Пещерное подвижничество на территории нижнего поволжья и подонья во второй половине xvii – начале xx вв.
На правах рукописи
Полева Юлия Владимировна
Пещерное подвижничество на территории Нижнего Поволжья и Подонья во второй половине XVII – начале XX вв.
Специальность 07.00.02 – Отечественная история
Автореферат
диссертации на соискание ученой степени
кандидата исторических наук
Волгоград 2009
Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении
высшего профессионального образования
«Волгоградский государственный университет»
Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор
Скрипкин Анатолий Степанович
Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор
Рябов Сергей Иванович
кандидат исторических наук, доцент
Рыблова Марина Александровна
Ведущая организация: ГОУ ВПО «Волгоградский
государственный педагогический
университет»
Защита диссертации состоится «29» мая 2009 г. в «10» часов на заседании диссертационного совета Д. 212.029.02 при Волгоградском государственном университете (400062, г. Волгоград, Университетский проспект, 100)
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Волгоградского государственного университета
Автореферат разослан « » _______2009 г.
Ученый секретарь
Диссертационного совета Редькина О.Ю.
Введение
Актуальность темы. На территории Нижнего Поволжья и Подонья находится малоизученная группа памятников – подземных культовых сооружений (ПКС). Каменнобродские, Усть-Медведицкие пещеры, Костомаровский и Дивногорский комплексы и сегодня являются значительными центрами православного паломничества. Только в Воронежской губернии существовало свыше 50 культовых пещер. В Области Войска Донского (ОВД) их количество составляло свыше 30 объектов. Собраны сведения о 36 ПКС в бывшей Саратовской, и девяти в Астраханской губернии. Но многие памятники еще не введены в научный оборот. Нет общей картины использования подземных объектов в культовых целях различными конфессиональными группами. Не ясна роль этого явления в истории Нижнего Поволжья и Подонья. Православная традиция пещерничества была основана на традиционной аскетической исихастской практике. Но характерной чертой религиозной жизни Донской, Саратовской и Астраханской епархий стало активное развитие локальных сект. Для некоторых сект голбешников, подпольников, еноховцев создание ПКС было неотъемлемой частью культа. Развитие пещерничества отражает тесную связь с колонизацией региона старообрядцами и сектантами. Церковь и государство неоднозначно относились к пещерножительству. Между пещерниками и местным населением устанавливались сложные религиозные связи.
ПКС участвовали в поддержании социо-религиозного баланса в обществе. Их обслуживают лица, имеющие особый социальный статус: отшельники, паломники, трудники-пещерокопатели. Модели их поведения, символы и атрибуты сохраняются в пределах одной конфессии независимо от социальных и политических изменений в обществе. Это говорит о пещерничестве как стабильно воспроизводимой религиозной практике. Сегодня активизируется паломничество к православным пещерам на Дону. В конце 90-х гг. XX века в г. Волжском устроен подземный храм Иоанна Крестителя. Возобновляются традиционные коммуникативные системы, по которым циркулировала религиозно интерпретированная информация, служившая для интеграции значимой группы людей.
Среди 29 сектантов с. Никольское Пензенской области, принявших подземный затвор, ожидая конца света, в ноябре 2007 г., оказались четверо детей. Заточение привело к смерти нескольких затворников. Сектанты разорвали отношения со своими семьями, подвергли осуждению нормы существующего гражданского общества. Проблема таких религиозных девиаций требует глубокого осмысления. Исторически известны неоднократные случаи суицидов сектантов в пещерах. Актуальность работы заключена в выявлении комплекса условий воспроизводства пещерничества в культурно-религиозном, социальном, историческом аспектах.
Степень разработанности проблемы. Пещерничество в Нижнем Поволжье и Подонье исследовано не равномерно. Наиболее изучены пещеры Воронежской епархии. В конце XIX в. исторические сведения о пещерных монастырях в Воронежском Подонье публиковались в Воронежских епархиальных ведомостях и «Памятных книжках Воронежской губернии» Воронежского губернского статистического комитета. В 1889 г. вышла книга, без указания автора, «Белогорские пещеры», где уделено внимание епархиальной политике по отношению к Белогорским пещерам. С.Е. Зверев считал, что Дивногорские пещеры возникли до монгольского нашествия. Л.Б. Вейнберг полагал их основателями хазар. Член ВУАК В.Н. Тевяшов пришел к выводу, что пещеры в Дивах основали жители Маяцкого городища. О. А. Кременецкий и П.В. Никольский издали очерки истории монастыря в Дивах. Пещеры ими рассматривались как место православной аскезы. В 1910 г. вышла обобщенная работа П.В. Никольского «Пещерокопательство в XIX в.», посвященная истории пещерничества на Среднем Дону. Свой вклад в изучение пещер Воронежской епархии внесли: Д.М. Струков, А.А. Спицин. Н.Е. Макаренко установил планиметрическое сходство Каменнобродских и Дивногорских пещер. Но время возникновения этих пещер по-прежнему остается дискуссионным вопросом[1].
В конце XIX – начале XX вв. саратовские краеведы упоминали об староверческих подземных скитах, но пещерничество не рассматривалось ими как историческое явление. Представители разных вероисповеданий оценивали пещерничество с разных позиций. А. Шалкинский и А.И. Флегматов считали, что пещерничество среди старообрядцев – это вид мошенничества или суеверия. А.Н. Жилкин и Л.Т. Мизякин, воспитанные в старообрядческой среде, видели в нем следование древней православной аскезе. Массовое самоубийство сектантов в пещере в Аткарском уезде Саратовской губернии было рассмотрено Ф.П. Коноваловым[2]. Он выявил взаимосвязь между жестокими преследованиями сектантов и появлением изуверских форм сектантских практик. Использование ПКС подпольниками как убежищ от Антихриста привлекло внимание Д.С. Варакина и И.К. Пятницкого[3]. Делая основной акцент на формы девиаций среди сектантов, они классифицировали подпольников как ответвление странничества.
Исследователи СУАК[4] выделили пещеры в самостоятельную категорию исторических памятников, но описали лишь часть. Пещеры не были исторически интерпретированы. А. Кротков разделил антропогенные полости на «татарские», старообрядческие и разбойничьи. Ф.В. Духовников описал 25 пещер Саратовской губернии, выделив «татарские», разбойничьи и неизвестного происхождения. А. Минх описал некоторые пещеры Нижнего Поволжья. Все исследователи отмечали, трудности при осмотре пещеры, их малоизученность.
С 1917 г. внимание ученых к ПКС в Нижнем Поволжье и Подонье падает. В 20-е гг. XX в. Ф. Баллод описал пещеры Уракова бугра и в Елшанском овраге Царицынского уезда в «Приволжских Помпеях». Общие сведения о подземных сооружениях собраны А. Ильиной и П. Шишкиным[5]. Их материалы использованы в своде сведений о древностях Т.Н. Рогатиной[6]. Ею собраны сведения о 15 пещерах и ПКС. В 1935 г. Ф.М. Путинцев[7] описал пещеры с. Заплавного, критиковал секту еноховцев с атеистических позиций. Интерес к пещерам Среднего Дона активизируется в 70-х гг. Их исследует и картографирует Воронежская спелеологическая секция. В 1985 г. В.И. Плужников[8] в статье анализирует их устройство, выделяет периоды их функционирования, условия возникновения. С 90-х гг. растет внимание к проблемам пещерничества в России, и в Нижнем Поволжье и Подонье. В 1999 г. А. Казаманова и Е. Фатьянова[9] опубликовали работу о подземном монастыре в Вавиловом Доле Саратовской области. Т.А. Башлыкова описала историю обнаружения еноховских пещер в г. Волжском и опубликовала их план. Но она не рассматривала Безродненских пещерокопателей в общей системе еноховских сект, создававших собственные ПКС в Заволжье. Описаниям Царицынских подземелий уделяла внимание Е.Г. Жорова[10]. Отдельные сведения об использовании подземных полостей на территории ОВД встречаются в работах Б.С. Лащилина, С.П. Синельникова, М.Н. Луночкина[11]. В 2002 г. В.В. Серебряная в книге «Культовое зодчество Волгоградской области» поместила описание Усть-Медведицкого монастыря и план пещер игуменьи Арсении. Но ее работа посвящена наземному храмовому зодчеству, поэтому пещерничеству как явлению внимание в работе почти не уделялось.
В настоящее время разрабатывает вопросы хронологии, типологии, семантики культовых пещер Среднего Дона В.В. Степкин. Но сфера его интересов почти не затрагивает ОВД и совсем не касается Нижнего Поволжья. В 2007 г. вышла монография Ю.Ю. Шевченко, посвященная феномену пещерничества. Он, проанализировав устройство пещерных храмов Среднего Дона, сделал вывод о возникновении Дивногорских пещер не позднее VIII века. Автор не ставил цель проследить отношение церкви и государства к пещерничеству на юге России. Многие ПКС Нижнего Поволжья оказались за пределами его внимания. Типологии антропогенных полостей были посвящены работы В.М. Слукина, Ю.А. Долотова, В.Н. Дублянского[12].
Семантикой православной пещерной аскезы[13] занимались Т. Петрова, П. Малков. В работе иеромонаха Иосифа (Марьян) упоминается об использовании пещер в культе местночтимых святых Астраханской епархии.
Постоянно поступает информация о прежде неизвестных памятниках, а выявленные ПКС по-прежнему недостаточно изучены. Пещерничество в Нижнем Поволжье и Подонье не проанализировано как социальное явление, воспроизводимое в определенных социо-культурных условиях. Не изучена проблема отношения к почитанию пещер и пещерокопательству светских и церковных властей в синодальный период.
Объект исследования: культовые пещеры в Нижнем Поволжье и Подонье, образовавшиеся во второй половине XVII – начале XX веков.
Предмет исследования: изучение комплекса факторов, способствующих воспроизводству пещерного подвижничества в Нижнем Поволжье и Подонье как религиозно-культурного, социального, исторического феномена.
Цель исследования: выявить основные этапы, характер и региональные черты пещерного подвижничества Нижнего Поволжья и Подонья во второй половине XVII – начале XX веков.
Для выполнения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:
- выявление основных форм, моделей действовавших культовых подземных сооружений, специфики их функциональной нагрузки;
- определение степени распространенности пещерничества в различных конфессиях Нижнего Поволжья и Подонья и места скопления ПКС;
- раскрытие форм сакрализации пещеры в народной религиозности;
- рассмотрение форм религиозного опыта в пещерничестве в различных конфессиональных группах;
- установление социальных и религиозных факторов, влияющих на воспроизводство пещерного подвижничества в Нижнем Поволжье и Подонье;
- определение характера, путей и этапов распространения пещерничества в изучаемом регионе;
- выявление отношения светской власти и православной церкви к православному и иноконфессиональному пещерничеству;
- раскрытие особенностей динамики пещерничества в Нижнем Поволжье и Подонье во второй половине XVII – начале XX веков.
Методологической основой диссертации являются принципы историзма и объективности, позволяющие исследовать религиозную практику пещерного подвижничества в разных аспектах. В работе над темой применен комплекс методов исторического исследования, что позволяет максимально полно интерпретировать полученные многообразные исторические факты. Структурно-функциональный метод позволил выделить региональные и конфессиональные формы и модели ПКС, уточнить функции различных ПКС. Для изучения закономерностей воспроизводимости пещерничества как явления, основанного на комплексе пространственных, социальных и религиозных отношений, был применен историко-системный подход. Структурно-семантический подход способствовал выявлению элементов почитания пещер как сакрального пространства в этот период. Историко-сравнительный метод позволил сравнить формы религиозного опыта пещерничества в различных религиозных группах региона. Для изучения динамики явления пещерничества в рамках диахронного подхода применен историко-генетический метод, позволивший проследить закономерности в развитии пещерничества в разных конфессиях.
Хронологические рамки исследования определены второй половиной XVII – началом XX вв. С середины XVII в. появляются первые сведения о культовых пещерах – преимущественно подземных кельях и монастырских комплексах. К началу XX века здесь проявляется все многообразие форм ПКС и конфессиональное разнообразие пещерничества.
Источники, привлеченные к исследованию проблемы пещерничества в регионе, можно разделить на несколько групп.
К первой группе относятся культовые подземные сооружения, доступные для исследования, и результаты их обследования.
На территории Воронежской епархии В.В. Степкиным, В.И. Плужниковым исследованы пещерные монастыри: Троице-Никольский Холковский, Шатрищегорский Преображенский, Успенский Дивногорский, Белогорский Воскресенский монастыри, на территории ОВД пещеры Мигулинского монастыря. Публикации этих исследователей используются в диссертационной работе. Среди сектантских ПКС план пещер еноховцев в с. Безродное (г. Волжский) был отснят в 1961 г. топографической Северо-Кавказской экспедицией «Союзмаркштрест».
Автор в 2000 г. исследовал пещеры Каменнобродского Свято-Троицкого монастыря; в 2002, 2004 г. проведена топосъемка пещер игуменьи Арсении при Усть-Медведицком монастыре. В 2002 г. обнаружена пещерная келья при хуторе Мелоклетский. Обследовано место пещерного скита в урочище Подгорском. В 2003 г. автором осмотрены остатки подхрамового хода под Сретенским храмом ст. Михайловской; исследована пещера отшельника в Хвалынском национальном парке. В 2005 г. проведены работы по выявлению и обследованию старообрядческих землянок в Пятипской балке. В 2003 г. обследовано местоположение сектантских пещер близ с. Заплавное и собрана устная информация об устройстве пещер. По воспоминаниям казаков-старообрядцев реконструировано устройство старообрядческих подземных скитов в балках Караичевой, Каменный и Церковный провал. Выявленные ПКС картографированы и представлены в приложении.
Вторая группа представлена письменными источниками, как опубликованными, так и введенными в научный оборот автором.
Делопроизводственная документация.
Организационно-распорядительная документация отражает отношение власти к пещерокопательству и пещерножительству. Первые сведения, связанные с историей пещерничества на Дону и Волге, содержатся в XII т. «Дополнений к Актам историческим»[14]. Дела «о возобновлении…» Воронежских пещерных монастырей, находящиеся в синодальном архиве, отражают мотивацию прошений о возобновлении монастырей, характер синодального расследования по этому вопросу. Дело о преобразовании Каменнобродской женской общины в общежительный монастырь содержит две версии о возникновении монастыря. Альтернативная версия кр. Андрея Ветрова указывает на культ пещер как мотив для создания монастыря. Ценным источником являются фонды Царицынского уездного жандармского отделения[15] и фонд Саратовского губернского жандармского управления[16]. Доносы, протоколы, показания свидетелей дают сведения по катакомбам Святодухова монастыря, религиозной концепции о. Илиодора, по еноховским пещерам.
Отчетная документация Отчеты о состоянии Саратовской и Донской епархий, Саратовского православного братства Святого креста отражают географию распространения сект подпольников, формы борьбы с сектантами миссионеров[17]. Отчет Астраханского Православного Кирилло-Мефодиевского братства дает сведения о пещерах заволжских сектантов. Отчеты чиновника статистического комитета МВД А.И Артемьева, хранящиеся в РНБ, освещают отношение органов власти к сектам подпольников, дают представление о географии старообрядческого пещерничества в Саратовской епархии. Подземные сооружения рассматривались им как убежище сектантов и асоциальных элементов. Рапорты благочинных Саратовской духовной консистории освещают отношение духовных властей к старообрядческим подземельям [18].
В географических и статистических описаниях есть информация о культовых пещерах. В 1769 г. С.Г. Гмелин кратко описал Донские Дивы и пещеры. Во время экспедиции в Поволжье П.С. Паллас упомянул о культовых пещерах калмыков на г. Богдо. Е.А. Болховитинов в 1800 г. описал пещерные монастыри Воронежской епархии. Историко-географический словарь Саратовской губернии А.Н. Минха содержит информацию о некоторых исторических антропогенных полостях. В географическом описании «Среднее и Нижнее Поволжье и Заволжье» встречается упоминание о подпольниках, о пещерах на Ураковом бугре. В справочнике «Русская православная церковь: Монастыри» собраны общие сведения о монастырях, вошедших в работу.[19]
Материалы периодической печати. Информация о пещерном подвижничестве содержится в статьях Саратовских, Воронежских, Астраханских, Донских епархиальных ведомостей. Старообрядческое и сектантское пещерничество рассматривалось в Историческом вестнике, Миссионерском обозрении[20]. Статьи часто носят полемический характер, прослеживается неоднозначность отношения к пещерничеству интеллигенции, властей. После принятия закона о свободе вероисповедания 1905 г. издается старообрядческий журнал «Церковь», где делается акцент на недопустимую жестокость в преследовании пещерников светскими властями. Здесь публиковались статьи С. Быстрова о Черемшанских пещерах. «Вестник Европы», «Русское богатство», «Царицынский вестник», «Царицынская мысль», посвящали статьи деятельности о. Илиодора.
Патристика. Пещерничество в Нижнем Поволжье и Подонье опиралось на авторитет патериков. Аскетические подвиги восточных монахов описаны в Синайском патерике, Египетском, Скитском, Азбучном и др. патериках, составленных в V—VI вв. Мотивы переводных патериков прослеживаются в Киево-Печерском патерике. Он оказал огромное влияние на общероссийскую традицию пещерокопания.
Агиография. В работе использовались жития пещерных подвижников: св. Макария Римского; св. Шио Мгвимского Чудотворца и др. В конце XX в. И. Поздеевой обнаружено житие пещерника Иова Льговского, подвизавшегося на Нижнем Чиру в XVII в.[21].
Вероучительная литература. Для понимания места пещерничества в аскетическом христианском опыте использовались труды по исихазму: Прп. аввы Исаии; «Цветник» священноинока Дорофея; труды еп. Игнатия (Брянчанинова). Ангеликуда Каллиста, о. Софрония (Сахарова) [22] и др.
Источники личного происхождения. Жизнеописание и письма и. Арсении (Себряковой), настоятельницы Усть-Медведицкого монастыря раскрывают некоторые особенности пещерничества и исихазма на Дону. В 1918 г. С. Труфанов (Илиодор) издал мемуары[23], где упоминал подземелья, выкопанные им на х. Большом юрта Мариинской станицы. В Заплавненском музее нами был обнаружен «Дневник пещерницы» Пелагеи Шашковой. Он состоит из духовных песен сектантов-пещерников. Мемуары В.А. Агаркова, написанные в конце 80-х гг. XX в., с атеистической позиции рассказывают о пребывании лжебогородицы А. Момотовой в пещерах сектантов. «Псальмы» затворника о. Андрея Костомаровского середины XX в. отражают религиозный опыт православного пещерника. В целом источники позволяют выявить любопытную закономерность: местные власти предпочитали скрывать существование культовых пещер, если это было возможно.
Третья группа – источники устного происхождения. Пещерничество нашло отражение в преданиях, быличках. Собранные нами интервью показывают, что пещера и в начале XXI века воспринимается как сакральное пространство. Былички систематизированы в приложении.
Научная новизна работы
На основе анализа особенностей расположения культовых пещер, их форм, моделей на территории Нижнего Поволжья и Подонья раскрыты закономерности распространения пещерного подвижничества для разных конфессиональных групп.
Выявлена специфика религиозного опыта в культовом использовании пещер православными, старообрядческими пещерниками и сектантами.
Прослежена динамика развития пещерничества на территории Саратовской, Астраханской и Донской епархий, установлено, что пещерничество в Саратовской, Астраханской, Донской епархиях развивалось преимущественно за счет девиантных групп – сектантских и старообрядческих, и к XIX в. достигает своего расцвета.
На основе анализа отчетной документации Саратовской и Донской епархий сделан вывод, что подземные сооружения способствовали сохранению культа и образа жизни гонимых групп населения, интеграции религиозных общин. Преследования сектантов со стороны полиции и епархиальных властей способствовали также появлению изуверских практик в пещерничестве среди сектантов.
Определены социальные и религиозные факторы, влияющие на воспроизводство пещерного подвижничества в Нижнем Поволжье и Подонье. Среди причин воспроизводства пещерничества необходимо отметить участие пещерников и религиозных общин в социальных механизмах религиозной компенсации, интеграции и легитимации, преимущественно в тот момент, когда религиозное сознание переживает кризис легитимирующих социополитических условий. Влияние пещерника распространяется через специфические способы коммуникации, установленные между подвижником и сферой сверхъестественного, через видения и «интуитивно понимаемые знаки». Эти сообщения для адресатов носят императивный характер.
Проанализировано культурообразующее значение культовой пещеры для населения определенной территории как источника малых форм фольклора. Пещерничество проявляет себя как преобразовательный элемент в духовной жизни верующей личности, меняет «я-концепцию» личности, влияет на мировоззрение, ценностные приоритеты.
Практическая значимость работы. Материалы диссертации могут быть использованы для подготовки научных трудов по истории региона; разработки спецкурсов по истории России, истории религии, туристических маршрутов и экскурсий. Выявленные ПКС внесены в «Кадастр искусственных пещер и подземных архитектурных сооружений для территории СНГ и Балтии», составляемый Русским обществом спелестологических исследований (РОСИ).
Апробация исследования. Диссертационное исследование обсуждалось на кафедре археологии, древней и средневековой истории Волгоградского государственного университета. Автором опубликованы монография и 19 статей. Основные положения диссертационного исследования были изложены на различных межвузовских, региональных и международных конференциях: межвузовской конференции студентов и молодых ученых г. Волгограда и Волгоградской области, 2001 г.; межрегиональной научно-практической конференции «Астраханская епархия и духовное возрождение России», 2002 г.; на конференции студентов и молодых ученых г. Волгограда и Волгоградской области, 2002 г.; на конференции «Индивидуальные исследования в рамках научных организаций нового типа: проблемы и перспективы», Москва, 2004 г.; на IV международной. конференции «Человек в современных философских концепциях», Волгоград, 2007 г.; на V Международной научной конференции «Церковная археология», Симферополь, 2007 г.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и пяти приложений. Во введении обоснованы актуальность темы, цель и задачи работы, хронологические и территориальные границы исследования, характеризуется его методологическая основа, дан обзор литературы и источников по теме диссертации.
Первая гл ава – «Общая характеристика подземных культовых сооружений на территории Подонья и Нижнего Поволжья. Выделение моделей, образуемых ПКС с наземными сооружениями». Разделена на пять параграфов. Систематизация ПКС в Нижнем Поволжье и Подонье позволяет установить закономерности в культовом использовании полостей. Описание форм и моделей ПКС необходимо для систематизации культовых пещер, по географическому, структурно-функциональному, конфессиональному признакам; определения распространенности разных форм культовых пещер; решения вопросов происхождения и эволюции ПКС; установления активности пещерокопательства среди разных конфессиональных групп. Обозначены факторы, влияющие на внешние формы ПКС, например, грунт, где был заложен подземный объем. В мягких породах чаще разрабатываются небольшие полости. Протяженные формы ПКС закладывались преимущественно в мелу или известняке. На конфигурацию ПКС влияет также метод закладки объема. Мы можем предложить следующее определение ПКС: это подземная полость, используемая для религиозных целей: отправления культа, хранения святынь, как место духовного подвига адептов.
По устройству и способу использования выделено девять форм ПКС. К группе планометрически «простых» ПКС относятся камерные и линейно-протяженные полости. К камерным объемам относим форму 1 – келья и форму 2 – подземный храм. В работе использованы данные о 30 подземных кельях: 10 православных и 20 старообрядческих. Камерные объемы, предназначенные для ритуальных целей, встречаются на старообрядческом материале. Православные подземные храмы в Нижнем Поволжье и Подонье отсутствовали как самостоятельные камерные полости, но во многих лабиринтовых ПКС храм занимает доминирующее положение. Линейно-протяженные объемы представлены формой 3 – галерея. Часто они появляются в результате обетного копания пещер. В диссертации используется материал по семи ПКС данной формы, из которых пять относятся к православным, две к сектантским ПКС.
Планометрически «сложные» ПКС сочетают камерные и линейно-протяженные объемы. К ним относятся формы 4 – 9. Форма 4 – жилые сооружения (кельи), сообщающиеся через коммуникативные ходы. На данный момент известны одно старообрядческое и одно православное ПКС этой формы. Развитие функциональной нагрузки ведет к усложнению структуры ПКС. Форма 5 включает жилые и обрядовые сооружения. Известные ПКС этой формы носят скрытый или полускрытый характер использования. Известно три старообрядческих ПКС, но очевидно, что их было значительно больше. Форма 6 ПКС отличается сложной лабиринтной структурой. Известно 10 православных и 15 сектантских комплексов этой формы. Все они образовались в результате обетного пещерокопания. Форма 7 Лабиринтовых ПКС дополнена погребальными нишами. Конфессиональное преимущество принадлежит православным ПКС. В среднем течении Дона они датируются как наиболее ранние. Группа заволжских сектантских пещер выделяется как обособленная, отличающаяся от предыдущей конфессионально, хронологически, территориально. Но общность функций все же позволяет их отнести к одной структурно-функциональной категории. Форма 8 – представляет группу пещер близких к предыдущей форме по своим функциям, но не связанных в единую подземную полость. В ОВД выявлены три старообрядческих ПКС. В Воронежской епархии известны два православных ПКС формы 8. Форма 9 – это подземные сооружения, используемые для заупокойного культа: форма 9а – склеп; форма 9б – погребальная галерея, форма 9в – катакомбы. Чтимое захоронение в склепе становилось местом, через которое привлекалась благодатная помощь покойного подвижника к его почитателям. К работе привлечен материал по пяти почитаемым склепам, из них два старообрядческих, три православных. Погребальная галерея в 1914 году обнаружена Я. Стеллецким в Царицыне близ церкви Троицы. Уникальны для региона грандиозные катакомбы, сооруженные о. Илиодором в 1911 г. под Святодуховым монастырем.
Следует учитывать также отношения, связывающие культовую пещеру и наземное религиозное либо светское поселение. Это позволяет определить степень влияния почитаемых пещер на жизнь окружающего населения, уточнить конфессиональные особенности использования подземного пространства. Можно выделить четыре модели отношений между ПКС и его наземной частью: I модель – подземные объекты расположены вдали от поселений, принадлежат отшельникам. Собраны сведения о трех православных и четырех старообрядческих пещерах этой модели.
II модель представлена подземными частями культового комплекса. Культовая нагрузка может распространяться на наземную часть и на подземное сооружение или подземная часть имеет вспомогательное (оборонительное, коммуникационное, погребальное) значение. Известно 12 ПКС православных, один старообрядческий, три сектантских.
К III модели причислены ПКС, вынесенные за пределы наземных обрядовых сооружений. Вариант А – подземное сооружение находится внутри ограды наземного монастыря. Известно четыре старообрядческих и одно православное ПКС. Вариант Б – ПКС выделена как скит. Выявлено семь старообрядческих и пять православных пещер.
IV модель связана с наземным светским поселением. Вариант А расположен на территории светского поселения. Известны 15 сектантских, пять старообрядческих объектов. В XX веке, в условиях гонений верующих, появляется православная подземная келья в г. Енотаевка Астраханской области. Вариант Б – естественная или искусственная полость используется для удовлетворения религиозных нужд отдаленного поселения. Известны три сектантских, 10 старообрядческих и семь православных ПКС.
Собранный автором материал дал следующее конфессиональное соотношение культовых пещер. Если в Среднем Подонье преобладает православное пещерничество – 98 %, то на территории ОВД преобладают сектантские ПКС – 36%, против 30,5% православных, выделено не менее 30,5% старообрядческих пещер. 3% ПКС принадлежит колдунам. В Саратовской губернии преобладали старообрядческие пещеры, их не менее 56% при 26% православных ПКС. Сектантские пещеры, по нагорному берегу Волги, составили 10% ПКС, 8% полостей не идентифицированы. В Астраханской губернии православных – 55,6% ПКС, сектантских – 44,4%. В Среднем Подонье часто встречаются комплексы с высокой коммуникативной нагрузкой, что отражает представления о пещерокопании как духовном подвиге покаяния. Сами пещерокопатели часто жили в наземных кельях. На материале ПКС Нижнего Поволжья чаще встречаются подземные кельи с непротяженной коммуникативной нагрузкой и землянки, семантически означавшие пещеру. Исключение представляет группа лабиринтов заволжских еноховцев. В этих ПКС совмещались пещерокопание, пещерожительство, обрядовые действа и посмертный культ затворников. Это связано с ожиданиями сектантов конца времен, обращением к раннехристианской катакомбной церкви.
Таким образом, можно выявить некоторые особенности регионального формирования исторических подземных сооружений. Пещеры образуют несколько групп, относящихся к долинам рек, Волга, Дон и их притокам. Часто пещеры врыты в нагорный берег Волги или Дона, расположены в балках, устье которых выходит к реке. Воронежское Подонье отличается высокой плотностью православных пещер. По правому берегу р. Дон в большой излучине Дона обнаружена группа ПКС. На водоразделе рек Волга, Иловля, Медведица, с их притоками, находится значительное число старообрядческих пещер. Большая группа антропогенных полостей находится на водоразделе р. Хопер. Группы искусственных пещер на правобережье Волги находятся на Черемшане, в Камышинском уезде, на территории посада Дубовка и территории к ней примыкающей. Еноховские пещеры Заволжья привязаны к высокому левому берегу р. Ахтубы. Подземные сооружения на территории современного г. Волгограда представляют отдельную группу. Старообрядческие пещеры часто возникали в облесенных балках, имеющих источник, выход к реке, удаленных от административных центров.
Вторая глава – «Условия воспроизводимости пещерничества на территории Нижнего Поволжья и Подонья. Историко-культурный контекст региональной традиции» – состоит из трех параграфов. В этой главе рассмотрены причины воспроизводства пещерничества в регионе. Решены поставленные задачи: раскрыть формы сакрализации пещеры в народной религиозности; определить формы религиозного опыта пещерничества в различных конфессиональных группах; установить социальные и религиозные факторы, влияющие на воспроизводство пещерного подвижничества в Нижнем Поволжье и Подонье.
В первом параграфе разносторонне рассматривается понятие «священная пещера». Структура социально-пространственной организации общества, где использовались культовые пещеры, подразумевала: существование верований и объектов культа, нуждающихся в специальном образом организованном пространстве; наличие служителя культа или религиозной общины, осуществляющей отправление культа под землей; наличие сферы «признания» – общности, чьи религиозные потребности удовлетворяются через ПКС; функционирование поддерживающей коммуникативной сети (паломников, странников). Если паломники были жертвующей стороной, то пещерники являлись потребителями продукта, не участвуя в процессе производства. Существовали ограничения на длительное пребывание мирян в пещере. Мирянин при соблюдении обетного поведения мог прибегнуть к посредничеству пещерника для регуляции личностного (болезнь и др.), или социального (война и др.) кризисов. В житиях, в фольклоре нарушение обетного поведения в пещере ведет к сумасшествию, слепоте, исчезновению или смерти нарушителя. Отшельник имел ограничение на пребывание за пределами своей пещеры, т.к. принадлежал сакральной сфере. Анализ определений, употребляемых для пещеры и религиозного опыта пещерника, обнаруживает высокую степень их идентичности. В православной традиции, в народной религиозности пещера была местом, где экзистенциональный статус человека менялся через контакт с сакральным. Пещера – это место иерофании, но также и место смерти. Человек «умирал» в прежнем статусе и рождался как духовная личность. Пещерное пространство способствовало формированию индивидуального религиозного опыта человека, который рассматривается во втором параграфе: «Религиозный опыт пещерничества в различных конфессиональных группах Нижнего Поволжья и Подонья».
В разделе анализируется православная, старообрядческая и сектантская практики пещерничества. Православные пещерники Нижнего Поволжья и Подонья были исихастами. Аскеты-исихасты не стремились непосредственно к достижению экстатических состояний. Религиозный экстаз понимался как действие благодати. В сектантстве, напротив, религиозный экстаз был целью радения. «Откровения», полученные на нем, служили оправданием существования секты и самосакрализации сектантов, среди которых появлялись «богородицы», «христы», «пророки». В своих религиозных практиках еноховцы апеллируют к раннехристианской традиции, часто основанной на апокрифах. Старообрядческое пещерничество, обращаясь к тем же источникам, что и православное, больше внимания уделяло внешней аскезе.
Личный религиозный опыт пещерничества позволял определить выход из экзистенционального кризиса путем непосредственного контакта инореального мира с личностью. Пещерничество является мощным преобразовательным элементом в духовной жизни, влияющим на основные компоненты мировоззрения и нормы поведения верующей личности.
В третьем параграфе рассмотрены условия воспроизводимости и социальное значение явления пещерничества в истории христианских конфессиональных групп региона. Влияние пещерника на мирян распространялось через специфические способы коммуникации, установленные между подвижником и сферой сверхъестественного. Эти сообщения для адресатов носят императивный характер. Среди причин воспроизводства пещерничества необходимо отметить участие пещерников и религиозных общин в социальных механизмах религиозной компенсации, интеграции и легитимации. К пещерокопательству часто прибегают люди, пережившие глубокий кризис, повлекший за собой полный распад традиционных социальных связей, удерживавших личность в коллективе. Пещерное подвижничество часто начиналось как знак покаяния человека, совершившего асоциальный поступок. Религиозный механизм должен был «реабилитировать» личность, пострадавшую от травмирующей жизненной ситуации. Преодоление этого кризиса вело к формированию новой Я-концепции личности. Пещерничество, с одной стороны, основано на векторах традиционного религиозного воздействия на общество, с другой, при проявлении первых признаков кризиса рациональной системы, определявшей нормы поведения общества, просыпались архаичные формы религиозного регулировании кризиса. На фоне разрушения рациональных связей растет роль харизмы пещерника. Он воссоздавал контакт со сакральным. Появлялись новые нормы, освященные этим контактом. Культ возвращался к формам близким к магическим. В некоторых случаях пещерничество являлось формой протеста против государства, приобретало изуверские формы, отражая дезинтеграционные процессы в обществе. Священная пещера обеспечивала переход «избранных» к царству Божьему. Известны массовые самоубийства сектантов в пещерах в с. Костенки Воронежской губернии и д. Копены Саратовской губернии в XIX в. Добровольная ритуальная смерть в пещере в глазах сектантов не была самоубийством.
Сложной проблемой является определение разрешенного и девиантного поведения в пещерничестве. То, что для одной социальной группы является одобряемым, для другой – отклонение. Само пещерничество в православии является «разрешенным поведением». Канонизировано много святых пещерников. Но закон 1720 г. запрещал «героические» формы религиозной практики, уделяя им место «социального отклонения». Само понятие девиации не было однородным для всего общества. Власть часто относит запрещенных пещерников к категории преступников. Но в публицистике XIX – начала XX вв. встречаются определения, описывающие состояние пещерников как болезненное. Народная религиозность мерит отношения разрешенного и запрещенного религиозного поведения не социальным понятием «преступления», а религиозными понятиями «добра» и «зла». Пещерничество по своим визуальным, вербальным кодам относится ими к «добру». Пещерничество было включено властью в сферу девиации после того, как оно стало нормой среди крупной «успешной» девиационной группы населения – старообрядцев, а имперский бюрократический институт фактически перестал нуждаться в мистических формах легитимации. Жесткий характер преследования пещерничества объясняется интеграционным значением пещерников в общинах старообрядцев, их сильным влиянием на «конформистов» – православных.
Третья глава «Историко-политический аспект существования пещерного подвижничества в Подонье и Нижнем Поволжье во второй половине XVII – начале XX вв.» – состоит из шести параграфов. Здесь определяются характер, пути и этапы распространения пещерничества, особенности динамики явления в Нижнем Поволжье и Подонье; исследуется отношение государства и церкви к православному и иноконфессиональному пещерничеству.
Воронежские ПКС оказали влияние на развитие сложных, лабиринтных, преимущественно православных комплексов в донских казачьих монастырях и на р. Иловля. Распространение старообрядческих ПКС шло по водоразделу Волги, включая Камышинский уезд, проникая на территорию ОВД. Для обеих традиций пещерокопания характерны взаимопересекаемость в географическом плане. Различие форм и практик в пещерничестве при широкой народной поддержке привело к различным путям внутренней легитимации старообрядческих и православных ПКС.
Выделяются хронологические этапы: I этап – досинодальный – с середины XVII в. до 1721 г. II этап – синодальный до принятия закона о свободе вероисповедания 1905 г. III этап – с 1905 до 1917 г. Этапы различаются по изменениям некоторых черт пещерничества и политике государства в отношении пещерников. На I этапе появляются первые письменные сведения о культовых пещерах на Дону. Церковный раскол 1666 г. привел к выделению старообрядческого пещерничества, но государство не видит в пещерничестве политическую оппозицию. Преследуется раскол, но не пещерничество. Пещерничество старообрядцев в XVII в. было основано на принципах традиционной православной аскезы. Это прослеживается в житии Иова Льговского, расспросных речах Теляузских старообрядцев. Но религиозное противостояние постепенно приобретает социальные черты. С восстанием старообрядцев на р. Медведица связано участие пещерных старцев с Волги. Раскол нарушил традиции, сложившиеся в условиях стабильной религиозной системы. В условиях борьбы различных учений сомнению была подвергнута легитимность не только духовной, но и светской власти. Подземное убежище противопоставляется остальному миру, обреченному Антихристу. В то же время старообрядчество сохраняет традиции гонимой истинной церкви, ушедшей в катакомбы. Государству отводится роль гонителя. Именно эта тенденция получила развитие в последующий период.
II этап связан с крупными изменениями в церковной политике по отношению к пещерничеству. В 1721 г. учрежден Святейший Синод. Меняется отношение к аскетическим подвигам: запрещены суровые формы подвижничества, способные укрепить авторитет личности подвижника в ущерб авторитету института церкви. В начале XVIII в. увеличивается приток старообрядцев в Нижнее Поволжье и на Дон. Для усиления церковного контроля в 1718 г. ОВД была подчинена Воронежской епархии. Но меры, принятые по усилению церковного контроля, в ОВД были не вполне эффективны. Влияние старообрядцев стабильно росло. Среди казаков было распространено отшельничество в землянках и пещерках. По берегам р. Волга в небольших пещерках скрываются беглые монахи и священники. На Иргизе существуют небольшие пещерные скиты. В соответствии с традицией православного пещерокопательства постоянно трудились в пещерах и жили при них только основатели пещер. Остальные пещерокопатели посещали «основателей» и трудились временно. Пещерокопательство, паломничество здесь преследовали цели преодоления личного, коллективного, или хозяйственного кризиса и нормализации статуса личности через «избывание греховности». На протяжении XVIII – XIX вв. отношение к пещерничеству оставалась последовательным – это подавление всех мистических и суровых форм индивидуальной аскезы. Некоторое облегчение положения старообрядцев наблюдалось во время правления Петра III, Екатерины II, Александра I. Но гонения на пещерников приводят к закрытию и уничтожению при Екатерине II ряда православных комплексов: Шатрищегорского, Мигулинского монастырей, пещер при Кременском монастыре. В правление Николая I полицейский контроль над пещерниками ужесточился. С 1827 г. переход в старообрядчество стал уголовным преступлением, пещерничество беспощадно преследовалось. ПКС, создаваемые старообрядцами, способствовали сохранению этих конфессиональных групп. Интегративной основой для них остается обращение к «древлему благочестию» через личную аскезу и пещерный затвор. Выделяется несколько центров, где практика пещерничества была особо развита. Иерархи Белокриницкого согласия часто скрывались в подземных убежищах на Черемшане. Здесь почитаются пещерные затворники. В Войске Донском в Пятиповском монастыре Белокриницкого согласия были подземные кельи. От этого монастыря и до устья р. Чир известно о семи старообрядческих скитах с пещерниками. В Саратовской губернии по рапортам благочинных возбуждены дела о преследовании пещерников, полиции предписывается уничтожать многочисленные пещерки и землянки. Но это только укрепляло убежденность староверов в своей правоте, поскольку «истинная церковь всегда гонима». Растет число сект, отличающихся непримиримым отношением к официальной церкви. С 30-х гг. XIX в. в ОВД распространяется секта подпольников. Их ПКС существовали как минимум в 12 населенных пунктах Войска Донского: в юртах станиц Нагавской, Чертковской, Есауловской, Кобылянской и др. В Саратовской епархии эта секта распространилась по нагорному берегу р. Волга в с. Золотое, с. Банное, д. Студенка и д. Бабаковка Камышинского уезда, с. Синенькие Саратовского уезда. Во второй половине XIX века в Заволжье, на территории Астраханской губернии появляется секта «назореев» (еноховцев). Процесс пещерокопания в этой секте являлся частью культовой практики. Сектанты создали четыре ПКС. Репрессивная политика по отношению к сектантам и старообрядцам вела к развитию пещерничества, которое подкреплялось идеями о гонениях на первых христиан. Преследования пещерокопателей имели под собой вескую основу. Эти сектанты отрицали легитимность государственных институтов. При обострении социальных конфликтов возрастали эсхатологические ожидания и популярность «спасительного» пещерничества. В сектантских комплексах пещерокопательство сопровождалось такими деструктивными процессами, как разрыв с семьей и своей социальной средой. Наибольшее значение приобретает харизма пещерокопателя, его знаки «богоизбранности» и противопоставление «оскверненного земного мира» «спасительным» пещерам. Формируются изуверские обряды, с человеческими жертвами. В православной практике пещерничество служит преодолению конфликта, а в сектантстве становится местом приложения конфликта.
III этап связан с принятием закона о свободе вероисповедания в 1905 г. Он оказал влияние на пещерничество: Епархиальные отчеты 1905 – 1915 гг. фиксируют, во-первых, кризис веры среди старообрядческой и православной молодежи, во-вторых, активное устройство сектантских пещер в Заволжье, вызванное как раз кризисом традиционных ценностей и политической нестабильностью. В 1911 – 1912 гг. иеромонах Илиодор (Сергей Труфанов) создает в Царицыне грандиозный пещерный комплекс в три яруса (над их созданием трудилось от пяти до семи тысяч царицынцев). Организация длительных подземных работ, безоговорочное доверие предводителям основывались на вере пещерокопателей в сверхъестественные способности их лидеров. Мотивация создания катакомб сочетала политические и эсхатологические элементы: 1) убежище от Антихриста; 2) убежище от „светских гонителей”; 3) погребение монастырской братии и пещерокопателей как гарантия личного спасения; 4) решение спорного территориального вопроса с городской думой Царицына.
Отрекшись от православия и создав собственную секту, Илиодор создает пещеры под «Новой Галилеей» на х. Большом. В этот период возникают еноховские ПКС в с. Заплавное и на х. Киляковом. Продолжают существование православные и старообрядческие пещерные скиты и монастыри. Их существование не прекращается после революции 1917 г.
Проведенный анализ показал, что число подземных культовых сооружений увеличивается в XIX в. несмотря на жесткую ограничительную политику церкви и государства. Пещерничество в Саратовской, Астраханской, Донской епархиях развивалось преимущественно за счет девиантных групп – сектантских и старообрядческих. На территории этих трех епархий мы нашли сведения о существовавших в XVII в. 11 православных, 10 старообрядческих ПКС. К XIX в. число православных увеличилось до 18, а старообрядческих до 26 объектов. Новой чертой в XIX в. становится появление сект, использовавших подземное пространство (16 ПКС). Причина положительной динамики – жесткое давление на старообрядцев и сектантов, особенно в период правления Николая I. Гонения воспринимались сектантами и старообрядцами как подтверждение богоизбранности их пути. Разгром Иргизских монастырей спровоцировал появление радикальных сект беспоповцев, в том числе подпольников. Отсутствие единой церковной иерархии старообрядцев вело к поиску прямого контакта с сакральным через пещерничество.
В начале XX в. процессы развития пещерничества переживают изменения. Число упоминаний о православных и старообрядческих ПКС сокращается, что, казалось бы, говорит о некотором упадке пещерокопательства. Епархиальные отчеты отражают жалобы православных священников и старообрядцев о массовом отходе молодежи от религии. Но сообщение, что в Царицыне не менее пяти тысяч человек участвовали в создании грандиозных катакомб, заставляет нас предположить, что уровень организации трудничества стала более высоким. К началу XX в. относятся 12 упоминаний о действующих православных подземных пещерах и 14 – о старообрядческих. Действующие 18 сектантских ПКС на территории исследования говорят о подъеме у них пещерокопательства по сравнению с XIX в. Причина – эсхатологические ожидания. Сектанты видели в пещерах убежище от Антихриста, место спасения от религиозных гонений, от политических преследований. При этом они считали, что опираются на опыт ранних христиан, спасавшихся в катакомбах. После 1905 г. жандармы преследуют сектантов преимущественно по политическим мотивам. Сложная динамика пещерничества в начале XX в. отражает процесс распада традиционных ценностных норм.
Заключение
Пещерничество развивалось как историко-культурный феномен. Его традиция преемственна и воспроизводима. В работе определены причины появления и распространения пещерничества в Нижнем Поволжье и Подонье. На возникновение этого явления повлиял целый комплекс факторов.
Обозначение пещеры как сакрального пространства в религиозных представлениях связано с пониманием пещеры как места иерофании. Пещерокопатели стремились к воспроизведению палестинских святынь и пещерного опыта раннехристианской церкви. В народных представлениях пещера могла быть как святым местом, так и антивитальным пространством. Поэтому пребывание в пещере определялось нормами обетного поведения. Обетное пещерокопание занимало важное место в системе регуляции различных кризисных ситуаций как вид «чистого труда», форма покаяния, контакт с сакральным. Пещерное пространство способствовало формированию индивидуального религиозного опыта человека, становилось местом духовной трансформации подвижника. Такой «религиозный виртуоз» оказывался востребован в условиях кризиса как религиозный лидер, «заступник» перед лицом Бога за людей.
Определены социальные и религиозные факторы, влияющие на воспроизводство пещерного подвижничества в Нижнем Поволжье и Подонье. Среди причин воспроизводства пещерничества необходимо отметить участие пещерников в социальных процессах религиозной компенсации, интеграции и легитимации. Религиозный механизм, связанный с культом пещер, должен был «реабилитировать» личность, пострадавшую от травмирующей жизненной ситуации. В период кризиса, на фоне разрушения рациональных связей, происходит архаизация форм культа, возрастает значение индивидуальной харизмы пещерника. В некоторых случаях пещерничество являлось формой протеста против политики государства, приобретало изуверские формы, отражая дезинтеграционные процессы в обществе.
Картографирование объектов выявило некоторые закономерности их распространения. Традиция проникала в междуречье Волги и Дона по двум направлениям. Старообрядческое пещерничество развивалось на основе Саратовской традиции. Для него характерно использование небольших полостей. Монастыри Воронежского Подонья повлияли на развитие православного пещерничества, часто представленного лабиринтными комплексами. Для обеих традиций пещерокопания характерны взаимопересекаемость в административном плане.
Отношение государства и церкви к пещерничеству было неоднозначным. Чем выше был уровень бюрократизации институтов власти и секуляризации сознания, тем меньше нуждалось государство в «религиозных виртуозах», интегрировавших вокруг себя значительные массы верующих. Поэтому отношение светской власти и церкви менялось на протяжении рассматриваемого периода. В досинодальный период пещерничество основывалось на принципах традиционной православной аскезы, в том числе и среди старообрядцев. С другой стороны, староверы подвергли сомнению легитимность не только духовной, но и светской власти. Принцип ухода в пещеры был предложен как форма протеста против реформ. Подземное убежище противопоставляется остальному миру, обреченному Антихристу. Однако власть пока преследует раскол, а не пещерников.
С учреждением Синода меняется отношение к аскетическим подвигам: запрещены суровые формы подвижничества, усиливавшие авторитет подвижника в ущерб авторитету института церкви. Усиление религиозных преследований в период правления Николая I, разгром Иргизских монастырей ведут к развитию мистического сектантства, отличающегося непримиримым отношением к официальной церкви (подпольники, еноховцы). На развитие пещерничества оказал влияние закон о свободе вероисповедания от 1905 г.: с одной стороны, он вызвал секуляризацию сознания, с другой – рост эсхатологических ожиданий. Под влиянием этих процессов число упоминаний о различных православных и старообрядческих ПКС сокращается, что, казалось бы, говорит о некотором упадке пещерокопательства. Но сообщение, что в Царицыне не менее пяти тысяч человек занимались пещерокопательством, заставляет нас предположить, что пещерокопательство стало более высокоорганизованным. Наблюдается некоторый подъем сектантского пещерокопательства. Как религиозные лидеры крупных объединений, пещерники организовали масштабные работы по выработке культовых полостей в г. Царицыне, в с. Заплавное.
Необходимо учитывать многоконфессиональный характер пещерничества и преобладание в Нижнем Поволжье и Нижнем Подонье именно старообрядческих и сектантских культовых пещер, которые способствовали выживанию гонимых конфессий.
Мистический опыт, получаемый в пещере, был одной из причин воспроизводства пещерничества. Однако пещерничество наполнялось различным смыслом среди православных, староообрядческих и сектантских пещерников. В православном монашестве уединение в пещере было наилучшим условием для приобретения необходимых средств для достижения созерцания Бога. Православные подвижники не стремились к достижению состояния измененного сознания, напротив, с подозрением относились к любому видению и другому мистическому опыту. Сектантская аскеза еноховцев и подпольников была тесно связана с мистическими переживаниями во время молитвенного пребывания в пещере. Старообрядцы придавали большее значение внешним формам аскезы, чем технике «умного делания», которая являлась центральным звеном в аскезе православных пещерников. Массы же преимущественно продолжали воспринимать пещерничество как традиционную форму аскезы, часто не задумываясь о конфессиональных различиях.
Различие религиозных потребностей: обрядовых, отправления заупокойного культа, хранения святынь, духовного подвижничества – определили многообразие форм ПКС. Выделено девять форм культовых пещер и четыре модели, образуемые ПКС с наземными сооружениями. Основной тенденцией развития пещерничества является увеличение числа пещер и появление новых форм сложных ПКС к XIX в., когда число известных ПКС достигает максимума. В то же время лидирующей формой ПКС остается подземная келья. Потребность в удовлетворении индивидуальных и коллективных духовных запросов поддерживают существование пещерничества не только в христианских культурах.
Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:
Статья в журнале из перечня ВАК:
1. Полева Ю.В. Традиция старообрядческого пещерокопательства на Черемшане // Вестник Саратовского государственного социально-экономического университета. – Вып. 24. – Саратов: Изд-во Саратовского государственного социально-экономического университета, 2008. – С. 146-148. (0,4 печ.л.)
Монография:
- Полева Ю.В. История традиции пещерного подвижничества в Нижнем Поволжье и Подонье. – Волгоград: ВГАФК, 2007. – 127 с. (5,2 печ.л.)
Статьи:
1. Полева Ю.В. О мотивах повторной мифологизации культовых пещерных комплексов// Материалы XXXIV Урало-поволжской археологической конференции молодых ученых. – Ульяновск, 2002. – С. 61-62. (0,2 печ.л.)
- Полева Ю.В. Власть и пещерокопательство в Нижнем Поволжье. // Межрегиональная научно-практическая конференция «Астраханская епархия и духовное возрождение России» / Отв. ред. Архиепископ Астраханский и Енотаевский Иона. – Астрахань, 2002. – С. 34-37. (0,2 печ.л.)
- Полева Ю.В. Каменнобродский Белогорский Свято-Троицкий монастырь // Мир Православия / Отв. ред. Митрополит Волгоградский и Камышинский Герман. – Вып. 4. – Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2002. – С. 385-388. (0,3 печ.л.)
- Полева Ю.В. Культовые пещеры как объект повторной мифологизации // Спелестологический ежегодник РОСИ 2001 г. / Отв. ред. М.Ю. Сохин. – М., 2002. – С. 229-234. (0,3 печ.л.)
- Полева Ю.В. Культовые пещеры Нижнего Поволжья в современном религиозном сознании // Конференция студентов и молодых ученых г. Волгограда и Волгоградской области 13-16 ноября 2001 г. / Отв. ред. О.И. Сгибнева. –Философские науки и культурология. Исторические науки: тезисы докладов. – Вып. 3. – Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2002. – С. 93-94. (0,2 печ.л.)
- Полева Ю.В. Новые источники по истории хлыстовской секты с. Заплавное и традиции пещерокопательства в Заволжье // Конференция студентов и молодых ученых г. Волгограда и Волгоградской области 12 ноября 2002 / Отв. ред. О.И. Сгибнева. – Философские науки и культурология. Исторические науки: тезисы докладов. – Вып. 4. – Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2003. – С. 87-88. (0,2 печ.л.)
- Полева Ю.В. Власть и пещерное подвижничество в междуречье Волги и Дона во второй половине XVII – начале XX вв. К истории взаимоотношений // Публикация докладов участников конференции. Индивидуальные исследования в рамках научных организаций нового типа: проблемы и перспективы. – Москва, 2004. – АНО «ИНО–ЦЕНТР». – http://www.iriss.ru/display (0,5 печ.л.)
- Полев К.Э., Полева Ю.В. Cпелестологическо-исторический очерк пещер Свято-Троицкого Белогорского монастыря // Стрежень: Научный ежегодник / Отв. ред. М.М. Загорулько. – Вып. 4. – Волгоград: ГУ «Издатель», 2004. – C. 389-396. (0,8/0,4 печ.л.)
- Полев К.Э., Полева Ю.В. Материалы к спелестологической карте Волгоградской области // Культовые пещеры Среднего Дона: сб.ст. / Сост. М.Ю. Сохин. – Вып. 4. – М., 2004. – С. 305-319. (0,9/0,5 печ.л.)
- Полева Ю.В. Место культовых пещер в религиозной жизни Нижнего Поволжья на рубеже XIX – XX вв. // Русская Православная Церковь и межконфессиональные отношения в Нижнем Поволжье: сб. ст. / Отв. ред. О.А. Прохватилова. – Волгоград, 2003. – С. 102-119. (1,2 печ.л.)
- Полева Ю.В. К истории Царицынского Святодухова монастыря. Катакомбы Илиодора: истоки и эволюция традиции // Мир Православия / Отв. ред. Митрополит Волгоградский и Камышинский Герман. – Вып. 5. – Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2004. – С. 287-291. (1 печ.л.)
- Полева Ю.В. Региональные особенности «пещерничества» в Нижнем Поволжье и Подонье // Стрежень: Научный ежегодник / Отв. ред. М.М. Загорулько. – Вып. 5.– Волгоград: ГУ «Издатель», 2006. – С. 211-218. (0,9 печ.л.)
- Полева Ю.В. Сектантское пещерокопательство на территории Волгоградской области / Спелеология Самарской области / Гл. ред. М.П. Бортников. – Вып. 4. – Самара, 2007. – С. 88-97. (0,5 печ.л.)
- Полева Ю.В. К проблеме выделения пещеры как вида сакрального пространства на материале Нижнего Поволжья и Подонья / Спелеология Самарской области / Гл. ред. М.П. Бортников. – Вып. 4. – Самара, 2007. – С. 97-104. (0,3 печ.л.)
- Полева Ю.В. Религиозный опыт пещерничества как субъективный аспект культа пещер в Нижнем Поволжье и Подонье // Человек в современных философских концепциях: материалы IV междунар. конф., г. Волгоград. В 4 т. Т. 3 / Отв. ред. Н.В. Омельченко. – Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2007. – С. 525-529. (0,2 печ.л.)
- Полева Ю.В. Культовое пещерокопательство на территории Волгоградской области // Вестник Волгоградского государственного архитектурно-строительного университета. Серия: гуманитарные науки. – Вып. 9 (24). – Волгоград, ВолгГАСУ, 2007. – С. 139-149. (0,4 печ.л.)
- Полева Ю.В. Социальное значение явления пещерничества в истории христианских конфессиональных групп в Нижнем Поволжье и на Дону // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 4. Вып. 12. – Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2007. – С. 7-17. (0,9 печ.л.)
- Полева Ю.В. Культовое пещерокопательство как форма сохранения гонимых конфессиональных групп на территории Саратовской и Астраханской епархий в XIX веке // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 4. Вып. 13. – Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2008. – С. 27-31. (0,8 печ.л.)
[1] Вейнберг Л.Б. Пещерные памятники. Дивьи горы, Шатрище, Белогорье // Очерк замечательнейших древностей. Воронежский край XVIII века в описаниях современников. Воронеж, 1891. С. 48–78; Зверев С.Е. Следы христианства на Дону в домонгольский период // Труды X археологического съезда. Т. 1. М., 1899. С. 316-326; Тевяшов В.Н. Пещерные монастыри Острогожского уезда // Труды Воронежской УАК. Воронеж, 1902. Вып. 1. С. 2-78.; О. Александр (Кременецкий). Успенский Дивногорский монастырь, находящийся в Воронежской губернии, и его святыня: Сицилийская чудотворная икона Божьей матери. Воронеж, 1912; Никольский П.В. Успенский Дивногорский монастырь. Воронеж, 1904. 49 с; Макаренко Н.Е. Археологические исследования в 1907 - 1909 гг. Маяцкое городище // Известия имп. Археологической комиссии. М., 1911. Вып. 43. С. 45 - 46.
[2] Леопольдов А.Ф. Исторический очерк Саратовского края. М., 1848 г;. Мордовцев Д.Л. Исторические Пропилеи. В 2-х Т. 1873 г. С. 514; Соколов Н.С. Раскол в Саратовском крае. Саратов, 1888; Попов Н. сборник для истории старообрядчества. М., 1866. Т.2. Шалкинский А. Обозрение раскола в Саратовской епархии 1891 г. Саратов, 1892. С. 8-12.; Флегматов А.И. Беседы по русскому расколу. Царицын, 1892. 284 с.; Жилкин Н. Старообрядцы на Волге. Саратов, 1905. С. 4.; Мизякин Л.Т. Чермшан. Саратов, 1909. С. 22-27.
[3] Варакин Д.С. Обзор вероучения странников-бегунов. М., 1911. 53 с.; Пятницкий И.К. Секта странников: ея значение в расколе. СПб., 1912. 172 с.
[4] Минх А.Г. О городище близ с. Неклюдовки, Наскафтымской волости, Кузнецкого уезда // Тр. СУАК. Саратов, 1911. Вып. 28. С. 22 - 23.; Кротков А. О памятниках старины // Труды СУАК. Саратов, 1913. Вып. 30. С. 161.; Духовников Ф.В. Перечень пещер Саратовской губернии // ИМАО. М., 1894. № 5. С. 160 -169;
[5] Ильина А., Шишкин П. Материалы к археологической карте Сталинградского, Хоперского, и некоторой части Астраханского и Камышинского округов Нижневолжского края. Сталинград, 1926.
[6] Рогатина Т.Н. Свод сведений о древностях, составленный ст. инспектором обл. упр. культ. Рогатиной Т.Н. Сталинград, 1957.
[7] Путинцев Ф.М. Политическая роль и тактика сект. М., 1935.
[8] Плужников В.И. Пещерные монастыри на Дону и Осколе // Памятники русской архитектуры и монументального искусства: Города, ансамбли, зодчие. М., 1985. С. 93 - 111.
[9] Казаманова А., Фатьянова Е. Тайна Вавилова Дола. Самара, 1999. 109 с.
[10] Жорова Е.Г. Царицынские подземелья // Отчий край. 2000. № 3. С. 80 - 84.
[11] Лащилин Б.С. Это было: Легенды и были. Волгоград, 1982. 96 с.; Синельников С.П. Из истории иконы Урюпинской Божией Матери: XIX в. // Некоторые проблемы истории казачества Волгоградской области: Сб. науч. работ. Волгоград, 1997. С. 72 – 81; Луночкин М.Н. Цимлянская сторонка: История Чернышковского района. Волгоград, 2001. 352 с.
[12] Слукин В.М. Архитектурно-исторические подземные сооружения. Свердловск, 1991. 235 с.; Гусаков Ю.Б., Долотов Ю.А. О классификации подземных полостей // Спелестологические исследования: Сб. ст. М., 2002. С. 189-219. Дублянский В.Н., Дублянская Г.Н. Карстоведение. Общее карстоведение: Учеб. пособие. Ч. 1. Пермь, 2004. 308 с.
[13] Петрова Т. Пещерные монастыри как явление русской духовной культуры // К свету. 1993. № 17; Малков П. Образ пещеры в античном и христианском символизме // Под Главою Христом. М., 2000. С. 114 -131. Иеромонах Иосиф (Марьян). Святые земли Астраханской. Астрахань, Элиста, 2001. 206 с.
[14] Тайная сказка Донского священника Ермолая. 3 июля 1686 г.; Распросные речи раскольников, пойманных на р. Теляузик 15-16 апреля 1689 г. / Дополнения к Актам историческим собранным и изданным археографической комиссией. СПб., 1872. Т. XII. С. 130, С. 274.
[15] ГАВО. Ф.6. Оп.1. Д. 273. Д. 304. Д. 330. Д. 372.
[16] ГАСО. Ф. 53. Оп. 1. Д. 78.
[17] РГИА. Ф. 796. Отд-ние. 442. Отчеты о состоянии епархий.
[18] ГАСО. Ф.135. 0п.1. Д. 971; Д. 972.
[19] Гмелин С. Путешествие по России для исследования трех царств естества. СПб., 1771; Паллас П.С. Путешествие по разным провинциям Российского государства. Ч.3. СПб., 1773 – 1788. С. 317-320; Болховитинов Е. Историческое, географическое и экономическое описание Воронежской губ. Воронежский край XVIII в. в описаниях современников. Воронеж, 1992; Среднее и Нижнее Поволжье и Заволжье // Полное географическое описание нашего отечества. М., 2001. С. 236; Русская православная церковь: Монастыри: Энциклопедический справочник М., 2001. С. 110-111.
[20] Оглоблин В. В Черемшанских скитах // Исторический вестник. 1911. № 10. С.220; О поклонении иконам. Из страннической жизни // Миссионерское обозрение. 1900. Июль – август. С. 60-72.
[21] Жизнь, деяния и предивное сказание о святом отце нашем Макарии Римском, поселившемся у крайних пределов земли, никем не обитаемых. Режим доступа: http://www.portal-credo.ru; Житие преподобного Шио Мгвимского Чудотворца, покровителя Грузинского царства// Полные жизнеописания святых Грузинской церкви. Пер.: М. Сабинина (Сабинашвили). 2001. С. 235-271. Повесть и сказание вкратце о житии и подвизех и отчасти чюдес исповедание преподобнаго отца нашего игумена и строителя Иова, иже многия святые обители создавшаго своими боговдохновенными труды, наипаче же пречестные Лавры святаго великомученика Димитрия Солуньскаго чюдотворца во пределех града Рыльска, на Семи реце на горах Льговских создавшаго, в посте просиявшаго // Журналъ Родина. М., 1990. № 9. С. 48-55.
[22] Исаия (Преп. авва). Слово 16. О радости, бывающей в душе, желающей работать Богу // Добротолюбие в 5 т. М., 1992. Т.1. С. 277-464. Репр.1895; Дорофей (священноинок). Цветник священноинока Дорофея: Книга, глаголемая Цветник, сочиненная Священноиноком Дорофеем, содержащая заповеди евангельские и поучения святых отцов. СПб.; М.:, 2005. 432 с. Еп. Игнатий (Брянчанинов). Сочинения. В 5 т. Т.5. Приношение современному монашеству. СПб., 1905. 464 с. Ангеликуд Каллист. О духовной брани и о согласном с ней священном безмолвии // Путь к священному безмолвию: Малоизвестные творения святых отцов-исихастов / Пер. с древнегр. М.В. Грацианского под ред. и с примеч. А.Г. Дунаева. М.:, 1999. С. 100-118.
[23] Trufanov S. The mad monk of Russia Iliodor. New York, Century Co., 1918.
