Советские военнопленные в норвегии в годы второй мировой войны
На правах рукописи
ПАНИКАР Марина Михайловна
СОВЕТСКИЕ ВОЕННОПЛЕННЫЕ В НОРВЕГИИ
В ГОДЫ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
Специальность: 07.00.02 – Отечественная история
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени
кандидата исторических наук
Архангельск – 2008
Диссертация выполнена на кафедре отечественной истории ГОУ ВПО «Поморский государственный университет им. М.В. Ломоносова»
Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор
Супрун Михаил Николаевич
Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор
Ерин Михаил Егорович
доктор исторических наук, профессор
Конасов Виктор Борисович
Ведущая организация: Санкт-Петербургский
институт истории
Российской академии наук
Защита состоится 11 июня 2008 г. в 16 часов на заседании Диссертационного совета Д 212.191.02 при Поморском государственном университете имени М.В. Ломоносова по адресу: г. Архангельск, ул. Смольный Буян, д. 7, учебный корпус ПГУ № 2, ауд. 201.
С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова: 163002, г. Архангельск, пр. Ломоносова, д. 4.
Автореферат разослан 8 мая 2008 г.
Ученый секретарь
Диссертационного совета
доктор исторических наук,
доцент Соколова Ф.Х.
- Общая характеристика работы
Актуальность темы. В ходе двух мировых войн ХХ века в плену побывали миллионы солдат и офицеров воевавших стран. Судьбы многих военнопленных сложились трагически, несмотря на усилия политиков создать универсальные законы и нормы, определяющие гуманное и справедливое отношение к плененному противнику. Плен, являясь неотъемлемой частью любой войны, всегда становится испытанием не только физическим, но и духовным. Трагедия советских военнопленных во Второй мировой войне практически не имеет аналогов в военной истории. Советские пленные стали не только жертвами нацистской политики уничтожения, но и были объявлены врагами своего государства. Такое положение советских пленных стало причиной их беспрецедентно высокой смертности. Сохранение памяти о событиях самой кровопролитной в истории человечества войны играет важную роль в совершенствовании морали новых поколений и служит средством предотвращения трагических повторений. Еще большую актуальность эта проблема приобретает в настоящее время, когда по всему миру вновь и вновь гремят канонады локальных войн с десятками тысяч пленных, складываются условия для вызревания реваншистских, неофашистских радикальных организаций, предполагающих достижение своих целей через военные конфликты.
Помимо сохранения исторической памяти, не менее значимой является проблема формирования индивидуальной памяти через семейную традицию. Война коснулась практически каждой советской семьи, многие из ушедших на фронт и оказавшихся в нацистском плену до сих пор числятся пропавшими без вести. Только после распада СССР и изменения политической ситуации у россиян появилась возможность получать сведения о пропавших в годы войны родственниках не только в отечественных архивах, но и за рубежом. Это вызвало всплеск интереса к судьбам невернувшихсся с войны отцов и братьев. Потому проблема советских военнопленных приобрела высокий гуманный смысл и большое общественно-политическое значение.
Степень научной разработанности проблемы. Вторая мировая война – беспрецедентная по масштабам разрушений и количеству жертв стала отправной точкой в изучении истории военного плена. Анализ отечественной и зарубежной исследовательской литературы, прямо или опосредованно посвященной проблеме военного плена и советских военнопленных во Второй мировой войне, позволяет выделить несколько хронологических этапов в развитии историографии темы:
I этап (1939 г. - середина 1950-х гг.) В отечественной исторической науке исследований по проблемам военного плена не проводилось вплоть до середины 50-х гг. Воспевая великую победу Сталина и советского народа над нацистской Германией, говорить, а тем более писать о советских военнопленных, было не принято. Единственно значимым результатом разработки этой темы в середине 40-х – начале 50-х гг. можно считать складывание источниковой базы. Однако специальных работ по истории плена и проблемам советских военнопленных в Норвегии в этот период не было.
По-другому сложилась историографическая ситуация на Западе. Наряду с публикацией первичных источников в эти годы появляются первые исследования по истории военного плена. Большая их часть базировалась на концепции, разработанной британскими историками. Согласно ей расовая дискриминация в политике Гитлера, под которую попадали и славянские народы, стала продолжением националистических взглядов М. Лютера, только в более жестокой и изощренной форме.
В самой же Германии, Австрии и других странах - сателлитах Третьего Рейха о военном плене в этот период предпочитали молчать. Всю вину за развязывание войны и ее жертвы представители консервативного направления исторической науки, доминирующего в послевоенный период, перекладывали на фюрера лично, отрицая при этом ответственность генералитета. Потому, в условиях преобладания идей «консервативной» школы, наиболее известными представителями которой считаются историки К. Типпельскирх и Х. Дамс, специальные работы по проблемам военного плена отсутствовали.
Одними из первых на Западе на проблему советских военнопленных обратили внимание норвежские исследователи. Доктор медицинских наук майор Л. Крейберг, находившийся на службе в составе союзных войск в качестве ответственного за репатриацию военнопленных из Буде, уже в 1946 г. опубликовал материалы о процессе освобождения иностранных пленных в Норвегии.[1] Все последующие публикации о плене в Норвегии в этот период имели характер краеведческих заметок, появлявшихся, как правило, на страницах периодической печати. С началом «холодной войны» изучение истории советских военнопленных в Норвегии было практически прекращено. Эта тема не только стала раздражающим фактором в советско-норвежских отношениях, но и едва не привела к конфликту в связи с перезахоронением останков советских военнопленных на острове Тьетта.[2]
II этап (середина 1950-х –середина 1980-х гг.) После ХХ съезда КПСС, разоблачившего культ личности Сталина, наступил новый этап, который позволил обратиться к ранее закрытым темам истории Второй мировой войны, включая историю плена. Мемуары и частично рассекреченные документы легли в основу первых исторических трудов.
Приоритетным направлением в этот период становится изучение истории антифашистского Сопротивления, включая участие в нем узников нацистских лагерей. Одним из первых среди российских историков к вопросу участия советских военнопленных в движении Сопротивления обратился Е.А. Бродский.[3] Появляются работы по отдельным концентрационным лагерям: Бухенвальд, Дахау, Освенцим, Маутхаузен.[4] Концептуально авторы этих публикаций не выходили за рамки описания и лагеря по-прежнему рассматривались вне системы тоталитарного государства.
Одной из первых работ, где была предпринята попытка выделить систему лагерей как неотъемлемый структурный элемент тоталитарного режима, стало исследование Д. Мельникова и Л. Черной. Авторам удалось проследить развитие системы концентрационных лагерей и выявить специфику периода их интернационализации.[5] К сожалению, истории нацистских лагерей в Норвегии в работе уделено лишь несколько строк. Рассматривая проблему военного плена с историко-правовой точки зрения. историк-юрист Н.С. Алексеев обосновал вывод о том, что массовые истребления мирного населения и военнопленных нацистами были частью крупномасштабного плана Третьего Рейха, основанного на фашистской идеологии.[6]
Если в советской историографии 1950 - 1980-х гг. разработка темы военного плена только начиналась, что нашло отражение лишь в двух-трех серьезных исследованиях, то на Западе ее изучение проходило более интенсивно. Данное обстоятельство объяснялось не только доступностью первоисточников, но и сменой доминирующих концепций истории войны. Консервативный подход постепенно был вытеснен концепцией представителей «умеренного» направления, суть которой заключалась в признании агрессивной внешней политики фашистов, приведшей, в итоге, к развязыванию Второй мировой войны.[7] Историками данного направления были проработаны вопросы оккупационной политики Третьего Рейха. Они одними из первых обратись к изучению жертв нацистского режима.
Труды либерально-демократических историков составляют сравнительно скромную часть западной литературы о Второй мировой войне. Основой их концепции является критика милитаристской и реваншистской традиции в истории. К представителям этого направления относится немецкий историк К. Штрайт, совершивший прорыв в изучении истории советских военнопленных в Германии. В своем фундаментальном исследовании автор на базе обширного архивного материала сумел обосновать идеологическую составляющую, лежавшую в основе политики Третьего Рейха в отношении советских пленных.[8]
Помимо Германии, в этот период тема разрабатывалась в таких странах как США, Великобритания, Израиль, однако большая часть вышедших там работ связана с разработкой проблем Холокоста. Исследуя данную тематику, специалисты не могли обойти историю советских военнопленных.[9] К сожалению, в них практически ничего не написано о пленных в Норвегии. В 80-e гг. норвежские исследователи начали активно разрабатывать тему возвращения советских военнопленных в СССР.[10] Однако считать эти работы строго научными нельзя. Написанные в условиях «холодной войны», они несут ярко выраженный отпечаток идеологического противостояния, крайне негативно и односторонне освещают проблему возвращения советских граждан. В трудах А. Эллингсвэ[11] и Т. Якобсена,[12] посвященных истории строительства железной дороги «Нордландсбанен» (с 1937 г.), использованию труда иностранных пленных в годы войны уделено несколько глав.
III этап (середина 1980-х – до настоящего времени) Новый этап в изучении истории военного плена в отечественной историографии наступил с изменением политической обстановки в России: сменились приоритеты в изучении темы, были открыты ранее засекреченные архивные документы и материалы. Проблема советских военнопленных стала рассматриваться в контексте системы тоталитарного государства, репатриации бывших узников нацистских лагерей в СССР и их дальнейшей судьбы.
Наряду с выходом отечественной исследовательской литературы, изданной за рубежом,[13] в перестроечный период начала формироваться российская школа специалистов по изучению истории военного плена. Одними из первых работ, основанных на рассекреченных архивных материалах, была серия публикаций по репатриации советских граждан В.Н. Земского.[14] Ранее закрытая тема была представлена автором в рамках статистических исследований. Наряду со сведениями о репатриантах, возвращавшихся из стран Западной Европы, автор приводит и данные о советских пленных, высланных из Швеции и Норвегии.
В 1990-е гг. историки обращаются к таким вопросам как пути и причины пленения, природа внутрилагерных взаимоотношений,[15] формирование немецких воинских частей из советских пленных[16] и репатриация советских граждан в СССР.[17] Особое место заняла проблема общей численности советских военнопленных в нацистских лагерях и количества погибших.[18] В той или иной мере перечисленные аспекты рассматриваются в исследовании П.М. Поляна – одного из первых научных трудов, претендующих на комплексное изучение проблемы через призму концепции тоталитарных режимов в нацистской Германии и СССР.[19]
В германской историографии этот период стал логическим разрешением методологического кризиса, возникшего в результате объединения Германии. В него, так или иначе, были вовлечены представители всех направлений.
Помимо немецких специалистов, историей советских военнопленных занимались и австрийские исследователи. Центром ее изучения в Австрии стал Институт по исследованию последствий войн им. Л. Больцмана, созданный в 1993 г. Ведущие специалисты института Г. Бошов, С. Карнер и Б. Штельц-Маркс в 2005 г. выпустили коллективную работу, в которой была предпринята попытка рассмотреть международно-правовые аспекты военного плена, сравнить положение советских военнопленных в нацистском плену и немецких пленных в СССР.[20]
Последнее десятилетие за рубежом активно развивается ревизионистское течение в историографии, центром которого, преимущественно, стали исследовательские институты США. Ревизионисты отрицают Холокост, утверждая, что количество реальных жертв режима гораздо меньше, чем принято считать в официальной науке.[21]
1990-е гг. стали также принципиально новым этапом в изучении истории советских военнопленных в Норвегии. В сентябре 2000 г. в Архангельске прошла конференция, посвященная войне в Заполярье. На ней с докладами по истории плена в Норвегии выступили скандинавские исследователи У. Ларстувольд, М. Солейм, Г. Брески. Тогда же появляются и первые научные исследования.[22] Особого внимания заслуживает диссертация М.Н. Солейм. Проведенное ею исследование основано на внушительном материале западных архивов. М.Н. Солейм предприняла попытку расширить проблематику исследований по Холокосту и, наравне с евреями, включить в качестве еще одной категории лиц, подвергнутых в годы Второй мировой войны политике геноцида, советских военнопленных, рассмотрев их положение в нацистских лагерях на территории Норвегии. Работа нашла положительный отклик среди отечественных скандинавистов, однако они в качестве основных недостатков указывают на отсутствие в распоряжении автора российских материалов и, прежде всего, архивных документов, воспоминаний бывших пленных и «перекос в сторону Северной Норвегии, оставивший в тени положение пленных на юге страны».[23]
Таким образом, развитие как отечественной, так и зарубежной историографии истории военного плена прошло три основных этапа, определявшихся, в значительной мере, как внутриполитической ситуацией, так и международной обстановкой. В ходе исследований, проведенных отечественными и западными историками, были изучены проблемы истории движения Сопротивления и участия в нем советских пленных, освещена история как отдельных концентрационных лагерей, так и всего лагерного механизма нацистской Германии. Историками были подробно рассмотрены вопросы репатриации, коллаборационизма, численности советских пленных и количества жертв среди них. Были проведены сравнительные исследования положения советских военнопленных и оказавшихся в нацистском плену военнослужащих США, Великобритании и Франции. Предпринимались попытки сравнить положение советских и немецких пленных. Вместе с тем, большая часть исследовательской литературы посвящена советским военнопленным, находившимся на территории Германии, оккупированных Австрии, Польши, Франции, СССР, тогда как изучение некоторых аспектов истории советских пленных в Норвегии нашло отражение всего в нескольких работах популярного характера, которые не могут претендовать на полное освещение темы. Изучением истории советских пленных в Норвегии в рамках концепции Холокоста можно считать диссертационное исследование М.Н. Солейм.
Вместе с тем, многие проблемы истории плена в Норвегии не стали предметом научного изучения. Среди них особенности функционирования нацистских лагерей в Норвегии, вопросы психологического состояния узников, влияния климата на положение пленных и т.д. До сих пор остаются дискуссионными статистика плена, вопросы компенсации за труд советских пленных в Норвегии, впрочем, как и методологические подходы в исследовании темы.
Объект исследования – нацистские лагеря для советских военнопленных в Европе в годы Второй мировой войны как элемент лагерной системы тоталитарной Германии.
Предмет исследования – положение советских военнопленных в нацистских лагерях в Норвегии.
Цель диссертационного исследования – изучить положение и основные сферы применения труда советских военнопленных в нацистских лагерях в Норвегии, выявить их специфику, а также осветить процесс последующей репатриации в СССР.
Для реализации намеченной цели представляется важным решить следующие задачи:
- Охарактеризовать основные типы лагерей для советских военнопленных в Норвегии в системе лагерей Третьего Рейха в годы Второй мировой войны.
- Изучить положение советских военнопленных в нацистских лагерях в Норвегии.
- Установить основные направления работ, выполненных советскими военнопленными в Норвегии.
- Дать характеристику процессу репатриации советских военнопленных из Норвегии в СССР.
Хронологические рамки. В диссертации рассматривается период Второй мировой войны (1939-1945 гг.). Нижняя временная граница определена началом Второй мировой войны, когда на территории оккупированной Европы начала создаваться сеть лагерей для военнопленных и гражданских лиц, захваченных в плен немецкими войсками. (В том числе и на территории оккупированной весной 1940 г. Норвегии). Верхний хронологический рубеж исследования обусловлен окончанием Второй мировой войны и завершением репатриации советских военнопленных из Норвегии.
Территориальные границы исследования охватывают оккупированную в годы Второй мировой войны территорию Норвегии, имевшую специфические климатогеографические условия и особое геополитическое положение, что, в свою очередь, определяло положение советских военнопленных и характер их труда.
Методология исследования. В качестве «методологического инструмента» диссертант использует теорию тоталитаризма, опираясь на классические работы авторов, которые внесли наибольший вклад в ее разработку (Х. Арендт, К. Фридрих, З. Бжезинский). При этом в применяемой к исследованию теории диссертант использует синтезированные выводы авторов. Последние, сосредоточив свое внимание на различных аспектах феномена, сходятся в едином мнении о том, что идеология стала системообразующим признаком тоталитарного режима, в котором лагерь является центральным институтом государства.[24] Данное утверждение стало ключевым в осмыслении положения советских военнопленных, ставших, в первую очередь, объектом идеологического террора.
При написании диссертации автор опиралась на принципы объективности и историзма. В основу работы положен хронологический принцип. С целью решения поставленных задач диссертантом применяется историко-типологический (при характеристике различных типов лагерей для военнопленных), историко-сравнительный (при сопоставлении системы нацистских лагерей и положении военнопленных в Норвегии и других оккупированных странах), антропологический и математический методы исследования.
Источниковую базу диссертационного исследования сформировали неопубликованные и изданные материалы. Проанализировав все использованные источники, их можно объединить в несколько групп.
Основную группу источников составили неопубликованные архивные документы. В ходе проведения исследования были использованы материалы пяти архивохранилищ. В большей степени были привлечены фонды Государственного архива Норвегии (Riksarkivet). Особый интерес представляют фонды так называемого «трофейного немецкого архива», содержащие документацию о деятельности нацистских властей на территории оккупированной Норвегии. Помимо «трофейного архива» в диссертации использованы материалы фонда по репатриации, личного фонда майора Л. Крейберга, фонда, содержащего международные документы (Гаагская конвенция 1907 г., Женевская конвенция 1929 г.), отчеты о деятельности немецкой «Организации Тодта» в Норвегии. В архиве музея Сопротивления г. Осло (Norges Hjemmefrontmuseum - NHM) также содержатся документы, посвященные немецкой оккупации Норвегии в период Второй мировой войны: приказы и распоряжения немецкого командования в Норвегии, отчеты о произведенных советскими военнопленными работах, документы, касающиеся репатриации. Данные источники обладают высокой степенью репрезентативности в силу следующих значимых факторов. Немецкая педантичность и организованность работы механизма нацистской машины наложили отпечаток и на оставленные после них документы: они предельно подробны, четкие по содержанию, выдержаны в едином стиле. Множество детальнейших отчетов, характеристик и уточнений дают возможность проводить статистический анализ, сравнивать показатели во времени.
Особую ценность представляет личный фонд майора Л. Крейберга, ответственного за репатриацию советских военнопленных из провинции Тромс. Помимо поименных списков репатриантов в фонде содержится дополнительная информация, позволяющая прочувствовать эмоциональное настроение пленных накануне возвращения в СССР: описание рядовых событий, положение военнопленных в лагерях, состояние их здоровья позволяют максимально отразить реальную ситуацию весны-лета 1945 г.
Кроме зарубежных архивов для написания исследования диссертантом были привлечены материалы фондов отечественных архивохранилищ. В Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ) центральным для изучения стал фонд, посвященный репатриации советских граждан из разных стран в СССР (Ф-9526). Помимо списков репатриантов, в нем содержится отчет ««Смешанной советско-норвежской комиссии по расследованию условий жизни и работы бывших советских военнопленных в немецко-фашистском плену в Норвегии в период 1941-1945 гг.» Данные, полученные «Комиссией», расцениваются с точки зрения репрезентативности неоднозначно. С одной стороны, члены «Комиссии» старались максимально объективно оценить положение военнопленных, описать проделанные ими работы, так как выполняли поставленную высшим начальством задачу: собрать достаточные доказательства для предъявления претензий на выплату компенсаций бывшим пленным норвежской стороной. С другой стороны, это стало одновременно и причиной искажения некоторых данных. Кроме этого, «Комиссия» проводила свою работу во второй половине 1945 – 1947 гг., что также осложняло выявление достоверных фактов. Однако, несмотря на это, документы фонда 9526 являются официальными документами и вполне объективно отражающими положение советских военнопленных в Норвегии. Помимо вышеуказанного фонда, в исследовании привлечены материалы так называемых «Особых папок Молотова и Сталина» (Ф-9401). Данные документы, в основном, регламентируют порядок возвращения бывших узников нацистских лагерей в СССР, создание и деятельность проверочно-фильтрационных пунктов (ПФЛ) и т.д. Не менее значимым для изучения истории советских военнопленных в Норвегии стал фонд Архива внешней политики Историко-документального департамента Министерства иностранных дел РФ (АВП РФ) «Референтура по Норвегии». В нем представлены материалы дипломатической переписки, в которой, преимущественно, обсуждаются вопросы о количестве и местонахождении погребений советских граждан в Норвегии, некоторые аспекты репатриации, представлены сводки зарубежных информационных агентств. Сведения Центрального архива Министерства Обороны представлены списками военнопленных, погибших в Норвегии в период 1941-1945 годов.
Отдельную группу составляют нарративные источники, включающие документы личного происхождения – мемуары, дневниковые записи, автобиографические повествования. Помимо опубликованных источников этой группы,[25] особо можно выделить неопубликованные воспоминания. Такой вид источников имеет существенное значение не столько для достоверного восстановления исторических фактов, сколько для передачи эмоционального состояния военнопленных.[26]
Данный источник принципиально отличается от письменных анкет, разосланных бывшим военнопленным спустя шестьдесят лет после окончания войны.[27] В них респонденты предоставляют уже проанализированные, обдуманные сведения, в основном, касающиеся трудовой деятельности военнопленных, их положению в лагере, отношения к ним охраны. Однако здесь повествование теряет свою эмоциональную напряженность, человеческие переживания стираются с годами, оставляя в памяти достаточно пожилых людей только факты. Говорить о репрезентативности такого источника как воспоминания весьма сложно, так как единственным критерием истинности здесь является человеческая память. Однако при анкетировании респондентов были использованы методики, позволяющие в той или иной мере установить истинность полученной информации (вопросы – «ловушки», повторяющиеся перефразированные вопросы и т.д.). В результате, было установлено, что получаемая от респондентов информация являлась вполне достоверной.
В диссертационном исследовании использована группа визуальных источников. Фотоматериалы служат дополнительным источником для восстановления исторической действительности: снимки лагерей для военнопленных, положения узников, их трудовой деятельности.
Одним из важнейших корпусов источников является периодическая печать. При проведении исследования были обработаны периодические издания военного и первых лет послевоенного времени. В периодической печати указанного периода публиковались официальные документы, обращения правительства, приказы и распоряжения. В этом смысле, особое значение имеют распоряжения и отчеты о проводимой советским правительством репатриации советских граждан в СССР («Известия»). Однако данный вид источников имеет свою особенность. Все просмотренные диссертантом издания указанного выше периода являлись официальными проводниками политики советской власти. Поэтому размещенная в них информация была согласована и подавалась читателю выборочно. Данный факт дает основание предположить, что не все сведения, размещенные на станицах газет «Известия», «Правда» можно считать достоверными, так как часть материала изданий носила пропагандистский характер.
В ходе работы над диссертационным исследованием также использовались опубликованные документы.[28]
Таким образом, проанализированные выше группы источников в комплексе и составили источниковую базу исследования. Степень их репрезентативности, с учетом данных им характеристик, является достаточно высокой, что позволяет с высокой степенью достоверности реализовать поставленные в диссертационном исследовании задачи.
Научная новизна работы. В диссертационном исследовании на базе как первичных, так и вторичных зарубежных и отечественных источников, изучено положение советских военнопленных в нацистских лагерях в Норвегии и охарактеризованы основные сферы применения их труда для реализации военно-стратегических планов нацистской Германии. На основе российских архивных материалов рассмотрен процесс репатриации бывших пленных в СССР. Кроме того, в диссертации предпринята попытка, используя элементы антропологического подхода дать основные психологические характеристики пленного; установить степень влияния климатогеографической специфики страны на положение узников в Норвегии, уточнить статистику различных категорий советских пленных.
При проведении исследования в научный оборот были введены новые источники – неопубликованные зарубежные и отечественные архивные документы и мемуары. Создание и уточнение базы данных советских военнопленных, погибших в Норвегии (более 2 тысяч человек), позволило ввести в научный оборот новые статистические данные.
Теоретическая значимость. Результаты проведенного научного исследования вносят определенный вклад в изучение проблематики военнопленных Второй мировой войны. Научные результаты диссертации имеют значение для существующей историографической ситуации, давая возможность проводить исследования сравнительного характера, сопоставляя положение советских военнопленных в разных странах. Рассмотрение данной темы через призму ряда современных теорий также позволяет выработать альтернативные способы исследования схожих задач.
Практическая значимость результатов диссертационного исследования заключается в возможности их применения в научно-практической сфере и образовательной деятельности. Помимо теоретических и статистических данных, приведенных в работе, особое значение могут иметь помещенные в приложениях к работе списки военнопленных, погибших в Норвегии (более 2 тысяч человек). Для более широкого доступа к ним, данные размещены в электронном варианте на персональном Интернет сайте диссертанта (www.panikar.ru). Материалы и обобщения диссертационного исследования могут применяться в качестве образовательных ресурсов по изучению истории Второй мировой войны и проблем военного плена.
Апробация и введение в научный оборот результатов исследования. Основные положения диссертации отражены в 4 научных статьях общим объемом 1,3 печатных листа, две из которых опубликованы в научных изданиях в соответствии с перечнем ВАК. Некоторые результаты и выводы, полученные в процессе исследования, отражены в докладах автора на двух международных конференциях. Наиболее значимая конференция, на которой проходила апробация результатов исследования: «История Пенитенциарной системы на Европейском Севере России и в скандинавских странах в ХХ веке» (г. Вологда, ноябрь 2006). Диссертация рассмотрена и одобрена на расширенном заседании кафедры отечественной истории ПГУ им. М.В. Ломоносова.
Структура диссертации обусловлена целью и поставленными задачами исследования. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных источников и литературы, пяти приложений.
II. Основное содержание работы
Введение содержит обоснование актуальности темы исследования, характеристику степени изученности проблемы, обзор источников. В этом разделе обоснованы хронологические и территориальные рамки, предмет и объект исследования, сформулированы цель и задачи, определена методологическая база исследования, указана его практическая и теоретическая значимость.
В первой главе «Нацистские лагеря для советских военнопленных в Норвегии» рассмотрен вопрос формирования сети лагерей, являвшихся элементом системы тоталитарного режима в Германии, их интернационализации с началом Второй мировой войны и распространения на территории оккупированных стран, в том числе и Норвегии. Выявлена специфика различных типов нацистских лагерей в Норвегии, определены условия содержания (состояния здоровья, питания, обращения охраны) в них советских военнопленных, охарактеризованы основные направления использования их труда.
С началом войны на советско-германском фронте ответственность за судьбы пленных солдат и офицеров Красной армии была поделена между Верховным главнокомандованием – ОКВ (Obercommando der Wehrmacht – OKW) и Главным командованием сухопутных сил Германии - ОКХ (Obercommando des Heeres – OKH). Взятые в плен военнослужащие направлялись в дивизионные и корпусные приемные лагеря (Aufgangslager), оттуда – в армейские сборные пункты (Armeekriegsgfangenensammelstelle), затем – в пересыльные лагеря – «дулаги» (Durchgangslager), находившиеся в зоне ответственности ОКХ. По прибытии в стационарные лагеря на оккупированных территориях ответственность за военнопленных возлагалась на ОКВ. В его компетенции находилось несколько типов лагерей: лагеря для офицерского состава – «офлаги» (Offizierslager), для остальных чинов – «шталаги» (Stammlager). Подобные лагеря для военнопленных имели военно-воздушные силы (Люфтваффе) – «люфтлаги» (Luftlager) и военно-морские силы (Кригсмарине) – «морлаги» (Marlag/Milag).
Особой формой содержания советских военнопленных являлись концентрационные лагеря, ставшие с 1 февраля 1942 г. подведомственными Главного административно-хозяйственного управления СС. В концлагеря по идеологическим соображениям направлялись политические комиссары и командиры войсковых формирований. Однако оказаться в концлагере мог и рядовой военнопленный за совершение преступления, попытку к бегству или иные проступки. Это система стала, в первую очередь, средством подавления и уничтожения личности, являясь одним из основных структурных элементов тоталитарного режима в нацистской Германии.
Война Германии против СССР была не просто войной по завоеванию территории, «жизненного пространства», но, в первую очередь, столкновением двух миров, двух идеологий. Война велась нацистами на уничтожение, что, кроме сказанного, определялось и стратегией «блицкрига». Директива расстреливать советских военнопленных, «Приказ о комиссарах», «Распоряжение об обращении с советскими военнопленными» - это еще далеко не все постановления германского командования, оставляющие советских пленных за рамками действия международного гуманитарного права. Именно на факт неподписания СССР Женевской конвенции 1929 г. «Об обращении с военнопленными» ссылался Гитлер, отдавая свои преступные приказы в отношении взятых в плен солдат и офицеров Красной армии.
В связи с провалом «блицкрига» и затягиванием войны, в условиях крайнего дефицита рабочей силы в экономике Третьего Рейха в начале 1942 г. германское командование прибегло к массовому использованию труда советских военнопленных и захваченных в плен гражданских лиц. Однако помимо нехватки «свободных рук», возникла проблема дефицита природных и промышленных ресурсов. Потому Норвегия в планах германского командования занимала особое место. В «Соображениях о политических и административных мероприятиях при оккупации Норвегии, Дании, Швеции» отмечалось, что, в первую очередь, в Норвегии должны быть созданы немецкие военные базы в Осло, Арендале, Кристиансанде, Ставангере, Бергене, Трондхейме, Нарвике и Андалснесе и обеспечена работа железнодорожных линий Осло – Лиллехамер – Трондхейм и Нарвик – Риксгрэнзэн – Лулео. Налаживание системы транспортного сообщения и укрепление береговых линий было связано с планами нацистов использовать сырьевые ресурсы страны в интересах экономики Рейха и создать на Скандинавском полуострове мощный военный плацдарм. Кроме этого, оккупация Норвегии и Дании способствовала установлению блокады стран Северного и Балтийского морей со стороны Англии, что вело к прекращению поставки продовольствия и сырья в СССР.
Когда в результате военной операции «Везерюбунг» в апреле 1940 г. территории Норвегии и Дании были оккупированы нацистскими войсками, перед германским командованием возник вопрос об источнике рабочей силы для реализации задуманных планов. Именно потребность в трудовых ресурсах и стала основной причиной появления на территории Норвегии разветвленной сети лагерей для военнопленных и «восточных рабочих».
Советские военнопленные, как правило, попадали в Норвегию из Германии. Все перевозки пленных в этом направлении осуществлялись через портовый город Штеттин. Первые партии узников из СССР были доставлены на территорию Норвегии в августе 1941 г. По прибытии они распределялись в один и трех шталагов: № 303 в Лиллехамере с 84 лагерями, располагавшимися в южной и центральной части Норвегии; № 380 в Опдале с 65 лагерями, являвшимся базовым в центральной части страны; № 330 в Альте с 122 лагерями на Севере. В связи с отступлением немцев из Финляндии, в конце 1944 г. шталаг № 330 был перенесен в Нарвик.
Помимо шталагов, в Норвегии располагались рабочие, а также строительные батальоны (Kreigsfangenen-Bau und Arbeitsbataillone) и батальоны снабжения, состоявшие из военнопленных. Эти подразделения подчинялись непосредственно коменданту по военнопленным в Норвегии (Der Kreigsgefangenenbezirkakommendant Norwegen) генерал-майору Клемму. Кроме этого, в Му в Ране находился специальный штаб «О», в подчинении которого также имелись рабочие (Kreigsfangenen-Arbeitsbataillone) и строительные батальоны военнопленных (Bau-Pionierbataillone). В распоряжении начальника штаба полковника Бушвайзера (Buschwiser) находились рабочие батальоны № 182, 183, 184, 185, 187, 190, 202, 203, 205 и строительные батальоны № 1, 28, 41. Военнопленные этих батальонов в количестве 24846 человек были заняты на строительстве железной дороги «Нордландсбанен» и сопутствующих работах в Северной Норвегии. Военнопленные в остальных рабочих батальонах № 180, 186, 188, 204, 206, строительных батальонах под номерами 2, 427, 428, 429 и батальонах снабжения (Nachschub-Bataillone) № 463 и 464 в количестве 17439 человек находились непосредственно в подчинении коменданта по военнопленным в Норвегии. Помимо указанных, в Норвегии также располагалось четыре специальных авиационно-строительных батальона, где содержалось 6188 военнопленных, находившихся в компетенции немецких военно-воздушных сил (Luftwaffen-Bau-Battaillone). Таким образом, нацистская лагерная система в Норвегии функционировала в рамках поставленных перед ней германским командованием задач, создав в Скандинавии профильные лагеря и батальоны для военнопленных.
Наряду с советскими гражданами, в Норвегии находились пленные сербы, югославы, поляки и представители других государств, однако узники нацистских лагерей из СССР составляли около 93-95%.
Проблема численности советских военнопленных в Норвегии в годы Второй мировой войны остается не решенной. Это, в первую очередь, связано с противоречивыми данными, которые дают источники. Проанализировав основные из них (материалы «Смешанной советско-норвежской комиссии по расследованию условий жизни и работы бывших советских военнопленных в немецко-фашистском плену в Норвегии в период 1941-1945 гг.» (далее «Комиссия»), отчеты союзных войск в Норвегии и документы немецкого командования) было установлено, что в период с 1941 г. по 1945 г в Норвегии находилось около 100800 советских граждан.
Немецкое Верховное командование сухопутных сил в Норвегии, ссылаясь на неподписание СССР Женевской конвенции, в августе-сентябре 1941 г. выработало свои решения по вопросу продовольственного снабжения военнопленных, основным принципом которых стал принцип сохранения работоспособности пленных. Их ежедневный рацион составлял на 40 - 60% меньше, чем было необходимо для человека, занятого тяжелым физическим трудом. Наиболее сложное положение складывалось в северных районах страны, где в условиях сурового арктического климата и голода количество тяжело больных военнопленных достигало 30%, а смертность среди них составляла около 40%.
На основании условий содержания, использования труда и уровня смертности среди пленных диссертантом было выделено три типа лагерей: первый – со смертностью свыше 50%, второй – с показателем смертности 25-35% и третий – 10-20%. При этом, было установлено, что в южных и центральных районах Норвегии подавляющее большинство лагерей соответствовало третьему типу, тогда как в Северной Норвегии практически все лагеря относились ко второму и несколько - к первому типу.
Основной целью, которой руководствовалось немецкое командование, направляя советских военнопленных в Норвегию, являлось использование подневольного труда пленных в интересах Вермахта. В условиях войны два строительных объекта имели особое значение: железная дорога «Нордландсбанен», по которой должна была осуществляться транспортировка металлов (в первую очередь, никеля) для немецкой экономики, и военно-морская база в Трондхейме - важнейшая база сдерживания морских сил союзников по антигитлеровской коалиции. Однако с увеличением численности военнопленных в Норвегии, они, в отличие от узников в Германии, которые, в основном, привлекались в металлургическую, горнодобывающую и военную отрасли, направлялись на строительство автомобильных и железных дорог, полевых и береговых укреплений, аэродромов, военно-морских баз. Так, по разным направлениям, только за первое полугодие 1942 г. немецким командованием в Норвегии было привлечено на работы 56100 советских военнопленных.
В Норвегии одним из важнейших объектов строительства стала железная дорога «Нордландсбанен», связывавшая города Киркенес и Му в Ране. Помимо транспортировки металлов, дорогу можно было использовать в случае переброски немецких войск в северные районы для нападения на Советский Союз, так как именно там находился узел границ северных стран. «Нордландсбанен» условно можно разделить на два участка: северный и южный. Оба они находились в провинции Нурланн. Было установлено, что на северном участке строительства от Фауске до Драг (около 130 км) располагалось 23 рабочих лагеря, где к маю 1945 г. содержалось 9361 советских военнопленных. На южном участке «Нордландсбанен» Фауске – Му находился 21 лагерь с общей численностью пленных 11071 человек. Всего, таким образом, на строительстве «Нордландсбанен» к концу войны было занято 20432 советских военнопленных из 67 рабочих лагерей, что составляло около 26% всех советских пленных в Норвегии. Приведенная статистика свидетельствует о большом значении данного строительного объекта для осуществления планов нацистского командования на Скандинавском полуострове.
С началом Второй мировой войны немецкая полувоенная «Организация Тодта» заняла особое место в экономике Германии. В ее обязанности входило освоение природных и промышленных ресурсов оккупированной страны. В августе 1942 г. решением Главного офиса «Организации» в Берлине была образована оперативная группа «Викинг» (Einzatzgruppe Wiking), включавшая в сферу своей деятельности территорию Норвегии и Дании. Командующим группы был назначен В. Хенне. В Норвегии группа «Викинг» была представлена тремя боевыми частями (Einsatze): «Полярдэрих» («Polardereich») на Крайнем Севере с центром в Лаксельве, «Норд-Норвеген» («Nord-Norwegen») в северной части Норвегии с центром в Нарвике и «Миттель-Норвеген» («Mittel-Norwegen») в средней Норвегии с центром в Трондхейме. В свою очередь, каждая из боевых частей делилась на главные строительные участки (Oberbauleitungen – O.B.L.) во главе со строительным управлением (Вauleitungen). В Фауске, Бергене, Тенсберге и Кристиансанде находились отдельные строительные участки, которые не были включены ни в одну из боевых частей. Известно, что «Организация» нередко сотрудничала с датскими, норвежскими и немецкими строительными фирмами. В отчетах наиболее часто упоминаются «Вэйес унд Фрейтаг» («Wayes&Freytag»), «А/С Конструкшн» («A/S Konstruktion») и более известная и одна из крупнейших фирм «А/С Циклоп» («A/S Cyklop»).
«Организация Тодта» активно привлекала на работы местное население, военнопленных и остарбайтеров из разных стран. К началу 1944 г. в распоряжении «Организации» находилось 47200 пленных, из них – более 23 тысяч советских военнопленных.
Северная Норвегия стала главной «строительной площадкой» «Организации». Помимо строительства «Нордландсбанен», в Киркенесе для возведения подвесной канатной дороги Ярфьорд было привлечено около 6 тысяч советских пленных. В Нарвике пленные работали в портах на разгрузке судов, прибывших из Швеции, вели строительство аэродромов в Киркенесе и вблизи Лаксельва. Около 2900 советских пленных были привлечены на различные строительные объекты в Бергене.
Западная Норвегия («Вестландет») была включена в сферу деятельности «Организации» от Алесунда до Ставангера. Советские пленные использовались в прибрежной зоне в районе Ставангера, где возводилась так называемая «Китайская стена» - линия береговых укреплений от местечка Ватнэ вдоль побережья на юг. Строительство данного объекта было закончено к декабрю 1942 г.
В Южной Норвегии («Серландет») находилось несколько важных строительных объектов. Один из них находился в местечке Мевик. Там крупная немецкая фирма «Кламмт» («Klammt») силами пленных должна была обеспечить размещение дальнобойной батареи: возвести бараки, построить огневые позиции и бункеры.
Таким образом, в Третьем Рейхе был создан универсальный механизм пополнения трудовых ресурсов для немецкой экономики. «Организация Тодта» стала неотъемлемой частью нацистской военной машины. Опутав оккупированные территории плотной сетью оперативных групп, «Организация» широко использовала труд военнопленных и гражданских лиц.
Жертвами нацистского режима в Норвегии стали около 14 тысяч советских граждан – приблизительно 14,5%. Принимая во внимание высокую смертность среди военнопленных в самой Германии (около 57%), можно предположить, что в Норвегии, где отсутствовали концентрационные лагеря, военнопленные использовались, в первую очередь, в качестве даровой рабсилы. Свидетельством тому служат сравнительно невысокие показатели смертности среди пленных в центральной и южной частях Норвегии, и крайне высокая смертность – около 40% на Севере страны, где находились основные строительные объекты Рейха.
Во второй главе «Репатриация советских военнопленных из Норвегии» рассмотрены основные положения и нормативные документы, касающиеся репатриации советских пленных с территорий, оккупированных нацистами в годы войны; охарактеризованы этапы подготовки и возвращения советских пленных из Норвегии «Северным» и «Южным» маршрутами. Помимо этого, раскрыты принципы политики правительства СССР в отношении советских репатриантов; освещена проблема перезахоронения советских граждан, погибших в Норвегии.
После капитуляции фашистской Германии в мае 1945 г. советское правительство было вынуждено решать проблему возвращения в СССР миллионов бывших военнопленных и гражданских лиц, угнанных из страны в годы Второй мировой войны. В ведомстве уполномоченного СНК СССР по делам репатриации, возглавляемом генерал-полковником Ф.И. Голиковым, было установлено, что к концу войны количество советских граждан, оказавшихся за границей, составило около пяти миллионов человек, 1,7 миллионов из которых были советскими военнопленными.
На Ялтинской конференции в феврале 1945 г. был рассмотрен вопрос о репатриации военнопленных и гражданских лиц. Результатом переговоров между представителями Великобритании, США и СССР стало подписание «Соглашения относительно военнопленных и гражданских лиц, освобожденных войсками, находящимися под Советским Командованием, и войсками, находящимися под Британским Командованием». В соответствии с «Соглашением» компетентные союзные власти обязались снабжать освобожденных граждан соответствующим питанием, одеждой, жилищем и обеспечивать медицинское обслуживание, как в лагерях, так и на пути следования.
Для координации действий в отношении союзных военнопленных с составе Союзных Экспедиционных сил был сформирован исполнительный орган – Управление по делам военнопленных (The Prisoners of War Executive Branch (PWX) при Первой дивизии (G – 1 Division). Штабом Верховного командования союзных экспедиционных сил (Supreme Headquarters Allied Expeditionary Force – SHAEF) был подготовлен «Меморандум об эвакуации военнопленных из Германии и оккупированных территорий» («Memorandum on the evacuation of prisoners of war from Great Germany»), в котором устанавливалась очередность репатриации и регламентировалась работа вспомогательных органов.
В соответствии с «Меморандумом» представители Управления по делам военнопленных по прибытии на оккупированные территории предпринимали действия по получению сведений от немецкого Верховного командования о расположении лагерей для военнопленных, количестве и национальной принадлежности узников. В распоряжение каждого отряда связи, входившего в состав Управления по делам военнопленных, предоставлялись карты области, в которую он направлялся. Представитель отряда устанавливал контакт с властями области для проведения совместной замены охраны лагерей. Представители связных отрядов также проводили эвакуацию оборудования и имущества лагеря и осуществляли дезинфекцию лагерных помещений.
На следующем этапе эвакуации в дело вступали связные офицеры Управления по делам военнопленных, представители США и Великобритании, которые проводили учет всех пленных в лагере, устанавливали их гражданство и выдавали «идентификационную карту», которая фактически являлась основным документом в период репатриации.
Общие принципы организации и проведения репатриации были едиными и действовали в равной степени на всех территориях, где находились нацистские лагеря, в том числе и в Норвегии.
В мае 1944 г. в Лондоне «Комитетом по репатриации иностранных граждан из Норвегии» (далее «Комитет по репатриации») в составе союзных властей и Министерства социального развития Норвегии (Sosialdepartamentet) был разработан план подготовки репатриации иностранных граждан из Норвегии. Согласно достигнутым на встрече договоренностям все категории иностранных граждан после освобождения должны были оставаться в тех же лагерях, в которых они содержались ранее, и быть обеспечены продуктами, медикаментами и предметами первой необходимости.
Для удобства и наиболее эффективного управления подготовкой к репатриации в разных частях страны было создано пять специальных «зон» - территориально-административных единиц во главе с командующими.
Все советские граждане, подлежавшие репатриации в СССР, были поделены на четыре категории: военнопленные, остарбайтеры, «власовцы» и женщины с детьми. Для каждой из категорий предполагалось создание отдельных сборных лагерей. Помимо упомянутых категорий, особую группу составляли советские «спорные лица» («disputed persons») – эстонцы, латыши, литовцы, западные белорусы, западные украинцы, поляки из Западной Белоруссии и Украины, жители Бессарабии и Карпат – граждане тех территорий, которые были присоединены к СССР после 1 сентября 1939 г. В соответствии с ранее достигнутыми соглашениями, представители всех перечисленных национальностей, за исключением западных поляков, находились в компетенции Советской репатриационной комиссии, возглавляемой генерал-майором П.Ф. Ратовым. Для остальных «спорных лиц» создавались отдельные сборные лагеря, посещать которые советские связные офицеры могли лишь в сопровождении союзников.
Когда немецкая администрация лагерей для военнопленных была заменена представителями норвежских и союзных властей, на последних легла ответственность за обеспечение бывших пленных питанием и предметами первой необходимости.
Изучение процесса репатриации позволило диссертанту выделить основные факторы, влиявшие на ее организацию и проведение, среди которых общее количество репатриантов, число больных среди них и удаленность лагерей от пунктов транспортировки. С учетом влияния данных факторов проводилась репатриация бывших пленных из Норвегии.
На подготовительном этапе выяснялась личность и устанавливались гражданство и национальная принадлежность бывшего пленного. На этом этапе возникла проблема так называемых «спорных лиц». Здесь особая роль отводилась союзникам, отвечавшим за лагеря для данной категории граждан, которых на территории Норвегии насчитывалось более 1,5 тысяч человек.
Кроме того, накануне репатриации с целью получения сведений о положении пленных и количестве больных проводилась инспекция лагерей, осуществлявшаяся под контролем начальника «зоны» и комиссии, состоявшей из норвежских, советских и британо-американских представителей. Инспекторы проводили осмотр условий жизни бывших пленных, определяли состояние их здоровья. В результате, было установлено, что многие репатрианты нуждались в квалифицированной медицинской помощи, поэтому с начала мая 1945 г. на территории Норвегии начала быстро разрастаться сеть госпиталей. Инициаторами ее создания являлись как норвежские власти в лице Министерства социального развития, так и Красный Крест. Значительную помощь оказали шведские власти, поставляя медикаменты, присылая медперсонал и организовав госпиталь в Фауске.
10 июня 1945 г. представителями союзных войск и сухопутных сил Норвегии была разработана и введена в действие «Административная инструкция 101» (далее «Инструкция»), регламентировавшая процесс репатриации советских граждан всех категорий из Норвегии. В соответствии с установленной в документе последовательностью, в первую очередь, на родину отправлялись освобожденные военнопленные, затем остарбайтеры и последними - завербованные Вермахтом советские граждане. В «Инструкции» также были установлены два основных маршрута репатриации в СССР.
Транспортировка бывших пленных из Норвегии «Южным маршрутом» началась 13 июня 1945 г., когда между представителем СССР генерал-майором П.Ф. Ратовым и представителем Верховного командования союзных войск Р. Файербрейсом было подписано «Соглашение о транзите советских граждан из Норвегии через Швецию» (далее «Соглашение»). По «Соглашению» транспортировка советских граждан предполагалась по следующим железнодорожным линиям: порт Нарвик (Норвегия) – порт Лулео (Швеция), порт Трондхейм (Норвегия) – порт Сундсваль (Швеция), порт Осло (Норвегия)- порт Евле (Швеция). Такой маршрут работал на период с 13 по 26 июня 1945 г. По трем из вышеуказанных линий каждый день отправлялся один эшелон по 800 человек в каждом. Таким образом, за этот период из Норвегии железной дорогой через Швецию было отправлено около 33600 человек, что составило почти 40% от общего числа репатриантов. Далее, в соответствии с «Соглашением», начиная с 27-го июня, шведская сторона осуществляла отправку по два эшелона ежедневно со станций в Нарвике и Осло и по одному эшелону в день со станции Трондхейм. В соответствии с указанной в «Соглашении» плате за пользование транспортом, питание, медицинское обслуживание и нахождение советских граждан в транзитных лагерях на территории Швеции, советская сторона должна была заплатить около 2613 тысяч шведских крон.
Из портов Швеции бывшие советские пленные отправлялись морем в Финляндию. Для этих целей были задействованы 8 финских морских транспортов, каждый из которых совершил по 7 рейсов.
Помимо железнодорожных перевозок предполагалось использование и «Северного маршрута» репатриации бывших пленных, который проходил из портов Мосьен, Му, Буде и Тромсе в Северной Норвегии в советский порт Мурманск. Для реализации этого плана были задействованы пять норвежских судов. Так же, как и «Южным маршрутом», транспортировку «Северным маршрутом» контролировали британские военные.
В декабре 1945 г. представителями союзных властей был составлен «Конфиденциальный отчет» («Confidental report»). В соответствии с ним из Норвегии было репатриировано 84351 советский гражданин. Из них 18852 человека было вывезено «Северным маршрутом» и 65499 – «Южным маршрутом». К 1 марта 1946 г. – времени окончательной репатриации из Норвегии в СССР было репатриировано 84 775 человек, из которых 6963 – остарбайтеры и 77812 – бывшие военнопленные.
По разработанному советским правительством плану репатриации советских граждан по окончании войны в СССР ежедневно возвращалось несколько десятков тысяч репатриантов, что вызвало к жизни необходимость создания сети проверочно-фильтрационных лагерей (ПФЛ). Принятые постановления ГКО от 27 декабря 1941 г и СНК от 24 января 1944 г. устанавливали порядок прохождения бывших военнопленных через сборно-пересыльные пункты, откуда часть репатриантов направлялась в ПФЛ НКВД на проверку. Известно, что в выборгском ПФЛ проходили проверку 9901 репатриант из Норвегии, что свидетельствует о том, что в категорию «подозрительных» попадал лишь каждый седьмой бывший пленный. Было установлено, что после прохождения проверки более 70% бывших военнопленных было возвращено в ряды Красной армии, около 10% - передано в распоряжение промышленных наркоматов, 3% было арестовано, 1,4% умерло, остальные – были направлены в госпитали или убыли по другим причинам.
Создание советским правительством системы лагерей, сборно-пересыльных и проверочно-фильтрационных пунктов для бывших военнопленных и гражданских лиц являлось необходимым мероприятием, главная цель которого – эффективная работа централизованной системы, призванной вернуть на родину миллионы граждан.
После окончания войны возник вопрос о количестве жертв среди советских граждан в Норвегии и местах их захоронений. Советская сторона придерживалась позиции, в соответствии с которой на территории Норвегии должно было находиться как можно больше захоронений советских граждан, что расширяло возможность разъездов по стране сотрудников советского консульства. Однако с началом «холодной войны» норвежские власти приняли решение о перезахоронении советских граждан, погибших в Норвегии в годы Второй мировой войны. В результате операции «Асфальт», проведенной норвежскими властями в 1951-1952 гг., на острове Тьетта были перезахоронены тела 8800 человек.
В заключении подведены итоги исследования и сформулированы основные выводы о положении советских пленных в нацистских лагерях в Норвегии и их репатриации в СССР.
Лагерь, являясь неотъемлемой частью тоталитарного режима, служит для решения нескольких задач. Помимо изоляции, устрашения и ликвидации по расовым или социальным мотивам, лагерь выполняет еще одну важную функцию – использование бесплатной рабочей силы. С началом Второй мировой войны нацистская лагерная система распространилась по территории оккупированной Европы, включив в себя сеть лагерей для военнопленных и гражданских лиц. Применение в них дарового труда заключенных стало важнейшим элементом пополнения трудовых ресурсов нацисткой Германии.
Норвегия занимала в стратегических и военных планах руководства Третьего Рейха особое место: строительство немецких военных баз должно было усилить позиции Германии на Скандинавском полуострове, использование природных ресурсов – поддержать немецкою экономику. Для реализации поставленных нацистами задач им требовалась в Норвегии дешевая рабочая сила. Именно в этом качестве на Скандинавском полуострове появились советские военнопленные и остарбайтеры. В результате проведенных автором подсчетов было установлено, что в годы Второй мировой войны на территории Норвегии находилось приблизительно 100800 советских граждан, из которых около 9 тысяч остарбайтеров, остальные не менее 91800 человек – военнопленные. Так же, как и на оккупированных территориях Европы, в Норвегии действовала универсальная система управления лагерями для военнопленных. Вместе с тем, удалось выявить и некоторые отличия в положении и применении труда советских военнопленных в Норвегии.
Специфику положения узников нацистских лагерей в Норвегии определяли климатогеографические особенности страны. С одной стороны, суровые погодные условия северных районов Норвегии, где находилось подавляющее число пленных, оказывали значительное влияние на состояние их здоровья и условия труда. Так, к окончанию войны на Севере Норвегии уровень тяжело больных в большинстве лагерей составлял не меньше трети от общего числа узников. С другой стороны, природный ландшафт страны позволял совершать военнопленным побеги и вливаться в отряды антифашистского Сопротивления.
Условия содержания узников в нацистских лагерях в Норвегии были немногим лучше, чем в Германии. Диссертантом не было выявлено случаев массовых расстрелов (за исключением лагеря в Китдале), изощренных издевательств и систематических пыток пленных со стороны охраны.
Продуктовые нормы для советских военнопленных в Норвегии, так же, как и в других странах, где находились узники из СССР, были также весьма низкими, составляя в калорийном исчислении 1,5 – 2 тысячи ккал в сутки. Вместе с тем, благодаря помощи сочувственно относящегося к пленным местного населения, рацион узников в Норвегии был реально лучше, особенно в лагерях, находившихся вблизи населенных пунктов.
Наряду с исследованием условий содержания военнопленных, в работе удалось проследить особенности применения труда узников. Все прибывшие в Норвегию советские военнопленные и «восточные рабочие» из СССР направлялись в страну строго в соответствии с военно-стратегической программой нацистов в данном регионе. Потому, основными сферами применения труда заключенных здесь стали строительство автомобильных и железных дорог, полевых и береговых укреплений, аэродромов, военно-морских баз, работа в добывающей промышленности.
Окончание войны в Европе обусловило возникновение проблемы возвращения бывших заключенных нацистских лагерей в СССР. Для ее решения между главами стран союзниц по антигитлеровской коалиции в феврале 1945 г. было подписано Ялтинское соглашение, в соответствии с которым в СССР должны были вернуться все советские граждане, включая военнопленных и коллаборационистов, сотрудничавших с нацистами. Для организации репатриации в Штабе Верховного командования союзных экспедиционных сил был создан Отдел по делам военнопленных, координировавший работу всех подчиненных ему ведомств.
Репатриация советских бывших пленных в СССР осуществлялась двумя основными маршрутами. В результате, «Южным» и «Северным» маршрутами из Норвегии было вывезено 84351 человек. Возвращаясь в СССР, все репатрианты из Норвегии проходили через сборно-пересыльные пункты, после чего, как правило, более 2/3 направлялись к местам прежнего проживания. «Подозрительные» подвергались проверкам в ПФЛ НКВД. Определенной специфики в распределении репатриантов, прибывших из Норвегии, после прохождения ими проверок в ПФЛ выявлено не было, потому, можно предположить, что соотношение направленных к прежнему месту жительства и арестованных отражает общие показатели.
Жертвами нацистского режима в Норвегии стали около 14 тысяч советских граждан – или 14,5% от общего числа пленных из СССР, находившихся в стране. Именно в северных районах, где их положение и условия труда были наиболее трудными, погибло приблизительно 75% общего числа жертв среди советских пленных в Норвегии. Тот же показатель по Германии выше почти в четыре раза. Объяснение тому следует искать в наличии на территории Германии так называемых «фабрик смерти» и в колоссальном количестве военнослужащих Красной армии, захваченных в плен в первый год войны. Делая ставку на молниеносную войну, нацисты не спешили оказывать пленным какую-либо помощь, ссылаясь на неподписание СССР Женевской конвенции 1929 г. Кроме того, и расистская идеология, которой руководствовались немцы в отношении советских военнопленных, способствовала избавлению от славянских «недочеловеков».
Несмотря на то, что с окончания Второй мировой войны прошло уже более шестидесяти лет, интерес историков и широкой общественности к проблеме советских военнопленных не снижается. В последнее время как российские, так и норвежские власти все чаще обращают внимание на проблему сохранения памяти о погибших в Норвегии советских пленных. Формирование гуманного отношения и преклонение перед жертвами нацизма имеет решающее значение для предотвращения повторений трагических событий. Более того, проблема приобрела и большое социальное значение, когда в Министерство социальной защиты поступили распоряжения о распространении положения о выплатах денежных компенсаций на бывших остарбайтеров и военнопленных нацистской Германии.
III. ПУБЛИКАЦИИ АВТОРА ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ
Статьи в научных изданиях в соответствии с перечнем ВАК
1. Паникар М.М. «Организация Тодта»: структура и деятельность в Норвегии в годы Второй мировой войны // Вестник Поморского университета. Серия «Гуманитарные и социальные науки». – 2006. – № 7. – С. 43-48.
2. Паникар М.М. Лагеря для советских военнопленных в Норвегии: организация и функционирование // Вестник Поморского университета. Серия «Гуманитарные и социальные науки». – 2008. – № 9. – С. 19-23.
Статьи и материалы научных конференций
3. Паникар М.М. Репатриация советских военнопленных из Норвегии // XVII Ломоносовские международные научные чтения. Сборник научных трудов. Выпуск 3. – Архангельск: Поморский государственный университет имени М.В. Ломоносова, 2006. – С. 252-261.
4. Паникар М.М. Маршруты репатриации советских военнопленных из Норвегии // История пенитенциарной системы на Европейском Севере России и в скандинавских странах в ХХ веке. Материалы международного научно-практического семинара 20 – 25 сентября, Вологда, 2006. – С. 237-242.
[1] Kreiberg L. Frigjoring av de allierte krigsfanger i Nordland. – Oslo, 1946.
[2] Прохоров П. Голос павших // Эксперт Северо-запад. – 2007. – № 5. – С. 42.
[3] Бродский Е.А. Живые борются. – М., 1965; он же. Во имя победы. – М., 1970.
[4] Логунов В. В подполье Бухенвальда. – Рязань, 1963; Сахаров В.И. В застенках Маутхаузена. – Симферополь, 1969; Архангельский В. Бухенвальд. – Ташкент, 1970.
[5] Мельников Д., Черная Л. Империя смерти. Аппарат насилия в нацистской Германии 1933-1945. – М., 1987.
[6] Алексеев Н.С. Злодеяния и возмездие: преступления против человечества. – М., 1986.
[7] См. Якобсен Г.-А. 1939-1945. Вторая мировая война в летописи и документах // www. milrtera.lib.ru/h/jacobsen/index.html.
[8] Штрайт К. Они нам не товарищи // Военно-исторический журнал (далее ВИЖ). – 1992. – № 1. – С. 50-58; № 2. – С. 42-50; № 3. – С. 33-39; № 4-5. – С. 43-50; № 6-7. – С. 39-44; № 8. – С. 52-59; № 9. – С. 36-40; № 10. – С. 33-38;. № 11. – С. 28-32; № 12. – С. 20-23: 1994. – № 2. – С. 35-39; № 3. – С. 24-28; № 4. – С. 31-35; № 6. – С. 35-39.
[9] Тейлор А. Дж. П. Вторая мировая война. Два взгляда // www.militera.lib.ru/h/taylor/index.html: Fugate B. Operation Barbarossa. – Strategy and tactics on the Easten Front, 1941 // www.militera.lib.ru/h/fugate/index.html.
[10] Kreiberg L. Kast ikke kortene. – Oslo, 1978; Bethel N. Den siste Hemmelighet. – Oslo, 1975; Ulateig E. Hjem till Stalin. – Oslo, 1985.
[11] Ellingsve А. Nordlandsbanens Krieghistorie. Копия работы получена от шведской исследовательницы Г. Брески. Из личного архива диссертанта.
[12] Jacobsen T. Slaveanlegget. Fangene som bygde Nordlandsbanen. – Oslo. 1987.
[13] Дугас И.А., Черон Ф.Я. Вычеркнутые из памяти. Советские военнопленные между Гитлером и Сталиным. – Париж, 1994.
[14] Земсков В.Н. К вопросу о репатриации советских граждан. 1944-1956 годы // История СССР. – 1990. – №4. – С. 26-41; он же. Репатриация советских граждан и их дальнейшая судьба (1944-1956 гг.) // Социологические исследования (далее СоцИс). – 1995. – № 5. – С. 3-13.
[15] Дугас И.А., Черон Ф.Я. Указ. соч; Котек Ж., Ригуло П. Век лагерей. Лишение свободы, концентрация, уничтожение. Сто лет злодеяний. – М., 2003.
[16] Семиряга М.И. Коллаборационизм. Природа, типология и проявления в годы Второй мировой войны. – М., 2000.
[17] Земсков В.Н. Репатриация советских граждан и их дальнейшая судьба (1944-1956 гг.) // СоцИс. – 1995. – № 5. – С. 3-13; он же. К вопросу о репатриации советских граждан. 1944-1956 гг. // История СССР. – 1990. – №4. – С. 26-41.
[18] Козлов В.И. О людских потерях Советского Союза в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. // История СССР. – 1989. – №2. – С. 132-139; Гареев М.А. О мифах старых и новых // ВИЖ. – 1991. – №4. – С. 42-52; Гуркин В.В. О людских потерях на советско-германском фронте в 1941-1945 гг. // Новая и новейшая история. – 1992. – №3. – С. 219-224; Гриф секретности снят: потери Вооруженных сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах. – М., 1993.
[19] Полян П.М. Жертвы двух диктатур: жизнь, труд, унижения и смерть советских военнопленных и остарбайтеров на чужбине и на родине. – М., 2002.
[20] Bischof G. Karner S. Stelz-Marx B. Kriegsgefangene des Zweiten Weltkrieges. Gefangennahme – Lagerleben – Ruckkehr. – Wein. – Munchen, 2005.
[21] Fynat E. Auschwitz and the exile government of Poland // www.ihr.org/ihr/v11/v11p282_Aynat.html: Butz A.R. Brief introduction to Holocaust Revisionism // www.ihr.org/ihr/v11/v11p251_Butz.html; G. Mottogno. The Myth of the Extermination of the Jews // www.ihr.org/ihr/v08/v08p133_Mottogno.html.
[22] Steffenak Е.К. Repatrieringen av de Sovjetiske Krigsfagene fra Norge i 1945. – Bergen, 1995; Soleim М.N. Sovjetiske krigsfanger i Norge 1941-1945 – antall, organisering og repatriering. Dr.art.-avhandling. – Tromso, 2005.
[23] Кан А.С. Рец. на: M.N. Soleim Sovjetiske krigsfanger i Norge 1941-1945 – antall, organisering og repatriering. Dr.art.-avhandling. – Tromso, 2005 // Вопросы истории. – 2006. – №6. – С. 167-169.
[24] Арендт Х. Истоки тоталитаризма. – М., 1996. – С. 568.
[25] Норвежские были. Воспоминания о борьбе против фашизма. – М., 1964; В Саласпилсском лагере смерти. Сборник воспоминаний / Под ред. К. Сауснитиса. – Рига, 1964; Голубков С. В фашистском лагере смерти. Воспоминания бывшего военнопленного. – Смоленск. 1963; Война за колючей проволокой. Воспоминания бывших узников гитлеровского концентрационного лагеря Бухенвальд. – М., 1958; Дягтерев В. Побеждая смерть. Воспоминания. – Ростов-на-Дону, 1962; Люди, победившие смерть. Воспоминания бывших узников фашистских лагерей. – Ленинград, 1968.
[26] Jurtsjenko I. Vort liv i Norge. En russisk krigsfanges beretning. – Oslo, 1988; Дневник пленного К. Середницева передан диссертанту шведской исследовательницей и режиссером – документалистом Г. Брески.
[27] Воспоминания А. Киселева, В.В. Любова, И.Я. Тряпицына, В. Рудыка. Из личного архива диссертанта.
[28] Чрезвычайная государственная комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников. Об убийстве немцами советских военнопленных в крепости Демблин (Иван-город) и в некоторых других немецких лагерях на территории Польши. – М., 1948; «Документы обвиняют». Сборник документов о чудовищных преступлениях немецко – фашистских захватчиков на советских территориях. – М., 1945; Сборник документов о злодеяниях немецко-фашистских захватчиков в Белоруссии. – М., 1944; Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками. Сборник материалов в 7 томах / Под. ред. Р.А. Руденко. – М.. 1958; Преступные цели – преступные средства. Документы об оккупационной политике фашистской Германии на территории СССР (1941-1944 гг.). – М., 1985; Гриф секретности снят: потери Вооруженных сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах. – М., 1993; Мировые войны ХХ века. Книга 4: Вторая мировая война. Документы и материалы / Под ред. М.Ю. Мягкова. – М., 2002.
