Национальные меньшинства саратова во второй половине xix - начале xx вв.: социальная интеграция и повседневная жизнь.
На правах рукописи
Шрамкова Оксана Владимировна
Национальные меньшинства Саратова во второй половине
XIX - начале XX вв.: социальная интеграция
и повседневная жизнь.
Специальность 07.00.02 – Отечественная история
Автореферат
диссертации на соискание ученой степени
кандидата исторических наук
Саратов - 2009
Работа выполнена в ГОУ ВПО «Саратовский государственный университет
имени Н.Г. Чернышевского»
Научный руководитель: Доктор исторических наук, профессор
Данилов Виктор Николаевич
Официальные оппоненты: Доктор исторических наук, профессор
Коновалов Иван Николаевич
Кандидат исторических наук, доцент
Хасин Владимир Викторович
Ведущая организация: Поволжская академия государственной
службы им. П.А. Столыпина
Защита состоится 18 ноября 2009 г. в 14.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.243.03 по присуждению ученой степени доктора исторических наук при Саратовском государственном университете им. Н.Г. Чернышевского по адресу: 410012, Саратов, ул. Астраханская, 83, ИИиМО, корп. XI, ауд. 516.
С диссертацией можно ознакомиться в Зональной научной библиотеке Саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского по адресу: Саратов, ул. Университетская, 42, читальный зал № 3.
Автореферат разослан 17 октября 2009 г.
Ученый секретарь
диссертационного совета
доктор исторических наук Чернова Л.Н.
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы исследования Полиэтничность Российского государства является константой его истории, предполагающей изучение любого исторического процесса с учетом взаимоотношений частей и целого. В то же время культура каждого народа представляет собой самостоятельный пласт его жизни, который ложится в основание устойчивости народа, его менталитета. Геополитическое расположение России между Западом и Востоком – двумя мощными центрами цивилизационного влияния – обусловило своеобразие ее общественного и культурного развития.
В значительной степени полиэтничность государства была следствием колонизации – массовых миграций. Расселение русских имело большое значение в хозяйственном освоении территории, расширении и упрочнении границ, формировании полиэтничных районов, русскоязычных анклавов в национальных окраинах.
Поволжье было миграционным ареалом не только для русских, но и некоторых европейских этносов в среду, где основным населением были тюркские и угро-финские племена. Хотя основная масса переселенцев первоначально осваивала не крупные города, а периферию Поволжья, благодаря развитию капитализма, развитию промышленности и буржуазным реформам Александра II, ситуация менялась. Город Саратов становился все более многонациональным, этноконтактной зоной взаимодействия и взаимовлияния различных культурных традиций.
История города насыщена миграционными событиями, формированием этнических групп, национальных культурных институтов, культурным синтезом. Диаспоральные группы представляют интерес с точки зрения условий их образования, развития, взаимодействия в иноэтничном и иноконфессиональном окружении. В частности вторая половина XIX – начало XX вв., это период, когда растет численность национальных меньшинств, они активно вливаются в общественно-культурную, просветительскую, хозяйственную жизнь города, преодолевая узкие рамки своих диаспор.
На рубеже 1980-1990-х гг. в рамках процесса демократизации феномен диаспоры приобретает все большую актуальность. Часто диаспоры оказываются в центре межэтнических противоречий. На современном этапе своего существования диаспоры уделяют большое внимание созданию национально-культурных объединений. В самом Саратове 21 мая 1989 г. было создано татарское общественное культурно-просветительское объединение, получившее название «Идель». В июне 1989 г. создан немецкий культурный центр[1]. Стали также действовать национально-культурные объединения армян, азербайдженцев, евреев, казахов и других народов.
Объектом настоящего исследования являются национальные меньшинства города Саратова.
Предметом изучения данного исследования является структура, хозяйство, материальная культура, общественная и религиозная жизнь, культурно-досуговая среда национальных меньшинств города.
Степень научной разработки темы. Необходимость этнологического исследования города была признана российскими учеными еще в середине XIX в. Сотрудники отдела этнографии Русского географического общества неоднократно разрабатывали программы по изучению города, предпринимали попытки описания бытовой культуры горожан, в основном городских верхов[2]. Но они рассматривали город как безэтничную структуру, элемент цивилизации, разрушивший традиционную культуру этноса, основу которого определяло сельское население. Интересы историков долгое время замыкались в пределах сельской культуры, а ее архаичные формы были главным предметом исследования[3].
Тем не менее, с 1880-х гг. в исторической урбанистике стали появляться работы связанные с историко-правовым аспектом изучения города И. И. Дитятина, А. Г. Михайловского, Г. И. Шрейдер, В. Ф. Тотаимианц, С. В. Бахрушина[4].
В региональных исследованиях дореволюционного периода в основном делался акцент на изучение отдельных исторических событий, развития торговли, промышленности, составе и изменении численности населения. В этой связи необходимо отметить сборник «Саратовский край. Исторические очерки, воспоминания, материалы», явившейся уникальной работой, освещающей различные аспекты городской жизни. Отдельные статьи сборника, написанные Ф. В. Духовниковым и Н. Ф. Хованским, содержат фактический материал и включают сведения о численности и росте городского населения, его национальном составе, занятиях, досуге и развлечениях национальны меньшинств, общегородских событиях. Городской жизни посвящены и другие работы Н. Ф. Хованского[5].
В 1869 г. издается работа А. А. Клауса «Наши колонии», содержащая первый обзор иностранной колонизации Поволжья. Сам А. А. Клаус работал в Конторе опекунства иностранных поселенцев, потому ему был доступен документальный материал о прибытии, расселении, учете прибывших иностранцев. В рамках данной работы, наиболее интересны данные по расселению немцев в самом Саратове, создании Немецкой слободы, ее благоустройстве, образовательной и конфессиональной стороне жизни[6].
Подробную картину промышленности Саратова, с указанием приоритетных отраслей развития, примерным числом фабрик и заводов, санитарном состоянии, а так же условий труда рабочего люда дают работы А. А. Клопова, И. М. Матвеева, А. Ершова и безымянная работа «История развития мукомольной промышленности в Саратове и его окрестностях»[7]. Особенно интересными представляются две последние работы. Быт чернорабочих, проблемы социального характера, вызванные к жизни индустриализацией и урбанизацией России, затронуты в исследовании А. Ершова. Во второй работе, развитие мукомольной промышленности региона рассмотрено на примере наиболее известных саратовских мукомольных фирм, принадлежащих в основном немцам колонистам – Борелям, Шмидтам, Рейнеке и др.
В советский период 1917 – 1990 гг., связан с разработкой новых теоретических и методологических подходов в изучении города. В 1920-е гг. сложилось два новых направления. Статистико-экономические исследования, проводившиеся Е. О. Кабо и С. Г. Струмилиным, рассматривали быт и некоторые стороны жизнеобеспечивающей культуры. Исследователи следовали по утвердившемуся в советской историографии принципу, где носителем традиционной культуры считалось крестьянство, а ее городским вариантом рабочий класс[8]. Ряд работ было посвящено культуре города И. М. Гревс, Н. П. Анциферов, Н. К. Пиксанова, выработали концепцию изучения города как социокультурного явления[9]. В частности Н. П. Анциферов трактовал город как особый полифункциональный историко-социальный феномен.
Исследований по самому Саратову, в начальный период советской власти не так много. Они содержат интересный фактологический материал, характеризующий экономическое развитие города. Среди них можно выделить исследования П. Н. Степанова, Г. Саара и М. А. Киреева, в которых авторы рассматривают особенности промышленного развития города на рубеже веков[10]. Биографического характера исследование С. Д. Соколова статья П. Зиннер, приводящих данные о деятелях науки, искусства, писателях, музыкантах, в том числе и немцах колонистах[11].
По мере укрепления советской власти и построения основ социалистического общества в отечественной историографии прочно утвердилась концепция о социально-экономических формациях. Появились отдельные работы по проблеме демографического развития российских городов, построенных на рассмотрении трех основных моментов: экономических преобразований, взаимосвязи территории и населения и его социального состава и размещения[12].
Важным фактором выдвижения городоведческих сюжетов в число актуальных для исторической науки было изучение роли городов в процессе развития феодальных, а затем капиталистических отношений. Особенно интересны в этом отношении работы М. Г. Рабиновича, где автор попытался проследить изменения в жизни русских горожан на протяжении почти тысячелетнего периода с IX до середины XIX вв.[13] В целом его работы признаются классикой этнографического городоведения. В исследованиях П. Г. Рындзюнского появляется тезис о необходимости изучения города в его связи с селом[14].
Наряду с теоретическими работами, обосновывавшими актуальность этнографического изучения города, появились исследования, посвященные быту, этнокультурным проблемам, связанным с развитием городского образа жизни, его влиянием на бытовую культуру, структуре населения, городской культуре, другим урбанизационным проблемам современности[15]. Серьезным вкладом в развитие отечественной урбанистики стал выпуск сборников «Русский город», с публикацией исследований по различным проблемам[16]. Было выработано определение понятия «город», в целях, именно, этнографического изучения: «Город – это местный экономический и культурный центр, относительно крупное поселение, с более сложным, чем у сельских поселений, социальным и этническим составом жителей, большинство которых занято в производстве для обмена и в обмене, что порождает совокупность особенностей домашнего и общественного быта, отличающих городской образ жизни»[17].
Появляются первые обобщающие работы по Саратову, имеющие скорее характер популярных работ, нежели научного исследования[18]. В них помимо перечисления исторических событий, начинают рассматриваться новые аспекты жизни города. Отдельные работы были посвящены анализу культурного пространства Саратова. Их авторы обращали внимание на особенности и отдельные направления культурного развития города: музыку, художественную жизнь, спорт, шахматы[19].
В 1980-е гг. значительный вклад в изучение экономического развития Поволжья, в том числе и Саратова, конца XIX – начала XX вв. внесли работы Н. Л. Клейн, которые впервые осветили степень экономического развития региона, его инфраструктуру, отражение кризиса начала XX в. и ввели в оборот массу новых источников[20].
В 1990-е гг. в изменившейся ситуации, когда становление этнографического городоведения вступило в завершающую фазу, появились все основания для перехода к сплошным обследованиям городов отдельных регионов. Переход от прежней методологической парадигмы позволяет говорить о третьем периоде историографии. С этого времени появляются монографические исследования по дореволюционным городам – Петербургу, Тбилиси[21]. Учеными урбанистами ставятся проблемы общественно-культурной жизни современных городов, а также особенности городской жизнедеятельности на разных этапах общественного развития в разных историко-культурных регионах. Наиболее крупными исследованиями являются труды Б. Н. Миронова – выступающие теоретической базой исследований социальной истории Российского государства[22].
Следует отметить коллективный труд «Очерки истории русской культуры XIX века», в первом томе, которого рассматриваются общественно-культурные среды, роль городов в общественно-культурной жизни России, ставится проблема городской культуры как целостной системы в структуре общественной жизни[23].
В работах Л. В. Кошман анализируется социокультурное состояние и развитие русского города как сосредоточение развивающихся новационных процессов и традиционного уклада жизни[24]. В том же ключе написана монография А. И. Куприянова «Русский город в первой половине XIX в.: Общественный быт и культура горожан Западной Сибири» и коллективная монография «Очерки городского быта дореволюционного Поволжья»[25].
Особенности развития городов Среднего и Нижнего Поволжья во второй половине XIX в. рассмотрены в монографии Л. Н. Гончаренко[26]. Она посвящена социально-экономическому развитию пореформенных городских центров, как уездных, так и губернских. Данная монография интересна своей методикой анализа переписи населения городов, а также конкретными материалами, которые могут быть использованы для выявления общего и особенного в поволжских городах.
Современный период региональной историографии характеризуется повышенным интересом к деятельности органов самоуправления и роли их в развитии Саратова[27]. В сферу изучения многих саратовских историков попадают вопросы, связанные с формированием и развитием образования, в том числе национального, медицины, благотворительности[28].
В 1995 г. впервые опубликована рукопись Я.Е. Дитца - поволжского колониста, депутата I Государственной думы, где он рассмотрел историю немцев Поволжья. Работа охватила широкий круг проблем, от появления иностранцев в России, исследования их экономического состояния, промышленности, торговли, религиозной жизни, распространения образования до быта, нравов, характера, обычаев колонистов-собственников, так же отводится место Немецкой слободе - части города Саратова, заселенной в основном немецким населением. Я.Е. Дитц приводит биографические данные о выдающихся выходцах из колоний Поволжья и самого Саратова[29].
В последние годы появились новые работы об истории культуры города, в частности, театрального дела в Саратове[30].
В рамках локальной историографии современного периода исследуется рост городской территории, строительство, архитектура, история отдельных частей и улиц Саратова, их топография[31].
Более научно-популярный характер, не всегда содержащие достоверный фактический материал, носят работы по теме быта города[32]. Тем не менее, работа Е. А. Арндт, посвященная истории немецкого костюма, опирается на большой спектр разнообразных источников: рисунки, фотографии, открытки, подлинные предметы костюмов, рукописи. В работе автор выделяет этапы развития костюма, связывая их с усилением влияния городской моды[33].
Конфессиональный аспект городской жизнедеятельности, роль храмов, деятельность религиозных общин, священнослужителей, а также развитие религиозного образования в городе, анализируют в своих работах О. А. Лиценбергер и С. Ф. Фаизов[34].
Особое внимание исследователи региона стали уделять национальным и конфессиональным особенностям его населения, наложившим своеобразный отпечаток на становление промышленности и предпринимательства губернии, часть сведений из которых можно использовать для характеристики города в частности[35].
Определенный итог в изучении губернии XIX - начала XX вв. подвели «Очерки истории Саратовского Поволжья», написанная учеными Саратовского университета[36]. Работа была создана на основе привлечения многочисленных источников и освещала наиболее значимые события в губернии и городе. Важно отметить, что в исследовании Саратов рассматривается в контексте истории края в целом.
Из диссертационных исследований можно выделить ряд работ посвященных изучению различных проблем истории города. Развитие экономики, в основном промышленности региона рассмотрено в работе С. В. Маркушиной и В. А. Чолахяна[37]. В диссертации Е. В. Ивановой объектом исследования выступает городское пространство с его важнейшими компонентами: экономикой, населением, территорией, сферой жизнеобеспечивания[38]. Особенности формирования и структуру социокультурного пространства поволжских городов изучают в своих работах самарская исследовательница А. Б. Бирюкова и основываясь на воспоминаниях современников А. С. Ступина[39]. Интересными для данного исследования представляются работы Н. Н. Кадырметовой, И. Б. Томан, и В. В. Захаровой, затрагивающие различные аспекты культуры и быта национальных меньшинств и сословий, а так же политику правительства в области национального вопроса[40]. Состав населения региона, его перемещение рассматривается в диссертации В. В. Хасина[41].
Но в целом исследователи города оставили недостаточно изученными вопросы формирования городского населения, наличия в нем диаспорных групп. Не достаточно выявлена история их появления в Саратове, процессы адаптации и интеграции, хозяйственные отношения, культура, характер межэтнического общения в различных сферах жизнедеятельности. Требуют должного изучения вопросы, связанные с общественно-культурной средой, национальным самосознанием, конфессиональной жизнью города, городской повседневностью.
Актуальность темы и состояние ее научной разработки обусловили цель и задачи диссертационного исследования. Целью настоящей работы – является изучение национальных меньшинств Саратова, их социально-экономического и общественно-культурного положения, формирования национального самосознания.
Исходя из данной цели, ставятся следующие задачи:
– показать процесс формирования полиэтничности города, истории отдельных диаспоральных групп;
– выявить специфику хозяйственной деятельности горожан, особенности адаптации национальных меньшинств к экономике города;
– исследовать общественно-культурную среду города: образование, благотворительность, культурно-просветительскую еятельность, а также культурную жизнь и связанный с ней досуг и развлечения;
– проанализировать процесс формирования и взаимодействия традиций и новаций в повседневной бытовой культуре города, а так же формы межэтнического общения;
– рассмотреть конфессиональные аспекты социокультурного развития города, роли храмов в жизни города и горожан.
Источниковую базу исследования составили архивные документы и опубликованные источники: статистика, периодическая печать, публицистика, фотоматериалы.
Основная часть документов по истории и культуре города хранится в различных фондах Государственного архива Саратовской области (далее ГАСО). Преимущественно это делопроизводственные материалы. При написании диссертации была изучена документация 18 фондов ГАСО.
В фонде канцелярии Саратовского губернатора (Ф. 1), содержатся документы по различным аспектам истории города, списки горожан – представителей этнических групп, списки промышленных, торговых и учебных заведений Саратова, отчеты губернатора, сведения об издательской деятельности и всевозможная переписка. Документы включают сведения о росте населения, о составе, хозяйственных занятиях, экономическом состоянии, периодических изданиях, учебных заведениях.
Для характеристики городского хозяйства репрезентативным источником стали дела фондов Саратовской городской думы (Ф. 3), Саратовской городской управы (Ф. 4), старшего фабричного инспектора (Ф. 20), Саратовского городского полицейского управления (Ф. 59). Материалы названных фондов важны тем, что содержат информацию о промышленных и торговых предприятиях, образовательных и культурно-просветительских учреждениях Саратова, промышленную переписку, сведения о торговых домах, компаниях, товариществах. Использованы также, дела фондов торгово-промышленного товарищества братьев Шмидт (Ф. 306), типографии товарищества Шельгорн (Ф. 328), торгового дома Борель (Ф. 711), дающие информацию о национальных предпринимателях города, развитии их производства, недвижимости, числу рабочих и их зарплате, объеме производства и реализации продукции.
Наиболее важным, в статистическом отношении, является фонд Саратовского губернского статистического комитета (Ф. 421), где имеются данные о численности и вероисповедальном составе горожан в разные годы, количестве учебных заведений и числе учащихся в них.
Интереснейшим источником для изучения общественно-культурной среды являются документы Саратовского губернского по делам об обществах присутствия (Ф. 176). Уставы, отчеты, протоколы заседаний различных культурно-просветительских, благотворительных, национальных, спортивных, профессиональных сообществ, отчеты попечительских советов о состоянии отдельных учебных заведений, национальных школ, переписка о деятельности обществ, содержащиеся в фонде, дают представление об общественной жизни, благотворительной, культурно-просветительской деятельности городской национальной интеллигенции и досуге горожан.
В архивных фондах отложились материалы позволяющие исследовать конфессиональные аспекты городской жизни – это отчеты фондов Тираспольской римско-католической епархии (Ф. 365) и Евангелическо-лютеранской церкви Святой Марии (Ф. 852), характеризующие деятельность приходов и священнослужителей, а также факты содействия развитию национального образования и собственных религиозных школ.
В работе был использован материал Государственного архива Российской федерации (ГАРФ) – фонд Бомаша Меер Хаимовича, члена IV Государственной Думы (Ф. 9458). В фонде отложились заметки, речи, сводки депутата по выселению еврейского населения из прифронтовой полосы, положению евреев в армии подборка законодательных актов по еврейскому вопросу и т. д.
Большая часть архивных источников впервые вводится в научный оборот.
Следующую группу источников составляют опубликованные материалы, среди которых особо следует отметить, материалы Первой всеобщей переписи населения Российской империи в 1897 г. и предварительные данные переписи населения Саратова 1916 г.[42], а также разнородные материалы опубликованные в различных статистических изданиях, с информацией о составе населения, его этнической, религиозной, языковой принадлежности, количестве грамотных по национальностям, хозяйственных занятиях этнических групп[43].
Местные статистические издания представлены адрес-календарями, памятными книжками, обзорами. В них также содержится ценный фактический материал: данные о предприятиях, торговых заведениях, о социальном и этническом составе населения, количестве учебных заведений и числе учащихся в них, экономические очерки и указания о местоположении в городе административных, культовых, образовательных учреждений и служащих в них[44]. Следует отметить, что содержащиеся в них данные требуют сопоставления с другими источниками.
Высокий источниковедческий потенциал имеет дореволюционная периодика, в основном газеты «Саратовский вестник», «Саратовский листок», «Саратовский дневник». Большая часть сведений извлечена из газеты «Саратовский вестник». Материалы газет, в первую очередь, дают представление о различных событиях культурной жизни позволяют исследовать состояние общественно-культурной среды и связанные с ней формы проведения досуга, а так же характеризуют конфессиональные аспекты городской культуры: деятельность религиозных общин, религиозные мероприятия и праздники.
Среди привлеченных источников личного происхождения, наибольший интерес представляют воспоминания актеров, режиссеров, представителей национальных меньшинств и духовных деятелей.
В работе были использованы воспоминания деятелей культуры и науки: Н. В. Давыдова, П. А. Стрепетовой, Б. А. Горин-Горяйнова, В. А. Кригера, Н. Н. Боголюбова, Н. И. Собольщикова-Самарина, Н. Г. Чернышевского, В. А. Милашевского, И. П. Горизонтова, Д. Б. Дарана, А. А. Гераклитова, А. И. Чегодаева, Ф. И. Шаляпина[45]. Большая часть этих работ ценна впечатлениями о художественной атмосфере города, сменяемыми эпизодами своего творческого пути. В книге «Русский провинциальный театр» также собраны воспоминания многих артистов провинциальной сцены[46]. Более полная и общая картина работы Саратовского городского театра, этапов его развития рисует работа И. Я. Славина[47].
«Воспоминания П. К. Галлера (Быт немцев-колонистов в 60-х гг. XIX ст.)» представляют большую ценность. Автор глазами современника постарался максимально подробно, с описанием мельчайших деталей, описать характерный быт колоний Поволжья, отдельные сведения которого использованы для восстановления структур повседневности городских немцев[48]. Не менее ценной представляется книга воспоминаний И. Гольц[49]. Он характеризует жизнь отдельной еврейской семьи Саратова и еврейской общины в целом. К этой же группе источников можно отнести «Дневник пастора Губера», в котором пастор описывал свою деятельность, жизнь лютеранской общины города и ее нужды[50].
Важным источником, позволяющим восстановить картину прошлого, являются фотографии и открытки, хранящиеся в местных музеях[51]. Они дают представление об архитектурных памятниках, городских домах, их внутреннем убранстве, одежде горожан, ее национальных тенденциях и последующем развитии.
Хронологические рамки исследования охватывают период с начала 1860-х гг. до 1914 г. Верхней гранью являются буржуазные реформы 1860-1870-х гг., определившие периодизацию общественного развития России, а для Саратова ставшие временем бурного экономического и культурного развития.
Нижняя хронологическая граница определяется общероссийским экономическим и социально-политическим кризисом, обусловленным началом Первой мировой войны.
Территориальные границы исследования очерчены Саратовом, как крупнейшим поволжским городом, с полиэтничной структурой населения и ярко проявляющимися в изучаемый период урбанизационными процессами.
Методологическая основа исследования базируется на общенаучных диалектических принципах научного познания, включающих объективность, историзм и системность.
Принцип историзма позволил рассматривать события и явления в процессе их возникновения и эволюции. При исследовании городской жизни, включающей материально-предметные, соционормативные, эстетические, ритуально-культовые аспекты, а так же многообразные связи и взаимоотношения людей, следует исходить из положения, что структуры повседневности не всегда связаны с многовековыми национальными традициями. Они историчны и изменчивы, проявляются в различных формах в зависимости от социальных, экономических, культурных факторов. Активнее всего эти факторы действуют в городах.
Следование принципу объективности, требующему анализировать изначально присущие рассматриваемому явлению черты, качества, свойства и в этом русле изучать его сущность, позволили избежать политизированных суждений и выводов.
Исходя из принципа системности городское культурное пространство было рассмотрено как сложная структура, в которую вкладывали свое значение и свои социальные институты представители национальных диаспор. Совместно с проблемно-хронологическим методом дается возможность оценить результаты развития этой системы и провести функциональную взаимосвязь с процессами, происходившими в других многонациональных городах Российской империи.
При работе с источниками были использованы приемы микроанализа, позволившие сконцентрировать внимание на небольших исследовательских объектах (отдельной семье или индивиде). При этом, предмет исторического анализа, хотя и минимизировался, зато стал более многоплановым. Микроистория помогла увидеть на исторической сцене не анонимных исполнителей закономерностей истории, а живых людей действовавших под влиянием определенных стимулов и мотивов.
Все эти методы в совокупности дали возможность рассматривать национальные меньшинства Саратова, как в статике, так и в эволюции, прослеживая изменения на протяжении рассматриваемого периода.
Научная новизна диссертационной работы заключается в том, что в ней впервые предпринята попытка комплексного исторического исследования диаспорных этнических групп Саратова, истории их появления и расселения в городе, роста численности, адаптационных процессов. Новизна заключается так же в том, что в работе выявлена роль этнических меньшинств в развитии городского хозяйства и описаны этнические структуры повседневности. Расширены представления о конфессиональных аспектах городской культуры: истории создания храмов, их функциях и роли духовенства; о деятельности различных национальных культурно-просветительских, благотворительных организаций; о развитии национального образования в Саратове: конфессиональных учебных заведениях и частных школах. Определены формы городской культуры и ее этническая специфика, массовый и элитный досуг представителей национальных меньшинств. Впервые в научный оборот введены многие архивные материалы по данной проблеме.
Практическая значимость работы определяется тем, что ее результаты позволяют более глубоко вникнуть в процесс социального и культурного развития страны во второй половине XIX – начале XX вв. и могут использоваться для написания обобщающих работ по истории России.
Материалы диссертации могут быть использованы при подготовке лекций, семинарских и практических занятий по курсам Отечественной истории, Отечественной культуры, истории Саратовского края, а так же в дальнейшем исследовании места и роли национальных диаспор в истории России.
Рассмотренные в работе проблемы могут быть использованы городской администрацией, конфессиональными учреждениями, национально-культурными обществами Саратова на предмет восстановления утраченных форм деятельности и изучения предшествующего опыта.
Апробация результатов исследования. Основные сюжеты работы излагались автором в докладах и сообщениях на научных конференциях. По теме диссертации опубликовано 5 статей. Диссертационное исследование обсуждалось, и было рекомендовано к защите кафедрой региональной истории и историографии Института истории и международных отношений
Саратовского государственного университета им. Н. Г. Чернышевского.
Структура исследования. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, приложения, списка использованных источников и литературы.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении обоснована актуальность темы и ее научной новизны, определяются хронологические и территориальные рамки исследования, его методологическая основа, дается анализ источников и литературы по проблеме, ставятся цель и задачи исследования.
Первая глава «Этнические меньшинства в структуре населения Саратова во второй половине XIX - начале XX вв.» посвящена анализу особенностей национального состава и экономического развития города.
В первом параграфе «Динамика численности и состав национальных диаспор» рассматривается история появления в городе национальных меньшинств, рост их численности, характер расселения в границах городского пространства.
Основной характеристикой городской жизни в изучаемый период была полиэтничность, которая складывалась постепенно. Городской социум выступал в качестве принимающего общества по отношению к инородцам, численность которых со временем увеличивалась. Этот процесс особенно активизировался во второй половине XIX - начале XX вв. и был связан с реформами 1860-х гг., развитием капитализма, обретением города статуса губернского центра. Большинство городского населения составляли русские (88,8%), но к концу XIX века значительным было число немцев (6,1%), поляков (1,3%), татар (1,2%), евреев (0, 9 %)[52].Это способствовало формированию в городе диаспоральных групп этих этносов. Этнические группы были разными по численности, времени проживания в городе, по сохранности национальной и религиозной культуры. В характере расселения так же просматриваются различия, более компактно проживали татары (в Глебучевом овраге и его склонах) и евреи (от улицы Цыганской до улицы Староострожной), а вот немцы, имевшие первоначально замкнутое поселение - Немецкую слободу, к середине XIX века были расселены дисперсно. Конфессиональный состав населения города находился в определенной корреляции с этнической структурой. Отмечается связь численности верующих определенного вероисповедания с числом горожан, принадлежащих той или иной национальности. Губернский центр, становился местом сосредоточения все более пестрого в национальном отношении населения, центром интенсивных межнациональных контактов, что предавало значительное своеобразие его экономическому, политическому и культурному развитию.
Во втором параграфе «Роль этнических меньшинств в хозяйственной жизни города», дается характеристика экономики Саратова второй половины XIX - начала XX вв., в которой, безусловно, ведущую роль играли русские купцы и предприниматели. Однако, ко второй половине XIX в. сформировалось национальное купечество, занявшее в хозяйстве города значительные позиции.
Вторая половина XIX в. была ознаменована возникновением в Саратове многочисленных товариществ, создававшихся в самых разных отраслях экономики. В 1895-1896 гг. в городе функционировало 24 товарищества из них 10 принадлежали немцам и евреям[53]. Мукомольное дело в Саратове контролировали немецкие предприниматели Шмидты, Борели, Рейнеке. Евреи имели своеобразную монополию в сфере производства и продажи канцелярских и бумажных товаров, а так же в типографском деле. В их руках была сосредоточена большая часть каучуковых, граверных и штемпельных мастерских города[54]. Немецкий и еврейский капитал имел весомые позиции в табачной и текстильной промышленности, металлургическом деле, поставке сельскохозяйственных орудий, пищевой отрасли и т.д. Более 20% служащих различных ведомств городской администрации были поляками по национальности.
Урбанизационные процессы разрушали корпоративность, превращая городское хозяйство в активную сферу межэтнического общения. Так в руководство открытого, в 1858 г. «Купеческого собрания» в первый же год были избраны немцы И. Зейферт и К. Штаф[55]. В 1860 г. его преобразовали в «Коммерческий клуб Саратова», из 50 членов которого 23 не являлись русскими по национальности[56].Но формировавшиеся национальные ниши вмещали далеко не всех представителей национальных меньшинств. Поэтому попытки приспособиться к хозяйству города, найти в нем свое место в соответствии с традиционными занятиями и навыками не всегда оказывались успешными. Городское население приобщалось к нетрадиционным, новым отраслям экономики, не всегда прибыльным и престижным. По данным первой всеобщей переписи населения более 36 % татар, 23 % немцев были заняты в сфере неквалифицированного поденного и обслуживающего труда[57]
.
Можно допустить, что формирование профессиональных групп высококвалифицированного труда у некоторых групп иноэтнического населения проходило замедленными темпами в силу нескольких причин. Во-первых, из-за низкого социально-профессионального статуса большинства представителей национальных меньшинств. Во-вторых, из-за притока новых мигрантов из сельской местности в качестве неквалифицированной рабочей силы. В-третьих, необходимости преодоления языкового барьера в процессе культурной адаптации части этнических меньшинств к условиям русскоязычного города.
Помимо приведенных причин особенности социально-профессиональной структуры иноэтничных групп могут определяться традиционными предпочтениями, отдаваемыми некоторым профессиональным занятиям, а также большей или меньшей легкостью приобретения ими производственных навыков и профессиональной подготовки и соответственно возможностями вовлечения их в те или иные отрасли хозяйства, представленные в городе.
Большей мобильностью отличалось немецкое, польское и еврейское население города, так как они стремились получить светское образование, лучше знали русский язык, и в ментальном отношении были более открыты и предприимчивы. В то время как татары оставались экономически замкнутыми, не разрывая корпоративных связей внутри общины. Однако, проживание в крупном городе, каким был Саратов – центре развития промышленности, способствовало ускоренной социальной мобильности и профессиональной адаптации всех этнических меньшинств.
Вторая глава «Повседневная жизнь национальных диаспор» включает четыре параграфа.
В первом параграфе «Бытовая сторона жизни» исследуется динамика развития этнических структур бытовой стороны жизни – городских домов, одежды, пищи.
Социально-экономическое развитие города вызывало трансформационные процессы в быту горожан. С ростом и уплотнением городской застройки растет и национальное строительство, имеющее свои определенные черты.
В убранстве домов представителей национальных диаспор складывался симбиоз. В обстановке были представлены и национальные предметы мебели и все возрастающие общеевропейские городские элементы. Дома национальных купцов и предпринимателей оформлялись сообразно существовавшим модным тенденциям, как внутренне, так и внешне. В их отделке они использовали новые строительные материалы, а в убранстве присутствовали многочисленные предметы роскоши.
Национальная беднота в результате своего низкого социального статуса и материального положения не имела возможности выдерживать свои жилища в национальном стиле. Местом ее концентрации были постоялые и ночлежные дома.
Одежда как структура повседневной жизни, так же в изучаемый период претерпела значительные изменения. В ее развитии можно выделить два этапа: 1860-е – 1880-е гг. и 1890-е – начало XX в. В первый период появилось много новых черт в одежде, головных уборах, обуви национальных меньшинств города. Происходило смешивание элементов национальной и общегородской одежды. Изменения происходили на фоне усиления городской моды и вытеснения дешевыми и качественными фабричными тканями с использованием недорогих швейных машин, нехитрого домашнего производства одежды. На втором этапе вышеприведенные процессы значительно усилились в некоторых национальных средах, в других же наметилось полное исчезновение национальных особенностей одежды.
Повседневный пищевой рацион представителей национальных меньшинств претерпел меньшие изменения. Предпочтение отдавалось традиционным блюдам, с ними связывалось празднование религиозных праздников и семейных торжеств, и бытование различных стереотипов. Тем не менее, в зависимости от социального статуса людей их рацион отличался. Традиционные пищевые константы больше были характерны для представителей низших слоев горожан, в то время как национальная элита имела возможность обедать в ресторанах, чайных, буфетах, трактирах.
Таким образом, традиционно-национальные структуры повседневности постепенно уходили в прошлое. В быту городской элиты, они сохранялись в основном, в качестве реликтово-знаковых элементов. Материально-предметный мир саратовцев различных национальностей во многом формировал городской рынок, а степень потребления современных, европейских форм бытовой культуры определялся социальной принадлежностью горожан и в меньшей степени этнической. Поэтому основными носителями традиционной культуры были средние и не имущие слои. В значительной степени, состояние материальной культуры горожан характеризовалось сочетанием традиционных, паллиантовых и новых, урбанизованных форм.
Во втором параграфе «Религиозный фактор повседневности» анализируется влияние религии на разные сферы жизни людей: общественный и семейный быт, различные стороны материальной и духовной культуры.
В социокультурной сфере городской жизнедеятельности религиозным институтам принадлежала особая роль. Они выполняли религиозно-культовую, интегративную, регулятивную, благотворительную, культурно-просветительскую, коммуникативную функции. Храмы были для своих прихожан не только центрами религиозной просветительности и культовой практики, но и очагами этнокультурного развития. Они принимали участие в распространении форм городской культуры – церковной литературе и журналистике, организации досуга, в школьном строительстве. Так, для лютеранской общины города пастор Г. Гюнтер собрал и издал сборники церковных проповедей «Nimm und lies» и песен, исполняемых как на церковных праздниках, так и на крестинах, похоронах, свадьбах[58]. Был свой хор и в еврейской молельне под управлением кантора Х. Г. Фимкес[59]. Религиозная принадлежность горожан становилась этноопределяющим признаком, способствующим сохранению этнической самобытности.
В стенах храмов решались важные для национальных общин вопросы. Священнослужители хорошо знали проблемы своего прихода и были готовы оказать помощь – утешение, совет, материальную поддержку.
Проявление у еврейского меньшинства своей общности, как религиозной, так и культурной, бытовой осложнялось в первую очередь огромным пластом ограничений, узаконений, приложений по «еврейскому вопросу», затрагивающих буквально все стороны жизни. В связи с этим еврейский компонент Саратова достаточно поздно сформировал диаспоральные признаки, общественно-культурную среду, социальные институты, в том числе религиозные учреждения обеспечивающие условия для сохранения этничности в городе.
Строительство церквей, религиозные обряды и обычаи сплачивали общину. С храмом были связаны все основные события жизненного цикла людей. Мусульманские мечети, кроме того, были центром проведения досуга для мужчин. Возникнув на основе общности религиозных верований и культовых действий, храм со временем приобрел относительную самостоятельность и стал социальным институтом, основной функцией, которого была внутренняя коммуникация.
Третий параграф «Национальное образование и национальные школы» характеризует развитие образования в разных национальных средах города.
Середина XIX в. и особенно начало XX в. – это период активного развития школьного образования практически у всех наций города. Образование формировало сознание национальных меньшинств города, оказывая влияние на распространение родного языка, религии и традиций. Поэтому, главным оставалось преподавание религиозных предметов и национального языка. Более быстро и с размахом в этот процесс включились немцы города, менее активно татары, и особенно евреи. Долгое время церковное образование в лице евангелическо-лютеранских школ, духовной и малой семинарии, римско-католического училища, мусульманского мектебе оставались единственными для повышения образовательного уровня соплеменников. Отсюда особая роль в деле развития образования у церковнослужителей – пасторов, мулл, ребе. Можно сказать, что школа виделась как необходимая, неотъемлемая часть внутренней духовной жизни национальных общин. Церковные школы являлись главным инструментом передачи религиозного, социального, культурного опыта, от поколения к поколению в условиях инонационального окружения.
С течением времени чисто религиозное образование стало расширяться и дополняться не только светскими предметами, но и созданием национальных частных школ. К тому же к концу XIX в. само государство стремилось включить национальные школы в общий строй общественной жизни. В деле развития образования на первые роли выходят национальная интеллигенция и развитая часть духовенства, понимавшие, что за образованием стоит будущее их нации.
В немецкой городской среде середина 50-60-х гг. XIX в. была ознаменована появлением большого числа частных учебных заведений, а на 70-е и начало 80-х гг. XIX в. пришелся апогей их создания. В таких школах, как мальчики, так и девочки обучались не только религиозным догмам и немецкому языку, но и русскому, арифметике, географии, истории, естественным наукам и т.д. Это помогало юным немцам продолжить свое обучение в русских средних, а иногда и высших учебных заведениях и легче интегрироваться в русское общество. Нужно сказать, что и русские со временем стали тянуться в такие школы. Например, в пансионе Ульрих 2/3 учениц были православными. В учебном заведении Горенбург из 50 учениц – 40 были православного, 4 – протестантского, и 3 – католического вероисповедания[60]. В женских гимназиях открытых в начале XX в. А. Д. Куфельд и С. Н. Штокфиш вообще лишь 10 % учениц были немками, а остальные русскими по национальности[61]. С другой стороны, представители различных национальностей отдавали своих детей учиться в русские учебные заведения. Более того, среди преподавателей местных русских гимназий и университета было немало представителей немецкой национальности.
В общине татар Саратова процесс подъема образования был связан с новометодной школой и относится к началу XX в. Особенностью развития татарского образования было и то, что в его реорганизацию активно включились мусульманские духовные лица города, обладавшие огромным авторитетом в общине. В то время как протестантские и католические священнослужители были консервативны в выборе содержания образования.
В четвертом параграфе «Участие в культурной жизни Саратова. Досуг и развлечения национальных меньшинств» рассматривается национальная культура горожан в результате воздействия двух процессов – сохранения традиций и восприятия новаций.
В условиях городской общественно-культурной среды основной тенденцией культурного развития были интеграционные процессы, порождающие межэтническое взаимодействие. Саратовская интеллигенция и высшие слои были способны строить отношения с людьми другой национальности, отказываясь от стереотипов и узкоэтнических ценностей. Об этом свидетельствуют факты совместной деятельности в учебных заведениях, городских обществах, творческое сотрудничество. Только в театральном искусстве, среди артистов и музыкантов Городского театра, да и других театров города были представители национальных меньшинств - евреи, немцы и поляки. В оперной труппе М. М. Бородая вместе с русскими артистами работали татары и грузины[62]. В парке Вакурова в 1907 г. работала еврейская труппа, директором которой был Кауман Пинхус Лейба-Ельев[63]. Национальная интеллигенция налаживала и издательское дело. Немцы выпускали духовный журнал «Friedens bote aux Berg und Wiesenseite der Wolga», газеты «Volks – Zeitung», «Unser Zandwirt», «Der Morgenstern» «Evangelicher gemeindebote» и др.
Наряду с межэтнической интеграцией в культурно-досуговой сфере происходила и социальная. Наблюдалась идентичность культурных форм в клубах, деятельность интеллигенции, купцов, предпринимателей по приобщению простых людей, молодежи к городскому досугу. Хотя конечно, сохранялись сословные рамки, клубы, совершенствовались формы элитного досуга.
Потребление городской культуры и выбор форм досуга был неодинаковым в различных социальных и этнических средах. Если социальные различия определялись материальным благосостоянием, образованностью, то этнические – степенью сохранности традиций. Тем не менее, заметной тенденцией развивающегося саратовского культурного процесса был рост духовных и эстетических потребностей горожан.
Третья глава «Общественная деятельность национальных меньшинств» состоит из двух параграфов.
В первом параграфе «Благотворительные общества», анализируется деятельность национальных благотворительных организаций города, которых в изучаемый период было около 12. Общества открывались при церковных приходах, учебных заведениях, пик их создания пришелся на 1910-1915 гг. Все организации были созданы при содействии общественно значимых национальных предпринимателей, купцов, интеллигенции. Среди организаторов благотворительного движения выделяются священнослужители, имевшие высокий социальный статус в диаспорах. Так, при непосредственном содействии католических священников в 1893 г. было открыто «Приходское Человеколюбивое общество при Римско-Католической церкви»[64].
Наиболее разветвленную сеть благотворительных учреждений создали немцы. Они имели не только приходские благотворительные учреждения «Общество милосердия прихода Евангелическо-Лютеранской церкви», «Немецкое общество», но и женскую организацию «Дамское благотворительное общество», приют «Дом милосердия» и училище для глухонемых детей поселян-собственников.
Были свои благотворительные учреждения и у евреев города – это кассы взаимопомощи евреев-ремесленников и студентов-евреев, а так же «Общество пособия бедным евреям города Саратова», которое помимо материальной помощи нуждающимся, содействовало поиску работы, приобретением для работы материалов, инструментов, занималось сбытом товаров.
Следует отметить, что саратовские татары не пытались организовать своих благотворительных учреждений. По всей видимости, причинами этого могли быть, как недостаток в татарской общине национальной элиты способной организовать и материально поддержать благотворительное дело, так и скромные экономические возможности рядовых членов общины, не имеющих средств уплачивать членские взносы. Тем не менее, единичные благотворительные акции имели место.
Внутиэтническая солидарность достаточно эффективно проявлялась и на межличностном уровне. Национальные предприниматели занимались благотворительностью в одиночку, заботясь о своих рабочих и служащих, вкладывая средства в развитие национальных общин, строительство и содержание национальных школ, нередко помогая представителям других национальностей. Среди них особо выделяются: братья Шмидты, И. Э. Борель, З. Я. Левкович, И. Зейферт, Я. Л. Тейтель.
Второй параграф «Культурно-просветительские общества» посвящен анализу деятельности организаций, задачами которых было стремление к сохранению национальной культуры, обычаев, традиций. Формами организации досуга были беседы, лекции, постановка спектаклей, музыкальных и концертных вечеров, чтение книг, хоровое пение, проведение детских праздников, популяризация физической культуры.
Первое общество было создано еще в 1843 г. – это немецкое общество. После него, национальные культурно-просветительские организации стали создаваться только с конца XIX в. Интересен членский состав немецких обществ, по большей части включавший молодое поколение, поскольку важно было передать национальное сознание, культуру быт, религиозные традиции будущим поколениям. Поэтому общества главной своей задачей считали религиозное воспитание и образование, общение на родном языке.
Мусульманские общества были близки по целям к немецким. Главным в воспитании считалось следование нормам ислама. Но если немцы стремились организовать совместный досуг, то «Саратовское мусульманское общество» нельзя назвать досуговым, так как оно занималось, прежде всего, решением хозяйственных нужд общины, педагогических и благотворительных вопросов.
Еврейская община города культурно-просветительскую функцию включала в деятельность своих хозяйственно-экономических обществ, так как не имела права быть активной в выражении своего диаспорального поведения вне черты еврейской оседлости.
Членами культурно-просветительских обществ были не только средние и неимущие слои, но и национальная элита, которая приобщала к городским веяниям, общероссийской культуре, новшествам в быту рядовых членов. Эта деятельность способствовала переплетению национальных и городских традиций и появлению тенденции роста духовных и эстетических потребностей национальных меньшинств города.
В заключении сформулированы основные выводы диссертационного исследования.
Отмечено, что одной из важнейших особенностей Саратова,
оказывающей воздействие на все стороны жизни города, являлся многонациональный состав населения. Население города складывалось под воздействием целого комплекса специфически проявившихся исторических, географических, политических, идеологических и социально-экономических факторов. При этом городское общество выступало в качестве принимающего по отношению к мигрантам, численность которых постоянно увеличивалась. Особенно этот процесс активизировался во второй половине XIX – начале XX века и был связан с реформами 1860-х гг. и развитием капитализма. Большинство городского населения составляли русские, но к концу XIX века значительным было число немцев, поляков, татар, евреев.
В структуре городского населения национальные
меньшинства формировали свои диаспоральные группы и создавали в своих общинах социальные институты, обеспечивающие условия для сохранения этничности. К ним относились религиозно-культовые учреждения, благотворительные и культурно-просветительские общества, национальные школы, периодические издания, которые помимо своих прямых задач выполняли функцию внутриэтнической консолидации и манифестировали диаспоральное поведение национальной общности. Самую сильную, подобную структуру создали немцы. Татарская община сформировала аналогичную структуру, но некоторые элементы были созданы позднее. Евреи продолжили формировать институты внутриэтнической консолидации, но этот процесс протекал очень медленно, в связи с их правовым положением внутри страны.
В сфере городской жизнедеятельности особая роль принадлежала религиозным учреждениям. Храм был не только центром конфессиональной жизни, но и средством сохранения национальной самобытности, фактором внутриэтнической консолидации.
Крупные этнические группы немцев, евреев имели своеобразные монополии в различных сферах торговли и производства. В городе функционировали мононациональные производственные и торговые компании, сохранялась этническая специфика хозяйственных занятий. Тем не менее, урбанизационные процессы разрушали корпоративность, превращая городское хозяйство в активную сферу межэтнического общения.
Структуры повседневности национальных меньшинств города представляли собой синтез традиционных, паллиативных и новых урбанизированных форм. Традиционный многоликий материально-предметный мир горожан трансформировался под воздействием развивающихся промышленности и торговли. Национальную интеллигенция становилась проводником нового и вела активную работу по приобщению к городской культуре простых людей, особенно молодежь.
В изучаемый период основной тенденцией городской
жизни была уже не внутриэтническая коммуникация, а интеграционные процессы. Этноконтактные ситуации оказывали большое воздействие на
формирование этнических стереотипов: сглаживали настороженность, недоверие, создавали условия для диалога особенно в сфере культурного взаимодействия.
В итоге национальные группы горожан одновременно сохраняли внутреннюю этническую и культурную целостность и в то же время становились, толерантными, открытыми для контактов и межкультурного взаимодействия. Поэтому исследование городской жизни позволяет оценить ее как гибкую и подвижную систему, где происходило отмирание старых и возникновение новых форм и их взаимовлияние.
По теме диссертации опубликованы следующие работы:
Статья в издании, рекомендуемом ВАК Минобразования и науки РФ:
1. Шрамкова О.В. Национальные меньшинства социокультурном пространстве Саратова второй половины XIX – начала XX вв. // Вестник Саратовского государственного социально-экономического университета. Саратов: Изд-во СГСЭУ, 2008. № 1 (20). С. 138-140.
Статьи в прочих изданиях:
2. Шрамкова О.В. Общественные организации немцев Саратова середины XIX – начала XX вв. // Саратовский краеведческий сборник. Вып. 3. Под ред. проф. В.Н. Данилова. Саратов: «Наука», 2007. С. 46-51.
3. Шрамкова О.В. Немецкие учебные заведения в Саратове // Проблемы истории российской цивилизации. Сб. науч. тр. Вып. 3. Саратов: «Научная книга», 2007. С. 133-142.
4. Шрамкова О.В. Благотворительные организации этнических меньшинств Саратова (вторая половина XIX – начало XX вв.) // Актуальные проблемы истории Российской цивилизации. Сб. матер. I межвуз. науч. конф. (к 100-летию СГУ). Саратов: «Научная книга», 2009. С. 92-99.
5. Шрамкова О.В. Религиозный фактор повседневности национальных меньшинств Саратова (середина XIX – начало XX вв.) // Актуальные проблемы истории Российской цивилизации. Сб. матер. II межвуз. науч. конф. (к 100-летию СГУ). Саратов: «Наука», 2009. С. 82-89.
[1] Рашидов Ф. А. О прошлом и настоящем татарского народа. Саратов, 2003. С 139-140; Этнокультурное возрождение тюркских народов Саратовского Поволжья. Саратов, 2000. С.4.
[2] Бэр К. М. Об этнографических исследованиях вообще и в России в особенности // Записки Русского географического общества (ЗРГО). 1846. Кн. 1; Надеждин Н. И. Об этнографическом изучении народности русской // ЗРГО. 1846. Кн. 2; Небольсин П. И. Очерки быта калмыков // Библиотека для чтения. 1852. Т. 113-114; Анучин Д. Н. О задачах русской этнографии // Этнографическое обозрение. 1889. Т. 1.
[3] Этнографические очерки России. Сост. Мостовой М. М., СПб., 1874.
[4] Дитятин И. И. Статьи по истории русского права. СПб., 1895; Он же. Устройство и управление городов России. Т. 1-2. Ярославль, 1875-1877; Михайловский А. Г. Реформа городского самоуправления в России. М., 1908; Шрейдер Г. И. Наше городское общественное управление. Этюды, очерки, заметки. СПб., 1908; Тотаимианц В. Ф. Городское хозяйство и самоуправление. СПб., 1910; Бахрушин С. В. Москва в 1812 г. М., 1913.
[5] Саратовский край. Исторические очерки, воспоминания, материалы. Вып. 1. Саратов, 1893; Хованский Н. Ф. Очерки по истории Саратова и Саратовской губернии. Вып. 1. Саратов, 1884; Хованский Н. Ф. О прошлом города Саратова. Саратов, 1891.
[6] Клаус А. А. Наши колонии. Опыты и материалы по истории и статистике иностранной колонизации в России. СПб., 1869.
[7] Клопов А. А. Очерк мукомольного (крупчатного) производства в Приволжье и районе Ливенской, Орловско-Грязской, Московско-Курской железных дорог. СПб., 1888; Матвеев И. Н. Саратов в санитарном отношении в 1906 г. Саратов, 1908; Ершов А. Очерк чернорабочего движения в Саратовском крае. Саратов, 1909; История развития мукомольной промышленности в Саратове и его окрестностях. Саратов, 1909.
[8] Струмилин С. Г. Бюджет времени русского рабочего. М.-П., 1923; Кабо Е. О. Очерки рабочего быта. Опыт монографического исследования домашнего рабочего быта. Т. 1. М., 1928.
[9] Гревс И. М. Монументальный город и исторические экскурсии // Экскурсионное дело. 1921. № 1; Он же. Экскурсия в культуру. М., 1925; Анциферов Н. П. Пути изучения города как социального организма. Л., 1926; Анциферовы Н. и Т. Книга о городе. Т. 1. Город как выразитель сменяющихся культур. Т. 3. Жизнь города. Л., 1926; Пиксанов Н. К. Областные культурные гнезда. М., 1928.
[10] Степанов П. Н. Саратовская сарпинка. Марксштадт, 1920; Киреев М. А. Кожевенная промышленность Саратовской губернии. Экономический очерк. Саратов, 1922; Саар Г. Саратовская промышленность в 90-х и начале 1900-х гг. Саратов, 1928.
[11] Соколов С. Д. Саратовцы – писатели и ученые. Саратов, 1916; Зиннер П. Немцы Нижнего Поволжья // Весь Саратов на 1925 г. Саратов, 1925.
[12] Рашин А. Г. Население России за 100 лет (1811-1913 гг.). М., 1956; Яцунский В. К. Изменения в размещении населения Европейской России в 1824 – 1916 гг. // История СССР. 1957. № 1; Володарский Я. Е. Население России за 400 лет (XVI - начало XX вв.) М., 1973; Тихонов Б. В. Переселения в России во второй половине XIX в. М., 1978.
[13] Рабинович М. Г. О древней Москве. М., 1964; Он же. Очерки этнографии русского феодального города. М., 1978; Он же. Очерки материальной культуры русского феодального города. М., 1988.
[14] Рындзюнский П. Г. Изучение городов России первой половины XIX века // Города феодальной России. М., 1966; Он же. Основные факторы городообразования в России второй половины XVIII века // Русский город. М., 1976; Он же. Крестьяне и город в капиталистической России второй половины XIX века. М., 1983.
[15] Будина О. Р., Шмелева М. Н. Этнографическое изучение города в СССР // Советская Этнография. 1977. № 6; Коган М. Э. Этнокультурные ориентации инонационального населения большого города. Автореферат диссертации на соиск. уч. степ. канд. ист. наук. Л., 1985; Этносоциальные проблемы города. М., 1986; Старовойтова Г. В. Этническая группа в современном советском городе. Социологические очерки. Л., 1987; Будина О. Р., Шмелева М. Н. Город и народные традиции русских. М., 1989.
[16] Русский город. Вып. 1-5. М., 1985.
[17] Рабинович М. Г. К определению понятия «город» (в целях этнографического изучения) // Советская Этнография. 1981. № 4. С. 24.
[18] Бондарь Н. А., Стешин И. Н. Саратов. М., 1951; Ильин Б. Саратов. М., 1952.
[19] Из музыкального прошлого. Сборник очерков. М., 1960; Липин Г. П. Страницы из истории спорта в Саратове и Саратовской области. Саратов, 1968; Композиторы и музыковеды Саратова. Саратов, 1982; Шестоперов А. Н., Колпаков В. В. Творчество саратовских шахматистов. Саратов, 1983; По залам Радищевского музея. Саратов, 1985; Хроника художественной жизни Саратова. 1874-1980: По материалам местной периодической печати. Саратов, 1988.
[20] Клейн Н. Л. Экономическое развитие Поволжья в конце XIX – начала XX вв. Саратов, 1981; Она же. Буржуазия Поволжья в условиях формирования российского империализма // Социально-экономическое развитие Поволжья в XIX – начала XX вв. Куйбышев, 1986.
[21] Юхнева Н. В. Этнический состав и этносоциальная структура населения Петербурга. Вторая половина XIX – начало XX вв. М., 1984; Анчабадзе Ю. Д., Волкова Н. Г. Старый Тбилиси. Город и горожане в XIX веке. М., 1990; Семенова Л. Н. Быт и население Санкт-Петербурга (XVIII век). М., 1998.
[22] Миронов Б. Н. Русский город в 1740-1880-е годы: Демографическое, социальное и экономическое развитие. Л., 1990; Он же. Социальная история России периода империи (XVIII – начала XX вв.): генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства. В 2 Т. СПб., 2000.
[23] Очерки истории русской культуры XIX века. Т. 1. М., 1998.
[24] Кошман Л. В. Социокультурный облик города и деревни // История России XIX – начала XX веков. Учебник для исторических факультетов университетов. М., 1998; Она же. Город в общественно-культурной жизни // Очерки истории русской культуры XIX века. Т. 1. М., 1998; Она же. Русский город в XIX веке: социокультурный аспект исследования. Автореферат на соиск. уч. степ. доктора ист. наук. М., 2001.
[25] Куприянов А. И. Русский город в первой половине XIX в.: Общественный быт и культура горожан Западной Сибири. М., 1998; Очерки городского быта дореволюционного Поволжья. Ульяновск, 2000.
[26] Гончаренко Л. Н. Города Среднего и Нижнего Поволжья во второй половине XIX в. Чебоксары, 1994.
[27] Местное самоуправление Саратова: история и современность. Саратов, 2005;
Зайцев М.В. Муниципальные выборы в состав Саратовской городской думы в 1871-1892 годах // Известия Саратовского университета. Серия История. Международные отношения. 2007. Т. 7.
[28] Тотфалушин В. П. Медики и медицинская общественность Саратовской губернии в русско-японской войне // Российский исторический журнал. Балашов, 1995. № 2; Веснина С. Г. Частные школы в системе образования немцев Поволжья // Российские немцы. Проблемы истории языка и современного положения. М., 1996; Адикаев М. Мусульманское народное образование среди татар Саратовской губернии // Этносоциальная ситуация в Саратовском Поволжье и проблемы управления. Саратов, 1996; Рахимов С. Социально-правовой статус татарских учебных заведений последней четверти XVIII – начала XX вв. // Панорама-форум. 1997. № 12; Саласкина З. И. Национальная татарская школа: история и современность // Ислам и образование у татар Саратовского Поволжья. Саратов, 1998; Кин Э. Из истории саратовской католической семинарии // 150 лет со дня основания Саратовско-Тираспольской епархии. Саратов, 1998; Соломонов В. А. Императорский Николаевский саратовский университет (1909-1917). Саратов, 1999; Горбунова О. Л., Горюнова З. А., Дмитриева О. Н. Благотворители и меценаты Саратовского края // Саратовское Поволжье в панораме веков. История, традиции, проблемы. Саратов, 2000.
[29] Дитц Я. Е. История Поволжских немцев-колонистов. М., 1995.
[30] Дьяконов В. А. Лицедеи, певчие, музыканты. Из истории саратовских театров. Саратов, 1991; Манжера Б. Н. Саратовский академический театр оперы и балета. Часть первая. «…Солидное артистическое дело». Саратов, 1996; Мастера саратовской сцены. Сост. Дьяконов В. А. Саратов, 1994.
[31] Максимов Е. К. Имя твоей улицы. Саратов, 1986; Терехин С. О. Века и камни: Памятники архитектуры Саратовской области. Саратов, 1990; Он же. Развитие Саратова по плану 1812 г. // Четыре века. Саратов, 1991; Песиков Ю. Саратовский Арбат. История одной улицы. Саратов, 1994; Донецкий Б. Н., Максимов Е. К. Архитекторы Саратова. Саратов, 2005; Сафронов Ю. А. Времен связующая нить… Саратов, 2006.
[32] Семенов В. Н., Семенов Н. Н. Саратов купеческий. Саратов, 1995; Они же. Саратов мещанский. Саратов, 1995; Семенов В. Н. Саратов дворянский, Саратов, 2004; Мишин Г. А. Из прошлого Саратовской губернии. Саратов, 2002.
[33] Арндт Е. А. Национальный костюм немцев Поволжья (конец XVIII – начало XX вв.) Пермь, 1998.
[34] Лиценбергер О. А. Евангелическо-лютеранская церковь Савятой Марии в Саратове. Саратов, 1995; Она же. Римско-католическая церковь в России. Саратов, 2001; Фаизов С. Ислам в Поволжье. XVIII – XX вв. Очерк истории. М., 1999.
[35] Булычев М. В. Социально-экономическое положение немецких селений в Саратовской губернии в к. XIX – нач. XX вв. // Российские немцы. Проблемы истории языка и современного положения. М., 1996; Загнеева Г. Е. Табаководство в немецких колониях Поволжья // Там же; Максимов Е. К., Булычев М. В. «Великий комбинатор» был саратовцем …// Степные просторы. 1996. № 2-3; Максимов Е. К. Саратовские мукомолы Шмидты, Рейнеке, Борели // Краеведческие чтения. Доклады и сообщения IV-VI чтений; Он же. Торговый Дом «Э. И. Борель» в Саратове // Сообщения Энгельсского краеведческого музея. Вып. 5. Саратов, 1997; Маркушина С. В. Вольские промышленники и торговцы из немцев // Там же.
[36] Очерки истории Саратовского Поволжья. Т. 1. Саратов, 1993; Т. 2. Ч. 1. Саратов, 1995; Т. 2. Ч. 2. Саратов, 1999.
[37] Маркушина С. В. Промышленность Саратовской губернии в условиях капиталистической модернизации середины XIX – начала XX вв. Дис. на соиск. уч. степ. канд. ист. наук. Саратов, 2005; Чолахян В. А. Индустриальное развитие Нижнего Поволжья (конец XIX – июнь 1941 г.): Исторический опыт и уроки. Дис. на соиск. уч. степ. доктора. ист. наук. Саратов, 2008.
[38] Иванова Е. В. Формирование и социальное благоустройство пространства крупного города на Волге во второй половине XIX – начале XX вв.: на материалах Саратова. Дис. на соиск. уч. степ. канд. ист. наук. Саратов, 2008.
[39] Бирюкова А. Б. Социокультурное пространство поволжских городов первой половины XIX века. Дис. на соиск. уч. степ. канд. ист. наук. Самара, 2006; Ступина А. С. Культурное пространство провинциального города ( Саратов второй половины XIX – начала XX вв. в воспоминаниях современников). Дис. на соиск. уч. степ. канд. ист. наук. Саратов, 2008.
[40] Томан И. Б. История культуры российских немцев. (XVIII – начало XX вв.): Дис. в виде науч. докл. на соиск. уч. степ. канд. ист. наук. М., 1997; Захарова В. В. Мещанское сословие пореформенной России. Дис. на соиск. уч. степ. канд. ист. наук. М., 1998; Кадырметова Н.Н. Этноконфессиональная политика российского правительства в XIX веке по отношению к нерусским народам Среднего Поволжья. Дис. на соиск. уч. степ. канд. ист. наук. Казань, 2004.
[41] Хасин В. В. Миграционные процессы в Российской империи в Первую мировую войну (по документам Нижнего Поволжья). Дис. на соиск. уч. степ. канд. ист. наук. Саратов, 1999.
[42] Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. Самарская губерния. Т. 36, Саратовская губерния. Т. 38. СПб., 1904; Кокшайский И. Н. Предварительные данные переписи населения г. Саратова и его пригородов, произведенной в 1916 г. Саратов, 1916.
[43] Города России в 1904 г. СПб., 1906; Города России в 1910 г. СПб., 1914; Россия. Полное географическое описание нашего Отечества. Среднее и Нижнее Поволжье и Заволжье. СПб., 1901.
[44] Памятная книжка на 1858 г. Саратов, 1858; Памятная книжка на 1859 г. Саратов, 1859; Памятная книжка на 1864 г. Саратов, 1864; Памятная книжка на 1880 г. Саратов, 1880; Памятная книжка на 1904 г. Саратов, 1904; Адрес-календарь Саратовской губернии на 1893 г. Саратов, 1893; Адрес-календарь Саратовской губернии на 1895 г. Саратов, 1895; Адрес-календарь Саратовской губернии на 1898 г. Саратов, 1898; Адрес-календарь Саратовской губернии на 1900 г. Саратов, 1900; Адрес-календарь Саратовской губернии на 1902 г. Саратов, 1902; Краткий обзор о состоянии Саратовской губернии за 1880 г. Саратов, 1881; Весь Саратов на 1912 г. Саратов, 1912; Весь Саратов на 1925 г. Саратов, 1925.
[45] Чернышевский Н. Г. Из автобиографии. Полное собрание сочинений в 15 тт. М., 1939. Т. 1; Горин-Горяйнов Б. А. Актеры. Из воспоминаний. М.-Л., 1947; Шаляпин Ф. И. Страницы из моей жизни. Киев, 1956; Стрепетова П. А. Жизнь и творчество трагической актрисы. М., 1959; Собольщиков-Самарин Н. И. Записки. Горький, 1960; Давыдов В. П. Рассказ о прошлом. Л.-М. 1962; Боголюбов Н. Н. Шестьдесят лет в оперном театре. М., 1967; Милашевский В. А. Вчера, позавчера: воспоминания художника. Л., 1972; Кригер В. А. Актерская громада. Русская театральная провинция. 1890-1902. М., 1976; Горизонтов И. П. Из «Писем приятелю» // Волга. 1990. № 5; Даран Д. Б. «Нас учил воздух эпохи…» // Волга. 1995. № 5-6. Гераклитов А. А. Воспоминания / Подготовка текста, публикация, комментарии и вступительная статья Н. А. Попковой. Саратов, 2004; Чегодаев А. И. Моя жизнь и люди, которых я знал. Воспоминания. М., 2006.
[46] Русский провинциальный театр. Театральные мемуары. Л.-М., 1937.
[47] Славин И. Я. Саратовский городской театр. Исторический очерк. 1863-1913 гг. Саратов, 1913.
[48] Воспоминания П. К. Галлера (быт немцев-колонистов в 60-х годах XIX ст.). Саратов, 1927.
[49] Гольц И. По дорогам и ухабам жизни. (Последний меньшевик). Иерусалим, 2003.
[50] Дневник пастора Губера // Русская старина. 1878. № 8.
[51] СОМК 38848; СОМК 23207/3; ЭКМ 10685; Саратовский областной музей краеведения. Выставка «Из истории немцев Поволжья». Саратов, 1994; Народы Саратовского Поволжья. Путеводитель по Саратовскому этнографическому музею. Саратов, 2005.
[52] Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. Саратовская губерния. Т. 38. С. 78-81.
[53] ГАСО. Ф. 4. Оп. 1. Д. 1257. Л. 28.
[54] ГАСО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 6028. Л. 32-35об.
[55] ГАСО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1409. Л. 2об.
[56] ГАСО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 3562. Л. 17-17об.
[57] Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. Саратовская губерния. Т. 38. С. 175-176.
[58] ГАСО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 3992. Л. 2.
[59] Саратовский вестник. № 34, 11 февраля 1912.
[60] ГАСО. Ф. 13. Оп. 1. Д. 1811. Л. 1,15.
[61] ГАСО. Ф. 176. ОП. 1. Д. 375. Л. 163; Ф. 246. Оп. 1. Д. 5. Л. 28.
[62] Боголюбов Н. Н. Шестьдесят лет в оперном театре. М., 1967. С. 198.
[63] ГАСО. Ф. 59. Оп. 1. Д. 1316. Л. 8 об., 9 об., 19 об., 33 об.
[64] ГАСО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 5861. Л. 81.
