Основные формы девиантного поведения населения самарской губернии в период новой экономической политики (1921-1929 гг.)
На правах рукописи
Манькевич Алла Анатольевна
ОСНОВНЫЕ ФОРМЫ
ДЕВИАНТНОГО ПОВЕДЕНИЯ НАСЕЛЕНИЯ
САМАРСКОЙ ГУБЕРНИИ В ПЕРИОД
НОВОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ (1921-1929 гг.)
07.00.02 – Отечественная история
Автореферат
диссертации на соискание ученой степени
кандидата исторических наук
Самара
2007
Работа выполнена в ГОУ ВПО «Самарский государственный педагогический университет»
Научный руководитель: доктор исторических наук,
профессор Репинецкий Александр Иванович
Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор
кафедры российской истории
Самарского государственного университета
Кабытова Надежда Николаевна,
кандидат исторических наук, доцент кафедры
социологии, политологии и истории Отечества
Самарского государственного технического
университета Тузова Ольга Владимировна
Ведущая организация: Самарский государственный экономический университет
Защита состоится «14» ноября 2007 г. в 16 часов на заседании диссертационного совета К 212.216.03 при ГОУ ВПО «Самарский государственный педагогический университет» по адресу: 443099, г. Самара, ул. М. Горького, 65/67, зал заседаний Ученого совета.
С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУ ВПО «Самарский государственный педагогический университет» по адресу: 443099, г. Самара, ул. М. Горького, 65/67, к. 1
Текст автореферата размещен на сайте www.ssttu.samara.ru
Автореферат разослан «_____» _______________ 2007 г.
Ученый секретарь
диссертационного совета О.А. Чернов
Общая характеристика диссертационной работы
Актуальность темы. В современной исторической науке обозначились новые важные тенденции относительно изучения советской истории периода новой экономической политики: рассмотрение нэпа в широком контексте, охватывающем помимо традиционных политических, экономических, социальных и социально-демографические и социокультурные аспекты; существенное приращение документальной базы, особенно за счет вовлечения в научный оборот региональных материалов; стремление к системному подходу в исследовании 1920-х гг.
На рубеже XX-XXI вв. в российской историографии актуализировалась проблема изучения повседневной, обыденной жизни, усилился научный интерес к социально-психологическому состоянию различных слоев советского общества и, как следствие, к социальным девиациям с негативным содержанием – пьянству, наркомании, проституции и преступности. Анализ указанных проявлений маргинального характера позволяет расширить традиционное представление о специфике социокультурного развития отдельных регионов, реконструировать особый, неповторимый облик городов и сельских поселений, уяснить характер эволюции форм негативного поведения граждан и понять причины произошедших перемен в социуме 1920-х гг.
На протяжении последних двух десятилетий российскими властными структурами ставится задача формирования гражданского общества, которая не может быть решена в условиях существующей социально-экономической нестабильности, роста алкоголизма, хулиганства, преступности и других подобных явлений. В данном контексте обращение к заявленной проблематике приобретает особую актуальность.
Исследование повседневной жизни периода новой экономической политики в девиантных формах актуально и с точки зрения регионального подхода, диктующего воссоздание нэповской реальности во всей ее конкретности, многообразии и противоречивости. Анализ данной проблемы, включающей такие недостаточно изученные на региональном уровне аспекты, как: условия жизни сельского и городского населения, формы противоправного поведения (пьянство, хулиганство, преступность) и эффективность борьбы с ними государственных и правоохранительных местных органов власти, - помогает выявить общероссийские черты и специфику социокультурного развития Самарской губернии в 1921 - 1929 гг., а также скорректировать наши представления о ментальности граждан в провинции на переломном этапе отечественной истории.
В настоящее время поиск концепции новой экономической политики ведется исследователями в рамках нескольких парадигм, и, прежде всего, в рамках теории модернизации. Многочисленные трудности и нерешенные вопросы, присутствующие в современной отечественной историографии, во многом связаны с не всегда объективным и всесторонним анализом конкретной российской действительности 1920-х гг. Этот пробел может быть восполнен за счет региональных исследований по теме. Таким образом, избранная тема является частью изучения комплексной проблемы политической и социокультурной истории регионов России в годы новой экономической политики.
Объектом исследования является девиантное поведение населения Самарской губернии в 1920-е годы.
Предмет изучения – основные формы девиантного поведения: пьянство, хулиганство, преступность и борьба с этими явлениями.
Хронологические рамки исследования охватывают 1921 - 1929 гг. Именно в этот период на фоне послереволюционных преобразований в различных сферах общества происходит эволюция системы ценностных предпочтений, поведенческих норм, общественного сознания, что оказало решающее влияние на формы девиантности поведения населения.
Территориальные рамки исследования охватывают Самарскую губернию. В начале 1920-х гг. Самарская губерния занимала территорию в 103791 кв. км[1]. В состав губернии входили 5 уездов: Самарский, Бугурусланский, Бузулукский, Мелекесский и Пугачевский; 13 городских поселений, из них Самара (губернский город), 4 уездных и 3 безуездных города[2]. Согласно Всесоюзной переписи населения 1926 г. сельское население губернии составляло 2094313 человек, а городское – 315420 человек. В целом в губернии проживало 2409733 человек. Крупнейшим городом региона была Самара, где проживало 171952 человека[3]. В 1920-е гг. Самарская губерния была аграрным регионом, в котором преобладало сельское население.
Степень изученности проблемы. В историографии проблемы можно обозначить следующие периоды. Первый период – 1920-е - начало 30-х гг. Второй период – 1960 - 1980-е гг. Третий период – начало 1990-х - по настоящее время.
Анализ литературы первого периода показал, что ведущей историографической тенденцией являлась проблема изучения самодеятельного производства спиртных напитков и алкоголизма, а также связанных с ним разнообразных проявлений девиантного поведения. Указанная тематика нашла отражение в значительном количестве агитационно-пропагандистских публикаций[4]. Специалисты разных отраслей науки – юристы, социологи, педагоги, историки попытались выявить причины роста потребления спиртного на протяжении двадцатых годов, изучали условия распространения алкоголизма среди различных слоев населения, разрабатывали систему специальных мер для борьбы с пьянством[5]. Авторы научных исследований усматривали причины роста потребления спиртного на протяжении двадцатых годов в «пережитках прошлого», наследии «старого режима», низком культурном уровне населения. Особое внимание ученых в рассматриваемый период привлекали социально-экономические и демографические факторы преступности, психология и индивидуальный мир преступника[6]. Исследователи, опираясь на дореволюционный опыт в области изучения данных феноменов, сумели дать типологию нормы и аномалии в социальном поведении, объективный и глубокий анализ криминальной ситуации в Советской России эпохи нэпа. Таким образом, в течение первого историографического периода был накоплен ценнейший историко-социологический материал по различным аспектам «отклоняющегося» поведения населения.
К сожалению, научное изучение проблематики было прервано в 1930-е гг. по идеологическим соображениям и возобновилось только на рубеже 50 - 60-х гг. ХХ века.
В 1960 - 1980-х гг. всестороннее изучение девиантных форм поведения населения периода новой экономической политики затрудняли излишняя идеологизация и политизация повседневной жизни советского общества. Следует отметить, что ведущей тенденцией этого периода являлось исследование феномена девиантности послереволюционного времени в рамках концепций «социалистического образа жизни» и «пережитков прошлого». В контексте этих теорий проявления отклонений от норм социалистической законности и морали трактовались как наследие «старого режима» в сознании и поведении. В этой связи из поля зрения исследователей исчезли характер массовых социальных аномалий, экономических, политических, социальных и культурных предпосылок девиантности при социализме. Заслугой ученых этого периода были выявление и характеристика основных типов антисоциалистического поведения, изучение пьянства и преступности, получивших распространение среди различных слоев населения в 1921 - 1929 гг.[7]
Важное место в историографии второго периода занимают публикации второй половины 1980-х гг., в определенной мере связанные с так называемой «антиалкогольной кампанией». Имеются в виду работы Т.П. Коржихиной, Г.А. Бордюгова, В.А. Козлова, О.В. Хлевнюка и некоторых других авторов[8], положившие начало современным междисциплинарным исследованиям девиантного поведения двадцатых годов.
С начала 1990-х гг. в связи с рассекречиванием целого ряда архивных фондов, формированием методологического плюрализма, складывается целый ряд новых исследовательских направлений в отечественной историографии, в том числе и проблема социальной девиантности, которая рассматривалась, главным образом, в ракурсе истории повседневности. Значительную роль в развитии тематики сыграли исследования Н.Б. Лебиной[9], в которых впервые были определены основные методологические, источниковедческие и исторические вопросы изучения девиантного поведения в период нэпа.
На рубеже XX-XXI столетий отечественными историками были изучены теоретические и конкретно-исторические аспекты проблемы девиантного поведения в 1921 - 1929 гг.[10] Данный этап характеризуется активным введением в научный оборот региональных материалов по теме. Авторы попытались избавиться от некоторых устаревших стереотипов советской историографии и сформулировать новую концепцию девиантности. Следует подчеркнуть, что ее выработка была связана, прежде всего, с пересмотром традиционного ракурса изучения нэпа в контексте теории модернизации.
Одним из наиболее перспективных междисциплинарных направлений стали исследования повседневности российской провинции, в том числе и ее девиантной версии. Заметное повышение интереса к проблематике на региональном уровне во многом связано с широкими возможностями изучения целого ряда сюжетов именно на местном материале. К ним относятся девиантные формы поведения в аграрных, аграрно-индустриальных и индустриальных районах страны, воздействие географического положения, национально-конфессиональной принадлежности, особенностей экономической и социальной организации регионов на распространение пьянства, хулиганства и преступности, столкновение старых и новых норм поведения в российской глубинке, реакция местных органов власти на социальные девиации в 1920-е гг., уровень их профессионализма в борьбе с ними и многие другие.
Изучение нэповской повседневности нашло отражение в диссертационных работах[11]. Формы девиантного поведения рассматривались авторами в рамках «антропологического поворота», социокультурного анализа 1920-х гг., который позволил разглядеть, по выражению И.А. Гатауллиной, «человеческое лицо модернизационного процесса», «массу житейских конфликтов, проходивших через сердца людей и делавших непереносимой их повседневную жизнь»[12].
Определенный вклад в исследование девиантного поведения в период нэпа внесли самарские ученые, рассмотревшие отдельные аспекты городской и сельской повседневности[13]. Комплексного изучения проблемы на материалах Самарской губернии 1920-х гг. до настоящего времени не проводилось.
Анализ и обобщение имеющихся по теме научных трудов и публикаций позволяет сделать вывод, что девиантные формы поведения городского и особенно сельского населения периода новой экономической политики относятся к числу недостаточно изученных на региональном уровне. В их ряду и проблематика настоящей диссертации.
Целью диссертационного исследования является комплексное изучение массовых социальных патологий в повседневной жизнедеятельности населения Самарской губернии в 1920-е годы. Для достижения поставленной цели определены следующие задачи:
- изучить причины возникновения и распространения девиантных форм поведения с негативным содержанием в 1920-е гг.;
- охарактеризовать основные формы девиантного поведения, получившие распространение на территории Самарской губернии;
- показать масштабы развития основных форм девиантного поведения рассматриваемого периода;
- проанализировать основные направления государственного и общественного противодействия социальным патологиям в период проведения новой экономической политики и выявить степень их эффективности;
- обобщить основные результаты борьбы местных правоохранительных органов с негативными формами поведения населения к концу 1920-х гг.
Источниковая база диссертации. В ходе исследования были привлечены следующие группы источников: законодательные и нормативные акты; делопроизводственная документация; документальные и статистические издания; материалы периодической печати; источники личного происхождения.
Важную группу составляют законодательные и нормативные акты первых лет советской власти и периода новой экономической политики[14]. Они содержат ценную информацию о правовых аспектах изучаемой проблемы, о результатах изменений, произошедших в государстве и обществе и государственном регулировании девиантного поведения населения в послереволюционный период. Сопоставление содержания текстов конституций (1918, 1924 гг.), декретов ВЦИК и СНК РСФСР (СССР), Уголовных кодексов (1922, 1926 гг.), постановлений местных органов власти позволило выявить соответствие законодательной практики в сфере борьбы с пьянством, хулиганством, преступностью конкретно-историческим реалиям в российской провинции двадцатых годов.
В исследовании использованы делопроизводственные документы, извлеченные более чем из 40 фондов архивов: трех федеральных (Государственный архив Российской Федерации, Российский государственный архив экономики, Российский государственный архив социально-политической истории) и двух местных (Государственный архив Самарской области, Самарский областной государственный архив социально-политической истории). Специфика темы диссертации определила обращение к документам учреждений, которые в своей деятельности непосредственно сталкивались с обозначенными выше явлениями. Так, в ГАРФе были изучены отчеты местных подведомственных органов, инспекторских проверок, ведомственные инструкции, приказы и распоряжения, хранящиеся в фондах Государственного Ученого Совета Наркомата просвещения РСФСР (Ф.А.-298), Наркомата просвещения (Ф.А.-2306), Наркомата юстиции РСФСР (Ф.А.-353), НКВД РСФСР (Ф.Р.-393), Главного Управления коммунального хозяйства НКВД РСФСР (Ф.Р.-4041), ВЦСПС (Ф.Р.-5451). Данные материалы позволили выявить основной спектр мнений различных органов власти по отношению к девиантным формам поведения, выяснить, насколько предпринимаемые меры социального контроля в двадцатые годы были действенны.
Анализ документов фондов РГАСПИ (Ф.5, Ф.17, Ф.78 и др.) дает определенное представление об отношении партийно-государственных и комсомольских органов к проблеме роста девиантного поведения с негативным содержанием среди всех слоев населения и, прежде всего, в среде партийных и комсомольских чиновников. Изучение документов показало, что вплоть до середины 1920-х гг. властные структуры были не в состоянии определить адекватный комплекс мер для борьбы с массовыми социальными болезнями в советском обществе. Только к концу рассматриваемого периода был взят целенаправленный курс на искоренение существовавших девиаций.
Изучение проблемы было бы неполным без анализа статистических материалов, хранящихся в РГАЭ. Поэтому из фонда ЦСУ СССР - Ф. 1562 (Оп. 31 «Моральная статистика») были извлечены сведения о масштабах, динамике, специфике преступлений совершаемых в 1920-е гг. в стране (а также в Самарской губернии), осуществлен их корреляционный анализ.
Основной массив делопроизводственной документации по теме сосредоточен в фондах ГАСО и СОГАСПИ. Были изучены резолюции, распоряжения, решения, отчеты, докладные записки, протоколы заседаний исполнительных, партийных, комсомольских и профсоюзных организаций губернского, окружного и городского уровней, справки, отчеты, донесения, материалы ревизий местных административных органов, рабоче-крестьянской инспекции различного уровня, судов, учреждений медицины, жилищно-коммунального хозяйства, образования, социальной защиты и других. Они содержат ценный материал экономического и социального характера об условиях жизни населения губернии в 1920-е гг., основных формах девиантного поведения жителей, о предпринимавшихся мерах контроля и борьбы с ними. Документы свидетельствуют о целом ряде трудностей, с которыми приходилось сталкиваться административным и правоохранительным органам в своей работе в исследуемый период, о положении самих сотрудников, которые противодействовали распространению алкоголизма, хулиганства и преступности на территории края (сведения об уровне образования, материальном обеспечении, кадровых «чистках» и т.д.).
Особую ценность для диссертационного исследования представили ранее засекреченные информационные сводки самарских органов прокуратуры, суда и ОГПУ, содержащие достоверную информацию о политических настроениях, девиантных формах поведения жителей губернии и методах борьбы с ними.
Помимо архивных документов использовались материалы опубликованных статистических сборников ЦСУ СССР, органов НКВД и справочные издания, в которых нашли отражение такие важные сведения, как: численность населения Самарской губернии, количество винных магазинов и лавок, статистика осужденных в СССР и отдельных регионах[15]. В качестве источника были привлечены также сборники документов, в которых получили отражение вопросы взаимодействия власти и населения в контексте эволюции социально девиантного поведения в годы новой экономической политики[16].
Высоким уровнем информативности по избранной теме обладают центральные и местные периодические издания – «Правда», «Большевик», «Известия», «Комсомольская правда», «Правда и жизнь», «Революция и культура», «Трезвость и культура», «Голос молодежи», «Коммуна», «Средневолжская коммуна». Материалы печати помогли глубже понять мотивы антисоциального поведения граждан, реакцию общества в 1920-е гг. на широкое распространение девиаций.
К источникам личного происхождения относятся «письма во власть», в редакцию газет, жалобы граждан, хранящиеся в РГАЭ, ГАСО, СОГАСПИ, а также опубликованные в ряде сборников документов[17]. Они содержат важную информацию о непосредственной реакции населения на деятельность различных органов власти, на административные и репрессивные меры, которые применялись к нарушителям общественного порядка и преступным элементам, позволяют выявить некоторые причины и мотивы девиантного поведения населения в период новой экономической политики. Материалы личного происхождения позволили реконструировать атмосферу эпохи двадцатых годов.
Все указанные источники, дополняя друг друга, позволяют составить достаточно полное и объективное представление о девиантных формах повседневной жизнедеятельности Самарской губернии в период 1921 - 1929 гг.
Методологическая основа исследования.
В работе над диссертацией использовался комплекс общенаучных и специальных теоретико-методологических принципов историзма, научной достоверности, системности и конкретности, требующих от исследователя умения анализировать общественное явление в процессе развития, в пространственно-временном контексте, с учетом региональной специфики, во всем многообразии его причинных связей с окружающим миром, как продукт определенной эпохи и специфических исторических условий.
Данные требования распространяются и на изучение человеческой личности. Понимание сущности человека, его психологических, а в рамках избранной темы и психопатологических свойств, что особенно характерно для переломных моментов истории (каким являлся и период новой экономической политики), потребовало обращения к опыту смежных с историей наук – социологии, исторической психологии, культурологии и некоторых других. Это способствовало достижению сформулированной цели диссертационного исследования.
Научная новизна определяется тем, что впервые предпринята попытка на основе широкого круга источников, не использованных ранее, всесторонне проанализировать основные формы девиантного поведения с негативным содержанием (пьянство, хулиганство, преступность), наиболее распространенных в 1920-е гг. в повседневной жизни населения Самарской губернии. В настоящей работе впервые, удалось расширить представление о массовых социальных патологиях и о методах борьбы с ними в годы новой экономической политики не только в региональном, но и общероссийском масштабе.
Положения, выносимые на защиту:
1. Основными причинами девиантного поведения в 1920-е гг. являлись экономическая и социальная нестабильность, слабость властных структур, отсутствие четкой государственной позиции в борьбе с этими явлениями.
2. На формы проявления девиантного поведения существенное влияние оказала экономическая и социокультурная среда изучаемого региона.
3. Питательной средой девиантного поведения стало широко распространившееся самогоноварение, в борьбе с которым были выявлены два направления: экономическое и репрессивное. Однако увеличение производства и продажи государством алкоголя привело к малоэффективным результатам борьбы с социальными девиациями в период новой экономической политики.
4. Основной формой девиантного поведения являлось массовое пьянство, в которое были вовлечены в той или иной степени все слои населения (включая представителей партийно-государственного аппарата). Пьянство явилось главным фактором, способствовавшим росту хулиганства и преступности.
5. Важной особенностью криминальной ситуации в Самарской губернии в первой половине 20-х гг. ХХ века являлось преобладание экономических, а во второй половине 1920-х гг. – должностных преступлений.
6. Борьба с девиантным поведением в Самарской губернии проходила в два этапа. На первом этапе (1921 - 1925 гг.) считалось, что социальные патологии являются издержками «старого режима» и со временем должны исчезнуть, поэтому борьба с ними не носила систематического характера. На втором этапе (1926 - 1929 гг.) отношение к противоправным формам поведения изменилось, их стали рассматривать как угрозу существующему строю, которые противоречат курсу на построение нового социалистического общества, в силу этого ужесточились репрессивные меры борьбы с социальными аномалиями.
7. Политика центральных и местных властей в борьбе с девиантностью в рассматриваемый период отличалась противоречивостью и непоследовательностью.
Практическая значимость работы. Материалы и полученные результаты исследования могут быть использованы при дальнейшей научной разработке рассмотренной проблемы, учтены при создании работ, обобщающих трудов по истории и истории повседневности Самарского края, в лекционных курсах по отечественной истории 20-х гг. ХХ столетия, краеведения, специальных лекционных курсах и семинарах по истории отечественной культуры.
Апробация исследования. Материалы и результаты диссертационного исследования использовались при составлении программ учебных курсов, при чтении лекций и спецкурсов на историческом факультете Самарского государственного педагогического университета. Основные положения и выводы диссертации изложены автором в докладах на международных (II Международная научно-практическая конференция «Самарский край в контексте мировой культуры» - 11 - 14 июня 2002 г.; «I Международная Урало-Поволжская историческая ассамблея» - 12 - 13 мая 2006 г.), всероссийских («ХХ век в истории России: актуальные проблемы» - Пенза, сентябрь 2005 г.) и городских научных конференциях («Гражданское общество в борьбе с коррупцией: история и современность» Самара, 25 марта 2007 г.), на ежегодных конференциях аспирантов исторического факультета Самарского государственного педагогического университета, а также отражены в десяти публикациях.
Структура работы обусловлена целью и характером поставленных задач. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и литературы, приложений.
Основное содержание диссертации
Во Введении обосновывается актуальность темы, определяется цель, и задачи исследования, показывается степень разработанности проблемы, излагаются методологические принципы исследования, вводятся основные понятия, формируется круг проблем, связанных с темой диссертации.
В первой главе «Нелегальное производство алкогольной продукции как предпосылка девиантного поведения» рассматриваются вопросы возникновения и распространения самогоноварения в Самарской губернии и методы борьбы с этим негативным явлением.
В первом параграфе исследуется проблема домашнего винокурения и его влияния на повседневную жизнь городского и сельского населения региона.
Введенный 22 августа 1914 г. царским рескриптом запрет на продажу спиртных напитков, содержащих свыше 1,5 градусов алкоголя, на время войны вошел в отечественную историю как «сухой закон», за нарушение которого предусматривалось 5 лет тюрьмы и «поражение в правах» на один год. Однако население страны, оказавшееся в тяжелом экономическом положении, нашло выход из стрессовой ситуации в самодеятельном производстве спиртных напитков высокой крепости. С 1915 г. самогоноварение приобрело массовый характер. В марте 1917 г. Временное правительство подтвердило царский рескрипт, а в мае 1918 г. большевики декретом ВЦИК и СНК РСФСР ужесточили уголовную ответственность за самогоноварение в виде лишения свободы на 10 лет с конфискацией имущества. Но уже в декабре 1919 г. было допущено употребление вина крепостью не более 12 градусов. Несмотря на большие продовольственные проблемы в годы Гражданской войны крестьяне старались быстрее «перекурить хлеб», чтобы избежать его сдачи по продразверстке. В ответ на рост самогоноварения советское правительство в августе 1921 г. разрешило продажу населению вин с содержанием алкоголя не более 14 градусов, потом до 20 градусов, а в 1924 г. – не более 30 градусов. В 1922 г. был организован Самарский спиртовой трест в составе 13 винокуренных заводов на основе хозрасчета.
Рост самогоноварения вызвал вполне обоснованное беспокойство центральных и местных властей. Вступивший в силу в июне 1922 г. первый советский Уголовный кодекс предусматривал лишение свободы за самогоноварение на один год с конфискацией части имущества, а с ноября 1922 г. – уже на три года с конфискацией всего имущества. Массовая кампания с самогоноварением началась только в 1923 г. Проводились месячники борьбы с производителями самогона, облавы, обходы, в результате которых происходила конфискация самогонных аппаратов, закваски, самогона, активно применялись штрафные санкции, принудительные работы, злостные самогонщики-рецидивисты высылались в отдаленные северные местности. Однако многие мероприятия не давали желаемого результата, так как размер штрафа был незначительным, принудительные работы в полном объеме не осуществлялись, а для высылки не хватало средств. Ошибочным при взимании штрафов являлся классовый принцип, потому что самогоноварением занималась преимущественно сельская беднота, неспособная выплачивать никакие штрафные суммы. К 1924 г. наблюдался значительный рост самогоноварения и связанные с этим рост числа отравлений, пожаров, возникавших в результате домашнего производства алкоголя. Государство пыталось бороться с самогоноварением путем расширения продажи вина и пива, которые по крепости явно уступали самогону. Не случайно, поэтому, в сельской местности у самогона не было конкурентов.
Во втором параграфе рассматривается государственная политика в области борьбы с самогоноварением во второй половине 1920-х гг. в контексте введения государственной винной монополии.
Нелегальное производство алкогольной продукции вынудило властные структуры пойти на введение 5 октября 1925 г. монополии на производство водки. В этот период государство поручило Центроспирту расширить сеть винно-водочных заводов в стране в целом и в Самарской губернии в частности. Особое внимание при этом уделялось продвижению государственной водки в сельскую местность, где и находился главный производитель самогона – крестьянин. В результате предпринятых мер удалось снизить производство самогона в городах. Противоположный результат наблюдался в деревне, так как сельское население предпочитало употреблять более крепкий самогон, да и обходился он дешевле, несмотря на то, что с 1926 г. государство пошло на значительное снижение цен на винно-водочную продукцию. С 1 января 1927 г. вступил в силу новый Уголовный кодекс РСФСР, не предусматривавший каких-либо наказаний за самогоноварение, поэтому этот год вошел в историю как самый «пьяный» в период новой экономической политики. В последующие два года государство было вынуждено предпринять экстренные меры по борьбе с самогоноварением. Внимание акцентировалось на усилении административных взысканий, на ужесточении штрафной политики. Однако по-прежнему не удавалось получить ощутимых результатов в сельской местности где крестьяне-бедняки (реже середняки) продолжали производить самогон как на продажу, так и для собственного потребления.
Вторая глава «Распространение пьянства, алкоголизма в Самарской губернии и борьба с этими явлениями в 1920-е гг.» посвящена изучению влияния самогоноварения и расширившегося производства государственной водки на рост пьянства и алкоголизацию населения региона.
В первом параграфе рассматривается проблема пьянства на бытовом уровне, причины и масштабы распространения алкоголизма и отмечается, что резкое ухудшение условий жизни в годы революции и Гражданской войны, разрушение традиционных моральных ценностей, привычного образа жизни закономерно привели к росту пьянства. Ему были подвержены все слои населения, включая сотрудников партийно-государственного аппарата и правоохранительных органов, что явилось одной из причин недостаточной эффективности борьбы с алкоголизмом. Рост потребления алкогольной продукции привел к обострению криминальной ситуации в городской и сельской местности губернии. Это обстоятельство разрушительно влияло на семейные отношения, снижало производительность труда, способствовало увеличению количества прогулов и травматизма на производстве. Особенно большое распространение пьянство получило в молодежной рабочей среде, что вынудило государственные органы власти усилить репрессивные меры по отношению к пьющим гражданам.
Во втором параграфе исследуется эволюция государственной политики в сфере борьбы с пьянством и алкоголизмом во второй половине 1920-х гг. Основной тенденцией этого периода было развитие различных просветительных, агитационно-пропагандистских и репрессивных форм противостояния деятельности самогонщиков и шинкарей, а также активного развития антиалкогольной пропаганды среди населения страны, в том числе и Самарской губернии.
В рассматриваемый период в нашей стране впервые появились вытрезвители, а также расширилась система наркодиспансеров. В феврале 1928 г. было создано Общество борьбы с алкоголизмом (ОБСА), которое с помощью своего центрального печатного органа – журнала «Трезвость и культура» проводило политико-просветительную работу о вреде алкоголя и о мерах борьбы с ним в повседневной жизни в городской и сельской среде.
В тоже время обнаруживается противоречивость и непоследовательность проводимой в 1920-е гг. государственной политики в центре и на местах в области потребления спиртных напитков и борьбы с пьянством. С одной стороны, государство проводило антиалкогольную кампанию 1928 - 1929 гг., ограничивало места и время торговли алкогольной продукцией и провозгласило трезвость нормой жизни, а с другой стороны, всячески расширяло производство и продажу спиртного, популяризируя его качество. Важной причиной подобной политики явился провозглашенный курс на индустриализацию страны и связанная с этим необходимость изыскания материальных средств для его финансового обеспечения, в частности, путем введения государственной монополии на водку. Уже в 1929 г. государство неофициально пошло на резкое увеличение производства спиртных напитков и на практически неограниченную их продажу.
Наиболее активное участие в антиалкогольной кампании приняла комсомольская молодежь, но ее энтузиазм быстро угас. Так, в Самарской губернии комсомольцы в борьбе с пьянством натолкнулись на противодействие местных партийно-хозяйственных органов. Эффективность антиалкогольных акций в нашем крае (как и в других губерниях) в целом оказалась невелика.
В третьей главе «Обострение криминальной ситуации в Самарской губернии в 1920-е гг.» рассматривается проблема роста хулиганства и преступности и мероприятия государства в борьбе с этими негативными проявлениями девиантного поведения местного населения.
В первом параграфе исследуются причины и масштабы распространения хулиганства, особенно в среде рабочей молодежи губернии. Установлено, что в Самарской губернии возраст хулиганов в период НЭПа составлял 18 - 25 лет, в отличие от начала ХХ века, когда согласно сведениям Н. Б. Лебиной, хулиганские деяния совершали, главным образом, «жители ночлежек, «горьковские босяки», мелкие приказчики, ремесленники, извозчики» в возрасте 30 - 45 лет[18].
Уже в первом советском Уголовном Кодексе (1922 г.) был установлен состав преступления, квалифицируемого как хулиганство. Оно каралось принудительными работами или лишением свободы на срок до 1 года. В 1924 г. в ст. 176 были внесены изменения в сторону смягчения наказания: принудительные работы на срок до 1 месяца или штраф до 50 руб., при повторном хулиганском действии предусматривалось лишение свободы на срок до 3 месяцев. Безусловно, что такой либеральный подход не мог стать преградой все возрастающему хулиганству в молодежной среде (особенно в городах). Подавляющее число случаев нарушения общественного порядка осуществлялось на почве пьянства, поэтому с выпуском в продажу 1925 г. «казенки» наблюдался значительный рост хулиганства. Хулиганы использовали финские ножи, пугачи, во время призыва в ряды Красной Армии нередко происходили пьяные драки и дебоши.
Первая кампания по борьбе с хулиганством в Самарской губернии началась в январе 1926 г. В марте этого же года было принято постановление о лицах, нарушающих общественный порядок. В обязательном порядке с них взимался штраф в 1 руб. (в первый раз) и 3 руб. (во второй раз). Дела о хулиганстве разбирались вне очереди в дежурных судах, организовывались специальные дни для судебных заседаний исключительно по «хулиганским делам». Начиная с 1926 г., стали вести регулярный учет дел о хулиганстве. Для борьбы с ним широко применяли обходы в вечернее и ночное время рабочих окраин, облавы и меры воспитательного характера. Установлено, что в двадцатые годы индивидуальное хулиганство фактически было вытеснено групповым, особенно участились случаи групповых изнасилований.
В рассматриваемый период были определены две основные категории хулиганов: профессионалы, как правило, имеющие уголовное прошлое, и молодежь, которая хулиганила, по причине низкой культуры. Что касается кампаний по борьбе с хулиганством, то более эффективной оказалась вторая кампания 1928-1929 гг., совпавшая по времени со Всесоюзной антиалкогольной кампанией. Но полностью изжить это явление не удалось. К концу 20-х гг. государство было вынуждено усилить репрессии против хулиганов, придав их действиям политический характер, но, несмотря на это, до середины 1930-х гг. хулиганство оставалось наиболее массовой формой девиантного поведения с негативным содержанием в повседневной жизни населения Самарской губернии и страны в целом.
Во втором параграфе раскрываются причины роста преступности в двадцатые годы и методы борьбы с ней.
Подчеркивается, что криминальную ситуацию в Самарской губернии обостряло огромное количество беспризорников, безработных граждан, административно высланных из других российских регионов, а также проводимые государством амнистии ранее осужденных. Страшный голод 1921 - 1922 гг. привел к росту экономических преступлений в нашем крае.
В годы новой экономической политики наиболее распространенными видами преступлений в губернии являлись самогоноварение, кражи и конокрадство. Если в начале 1920-х гг. преобладал политический бандитизм, то ему на смену приходит уголовный, который удалось почти полностью ликвидировать к концу НЭПа. Во второй половине 20-х гг. ХХ века значительно возросло количество рассматриваемых дел о должностных преступлениях. Например, в Самарской губернии в 1925 г. они достигали 61,1% от общего числа совершенных преступлений.
В 1928 г. в губернии отмечалось понижение уровня преступности, однако уже в 1929 г. его кривая идет вверх. Если в первом полугодии 1928 г. было зарегистрировано 6959 преступлений (задержано 7847 человек), то во втором полугодии следующего года – уже 11406 (число задержанных составило 10575 человек). Это было связано с процессом активизации профессиональной преступности и ее специализации. В параграфе подчеркивается, что преступность в 1920-е гг. наносила значительный материальный ущерб как отдельным гражданам, так и экономике губернии.
В борьбе с преступностью местные правоохранительные органы применяли предупредительные (облавы, обходы притонов и «шалманов») и репрессивные меры. Главный недостаток борьбы с преступностью в 1920-е гг. заключался в том, что она не отличалась плановостью, продуманностью, не всегда адекватно реагировала на «вызовы» преступного сообщества. Так, репрессивная практика местных судов не полностью соответствовала реалиям того времени. Поэтому, несмотря на позитивные аспекты в деятельности правоохранительных органов власти (учет преступных элементов, совершенствование системы предварительного следствия и др.), показатели деятельности милиции и уголовного розыска в Самарской губернии во второй половине 1920-х гг. ухудшились.
В Заключении подведены итоги исследования и сформулированы основные выводы. В работе доказано, что распространение самогоноварения, пьянства, хулиганства, преступности в Самарской губернии в двадцатые годы было закономерным и исторически обусловленным явлением. Огромное влияние на эти феномены оказали политические и социально-экономические потрясения первых двух десятилетий ХХ века, разрушение традиционной системы поведенческих, нравственных, духовных и семейно-брачных ценностей.
Установлено, что динамика бурного развития самогоноварения и связанных с ним алкоголизма, хулиганства и преступности в Самарской губернии в двадцатые годы соответствовала общероссийским тенденциям, характерным практически для всех аграрных регионов. В то же время уровень девиантности с негативным содержанием был связан с особенностями социально-экономического и культурного развития региона. К их числу относятся: массовая гибель населения от голода, критическое состояние сферы благоустройства городов губернии, неблагоприятная эпидемиологическая обстановка, низкое качество жизни различных слоев городского и сельского населения, жилищный кризис, значительное количество беспризорного и безработного населения, лиц, административно высланных из других российских регионов и другие. Все это в совокупности привело к трансформации норм повседневной жизни.
В диссертации показано, что политика центральных и местных властей, направленная на борьбу с явлениями, угрожающими городскому и сельскому социуму в 1920-е гг., носила в целом бессистемный характер и отличалась крайней противоречивостью. С одной стороны, наблюдалось ужесточение политики по отношению к социальным аномалиям, проведение антиалкогольных, анти-хулиганских кампаний, с другой стороны, государство само способствовало постоянному росту производства и продажи спиртных напитков, а также не смогло найти эффективных способов и средств борьбы с уголовной преступностью.
Негативное влияние на эффективность борьбы с основными формами девиантного поведения в Самарской губернии оказали рост экономических и должностных преступлений, недостаточное материально-техническое обеспечение, низкий профессиональный уровень местных правоохранительных органов, либеральное по отношению к преступникам законодательство двадцатых годов.
Основные положения диссертации
были изложены в следующих публикациях:
Статьи в реферируемых научных изданиях, утвержденных ВАК РФ:
1. Манькевич, А.А. Факторы роста преступности в начальный период НЭПа (на материалах Самарской губернии)/ А.А. Манькевич// Известия Самарского научного центра Российской академии наук. Специальный выпуск «Актуальные проблемы истории и археологии»/ Под ред. В.П. Шорина. Самара: Изд-во Самарского научного центра РАН, 2006. С.71 - 75. 0,5 п.л.
Статьи, опубликованные в сборниках, изданных по материалам международных и всероссийских научных конференциях:
2. Манькевич, А.А. Самарские обыватели и эпидемия холеры 1921 года/ А.А. Манькевич// Самарский край в контексте Российской истории: II Международная научно-практическая конференция «Самарский край в контексте мировой культуры», 11 - 14 июня 2002 г./ Под общ. ред. Э.А. Куруленко. Самара: Изд-во, 2002. С. 240 - 245. 0,4 п.л.
3. Манькевич, А.А. Борьба за трезвый быт в конце 1920-х годов / А.А. Манькевич// ХХ век в истории России: актуальные проблемы: сб. материалов Всероссийской научно-практической конференции/ Под общ. ред. С.Д. Морозова. Пенза, 2005. С. 103 - 106. 0,3 п.л.
Статьи, опубликованные в других научных изданиях:
4. Манькевич, А.А. Холера в Самаре в 1921 году (по материалам Самарской прессы)/ А.А. Манькевич// Историко-археологические изыскания: Сб. науч. трудов молодых ученых/ Под ред. А.А. Выборнова. Вып. 5. Самара: Изд-во СамГПУ, 2002. С. 48 - 55. 0,5 п.л.
5. Манькевич, А.А. Жилищно-бытовые условия самарцев в начале 1920-х годов / А.А. Манькевич// Самарский земский вестник. Самара: Изд-во «Самарский университет», 2003. С. 67 - 72. 0,4 п.л.
6. Манькевич, А.А. Пьянство как социально-бытовое явление повседневной жизни людей в 1920-е годы (по материалам Самарской губернии) / А.А. Манькевич// Исторические исследования/ Под ред. А.А. Выборнова. Вып. 6. Самара: Изд-во СамГПУ, 2004. С. 30 - 34. 0,3 п.л.
7. Манькевич, А.А. Борьба с самогоноварением в Самарской губернии в первой половине 1920-х годов/ А.А. Манькевич// Историко-археологические изыскания: Сб. науч. трудов молодых ученых/ Под ред. А.А. Выборнова. Вып. 6. Самара: Изд-во СамГПУ, 2004. С. 65 - 72. 0,5 п.л.
8. Манькевич, А.А. НЭП в жилищно-коммунальной сфере: демуниципализация по-советски (по материалам Самарской губернии)/ А.А. Манькевич// Вестник Самарского государственного педагогического университета. Самара: Изд-во СамГПУ, 2005. С. 49 - 60. 0,8 п.л.
9. Манькевич, А.А. О проблемах самарской милиции и уголовного розыска в борьбе с преступностью в первой половине 1920-х годов/ А.А. Манькевич// Вестник Самарского государственного педагогического университета. Самара: Изд-во СамГПУ, 2006. С. 82 - 100. 1,2 п.л.
10. Манькевич, А.А. Должностные злоупотребления советских чиновников и сотрудников правоохранительных органов в годы НЭПа (на материалах Самарской губернии)/ А.А. Манькевич// Гражданское общество в борьбе с коррупцией: история и современность: Материалы Открытого регионального форума. Самара, 2007. С. 42 - 51. 0,7 п.л.
[1] Поляков Ю.А. Советская страна после окончания Гражданской войны: территория и население. М., 1986. С. 52.
[2] Население Самарской губернии по данным Всесоюзной переписи 17 декабря 1926 г. Самара, 1926. С. 11.
[3] ГАСО. Ф. Р-76. Оп.1. Д.3781. Л. 1.
[4] См.: Моисеев Н.Н. Алкоголизм (общедоступное изложение). Курск, 1923; На борьбу с самогонкой. Агитационный сборник. Вып.1-2. М., 1923; Семашко Н.А. На борьбу с пьянством. М., 1926.
[5] Мендельсон А.Л. Алкоголь и нервно-психологическое здоровье. М.-Л., 1927; Влассак Р. Алкоголизм как научная и бытовая проблема. М.-Л., 1928; Страшун И. Борьба с алкоголизмом. М.-Л., 1928; Дидрихсон Б.Ф. Новые законы против алкоголизма и противоалкогольное движение. М., 1929; Дейчман Э.И. Алкоголизм и борьба с ним. М.-Л., 1931.
[6] Жижиленко А.А. Преступность и ее факторы. Пб., 1922; Родин Д. Городская и сельская преступность// Право и жизнь. М., 1926. Кн. 2-3; Гернет М.Н. Преступность и самоубийства во время войны и после нее. М., 1927; Хулиганство и преступления. Л.-М., 1927; Герцензон А.А. Борьба с преступностью в РСФСР (по материалам обследования НК РКИ СССР). М., 1928; Хулиганство и хулиганы. М., 1929.
[7] Курицын В.М. Переход к НЭПу и революционная законность. М., 1972; Лотова Е.И., Павлучкова А.В. К истории создания и деятельности Всероссийского общества борьбы с алкоголизмом// Советское здравоохранение. М., 1972. №2; Смирнов Г.Л. Советский человек. Формирование социалистического типа личности. М., 1973; Коржихина Т.П. Из истории борьбы советских государственных и общественных организаций за новый быт в 20-е гг.// Из истории партийно-государственного руководства культурным строительством в СССР. М., 1983.
[8] Коржихина Т.П. Борьба с алкоголизмом в 1920-начале 30-х гг.// Вопросы истории. 1985. №9; Бордюгов Г.А. «Социальный паразитизм» или социальные аномалии? (Из истории борьбы с алкоголизмом, нищенством, проституцией, взрослой беспризорностью в 20-30-е годы// История СССР. 1989. №6; Советская культура в реконструктивный период 1928-1941 гг. М., 1988; Козлов В.А., Хлевнюк О.А. Начинается с человека: человеческий фактор в социалистическом строительстве: итоги и уроки 30-х годов. М., 1988.
[9] Лебина Н.Б. Теневые стороны жизни советского города в 1920-30-х гг.// Вопросы истории. 1994. №2; Повседневность 1920-1930-х гг.: «борьба с пережитками прошлого»// Советское общество: возникновение, развитие, исторический финал. М., 1997. Т.1; Повседневная жизнь советского города: Нормы и аномалии. 1920-1930 годы. СПб., 1999; Лебина Н.Б., Чистиков А.Н. Обыватель и реформы. Картины повседневной жизни горожан в годы нэпа и хрущевского десятилетия. СПб., 2003.
[10] Журавлев С.В., Соколов А.К. Повседневная жизнь советских людей в 1920-е гг.// Социальная история. Ежегодник. 1997. М., 1998; Кочепасова Т.Ю. Социально-психологические изменения в российской провинции в 1920-е гг.// Рыночная психология в контексте русской ментальности. Ульяновск, 2000; Нормы и ценности повседневной жизни. Становление социалистического образа жизни в России, 1920-1930-е гг./ Под общ. ред. Тимо Вихавайнена. СПб., 2000; НЭП в контексте исторического развития России ХХ века. М., 2001; Тихомирова Н.М. Производство и потребление алкоголя в первые годы НЭПа: механизмы контроля и формы противодействия// Источник, историк, история. СПб., 2001; Гатауллина И.А. Нэповская повседневность Поволжья: социально-психологический анализ «массовой маргинальности» в контексте модернизационной перспективы// НЭП: экономические, политические и социокультурные аспекты. М., 2006; Орлов И.Б. НЭП в региональном ракурсе: от усредненных оценок к многообразию// Там же.
[11] См. дисс. канд. ист. наук: Валиев Г.Х. Социальные аномалии в повседневной жизнедеятельности населения Сибири в 1920-е гг. Новосибирск, 2002; Зоткина Н.А. Феномен девиантного поведения в повседневной жизни российского общества на рубеже XIX-XX вв.: преступность, пьянство, проституция (на материалах Пензенской губернии). Пенза, 2002; Николаев А.В. Борьба с пьянством и алкоголизмом в 1894-1932 гг.: опыт отечественной истории. Самара, 2002; Панин С.Е. Повседневная жизнь советских городов: пьянство, проституция, преступность и борьба с ними в 1920-е годы (на материалах Пензенской губернии). Пенза, 2002; Копченко И.Е. Девиантное поведение в советском обществе 1920-х гг. (на материалах Европейской части России). М., 2005 и др.
[12] Гатауллина И.А. Нэповская повседневность Поволжья: социально-психологический анализ «массовой маргинальности» в контексте модернизационной перспективы// НЭП: экономические, политические и социокультурные аспекты. М., 2006. С. 499.
[13] Самарская летопись: Очерки истории Самарского края с древнейших времен до наших дней: В 3 кн./ Под ред. П.С. Кабытова, Л.В. Храмкова. Книга третья: Самарский край в ХХ веке (1918-1996 гг.). Самара, 1997; Тумшис М.А., Алексеев П.М., Карпов И.Е. Полиция и милиция Самарской области (имена, события, факты). 1802-1967 гг. Самара, 2003; «Встать! Суд идет!» (История Самарской Фемиды). Самара, 2005; Климочкина А.Ю. Повседневная жизнь населения советского города в 20-30-е гг. ХХ в. (на материалах Среднего Поволжья)// Платоновские чтения: Материалы XI Всероссийской конференции молодых историков. Г. Самара, 2-3 декабря 2005 г. Самара, 2005; Гизатуллин Ш.Т. Криминальная ситуация в Самаре в 1918-1919 гг.// Историко-археологические изыскания. Вып. 9. Самара, 2006.
[14] Уголовный кодекс РСФСР. М., 1922; Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского правительства. Пг.-М., 1917-1923; Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского правительства РСФСР. М., 1924-1938; Собрание законов и распоряжений Рабоче-Крестьянского правительства СССР. М., 1924-1938; Уголовный кодекс РСФСР. М., 1927; Декреты советской власти. Т. 2. М., 1959; Т. 7. М., 1974.
[15] Вестник Самарского губернского статистического бюро. Самара, 1924. №1; Статистический обзор деятельности местных органов НКВД. Вып. 1. М., 1927; Вся Самара. 1925 год: Адресно-справочная книга. Самара, 1925; Статистика осужденных в СССР в 1923-1924 гг. М., 1927; Статистика осужденных в СССР в 1925, 1926, 1927 гг. М., 1930.
[16] Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. Документы и материалы/ Под ред. А. Береловича, В. Данилова. В 4 т. Т. 1. (1918-1922). Т. 2 (1923-1929). М., 1998; «Совершенно секретно»: Лубянка – Сталину о положении в стране (1922-1934 гг.). Документы и материалы: В 6 т. Т. 1. (1922-1923). Ч. 1,2. Т. 2. (1924). Т. 3. (1925). Ч. 1, 2. Т. 4. (1926). Ч. 1,2. Т. 5. (1927). Т. 6. (1928). Т. 7 (1929). М., 2001-2004.
[17] Большевистское руководство. Переписка, 1912-1927. Сб. документов. М., 1996; Голос народа. Письма и отклики рядовых советских граждан о событиях 1918-1932 гг./ Отв. ред. С.В. Журавлев. М., 1998; Письма во власть. 1917-1927. Заявления, жалобы, доносы, письма в государственные структуры и большевистским вождям/ Сост. А.Я. Лившин, И.Б. Орлов. М., 1998; Письма во власть. 1928-1939. Заявления, жалобы, доносы, письма в государственные структуры и советским вождям / Сост. А.Я. Лившин, И.Б. Орлов, О.В. Хлевнюк. М., 2000; Крестьянские истории: Российская деревня 20-х годов в письмах и документах / Сост. С.С. Крюкова. М., 2001.
[18] Лебина Н.Б. Повседневная жизнь советского города: нормы и аномалии. 1920-1930 гг. СПб., 1999. С. 57.
