпина)[23]. К этой же категории источников примыкают собрание сочинений И. С. Аксакова[24] и сборники его статей, вышедшие в последние годы[25].
Значительно обогащают картину общественно-политической борьбы, позволяя более полно воссоздать систему взглядов сотрудников «Руси», документы личного происхождения – воспоминания, дневники и письма.
Круг эпистолярных источников, использованных в данной работе, достаточно широк. Опубликованное эпистолярное наследие славянофила, в основном, распылено по различным периодическим изданиям. Особое значение для характеристики социально-политической программы «Руси» имеет переписка ее редактора с сотрудниками и единомышленниками[26]. Большую ценность для исследования нашей темы представляет переписка ряда государственных и общественных деятелей – К. П. Победоносцева, Александра III, Н. П. Игнатьева, Б. Н. Чичерина и других[27].
В ряду неопубликованных эпистолярных источников наибольшее значение имеют материалы переписки Ивана Аксакова с сотрудниками и корреспондентами «Руси» (О. Ф. Миллером, Н. Н. Страховым, М. О. Кояловичем, Н. П. Гиляровым-Платоновым, Г. П. Галаганом, К. К. Толстым и др.), сосредоточенные в собраниях рукописного отдела Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН (ИРЛИ) и отдела рукописей Российской национальной библиотеки (РНБ). В исследовании использовались письма, хранящиеся, в основном, в фондах 14 (Аксаков И. С.), 747 (Страхов Н. Н.) и 847 (Шаховской Н. В.) ОР РНБ и фонде 3 (Аксаковы) РО ИРЛИ.
Среди мемуарных источников наибольшую ценность представляют собой воспоминания сотрудника газеты «Новое время» А. Н. Молчанова[28], графа Н. П. Игнатьева[29], начальника Главного управления по делам печати Е. М. Феоктистова[30], супруги Аксакова А. Ф. Тютчевой[31], А. И. Кошелева[32].
Материалы цензурного делопроизводства составляют небольшую долю источников, использованных при выполнении данного диссертационного исследования, однако позволяют проследить судьбу ряда злободневных статей, опубликованных на страницах «Руси»[33]. Подборка материалов из фонда Аксакова РО ИРЛИ дополнена документами, введенными в научный оборот публикацией О. Л. Фетисенко[34].
Цель исследования – анализ содержания и особенностей социально-политической программы газеты «Русь».
В соответствии с этой целью в диссертации поставлены задачи выявить позицию «Руси» по следующим важнейшим проблемам внутренней жизни России 80-х гг. XIX в.:
- финансово-экономическая политика правительства и пути модернизации страны;
- состояние отдельных элементов социальной структуры общества;
- реформирование системы народного просвещения;
- национальный и религиозный вопросы;
- проблема представительства.
Методологическая основа диссертации. Исследование основано на базовых принципах исторического познания: объективности, детерминизма, историзма, системности. Принцип научной объективности достигается непредвзятым анализом фактического материала. Принцип детерминизма требует обратить внимание на обусловленность и причинно-следственные связи исторических явлений и процессов. Принципы историзма и системности позволяют рассмотреть предмет исследования – основные аспекты политической программы газеты «Русь» – как сложноорганизованную систему, в развитии и тесной взаимосвязи ее отдельных элементов.
Для наиболее полного раскрытия темы диссертации были использованы историко-генетический, проблемно-хронологический, историко-сравнительный методы, а также метод когнитивной реконструкции. Историко-генетический метод дает возможность проследить динамику обращения сотрудников «Руси» к тем или иным вопросам внутренней политики правительства. Проблемно-хронологический метод позволяет расчленить заявленную тему на ряд проблем, каждая из которых рассматривается в хронологической последовательности событий. Использование историко-сравнительного метода оказывается необходимым для определения места аксаковской газеты среди печатных органов 1880-х гг. путем сопоставления позиций изданий по отдельным вопросам. Наконец, метод когнитивной реконструкции дает возможность выстроить разрозненные идеи и теоретические положения, содержащиеся в работах и переписке Аксакова и сотрудников «Руси», в целостную программу.
Научная новизна диссертации состоит в том, что данная работа является первым специальным исследованием внутриполитической программы газеты И. С. Аксакова «Русь», основанным на изучении публицистики как самого редактора, так и всех его сотрудников и корреспондентов. Всесторонний анализ программы «Руси» дает возможность более точно оценить место И. С. Аксакова (и поздних славянофилов в целом) в российской общественной мысли и общественном движении первой половины 80-х гг. XIX в. Использование в работе архивных источников также придает ей определенную новизну.
Основные положения диссертации, выносимые на защиту:
1. Мероприятия, предлагавшиеся «Русью» в финансово-экономической сфере, в основных своих моментах были созвучны правительственной политике и носили консервативный характер. В промышленном секторе Аксаков провозглашал ведущими принципами протекционизм и изоляционизм, что принципиально расходилось со взглядами либералов. Характерной чертой программы «Руси» в аграрном вопросе стало отрицание малоземелья в качестве главной причины стремительно снижающегося уровня жизни крестьянства и пропаганда ею идей интенсификации сельского хозяйства. Издание преследовало цель сохранить крестьянскую общину и дворянское землевладение. Установка Аксакова на разрушение границ между сословиями, характерная для его публицистики 60-х гг. XIX в., в период издания «Руси» поколебалась. Газета делала акцент на культурном превосходстве дворянства и высказывалась за сохранение сословной обособленности крестьянства. Все меры, предлагаемые «Русью», свидетельствовали о стремлении ее редактора замедлить неизбежное наступление капитализма в России и максимально смягчить его негативные социальные последствия.
2. В своем видении путей развития системы народного просвещения «Русь» зачастую примыкала к взглядам К. П. Победоносцева. По убеждению Аксакова, лучшим образованием народных масс было охватывающее все крестьянское население обучение и, прежде всего, воспитание их сообразно с традицией и православными ценностями. Университетское же образование и предваряющее его классическое гимназическое предназначалось в программе «Руси», в основном, для подготовки властвующей элиты, потребность в которой была невелика. Стремление сотрудников газеты к тому, чтобы образование соответствовало потребностям каждого из слоев населения, вызывалось желанием сохранить традиционализм русского общества.
3. Национальный и религиозный вопросы были тесно переплетены в системе воззрений газеты. Тем не менее, вопреки расхожему мнению, сводящему взгляды Аксакова и его сотрудников к лозунгу «Россия для русских» и тождеству понятий «православный» и «русский», этноконфессиональный аспект программы «Руси» не должен восприниматься столь упрощенно: в позиции газеты имелось немало противоречий. Националистические устремления издания выражались в желании обеспечить привилегии для национального большинства. Однако на первый план у Аксакова, несмотря на субъективное желание подчинить все сферы жизни государства русскому, воспитанному в православной вере, элементу, выходило все-таки стремление к имперскому единству. Характерной чертой позиции «Руси» было критическое отношение к современному состоянию Русской Православной Церкви.
4. Самодержавие для Аксакова, отрицавшего любые конституционные проекты, являлось единственно возможной формой правления в России. Преследуя цель укрепления власти монарха, «Русь» в то же время обнажала пороки системы государственного управления. Для их исправления Аксаков проектировал созыв Земского собора и выступал за всемерное развитие институтов местного самоуправления. Тем не менее, недоверие к потенциалу самодеятельности крестьянского мира и боязнь трансформации земства в представительное учреждение, обладающее политическими правами, привели редактора «Руси» к поддержке идей, впоследствии реализованных в земской контрреформе.
5. Зачисление раннего Ивана Аксакова (1850-е – 60-е гг.) в ряды либералов, а позднего (1880-е гг.) – в стан консерваторов не представляется правомерным. Меняющиеся социально-экономические, политические условия и отношение к ним публициста не должны заслонять тот факт, что система базовых ценностей, унаследованная Аксаковым от ранних славянофилов, оставалась неизменной. Ключевыми чертами этого мировоззрения являлись положенная в его основу религиозность, антибуржуазность, неприятие правового порядка, противопоставление соборности индивидуализму, отрицание общего с Западом исторического пути. При учете всех этих составляющих становится очевидным вывод о принадлежности как Ивана Аксакова, так и всех старших славянофилов, к консервативному крылу русской общественно-политической мысли XIX в. Вместе с тем, к концу жизни консерватизм Аксакова, вынужденного отказаться от антикапиталистического духа раннего славянофильства и придававшего все большее значение государственному началу, был уже лишен черт романтизма и выглядел прагматически.
Практическое значение. Результаты исследования будут способствовать более глубокому пониманию русской общественно-политической мысли первой половины 80-х гг. XIX в. и месту поздних славянофилов в ней. Они могут быть использованы при подготовке специальных курсов по истории печати, славянофильства и общественного движения в пореформенной России в целом.
Апробация работы. Основные положения диссертации нашли отражение в выступлениях на научных конференциях и публикациях автора. Результаты исследования использовались при разработке и проведении специальных семинаров по истории русской журналистики второй половины XIX в. для студентов исторического факультета Нижегородского государственного университета им. Н. И. Лобачевского.
Структура диссертации. Основным структурообразующим принципом стал проблемный принцип. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованных источников и литературы.
Основное содержание работы
Во Введении обоснована актуальность темы исследования, определены объект, предмет и хронологические рамки исследования, охарактеризованы степень изученности темы и источниковая база, раскрыты цель работы и способствующие ее достижению задачи, представлены методологическая основа диссертации, научная новизна, практическое значение и структура.
В первой главе «Социально-экономическая платформа “Руси”» анализируется отношение сотрудников газеты к мероприятиям правительства в финансово-экономической сфере, видение ими социальных и экономических проблем крестьянства и путей их преодоления, интерпретация «Русью» сословного, в первую очередь, дворянского вопроса.
В первом параграфе «Оценка финансово-экономической политики правительства» рассматриваются финансовые проблемы пореформенной России сквозь призму восприятия Аксаковым и его сотрудниками, оценка ими правительственных шагов в этой области и меры, проектируемые «Русью».
Издание «Руси» пришлось на период, когда, после войны с Турцией, российская финансовая система была расшатана, что вызывало кризисные явления в промышленности и сельском хозяйстве. Главным требованием экономической программы «Руси», в целом, совпадавшей со взглядами министра финансов Н. Х. Бунге, было создание благоприятных условий для развития отечественной промышленности, чему должны были способствовать пропорциональная система налогообложения и таможенный протекционизм. Сотрудники Аксакова настаивали на уменьшении вывоза из России сырья и увеличении доли готовых товаров в экспорте.
Интересам отечественной промышленности и торговли, прежде всего, должны были служить железные дороги. Перспективную задачу государства «Русь» видела в национализации всех рельсовых путей и их объединении.
В питейном вопросе, имевшем важнейшее значение для казны, газета все-таки занимала не экономически мотивированную, а моральную позицию, заключавшуюся в агитации против народного пьянства.
Широко обсуждавшаяся в обществе проблема соотношения стоимости металлического и бумажного рубля мало беспокоила сотрудников газеты, так как высокий курс рубля они не считали полезным для России. В последние месяцы издания газеты ее редакция приходила к выводу о том, что спасти расшатанную финансовую систему может только война.
Все предлагаемые правительством частные меры, по убеждению «Руси», не имели смысла без создания единого ведомства, отвечающего за народное хозяйство. Главным мотивом рассуждений Аксакова и его сотрудников стала необходимость усиления государственного регулирования экономической сферы.
Во втором параграфе «Крестьянское дело» рассматривается система мер, предлагаемая «Русью» для борьбы с негативными социально-экономическими последствиями отмены крепостного права.
«Народный строй», лишившийся, по словам Аксакова, «стеклянного колпака» крепостного права, столкнулся с недостатком продовольствия, падением эффективности земледелия, низкой урожайностью, несоответствием платежей доходам крестьян, истреблением лесов – и, как следствие, с падением нравственности в народной среде и разложением общины. На противодействие этим процессам и были направлены усилия сотрудников «Руси».
Имея в виду задачу сохранения «народного строя», «Русь» настаивала на юридически закрепленной сословной и административной обособленности крестьянства.
Авторы «Руси» высказывались за отмену временнообязанных отношений. Обложение же крестьян должно было соотноситься с реальной платежеспособностью.
Характерной чертой экономической программы «Руси» стало отрицание малоземелья и указание на другие возможные источники увеличения доходов крестьянства. К идее переселений газета поэтому относилась, в целом, отрицательно. Увеличение наделов, в рассуждениях авторов «Руси», выступало даже препятствием для повышения эффективности земледелия. В качестве альтернативы переселениям в газете Аксакова рассматривалась интенсификация сельского хозяйства за счет использования минеральных удобрений, распространения агрономических знаний и системы дешевого кредита.
Третий параграф «Сословный вопрос» посвящен рассмотрению взглядов позднего Аксакова на социальную структуру российского общества. Воззрения остальных сотрудников «Руси» здесь практически не исследуются, так как обсуждение сословной проблематики было прерогативой редактора газеты.
Аксаков вел поиск социальной группы, которая смогла бы пробудить земскую жизнь и быть противовесом бюрократии. Крестьянство в качестве такой силы он не рассматривал. Купечество, как ему казалось, стремительно теряло свою патриархальность. Усиление разночинских, буржуазных элементов тревожило славянофила. В итоге Аксаков – редактор «Руси» смог доверить земскую деятельность только дворянству. Аксаков периода издания «Руси» придает все большее значение сословным корпорациям. Высказываясь по-прежнему за отмену сословных привилегий и юридических барьеров, славянофил все более откровенно заявлял о необходимости сохранения культурного превосходства дворянства.
Во второй главе «Проблемы образования в газете И. С. Аксакова» анализируются предложения по развитию и совершенствованию высшего, среднего и начального образования в России.
Первый параграф «Университетский вопрос» характеризует роль аксаковской «Руси» в полемике о высшем образовании, приобретшей в пореформенной России политическую направленность. Современное ему университетское образование Аксаков не мог признать удовлетворительным, так как оно не выполняло свою главную функцию как «храма науки», выпуская лишь множество чиновников и нигилистов. «Русь» считала количество студентов чрезмерно большим и видела причину этого явления в связанных с получением высшего образования льготах (главным образом, по воинской службе). Отмена указанных привилегий автоматически привела бы к значительному сокращению числа студентов, предоставив доступ в университеты только проявляющим способности к наукам молодым людям.
Университетский устав 1884 г. «Русь» приняла сдержанно, возлагая надежды на претворение в жизнь провозглашаемого уставом принципа академической свободы. Однако реализация данного принципа мыслилась Аксаковым и его сотрудниками все же только в рамках решения государственных политических задач, что делало заявления о желаемой свободе преподавания декларативными.
Во втором параграфе «Среднее образование» показано место «Руси» в дискуссиях о перспективах развития средней школы и выборе приоритетного типа образования.
Не отвергая полностью классическую систему образования, выдержавшую проверку временем, Аксаков и его сотрудники все же склонялись к уменьшению числа классических гимназий и обучающихся в них, выступая, в то же время, за развитие реального типа образования, отвечающего потребностям населения.
Содержание обучения в классических гимназиях, главным образовательным средством в котором выступали древние языки, не вызывало серьезной критики авторов «Руси», несмотря на поднявшуюся в обществе мощную волну протеста. Более несовершенной, по мнению сотрудников газеты, была система гимназического воспитания, пропитанная формализмом и мелочной подозрительностью. На первый план в «Руси» выходил вопрос о качественной подготовке преподавательских кадров, их интеллектуальном и нравственном облике.
В третьем параграфе «Начальное народное образование в России» рассмотрено понимание авторами «Руси» целей народной школы и способов их достижения.
По Аксакову, начальная народная школа была призвана не столько учить, сколько воспитывать. Основой такого образования сотрудники «Руси» считали православную веру и выступали за сотрудничество в школе священника и светского учителя. Одним из проводников этих идей на страницах «Руси» стал С. А. Рачинский, добившийся значительных успехов в обучении крестьян и подготовке учителей из их числа. Пропагандируя опыт Рачинского, «Русь» с энтузиазмом поддержала разработанный им проект создания церковно-приходских школ. Важное значение в газете приобрела также идея распространения через сельские школы технических, ремесленных и агрономических знаний.
В третьей главе «Этноконфессиональный аспект в позиции “Руси”» анализируется разработка Аксаковым и его сотрудниками проблемы сосуществования национальностей, религий и культурных традиций в рамках Российской империи.
В первом параграфе «Национальная проблематика. Польский, еврейский и “остзейский” вопросы» дан анализ всей совокупности материалов «Руси», касающихся положения указанных этносов и самих русских в российском государстве.
Интенсивность этого рода материалов свидетельствует о том, что решение национального вопроса, заключавшееся для редакции газеты в создании ощутимых привилегий для этнического большинства, было одной из приоритетных задач «Руси».
Не веря в лояльность польской элиты российскому престолу, Аксаков постоянно размещал в своей газете материалы, подтверждающие польские притязания на восстановление своего государства в границах 1772 г. Особенно тревожило редакцию «Руси» влияние поляков на русинов Галиции. Корреспонденты газеты, кроме того, обращали внимание ее читателей и, в первую очередь, властных сфер на немецкую военную и экономическую угрозу, подступающую к границам России через Польшу. «Русь» полностью поддерживала проводимую правительством в Привислинском крае жесткую политику русификации, направленную на упрочение прав русского языка и единообразие в управлении.
Враждебное отношение «Руси» к евреям вызывалось протестом против их экономической деятельности и уклонения от производительного труда. По этой причине газета, осуждая жестокость погромов 1881-1882 гг., все же оправдывала участников погромного движения.
По мнению Аксакова, еврейская мощь крылась в кагальном устройстве. Государство же законодательно поддерживало эту еврейскую обособленность. «Русь» видела угрозу для России в том, что евреи составляли «государство в государстве», которое управлялось из единого внешнего центра. Иудаизм же являлся не столько религией этого «государства», сколько расовым и националистическим культом. В рассуждениях об иудаизме Аксаков забывал о веротерпимости. «Русь» предлагала упразднить законы, охраняющие еврейскую обособленность, однако, в то же время, была далека от допущения гражданского равноправия евреев с русскими.
«Остзейский» или прибалтийский вопрос также находился в фокусе внимания «Руси». Ее публицисты были встревожены германизацией края, наступлением на православную церковь, привилегированным положением прибалтийских немцев и бесправием местного населения – эстонцев, латышей и русских.
Сотрудники газеты верили в возможность русификации Остзейского края и были готовы поддерживать зарождавшееся национальное движение латышей и эстонцев до тех пор, пока оно создавало противовес влиянию немцев в крае и не представляло угрозы для русского элемента. Приоритет в деле интеграции Прибалтики в Российскую империю «Русь» отдавала государству, настаивая на унификации законодательства и уничтожении привилегий балтийских немцев.
Во втором параграфе «Конфессиональная тема» определяется степень терпимости «Руси» к инаковерию и исследуется понимание редактором роли православия в империи.
«Русь» провозглашала веротерпимость и свободу совести, в то же время, зачастую отождествляя понятия «православный» и «русский». Аксаков критиковал насильственные меры, в частности, уголовное преследование в религиозных вопросах, но при этом настаивал на государственном покровительстве православию.
«Русь» во главе с редактором последовательно выступала за примирение Русской Православной Церкви со старообрядцами. Единоверие, учрежденное в 1800 г., следовало, по мнению газеты, вовсе упразднить, объединив его адептов с официальной церковью.
Позиция газеты в вопросе о межконфессиональных отношениях получила наибольшее раскрытие в острой полемике Аксакова с философом Вл. Соловьевым. Аксаков не смог признать юридического и духовного равноправия католичества с православием. Полная реализация принципа веротерпимости для Аксакова была возможна лишь в рамках православия. Тем не менее, в конечном итоге «Русь» отдавала приоритет единству государственному над церковным.
Третий параграф «Реформирование Церкви» посвящен рассмотрению «Русью» проблем церковной организации в пореформенной России, недостатков в управлении Церковью и духовном образовании.
Состояние Русской Православной Церкви «Русь» признавала плачевным, главным образом, из-за ее синодального строя, чрезмерного развития бюрократии и формализма. Сотрудники газеты и, в первую очередь, протоиерей А. М. Иванцов-Платонов, настаивали на необходимости введения принципа выборности на всех ступенях церковной жизни, восстановления патриаршества и возрождения соборности. Тем не менее, в этих рассуждениях «Русь» не доходила до требования полной независимости Церкви от государства.
Для газеты было характерно стремление превратить приход в «живую единицу» с выборным священником.
«Русь» предложила и свое видение реформирования системы духовного образования: оно должно было, как считала газета, быть нацелено на преодоление разрыва между духовенством и другими группами населения. Предлагаемые меры решили бы также остро стоящую проблему обеспечения Церкви необходимым количеством священников, при понижении, однако, уровня их подготовки.
В четвертой главе «“Русь” о вопросах государственного устройства» проанализирована позиция газеты по отношению к идее представительства на всех уровнях управления.
В первом параграфе «Идея Земского собора и попытка ее реализации в 1882 г.» исследуются события 1882 г., связанные с подготовкой министром внутренних дел Н. П. Игнатьевым проекта созыва Земского собора, и степень участия Аксакова в них.
Идея созыва Собора стала единственным пунктом программы «Руси», который Аксаков не только разрабатывал в теории, но и попытался воплотить в жизнь. Несмотря на известное сходство с требованиями введения представительных учреждений, исходившими от либералов, Земский собор задумывался редактором и сотрудниками «Руси» как противовес любым конституционным поползновениям. По мнению «Руси», Собор не был представительным учреждением и не обладал политическими правами, он лишь служил средством единения двух основных сил русской жизни – царя и народа.
За практическую разработку аксаковского замысла взялся граф Игнатьев, надеявшийся на симпатии Александра III к славянофилам. Некоторое время подготовка проекта велась в строжайшей секретности. Посредником между ним и Аксаковым стал сотрудник «Руси» П. Д. Голохвастов. К. П. Победоносцев и М. Н. Катков, узнав об этой идее и усмотрев в ней первый шаг к конституции, составили мощную оппозицию Аксакову и Игнатьеву. В итоге император не дал согласия на созыв Собора, заменив при этом Игнатьева графом Толстым на посту министра внутренних дел.
«Русь» отреагировала на провал проекта резким снижением интенсивности статей по данному вопросу. Аксаков, не имея больше возможности высказываться открыто, заменил политически актуальные публикации историческими справками о роли Земских соборов в прежние века.
Во втором параграфе «Местное самоуправление» рассмотрены предложения «Руси» по реформированию земства и оценка ею правительственных шагов в данном направлении.
Существующей системе местного самоуправления «Русь» отказывала в зрелости и эффективности. Газета постоянно критиковала изоляцию крестьянства от земской жизни. Основной же причиной недоверия «Руси» к земству было осознание того, что логическое развитие идеи, воплощенной в нем, приводило в конечном итоге к требованию созыва парламента.
Не затрагивая практически губернский уровень управления, «Русь» сосредоточила свое внимание на сельском обществе, волости и, в первую очередь, уезде. «Русь» ратовала за сочетание самоуправления сословного (крестьянского) и бессословного (земского).
Говоря о самых мелких ячейках управления – сельских обществах, газета выступала за их совпадение с границами приходов. В то время как сельский мир с традициями решения всех вопросов на сходах заслуживал самой горячей симпатии Аксакова, волость подвергалась жесткой критике редактора по причине своей искусственности. Большинство авторов «Руси» высказывалось за преобразование волости во всесословную единицу, однако Аксаков, не находивший «материала» для создания полноценного волостного всесословного общества, не разделял этой точки зрения. Как самую важную меру по улучшению уездного самоуправления Аксаков рассматривал постоянное нахождение просвещенных дворян в деревнях.
Редактор «Руси» предлагал разделить уезд на участки во главе с мировыми судьями, облеченными, помимо судебной, еще и административной властью. На уровне управления селом он считал излишней реализацию принципа разделения властей. Таким образом, Аксаков фактически высказывал идеи, впоследствии реализованные в земской контрреформе, в которую, однако, не вписывалась яро им отстаиваемая независимость земства от администрации.
В Заключении сформулированы основные выводы диссертации.
Программа «Руси» во многих пунктах была созвучна политике правительства, что, однако, не должно создавать иллюзию безоговорочной поддержки ею официального курса. Но общая оценка «Русью» деятельности правительства Александра III, в котором сотрудники газеты видели по-настоящему русского православного царя, была одобрительной. Либералы сразу восприняли «Русь» в качестве своего идейного противника, она же, в свою очередь, постоянно демонстрировала неприятие либерализма и интеллигенции.
В финансово-экономической сфере газета Аксакова исповедовала протекционизм, что принципиально расходилось со взглядами либералов от Б. Н. Чичерина до круга «Вестника Европы», и поддерживала изоляционистские настроения части общества. Созданию благоприятных условий для развития российской промышленности должны были служить пропагандируемая «Русью» пропорциональная система налогообложения, национализация железных дорог и сохранение природных ресурсов.
Причиной падения уровня жизни крестьянства «Русь» считала не малоземелье, а экстенсивные способы хозяйствования. Решение аграрной проблемы мыслилось Аксаковым и его сотрудниками не за счет переселений, а путем преодоления технической отсталости и создания взаимовыгодного союза помещика и свободного крестьянина. Главными целями «Руси» в деревне было сохранение общины и дворянского землевладения.
Демонстрируя стремление к разрушению юридических сословных перегородок, Аксаков, тем не менее, не переставал указывать на культурное превосходство дворянства. Установке на стирание сословных границ противоречила и отстаиваемая «Русью» крестьянская обособленность. В существовавших веками «бытовых союзах» Аксаков видел противовес нарождающемуся капиталистическому укладу. Стремление примирить сословность с бессословностью выглядело противоречиво.
Одной из важнейших государственных задач, с точки зрения «Руси», было совершенствование системы народного просвещения. Газета требовала отмены всех льгот, связанных с получением высшего образования. В сфере среднего образования «Русь» настаивала на развитии реального типа училищ и сокращении числа классических гимназий, необходимых лишь для воспитания властвующей элиты. Что же касается начального образования, то газета одобряла введенные в 1884 г. «Правила о церковно-приходских школах», целью которых было не столько обучение, сколько воспитание. Аксаков, желая дать русским людям образование, приближающее их к славянофильскому идеалу, объективно выступал против социальной мобильности низших слоев общества.
Одним из важнейших элементов мировоззрения редактора «Руси» были его взгляды на национальный вопрос. Особое внимание сотрудников газеты было обращено на поляков, евреев и немцев.
Желая подавить польские сепаратистские тенденции, «Русь» настаивала на проведении в Привислинском крае жесткого правительственного курса, направленного на унификацию и русификацию. Зарождавшееся же самосознание эстонцев и латышей в Прибалтике не внушало опасений Аксакову, наоборот – он всячески поддерживал местный элемент (проводя при этом и линию на русификацию), в надежде создать противовес влиянию балтийских немцев в крае. Что же касается взглядов «Руси» на еврейскую проблему, то они представляются довольно противоречивыми. Аксаков видел причину вредоносного, по его мнению, влияния еврейства на жизнь государства в его замкнутости и высказывался за отмену всех законов, поддерживающих еврейскую обособленность. Однако в то же время «Русь» не желала гражданского равноправия евреев с русскими. Главную цель национальной политики газета видела в обеспечении привилегий для этнического большинства, т.е. для русских. Позиция «Руси» была, безусловно, националистична, причем национализм этот носил консервативный характер.
Тесно переплетена с национальным вопросом в газете Аксакова была церковно-конфессиональная проблематика. «Русь» утверждала необходимость свободы церкви от давления государства. Причиной современного упадка Церкви сотрудники Аксакова считали синодальный строй и чрезмерную бюрократическую опеку. Публицисты «Руси» выступали за восстановление принципа выборности на всех ступенях церковной иерархии и развитие соборного начала. Аксаков требовал значительно большей свободы в церковной жизни по сравнению с жизнью общественной.
Газета провозглашала одним из своих главных лозунгов веротерпимость, однако полное проведение данного принципа на практике допускала лишь в рамках православия, требуя равноправия для старообрядцев и единоверцев. Тем не менее, редактор «Руси» осознавал, что для сохранения целостности многонациональной и многоконфессиональной Российской империи необходимы веротерпимость и отказ от узконациональных интересов.
Наилучшей для России формой государственного устройства в представлении Аксакова было самодержавие, однако он был далек от идеализации современной ему монархии и всего аппарата управления, главным пороком которого выступал бюрократизм. Для его искоренения Аксаков отстаивал свободу слова и проектировал созыв Земского собора, задумывавшийся им как противовес любым конституционным поползновениям. Тем не менее, проект созыва Земского собора, разрабатывавшийся, без сомнения, консервативным мыслителем, в случае реализации вполне мог привести к результатам, которых Аксаков не предвидел и не желал.
Уничтожению «бюрократического средостения» служила и пропаганда Аксаковым идеи развития институтов местного самоуправления. Однако существующее земство, постоянно стремящееся к преобразованию в представительное учреждение, не отвечало представлениям славянофила о «самоуправляющейся земле». Эффективное самоуправление на местах, по мнению газеты, могло организовать только дворянство. Несмотря на отстаиваемую Аксаковым независимость земства от администрации, он пришел фактически к поддержке идей, впоследствии реализованных в земской контрреформе. Тем не менее, редактор «Руси» не примкнул к контрреформаторам вроде Каткова и Победоносцева, ибо, пусть и с оговорками, принимал все Великие реформы и никогда не высказывался в пользу их отмены.
Если в раннем славянофильстве государству отводилась роль «ночного сторожа», то у Аксакова в период издания «Руси» оно приобретает все большую силу. На государство возлагается решение экономических, социальных, конфессиональных, образовательных, национальных проблем. К этому времени из публицистики Аксакова полностью исчезают упоминания об «обществе», народ остается один на один с государством. Признавая наступление эры капитализма, Аксаков лишь пытается русифицировать его. Антисемитизм редактора «Руси» – это попытка придать новому экономическому укладу русское лицо, заменив еврея на старообрядца. «Антикапиталистическая утопия», как определял идейную суть славянофильства А. Валицкий, разрушается, уступая в публицистике Аксакова место прагматическому консерватизму. Его главной целью являлось спасение Империи, а не унаследованной от старших товарищей славянофильской теории.
Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:
Публикации в ведущих рецензируемых научных журналах (по Перечню ВАК):
- Корякина [Сташнева], М. А. «Поздний» И. С. Аксаков в отечественной историографии / М. А. Корякина // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. Сер. «История». – Н. Новгород, 2006. – Вып. 2 (6). – С. 124–128.
- Корякина [Сташнева], М. А. Социальная сущность христианства в воззрениях «позднего» И. С. Аксакова / М. А. Корякина // Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена. – СПб., 2009. – № 114. – С. 49–54.
В иных изданиях:
- Корякина [Сташнева], М. А. Идея Земского собора в газете И. С. Аксакова «Русь» и попытка ее реализации в 1882 году / М. А. Корякина // Наш «Анабасис» : сб. ст. студентов, магистрантов и аспирантов / Нижегор. гос. ун-т им. Н. И. Лобачевского. – Н. Новгород, 2005. – Вып. 3. – С. 95–99.
- Корякина [Сташнева], М. А. Еврейский вопрос в газете И. С. Аксакова «Русь» (первая половина 1880-х гг.) / М. А. Корякина // X Нижегородская сессия молодых ученых. Гуманитарные науки : материалы докл. – Н. Новгород, 2006. – С. 21–22.
- Корякина [Сташнева], М. А. Остзейский вопрос в газете И. С. Аксакова «Русь» (1880–1886) / М. А. Корякина // Наш «Анабасис» : материалы студен. науч. конф. 2006–2007 гг. / Нижегор. гос. ун-т им. Н. И. Лобачевского. – Н. Новгород, 2007. – Вып. 4/5. – С. 59–62.
- Корякина [Сташнева], М. А. Церковные вопросы в публицистике В. С. Соловьева и И. С. Аксакова в начале 80-х гг. XIX в. / М. А. Корякина // Русская Православная Церковь в мировой и отечественной истории : материалы науч.-практ. конф., 17–19 мая 2006 г. / отв. ред. Р. В. Кауркин ; Нижегор. гос. пед. ун-т. – Н. Новгород, 2006. – С. 360–365.
- Корякина [Сташнева], М. А. Идеал начального народного образования в газете И. С. Аксакова «Русь» (1880–1886) / М. А. Корякина // XI Нижегородская сессия молодых ученых. Гуманитарные науки : тез. докл. – Н. Новгород, 2007. – С. 240–241.
- Корякина [Сташнева], М. А. Русский консерватор об университетской реформе 1884 г. / М. А. Корякина // Тысячелетие развития общественно-политической и исторической мысли России : материалы Всерос. науч. конф., 14-16 мая 2008 г. / Нижегор. гос. пед. ун-т [и др.]. – Н. Новгород, 2008. – С. 96–99.
- Корякина [Сташнева], М. А. Последняя трибуна И. С. Аксакова / М. А. Корякина // Человек и общество в противоречиях и согласии : сб. науч. тр. по материалам VII науч.-практ. конф. : в 2 ч. / под ред. А. И. Аспидова, А. Н. Штефана. – Н. Новгород, 2008. – Ч. 1. – С. 174–179.
- Корякина [Сташнева], М. А. И. С. Аксаков о сословном вопросе (первая половина 80-х гг. XIX века) / М. А. Корякина // Актуальные проблемы отечественной истории и современной модернизации : сб. ст. памяти проф. В. Б. Макарова / отв. ред. А. А. Халин ; Волго-Вят. акад. гос. службы. – Н. Новгород, 2010. – С. 241–250.
[1] См.: Русь. 1886. 20 февраля. С. 1-2.
[2] Арсеньев К. К. Иван Сергеевич Аксаков // Арсеньев К. К. Заметки о русской адвокатуре: Статьи. Речи. Очерки. Тула, 2001. С. 328-339.
[3] Пыпин А. Н. Славянский вопрос по взглядам И.С. Аксакова // Вестник Европы. 1886. № 8. С. 763-807 ; Его же. Из истории панславизма // Вестник Европы. 1893. № 9. С. 267-313 ; В-н А. [Пыпин А. Н.]. Новые томы сочинений И.С. Аксакова // Вестник Европы. 1887. № 1. С. 413-430.
[4] Венгеров С. А. Аксаков И. С. // Венгеров С. А. Критико-биографический словарь русских писателей и ученых. СПб., 1889. Т. 1. С. 318-344.
[5] Китаев В. А. Из истории идейной борьбы в России в период первой революционной ситуации (И. С. Аксаков в общественном движении начала 60-х годов XIX века). Горький, 1974; Порох В. И. И. С. Аксаков – редактор «Дня» // Освободительное движение : межвуз. науч. сб. Саратов, 1975.
[6] Цимбаев Н. И. И. С. Аксаков в общественной жизни пореформенной России. М., 1978.
[7] Там же. С. 253.
[8] Китаев В. А. Славянофильство и либерализм // Вопросы истории. 1989. № 1. С. 141.
[9] Русский консерватизм XIX столетия. Идеология и практика / под ред. В. Я. Гросула. М., 2000. С. 249-252.
[10] Воронин И. А. Аксаков Иван Сергеевич // Общественная мысль России XVIII – начала XX в. : энциклопедия. М., 2005. С.16-17.
[11] Минаков А. Ю., Репников А. В., Чернавский М. Ю. Консерватизм // Там же. С. 218-219.
[12] Олейников Д. И. Иван Сергеевич Аксаков: «Фальшь и пошлость общественной атмосферы давят нас…» // Российский либерализм: идеи и люди / под общ. ред. А. А. Кара-Мурзы. М., 2004. С. 55-67.
[13] Ведерников В. В. Еврейский вопрос в публицистике И. С. Аксакова (60 – 80-е гг. XIX в.) // Материалы XII научной конференции профессорско-преподавательского состава Волгоградского государственного университета, 12-21 апр. 1995 г. Волгоград, 1995. С. 60-66.
[14] Золотарев Д. П. Позднее славянофильство и его роль в общественно-политической мысли России 60-х – 90-х гг. XIX века : автореф. дис. … канд. ист. наук : 07.00.02. Воронеж, 2004.
[15] Фурсова Е. Б. Политические принципы консерватизма в творчестве И.С. Аксакова: 1823-1886 : дис. … канд. полит. наук : 23.00.01. М., 2006. С. 164-165 ; также см. Ширинянц А. А., Фурсова Е. Б. Монархизм И. С. Аксакова // Православный образовательный портал Слово : [сайт]. 26.10.08. URL: http://www.portal-slovo.ru/history/39646.php?PRINT=Y (дата обращения: 15.03.2009).
[16] Сергеев С. М. Проблема позднего славянофильства // Православный образовательный портал Слово : [сайт]. [2005-2011]. URL: http://www.portal-slovo.ru/history/35340.php?ELEMENT_ID=35340&SHOWALL_2=1&PRINT =Y (дата обращения: 02.08.2009).
[17] Бадалян Д. А. И. С. Аксаков и газета «Русь» в общественной жизни России: автореф. дис. … канд. ист. наук : 07.00.02. СПб., 2010 ; Его же. Газета И. С. Аксакова «Русь» и цензура // Русская литература. 2006. № 1. С. 94-115 ; Письма И. С. Аксакова периода основания им газеты «Русь» (сентябрь – октябрь 1880 г.) / вступ. ст., подгот. текста и коммент. Д. А. Бадаляна // Русская литература. 2007. № 2. С. 139-157.
[18] Lukashevich S. Ivan Aksakov (1823 – 1886). A Study in Russian Thought and Politics. Cambridge, Massachusetts, 1965.
[19] Пайпс Р. Русский консерватизм и его критики: Исследование политической культуры. М., 2008. С. 175.
[20] Thaden Edward C. Conservative Nationalism in Nineteenth-Century Russia. Seattle, 1964.
[21] Walicki A. W kregu konserwatywnej utopii. Struktura i przemiany rosyiskiego slowianofilstwa. Warszawa, 1964; Славянофильство и западничество: Консервативная и либеральная утопия в работах Анджея Валицкого : реферат. сб. Вып. 1. М., 1991.
[22] Переписка К. Н. Леонтьева и С. Ф. Шарапова (1888-1890) / вступ. ст., подгот. текста и коммент. О. Л. Фетисенко // Русская литература. 2004. № 1. С. 112.
[23] [Арсеньев К. К.]. Внутреннее обозрение. Ответ на вопрос: «есть ли программа у русских либералов?» // Вестник Европы. 1882. № 4. С. 797-809.
[24] Аксаков И. С. Сочинения : в 7 т. М., 1886-1887.
[25] Аксаков И. С. Еврейский вопрос: Статьи из газет «День», «Москва» и «Русь». 1862-1883 гг. М., 2001; Его же. Отчего так нелегко живется в России? М., 2002.
[26] Иван Сергеевич Аксаков в его письмах: Эпистолярный дневник 1838-1886 гг. с предисловием, комментариями и воспоминаниями А. Ф. Аксаковой. В 3 т. / сост., подгот. текста, примеч. Т. Ф. Прокопова. М., 2003; Достоевский Ф. М. Письма к И. С. Аксакову // Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч. : в 30 т. Л., 1988. Т. 30, кн. 1. С. 232-236; Переписка И. С. Аксакова и С. Ф. Шарапова (1883-1886) // Русская литература. 2005. № 1. С. 149-179; Переписка П. Д. Голохвастова с И. С. Аксаковым о «Земском соборе» // Русский архив. 1913. №№ 1, 2; Переписка В. С. Соловьева с И. С. Аксаковым // Русская мысль. 1913. № 12. отд. II. С. 73-90; Письма А. И. Кошелева к И. С. Аксакову (1881-1883 гг.) // О минувшем. Исторический сборник. СПб., 1909. С. 406-416.
[27] К. П. Победоносцев и его корреспонденты. Письма и записки с предисловием М. Н. Покровского. М. ; Пг., 1923. Т.1. Novum regnum. Полутом 1 (1878-1883).
[28] Молчанов А. Н. Воспоминания об И. С. Аксакове // Исторический вестник. 1886. № 8. С. 365-379.
[29] Игнатьев Н. П. Земский собор. СПб. ; Кишинев, 2000.
[30] Феоктистов Е. М. За кулисами политики и литературы (1848-1896). Воспоминания. М., 1991.
[31] Тютчева А. Ф. При дворе двух императоров. Воспоминания. Дневник. М., 2000.
[32] Записки Александра Ивановича Кошелева (1812-1883 годы). М., 2002.
[33] Материалы, касающиеся издания газеты «Русь» // РО ИРЛИ. Ф. 3. Оп. 5. Ед. хр. 39.
[34] Иван Аксаков и «фанатики-фанариоты». И. Аксаков и К. Леонтьев. Цензорский доклад К. Леонтьева о сборнике «Взгляд назад» / вступ. ст., подгот. текста и коммент. О. Л. Фетисенко // Русская литература. 2006. № 2. С. 146-160.
