Которые составляли целые коллекции в фондохранилищах музеев и библиотек. российские ученые, н. м. благовещенский, в. и. модестов, и. в. помяловский, и. в. цветаев, и. м.
На правах рукописи
Соснина Елена Борисовна
РОССИЙСКО-ИТАЛЬЯНСКИЕ НАУЧНЫЕ СВЯЗИ
ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX ВЕКА: ЭПИГРАФИЧЕСКИЕ
ИССЛЕДОВАНИЯ ПРОФЕССОРА И. В. ЦВЕТАЕВА
В ИТАЛИИ В 1874 – 1890 гг.
Специальность: 07.00.02 – отечественная история
Автореферат
диссертации на соискание ученой степени
кандидата исторических наук
Иваново – 2009
Работа выполнена в Ивановском государственном университете
Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор
Ревякина Нина Викторовна
Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор
Иванов Юрий Анатольевич
Шуйский государственный
педагогический университет
кандидат исторических наук
Семененко Александр Михайлович
Ивановский филиал Российского государственного торгово-экономического университета
Ведущая организация: Владимирский государственный
гуманитарный университет
Защита состоится 30 января 2009 г. в 9-00 часов на заседании диссертационного совета Д. 212.062.02 при Ивановском государственном университете по адресу: г. Иваново, ул. Тимирязева, 5, ауд. 101.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Ивановского государственного университета.
Автореферат разослан _______________2008 г.
Ученый секретарь
диссертационного совета В. М. Тюленев
1. Общая характеристика работы
Актуальность темы исследования. В начале XIX века в Европе возникает процесс интернационализации науки, который постепенно был воспринят как закономерно сложившийся путь становления и развития различных отраслей знания, в частности, антиковедческих дисциплин, в изучение которых активно включились и российские ученые. В этот период Рим становится едва ли не важнейшим европейским научным центром, куда устремлялись с исследовательскими задачами ученые из самых разных стран. В Италии они могли найти необходимый для изучения материал: памятники античности (архитектурные, эпиграфические, нумизматические, предметы искусства и быта и мн. др.), документы и рукописи (античные и христианские), которые составляли целые коллекции в фондохранилищах музеев и библиотек. Российские ученые, Н. М. Благовещенский, В. И. Модестов, И. В. Помяловский, И. В. Цветаев, И. М. Гревс и мн. др., начиная с середины XIX века, не только выезжали в Италию в командировки с научными целями, но и активно принимали участие в работе итальянских ученых сообществ, академий, археологических институтов, археологических съездов, во многом воспринимая традиции и методологические приемы исследования итальянских антиковедческих школ.
В целом, влияние итальянской науки об античности на становление российского антиковедения в XIX веке до сих пор оставалось на периферии отечественных историографических исследований. Так, Э. Д. Фролов пишет в своей монографии «Русская наука об античности»: «По-видимому, не должно быть споров о том, насколько полезно обращение русских ученых к опыту различных национальных школ»[1]. Не без основания, он ставит на первое место вклад немецкой антиковедческой школы в развитие классической науки в России. Вместе с тем, он подчеркивает: «<…>мы должны осознать, что безусловное следование какой-то одной научной традиции – в данном случае традиции немецкой науки о классической древности – может обернуться некоторой односторонностью, для преодоления которой необходимо обращение и к традициям иных школ, как-то, в первую очередь, французской и английской»[2]. При этом, о существовании итальянской антиковедческой школы, складывавшейся на протяжении нескольких столетий, он совсем не упоминает.
Однако известно, что антиковедческие дисциплины, такие как археология, нумизматика, эпиграфика, палеография, античная топография, история римских катакомб, возникли и получили свое развитие именно в Италии в эпоху Возрождения, в отличие от других стран Европы, где наука об античности начала развиваться гораздо позднее. Вклад в становление антиковедения в Европе итальянских исследователей трудно переоценить: первые публикации эпиграфических сборников принадлежали Ф. Альбертини, Г. Марини, С. Морчелли, Л.-А. Муратори, Ш. Маффеи, И.-К. Орелли, Л. Ланци; первые исследования античной топографии Рима (города и государства) были начаты Ф. Бьондо и П. Лето; многие важнейшие открытия в области палеографии неизвестных античных текстов на палимпсестах связаны с именем кардинала А. Маи; основоположниками изучения истории римских катакомб были А. Бозио и Дж.-Б. Де Росси; фундаментальные исследования в области нумизматики принадлежали Б. Боргези и Р. Гарруччи и т. д.
Итальянским ученым принадлежали также первые опыты перевода и комментирования произведений античных авторов. Некоторые из их работ сохраняют свое научное значение и ныне. Например, «Архитектура» Витрувия в переводе маркиза Берардо Галиани (1724 – 1774 гг.), впервые опубликованная в Неаполе в 1758 г[3]. Его перевод и комментарии уже тогда были признаны трудом выдающимся для своего времени[4].
Таким образом, следует подчеркнуть необходимость изучения научного опыта итальянских историков античности и их влияния на формирование и становление российских антиковедов во второй половине XIX века. Одним из виднейших антиковедов-эпиграфистов, тесно сотрудничавших с итальянскими специалистами, был И. В. Цветаев (1847 – 1913 гг.). Его научный вклад в развитие отечественной науки об античности нельзя назвать широко известным и глубоко изученным.
Изучение первого периода научной деятельности И. В. Цветаева в Италии позволяет проследить процесс его становления как ученого, филолога-классика, эпиграфиста; предпосылки и выбор им направления научного поиска; научные контакты с итальянскими коллегами, которые становились его наставниками в работе с источниковым материалом. Вместе с тем, становятся яснее проблемы, с которыми ему приходилось сталкиваться в научной работе, причины, повлиявшие на изменение предмета его исследования; и в целом – процесс формирования того корпуса знаний, с которыми он пришел к идее создания музея классического искусства, основательно изучив на огромной массе примеров в Италии, в том числе, пути возникновения музеев и проблемы, встающие перед их создателями. Главная идея, которую профессор И. В. Цветаев предпосылал всем своим научным трудам, идея народного просвещения в основной его массе, была тождественна научным устремлениям его итальянских коллег.
Также исследование первого периода жизни и деятельности И. В. Цветаева позволяет впервые ввести в научный оборот содержание его переписки с итальянскими учеными (Дж. Де Петра, А. Фабретти, А. Де Нино и др.), с каждым из которых он переписывался по десять и более лет, а также целый ряд архивных документов, уточняющих подробности, связанные с его учебой во Владимирской духовной семинарии, С.-Петербургском университете, защитой его магистерской и докторской диссертаций, работой в университетах Варшавы, Киева и Москвы и т. п. Кроме того, его переписка с российскими коллегами, учителями и друзьями А. А. Котляревским, И. В. Помяловским[5], В. И. Модестовым, И. И. Срезневским, И. П. Чуриловским[6], М. И. Железновым, С. Н. Шубинским и др., которая до сих пор большей частью остается неопубликованной, позволяет выяснить важные подробности и оценки событий, даты, имена, сроки публикаций и мн. др., и способствует воссозданию целостной картины научной деятельности И. В. Цветаева в 1870-х – 1890-х гг.
Объектом нашего исследования выступают российско-итальянские научные связи, которые во второй половине XIX века, во многом благодаря инициативе И. В. Цветаева, выходили за рамки личностного сотрудничества и становились частью взаимоотношений научных сообществ.
Предметом исследования является научно-исследовательская деятельность профессора И. В. Цветаева в Италии, который в 1870-х – 1890-х гг. (в целом около четверти века) поддерживал тесные научные контакты с итальянскими коллегами. Его пример наиболее отчетливо дает представление об этой стороне межнационального сотрудничества в науке об античности.
Степень изученности проблемы. В историографии интересующей нас темы исследования можно выделить три периода: дореволюционный (1880-е гг. – 1917г.), советский (1917—1991 гг.) и современный – с начала 1990-х гг. до настоящего времени.
1. В дореволюционный период научная деятельность И. В. Цветаева, связанная с разработками в области латинской эпиграфики и италийской диалектологии (1874 – 1890 гг.), специально не исследовалась. Научные контакты И. В. Цветаева в Италии, где он подолгу и плодотворно работал, способствовавшие формированию его научных интересов, приемов и методов исследования, содержание его обширной деловой переписки с иностранными коллегами, посвященной обсуждению вопросов археологии, важнейших публикаций, поиска эпиграфических источников при его жизни также не становились предметом исследования. Коллеги И. В. Цветаева в основном откликались подробными рецензиями на его труды, их рецензии представляют ныне особый интерес. Так, книга И. В. Цветаева «Путешествие по Италии…», посвященная его эпиграфическим исследованиям и научным контактам, сразу же после выхода в свет была отмечена положительной рецензией профессора Ф. И. Буслаева[7].
Значимость работ И. В. Цветаева по италийской диалектологии, отмечалась в исследованиях российских антиковедов. В цикле статей В. И. Модестова «Расселение италийского племени по Италии», посвященном истории древнейшего населения Апеннинского полуострова, в частности, оскам и аврункам[8], автор решает вопрос об их происхождении, привлекая данные археологии, палеоэтнологии, эпиграфики. Он опирается на результаты исследований своих коллег, в первую очередь, Цветаева, а также Фабретти, Николуччи, Пигорини, Дресселя, Гюльзена, Белоха и др. В. И. Модестов высоко оценивал эпиграфические сборники И. В. Цветаева, подчеркивая при этом высокую востребованность его работ по италийской диалектологии в Европе[9].
Проблемам развития италийской диалектологии была посвящена статья Ф. Е. Корша[10], который также подчеркивал значимость в этой области работ И. В. Цветаева. Корш отмечал, что наука о диалектах италийских народов находилась тогда еще в зачаточном состоянии, толкование надписей было гипотетическое, и не все они могли быть объяснены с помощью только латинского языка. Глоссарий, подготовленный И. В. Цветаевым, показывал объем фонетических несоответствий в этих диалектах. Корш задавался вопросом, в каком отношении находятся италийские диалекты к классической латыни, и что может предложить для выяснения этого вопроса филолог-классик. Корш считал, что в этом случае лингвист должен хорошо разбираться в реалиях римского быта: государственных, религиозных, частных, литературных (мифологических), чтобы находить правильное толкование эпиграфических источников.
Важнейшую роль в изучении эпиграфики для Цветаева и других отечественных антиковедов играли командировки в Италию с научными целями, взаимодействие с итальянскими научными учреждениями и участие в их теоретических и практических исследованиях источникового материала. Развитию археологии и эпиграфики в итальянской науке были посвящены развернутые статьи И. В. Помяловского[11]. Автор представил деятельность Римской муниципальной археологической комиссии и направленность ее печатного органа, где публиковались материалы по топографии Рима, описание находимых предметов искусства, быта и эпиграфики. В 1870-х гг. облик Рима стремительно менялся, правительство объединенной Италии вносило изменения в планировку города, и археологические раскопки предваряли строительство новых зданий. Эпоха становления нового Рима последней трети XIX века имела решающее значение для накопления археологического материала, раскопки проводились планомерно и контролировались государством. Надписи, находимые в римских раскопках несли важные сведения о частной жизни, истории развития ремесел и торговли, рабского и отпущеннического состояния, истории устройства колумбариев и мн. др. Эти публикации И. В. Помяловского, в частности, предваряли выход в свет очередного тома «Корпуса латинских надписей», посвященного римским городским эпиграфическим памятникам, который большинству российских антиковедов был не доступен.
Становлению и развитию национальных и интернациональных учреждений в Италии были посвящены также работы В. И. Модестова[12]. Автор, в частности, подробно рассмотрел деятельность Немецкого Археологического института в Риме, изложил его историю, отметил, что в его изначальной концепции было заложено сотрудничество международного характера с участием, в первую очередь, итальянских, французских и немецких ученых-антиковедов, которые во многом формировали в европейской науке направление научной дискуссии по вопросам археологии, эпиграфики, изучения истории катакомб, античной топографии Рима и мн. др. В. И. Модестов подробно описал условия жизни и исследовательской деятельности для ученых в Риме в этот период, и одним из первых выдвинул инициативу основания там русского археологического института. К сожалению, детальные подробности участия российских ученых в деятельности римских научных учреждений, в том числе и самого Модестова, осталась за рамками его работы.
В. И. Модестов, современник и свидетель процесса национального объединения Италии (1870 г.), представил также очерк[13], посвященный вопросам социальных, политических и экономических преобразований, неизбежных при становлении нового государства. Используя обширные данные местной печати, автор дал анализ причин, в частности, раскола в папской Академии деи Линчеи, и некоторых других явлений, которые оказывали непосредственное влияние на формирование путей развития итальянской науки в этот период, а также напрямую влияли на процесс интернационализации науки об античности в Европе.
И. В. Помяловский, В. И. Модестов и И. В. Цветаев стажировались в стенах Немецкого Археологического института в Риме. В очерке памяти первого секретаря этого учреждения, профессора В. Генцена[14], Помяловский подчеркивал значение итальянской антиковедческой школы в процессе становления европейской науки, настаивая на том, что целый ряд крупнейших историков, таких как Т. Моммзен, Ч. Каведони, Дж.-Б. Де Росси, В. Генцен и мн. др., принадлежали к эпиграфической школе выдающегося итальянского ученого Б. Боргези. Российские антиковеды воспринимали его теоретические разработки посредством участия, в частности, в семинарах и заседаниях Римского Немецкого Археологического института.
В конце XIX века, вместе с возвышением Германской империи и ростом авторитета немецких университетов, в Италии все острее вставал вопрос о соперничестве в науке об античности национальных антиковедческих школ. Это обстоятельство напрямую касалось в том числе и российских ученых, которым приходилось преодолевать в своей работе последствия такого противостояния.
Исследование В. П. Бузескула[15], одного из первых историографов отечественного антиковедения, о развитии немецкой исторической науки в XIX веке проливает свет на вопрос о причинах противопоставления и соперничества немецких и итальянских национальных антиковедов и антиковедческих школ в Италии. Этой проблемы касались в своих статьях и переписке многие другие российские антиковеды, в том числе В. И. Модестов и И. В. Цветаев, однако никто из них до Бузескула не указал на очевидную причину всецелого подчинения немецкой науки милитаристской политике Германской империи в тот период. В России об этом начали высказываться в печати только в начале первой мировой войны, когда прозвучало требование общественности об исключении деятелей немецкой науки из числа членов-корреспондентов Российской Академии наук[16].
В целом, первый период изучения развития российско-итальянских научных связей в области антиковедения был характерен тем, что материалы публиковались, что называется, по «горячим следам» их непосредственными участниками, и это придает им особенную документальную ценность. Однако эти материалы были представлены лишь фрагментарными статьями и рецензиями, их авторы не ставили перед собой задачи всесторонне рассматривать тему межнациональных научных контактов.
2. С наступлением советского периода, в связи с кардинальными переменами общественно-политической, социально-экономической ситуацией в России, приоритетом марксистской идеологии изменились направления в науке об античности в сторону усиления внимания к классовой борьбе. Интернациональные научные контакты были нарушены, и заслуги, в частности, профессора И. В. Цветаева в области эпиграфики и в деле создания музея классического искусства в Москве намеренно замалчивались, поскольку за ним прочно закрепилось клеймо «монархиста». Создавая музей, он активно сотрудничал с императором Николаем II и великим князем Сергеем Александровичем, это обстоятельство было широко известно из периодической печати 1900 – 1910-х гг.
В монографии В. П. Бузескула «Всеобщая история и ее представители в России в XIX и начале XX вв.» (1931 г.), в контексте обзора трудов отечественных исследователей, была дана лишь краткая характеристика научной деятельности И. В. Цветаева в области изучения эпиграфики и истории римского быта, а также устройства музея античного искусства[17]. В этой работе совсем не было уделено внимание межнациональному сотрудничеству в науке об античности.
Позднее, в 1948 г., в год 200-летия с момента начала раскопок в Помпее, в связи с этой датой Министерство народного образования Италии наградило
И. В. Цветаева (посмертно) почетной медалью за его выдающийся вклад в изучение истории этого античного города. Медаль вместе с книгой, посвященной истории раскопок в Помпее были переданы через Министерство иностранных дел СССР в Академию наук СССР[18]. Однако впервые информация о награждении И. В. Цветаева этой итальянской памятной медалью появилась в печати только в 1966 г.[19]
Статьи Т. А. Моисеевой и Т. П. Корыхаловой[20] начала 1970-х гг. впервые в советский период раскрывают содержание трудов И. В. Цветаева по италийской диалектологии и подчеркивают их первостепенное научное значение, сохраняющееся до настоящего времени. В этих статьях отмечается, что научная деятельность И. В. Цветаева в области италийской диалектологии совпала с начальным этапом развития эпиграфики в России, его работы усилили в русской науке интерес к истории древнейших языков и народов Апеннинского полуострова. Вопрос о научных контактах И. В. Цветаева в Италии, сформировавших его профессиональный интерес к эпиграфике, в этих статьях не рассматривался.
Единственной на сегодняшний день монографией о жизни и деятельности И. В. Цветаева является книга Ю. М. Каган, изданная в 1987 г. Ю. М. Каган пишет: «Имя И. В. Цветаева прочно вошло в историю русской культуры. Но музей в какой-то мере как бы заслонил от нас человека, его создавшего. Когда И. В. Цветаев погрузился в заботы, связанные с музеем, ему было уже за сорок, он был крупным ученым, его работы по классической филологии получили известность в России и за границей»[21].
В ее книге были впервые широко использованы материалы личной и деловой переписки И. В. Цветаева, материалы его дневниковых записей, некрологи, воспоминания о нем его учеников и коллег. Но и Ю. М. Каган также не избежала общей тенденции исследования биографии И. В. Цветаева с позиции описания его трудов по созданию музея. Этой теме посвящены три четверти ее монографии. Первому периоду исследовательской деятельности И. В. Цветаева в Италии отведена одна небольшая глава, которая дает только общее представление об этой стороне его научной работы.
В советские годы развитие вспомогательных исторических дисциплин, в том числе, эпиграфики, по-прежнему интересовало отечественных ученых. В 1940 – 1980 гг. в журнале «Вестник древней истории» вышел целый ряд статей Е. М. Штаерман[22], Л. А. Ельницкого[23], С. А. Беляева[24], посвященных вопросам латинской эпиграфики. Эти работы представляли собой подробные обзоры зарубежной археологической печати. В этот период советские ученые практически не имели возможности выезжать для участия в научных исследованиях в капиталистические страны, и такие обзоры имели для них важное прикладное значение.
Советские историки активно следили за развитием романистики в целом, и археологии в частности. Монографии В. Д. Блаватского[25], И. Л. Маяк[26], А. И. Немировского[27] посвящены истории развития классической археологии в Италии, и основаны на данных историографии по этой теме, наработанной в итальянской науке второй половины XIX-го – первой половины XX века.
Однако в этих трудах также почти не уделяется внимание вкладу дореволюционных отечественных антиковедов в развитие вспомогательных исторических дисциплин, в первую очередь, археологии и эпиграфики. И совсем не рассматривается процесс взаимовлияния итальянской и российской антиковедческих школ рубежа XIX – XX веков.
Таким образом, в советские годы исследования И. В. Цветаева по латинской эпиграфике и италийской диалектологии, а также в целом российско-итальянские научные контакты в области антиковедения рассматривались только в отдельных статьях и не достаточно подробно. Этот период исследования данной темы отличается нестабильностью развития историографического процесса, когда достижения отечественных антиковедов дореволюционного периода долгое время оставались без должного внимания исследователей. Идеологические стереотипы, довлевшие над историками в это время, не позволяли обращаться к теме взаимовлияния отечественных и зарубежных исторических школ, которые в эти годы подвергались резкой критике[28].
3. Современный период 1990-х – 2000-х гг. ознаменован интересом к исследованиям И. В. Цветаева в области классической филологии и в целом антиковедения в ряде отечественных историографических трудов. В статье «Античное наследие и И. В. Цветаев» Н. С. Талашова писала: «В современной культуре надо создавать культуру рецепции – осознанного заимствования и усвоения богатства чужой культуры в целях обогащения и развития собственной»[29]. По ее мнению, именно эта способность И. В. Цветаева к всестороннему восприятию и переработке достижений итальянской науки в области антиковедения способствовала расширению горизонтов его исследований.
В монографии «Восприятие римского наследия российской наукой XIX – начала XX вв.» В. А. Летяев справедливо подчеркивает, что, в частности, с эпиграфическими исследованиями И. В. Цветаева в Италии связан «совершенно новый подход к пониманию источниковой базы науки о Риме в России»[30]. В этой работе и, в особенности, в книге Э. Д. Фролова «Русская наука об античности»[31] отчетливо выражена идея о том, что труды И. В. Цветаева по эпиграфике составляют важнейшую часть его научного наследия.
В монографиях В. А. Летяева и Э. Д. Фролова труды и научные контакты российских ученых в Европе, например, И. В. Цветаева – в Италии, также не становятся предметом специального исследования. Так, в частности, В. А. Летяев ограничивается перечислением имен иностранных корреспондентов И. В. Цветаева, не раскрывая содержания их писем. Поэтому в один ряд у него становятся как близкие друзья и коллеги И. В. Цветаева, так и авторы малозначимой корреспонденции, с которыми не существовало собственно «переписки».
Подавляющее большинство отечественных изданий и публикаций 1970 – 2000-х гг., посвященных И. В. Цветаеву, раскрывают лишь один период его деятельности, период создания Музея изящных искусств им. Императора Александра III (ныне Государственный Музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина) в 1894 – 1912 гг. Среди них: публикация переписки И. В. Цветаева с архитектором Р. И. Клейном, относящейся к истории строительства здания музея[32] ; издания и статьи, подготовленные научными сотрудниками ГМИИ им. А.С.Пушкина А. А. Демской, Л. М. Смирновой и М. Б. Аксененко, посвященные трудам И. В. Цветаева по созданию музея[33] ; издание переписки И. В. Цветаева с его немецким коллегой, основателем музея классической скульптуры (Альбертинума) в Дрездене Г. Треем, подготовленное научными сотрудниками ГМИИ М. Б. Аксененко и А. Н. Барановым[34] ; издание обширного корпуса переписки И. В. Цветаева с главным меценатом музея и его сподвижником обер-гофмейстером Ю. С. Нечаевым-Мальцовым, посвященной проблемам создания музея, приобретения экспонатов, оплаты строительных работ и мн. др., также подготовленное научными сотрудниками ГМИИ М. Б. Аксененко и А. Н. Барановым[35], и др.
В последние три десятилетия деятельность профессора И. В. Цветаева привлекает к себе все более пристальное внимание также итальянских исследователей, которыми был опубликован целый ряд статей, относящихся к проблеме его научных контактов с итальянскими учеными и учреждениями в Италии в 1870-х – 1900-х гг.
Среди них: статья Дж. Перруччи, посвященная эпистолярному наследию А. Фабретти, хранящемуся в фондах перуджийской библиотеки «Augusta», и содержащему, в частности, письма И. В. Цветаева[36] ; биографические очерки А. Пессина-Лонго, посвященные присуждению Цветаеву звания почетного доктора Болонского университета и его очеркам об истории этого старейшего в Европе университета[37] ; исследования Дж. Паппонетти и Э. Маттиокко, посвященные научным трудам историка-археолога и филолога А. Де Нино и его эпистолярному диалогу с И. В. Цветаевым[38] ; статьи П. Каццола, посвященные также исследованиям И. В. Цветаева в Италии в ходе его научных командировок 1870-х – 1880-х гг., в особенности в Риме[39], и др. Однако их работы носят либо фрагментарный характер, либо содержат данные, подчерпнутые в уже названных публикациях российских исследователей.
Таким образом, на протяжении третьего периода возрождается интерес исследователей к личности И. В. Цветаева. Увидели свет целый ряд томов его эпистолярного наследия, посвященного истории создания музея, с подробными комментариями, в которых, так или иначе, затрагиваются вопросы его научных контактов в России и за рубежом.
В целом обзор историографии свидетельствует о том, что в изучении развития отечественного антиковедения и вспомогательных исторических дисциплин достигнуты определенные научные результаты. Немало внимания историки уделили становлению классической археологии и латинской эпиграфики. В то же время, значительно меньше исследованы личные контакты российских и европейских ученых, их личная переписка, дающая обширный материал для изучения их научных биографий. Серьезным пробелом в историографических трудах представляется тема влияния итальянской антиковедческой школы на отечественную науку во второй половине XIX века.
Целью данной работы является комплексное исследование научной деятельности профессора И. В. Цветаева в Италии, и на его примере – в целом российско-итальянских научных связей в области антиковедческих дисциплин (латинской эпиграфики и италийской диалектологии) во второй половине XIX века.
В связи с этим задачи исследования таковы:
- рассмотреть предпосылки развития и становления эпиграфики как науки;
- определить пути возникновения и развития латинской эпиграфики в России, связанные с именами предшественников И. В. Цветаева в науке: Н. М. Благовещенского, В. И. Модестова, И. В. Помяловского;
- рассмотреть предпосылки научного интереса И. В. Цветаева к проблемам истории латинского языка, латинской эпиграфики и италийской диалектологии;
- изучить круг научного общения И. В. Цветаева в Италии;
- систематизировать данные об итальянских ученых, филологах, историках, археологах, с которыми сотрудничал И. В. Цветаев;
- изучить на примере его научных публикаций и эпистолярного наследия направления его исследовательской деятельности в период 1874 – 1890 гг.
Хронологические рамки работы охватывают период с начала 1860-х гг. до конца 1890-х гг. Выбор отправной даты определяется тем, что в 1860-е годы начинаются активные командировки с научными целями российских ученых в Италию. Вместе с тем, на этот же период приходится начало пристального интереса И. В. Цветаева к истории грамматики латинского языка и избрание им будущего рода занятий. Конечная дата связана с изменением направления научной деятельности И. В. Цветаева в середине 1890-х гг., подведением итогов его работы в области эпиграфики и результатов его обширных научных контактов с итальянскими учеными за период более двадцати лет. Между тем, рассмотрение путей возникновения и развития эпиграфики как науки предопределили обращение и к более раннему времени.
Территориальные границы работы с одной стороны охватывают города Российской империи, связанные с учебой И. В. Цветаева и его службой в университетах (Шуя, Владимир, Санкт-Петербург, Варшава, Киев, Москва), с другой стороны – регионы центральной и южной Италии, где развертывалась его исследовательская деятельность (Лацио, Абруццо, Кампания, Молизе).
Источниковая база исследования, использованная для создания данной диссертационной работы, разнообразна. Она может быть поделена на несколько видов источников:
- Источники личного происхождения;
- Путевые заметки дневникового характера;
- Делопроизводственная документация;
- Научно-исследовательские труды;
- Периодическая печать;
- Мемуары.
К первой и наиболее важной группе относятся источники личного происхождения. Это материалы личной и деловой переписки И. В. Цветаева с наставниками и коллегами, российскими и итальянскими учеными. При этом рассматривались и использовались не только его письма, но и письма к нему. В некоторых случаях (как например, в переписке с А. Де Нино и Дж. Де Петра письма И. В. Цветаева не сохранились) содержание переписки реконструировалось по письмам только одной стороны. Все переводы писем с итальянского языка выполнены автором данной работы.
Материалы переписки И. В. Цветаева, использованные в работе, хранятся в Отделе рукописей Государственного Музея изобразительных искусств им. А. С. Пушкина (Москва)[40], Отделе рукописей Российской Национальной библиотеки (С.-Петербург)[41], Отделе рукописей Российской Государственной библиотеки (Москва)[42], Отделе рукописей Библиотеки «Augusta» (Перуджа, Италия)[43]. Основная масса этих источников никогда ранее не публиковалась. Они позволили выявить важные детали, подробности, уточнить имена, даты, события, связанные с научно-исследовательской деятельностью И. В. Цветаева и рассмотреть его ближайший круг общения не только в России, но и в Италии.
Ко второй группе источников относятся путевые заметки дневникового характера И. В. Цветаева, свидетельствующие о его научных контактах в Италии, выпущенные отдельным изданием[44].
Эта книга содержит большое количество важных подробностей и деталей, посвященных встречам, сотрудничеству И. В. Цветаева с итальянскими учеными, их научным трудам, новым открытиям в области археологии и эпиграфики, истории некоторых итальянских научных учреждений, музеев, библиотек и мн. др. Книга свидетельствует также о направлениях научного поиска И. В. Цветаева в Италии, его маршрутах, а также представляет целый ряд персоналий, многие из которых сыграли ключевую роль в становлении И. В. Цветаева как эпиграфиста.
К третьей группе источников относится делопроизводственная документация. Это формулярный список, свидетельства об окончании Владимирской духовной семинарии, Петербургского университета, дипломы о присуждении ученых степеней магистра и доктора, прошения, распоряжения министра народного просвещения, распоряжения попечителя Московского учебного округа, служебные записки, командировочные и прочие официальные документы, связанные с учебой и служебной деятельностью И. В Цветаева.
Эти документы хранятся в Центральном историческом архиве г. Москвы[45]. Они позволили воссоздать общую картину периода его учебы, деятельности по защите диссертаций, преподавательской и научной работы, продвижения по служебной лестнице, получения правительственных наград и отличий.
Кроме того, были использованы фонды итальянских библиотек: библиотеки Болонского университета, комунальной библиотеки Сульмоны, библиотеки Археологического музея Капуи; а также экспозиции исторических (археологических) музеев городов Неаполь, Капуя, Аквила, Сульмона и Чивита Кастеллана, где хранятся эпиграфические памятники, с которыми была связана деятельность И. В. Цветаева в Италии и которые были целью его пребывания в этих учреждениях.
К четвертой и наиболее обширной группе источников относятся научно-исследовательские труды (монографии, статьи, рецензии, учебные издания, курсы лекций). В первую очередь, это монографии и статьи И. В. Цветаева по италийской диалектологии[46]. А также его статьи и учебные курсы по истории римского быта[47], рецензии на монографии и статьи его российских, итальянских, немецких и французских коллег[48], учебные издания (атласы) по истории античного искусства[49], отчеты по созданию Музея изящных искусств, связанные с командировками в Италию[50].
К этой же группе относятся статьи и рецензии европейских, преимущественно итальянских, коллег И. В. Цветаева по вопросам археологии и эпиграфики[51].
Анализ трудов И. В. Цветаева, а также его зарубежных коллег дают представление о процессе развития латинской эпиграфики в указанный период. Обращение к данным источникам позволиляет сделать вывод о значении научного вклада И. В. Цветаева в развитие италийской диалектологии, выявить оценку его трудов как в отечественной научной литературе, так и в западных изданиях. В частности, в энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона (1897 г.) труды И. В. Цветаева по эпиграфике (италийской диалектологии), наряду с трудами Т. Моммзена и А. Фабретти, были указаны как основополагающие[52].
К пятой группе источников относятся статьи к юбилейным датам и некрологи, которые публиковал И. В. Цветаев о своих российских и зарубежных коллегах: Н. М. Благовещенском, И. И. Срезневском, В. И. Модестове, И. В. Помяловском, Г. Брунне, Дж.-Б. Де Росси, А. Маи, и др. в «Филологическом обозрении», «Русском вестнике», «Трудах Московского Археологического общества» и отдельными изданиями[53].
Сведения этих источников позволили воссоздать биографические данные, этапы и направления научных поисков, объемы исследовательских трудов этих ученых, тем самым предельно четко обозначили разнообразие и качество круга общения И. В. Цветаева в научной среде.
К шестой группе источников относятся воспоминания о жизни и деятельности И. В. Цветаева его учеников и младших коллег: В. В. Розанова, В. К. Мальмберга, А. В. Назаревского, С. А. Жебелева, Д. С. Недовича, А. А. Сидорова[54] и др.
Источники данной группы помогают воссоздать в деталях портрет И. В. Цветаева, выдающегося российского просветителя рубежа XIX – начала XX вв., внесшего весомый вклад в становление антиковедения в России, а также послужившего делу развития российско-итальянских научных связей в этой отрасли знания.
В итоге обзора источников следует подчеркнуть, что различные группы их дополняют и уточняют друг друга. В целом, по мнению автора диссертации, использованный корпус источников является достаточной базой для комплексного освещения изучаемой темы.
Основными методологическими принципами, использованными для решения поставленных в работе задач, стали: принцип историзма, сравнительно-исторического анализа, биографического метода (метода реконструкции), комплексного изучения проблемы.
Следование принципу историзма повлекло за собой рассмотрение эволюции латинской эпиграфики, одной из важнейших вспомогательных антиковедческих дисциплин, процесса ее развития в России, что позволило определить значение вклада российских ученых, в первую очередь И. В. Цветаева, в становление науки об античности во второй половине XIX века.
Сравнительно-исторический метод научного познания позволил сопоставить на примере деятельности российских и итальянских ученых особенности и пути развития антиковедческих дисциплин в России и в Италии, выделить общее и особенное в их походах к исследовательской работе.
Биографический метод был важен с точки зрения оценок личностного фактора, его значения в процессе развития этапов научного поиска в области антиковедения как самого И. В. Цветаева, так и его российских и итальянских коллег. Метод реконструкции взаимоотношений И. В. Цветаева, в особенности с итальянскими учеными А. Фабретти, Дж. Де Петра, А. Де Нино, на основе переписки позволил более четко проследить направление развития их плодотворного сотрудничества.
Принцип комплексного подхода способствовал рассмотрению антиковедческих исследований И. В. Цветаева не только на российской почве, но и в Италии, что в значительной степени обогатило понимание значения его научного вклада в развитие латинской эпиграфики и италийской диалектологии в России, но также ярче подчеркнуло его личность российского просветителя, в целом.
Научная новизна диссертации определяется постановкой темы исследования. Она является первым опытом комплексного междисциплинарного изучения обозначенной проблемы. В диссертации представлен авторский взгляд на наиболее важные вехи в исследовательской деятельности профессора И. В. Цветаева в «домузейный» период его работы, который успешно развивался во многом благодаря научным контактам с итальянскими коллегами – историками, филологами, археологами. Сделана попытка реконструкции социально-профессионального облика итальянских антиковедов конца XIX века, их научных биографий. Особое внимание было уделено личности крупнейшего специалиста по италийской диалектологии в Италии XIX века А. Фабретти, который оказывал И. В. Цветаеву деятельную помощь в предоставлении эпиграфического материала для исследований, а также рядового (наиболее типичного) провинциального историка-археолога А. Де Нино, с которым И. В. Цветаева связывало 26 лет сотрудничества и переписки.
Основной акцент также сделан на изучение деятельности тех ученых, которые в наибольшей степени оказывали содействие в эпиграфических исследованиях И. В. Цветаева в Италии. Их поддержка имела определяющее значение для его научных трудов.
Научно-практическая значимость исследования. Материал диссертации может быть использован для дальнейшего изучения истории российской науки об античности второй половины XIX века и российско-итальянских научных связей в этот период. Полученные результаты могут быть использованы для разработки специальных лекционных курсов по античной историографии, истории итальянской культуры и науки, истории развития латинской эпиграфики в России.
Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации были апробированы на ряде межрегиональных и международных конференций в Москве, С.-Петербурге и Турине в 2005 – 2008 гг. и в опубликованных научных статьях.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и приложения. Главы разбиты на параграфы. Научно-справочный аппарат работы включает подстрочные ссылки, список источников и литературы, список сокращений, приложение.
2. Основное содержание работы
Во введении обоснована актуальность темы, цели и задачи, определены объект и предмет, хронологические и территориальные рамки, показана степень изученности проблемы, проанализирована источниковая база, дана характеристика методов исследования, отмечена научная новизна, обозначена практическая значимость и апробация результатов работы.
Первая глава «Предпосылки становления латинской эпиграфики в Италии (XIV – XIX вв.) и в России во второй половине XIX века: аспект преемственности» посвящена изучению путей возникновения и развития дисциплины латинской эпиграфики в Италии, начиная с эпохи Возрождения до середины XIX века, и в России, с точки зрения восприятия российской наукой важнейших итальянских научных инициатив.
В первом параграфе «Возникновение эпиграфики как вспомогательной исторической дисциплины; вклад итальянских ученых в изучение эпиграфических памятников в XIV – XIX вв.» рассматривается как последовательно итальянские ученые XIV – нач. XIX вв., гуманисты, эрудиты (К. ди Риенци, П. Браччолини, Ф. Бьондо, П. Лето, Л. Валла, Д. Спрет), историки, археологи, филологи-классики (Л.-Г. Марини, Л.-А. Муратори, Ш. Маффеи, С.-А. Морчелли, Л. Ланци, И.-К. фон Орелли, Б. Боргези, В.-Ч. Каведони) закладывали основы в фундамент становления и развития европейской науки об античности и латинской эпиграфики, в частности.
В XVIII веке в Италии эпиграфика приобрела черты самостоятельной науки. Итальянские ученые первыми обратили внимание на то, что античные надписи являются историческими источниками первостепенной важности не только по содержанию, но и по форме, поэтому выдвигали требование к точности копирования и воспроизведения надписей в печати, выступали против их искажения. Итальянскими учеными были изданы первые сборники латинских надписей с комментариями, положено начало разработке теоретических вопросов латинской эпиграфики, методам и критическим приемам в изучении эпиграфических источников, а также впервые разработаны каталоги собраний античных монет и медалей с расшифровкой и интерпретацией надписей на них, и созданы критические труды по истории Рима, которые подробно реконструировали историю административного управления, военного дела, общественной и частной жизни древних римлян.
Основанные в XVIII – XIX вв. в Италии научные сообщества, печатные органы, собранные и систематизированные коллекции эпиграфических памятников, созданные научные труды по классической филологии способствовали активному развитию антиковедческих дисциплин в различных странах Европы.
Во втором параграфе «Возникновение Немецкого Археологического института в Риме, его практическое значение в процессе интернационализации науки об античности в Европе в XIX веке» проведен анализ деятельности Немецкого Археологического института в Риме, под влиянием которого в ряде стран Европы, в том числе и в России, возникают во второй половине XIX века археологические общества, археологические съезды. Влияние деятельности этого международного научного центра проявляется, что не менее важно отметить, и на формировании университетских учебных программ, вначале в Германии и Италии, а затем и в других странах (и в России); кроме того, на создании при университетах учебных музеев гипсовых слепков с памятников античной скульптуры.
В третьем параграфе «Становление латинской эпиграфики в России во второй половине XIX века» показано, что развитие российского антиковедения в XIX веке следовало во многом под влиянием итальянских научных инициатив. Научные командировки в Италию российских ученых внесли весомые результаты не только в развитие отечественной науки, но и западноевропейской. Российские антиковеды, занимавшиеся исследовательской деятельностью в Италии, получали неизменную и активную поддержку своих итальянских коллег. Становится очевидным, что обращение к латинской эпиграфике Модестова, Помяловского и Цветаева в Италии, их работа с источниковым материалом впервые вывела российские исследования античности на качественно новый уровень. Их исследования, заключавшиеся в разработке и введении в научный оборот нового эпиграфического материала, дававшего возможность достоверной реконструкции исторического факта и более широкой интерпретации античной истории, явились важнейшим вкладом российской науки в развитие европейского антиковедения в XIX веке.
Вторая глава «Начало исследовательской работы И. В. Цветаева. Его первая командировка в Италию: сотрудничество с итальянскими учеными» посвящена изучению начальных этапов научно-исследовательской деятельности И. В. Цветаева, а также подробностей и итогов его первой командировки в Италию с целью изучения латинской эпиграфики, контактов с итальянскими антиковедами.
В первом параграфе «Начало исследовательской работы И. В. Цветаева: годы учебы» проанализирован период становления И. В. Цветаева как ученого: годы его учебы в духовном училище, семинарии и университете. Об И. В. Цветаеве можно сказать, что он избрал свою профессию едва ли не в детстве и юности, то есть еще в школьные годы. Известно, что юноши из духовного сословия, по традиции становились если не священниками, то либо учителями, либо врачами. Отец Цветаева желал видеть своего сына студентом военной Медико-хирургической академии. Вопреки этому, Цветаев выбрал классическое отделение историко-филологического факультета Петербургского университета, продолжая тем самым изучение предмета, который интересовал его со школьной скамьи. В связи с этим, выявляются факторы, повлиявшие на выбор им будущей профессии, и имена его наставников-учителей, сыгравших решающую роль в определении им жизненного пути.
За годы учебы в Петербургском университете Цветаевым были прочитаны и осмыслены многочисленные произведения античных римских авторов. Особенно его интересовали проблемы переводов. Столкнувшись с необъяснимыми противоречиями в грамматических формах латинских текстов, Цветаев приходит к мысли о необходимости заняться историей латинского языка и италийских диалектов. Этот вопрос в значительной степени прояснялся с помощью эпиграфических исследований.
Во втором параграфе «Эпиграфические исследования И. В. Цветаева в Неаполе и Помпеях: сотрудничество с Дж. Де Петра и Дж. Фиорелли» представлены этапы исследовательской работы И. В. Цветаева в ходе первой научной командировки в 1874 – 1876 гг. в Неаполе, Помпеях и др. городах, и его сотрудничеству с итальянскими антиковедами. Знакомство с памятниками письменности италиков не избавило его от прежних сомнений, появлялись новые вопросы, решение которых представлялось делом долгой и кропотливой работы по сличению и расшифровке надписей. Цветаев задался целью собрать все известные на тот период науке эпиграфические памятники на диалекте осков, с тем, чтобы попытаться прочесть их и объяснить особенности их содержания и формы.
За семь месяцев, проведенных И. В. Цветаевым в Неаполе, под руководством, в частности, Дж. Де Петра, он научился не только калькировать античные тексты в стенах музея, но и работать непосредственно в полевых условиях на раскопках в Помпеях, копируя там настенные надписи на диалекте осков. Реалии римского быта, которые И. В. Цветаев мог наблюдать там и на примере экспонатов Неаполитанского музея, предположительно, явились позднее основой его научного интереса к римским свадебным и погребальным обрядам, развитию школ и т. п.
В третьем параграфе «Исследования И. В. Цветаева в городах Кампании: Капуанский музей, сотрудничество с Г. Яннелли. Участие в работе Немецкого Археологического института в Риме» показано отношение И. В. Цветаева к итальянским коллегам, в том числе «провинциальным», его характеристики-зарисовки их личностей, детали их быта и повседневной работы. Указанные подробности говорят о связи местного патриотизма ( актуального в ту пору для Италии и России одновременно) с ростом национального самосознания, с одной стороны, и демократизации образования, с другой.
В ходе этой командировки И. В. Цветаевым был накоплен обширный эпиграфический материал, который ему предстояло систематизировать, обращаясь одновременно к важнейшей научной литературе по этому вопросу, выясняя спорные вопросы в транскрипции и расшифровке собранных им оскских надписей. И. В. Цветаев решал вопросы определения родства или «прародства» италийских диалектов, например, определения места данного «генеалогически темного» языка в генеалогической классификации, получая возможность новой интерпретации всей или очень значительной совокупности фактов и реконструкции «прасостояния» этого языка. Таким образом, он занимался вопросами, решение которых могло быть достигнуто только методом проб и ошибок. В таких случаях возрастало значение лингвистической интуиции.
В четвертом параграфе «Итальянский историк и филолог А. Фабретти: его переписка с И. В. Цветаевым. Итоги первой научной командировки
И. В. Цветаева в Италию» проанализирована личность и научная деятельность А. Фабретти, одного из самых ярких представителей итальянской науки об античности второй половины XIX века, профессора Туринского университета, к которому И. В. Цветаев обращался письмами с просьбой о содействии: присылке ему тех или иных необходимых копий с оскских надписей из числа публиковавшихся ранее. И. В. Цветаев высоко ценил научные труды А. Фабретти по эпиграфике (италийской диалектологии) и считал его одним из своих наставников в науке. Материалы их переписки явились ценным источником по теме диссертационной работы и даны в приложении.
По итогам первой научной командировки в Италию И. В. Цветаев подготовил и защитил докторскую диссертацию по теме «Осские надписи» (1877 г.). Научная ценность его труда заключалась, прежде всего, в том, что подавляющее большинство надписей Цветаев воспроизвел с подлинников. Поэтому ему удалось представить множество наиболее корректных прочтений надписей в сравнении с предыдущими их изданиями. Кроме того, Цветаев отыскал как совсем новые надписи, так и некоторые из надписей воспроизвел в максимально полном виде (до него они издавались искаженными).
В третьей главе «Вторая командировка И. В. Цветаева в Италию: сотрудничество с Р. Гарруччи и А. Де Нино. Значение его вклада в развитие италийской диалектологии» раскрывается последовательно тема научных контактов И. В. Цветаева в Италии, ход и итоги его второй научной командировки в Рим, Аквилу, Сульмону, Чивита Кастеллану в 1880 г., а также значение его вклада в развитие италийской диалектологии.
В первом параграфе «Исследования вольскских и фалискских надписей» представлен процесс поиска и исследования И. В. Цветаевым надписей на диалектах вольсков, фалисков и пелигнов в вышеуказанных городах итальянских провинций Лацио и Абруццо. Поддержка итальянских ученых, Р. Гарруччи и Р. Каварокки, которые помогали Цветаеву в подготовке необходимого материала и изготовлении копий надписей, значительно облегчало его работу.
Эти материалы позднее легли в основу целого ряда статей по италийской диалектологии, в которых Цветаев предложил научные комментарии надписей в отношении их палеографии, лексики, фонетики, морфологии, а также переводом на латинский язык и глоссарием.
Во втором параграфе «Исследования пелигнских надписей в Сульмоне: сотрудничество с А. Де Нино» подробно представлена личность и научная деятельность провинциального ученого из Сульмоны А. Де Нино. Их сотрудничество с И. В. Цветаевым раскрывается в значительной степени на материалах обширной, ранее не использованной переписки (за 26 лет). А. Де Нино в течение более тридцати лет публиковал отчеты о раскопках в своем регионе Абруццо в журнале Линчеевской академии «Вестник раскопок античности» в Риме.
В своих письмах к Цветаеву А. Де Нино регулярно предоставлял подробные описания различных археологических находок своего региона. Это был период, когда И. В. Цветаев напряженно занимался италийской диалектологией, обрабатывал накопленный за время командировок в Италию материал, публиковал ряд научных работ по этой теме, консультировался у Де Нино по различным вопросам, касающимся эпиграфических находок, делился с ним своими размышлениями и сомнениями.
Работая над переводом пелигнских надписей, Цветаев привлекал данные языкового анализа палеографии письменных источников тех народов, которые жили в непосредственной близости от пелигнов, а именно: осков, умбров, вольсков, фалисков, сабеллов, марсов, марруцинов, и даже этрусков. В работе над переводом Цветаев обращался, в частности, к произведениям древних авторов: Авла Гелия, Плавта, Овидия, Катулла, Квинтилиана и др., отмечая при этом то, что римские авторы не обращали внимания на языки италийцев, и недостаточно были знакомы с ними.
В третьем параграфе «Значение научного вклада И. В. Цветаева в развитие италийской диалектологии. Причины, обусловившие в конце 1880-х гг. изменение направления его исследовательской деятельности» анализируется целый ряд научных рецензий отечественных и зарубежных коллег на труды И. В. Цветаева, и становится очевидно, что его работы стали одними из первых в отечественном антиковедении, заложившими основы в фундамент развития латинской и италийской эпиграфики в России. И. В. Цветаев одним из первых работал напрямую с оригиналами надписей, зачастую в полевых условиях на месте их нахождения, в совершенстве овладел приемами эпиграфического исследования и издавал копии надписей безупречным образом, делая их доступными для изучения своим коллегам и ученикам.
По итогам десяти лет исследовательской работы за целый ряд трудов в области италийской диалектологии в 1886 г. И. В. Цветаев был награжден золотой медалью Российской Академии наук «За ученый труд на пользу и славу отечества». Непременный секретарь Академии наук академик К. С. Веселовский отметил, что труды Цветаева об италийских диалектических надписях имеют важное значение для развития русской науки и не уступают подобным работам лучших представителей европейского антиковедения.
В известной степени, научное кредо И. В. Цветаева было схоже с тем, на котором настаивал Теодор Моммзен, писавший: «Древо науки, как древо гесперид, только тому приносит золотые свои яблоки, кто сам в силах сорвать их; остальным же их можно лишь показывать»[55]. Карьера филолога-классика для Цветаева складывалась исключительно успешно, и была по достоинству отмечена иностранными наградами (Кавалерским крестом ордена Итальянской короны, орденом Прусской короны 20ой степени) и отечественными орденами и памятными медалями.
Однако обстоятельства реформ народного образования в России 1880-х гг., принятие нового университетского устава, повлекшие за собой падение интереса к классической филологии у учащихся и студентов, обусловили изменение направления исследовательской деятельности И. В. Цветаева. Он отчетливо понимал, что тема италийской диалектологии, начатая им в середине 1870-х гг., была наукой для узкого круга специалистов. Делу российского просвещения она служила лишь косвенно. Он понимал также, что благодаря этой науке он стал одним из самых значительных специалистов по истории античности в России. Преподавая в университете и на практике зная потребности студенчества в учебных пособиях по римской истории, Цветаев с конца 1880-х гг. начал готовить ряд обширных статей по истории быта, школ, свадебных и погребальных обрядах древних римлян. Занимаясь эпиграфикой, в Италии он часто работал с надгробиями, в том числе, видел предметы, найденные в захоронениях, а также в домах в Помпеях и Геркулануме. Таким образом, эта тема была им хорошо изучена не только на материале произведений древних авторов, но и в полевых условиях.
Подводя итоги своей исследовательской деятельности в области италийской диалектологии в 1874 – 1890 гг., И. В. Цветаев счел для себя необходимым добиться награждения итальянских ученых, своих сподвижников, российскими орденами в благодарность за многолетнюю помощь в работе в различных городах и учреждениях Италии.
В четвертом параграфе «Предпосылки создания И. В. Цветаевым Музея изящных искусств им. Императора Александра III в Москве» показано, что в процессе создания университетского учебного музея слепков классической скульптуры и архитектуры, как становится известно из переписки и отчетов И. В. Цветаева, он снова обращался за помощью к итальянским ученым-коллегам.
В период созидания Музея изящных искусств в 1890 – 1900 гг. Цветаев бывал в научных командировках почти во всех странах Европы и в Египте. Начинал он вновь с Италии, которая вторично возникла перед ним в новом качестве. Теперь он работал в крупнейших музеях и храмах страны, подбирая образцы античной и средневековой скульптуры для изготовления гипсовых слепков и бронзовых копий.
Имя профессора И. В. Цветаева, широко известное итальянскому научному миру, беспрепятственно открывало перед ним двери не только государственных музеев и галерей, но и запасники Ватикана и других католических учреждений,
а также способствовало решению проблем по отбору, копированию и транспортировке гипсовых слепков самого высокого качества для комплектования экспозиций будущего музея.
В заключении диссертационного исследования подведены его итоги, сделаны выводы, в которых подчеркнуто значение научной деятельности профессора И. В. Цветаева как пример плодотворного сотрудничества в науке в общеевропейском масштабе. В работе выявлена важная роль деятельной поддержки итальянскими коллегами-антиковедами исследований И. В. Цветаева, благодаря чему ему удалось приобрести знания и навыки, позволившие ему собрать и откомментировать объемный корпус источников, внеся тем самым весомый вклад в развитие отечественного антиковедения. Так что уже его первая работа по эпиграфике, диссертация об оскских надписях, стала трудом такого масштаба и качества, который заставил европейских ученых признать самостоятельность российской науки об античности.
Долгие месяцы работы И. В. Цветаева в Италии показали степень его уважения к чужой культуре, интерес и восприимчивость по отношению к ней. Благодаря Цветаеву активно развивались российско-итальянские научные связи. Благодаря тесным научным контактам с итальянскими учеными, такими как А. Фабретти, Дж.-Б. Де Росси, Дж. Фиорелли, Р. Гарруччи, Дж. Де Петра, А. Де Нино, Г. Яннелли и мн. др., И. В. Цветаев способствовал активной интеграции российской науки об античности в общеевропейскую.
Среди его наставников были немецкие и французские ученые, однако, наиболее тесные и продолжительные научные связи были у него в Италии, о чем свидетельствует его обширная многолетняя деловая переписка, сохранившая ценные свидетельства о качестве этих отношений. Целый ряд своих научных трудов И. В. Цветаев посвятил с благодарностью Дж. Де Петра, А. Де Нино, Р. Гарруччи, королю Виктору Иммануилу II и итальянскому народу.
Отход И. В. Цветаева от исследований италийской диалектологии в начале 1890-х гг. был обусловлен расстановкой приоритетов университетских учебных программ. Падение интереса к дисциплинам классической филологии в студенческой среде, обусловленное реформированием народного образования в этот период, подвигло И. В. Цветаева обратиться к разработке новых учебных курсов по истории римского быта и античного изобразительного искусства. В 1896 – 1912 гг. он целиком посвятил себя делу создания университетского учебного музея слепков, который вырос в итоге в крупнейшее научное учреждение по изучению истории классического искусства в России.
Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:
- Соснина Е. Б. Становление италийской эпиграфики в XIX веке: переписка И. В. Цветаева с А. Фабретти в 1875 – 1885 гг.//Вестник древней истории, 2008. № 3. С. 194 – 204.
- Соснина Е. Б. Итальянские версты Ивана Цветаева. Иваново: «Референт», 2001. – 112 с.
- Соснина Е. Б. Семья Цветаевых в письмах И. В. Цветаева к И. В. Помяловскому//Шестое чувство. Иваново: изд. «Иваново», 2003. С. 194 – 203.
- Sosnina E. Le verste italiane di Ivan Cvetaev. Saggio biografico. Moncalieri – Torino : CIRVI, 2005. – 150 p.
- Соснина Е. Б. Музы Трехпрудного переулка. Неизвестное о семье Цветаевых в письмах, фотографиях, документах. М.: Музей М. И. Цветаевой – Иваново: «Референт», 2005. – 296 c.
- Соснина Е. Б. «Привозите к нам свет»: российские интеллигенты земляки И. В. Цветаев и И. П. Чуриловский//Интеллигент и интеллигентоведение на рубеже XXI века: итоги пройденного пути и перспективы. Иваново: «Иван. гос. ун-т», 1999. С. 345 – 347.
- Соснина Е. Б. И. В. Цветаев и Антонио Де Нино. Научная деятельность И. В. Цветаева в Италии//Италия и русская культура. М.: ИВИ РАН, 2000. С. 64 – 80.
- Sosnina E. Ivan V. Cvetaev e Giosue Carducci (storia di un incontro)//Slavia. Rivista trimestrale di cultura. Roma, 2005. Aprile – giugno. P. 172 – 177.
- Sosnina E. L' attivita scientifica dei professori Ivan Pomjalovskij e Ivan Cvetaev in Italia (1870 – 1890)//Congresso interdisciplinare «L' Italia terra di rifugio». Torino: universita di Torino, 2005. P. 51.
- Соснина Е. Б. «Пелигнские надписи»: из истории эпиграфических штудий профессора И. В. Цветаева//Индоевропейское языкознание и классическая филология – Х. Чтения памяти И. М. Тронского. Материалы международной конференции, проходившей 19 – 21 июня 2006 г. СПб.: Наука, 2006. С. 267 – 268.
- Соснина Е. Б. И. В. Цветаев и Дж. Кардуччи: история одной встречи//Вестник гуманитарного факультета ИГХТУ. Выпуск 1. Иваново: изд. ИГХТУ, 2006. С. 45 – 49.
- Соснина Е. Б. «Итальянский дворик» в центре Москвы: эпоха Возрождения в музейной концепции профессора И. В. Цветаева//Средневековый город. Межвузовский научный сборник. Выпуск 18. Саратов: изд. Сарат. гос. ун-та, 2007. С. 139 – 144.
- Соснина Е. Б. Вклад И. В. Помяловского и И. В. Цветаева в развитие латинской эпиграфики//Мнемон. Исследования и публикации по истории античного мира. Сб. статей под ред. проф. Э. Д. Фролова. Выпуск 6. СПб., 2007.
С. 465 – 472.
[1] Фролов Э. Д. Русская наука об античности. Историографические очерки. СПб.: ИЦ «Гуманитарная Академия», 2006. С. 584.
[2] Там же.
[3] L’ Architettura di Marco Vitruvio Pollione, tradotta e commentata dal Marchese Berardo Galiani. Napoli, 1758.
[4] Перевод Витрувия, исполненный Галиани, в ряду других переводов исторических трактатов явился беспрецедентным образцом с точки зрения толкования, в высшей степени интеллектуальной критики и объяснения текста «Архитектуры». Критика Галиани была подкреплена значительным корпусом примечаний к тексту, а также приложением таблиц и иллюстративного материала. Заслуга Галиани была и в том, что его перевод позволил выдвинуть труд Витрувия в центр профессиональной дискуссии по вопросам архитектуры. Тем самым сделал его востребованным и обязательным для изучения при подготовке архитекторов XVIII века в Италии. «Архитектура» Витрувия в изложении Б. Галиани за последующие сто лет многократно переиздавалась. Перевод итальянского просветителя XVIII в. Бернардо Галиани сохранил свое значение до сегодняшнего дня. (Переиздан в 2005 г. в издательстве Librerie Dedalo.)
[5] Письма И. В. Цветаева к А. А. Котляревскому, а также частично его письма к И. В. Помяловскому опубликованы: Соснина Е. Б. Музы Трехпрудного переулка. Неизвестное о семье Цветаевых в письмах, фотографиях, документах. М.: Дом-музей М. И. Цветаевой – Иваново: ИД «Референт», 2005.
[6] Письмо И. П. Чуриловского к И. В. Цветаеву от 5 августа 1874 г. опубликовано: Соснина Е. Б. Итальянские версты Ивана Цветаева. Иваново: ИД «Референт», 2001. С. 12 – 14.
[7] Буслаев Ф. И. Рецензия на «Путешествие по Италии в 1875 и 1880 гг. И. Цветаева. М. 1883»//Исторический вестник. 1883. Март. С. 708 – 709.
[8] Модестов В. И. Расселение италийского племени по Италии. Оски и аврунки//ЖМНП, 1905, март. С. 1 – 41.
[9] Модестов В. И. Профессора и студенты в Греции и Римской империи//Петербургские ведомости, 1902, 27 февраля.
[10] Корш Ф. Е. Рецензия на книги И. В. Цветаева Inscriptiones Italiae mediae dialecticae. Lipsiae, 1884 - 1885; Inscriptiones Italiae inferiores dialecticae. Mosquae, 1886//ЖМНП, 1887, август. С. 315 – 371.
[11] Помяловский И. В. Новости итальянской археологической литературы//Оттиск из «Известий императорского Археологического общества». СПб., 1876; Несколько неизданных римских надписей//Оттиск из «Известий императорского Археологического общества». СПб., 1876.
[12] Модестов В. И. Заграничные воспоминания//Исторический вестник, 1883, апрель, т. XII. С. 103 – 124; Ученая жизнь в Риме. СПб, 1892.
[13] Модестов В. И. Современная Италия. Королевство, папство, республика. СПб., 1893.
[14] Помяловский И. В. Некролог памяти Вильгельма Генцена//Оттиск из «Записок императорского русского археологического общества». СПб., 1887.
[15] Бузескул В. П. Современная Германия и немецкая историческая наука XIX столетия. К происхождению современной германской идеологии. Пг., 1915.
[16] Подробно об этом: Басаргина Е. Ю. Вице-президент Императорской Академии наук П. В. Никитин. Из истории русской науки (1867 – 1916). СПб.: СПбИИ РАН «Нестор – история», 2004. С. 259 – 269, 431 – 434.
[17] Бузескул В. П. Всеобщая история и ее представители в России в XIX и начале XX вв. Ч. I – II. Л., 1929 – 1931. Ч. II. С. 200 – 201.
[18] Сохранившаяся переписка президента Академии наук С. И. Вавилова, а также начальника Секретного отдела Академии наук Н. С. Филиппова с директором Музея изобразительных искусств им. А. С. Пушкина С. Д. Меркуровым показывает, что эта почетная медаль И. В. Цветаева передавалась в фонды музея под грифом «Секретно».
С. Д. Меркуров писал по этому поводу С. И. Вавилову: «Академия наук СССР передала эту медаль Музею по секретной линии. Мне неизвестны мотивы, по каким эти материалы оказались засекреченными. Казалось бы, что признание заслуг русской науки надлежит довести до сведения советской общественности, а награждение медалью – до сведения родственников покойного проф<ессора> И. Цветаева. Прошу Вас ознакомиться с этим вопросом и, если Вы сочтете возможным, дать указание о рассекречивании медали и приложенной к ней брошюры «Двухсотлетие раскопок в Помпеях» (на итальянском языке, Неаполь, 1948)». (Письмо С. Д. Меркурова к С. И. Вавилову от 12 января 1949 г. РО ГМИИ, Ф. 6, Оп. II, Ед. хр. 49, Л. 2)
В этот момент многие родственники И. В. Цветаева были репрессированы, в том числе его младшая дочь А. И. Цветаева. Следует предположить, что его старшая дочь, В. И. Цветаева, также не узнала о факте награждения, поскольку в ее мемуарах (Цветаева В. И. Записки. Машинопись (1964 г.). ИГОИРМ, 84073/15. Публиковались во фрагментах: Цветаева В. И. Таким я помню отца своего//Советский музей, 1988. № 5. С. 61 – 72) об этом не упоминается.
[19] Демская А. А. Памяти Ивана Владимировича Цветаева//Сообщения ГМИИ им. А. С. Пушкина. Выпуск 3. М., 1966. С. 84 – 94.
[20] Моисеева Т. А. И. В. Цветаев и италийская диалектология//Норция. Вып. 1. Воронеж, 1971. С. 134 – 142; Корыхалова Т. П. Труды И. В. Цветаева по италийской эпиграфике//Вестник древней истории, 1973. № 2. С. 194 – 204.
[21] Каган Ю. М. Иван Владимирович Цветаев. Жизнь, деятельность, личность. М., 1987. С. 9.
[22] Штаерман Е. М. Обзор открытий в области латинской эпиграфики за ХХ век//Вестник древней истории, 1946. № 4. С. 188 – 218; Латинские надписи, опубликованные в 1944 – 1949 гг.// Вестник древней истории, 1950. № 4. С. 132 – 141; Латинские надписи, опубликованные в 1949 – 1954 гг.//Вестник древней истории, 1956. № 2. С. 111 – 128.
[23] Ельницкий Л. А. Кесарийская надпись Понтия Пилата и ее историческое значение//Вестник древней истории, 1965. № 3. С. 142 – 146; Новые эпиграфические данные (tabula banasitana) и эдикт Каракаллы о римском гражданстве//Вестник древней истории, 1980. № 1. С. 162 – 171.
[24] Беляев С. А. К пониманию CIL, VIII, 619//Вестник древней истории, 1968. № 4. С. 127 – 137.
[25] Блаватский В. Д. Античная полевая археология. М., 1967.
[26] Маяк И. Л. Рим первых царей. М., 1983.
[27] Немировский А. И. Нить Ариадны: из истории классической археологии. Воронеж: изд. Воронежского ун-та, 1989.
[28] Буржуазный историзм в зарубежной историографии//Под ред. А. С. Шофмана. Казань: изд. Казанского ун-та, 1981.
[29] Талашова Н. С. Избранные труды в двух томах. Иваново, 2001. С. 329.
[30] Летяев В. А. Восприятие римского наследия российской наукой XIX – начала XX вв. Волгоград, 2002. С. 58. (Страница указана по электронной версии книги).
[31] Фролов Э. Д. Русская наука об античности. Историографические очерки. СПб., 2006.
[32] История создания музея в переписке профессора И. В. Цветаева с архитектором Р. И. Клейном и других документах (1896 – 1912). М., 1977. Т. 1 – 2.
[33] И. В. Цветаев создает музей. М.: Галарт, 1995; Иван Владимирович Цветаев. К 150-летию со дня рождения. Краткий научно-биографический очерк. М.: ГМИИ – РГГУ,1997; Аксененко М. Б. Учебный музей профессора И. В. Цветаева//Сборник материалов Всероссийской юбилейной конференции «Учебный художественный музей и современный художественный процесс». СПб, 1997, С. 219 – 229.
[34] «Устроить в Москве маленький Альбертинум»: переписка Ивана Цветаева и Георга Трея (1881 – 1913). Кельн- Веймар-Вена: Издательство Белау, 2006.
[35] И. В. Цветаев – Ю. С. Нечаев-Мальцов. Переписка 1897 – 1912. Т. 1. М.: Издательство «Красная площадь», 2008.
[36] Perrucci G. La citta di Perugia e la Russia nei manoscritti della biblioteca «Augusta». Fabretti e Cvetaev: due studiosi di epigrafia//Rassegna sovietica, 1985, luglio-agosto, p. 95 – 103.
[37] Pessina Longo H. Lettere da Bologna. Le celebrazioni per l VIII centenario dell universita di Bologna viste da Ivan Cvetaev. Bologna, 1988; Pessina Longo H. Due studiosi russi del XV e del XIX secolo all’ universita di Bologna. Ravenna, 1992; Pessina Longo H. Ivan Cvetaev e l’ Italia//L’ Est europeo e l’ Italia. Torino, 1995, p. 383 – 396.
[38] Mattiocco E., Papponetti G. Memoria e scrittura. Antonio De Nino (1833 – 1907). Sulmona, 1987; Papponetti G. Per Antonio De Nino: testimonianze inedite//Bulletino della Deputazione abruzzese di Storia patria, num. Spec. Del Centenario. L’ Aquila, 1989, pp. 321 – 365.
[39] Cazzola P. Ivan Vladimirovic Cvetaev e i suoi viaggi in Italia nel 1875 e 1880//Bolletino del CIRVI, 2003, luglio-dicembre, p. 289 – 296; Cazzola P. Roma e l’ antica Italia nelle missioni di studio del filologo russo Ivan Cvetaev//Strenna dei Romanisti, 2004, aprile, p. 105 – 119.
[40] Письма А. Де Нино к И. В. Цветаеву (19. 06. 1880 – 15. 10. 1906 гг.) Ф. 6, Оп.1, Ед. хр. 2486 – 2526; Письма Дж. Де Петра к И. В. Цветаеву (16.12. 1875 – 22. 10. 1895 гг.) Ф. 6, Оп. 1, Ед. хр. 2643 – 2653; Письма А. Фабретти к И. В. Цветаеву (27. 12. 1879 г., 22. 05. 1885 г. Ф. 6, Оп. 1, Ед. хр. 4326, 4327; Письмо Дж. Кардуччи к И. В. Цветаеву от 19. 06. 1888 г. Ф. 6, Оп. 1, Ед. хр. 265; Письмо И. П. Чуриловского к И. В. Цветаеву от 05. 08. 1874 г. Ф. 6, Оп. 1, Ед. хр. 5508; Письма М. И. Железнова к И. В. Цветаеву (18.10.1880 г., 02. 03. 1885 г.) Ф. 6, Оп. 1, Ед. хр. 1095, 1096; и др.
[41] Письма И. В. Цветаева к И. В. Помяловскому (1887 – 1890 гг.) Ф. 608, Оп. 1, Ед. хр. 1400; Письма И. В. Цветаева к С. Н. Шубинскому (30. 09. 1880 – 25. 09. 1888 гг.) Ф. 874, Оп. 1, лл. 17 – 41; Помяловский И. Речь на диспуте, посвященном защите И. В. Цветаевым магистерской диссертации на тему «Cornelii Taciti Germania. Опыт критического обозрения текста». Автограф. Ф. 608, Оп. 1, Ед. хр. 437, л. 1; Помяловский И. Речь на диспуте, посвященном обсуждению работы И. В. Цветаева «Осские надписи». Автограф. Ф. 608, оп 1, Ед. хр. 441, л. 1; и др.
[42] Письма И. В. Цветаева к В. И. Модестову (1874 – 1893 гг.) Ф. 324, Оп. 2, Ед. хр. 4; Письма В. И. Модестова к И. В. Цветаеву указанного периода, Ф. 324, Оп. 2, Ед. хр. 6.
[43] Письма И. В. Цветаева к А. Фабретти (1875 – 1885 гг.), Фонд А. Фабретти, Ф. 2222, Д. 2198, лл. 271, об.; лл. 279 – 280; Д. 2206, л. 180, об.; Д. 2202, л. 185.
[44] Цветаев И. В. Путешествие по Италии в 1875 и 1880 гг. М., 1883.
[45] Ф. 418, Оп. 46, Д. 228; Оп. 47, Д. 42; Оп. 48, Д. 127; Оп. 54, Д. 105; Оп. 57, Д. 12; Оп. 64, Д. 445; Оп. 91, Д. 494; Оп. 476, Д. 179; и др.
[46] Цветаев И. В. Сборник осских надписей с очерком фонетики, морфологии и глоссарием. Киев, 1877; Вольсские надписи//ЖМНП, 1882, № 3, с. 1 – 31; Две древнейшие латинские надписи//ЖМНП, 1882. № 7, с. 59; Фалисские надписи // ЖМНП, 1883. № 12. с. 56; Пелигнские надписи//ЖМНП, 1885, № 1, с. 1 – 38; Надписи пелигнов. Фонетические и морфологические замечания.// ЖМНП, 1885, № 11, с. 114 – 141; Италийские диалектические надписи. В двух книгах. М., 1886.
[47] Цветаев И. В. Погребальные обычаи древних римлян//Русский вестник, 1887, № 1, с. 189 – 222; № 2, с. 106 – 157; Начальные школы древних римлян // Русский вестник, 1888, № 3, с. 1 – 36; Школы древних римлян. Средние учебные заведения // Русский вестник, 1888, № 10, с. 3 – 51; Высшие школы древних римлян. // Русский вестник, 1898, № 3, с. 185 – 201; № 4, с. 123 – 137. Из жизни высших школ Римской империи. М., 1902.
[48] Цветаев И. В. Разбор сочинения профессора Деллена «Prooemium quo scholas suas de Historia litterarum Romanarum in Caesarea Universitate Charcoviensi aperuit A. L. Doellen»//ЖМНП, 1870, № 12, с. 289 – 305; Рецензия на книгу И. В. Нетушила «Генетическое изложение фонетики и морфологии латинского языка с кратким обозрением осского и умбрского языков». Харьков, 1878//Критическое обозрение, 1879, № 11, с. 24;
О народных обычаях Абруцц//Исторический вестник, 1881, № 4, с. 637 – 656; Письма из Рима и Неаполя/Русский вестник, 1888, № 11, с. 246 – 251; История греческой скульптуры в труде французского ученого // Русское обозрение. 1893. № 5 – 6, с. 789.
[49] Цветаев И. В. Учебный атлас античного ваяния. М., 1890 – 1894. Т. I – III.
[50] Цветаев И. В. Отчет и речь, читанные на годичном собрании Комитета Музея 25 ноября 1903 г. М., 1904, и др.
[51] De Nino A. Scavi nell antica necropoli di Alfedena, Napoli, 1882; Aufidena, Ricerche archeologiche e storiche nel Sannio settentrionale. Roma, tip. della R. Accademia dei Lincei,1902; Indice delle scoperte archeologiche comunicate alla R. Accademia dei Lincei edite nelle Notizie degli scavi. Sulmona,1902; Garrucci R. Monete dell’ Italia antica, Roma, 1885; G. De Petra. Le Tavolette Cerate di Pompei rinvenute a 3 e 5 luglio 1875//Atti della Reale Accademia dei Lincei. Roma.1876; Fiorelli G. Catalogo del Museo Nazionale di Napoli. Collezione Santangelo. Monete Greche. Napoli, 1866; Fiorelli G. Catalogo del Museo Nazionale di Napoli. Raccolta epigrafica. Iscrizioni Greche ed Italiche. Napoli, 1867; Fiorelli G. Catalogo del Museo Nazionale di Napoli. Medagliere, part. I, Monete Greche. Napoli, 1870, и др.
[52] Холодняк И. И. Надписи//Энциклопедический словарь Брокгауз и Ефрон. СПб., 1897. Т. ХХ. С. 244.
[53] Цветаев И. В. Историческая поминка о кардинале Анжело Маи по случаю исполнившегося столетия со дня его рождения//Древности. Труды Императорского Московского Археологического общества. М., 1885. Т. 10, с. 4 – 8; Письма из Болоньи. 800-летний юбилей // Русский вестник, 1888. № 7, с. 216 – 227; № 9, с. 190 – 243; Сорок лет учено-литературной деятельности Николая Михайловича Благовещенского. СПб, 1888; Учено-литературная деятельность профессоря Ивана Васильевича Помяловского// Филологическое обозрение, 1898. Т. XIII, кн. 2, с. 191 – 203; Поминка по Генрихе фон Брунне и Джованни-Баттиста Де Росси // Труды Императорского Московского Археологического общества. 1900. Т. 17, с. 181 – 192; Памяти профессора В. И. Модестова// Труды Императорского Московского Археологического общества, 1909. Т. XXII. Выпуск 1, с. 80 – 90; Из студенческих воспоминаний об И. И. Срезневском// Памяти И. И. Срезневского. Пг., 1916. Кн. 1.
[54] Розанов В. В. Памяти Ивана Владимировича Цветаева//Новое время, 1913, 19 сентября; Мальмберг В. К. Иван Владимирович Цветаев. Отчет Императорского московского университета за 1913 г., ч. 1. М., 1914, с. 1 – 19; Назаревский А. В. Из воспоминаний об И. В. Цветаеве // Отчет о соединенном заседании Высочайше утвержденного Комитета по устройству Музея изящных искусств им. Императора Александра III и Совета Императорского московского университета, посвященном памяти И. В. Цветаева и Ю. С. Нечаева-Мальцова. М., 1914, с. 35 – 39; Жебелев С. А. Памяти И. В. Цветаева//Записки классического отделения Императорского русского археологического общества. Т. VIII, с. 352 – 362; Недович Д. С. Цветаев – профессор. Воспоминания ученика//Известия общества преподавателей графических искусств в Москве, 1913, № 10, с. 386 – 390; Клейн Н. Н. Памяти И. В. Цветаева//И. В. Цветаев создает музей. М., 1995, с. 368 – 370; Сидоров А. А. Из воспоминаний об Иване Владимировиче Цветаеве, там же, с. 370 – 376.
[55] Цит. по: Гиршфельд О. Теодор Моммзен (некролог)//Итоги. Приложение к газете «Курьер». М., 1903. С. 214.
