Внешняя политика в общественном мнении россии накануне первой мировой войны. 1908 – 1914 гг.
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
ИНСТИТУТ РОССИЙСКОЙ ИСТОРИИ
На правах рукописи
КОСТРИКОВА Елена Гавриловна
ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА
В ОБЩЕСТВЕННОМ МНЕНИИ РОССИИ
НАКАНУНЕ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ.
1908 – 1914 гг.
Специальность 07.00.02 – отечественная история
Автореферат
диссертации на соискание ученой степени
доктора исторических наук
Москва – 2011
Работа выполнена в центре «Россия в международных отношениях» Института российской истории Российской академии наук.
| Научный консультант: | доктор исторических наук, профессор Игнатьев Анатолий Венедиктович |
| Официальные оппоненты: | доктор исторических наук, профессор Шелохаев Валентин Валентинович РГАСПИ |
| доктор исторических наук, профессор Воронкова Светлана Владимировна МГУ им. М.В.Ломоносова, Исторический факультет | |
| доктор исторических наук, профессор Лачаева Марина Юрьевна Московский государственный Педагогический университет | |
| Ведущая организация: | Воронежский государственный Педагогический университет |
Защита диссертации состоится «_____» ____________ 2011 г.
в «____» часов на заседании Диссертационного совета Д 002.018.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук при Институте российской истории РАН по адресу: 117036, Москва, ул. Дм. Ульянова, 19, ауд. 2.
С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке
Института российской истории РАН.
Автореферат разослан «______»__________ 2011 г.
| Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат исторических наук |  | Е.И.Малето |
I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы исследования. С начала Первой мировой войны минуло почти сто лет, однако в современном российском обществе не только историки и политики, но и многие люди, которым небезразлична судьба нашей страны, вновь обращаются к тому времени в поисках ответа на вопрос, могла ли история пойти другим путем, был ли у России шанс избежать участия в схватке европейских держав?
Весной 1907 г., под впечатлением неудачной русско-японской войны и революционных потрясений премьер-министр П.А.Столыпин произнес ставшую знаменитой фразу о том, что стране нужны двадцать спокойных лет. Однако спустя всего семь лет Российская империя оказалась вовлечена в военный конфликт глобального масштаба. К этому привела цепь событий как внешнего, так и внутреннего порядка.
Россия, включенная в систему международных отношений, не могла оставаться в стороне от мировых событий. Начало XX века было насыщено острыми международными конфликтами и их интенсивность, по мере приближения к роковой развязке, нарастала. Большинство из них – Боснийский кризис, Итало-турецкая война, две Балканские войны и др. – непосредственно затрагивали интересы нашей страны. Актуальность избранной темы состоит и в том, что «горячие точки» того времени во многом совпадают с современными. Опять в центре внимания Балканы, Ближний и Средний Восток. В этом проявляется устойчивость геополитических факторов, как для России, так и для остального мира.
В диссертационном исследовании сложные внешнеполитические проблемы, которые приходилось решать российской дипломатии в условиях чрезвычайно напряженной международной обстановки кануна Первой мировой войны, рассматриваются во взаимосвязи с внутренней политикой через призму общественного мнения, уже настойчиво заявлявшего о себе.
В России роль общественного мнения существенно возросла на рубеже XIX и XX вв. К этому времени сформировались все необходимые предпосылки и институты для более активного его влияния на политику государства. Глубокие изменения в политическом устройстве страны связаны с революцией 1905–1907 гг. В России зарождаются основы парламентаризма, во множестве возникают различные партии, охватывающие весь спектр политической жизни. С отменой предварительной цензуры бурный подъем переживает периодическая печать, главным образом газеты, которые теперь издаются даже в небольших городах. Общество получило широкий доступ к самой разнообразной политической, социокультурной и социально-экономической информации на мировом уровне.
Под влиянием этих факторов в России заметно возросла динамика всей социально-политической жизни, активно проявлявшаяся в общественном мнении, представляющем собой верхний уровень общественного сознания, т.е. отношение различных групп граждан страны к наиболее значимым проблемам и событиям, к деятельности власти, политических партий, организаций и общественных объединений, а также наиболее влиятельных личностей. Из этого следует, что общественное мнение России нельзя представлять себе ни как некую константу, ни как нечто единое в данный момент, ибо оно различно у разных социальных, национальных, религиозных, партийных или профессиональных групп. Это связано с различным общественным положением, прямыми или косвенными интересами этих групп, наличием у них рычагов влияния на власть и на своих социальных партнеров. При этом совершенно очевидно, что общественное мнение каждой из таких групп консолидируется и генерируется в первую очередь средствами массовой информации, а для рассматриваемого в данной работе периода – органами периодической печати, анализ содержания которых закономерно занимает в диссертации центральное место. Материалы Государственной думы, партийных съездов, конференций, Центральных комитетов и даже отдельных лидеров партий или думских фракций также интересны для нас именно с этой точки зрения – с точки зрения отражения ими позиций той или иной социальной группы населения страны.
В рассматриваемый период расширяется и круг социально активных граждан. Буржуазное развитие страны вовлекает в политику даже те слои, которые ранее считались политически инертными – мещан, ремесленников, мелких торговцев и служащих, часть крестьянства, – и которые питались в основном лишь слухами, анекдотами и т.п., а теперь тоже потянулись к более серьезной информации на внешнеполитические темы.
Внешняя политика долее всего оставалась закрытой для общества областью жизни государства. Основной закон Российской империи отдавал всю полноту власти в этой сфере царю. Непосредственным исполнителем воли государя был министр иностранных дел и подчиненные ему чиновники МИД. Государственная дума не имела права по собственной инициативе обсуждать внешнеполитические вопросы. Но те изменения, которые происходили в стране, не могли не оказать влияние и на эту ситуацию. Управлять страной, игнорируя набиравшую силу буржуазию, было уже нельзя. Влиятельные буржуазно-помещичьи круги хотели участвовать в определении стратегического курса и в выборе союзников России на мировой арене. Их интересы самым тесным образом переплетались с внешней политикой. В частности, доходы как помещиков, так и буржуазии, занимавшейся хлебной торговлей, весьма существенно зависели от режима Черноморских проливов. Не менее важен этот торговый путь был и для русской промышленности. По мере хозяйственного роста Юга России значение Проливов неуклонно повышалось. И это была не единственная внешнеполитическая проблема, волновавшая российское общество. Огромное значение для развития легкой промышленности и связанной с ней торговли имели позиции России в странах Ближнего и Среднего Востока, главным образом в Персии. В этом регионе России приходилось противостоять натиску более развитых конкурентов – Англии и Германии. Вопросы железнодорожного строительства в Персии для русских промышленников были вполне материальной проблемой. Не менее серьезные усилия требовались для отстаивания интересов наших предпринимателей на Дальнем Востоке, также подвергавшихся нажиму иностранных конкурентов.
Степень разработанности внешнеполитических концепций у разных партий была неодинакова. Наиболее активными в этой сфере были кадеты. Правые партии считали внешнюю политику прерогативой императора. Представители демократического лагеря проявляли меньшую заинтересованность в вопросах дипломатии, поскольку для них главными были внутриполитические проблемы. Социал-демократы в принципе отвергали внешнюю политику царизма, квалифицируя ее как империалистическую и агрессивную по всем направлениям.
В самом Министерстве иностранных дел, несмотря на все предубеждения, уходившие корнями в прошлое, крепло сознание, что без поддержки общества уже будет трудно вести успешную внешнюю политику. Такие взгляды были распространены в среде дипломатов, долго работавших за границей и видевших, как их европейские коллеги умело манипулируют общественным мнением, достигая нужных результатов.
Вопрос о реформировании одного из самых консервативных ведомств обсуждался и в обществе – об этом писала пресса различных направлений и говорили депутаты думы. Поражение в русско-японской войне, ряд крупных дипломатических неудач, прежде всего Боснийский кризис, получивший общепринятое определение «дипломатической Цусимы», заставили влиятельные общественные силы задуматься о соответствии МИД тем задачам, которые ставила перед ним сложнейшая международная обстановка. Борьба в обществе за его реформу продолжалась вплоть до начала Первой мировой войны.
Объектом диссертационного исследования является внешняя политика России накануне Первой мировой войны в контексте борьбы различных политических сил русского общества по вопросу о месте России в блоковой системе европейских государств.
Предмет исследования – взаимодействие и борьба власти в лице правящей элиты во главе с императором и руководимым им дипломатическим ведомством и общества в лице политических партий, общественных объединений, отдельных общественных и политических деятелей и прессы по вопросу определения внешнеполитического курса страны, а также борьба влиятельных общественных кругов и набиравшей силу буржуазии за доступ к обсуждению и решению вопросов внешней политики.
В центре исследования находятся те проблемы, которые более всего привлекали внимание российской общественности в рассматриваемый период, – это, прежде всего, Балканы, Ближний Восток и связанный с ними вопрос о режиме Черноморских проливов, а также борьба за сферы влияния на Среднем Востоке, особенно в Персии. Проблемы дальневосточной политики, безусловно, сохраняли свое значение, хотя после окончания русско-японской войны явно отошли в общественном сознании на второй план.
Хронологические рамки исследования – 1908–1914 гг. В 1908 г. по инициативе министра иностранных дел А.П.Извольского Россия перешла к активной политике на Балканах. Боснийский кризис 1908–1909 гг. явился одним из самых тяжелых испытаний для российской дипломатии. Последующие годы ознаменованы постепенным отходом от политики балансирования между австро-германским и англо-французским блоками. Потсдамское соглашение, заключенное между Россией и Германией в 1911 г., стало важным этапом, означавшим окончательный выбор в пользу Антанты. Итало-турецкая война, Балканские войны, кризис 1913 г., вызванный посылкой в Турцию германской военной миссии генерала Лимана фон Сандерса – все эти крупные дипломатические события способствовали укреплению Антанты. Завершающей датой исследования является август 1914 г. – вступление Российской империи в Первую мировую войну. В отдельных случаях, при решении исследовательских задач, автор выходит за указанные хронологические рамки.
Территориальные рамки: Российская империя в указанный хронологический период с выходом за ее пределы в отдельных случаях, когда речь идет о ее дипломатических партнерах.
Степень разработанности и изученности темы. При написании историографического обзора автор использовал проблемно-хронологический подход, что обусловлено отсутствием специальных работ по теме диссертации в обозначенных хронологических рамках. В то же время существует целый ряд исследований по различным смежным проблемам.
Длительное время исследование внешнеполитических проблем шло параллельно с изучением внутренней политики, почти никогда не пересекаясь. Первым вопрос о взаимоотношениях общества и дипломатии поставил И.В. Бестужев в монографии «Борьба в России по вопросам внешней политики. 1906–1910 гг.» (1961 г.). На основе обширного комплекса дипломатических документов, как опубликованных, так и архивных, с привлечением прессы и публицистики он поднял такие вопросы, как классовые корни внешней политики и борьба за контроль над внешней политикой. Масштаб проблемы не позволил автору исчерпать ее. Сам он заметил: «Собственно здесь речь должна идти о ряде исследований, поскольку сложность и неразработанность проблемы требуют детального изучения каждого из наиболее важных вопросов, составляющих ее». Позднее Бестужев развивал эту же тему в большой статье[1], хронологически продолжившей монографию. Однако ее рамки не дали ему детально изучить позиции политических партий и групп в моменты перечисленных выше самых острых международных конфликтов 1911–1914 гг. Существенно ограничен был и круг использованных автором источников.
В дальнейшем тема борьбы в русском обществе по проблемам внешней политики накануне Первой мировой войны не получила продолжения в каком-то монографическом исследовании. В то же время отдельные ее аспекты нашли отражение в работах ряда историков. В 1967 г. М.И.Гришина опубликовала статью, посвященную внешнеполитическим планам кадетской партии в 1907–1914 гг. Борьбе в русском общественном мнении по балканскому вопросу в 1908–1913 гг. была посвящена кандидатская диссертация И.А.Гличева (1979 г.). Однако ее автору явно не доставало глубины в освещении сложных дипломатических сюжетов. В работе с прессой он ограничился иллюстративным подходом, почти не обращаясь к архивным материалам. В 1980 г. Э.Урибес в статье «Правящие круги России и балканский кризис 1911 г.» проследила эволюцию балканской политики царской дипломатии в период итало-турецкой войны и отразила отношение к ней представителей различных политических групп. В пятом томе «Истории внешней политики России» она посвятила специальную главу теме «Российское общество и внешняя политика», дав обстоятельный анализ внешнеполитических концепций правомонархического, правительственного, либерального и революционно-демократического направлений[2].
Большой вклад в изучение взаимоотношений власти и общества внесли труды В.М.Хевролиной. Анализируя борьбу идей в русском обществе в последней четверти XIX в., она справедливо отмечает заметное повышение внимания к внешней политике, которая рассматривалась обществом как инструмент, с помощью которого создавались оптимальные внешние условия для внутриполитического и экономического развития страны. Опираясь на широкую источниковую базу, в том числе на труды выдающихся российских философов, общественных деятелей, публицистов – И.С.Аксакова, Н.Я.Данилевского, К.Н.Леонтьева, В.С.Соловьева Б.Н.Чичерина и др., – В.М.Хевролина показывает острую идейную борьбу, пронизывавшую все сферы российской жизни, включая и внешнюю политику. Автор приходит к выводу, что в конце XIX в. «общество еще не было готово оказывать серьезное влияние на правительственную политику, не имея соответствующих политических институтов и сил, которые могли бы быть приведены в действие». Однако многолетняя интенсивная интеллектуальная работа формировала предпосылки для тех глубоких преобразований, которые ожидали Россию в будущем: «Отраженные в публицистике и прессе напряженные поиски решений тех или иных внешнеполитических задач будили общественное сознание, формировали общественное мнение, создавали силы, которые заявили о себе на политической арене в начале XX века»[3]. Объектом фундаментального исследования В.Я.Гросула стало русское общество XVIII – XIX веков. Особое внимание автор уделил роли личности и государства, зарождению, формированию и развитию общественного мнения на разных этапах истории Российского государства. Гросул отмечает, что два века русской истории свидетельствуют о возрастании общественной инициативы. Хотя на этом пути были и взлеты, и падения, но тенденция сохранялась: «…при всех поворотах и отступлениях, реальной силой становится общественное мнение». По мнению автора, его пыталась использовать в своих целях еще Екатерина II, внимательно следил за ним и Александр I. Главные же изменения Гросул связывает с крестьянской реформой 1861 г., когда в обществе происходит определенное стирание межсословных отличий. Теоретическим аспектам проблемы взаимоотношений общества и общественного мнения в России во второй половине XIX – начале XX в. посвятила статью также Т.В.Андреева[4].
Историков привлекают различные проявления общественной деятельности. Самодержавию и общественным организациям России на рубеже ХIХ – ХХ вв. посвятил свою работу А.Д.Степанский. И.С.Розенталь сосредоточил внимание на взаимоотношениях властных структур и общественности в Москве. Он особо подчеркивает, что не относит к общественности только имущие слои населения или интеллигенцию. Главным признаком он считает общественную активность. Тот же автор в книге «“И вот общественное мненье!”…» исследовал различные формы политических объединений – от рабочих клубов, создававшихся преимущественно в период революции 1905–1907 гг., до клубов либералов, консерваторов и националистов, функционировавших вплоть до 1917 г. Участие кадетов в общественных организациях в 1905 – феврале 1917 гг. отражено в диссертации Л.В.Богатыревой[5].
История Государственной думы, в свое время основательно разработанная А.Я.Аврехом и Е.Д.Черменским[6], в последние годы снова оказалась в поле зрения историков. Но если ранее в центре внимания исследователей была деятельность большевиков, использование ими думской трибуны для борьбы с самодержавием и поддерживавшими его политическими партиями[7], то в постсоветский период подверглось пересмотру само отношение к этому политическому институту. В 1996 г. вышли в свет сразу несколько работ, приуроченных к 90-летию Государственной думы. Составители сборника, посвященного становлению российского парламентаризма начала XX в., отмечали, что «изучение отношений власти и общества приобретает на современном этапе особое значение и привлекает внимание специалистов разных областей – философов, историков, политологов»[8]. В другом сборнике «Представительная власть в России: история и современность» также подчеркивается, что Россия «нуждается в осмыслении своего исторического опыта начала XX века»[9]. Выполняя эту задачу, В.А.Демин в том же году опубликовал книгу «Государственная дума России (1906–1917): механизм функционирования»[10]. Отношение Николая II к первой Государственной думе избрал темой своей статьи В.Г.Тюкавкин[11]. Среди современных исследователей нет единого мнения по вопросу о том, была ли Дума эпохи самодержавия парламентом в полном смысле этого слова. В книге И.К.Кирьянова и М.Н.Лукьянова «Парламент самодержавной России: Государственная дума и ее депутаты, 1906–1917» 27 апреля 1906 г. названо датой рождения первого отечественного парламента. Авторы исследуют сложный, а порой и драматический процесс становления российского парламента, сосредоточив внимание на истории разработки законодательства о Государственной думе, итогам четырех избирательных кампаний, формированию отечественной парламентской процедуры. Во введении законодательного представительного органа в состав властных учреждений они видят «эволюцию российской монархии в направлении конституционного строя»[12]. С нашей точки зрения, говорить о Думе как о парламенте, сопоставимом с законодательными учреждениями ведущих европейских государств, нет достаточных оснований. В пользу такого подхода свидетельствуют: недемократичная многоступенчатая система выборов на сословной, цензовой основе, изъятие из ведения Думы многих важнейших государственных вопросов, в том числе касающихся внешней политики, существенно ограниченные законодательные функции и неподотчетность правительства Думе.
Для изучения борьбы в русском обществе по вопросам внешней политики большое значение имеют исследования в области истории политических партий России. Специалистами, работающими в этой области, сделано многое: проанализированы состав, программы, практическая деятельность партийных организаций[13]. Серьезное обобщение всего наработанного материала содержится в коллективном труде «История политических партий в России»[14]. Следует заметить, что внешнеполитических аспектов авторы почти не касаются. Однако в книге В.В.Шелохаева «Либеральная модель переустройства России»[15] на основе документов руководящих органов кадетской партии проанализирована и ее внешнеполитическая концепция. И.Е.Воронкова в недавно вышедшей монографии «Доктрина внешней политики партии конституционных демократов»[16] исследовала взгляды кадетов по всем основным внешнеполитическим направлениям. Книга, безусловно, является шагом вперед в изучении внешнеполитической концепции и практической деятельности кадетской партии. В то же время работу обедняет отсутствие характеристик лидеров партии, многие из которых были яркими и неординарными личностями. Вероятно, это объясняется избранным автором кругом источников, среди которых мало архивных материалов личного происхождения, а архивный фонд редакции газеты «Речь», хранящийся в Российском государственном архиве литературы и искусства, вообще не используется. В последние годы появились работы, посвященные видным политическим деятелям, принадлежавшим к различным политическим партиям. В их числе П.Н.Милюков и другие представители кадетской партии[17].
Политическая активность российской буржуазии непосредственно связана с ее предпринимательской деятельностью. Эти проблемы уже многие годы являются объектом тщательного изучения. Открытие архивов для исследователей дало в начале 1960-х гг. толчок развитию целого направления. В результате в научный оборот был введен огромный документальный массив. В трудах таких крупных специалистов, как акад. Б.А.Ананьич, В.И.Бовыкин, В.С.Дякин, акад. А.А.Фурсенко и др., значительное место отведено внешнеэкономической деятельности российской буржуазии, а также участию иностранного капитала в экономике страны[18]. Под руководством В.И.Бовыкина в 1997 г. был осуществлен проект «Иностранное предпринимательство и заграничные инвестиции в России»[19].
Одной из первых работ, посвященных политической деятельности русской буржуазии, была книга В.Я.Лаверычева «По ту сторону баррикад (из истории борьбы московской буржуазии с революцией)»[20]. Автор показал, что именно представители московской буржуазии обнаружили наибольшую, по сравнению с другими группами, активность на политической арене, не исключая и вопросы внешней политики. Немало места в книге уделено истории создания газеты «Утро России», ставшей со временем рупором прогрессистов. Тема связи русских газет с крупным капиталом была продолжена А.Н.Бохановым и А.Г.Голиковым. В книге «Крупная буржуазия России (конец XIX в. – 1914 г.)» Боханов попытался ответить на вопрос, могла ли реализоваться в России либеральная модель? Он отмечает, что представители крупного капитала в России обладали немалой властью – в их руках были основные частные средства массовой информации, многие органы местного, особенно городского, самоуправления, они опирались на поддержку мощных предпринимательских организаций, имели сильное «буржуазное лобби» в Государственной думе и государственном аппарате. Для нашего исследования представляет интерес тот факт, что в перечне лиц, входивших в «деловую элиту» России, было немало имен, связанных с дипломатическим ведомством[21].
В работах Ю.А.Петрова объектом научного изучения стала московская буржуазия начала XX в., ее предпринимательская и политическая деятельность. Отдельное исследование посвящено династии Рябушинских, на примере которой показано активное внедрение предпринимательского класса в политическую жизнь страны. «Молодые», как они себя называли, московские капиталисты во главе с П.П.Рябушинским добивались прямого участия в политике. Они были убеждены, что в новом веке им предстоит занять подобающее место и в системе государственного управления. Издаваемая Рябушинским газета «Утро России» быстро вошла в число наиболее влиятельных периодических изданий. На ее страницах шло бурное обсуждение внешнеполитических проблем, имевших прямой выход на интересы российского бизнеса (железнодорожное строительство в Персии, условия нового торгового договора с Германией и др.)[22]. Тема политической активности «молодых» московских капиталистов привлекла внимание и американского историка Д.Л.Уэста, опубликовавшего в 2000 г. статью «Кружок Рябушинского: русские промышленники в поисках буржуазии (1909–1914)». По мнению автора, предприниматели, входившие в окружение П.П.Рябушинского, крайне критически относились к предложенной октябристами идее компромисса с властью. Они считали, что буржуазия «не могла позволить себе доверить свое будущее силам прошлого». Опираясь на опыт Англии и Франции, прогрессисты требовали, чтобы буржуазия осуществила свою «высокую историческую миссию» и бросила традиционной землевладельческой элите вызов, начав борьбу за политическую власть. П.П. и В.П.Рябушинские, А.И.Коновалов, С.Н.Третьяков, Н.Д.Морозов, С.И.Четвериков и др. настаивали на том, чтобы будущее страны зависело от способности их класса осуществить свое «призвание» управлять Россией. Уэст отмечает, что, будучи наследниками славянофильских традиций старого купечества, они питали враждебные чувства к Германии. «Их “великорусский” шовинизм, милитаристская риторика борьбы и завоеваний, непрестанные требования активизации российской внешней политики по отношению к Германии – все это внесло свой вклад в ту кампанию давления на царское правительство, которая вынудила его, в конце концов, свести счеты с Тройственным союзом»[23].
Исследование, посвященное взаимоотношениям власти и общества в области внешней политики, невозможно без учета всех аспектов сложнейших внешнеполитических проблем, стоявших перед российской дипломатией в рассматриваемый период. В области дипломатической истории детально изучены отношения между Россией и главными ее партнерами и противниками: Англией, Францией, Италией, Германией, странами Балканского полуострова. Это работы И.И.Астафьева, А.С.Аветяна, В.И.Бовыкина, А.В.Игнатьева, А.Ф.Остальцевой, Э.П.Яхимович и многих других[24]. Несколько хуже исследованы русско-австрийские отношения. Достаточно подробно освещены в литературе такие международные кризисы, как Боснийский, Итало-турецкая война, Балканские войны и др. Им посвящены труды К.Б.Виноградова, И.С.Галкина Ю.А.Писарева, А.С.Силина, Э.П.Яхимович и др.[25]
Крупным геополитическим проблемам посвящены коллективные труды «Восточный вопрос во внешней политике России. Конец XVIII – начало XX в.» и «Россия и Черноморские проливы (XVIII–XX столетия)». (М., 1999). Фундаментальным трудом, подводящим итог многолетних исследований проблем истории внешней политики России, является пятитомная «История внешней политики России», последний том которой посвящен внешнеполитическим проблемам конца XIX – начала XX века[26]. Коллективный труд «Геополитические факторы во внешней политике России. Вторая половина XVI – начало XX века», вышедший к столетию академика А.Л.Нарочницкого, отражает влияние геополитических факторов на формирование и развитие внешней политики дореволюционной России[27].
В связи с 200-летним юбилеем Министерства иностранных дел России был издан фундаментальный трехтомный труд «Очерки истории Министерства иностранных дел России»[28]. В нем нашли отражение разные стороны деятельности ведомства, в том числе проблемы выработки внешнеполитических решений и взаимоотношений МИД с политическими партиями и общественными силами. В научный оборот были введены многие документы, полученные в результате большой поисковой работы в Архиве внешней политики Российской империи, что существенно расширило представления как о деятельности МИД, так и о внешней политике царского правительства.
Внимание историков все больше привлекают проблемы отработки механизма принятия внешнеполитических решений в дореволюционной России. Этой теме посвящены исследования В.А.Емеца, А.В.Георгиева, А.В.Игнатьева[29]. Одновременно появляются работы, посвященные биографиям А.П.Извольского и С.Д.Сазонова – министров иностранных дел последнего десятилетия Российской империи[30]. В то же время несомненный интерес представляют неофициальные контакты представителей дипломатического ведомства с известными журналистами и редакторами влиятельных газет. Для правильной оценки сенсационных материалов, оказавшихся в центре внимания читателей, важно знать, какими путями они попадали на страницы прессы, выявить источники информации популярных изданий. Автор данной диссертации давно занимается указанной проблемой[31], выявлены многие ранее неизвестные архивные материалы, позволившие проникнуть в тайны «газетной кухни».
Анализ рассмотренной научной литературы, имеющей отношение к теме диссертации, позволяет сделать вывод, что до сих пор нет крупного обобщающего исследования, посвященного влиянию внутриполитической борьбы в российском обществе на выработку внешнеполитического курса России за весь период, предшествовавший Первой мировой войне.
Цель исследования – изучение общественного мнения по важнейшим вопросам внешней политики накануне Первой мировой войны. Исходя из этого, определяются следующие исследовательские задачи:
– раскрыть во всей сложности и противоречивости процесс борьбы и взаимодействия власти и общества в России по основным направлениям внешней политики указанного периода;
– проанализировать стратегию и тактику внешнеполитического ведомства России во взаимосвязи с внутриполитической обстановкой в стране;
– выявить приемы и методы воздействия власти на общественное мнение в моменты острых международных кризисов;
– проследить на фоне международных конфликтов кануна Первой мировой войны борьбу, которую вела влиятельная часть общества, прежде всего буржуазия, за доступ к политической власти, в частности за право определять внешнеполитический курс государства;
– показать возрастающую роль прессы в формировании общественного мнения по основным внешнеполитическим вопросам накануне Первой мировой войны;
– отразить борьбу в русском обществе за реформирование Министерства иностранных дел;
– рассмотреть механизм и формы взаимодействия дипломатического ведомства и Государственной думы.
Методологической основой исследования является принцип историзма, позволяющий выявить причинно-следственные связи и показать исторические явления в развитии, в контексте социально-политических и социально-экономических отношений.
Для решения поставленных в диссертационном исследовании задач был применен системный, комплексный метод изучения различных видов источников. Историко-сравнительный метод изучения архивных материалов, документальных публикаций, мемуарной литературы, прессы и публицистики позволил автору с известной полнотой реконструировать исторические события, проливающие свет на взаимоотношения власти и общества. В изложении основных вопросов, рассматриваемых в диссертации, автор опирается на проблемно-хронологический метод.
Источниковая база исследования. В распоряжении исследователя, занимающегося изучением общественного мнения по вопросам внешней политики, имеется обширный и многообразный комплекс источников. Большой массив составляют публикации дипломатических документов[32]. В официальных изданиях, относящихся ко времени работы Государственной думы, можно найти документы, связанные с Министерством иностранных дел: стенографические отчеты пленарных заседаний, материалы комиссий и т.п. Эти документы дополняет публикация донесений Л.К.Куманина – представителя правительства в Государственной думе[33].
В последние годы проделана большая работа по изданию документов основных политических партий дореволюционной России. Этот масштабный проект осуществлен под руководством В.В.Шелохаева и составляет около 40 томов[34].
Из опубликованных источников необходимо выделить многочисленную мемуарную литературу – воспоминания и дневники государственных деятелей и дипломатов: С.Ю.Витте, В.Н.Коковцова, В.А.Сухомлинова, А.П.Извольского, С.Д.Сазонова, Г.Н.Михайловского, С.Ю.Соловьева, Н.В.Чарыкова, М.Палеолога, Дж.Бьюкенена; политиков и журналистов: И.В.Гессена, А.И.Гучкова, П.Н.Милюкова, А.В.Тырковой-Вильямс , А.С.Суворина, И.Д.Сытина, Е.Шелькинга, Э.Диллона и др., а также публицистику[35].
Важное место в исследовании принадлежит прессе, главным образом газетам. Именно им в то время принадлежала ведущая роль в отражении и формировании общественного мнения. В диссертации преимущественное внимание было уделено ведущим изданиям того времени, главным образом газетам: «Московские ведомости», «Новое время», «Голос Москвы», «Утро России», «Русское слово», «Русские ведомости», «Речь», «Правда» и некоторым другим, а также журналу «Московский еженедельник». На крайнем правом фланге политического спектра располагались «Московские ведомости», выходившие с 1756 г. и придерживавшиеся монархического направления. «Новое время» – крупная газета буржуазно-монархического направления, известная близостью к правительственным кругам и многими, в том числе за границей, воспринимавшаяся как официоз. Издавалась с 1868 г. сначала А.С.Сувориным, а затем Т-вом Суворина. В последние годы газетой руководил М.А.Суворин. «Голос Москвы» принадлежал октябристам, выходил с 1906 г. и редактировался А.И.Гучковым. «Речь», также издававшаяся с 1906 г., редактировалась кадетскими лидерами П.Н.Милюковым и И.В.Гессеном. Либеральное направление, близкое к кадетам, представляли «Русские ведомости», основанные в 1863 г., редактором и издателем которых в рассматриваемый период был В.М.Соболевский. «Русское слово» – крупнейшая газета либерального направления, издавалась с 1894 г. И.Д.Сытиным, редактировалась Ф.И.Благовым при ближайшем участии В.М.Дорошевича. Вокруг популярного журнала «Московский еженедельник» группировалась научная интеллигенция во главе с братьями Е.Н. и Г.Н.Трубецкими, одно время представлявшая партию мирного обновления, а затем примкнувшая к партии прогрессистов. Интересы этой партии представляла также популярная в среде предпринимателей газета «Утро России», издававшаяся П.П.Рябушинским. Левый фланг представлен большевистской газетой «Правда».
Роль прессы как источника многогранна. Органы печати, служившие рупором определенных политических партий и общественных групп, в своих программных статьях формулировали позицию стоявших за ними сил по актуальным внешнеполитическим вопросам. Вместе с тем газеты являются ценнейшим источником как носители хроники того времени. Информация из-за границы, отклики зарубежной печати, многочисленные интервью и информация из «высших сфер» и «осведомленных кругов» позволяют существенно расширить представление о событиях того времени и в сочетании с дипломатическими документами, мемуарами дают возможность реконструировать картину происходившего. Разумеется, этот вид источника, как, впрочем, и остальные, требует критического анализа. Работа с прессой весьма трудоемка и значительна по объему, но порой именно благодаря газетам сохранились свидетельства о многих событиях общественной жизни – собраниях, массовых акциях, неофициальных контактах политических деятелей с представителями власти и т.п.
Особый интерес для исследователя представляют архивные материалы. В работе использованы фонды Архива внешней политики Российской империи (АВПРИ): Канцелярии министра, Политархива, Секретного архива министра, Департамента личного состава и хозяйственных дел, Газетной экспедиции, Отдела печати и осведомления, Отчеты МИД. Ряд ранее неопубликованных документов, относящихся к периоду Боснийского кризиса, был обнаружен в фонде Политархив, в делах, озаглавленных «Пересмотр Берлинского трактата». В фонде Канцелярии, в делах, содержащих материалы перлюстрации зарубежной корреспонденции, были обнаружены документы, свидетельствующие о тайных переговорах германского и австрийского внешнеполитических ведомств с представителями редакции «Нового времени» о подкупе крупнейшей русской газеты с целью изменения ее политической позиции в отношении стран Тройственного союза.
Наряду с делопроизводственной документацией ценную информацию содержат личные фонды министров А.П.Извольского и С.Д.Сазонова, а также директора канцелярии МИД А.А.Савинского, заведующего Отделом печати А.А.Гирса и др. В процессе работы над диссертацией в личной переписке и неопубликованных мемуарах были выявлены многочисленные документальные свидетельства связи представителей прессы с чиновниками МИД.
Материалы личных фондов АВПРИ дополняются документами, прежде всего перепиской и дневниковыми записями, хранящимися в Государственном архиве Российской Федерации (ГА РФ): фонды А.П.Извольского, А.А.Гирса, Г.Н.Трубецкого и др. Ценные сведения о контактах представителей власти с прессой были найдены в редакционных фондах газет «Русское слово», «Русские ведомости», «Речь», а также в личных фондах А.С.Суворина и А.В.Руманова, находящихся в Рукописном отделе РГБ и Российском государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ). В РГАЛИ хранятся личные фонды известных общественных деятелей и журналистов. Подчас отдельные письма могут существенно восполнить пробелы в других источниках.
Были изучены архивные материалы Государственной думы III и IV созывов, хранящиеся в Государственном историческом архиве в С.-Петербурге (РГИА). Наибольший интерес представляют документы Комиссии по направлению законодательных предположений и бюджетной. В фонде содержатся стенограммы и протоколы заседаний, а также материалы справочного характера, предоставленные ведомствами. Особенно хорошо сохранились законопроекты и обоснования к ним, внесенные в Думу МИД. Значительная их часть относится к финансовой стороне его деятельности. В обоснованиях встречается интересный материал, связанный как с дипломатической, так и с консульской службой, а, следовательно, с внешнеполитическими, а порой военно-стратегическими интересами страны. Обсуждения таких вопросов обычно проходили в закрытых заседаниях, и их материалы публикации не подлежали.
Документы из фонда С.-Петербургского телеграфного агентства (СПА) в РГИА в некоторых случаях дополняют материалы АВПРИ, поскольку это государственное учреждение работало в непосредственном контакте с МИД. Одно время его возглавлял А.А.Гирс, заведовавший тогда же Отделом печати министерства. Наиболее опытные сотрудники СПА регулярно выполняли задания дипломатического ведомства. Материалы из фонда Главного управления по делам печати (РГИА), касающиеся издания газеты «Россия», представляют интерес, т.к. она по существу являлась органом МИД и передовые статьи там писали сотрудники Отдела печати.
Весь этот комплекс источников, значительная часть которого впервые вводится в научный оборот, позволяет решить поставленную задачу исследования – проследить на фоне международных конфликтов кануна Первой мировой войны ту борьбу, которую вела влиятельная часть общества, прежде всего буржуазия, за доступ к политической власти, в том числе за право определять внешнеполитический курс государства.
Рабочая гипотеза исследования. В последнее десятилетие существования царизма в России, где дипломатическая сфера была полностью отнесена к ведению монарха, наметились существенные изменения. Государственная дума, вопреки Основным законам Российской империи, с разрешения царя неоднократно получала право обсуждать внешнеполитические вопросы. В этом проявлялась, с одной стороны, потребность правительства России, особенно в моменты острых международных конфликтов, демонстрировать перед лицом Европы единство власти и общества. С другой стороны, влиятельные круги, главным образом набиравшая силу российская буржуазия, использовали любую возможность, прежде всего думскую трибуну и прессу, чтобы получить доступ к принятию внешнеполитических решений. По мере приближения к 1917 г. эта тенденция постоянно нарастала.
Основные положения, выносимые на защиту. Исследование взаимоотношений российского общества и власти по проблемам внешней политики накануне Первой мировой войны приводит автора диссертации к следующим выводам:
1. Отношения между властью и обществом в России в период, предшествовавший Первой мировой войне, характеризуются большой сложностью, что обусловлено как внутриполитическими проблемами, так и крайней напряженностью международной обстановки. Цель, поставленная П.А.Столыпиным, – обеспечить России двадцать спокойных лет не была достигнута.
2. Боснийский кризис 1908–1909 гг. стал серьезным испытанием для А.П.Извольского на посту министра иностранных дел. Его замысел добиться изменения режима Черноморских проливов путем сговора с австрийским министром иностранных дел Эренталем не нашел поддержки ни со стороны европейских держав, ни в российских правительственных кругах во главе со Столыпиным. Крупный дипломатический провал министра нанес ущерб позициям России на Балканах.
3. В ходе Боснийского кризиса потерпел неудачу и другой план Извольского – в условиях обновленной политической системы опереться на общественное мнение страны, используя поддержку Государственной думы и влиятельных органов печати в качестве аргумента в диалоге с Европой. Расчет оказался ошибочным. Идея решить проблему Проливов за счет передачи Австро-Венгрии славянских провинций Боснии и Герцеговины сразу превратила значительную часть российского общества из союзника министра в самого ожесточенного его критика.
4. Уроки Боснийского кризиса заставили нового министра иностранных дел С.Д.Сазонова в период русско-германских переговоров 1910–1911 гг. действовать крайне осторожно. В России еще сохранялись силы, рассчитывавшие воспользоваться Потсдамским соглашением, чтобы изменить внешнеполитический курс страны в пользу Германии. Но к этому времени приверженцы Антанты имели уже значительный вес в российском обществе. Как средство политической борьбы ими, наряду с думской трибуной, активно использовалась печать.
Дипломатическое ведомство также приняло в расчет возможности прессы. По примеру европейских коллег российский МИД обращался к влиятельным изданиям для осуществления своих замыслов в течение всего затяжного периода переговоров. Общественное мнение как аргумент не раз использовалось в диалоге с иностранными партнерами. Остановить наметившееся сближение России со странами Антанты сторонникам Германии не удалось. В 1911 г. завершается период балансирования российской дипломатии между двумя блоками держав.
5. Балканские войны 1912–1913 гг. дали новый импульс для возрождения в России идеи славянского единства. Победы Балканского союза были восприняты значительной частью русского общества как шанс для реванша за поражение в Боснийском кризисе. В ходе военных действий возникла угроза закрытия Босфора и Дарданелл для российского торгового флота, что заставило и Государственную думу, и влиятельные предпринимательские организации через органы российской прессы вновь поднять проблему Черноморских проливов.
6. Разногласия в Балканском союзе, которые привели ко второй Балканской войне, оценивались в российском обществе как поражение не только дипломатии, но и России как великой державы – покровительницы славян. Одновременно прогермански настроенные националистические круги попытались подвергнуть сомнению эффективность союза с Францией и соглашения с Англией. Однако в целом по итогам второй Балканской войны расстановка сил на Балканах изменилась в пользу Антанты, поскольку утрата Болгарии была компенсирована усилением Сербии и переменой курса Румынии.
7. Именно в период Балканских войн произошел перелом в настроениях части русского общества – была пройдена черта, за которой угроза мировой войны уже не казалась катастрофой. Слово «война» легко произносилось на патриотических манифестациях, мелькало на страницах газет. В вопросе о Проливах даже кадеты выразили готовность идти до конца. Однако руководство МИД именно в этот период проявляло чрезвычайную осторожность и не поддалось на слишком горячие призывы.
8. О нарастающем напряжении международной обстановки кануна Первой мировой войны свидетельствует русско-германский конфликт, вызванный посылкой в Турцию военной миссии, возглавляемой генералом Лиманом фон Сандерсом, в результате чего зона Черноморских проливов оказалась по существу под немецким контролем. Это была последняя уступка российской дипломатии. Русско-германская «газетная война», развернувшаяся весной 1914 г., для обеих сторон была по существу информационной подготовкой к неизбежному вооруженному столкновению.
9. Заключительным и самым драматичным в предвоенной истории России был июльский кризис 1914 г. Перед угрозой войны вся буржуазная, а также и крайне правая пресса, несмотря на имевшиеся разногласия, продемонстрировала солидарность с правительственной политикой.
10. В предвоенный период деятельность МИД находилась под пристальным вниманием общественного мнения, которое связывало любые внешнеполитические неудачи России с неэффективной работой дипломатов. Устаревшая организация системы заграничных представительств, да и самого центрального ведомства, кадровый состав, уровень подготовки дипломатических и консульских работников – все это беспощадно критиковалось в прессе. Тема реформы МИД, начатой еще при А.П.Извольском и полностью не завершенной даже к 1914 г. красной нитью проходит через весь предвоенный период. Одним из немногих реальных достижений реформы можно считать создание Отдела печати, в определенной степени упростившего контакты МИД с обществом и прессой.
11. Вопросы внешней политики официально находились вне компетенции Государственной думы. В то же время в 1908–1914 гг. министры иностранных дел Извольский и Сазонов в ряде случаев, с разрешения царя, сами инициировали внешнеполитические дебаты в Думе. Министерство иностранных дел и правительство в ответственные моменты нуждались в поддержке общественного мнения страны перед лицом Европы.
Кроме того, соображения практического характера вынуждали чиновников МИД поддерживать деловые отношения с «конструктивно мыслящим» думским большинством. С санкции Думы утверждался бюджет МИД и его законодательные инициативы. И, наконец, Думе предстояло одобрить затянувшуюся реформу МИД. Работа в думских комиссиях сближала чиновников МИД и представителей торгово-промышленной буржуазии, преимущественно октябристов, задававших там тон и всегда готовых к сотрудничеству ради достижения собственных целей. Многие законопроекты, внесенные министерством в Думу третьего и четвертого созывов, учитывали интересы предпринимательской элиты, а некоторые были прямым следствием ранее выраженных ею пожеланий.
12. Хотя набиравшей силу российской буржуазии не удалось добиться прямого влияния на определение внешнеполитического курса страны, многое все же было достигнуто. В критические моменты руководство МИД находило полезным и необходимым опираться на поддержку общественного мнения, а следовательно, считаться с запросами наиболее влиятельной его части. Легче всего министрам удавалось добиться взаимопонимания с либералами разных оттенков: октябристами и кадетами. В число союзников А.П.Извольского и С.Д.Сазонова не входили крайне правые, выступавшие за союз с Германией. Что же касается представителей левого фланга, социал-демократов и поддерживавших их трудовиков, то они последовательно придерживались позиции неприятия царской дипломатии и использовали любую возможность, чтобы разоблачать империалистическую и захватническую, с их точки зрения, политику. Но их влияние было незначительным.
Научная новизна исследования заключается в следующем:
– впервые в отечественной и зарубежной историографии на основе комплексного изучения широкого круга источников, как опубликованных, так и архивных, многие из которых впервые вводятся в научный оборот, исследуется роль общественного мнения в борьбе по вопросам внешней политики в 1908–1914 гг.;
– систематическое изучение материалов крупнейших русских газет «Новое время», «Голос Москвы», «Утро России», «Русское слово», «Русские ведомости», «Речь», «Биржевые ведомости», «Московские ведомости», «Земщина», а также журнала «Московский еженедельник» позволяет не только детально проследить на протяжении рассматриваемого периода позиции ведущих партий и групп России по ключевым внешнеполитическим вопросам, но и дополнить общую картину происходивших событий ранее неизвестными фактами, в том числе касающимися неофициальных контактов представителей власти с общественными деятелями, политиками и журналистами, которые, как правило, редко оставляют след в других источниках;
– материалы русской прессы изучались в комплексе с архивными источниками – документами из редакционных архивов газет, личных фондов, а также архивных фондов Газетной экспедиции и Бюро печати и осведомления МИД и др., что позволило приоткрыть закулисную сторону работы дипломатов и журналистов, проникнуть в «газетную кухню»;
– впервые отдельная глава диссертации посвящена многолетней борьбе в русском обществе за реформирование Министерства иностранных дел, за освобождение его от архаизмов, бюрократизма и кастовости, за соответствие требованиям времени – запросам бурно развивавшихся промышленности и торговли;
– в диссертации впервые исследуется взаимодействие представителей МИД и депутатского корпуса: не только обсуждение внешнеполитических проблем на пленарных заседаниях Думы, но и совместная работа в комиссиях, решение финансовых вопросов, относящихся к деятельности ведомства, а также законотворческие инициативы руководства МИД.
Теоретическая и практическая значимость диссертации. Материалы и выводы диссертации могут быть использованы в обобщающих исторических трудах, комплексных исследованиях по истории внешней и внутренней политики и дипломатической истории России. Полученные результаты могут использоваться при чтении курсов отечественной истории, истории международных отношений, источниковедения, а также истории русской журналистики начала ХХ в.
Апробация результатов диссертационного исследования. Материалы диссертации были представлены в докладах и сообщениях на Научно-практической конференции, посвященной 450-летию создания Посольского приказа (1999 г., МГИМО МИД), Научных чтениях памяти профессора В.И.Бовыкина «Россия на рубеже XIX–XX веков» (МГУ, Исторический факультет, ИРИ РАН, 1999 г. и 2002 г.), Научной конференции «Национальные интересы и государственные приоритеты российской внешней политики. Россия в международных отношениях XIX–XX столетий» (Научный совет РАН «История международных отношений и внешней политики России», 2004 г.).
Основные положения диссертации опубликованы в двух монографиях, в главах и разделах четырех коллективных трудов, в 18 статьях, включая 12 статей, напечатанных в изданиях, рекомендованных ВАК для публикации материалов докторской диссертации.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения и списка использованной литературы и источников.
II. Основное содержание работы
Во Введении обосновывается актуальность темы, определены объект и предмет, хронологические и территориальные рамки исследования, цели и задачи работы, анализируется степень изученности темы, дана характеристика источников, показана новизна, теоретическая и практическая значимость работы.
Первая глава – «Боснийский кризис и общественное мнение России» – посвящена сложным взаимоотношениям между дипломатическим ведомством России и влиятельными силами российского общества в период одного из самых острых международных конфликтов кануна Первой мировой войны.
В первом параграфе – «Приход А.П.Извольского» – анализируются первые шаги нового министра иностранных дел, поставившего задачу, опираясь на поддержку общественного мнения, прессы, депутатов Государственной думы, внести свежую струю в деятельность одного из самых консервативных ведомств империи. Также идет речь о плане министра перейти к более активной политике на Балканах и Ближнем Востоке, что соответствовало настроениям значительной части российского общества, но противоречило линии П.А.Столыпина. В 1908 г. Извольский попытался решить одну из сложнейших задач российской внешней политики – добиться пересмотра статуса Черноморских проливов, установленного Лондонской конвенцией 1871 г. и лишавшего Россию возможности проводить военные суда через Босфор и Дарданеллы. Проблема Проливов болезненно воспринималась в русском обществе.
Во втором параграфе – «Начальный этап Боснийского кризиса» – показано, как накануне аннексии Боснии и Герцеговины Извольский и его сотрудники готовили операцию по обработке общественного мнения, чтобы обеспечить поддержку дипломатическому ведомству перед лицом Европы. Ими был разработан план, в котором ведущая роль отводилась «Новому времени» и еще нескольким газетам, в том числе и либеральным. Встреча Извольского с австрийским министром иностранных дел А.Эренталем, состоявшаяся в сентябре 1908 г., показала, что Австрия считает, что в вопросе об аннексии осуществляет свое бесспорное право. При этом вопрос о Проливах оставался открытым, поскольку зависел от позиции великих держав. Николай II был осведомлен о ходе переговоров. Он согласился, что решение Австрии «для нас даже выгодно», и одобрил предложенную Извольским систему гарантий и компенсаций. Но признался, что при известии о решении Австрии присоединить Боснию и Герцеговину «его обдало холодом, до такой степени это присоединение претит чувству…»[36]. В России поначалу знали о готовящихся событиях только из официальных источников. 12 сентября Чарыков докладывал царю, что, руководствуясь указаниями министра, вместе с А.А.Гирсом приступил «к трудному делу подготовления русского общественного мнения»[37]. Однако события не пошли по намеченному плану. Ведущие органы печати забили тревогу. «Новое время» писало: «Очевидно... исподволь подготовляется новая ликвидация Берлинского конгресса. Отдает ли себе наша дипломатия ясный отчет в надвигающихся событиях?..» [38].
В третьем параграфе – «Аннексия объявлена. Реакция в русском обществе» – основные дипломатические события, вызванные аннексией, освещаются в непосредственной связи с внутренней политикой и реакцией в русском обществе.
24 сентября 1908 г. Австро-Венгрия официально объявила об аннексии, подчеркнув, что делает это с ведома и согласия России. В нашей прессе поднялась настоящая буря. Члены правительства были по существу поставлены перед свершившимся фактом. Чарыков проинформировал их о соглашениях, достигнутых с Австрией, лишь 19 сентября. Столыпин и министр финансов Коковцов были поражены, тем, что так поздно узнают «о деле столь громадного и исторического значения, затрагивающем интересы внутреннего состояния империи». 26 сентября Чарыков докладывал царю: «...В русских правительственных кругах и в печати замечается возрастающее нерасположение к самой мысли о совместных действиях России с Австро-Венгрией». На что Николай II заметил: «Довольно понятное нерасположение»[39].
Поездка Извольского по европейским столицам не принесла успеха. Его предложение решить вопрос на международной конференции натолкнулось на сопротивление держав, которых не устраивала перспектива усиления России в случае, если бы режим Проливов был изменен в ее пользу.
В четвертом параграфе – «Борьба вокруг обсуждения боснийского вопроса в Думе» – показана борьба представителей российского общества за доступ к участию в принятии внешнеполитических решений. В печати был поднят вопрос о срочном созыве Думы. Кампания внутри страны с резкой критикой действий министра иностранных дел освещалась в зарубежной печати. 25 октября Совет министров обвинил Извольского в том, что он действовал за спиной правительства. Совещание постановило: «Не соглашаться на аннексию, как этого требует русское общественное мнение». Одновременно было решено, по возможности, избежать созыва конференции. Особо рассматривался вопрос о том, как успокоить общество. Столыпин считал, что к выступлениям в Думе «надо прибегать, когда они обещают успех правительству и вообще нечасто, особенно в вопросах внешней политики». Было решено, что если избежать объяснений в Думе невозможно, то нужно их оттянуть, подготовив почву[40]. Министр выступил в Думе 12 декабря. Тщательная подготовка дала свои плоды. Высказавшись против признания аннексии, думское большинство все же оказало поддержку Извольскому. Оппозицию составили лишь социал-демократы и трудовики.
Пятый параграф – «Заключительный этап Боснийского кризиса. Капитуляция России» – посвящен драматичной развязке авантюриы Извольского. Министру удалось обойти трудные вопросы в думской речи, но они не ушли из реальной политики. Вена шла на обострение ситуации. Были преданы огласке некоторые секретные моменты переговоров. Одновременно начались военные приготовления на границе с Сербией. Обращения Николая II к Францу-Иосифу и Вильгельму II результата не дали. Германский император отказался воздействовать на Вену, возложив вину на Россию и балканские государства. В русской прессе писали, что по вине дипломатов Россия теряет остатки своего влияния на Балканах. В финале Боснийского кризиса Россия и Австрия едва избежали военного столкновения. В марте 1909 г. Германия в ультимативной форме потребовала от России признания аннексии. Расчет Извольского на поддержку партнеров по Антанте не оправдался. Русская дипломатия была вынуждена капитулировать. Ценой жестокого унижения мир был сохранен, но позиции России на Балканах были подорваны. После поражения в войне с Японией это был самый тяжелый удар по её престижу. Этот провал в русском обществе назвали «дипломатической Цусимой».
Вторая глава – «От Потсдамского свидания к Потсдамскому соглашению» – посвящена важному этапу в дипломатической истории России начала ХХ в. Речь идет о последней попытке дипломатии Тройственного союза привлечь Россию на свою сторону и о той борьбе, которая шла в русском обществе за определение внешнеполитического курса страны.
В первом параграфе – «После “дипломатической Цусимы”. Россия, Австро-Венгрия и Германия в поисках примирения» – отражены действия российской дипломатии, направленные на преодоление напряженности, возникшей в отношениях трех держав как следствие Боснийского кризиса. Немалую роль в затягивании конфликтной ситуации играла пресса и общественное мнение трех стран. В авангарде антигерманской кампании было «Новое время». Автором диссертации обнаружены в АВПРИ документы, свидетельствующие о попытках подкупа немецкой стороной в 1908–1909 гг. этой влиятельной газеты. Инициатива исходила от статс-секретаря по иностранным делам фон Шена и посла Пурталеса, к которым присоединился и Эренталь. За операцией внимательно следили в российском МИД, представляя царю на просмотр все документы[41]. В итоге затея провалилась.
Назревшая потребность ликвидировать последствия конфликта, вызванного аннексией, с трудом пробивала себе дорогу в сознании большинства русских политических и общественных деятелей. Встреча Николая II и Вильгельма II в финских шхерах в июне 1909 г. с участием Извольского и фон Шена не привела к каким-либо существенным результатам, но вызвала сильную тревогу в нашей прессе и у части российского общества, опасавшегося сближения с Германией. С недоверием отнеслись и к результатам австро-русских переговоров марте 1910 г.
Во втором параграфе – «Свидание в Потсдаме» – переговоры, состоявшиеся во время встречи Николая II и Вильгельма II, освещаются через призму их восприятия в общественном мнении России. Назначение Сазонова на место надежного сторонника Антанты Извольского было воспринято внутри страны и за границей как знак возможной смены курса. Поэтому свидание двух императоров вызвало повышенный интерес. К этому времени в русском обществе сохранялись две основные тенденции. Одна была представлена буржуазией, тесно связанной с Англией и Францией экономическими интересами, и либеральными кругами, которые видели будущее России в укреплении парламентаризма по английскому образцу. Другую представляли убежденные монархисты и буржуазно-помещичьи круги, традиционно ориентировавшиеся на укрепление политических и экономических связей с Германией. В рядах сторонников Антанты ощущалась тревога.
Визит Николая II в Потсдам состоялся 22–23 октября 1910 г. Российская сторона пошла навстречу пожеланиям Германии в вопросе о железнодорожном строительстве в Персии. Были затронуты и общеполитические проблемы. Германия выразила готовность стать посредником между Петербургом и Веной. От России хотели получить обещание не поддерживать враждебную Германии политику Англии. Сазонов сделал все, чтобы уйти от каких-либо конкретных обязательств. Никаких документов не подписано не было. По возвращении Сазонов постарался развеять сомнения, циркулировавшие в прессе. В интервью сотруднику «Нового времени» он заверил: «Россия не имеет ни оснований, ни поводов отказываться от тесного союза с Францией и сердечного согласия с Англией».
Третий параграф – «Полемика в русской прессе по вопросу о железнодорожном строительстве в Персии. Проект Великого индийского пути» – посвящен борьбе мнений в русском обществе о пользе предстоящего договора. «Новое время» считало, что, соглашаясь, в интересах Германии, связать свою железнодорожную сеть в Северной Персии с Багдадской линией, Россия сама создает себе соперников не только на Среднем Востоке, но и на мировом рынке, где хлопок и нефть занимают одно из первых мест. «Голос Москвы» предупреждал, что с окончанием строительства Багдадской дороги будет подорвано значение русской транзитной линии. Европейские товары, вместо того, чтобы совершать пробег на громадные расстояния по России, оставляя всю прибыль в руках русских железных дорог, будут направляться в Константинополь, Багдад и далее. «Русское слово» высказалось резко: «Пуская немецкого козла в персидский огород, мы приносим немалую жертву»[42].
В качестве альтернативы немецкому наступлению в Персии был предложен проект под громким названием «Мировой путь» или «Великий индийский путь». Речь шла о соединении Европы с Индией железной дорогой, которая должна была пройти через Россию и Персию. «Новое время» развернуло в пользу проекта мощную агитационную кампанию, поместив за два месяца не менее 25 публикаций на эту тему. Резко против выступили печатные органы московских промышленников «Голос Москвы» и «Утро России», поддержанные «Русскими ведомостями»[43], подозревавшими, что дело идет к очередной маньчжурской авантюре. В МИД тщательно фиксировали все публикации по этому вопросу, собирая их в особое дело[44].
В четвертом параграфе – «На пути к соглашению» – детально прослеживаются все этапы длительных русско-германских переговоров. В центре внимания исследования находятся приемы манипулирования прессой и общественным мнением, к которым прибегали правительства обеих держав в сложной дипломатической игре с октября 1910 г. до августа 1911 г. Автором приведены факты, свидетельствующие о постоянных попытках Берлина связать Россию письменным обязательством не поддерживать Англию в действиях, враждебных Германии. В ноябре канцлер Бетман-Гольвег, выступая в рейхстаге заявил, что такая договоренность в Потсдаме была достигнута. Известие встревожило руководство Англии и Франции и общественное мнение этих стран. Большой резонанс получила статья известного английского журналиста и политика Э.Диллона. Поставив под сомнение эффективность Тройственного согласия, автор всю вину возложил на Россию. В ответ Сазонов в беседе с сотрудником влиятельной французской газеты «Matin» подтвердил верность России союзническим обязательствам. Извольский, прибывший в Париж в качестве посла, дал интервью «Echo de Paris», подчеркнув, что ранее избранный курс внешней политики России останется неизменным. Все же тревога до конца не была рассеяна.
В последующие месяцы публикации в российской и европейской прессе чередовались с заявлениями официальных лиц, оставляя общественность заинтересованных стран в напряжении. Главной сенсацией стала весть о том, что «Times» опубликовала текст русско-германского соглашения. На самом деле документ напечатала не влиятельная лондонская газета, а скромное издание «Evening Times». Но когда выяснилось, что указанный текст представляет собой перепечатку подлинного русского документа, которым начались переговоры между Германией и Россией о Персии, в германском МИД поднялся настоящий переполох. Обеспокоены были и в МИД России, поскольку данный документ был известен очень ограниченному кругу лиц. В Петербурге подозревали в утечке германский МИД, не исключалась и причастность французского дипломатического ведомства. Этот эпизод поднял новую волну взаимного недоверия. Извольский убеждал Сазонова выступить с разъяснениями в Думе. Ждала этого и общественность страны, встревоженная судьбой франко-русского союза. Но министр решил ограничиться выступлением перед членами думской комиссии по обороне. 2 марта Дума обсуждала смету МИД. В отсутствии Сазонова инициативу взял на себя лидер кадетов Милюков. В общей критике правительства немалое место было отведено и Потсдамскому соглашению. Дебаты в Думе не остались без внимания. В Германии отметили, что общественное мнение России более сочувствует Франции и Англии.
Пятый параграф – «Заключение соглашения и общественное мнение в России» – посвящен финальной стадии переговоров, продолжавшихся более девяти месяцев. Берлин не устраивал упорный отказ России от определения точного срока завершения железнодорожной линии Тегеран-Ханекин. Агадирский кризис, вызванный конфликтом между Германией и Францией из-за Марокко, заставил немецкую сторону смягчить свои условия в вопросах железнодорожного строительства в Персии. Отказалась она и от заключения общеполитического соглашения с Россией. Окончательный текст договора был подписан в Петербурге 6 (19) августа 1911 г. Германия признавала наличие «специальных интересов» России в Персии, сама же обязалась преследовать там лишь коммерческие цели. Россия согласилась не препятствовать строительству Багдадской дороги. В русской прессе, особенно в изданиях, близких к кругам московской буржуазии, в оценках соглашения преобладал пессимизм. Сторонников Антанты настораживало и время завершения переговоров, совпавшее с Агадирским кризисом. «Речь» прямо обращалась к руководителям русской дипломатии с вопросом: «сохранит ли Россия свое место во внешней политике между Англией и Францией или вернется к начатым в Потсдаме ненужным и опасным исканиям новых мест и путей»[45]. Однако оснований для подобных сомнений к этому времени уже не было. Заключив Потсдамское соглашение, российская дипломатия взяла курс на укрепление Антанты.
Третья глава – «Международные конфликты 1912–1914 годов и русское общество» – посвящена реакции в российском обществе на события на Балканах и Ближнем Востоке, предшествовавшие мировой войне и непосредственно связанные с интересами России в зоне Черноморских проливов.
В первом параграфе – «На пороге Балканской войны» – изложены предпосылки, которые привели к военному столкновению на Балканах, и отражены усилия российской дипломатии по сохранению мира. Создание в 1912 г. Балканского союза было для нее важным достижением. Союз явился противовесом австрийской агрессивной политике и укрепил позиции России в регионе. Но вскоре балканские страны вышли из-под контроля и решили воспользоваться ослаблением Турции, терпевшей поражение в войне с Италией, чтобы окончательно освободиться от османского ига. Справедливые требования балканских народов переплетались с агрессивными замыслами их правительств. В российском МИД опасались поражения славян. Уверенности в том, что конфликт удастся локализовать, не было, а к большой войне Россия не была готова. Ради сохранения мира ей пришлось выступить совместно с Австро-Венгрией с нотой, предупреждавшей о недопустимости изменения status quo на Балканах. В русской прессе Сазонову сразу же напомнили, что всякий раз, когда Россия выступала совместно с Австрией, ее интересы страдали. Сторонники решительных действий находили момент подходящим, чтобы поквитаться с австрийцами за унижение в дни Боснийского кризиса.
Во втором параграфе – «Война на Балканах: правительство и общественное мнение» – отражена реакция в России на события первой Балканской войны.
26 сентября 1912 г. Черногория начала военные действия против Турции. Ее поддержали Болгария, Сербия и Греция. Война стала общебалканской. Сазонов спешил подготовить вмешательство держав, чтобы избежать затяжной войны. Общественное мнение, в основном, было настроено иначе. Немало было тех, кто считал, что в попытках остановить войну русская дипломатия действует на руку Германии и Австро-Венгрии. В Москве был создан Славянский комитет во главе с Н.И.Гучковым, интеллигенция объединялась вокруг Общества славянской культуры. В Московском университете по инициативе студентов-славян собирались пожертвования, появились добровольцы. Российская дипломатия, со своей стороны, умело использовала этот эмоциональный подъем. В разговоре с Р.Пуанкаре Извольский заметил: «...Наше общественное мнение, без сомнения выскажется с большой силой против лишения балканских государств их завоеваний...»[46].
Параграф третий – «Вопрос о Черноморских проливах во время первой Балканской войны» – посвящен центральной проблеме ближневосточной политики России, затрагивавшей интересы ее влиятельных торговых и промышленных кругов. Любое нарушение режима Проливов наносило удар по российской экономике. Так, закрытие Босфора и Дарданелл в начале 1912 г. принесло ей огромные убытки и вызывало бурную реакцию в прессе, требовавшей решительных мер. Упорные попытки российской дипломатии предотвратить войну на Балканах во многом объяснялись тем, что там опасались преждевременного возбуждения вопроса о Проливах. Теперь опасения оправдывались. Болгарская армия подходила к Константинополю, а Англия и Франция не только не собирались останавливать болгар, но побуждали их к захвату турецкой столицы. В диалоге с союзниками Сазонов в очередной раз использовал в качестве аргумента позицию российского общества. Он поручил Извольскому предупредить Пуанкаре: «…Наше общественное мнение, и без того напряженно относящееся к событиям на Балканах, может создать для правительства крайне затруднительное положение»[47].
В стремлении поднять вопрос о Проливах при разделе европейских владений Турции сходились издания самых разных направлений. Обсуждалась возможность военной операции в зоне Проливов и в правительстве. В Морском генеральном штабе предлагали перебросить хотя бы небольшой отряд на европейский берег Босфора[48]. Но этот план натолкнулся на непреодолимое препятствие – Черноморский флот не мог предоставить необходимое количество судов. Кроме того, Франция и Англия решительно выступили против такой демонстрации. Вопрос был снят самим ходом событий – болгарская армия не смогла взять Чаталджийских укреплений. Во второй раз речь о посылке десанта зашла в марте 1913 г., когда после взятия болгарами Адрианополя над турецкой столицей вновь нависла угроза. На запрос Сазонова последовала резолюция царя: «По-моему, посылка отряда крайне нежелательна»[49].
В параграфе четвертом – «Совещание послов в Лондоне и отклики в России» – показана противоречивая роль европейских держав в урегулировании конфликта на Балканах, а также горячее участие российской общественности к судьбе балканских славян.
Спор между Австро-Венгрией и Сербией из-за порта на Адриатике поставил Европу, как и в 1909 г., на грань всеобщей войны. Урегулировать конфликт на Балканах должна была конференция послов шести великих держав, начавшая работу в Лондоне 3 декабря 1912 г. По настоянию Австрии и Италии было принято решение о создании автономной Албании. Таким образом, Сербия лишалась выхода к Адриатике. Сообщение о взятии 13 марта Адрианополя болгарами было встречено в России многолюдными манифестациями и кампанией Славянских банкетов, в которых участвовали политические лидеры самых разных направлений. От правительства требовали решительной поддержки славян. Под нажимом держав–участниц Лондонской конференции 17 (30) мая 1913 г. был подписан мирный договор. Почти вся европейская часть Турции, за исключением Константинополя и зоны Проливов, перешла к победителям. Однако остались и нерешенные проблемы: границы Албании и судьба Эгейских островов, на которые претендовала Греция. Первая Балканская война показала всю глубину противоречий между двумя группировками держав. Одновременно она явилась испытанием прочности Антанты. Россия убедилась, что не во всем может рассчитывать на поддержку своих союзников, и в первую очередь в вопросе о Проливах.
Параграф пятый – «Реакция в русском обществе на вторую Балканскую войну» – отражает отношение российского общества к изменениям в соотношении сил в регионе вследствие распада Балканского союза. Державы, взявшие на себя посредничество в балканском споре, преследуя собственные корыстные цели, способствовали лишь обострению конфликта. Лондонский договор не удовлетворил победителей. Сербия не получила выхода к Адриатике и искала компенсаций в Македонии, где ее интересы сталкивались с Болгарией. Недовольная Греция также искала компенсаций за счет Болгарии в Южной Македонии и во Фракии. Русская дипломатия пыталась сыграть роль арбитра. Но в ночь на 17(30) июня болгары выступили против сербов и греков. Война закончилась поражением Болгарии, потерявшей большую часть завоеванных территорий, а также Южную Добруджу, отошедшую к Румынии. Вторая Балканская война была воспринята в русском обществе как поражение России. В критических ситуациях русской дипломатии пришлось убедиться, что она не может в полной мере рассчитывать на поддержку Франции и Англии. Это дало основание националистам вновь поставить под сомнение эффективность Антанты. В итоге двух Балканских войн расстановка сил в регионе изменилась. Балканский союз распался. Болгария уходила из-под влияния России. Но переход Румынии на сторону Антанты был большим достижением, которое Извольский даже назвал «дипломатическим шедевром» Сазонова. Увеличившая свою территорию Сербия, как союзник России, приобрела больший вес. Позиции России на Балканах в целом окрепли.
В 1912–1913 гг. определенной частью российского общества была пройдена черта, за которой угроза европейской войны перестала восприниматься как катастрофа. Слово «война» легко произносилось на ура-патриотических манифестациях, мелькало на страницах газет. Но именно в этот период российская дипломатия проявила чрезвычайную осторожность, не позволив втянуть страну в авантюру.
Параграф шестой – «Конфликт между Россией и Германией из-за миссии генерала Лимана фон Сандерса» – посвящен острому кризису, непосредственно связанному с проблемой Черноморских проливов и потому вызвавшему большой резонанс в русском обществе. Ослабление Османской империи побудило европейские державы задуматься о ее дальнейшей судьбе. Первой решительный шаг в сделала Германия. В ноябре 1913 г. в Константинополь была направлена военная миссия под командованием генерала Лимана фон Сандерса, которому были предоставлены чрезвычайно широкие полномочия. Германия приобрела контроль над турецкой столицей и зоной Проливов. Жизненным интересам России был нанесен ощутимый удар. Сазонов заявил германскому послу: «… если есть на земном шаре пункт, на котором сосредоточено наше ревнивое внимание и где мы не могли допустить никаких изменений, затрагивающих наши жизненные интересы, то этот пункт есть Константинополь...»[50]. Немцы настаивали на том, что действует по просьбе турецкого правительства. Успех переговоров зависел и от поддержки союзников, однако и Англия, и Франция имели в Турции свои интересы. Общественность требовала от русской дипломатии твердости. Сазонов в очередной раз использовал критику в свой адрес как аргумент в диалоге с немцами. В результате трудных переговоров от Германии удалось добиться лишь формального удовлетворения – Лиман фон Сандерс был произведен в турецкие маршалы, что автоматически освобождало его от командования корпусом, но не меняло ситуации.
В параграфе седьмом – «Русско-германская газетная война» – идет речь о жесткой полемике, вспыхнувшей в начале 1914 г. между органами печати Германии и России. Она показала, что конфликт, вызванный посылкой немцами военной миссии в Турцию, оставил глубокий след в общественном мнении обеих стран. 3 марта (18 февраля) влиятельная немецкая газета «Klnische Zeitung» выступила со статьей, где шла речь об усилении русской военной мощи. Автор предсказывал, что через 3–4 года Россия будет готова напасть на Германию. Статья вызвала острую реакцию в русской прессе. Многие издания считали, что она совершенно недвусмысленно указывает на приближение войны. Противостояние достигло таких масштабов, что получило название «газетной войны». Германская печать была энергично поддержана австрийскими газетами. Пресса Франции и Англии, в свою очередь, приняла сторону России. Извольский сообщал Сазонову из Парижа о том, что публикация в немецкой газете способствовала укреплению Антанты. О том же доносил из Лондона Бенкендорф[51]. В печати появились публикации о возможном преобразовании Тройственного согласия в оборонительный союз. «Газетная война» свидетельствовала о том, что время, когда столкновение интересов держав выйдет за дипломатические рамки, неумолимо приближается.
Параграф восьмой «Июльский кризис 1914 г. в освещении русской печати» – отражает стремление дипломатии и основной части российского общества избежать военного столкновения. Сообщение об убийстве наследника австрийского престола вызвало бурную реакцию в России. Сознавая важность момента, большинство изданий были осторожны в оценках случившегося. В прогнозах относительно последствий покушения мнения расходились. «Голос Москвы» и «Речь» считали политический момент весьма опасным. А «Русское слово» и «Русские ведомости» не теряли надежды на мирный исход, уповая на искусство европейской дипломатии. Когда тревога первых дней прошла, «Новое время» заявило, что гроза миновала: «Нет! Войны не будет»[52].
Со своей стороны, правительства Австро-Венгрии и Германии, взяв курс на войну, прибегли к хитрости. Начальник австрийского генерального штаба фельдмаршал фон Гетцендорф предложил «избегнуть всего, что может встревожить наших противников и заставить их принять контрмеры; наоборот, на все должен быть наброшен мирный покров». Сам он, а также военный министр ушли в отпуск. Была проведена соответствующая работа и с прессой[53]. Однако 10(23) июля буря разразилась – Австрия предъявила Сербии ультиматум. «Содержание ноты... превосходит все, что можно было ожидать», – писала «Речь»[54]. Последовала дискуссия о возможности локализовать конфликт и не доводить дело до европейской войны. «Речь» задавала вопрос: «Считаем мы или не считаем момент, выбранный для конфликта нашими противниками, удобным для нас? Готовы ли мы принять сражение там, где нам его предлагают?». «Русские ведомости» писали: «Вызов Сербии есть в то же время вызов России»[55]. В поисках путей мирного исхода либеральные издания возлагали надежды на Англию; «Новое время» и «Земщина», считали, что последнее слово за Германией. Перед лицом надвигающейся войны в печати раздался призыв к объединению. «Голос Москвы» писал: «В минуту такого исторического значения в стране не должно быть ни партий, ни классов, ни враждующих между собой правительства и общества». «Единая Россия» – так называлась статья «Нового времени»[56]. Единство было продемонстрировано 26 июля, когда абсолютное большинство депутатов Думы приветствовали царский манифест об объявлении войны Германии. Полосы газет были заполнены патриотическими призывами, а по улицам городов прокатились многолюдные манифестации.
Четвертая глава «Борьба в российском обществе вокруг реформы МИД» – посвящена проблеме преобразования внешнеполитического ведомства и участию в этом процессе общественных сил.
В первом параграфе – «В ожидании преобразований» – идет речь об объективно назревшей потребности реформирования МИД, особенно остро ощущавшейся в русском обществе после неудачной войны с Японией. Среди дипломатов тоже были люди, обеспокоенные положением дел в ведомстве, считавшемся одним из самых консервативных. В серьезных преобразованиях нуждался центральный аппарат и зарубежная служба. ХХ в. значительно расширил сферу международных отношений, в которых заметную роль играл экономический фактор. Все это предъявляло иные требования к личному составу МИД. Между тем на многих ответственных постах находились люди преклонного возраста, чье мировоззрение и методы работы уже не соответствовали духу времени. Многие посольства и миссии продолжали функционировать на основании штатов, утвержденных во 2-й половине ХIХ в. Кампания за реформу МИД началась еще до издания Манифеста 17 октября. 5 октября 1905 г. «Новое время» писало, что время «паркетной дипломатии» прошло. Назначение в 1906 г. Извольского на пост министра иностранных дел было воспринято в русском обществе как добрый знак, свидетельствующий о грядущих переменах.
Параграф второй – «Первый этап реформы» – посвящен начальному периоду преобразований. В мае 1907 г. приступила к работе Комиссия по преобразованию центрального аппарата. В нее вошли руководители всех подразделений МИД во главе с товарищем министра К.А.Губастовым. Общество, узнавшее о начале реформы из газет, в целом приветствовало это начинание, хотя состав комиссии, состоявшей преимущественно из чиновников, никогда не служивших за границей, вызывал сомнения. Центральный аппарат предполагалось разделить на две части – политическую и неполитическую. В первую включались 4 отдела, занимавшиеся делами Европы и Америки; Ближнего Востока; Среднего Востока и Дальнего Востока. Возглавить отделы должны были чиновники с опытом службы за границей. В ведение неполитической части переходили все остальные дела. Для разработки политико-юридических вопросов учреждалась юрисконсультская часть. Важным элементом реформы было создание на базе Газетной экспедиции Отдела печати для расширения контактов с прессой и одновременно для улучшения наблюдения за нею[57]. Реформу предполагалось провести в сжатые сроки. Проект должен был укладываться в рамки существующих штатов, чтобы избежать необходимости одобрения его Думой. Но это условие было неосуществимым.
Параграф третий – «Борьба вокруг реформы МИД в условиях Боснийского кризиса» – отражает отношение общественного мнения России к качеству работы дипломатического ведомства в экстремальных условиях. С осени 1908 г. до апреля 1909 г. шла работа над проектами основных документов – «Учреждения Министерства иностранных дел» и «Штатов центральных установлений». Однако в эти документы не вошли важные наработки комиссии Губастова об условиях приема на службу в МИД и прохождения ее, которые позволяли в какой-то мере преодолеть кастовую замкнутость ведомства и привлечь на дипломатическую службу молодых способных людей из более широких социальных слоев. Сбылись мрачные предсказания о том, что реформа в основном сведется к поверхностным преобразованиям структуры и штатов.
Данный этап реформы совпал с Боснийским кризисом, в ходе которого деятельность МИД подвергалась жесткой критике в русском обществе и прессе. Очередной дипломатический провал объясняли упорным нежеланием руководства перестроить работу своего ведомства. Дошло до того, что 2 октября 1909 г. рупор октябристов «Голос Москвы» фактически предъявил Извольскому ультиматум: до тех пор, пока проект реформ хотя бы центральных учреждений не будет внесен в Думу, она будет отклонять все представления МИД о новых кредитах.
Параграф четвертый – «Внесение проекта реформы центрального ведомства МИД в Государственную думу. Начало реформы зарубежной службы» – посвящен совместной работе чиновников МИД и депутатов над проектом реформы дипломатического ведомства.
Законопроект о реформе МИД поступил в Государственную думу в марте 1910 г. и «застрял» там на четыре года. Приход нового министра С.Д.Сазонова, и особенно отставка «триумвирата» Извольский – Савинский – Буксгевден, общественность встретила с одобрением. В начале 1910 г. в МИД приступили к реформированию зарубежной службы. Комиссия во главе с А.А.Нератовым занялась разработкой схемы должностей в посольствах и миссиях, определением образовательного и имущественного ценза сотрудников, условиями их оплаты и др. Весной 1911 г. приступили к обсуждению реформы консульской службы. Главным дискуссионным вопросом было разрешение перехода с консульской службы на дипломатическую и обратно. Большие споры также вызвал вопрос о нештатных консульских учреждениях. Лишь немногие их сотрудники владели русским языком и имели русское подданство. Однако полностью отказаться от их услуг оказалось невозможно. Итогом работы комиссии стал «Свод положений» – основа будущего законопроекта[58]. Однако лишь в 1914 г. проект «Об изменении учреждения и штатов заграничных установлений Министерства иностранных дел» был передан в межведомственную комиссию, работу которой прервала начавшаяся война.
Реформа центрального аппарата вступила в действие 14 июля 1914 г. Результатом семилетней работы явилось усовершенствование структуры МИД. Был сделан шаг к сближению дипломатической службы в России и за границей. Закон повышал требования к образовательному уровню лиц, поступавших на службу в МИД. Однако радикального обновления ведомства не произошло. Многое из того, что предлагалось в ходе работы над реформой, не осуществилось. Изменения коснулись не содержательных параметров, а административных форм. Отказ от первоначального замысла освободить Канцелярию от политических дел позволил приверженцам старых порядков сохранить рычаги влияния на курс внешней политики.
В пятой главе – «Государственная Дума и Министерство иностранных дел» – анализируется опыт совместной работы депутатов Государственной думы III и IV созывов и дипломатического ведомства.
Параграф первый – «Вопросы внешней политики в III и IV Государственной думе» – посвящен обсуждению внешнеполитических проблем в стенах Думы в рассматриваемый период. В 1908–1914 гг. вопросы внешней политики не раз становились предметом обсуждения в Государственной думе, хотя по законам Российской империи эта тема была изъята из ее компетенции. В новых условиях начала ХХ в. правительство уже не могло проводить политику, не опираясь на влиятельные силы российского общества. Учитывало оно и то, что за границей внимательно следили за развитием парламентаризма в России. Даже царь, не питавший к Думе добрых чувств, давал согласие на выступление министра иностранных дел перед депутатами, когда находил это полезным. Незадолго до смерти Столыпин писал Извольскому: «...Россия с каждым годом зреет: у нас складывается и самосознание, и общественное мнение. Нельзя осмеивать наши представительные учреждения»[59].
Сотрудничество думского большинства с руководителями МИД прошло несколько этапов. На первом, до развязки Боснийского кризиса, Извольский был частым гостем в Думе. В 1908 г. он выступил там четыре раза: 27 февраля и 11 марта он осветил проблемы дальневосточной политики, 4 апреля предметом обсуждения стал ближневосточный вопрос. Сам факт появления министра в Думе прессой и обществом был воспринят как признак расширения ее полномочий. Извольскому удалось добиться поддержки думцев даже 12 декабря 1908 г., когда обсуждался вопрос об аннексии Боснии и Герцеговины. Однако после «дипломатической Цусимы» он перестал посещать думские заседания. Извольский вышел на думскую трибуну лишь в марте 1910 г., при обсуждении сметы МИД.
Учтя опыт Извольского, Сазонов относился к общению с депутатами настороженно. Но исключить Думу из обсуждения международных проблем в этот период было уже невозможно. В апреле 1912 г. Сазонов, с согласия царя, предложил депутатам развернутый обзор внешнеполитической ситуации по основным направлениям. Затем наступил долгий перерыв, и следующее выступление министра иностранных дел депутаты услышали лишь 10 мая 1914 г. Восстановление нормальных отношений с депутатским корпусом произошло вовремя. В день объявления Манифеста о начале войны, Дума (за исключением фракции социал-демократов) проявила полную солидарность с властью. Так сбылось предсказание Столыпина.
Параграф второй – «Обсуждение финансовых вопросов МИД в Государственной думе». Общение высших чиновников МИД с депутатами главным образом происходило в думских комиссиях, занимавшиеся финансами ведомства и законопроектами, разработанными министерством. Туда входили депутаты от разных фракций, включая социал-демократов и трудовиков, но тон задавали октябристы. А лидер кадетов Милюков был бессменным содокладчиком по бюджету МИД. Полномочия Бюджетной комиссии не позволяли сильно корректировать смету МИД, но некоторые изменения все же вносились, особенно в IV Думе. Депутаты могли ближе познакомиться с характером работы ведомства, получить массу информации, которая пригодилась при обсуждении проекта реформы МИД.
В параграфе третьем – «Законодательные инициативы МИД в Государственной думе». Необходимость одобрения Думой реформы МИД заставляла его руководство быть более внимательным к мнению депутатов. Многие законопроекты, внесенные в Думу, учитывали ранее высказанные в комиссиях суждения и критику. Это особенно заметно по законопроектам, связанным с совершенствованием системы российских представительств за рубежом. На Балканах, в Персии, на Дальнем Востоке и на Американском континенте консульские учреждения были открыты с учетом потребностей русской торговли и промышленности. Немаловажно и то, что в процессе совместной работы завязывались неформальные отношения, которые позволили руководству МИД в условиях международных кризисов добиваться поддержки абсолютного большинства депутатов Государственной Думы.
В Заключении подводятся основные итоги и формулируются основные выводы исследования.
С 1908 по 1914 г. Европа пережила ряд серьезных конфликтов, непосредственно затрагивавших интересы России. В этих условиях в стране шел сложный и противоречивый процесс борьбы и взаимодействия власти и влиятельных общественно-политических сил по главным направлениям внешней политики.
Под влиянием революционных событий 1905–1907 гг. произошли важные изменения в политической системе Российской империи. Её элементами стали политические партии, относительно свободная пресса. Страна получила представительный орган – Государственную думу, которая стала ареной борьбы по всем основным общественно-политическим проблемам. Эти перемены затронули и МИД. Новый министр А.П.Извольский взял курс на сотрудничество с конструктивно настроенными общественными силами и партиями умеренно либерального толка. Он начал реформирование МИД, на чём давно настаивало общественное мнение. Он также стал первым министром иностранных дел, выступившим с разрешения царя перед депутатами Думы с разъяснением проблем внешней политики. Эти шаги власти были в целом восприняты общественным мнением с пониманием и готовностью к сотрудничеству.
Боснийский кризис 1908–1909 гг. подверг испытанию едва наладившийся контакт между властью и обществом по проблемам внешней политики. Извольский попытался для достижения поставленной цели – изменение режима Черноморских проливов – опереться в диалоге с Европой на поддержку внутри страны. Обработка общественного мнения при помощи прессы входила в общий план, разработанный министром. Ему поначалу удалось заручиться поддержкой влиятельных изданий. Но как только стало известно, что ценой вопроса является передача австрийцам славянских провинций, от сотрудничества не осталось и следа. Позиции Извольского в русском обществе были подорваны, что в итоге привело к его отставке. Немалую роль в этом сыграла пресса.
При новом главе МИД С.Д.Сазонове сторонниками сближения с Германией в процессе заключения Потсдамского соглашения была предпринята попытка изменить внешнеполитический курс. Но к 1910 г. в обществе и властных сферах взяла верх тенденция к сотрудничеству со странами Антанты. Следуя опыту европейских коллег, МИД России активно привлекал влиятельные издания для проведения своей линии в сложных переговорах с германской стороной, прибегая к ранее наработанным приемам и используя налаженные в среде журналистов связи. Общим итогом борьбы, как дипломатической, так и в общественном мнении стран-участниц событий было сохранение России как члена Антанты. Наиболее авторитетные издания в России, за которыми стояли влиятельные буржуазные круги, связанные экономическими интересами с Англией и Францией, выступили против союза с Германией.
Балканские войны показали, насколько проблемы этого региона касались и тех, кто считал себя другом славянства, и тех, кто имел в нём экономические интересы. Значительной частью русского общества победы Балканского союза были восприняты как шанс для реванша за поражение в Боснийском кризисе. Проблема Проливов вновь вышла на первый план. Вторая Балканская война из-за разногласий в стане бывших союзников, была воспринята российским общественным мнением как удар по авторитету России. Националисты воспользовались моментом, чтобы поставить под сомнение целесообразность союза с Францией и соглашения с Англией. И хотя по итогам войны расстановка сил в регионе все же изменилась в пользу Антанты, МИД в очередной раз подвергся резкой критике в прессе всех направлений. Именно в период Балканских войн часть русского общества преодолела страх перед военным столкновением. В связи с проблемой Проливов даже кадеты продемонстрировали готовность идти до конца. Общественное мнение постепенно готовилось к предстоящим испытаниям. Позднее это проявилось в момент начала мировой войны, и этот порыв сохранялся, несмотря на военные неудачи, вплоть до 1915 г.
Руководство МИД в предвоенный период проявляло чрезвычайную осторожность. Это отчетливо обозначилось во время острого дипломатического конфликта, вызванного посылкой в Турцию германской военной миссии. Россия вынуждена была отступить, но одновременно стало ясно, что это последняя уступка. Русско-германская «газетная война», развернувшаяся весной 1914 г., для обеих сторон была по существу информационной подготовкой к неизбежному вооруженному столкновению. Июльский кризис 1914 г. показал, что перед угрозой войны пресса всех направлений, кроме левой, продемонстрировала солидарность с правительственной политикой.
Внешнеполитические неудачи общественное мнение связывало с дефектами дипломатического ведомства. Тема реформы МИД красной нитью проходит через весь предвоенный период. Как и любая другая реформа в России, она затянулась на годы и в итоге не затронула главных недостатков ведомства – засилья аппаратных чиновников, клановости, отрыва от реальных запросов отдельных граждан, и нужд государства в целом. Одним из немногих достижений можно назвать создание Отдела печати, упростившего контакты МИД с обществом и прессой.
В предвоенный период в политической жизни страны все более заметную роль играла Государственная дума. И хотя внешняя политика была вне ее компетенции, эти вопросы неоднократно обсуждались в стенах Таврического дворца. Сотрудничество думского большинства с представителями МИД прошло несколько этапов. «Дипломатическая Цусима» нанесла удар по наметившемуся взаимопониманию. Но накануне мировой войны отношения были восстановлены. МИД и правительство в целом нуждались в поддержке общественного мнения перед лицом Европы. У дипломатического ведомства были и другие веские причины поддерживать конструктивные отношения с думским большинством. Без санкции Думы нельзя было утвердить бюджет МИД, провести законодательные инициативы, связанные с деятельностью центрального аппарата и заграничных представительств. Наконец Думе предстояло одобрить затянувшуюся реформу МИД. Работа в думских комиссиях сближала дипломатов и представителей торгово-промышленной буржуазии, всегда готовых к сотрудничеству ради собственных интересов. Многие законопроекты, внесенные министерством в III и IV Думу, учитывали интересы предпринимательской элиты, а некоторые были прямым следствием ее пожеланий.
Хотя набиравшей экономическую и политическую силу буржуазии так и не удалось добиться прямого влияния на определение внешнеполитического курса страны, многое в этом направлении было все же достигнуто. В наиболее трудные моменты МИД искал поддержки в общественном мнении страны, а потому учитывал интересы влиятельной его части. Наибольшего взаимопонимания удавалось добиться с либералами – октябристами и кадетами. Крайне правые выступали за союз с Германией. Представители левого фланга, социал-демократы и трудовики, твердо стояли на позиции неприятия в целом царской дипломатии. Но влияние этих сил было незначительным. Сазонов позднее признавал, что третья и четвертая Думы были собраниями, с которыми ни один разумный министр не имел права не считаться[60]. То же он мог сказать и о значительной части прессы. Это и было продемонстрировано в июле 1914 г. – абсолютное большинство депутатов Государственной думы и буржуазно-помещичья печать приветствовали царский манифест об объявлении войны Германии.
Несмотря на то, что мировая война началась для большинства россиян неожиданно, и зачинщиком ее выступила Германия, основные цели России в войне были к середине 1914 г. определены уже достаточно четко: Россия будет воевать на стороне Антанты; Россия выступит как защитница всех славян; Россия постарается в результате победоносной войны добиться господства над Черноморскими проливами. Именно под этими лозунгами и работали с июля 1914 г. все ее идеологические структуры, стремившиеся в интересах победы над врагом консолидировать власть, интеллектуальную элиту и широкие народные массы.
По теме диссертации
опубликованы следующие работы:
Монографии:
1. Кострикова Е.Г. Русская пресса и дипломатия накануне Первой мировой войны. 1907–1914 гг. / Е.Г.Кострикова. М.: ИРИ РАН, 1997. 176 с. (11 п.л.)
2. Кострикова Е.Г. Российское общество и внешняя политика накануне Первой мировой войны. 1908–1914 / Е.Г.Кострикова. М.: ИРИ РАН, 2007. 410 с. (25,75 п.л.)
Статьи в ведущих рецензируемых научных изданиях,
рекомендованных ВАК:
3. Кострикова Е.Г. Источники внешнеполитической информации русских буржуазных газет (на материалах архивных фондов «Речи» и «Русского слова» / Е.Г.Кострикова // Исторические записки. 1979. Т. 103. С. 275-298. (1,7 п.л.)
4. Кострикова Е.Г. Организация службы зарубежной информации С.-Петербургского телеграфного агентства / Е.Г.Кострикова // Вестник Московского университета. Серия 8. История. 1981. № 4. С. 47-59. (1,1 п.л.)
5. Кострикова Е.Г. Государственная дума России и реформирование Министерства иностранных дел / Е.Г.Кострикова // Отечественная история. 2007. № 1. С. 40-62. (1,5 п.л.)
6. Кострикова Е.Г. Германский прорыв к Босфору и русское общество / Е.Г.Кострикова // Ученые записки Российского государственного социального университета. 2008. № 3(59). С. 162-170. (1 п.л.)
7. Кострикова Е.Г. Боснийский кризис 1908 года и общественное мнение России / Е.Г.Кострикова // Российская история. 2009. № 2. С. 42-54. (1,5 п.л.)
8. Первая Балканская война и российское общество / Е.Г.Кострикова // Вестник Университета дружбы народов. Серия «История России». 2009. № 4. С. 97-110. (1 п.л.)
9. Кострикова Е.Г. «Мост через пропасть». Отдел печати МИД и русская пресса в начале ХХ века» / Е.Г.Кострикова // Российская история. 2010. № 5. С. 183-193. (1 п.л.)
10. Кострикова Е.Г. Газета «Новое время» и дипломатия Тройственного союза накануне Первой мировой войны / Е.Г.Кострикова // Клио. 2010. № 4(51). С. 83-86. (0,4 п.л.)
11. Кострикова Е.Г. Боснийское фиаско А.П.Извольского и русское общество. 1908–1909 гг. / Е.Г.Кострикова // Труды Института российской истории. 2008. Вып. 9. М., 2010. С. 425-451. (2 п.л.)
12. Кострикова Е.Г. С.-Петербургское телеграфное агентство и первая русская революция / Е.Г.Кострикова // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: История. Политология. Экономика. Информатика. 2010. № 19(90). Вып. 16. С. 145-152. (0,5 п.л.)
13. Кострикова Е.Г. Информация «в корню» / Е.Г.Кострикова // Родина. 2011. № 3. С. 72-74. (0,5 п.л.)
14. Кострикова Е.Г. Реформа Министерства иностранных дел России в начале ХХ века / Е.Г.Кострикова // Вестник университета. Государственный университет управления. 2011. № 14. С. 255-261. (0,6 п.л.)
Публикации по теме
диссертационного исследования в других изданиях:
Главы и разделы в коллективных трудах:
15. Кострикова Е.Г. Русско-германская газетная война / Е.Г.Кострикова // История внешней политики России (конец ХV в. – 1917 г.). В 5-ти тт. Т. 5. Конец ХIХ – начало ХХ века (От русско-французского союза до Октябрьской революции). М.: Международные отношения, 1997. С. 418-425. (0,5 п.л.)
16. Кострикова Е.Г. Борьба России за пересмотр статуса Проливов в начале ХХ в. / Е.Г.Кострикова // Россия и Черноморские проливы (ХVIII–ХХ столетия). М.: Международные отношения, 1999. С. 253-304. (3 п.л.)
17. Игнатьев А.В., Кострикова Е.Г. Дипломатия и деятельность МИД России от окончания войны с Японией до Февральской революции / А.В.Игнатьев, Е.Г.Кострикова // Очерки истории Министерства иностранных дел России. В 3-х тт. Т. 1. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002. С. 515-582. (4,5 п.л.)
18. Кострикова Е.Г. Русские политики, публицисты и общественные деятели о геополитических интересах России в начале ХХ века / Е.Г.Кострикова // Геополитические факторы во внешней политике России. Вторая половина ХVI – начало ХХ века. М.: Наука, 2007. С. 308-331. (1,5 п.л.)
Статьи:
19. Кострикова Е.Г. Структура внешнеполитической информации в крупнейших газетах России начала ХХ века. (На примере Балканского кризиса конца 1912 года) / Е.Г.Кострикова // Внешняя политика России. Источники и историография. М.: ИРИ РАН, 1991. С. 170-181. (1 п.л.)
20. Кострикова Е.Г. Полемика в русской прессе по вопросу о железнодорожном строительстве в Персии. Проект «Великого индийского пути» / Е.Г.Кострикова // Россия на рубеже ХIХ–ХХ веков. Материалы научных чтений памяти В.И.Бовыкина. Москва, МГУ, 20 января 1999 г. М.: РОССПЭН, 1999. С. 336-347. (0,5 п.л.)
21. Кострикова Е.Г. Пресса и МИД в начале ХХ века / Е.Г.Кострикова // Российская дипломатия: история и современность. Материалы Науч.-практич. конф., посвященной 450летию создания Посольского приказа. 29 октября 1999 г. МГИМО. М.: РОССПЭП, 2001. С. 313-327. (1 п.л.)
22. Кострикова Е.Г. Российский МИД в борьбе за европейское общественное мнение в годы Первой мировой войны / Е.Г.Кострикова // Россия в ХIХ–ХХ веках. Материалы II научных чтений памяти В.И.Бовыкина. Москва, МГУ, 22 января 2002 г. М.: РОССПЭП, 2002. С. 199-215. (1 п.л.)
23. Кострикова Е.Г. От Потсдамского свидания к соглашению. Пресса России об отношениях с Германией / Е.Г.Кострикова // Европейский альманах. 2003. М.: Наука, 2004. С. 138-159. (2 п.л.)
24. Кострикова Е.Г. Балканская политика МИД и общественное мнение России в начале ХХ века / Е.Г.Кострикова // Научный совет РАН. «История международных отношений и внешней политики России». Бюллетень. Вып. I. (2002–2003). М.: ИРИ РАН. 2004. С. 22-25. (0,3 п.л.). Общий объем: 65 п.л.
1 Бестужев И.В. Борьба в России по вопросам внешней политики, 1906–1910. М., 1961. С. 30. Он же. Борьба в России по вопросам внешней политики накануне Первой мировой войны (1910–1914 гг.) // Исторические записки. Т. 75. 1965. С. 44-85.
1 Гришина М.И. Империалистические планы кадетской партии по вопросам внешней политики России (1907–1914 гг.) // Ученые записки / Московский педагогический институт им. В.И.Ленина. Т. 286. 1967. С. 66-84; Гличев И.А. Борьба общественного мнения в России по балканскому вопросу. (1908–1913 гг.) Автореф. … канд. ист. наук. Львов, 1979; Урибес Э. «Правящие круги России и балканский кризис 1911 г.» // Исторические записки. Т. 105. 1980. С. 72-104. Она же. Российское общество и внешняя политика // История внешней политики России. Конец XIX – начало XX века: (от русско-французского союза до Октябрьской революции). М., 1997. С. 371-406.
3 Хевролина В.М. Революционно-демократическая мысль о внешней политике России и международных отношениях (конец 60-х – начало 80-х годов XIX в.). М., 1986; Она же. Власть и общество. Борьба в России по вопросам внешней политики. 1878–1894 гг. М., 1999.
4 Гросул В.Я. Русское общество XVIII – XIX веков. Традиции и новации. М., 2003. С. 495-496. Андреева Т.В. Теоретический аспект проблемы общества и общественного мнения в России во второй половине XIX – начале XX в. // Власть, общество и реформы в России в XIX – начале XX века: исследования, историография, источниковедение. СПб., 2009. С. 256-268.
5 Степанский А.Д. Самодержавие и общественные организации России на рубеже ХIХ – ХХ вв. М., 1980; Розенталь И.С. «“И вот общественное мненье!” Клубы в истории российской общественности. Конец VIII – начало XX в.». М., 2007; Он же. Москва на перепутье: Власть и общество в 1905–1914 гг. М., 2004. С. 7-8; Богатырева Л.В. Кадеты и общественные организации в 1905 – феврале 1917 гг. Автореф. … канд. ист. наук. М., 2000.
6 Аврех А.Я. Царизм и третьеиюньская система. М., 1966; Он же. Столыпин и третья Дума. М., 1968; Он же. Крушение третьеиюньской системы. М., 1985; Он же. Царизм и IV Дума, 1912–1914 гг. М., 1981; Он же. П.А.Столыпин и судьбы реформ в России. М., 1991; Черменский Е.Д. IV Государственная дума и свержение царизма в России. М., 1976.
7 Калинычев Р.И. Государственная дума в России: Сб. документов. М., 1956; Сидельников С.М. Образование и деятельность первой Государственной думы. М., 1962.
8 Становление российского парламентаризма начала XX века. М., 1996. С. 9-10.
9 Представительная власть в России: история и современность. М., 2004. С. 30.
10 Демин В.А. Государственная дума России (1906–1917): Механизм функционирования. М., 1996.
11 Тюкавкин В.Г. Николай II и первая Государственная дума // Власть и общественные организации России в первой трети ХХ столетия. М., 1994. С. 4-30;
12 Кирьянов И.К., Лукьянов М.Н. Парламент самодержавной России: Государственная дума и ее депутаты, 1906–1917. Пермь, 1995. С. 9.
13 Шелохаев В.В. Идеология и политическая организация российской либеральной буржуазии, 1907–1914 гг. М., 1991; Селезнев Ф.А. Конституционные демократы и буржуазия (1905–1917 гг.) Нижний Новгород, Изд-во Нижегородского ун-та, 2001; Степанов С.А. Черная сотня в России (1905–1914 гг.). М., 1992; Старцев В.И. Русская буржуазия и самодержавие в 1905–1917 гг.: (Борьба вокруг «ответственного министерства» и «правительства доверия»). Л., 1977; Вишневски Э. Либеральная оппозиция в России накануне Первой мировой войны. М., 1994.
14 История политических партий в России. М., 1994.
15 Шелохаев В.В. Либеральная модель переустройства России. М., 1996.
16 Воронкова И.Е. Доктрина внешней политики партии конституционных демократов. М., 2010.
17 П.Н.Милюков: Историк, политики, дипломат. Материалы международной научной конференции. Москва, 26–27 мая 1999 г. М., 2000; Вандалковская М.Г. П.Н.Милюков, А.А.Кизеветтер: история и политика. М., 1992; Шелохаев С.В. Д.Н.Шипов: Личность и общественно-политическая деятельность. М., 2010.
18 Дякин В.С. Буржуазия, дворянство и царизм в 1907–1911 гг. Л., 1979; Он же. Буржуазия, дворянство и царизм в 1911–1914 гг. Л., 1988; Он же. Германские капиталы в России (электроиндустрия и электрический транспорт). Л., 1971; Соловьев Ю.Б. Самодержавие и дворянство в 1907–1914 гг. М., 1990; Ананьич Б.В. Россия и международный капитал, 1897–1914. Л., 1970; Бовыкин В.И. Формирование финансового капитала в России, конец XIX в. – 1908 г. М., 1984; Фурсенко А.А. Нефтяные тресты и мировая политика, 1880е годы – 1918 г. М.; Л., 1965.
19 Иностранное предпринимательство и заграничные инвестиции в России: Очерки. М., 1997.
20 Лаверычев В.Я. По ту сторону баррикад: Из истории борьбы московской буржуазии с революцией. М., 1967.
21 Боханов А.Н. Буржуазная пресса России и крупный капитал. Конец XIX в. – 1914 г. М., 1984; Он же. Крупная буржуазия России, конец XIX – 1914 г. М., 1984. С. 5, 180-181, 259-260; Голиков А.Г. Российские монополии в зеркале прессы. Газеты как источник по истории монополизации промышленности. М., 1991.
22 Петров Ю.А. Династия Рябушинских. М., 1997. С. 69, 85; Он же. Московская буржуазия в начале ХХ века: Предпринимательство и политика. М., 2002.
23 Уэст Д.Л. Кружок Рябушинского: русские промышленники в поисках буржуазии (1909–1914) // Американская русистика: Вехи историографии последних лет. Императорский период: Антология. Самара, 2000. С. 303, 330.
24 Астафьев И.И. Русско-германские дипломатические отношения 1905–1911 гг. (от Портсмутского мира до Потсдамского соглашения). М., 1972; Аветян А.С. Русско-германские дипломатические отношения накануне Первой мировой войны, 1910–1914. М., 1985; Бовыкин В.И. Из истории возникновения Первой мировой войны: Отношения России и Франции в 1912–1914 гг. М., 1961; Игнатьев А.В. Русско-английские отношения накануне Первой мировой войны (1908–1914 гг.). М., 1962; Он же. Внешняя политика России, 1907–1914: Тенденции. Люди. События. М., 2000; Остальцева А.Ф. Англо-русское соглашение 1907 г. Саратов, 1977 и др.
25 Виноградов К.Б. Боснийский кризис 1908–1909 гг. – пролог Первой мировой войны. Л., 1964; Галкин И.С. Дипломатия великих держав в связи с освободительным движением народов европейской Турции в 1905–1912 гг. М., 1940; Киняпина Н.С. Балканы и проливы во внешней политике России в конце ХIХ в. М., 1994 Писарев Ю.А. Великие державы и Балканы накануне Первой мировой войны. М., 1985; Яхимович Э.П. Итало-турецкая война 1911–1912 гг. М., 1967; Силин А.С. Экспансия германского империализма на Ближнем Востоке накануне первой мировой войны (1908–1914). М., 1976; и др.
26 Восточный вопрос во внешней политике России. Конец XVIII – начало XX в. М., 1978; Россия и Черноморские проливы (XVIII–XX столетия). М., 1999; История внешней политики России (конец ХV в. – 1917 г.). В 5-ти тт. Т. 5. Конец ХIХ – начало ХХ века (От русско-французского союза до Октябрьской революции). М., 1997.
27 Геополитические факторы во внешней политике России. Вторая половина XVI – начало XX века. К столетию А.Л.Нарочницкого. М., 2007.
28 Очерки истории Министерства иностранных дел России. В 3-х тт. М., 2002.
29 Емец В.А. Государственное руководство внешней политикой России в конце XIX – начале XX в. Механизм принятия внешнеполитических решений: К постановке проблемы // К 75-летию начала первой мировой войны. М., 1990. С. 28-30.; Георгиев А.В. Царизм и российская дипломатия накануне первой мировой войны // Вопросы истории. 1988. № 3. С. 58-73; Он же. Дума, дипломатия и внешняя политическая пропаганда // Дипломатический ежегодник. М., 1990. С. 269-297; Игнатьев А.В. Последний царь и внешняя политика // Вопросы истории. 2001. № 6. С. 3-24.
30 Емец В.А. А.П.Извольский и перестройка внешней политики России (соглашения 1907 г.) // Российская дипломатия в портретах. М., 1992. С. 336-355; Он же. А.П.Извольский: министр-неудачник или реформатор? // Новая и новейшая история. 1993. № 1. С. 131-152; Игнатьев А.В. С.Д.Сазонов накануне мировой войны. // Портреты российских дипломатов. М., 1991. С. 208-229; Кузьмин А.В. С.Д.Сазонов во главе Министерства иностранных дел России: 1910–1916 гг. Автореф. … канд. ист. наук. СПб., 2006; Bolsover G.H. Isvolsky and Reform of the Russian Ministry of Foreign Affaires // The Slavohic and East Europan Review. London, 1985. Vol. 63. № 1. Р. 21-40.
31 Кострикова Е.Г. Источники внешнеполитической информации русских буржуазных газет (на материалах архивных фондов «Речи» и «Русского слова» // Исторические записки. 1979. Т. 103. С. 275-298; Она же. Организация службы зарубежной информации С.-Петербургского телеграфного агентства // Вестник Московского университета. Серия 8. История. 1981. № 4. С. 47-59; Она же. Пресса и МИД в начале ХХ века // Российская дипломатия: история и современность. М., 2001. С. 313-327; Она же. Русская пресса и дипломатия накануне Первой мировой войны. 1907–1914 гг.; М., 1997; Она же. Российское общество и внешняя политика накануне Первой мировой войны. 1908–1914. М., 2007.
32 Международные отношения в эпоху империализма: Документы из архивов царского и Временного правительств, 1878–1917 гг. Серия 2. М., 1938–1940. 6 кн.; Серия 3. М.; Л. 1931-1934. 13 кн.; Материалы по истории франко-русских отношений за 1910–1914 гг.: Сборник секретных дипломатических документов бывшего императорского российского Министерства иностранных дел. М., 1922; Константинополь и проливы: Сб. документов / под ред. Е.А.Адамова. Т. 1. М., 1925; Борьба в правящих кругах России по вопросам внешней политики во время Боснийского кризиса / Публикация И.В.Бестужева // Исторический архив. 1962. № 5. С. 113-147.; Дипломатическая подготовка Балканской войны 1912 года // Красный архив. 1925. Т. 1 (8). С. 3-48; 2 (9). С. 3-31; Вокруг аннексии Боснии и Герцеговины // Там же. Т. 3 (10). С. 41-53; Первая Балканская война // Там же. 1926. Т. 2 (15). С. 1-29; Т. 3 (16). С. 1-24; Переписка Николая II и Марии Федоровны (1905–1906 гг.) // Там же. 1927. Т. 3 (22). С. 153-209; Турецкая революция 1908–1909 гг. // Там же. 1930. Т. 6 (43). С. 3-54; Т. 1931 Т. 1 (44). С. 3-39; Т. 2 (45). С. 27-52; Из переписки Николая и Марии Романовых в 1907–1910 гг. // Там же. 1932. Т. 1 (50)-2 (51). С. 161-193; К истории Постдамского соглашения 1911 г. // Там же. 1933. Т. 3 (58). С. 46-57.
33 Донесения Л.К.Куманина из Министерского павильона Государственной думы, декабрь 1911 – февраль 1917 года // Вопросы истории. 1999. № 7. С. 3-27; 2000. № 4-5. С. 3-27.
34 Шелохаев В.В. Политические партии России начала XX века в свете новых источников // Европейский альманах, 2003. М., 2004. С. 33-42. Особый интерес представляют материалы кадетской партии: Съезды и конференции конституционно-демократической партии, 1905–1920: В 3 т. М., 1997–2000; Протоколы Центрального комитета и заграничных групп конституционно-демократической партии, 1905 – середина 1930х гг.: В 6 т. М., 1994–2001.
35 Александр Иванович Гучков рассказывает… Воспоминания председателя Государственной думы и военного министра Временного правительства. М., 1993: Бадаев А. Большевики в Государственной думе: Воспоминания. М., 1954; Боборыкин П.Д. Воспоминания. М. 1965; Бок М.П. П.А.Столыпин: Воспоминания о моем отце. М., 1992; Бьюкенен Дж. Мемуары дипломата. М., 1991; Витте С.Ю. Воспоминания. В 3-х тт. Таллинн-Москва, 1994. Гессен И.В. В двух веках. Жизненный отчет. Берлин, 1937; Глинка Я.В. Одиннадцать лет в Государственной думе. 1906–1917. Дневник и воспоминания. М., 2001; Дрейер В.Н. фон На закате империи. Мадрид, 1965; Извольский А.П. Воспоминания. М., 1989; Кауфман А.Е. За кулисами печати // Исторический вестник. 1913. № 7. С. 97-130; Кизеветтер А.А. На рубеже двух столетий. Воспоминания 1881–1914. М., 1997; Клячко (Львов) Л.М. За кулисами старого режима. (Воспоминания старого журналиста). Т. 1. Л., 1926; Коковцов В.Н. Из моего прошлого: Воспоминания, 1911–1919. М., 1991; Колышко И.И. Великий распад. Воспоминания. СПб., 2009; Мельгунов С.П. Воспоминания и дневники. Париж, 1964; Он же. На путях к дворцовому перевороту. М., 2003; Милюков П.Н. Воспоминания. М., 1991; Михайловский Г.Н. Записки. Из истории российского внешнеполитического ведомства, 1914–1920 гг.: В 2 кн. М., 1993; Немирович-Данченко Вас.И. С вооруженным народом: Дневник корреспондента в болгарской армии. Т. 1-2 // Собр. соч. Т. 14-15. СПб., 1913; Палеолог М. Царская Россия накануне революции. М.. 1991; Памяти кн. Гр.Н.Трубецкого: Сб. статей. Париж, 1930; Пуришкевич В.М. Дневник члена Государственной думы. Рига, 1924; Родзянко М.В. Крушение империи. Харьков, 1990; Сазонов С.Д. Воспоминания. Берлин, 1927; Соловьев Ю.Я. Воспоминания дипломата, 1893–1922. М., 1959; Сухомлинов В.А. Воспоминания. М.; Л. 1926; Толстой И.И.Дневник. 1906–1916. СПб., 1997; Тыркова-Вильямс А. На путях к свободе. Нью-Йорк, 1952; Она же. Воспоминания. То, чего больше не будет. М,. 1998; Суворин А.С. Дневник. М., Пг., 1923; Дневник Алексея Сергеевича Суворина. М., 2000; Сытин И.Д. Жизнь для книги. М., 1960; Dillon E.J. The Eclipse of Russia. New York. 1918; Schelking E. The Game of Diplomacy. N.Y., 1918; Tharykow N.V. Glimpses of high politics Through war & peace. 1855–1929. London, 1931. Великая Россия: Сб. статей по военным и общественным вопросам. Кн. 1-2. М., 1910–1911; Ефремов И.К. Русские народные представители в Англии и Франции летом 1909 г. СПб., 1911; Меньшиков М.О. Письма к русской нации. М., 1999; Милюков П.Н. Балканский кризис и политика А.П.Извольского. СПб., 1910; Ольденбург С.С. Царствование императора Николая II. СПб., 1991; Розанов В.В. О себе и жизни своей. М., 1990; Струве П.Б. Избранные сочинения. М., 1999; Суворин А.С. Труды и дни. М., 2004.
36 Исторический архив. 1962. № 5. С. 126.
37 АВПРИ. Ф. Канцелярия. 1908. Д. 204. Л. 65.
38 Новое время. 1908. 15 сентября.
39 АВПРИ. Политархив. Оп. 482. Д. 3092. Л. 38.
40 Исторический архив. 1962. № 5. С. 138-139.
41 АВПРИ. Ф. Канцелярия. 1908. Д. 209; 1909. Д. 69.
42 Новое время.1910. 29 октября. Голос Москвы. 1910. 30 октября; Русское слово. 1910. 2 ноября.
43 Русские ведомости. 1910. 7 ноября.
44 ВПРИ. Ф. Газетная экспедиция. Д. 560. Л. 32-48, 104.
45 Речь. 1911. 6 августа.
46 Красный архив. 1926. № 3 (16). С. 13.
47 Там же. С. 22.
48 Там же. 1924. Т. 6. С. 52.
49 АВПРИ. Ф. Политархив. Оп. 482. Д. 3048а. Л. 101.
50 Сазонов С.Д. Воспоминания. С. 142.
51 Международные отношения в эпоху империализма: Документы из архивов царского и Временного правительств, 1878–1917 гг. Сер. III. Т. 1. М.-Л., 1931. С. 561-562, 587.
52 Речь. 1914. 17 июня; Русское слово. 1914. 17, 18 июня; Русские ведомости. 1914. 17 июня; Голос Москвы. 1914. 19 июня; Новое время. 1914. 25 июня.
53 Цит. по: Полетика Н.П. Возникновение мировой войны. М.-Л., 1935. С. 342, 353.
54 Речь. 1914. 12 июля.
55 Речь. 1914. 12 июля; 12 июля; Русские ведомости. 1914. 13 июля.
56 Русские ведомости. 1914. 18 июля; Голос Москвы. 1914. 17 июля; Новое время 1914. 18 июля.
57 АВПРИ. Ф. 159. Департамент личного состава и хозяйственных дел (ДЛС и ХД). Оп. 731.2, Д. 60. Л. 4-11. Д. 176. Л. 150-161; Д. 180. Л. 58-71.
58 АВПРИ. Ф. 159. ДЛС и ХД. Оп. 731. Д. 166. Л. 83-85; 93-94.
59 АВПРИ. Ф. А.П.Извольского. Д. 43. Л. 26.
60 Сазонов С.Д. Воспоминания. Берлин, 1927. С. 298, 348.
