История присоединения прибайкалья, забайкалья и приамурья к россии в 40 – 90-е гг. xvii в. (по материалам вооружения и тактики русских служилых людей)
На правах рукописи
Багрин Егор Андреевич
ИСТОРИЯ ПРИСОЕДИНЕНИЯ
ПРИБАЙКАЛЬЯ, ЗАБАЙКАЛЬЯ И ПРИАМУРЬЯ
К РОССИИ
В 40–90-е гг. XVII в.
(ПО МАТЕРИАЛАМ ВООРУЖЕНИЯ И ТАКТИКИ
РУССКИХ СЛУЖИЛЫХ ЛЮДЕЙ)
Специальность 07.00.02 – Отечественная история
А в т о р е ф е р а т
диссертации на соискание учёной степени
кандидата исторических наук
Владивосток
2012
Работа выполнена в лаборатории археологии Приамурья Федерального государственного бюджетного учреждения науки Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН (ИИАЭ ДВО РАН)
Научный руководитель:
Дьякова Ольга Васильевна
доктор исторических наук,
профессор ИИАЭ ДВО РАН
Официальные оппоненты:
Зуев Андрей Сергеевич,
доктор исторических наук, профессор кафедры
отечественной истории ФГБОУ ВПО
"Новосибирский государственный университет"
Соколов Владимир Николаевич,
кандидат исторических наук, доцент кафедры
международных отношений ФГАОУ ВПО
"Дальневосточный федеральный университет"
Ведущая организация:
ФГБОУ ВПО "Омский государственный университет имени Ф.М. Достоевского"
Защита состоится 20 апреля 2012 г. в 13 часов на заседании диссертационного совета ДМ005.010.01 при Федеральном государственном бюджетном учреждении науки Институте истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН по адресу: 690001, Владивосток, ул. Пушкинская, 89.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Федерального государственного бюджетного учреждения науки Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН.
Автореферат разослан «____» марта 2012 г.
Учёный секретарь диссертационного совета
кандидат исторических наук Сухачёва Г.А.
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы исследования. Присоединение в ХVII в. Сибири и Дальнего Востока к России – одна из великих вех в истории нашей страны, связанная с формированием восточного пограничья. За короткий по историческим меркам срок русские первопроходцы прошли от Урала до Тихого океана, «приведя новые землицы» под власть российского государя.
Приоритет в процессе присоединения сибирских и дальневосточных территорий принадлежит служилым людям – воинскому сословию России, сумевшему расширить границы государства без создания глобальных конфликтов и тотального уничтожения аборигенного населения. Это достаточно уникальное явление в мировой практике, поскольку многие страны в аналогичных ситуациях, как свидетельствует история, действовали много жестче. Поэтому исследование тактики присоединения восточных территорий к России имеет актуальное значение не только в историческом аспекте с целью установления конкретного хода событий и детализации процесса, но оно не менее важно и для современной практики. В то же время тактика присоединения восточных территорий и вооружение русских служилых людей в отечественной историографии разработаны слабо и требуют ввода в научный оборот новых материалов и специального анализа.
Степень изученности проблемы. История присоединения Сибири и Дальнего Востока к России в XVII в. неразрывно связана с процессами, происходившими в ее центральных областях. Поэтому изучение военного дела «сибирских» земель в отечественной историографии является составной частью европейского военного дела России.
В отечественной историографии история изучения военного дела Российского государства XVII в. делится на три периода: дореволюционный, советский, современный (постсоветский).
В дореволюционный период заложены основные направления данной проблемы, включающей историю военных действий, особенности стратегии и тактики, вооружение, состав вооруженных сил, особенности службы (довольствие, правовое положение и т.д.). Большинство трудов по истории военного дела России XVII в. принадлежит военным историкам, рассматривавшим его либо как отдельное явление (Д.Ф. Масловский, А.К. Байов, Н.С. Голицин)[1], либо в контексте общемирового развития военного искусства (А.К. Пузыревский, Н.П. Михневич)[2]. Кроме того, издавались работы с анализом конкретных аспектов военного дела: о войске Московского государства и особенностях службы основных составляющих его категорий служилых людей, развитии артиллерии, флота (И.Д. Беляев, П.О. Бобровский, А.З. Мышлаевский, Е.Сташевский Н.Е. Бранденбург, М.Д. Хмыров, А. Нилус, Ф.Ф. Веселаго)[3]. А «Историческое описание одежды и вооружения российских войск» (редактор А.В. Висковатов)[4], вышедшее в свет в середине XIX в., оставалось лучшей работой вплоть до конца XX в. Большое количество профильных архивных документов и основанных на них сведениях опубликовано в тематических сборниках, изданиях энциклопедического и популярного характера[5]. В это время среди исследователей произошло разделение на сторонников концепции решающей роли европейского влияния на формирование главных тенденций развития армии России XVII в. и исследователей, отстаивавших приоритет «русского пути» в создании национального войска. История военного дела русских служилых людей Сибири и Дальнего Востока России в указанных произведениях не рассматривалась.
Но следует отметить как достижение, что в этот же период вышли в свет статьи, посвященные деятельности русских казаков на территории Сибири (Г.Е. Катанаев[6] ) и Приамурья (Ю.П. Бартенев, В.Н. Берх, И.А. Голубцов, Д. Романов, Г. Tимченко-Рубан, В. Тронин, Л. Г. Ульяницкий, Н.Е. Черных, Н. Щукин)[7], и монография А.П. Васильева «Забайкальские казаки»[8]. В них особо выделяется героическое противоборство русских с Цинским Китаем в бассейне р. Амура в конце XVII в.
Таким образом, в дореволюционной историографии впервые была обозначена проблема изучения военного искусства первопроходцев в Сибири, требующая специального анализа.
В советский период военные историки (А.А. Свечин, Е.А. Разин, П.П. Строков)[9] продолжили лучшие традиции своих предшественников в области истории русской армии XVII в., изучив вопросы тактики, стратегии, комплектования войск. Специальные труды, посвященные составу и организации войска Московского государства, опубликовали Ф. И. Калинычев, С.Л. Марголин, А.В. Чернов, П.П. Епифанов[10]. Особенностью в разработке вопроса состояния военного дела в России в обозначенный период стал возросший интерес к истории вооружения ее армии. С.К. Богоявленский, М.М. Денисова и С.Л. Марголин, П.П. Епифанов[11] описали вооружение поместной конницы и стрельцов, казачьего и городового войска, заострив внимание на комплексе вооружения этих категорий и дав общую характеристику основным видам оружия.
Ручному огнестрельному, холодному и защитному оружию были посвящены статьи Н.В. Гордеева, Л.И. Тарасюка, Н.И. Соболева и В.А. Ермолова, А.Н. Кирпичникова, монографии М.М. Денисовой и М.Э. Портнова, Н.И. Гнатовского и П.А. Шорина[12]. Исследование истории российской артиллерии продолжили А.Н. Кирпичников, Е. Е. Колосов[13]. Группой авторов была создана «История отечественной артиллерии», объединившая накопленные научные знания по данной проблеме[14]. В этих работах история военного дела в Сибири и на Дальнем Востоке не рассматривалась.
Первым, кто в советской исторической науке обратился к особенностям военной организации сибирских служилых, был С.В. Бахрушин[15]. Он описал особенности формирования гарнизона Красноярского острога из различных социальных групп, возникновение кастовости военной службы, обязанности, функции и размер жалованья служилых, их хозяйственную деятельность, в общих чертах коснулся вооружения казаков.
Позднее специальные исследования по этим вопросам провели Н. И. Никитин[16] (Западная Сибирь) и Г. А. Леонтьева[17] (Забайкалье и Приамурье). На основе обширного использования архивных материалов они дали подробные сведения по составу, численности, особенностям правового положения и занятиям служилых людей в Западной и Восточной Сибири. Однако вопросы, связанные с тактикой присоединения территории и особенностями вооружения русских служилых людей, затрагивали косвенно или в качестве сопутствующего материала (В.А. Александров, А.И. Алексеев, Б.П. Полевой, Ф.Г. Сафронов)[18].
Вооружение как часть материальной культуры первопроходцев описывалось московскими, новосибирскими и благовещенскими археологами, исследовавшими Мангазею и Албазинский острог (М.И Белов, О.В. Овсянников, В.Ф. Старков[19], С.В.Глинский, В.В.Сухих). Особое значение имеет монография О.И. Сергеева «Казачество на русском Дальнем Востоке в XVII–ХIX в.»[20], где дальневосточное казачество рассматривается с момента своего зарождения.
В постсоветский период приоритет разработки тематики, связанной с военным делом русских служилых Сибири XVII–начала XVIII вв., принадлежит сибирским ученым. Тактике присоединения территории Сибири посвящены статьи А.С. Зуева и Н.А. Березикова[21]. А.С. Зуев в своих работах на материалах Северо-Восточной Сибири конца XVII–XVIII в. выделил как общие для всей Сибири, так и узко региональные, характерные для рассматриваемого им региона, особенности тактики казаков-первопроходцев. Косвенно об этом сообщают А. К. Нефёдкин и В. А. Михайлов при рассмотрении военного дела чукчей и бурят [22]. Ряд статей, посвященных отдельным видам вооружения казаков, принадлежат Ю.С. Худякову и Л.А. Боброву. Ими же освещена проблема этнокультурного взаимодействия русских с кочевниками Южной Сибири и Центральной Азии в XVI–XVII в., что проявилось в активном включении казаками в свой арсенал холодного оружия и защитного вооружения кочевников[23]. В статье О. А. Митько[24] «Люди и оружие (воинская культура русских первопроходцев и коренного населения Сибири в эпоху позднего средневековья)» показаны различные аспекты военного дела русских в Сибири и их восприятие коренным населением. Археологическое изучение сибирских памятников XVI–XVIII вв. выявило различные виды вооружения казаков ( А.А Бродников, С.Ф.Татауров, А.В. Шлюшинский, А.Р.Артемьев)[25].
Из работ, описывающих особенности формирования вооруженных сил в рассматриваемом регионе, надо отметить статью Н.А. Березикова о добровольческих военных формированиях и монографию А.В. Дмитриева о войсках «нового строя» в Сибири во второй половине XVII в., где вскрываются причины неудачных попыток реформирования военной силы в Сибири[26]. Истории региона этого периода, архитектуре и значению острогов и городов Забайкалья и Приамурья посвящены статьи и монография А.Р. Артемьева[27]
.
Таким образом, в настоящее время в отечественной историографии только намечены подходы к изучению тактики присоединения Забайкалья и Приамурья русскими служилыми. Комплекс вооружения и деталей военного дела еще предстоит проанализировать.
Цель исследования. Целью исследования является воссоздание истории присоединения Прибайкалья, Забайкалья и Приамурья к России в 40–90-е гг. XVII в. по материалам вооружения и тактики русских служилых людей.
Задачи исследования:
- выявить особенности и проследить эволюцию тактики присоединения русскими служилыми Прибайкалья, Забайкалья и Приамурья в 40–90-е гг. XVII в.;
- показать тактику русских первопроходцев при столкновениях с местным населением, маньчжурами и монголами (на суше и воде, осаде и обороне укреплений, в открытом поле, скрытых нападениях и других ситуациях)
- определить виды вооружения первопроходцев в изучаемом регионе;
- установить принципы снабжения, способы ремонта и уровень владения русскими служилыми видами используемого вооружения;
- определить причин приоритетного употребления того или иного вида оружия в различных ситуациях;
- показать комплекс вооружения русских служилых Прибайкалья, Забайкалья и Приамурья в 40–90-е гг. XVII в. на основе архивных документов, музейным коллекций, а также литературы и опубликованным миниатюр;
Объект исследования. Русские служилые люди Прибайкалья, Забайкалья и Приамурья 40–90-е гг. XVII в.
Предмет исследования – тактика присоединения восточносибирских и дальневосточных земель к России в 40–90-е гг. XVII в. и вооружение русских первопроходцев.
Хронологические рамки исследования. 40–90-е гг. XVII в.
Территориальные рамки исследования включают Прибайкалье, Забайкалье и Приамурье.
Положения, выносимые на защиту.
- присоединение Прибайкалья, Забайкалья, Приамурья к России являлось одним из важнейших завершающих этапов формирования восточных границ. На указанных территориях складывалась своя специфика видов вооружения, обусловленная степенью удаленности от центра и мест его производства, а также контактами с местным населением.
- на первоначальном этапе якутский комплекс вооружения формировался на базе вооружения енисейских казаков, включавшего кроме стандартного оружейного набора (пищаль, нож, дорожный топорик) сабли и русское защитное вооружение. Последние (сабли и защитное вооружение) к середине XVII в. исчезли и были заменены местным (аборигенным) оружием (куяками, пальмами, копьями, луками и стрелами), что объясняется не только недостаточной степенью снабжения Москвой русских служилых оружием и боезапасом, но и большей приспособленностью и надежностью в отдельных ситуациях аборигенного вооружения.
- формирование приамурского комплекса вооружения происходило поэтапно, что было обусловлено историческим контекстом: 1. 1643–1658 гг. (экспедиции В. Пояркова, Е.П.Хабарова, О.Степанова), когда преобладал якутский комплекс вооружения с обязательным включением куяка; 2. 1660–1680-е гг. (этап освоения русскими Приамурья с центром в Албазинском остроге), когда преобладал стандартный русский набор вооружения (пищаль, нож, дорожный топорик), дополненный винтовкой и якутскими пальмами, компенсировавшими недостаток вооружения. С 1685 г. в Приамурье прибывает русский воинский контингент из Западной Сибири, принёсший новые виды вооружения (граната и бердыш).
- формирование прибайкальского комплекса вооружения базировалось на русском и бурятском оружие (куяках, шлемах, саблях).
- забайкальский комплекс вооружения формировался под влиянием необходимости борьбы со степняками- кочевниками, что обусловило широкое применение пик, луков и стрел, винтовок, удобных для конного боя.
- ходе присоединения к России восточных территорий происходила эволюция тактических приёмов: до постройки военно-административного укрепленного пункта (острог или зимовье) русские служилые из-за отсутствия геофизических, этнографических и прочих знаний использовали тактику неожиданных нападений для быстрого подавления местного населения и быстрого передвижения по территории (рекам) во избежание последующих столкновений; с момента постройки военно-административного пункта появлялась стационарная база, позволяющая планировать тактические операции и контролировать территорию.
- вследствие противостояния войскам Цинского Китая усилилась конструкция судов и острогов средствами, позволявшими противостоять ручному огнестрельному оружию и артиллерии.
Теоретико-методологическая основа исследования. Научными принципами, на которых построена диссертационная работа, являются принципы историзма и объективности. В работе использовались методы общеисторического научного исследования и специально-исторического научного исследования (конкретно-проблемного): историко-политического анализа, проблемно-хронологический, историко-генетический (ретроспективный), сравнительно-исторический, классификационный, историко-типологический, а также метод аналогии. Применены принципы синергетики и количественный анализ.
Источниковая база исследования состоит из нескольких корпусов.
Первый корпус включает документы (отписки, челобитные, судебные документы и росписные списки острогов 1680–90-х гг.) из фонда 1 Архива Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи (Архив ВИМАИВиВС), фонда 214 «Сибирский приказ» и фондов 1121 и 1142 Российского государственного архива древних актов (РГАДА).
Второй корпус представлен опубликованными документами: «Акты исторические» (Т. 4–5), «Дополнения к актам историческим» (12 томов); сборниками «Русско-китайские отношения в XVII веке. Т. 1–2» /сост. Н.Ф.Демидова, В.С.Мясников/, «Сборник документов по истории Бурятии XVII век» /сост. Г.Н.Румянцев, С.Б.Окунь/[28].
Третий корпус базируется на коллекциях вооружения Забайкальского краевого краеведческого музея им. А.К. Кузнецова (г. Чита), Приморского государственного объединенного музея им. В. К. Арсеньева (г. Владивосток), Хабаровского краевого краеведческого музея им. Гродекова, Областного Амурского краеведческого музея, Областного Омского краеведческого музея.
В четвертый корпус входят нарративные источники: сочинения Аввакума, корейского генерала Син Ню[29].
Пятый корпус представлен изобразительными источниками. Исследованы 154 миниатюры Ремезовской летописи («История Сибирская» и «Летопись Сибирская краткая Кунгурская»), созданной известным сибирским картографом Семеном Ульяновичем Ремезовым в конце XVII–начале XVIII в.(до 1710 г.)[30].
Научная новизна исследования:
- определение особенностей и эволюции тактики присоединения русскими служилыми Прибайкалья, Забайкалья и Приамурья в 40–90-х гг.;
- выявление состава вооружения, его классификации, характеристики, происхождении типов вооружения, использовавшихся русскими служилыми в Прибайкалье, Забайкалье и Приамурье в 40–90-х гг. XVII в. и вводе этих источников в научный оборот;
- установление принципов снабжения, способов ремонта и уровня владения русскими служилыми видами используемого вооружения;
- определение причин приоритетного употребления того или иного вида оружия в различных ситуациях;
- определение тактики русских первопроходцев при столкновениях с местным населением, маньчжурами и монголами (на суше и воде, осаде и обороне укреплений, в открытом поле, скрытых нападениях и пр. ситуациях).
Теоретическая и практическая значимость работы связана с установлением процесса и характера формирования восточного пограничья России, роли русских служилых в присоединении Прибайкалья, Забайкалья и Приамурья, исследовании тактики присоединения восточных территорий и комплекса использовавшегося вооружения.
Результаты исследования могут использоваться в обобщающих и региональных трудах по истории страны, в лекционных курсах высших учебных заведений и средней школы, краеведческих работах, в качестве определителя типов оружия в описании и формировании музейных коллекций.
Апробация основных результатов исследования. Основные положения диссертационной работы опубликованы в 17 статьях, в том числе в 3 статьях из списка журналов ВАК, общим объемом 8,35 п.л. Различные аспекты положений диссертации обсуждены на 3 конференциях международного и 4 конференциях федерального уровня.
1. Десятая международная конференция молодых историков. 15–16 мая 2006 г. Владивосток.
2. Международная научно-практическая конференция «Война и оружие. Новые исследования и материалы». 12 – 14 мая 2010 г. Военно-исторический музей артиллерии, инженерных войск и войск связи, г. Санкт-Петербург.
3. Вторая международная научно-практическая конференция «Война и оружие. Новые исследования и материалы». 18 – 20 мая 2011 г. Военно-исторический музей артиллерии, инженерных войск и войск связи, г. Санкт-Петербург.
4. Третья Всероссийская научная конференция «Культура русских в археологических исследованиях». 24 – 25 ноября 2008 г. г.Омск.
5. II Всероссийская конференция Центра изучения истории фортификации «История развития фортификационных сооружений с древности до Второй Мировой войны». 17–18 апреля 2010 г. Центральный музей вооруженных сил, г. Москва.
6. Научный семинар «Историческое оружие в музейных и частных собраниях». 26 - 27 октября 2010 г. Государственный историко-культурный музей-заповедник «Московский кремль», г. Москва.
7. Четвертая Всероссийской научной конференции «Культура русских в археологических исследованиях». г. Тара. 21–24 ноября 2011 г.
Структура диссертации. Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы, приложения.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во Введении обосновывается актуальность темы исследования, определяются степень изученности, цель, задачи, географические и хронологические рамки, теоретико-методологические основы и источниковая база диссертации, новизна постановки проблемы и её практическая значимость, положения, выносимые на защиту и апробация результатов.
В главе 1. «Роль русских землепроходцев в открытии и присоединение Прибайкалья, Забайкалья и Приамурья в 40–90-е гг. XVII в.» показываются социальные, экономические и политические причины присоединения Сибири к России в XVII в. Ведущую роль в этом процессе играло государство, ставившее задачу и диктовавшее правила присоединения новых территорий: «… приводити неоплошно под государеву царскую руку, и ясак … имати … ласкою, а не жесточью». И только при отказе или нападении дозволялось силовое воздействие: «… а будет которые князцы и улусные люди не похотят быти под государевою царскою высокую рукою … а учнут те изменники и непослушники государевых служилых и торговых и промышленных людей на промыслах побивать, или собрався на волости или под государевы городы и остроги приходить войною … на тех изменников и на непослушников посылати государевых ратных людей, с вогненным боем, и велети их прежде уговаривати всякими мерами ласкою, чтоб они в винах своих добили челом, и были под государевою высокую рукою, а будет их уговорити не мочно, и учнут с служилыми битца, чтобы войною их смирить». Более того, перед тем как начать какие-либо действия первопроходцам предписывалось перед нападением официально предупредить о нем противника, причем в ряде случаев не только заранее, но и непосредственно перед самим наступлением.
В деле освоения сибирских территорий Российское государство опиралось на служилых людей – военное сословие, но параллельно шло стихийное освоение этих земель народными массами. Присоединение Западной и Южной Сибири и территорий на Северо-Востоке Азии стало важным этапом для закрепления за Россией Прибайкалья, Забайкалья и Приамурья. Базой для походов в Прибайкалье и Забайкалье стал Енисейск, а в Приамурье – Якутск. Российское государство при присоединении восточных территорий и формировании пограничья помимо необходимости мирно «уживаться» с местным населением столкнулось с интересами других стран, желавшими распространить свое влияние на Прибайкалье, Забайкалье и Приамурье. В первую очередь это относится к Китаю, к цинской (маньчжурской) династии, стремившейся к тому же для осуществления своих притязаний противопоставить коренных жителей (бурят, тунгусов, дауров, дючеров, эвенков, нивхов) русским первопроходцам. Манипуляции подобного рода иногда удавались, но чаще проблемы решались переговорным способом. Апогеем конфликта с Цинской династией стала борьба за Албазинский острог в 1685 и 1686–1687 гг., в результате которого в 1689 г. был заключен Нерчинский договор, положивший начало процессу формирования дальневосточного пограничья России и Китая.
Присоединение Сибири носило преимущественно мирный характер, обусловленный государственной политикой России. Однако вследствие неразрешённости ряда противоречий с местным населением и проявления случаев агрессии вооруженные столкновения были неизбежны. Ситуацию осложняли соседние страны, стремившиеся контролировать данную территорию. Для выполнения столь сложной задачи – присоединение новых территорий и формирование восточного пограничья России – русские служилые должны быть снабжены соответствующим вооружением, обеспечены необходимым боезапасом, оснащены знаниями специфики аборигенной тактики и умением применять собственные тактические приёмы. В настоящее время названные аспекты проблемы оказались неизученными, а источники почти не опубликованы.
В главе 2. «Вооружение русских служилых людей в Прибайкалье, Забайкалье и Приамурье в 40–90-е гг. XVII в.» предлагается классификация огнестрельного, холодного оружия, защитного вооружения; определяется стандартный комплекс вооружения, состав и количество боезапаса; анализируются способы доставки вооружения и боезапаса из европейской части России, устанавливаются типы заимствованного вооружения у местного населения.
2.1. «Огнестрельное оружие русских служилых людей в Прибайкалье, Забайкалье и Приамурье в 40-90-е гг. XVII в.» Согласно делопроизводственной документации, общим наименованием огнестрельного оружия являлось «ружье». Письменные источники в базовый комплекс вооружения служилых людей включали пищаль, мушкет, винтовку, карабин, самопал, пистолет.
Пищаль – ружьё среднего калибра с кремневым замком русского типа, наиболее широко использовавшееся в Сибири с середины XVII в.
Мушкет – гладкоствольное, крупнокалиберное, длинное и тяжелое ружье, стрелявшее с упора, иностранного происхождения, с фитильным замком. Мушкеты использовались реже, чем пищали. Из-за большого веса они были мало пригодны для мобильного передвижения отрядов первопроходцев и не удобны для охоты.
Карабин – короткое и легкое ружье, снабженное кремневым замком. Из-за дороговизны карабин был редким видом оружия; использовался конными казаками.
Винтовка – это пищаль с кремневым замком русского типа и нарезным стволом небольшого калибра, за счет которого значительно увеличивалась дальность стрельбы. Из-за низкой скорострельности использовалась больше для охоты, чем для боевых действий, были широко распространена среди русского населения, особенно среди конных казаков.
Пистолет – легкое, портативное оружие, приспособленное для стрельбы одной рукой на близкое расстояние. Это самый редкий вид вооружения служилых людей из-за дороговизны и ограниченности боевых качеств.
Снабжение Сибири и Дальнего Востока огнестрельным оружием осуществлялось из Москвы через Тобольск и Енисейск. Цена оружия в Сибири была выше чем в европейской части России. В Сибири пищаль стоила 8–10 руб., в Москве 1–4 руб.
Воеводы, заступая на должность, отчитывались в количестве вооружения и боезапаса в казне и у подчиненных им людей. Правительство стремилось создавать запас огнестрельного оружия для вооружения прибираемых на службу людей и замены негодного оружия. Но обеспечить гарнизоны необходимыми запасами в XVII в. не удавалось. Как правило, вооружение, остававшееся на складах, было в плохом состоянии из-за отсутствия кузнецов, способных починить оружие.
За выданную государством пищаль, порох и свинец нес материальную ответственность сам служилый и его поручители. При утере оружия или состоянии негодности служилые восстанавливали боеспособность за свой счет. При оставлении службы они должны были сдавать государственное оружие в казну. Личное оружие оставалось собственностью служилого. У коренного населения огнестрельного оружия не было. Маньчжуры использовали своё огнестрельное оружие и высоко ценили русские пищали с кремневым замком.
В разделе 2.2. «Холодное оружие на вооружении русских служилых в Прибайкалье, Забайкалье и Приамурья в 40–90-е гг. XVII в.» анализируются оснащение и использование русскими первопроходцами основных видов холодного оружия, упоминаемого в документах: сабля, бердыш, пальма, копье, пика, топор, нож.
Сабля – клинковое оружие с длинным изогнутым однолезвийным клинком. Согласно документам саблями в 50-х гг. ХVII в. были вооружены казаки Е. Хабарова. В 60–90 гг. XVII в. упоминания о саблях в Приамурье и Прибайкалье единичны. Саблями располагали только стрельцы московских полков, приходивших в Даурию.
Бердыш – древковое оружие с широким длинным топором в виде полумесяца, употребляемое для обороны стен. Упоминается только в описях оружейной казны острогов. В регион бердыши принесли московские стрельцы и служилые из Западной Сибири. Значительная часть этого оружия была оставлена в Нерчинске после отвода западносибирских служилых домой по итогам договора 1689 г. Из казны бердыши выдавались для вооружения ополченцев.
Пальма – древковое оружие с боевым наконечником в виде длинного широкого однолезвийного ножа. Сочетала в себе колющие и рубящие свойства, пальма служила заменой копью и рубящему оружию. Большинство пальм, используемых казаками, было захвачено или куплено у якутов. Известны и другие названия пальмы – «сулема» (в степных районах), «откас» ( северо- восток).
Копье– древковое оружие с длинным дреком и стальным боевым наконечником разных типов, самый массовый вида оружия.
Пика – облегченная разновидность копья, используемая преимущественно, на открытых местах при столкновении со степняками.
Топор – древковое оружие рубящего и ударно-дробящего действия. Топор часто входил в комплекс снаряжения первопроходцев. Характерны универсальные виды топоров, годные для хозяйственных работ и рукопашной схватки.
Нож – клинковое оружие с коротким однолезвийным клинком; был в распоряжении каждого служилого. Широко использовался в бою, когда было невозможно применение других видов оружия, и в хозяйственной деятельности.
Палки применялись, как правило, в гражданских драках, в бою в качестве ударно- дробящего оружия использовалась пищаль.
Холодное оружие – важная часть комплекса вооружения. Традиционно оно использовалось в рукопашных схватках в открытом полевом бою, при обороне стен острогов, штурме вражеских городков, захвате аманатов, во время внезапного нападения при сборе ясака, в случаях невозможности применения огнестрельного оружия.
В разделе 2.3 «Защитное вооружение русских служилых в Прибайкалье, Забайкалье и Приамурье в 40–90-е гг. XVII в.» освещены виды защитного вооружения, использовавшегося служилыми людьми. В письменных документах и музейных коллекциях выявлены следующие виды защитного вооружения: шеломы, шапки железные, панцири, куяки ( якутские и мунгальские), наручи, наколенки, латы.
Наибольшее распространение в среде служилых имели панцири и куяки.
Панцирь – вид кольчатого доспеха, сплетенного из плоских колец. Источником поступления казенных панцирей была Москва. В Сибири государственные доспехи получали стрельцы и казаки. Поставки были малы и нерегулярны, местного производства не было.
Куяк – доспех с пластинами, нашитыми внутрь или снаружи матерчатой основы. Самое распространенное средство защиты служилых. Куяк ценился из-за высоких боевых свойств. Основные источники поступления куяков – захват при столкновениях с местным населением или в качестве ясака.
В Прибайкалье казаки использовали бурятские доспехи, в Забайкалье –монгольские, в Приамурье – якутские куяки.
На каждой территории – Прибайкалье, Забайкалье и Приамурье – складывались свои особенности вооружения служилых людей.
Приамурский комплекс сформировался в 1650-е гг. на базе набора вооружения якутского острога амурских казаков. В вооружение входили: пищали, мушкеты, копья, сабли, ножи, якутские куяки. Часть бойцов имела панцири, наручи, наколенники, шапки железные, но не более 10% от общего числа. В 1660–1690 е гг. оружейный комплекс служилых складывался под влиянием вооружения ленских и енисейских казаков. Массово использовались пищали, винтовки, ножи, а также топоры, употреблялись копья и якутские пальмы. Пистолеты и карабины не превышали 5% от числа используемого оружия. В 1680-е гг. с приходом в Приамурье значительного количества служилых людей из западносибирских городов появляются бердыши и ручные гранаты.
Забайкальский комплекс вооружения казаков, несших конную службу, определялся поступлением оружия и людей из Прибайкалья и Енисейска. Массово использовались пищали, мушкеты (из запасов острогов), винтовки, саадаки (монгольские и бурятские), пики, копья, ножи, дорожные топорки. На рубеже XVIII в. появляются «мунгальские пищали» (одна к ста русским),. из защитного вооружения – монгольские куяки и шишаки (не более 5% от общего числа служилых). Отмечено полное отсутствие таких видов оружия, как бердыши, топорки, рогатины и сабли. В 1680–1690 е гг. XVII в., с приходом служилых из Западной Сибири появляются бердыши. Своя специфика вооружения обнаруживается у московских стрельцов, пришедших с Ф. Головиным: пищали, бердыши, копья, сабли и ручные гранаты.
Прибайкальский комплекс вооружения согласно описям Верхоленского острога в 1640–1650 е гг. включал пищали, сабли, ножи, панцири русского производства, бурятские копья, куяки, шишаки, наручи. К 1680–1690 гг. комплекс вооружения изменяется. Из него почти полностью исчезает защитное вооружение, но, по данным Иркутского и Тункинского острогов, сохраняются пищали, копья, пики, саадаки.
Итак, комплект вооружения среднестатистического служилого состоял из огнестрельного, холодного и защитного видов оружия: пищали, ножа, дорожного топорика, часто дополняемого копьем. Каждая территория имела специфику вооружения служилых, как правило, связанную с заимствованием видов или деталей, преимущественно защитного вооружения местного населения. Это обусловлено тем, что у местного населения в ходу было не огнестрельное оружие, а лук со стрелами. Знали они и различные приёмы рукопашной борьбы. Естественно, вооружение должно было быть универсальным, пригодным для охоты, хозяйства и войны. Процент людей, имевших в комплексе вооружения несколько видов оружия, в сочетании с доспехами, был невысок.
В главе 3. «Тактика ведения боевых действий русскими служилыми людьми в Прибайкалье, Забайкалье и Приамурье в 40–90-е гг. XVII в.» анализируется тактика, русских служилых людей при присоединении сибирских и дальневосточных земель, в случаях невозможности мирно договориться с местным населением и Цинским Китаем.
3.1. «Тактика ведения боевых действий русских первопроходцев в Прибайкалье, Забайкалье и Приамурье против «немирных инородцев» в период открытия и первоначального присоединения новых территорий в 40–90-е гг. XVII в.». Как отмечалось в первой главе, присоединение новых земель к России осуществлялось служилыми людьми – военным сословием, которому надлежало небольшим количеством и мирным путем привести «под государеву руку» иноверцев. Отряды служилых находились в сложнейшем положении, обусловленном обширными, незнакомыми территориями, иными климатическими условиями, длительными переходами, оторванностью от базового места расположения, малой возможностью пополнения ресурсов, неизвестными, значительно отличающимися традициями местного населения и языка, неизвестным характером вооружения, способов сопротивления и пр. Поэтому избежать вооруженных столкновений было невозможно. А столкновения требовали выработанной тактики. Прослеживается два этапа в присоединении сибирских и дальневосточных территорий, имеювших свою специфику. Анализ письменных источников позволяет зафиксировать следующие тактические приёмы первого этапа, использовавшиеся при вооруженных столкновениях и позволявших победить:
- эффект неожиданности нападения на большую территорию, что компенсировало малую численность бойцов,
- частота нападений и нанесения ударов, большая мобильность (как правило, сплав по воде), что не позволяло противнику собрать силы и застать служилых на одном месте,
- получение информации за счет захвата «языков».
Передвижение осуществлялось на малых и больших судах. Малые суда шли впереди и быстро доставляли воинов к месту атаки, большие суда с боезапасом, провиантом и лошадьми подвозили все необходимое во время завязавшейся схватки. Широко использовалась практика захвата «языков». Тактика применения огнестрельного оружия, основанная на стрельбе высокой плотности, использование защитного вооружения, стационарных и передвижных защитных сооружений давали служилым решающие преимущества в сражении. Если приходилось отражать нападение превосходящего по силам противника, то они стремились плотным огнем остановить его натиск, затем следовала неожиданная вылазка, контратака. Цель ее – перехват инициативы, внезапный удар с нанесением максимального урона противнику, чему способствовало сокращение дистанции для стрельбы.
Как правило, итогом, завершающим первый этап присоединения, была постройка военно-административного пункта (острог, зимовье), необходимого для контроля над территорией.
Второй этап предполагал закрепление присоединенной территории. Русские служилые уже знали своего противника, характер его вооружения, места дислокации, тактические приёмы, количественный состав. Постройка острога позволяла концентрировать в нем людей, запасы вооружения, неожиданно выдвигаться в походы, быстро возвращаться под защиту стен.
В сравнении с предыдущим периодом методы ведения военных действий становятся планомерными, исчезает авантюризм, уменьшается объем боевых задач. Тактика ведения войны против «немирных» инородцев в этот период повторяла основные черты тактики, первого этапа, но имела специфику. Внезапность нападения в сочетании с быстрым отходом под защиту стен острога обеспечивала успех похода и минимизацию потерь. Постоянное присутствие в регионе дало возможность осуществлять подготовленные нападения, обеспеченные данными разведки. Использовались проводники из коренного населения, детально знающие местность. Передвигались очень скрытно. Переходы на небольшие расстояния осуществлялась по суше. Для отражения нападений применялось сочетание плотной ружейной стрельбы и защитные сооружения (жилища, вежи, засеки, городки из повозок и нарт).
В степных районах русские служилые оказались под неожиданными атаками кочевников, целью которых был угон скота у ясачных инородцев. Тактика противодействия служилых состояла в преследовании с целью отбить скот, застичь врага в «тесных» местах и, не дав степнякам пространства для маневра, навязать им столкновение. Для схваток с кочевниками характерна дистанционная перестрелка. Боевые действия на данном этапе не носили масштабного характера, поэтому тактика была основана на сочетании элементарных действий и противодействий.
В разделе 3.2. «Тактика ведения боевых действий русских служилых людей против маньчжурских войск в 50–80-е гг. XVII в.» освещаются особенности боевых действий в Приамурье, где произошло столкновение служилых с войсками Цинского Китая. В ходе боевых столкновений русские эффективно использовали все тактические приемы, пригодные для борьбы с любым противником в Сибири и на Дальнем Востоке, в том числе и с маньчжурами, не уступавшими русским в опыте ведения войн, вооружении и тактической подготовке, а по численности и вооруженности имевшие превосходство. Следствием противостояния войскам Цинского Китая было усиление конструкции судов средствами, позволявшими противостоять ручному огнестрельному оружию и артиллерии. Остроги стали строиться по правилам фортификации, характерным для Европейской России. Это свидетельствует о гибкости тактики русских служилых, умевших в кратчайшие сроки обеспечить себя средствами, достаточными для противостояния новому противнику.
Таким образом, тактика русских была простой и гибкой, быстро приспосабливающейся к новым условиям. Она давала результат при недостатке людей и боезапаса, сводила потери к минимуму, вырабатывалась с момента присоединения Сибири. В период столкновений в Прибайкалье, Забайкалье и Приамурье имела уже сформировавшийся вид, который корректировался в новых условиях. Военное искусство «сибирских» служилых – заслуга людей, приобретших военный опыт при столкновениях Московской Руси XVII в. с поляками, татарами и другими. Многие из них служили в Западной Сибири, передавая свой опыт другим служилым, а позднее составляли костяк отрядов, отправлявшихся на Восток, где в ходе боевой практики происходила передача знаний неопытным в военном деле людям.
Заключение. Формирование восточных границ России – проблема, занимающая в истории нашей страны особое место. Это была важнейшая стадия «собирания сибирских земель» в единое Российское государство. Особенности и специфика присоединения сибирских и дальневосточных территорий обуславливались не только уровнем экономического развития и военной техники населения сибирских и дальневосточных земель, но, в равной степени, реакцией и действиями (или противодействиями) пограничных государств, в частности Китая, имевшего свои виды на эти территории. Ситуация осложнялась значительной удаленностью присоединяемых земель от центра, что прямо отражалось не только на малочисленном составе первопроходцев, но и на степени их оснащённости, характере вооружения и способах доставки боеприпасов. Всё это требовало выработки особой тактики освоения восточных территорий и контактов с местными народами – бурятами, тунгусами, даурами, дючерами, нивхами (гиляками) и др.
В присоединении к России восточных территорий прослеживается два этапа эволюции тактических приёмов: до постройки военно-административного пункта (острога или зимовья) использовали тактику неожиданных нападений и быстрого передвижения по территории (рекам) во избежание последующих столкновений и с момента постройки военно-административного пункта, позволявшего планировать тактические операции и контролировать территорию. При присоединении сибирских и дальневосточных земель у русских служилых сложилось несколько комплексов вооружения.
Выявлено, что на первоначальном этапе якутский комплекс вооружения формировался на базе вооружения енисейских казаков, включавший кроме стандартного оружейного набора (пищаль, нож, дорожный топорик) сабли и русское защитное вооружение. Сабли и защитное вооружение к середине ХVII в. исчезли и были заменены местным (аборигенным) оружием (куяками, пальмами, копьями, луками и стрелами), что объясняется не только недостаточной степенью снабжения Москвой русских служилых оружием и боезапасом, но и большей приспособленностью и надежностью в отдельных ситуациях аборигенного вооружения. В формировании приамурского комплекса вооружения выявлено два этапа, что было обусловлено историческим контекстом: 1643–1658 гг. (экспедиции В. Пояркова, Е.П.Хабарова, О.Степанова) – преобладал якутский комплекс вооружения с обязательным включением куяка; 1660–1680-е гг. (этап освоения русскими Приамурья с центром в Албизинском остроге) – стандартный русский набор вооружения (пищаль, нож, дорожный топорик), дополненный винтовкой и якутскими пальмами, компенсировавшими недостаток вооружения. Защитное вооружение (куяки, кольчуги и панцири, шлемы и т.д.) вышло из употребления, поскольку Российское государство прекратило его поставку. С 1685 г. в Приамурье прибывает русский воинский контингент из Западной Сибири, принёсший новые виды вооружения (гранату и бердыш). Особенностью формирования прибайкальского комплекса вооружения стало широкое использование бурятского оружия (куяков, шлемов, сабель, луков, стрел). Характер и специфика забайкальского комплекса вооружения вырабатывались под влиянием необходимости борьбы со степняками-кочевниками, что обусловило применение пик, луков и стрел, винтовок, удобных для конного боя. Защитное вооружение использовалось редко, хотя потребность в нём была большой.
Из сказанного следует, что русские служилые при присоединения сибирских и дальневосточных территорий к Российскому государству сумели выполнить государев наказ за счёт гибкой тактики и адаптации типов вооружения к местным условиям и особенностям, что проявилось в формировании забайкальского, прибайкальского, амурского, якутского комплексов вооружения.
Список опубликованных работ по теме диссертации
Статьи в периодических журналах перечня ВАК:
1. Багрин Е.А. Огнестрельное оружие русских первопроходцев в Восточной Сибири в XVII веке (по материалам письменных источников) // Вестн. НГУ. Серия: История, филология. Новосибирск: Изд-во Новосибир. ун-та, 2009. Т. 8. Вып. 1. С. 113–117 (0,25 п.л.).
2. Багрин Е.А. Комплекс вооружения русских служилых людей в Забайкалье и Приамурье в третьей четверти XVII – начале XVIII в. (по материалам письменных источников) // Вестн. Бурят. гос. ун-та. История. Улан-удэ: Изд-во Бурятского госун-та, 2011. Вып. 7. С. 36–39 (0,25 п.л.).
Статьи в научных журналах и сборниках:
3. Багрин Е.А. Защитное вооружение служилых людей в Сибири и на Дальнем Востоке в XVII–XVIII в. (по письменным источникам) // Русские первопроходцы на Дальнем Востоке в XVII–XIX вв.: ист.-археол. исследования. Владивосток: Дальнаука, 2007. Т. 5, ч. 1. С.269–283 (0,5 п.л.).
4. Багрин Е.А. «Охочие люди» на военной государевой службе в Прибайкалье и Забайкалье в XVII веке // Интеграция археологических и этнографических исследований: сб. науч. тр. Одесса; Омск, 2007. С.348–351 (0,3 п.л.).
5. Багрин Е.А. Нож в комплексе холодного оружия русского служилого человека на территории Сибири и Дальнего Востока в XVII веке // Культура русских в археологических исследованиях: сб. науч. тр. Омск: Апельсин, 2008. С. 294–307 (0,5 п.л.)
6. Багрин Е.А. Боезапас русских служилых в Сибири и на Дальнем Востоке в XVII веке // Культура русских в археологических исследованиях: сб. науч. тр. Омск: Апельсин, 2008. С. 283–293 (0,5 п.л.).
7. Багрин Е.А. Региональные особенности применения огнестрельного оружия в Сибири и на Дальнем Востоке в XVII в. (по материалам письменных источников) // Ойкумена. Владивосток, 2009. №1. С. 63–75 (0,6 п.л.).
8. Багрин Е.А. Региональные особенности применения огнестрельного оружия в Сибири и на Дальнем Востоке в XVII в. (по материалам письменных источников) // Ойкумена. Владивосток, 2009. №2. С. 100–109 (0,5 п.л.).
9. Багрин Е.А. Кольчуга и панцирь в фондах Приморского объединенного музея им. В.К. Арсеньева // Десятая международная дальневосточная конференция молодых историков. Владивосток: Дальнаука, 2009. С. 251–259 (0, 15 п.л.).
10. Багрин Е.А. Тактика ведения боевых действий русскими служилыми людьми в Восточной Сибири в 40–60-х гг. XVII в. (по материалам Прибайкалья и Приамурья) // Война и оружие: новые исследования и материалы. Междунар. науч.-практ. конф. 12–14 мая 2010. СПб., 2010. Ч. 1. С. 44–57 (0,75 п.л.).
11. Багрин Е.А. Миниатюры Ремезовской летописи как источник по военному делу русских в Сибири XVII в. // Военное дело в Азиатско-Тихоокеанском регионе с древнейших времен до начала XX века. Владивосток: Дальнаука, 2010. Вып. 1. С. 69–101 (0,5 п.л.).
12. Багрин Е.А., Гвоздев Р.В., Прокопец С.Д. Защитное вооружение стран Дальнего Востока XVII–XIX вв. в фондах ПГОМ им. В.К. Арсеньева // Военное дело в Азиатско-Тихоокеанском регионе с древнейших времен до начала XX века. Владивосток: Дальнаука, 2010. Вып. 1. С. 257–278 (0,7 п.л.).
13. Аюшин Н. Б., Багрин Е.А. Огнестрельное оружие Дальнего Востока XIX в. из собрания ПГОМ им. В.К. Арсеньева // Военное дело в Азиатско-Тихоокеанском регионе с древнейших времен до начала XX века. Владивосток: Дальнаука, 2010. Вып. 1. С. 200–233 (1,5 п.л.).
14. Багрин Е.А. К вопросу о насилии русских по отношению к коренному населению Восточной Сибири и Дальнего Востока в XVII в. // Ойкумена. Владивосток, 2010. № 3. С. 100–108 (0,5 п.л.).
15. Багрин Е.А. Применение вылазок при обороне укреплений русскими на территории Восточной Сибири во второй половине XVII века // Вопр. истории фортификации. СПб., 2011. № 2. С. 51–55 (0,25 п.л.).
16. Багрин Е.А., Аюшин Н.Б. Китайские крепостные ружья конца XIX в. (на основе собраний музея ДВГУ и коллекций ПГОМ им. В. К. Арсеньева // Вопр. истории фортификации. СПб., 2011. № 2. С. 81–85 (0,12 п.л.).
17. Багрин Е.А. К вопросу об экипировке служилых людей в Забайкалье в 80–90-е гг. XVII в. // Культура русских в археологических исследованиях: сб. науч. тр. Омск, 2011. С. 85–94. (0,5 п.л.)
Багрин Егор Андреевич
История присоединения
Прибайкалья, Забайкалья и Приамурья
к России
в 40–90-е гг. XVII в.
(по материалам вооружения и тактики
русских служилых людей)
Автореферат
диссертации на соискание ученой степени
кандидата исторических наук
Подписано к печати:
Усл. П.л. 1,2 Уч.-изд. Л. 1,0 Формат 60х84/16
Бумага офсетная.
Тираж 100. Заказ №
[1] Масловский Д.Ф. Записки по истории военного искусства в России в первой половине XVIII столетия. 1683–1762 (с планами чертежами и схемами). СПб.: изд. Ген. Штаба, 1891. Вып. 1; Байов А.К. Курс истории русского военного искусства: от начала Руси до Петра Великого. СПб.: Типография Гр. Скачкова, 1909. Вып.1; Голицин Н.С. Русская военная история. СПб.: Типография товарищества «Общественная польза», 1877. Ч. 2.
[2] Пузыревский А.К. Развитие постоянных регулярных армий и состояние военного искусства в век Людовика XVI и Петра Великого. СПб.: тип. В. С. Балашева, 1889; Михневич Н.П. История военного искусства с древнейших времен до начала девятнадцатого столетия. СПб.: Паровая скоропечатня П. О. Яблонскаго, 1896.
[3] Беляев И.Д. О русском войске в царствие Михаила Федоровича и после него, до преобразований сделанных Петром Великим. М., 1846; Его же. О сторожевой станичной и полевой службе на польской Украине Московского государства, до царя Алексея Михайловича. М., 1846; Бобровский П.О. К характеристике военного искусства и дисциплины в войсках XVII и начала XVIII столетия. СПб.: Типография Департамента Уделов, 1891; Мышлаевский А.З. Офицерский вопрос в XVII в. СПб.: Типография Главного Управления Уделов, 1899;Сташевский Е.Д. Смета военных сил Московского государства в 1663 году. Киев, 1910; Бранденбург Н.Е. Исторический каталог Санкт-Петербургского Артиллерийского музея. СПб., 1877. Ч.1; Хмыров М.Д. Артиллерия и артиллеристы в допетровской Руси // Артиллерийский журнал. СПб., 1865. №9. С. 479–549; Нилус А. История материальной части артиллерии. СПб.: тип П. П. Сойкина, 1904. Т.1; Веселаго Ф.Ф. Краткие сведения о русских морских сражениях за два столетия с 1656 по 1856 год. СПб.: Типография Императорской Академии наук, 1871; Его же. Очерк русской морской истории. СПб.: тип. Демакова, 1875. Ч.1; Его же. Список русских военных судов с 1668 по 1689 гг. СПб.: Типография Морского министерства, 1872;
[4] Историческое описание одежды и вооружения Российских войск. М.: Кучково поле, 2008. Ч. 1.
[5] Военный энциклопедический лексикон (в 14 т.) / под ред. М.И. Богдановича. СПб.: Типография штаба военно-учебных заведений, 1852–1858 гг.; Военная энциклопедия (в 18 т.) / под. ред. генерал. штаба полковника В.Ф. Новицкого. СПб.: Товарищество И.Д. Сытина, 1911–1915 гг.; Елгичанов А.Г. Очерки истории военного искусства до Петра Великого. История русской армии и флота (в 15 т.). М.: кн. изд-тво «Образование», 1911. Т. 7–8; Энциклопедия военных и морских наук / под. ред. генерал- лейтенанта Леера. СПб.: Типографии В. Безобразова и комп., 1883–1897 гг. Т. 1–8.
[6] Катанаев Г.Е. Западносибирское служилое казачество и его роль в обследовании и занятости русскими Сибири и Средней Азии. СПб.: В. Березовский, 1908. Вып.1.
[7] Бартенев Ю.П. Герои Албазина и Даурской земли // Русский архив. М., 1899. №2. С.140–171; Берх В.Н. Подвиги боярского сына Ерофея Хабарова и водворение россиян на берегах Амура // Сын Отечества: исторический, политический и литературный журнал, издаваемый Николаем Гречем. СПб., 1821. Т.68. № 9. С.49–61; Голубцов И.А. История древнего Албазина. Благовещенск, 1902; Романов Д. Присоединение Амура к России // Русское слово. СПб., 1859. №4. С.179–200; Tимченко-Рубан Г. Присоединение к русским владениям Приамурья, Сахалина и Уссурийского края // Воен. сборник. СПб., 1909. №8. С.165–198; Тронин В. История первых времен Амура (1644–1689). Благовещенск, 1908; Ульяницкий Л.Г. Албазин и албазинцы // Записки Приамурского отдела Имп. о-ва востоковедения. - Хабаровск, 1912. Вып.1. С.63–91; Его же. Приамурский край под скипетром Дома Романовых // Записки Приамурского отдела Имп. о-ва востоковедения. Хабаровск, 1913. Вып.2. С.1–65; Черных Н.Е. Разорение Албазина (1685–1689 гг.) По китайским источникам // Иркутские губернские ведомости. Иркутск, 1857. №18; Щукин Н. Подвиги русских на реке Амуре в XVII столетии, описанные на основании подлинных бумаг Якутского и Нерчинского архивов // Сын Отечества. СПб.: тип. Н. Греча, 1848. Т.5. Кн.9. С.54–80.
[8] Васильев А.П. Забайкальские казаки. Исторический очерк. Чита, 1916.
[9] Свечин А.А. Эволюция военного искусства с древнейших времен до наших дней. М.; Л., 1927. Т.1; Разин Е.А. История военного искусства XVI–XVII вв. СПб.: ООО «Издательство Полигон», 1999. Т.3; Строков А.А. История военного искусства. М.: Воениздат, 1955. Т.1.
[10] Калинычев Ф.И. Правовые вопросы военной организации Русского государства в XVII в. М.: Госюриздат, 1954; Его же. Русское войско во II половине XVII в. // Доклады и сообщения Института истории Академии наук СССР. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1954. Вып. 2. С. 74–86; Марголин С.Л. К вопросу об организации и социальном составе стрелецкого войска в XVII в. // Учен. зап. Московского областного педагогического института. М.: МОПИ, 1953. Т. 27.С. 63–97; Чернов А.В. Вооруженные силы Русского государства в XV–XVII вв.: с образования централизованного государства до реформ при Петре I. М.: Воениздат, 1954. 224 с.; Епифанов П.П. Войско // Очерки русской культуры в XVII в. М.: Изд. МГУ, 1979. С. 234–264.
[11] Богоявленский С.К. Вооружение русских войск в XVI–XVII вв. // Исторические записки. М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1938. Т. 4. С. 258–263; Денисова М.М. Поместная конница и ее вооружение в XVI–XVII вв. // Тр. Гос. ист. музея. М.: Изд-во Гос. ист. музея, 1948. Вып. 20. С. 29–46; Марголин С.Л. Вооружение стрелецкого войска // Труды Гос. ист. музея. М.: Изд-во Гос. ист. музея, 1948. Вып. 20. С. 85–102; Епифанов П.П. Оружие // Очерки русской культуры в XVII в. М.: Изд-во МГУ, 1979. Ч. 1. С. 265–283.
[12] Гордеев Н.В. Русский оборонительный доспех // Государственная Оружейная палата Московского кремля. М.: Искусство, 1954. С. 63–114; Его же. Русское огнестрельное оружие и мастера-оружейники Оружейной палаты XVII века // Государственная Оружейная палата Московского Кремля. М.: Искусство, 1954. С.3–59; Тарасюк Л.И. Из истории русского ручного огнестрельного оружия XVI–XVII в. // Сов. археология. М., 1965. № 2. С. 104–120; Соболев Н.И, Ермолов В.А. Огнестрельное привозное оружие XVI–XVII вв. // Государственная Оружейная палата Московского Кремля: сб. науч. тр. М.: Искусство, 1954. С.389–434; Кирпичников А.Н., Хлопин И.Н. Крепость Кирилло-Белозерского монастыря и ее вооружение // Материалы и исследования по археологии СССР. М.: Наука, 1958. № 77. С. 148–199; Его же. Крепости бастионного типа в средневековой России // Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник 1978. М.: Наука, 1979. С. 471–499; Денисова М.М., Портнов М.Э., Денисов Е.Н. Русское оружие. Краткий определитель русского боевого оружия XI–XIX вв. М.: Госкультпросветиздат, 1953. 168 с.; Гнатовский Н.И., Шорин П.А. История развития отечественного стрелкового оружия. М.: Воениздат, 1959.
[13] Кирпичников А.Н. Описная книга пушек и пищалей как источник средневековой русской артиллерии // Сборник материалов и исследований Артиллерийского исторического музея. Л, 1954. Вып. 4. С. 265–289; Колосов Е.Е. Развитие артиллерийского вооружения в России во второй половине XVII века // Ист. записки. М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1962. Т.1. С.259–269.
[14] История отечественной артиллерии. М., 1959. Т.1. Кн. 1.
[15] Бахрушин С.В. Очерки по истории Красноярского уезда в XVII в. Сибирь и Средняя Азия в XVI–XVII вв. Научные труды. М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1959. Т. 4.
[16] Никитин Н.И. Служилые люди в Западной Сибири. Новосибирск: Наука, 1988.
[17] Леонтьева Г.А. К вопросу об образовании постоянного служилого населения в Восточной Сибири во второй половине XVII– начале XVIII вв. (Нерчинский уезд) // Вопросы истории социально-экономической и культурной жизни Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск: Наука, 1968. Вып.2. С.37–60.; Ее же. Волнения служилых людей в Восточной Сибири в 80-х годах XVII в. // Русское население Поморья и Сибири (период феодализма). М.: Наука, 1973. С.94–105.; Ее же. Роль служилых людей в торгово-промышленной жизни Нерчинска во второй половине XVII–начале XVIII в. // Города Сибири (эпоха феодализма и капитализма). Новосибирск: Наука, Сиб. отд-ние, 1978. С.76–94; Ее же. Землепроходец Ерофей Павлович Хабаров. М.: Просвещение, 1991.
[18] Александров В.А. Россия на дальневосточных рубежах: (вторая половина XVII века). Хабаровск: Кн. изд-во, 1984; Александров В.А., Покровский Н.Н. Власть и общество Сибири в XVII в. Новосибирск: Наука, 1991; Алексеев А.И. Одиссея Ерофея Хабарова // Амур – река подвигов. Хабаровск: Кн. Изд-тво, 1970. С. 200–216; Алексеев А.И., Мелихов Г.В. Открытие и первоначальное освоение русскими людьми Приамурья и Приморья // Вопр. истории. М., 1984. №3. С.57–71; Полевой Б.П. Новое об Амурском походе В.Д.Пояркова (1643–1646 гг.) // Вопросы истории Сибири досоветского периода. Новосибирск, 1973. С.112–126; Его же. Новое о русских походах на Амур в XVII в. // Вторые чтения им. Г.И.Невельского. Хабаровск, 1990. Вып.1. С.3–5.; Его же. Открытие и начало присоединения Дальнего Востока к Российскому государству // История Дальнего Востока СССР в эпоху феодализма и капитализма (XVII в. – февраль 1917 г.). М.: Наука, 1991. С.23–41; Сафронов Ф.Г. Ерофей Хабаров: рассказ о судьбе русского землепроходца. Хабаровск, 1983; Его же. Тихоокеанские окна России: Из истории освоения русскими людьми побережья Охотского и Берингова морей, Сахалина и Курил. Хабаровск, 1988.
[19] Белов М.И., Овсянников О.В., Старков В.Ф. Мангазея. Материальная культура русских полярных мореходов и землепроходцев XVI–XVII вв. М.: Наука, 1981. Ч.2.
[20] Сергеев О.И. Казачество на русском Дальнем Востоке в XVII–XIX в. М.: Наука, 1983.
[21] Зуев А.С. Русская тактика осады и взятия «иноземческих» острожков: (Из истории Северо-Востока Сибири XVII–XVIII вв.) // «Мы были». Генерал-фельдцейхмейстер Я. В. Брюс и его эпоха: Материалы Всерос. науч. конф. (12–14 мая 2004 г.). Воен.-ист. музей артиллерии, инженерных войск и войск связи. СПб., 2004. С. 60–62; Его же. Диалог культур на поле боя (о военном менталитете народов северо-востока Сибири в XVII–XVIII вв.) // «Aus Sibirien – 2006»: науч.-информ. сб. Тюмень: Экспресс, 2006. С. 36–38; Его же. Русская тактика ведения боя в полевых сражениях с сибирскими «иноземцами» (по материалам северо-востока Сибири) // Русские первопроходцы на Дальнем Востоке в XVII–XIX вв. Владивосток: Дальнаука, 2007. Т. 5, ч. 1. С. 284–295; Его же. О боевой тактике и военном менталитете коряков, чукчей и эскимосов // Вестн. НГУ. Серия: История, филология. Новосибирск: Изд-тво НГУ, 2008. Т. 7. Вып. 1: История. С. 35–43; Березиков Н.А. Сибирская экспедиция Ермака: военная тактика казаков // Первые Ермаковские чтения «Сибирь: вчера, сегодня, завтра»: Материалы регион. - науч. конф. (Новосибирск, 21 декабря 2008 г.). Новосибирск, 2009. С. 112–116.
[22] Нефёдкин А.К. Военное дело чукчей (середина XVII – начало XX в.). СПб.: Петербургское востоковедение, 2003; Михайлов В.А. Оружие и доспехи бурят. Улан-Удэ: Изд-во ОНЦ «Сибирь», 1993.
[23] Бобров Л.А., Худяков Ю.С. Вооружение и тактика кочевников Центральной Азии и Южной Сибири в эпоху позднего средневековья и раннего нового времени (ХV–первая половина XVIII в.). СПб., 2008; Их же. Опыт изучения защитного вооружения русских воинов XVI–XVII в. Сибири // Культура русских в археологических исследованиях: сб. науч. тр. Омск: Издво ОмГУ, 2005. С. 268–275; Их же. Этнокультурное взаимодействие русских с кочевниками Южной Сибири и Центральной Азии в военном деле в XVI–XVII вв. // Интеграция археологических и этнографических исследований. Алмааты; Омск, 2004. С. 137–139.; Бобров Л.А. Сибирские панцири русских казаков // Para Bellum. СПб., 2006. С. 77–98.
[24] Митько О.А. Люди и оружие (воинская культура русских первопроходцев и коренного населения Сибири в эпоху позднего средневековья) // Военное дело народов Сибири Центральной Азии. Новосибирск, 2004. Выпуск 1. С.165–206.
[25] Бродников А.А. Ручное огнестрельное оружие служилых людей Кузнецкого острога в первой половине ХVII в. // Исторический опыт хозяйственного и культурного освоения Западной Сибири. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2003. Кн. 2. C. 90–93; Его же. О защитном вооружении служилых людей Сибири в XVII веке // Вестн. НГУ. Серия: История, филология. Новосибирск: Изд-во НГУ, 2007. Вып. 1. Т. 6. С. 10–15; Татауров С.Ф., Шлюшинский А.В. Русское оружие на татарских памятниках XVI–XVIII веков в Среднем Прииртышье // Интеграция археологических и этнографических исследований: Сб. науч. тр. Красноярск; Омск, 2006. С. 143–145; Артемьев А.Р. Города и остроги Забайкалья и Приамурья во второй половине XVII–XVIII вв. Владивосток: Дальнаука, 1999. 336 с.
[26] Березиков Н.А. Мотивация участия русских «комбатантов» в боевых действиях. XVII век (по материалам Южной Сибири) // Материалы XLVI Междунар. науч. студ. конф. «Студент и научнотехнический прогресс». Новосибирск, 2008. С. 70–71; Дмитриев А.В. Войска «нового строя» в Сибири во второй половине XVII века. Новосибирск, 2008.
[27] Артемьев А.Р. Города и остроги Забайкалья и Приамурья во второй половине XVII–XVIII вв. Владивосток: Дальнаука, 1999; Его же. О некоторых особенностях строительства крепостей XVI–XVII вв. в Сибири и на Дальнем Востоке // Материалы по средневековой археологии Дальнего Востока и Забайкалья. Владивосток: ДВО АН СССР, 1989. С. 50–53; Его же. Опыт характеристики оборонительных сооружений Кумарского острога по описанию // Археологические и исторические исследования на Дальнем Востоке СССР. Владивосток: ДВО АН СССР, 1989. С. 17–21; Его же. Вопросы преемственности в развитии оборонного зодчества Европейской России, Сибири и Дальнего Востока в советской историографии // Вопросы истории Дальнего Востока России в отечественной и зарубежной историографии. Владивосток, 1992. С. 112–119: Его же. Новые материалы о героической обороне Албазинского острога в 1685 и 1686–1687 гг. // Вестн. ДВО РАН. Владивосток, 1993. № 4–5. С. 129–137 Его же. Прототоп Аввакум в Забайкалье. // Русские первопроходцы на Дальнем Востоке в XVII–XIX вв. Владивосток: Дальнаука, 2003. Т. 4. С. 43–63.
[28] Русско-китайские отношения в XVII веке: материалы и документы /сост. Н.Ф.Демидова, В.С. Мясников. М.: Наука, 1969. Т.1; Русско-китайские отношения в XVII веке: Материалы и док. /сост. Н.Ф.Демидова, В.С. Мясников. М.: Наука, 1972. Т.2; Сборник документов по истории Бурятии. XVII век. /cост. Г.Н. Румянцев, С.Б.Окунь. Улан-Удэ, 1960. Вып.1.
[29] Житие Аввакума и другие его сочинения. М.: «Советская Россия», 1991; Симбирцева Т.М. Дневник генерала Син Ню 1658 г. – первое письменное свидетельство о встрече русских и корейцев // Проблемы истории, филологии и культуры. М.; Магнитогорск, 2003. Вып. 13. С.338–341.
[30] Багрин Е.А. Миниатюры Ремезовской летописи как источник по военному делу русских в Сибири XVII в. // Военное дело в Азиатско-Тихоокеанском регионе с древнейших времен до начала XX века. Владивосток: Дальнаука, 2010. Вып. 1. С. 69–101.
